Раткевич Элеонора. Меч без рукояти (Деревянный меч - 3)

   - А ты уверен, что туда попадают? - понизив голос, съязвил Байхин и коротко хихикнул. Сквозь его смешок отчетливо слышался призвук сумасшедшинки - Байхин и сам его различал, но ничего не мог с собой поделать. Хладнокровие и здравый смысл упорно не желали возвращаться. Там, где приходится задирать голову, чтобы увидеть порог, здравому смыслу не место.
   - Еще как уверен, - отозвался Хэсситай. - Даже самый сильный маг с голоду ноги протянет, ежели вздумает без еды обойтись. Слуги из дворца, может, и не выходят - но еду вовнутрь как-то протаскивают.
   - С помощью магии, наверное, - предположил Байхин.
   - Навряд ли, - возразил Хэсситай. - Станет тебе его королевское величество из-за каждого окорока лично корячиться и тратить свою магическую силу, чтобы пропихнуть его через кухонное окно. Нет, тут наверняка не обошлось без подъемника. И находиться он должен со стороны кухни и прочих служебных помещений. Давай-ка обойдем эту кошмарину кругом: если здесь парадный вход, то окна кухни где-то сзади.
   - Пойдем, - согласился Байхин и первым двинулся в обход, стараясь не глядеть ни на омерзительно изуродованный дворец, ни даже на его тень. Хэсситай шел следом, то и дело поглядывая со смесью интереса и омерзения на каменную кладку.
   Они успели как раз вовремя, чтобы услышать, как басовито загудел трос подъемника - загудел и лопнул с каким-то особо насмешливым звуком. А сам подъемник, лишенный поддержки, сонно закачался, словно огромная колыбель, из которой вот-вот выпрыгнет, проснувшись, нечто большое и враждебное... потом вздернулся вверх, затрещал и рухнул наземь.
   - Шутки шутит его величество, - бесстрастно заметил Хэсситай. Байхин согласно кивнул. Ясно же, что не от естественных причин рухнул подъемник, а повинуясь магическому велению: падение от естественных причин выглядит иначе.
   - Если я хоть что-то смыслю в королях, - произнес Байхин, безуспешно стараясь подражать бесстрастному тону Хэсситая, - тот отряд стражи, что застрял в пиршественной зале, был не единственным. А второй с минуты на минуту прибудет сюда.
   - Уж будь уверен, - кивнул Хэсситай. - Только и у меня кое-что в запасе есть.
   Быстрым бесшумным шагом он добежал до высокого раскидистого дерева, подпрыгнул, ухватился за толстую ветку, подтянулся, нырнул в серебристо-черную ночную листву и вновь возник на высоте второго этажа вознесенного вверх дворца.
   - Полезай сюда, - велел он Байхину, налаживая небольшой арбалет.
   Байхин повторил его маневр почти так же бесшумно. Когда он, слегка задыхаясь, устроился веткой ниже Хэсситая, короткая тяжелая стрела вспорола листву, свистнула в воздухе и воткнулась в наличник кухонного окна. От стрелы к рукам Хэсситая тянулась узкая черная линия... канат?
   - Канат и есть, - ухмыльнулся Хэсситай в ответ на невысказанный вопрос Байхина. - Тонковат немного... но выдержит. Покуда стражники до нас доберутся, мы уже окажемся внутри. Дойдем по канату и высадим решетки. Их ведь высадить - плевое дело, если умеючи. Они тут скорей для красоты приделаны.
   Хэсситай говорил вполне здравые вещи, но Байхин его не особенно и слушал. Ему внезапно почудилось, что воздух беззвучно содрогнулся от чего-то незримого, но тем не менее вещественного. Байхин нервно сглотнул и заставил себя прислушаться к Хэсситаю. А все этот дворец, будь он трижды неладен! Выпялишься на чужой бред, а потом и самому невесть что начнет мерещиться...
