Страница:
– И зачем Август выставил здесь эту фалангу идолов?
– Император превратил форум в исторический музей ради воспитания потомства. Юноши, прежде чем надеть в храме Марса Мстителя мужскую тогу, проходят мимо тех, чьему примеру они должны следовать.
– Волчата, которые обучаются охоте, глядя на чучела волков, – пробормотал Иуда.
Голос Всевышнего шептал ему в ухо: «И ты, сын человеческий, хочешь ли судить, судить город кровей? Выскажи ему все мерзости его.
И скажи: так говорит Господь Бог: о, город, проливающий кровь среди себя, чтобы наступило время твое, и делающий у себя идолов, чтобы осквернять себя!
Кровью, которую ты пролил, ты сделал себя виновным, и идолами, которых ты наделал, ты осквернил себя, и приблизил дни твои и достиг годины твоей. За это отдам тебя на посмеяние народам, на поругание всем землям» (Иез. 22:1—4).
– А вот Алтарь Мира.
– Чего? – поперхнулся Гавлонит. – Я думал, что это слово неизвестно в Риме.
– Что ты? Один из главных лозунгов Августа – прекращение войн и восстановление прочного мира, обеспечивающего Риму величие, а его согражданам благосостояние. Апофеозом мира в том его понимании, какое свойственно квиритам, является сей Алтарь. Обрати внимание на окружающую его стену. Она сама по себе – произведение искусства, ее плоскость покрыта изящным орнаментом, расчленена редко поставленными пилястрами. Алтарь представляет собой поставленный на возвышение куб, все четыре стороны которого покрыты фризом с изображениями, распределенными по двум поясам. На плитах можно различить до ста человеческих фигур! Фриз изображает церемонию жертвоприношения Миру. Процессия участников праздника на южной и северной сторонах Алтаря показана движущейся в западном направлении. На северной его стороне можно видеть магистратов и жрецов, на южной, обращенной к городу, – членов семьи Октавия и придворных. В левом верхнем углу находится сам принцепс, приносящий жертву. Справа и слева от него стоят фламины – жрецы Юпитера и Марса. Рядом с императором – римлянин в ранге консула. Это видно по его окружению: ликторам с фасциями – пучками розог.
– И кто же этот консул?
– По справедливости им должен был быть мой патрон Публий Квинтилий Вар. Девятнадцать лет назад, когда состоялась закладка Алтаря, было именно его консульство. Он вложил в новостройку немало денег.
– Значит, это Вар? – Иуда в первый раз с любопытством уставился на изображение.
– Дослушай до конца. Пятнадцать лет назад, в год освящения Алтаря, консулами были Друз и Квинктий Криспин. Так как за плащ держится ребенок, явно член семьи, даже у тех, кто не знает в лицо никого из этих знатных людей, не возникает сомнений, что в консульской одежде – Друз, а женщина с ребенком за его спиной – жена Антония Младшая. Вар за это не любит Друза и несколько обижен на Августа... На плите, расположенной в левой части восточной стороны фриза, – три женские фигуры. Центральная из них напоминает супругу Октавия Ливию с южного фриза. На ее лоне – фрукты, на руках – два обнаженных младенца. Один из них тянется к груди, другой играет с яблоком. В ногах у женщины – уменьшенное изображение вола и ягненка. Это Сатурния Теллус, земля-кормилица, богиня плодородия, подательница благ, дарованных миром. Справа и слева от нее – две аллегорические женские фигуры: Воздух на лебеде и Морская влага на дельфине. Это стихии, делающие Италию благословенной землей. На той же стороне фриза женщина восседает на куче оружия. Это богиня Рома, победившая врагов Италии, отнявшая их оружие и заключившая мир. На западной стороне изображен предок Августа Эней, совершающий жертвоприношение. Рядом с ним его потомки – Ромул и Рем, вскормившая их волчица и воспитавший их пастух. На композицию Алтаря Мира оказал влияние фриз Парфенона, тоже изображающий религиозную процессию. Греческие каноны применены и в трактовке женских типов. Тем не менее Алтарь Мира является типичным произведением именно римского искусства. Члены семьи принцепса воспроизведены с небывалой точностью. Передано религиозное настроение квиритов, чуждое экзальтации. Лица участников процессии холодны и сосредоточенны. Они не повинуются душевному порыву, а исполняют долг. Скульптор при изображении каждого из участников добивался портретного сходства, к которому в подобных случаях эллины не стремились. Вспомни, какое негодование у афинян вызвало изображение Фидием самого себя и Перикла! Ты чего зеваешь, Иуда, в таком божественно красивом и величавом месте?!
– Здесь нет Бога, одни божки. Здесь нет людей, только каменные мертвые кровососы-ламии. Я уже насмотрелся до тошноты! Пойдем лучше поглазеем на знатных римлян, а еще лучше – на римлянок. Тоже кровопийцы, но хоть живые! Кстати, а чем понимание мира квиритами отличается от его понимания иными народами?
– Только в Риме исповедуют принцип: «Хочешь мира – готовься к войне!»
Ученые мужи встали рядом с легатом, позволившим себе короткий отдых после изнурительной возни в паланкине, и стали осматривать фланирующую по площади толпу. Она отличалась от сонмищ необрезанных, которые Иуда видел в Риме раньше, богатством и разнообразием одежд, причесок и украшений.
Строгая дифференциация в устройстве общества наложила отпечаток и на характер римского костюма: с одной стороны, это сложные и пышные одежды свободных граждан, яркие и красочные, а с другой – простые и грубые одеяния рабов. Но в Вечном городе не было равенства и среди самих квиритов. Особенно усилилось расслоение при Августе. Облик представителей различных сословий стал полностью зависеть от их благосостояния и социального положения. На форуме, впрочем, присутствовали только патриции и всадники.
Туники знати были нескольких разновидностей, различаемых по длине и ширине изделия. Декоративные украшения (полосы, вышивка, орнамент) имели сословно-должностной характер. Они были преимущественно темно-вишневые, пурпурные, синие. Цвет представлял определенную символику: пурпурные вертикальные полосы по переду туник и тог, отличающиеся по количеству и ширине, являлись привилегией сенаторов и всадников.
