Страница:
Неожиданно в дверь влетел Паркер и прямо с порога набросился на него с обвинениями. Прежде чем Джей попытался что-либо объяснить, кулак Паркера с силой ударил его в лицо, и Джей упал на колени.
— Ты, сукин сын! — в ярости взревел Паркер. — Пошел отсюда вон! Если я увижу тебя еще раз, убью! Джей с трудом поднялся на ноги и получил еще один удар, на этот раз в плечо. Он посмотрел в лицо взбешенного брата девушки.
— Это вышло случайно.
— Теперь уж я постараюсь, чтобы тебя никуда не приняли на работу, ублюдок! — прежде чем Паркер успел ударить Джея в третий раз, его остановили подбежавшие санитары. — Я привлеку тебя к ответственности, сукин сын! Убирайся к черту!
Он стряхнул с себя санитаров и отошел в другой конец комнаты, где принялся шагать из угла в угол, злобно поглядывая на Джея.
Джей подошел к посту.
— Ну что?
Медсестра покачала головой.
— Ей закончили делать снимки, но пока ничего неизвестно. Вы бы лучше подождали на улице, — нерешительно предложила она, показав глазами на Паркера.
Джей был невероятно расстроен. Одно мгновение. Одно мгновение, и его жизнь перевернулась. Дочь Сэма Боумонта. Господи, что если она останется калекой на всю жизнь?
— Где телефон? — наконец спросил он. Медсестра указала на ряд телефонных аппаратов в холле за углом. Порывшись в карманах, Джей нашел монетку и сразу же набрал номер Анни, чтобы сообщить ей обо всем, что произошло.
— Я ничего не понимаю. Она все время смотрела на меня. Она же видела, как я бросил эту доску на опилки. Прямо будто она сделала это специально! Паркер угрожает мне судом. Все какое-то недоразумение.
На другом конце провода Анни некоторое время молчала.
— Линна Боумонт слепая. Мальчик, разве ты не знал?
Слепая! Слово, молнией пронзившее тело с головы до пят, потрясло его. Как, черт возьми, она может быть слепой? Она носит очки. Она сняла с крючка ведро. Она пожала ему руку. Она смотрела прямо на него, улыбаясь. Она не касалась пальцами стены, когда шла по конюшне, как это сделал бы любой слепой. Не удивительно, что Паркер взбесился. Он был бы просто счастлив, если бы Сэм Боумонт заживо содрал с него шкуру.
— Черт, я не имел понятия даже о ее существовании, не говоря уж о том, что она слепая, — Джей заскрежетал зубами, вспомнив, что Стефен пытался его предупредить, но он был слишком взвинчен, чтобы выслушать брата. — Мне в больнице сказали, что ей сделали снимки.
— Эти врачи не скажут ничего определенного, пока не набьют как следует карманы, — рассудительно сказала Анни, — поэтому нечего заранее так переживать. Она, может быть, абсолютно здорова, но ее вполне могут полгода продержать в больнице. Так что нечего тебе там выжидать.
— Я никак не могу поверить, что из-за меня пострадала слепая девушка, — до его сознания, наконец, начинало доходить, какое чудовищное преступление он совершил, и чувство вины нахлынуло, словно волна ледяной воды. — Я не уйду отсюда, пока не увижу ее. Потом, скорее всего, вернусь домой. Я приехал сюда на «скорой». Будь добра, позвони Томми, чтобы он забрал грузовик.
— Я пошлю его к тебе.
Джей повесил трубку телефона. На плечи лег груз непомерной ответственности. Не приведи Господь иметь дело с кем-нибудь из Боумонтов, а тут, вдобавок ко всему, этим Боумонтом оказалась слепая девушка. Жизнь сегодня преподнесла ему чертовски жаркий денек. Он снова пошел в приемную.
Паркера нигде не было видно, куда-то исчезла и старшая медсестра. Джей подошел к молоденькой сестричке, сидевшей за столиком.
— Скажите, в какой палате лежит Линна Боумонт?
— Вы ее родственник?
— Брат, — торопливо сказал он. — Какой номер? Медсестра бегло просмотрела карточки.
— Ее перевели в четыреста вторую, это одноместная палата.
— Как туда пройти?
— Я даже не знаю. Я работаю здесь недавно. Через несколько минут он нашел палату. Дверь, через которую постоянно то входили, то выходили какие-то санитары и медсестры, была приоткрыта, и Джею хорошо был слышен шедший за дверью разговор. Сквозь щель ему был виден молодой человек приблизительно его возраста, вероятно, жених. До него донесся голос миссис Боумонт.
— Здесь Курт. А Паркер поехал домой за твоими вещами. Тебе придется провести в больнице ночь. Ну, будь умницей.
Джей не мог дождаться, когда они уйдут. Ему не терпелось самому увидеть Линну. Но тут в разговор вступил молодой человек.
— Я отменил свою поездку в Чикаго. Нет таких дел, которые не могли бы подождать. Ты для меня важнее. Как себя чувствуешь, дорогая?
