Реник Джин. Обещания

   Линна повесила трубку, все еще сомневаясь, как поступить. Джиллиан была права. Ведь приняла же она сама на веру, что Курт будет хорошим партнером в постели, так почему нельзя думать так же и о себе? Ответ заранее был готов. Потому что она слепая. Все всегда сводилось к ее слепоте, в этом крылась причина всех сомнений и тревог. Скорее всего, она не чувствовала к Курту особого физического влечения только потому, что не видела его. Не видела лица, тела. Все ее представления о нем, как о мужчине, строились только на интонациях голоса и ощущениях, которые она испытывала, прикасаясь к нему пальцами, телом, губами. Но как этого мало, и как все это иллюзорно!
   «Если я до такой степени неуверена, как сложатся наши интимные отношения с Куртом после свадьбы, — рассуждала она, — разве возможно будет сразу преодолеть все свои сомнения в тот момент, когда кто-то скажет нам, что мы муж и жена?» Она дотронулась пальцами до часов. Было около полудня. Курт обещал заехать за ней в час, чтобы съездить куда-нибудь вместе пообедать. Ей вдруг захотелось поскорее увидеть Курта, и она стала одеваться.
 
   Кристи колотила в дверь его квартиры, сама не своя от нервного возбуждения. Курт быстро ей открыл. Ему пришлось долго успокаивать Кристи, чтобы наконец узнать, что ее допрашивал еще один следователь, ведущий дело о смерти Кати Райе.
   — Он хотел знать, имею ли я отношение к наркотикам! — Кристи взволнованно шагала по комнате. — Я подозреваемая. Я знаю, это так. Он докопается, и меня посадят в тюрьму, и все полетит к чертям: моя карьера и…
   Ее причитания грозили вот-вот перерасти в настоящую панику, и даже он под их воздействием почувствовал, что стоит на краю страшной бездны. Да, он занимался наркотиками, но не более того — значит, первым делом, чистосердечное признание, потом заплатить штраф, в лучшем случае получить срок условно или, на худой конец, немного отсидеть. Но ни в коем случае нельзя навлечь на себя и тени подозрения, что он имеет хоть какое-то отношение к смерти Кати Райе. Такое обвинение грозит немалым сроком заключения в местах не столь отдаленных. До предела расстроенный Курт посмотрел на часы. Через час он должен быть у Боумонтов, чтобы забрать Линну и отправиться с ней пообедать. А он все еще здесь, в нижнем белье, и Кристи маячит у него перед глазами.
   — Что ты ему сказала? — закричал он. Черт, он спрашивал об этом уже четвертый раз.
   В конце концов у него лопнуло терпение, и он дал Кристи пощечину.
   — Ничего! Ничего я ему не сказала, — захныкала она. — Я же говорю тебе, он все знает. Все кончено.
   Кристи стала тереть ладонью горящую от удара щеку. Она была на грани нервного срыва.
   Зная, что в квартире очень тонкие стены, через которые все может быть слышно соседям, Курт понизил голос и заново принялся убеждать Кристи.
   — Но ведь нет ни улик, ни свидетелей. Невозможно доказать, кто именно дал ей наркотик. Если бы она сама рассказала об этом кому-нибудь перед смертью, тебя бы давно уже арестовали.
   Кристи расплакалась.
   — Но ведь она умерла из-за меня.
   — Господи, но ты же не тащила ее на озеро и не топила, — взбешенно зашептал он. «Ну как заставить ее понять?»
   — Она была взрослой, черт возьми, и сама могла отвечать за свои поступки. Кто мог предвидеть, что она окажется такой идиоткой, что, накурившись наркотика, полезет купаться? В этом нет ничьей вины! Когда же ты возьмешь это в толк? Никто не виноват, слышишь, никто.
   Кристи плакала взахлеб, и пока она горько рыдала, он выбрал себе рубашку и галстук. В конце концов Кристи взяла себя в руки.
