Страница:
— Я готова к поединку. Даже с одним серпом, — насмешливо склонила голову я. — Честно говоря, схватка мне даже необходима. Она поможет привести мысли в порядок.
Триэр выкинул пыль, оставшуюся от листа вайна, и внимательно посмотрел на меня, не спеша доставать ни лук, ни меч, словно желая разрезать меня взглядом и вытряхнуть наружу все, что я думала в этот момент. Я подняла бровь и потянула завязки плаща, начиная чувствовать все увеличивающееся желание боя.
— Я не из тех, кто готов погибнуть по ошибке, как Лэйт, — медленно проговорил Триэр. — Если я получу достойное объяснение, я не стану вызывать тебя, Ра. В эпоху, когда даже Адепт нарушает Заповеди, у тебя должно быть оправдание.
— Я отдаю отчет в своих действиях лишь Серой Леди, Триэр.
Я посмотрела в воду канала, и она была мертвой, как и все здесь. Она никогда не видела заката или восхода — только бесконечный серый туман…
— Я не ждал от тебя другого ответа.
Вопреки ожиданиям Триэр не извлек оружие и не попытался атаковать меня. Через некоторое время он завернул за угол, направившись к месту, где мы остановились, а я все стояла и взирала на безмолвное зеркало канала. Вода напоминала пленку невидящих глаз пьяницы. Я не хотела возвращаться в покои, смотреть на жирную пищу и ненужные украшения. Пустота улиц и их относительная тишина нравились мне больше. Я шла куда-то вдоль гирлянды больших фонарей, украшенных литыми узорами, теряясь в сероватой дымке.
В Эр— ту-Аре можно потеряться. Это лабиринт без входа и выхода — когда ты поддаешься желанию пропасть, исчезнуть, отбросить тяжесть решений, перестать быть собой и стать просто пылинкой, которую ветер гонит по дорогам, город безупречно исполняет такую мечту. Отравленный туман и мертвые воды каналов, по которым плавали пустые лодки. Слева возвышалась статуя, изображающая облаченного в хламиду человека, который дул на ладонь. Наверное, это был бог ветра. Хотя понять фантазии Чарующих мне трудно. С правой стороны улицы находилась, кажется, часовая мастерская. Огромный маятник болтался туда-сюда, отмеряя время, за которым здесь никто не следил. Мне хотелось потренироваться, и я достала оставшийся серп, разглядывая пути света на его гладкой поверхности. Капли сияния звезд скатятся вниз, не найдя, за что зацепиться, если вдруг попадут сюда. Символы Алфавита сияли и напоминали о красоте гибели.
— М'Сад, твоя горелая кожа воняет так сильно, что прятаться бессмысленно, — я развернулась туда, где только что услышала шорох, и вложила серп обратно в ножны.
Даройо вышел из укрытия, левая рука и часть лица были сильно обожжены; я с удовольствием отметила, что заклятье все-таки хорошо задело его. Собранные в пучок седые волосы открывали обширный ожог, но я не сомневалась, что он вполне способен биться. Разговаривать со мной он был не настроен, и статуя неведомого бога разлетелась на куски под силой заклятья даройо. Я прыгнула вверх, уворачиваясь от осколков божества, улицы наполнились грохотом. Решетка рухнула в канал под тяжестью мощной руки идола и подняла столп брызг, нарушая хрупкое равновесие Эр-ту-Ара. Отовсюду понабежали любопытные жители, предвкушая забаву. Развернувшись в воздухе, я скинула фамильный плащ и швырнула в резвого старикашку пять зазубренных лезвий, припасенных как раз для такого случая. Прием называется «смертельный веер», но лишь одно из лезвий оцарапало М'Сада. Даройо неожиданно быстро для сухощавого старца перекатился по мостовой, шепча колдовские слова, но я не стала ждать, пока результат обрушится на меня очередной неприятностью — и метнулась прямо к нему.
— Тагот!
Он ускользнул из рук, словно змея, закончив в броске заклятье, которое шарахнуло по мостовой, разбрызгивая мелкие камни. Несколько незадачливых зевак расплющило в лепешку. Меня отбросило прочь, едва не оглушив, а вдогонку он добавил боевое заклинание, ударившее меня прямо в солнечное сплетение. Я согнулась и упала на колени, упираясь руками в дорогу. Часы все так же отмеряли время, словно рядом ничего не происходило.
— Ра на коленях передо мной, — рассмеялся М'Сад. — Кто бы мог подумать.
Я нахмурилась, вдохнула и оттолкнулась от хорошо отшлифованного камня, взмывая вверх.
М'Сад уклонился от прямого удара, пытаясь выставить магическую защиту, но я пробила ее, словно клин, вонзающийся в мягкую пасту, и схватила старца за собранные в пучок волосы. Он ударил кулаками мне в грудь, но я применила тай-су, швырнув его в стену. Есть лишь одна возможность остановить меня — непрерывное нападение, и он проиграл в тот момент, когда начал защищаться. Я вытащила серп и отрубила ему здоровую, необожженную руку. Кровь брызнула на одежду, зеваки разбежались.
— Будь ты проклята! — крикнул он, извиваясь и бросая в меня обрывками заклятий, пока я не заткнула ему рот.
М'Сад не сдавался, схватив меня оставшейся рукой за горло, но я отрубила и ее. Потом я снесла ему голову, сложила все части пирамидкой под невозмутимо качающимся маятником и прочитала семейную молитву. Эхо от ответа Серой Леди на пустых улицах Эр-ту-Ара раскатилось особенно звучно. Хорошее настроение вернулось.
Еще раз оглянувшись на труп М'Сада, я подняла усыпанный каменным крошевом плащ и побежала к нашему временному пристанищу. Вряд ли даройо пришел один, раз на меня объявили охоту. Часовая мастерская осталась позади, мимо проносились статуи и резные решетки, я ускоряла бег, проверяя, насколько быстрой теперь могу быть, но вихрь арок и поворотов никуда не приводил. Прохожие тоже куда-то исчезли. Дорожки путались, похожие одна на другую, несколько раз я пересекала фонарные аллеи, а знакомое здание не показывалось. Город играл со мной.
— Проклятье, — громко сказала я, останавливаясь посреди пустынной улицы, и кто-то сверху подтвердил мои слова, отхлебывая из бутылки.
— Ты ни за что не придешь туда, куда тебе нужно, — старая карга, свесившаяся с подоконника бревенчатого дома, совсем к себе не располагала.
— Отправляйся к Дэру, — буркнула я, сворачивая в переулок.
Старуха начала ругаться и попыталась попасть в меня полупустой бутылкой, но я уже отдалилась от ее обиталища. Я не ощущала присутствия Триэра или Рика, как ни старалась. Туман поглощал дорогу за мной и прятал ее спереди, огрызки зданий ничего не напоминали. Я словно выпала из ткани города, вокруг царила тишина, нарушаемая лишь моими движениями.