Наконец, Джей услышал ее голос, очень тихий и совершенно не похожий на голос той девушки, над которой он подшучивал сегодня в конюшне. Какой-то безжизненный, измученный голос. Чувство вины сжало Джея железными тисками с новой силой.
— Все получилось так глупо, — она храбрилась и даже пыталась шутить: — У меня просто роскошная головная боль да еще несколько синяков впридачу. Но это вовсе не значит, что я могу ослепнуть еще больше. Снимки показали, со мной все в порядке.
Джея обдало волной облегчения, смешанной с жалостью.
— Я хочу домой, — на этот раз в ее голосе послышалась мольба ребенка.
— Мы еще не знаем, что с тобой… Это ее мать.
— …и я не хочу даже слышать о том, чтобы забрать тебя домой до тех пор, пока мы не убедимся, что у тебя нет черепной травмы. Твой отец не допустил бы такого легкомыслия. Даже не думай об этом!
Джей услышал, как Линна произнесла убитым голосом:
— Я вас очень прошу, не говорите папе. Он все равно ничем не может помочь, только расстроится. Ведь он прекрасно знает, как я ненавижу больницы. Если отец узнает, что я провела здесь ночь, обязательно подумает, что случилось нечто ужасное. Что вы ему уже сказали?
— Я не могла дозвониться, его не было в номере, но я попросила администратора гостиницы передать ему, чтобы он сам позвонил мне завтра утром, — ответила миссис Боумонт
— Курт, Линна останется пока здесь, и если врачи скажут, что нет ничего страшного, мы сообщим об этом мистеру Боумонту.
— Она абсолютно права, Линна. Тебе не следует сегодня уходить из больницы.
Это было сказано безапелляционным тоном, и Линне ничего не оставалось делать, как признать поражение.
— Хорошо, я останусь.
И, попытавшись справиться с собой, она добавила:
— Но я не хочу, чтобы ты откладывал свою поездку, Курт. Мне даже не дали обезболивающего. Если бы со мной было что серьезное, я бы почувствовала.
Курт рассмеялся.
— В таком случае, я могу ехать. Но, похоже, придется немного подождать с объявлением о нашей помолвке. Пройдет, по меньшей мере, неделя, прежде чем исчезнут с твоего лица эти синяки.
— О, Боже, я, наверное, ужасно выгляжу? — испуганно спросила Линна.
— Честно говоря, твое лицо опухло, но компрессы со льдом должны помочь. Завтра все будет в порядке, — сказала Алис Файе. — Мы на всякий случай сделали несколько фотографий.
Наступила тяжелая тишина. Джей не сомневался: фотографии были сделаны для судебного процесса, разумеется. Прекрасно. Как раз то, что Паркеру нужно. Хорошо еще, что Анни продолжает выплачивать страховой полис, иначе им всем пришлось бы теперь распрощаться со своим будущим.
Линна снова заговорила тихим и усталым голосом:
— Я очень хочу спать, Алис Файе. Простите, но…
— Конечно. Пойдем, Курт.
— Я зайду попозже, — сказал он ей.
— Но ты не отменишь поездку?
— Обещаю, не отменю. А теперь отдыхай. Я не буду целовать тебя, потому что боюсь сделать больно. Я люблю тебя, люблю вместе со всеми твоими синяками. Поправляйся.
Джей отошел на несколько шагов от двери и, подождав, пока Курт пройдет мимо него, вернулся к палате Линны. Миссис Боумонт все еще продолжала читать лекцию.
— Я пока ничего не говорила Сэму, но все это могло случиться если не сегодня, так завтра. Я хочу, чтобы ты подумала о том, чтобы после замужества остаться жить дома. Иначе доведешь до могилы отца. Он ведь так переживает за тебя.
— Всякое случается, Алис Файе. Я, наверное, одна слепая на всю больницу.
— Я как раз об том и веду речь. Ты только посмотри, какие ужасные вещи случаются даже с теми людьми, кто видит. Даже зрячих в жизни подстерегают сотни опасностей. Что же говорить о слепых! Может быть, теперь ты будешь более осторожна?
— Я постараюсь Алис Файе.
— Конечно, дорогая.
Джей посмотрел на часы. Был полдень. За время разговора эти двое совершенно измучили ее. Казалось, она больше страдала от их присутствия, чем от физической боли.
Спустя несколько минут после ухода Алис Файе, Джей проскользнул в палату и замер у двери. Девушка выглядела подавленно-растерянной. Ее лицо опухло, под глазами синели огромные круги, на лбу лежал пузырь со льдом. Когда она поправила его рукой, Джей заметил огромную, с кулак, шишку.
— Кто здесь? — тихо спросила Линна. — Я слышу, здесь кто-то есть.
— Это Джей Спренгстен. Я только хотел убедиться, что с вами все в порядке, и сказать, что мне очень жаль, что так получилось.
— Я понимаю, как сильно вы напугались. Не волнуйтесь, я все объясню отцу…
Он осторожно подошел к ее кровати.
— Послушайте, Линна, я не собираюсь извиняться. У меня и в мыслях не было, что вы слепая. Мы разговаривали с вами двадцать минут и… Я до сих пор не могу поверить, что это произошло. Вы ведете себя так, будто все видите.