В отличие от греческого гиматия, который свободно и непринужденно драпировался на фигуре, следуя пластике движений, подчеркивая их красоту, тога создавала совершенно иной образ. Большие размеры, сложная канонизированная драпировка, утвержденная законом, белоснежная дорогая ткань, пурпурная полоса – знак сословного отличия, должны были прежде всего подчеркнуть особое положение римского аристократа, его благородство и превосходство над остальными членами общества. Драпировка тоги фиксировалась путем пропитки специальным составом.
Обувью богатым квиритам служили сандалии и полусапоги, которые являлись обязательным дополнением к тоге. Обычно они имели по два ремня, завязанных крест-накрест вокруг ноги, изготовлялись из кожи различных цветов и украшались серебряными и золотыми бляшками.
Абсолютно все прохожие на главной площади Рима щеголяли ювелирными украшениями: на каждом пальце сверкало по пять-шесть перстней и колец из различных металлов, на руках переливались наградные знаки – браслеты.
– Ты не поверишь, но во времена старой республики к украшениям относились сдержанно даже женщины, не говоря о мужах. Употреблялись только необходимые застежки, пряжки, булавки. Суровые нравы заставляли с неодобрением смотреть на излишества, поэтому серьги и кольца надевали крайне редко.
– Слава богам, что те дурацкие запреты давно канули в Лету! – ухмыльнулся Гай. Он жмурился на солнце и облизывался при виде проходящих мимо дам, как насытившийся кот.
– «Почести изменяют нравы», – процитировал римскую пословицу Мнемон.
Гавлонита удивило то, что, в отличие от Иудеи и Египта, мужчины в Риме нередко ходили с непокрытой головой. Только во время военных походов и многочасовых театральных представлений аристократы красовались в шляпах и шапках, форма которых была заимствована у греков, из фетра, соломы, кожи, плетеных волокон растений. Жрецы, напротив, полностью покрывали головы.
Воины щеголяли в шлемах разнообразной формы, сделанных в большинстве своем из кожи и металла, закрывавших щеки и переносицу. Верхняя часть украшалась гребнями, хвостами животных, металлическими пластинами. Шлемы полководцев и знатных патрициев изготовлялись из драгоценных металлов, инкрустировались эмалями, чеканкой.
Квириты заимствовали у греков традицию украшать голову во время торжеств и пиров венками, но надевать их имели право лишь взрослые граждане. Юношам это было запрещено. Ими увенчивали лишь победителей-триумфаторов. Для изготовления использовались не только натуральные растения – листья, ветки, цветы, но и искусственные – из шелка, металлических пластин, сильно надушенные ароматическими веществами. Ценились красиво сплетенные венки. Большое значение имел сорт и цвет растений. Листья дуба, мирра, лавра символизировали гражданственность, силу и власть. Венки сочетались с налобными повязками.
Благодаря тому, что Гай останавливал чуть ли не каждую проходившую или проезжавшую женщину и пытался с ней заигрывать, Иуда сумел разглядеть вблизи многих представительниц высшего римского общества.
Идеальными качествами во внешности римлянки были объявлены величественность, медлительность и определенная статичность. Прекрасной считалась фигура с округлой линией плеч, широкими бедрами и плоской грудью. Излюбленным колоритом был светлый, особенно после того, как в Риме появились белокурые рабы – германцы. Поэтому волосы квиритки окрашивали в светлые золотистые тона или носили парики такого цвета.
Костюм патрицианки, как и плебейки, по своему характеру и силуэту во многом был схож с мужским. Матрона должна выглядеть монументально, двигаться плавно и величественно. Конечно, облачения рабыни, гетеры, аристократки или женщины из народа отличались и качеством ткани, и украшениями, и манерой их носить. Но суть костюма оставалась у всех одинаковой.
Нижней и домашней одеждой служили различного вида туники, обычно шерстяные («туника интима»), длинные и довольно широкие. Узкие платья надевали только девушки в день свадьбы. Обыкновенно тунику опоясывали.
Поверх туники знатные дамы надевали верхнюю одежду – столу, напоминающую тунику, но более широкую и элегантную. К ее подолу пришивали плиссированную оборку – институ. Стола могла быть без рукавов или с короткими рукавами. Подпоясывали ее под грудью. Появляться в общественных местах без нее считалось неприличным.
Сочетание этих двух одеяний римлянки разнообразили комбинацией тканей разной фактуры и плотности, различной длиной рукавов, искусным декоративным оформлением столы. По низу ее обшивали плиссированной оборкой, подпоясывали с напуском, который создавал изящные пропорции.
На столу (реже прямо на тунику) накидывали плащ паллу, напоминавший собой греческий гиматий. Плащи различными способами драпировали вокруг фигуры. Иной раз край их натягивали на голову. Зачастую костюм дополнялся легким покрывалом типа вуали.
ЛЕКАРЬ БЛУДНИЦ
– Не может быть! У нас в Иудее самопродажница никогда не осмелится явиться – да еще одна, без мужчины – на главную площадь!
– В Вечном городе иные обычаи. Приглядись сам – и сразу отличишь аристократок от шлюх! Как правило, последние куда более привлекательны! – расхохотался Гай. – Есть у Филодемоса эпиграмма под названием «Жена и гетера». Послушай!
«В тайниках сердца меня согревает двойственная любовь: здесь в римлянку, там в коринфянку. Первая сумела выбрать себе манеры и жесты матроны – от сетки волос на голове до чулок на ногах. Вторая отдается без удержу, благосклонна ко всякой любви, пускает в ход различные формы ее, изобретенные Элефантис. Если ты велишь мне выбрать, о Пеисон, одну из них, я предпочитаю Эфиру; римлянке достаточно и галла». Да я за милю узнаю проститутку по ее соблазнительной походке, в коей есть особая красота, которой пренебрегать не годится! Она, в зависимости от замыслов женщины, или привлекает, или отталкивает от себя незнакомых мужчин. Распущенная служительница Венеры движется грациозно, распустив платье на ветру и гордо выступая. Играющая роль скромницы поступает наоборот... Смотри! Смотри, как шлюха высокого ранга при своей танцующей стелющейся походке ловко приподымает тунику, чтобы еще больше возбуждать нас, мужчин, бросая в то же время во все стороны пытливые взгляды! Разве приличная женщина шла бы по городу в столь вычурных нарядах?! Разве не чувствуешь ты уже издали, что она издает запах бальзама? Не слышишь разве ты благозвучного звона браслетов, которые она незаметно сотрясает, издавая ими соблазнительный звук, наподобие девушек, когда они захватывают кончиками пальцев складки платья у колен и притягивают руки к себе, чтобы этим знаком влюбленности привлечь мужчин? Давай для проверки обратим на себя ее внимание... Видишь? Я обернулся, и вместе со мной обернулась и она. Порядочные девушки так не поступают...