— Эйлос, — позвала я, но брат не отозвался.
Тихое шлепанье голых ступней по камню.
— Тарен?…
Братья никогда не молчали раньше. Сбоку зашумели голоса, загорелись огни — и длинная процессия веселящихся мужчин и женщин, пошатываясь и пританцовывая под звуки самодельных дудок, прошествовала мимо, поглощенная белесой дымкой, словно их и не было. Я опять оказалась рядом с узким каналом, которых в Эр-ту-Аре имелись сотни. Тихое мелодичное хихиканье отвлекло меня, но рядом никого не оказалось.
— Селин…— я разглядывала виднеющиеся дома, прикидывая, где она могла спрятаться.
— Я не могу тебя отпустить, — прошептала она почти в ухо, ускользая невесомым призраком. — Сэтр собирается призвать Гончих, и они придут за тобой в Эр-ту-Ар. Испортят мое любимое место…
— Это вряд ли, — ответила я, не переставая вслушиваться. — Если он их призовет, первым делом они раскромсают за нарушения его. Война с людьми будет вам на руку, вот ты и стараешься задержать меня.
Тиканье часов ворвалось в окружающую напряженную тишину, и передо мной снова оказалась мастерская с огромным маятником. Останки М'Сада лежали плохо различимой горкой, и я посмотрела на свой живот — рубашка была залита кровью, выглядящей на черном просто мокрым пятном. Языки тумана облизывали мостовую, выползая из углублений каналов.
Я сдержала возглас досады и закрыла глаза, пытаясь понять хоть что-то в ловушке, в которую я попала, а потом пошла, стараясь не отвлекаться на слова светловолосой Чарующей. Звук падающего и поднимающегося маятника опять отдалился. Уныло тянулись знакомые дома.
— Знаешь, я могу и подождать, — милостиво согласилась Селин. — Я хочу, чтобы ты осталась. Я видела, как ты смотрела на меня…
— Тарен… — прошептала я, чувствуя, как слова отделяются от губ и падают в воздух Эр-ту-Ара.
Слабое шевеление, ощущение связи, которая была у нас со времени окончания моего Обучения. Слепые изваяния с набережной ощерились в ответ.
— Всего лишь одна маленькая тайна, которой ты мне заплатишь — и, так и быть, я разрешу тебе немного приблизиться к выходу, — продолжала Чарующая из полумрака. — Поиграем. Каждый твой рассказ будет выпускать тебя из одного слоя города. Ты зашла далеко, Ра, так что тебе придется потрудиться.
— Я разрушу Эр-ту-Ар и не оставлю тут камня на камне, — рассердилась я, сворачивая в плохо освещенный узкий проход.
— Не сомневаюсь, — Селин материализовалась передо мной в конце прохода, который никуда не вел. — Но выйти тебе все равно не удастся.
Она прошлепала босыми ногами мимо меня, маня за собой, и мне не оставалось ничего лучшего, чем следовать за хрупкой девушкой. Ее светлые волосы достигали бедер, а походка была грациозной, игривой и стремительной. Непослушное дитя. Проведя меня между мрачноватых домов, вывеска на одном из которых изображала усыпанного картами развеселого мужика, Селин свернула вправо, и мы оказались в небольшом парке. Было слышно, как падают хрустальные брызги фонтанов, в которых радугой преломлялся свет фонарей.
— Мне здесь нравится, — поделилась Чарующая и села прямо на траву, скрестив ноги.
Ее непосредственность меня не обманывала, но капризные большие глаза, ожидающие историй, трогали. Я опустила взгляд на торчащие груди и решила, что лучше будет смотреть в другую сторону. Может, стоит схватить ее и изуродовать, чтобы она вывела меня из колдовских слоев Эр-ту-Ара? Ведь Чарующие очень трепетно относятся к красоте. Но раз она так смела, то это не поможет. Я машинально положила руки на рукояти серпов, и тут же обнаружила отсутствие одного. Пустота, которую нужно было заполнить.
— Ты, наверное, думаешь, что я бесчестна и коварна, — сказала Селин, заплетая длинные волосы в косу. — Но ты сама виновата в том, что оказалась здесь, погрязнув в эмоциях, совсем не подходящих для воина. Если ты хочешь выйти, нужно платить. За все нужно платить, Детям Лезвия это должно быть известно. Считай меня своей зэн. Только плата — другая.
«Тарен… Эйлос…» — я напрягала силы, чтобы дозваться их, почувствовать нить-связь и вернуться обратно, но ощущение было слишком слабым.
— С некоторых пор я сама себе зэн, — не согласилась я. — Но вижу, выбора у меня нет.
— Ну, выбор есть всегда, — рассмеялась девушка, скрестив ноги. — Ты можешь остаться здесь, например. Можешь взять меня — пожалуй, тогда я тебя отпущу. Или броситься с колокольни. Или убить меня — это будет интересно.
Ко мне вернулось спокойствие. Главное — приблизиться еще на чуть-чуть, чтобы братья услышали меня. Ветер пробежал по траве и спрятался опять. Тайны бывают разные, и обладание некоторыми совсем не доставляет удовольствия.
— Начинай, — нетерпеливо махнула украшенной браслетом Кайриса рукой Селин.
Я тоже села на траву, скрестив ноги и опираясь локтями на туго стянутые кожаными штанами и шнуровкой ботинок ноги. Переплетая пальцы, я положила на них подбородок и насмешливо посмотрела прямо в глаза Чарующей. От нее пахло пряностями, теплой постелью и приближающейся грозой, от меня — мокрым пепелищем и кровью М'Сада.
— Вы еще не переняли привычек Лордов Лжи постоянно врать? — поинтересовалась я.
— Нет, — обиженно помотала головой она, надув нежные губы. — Нечестная игра — трата времени.
Я перебрала несколько тайн и остановилась на одной:
— Помнишь, юную принцессу вашего Дома… ее, кажется, звали Либрис, — вспомнила я. — Подающая надежды была девочка. Одна из любимцев Совета Трех.
— Конечно, — встрепенулась Селин. — Но она мертва.
— Да, она мертва, — подтвердила я. — Либрис часто бывала в Алом Призраке, мои братья приводили ее, ведь даже любовь у них одна на двоих. Меня это не волновало до тех пор, пока она не попыталась использовать свои чары на Тарене. Одно дело — удовлетворяться обычными утехами, другое — попытка поработить одного из Детей Лезвия. Ее нашли потом в Ки-рра-Дис, засыпанной кровавыми листьями леока, — чем дальше я говорила, тем сильнее мрачнела Селин. — И никто не мог сказать, кто убийца, хотя вы переполошились из-за гибели Чарующей такого высокого ранга. Невозможно было понять, кто это сделал…
Я хрустнула пальцами, посмотрев на фонтаны, которые, несмотря на свою красоту, казались ненастоящими. Селин уже понимала, чем я закончу свой рассказ, но ее проняло — Либрис была ее дочерью. Я не знаю, каковы родственные связи между Чарующими и насколько это важно для них, но светловолосая красавица кипела от гнева. Моя же сила свилась во мне холодной змеей.
