Страница:
Что сказать о воле, который любит свое ярмо и мнит лесного лося и оленя бездомными бродягами?
Что сказать о воле, который любит свое ярмо...
Потому что ярмо, рабство... хоть и за очень высокую цену — ведь ни один вол не рождается волом. Посмотрите на вола и быка, — и увидите разницу.
Бык — это слава, величественный феномен силы и энергии. Но его кастрировали — этого не забудешь... — потому что много быков не нужно.
Одного быка довольно, чтобы тысячи коров понесли телят, — так много у него энергии. Вам не удастся запрячь быка в ярмо как свой транспорт. Он столь могуч, что может вас с вашей телегой сбросить в канаву. Если он увидит прекрасную леди-корову на пути, он может напрочь позабыть о деле, отшвырнуть ярмо прочь — сначала основное!
Ни от одного быка нет никакой прагматической пользы — кроме того, что он может произвести больше быков. Но прежде чем они станут быками или осознают свою силу, их нужно кастрировать, сделать их импотентами. Тогда тот величественный бык — просто несчастный вол, все тянущий и тянущий воловью упряжку. Разумеется, он в большей безопасности: всегда вдоволь пищи, убежище от дождя, зноя. Естественно, он думает, что лось и олень, прекрасные дикие животные...
Вол — это преступление против несчастных животных, которые не умеют говорить, не могут пойти к законнику и спросить: «По какому праву нас делают импотентами?» Но, чтобы утешить себя, он считает, что олень, лось и все другие дикие животные понапрасну бегают туда-сюда, бродяги: «Я полезное существо, я тяну упряжку». И ярмо, рабство становится его безопасностью.
Воловья упряжка должна исчезнуть из мира. Когда есть автобусы, поезда и автомобили, к чему уничтожать миллионы прекрасных быков? Не беспокойтесь о том, где они достанут себе пищу, как они будут жить. Все дикие животные живут, достают себе пищу, и безмерно счастливы. Быки тоже будут в лесах, в горах, среди своих сестер и братьев.
Воловья упряжка уродлива. Она показывает насилие человека над бессловесным животным, которое не может протестовать — и все же кое-как ему удается утешить себя. И то же самое у всех людей, которые утешают себя тем или иным способом. Таким метафорическим языком Халиль Джебран говорит людям, что они полюбили свое рабство, потому что оно дает им гарантию, безопасность — хоть и отнимает все их достоинство, свободу, славу.
Что сказать о старой змее, которая не в силах сбросить кожу...
Змеи каждый год сбрасывают свою старую кожу, они просто выскальзывают из нее с новой, молодой кожей. Точно деревья — они сбрасывают свои мертвые листья и вскоре снова красуются в зелени, в листве и цветах. Но старая змея так слаба к старости, ей не под силу выбраться из своей изношенной кожи — и все же она находит утешение: Что сказать о старой змее, которая не в силах сбросить кожу и называет всех остальных голыми, и бесстыжими?
Это касается моих людей. От вашего танца, от вашей песни, от вашей любви все искалеченные люди приходят в ярость, ведь они не могут танцевать. Но они наделены властью остановить ваш танец, и я говорю вам: лучше умереть, чем остановить свой танец только из-за страха, что вас могут убить. Ибо что такое жизнь, не знающая ни песни, ни танца, ни любви? Есть люди, которые называют наготу непристойной. Поставьте тысячу голых людей, и вы удивитесь, как безобразно они выглядят. Под своими одеждами они скрывают свое уродство.
И когда они видят кого-то обнаженного и прекрасного, они не могут терпеть этого человека: он напоминает им об их собственном уродстве. Но как ни скрывай под одеждой, это не поможет — они знают. Других можно обмануть, но как обмануть самого себя? И нагота становится непристойной — хотя все животные наги, все птицы наги.
Но я не предлагаю вам идти на улицу голыми, это время еще не пришло. Подождите немножко — когда у меня будут люди во всем мире, тогда наши протесты мы будем проводить обнаженными. Они требуют, чтобы мы выбросили оружие, — мы выбросим даже одежду! И когда они устыдятся, то устыдятся не вашей наготы; они устыдятся самих себя и своих тел, того, что они сделали с собой. Прячась за одеждой, они никак не заботились о своем теле.
Сейчас — из-за того, что вы среди этих искалеченных людей, — не пляшите на улицах; тех калек слишком много, а нас очень мало. Только из-за тех уродливых людей не обнажайтесь на улицах — вы спровоцируете их гнев, их зависть, их скудость: у них нет таких прекрасных тел.