   Хэсситай шагнул на канат с привычной сноровкой - если и не канатоходцем, то уж Ночной Тенью он был и оставался, нравилось ему это или нет. Байхин, затаив дыхание, смотрел, как уверенно Хэсситай ступает по канату... Вот уже меньше половины осталось... Вот сейчас он достигнет окна, обернется и взмахнет рукой, приглашая Байхина следовать за ним...
   И тут канат растянулся почти до самой земли, словно тягучая нить клейкого вара (не может быть, промелькнуло в голове у Байхина, не может быть...), спружинил и вышвырнул Хэсситая вверх. Только немыслимая удача позволила Хэсситаю уцепиться в полете за ветку и не упасть и не вывернуть руку из плеча - и даже не столкнуть вниз ошеломленного Байхина.
   - Что это было? - сорванным фальцетом спросил Байхин.
   Хэсситай вместо ответа подергал пару раз канат - ничего необычного, веревка как веревка - и осторожно оперся на него рукой. Канат снова провис - и вновь принял нормальный вид, едва только Хэсситай отнял руку.
   - Ах так, - пробормотал киэн и попробовал было продвинуться вперед по ветке. Два-три шага ему удалось сделать... а потом он почему-то остановился - и только мускулы его вздулись буграми, будто силясь преодолеть невидимые оковы.
   Лицо Хэсситая исказилось от напряжения, пот тек с него ручьями, воздух с надсадным сиплым присвистом мерно выталкивался сквозь побледневшие губы.
   - Прости, что втравил тебя в эту историю, - сказал внезапно Хэсситай.
   - Что случилось? - невольно вскрикнул Байхин.
   - Я не могу, - ответил ему Хэсситай тем ровным и чуточку высокомерным тоном, каким говорят иной раз тяжело раненные в минуты невыносимой боли вместо того, чтобы орать и выть. - Я не могу проникнуть внутрь! Меня эта штука не пускает. Я ведь маг все-таки... и он тоже... и его силы вполне хватает, чтоб удерживать меня, - он-то в своем месте средоточия! Мне до него нипочем не добраться...
   Невдалеке уже послышался лязг и торопливый топот.
   - Тогда сиди здесь и отбивайся. - Байхин перелез на другую ветку и оказался почти рядом с канатом.
   - Не смей! - вскинулся Хэсситай. - Слышишь?
   - Не слышу, - отрезал Байхин. - Это ты у нас маг, а я и вовсе дурак. И с этими словами он ступил на канат.
   Хэсситай шепотом выругался ему вослед, но попытки помешать не сделал: он уже не мог удержать Байхина - только столкнуть... пусть уж лучше идет.
   А шел Байхин хорошо - быстро и спокойно.
   Хэсситай совсем уж было изладился издать вздох облегчения... но тут канат лопнул у Байхина прямо под ногами - лопнул в том самом месте, где незримая магическая преграда окружала замок, не позволяя Хэсситаю приблизиться.
   Байхин, однако, оказался настороже, будто чего-то в этом роде и ожидал. Он скользком упал вдоль каната, перехватил руками оборванный конец, перегнулся пополам, выставив ноги вперед, да так и въехал пятками в окно, высадив с треском и грохотом оконную раму вместе с решеткой.
   Внутренний дворец встретил его влажной затхлой тишиной, густой и вязкой. Казалось, недавний грохот ничем не потревожил ее. Байхин осторожно разжмурился и только тогда понял, что прыгал через запертое окно, плотно закрыв глаза. Он потряс головой, словно мокрая собачонка, приходя постепенно в себя, и медленно огляделся по сторонам.
   Ничего особенного, дворец как дворец. Вот только пыльный какой-то, что ли... нет, даже и не пыльный... словно мутью подернутый. Не только краски, но и звуки тоже мутные, неотчетливые, как бы припорошенные невидимой пылью. Скучно здесь живется, невпопад подумалось Байхину. Снаружи вечное лето - а здесь все тусклое, выцветшее, словно помороженное... а ну его совсем! Байхин вновь решительно тряхнул головой и поднялся.