— Это я убила ее, — я усмехнулась, глядя прямо в яркие глаза Селин. — Переноси меня на следующий уровень, детка.
Она не сделала ничего, что могло бы привлечь внимание, но все вокруг стало более живым, и ветер теперь приносил слабые запахи. «Эйлос… Тарен…» — позвала я, но мне все еще было не дотянуться до братьев, хотя их тревога металась вдали. Интересно, мир теней похож на слои Эр-ту-Ара?… Селин больше не улыбалась. Ее глаза смотрели на меня с ненавистью, а длинные пальцы теребили траву. И мне это нравилось. Никогда не знаешь, в какой момент из жертвы превратишься в охотника.
— Этого мало, чтобы вернуться, — сухо произнесла она.
— Безусловно, — я издевательски склонила голову, сымитировав манеру Рика. — У меня есть еще несколько поучительных историй, и я с радостью тебе их поведаю.
В честном бою всегда испытываешь уважение к противнику, ведь он так же близок к смерти, как и ты. Но когда ты в ловушке, пробуждается жестокость. Словами тоже можно резать, только я предпочитала действовать серпами.
— Мой отец прославился не только тем, что был Адептом Детей Лезвия, но и своими похождениями. Его сила воли была такова, что он смело мог бы прожить в вашем городе, не испытав ни одного неудобства, — начала издалека я, вспоминая Тагота. — А недостижимое всегда притягивает. Раньше в Совете Трех вместо тебя была другая женщина, ее звали Мьеле. Одна из лучших, я так подозреваю, а, может быть, и лучшая, — я подняла бровь, следя за реакцией Селин. — Однажды она пропала и не вернулась. Ее поиски не дали результатов.
— Это известно любому, — отмахнулась девушка. — У каждого клана есть такие истории.
— Верно, — согласилась я. — Тагот, к примеру, тоже пропал и погиб в походе. Но я знаю, что на самом деле случилось с Мьеле.
Селин притихла, водя травинкой по земле. Мне очень хотелось разорвать тонкое платье, ударить ее, а потом изнасиловать. Обратная сторона привязанности, столь же опасная, сколь и простое обожание, поэтому я подумала о величии гибели, отгоняя эти мысли.
— Когда я только начинала проходить Обучение, я много тренировалась внизу, в подвале, — стала вспоминать я. — Пыточный инструмент, шрамирование… Я потрошила пленников и никогда не задумывалась походить по катакомбам замка Тагота. Когда я сделала это, то обнаружила клетку, в которой сидела оборванная пленница. Сумасшедшая. Судя по тому, что я увидела, сидела она там довольно давно, никого не узнавала, а просто шарахалась из угла в угол. Ее исправно кормили, но и только. Я спросила у отца, кто это, и он рассказал мне о том, что делает привязанность с Чарующими.
— Почему он не вернул ее клану? Что вы делали с ней? — вскричала Селин, вскочив с места и выкинув траву, сжатую в кулаке.
Звонкий голос разнесся по пустынным переулкам, словно сигнал, но никто не пришел. Я тоже встала, подняв голову и разглядывая колокольню, стоящую рядом, а потом продолжила.
— Мьеле решила, что Адепт Детей Лезвия — единственная достойная ее задача, но потом Тагот перестал быть для нее лишь ступенью на вашем Пути. Они оба были предводителями своих кланов, их связь длилась недолго, но запомнилась как бурное и яркое событие. Потом Тагот нашел другое развлечение, а Мьеле — нет. Она использовала на нем всевозможные приемы, колдовала, вызывала духов, пыталась манипулировать, но все это не возымело никакого эффекта. Когда он собрался в поход за Шойару, в мир людей, Мьеле сбежала из клана и пошла с ним, защитив себя магией. Он гнал ее прочь, но женщина следовала за ним, не желая ничего слушать, думая, что со временем достигнет своего. Когда они вернулись, Мьеле предложила ему свою любовь, она хотела отречься от своего места в Совете Трех и остаться рядом с ним.
Селин побледнела — очевидно, ничего подобного в их клане ранее не происходило. Колокола вдруг дрогнули и зазвонили, песня поплыла по туманному воздуху, немного приглушенная, но все-таки грозная.
— Тагота это не интересовало. Она надоела ему еще в походе, — я иронично подняла бровь, прикоснувшись губами к сложенным пальцам. — Когда Мьеле это поняла, то сошла с ума. Я не поверила бы, что такое бывает, если бы речь не шла о моем отце. Вот здесь, — я показала на свою ключицу, — у нее шрам. Морская птица. Сначала он хотел отвезти ее в Эр-ту-Ар, но отношения между кланами были тогда очень напряжены, и Тагот решил, что будет лучше, если она просто исчезнет. Когда он погиб в походе, замок взорвался вместе с ней.
— Твой отец — чудовище! — закричала Селин. — Мьеле предложила ему то, что никто никогда не предлагал за всю историю клана, а он бросил ее в клетку! И ты тоже — чудовище, проклятое отродье… — конец фразы утонул в шепоте налетевшего ветра, бросившего в нас горсть листьев.
— Да, — медленно кивнула я. — Я чудовище. А теперь переноси меня на следующий слой, шлюха.
Селин казалась очень маленькой и уязвимой, она опустила голову и обхватила себя тонкими руками. Журчание воды прекратило быть таким неестественным, цвета стали чуть ярче, туман запах влагой. Теперь я чувствовала братьев достаточно для того, чтобы их позвать: они были встревожены, удивлены, вне себя, но, ощутив мое присутствие, успокоились, даже без приказа рванув ко мне. Через миг они уже стояли рядом — Эйлос с обнаженным мечом, а Тарен — с пальцами-лезвиями. Похоже, слои Эр-ту-Ара действительно чем-то напоминали мир теней.
— Расплата еще не окончена! — крикнула Селин, хлопнув ладонями и выпуская мириады липких паутинок с кончиков пальцев. — Ты умрешь на алтаре Серых Богов, Ра! Ты это заслужила!
— Сначала поймай, — хмыкнула я, хватаясь за братьев, которые стремительно вели меня сквозь тени.
Я была уверена, что у них получится, и теперь смотрела на проносящиеся картины. Недра тумана — понятная карта по сравнению с изменчивым мраком мира теней. Мои глаза не были приспособлены для того, чтобы видеть здесь, а легкие — для того, чтобы здесь дышать, и вскоре я стала задыхаться. Тарен схватил меня за предплечье, Эйлос поддерживал с другой стороны, и они изменяли путь, подстраивая его под себя. В тенях нельзя найти дорогу, ее можно только воссоздавать, используя свои силы. Осознав это, я пыталась им помочь, но этот мир был мне чужд, как чужд любому живому существу. Мерцание, волокна теней, страшные твари, будто чья-то изнанка — все это проносилось передо мной, мешая дышать. Наконец, мы вывалились в полумрак, скопившийся около знакомого черного здания.