С этими словами Гай отправился вслед за привлекшей его особой.
– Есть и еще несколько отличий блудниц от обычных знатных дам. – Мнемон решил конкретизировать поэтический рассказ легата. – Привилегия проституток – чрезмерное украшение своего тела, подчеркивание известных физических прелестей и косметика, которая как специфический обычай гетер по характеру своему злостна и фальшива. В формах и красках, политурой и драпировкой она симулирует красоту. Благодаря ей искусственно разукрашенные куртизанки надеются привлекать к себе мужчин и устраивать свои дела. К сожалению, самопродажницам стал подражать весь остальной женский мир. Увы! И ежегодная мода определяется «лупами» и затем уже завоевывает приличных римлянок. В швейных мастерских, парикмахерских, аптеках и парфюмерных лавочках для куртизанок беспрерывно изобретают все новые моды и косметические средства. Например, фальшивые зубы, над ношением которых смеялся Марциал. С давних пор роскошные наряды и пестрый костюм считаются подобающими исключительно для блудниц, между тем как для честной женщины подходит простое белое платье без бросающихся в глаза украшений. Приличной римлянке, чтобы сделать более заметной свою красоту, достаточно нежного ожерелья, легкого кольца на пальце, жемчуга в ухо или ленты, поддерживающей распущенные волосы, – все это так же украшает ее, как пурпурная полоска – ее платье. Гетеры же, в особенности наиболее безобразные из них, носят, напротив, цельное пурпурное платье и покрывают шею золотом. Они думают, что руки их воссияют ярче, если на них будут блестеть золотые браслеты; что золотые сандалии улучшат форму их ног и что даже сами лица их покажутся привлекательнее в обрамлении металлических украшений. Именно по этой причине Филострат называет подделку под роскошь гетерообразной. А вот погляди на типичный образец кокотки! От белил и румян блестят ее щеки, а свои волосы она наверняка заплетала и причесывала перед зеркалом полдня! На шее висят дорогие цепи, чтобы увеличить ее красоту. На ней еще масса других побрякушек и браслетов, и она не забыла также украсить свою голову. Шлюха бросает взгляды то на свое тарентинское платье, обрамляющее ее сияющую красоту, то вниз на свои ноги, то рассматривает сама себя, но главное: смотрит, замечаем ли ее мы!
Мнемон прервался на мгновение, чтобы указать на даму в красном одеянии:
– Особенной любовью «луп» пользуются туники по возможности резких цветов, преимущественно пурпурного и шафранного цвета. Овидий дал не превзойденное никем доселе описание костюмов кокоток: «Что сказать мне относительно платьев? Я и здесь не советую носить тканных золотом материй или шерстяных пурпуровых: если есть столько красок более дешевых, не глупо ли носить на себе целое состояние! Вот материя цвета безоблачного неба, когда теплый южный ветер не гонит дождевых туч! Вот тебе другой цвет, золотистый, спасший когда-то, по преданию, Фрикса и Геллу от коварной Ино. Этот цвет подражает цвету воды. От воды же он получил и свое имя. Я охотно поверил бы, что это любимый цвет нимф! В платье шафранного цвета одевается по утрам богиня, когда зажигает светоносных лошадей. Вот цвет пафских мирт, вот – пурпурного колера или перьев фракийского журавля! Не забыты и твои каштаны, Амариллида, миндаль и материя, называемая «восковой»! Сколько новых цветов вырастает на земле, когда с наступлением теплой весны дает почки виноградная лоза и когда удаляется печальная зима, во столько или даже больше цветов красят шерсть. Выбирайте со вкусом! Не всем идет один и тот же цвет. Блондинкам к лицу черное. Так черный цвет шел к дочери Бриса. В черное платье была она одета и тогда, когда ее похитили. Брюнетки должны одеваться в белое: ты, дочь Кефея, была прелестна именно в белом». Впрочем, в борделе или дома блудницы носят обыкновенно туники и столы из очень тонких материй, через которые просвечивают все формы тела.
...Как понял Гавлонит, необходимой принадлежностью туалета «бон меретрис» были, кроме того, шейные цепи, которые иногда состояли из золотых монет, или же ожерелья из драгоценных камней. В особенности ценились тяжелые, ионийские. Остальные украшения составляли цветные ленты для груди, пояса, часто пестрые и снабженные золотыми надписями, а также серьги и вуали, которые привозили из Тарента.
Внешнее убранство патрицианок и дорогих шлюх дополнялось опахалами, веерами (чаще всего в форме листа) из перьев павлина и страуса. Во время беседы некоторые матроны вертели в руках небольшие шары из янтаря, которые, как считалось, приятно освежают руки.
На удивление многообразны и сложны оказались прически знатных римлянок. Квинтилий проявил себя настоящим знатоком и в этой специфической отрасли. Он подробно объяснил своему спутнику, как творились чудеса парикмахерского искусства, которые Иуда обозревал на форуме.