   Шаг, еще один. Под ногами захрупало, загромыхало. Байхин нетерпеливо перешагнул через останки выломанного окна и зашагал дальше. Он не стал выглядывать наружу, не стал всматриваться в росистую ночную мглу - иначе не ушел бы от окна вовеки. И без того отойти от окна и углубиться в переплетение дворцовых коридоров было невыносимо трудно. Разум гнал Байхина вперед - а сердце принуждало остаться, не покидать мастера Хэсситая... Вот он еще на шаг отдалился от мастера... и еще на шаг... отдалился... ушел... покинул... бросил... предал... оставил на расправу дворцовой страже... одного... безоружного и беззащитного... Байхин остановился и прикусил губу до крови. Потом сплюнул и засмеялся зло и победительно. Это Хэсситай-то беззащитный? Это грозная Ночная Тень? Вот еще нашел беззащитного и безоружного! Да Хэсситай, покуда жив, сам себе оружие - смертоносный меч, беспорочный клинок, - и никто никогда не изловит пляшущий белый огонь лезвия за рукоять, потому что нет у него рукояти... А если Байхин не сплошает, то и не будет. Беззащитный, как же! Да соберись хоть вся дворцовая стража под этим чертовым деревом - все равно он в большей безопасности, чем Байхин. Это ведь не он идет по безмолвным коридорам, не зная толком, зачем он здесь и что ему предстоит исполнить. Интересно бы знать, спроста Хэсситай выбрал для проникновения во дворец первое попавшееся окошко или точно знал, что находится позади, и избрал его с какой-то неведомой Байхину целью? Если так, то дело плохо. Байхин совсем ведь не в то окно угодил, куда метил, а этажом ниже. Еще чуть-чуть - и его бы просто размазало о стену... но ведь не размазало, и теперь он бредет по незнакомым коридорам невесть куда... а может, давно уже кружит, заблудившись в затхлых, словно бы нежилых дворцовых закоулках? А заблудиться здесь немудрено: не в лесу ведь - во дворце оказался. А дворцы, дружочек Байхин, не для того строят, чтобы в них легко можно было найти то, что тебе нужно... а что, кстати говоря, тебе нужно?
   Нет, так нельзя. Нельзя, чтобы такие мысли в голову приходили. Так ведь и вправду заблудиться недолго... потеряться и шнырять по дворцу, как подгулявший призрак... Вот, значит, откуда привидения берутся - никто их не убивал и не мучил, они просто заблудились и шастают теперь по мраморным лабиринтам, осыпая их усталыми проклятиями, и будут блуждать по ним до изнеможения, до потери рассудка, до скончания веков... Эй, Байхин, да ты никак опять за свое? Там, снаружи, Хэсситай из последних сил отбивается от дворцовой стражи - и нипочем ему не отбиться, если ты не достигнешь цели, а ты тут заумь разводишь и мечешься бестолково от одной стенки до другой... Ох недаром Хэсситай так не хотел брать тебя в ученики, недаром пытался от тебя отвязаться, бестолочью честил... бестолочь ты и есть! Мелкое, безмозглое, ничтожное создание... блоха, заскочившая по недомыслию в беломраморное облачение дворца - запрыгнула сдуру, а теперь не чает, как и выбраться... крохотное насекомое, затерявшееся в безбрежности сонной каменной громады... жалкая, глупая, смешная блоха... невыразимо смешная... до кончиков своих хрупких тощеньких лапок - смешная, смешная, смешная...
   Байхин запрокинул голову и расхохотался в голос - громче, еще громче, пока не заболели скулы, пока не обожгло горло смехом, как крепким вином. Нет, не ошибся Хэсситай, приняв его в ученики! Байхин усвоил его науку сполна, достиг своей цели в совершенстве: он научился быть смешным! А сегодня он самого себя превзошел - никогда прежде ему не удавалось быть смешным настолько... Байхин в упоении раскинул руки, всем своим существом отдаваясь наивысшему счастью - быть смешным... Поистине, что может быть забавней - безмозглое насекомое мечется по белокаменным полам в поисках другого насекомого... Блошка, ищи блошку...
