Страница:
— Красивое чудовище… — хмыкнул мужчина. — Не буду даже спрашивать, можно ли войти. Мне кажется, что тут не любят незваных гостей.
Эйлос усмехнулся, доставая меч, потом из тени ворот вышел Тарен и подошел к нам. Рик уставился на его живот, потом на мою рубашку, на которой не было и следа прошедшей битвы с Охотником за людьми, но ничего не сказал.
— Мне кто-нибудь скажет, что происходит? — подозрительно посмотрел на меня бродяга. — Ты все-таки решила принести меня в жертву? Даже выспаться не дали…
— Я оставлю тебя в замке, — ответила я.
— Зачем? — эта его способность задавать массу ненужных вопросов меня раздражала.
— Нет времени объяснять, — отмела его еще не родившиеся слова я. — Просто подчинись.
— Я не люблю подчиняться, — усмехнулся он, и искры из его глаз перепрыгивали в мои. — Даже такой властной женщине, как ты, Ра. Этот приказной тон тебе, кстати, совсем не подходит. Ты когда-нибудь разговариваешь иначе?
— Иначе? — не поняла я.
— Нежно. Без ощущения статуса лучшей, — он снова потрогал изорванную куртку и огорчился, глядя на нее. — Ты когда-нибудь просишь?
— Я ни у кого ничего не прошу, человек, — ответила я, сжимая ладони и накапливая силу. — Если мне что-то нужно, я это беру. Если я считаю что-то необходимым, я это делаю. Если я не могу этого сделать немедленно, я жду и делаю это чуть позже.
— Твой замок многое говорит о тебе. Это огонь — и камень… Наверное, вы сами строите свои замки… — его взгляд переместился на Алого Призрака. — Ты…
Не знаю, что он хотел сказать, потому что я обездвижила его ловким ударом, лишив сознания, но вместо того, чтобы начать плести защитный кокон, села и посмотрела на бушующий вблизи человека Алый Призрак. Сдержанные, чистые линии замка ласкали взор. Цитадель, которая не должна была терпеть в себе присутствие чужака. Внезапно я снова ощутила, что самый очевидный вывод не является самым правильным: мною двигали опасения и страх неудачи, а ведь нет ничего более достойного, чем погибнуть, претворяя в жизнь тяжелый план. Я испугалась возможности потерять Тарена, но братья были рождены для битвы, как и я, мой испуг для них — оскорбление.
Замок не хотел принимать человека-гостя, каждый его изгиб протестовал, он звучал и просил меня оставить его коридоры неоскверненными. Даже если на меня нападет легион Детей Лезвия, я постараюсь победить их, а не скрывать пришельца внутри.
— Ра? — прервал мои размышления Тарен.
— Перенесите его обратно, — приказала я. — Магический провал еще не затянулся полностью, это будет просто. Я скоро вернусь.
Брат прикоснулся ко мне, нежно провел рукой по щеке.
— Тебе трудно сейчас, — голос Тарена был непривычно мягок.
Я рассеянно кивнула, проследив взглядом, как две высокие фигуры, покрытые черными плащами, держат человека, а затем растворяются, перемещаясь обратно в трактир Тарин.
Каждый шаг взлетал вверх искаженным отзвуком, когда я шла вверх по лестнице, стремясь в комнату Искупления. Но зэн не вышла мне навстречу. Зеркало осталось пустым. Я подошла к стене, и сняла с нее короткий меч, которым никогда не пользовалась, потом повесила обратно — оружие даройо не подходило человеку. Однако я не могла отправить Рика в сумасшедший поход безоружным словно раба или животное. Впрочем, даже у животных есть когти, а бродяга оставался совсем беззащитным.
В подвале нашлась старая секира, которую принес один из людей, на которых я тренировала искусство нанесения фигурных ран. Вспомнив о нем, моряке из Шойары, я почему-то ощутила сожаление, ведь ни одно из его слов не осталось в памяти, только крик. Секиру я отбросила в угол, не удовлетворенная ни ее видом, ни весом. Крючья, цепи… Ничего из того, что было бы мне необходимо. Набор инструментов, которые я забрала у Тейза, с лихвой заменял весь этот арсенал, но я не торопилась оставить мешочек здесь. Я была уверена, что испробовать его содержимое нужно на непокорных Лордах Лжи, если они будут отрицать вину.
«Когда-нибудь…» Покинув подвал, я прошла через главный зал, ощутив непокорное дыхание стены пламени, и нашла маленькую дверь, спрятанную в черном монолите замка. «Когда-нибудь тебе захочется совершить подвиг, который…» Оружейная комната, где хранилась коллекция отца. Тагот любил оружие, которое делали люди — не серийное, выдаваемое воякам из ополчения, а то, которое производили в единичном экземпляре, в которое вкладывали долгие дни труда, с хорошей сталью и инкрустированной рукоятью. Он говорил, что кузнецы-даройо вкладывают в сталь дух войны и хвалу Смерти, а люди — свою мечту; что ей невозможно воевать, но приятно видеть воплощенное стремление к совершенству, которого им никогда не достигнуть. Мой отец собирал оружие побежденных врагов, оно напоминало ему о былых победах, а теперь коллекции придется послужить мне. «Тебе захочется совершить подвиг, который до тебя никто не совершал, и ты…» Когда он отправился к Серой Леди, его замок был уничтожен, — грандиозное сооружение, Сердце Демона, взлетело на воздух, но коллекцию оружия я отыскала и поместила сюда. Никто не знает, что именно случилось с Таготом после того, как он покинул Ущелье. И я не знаю.
«…и ты должна его совершить. Даже если это покажется невозможным». Так он сказал, когда вырезал шрамы на моих руках, завершая Обучение. «Неважно, выступаешь ли ты против всех или против одного. Важно, поступаешь ли ты при этом в соответствии с Заповедями». Я начала выбирать меч, взвешивая его в руке и совершая пробные выпады. У каждого из них было имя, каждый претендовал на нечто большее, чем просто быть куском стали. «Когда ты находишься на пороге подвига, все может обернуться против тебя, и хорошо, если будет так. Никто не достоин доверия большего, чем того требует необходимость». Некоторые оказались чересчур изящными, другие — тяжеловесными и неудобными, но каждый был по-своему красив; рукояти — от сплошных, инкрустированных белым янтарем, украшенных серебряными узорами, до вырезанных в виде злых драконов, свившихся в схватке. «Когда-нибудь…»
Я выбрала меч, который показался мне подходящим. Не броский, но выполненный в соответствии с теми требованиями, которые я предъявляла к оружию. Поклонившись, я закрыла дверцу и поспешила прочь из Алого Призрака. Прошло не так много времени, не больше получаса, но даже с братьями оставлять непоседливого бродягу мне не хотелось. «Дитя Лезвия может достичь всего, не нуждаясь в помощи. Наш путь — путь в одиночестве». Когда Тагот резал мои руки, обвивая их раной-змеей, я узнала, что такое настоящая боль, но гордость не позволила издать ни звука. Он действительно был лучшим, Адептом Детей Лезвия, и, наверное, именно поэтому во мне не нашлось достаточного уважения к Сэтру. Алый Призрак исчез позади, и Точка перенесла меня в лес около трактира Тарин.