– Римские матроны имеют от природы темные волосы и долгое время по отечественным законам не должны были менять их цвет. Прически с пучками носили женщины, принадлежавшие к разным сословиям. С расширением связей с другими странами появились новые силуэты и формы причесок типа египетских – «геометрических» и греческих узлов. Последние со временем приобрели некоторую тяжеловесность, стали более плотными и менее нарядными. Вообще современные прически делятся на два основных вида – с разнообразными плетениями из кос и с завивкой волнами. Остальное – просто варианты. При Августе законодательницей мод в этой области считается его жена Лидия. В действительности же здесь правят «боны меретрисы»! Придумки «луп» в украшении волос переходят от одного их поколения к другому. Кокотки с редкой шевелюрой или лысиной исправляют свой недостаток париками. В Риме существует специальное место для продажи фальшивых волос вблизи храма Геркулеса. Светлым шевелюрам, привезенным из Германии или взятым у германских пленниц, отдается предпочтение. Своеобразный обычай представляет и обнажение от волос подмышек, ног, половых органов и лобка. Он пришел к нам с Востока и ныне еще распространен среди блудниц в Египте и Персии. «Гладкие, как дети» проститутки особенно любимы квиритами. Знатные дамы, впрочем, давно переплюнули шлюх в своем увлечении, я бы даже сказал – одержимости парикмахерским искусством. Ты не поверишь: многие из них меняют прически по нескольку раз за день! Их страсть так велика, что даже на своих мраморных бюстах и скульптурах матроны делают съемные детали для перемены причесок! Прически постепенно увеличивались в высоту, поэтому стали использовать проволочные каркасы, подкладные валики, специальные украшения из медной проволоки в виде изящных диадем для поддержания и укрепления прядей. Сложные, многоярусные прически – типично римское изобретение – требуют длинной шевелюры, поэтому иные пользуются накладными волосами. На торжествах прически украшают жемчугом – он ценится дороже всех иных драгоценных камней. Так как римским матронам ныне кажется, что черный цвет волос их грубит, они стали применять осветлители и носить светлые парики. Стареющие шлюхи, напротив, чернят свои седины. Накладные волосы рыжего цвета позволяют себе в основном куртизанки и танцовщицы. Окрашивание шевелюры требует особых щелочных составов, мазей, настоек, эссенций и специальных знаний, поэтому рабыни-ортотриксы выполняют эту работу в три этапа. Соответственно, есть три вида парикмахерш. Каламистра моет, просушивает волосы, навивает на щипцы. Псекас смазывает волосы помадой. Кипасис придает им определенную форму. Головными уборами женщин служат ленты, покрывала, в торжественных случаях небольшие диадемы из дорогих металлов, инкрустированные перламутром, пластинами и розетками из камней. При выходе на улицу на прическу накидывается покрывало или вуаль. На ночь для сохранения надеваются сетки, сплетенные из тонких золотых или серебряных нитей, мешочки из тонких сортов льна, шарфы из легкого шелка. Часто украшения выступают признаком сословной принадлежности. Лента витта (она поддерживает завитые пряди, одновременно украшая прическу) – знак хозяйки дома, матроны; гетеры носить ее не имеют права. Женские головные булавки, гребни, шпильки – настоящие произведения искусства из золота и серебра. На концах они нередко украшены фигурками зверей, людей, скульптурными группами. Гребни вырезаются из дорогих пород дерева, инкрустируются рубинами, сапфирами, сердоликами. Тонкая резьба, чеканка – тоже обычные явления на головных украшениях. При Августе стали носить по нескольку колец на одном пальце, а также в большом количестве употреблять различные косметические средства: эссенции, душистые масла, пудру и прочее...
Иуда и сам чувствовал это всякий раз, когда их троицу обдавал приятный запах очередной дамы, остановившейся поболтать с Гаем.
– У нас в Иудее тоже считается благопристойным, когда женщина украшает лицо и тело благовониями и красками, – поделился он воспоминаниями с эфиопом.
– Что значит «тоже»?! Обычай краситься и белиться официально бичуется в Ахайе[90] и Риме как любимый шлюхами. Знаешь известный анекдот о Фрине? Когда в ее доме на пиршестве гетер, на котором присутствовали гости, затеяли игру, хозяйка приказала, чтобы все обмакнули свои руки в воду, затем провели ими по лицу и обсушили бы лицо перчатками, причем сама проделала это первая. Лица всех других, сильно нарумяненных и набеленных гетер оказались после этого в пятнах, одна только Фрина осталась еще красивее прежнего, потому что не употребляла никакой косметики. Старых и больных шлюх можно отличить по наличию на щеках чуть ли не целых горшков белил и румян. Всего чаще употребляются в этих целях свинцовые белила, а также мел. Впрочем, простые римлянки не отстают от шлюх! Любовники дарят своим содержанкам ящички с благовонными мазями. К косметическим приемам «луп» принадлежат также искусственное соединение бровей, подмалевывание глаз различными черными и даже желтыми красками, обычай наклеивать мушки для красоты...
Их разговор бесцеремонно прервал вернувшийся легат. Он отдал Мнемону маленькую восковую таблицу.
– Сохрани адрес шлюшки, а то я могу потерять. Потом мне вернешь. Ладно, отдали дань традиции, теперь пришла пора развлечься по-настоящему. Пойдем в театр!
– Чего это Гая потянуло на зрелища? – поинтересовался Иуда у эфиопа.
– Разохотился с матроной, которая одна из всех оказалась в паланкине, а остальные пришли пешими, – ухмыльнулся «человек с обожженным лицом». – А ему одной мало. Куртизанка же с браслетами отложила свидание по какой-то причине. Вот наш доблестный легат и ищет свободную вульву, как кобель – суку в течке...
В отличие от эпизода с баней, теперь вождь Ревностных сразу догадался, тяга к какому именно искусству стала вдруг обуревать шалопутного патриция. Римские, да и греческие театры в те времена были чем-то вроде лупанариев, с той только разницей, что труженицы обычных публичных домов предварительно не танцевали, не пели и не играли на музыкальных инструментах.
Связь искусства и разврата в наше время несколько завуалирована, поэтому любовные похождения «звезд» так шокируют публику. Проституция, утратив священный характер и перейдя из храма на панель, из древнейшей профессии превратилась в прибыльное, хотя и малоуважаемое ремесло. В классической же древности, наоборот, художественный элемент достиг наибольшего развития и откровенной открытости именно у проституток.
– Император превратил форум в исторический музей ради воспитания потомства. Юноши, прежде чем надеть в храме Марса Мстителя мужскую тогу, проходят мимо тех, чьему примеру они должны следовать.