   Волна хохота накатила и схлынула. Из глаз у Байхина потекли слезы, будто он и вправду хлебнул обжигающе крепкой настойки, глотка горела - но дышать стало легче, в голове прояснилось. Все еще посмеиваясь тихонько, Байхин побрел дальше на поиски безумного короля-мага.
   А он-то еще сомневался в правоте Хэсситая! Ничего не поделаешь, сомневаться Байхину свойственно. Потому-то и стал он клоуном, а не воином. Он никогда не мог убивать по приказу. Убивать только потому, что некто, облеченный властью, скомандовал: рази! Хэсситаю он верил, как самому себе, но никакая вера не мешала ему спрашивать себя: а доподлинно ли враг моего друга - и мой враг? А что, если Хэсситай ошибается? Но теперь все сомнения исчезли.
   Тот, кто способен целую страну поразить смертной тоской и спокойно взирать на дело рук своих... тот, кто отрядил ловцов на поиски уцелевших киэн... тот, кто присвоил себе право на смех и сделал его орудием унижения - да ведь это же все равно что взять целебное лекарство и яду в него подмешать... тот, кто изуродовал древний дворец, как собственную душу... этот человек не имеет права на пощаду - и не получит ее.
   Он ее и не получил. Мертвые в пощаде не нуждаются.
   Байхин остолбенел, когда дверь в тронный зал, к которой он едва успел прикоснуться кончиками пальцев, внезапно распахнулась перед ним настежь. А на полу прямо перед дверью скреб мрамор желтоватыми, словно костяными, пальцами левой руки тот, кого Байхин так долго искал. Правой рукой умирающий безумец натягивал корону на лоб с такой силой, словно хотел пропихнуться насквозь и напялить ее себе на шею. Жизнь еще теплилась в нем, но глаза были гладкие и мертвые, как пуговицы, и лунный свет из приоткрытого окна не проникал в них, а бессильно скользил по поверхности. Они и раньше такими были, с ужасом понял Байхин. До чего нелепое, должно быть, зрелище - величественно отблескивает корона, надвинутая почти до бровей, а из-под нее зыркают невидящим взглядом пуговичные глазки... быть того не может, чтобы никто из придворных ни разу не засмеялся хоть исподтишка... может, именно тогда в эту венценосную голову и проникло безумие?..
   Лицо короля перекосилось от обиженного недоумения - словно муха, которой он забавы ради отрывал лапки, вдруг превратилась в шершня и ужалила его, - дернулось раз-другой и застыло навсегда.
   Байхин был готов если и не ко всему, то ко многому - или так ему, во всяком случае, казалось. Например, он был готов убить совершенно незнакомого человека, с которым он в своей жизни и парой слов не перемолвился, - и не на поле боя, в горячке всеобщего сражения, не успев даже заметить толком, кого лишила жизни твоя рука, а хладнокровно, лицом к лицу. А еще он был готов совершить это голыми руками - неприятное занятие... а уж если твой противник вооружен, то неприятное вдвойне, да вдобавок еще и опасное... А у Байхина были все основания полагать, что король встретит его при оружии. И к тому, что он, площадной шут и фигляр, должен будет наброситься на сумасшедшего мага - а значит, погибнуть наверняка, - Байхин тоже был готов... Но он не был готов застать противника при последнем издыхании. Все свои силы Байхин собирал для последнего рывка, для убийственного и самоубийственного порыва смертельной схватки - а схватки возьми и не случись...
   Тело Байхина чувствовало себя в чем-то обманутым. Оно все еще стремилось куда-то идти, бежать, мчаться, что-то совершить - но бежать было уже некуда и делать нечего. Невостребованная ярость сводила мышцы тугой судорогой. Только левая щека растерянно подергивалась, словно весь неистраченный порыв, все несовершенное движение достались именно ей. Голова кружилась, ноги подкашивались... нет, не подкашивались - это пол уходил из-под ног, неудержимо кренясь все сильней.