— Правда? — ее голос оживился. — Вы не догадались?
— Этого бы не случилось, если бы я знал. Я не обижаю слепых людей.
— М-м-м-м…
На ее лице отразилась боль.
— Держу пари, вы как раз этим и занимаетесь каждый день, — пошутила она, с трудом произнося слова.
— Да, а по воскресеньям даже два раза на день. Она выглядела совсем измученной.
— Мне нужно идти. Я пришел только, чтобы удостовериться, что с вами все в порядке.
— А что, если я попрошу вас не уходить? Самое ужасное, это остаться здесь совершенно одной. Я не выношу больниц.
Он начал возражать, но вдруг понял, что она преувеличила свою усталость, чтобы побыстрее избавиться от матери.
— Сюда нужно налить еще немного воды, — Линна сняла со лба пузырь со льдом и стала нащупывать пальцами звонок, чтобы вызвать сиделку. — Такая огромная шишка, и так болит.
— Я сам, — он взял из ее рук пузырь, отвинтил крышку и налил в него воды из кувшина, стоявшего на прикроватной тумбочке.
— Здесь нет твоей вины, — медленно сказала она. — Я должна была тебя предупредить. Но мне очень хотелось проверить себя.
— Как проверить? Удариться головой? Она стала ему объяснять.
— Когда люди заранее знают, что я слепая, они ведут себя со мной совсем по-другому. Осторожно, что ли. А если они сначала ничего не подозревают и догадываются об этом уже некоторое время спустя, то… то я чувствую себя прежде всего, как человек, а потом уже как слепой человек, — закончила Линна. — Теперь же я собираюсь выйти замуж и уехать из дома, может быть, даже в другой город. Поэтому мне хотелось проверить себя, смогу ли я вести себя так, словно я зрячая. Ты был первым, кто мне подвернулся для этого. Он отдал ей пузырь, и она осторожно положила его себе на лоб.
Джей задумался над ее словами. Он, действительно, стал бы относиться к ней по-другому, она права. Но тогда бы она не ударилась.
— Налей и сюда тоже, — она сдвинула голову немного в сторону, и он увидел еще один пузырь на ее подушке. Джей быстро взял его, добавил воды и положил ей под голову.
Она стала рассказывать ему о том несчастном случае, в результате которого лишилась зрения.
— Я предпочитаю никому об этом не говорить, — сказала она, окончив рассказ. — Видишь ли, я прекрасно знала, чем ты занимаешься, и поэтому мне следовало быть очень осторожной. Мой папа все поймет, все будет хорошо, обещаю.
Она на секунду замолчала, на ее лице появилось недоумение.
— Я ничего не знала прежде о вашей семье, о тебе, о Стефене…
Потом Линна закрыла глаза и спросила слабым голосом:
— Ты что-то сказал?
— Мне лучше уйти, тебе нужно отдохнуть. Она ничего не ответила, и он выпустил ее руку из своей.
— Я больше не нужен тебе?
— Ax… — она засыпала.
— Можно, я буду звонить тебе и справляться о твоем самочувствии?
— Конечно. Не забудь, тебе еще нужно закончить ремонт стойла. Маляры ждут, — сказала она сонным голосом.
В это мгновение в палату вошел Паркер, и Джей встал со стула.
— Я ухожу, Паркер. Не устраивай скандала. Глаза Паркера наполнились дикой яростью.
— Как ты смел войти сюда? — взбешенно спросил он. — Ты еще за это заплатишь.
— Он не виноват, Паркер, — вмешалась Линна.
— Хорошенькое дело, — Паркер буквально задыхался от гнева. — Ты что, заставил ее подписать отказ от предъявления судебного иска?
— Паркер, оставь его, — голос Линны задрожал от волнения.
Она сделала попытку сесть, и Паркер повернулся в ее сторону.
— Я ухожу, — спокойно произнес Джей. — Тебе нужно отдохнуть, Линна.
Он медленно вышел из двери и бросился в приемную. Если она хотела попытаться усмирить этих псов Боумонтов, ей, действительно, следовало начать с брата.
Джей возбужденно шагал по приемной, готовый в любой момент встретить кулаки разъяренного Паркера. Где, черт побери, этот Томми?
Он увидел, как из магазинчика «Подарки», работавшего при больнице, вышел Курт, держа в руке небольшой букетик красных роз, и тут же скрылся из вида, направившись к телефонным аппаратам. Меньше всего Джею хотелось еще раз столкнуться лицом к лицу с Паркером. Он решил позвонить Анни и пошел в холл. Может быть, она не смогла разыскать Томми. В следующую секунду из-за угла появился Курт. Он быстро подошел к телефону и снял трубку.
— Передайте, ее просит Курт.
«Я должен и перед ним извиниться», — решил Джей и нажал на рычаг, чтобы прервать вызов телефонного номера Анни. Но не успел он повернуться в сторону Курта, как тот уже начал разговор, и нужно было бы разве заткнуть уши, чтобы не услышать.
— Да, это я. Хочу сообщить, что прилечу следующим рейсом. Встречай меня в «Дельте», а не в «Американ».
Курт сделал паузу.