   — Прости меня. Это только потому, что мне больше не с кем поделиться, иногда мне кажется, ты хочешь меня бросить. Я очень боюсь этого, Курт…
   Он поцеловал ее и прижал к себе.
   — Никогда. А сейчас мне нужно одеться. Через несколько минут у меня деловое свидание, детка. Не падай духом, о'кей?
   — Если хочешь, мы еще можем немножко поваляться. Мне в аэропорт к часу.
   Курт снова взглянул на часы. Ну что ж, он опоздает всего на несколько минут. Линна может и подождать. Куда она денется? Он еще раз поцеловал Кристи и, обняв, повел в спальню.
   — Только давай побыстрее.
   Через двадцать минут он уже был одет и, стоя на пороге, выталкивал Кристи за дверь. Она обняла его на прощание и поцеловала в шею, измазав помадой воротник рубашки. Черт, снова нужно переодеваться, но если поторопиться, то еще можно успеть. Он хлопнул ее по заду.
   — Я кое-что забыл дома. Ты иди, я позвоню тебе позже.
   Он закрыл дверь и бросился в комнату, перескакивая через ступеньки лестницы.
   Надев новую рубашку и поменяв галстук, выдавив на ладонь порцию крема после бритья и похлопав себя по лицу, он посмотрел в зеркало и, убедившись в том, что змеюке-мачехе не к чему будет придраться, удовлетворенно улыбнулся. В этот момент раздался легкий стук в дверь.
   — Курт?
   Он открыл дверь и увидел Линну, державшую в руках корзинку для пикника. Одета она была в короткий летний сарафан, открывавший плечи и длинные ноги, темные от загара. Легкий ветерок, ворвавшийся в открытую дверь дохнул на него восхитительно нежным запахом ее духов и очаровательно приподнял подол юбки. Если бы он только что не отзанимался любовью с Кристи, Линна стала бы для него лакомым кусочком.
   — Привет, дорогая, что ты здесь делаешь? Он ввел ее внутрь и, быстро оглядев комнату, проверяя, не осталось ли каких-нибудь следов после предыдущей посетительницы, облегченно вздохнул. «Какого черта ей здесь надо?»
   — Я хотела сделать тебе сюрприз.
   — Это действительно сюрприз для меня. Как ты меня отыскала?
   — Я приехала на такси. Водитель сказал мне, твоя машина стоит во дворе, поэтому я знала наверняка, что ты еще дома.
   — Как хорошо, что я не уехал раньше.
   Он поцеловал ее, и она ответила ему поцелуем.
   — Я попросила повара приготовить для нас сэндвичи и лимонад. Я думала, нам лучше поговорить наедине, без шума, официантов и посторонних людей… Устроить что-то вроде пикника.
   — Замечательно. И куда же мы поедем?
   — Может быть, останемся здесь? Если хочешь. Она сильно покраснела, и он все понял по ее лицу. Она собиралась соблазнить его. Что ж, спектакль обещал быть интересным. Он снова поцеловал ее, на этот раз долгим и нежным поцелуем.
   — Конечно, хочу, милая.
   Осторожно усадив Линну на табуретку, он стал вынимать из буфета тарелки и стаканы.
   — По-моему, это чудесная идея, — сказал Курт и внимательно посмотрел на нее.
   Он еще никогда-не спал с девственницами. Были у него две девчонки, которые клялись, что они нетронуты, но он не был в этом уверен. Теперь же он знал наверняка. И может быть, это была единственная возможность в жизни попробовать взять женщину первым, и потому нужно было провести игру по всем правилам. В квартире было так тихо, что он слышал, как за стенкой у соседей высокий голос выводит «Все мои дети».
   — Может быть, включим музыку? Кантри и вестерн пойдет?
   — Да.
   Он выбрал компакт-диск и, вставив его в проигрыватель, нажал на кнопку. Раздалась музыка, запел Гарт Брукс. Линна ковыряла вилкой в тарелке и с каждой минутой все больше нервничала. Нужно было каким-то образом действовать самому, чтобы не дать ей совсем смутиться и уйти в себя. Все-таки переспать с девственницей удается не каждый день. Эта мысль не давала ему покоя.