— Тагот!… — вздохнула я, искренне наслаждаясь безвкусным воздухом Эр-ту-Ара.
Пространство вокруг дома было усеяно стрелами Триэра, тут же валялось несколько трупов.
— Мы боялись за тебя, — сказал Тарен, отступая от входа.
Распахнув дверь, я встретилась с Черным Лучником лицом к лицу, но он не выказал ни удивления, ни беспокойства.
— Вижу, ты тоже встретилась с охотниками, — кивнул он. — Я еле успел спасти твоего человека, Ра.
— Меня задержала Селин, — мне не терпелось получить обратно серп, без которого я чувствовала себя будто бескрылая птица. — Значит, он вернулся…
— А что мне еще оставалось делать, Дэр тебя возьми? — раздраженный голос Рика резанул по нервам. — Я ненавижу тебя, Ра. Ты испортила лучший вечер в моей жизни.
Он осуждающе и свирепо посмотрел на меня, а потом протянул серп.
Колеса фургона, несущего на себе дьяволицу, уже набирали обороты. Не знаю, кто вызвал Делла Мор — Селин, которую я оскорбила, или красавица Риан, женщина быстрых решений. Я слышала, как скрипит ось, как громыхает по безлюдным улицам Эр-ту-Ара фургон с изорванными черными занавесями, запряженный призраками, которые никогда не устают. В его плохо завешенных окнах пропадал свет. Мертвая возница правила проклятым фургоном, обжигая бичом спины полупрозрачных лошадей. Я моргнула, и видение пропало.
— Похоже, они разбудили Делла Мор. Нам надо быстрее убираться отсюда.
— Я думал, что Делла Мор — всего лишь легенда, — забеспокоился Триэр. — Порождение фантазий Совета Трех, чтобы другие кланы опасались их.
Я покачала головой. Рик сидел на ступенях — он был очарован и разбит.
— Я хочу остаться здесь, Ра. Продолжайте без меня, — раздраженно, но как-то устало и оттого менее резко, чем прежде, сказал человек, глядя на валяющиеся рядом трупы даройо.
— Они разбудили Мстителя Эр-ту-Ара, — произнесла я, прокрутив в руке вернувшийся ко мне серп. — Если ты вернешься, ты умрешь. Легче всего было настроить мертвую охотницу на тебя, ведь люди очень своеобразны, их просто обнаружить.
— Я бы не отказался умереть там, — непокорно опустил голову человек, не желая подчиняться приказам. — Я видел…
Триэр начал подбирать стрелы, хотя они все равно появлялись в колчане, если он желал. Даройо был озадачен — по-видимому, вспоминал легенду о Делла Мор и не находил в ней ничего приятного. Рик уставился на туман, собирающийся около узкого канала, в его глазах плыла тоска, одиночество, которое сложно передать или объяснить другому. Оно звучало низкой струной виолончели.
— Ты говоришь, что они делают из людей псов, но я бы умер на ее коленях, не сказав ни одного слова протеста. Быть может, это и было тем, что я искал, — не очень уверенно, но все-таки достаточно серьезно произнес бродяга.
— Тагот! — с легкой досадой хмыкнула я, но потом сдвинула брови, отчетливо произнося каждое слово. — Если мы не уберемся отсюда, некому будет предотвратить войну между людьми и Детьми Лезвия. Беар будет разрушен. И, думаю, не только он. У тебя есть шанс стать героем, — усмехнулась я.
Плечи Рика опустились вниз. Сильная фигура дышала печалью. Он не смотрел на меня, продолжая разглядывать туман.
— Иногда мечты должны оставаться мечтами, — беспощадно бросила я, протягивая ему узкую ладонь. — А теперь — вставай.
Триэр вдруг вздрогнул, посмотрев в сторону святилища, откуда неслась на фургоне Делла Мор. Она была еще далеко, но коней-призраков можно гнать до изнеможения, а они все равно не сбавят ход. Я сжала губы и опустилась на камень мостовой, привлекая внимание человека.
— Я никуда не пойду без тебя. Так что тебе придется выбирать — либо ты отправишься сам, либо мне все-таки нужно будет применить силу.
Черный Лучник отвернулся, словно заметил что-то непристойное, что для его глаз не предназначалось. Братья шевельнулись в тенях, а топот бледных коней все приближался. Я смотрела на печального человека и не двигалась с места.
— Зачем я тебе нужен, Ра? — он отвел глаза от тумана, и внимательные глаза искали что-то на моем лице.
Мне становилось не по себе от таких неуместных вопросов.
— Проклятье! — я начала злиться. — Ты задерживаешь нас, играя на руку врагам. Ты не останешься в этом городишке, — я посмотрела на вытянутую руку и почувствовала себя послом, который налаживает сложную связь между враждующими кланами. — Так что принимай решение быстрее. Сэтр наверняка уже прикидывает, скольких горожан оставить в живых, а скольких освежевать сразу. Думаю, это должно тебя интересовать.
Рик принял протянутую руку, встал, усмехнувшись, и поправил меч.
— Может быть, ты и права, — сказал он, стряхивая пыль Эр-ту-Ара со штанов. — Но у тебя есть один большой недостаток, Ра, — ты не умеешь просить.
— Вряд ли умение просить может оказаться полезным, — зашагав прочь от черного жилища, ответила я.
Мы быстро покинули город, пройдя через легкую арку, перекинутую от стены к стене, и свернули, направившись к землям Лордов Лжи. Лес снова обступил дорогу, уводящую прочь от Эр-ту-Ара. Рик остановился и посмотрел туда, где виднелись ряды тускнеющих фонарей. Город выглядел спасением посреди сумрачных потоков деревьев, окружвающих его. Казалось, что если мой странный спутник помедлит еще миг, он никогда не уйдет отсюда. Я не видела его лица, но чувствовала это. Нота тоски звучала на фоне стука копыт мертвых коней Делла Мор.
— Я чувствую дыхание холода, о котором говорили легенды, — забеспокоился Триэр. — Ра, против Делла Мор нет оружия…
— Сворачиваем в лес, — приказала я, сбегая по насыпи в объятья тумана. — Там будет сложнее добраться до нас.
Рик двигался неохотно. Каждый шаг давался ему с трудом, словно поводок около шеи натягивался и перекрывал воздух, как только он отдалялся от города, где остался разозленный Совет Трех. Он опустил голову, разглядывая путь под ногами. Лицо его было безучастно, черты заострились. Я не знала, чем ему помочь. Мне хотелось, чтобы сейчас из-за поворота вылетел фургон, несущий на себе Деву-Мстителя, как способ отвлечься от тяжелых мыслей. Черный Лучник ловко подныривал под низкие ветки, прислушиваясь и иногда глядя на человека.