— В любом ресторане, в каком хочешь, милая, мне все равно, — милостиво-снисходительно сказал он. — Да, я не могу сейчас говорить. Я звоню из больницы, зашел тут проведать одного приятеля.
У Джея замерло сердце. Ясно, что разговор велся не с Линной Боумонт. Он быстро повернулся к телефонному аппарату и пару раз пробормотал «мм-м-да», чтобы создать видимость, будто тоже с кем-то беседует.
— Хорошо. Я тоже… В четыре часа. Буду у выхода. Курт скрылся за углом, а Джей пытался переварить новую дозу полученной за сегодняшний день информации. Приятель в больнице? Каким это образом у него повернулся язык назвать женщину, с которой он помолвлен, приятелем? Вот что выясняется, если начинаешь подслушивать.
К тому времени, как он закончил рассказывать Ани о самочувствии Линны, в больничный двор въехал грузовик Спренгетенов, за рулем которого сидел взволнованный Томми.
Господи, что выдался за день.
Глава 10
— Ты, сукин сын! — в ярости взревел Паркер. — Пошел отсюда вон! Если я увижу тебя еще раз, убью! Джей с трудом поднялся на ноги и получил еще один удар, на этот раз в плечо. Он посмотрел в лицо взбешенного брата девушки.
— Это вышло случайно.
— Теперь уж я постараюсь, чтобы тебя никуда не приняли на работу, ублюдок! — прежде чем Паркер успел ударить Джея в третий раз, его остановили подбежавшие санитары. — Я привлеку тебя к ответственности, сукин сын! Убирайся к черту!
Он стряхнул с себя санитаров и отошел в другой конец комнаты, где принялся шагать из угла в угол, злобно поглядывая на Джея.
Джей подошел к посту.
— Ну что?
Медсестра покачала головой.
— Ей закончили делать снимки, но пока ничего неизвестно. Вы бы лучше подождали на улице, — нерешительно предложила она, показав глазами на Паркера.
Джей был невероятно расстроен. Одно мгновение. Одно мгновение, и его жизнь перевернулась. Дочь Сэма Боумонта. Господи, что если она останется калекой на всю жизнь?
— Где телефон? — наконец спросил он. Медсестра указала на ряд телефонных аппаратов в холле за углом. Порывшись в карманах, Джей нашел монетку и сразу же набрал номер Анни, чтобы сообщить ей обо всем, что произошло.
— Я ничего не понимаю. Она все время смотрела на меня. Она же видела, как я бросил эту доску на опилки. Прямо будто она сделала это специально! Паркер угрожает мне судом. Все какое-то недоразумение.
На другом конце провода Анни некоторое время молчала.
— Линна Боумонт слепая. Мальчик, разве ты не знал?
Слепая! Слово, молнией пронзившее тело с головы до пят, потрясло его. Как, черт возьми, она может быть слепой? Она носит очки. Она сняла с крючка ведро. Она пожала ему руку. Она смотрела прямо на него, улыбаясь. Она не касалась пальцами стены, когда шла по конюшне, как это сделал бы любой слепой. Не удивительно, что Паркер взбесился. Он был бы просто счастлив, если бы Сэм Боумонт заживо содрал с него шкуру.
— Черт, я не имел понятия даже о ее существовании, не говоря уж о том, что она слепая, — Джей заскрежетал зубами, вспомнив, что Стефен пытался его предупредить, но он был слишком взвинчен, чтобы выслушать брата. — Мне в больнице сказали, что ей сделали снимки.
— Эти врачи не скажут ничего определенного, пока не набьют как следует карманы, — рассудительно сказала Анни, — поэтому нечего заранее так переживать. Она, может быть, абсолютно здорова, но ее вполне могут полгода продержать в больнице. Так что нечего тебе там выжидать.
— Я никак не могу поверить, что из-за меня пострадала слепая девушка, — до его сознания, наконец, начинало доходить, какое чудовищное преступление он совершил, и чувство вины нахлынуло, словно волна ледяной воды. — Я не уйду отсюда, пока не увижу ее. Потом, скорее всего, вернусь домой. Я приехал сюда на «скорой». Будь добра, позвони Томми, чтобы он забрал грузовик.
— Я пошлю его к тебе.
Джей повесил трубку телефона. На плечи лег груз непомерной ответственности. Не приведи Господь иметь дело с кем-нибудь из Боумонтов, а тут, вдобавок ко всему, этим Боумонтом оказалась слепая девушка. Жизнь сегодня преподнесла ему чертовски жаркий денек. Он снова пошел в приемную.
Паркера нигде не было видно, куда-то исчезла и старшая медсестра. Джей подошел к молоденькой сестричке, сидевшей за столиком.
— Скажите, в какой палате лежит Линна Боумонт?
— Вы ее родственник?
— Брат, — торопливо сказал он. — Какой номер? Медсестра бегло просмотрела карточки.
— Ее перевели в четыреста вторую, это одноместная палата.
— Как туда пройти?