   — Давай я покажу тебе свою квартиру. Она кивнула и встала с табуретки. Курт взял ее за руку.
   — Сейчас мы в гостиной. Он повел ее по коридору.
   — Вот это ванная, а это спальня. Вот здесь кровать.
   Он откинул покрывало.
   — Вот, потрогай.
   Она послушно похлопала ладонью по одеялу, но когда он, обняв ее, снова поцеловал, она напряглась всем телом.
   — Послушай, мы же оба хотим этого, ласково сказал он.
   — Я знаю, — ответила она, — но прежде нам нужно поговорить.
   — Нам нужно сделать гораздо больше, чем просто поговорить.
   Он поцеловал ее, и она ответила на его поцелуй. «Ого, прогресс!»
   — Давай так, ты будешь говорить со мной, о чем хотела, а я тем временем покажу тебе, что следует делать. Договорились? Ведь это решит очень многие проблемы.
   Он сбросил, свои туфли,
   — Я люблю, когда меня раздевает женщина. Попробуй начать с галстука.
   Курт ослабил галстук, и Линна, вынув один конец из узла, стащила его с шеи Курта и бросила на кровать. Курт поцеловал ее в плечо.
   — Вот видишь, это совсем не трудно, правда? — ободрил он. — А теперь рубашку. Я расстегну манжеты.
   Она принялась за пуговицы, и он почувствовал, что начинает возбуждаться. Как раз вовремя. Как совершенен человеческий организм! Ему было интересно, получит ли он какие-нибудь новые ощущения от близости с ней. Говорят, когда женщину берут первый раз, ей бывает больно. Теперь он узнает все сам.
   — Вот молодец, — похвалил он ее. — Теперь вытащи рубашку из моих брюк и сними с меня. Нет, нет, на кровать не клади. Кровать нам еще понадобится. Так, расстегни ремень, а потом «молнию» на брюках.
   Он взял рубашку из ее рук и бросил на туалетный столик.
   — Ты ведь никогда не делала этого прежде, правда? — еще раз удостоверился он.
   Она отрицательно покачала головой и опустила руки на ремень. Она вся дрожала и никак не могла отыскать пряжку. Он едва удержался, чтобы самому не расстегнуть. Ну сколько можно ждать? Его плоть уже напряглась, и к тому времени, когда Линна наконец нащупала пряжку, член был стальным. Курт расстегнул «молнию» сарафана на ее спине, кожа под его пальцами была мягкой и влажной.
   — Все чудесно, малышка. Просто замечательно. «Боже, как медленно она все делала!» Он остановил ее попытку справиться с пряжкой, чтобы стянуть с плеч сарафан, выпавший из его рук на пол. На ней был розовый кружевной бюстгальтер и хлопчатобумажные трусики-бикини с розовым узором. Как он и думал, ее груди были слишком маленькими. Ну и что из того? Она маленькая девочка Сэма Боумонта. Он хихикнул про себя: какая женщина, готовящаяся соблазнить мужчину, станет надевать нижнее белье?
   Нетерпеливым движением он провел ее ладонью по низу своего живота. Прикосновение длилось всего мгновение, но и этого мгновения было достаточно, чтобы дать телу Курта команду «на старт». Линна сразу же отстранилась от него, стараясь больше не дотрагиваться. Курт понял, она вот-вот передумает, и решил не обращать внимания на ее изменившееся настроение. Только не теперь. Теперь это должно случиться.
   — Нет, девочка, сделай это вот так, — продолжал он подбадривать.
   Если она протянет еще несколько минут, акт будет похож на запуск ракеты.