— Выступаем немедленно, — я больше не собиралась ждать и поднялась в покои, где должен был оставаться Рик под охраной братьев.
Эд покинул пост, начав утреннюю тренировку. Кристия и Триэр тут же появились из дверей своих комнат, оставив постели, и отправились в конюшню, чтобы подготовить лошадей к предстоящему походу. Человек уже очнулся и выглядел очень недовольным.
— Это для тебя, — я протянула ему меч в ножнах и отпустила братьев, которые тут же скрылись из виду.
Рик никак не мог привыкнуть к тому, что они появляются и исчезают, как тени.
— Клянусь задницей Дэра! — начал бродяга, рассматривая оружие. — Не думаю, что во сне можно получить шишку, поэтому я предполагаю, что Алый Призрак не был сном. Хороший меч.
— Мы выезжаем в Иглу сейчас же, поэтому поторопись.
— А поесть я могу? Или у вас в традициях ездить натощак? — поинтересовался Рик, пристегивая ножны и вкладывая в них меч.
— Именно.
Щетина у мужчины отросла еще сильнее, чем раньше, и он потрогал колючий подбородок, неодобрительно хмыкнув при этом. Раньше его усы и бородка наверняка имели выхоленный, хоть и слегка запущенный вид, но он уже давно не занимался ими, бросив это, судя по всему, еще до моего визита в «Пьяную волчицу». Выглядел он далеко не лучшим образом — взлохмаченные волосы, заспанные глаза, рваная куртка на голое тело, вздувшиеся от ожогов листьями леока руки. Впервые мне стало интересно, кем он был в своем мире, в мире людей, как оказался в трактире и что делал вместе с Аламаром.
— Тебе нужна одежда, — я быстро стала соображать, где можно достать необходимое, и позвала Тарин, в закромах которой находились целые сундуки разнообразного барахла. — И еще кое-что…
Я взяла его распухшие руки в ладони и, проводя по каждому пальцу, вылечила его. Опухоль спала сразу же, оставив только легкое жжение, а Рик вытаращился на меня, словно увидел десяток страшных чудовищ сразу.
— Вы можете лечить!
— Конечно, мы можем лечить, — пожала плечами я, не понимая его удивления. — Это входит в Обучение.
— Считается, что вы можете только убивать. Убивать, разрушать, насиловать и грабить, — добавил он, немного подумав.
— Если рассматривать все кланы, то это нам присуще, — согласилась я.
Тарин пугливо постучала в дверь, и я объяснила, что от нее требуется. Рик пошел за мной в кладовую Леди Лжи, не переставая почесывать заросшие щеки, а перед раскрытыми сундуками, наполненными одеждой и дорогими тканями, встал в недоумении. Расшитые золотом камзолы, чьи-то платья и алый шелк были с гадливостью отброшены сразу, туда же отправились темно-зеленые плотные штаны, пояс из змеиной кожи и множество других нарядов — все это не удовлетворяло вкус человека. Мне хотелось поторопить его, но, строго говоря, глядя на предложенные вещи, я сама поступила бы так же. Наконец он нашел себе темную то ли тунику, то ли рубаху, крепкий пояс, новые башмаки, крепкие и тяжелые, и на этом остановился.
— Куртка, — напомнила я, но он только сжал губы.
— Я останусь в этой.
— Я не могу допустить, чтобы мой спутник выглядел, словно нищий, — жестко проговорила я, сложив руки на груди. — Это невозможно.
— Она приносит мне удачу, и я ее не сниму, — заупрямился Рик, снова темнея лицом и угрюмо уставившись на рукоять меча. — Вот это действительно невозможно. Почему вы так заботитесь об одежде?
— Смерть будет идти с нами в этом походе, — неохотно сказала я. — Чтобы достойно предстать перед Серой Леди, нужно позаботиться о внешнем виде. Противник будет презирать тебя, если увидит в лохмотьях. Поэтому мне придется применить силу…
— Не сомневаюсь, что у тебя получится… Ты можешь ее починить?… — внезапно спросил бродяга. — Мне показалось, что вы можете почти все… Я был бы тебе благодарен, Ра.
Дети Лезвия умеют многое, в этом он был прав. Мы умеем и делать доспехи, и чинить одежду, и шить крепкие кожаные наручи, потому что любое умение позволяет достигнуть большего, расширить свой мир и увидеть более полную его картину. Если ты способен обеспечить себя всем, чем угодно, ты независим. А даройо прежде всего стремились к тому, чтобы не нуждаться в чужой помощи, чтобы быть самоценной единицей, смертельным оружием, для которого не нужно создавать условий. Тот, кто не мог о себе позаботиться, покрывал себя позором, потому что был слаб и зависим.
Магия позволяет разрушать и созидать, у нее есть две стороны, как у всего, существующего в мире. Жизнь и смерть — две постоянно двигающиеся волны, два конца боевого шеста, и тот, кто не способен творить, не может в полной мере и овладеть искусством убийства. Гармония мира нарушилась бы, если б даройо бессмысленно растрачивали силы, вырезая города людей. Именно поэтому предположение Рика о войне показалось мне глупым. Я могла убить, но могла и вылечить, могла разрушить, но при необходимости могла воссоздать. Знание болевых точек и анатомии использовалось для мгновенного расчленения или обезвреживания, но в нужный момент могло применяться и для лечения. Тот, кто не постиг смысла постоянного движения волн, не мог продвинуться далеко по Пути. Исправить куртку Рика не составляло для меня большого труда, но требовало применения магии, а я этого не любила, стремясь к тому, чтоб мой Путь оставался тропой стали, а не колдовства.
Медленно разглаживая складки, прикладывая почти оторванный кусок на место и шепча названия символов Алфавита, я исправила положение — куртка вновь стала целой. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы человек надел доспехи, но с другой стороны, никакие доспехи его не спасут, ведь даройо используют малейшую лазейку, а тяжелое железо будет только тормозить движение, утомляя лошадь лишним весом. Дверь открылась, и Рик посмотрел на кожу в моих руках, не находя следов разрыва.
— Клянусь Бригитт! У тебя получилось… — он выхватил куртку и с удовольствием ее надел. — Я твой должник, Ра. Эта вещь очень мне дорога.