   Дворец! Дворец ведь только силой магии и держался - но теперь, когда безумный король умер и его магия вместе с ним... Байхин еще и мысль свою до конца обдумать не успел, а ноги уже несли его во всю прыть - подальше от тронного зала, от мертвого короля, к спасительному окну - туда, где свисает сверху веревка... и поскорей, пока дворец не завалился набок, непристойно задрав кверху свое мраморное брюхо!
   Обратную дорогу Байхин нашел так легко, словно это и не он блуждал по коридорам, то и дело ошибаясь и возвращаясь на прежнее место. И бесценная веревка, благословение Богам, все еще свисала вдоль окна. Все почти по-прежнему - кроме картины, открывшейся взору Байхина в лунных лучах.
   Говорил ведь Хэсситай, что со смертью мага, наложившего заклятие, смертная тоска преобразится в обычный насморк? Говорил. Вот по его слову и сбылось. Байхин от изумления едва канат из рук не выпустил. Он-то ожидал застать Хэсситая если и не мертвым, то целиком и полностью предавшимся смертельной схватке с отрядом стражников... а по саду, безудержно чихая, бродили человек тридцать. Они ну никак не могли сражаться - чихать, и только чихать. Их обнаженные мечи беспомощно вздрагивали в такт взрывам чихания, бессмысленно болтаясь в воздухе, и отчаянно мешали схватиться тем, кто еще был в силах сражаться. Потрясенный Байхин углядел в чихающей толпе человек пять, способных осмысленно передвигаться, - наемники, не иначе. Но ни они к Хэсситаю, ни Хэсситай к ним пробиться не могли. Под каждый шаг, под каждый взмах меча неизменно подворачивалась сотрясаемая громовым чихом фигура бывшего пустоглазого. Кое-кто из наемников сыпал проклятиями, но иные уже начинали зловредно ухмыляться, а то и похохатывать.
   - Прекратите это занудство! - заорал Байхин, болтаясь на веревке. Король мертв!
   - Я им говорил уже! - прокричал снизу Хэсситай. - Не верят!
   - Сейчас поверят! - пробормотал Байхин, когда дворец вновь вздрогнул и накренился - по счастью, не в сторону внутреннего сада, а по направлению к Внешнему Дворцу.
   - Ну, сейчас пойдет потеха! - с восторженным ужасом выдохнул Байхин и съехал по канату вниз так быстро, что едва не ободрал ладони.
   Деревянный сарайчик заскрипел бы, падая, - но мраморный дворец загрохотал и завыл. Он склонился так низко набок, словно желал рассмотреть, мягко ли ему будет падать. С самого верха наспех возведенного цоколя выкатился потревоженный камень и рухнул вниз. Его падение будто послужило сигналом. Громыхая и подскакивая, словно одержимые безумным желанием обогнать друг друга, камни устремились вниз. Во мгновение ока вознесенный кверху постамент обратился в кучу камней, и куча эта раскатывалась, будто незримый великан дал ей пинка. А по ее склонам с невозмутимой торжественностью горной лавины несся перекошенный дворец. Перед взором Байхина промелькнули вздыбленные двери и выпученные окна... а потом бесформенная мраморная громадина всей тяжестью въехала в самую середину Внешнего Дворца, давя и калеча хрупкие стены, разворачивая их поперек себя и вынося на улицу обломки. Грохот, вопли, тучи пыли, щебенка... Внезапно, осеняя собой всеобщее разрушение, над обломками развернулся на мгновение страшный золотой веер, вознесся, разлетелся по ветру золотом осенних листьев и исчез.
   Надсадно кашляя, Байхин озирался по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть в обступившей пылище. Позолоченные листья медленно кружились в плотном воздухе; один лист робко опустился Байхину на лицо. Байхин нетерпеливо смахнул его. Из клубов оседающей пыли вынырнуло лицо Хэсситая, белесое от известки.