Но я обещаю вам: тот день совсем близок, когда у нас будет достаточно людей. Тогда мы заполним все улицы всех городов мира нагими танцорами, тысячами поющих, и покажем им: «То, что вы потеряли, мы нашли. Не гневайтесь — присоединяйтесь к нам! И мы приведем и ваше тело в порядок, и ваш ум в порядок».
Но сейчас немного рановато, так что сегодня ведите себя как этого требуют от вас слепые, глухие и калеки. Это не наша «норма» — это просто временное согласие с безумным миром. Когда-то у нас будет достаточно людей, и мы покажем этим безумцам: «Если вы не обнажены на улице, вы непристойны. Чего вы боитесь? У себя дома можете пользоваться одеждой — но не на улице!»
И о том, кто рано приходит на свадебный пир и, пересытившись, уходит, заявляя, что все пиры отвратительны и все пирующие преступают закон.
На поверхностный взгляд это кажется чем-то совершенно неважным, но здесь есть глубина, которую вы должны открыть. Я знаю, что все политические лидеры, все бюрократы — пьяницы и курильщики. Даже во время запрета в самом кабинете Морарджи Десая были люди, употреблявшие алкоголь. Я не считаю, что в этом есть что-то плохое. Если Морарджи Десай волен пить свою собственную мочу... алкоголь совершенно вегетарианский. Фактически, он ненормальный — он полагает, что каждую болезнь можно лечить просто питьем своей мочи, и не нужны ни медицинские колледжи, ни врачи, ни лекарства.
Я дискутировал с ним и сказал: «Расскажите мне, как же вы можете лечить человека, страдающего от рака, питьем собственной мочи? — или человека, который страдает туберкулезом... Моча выводит все яды прочь из тела, а вы забираете их назад! Поэтому, если вы любите запрещать, запретите каждому пить его собственную мочу. Вы будете вправе сказать: «Я — исключение, я премьер-министр Индии. Только премьер-министрам позволено». И я знаю о членах вашего кабинета, персонально, — все они пьют спиртное. Как вы можете навязывать свои идеи людям?»
Махатма Ганди, отец четырех детей, дав им рождение, принялся учить целибату. Дайте хотя бы такую же возможность каждому. И что же, в конце концов, случилось с его целибатом? — ведь это было не что иное, как подавление. В преклонном возрасте, в семьдесят лет, он начал спать с голой девицей, а его ученики хотели скрыть этот факт от широкой публики, иначе он лишился бы всей своей святости, махатмовости — в семидесятилетнем возрасте спать нагишом с девицей!
Но им не удалось скрыть это по простой причине. Несколькими годами раньше собственный личный секретарь Ганди, Пьярилал, влюбился в женщину. Это был молодой, умный человек, и замечательный писатель. Ганди воспрепятствовал ему, предъявив ультиматум: «Либо сохраняй целибат, либо оставь ашрам. Если хочешь — женись, у меня нет возражений; женись, но сохраняй целибат!»
Удивительная логика: постись, держа всевозможные великолепные блюда вокруг себя. Так поститься становится еще трудней, ведь невозможно думать ни о чем ином, кроме прекрасных блюд вокруг, а аромат, восходящий от них, постоянно напоминает о голоде.
Это Пьярилал — насколько я понимаю, из явной мести — раскрыл секрет всему миру. Он написал биографию Махатмы Ганди и посвятил почти сотню страниц его неестественной идее целибата. И в итоге перед самой своей смертью Махатма Ганди начал спать с девицей! Даже сейчас гандисты не говорят об этом. Про Ганди созданы фильмы, но этой части там нет. А такие люди, как Виноба Бхаве, Кака Каликар — его самые близкие ученики, — писали письма Пьярилалу, которые тот опубликовал: «Делайте все, что бы вам ни захотелось, но не выдавайте этот секрет». Вот вам люди, которые ищут истину.
Что сказать мне о них, кроме того, что они тоже стоят под лучами солнца, но спиною к нему?
Все эти люди, которые обвиняют и осуждают других, лишь чтобы почувствовать превосходство, только тем и озабочены, чтобы не обернуться лицом к солнцу, чтобы держать свои спины к солнцу.Они не желают видеть, они вполне довольны своей слепотой. Их слепота длится очень долго, она стала их философией, их религией, их образом жизни. Они не в силах изменить это, хотя изменить очень просто: один поворот на сто восемьдесят градусов — и нет тьмы, только свет.