– Волчата, которые обучаются охоте, глядя на чучела волков, – пробормотал Иуда.
Голос Всевышнего шептал ему в ухо: «И ты, сын человеческий, хочешь ли судить, судить город кровей? Выскажи ему все мерзости его.
И скажи: так говорит Господь Бог: о, город, проливающий кровь среди себя, чтобы наступило время твое, и делающий у себя идолов, чтобы осквернять себя!
Кровью, которую ты пролил, ты сделал себя виновным, и идолами, которых ты наделал, ты осквернил себя, и приблизил дни твои и достиг годины твоей. За это отдам тебя на посмеяние народам, на поругание всем землям» (Иез. 22:1—4).
– А вот Алтарь Мира.
– Чего? – поперхнулся Гавлонит. – Я думал, что это слово неизвестно в Риме.
– Что ты? Один из главных лозунгов Августа – прекращение войн и восстановление прочного мира, обеспечивающего Риму величие, а его согражданам благосостояние. Апофеозом мира в том его понимании, какое свойственно квиритам, является сей Алтарь. Обрати внимание на окружающую его стену. Она сама по себе – произведение искусства, ее плоскость покрыта изящным орнаментом, расчленена редко поставленными пилястрами. Алтарь представляет собой поставленный на возвышение куб, все четыре стороны которого покрыты фризом с изображениями, распределенными по двум поясам. На плитах можно различить до ста человеческих фигур! Фриз изображает церемонию жертвоприношения Миру. Процессия участников праздника на южной и северной сторонах Алтаря показана движущейся в западном направлении. На северной его стороне можно видеть магистратов и жрецов, на южной, обращенной к городу, – членов семьи Октавия и придворных. В левом верхнем углу находится сам принцепс, приносящий жертву. Справа и слева от него стоят фламины – жрецы Юпитера и Марса. Рядом с императором – римлянин в ранге консула. Это видно по его окружению: ликторам с фасциями – пучками розог.
– И кто же этот консул?
– По справедливости им должен был быть мой патрон Публий Квинтилий Вар. Девятнадцать лет назад, когда состоялась закладка Алтаря, было именно его консульство. Он вложил в новостройку немало денег.
– Значит, это Вар? – Иуда в первый раз с любопытством уставился на изображение.
– Дослушай до конца. Пятнадцать лет назад, в год освящения Алтаря, консулами были Друз и Квинктий Криспин. Так как за плащ держится ребенок, явно член семьи, даже у тех, кто не знает в лицо никого из этих знатных людей, не возникает сомнений, что в консульской одежде – Друз, а женщина с ребенком за его спиной – жена Антония Младшая. Вар за это не любит Друза и несколько обижен на Августа... На плите, расположенной в левой части восточной стороны фриза, – три женские фигуры. Центральная из них напоминает супругу Октавия Ливию с южного фриза. На ее лоне – фрукты, на руках – два обнаженных младенца. Один из них тянется к груди, другой играет с яблоком. В ногах у женщины – уменьшенное изображение вола и ягненка. Это Сатурния Теллус, земля-кормилица, богиня плодородия, подательница благ, дарованных миром. Справа и слева от нее – две аллегорические женские фигуры: Воздух на лебеде и Морская влага на дельфине. Это стихии, делающие Италию благословенной землей. На той же стороне фриза женщина восседает на куче оружия. Это богиня Рома, победившая врагов Италии, отнявшая их оружие и заключившая мир. На западной стороне изображен предок Августа Эней, совершающий жертвоприношение. Рядом с ним его потомки – Ромул и Рем, вскормившая их волчица и воспитавший их пастух. На композицию Алтаря Мира оказал влияние фриз Парфенона, тоже изображающий религиозную процессию. Греческие каноны применены и в трактовке женских типов. Тем не менее Алтарь Мира является типичным произведением именно римского искусства. Члены семьи принцепса воспроизведены с небывалой точностью. Передано религиозное настроение квиритов, чуждое экзальтации. Лица участников процессии холодны и сосредоточенны. Они не повинуются душевному порыву, а исполняют долг. Скульптор при изображении каждого из участников добивался портретного сходства, к которому в подобных случаях эллины не стремились. Вспомни, какое негодование у афинян вызвало изображение Фидием самого себя и Перикла! Ты чего зеваешь, Иуда, в таком божественно красивом и величавом месте?!
– Здесь нет Бога, одни божки. Здесь нет людей, только каменные мертвые кровососы-ламии. Я уже насмотрелся до тошноты! Пойдем лучше поглазеем на знатных римлян, а еще лучше – на римлянок. Тоже кровопийцы, но хоть живые! Кстати, а чем понимание мира квиритами отличается от его понимания иными народами?
– Только в Риме исповедуют принцип: «Хочешь мира – готовься к войне!»
Ученые мужи встали рядом с легатом, позволившим себе короткий отдых после изнурительной возни в паланкине, и стали осматривать фланирующую по площади толпу. Она отличалась от сонмищ необрезанных, которые Иуда видел в Риме раньше, богатством и разнообразием одежд, причесок и украшений.
Строгая дифференциация в устройстве общества наложила отпечаток и на характер римского костюма: с одной стороны, это сложные и пышные одежды свободных граждан, яркие и красочные, а с другой – простые и грубые одеяния рабов. Но в Вечном городе не было равенства и среди самих квиритов. Особенно усилилось расслоение при Августе. Облик представителей различных сословий стал полностью зависеть от их благосостояния и социального положения. На форуме, впрочем, присутствовали только патриции и всадники.
Туники знати были нескольких разновидностей, различаемых по длине и ширине изделия. Декоративные украшения (полосы, вышивка, орнамент) имели сословно-должностной характер. Они были преимущественно темно-вишневые, пурпурные, синие. Цвет представлял определенную символику: пурпурные вертикальные полосы по переду туник и тог, отличающиеся по количеству и ширине, являлись привилегией сенаторов и всадников.
В отличие от греческого гиматия, который свободно и непринужденно драпировался на фигуре, следуя пластике движений, подчеркивая их красоту, тога создавала совершенно иной образ. Большие размеры, сложная канонизированная драпировка, утвержденная законом, белоснежная дорогая ткань, пурпурная полоса – знак сословного отличия, должны были прежде всего подчеркнуть особое положение римского аристократа, его благородство и превосходство над остальными членами общества. Драпировка тоги фиксировалась путем пропитки специальным составом.