Триэр выкинул пыль, оставшуюся от листа вайна, и внимательно посмотрел на меня, не спеша доставать ни лук, ни меч, словно желая разрезать меня взглядом и вытряхнуть наружу все, что я думала в этот момент. Я подняла бровь и потянула завязки плаща, начиная чувствовать все увеличивающееся желание боя.
— Я не из тех, кто готов погибнуть по ошибке, как Лэйт, — медленно проговорил Триэр. — Если я получу достойное объяснение, я не стану вызывать тебя, Ра. В эпоху, когда даже Адепт нарушает Заповеди, у тебя должно быть оправдание.
— Я отдаю отчет в своих действиях лишь Серой Леди, Триэр.
Я посмотрела в воду канала, и она была мертвой, как и все здесь. Она никогда не видела заката или восхода — только бесконечный серый туман…
— Я не ждал от тебя другого ответа.
Вопреки ожиданиям Триэр не извлек оружие и не попытался атаковать меня. Через некоторое время он завернул за угол, направившись к месту, где мы остановились, а я все стояла и взирала на безмолвное зеркало канала. Вода напоминала пленку невидящих глаз пьяницы. Я не хотела возвращаться в покои, смотреть на жирную пищу и ненужные украшения. Пустота улиц и их относительная тишина нравились мне больше. Я шла куда-то вдоль гирлянды больших фонарей, украшенных литыми узорами, теряясь в сероватой дымке.
В Эр— ту-Аре можно потеряться. Это лабиринт без входа и выхода — когда ты поддаешься желанию пропасть, исчезнуть, отбросить тяжесть решений, перестать быть собой и стать просто пылинкой, которую ветер гонит по дорогам, город безупречно исполняет такую мечту. Отравленный туман и мертвые воды каналов, по которым плавали пустые лодки. Слева возвышалась статуя, изображающая облаченного в хламиду человека, который дул на ладонь. Наверное, это был бог ветра. Хотя понять фантазии Чарующих мне трудно. С правой стороны улицы находилась, кажется, часовая мастерская. Огромный маятник болтался туда-сюда, отмеряя время, за которым здесь никто не следил. Мне хотелось потренироваться, и я достала оставшийся серп, разглядывая пути света на его гладкой поверхности. Капли сияния звезд скатятся вниз, не найдя, за что зацепиться, если вдруг попадут сюда. Символы Алфавита сияли и напоминали о красоте гибели.
— М'Сад, твоя горелая кожа воняет так сильно, что прятаться бессмысленно, — я развернулась туда, где только что услышала шорох, и вложила серп обратно в ножны.
Даройо вышел из укрытия, левая рука и часть лица были сильно обожжены; я с удовольствием отметила, что заклятье все-таки хорошо задело его. Собранные в пучок седые волосы открывали обширный ожог, но я не сомневалась, что он вполне способен биться. Разговаривать со мной он был не настроен, и статуя неведомого бога разлетелась на куски под силой заклятья даройо. Я прыгнула вверх, уворачиваясь от осколков божества, улицы наполнились грохотом. Решетка рухнула в канал под тяжестью мощной руки идола и подняла столп брызг, нарушая хрупкое равновесие Эр-ту-Ара. Отовсюду понабежали любопытные жители, предвкушая забаву. Развернувшись в воздухе, я скинула фамильный плащ и швырнула в резвого старикашку пять зазубренных лезвий, припасенных как раз для такого случая. Прием называется «смертельный веер», но лишь одно из лезвий оцарапало М'Сада. Даройо неожиданно быстро для сухощавого старца перекатился по мостовой, шепча колдовские слова, но я не стала ждать, пока результат обрушится на меня очередной неприятностью — и метнулась прямо к нему.
— Тагот!
Он ускользнул из рук, словно змея, закончив в броске заклятье, которое шарахнуло по мостовой, разбрызгивая мелкие камни. Несколько незадачливых зевак расплющило в лепешку. Меня отбросило прочь, едва не оглушив, а вдогонку он добавил боевое заклинание, ударившее меня прямо в солнечное сплетение. Я согнулась и упала на колени, упираясь руками в дорогу. Часы все так же отмеряли время, словно рядом ничего не происходило.
— Ра на коленях передо мной, — рассмеялся М'Сад. — Кто бы мог подумать.
Я нахмурилась, вдохнула и оттолкнулась от хорошо отшлифованного камня, взмывая вверх.
М'Сад уклонился от прямого удара, пытаясь выставить магическую защиту, но я пробила ее, словно клин, вонзающийся в мягкую пасту, и схватила старца за собранные в пучок волосы. Он ударил кулаками мне в грудь, но я применила тай-су, швырнув его в стену. Есть лишь одна возможность остановить меня — непрерывное нападение, и он проиграл в тот момент, когда начал защищаться. Я вытащила серп и отрубила ему здоровую, необожженную руку. Кровь брызнула на одежду, зеваки разбежались.
— Будь ты проклята! — крикнул он, извиваясь и бросая в меня обрывками заклятий, пока я не заткнула ему рот.
М'Сад не сдавался, схватив меня оставшейся рукой за горло, но я отрубила и ее. Потом я снесла ему голову, сложила все части пирамидкой под невозмутимо качающимся маятником и прочитала семейную молитву. Эхо от ответа Серой Леди на пустых улицах Эр-ту-Ара раскатилось особенно звучно. Хорошее настроение вернулось.
Еще раз оглянувшись на труп М'Сада, я подняла усыпанный каменным крошевом плащ и побежала к нашему временному пристанищу. Вряд ли даройо пришел один, раз на меня объявили охоту. Часовая мастерская осталась позади, мимо проносились статуи и резные решетки, я ускоряла бег, проверяя, насколько быстрой теперь могу быть, но вихрь арок и поворотов никуда не приводил. Прохожие тоже куда-то исчезли. Дорожки путались, похожие одна на другую, несколько раз я пересекала фонарные аллеи, а знакомое здание не показывалось. Город играл со мной.
— Проклятье, — громко сказала я, останавливаясь посреди пустынной улицы, и кто-то сверху подтвердил мои слова, отхлебывая из бутылки.
— Ты ни за что не придешь туда, куда тебе нужно, — старая карга, свесившаяся с подоконника бревенчатого дома, совсем к себе не располагала.
— Отправляйся к Дэру, — буркнула я, сворачивая в переулок.
Старуха начала ругаться и попыталась попасть в меня полупустой бутылкой, но я уже отдалилась от ее обиталища. Я не ощущала присутствия Триэра или Рика, как ни старалась. Туман поглощал дорогу за мной и прятал ее спереди, огрызки зданий ничего не напоминали. Я словно выпала из ткани города, вокруг царила тишина, нарушаемая лишь моими движениями.
— Эйлос, — позвала я, но брат не отозвался.