   - Апчххи, - оглушительно рявкнул Хэсситай и сморщился. Байхин сел наземь и расхохотался.
   - Смейся-смейся, - проворчал Хэсситай.
   Рядом послышался глухой лязг: один из случившихся совсем неподалеку наемников с силой вогнал меч в ножны. Потом наемник подошел к своему недавнему противнику и сел возле него на обломок мрамора.
   - На кого работаете? - деловито поинтересовался он у оторопевших от неожиданного вопроса киэн.
   - На себя, - недоуменно ответил Хэсситай.
   - Так, значит, ты теперь и будешь король? - осведомился наемник.
   - Ну уж нет, - засмеялся Байхин, завидев на лице Хэсситая откровенный ужас. - И я тоже нет.
   - Кто же тогда заплатит моим людям? - озабоченно пробормотал наемник.
   Байхина снова смех разобрал. Непостижимое все-таки существо - человек. Пусть рядом гибнут маги и разлетаются царства, пусть рушатся дворцы и обращаются в прах троны - но капитан наемников способен думать только о деле. Кто заплатит жалованье его солдатам, это ж надо же! Байхин обратил смеющееся лицо к наемнику почти с нежностью.
   - Вам заплатят, - неожиданно произнес Хэсситай. - Король будет здесь самое большее через неделю. Если вы удержите корону до его прихода, вам будет хорошо уплачено. А вот это в задаток. - Он сорвал со своего пояса кошель и вложил его в руку наемника.
   - Ты что, с ума спятил? - жалобно вопросил Байхин. - Откуда ты короля добудешь? Из шкатулки своей, что ли?
   - Шкатулку я пожертвовал Богу Исцелений, - скалясь, напомнил Хэсситай. - А король про запас у меня есть, иначе бы я за такое дело не взялся. Много ли пользы стране сменить смертную тоску на усобицу? Законный наследник есть, не сомневайся. Только отыскать его надо.
   - Где? - только и сумел вымолвить Байхин.
   Хэсситай глянул на него исподлобья. Взгляд его был неожиданно виноватым.
   - Ты и сам знаешь где, - ответил он. - В горах. Помнишь, когда мы с тобой в домике Ари были... он ведь не только на стенку письмо наклеил. Там еще одно послание было оставлено, в тайничке...
   - И когда ты в тайнике успел пошуровать?! - возмутился Байхин. - Я ж с тебя вроде глаз не спускал.
   В ответ Хэсситай улыбнулся с деланной скромностью.
   - Да вот успел... тебе не сказался, ты уж извини. Ари мне там все подробно отписал. Те двое, о ком речь шла, - наследник престола и его мать. Удрали куда подальше - согласись, их можно понять...
   - Можно, - кивнул Байхин. - Я вот другого не понимаю - когда ты от меня таиться перестанешь?
   - Нашел о чем горевать, - отмахнулся Хэсситай. - У тебя тоже от меня тайна есть похлеще моих. Каким образом ты ухитрился короля одолеть?
   - Сам не понимаю, - развел руками Байхин.
   Заключение
   - Я, признаться, тоже не понимаю, - сообщил Кенет. - Может, все-таки соизволишь объяснить?
   - А чего тут понимать, - лениво возразил Хэсситай, - Просто дуракам везет, вот и все.
   - А дурак тут кто - Байхин, что ли?
   - Нет, - ухмыльнулся Хэсситай. - Я.
   Лицо Кенета приняло почти жалобное выражение. Хэсситай снова ухмыльнулся и обернулся к Байхину.
   - Сам объясняй, - ответил на его взгляд Байхин. - У меня уже в горле пересохло.
   - По-твоему, легко признаваться в собственной глупости? - Хэсситай помолчал немного, но ответа так и не дождался. - Ладно, будь по-твоему. Дело в том, что я взялся за дело по-дурацки и наворотил кучу глупостей... но как раз они меня и спасли.