Но даже если вы повернете этих людей, они будут держать глаза закрытыми. Они глядят только на свои тени; они видят только свои тени, и их тени — это их законы. Вопрос был: «Скажи нам о законах».
Альмустафа говорит очень точно:
Они видят лишь свои тени, и эти тени — законы для них.
Их законы созданы их слепотой, их темнотой, их бессознательным.
Что для них солнце, как не создатель теней?
Солнце не свет для них, а лишь создатель теней.Если бы вы держались спиной к солнцу, то и ваше убеждение, конечно, было бы таким же.
И что значит признавать законы, как не склоняться и чертить свои тени на земле?У них нет никакого света, только своя собственная тень — что же остается делать?
Что значит признавать законы, как не склоняться и чертить свои тени на земле?И то, что начерчено на земле по своим собственным теням, они хотят навязать всем остальным.
Но вы, идущие лицом к солнцу, — какие образы, начертанные на земле, могут удержать вас?Прекрасное изречение: Но вы, идущие лицом к солнцу, — какие образы, начертанные на земле, могут удержать вас?Солнце — ваш закон! Это и есть то, что я говорю: любовь — ваш единственный закон. Не идите против любви. Следуйте туда, куда ваша любовь ведет вас, и вы всегда будете невинными.
Вы, странствующие с ветром, какой флюгер укажет вам путь?Живите просто жизнью позволения, и ветры заботливо доставят вас туда, где находится ваша судьба.
Какой человеческий закон свяжет вас, если вы сбросите свое ярмо, но не перед дверью тюрьмы человека?Это в ваших руках — оставаться рабом или стать свободным человеком. Вы были рождены свободными; рабство — это дар всех тех, кто делает вид, что любит вас. Скорее всего, они даже не осознают, что делают вас рабами.
Разорвите все цепи, сбросьте ярма и следуйте своей собственной природе.
Куда бы она ни вела — там рай.
Вопрос не в местонахождении рая. Я говорю: если вы просто следуете своей природе, то куда бы вы ни пришли, вы найдете рай.
Какой человеческий закон свяжет вас, если вы сбросите свое ярмо, но не перед дверью тюрьмы человека?
Каких законов вы убоитесь, если будете плясать, не наталкиваясь на железные цепи человека?Это именно вам:
Танцуйте, но не спотыкайтесь о чьи-то цепи. Если кто-то решил оставаться в цепях, это его проблемы.
И кто приведет вас на суд, если вы скинете с себя одежды, но не оставите их на пути человека?
Кто имеет право помешать вам, отбросить вашу одежду, вашу обусловленность и стать индивидуальностью по своему собственному праву? — но не бросайте свои одежды и облачения ни на чьем пути.
Народ Орфалеса, ты можешь заглушить барабан и ослабить струны лиры, но кто возбранит жаворонку петь?
—Полицейский комиссар Пуны!
— Хорошо, Вимал?
— Да, Мастер!
КОММУНА ОШО
Международная Коммуна Ошо в Пуне, Индия, в своей жизни руководствуется видением просветленного мастера Ошо. Это своеобразная лаборатория, эксперимент по созданию нового человека —человека, живущего в согласии с собой и с окружающим миром, свободного от всех систем верований и идеологий, которые сейчас раздирают человечество.
Мультиверситет при Коммуне Ошо предлагает сотни мастерских, групп и тренингов занятий, которые проводятся на девяти факультетах:
Школа центрирования и боевых искусств дзэн
Школа творческих искусств Ошо
Международная Академия целительских искусств Ошо
Академия медитации Ошо
Институт любви и сознания Ошо
Школа мистицизма Ошо
Институт Тибетской пульсовой диагностики и целительства
Центр трансформации Ошо
Медитативный клуб творческого отдыха Ошо
Все эти программы рассчитаны на то, чтобы помочь участникам приобрести навыки медитации — пассивное созерцание мыслей, эмоций и действий без их оценки или идентификации. В отличие от многих традиционных дисциплин Востока, медитация в Международной Коммуне Ошо является неотделимой частью повседневной жизни — работы, общения и просто бытия. А результат таков, что люди не уходят от мира, но вносят в него дух осознания и празднования, с глубоким благоговением перед жизнью.
Кульминация дня в Коммуне — собрание Братства Белых Одежд Ошо. Этот двухчасовой праздник музыки, танца и тишины, с беседой от Ошо, неповторим: полная медитация в самой себе, когда тысячи ищущих, по словам Ошо, «растворяются в море сознания».