Тихое шлепанье голых ступней по камню.
— Тарен?…
Братья никогда не молчали раньше. Сбоку зашумели голоса, загорелись огни — и длинная процессия веселящихся мужчин и женщин, пошатываясь и пританцовывая под звуки самодельных дудок, прошествовала мимо, поглощенная белесой дымкой, словно их и не было. Я опять оказалась рядом с узким каналом, которых в Эр-ту-Аре имелись сотни. Тихое мелодичное хихиканье отвлекло меня, но рядом никого не оказалось.
— Селин…— я разглядывала виднеющиеся дома, прикидывая, где она могла спрятаться.
— Я не могу тебя отпустить, — прошептала она почти в ухо, ускользая невесомым призраком. — Сэтр собирается призвать Гончих, и они придут за тобой в Эр-ту-Ар. Испортят мое любимое место…
— Это вряд ли, — ответила я, не переставая вслушиваться. — Если он их призовет, первым делом они раскромсают за нарушения его. Война с людьми будет вам на руку, вот ты и стараешься задержать меня.
Тиканье часов ворвалось в окружающую напряженную тишину, и передо мной снова оказалась мастерская с огромным маятником. Останки М'Сада лежали плохо различимой горкой, и я посмотрела на свой живот — рубашка была залита кровью, выглядящей на черном просто мокрым пятном. Языки тумана облизывали мостовую, выползая из углублений каналов.
Я сдержала возглас досады и закрыла глаза, пытаясь понять хоть что-то в ловушке, в которую я попала, а потом пошла, стараясь не отвлекаться на слова светловолосой Чарующей. Звук падающего и поднимающегося маятника опять отдалился. Уныло тянулись знакомые дома.
— Знаешь, я могу и подождать, — милостиво согласилась Селин. — Я хочу, чтобы ты осталась. Я видела, как ты смотрела на меня…
— Тарен… — прошептала я, чувствуя, как слова отделяются от губ и падают в воздух Эр-ту-Ара.
Слабое шевеление, ощущение связи, которая была у нас со времени окончания моего Обучения. Слепые изваяния с набережной ощерились в ответ.
— Всего лишь одна маленькая тайна, которой ты мне заплатишь — и, так и быть, я разрешу тебе немного приблизиться к выходу, — продолжала Чарующая из полумрака. — Поиграем. Каждый твой рассказ будет выпускать тебя из одного слоя города. Ты зашла далеко, Ра, так что тебе придется потрудиться.
— Я разрушу Эр-ту-Ар и не оставлю тут камня на камне, — рассердилась я, сворачивая в плохо освещенный узкий проход.
— Не сомневаюсь, — Селин материализовалась передо мной в конце прохода, который никуда не вел. — Но выйти тебе все равно не удастся.
Она прошлепала босыми ногами мимо меня, маня за собой, и мне не оставалось ничего лучшего, чем следовать за хрупкой девушкой. Ее светлые волосы достигали бедер, а походка была грациозной, игривой и стремительной. Непослушное дитя. Проведя меня между мрачноватых домов, вывеска на одном из которых изображала усыпанного картами развеселого мужика, Селин свернула вправо, и мы оказались в небольшом парке. Было слышно, как падают хрустальные брызги фонтанов, в которых радугой преломлялся свет фонарей.
— Мне здесь нравится, — поделилась Чарующая и села прямо на траву, скрестив ноги.
Ее непосредственность меня не обманывала, но капризные большие глаза, ожидающие историй, трогали. Я опустила взгляд на торчащие груди и решила, что лучше будет смотреть в другую сторону. Может, стоит схватить ее и изуродовать, чтобы она вывела меня из колдовских слоев Эр-ту-Ара? Ведь Чарующие очень трепетно относятся к красоте. Но раз она так смела, то это не поможет. Я машинально положила руки на рукояти серпов, и тут же обнаружила отсутствие одного. Пустота, которую нужно было заполнить.
— Ты, наверное, думаешь, что я бесчестна и коварна, — сказала Селин, заплетая длинные волосы в косу. — Но ты сама виновата в том, что оказалась здесь, погрязнув в эмоциях, совсем не подходящих для воина. Если ты хочешь выйти, нужно платить. За все нужно платить, Детям Лезвия это должно быть известно. Считай меня своей зэн. Только плата — другая.
«Тарен… Эйлос…» — я напрягала силы, чтобы дозваться их, почувствовать нить-связь и вернуться обратно, но ощущение было слишком слабым.
— С некоторых пор я сама себе зэн, — не согласилась я. — Но вижу, выбора у меня нет.
— Ну, выбор есть всегда, — рассмеялась девушка, скрестив ноги. — Ты можешь остаться здесь, например. Можешь взять меня — пожалуй, тогда я тебя отпущу. Или броситься с колокольни. Или убить меня — это будет интересно.
Ко мне вернулось спокойствие. Главное — приблизиться еще на чуть-чуть, чтобы братья услышали меня. Ветер пробежал по траве и спрятался опять. Тайны бывают разные, и обладание некоторыми совсем не доставляет удовольствия.
— Начинай, — нетерпеливо махнула украшенной браслетом Кайриса рукой Селин.
Я тоже села на траву, скрестив ноги и опираясь локтями на туго стянутые кожаными штанами и шнуровкой ботинок ноги. Переплетая пальцы, я положила на них подбородок и насмешливо посмотрела прямо в глаза Чарующей. От нее пахло пряностями, теплой постелью и приближающейся грозой, от меня — мокрым пепелищем и кровью М'Сада.
— Вы еще не переняли привычек Лордов Лжи постоянно врать? — поинтересовалась я.
— Нет, — обиженно помотала головой она, надув нежные губы. — Нечестная игра — трата времени.
Я перебрала несколько тайн и остановилась на одной:
— Помнишь, юную принцессу вашего Дома… ее, кажется, звали Либрис, — вспомнила я. — Подающая надежды была девочка. Одна из любимцев Совета Трех.
— Конечно, — встрепенулась Селин. — Но она мертва.
— Да, она мертва, — подтвердила я. — Либрис часто бывала в Алом Призраке, мои братья приводили ее, ведь даже любовь у них одна на двоих. Меня это не волновало до тех пор, пока она не попыталась использовать свои чары на Тарене. Одно дело — удовлетворяться обычными утехами, другое — попытка поработить одного из Детей Лезвия. Ее нашли потом в Ки-рра-Дис, засыпанной кровавыми листьями леока, — чем дальше я говорила, тем сильнее мрачнела Селин. — И никто не мог сказать, кто убийца, хотя вы переполошились из-за гибели Чарующей такого высокого ранга. Невозможно было понять, кто это сделал…
Я хрустнула пальцами, посмотрев на фонтаны, которые, несмотря на свою красоту, казались ненастоящими. Селин уже понимала, чем я закончу свой рассказ, но ее проняло — Либрис была ее дочерью. Я не знаю, каковы родственные связи между Чарующими и насколько это важно для них, но светловолосая красавица кипела от гнева. Моя же сила свилась во мне холодной змеей.