— Я даже не знаю. Я работаю здесь недавно. Через несколько минут он нашел палату. Дверь, через которую постоянно то входили, то выходили какие-то санитары и медсестры, была приоткрыта, и Джею хорошо был слышен шедший за дверью разговор. Сквозь щель ему был виден молодой человек приблизительно его возраста, вероятно, жених. До него донесся голос миссис Боумонт.
— Здесь Курт. А Паркер поехал домой за твоими вещами. Тебе придется провести в больнице ночь. Ну, будь умницей.
Джей не мог дождаться, когда они уйдут. Ему не терпелось самому увидеть Линну. Но тут в разговор вступил молодой человек.
— Я отменил свою поездку в Чикаго. Нет таких дел, которые не могли бы подождать. Ты для меня важнее. Как себя чувствуешь, дорогая?
Наконец, Джей услышал ее голос, очень тихий и совершенно не похожий на голос той девушки, над которой он подшучивал сегодня в конюшне. Какой-то безжизненный, измученный голос. Чувство вины сжало Джея железными тисками с новой силой.
— Все получилось так глупо, — она храбрилась и даже пыталась шутить: — У меня просто роскошная головная боль да еще несколько синяков впридачу. Но это вовсе не значит, что я могу ослепнуть еще больше. Снимки показали, со мной все в порядке.
Джея обдало волной облегчения, смешанной с жалостью.
— Я хочу домой, — на этот раз в ее голосе послышалась мольба ребенка.
— Мы еще не знаем, что с тобой… Это ее мать.
— …и я не хочу даже слышать о том, чтобы забрать тебя домой до тех пор, пока мы не убедимся, что у тебя нет черепной травмы. Твой отец не допустил бы такого легкомыслия. Даже не думай об этом!
Джей услышал, как Линна произнесла убитым голосом:
— Я вас очень прошу, не говорите папе. Он все равно ничем не может помочь, только расстроится. Ведь он прекрасно знает, как я ненавижу больницы. Если отец узнает, что я провела здесь ночь, обязательно подумает, что случилось нечто ужасное. Что вы ему уже сказали?
— Я не могла дозвониться, его не было в номере, но я попросила администратора гостиницы передать ему, чтобы он сам позвонил мне завтра утром, — ответила миссис Боумонт
— Курт, Линна останется пока здесь, и если врачи скажут, что нет ничего страшного, мы сообщим об этом мистеру Боумонту.
— Она абсолютно права, Линна. Тебе не следует сегодня уходить из больницы.
Это было сказано безапелляционным тоном, и Линне ничего не оставалось делать, как признать поражение.
— Хорошо, я останусь.
И, попытавшись справиться с собой, она добавила:
— Но я не хочу, чтобы ты откладывал свою поездку, Курт. Мне даже не дали обезболивающего. Если бы со мной было что серьезное, я бы почувствовала.
Курт рассмеялся.
— В таком случае, я могу ехать. Но, похоже, придется немного подождать с объявлением о нашей помолвке. Пройдет, по меньшей мере, неделя, прежде чем исчезнут с твоего лица эти синяки.
— О, Боже, я, наверное, ужасно выгляжу? — испуганно спросила Линна.
— Честно говоря, твое лицо опухло, но компрессы со льдом должны помочь. Завтра все будет в порядке, — сказала Алис Файе. — Мы на всякий случай сделали несколько фотографий.
Наступила тяжелая тишина. Джей не сомневался: фотографии были сделаны для судебного процесса, разумеется. Прекрасно. Как раз то, что Паркеру нужно. Хорошо еще, что Анни продолжает выплачивать страховой полис, иначе им всем пришлось бы теперь распрощаться со своим будущим.
Линна снова заговорила тихим и усталым голосом:
— Я очень хочу спать, Алис Файе. Простите, но…
— Конечно. Пойдем, Курт.
— Я зайду попозже, — сказал он ей.
— Но ты не отменишь поездку?
— Обещаю, не отменю. А теперь отдыхай. Я не буду целовать тебя, потому что боюсь сделать больно. Я люблю тебя, люблю вместе со всеми твоими синяками. Поправляйся.
Джей отошел на несколько шагов от двери и, подождав, пока Курт пройдет мимо него, вернулся к палате Линны. Миссис Боумонт все еще продолжала читать лекцию.
— Я пока ничего не говорила Сэму, но все это могло случиться если не сегодня, так завтра. Я хочу, чтобы ты подумала о том, чтобы после замужества остаться жить дома. Иначе доведешь до могилы отца. Он ведь так переживает за тебя.
— Всякое случается, Алис Файе. Я, наверное, одна слепая на всю больницу.
— Я как раз об том и веду речь. Ты только посмотри, какие ужасные вещи случаются даже с теми людьми, кто видит. Даже зрячих в жизни подстерегают сотни опасностей. Что же говорить о слепых! Может быть, теперь ты будешь более осторожна?
— Я постараюсь Алис Файе.
— Конечно, дорогая.
Джей посмотрел на часы. Был полдень. За время разговора эти двое совершенно измучили ее. Казалось, она больше страдала от их присутствия, чем от физической боли.
Спустя несколько минут после ухода Алис Файе, Джей проскользнул в палату и замер у двери. Девушка выглядела подавленно-растерянной. Ее лицо опухло, под глазами синели огромные круги, на лбу лежал пузырь со льдом. Когда она поправила его рукой, Джей заметил огромную, с кулак, шишку.