Что сказать о воле, который любит свое ярмо...
Потому что ярмо, рабство... хоть и за очень высокую цену — ведь ни один вол не рождается волом. Посмотрите на вола и быка, — и увидите разницу.
Бык — это слава, величественный феномен силы и энергии. Но его кастрировали — этого не забудешь... — потому что много быков не нужно.
Одного быка довольно, чтобы тысячи коров понесли телят, — так много у него энергии. Вам не удастся запрячь быка в ярмо как свой транспорт. Он столь могуч, что может вас с вашей телегой сбросить в канаву. Если он увидит прекрасную леди-корову на пути, он может напрочь позабыть о деле, отшвырнуть ярмо прочь — сначала основное!
Ни от одного быка нет никакой прагматической пользы — кроме того, что он может произвести больше быков. Но прежде чем они станут быками или осознают свою силу, их нужно кастрировать, сделать их импотентами. Тогда тот величественный бык — просто несчастный вол, все тянущий и тянущий воловью упряжку. Разумеется, он в большей безопасности: всегда вдоволь пищи, убежище от дождя, зноя. Естественно, он думает, что лось и олень, прекрасные дикие животные...
Вол — это преступление против несчастных животных, которые не умеют говорить, не могут пойти к законнику и спросить: «По какому праву нас делают импотентами?» Но, чтобы утешить себя, он считает, что олень, лось и все другие дикие животные понапрасну бегают туда-сюда, бродяги: «Я полезное существо, я тяну упряжку». И ярмо, рабство становится его безопасностью.
Воловья упряжка должна исчезнуть из мира. Когда есть автобусы, поезда и автомобили, к чему уничтожать миллионы прекрасных быков? Не беспокойтесь о том, где они достанут себе пищу, как они будут жить. Все дикие животные живут, достают себе пищу, и безмерно счастливы. Быки тоже будут в лесах, в горах, среди своих сестер и братьев.
Воловья упряжка уродлива. Она показывает насилие человека над бессловесным животным, которое не может протестовать — и все же кое-как ему удается утешить себя. И то же самое у всех людей, которые утешают себя тем или иным способом. Таким метафорическим языком Халиль Джебран говорит людям, что они полюбили свое рабство, потому что оно дает им гарантию, безопасность — хоть и отнимает все их достоинство, свободу, славу.
Что сказать о старой змее, которая не в силах сбросить кожу...
Змеи каждый год сбрасывают свою старую кожу, они просто выскальзывают из нее с новой, молодой кожей. Точно деревья — они сбрасывают свои мертвые листья и вскоре снова красуются в зелени, в листве и цветах. Но старая змея так слаба к старости, ей не под силу выбраться из своей изношенной кожи — и все же она находит утешение: Что сказать о старой змее, которая не в силах сбросить кожу и называет всех остальных голыми, и бесстыжими?
Это касается моих людей. От вашего танца, от вашей песни, от вашей любви все искалеченные люди приходят в ярость, ведь они не могут танцевать. Но они наделены властью остановить ваш танец, и я говорю вам: лучше умереть, чем остановить свой танец только из-за страха, что вас могут убить. Ибо что такое жизнь, не знающая ни песни, ни танца, ни любви? Есть люди, которые называют наготу непристойной. Поставьте тысячу голых людей, и вы удивитесь, как безобразно они выглядят. Под своими одеждами они скрывают свое уродство.
И когда они видят кого-то обнаженного и прекрасного, они не могут терпеть этого человека: он напоминает им об их собственном уродстве. Но как ни скрывай под одеждой, это не поможет — они знают. Других можно обмануть, но как обмануть самого себя? И нагота становится непристойной — хотя все животные наги, все птицы наги.
Но я не предлагаю вам идти на улицу голыми, это время еще не пришло. Подождите немножко — когда у меня будут люди во всем мире, тогда наши протесты мы будем проводить обнаженными. Они требуют, чтобы мы выбросили оружие, — мы выбросим даже одежду! И когда они устыдятся, то устыдятся не вашей наготы; они устыдятся самих себя и своих тел, того, что они сделали с собой. Прячась за одеждой, они никак не заботились о своем теле.
Сейчас — из-за того, что вы среди этих искалеченных людей, — не пляшите на улицах; тех калек слишком много, а нас очень мало. Только из-за тех уродливых людей не обнажайтесь на улицах — вы спровоцируете их гнев, их зависть, их скудость: у них нет таких прекрасных тел.