— Это я убила ее, — я усмехнулась, глядя прямо в яркие глаза Селин. — Переноси меня на следующий уровень, детка.
Она не сделала ничего, что могло бы привлечь внимание, но все вокруг стало более живым, и ветер теперь приносил слабые запахи. «Эйлос… Тарен…» — позвала я, но мне все еще было не дотянуться до братьев, хотя их тревога металась вдали. Интересно, мир теней похож на слои Эр-ту-Ара?… Селин больше не улыбалась. Ее глаза смотрели на меня с ненавистью, а длинные пальцы теребили траву. И мне это нравилось. Никогда не знаешь, в какой момент из жертвы превратишься в охотника.
— Этого мало, чтобы вернуться, — сухо произнесла она.
— Безусловно, — я издевательски склонила голову, сымитировав манеру Рика. — У меня есть еще несколько поучительных историй, и я с радостью тебе их поведаю.
В честном бою всегда испытываешь уважение к противнику, ведь он так же близок к смерти, как и ты. Но когда ты в ловушке, пробуждается жестокость. Словами тоже можно резать, только я предпочитала действовать серпами.
— Мой отец прославился не только тем, что был Адептом Детей Лезвия, но и своими похождениями. Его сила воли была такова, что он смело мог бы прожить в вашем городе, не испытав ни одного неудобства, — начала издалека я, вспоминая Тагота. — А недостижимое всегда притягивает. Раньше в Совете Трех вместо тебя была другая женщина, ее звали Мьеле. Одна из лучших, я так подозреваю, а, может быть, и лучшая, — я подняла бровь, следя за реакцией Селин. — Однажды она пропала и не вернулась. Ее поиски не дали результатов.
— Это известно любому, — отмахнулась девушка. — У каждого клана есть такие истории.
— Верно, — согласилась я. — Тагот, к примеру, тоже пропал и погиб в походе. Но я знаю, что на самом деле случилось с Мьеле.
Селин притихла, водя травинкой по земле. Мне очень хотелось разорвать тонкое платье, ударить ее, а потом изнасиловать. Обратная сторона привязанности, столь же опасная, сколь и простое обожание, поэтому я подумала о величии гибели, отгоняя эти мысли.
— Когда я только начинала проходить Обучение, я много тренировалась внизу, в подвале, — стала вспоминать я. — Пыточный инструмент, шрамирование… Я потрошила пленников и никогда не задумывалась походить по катакомбам замка Тагота. Когда я сделала это, то обнаружила клетку, в которой сидела оборванная пленница. Сумасшедшая. Судя по тому, что я увидела, сидела она там довольно давно, никого не узнавала, а просто шарахалась из угла в угол. Ее исправно кормили, но и только. Я спросила у отца, кто это, и он рассказал мне о том, что делает привязанность с Чарующими.
— Почему он не вернул ее клану? Что вы делали с ней? — вскричала Селин, вскочив с места и выкинув траву, сжатую в кулаке.
Звонкий голос разнесся по пустынным переулкам, словно сигнал, но никто не пришел. Я тоже встала, подняв голову и разглядывая колокольню, стоящую рядом, а потом продолжила.
— Мьеле решила, что Адепт Детей Лезвия — единственная достойная ее задача, но потом Тагот перестал быть для нее лишь ступенью на вашем Пути. Они оба были предводителями своих кланов, их связь длилась недолго, но запомнилась как бурное и яркое событие. Потом Тагот нашел другое развлечение, а Мьеле — нет. Она использовала на нем всевозможные приемы, колдовала, вызывала духов, пыталась манипулировать, но все это не возымело никакого эффекта. Когда он собрался в поход за Шойару, в мир людей, Мьеле сбежала из клана и пошла с ним, защитив себя магией. Он гнал ее прочь, но женщина следовала за ним, не желая ничего слушать, думая, что со временем достигнет своего. Когда они вернулись, Мьеле предложила ему свою любовь, она хотела отречься от своего места в Совете Трех и остаться рядом с ним.
Селин побледнела — очевидно, ничего подобного в их клане ранее не происходило. Колокола вдруг дрогнули и зазвонили, песня поплыла по туманному воздуху, немного приглушенная, но все-таки грозная.
— Тагота это не интересовало. Она надоела ему еще в походе, — я иронично подняла бровь, прикоснувшись губами к сложенным пальцам. — Когда Мьеле это поняла, то сошла с ума. Я не поверила бы, что такое бывает, если бы речь не шла о моем отце. Вот здесь, — я показала на свою ключицу, — у нее шрам. Морская птица. Сначала он хотел отвезти ее в Эр-ту-Ар, но отношения между кланами были тогда очень напряжены, и Тагот решил, что будет лучше, если она просто исчезнет. Когда он погиб в походе, замок взорвался вместе с ней.
— Твой отец — чудовище! — закричала Селин. — Мьеле предложила ему то, что никто никогда не предлагал за всю историю клана, а он бросил ее в клетку! И ты тоже — чудовище, проклятое отродье… — конец фразы утонул в шепоте налетевшего ветра, бросившего в нас горсть листьев.
— Да, — медленно кивнула я. — Я чудовище. А теперь переноси меня на следующий слой, шлюха.
Селин казалась очень маленькой и уязвимой, она опустила голову и обхватила себя тонкими руками. Журчание воды прекратило быть таким неестественным, цвета стали чуть ярче, туман запах влагой. Теперь я чувствовала братьев достаточно для того, чтобы их позвать: они были встревожены, удивлены, вне себя, но, ощутив мое присутствие, успокоились, даже без приказа рванув ко мне. Через миг они уже стояли рядом — Эйлос с обнаженным мечом, а Тарен — с пальцами-лезвиями. Похоже, слои Эр-ту-Ара действительно чем-то напоминали мир теней.
— Расплата еще не окончена! — крикнула Селин, хлопнув ладонями и выпуская мириады липких паутинок с кончиков пальцев. — Ты умрешь на алтаре Серых Богов, Ра! Ты это заслужила!
— Сначала поймай, — хмыкнула я, хватаясь за братьев, которые стремительно вели меня сквозь тени.
Я была уверена, что у них получится, и теперь смотрела на проносящиеся картины. Недра тумана — понятная карта по сравнению с изменчивым мраком мира теней. Мои глаза не были приспособлены для того, чтобы видеть здесь, а легкие — для того, чтобы здесь дышать, и вскоре я стала задыхаться. Тарен схватил меня за предплечье, Эйлос поддерживал с другой стороны, и они изменяли путь, подстраивая его под себя. В тенях нельзя найти дорогу, ее можно только воссоздавать, используя свои силы. Осознав это, я пыталась им помочь, но этот мир был мне чужд, как чужд любому живому существу. Мерцание, волокна теней, страшные твари, будто чья-то изнанка — все это проносилось передо мной, мешая дышать. Наконец, мы вывалились в полумрак, скопившийся около знакомого черного здания.