— Кто здесь? — тихо спросила Линна. — Я слышу, здесь кто-то есть.
— Это Джей Спренгстен. Я только хотел убедиться, что с вами все в порядке, и сказать, что мне очень жаль, что так получилось.
— Я понимаю, как сильно вы напугались. Не волнуйтесь, я все объясню отцу…
Он осторожно подошел к ее кровати.
— Послушайте, Линна, я не собираюсь извиняться. У меня и в мыслях не было, что вы слепая. Мы разговаривали с вами двадцать минут и… Я до сих пор не могу поверить, что это произошло. Вы ведете себя так, будто все видите.
— Правда? — ее голос оживился. — Вы не догадались?
— Этого бы не случилось, если бы я знал. Я не обижаю слепых людей.
— М-м-м-м…
На ее лице отразилась боль.
— Держу пари, вы как раз этим и занимаетесь каждый день, — пошутила она, с трудом произнося слова.
— Да, а по воскресеньям даже два раза на день. Она выглядела совсем измученной.
— Мне нужно идти. Я пришел только, чтобы удостовериться, что с вами все в порядке.
— А что, если я попрошу вас не уходить? Самое ужасное, это остаться здесь совершенно одной. Я не выношу больниц.
Он начал возражать, но вдруг понял, что она преувеличила свою усталость, чтобы побыстрее избавиться от матери.
— Сюда нужно налить еще немного воды, — Линна сняла со лба пузырь со льдом и стала нащупывать пальцами звонок, чтобы вызвать сиделку. — Такая огромная шишка, и так болит.
— Я сам, — он взял из ее рук пузырь, отвинтил крышку и налил в него воды из кувшина, стоявшего на прикроватной тумбочке.
— Здесь нет твоей вины, — медленно сказала она. — Я должна была тебя предупредить. Но мне очень хотелось проверить себя.
— Как проверить? Удариться головой? Она стала ему объяснять.
— Когда люди заранее знают, что я слепая, они ведут себя со мной совсем по-другому. Осторожно, что ли. А если они сначала ничего не подозревают и догадываются об этом уже некоторое время спустя, то… то я чувствую себя прежде всего, как человек, а потом уже как слепой человек, — закончила Линна. — Теперь же я собираюсь выйти замуж и уехать из дома, может быть, даже в другой город. Поэтому мне хотелось проверить себя, смогу ли я вести себя так, словно я зрячая. Ты был первым, кто мне подвернулся для этого. Он отдал ей пузырь, и она осторожно положила его себе на лоб.
Джей задумался над ее словами. Он, действительно, стал бы относиться к ней по-другому, она права. Но тогда бы она не ударилась.
— Налей и сюда тоже, — она сдвинула голову немного в сторону, и он увидел еще один пузырь на ее подушке. Джей быстро взял его, добавил воды и положил ей под голову.
Она стала рассказывать ему о том несчастном случае, в результате которого лишилась зрения.
— Я предпочитаю никому об этом не говорить, — сказала она, окончив рассказ. — Видишь ли, я прекрасно знала, чем ты занимаешься, и поэтому мне следовало быть очень осторожной. Мой папа все поймет, все будет хорошо, обещаю.
Она на секунду замолчала, на ее лице появилось недоумение.
— Я ничего не знала прежде о вашей семье, о тебе, о Стефене…
Потом Линна закрыла глаза и спросила слабым голосом:
— Ты что-то сказал?
— Мне лучше уйти, тебе нужно отдохнуть. Она ничего не ответила, и он выпустил ее руку из своей.
— Я больше не нужен тебе?
— Ax… — она засыпала.
— Можно, я буду звонить тебе и справляться о твоем самочувствии?
— Конечно. Не забудь, тебе еще нужно закончить ремонт стойла. Маляры ждут, — сказала она сонным голосом.
В это мгновение в палату вошел Паркер, и Джей встал со стула.
— Я ухожу, Паркер. Не устраивай скандала. Глаза Паркера наполнились дикой яростью.
— Как ты смел войти сюда? — взбешенно спросил он. — Ты еще за это заплатишь.
— Он не виноват, Паркер, — вмешалась Линна.
— Хорошенькое дело, — Паркер буквально задыхался от гнева. — Ты что, заставил ее подписать отказ от предъявления судебного иска?
— Паркер, оставь его, — голос Линны задрожал от волнения.
Она сделала попытку сесть, и Паркер повернулся в ее сторону.
— Я ухожу, — спокойно произнес Джей. — Тебе нужно отдохнуть, Линна.
Он медленно вышел из двери и бросился в приемную. Если она хотела попытаться усмирить этих псов Боумонтов, ей, действительно, следовало начать с брата.
Джей возбужденно шагал по приемной, готовый в любой момент встретить кулаки разъяренного Паркера. Где, черт побери, этот Томми?