Обувью богатым квиритам служили сандалии и полусапоги, которые являлись обязательным дополнением к тоге. Обычно они имели по два ремня, завязанных крест-накрест вокруг ноги, изготовлялись из кожи различных цветов и украшались серебряными и золотыми бляшками.
Абсолютно все прохожие на главной площади Рима щеголяли ювелирными украшениями: на каждом пальце сверкало по пять-шесть перстней и колец из различных металлов, на руках переливались наградные знаки – браслеты.
– Ты не поверишь, но во времена старой республики к украшениям относились сдержанно даже женщины, не говоря о мужах. Употреблялись только необходимые застежки, пряжки, булавки. Суровые нравы заставляли с неодобрением смотреть на излишества, поэтому серьги и кольца надевали крайне редко.
– Слава богам, что те дурацкие запреты давно канули в Лету! – ухмыльнулся Гай. Он жмурился на солнце и облизывался при виде проходящих мимо дам, как насытившийся кот.
– «Почести изменяют нравы», – процитировал римскую пословицу Мнемон.
Гавлонита удивило то, что, в отличие от Иудеи и Египта, мужчины в Риме нередко ходили с непокрытой головой. Только во время военных походов и многочасовых театральных представлений аристократы красовались в шляпах и шапках, форма которых была заимствована у греков, из фетра, соломы, кожи, плетеных волокон растений. Жрецы, напротив, полностью покрывали головы.
Воины щеголяли в шлемах разнообразной формы, сделанных в большинстве своем из кожи и металла, закрывавших щеки и переносицу. Верхняя часть украшалась гребнями, хвостами животных, металлическими пластинами. Шлемы полководцев и знатных патрициев изготовлялись из драгоценных металлов, инкрустировались эмалями, чеканкой.
Квириты заимствовали у греков традицию украшать голову во время торжеств и пиров венками, но надевать их имели право лишь взрослые граждане. Юношам это было запрещено. Ими увенчивали лишь победителей-триумфаторов. Для изготовления использовались не только натуральные растения – листья, ветки, цветы, но и искусственные – из шелка, металлических пластин, сильно надушенные ароматическими веществами. Ценились красиво сплетенные венки. Большое значение имел сорт и цвет растений. Листья дуба, мирра, лавра символизировали гражданственность, силу и власть. Венки сочетались с налобными повязками.
Благодаря тому, что Гай останавливал чуть ли не каждую проходившую или проезжавшую женщину и пытался с ней заигрывать, Иуда сумел разглядеть вблизи многих представительниц высшего римского общества.
Идеальными качествами во внешности римлянки были объявлены величественность, медлительность и определенная статичность. Прекрасной считалась фигура с округлой линией плеч, широкими бедрами и плоской грудью. Излюбленным колоритом был светлый, особенно после того, как в Риме появились белокурые рабы – германцы. Поэтому волосы квиритки окрашивали в светлые золотистые тона или носили парики такого цвета.
Костюм патрицианки, как и плебейки, по своему характеру и силуэту во многом был схож с мужским. Матрона должна выглядеть монументально, двигаться плавно и величественно. Конечно, облачения рабыни, гетеры, аристократки или женщины из народа отличались и качеством ткани, и украшениями, и манерой их носить. Но суть костюма оставалась у всех одинаковой.
Нижней и домашней одеждой служили различного вида туники, обычно шерстяные («туника интима»), длинные и довольно широкие. Узкие платья надевали только девушки в день свадьбы. Обыкновенно тунику опоясывали.
Поверх туники знатные дамы надевали верхнюю одежду – столу, напоминающую тунику, но более широкую и элегантную. К ее подолу пришивали плиссированную оборку – институ. Стола могла быть без рукавов или с короткими рукавами. Подпоясывали ее под грудью. Появляться в общественных местах без нее считалось неприличным.
Сочетание этих двух одеяний римлянки разнообразили комбинацией тканей разной фактуры и плотности, различной длиной рукавов, искусным декоративным оформлением столы. По низу ее обшивали плиссированной оборкой, подпоясывали с напуском, который создавал изящные пропорции.
На столу (реже прямо на тунику) накидывали плащ паллу, напоминавший собой греческий гиматий. Плащи различными способами драпировали вокруг фигуры. Иной раз край их натягивали на голову. Зачастую костюм дополнялся легким покрывалом типа вуали.
ЛЕКАРЬ БЛУДНИЦ
Рим, 6 г. н. э.
Тебя приветствую, мое поражение,
тебя и победу я люблю равно;
на дне моей гордости лежит смирение;
и радость, и боль – всегда одно.
Над водами, стихнувшими в безмятежности
вечера ясною, – все бродит туман;
в последней жестокости – есть бездонность нежности
и в Божьей правде – Божий обман.
Люблю я отчаяние мое безмерное,
нам радость в последней капле дана.
И только одно здесь я знаю верное:
надо всякую чашу пить – до дна.
З. Гиппиус «До дна»
– Не может быть! У нас в Иудее самопродажница никогда не осмелится явиться – да еще одна, без мужчины – на главную площадь!
– В Вечном городе иные обычаи. Приглядись сам – и сразу отличишь аристократок от шлюх! Как правило, последние куда более привлекательны! – расхохотался Гай. – Есть у Филодемоса эпиграмма под названием «Жена и гетера». Послушай!