   Он быстро расстегнул брюки, сбросил их на пол и стянул с себя трусы. Боже мой, его член в последний раз был таким твердым, когда он еще учился в школе. Взяв Линну за плечи, он повалил ее на кровать и лег рядом. Потеревшись своей плотью о ее бедро, он ласково попросил:
   — Положи на меня руки. Ну, давай же, потрогай его, милая. Доставь мне удовольствие, детка. Смотри, каким он стал для тебя.
   — Курт, я думаю это не…
   — Все в порядке. Ты просто не привыкла к этому.
   Он поцеловал ее. Она молчала. И вдруг тишина в спальне была нарушена телефонным звонком. Курт не стал обращать на него внимания, а занялся трусиками Линны.
   — Курт, я не хочу этого сейчас, — сказала она. Он попытался еще раз поцеловать ее.
   — Я уверен, ты хочешь, милая. Мы оба хотим. Ты же сама говорила.
   — Да, но я…
   Телефон зазвонил снова. О Господи! Ему нужно ответить, иначе Линна услышит сообщение, которое будет записывать автоответчик. Это может быть кто угодно. Черт бы его побрал. Он неуклюже подскочил с кровати.
   — Я сейчас вернусь.Он поднял трубку в гостиной:
   — Да.
   Это была Кристи. Слава Богу, он поступил правильно. Если бы она начала нести свою чепуху во всеуслышанье, с Линной было бы все кончено.
   — Привет, милый. Я из аэропорта. Даже не думала, что застану тебя дома, и поэтому хотела записать тебе на автоответчик, как я люблю тебя, как благодарна тебе за…
 
   В ту же минуту, как Курт вышел из комнаты, Линна стала искать свою одежду. Не нужно было этого делать. Она знает, что когда женщина ложится в постель с мужчиной, у нее не должно возникать никакого страха. Линна же была напугана до смерти, она испугалась Курта и самой ситуации. Она слышала, как он говорил что-то по телефону, и отчаянно боролась со своим почти паническим смятением. Оказывается, она совсем не знает этого человека, и все пошло как-то кувырком. Он не захотел выслушать ее. Он просто настойчиво отдавал ей команды. Конечно, все должно было быть совсем по-другому.
   И комната эта тоже была какая-то неуютная, раздражающая. Линна чувствовала, что обстановка спальни почему-то выводит ее из душевного равновесия, беспокоит. Ей никак не удавалось упорядочить мысли. Обнаружив наконец свой сарафан, она надела его и застегнула «молнию». Чувствуя, что вся дрожит, Линна пошла в гостиную, ориентируясь по звуку голоса Курта.
   — Я понимаю, — нетерпеливо говорил он. — Да, хорошо.
   Раздался щелчок — трубка легла на рычаг.
   — Куда ты идешь?
   В его голосе звучало раскаяние, что бросил ее одну в спальне. Это был тот самый Курт, которого она знала — Курт, который держал под контролем каждое слово и каждую интонацию. Но это ничего уже не значило.
   — Я ухожу. Мне не хочется заниматься этим. Я передумала.
   — Ну прости меня, радость моя.
   Ее плечи обхватили голые руки, пытаясь нежно удержать. Его упругий член настойчиво толкал ее в живот.
   — Обещаю тебе, все будет хорошо. Я никогда не сделаю ничего против твоего желания. Клянусь тебе.
   Но она не могла расслабиться, не зная, как следует вести себя в данных обстоятельствах.
   — Мы не должны были, Курт, — пробормотала Линна. — Я не могу сделать это. Не знаю, почему.
   — Может, потому что мы не женаты? Его голос был ласковым, казалось, он пытался ее понять. Она ухватилась за подсказку:
   — Думаю, да. Скорее всего. Должно быть, мы поторопили события.
   — Ты права. Это моя вина, — он поцеловал ее. — Это только потому, что я знал, какое удовольствие ты бы получила, если бы это случилось. Ты так красива, и я так сильно хотел тебя, что даже забыл, что для тебя это в первый раз. Прости, милая, я действительно виноват.
   Он стал целовать ей пальцы.