— Нам пора выходить, — я отвернулась, зашагав по деревянному коридору.
Спустя несколько минут мы покинули трактир Тарин.
Звук льющейся воды успокаивает меня. Я люблю ветер, его неистовство и ярость, грохот дождя, в котором легко скрыться. Он поет мощную песнь, песнь силы и неукротимости, в которой звучит гордость за свою свободу, и иногда я выходила в Ох'анну обнаженной, чтобы почувствовать вкус бури. Танец с дождем и налетающими вихрями, которые нужно опередить, чтобы не сорваться в бездну. Триэр и Кристия защитили свою одежду от воды легкой магией, Эд постоянно исчезал спереди, а Рик мок, не переставая поругиваться. Сначала я хотела, чтобы он продолжал путь в молчании, но даже если он не разговаривал, его движение было слышно любому даройо, находящемуся неподалеку, как бы человек ни старался. Мне нравился дождь, и я не считала нужным тратить силы на защиту от воды.
— Настало время отпускать лошадей, — сказала я и спрыгнула на землю, выбирая удобные места для того, чтобы поставить ногу.
— Ах ты… — выругался Рик, оказавшись по колено в грязи. — Я ничего не вижу! Тут темно, как в заднице у Дэра! А может, и еще хуже.
Я хлопнула лошадь по крупу, заставляя ее вернуться к трактиру. Кристия и Триэр последовали моему примеру, и тут я почувствовала что-то не то. Мокрый Драконий мост сквозь завесу дождя виднелся узким серпом с усыпанными агатами перилами, внизу ревел Траэрн, и противоположного берега нельзя было разглядеть — только огни расплывались в пелене тумана и ливня. Камни на искусной решетке, намертво приделанной к конструкции моста, делали хребет черным, словно застывшая смола, пупырчатым, неровным. Сам мост очень узок, но перила поднимались вверх, как стены, рисуя силуэт шипастого зверя. Ветер взвыл, заставляя пригибаться к земле. Нужно было входить в узкий канал по одному, так уж устроен мост. Именно сейчас, не откладывая на другой день или более удобный момент. Теперь моя уверенность окрепла — там кто-то ждал.
Никто из моих спутников ничего не чувствовал. Боевой сокол молчал. Даже Триэр, самый меткий лучник Ущелья, который слышал тихую поступь за много сотен шагов, перестраивая слух, ничего не подозревал, ожидая приказаний, но я ощущала угрозу, звук, который не вписывался в неистовство бури. Кто-то дожидался, когда мы приблизимся к Драконьему мосту, и не собирался показываться.
— Ветер усиливается, — передала мне Кристия, не раскрывая рта, языком своего тела. — Будет тяжело перейти через мост.
Триэр подошел и склонился к моему уху, чтобы были слышны слова:
— Ты можешь оставить человека с нами. Я даю слово, что с ним ничего не произойдет, и ты знаешь, что так будет.
— Нет, — я качнула головой, потрогав рукояти серпов и не переставая вслушиваться в странное предчувствие.
Направление ветра изменилось, его порыв плетью хлестнул по лицу.
— Ты не доверяешь нам?
— В этом нет необходимости. Я должна охранять его, не вы, — отмахнулась я.
Черный Лучник только сильнее закутался в плащ, отметив мое невольное движение к оружию, но больше спрашивать не осмелился. Рик уже перебрался через самые большие лужи и встал рядом, желая узнать, к какому дьяволу мы отправимся теперь, Эда не было видно. Ох'анна набирала силу, и я поняла, что если мы не переправимся через Реку Черной Крови немедленно, придется ждать окончания бури, а я не желала медлить. Мы и без того продвигались неспешно, оповещая о себе всю округу.
Чувство опасности все усиливалось, обострялось.
— Оставайтесь здесь, — приказала я, и Рик сразу взялся за меч, хотя мой голос ничего не выражал.
Я шагнула в дождь, оставляя их за собой, и Кристия с Триэром сразу же заняли позицию, чтобы наилучшим образом защитить Рика. Но его сохранность меня сейчас не беспокоила — опасность ждала впереди, притаилась и звучала легким диссонансом. Ох'анна мешала и помогала одновременно, позволяя прятаться в потоках дождя, в бьющихся в агонии ветвях каори и грохоте реки. Драконий мост в стремительных струях, падающих с неба, выглядел брошенным, но еще не сдавшимся гордым зверем. Лес подступал к самому мосту, поэтому мне легко было подкрасться, чтобы опознать опасность, но, хотя я так и не поняла, в чем дело, что-то во тьме пошевелилось, видя мое приближение. Хорошее место для засады. Особенно если применить соответствующие заклятья.
— Заклятья! — поняла я, и в этот миг нечто неопознанное сорвалось…
Я так долго пренебрегала магией, что не подумала для начала проверить мост, использовав данную нам Серыми Богами силу. Тот факт, что простое внутреннее чутье подсказало о подвохе, меня кратковременно порадовал, но у моста уже зажужжали Стальные Осы. Сотни тонких стальных игл, вылетающих со скоростью хорошего арбалетного болта и пронзающих все, что стоит на их пути. Смертоносный рой. Вокруг. Везде. Пепел закричал, но его судьба была предрешена — мгновенная гибель. Осы еще не успели долететь до меня, как на мосту появились стрелки, помогающие им стрелами.
— Она одна! — с досадой воскликнул М'Сад, спуская тетиву.
Я нырнула за ствол дерева, молниеносно извлекая серпы. Первая линия Стальных Ос врезалась в дерево и застряла в нем, но это заклятье великой мощи — иглы не слепо пронзают то, на что нацелены, они ищут жертву, отделяя ее от простых предметов. Тонкие убийцы, которых сложно избежать.
Я закричала, приказывая Триэру и Кристии убираться, но Осы не полетят к ним, пока не прикончат меня. «Пятеро», — сказала я про себя, отрешившись от любых других мыслей и плотнее прижавшись спиной к дереву, чтобы защитить хотя бы часть тела.
Осы впивались в плечи, но я позволяла им это, терпя боль и закрутив серпы в безумном вихре, останавливающем и ломающем остальные иглы. Рой был велик. Но страха не осталось, только дыхание Вечности, в котором звенели и горели следы стальных убийц; я смотрела со стороны на то, как тренированное тело выполняет привычные приемы, все увеличивая темп, слушая музыку битвы. Мне удавалось защитить голову и туловище, не позволяя задеть жизненно необходимые органы. Пришпиленная к дереву, будто бабочка в коллекциях аристократов Беара. Кто-то закричал — Триэр попал даройо на мосту в голову, он отлично видел во тьме. М'Сад приближался.