   - Это как? - жадно спросил Кенет. - Ты не думай, я не издеваюсь... просто со мной тоже случалось, что, где ума недостало, там дурость спасла.
   - Именно что дурость, - проворчал Хэсситай, уступая. - Если бы я хоть немного сообразил перед тем, как короля убивать идти, сразу бы понял, что мне его не одолеть. Во всяком случае, тогда. Мне ведь в ту пору все удавалось, и я о себе понятия был весьма высокого. И колдовства этого безумца мне бы, пожалуй, в ту пору не снести.
   - Какого колдовства? - поразился Кенет. - Я что-то не заметил, чтобы Байхин сражался с какой-то магией.
   - Вот и он тоже не заметил, - кивнул Хэсситай. - Потому и победил. Была там магия, и еще какая. Думаешь, Байхину спроста вся эта ерунда в голову лезла? Как бы не так. Наведенные мысли, вот это как называется. Очень сильная магия. Очень зловредная. Уничтожить человека, да так, чтоб он и сам не заметил. Чтобы умер в мучительных корчах, в агонии собственного ничтожества. Сделать человека жалким и смешным в собственных глазах убийственно смешным. Чтобы он сам себя уничтожил.
   Убийственно смешным... Да, смех может убивать. Кенету мгновенно припомнилось, каким смешным он представлялся себе в том мучительном возрасте, когда подростку мнится, что он весь состоит из прыщей, ободранных коленок и неверного, ломающегося голоса... как он боялся сморозить нелепость... как остро ощущал свою кажущуюся неуместность... это он-то лучший в деревне работник и (как выяснилось лишь много позже) самый завидный жених среди всех своих сверстников. Даже и сейчас он еще не полностью одолел свою природную застенчивость, а тогда... Страшно подумать, что бы с ним приключилось, вздумай кто из односельчан надсмеяться над ним.
   - Тьфу! - только и смог сказать Кенет.
   - Правда твоя, - согласно кивнул Хэсситай. - Вот я и решил с ним переведаться магия на магию. Клоун против насмешника. Только я не был готов к этому поединку, а Байхин - был. Мне слишком помнится, как это больно быть предметом насмешек. А ему не в поношение, когда над ним смеются, а в награду. Он даже не понял, что его пытаются уничтожить, и принял атаку с такой чистосердечной радостью...
   - Кажется, понял, - усмехнулся Кенет. - Примерно так: "Погляди, какой ты смешной!" "Да, спасибо, я смешной! А ты-то какой смешной... Ой, а чего это ты помер?"
   - Точно, - подтвердил Хэсситай. - И ведь как хорошо вышло, что я сдуру решил от Байхина утаить, в чем суть этой мерзкой магии. Если бы он понимал, что на него нападают, он бы напрягался, сражался, наносил ответный удар... и погиб бы почти наверняка.
   - Кстати о тайнах, - не без лукавства напомнил Кенет. - Давай поговорим, где ты короля раздобыл.
   - Давай не будем, - скривился Хэсситай. - Ты об этом лучше с принцем Юкенной поговори. Ему по чину знать положено, в какой стране и что стряслось.
   Юкенна улыбнулся широко и сладко, всем своим видом показывая, что Хэсситай попал в самую точку и он действительно знает, о чем идет речь.
   - Если я правильно уразумел из твоего рассказа, - протянул Юкенна, значит, муж матери короля и Главный министр...
   - Ну да, - ухмыльнулся Хэсситай. - Ари.
   - А я-то гадал, откуда при малолетнем короле такой сообразительный министр выискался, - негромко засмеялся Юкенна. - Спасибо, дружище. Теперь хоть знать буду, с кем переговоры веду.
   - Переговоры? - мечтательно переспросил Хэсситай. - Между тобой и Ари? Хотел бы я хоть одним глазком посмотреть на это зрелище...
   Байхин фыркнул и сонно потянулся.
   - Утро уже, - сообщил он.