Но я обещаю вам: тот день совсем близок, когда у нас будет достаточно людей. Тогда мы заполним все улицы всех городов мира нагими танцорами, тысячами поющих, и покажем им: «То, что вы потеряли, мы нашли. Не гневайтесь — присоединяйтесь к нам! И мы приведем и ваше тело в порядок, и ваш ум в порядок».
Но сейчас немного рановато, так что сегодня ведите себя как этого требуют от вас слепые, глухие и калеки. Это не наша «норма» — это просто временное согласие с безумным миром. Когда-то у нас будет достаточно людей, и мы покажем этим безумцам: «Если вы не обнажены на улице, вы непристойны. Чего вы боитесь? У себя дома можете пользоваться одеждой — но не на улице!»
И о том, кто рано приходит на свадебный пир и, пересытившись, уходит, заявляя, что все пиры отвратительны и все пирующие преступают закон.
На поверхностный взгляд это кажется чем-то совершенно неважным, но здесь есть глубина, которую вы должны открыть. Я знаю, что все политические лидеры, все бюрократы — пьяницы и курильщики. Даже во время запрета в самом кабинете Морарджи Десая были люди, употреблявшие алкоголь. Я не считаю, что в этом есть что-то плохое. Если Морарджи Десай волен пить свою собственную мочу... алкоголь совершенно вегетарианский. Фактически, он ненормальный — он полагает, что каждую болезнь можно лечить просто питьем своей мочи, и не нужны ни медицинские колледжи, ни врачи, ни лекарства.
Я дискутировал с ним и сказал: «Расскажите мне, как же вы можете лечить человека, страдающего от рака, питьем собственной мочи? — или человека, который страдает туберкулезом... Моча выводит все яды прочь из тела, а вы забираете их назад! Поэтому, если вы любите запрещать, запретите каждому пить его собственную мочу. Вы будете вправе сказать: «Я — исключение, я премьер-министр Индии. Только премьер-министрам позволено». И я знаю о членах вашего кабинета, персонально, — все они пьют спиртное. Как вы можете навязывать свои идеи людям?»
Махатма Ганди, отец четырех детей, дав им рождение, принялся учить целибату. Дайте хотя бы такую же возможность каждому. И что же, в конце концов, случилось с его целибатом? — ведь это было не что иное, как подавление. В преклонном возрасте, в семьдесят лет, он начал спать с голой девицей, а его ученики хотели скрыть этот факт от широкой публики, иначе он лишился бы всей своей святости, махатмовости — в семидесятилетнем возрасте спать нагишом с девицей!
Но им не удалось скрыть это по простой причине. Несколькими годами раньше собственный личный секретарь Ганди, Пьярилал, влюбился в женщину. Это был молодой, умный человек, и замечательный писатель. Ганди воспрепятствовал ему, предъявив ультиматум: «Либо сохраняй целибат, либо оставь ашрам. Если хочешь — женись, у меня нет возражений; женись, но сохраняй целибат!»
Удивительная логика: постись, держа всевозможные великолепные блюда вокруг себя. Так поститься становится еще трудней, ведь невозможно думать ни о чем ином, кроме прекрасных блюд вокруг, а аромат, восходящий от них, постоянно напоминает о голоде.
Это Пьярилал — насколько я понимаю, из явной мести — раскрыл секрет всему миру. Он написал биографию Махатмы Ганди и посвятил почти сотню страниц его неестественной идее целибата. И в итоге перед самой своей смертью Махатма Ганди начал спать с девицей! Даже сейчас гандисты не говорят об этом. Про Ганди созданы фильмы, но этой части там нет. А такие люди, как Виноба Бхаве, Кака Каликар — его самые близкие ученики, — писали письма Пьярилалу, которые тот опубликовал: «Делайте все, что бы вам ни захотелось, но не выдавайте этот секрет». Вот вам люди, которые ищут истину.
Что сказать мне о них, кроме того, что они тоже стоят под лучами солнца, но спиною к нему?
Все эти люди, которые обвиняют и осуждают других, лишь чтобы почувствовать превосходство, только тем и озабочены, чтобы не обернуться лицом к солнцу, чтобы держать свои спины к солнцу.Они не желают видеть, они вполне довольны своей слепотой. Их слепота длится очень долго, она стала их философией, их религией, их образом жизни. Они не в силах изменить это, хотя изменить очень просто: один поворот на сто восемьдесят градусов — и нет тьмы, только свет.