«Четверо» — проговорила я, чувствуя, как тонкие иглы прокалывают ноги, вонзаясь в дерево за ними и застревая в древесине.
Серпы мелькали передо мной, ломая зловещие шипы. Я вошла в ритм, звуча вместе с ними, и скоро скорость перестала восприниматься — важно было менять направление, почувствовать, как они поворачиваются, атакуя. Обломки сыпались в разные стороны стальными брызгами, и это было красиво. Я старалась нарисовать идеальный круг. Кровь текла по телу, сливалась со струями дождя и впитывалась в землю у корней каори. Ярость чертила движения моими руками резко и угловато.
— Ра, ты не дойдешь до Иглы. Никто из вас не дойдет, — сказал М'Сад, глядя, как я добиваю последних Ос.
Суховатый старик, который задаст жару любому молодому воину и недавно заслужил Око Смерти. Глаза его насмешливо осмотрели пришпиленные к дереву ноги, окруженные идеальным полукругом из стальных обломков, потом он метнул кинжал, один, еще один… Напрасно. Я рассмеялась и отбила их.
— Твои кинжалы — просто оскорбление.
«Четверо» — произнесла я про себя, оказавшись среди них и запомнив их лица. Они должны были умереть.
Двое вышли из игры сразу и рухнули, зажимая окаменевшие животы — в каждом из них торчал серп. Если не успеть совсем немного — это все-таки не успеть, владеть тай-су не значит быть неуязвимым. Их внутренности мокли под дождем, а последние крики возносились к небу. Женщина с узким лицом и огненными глазами посылала в меня стрелы, М'Сад же отвернулся и вдруг побежал вглубь леса, прочь от меня.
— Человек.
Я дернулась, но иглы держали крепко, ломаясь в теле.
— Клянусь Таготом…
Стальные Осы не отпускали, прижимая к дереву, но я не чувствовала боли, рванувшись за хитрым стариком, который хотел убить Рика. Ударило еще одно запоздалое заклятье, обжигая кислотным дыханием, но я успела отпрыгнуть. Кровь… Один из тех, в кого я попала, пытался выстрелить из арбалета, сжимая его слабеющими пальцами, я перевернулась в воздухе и в прыжке вырвала серп, затем перерезала ему горло. Мой танец. Танец дождя и смерти. Река ревела, как демон, вгрызаясь в берега, а Смерть улыбалась, глядя на меня, свое любимое дитя. Кровь… Метнув кинжал М'Сада в лоб другому даройо, корчащемуся в грязи, я помчалась по следам старика, несущегося быстрее испуганной лани.
«Два. Два. Два», — билось в голове, когда я бежала за ним, обрывая ветви кустов.
Слишком медленно. Ноги отказывались служить мне так, как сейчас требовалось.
— Сдаешь, Ра… — хохотнул М'Сад, перепрыгивая ручей и снова исчезая в кустах.
— Трус, — ответила я, приноравливаясь к повреждениям.
Ох'анна разошлась, мешала бежать потоками воды и ударами ветра. Свист и грохот, хлюпанье и грязь…
— Еще встретимся, — М'Сад выбежал на дорогу, и я увидела Кристию, сражающуюся с огненноглазой женщиной, которая пыталась вызвать духов грозы.
Он высоко подпрыгнул, отыскивая взглядом Рика, и Триэр встретил его стрелами, но Ох'анна и вихрь мешали лучнику попасть в цель. Серое и вспышки смешались в одно неразличимое полотно, которое еще больше размазывал дождь. Я уже знала, где человек — справа, в кустах, под защитой Триэра и Эда, и М'Сад тоже это знал. Капли крови стекали по моим израненным ногам в воду, и лужи расцветали красными цветами.
— Хаста! — дико крикнул старик и сиганул в сторону ближайшей Точки, находящейся у моста.
— Сдохни! — ответила я, вычертив в воздухе символ «Кровь» и направив на него палец, с которого сорвался пламенный заряд.
Ему удалось скрыться, но заклятье его задело, в этом я не сомневалась. М'Сад исчез, и, обернувшись, я увидела то, чего увидеть совсем не ожидала.
— Тагот!
Проклятый старик! Кристия рубила незадачливую даройо, словно мясную тушу, орудуя красными топорами. А над кустами, где спрятался человек, мерцал туман, втягивал в себя веточки, листья, небольшие камни и начинал принимать более четкую форму. М'Сад был неплохим магом, и теперь я смогла это оценить. Серые Боги создавали Ущелье как свою игрушку, все здесь дышало колдовством, каждая дрянная трава обладала подобием восприятия, поэтому и источала яд, опасный для людей. Влив немного своей магии, даройо могли трансформировать природу Ущелья, создавать монстров или устраивать изысканные ловушки. Они легко могли быть обнаружены, поэтому никто не использовал их как средство для убийства, но фантазия старика меня даже восхитила — почему бы и не опробовать то, что никто не делал? Последний сюприз. И этот сюрприз сейчас пожирал участок леса, пытаясь затянуть внутрь и Рика, размахивающего мечом, и Черного Лучника, старающегося выставить заградительное заклятье, и Эда, который успел отпрыгнуть прочь, но все же находился слишком близко к плотным змеящимся жгутам. Существо, ворочающееся в тумане, разинуло плохо распознаваемый рот и начало втягивать в себя близлежащие предметы, чтобы стать сильнее.
— Закрой ее! — завопила Кристия, отворачиваясь от тела женщины.
Слабое сияние заклятья огненноволосой еще окружало труп. Хозяйка Алого леса вытерла лоб, откидывая пряди.
— Рааааа! — завопил Рик, торкая мечом во все приближающуюся пасть.
Ненавижу магов. Они не умеют вести честный бой, все их мысли испорчены властью колдовства. Я выдернула одну иглу, стиснув зубы и говоря первую строчку закрывающего заклятья. Ненавижу трусов, которые выжидают, пока ты ослабеешь, а не совершенствуют себя, чтобы вступить в бой. Я вытащила вторую иглу, скрестив ее с первой и продолжая говорить. Несколько деревьев вырвало с корнем и втащило в пасть, Ох'анна рычала и билась, словно плененный дракон, мешая видеть и слышать. Ненавижу тех, кто не исполняет Заповеди и нарушает традиции, от которых идет наша сила. Они выгрызают себя изнутри.
Эйлос усмехнулся, доставая меч, потом из тени ворот вышел Тарен и подошел к нам. Рик уставился на его живот, потом на мою рубашку, на которой не было и следа прошедшей битвы с Охотником за людьми, но ничего не сказал.
— Мне кто-нибудь скажет, что происходит? — подозрительно посмотрел на меня бродяга. — Ты все-таки решила принести меня в жертву? Даже выспаться не дали…
— Я оставлю тебя в замке, — ответила я.