Он увидел, как из магазинчика «Подарки», работавшего при больнице, вышел Курт, держа в руке небольшой букетик красных роз, и тут же скрылся из вида, направившись к телефонным аппаратам. Меньше всего Джею хотелось еще раз столкнуться лицом к лицу с Паркером. Он решил позвонить Анни и пошел в холл. Может быть, она не смогла разыскать Томми. В следующую секунду из-за угла появился Курт. Он быстро подошел к телефону и снял трубку.
— Передайте, ее просит Курт.
«Я должен и перед ним извиниться», — решил Джей и нажал на рычаг, чтобы прервать вызов телефонного номера Анни. Но не успел он повернуться в сторону Курта, как тот уже начал разговор, и нужно было бы разве заткнуть уши, чтобы не услышать.
— Да, это я. Хочу сообщить, что прилечу следующим рейсом. Встречай меня в «Дельте», а не в «Американ».
Курт сделал паузу.
— В любом ресторане, в каком хочешь, милая, мне все равно, — милостиво-снисходительно сказал он. — Да, я не могу сейчас говорить. Я звоню из больницы, зашел тут проведать одного приятеля.
У Джея замерло сердце. Ясно, что разговор велся не с Линной Боумонт. Он быстро повернулся к телефонному аппарату и пару раз пробормотал «мм-м-да», чтобы создать видимость, будто тоже с кем-то беседует.
— Хорошо. Я тоже… В четыре часа. Буду у выхода. Курт скрылся за углом, а Джей пытался переварить новую дозу полученной за сегодняшний день информации. Приятель в больнице? Каким это образом у него повернулся язык назвать женщину, с которой он помолвлен, приятелем? Вот что выясняется, если начинаешь подслушивать.
К тому времени, как он закончил рассказывать Ани о самочувствии Линны, в больничный двор въехал грузовик Спренгетенов, за рулем которого сидел взволнованный Томми.
Господи, что выдался за день.
Глава 10
Обещание «утенка»…
В среду Джей закончил чинить стойло в конюшне Боумонтов и пошел договориться с малярами, чтобы они оставили ему галлон белой краски на завтра. Один из них сказал ему между делом, что Линна согласилась остаться в больнице еще на один день, если близкие не станут срочно вызывать отца. Джею стало жаль ее — ведь она терпеть не могла больницы.
На следующее утро он, закончив красить стойло, мыл кисти, когда в дверях появилась Линна. Опухлость лица спала, но на лбу оставался безобразный синяк. Бордово-желтые подтеки под ее глазами были точно такого же цвета, как и его щека после удара Паркера.
— Моешь кисти?
— А! Ты почувствовала запах скипидара, — догадался он. Линна кивнула.
— Масляная краска. Я когда-то рисовала, — сказала она и тотчас же сменила тему разговора. — Паркер говорит, ты встречался с Джолин.
— Это было очень давно, — Джей вытер мокрую от растворителя кисть обрывком тряпки и взглянул на разбитое лицо девушки, которое выглядело довольно бледным, несмотря на загар. — Тебя выпустили?
— Врачи сказали, ничего серьезного, просто ушиб. Наверное, вид у меня теперь отнюдь не привлекательный. Как обычно, доктора рекомендовали полный покой. Я вышла, чтобы угостить Большуху яблоками. Она их обожает, а я вот немножко запоздала.
— А твой отец? Держу пари, он невысокого мнения обо мне.
Она мучительно улыбнулась.
— Он, действительно, сначала придал произошедшему большое значение, но я уверена, совсем скоро он будет думать по-другому. Папа вернется на следующей неделе. Не хочешь отобедать с нами по случаю его приезда?
— Да, вот это будет просто замечательно! Сяду между ним и Паркером. Я буду дополнительным блюдом у столу: зажаренная целиком тушка Спренгстена.
Он был очень рад, что между ними не возникло никакой неловкости при обсуждении этой темы. С ней было очень легко и просто. Джей поинтересовался:
— Этот обед как-то связан с твоей свадьбой?
— Нет, знаешь, мы еще даже не назначили день. Ее поспешный ответ возбудил его любопытство. Она определенно нервничала, когда говорила о замужестве. Возможно, это вполне нормально, учитывая ее слепоту. Линна выглядела сейчас, как боксер, потерпевший поражение на ринге.
— Честно говоря, если бы я был твоим женихом, то женился как можно скорее. Любой мужчина может только мечтать встретить такую красивую девушку, как ты, — искренне сказал он.
Линна улыбнулась в ответ на комплимент. Как бы ей хотелось увидеть этого высокого парня. В нем было что-то такое, что вселяло уверенность. Рядом с ним она почему-то чувствовала себя так же надежно, как рядом с отцом.
С улицы донесся шум подъезжающей машины Паркера, и Линна поняла, что брат сейчас увидит грузовик Джея. «Порше» остановился, взвизгнув тормозами. Тяжело хлопнула дверца, и по песчаной дорожке заскрипели шаги.
— Паркер все еще сердится, — предупредила Линна. — Мне не удалось переубедить его. Ты уже заканчиваешь?
— Через две минуты.
Он помолчал несколько секунд.
— Не могла бы ты взять краску? Я понесу скипидар и холстину. Мы ничего не должны забыть в конюшне. Она протянула руку, и он повесил ей на ладонь проволочную ручку ведерка. Белая капля потекла между ее пальцев.