   — Я люблю тебя и никогда не обижу, не сделаю больно. Позволь мне доказать это. Давай же займемся любовью. Я все буду делать очень медленно, мы не будем торопиться, обещаю.
   Он потихоньку подталкивал ее к дверям спальни.
   — Нет. Мне нужно подумать об этом, Курт. Мне нужно…
   Он прервал поцелуем: нежным, ласковым.
   — Не нужно ни о чем думать, — сказал он. — Я люблю и хочу тебя. Только дай мне возможность доказать это.
   — Нет, — она начинала нервничать. — Я хочу домой.
   Теперь было слишком поздно. Его плоть уже ни на что не была способна. Черт бы побрал эту Линну, и Кристи вместе с ней. Черт побери весь этот мир идиотов! Он почувствовал резкую боль внизу живота.
   — Можно мне довезти тебя до дома? — попытался он справиться с собой.
   Помолчав несколько секунд, она согласилась. Он оделся в рекордно-короткое время. Несмотря на то, что по дороге домой она позволила ему прижать себя, обняв за плечи, и даже поцеловать на прощание, между ними была стена, и Курту снова нужно было преодолевать стену. Он ругался на чем свет стоит. Он проклинал Кристи и ее глупый телефонный звонок, который сорвал все дело. А ведь он бы добился своего. Еще никто никогда не жаловался на него в постели. Если бы эта сучка не позвонила, он бы обязательно взял Линну. Нелепость ситуации сводила его с ума.
   Как это несправедливо. Впервые за всю свою взрослую жизнь Курт почувствовал себя так, будто допустил ошибку. Он понял, что его просчет состоял в том, что у него не был заранее разработан план, как вести себя в подобном случае. Но выход из этой ситуации непременно должен быть. И его задача теперь заключалась в том, чтобы его найти.
 
   Взволнованная до глубины души, дрожащая от нахлынувших на нее противоречивых чувств, с которыми она не могла справиться, Линна скрылась в своей комнате в ту же минуту, как Курт отъехал от крыльца дома. Нужно поговорить с Паркером. О таких вещах она не могла рассказать отцу, но если довериться Паркеру, то, может быть, он поможет ей во всем разобраться. Она позвонила Джолин. Трубку взяла Джиллиан и сообщила, что Паркер с ее сестрой уехали в Веллингтон на бейсбольный матч. Действительно, он говорил об этом утром, она забыла. Линна расплакалась. Она шла к Курту с романтическими надеждами, предвкушая ласковые, трепетные поцелуи и нежно-страстные объятия, а все вышло совсем по-другому. И до какой степени все оказалось неприятно.
   — Я сейчас приеду к тебе, — сказала ей Джиллиан.
   Как только Джиллиан вошла в спальню, Линна принялась рассказывать все сразу: и о том, как она встретила Курта в ночном клубе, и о том, каким образом он объяснил ей свое поведение, и о совете Джея, и о том, как она боится выходить замуж — все это лилось из нее сплошным потоком. В конце концов она немного успокоилась и смогла рассказать о сегодняшнем паническом бегстве.
   — Я ездила к Курту, — призналась она. — Я специально ездила к нему домой, чтобы переспать.
   — Но я же советовала тебе только поговорить с ним, а не соблазнять его. Так что же случилось?
   Вспомнив теперь его спальню, Линна вдруг поняла, почему она ощущала дискомфорт, и горькие слезы вновь хлынули из глаз.
   — Вся его подушка пахла духами.
   Этот запах, облаком окутав ее, мгновенно парализовал тело, но тогда она была слишком расстроена, чтобы узнать его. Резкий экзотический запах. Тяжелый аромат цветов. Те же самые духи, которыми пахло от женщины в ночном клубе. Кристи. Господи, ведь и в коридоре стоял тот же запах.
   — Неужели? Ты уверена?
   С несчастным видом она кивнула и стала промокать слезы оказавшейся в руках бумажной салфеткой.
   Джиллиан сразу же перешла к практической стороне дела.