— Зачем? — эта его способность задавать массу ненужных вопросов меня раздражала.
— Нет времени объяснять, — отмела его еще не родившиеся слова я. — Просто подчинись.
— Я не люблю подчиняться, — усмехнулся он, и искры из его глаз перепрыгивали в мои. — Даже такой властной женщине, как ты, Ра. Этот приказной тон тебе, кстати, совсем не подходит. Ты когда-нибудь разговариваешь иначе?
— Иначе? — не поняла я.
— Нежно. Без ощущения статуса лучшей, — он снова потрогал изорванную куртку и огорчился, глядя на нее. — Ты когда-нибудь просишь?
— Я ни у кого ничего не прошу, человек, — ответила я, сжимая ладони и накапливая силу. — Если мне что-то нужно, я это беру. Если я считаю что-то необходимым, я это делаю. Если я не могу этого сделать немедленно, я жду и делаю это чуть позже.
— Твой замок многое говорит о тебе. Это огонь — и камень… Наверное, вы сами строите свои замки… — его взгляд переместился на Алого Призрака. — Ты…
Не знаю, что он хотел сказать, потому что я обездвижила его ловким ударом, лишив сознания, но вместо того, чтобы начать плести защитный кокон, села и посмотрела на бушующий вблизи человека Алый Призрак. Сдержанные, чистые линии замка ласкали взор. Цитадель, которая не должна была терпеть в себе присутствие чужака. Внезапно я снова ощутила, что самый очевидный вывод не является самым правильным: мною двигали опасения и страх неудачи, а ведь нет ничего более достойного, чем погибнуть, претворяя в жизнь тяжелый план. Я испугалась возможности потерять Тарена, но братья были рождены для битвы, как и я, мой испуг для них — оскорбление.
Замок не хотел принимать человека-гостя, каждый его изгиб протестовал, он звучал и просил меня оставить его коридоры неоскверненными. Даже если на меня нападет легион Детей Лезвия, я постараюсь победить их, а не скрывать пришельца внутри.
— Ра? — прервал мои размышления Тарен.
— Перенесите его обратно, — приказала я. — Магический провал еще не затянулся полностью, это будет просто. Я скоро вернусь.
Брат прикоснулся ко мне, нежно провел рукой по щеке.
— Тебе трудно сейчас, — голос Тарена был непривычно мягок.
Я рассеянно кивнула, проследив взглядом, как две высокие фигуры, покрытые черными плащами, держат человека, а затем растворяются, перемещаясь обратно в трактир Тарин.
Каждый шаг взлетал вверх искаженным отзвуком, когда я шла вверх по лестнице, стремясь в комнату Искупления. Но зэн не вышла мне навстречу. Зеркало осталось пустым. Я подошла к стене, и сняла с нее короткий меч, которым никогда не пользовалась, потом повесила обратно — оружие даройо не подходило человеку. Однако я не могла отправить Рика в сумасшедший поход безоружным словно раба или животное. Впрочем, даже у животных есть когти, а бродяга оставался совсем беззащитным.
В подвале нашлась старая секира, которую принес один из людей, на которых я тренировала искусство нанесения фигурных ран. Вспомнив о нем, моряке из Шойары, я почему-то ощутила сожаление, ведь ни одно из его слов не осталось в памяти, только крик. Секиру я отбросила в угол, не удовлетворенная ни ее видом, ни весом. Крючья, цепи… Ничего из того, что было бы мне необходимо. Набор инструментов, которые я забрала у Тейза, с лихвой заменял весь этот арсенал, но я не торопилась оставить мешочек здесь. Я была уверена, что испробовать его содержимое нужно на непокорных Лордах Лжи, если они будут отрицать вину.
«Когда-нибудь…» Покинув подвал, я прошла через главный зал, ощутив непокорное дыхание стены пламени, и нашла маленькую дверь, спрятанную в черном монолите замка. «Когда-нибудь тебе захочется совершить подвиг, который…» Оружейная комната, где хранилась коллекция отца. Тагот любил оружие, которое делали люди — не серийное, выдаваемое воякам из ополчения, а то, которое производили в единичном экземпляре, в которое вкладывали долгие дни труда, с хорошей сталью и инкрустированной рукоятью. Он говорил, что кузнецы-даройо вкладывают в сталь дух войны и хвалу Смерти, а люди — свою мечту; что ей невозможно воевать, но приятно видеть воплощенное стремление к совершенству, которого им никогда не достигнуть. Мой отец собирал оружие побежденных врагов, оно напоминало ему о былых победах, а теперь коллекции придется послужить мне. «Тебе захочется совершить подвиг, который до тебя никто не совершал, и ты…» Когда он отправился к Серой Леди, его замок был уничтожен, — грандиозное сооружение, Сердце Демона, взлетело на воздух, но коллекцию оружия я отыскала и поместила сюда. Никто не знает, что именно случилось с Таготом после того, как он покинул Ущелье. И я не знаю.
«…и ты должна его совершить. Даже если это покажется невозможным». Так он сказал, когда вырезал шрамы на моих руках, завершая Обучение. «Неважно, выступаешь ли ты против всех или против одного. Важно, поступаешь ли ты при этом в соответствии с Заповедями». Я начала выбирать меч, взвешивая его в руке и совершая пробные выпады. У каждого из них было имя, каждый претендовал на нечто большее, чем просто быть куском стали. «Когда ты находишься на пороге подвига, все может обернуться против тебя, и хорошо, если будет так. Никто не достоин доверия большего, чем того требует необходимость». Некоторые оказались чересчур изящными, другие — тяжеловесными и неудобными, но каждый был по-своему красив; рукояти — от сплошных, инкрустированных белым янтарем, украшенных серебряными узорами, до вырезанных в виде злых драконов, свившихся в схватке. «Когда-нибудь…»
Я выбрала меч, который показался мне подходящим. Не броский, но выполненный в соответствии с теми требованиями, которые я предъявляла к оружию. Поклонившись, я закрыла дверцу и поспешила прочь из Алого Призрака. Прошло не так много времени, не больше получаса, но даже с братьями оставлять непоседливого бродягу мне не хотелось. «Дитя Лезвия может достичь всего, не нуждаясь в помощи. Наш путь — путь в одиночестве». Когда Тагот резал мои руки, обвивая их раной-змеей, я узнала, что такое настоящая боль, но гордость не позволила издать ни звука. Он действительно был лучшим, Адептом Детей Лезвия, и, наверное, именно поэтому во мне не нашлось достаточного уважения к Сэтру. Алый Призрак исчез позади, и Точка перенесла меня в лес около трактира Тарин.