«В тайниках сердца меня согревает двойственная любовь: здесь в римлянку, там в коринфянку. Первая сумела выбрать себе манеры и жесты матроны – от сетки волос на голове до чулок на ногах. Вторая отдается без удержу, благосклонна ко всякой любви, пускает в ход различные формы ее, изобретенные Элефантис. Если ты велишь мне выбрать, о Пеисон, одну из них, я предпочитаю Эфиру; римлянке достаточно и галла». Да я за милю узнаю проститутку по ее соблазнительной походке, в коей есть особая красота, которой пренебрегать не годится! Она, в зависимости от замыслов женщины, или привлекает, или отталкивает от себя незнакомых мужчин. Распущенная служительница Венеры движется грациозно, распустив платье на ветру и гордо выступая. Играющая роль скромницы поступает наоборот... Смотри! Смотри, как шлюха высокого ранга при своей танцующей стелющейся походке ловко приподымает тунику, чтобы еще больше возбуждать нас, мужчин, бросая в то же время во все стороны пытливые взгляды! Разве приличная женщина шла бы по городу в столь вычурных нарядах?! Разве не чувствуешь ты уже издали, что она издает запах бальзама? Не слышишь разве ты благозвучного звона браслетов, которые она незаметно сотрясает, издавая ими соблазнительный звук, наподобие девушек, когда они захватывают кончиками пальцев складки платья у колен и притягивают руки к себе, чтобы этим знаком влюбленности привлечь мужчин? Давай для проверки обратим на себя ее внимание... Видишь? Я обернулся, и вместе со мной обернулась и она. Порядочные девушки так не поступают...
С этими словами Гай отправился вслед за привлекшей его особой.
– Есть и еще несколько отличий блудниц от обычных знатных дам. – Мнемон решил конкретизировать поэтический рассказ легата. – Привилегия проституток – чрезмерное украшение своего тела, подчеркивание известных физических прелестей и косметика, которая как специфический обычай гетер по характеру своему злостна и фальшива. В формах и красках, политурой и драпировкой она симулирует красоту. Благодаря ей искусственно разукрашенные куртизанки надеются привлекать к себе мужчин и устраивать свои дела. К сожалению, самопродажницам стал подражать весь остальной женский мир. Увы! И ежегодная мода определяется «лупами» и затем уже завоевывает приличных римлянок. В швейных мастерских, парикмахерских, аптеках и парфюмерных лавочках для куртизанок беспрерывно изобретают все новые моды и косметические средства. Например, фальшивые зубы, над ношением которых смеялся Марциал. С давних пор роскошные наряды и пестрый костюм считаются подобающими исключительно для блудниц, между тем как для честной женщины подходит простое белое платье без бросающихся в глаза украшений. Приличной римлянке, чтобы сделать более заметной свою красоту, достаточно нежного ожерелья, легкого кольца на пальце, жемчуга в ухо или ленты, поддерживающей распущенные волосы, – все это так же украшает ее, как пурпурная полоска – ее платье. Гетеры же, в особенности наиболее безобразные из них, носят, напротив, цельное пурпурное платье и покрывают шею золотом. Они думают, что руки их воссияют ярче, если на них будут блестеть золотые браслеты; что золотые сандалии улучшат форму их ног и что даже сами лица их покажутся привлекательнее в обрамлении металлических украшений. Именно по этой причине Филострат называет подделку под роскошь гетерообразной. А вот погляди на типичный образец кокотки! От белил и румян блестят ее щеки, а свои волосы она наверняка заплетала и причесывала перед зеркалом полдня! На шее висят дорогие цепи, чтобы увеличить ее красоту. На ней еще масса других побрякушек и браслетов, и она не забыла также украсить свою голову. Шлюха бросает взгляды то на свое тарентинское платье, обрамляющее ее сияющую красоту, то вниз на свои ноги, то рассматривает сама себя, но главное: смотрит, замечаем ли ее мы!
Мнемон прервался на мгновение, чтобы указать на даму в красном одеянии:
– Особенной любовью «луп» пользуются туники по возможности резких цветов, преимущественно пурпурного и шафранного цвета. Овидий дал не превзойденное никем доселе описание костюмов кокоток: «Что сказать мне относительно платьев? Я и здесь не советую носить тканных золотом материй или шерстяных пурпуровых: если есть столько красок более дешевых, не глупо ли носить на себе целое состояние! Вот материя цвета безоблачного неба, когда теплый южный ветер не гонит дождевых туч! Вот тебе другой цвет, золотистый, спасший когда-то, по преданию, Фрикса и Геллу от коварной Ино. Этот цвет подражает цвету воды. От воды же он получил и свое имя. Я охотно поверил бы, что это любимый цвет нимф! В платье шафранного цвета одевается по утрам богиня, когда зажигает светоносных лошадей. Вот цвет пафских мирт, вот – пурпурного колера или перьев фракийского журавля! Не забыты и твои каштаны, Амариллида, миндаль и материя, называемая «восковой»! Сколько новых цветов вырастает на земле, когда с наступлением теплой весны дает почки виноградная лоза и когда удаляется печальная зима, во столько или даже больше цветов красят шерсть. Выбирайте со вкусом! Не всем идет один и тот же цвет. Блондинкам к лицу черное. Так черный цвет шел к дочери Бриса. В черное платье была она одета и тогда, когда ее похитили. Брюнетки должны одеваться в белое: ты, дочь Кефея, была прелестна именно в белом». Впрочем, в борделе или дома блудницы носят обыкновенно туники и столы из очень тонких материй, через которые просвечивают все формы тела.
...Как понял Гавлонит, необходимой принадлежностью туалета «бон меретрис» были, кроме того, шейные цепи, которые иногда состояли из золотых монет, или же ожерелья из драгоценных камней. В особенности ценились тяжелые, ионийские. Остальные украшения составляли цветные ленты для груди, пояса, часто пестрые и снабженные золотыми надписями, а также серьги и вуали, которые привозили из Тарента.
Внешнее убранство патрицианок и дорогих шлюх дополнялось опахалами, веерами (чаще всего в форме листа) из перьев павлина и страуса. Во время беседы некоторые матроны вертели в руках небольшие шары из янтаря, которые, как считалось, приятно освежают руки.
На удивление многообразны и сложны оказались прически знатных римлянок. Квинтилий проявил себя настоящим знатоком и в этой специфической отрасли. Он подробно объяснил своему спутнику, как творились чудеса парикмахерского искусства, которые Иуда обозревал на форуме.