   — Если бы ты не была обручена, то я бы сказала тебе, что мужчины время от времени спят с женщинами, и это абсолютно ничего не значит. Но он не должен спать ни с кем, кроме тебя, — она сделала паузу. — Ты любишь его?
   — Не знаю, люблю ли я его или он просто мне нужен.
   Ей было невероятно больно взглянуть правде в глаза. Слезы потоком лились по ее лицу.
   — Да зачем, черт возьми, он нужен тебе? Не говори только, что из-за твоей слепоты. Ведь ты же выходишь замуж не потому, что ты слепая.
   — Я не знаю.
   — Но тебе нужно разобраться во всем. Не торопись выходить замуж, чтобы потом на себя не сердиться, — сказала Джиллиан. — Это старая избитая поговорка, но весьма справедливая. Если в это дело бывают замешаны еще и дети, то сердиться приходится лет двадцать, а то и больше. Мне кажется, тебе следует не спеша обо всем хорошенько подумать. Ведь это так серьезно.
   Линна услышала, что подруга отошла от кровати, следующий вопрос прозвучал уже из другого угла комнаты.
   — Я знаю, что это абсолютно не мое дело, но я хочу спросить, есть ли какая-нибудь причина, по которой свадьба не может быть отложена?
   В голосе Джиллиан чувствовалось легкое смущение, но Линна не поняла намека.
   — Я не знаю, что ты имеешь в виду.
   — Я имею в виду, что, может быть, ты беременна?
   Линна перевела дух и громко рассмеялась. Наконец она перестала плакать.
   — Исключено, — ответила она, довольная собой впервые за все эти ужасные последние дни.
   По крайней мере, с этим у нее все в порядке. Между прочим, с тех пор как они обручились, она стала на учет у гинеколога. Так, на всякий случай. После такого вопроса Линне полностью удалось взять себя в руки и сосредоточиться на советах подруги. Джиллиан права: именно по этой причине обычно устраиваются поспешные свадьбы. От ее теперешнего решения зависит будущее, и, значит, нельзя пускать на самотек ход событий, она должна все как следует обдумать и составить свой собственный план действий. И совсем не нужно стараться угодить Курту, или не огорчить отца, или успокоить Алис Файе. Не нужно пытаться доказать что-то кому-то, включая и саму себя.
   К тому времени как Джиллиан ушла, многое стало на свои места. Своим домашним Линна сказала, что у нее сильно болит голова — и это было правдой — и попросила не подзывать ее к телефону. Спать в тот вечер она легла очень рано.
   На следующее утро она решила навестить Анни Чатфильд. Поговорив около часа, они договорились, что Линна будет снимать комнату на первом этаже в течение следующих трех месяцев. Закончив переговоры, она позвонила Джиллиан, чтобы рассказать ей, где собирается жить в ближайшее время, и подруга восторженно одобрила ее выбор и пообещала помочь с переездом. Потом Линна позвонила Курту. Никто не поднимал трубку, и она записала сообщение на автоответчик, сказав, что свадьба отменяется и она хочет вернуть ему обручальное кольцо.

Глава 19

   Сэм наложил на глаз холодный компресс. Он чувствовал себя довольно хорошо до того момента, как позвонил Курт и сообщил, что у них с Линной возникло взаимонепонимание и она отменила свадьбу. Курт не стал вдаваться в подробности, а только убеждал его, что скоро и так все выяснится. Сэм был возмущен, во-первых, тем, что Линна не посоветовалась с ним, прежде чем принять решение такой важности, и, во-вторых, тем, что Курт что-то скрывал, это наводило на мысль о другой женщине.