— Выступаем немедленно, — я больше не собиралась ждать и поднялась в покои, где должен был оставаться Рик под охраной братьев.
Эд покинул пост, начав утреннюю тренировку. Кристия и Триэр тут же появились из дверей своих комнат, оставив постели, и отправились в конюшню, чтобы подготовить лошадей к предстоящему походу. Человек уже очнулся и выглядел очень недовольным.
— Это для тебя, — я протянула ему меч в ножнах и отпустила братьев, которые тут же скрылись из виду.
Рик никак не мог привыкнуть к тому, что они появляются и исчезают, как тени.
— Клянусь задницей Дэра! — начал бродяга, рассматривая оружие. — Не думаю, что во сне можно получить шишку, поэтому я предполагаю, что Алый Призрак не был сном. Хороший меч.
— Мы выезжаем в Иглу сейчас же, поэтому поторопись.
— А поесть я могу? Или у вас в традициях ездить натощак? — поинтересовался Рик, пристегивая ножны и вкладывая в них меч.
— Именно.
Щетина у мужчины отросла еще сильнее, чем раньше, и он потрогал колючий подбородок, неодобрительно хмыкнув при этом. Раньше его усы и бородка наверняка имели выхоленный, хоть и слегка запущенный вид, но он уже давно не занимался ими, бросив это, судя по всему, еще до моего визита в «Пьяную волчицу». Выглядел он далеко не лучшим образом — взлохмаченные волосы, заспанные глаза, рваная куртка на голое тело, вздувшиеся от ожогов листьями леока руки. Впервые мне стало интересно, кем он был в своем мире, в мире людей, как оказался в трактире и что делал вместе с Аламаром.
— Тебе нужна одежда, — я быстро стала соображать, где можно достать необходимое, и позвала Тарин, в закромах которой находились целые сундуки разнообразного барахла. — И еще кое-что…
Я взяла его распухшие руки в ладони и, проводя по каждому пальцу, вылечила его. Опухоль спала сразу же, оставив только легкое жжение, а Рик вытаращился на меня, словно увидел десяток страшных чудовищ сразу.
— Вы можете лечить!
— Конечно, мы можем лечить, — пожала плечами я, не понимая его удивления. — Это входит в Обучение.
— Считается, что вы можете только убивать. Убивать, разрушать, насиловать и грабить, — добавил он, немного подумав.
— Если рассматривать все кланы, то это нам присуще, — согласилась я.
Тарин пугливо постучала в дверь, и я объяснила, что от нее требуется. Рик пошел за мной в кладовую Леди Лжи, не переставая почесывать заросшие щеки, а перед раскрытыми сундуками, наполненными одеждой и дорогими тканями, встал в недоумении. Расшитые золотом камзолы, чьи-то платья и алый шелк были с гадливостью отброшены сразу, туда же отправились темно-зеленые плотные штаны, пояс из змеиной кожи и множество других нарядов — все это не удовлетворяло вкус человека. Мне хотелось поторопить его, но, строго говоря, глядя на предложенные вещи, я сама поступила бы так же. Наконец он нашел себе темную то ли тунику, то ли рубаху, крепкий пояс, новые башмаки, крепкие и тяжелые, и на этом остановился.
— Куртка, — напомнила я, но он только сжал губы.
— Я останусь в этой.
— Я не могу допустить, чтобы мой спутник выглядел, словно нищий, — жестко проговорила я, сложив руки на груди. — Это невозможно.
— Она приносит мне удачу, и я ее не сниму, — заупрямился Рик, снова темнея лицом и угрюмо уставившись на рукоять меча. — Вот это действительно невозможно. Почему вы так заботитесь об одежде?
— Смерть будет идти с нами в этом походе, — неохотно сказала я. — Чтобы достойно предстать перед Серой Леди, нужно позаботиться о внешнем виде. Противник будет презирать тебя, если увидит в лохмотьях. Поэтому мне придется применить силу…
— Не сомневаюсь, что у тебя получится… Ты можешь ее починить?… — внезапно спросил бродяга. — Мне показалось, что вы можете почти все… Я был бы тебе благодарен, Ра.
Дети Лезвия умеют многое, в этом он был прав. Мы умеем и делать доспехи, и чинить одежду, и шить крепкие кожаные наручи, потому что любое умение позволяет достигнуть большего, расширить свой мир и увидеть более полную его картину. Если ты способен обеспечить себя всем, чем угодно, ты независим. А даройо прежде всего стремились к тому, чтобы не нуждаться в чужой помощи, чтобы быть самоценной единицей, смертельным оружием, для которого не нужно создавать условий. Тот, кто не мог о себе позаботиться, покрывал себя позором, потому что был слаб и зависим.
Магия позволяет разрушать и созидать, у нее есть две стороны, как у всего, существующего в мире. Жизнь и смерть — две постоянно двигающиеся волны, два конца боевого шеста, и тот, кто не способен творить, не может в полной мере и овладеть искусством убийства. Гармония мира нарушилась бы, если б даройо бессмысленно растрачивали силы, вырезая города людей. Именно поэтому предположение Рика о войне показалось мне глупым. Я могла убить, но могла и вылечить, могла разрушить, но при необходимости могла воссоздать. Знание болевых точек и анатомии использовалось для мгновенного расчленения или обезвреживания, но в нужный момент могло применяться и для лечения. Тот, кто не постиг смысла постоянного движения волн, не мог продвинуться далеко по Пути. Исправить куртку Рика не составляло для меня большого труда, но требовало применения магии, а я этого не любила, стремясь к тому, чтоб мой Путь оставался тропой стали, а не колдовства.
Медленно разглаживая складки, прикладывая почти оторванный кусок на место и шепча названия символов Алфавита, я исправила положение — куртка вновь стала целой. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы человек надел доспехи, но с другой стороны, никакие доспехи его не спасут, ведь даройо используют малейшую лазейку, а тяжелое железо будет только тормозить движение, утомляя лошадь лишним весом. Дверь открылась, и Рик посмотрел на кожу в моих руках, не находя следов разрыва.
— Клянусь Бригитт! У тебя получилось… — он выхватил куртку и с удовольствием ее надел. — Я твой должник, Ра. Эта вещь очень мне дорога.
— Нам пора выходить, — я отвернулась, зашагав по деревянному коридору.
Спустя несколько минут мы покинули трактир Тарин.