— Тагот!… — вздохнула я, искренне наслаждаясь безвкусным воздухом Эр-ту-Ара.
Пространство вокруг дома было усеяно стрелами Триэра, тут же валялось несколько трупов.
— Мы боялись за тебя, — сказал Тарен, отступая от входа.
Распахнув дверь, я встретилась с Черным Лучником лицом к лицу, но он не выказал ни удивления, ни беспокойства.
— Вижу, ты тоже встретилась с охотниками, — кивнул он. — Я еле успел спасти твоего человека, Ра.
— Меня задержала Селин, — мне не терпелось получить обратно серп, без которого я чувствовала себя будто бескрылая птица. — Значит, он вернулся…
— А что мне еще оставалось делать, Дэр тебя возьми? — раздраженный голос Рика резанул по нервам. — Я ненавижу тебя, Ра. Ты испортила лучший вечер в моей жизни.
Он осуждающе и свирепо посмотрел на меня, а потом протянул серп.
* * *
.Колеса фургона, несущего на себе дьяволицу, уже набирали обороты. Не знаю, кто вызвал Делла Мор — Селин, которую я оскорбила, или красавица Риан, женщина быстрых решений. Я слышала, как скрипит ось, как громыхает по безлюдным улицам Эр-ту-Ара фургон с изорванными черными занавесями, запряженный призраками, которые никогда не устают. В его плохо завешенных окнах пропадал свет. Мертвая возница правила проклятым фургоном, обжигая бичом спины полупрозрачных лошадей. Я моргнула, и видение пропало.
— Похоже, они разбудили Делла Мор. Нам надо быстрее убираться отсюда.
— Я думал, что Делла Мор — всего лишь легенда, — забеспокоился Триэр. — Порождение фантазий Совета Трех, чтобы другие кланы опасались их.
Я покачала головой. Рик сидел на ступенях — он был очарован и разбит.
— Я хочу остаться здесь, Ра. Продолжайте без меня, — раздраженно, но как-то устало и оттого менее резко, чем прежде, сказал человек, глядя на валяющиеся рядом трупы даройо.
— Они разбудили Мстителя Эр-ту-Ара, — произнесла я, прокрутив в руке вернувшийся ко мне серп. — Если ты вернешься, ты умрешь. Легче всего было настроить мертвую охотницу на тебя, ведь люди очень своеобразны, их просто обнаружить.
— Я бы не отказался умереть там, — непокорно опустил голову человек, не желая подчиняться приказам. — Я видел…
Триэр начал подбирать стрелы, хотя они все равно появлялись в колчане, если он желал. Даройо был озадачен — по-видимому, вспоминал легенду о Делла Мор и не находил в ней ничего приятного. Рик уставился на туман, собирающийся около узкого канала, в его глазах плыла тоска, одиночество, которое сложно передать или объяснить другому. Оно звучало низкой струной виолончели.
— Ты говоришь, что они делают из людей псов, но я бы умер на ее коленях, не сказав ни одного слова протеста. Быть может, это и было тем, что я искал, — не очень уверенно, но все-таки достаточно серьезно произнес бродяга.
— Тагот! — с легкой досадой хмыкнула я, но потом сдвинула брови, отчетливо произнося каждое слово. — Если мы не уберемся отсюда, некому будет предотвратить войну между людьми и Детьми Лезвия. Беар будет разрушен. И, думаю, не только он. У тебя есть шанс стать героем, — усмехнулась я.
Плечи Рика опустились вниз. Сильная фигура дышала печалью. Он не смотрел на меня, продолжая разглядывать туман.
— Иногда мечты должны оставаться мечтами, — беспощадно бросила я, протягивая ему узкую ладонь. — А теперь — вставай.
Триэр вдруг вздрогнул, посмотрев в сторону святилища, откуда неслась на фургоне Делла Мор. Она была еще далеко, но коней-призраков можно гнать до изнеможения, а они все равно не сбавят ход. Я сжала губы и опустилась на камень мостовой, привлекая внимание человека.
— Я никуда не пойду без тебя. Так что тебе придется выбирать — либо ты отправишься сам, либо мне все-таки нужно будет применить силу.
Черный Лучник отвернулся, словно заметил что-то непристойное, что для его глаз не предназначалось. Братья шевельнулись в тенях, а топот бледных коней все приближался. Я смотрела на печального человека и не двигалась с места.
— Зачем я тебе нужен, Ра? — он отвел глаза от тумана, и внимательные глаза искали что-то на моем лице.
Мне становилось не по себе от таких неуместных вопросов.
— Проклятье! — я начала злиться. — Ты задерживаешь нас, играя на руку врагам. Ты не останешься в этом городишке, — я посмотрела на вытянутую руку и почувствовала себя послом, который налаживает сложную связь между враждующими кланами. — Так что принимай решение быстрее. Сэтр наверняка уже прикидывает, скольких горожан оставить в живых, а скольких освежевать сразу. Думаю, это должно тебя интересовать.
Рик принял протянутую руку, встал, усмехнувшись, и поправил меч.
— Может быть, ты и права, — сказал он, стряхивая пыль Эр-ту-Ара со штанов. — Но у тебя есть один большой недостаток, Ра, — ты не умеешь просить.
— Вряд ли умение просить может оказаться полезным, — зашагав прочь от черного жилища, ответила я.
Мы быстро покинули город, пройдя через легкую арку, перекинутую от стены к стене, и свернули, направившись к землям Лордов Лжи. Лес снова обступил дорогу, уводящую прочь от Эр-ту-Ара. Рик остановился и посмотрел туда, где виднелись ряды тускнеющих фонарей. Город выглядел спасением посреди сумрачных потоков деревьев, окружвающих его. Казалось, что если мой странный спутник помедлит еще миг, он никогда не уйдет отсюда. Я не видела его лица, но чувствовала это. Нота тоски звучала на фоне стука копыт мертвых коней Делла Мор.
— Я чувствую дыхание холода, о котором говорили легенды, — забеспокоился Триэр. — Ра, против Делла Мор нет оружия…
— Сворачиваем в лес, — приказала я, сбегая по насыпи в объятья тумана. — Там будет сложнее добраться до нас.
Рик двигался неохотно. Каждый шаг давался ему с трудом, словно поводок около шеи натягивался и перекрывал воздух, как только он отдалялся от города, где остался разозленный Совет Трех. Он опустил голову, разглядывая путь под ногами. Лицо его было безучастно, черты заострились. Я не знала, чем ему помочь. Мне хотелось, чтобы сейчас из-за поворота вылетел фургон, несущий на себе Деву-Мстителя, как способ отвлечься от тяжелых мыслей. Черный Лучник ловко подныривал под низкие ветки, прислушиваясь и иногда глядя на человека.