   Когда он позвал Линну в свой кабинет, она подтвердила, что отложила свадьбу, и призналась, что находит странной подобную спешку. Однако, когда она сообщила ему, что уже сняла комнату и собирается прожить самостоятельно, по крайней мере, три месяца, прежде чем даст окончательный ответ Курту, Сэм был просто ошеломлен. То, что, в сущности, она будет жить по соседству, нисколько не успокоило его. Но, немного подумав, он все-таки решил, что это, как ни крути, действительно лучший выход из создавшегося положения. Пусть дочь попробует окунуться в самостоятельную жизнь и проверит свои силы. Ведь очень скоро ей предстоит остаться без его опеки. В любом случае ей нужно подготовиться к этому. Он пообещал Линне свою поддержку и был в ответ вознагражден ее улыбкой, поцелуем и радостным голосом, какого он не слышал уже несколько недель. После того как она ушла, Сэм позвонил Бурту Хольману, чтобы тот разузнал все об Анни Чатфильд и, понимая теперь, что следовало заняться этим несколько месяцев назад, он решил навести справки о Курте Байлоре. Беспокоили Сэма и отношения с женой. Алис Файе заподозрила что-то неладное с его здоровьем. «Временное бегство» в смежную спальню превратилось в постоянное, и секс перестал их связывать. Источником, дававшим силы, оставалась только помолвка Линны. Теперь же было сомнительно, выйдет ли она вообще замуж. Но признаться семье в своей болезни означало бы погасить внезапно вспыхнувшую в дочери тягу к независимости. А делать это не стоило ни в коем случае. Следует оставить все как есть. Спящих собак лучше не будить.
 
   После двух напряженных часов, в течение которых он беседовал с Сэмом и Алис Файе, Курт был готов вести переговоры с Линной.
   — Я не понимаю, почему ты поступаешь так, — умоляющим голосом говорил он. — Из-за вчерашнего? Что, черт возьми, тебе так не понравилось?
   Она слушала с решительным выражением лица и не позволила ему сесть рядом и даже взять за руку.
   — Я считаю, что существует довольно веская причина, Курт. Я просто не готова к замужеству, и вчера это стало мне совершенно ясно. Ты здесь ни при чем. Все дело во мне. Я еще не готова.
   Он пытался переубедить всеми возможными способами, но, единственное, что ему удалось, это уговорить Линну оставить кольцо у себя в знак дружбы. Свадьба полетела к чертям. Однако отказ означал только отсрочку, и он сумел добиться от нее обещания продолжать поддерживать с ним дружеские отношения в течение этого времени.
   «За три месяца я смогу тринадцать раз заставить ее передумать, — убеждал он себя по дороге домой. — Линна очень быстро поймет, что жить одной, без папочки, совсем не сладко, как она себе напридумывала, и тогда сама она будет умолять меня взять ее замуж». Удовлетворенный тем, что все легко поправимо, Курт почувствовал себя снова на коне и улыбнулся.
 
   Линна нашла Паркера возле бассейна. Присев рядом, она рассказала ему, что изменила свои планы и не собирается выходить замуж, а хочет пока пожить отдельно, переехав в пансион Анни Чатфильд. Как она и ожидала, брата отнюдь не привело в восторг, что она будет жить с Джеем Спренгстеном под одной крышей.
   — Я переезжаю именно туда, потому что знаю Анни, — нетерпеливо объясняла Линна. — Я там не буду чувствовать никаких неудобств из-за слепоты. К тому же это совсем близко. Неужели ты бы обрадовался, если бы я уехала в Веллингтон?
   — Нет, — нехотя ответил он. — Мне бы только хотелось понять ваши отношения со Спренгстеном.
   — Да нечего тут понимать, — настойчивым тоном сказала она. — Не могу же я плохо относиться к нему только потому, что его не любишь ты. Я даже не знаю, как убедить тебя, что он ни в малейшей степени не интересуется мной.
   — Тогда что у вас произошло с Куртом? Она объяснила брату, что подозревает его в связи с Кристи. Выслушав ее, Паркер, как и отец, пообещал ей свою помощь и поддержку. Раз уж она начала с ним откровенный разговор, Линна решила поставить все точки над «и».
   — Кстати, никогда не называй меня маленькой богатенькой бедняжкой. Я не считаю себя бедняжкой из-за того, что я слепая. И уж конечно, я не маленькая.