* * *
Буря пришла с гор как раз тогда, когда мы подъехали к Драконьему мосту, выгнувшемуся дугой над ревущими водами Траэрна; ее называют Ох'анна, Властная Рука. Мост походил на хребет отощавшего дракона, такой же острый и неровный, будто желающий проколоть нависшие облака и заставить их быстрее разрешиться надоевшим дождем. Вода была везде — падающая полотном с небес, она сливалась с волнами, и невозможно было понять, где берег, где река, а где хмурое небо, изливающее свое неудовольствие серыми потоками слез. Ветер прижимал нас к земле сильными ладонями, затрудняя путь, лошади месили грязь и упрямо шли вперед. У них не было выбора, как не было его и у меня, твердо решившей совершить свой подвиг. Пепел вцепился в плечо, вращая красными глазами, но боевых соколов тренировали на славу — он остался бы со мной, даже если бы пришлось прыгать в пламя. Иначе грош ему цена.Звук льющейся воды успокаивает меня. Я люблю ветер, его неистовство и ярость, грохот дождя, в котором легко скрыться. Он поет мощную песнь, песнь силы и неукротимости, в которой звучит гордость за свою свободу, и иногда я выходила в Ох'анну обнаженной, чтобы почувствовать вкус бури. Танец с дождем и налетающими вихрями, которые нужно опередить, чтобы не сорваться в бездну. Триэр и Кристия защитили свою одежду от воды легкой магией, Эд постоянно исчезал спереди, а Рик мок, не переставая поругиваться. Сначала я хотела, чтобы он продолжал путь в молчании, но даже если он не разговаривал, его движение было слышно любому даройо, находящемуся неподалеку, как бы человек ни старался. Мне нравился дождь, и я не считала нужным тратить силы на защиту от воды.
— Настало время отпускать лошадей, — сказала я и спрыгнула на землю, выбирая удобные места для того, чтобы поставить ногу.
— Ах ты… — выругался Рик, оказавшись по колено в грязи. — Я ничего не вижу! Тут темно, как в заднице у Дэра! А может, и еще хуже.
Я хлопнула лошадь по крупу, заставляя ее вернуться к трактиру. Кристия и Триэр последовали моему примеру, и тут я почувствовала что-то не то. Мокрый Драконий мост сквозь завесу дождя виднелся узким серпом с усыпанными агатами перилами, внизу ревел Траэрн, и противоположного берега нельзя было разглядеть — только огни расплывались в пелене тумана и ливня. Камни на искусной решетке, намертво приделанной к конструкции моста, делали хребет черным, словно застывшая смола, пупырчатым, неровным. Сам мост очень узок, но перила поднимались вверх, как стены, рисуя силуэт шипастого зверя. Ветер взвыл, заставляя пригибаться к земле. Нужно было входить в узкий канал по одному, так уж устроен мост. Именно сейчас, не откладывая на другой день или более удобный момент. Теперь моя уверенность окрепла — там кто-то ждал.
Никто из моих спутников ничего не чувствовал. Боевой сокол молчал. Даже Триэр, самый меткий лучник Ущелья, который слышал тихую поступь за много сотен шагов, перестраивая слух, ничего не подозревал, ожидая приказаний, но я ощущала угрозу, звук, который не вписывался в неистовство бури. Кто-то дожидался, когда мы приблизимся к Драконьему мосту, и не собирался показываться.
— Ветер усиливается, — передала мне Кристия, не раскрывая рта, языком своего тела. — Будет тяжело перейти через мост.
Триэр подошел и склонился к моему уху, чтобы были слышны слова:
— Ты можешь оставить человека с нами. Я даю слово, что с ним ничего не произойдет, и ты знаешь, что так будет.
— Нет, — я качнула головой, потрогав рукояти серпов и не переставая вслушиваться в странное предчувствие.
Направление ветра изменилось, его порыв плетью хлестнул по лицу.
— Ты не доверяешь нам?
— В этом нет необходимости. Я должна охранять его, не вы, — отмахнулась я.
Черный Лучник только сильнее закутался в плащ, отметив мое невольное движение к оружию, но больше спрашивать не осмелился. Рик уже перебрался через самые большие лужи и встал рядом, желая узнать, к какому дьяволу мы отправимся теперь, Эда не было видно. Ох'анна набирала силу, и я поняла, что если мы не переправимся через Реку Черной Крови немедленно, придется ждать окончания бури, а я не желала медлить. Мы и без того продвигались неспешно, оповещая о себе всю округу.
Чувство опасности все усиливалось, обострялось.
— Оставайтесь здесь, — приказала я, и Рик сразу взялся за меч, хотя мой голос ничего не выражал.
Я шагнула в дождь, оставляя их за собой, и Кристия с Триэром сразу же заняли позицию, чтобы наилучшим образом защитить Рика. Но его сохранность меня сейчас не беспокоила — опасность ждала впереди, притаилась и звучала легким диссонансом. Ох'анна мешала и помогала одновременно, позволяя прятаться в потоках дождя, в бьющихся в агонии ветвях каори и грохоте реки. Драконий мост в стремительных струях, падающих с неба, выглядел брошенным, но еще не сдавшимся гордым зверем. Лес подступал к самому мосту, поэтому мне легко было подкрасться, чтобы опознать опасность, но, хотя я так и не поняла, в чем дело, что-то во тьме пошевелилось, видя мое приближение. Хорошее место для засады. Особенно если применить соответствующие заклятья.
— Заклятья! — поняла я, и в этот миг нечто неопознанное сорвалось…
Я так долго пренебрегала магией, что не подумала для начала проверить мост, использовав данную нам Серыми Богами силу. Тот факт, что простое внутреннее чутье подсказало о подвохе, меня кратковременно порадовал, но у моста уже зажужжали Стальные Осы. Сотни тонких стальных игл, вылетающих со скоростью хорошего арбалетного болта и пронзающих все, что стоит на их пути. Смертоносный рой. Вокруг. Везде. Пепел закричал, но его судьба была предрешена — мгновенная гибель. Осы еще не успели долететь до меня, как на мосту появились стрелки, помогающие им стрелами.
— Она одна! — с досадой воскликнул М'Сад, спуская тетиву.
Я нырнула за ствол дерева, молниеносно извлекая серпы. Первая линия Стальных Ос врезалась в дерево и застряла в нем, но это заклятье великой мощи — иглы не слепо пронзают то, на что нацелены, они ищут жертву, отделяя ее от простых предметов. Тонкие убийцы, которых сложно избежать.
Я закричала, приказывая Триэру и Кристии убираться, но Осы не полетят к ним, пока не прикончат меня. «Пятеро», — сказала я про себя, отрешившись от любых других мыслей и плотнее прижавшись спиной к дереву, чтобы защитить хотя бы часть тела.