– Римские матроны имеют от природы темные волосы и долгое время по отечественным законам не должны были менять их цвет. Прически с пучками носили женщины, принадлежавшие к разным сословиям. С расширением связей с другими странами появились новые силуэты и формы причесок типа египетских – «геометрических» и греческих узлов. Последние со временем приобрели некоторую тяжеловесность, стали более плотными и менее нарядными. Вообще современные прически делятся на два основных вида – с разнообразными плетениями из кос и с завивкой волнами. Остальное – просто варианты. При Августе законодательницей мод в этой области считается его жена Лидия. В действительности же здесь правят «боны меретрисы»! Придумки «луп» в украшении волос переходят от одного их поколения к другому. Кокотки с редкой шевелюрой или лысиной исправляют свой недостаток париками. В Риме существует специальное место для продажи фальшивых волос вблизи храма Геркулеса. Светлым шевелюрам, привезенным из Германии или взятым у германских пленниц, отдается предпочтение. Своеобразный обычай представляет и обнажение от волос подмышек, ног, половых органов и лобка. Он пришел к нам с Востока и ныне еще распространен среди блудниц в Египте и Персии. «Гладкие, как дети» проститутки особенно любимы квиритами. Знатные дамы, впрочем, давно переплюнули шлюх в своем увлечении, я бы даже сказал – одержимости парикмахерским искусством. Ты не поверишь: многие из них меняют прически по нескольку раз за день! Их страсть так велика, что даже на своих мраморных бюстах и скульптурах матроны делают съемные детали для перемены причесок! Прически постепенно увеличивались в высоту, поэтому стали использовать проволочные каркасы, подкладные валики, специальные украшения из медной проволоки в виде изящных диадем для поддержания и укрепления прядей. Сложные, многоярусные прически – типично римское изобретение – требуют длинной шевелюры, поэтому иные пользуются накладными волосами. На торжествах прически украшают жемчугом – он ценится дороже всех иных драгоценных камней. Так как римским матронам ныне кажется, что черный цвет волос их грубит, они стали применять осветлители и носить светлые парики. Стареющие шлюхи, напротив, чернят свои седины. Накладные волосы рыжего цвета позволяют себе в основном куртизанки и танцовщицы. Окрашивание шевелюры требует особых щелочных составов, мазей, настоек, эссенций и специальных знаний, поэтому рабыни-ортотриксы выполняют эту работу в три этапа. Соответственно, есть три вида парикмахерш. Каламистра моет, просушивает волосы, навивает на щипцы. Псекас смазывает волосы помадой. Кипасис придает им определенную форму. Головными уборами женщин служат ленты, покрывала, в торжественных случаях небольшие диадемы из дорогих металлов, инкрустированные перламутром, пластинами и розетками из камней. При выходе на улицу на прическу накидывается покрывало или вуаль. На ночь для сохранения надеваются сетки, сплетенные из тонких золотых или серебряных нитей, мешочки из тонких сортов льна, шарфы из легкого шелка. Часто украшения выступают признаком сословной принадлежности. Лента витта (она поддерживает завитые пряди, одновременно украшая прическу) – знак хозяйки дома, матроны; гетеры носить ее не имеют права. Женские головные булавки, гребни, шпильки – настоящие произведения искусства из золота и серебра. На концах они нередко украшены фигурками зверей, людей, скульптурными группами. Гребни вырезаются из дорогих пород дерева, инкрустируются рубинами, сапфирами, сердоликами. Тонкая резьба, чеканка – тоже обычные явления на головных украшениях. При Августе стали носить по нескольку колец на одном пальце, а также в большом количестве употреблять различные косметические средства: эссенции, душистые масла, пудру и прочее...
Иуда и сам чувствовал это всякий раз, когда их троицу обдавал приятный запах очередной дамы, остановившейся поболтать с Гаем.
– У нас в Иудее тоже считается благопристойным, когда женщина украшает лицо и тело благовониями и красками, – поделился он воспоминаниями с эфиопом.
– Что значит «тоже»?! Обычай краситься и белиться официально бичуется в Ахайе[90] и Риме как любимый шлюхами. Знаешь известный анекдот о Фрине? Когда в ее доме на пиршестве гетер, на котором присутствовали гости, затеяли игру, хозяйка приказала, чтобы все обмакнули свои руки в воду, затем провели ими по лицу и обсушили бы лицо перчатками, причем сама проделала это первая. Лица всех других, сильно нарумяненных и набеленных гетер оказались после этого в пятнах, одна только Фрина осталась еще красивее прежнего, потому что не употребляла никакой косметики. Старых и больных шлюх можно отличить по наличию на щеках чуть ли не целых горшков белил и румян. Всего чаще употребляются в этих целях свинцовые белила, а также мел. Впрочем, простые римлянки не отстают от шлюх! Любовники дарят своим содержанкам ящички с благовонными мазями. К косметическим приемам «луп» принадлежат также искусственное соединение бровей, подмалевывание глаз различными черными и даже желтыми красками, обычай наклеивать мушки для красоты...
Их разговор бесцеремонно прервал вернувшийся легат. Он отдал Мнемону маленькую восковую таблицу.
– Сохрани адрес шлюшки, а то я могу потерять. Потом мне вернешь. Ладно, отдали дань традиции, теперь пришла пора развлечься по-настоящему. Пойдем в театр!
– Чего это Гая потянуло на зрелища? – поинтересовался Иуда у эфиопа.
– Разохотился с матроной, которая одна из всех оказалась в паланкине, а остальные пришли пешими, – ухмыльнулся «человек с обожженным лицом». – А ему одной мало. Куртизанка же с браслетами отложила свидание по какой-то причине. Вот наш доблестный легат и ищет свободную вульву, как кобель – суку в течке...
В отличие от эпизода с баней, теперь вождь Ревностных сразу догадался, тяга к какому именно искусству стала вдруг обуревать шалопутного патриция. Римские, да и греческие театры в те времена были чем-то вроде лупанариев, с той только разницей, что труженицы обычных публичных домов предварительно не танцевали, не пели и не играли на музыкальных инструментах.
Связь искусства и разврата в наше время несколько завуалирована, поэтому любовные похождения «звезд» так шокируют публику. Проституция, утратив священный характер и перейдя из храма на панель, из древнейшей профессии превратилась в прибыльное, хотя и малоуважаемое ремесло. В классической же древности, наоборот, художественный элемент достиг наибольшего развития и откровенной открытости именно у проституток.