Но даже если вы повернете этих людей, они будут держать глаза закрытыми. Они глядят только на свои тени; они видят только свои тени, и их тени — это их законы. Вопрос был: «Скажи нам о законах».
Альмустафа говорит очень точно:
Они видят лишь свои тени, и эти тени — законы для них.
Их законы созданы их слепотой, их темнотой, их бессознательным.
Что для них солнце, как не создатель теней?
Солнце не свет для них, а лишь создатель теней.Если бы вы держались спиной к солнцу, то и ваше убеждение, конечно, было бы таким же.
И что значит признавать законы, как не склоняться и чертить свои тени на земле?У них нет никакого света, только своя собственная тень — что же остается делать?
Что значит признавать законы, как не склоняться и чертить свои тени на земле?И то, что начерчено на земле по своим собственным теням, они хотят навязать всем остальным.
Но вы, идущие лицом к солнцу, — какие образы, начертанные на земле, могут удержать вас?Прекрасное изречение: Но вы, идущие лицом к солнцу, — какие образы, начертанные на земле, могут удержать вас?Солнце — ваш закон! Это и есть то, что я говорю: любовь — ваш единственный закон. Не идите против любви. Следуйте туда, куда ваша любовь ведет вас, и вы всегда будете невинными.
Вы, странствующие с ветром, какой флюгер укажет вам путь?Живите просто жизнью позволения, и ветры заботливо доставят вас туда, где находится ваша судьба.
Какой человеческий закон свяжет вас, если вы сбросите свое ярмо, но не перед дверью тюрьмы человека?Это в ваших руках — оставаться рабом или стать свободным человеком. Вы были рождены свободными; рабство — это дар всех тех, кто делает вид, что любит вас. Скорее всего, они даже не осознают, что делают вас рабами.
Разорвите все цепи, сбросьте ярма и следуйте своей собственной природе.
Куда бы она ни вела — там рай.
Вопрос не в местонахождении рая. Я говорю: если вы просто следуете своей природе, то куда бы вы ни пришли, вы найдете рай.
Какой человеческий закон свяжет вас, если вы сбросите свое ярмо, но не перед дверью тюрьмы человека?
Каких законов вы убоитесь, если будете плясать, не наталкиваясь на железные цепи человека?Это именно вам:
Танцуйте, но не спотыкайтесь о чьи-то цепи. Если кто-то решил оставаться в цепях, это его проблемы.
И кто приведет вас на суд, если вы скинете с себя одежды, но не оставите их на пути человека?
Кто имеет право помешать вам, отбросить вашу одежду, вашу обусловленность и стать индивидуальностью по своему собственному праву? — но не бросайте свои одежды и облачения ни на чьем пути.
Народ Орфалеса, ты можешь заглушить барабан и ослабить струны лиры, но кто возбранит жаворонку петь?
—Полицейский комиссар Пуны!
— Хорошо, Вимал?
— Да, Мастер!
КОММУНА ОШО
Международная Коммуна Ошо в Пуне, Индия, в своей жизни руководствуется видением просветленного мастера Ошо. Это своеобразная лаборатория, эксперимент по созданию нового человека —человека, живущего в согласии с собой и с окружающим миром, свободного от всех систем верований и идеологий, которые сейчас раздирают человечество.
Мультиверситет при Коммуне Ошо предлагает сотни мастерских, групп и тренингов занятий, которые проводятся на девяти факультетах:
Школа центрирования и боевых искусств дзэн
Школа творческих искусств Ошо
Международная Академия целительских искусств Ошо
Академия медитации Ошо
Институт любви и сознания Ошо
Школа мистицизма Ошо
Институт Тибетской пульсовой диагностики и целительства
Центр трансформации Ошо
Медитативный клуб творческого отдыха Ошо
Все эти программы рассчитаны на то, чтобы помочь участникам приобрести навыки медитации — пассивное созерцание мыслей, эмоций и действий без их оценки или идентификации. В отличие от многих традиционных дисциплин Востока, медитация в Международной Коммуне Ошо является неотделимой частью повседневной жизни — работы, общения и просто бытия. А результат таков, что люди не уходят от мира, но вносят в него дух осознания и празднования, с глубоким благоговением перед жизнью.
Кульминация дня в Коммуне — собрание Братства Белых Одежд Ошо. Этот двухчасовой праздник музыки, танца и тишины, с беседой от Ошо, неповторим: полная медитация в самой себе, когда тысячи ищущих, по словам Ошо, «растворяются в море сознания».