Осы впивались в плечи, но я позволяла им это, терпя боль и закрутив серпы в безумном вихре, останавливающем и ломающем остальные иглы. Рой был велик. Но страха не осталось, только дыхание Вечности, в котором звенели и горели следы стальных убийц; я смотрела со стороны на то, как тренированное тело выполняет привычные приемы, все увеличивая темп, слушая музыку битвы. Мне удавалось защитить голову и туловище, не позволяя задеть жизненно необходимые органы. Пришпиленная к дереву, будто бабочка в коллекциях аристократов Беара. Кто-то закричал — Триэр попал даройо на мосту в голову, он отлично видел во тьме. М'Сад приближался.
«Четверо» — проговорила я, чувствуя, как тонкие иглы прокалывают ноги, вонзаясь в дерево за ними и застревая в древесине.
Серпы мелькали передо мной, ломая зловещие шипы. Я вошла в ритм, звуча вместе с ними, и скоро скорость перестала восприниматься — важно было менять направление, почувствовать, как они поворачиваются, атакуя. Обломки сыпались в разные стороны стальными брызгами, и это было красиво. Я старалась нарисовать идеальный круг. Кровь текла по телу, сливалась со струями дождя и впитывалась в землю у корней каори. Ярость чертила движения моими руками резко и угловато.
— Ра, ты не дойдешь до Иглы. Никто из вас не дойдет, — сказал М'Сад, глядя, как я добиваю последних Ос.
Суховатый старик, который задаст жару любому молодому воину и недавно заслужил Око Смерти. Глаза его насмешливо осмотрели пришпиленные к дереву ноги, окруженные идеальным полукругом из стальных обломков, потом он метнул кинжал, один, еще один… Напрасно. Я рассмеялась и отбила их.
— Твои кинжалы — просто оскорбление.
«Четверо» — произнесла я про себя, оказавшись среди них и запомнив их лица. Они должны были умереть.
Двое вышли из игры сразу и рухнули, зажимая окаменевшие животы — в каждом из них торчал серп. Если не успеть совсем немного — это все-таки не успеть, владеть тай-су не значит быть неуязвимым. Их внутренности мокли под дождем, а последние крики возносились к небу. Женщина с узким лицом и огненными глазами посылала в меня стрелы, М'Сад же отвернулся и вдруг побежал вглубь леса, прочь от меня.
— Человек.
Я дернулась, но иглы держали крепко, ломаясь в теле.
— Клянусь Таготом…
Стальные Осы не отпускали, прижимая к дереву, но я не чувствовала боли, рванувшись за хитрым стариком, который хотел убить Рика. Ударило еще одно запоздалое заклятье, обжигая кислотным дыханием, но я успела отпрыгнуть. Кровь… Один из тех, в кого я попала, пытался выстрелить из арбалета, сжимая его слабеющими пальцами, я перевернулась в воздухе и в прыжке вырвала серп, затем перерезала ему горло. Мой танец. Танец дождя и смерти. Река ревела, как демон, вгрызаясь в берега, а Смерть улыбалась, глядя на меня, свое любимое дитя. Кровь… Метнув кинжал М'Сада в лоб другому даройо, корчащемуся в грязи, я помчалась по следам старика, несущегося быстрее испуганной лани.
«Два. Два. Два», — билось в голове, когда я бежала за ним, обрывая ветви кустов.
Слишком медленно. Ноги отказывались служить мне так, как сейчас требовалось.
— Сдаешь, Ра… — хохотнул М'Сад, перепрыгивая ручей и снова исчезая в кустах.
— Трус, — ответила я, приноравливаясь к повреждениям.
Ох'анна разошлась, мешала бежать потоками воды и ударами ветра. Свист и грохот, хлюпанье и грязь…
— Еще встретимся, — М'Сад выбежал на дорогу, и я увидела Кристию, сражающуюся с огненноглазой женщиной, которая пыталась вызвать духов грозы.
Он высоко подпрыгнул, отыскивая взглядом Рика, и Триэр встретил его стрелами, но Ох'анна и вихрь мешали лучнику попасть в цель. Серое и вспышки смешались в одно неразличимое полотно, которое еще больше размазывал дождь. Я уже знала, где человек — справа, в кустах, под защитой Триэра и Эда, и М'Сад тоже это знал. Капли крови стекали по моим израненным ногам в воду, и лужи расцветали красными цветами.
— Хаста! — дико крикнул старик и сиганул в сторону ближайшей Точки, находящейся у моста.
— Сдохни! — ответила я, вычертив в воздухе символ «Кровь» и направив на него палец, с которого сорвался пламенный заряд.
Ему удалось скрыться, но заклятье его задело, в этом я не сомневалась. М'Сад исчез, и, обернувшись, я увидела то, чего увидеть совсем не ожидала.
— Тагот!
Проклятый старик! Кристия рубила незадачливую даройо, словно мясную тушу, орудуя красными топорами. А над кустами, где спрятался человек, мерцал туман, втягивал в себя веточки, листья, небольшие камни и начинал принимать более четкую форму. М'Сад был неплохим магом, и теперь я смогла это оценить. Серые Боги создавали Ущелье как свою игрушку, все здесь дышало колдовством, каждая дрянная трава обладала подобием восприятия, поэтому и источала яд, опасный для людей. Влив немного своей магии, даройо могли трансформировать природу Ущелья, создавать монстров или устраивать изысканные ловушки. Они легко могли быть обнаружены, поэтому никто не использовал их как средство для убийства, но фантазия старика меня даже восхитила — почему бы и не опробовать то, что никто не делал? Последний сюприз. И этот сюрприз сейчас пожирал участок леса, пытаясь затянуть внутрь и Рика, размахивающего мечом, и Черного Лучника, старающегося выставить заградительное заклятье, и Эда, который успел отпрыгнуть прочь, но все же находился слишком близко к плотным змеящимся жгутам. Существо, ворочающееся в тумане, разинуло плохо распознаваемый рот и начало втягивать в себя близлежащие предметы, чтобы стать сильнее.
— Закрой ее! — завопила Кристия, отворачиваясь от тела женщины.
Слабое сияние заклятья огненноволосой еще окружало труп. Хозяйка Алого леса вытерла лоб, откидывая пряди.
— Рааааа! — завопил Рик, торкая мечом во все приближающуюся пасть.
Ненавижу магов. Они не умеют вести честный бой, все их мысли испорчены властью колдовства. Я выдернула одну иглу, стиснув зубы и говоря первую строчку закрывающего заклятья. Ненавижу трусов, которые выжидают, пока ты ослабеешь, а не совершенствуют себя, чтобы вступить в бой. Я вытащила вторую иглу, скрестив ее с первой и продолжая говорить. Несколько деревьев вырвало с корнем и втащило в пасть, Ох'анна рычала и билась, словно плененный дракон, мешая видеть и слышать. Ненавижу тех, кто не исполняет Заповеди и нарушает традиции, от которых идет наша сила. Они выгрызают себя изнутри.