— Я перемазал тебя краской, — объяснил Джей и принялся вытирать ей руку тряпкой.
Паркер вошел в конюшню и оказался свидетелем этой сцены.
— Я уже говорил тебе, чтобы ты оставил ее в покое. Неужели ты настолько глуп, что явился сюда еще раз?
— Паркер, пожалуйста. Он сейчас уходит. Джей завинтил крышку на баке со скипидаром и поднял с пола тяжелую холстину и кисти.
— Не расстраивай сестру, Паркер, я уже ухожу.
— Не учи, как мне вести себя с сестрой. Паркер повернулся к Линне.
— Стой здесь, — резко приказал он. — Я хочу убедиться, что это ничтожество уяснило, наконец, что к Боумонтам ему дорога закрыта.
Джей снял ведерко с краской с ее руки.
— Не волнуйся, Линна, — сказал он. — Я позвоню тебе через пару дней, чтобы узнать, все ли в порядке.
— Нет, ни черта не в порядке, — Паркер толкнул его к выходу. — Ты, сукин сын, отстанешь от нее. Понял, ты?
Джей знал, что Паркер ждет хотя бы малейшего повода, чтобы дать выход своему «праведному» гневу, и решил не обострять ситуацию в присутствии Линны. Но еще один такой толчок, и он не выдержит. Джей взглянул на Паркера так, чтобы тот сумел понять: его терпению приходит конец. Выйдя на улицу, он забросил холстину в кузов грузовика, а банки и кисти поставил в кабину, затем залез в кабину сам и, не закрывая дверцы, сказал хриплым от волнения голосом:
— Паркер, я не хочу никаких конфликтов, — это была еще одна попытка примирения. — Чего ты хочешь?
— Прежде всего, выбрось из головы мою бедняжку-сестричку, у которой водятся денежки, — с ненавистью произнес Паркер. — Она не для тебя. Так же, как и Джолин.
Осознавая, что если он ответит на выпад, то дело дойдет до кровопролития прямо здесь, во дворе Боумонтов, Джей сжал челюсти и сдержал порыв броситься на Паркера и сбить с ног. Вместо этого он медленно и осторожно развернул грузовик. В боковое зеркало ему было видно, что Линна так и стоит у входа в конюшню с застывшей на лице болью обиды. Он уже хотел было остановиться, но подумал, что все равно ничего не сможет сделать. Проехав несколько метров по узкой дорожке, Джей с силой надавил на педаль газа, раздосадованный тем, что слишком долго выезжает из этого проклятого имения Боумонтов.
Линна была ошарашена. Никогда в жизни брат не говорил о ней, как о «бедняжке-сестричке, у которой водятся денежки», и она почувствовала сильное разочарование. Ее голова кружилась от того, что так неожиданно она совсем в другом свете увидела брата. Линна попыталась убедить себя, что все произошло случайно, что он вовсе не хотел говорить то, что сказал, просто он был слишком зол на Джея Спренгстена. Но несмотря ни на какие доводы она теперь знала, что в глубине души Паркер именно так и думает о ней. Нельзя обижать человека, которого любишь, ради того, чтобы сделать больно другому. В порыве ярости Паркер обнажил свое истинное отношение, и это для Линны было страшнее всего на свете.
Приехав к Анни, Джей узнал, что Алана Хартфорда не устроила предложенная им цена. Испытывая жгучую ненависть к Боумонтам после стычки с Паркером, он опрометчиво повысил ставку и в качестве первого взноса назвал сумму всего своего выходного пособия. Айрис связалась с Хартфордом, который обещал пересмотреть дело и дать ответ в семьдесят два часа.
В тот вечер Джей был так подавлен, что не мог даже надеяться.
— У нас ничего не получится, Анни. На этот раз она не стала с ним спорить, и это свидетельствовало о том, что он был прав. Джей проводил ее взглядом, когда она, встав со своей кушетки, направилась на кухню, чтобы посмотреть, в каком состоянии находится жарящийся цыпленок, и решил, что на свете осталась для него только одна стоящая вещь — аппетитный запах.
В дверь позвонили. Анни пошла открывать.
— Ты ждешь кого-нибудь?
— Мадонну, — раздраженно сказал он. — Скажи ей, что она не вовремя. Анни открыла дверь.
— Здесь находится ремонтная мастерская?
— Да, мадам, здесь. Входите, милочка, — Анни распахнула дверь. — Бьюсь об заклад, за этими солнечными очками скрываются те самые глаза, о которых я столько слышала.
Линна застенчиво улыбнулась, сложила свою палку и перешагнула порог.
Джей сразу же пришел в себя и торопливо представил женщин друг другу.
— Анни — наш бухгалтер. Почему ты пришла?
— Ты ушел, не взяв платы, — Линна порылась в своем кошельке и достала конверт.
— Что?.. — Джей лишился дара речи. — Ты не можешь… я не могу взять у тебя деньги.
— Ты их заработал.
— Неважно. Об этом не может быть и речи, — Джей был непреклонен.
Он отошел в сторону от протянутой руки с конвертом.
— Анни, — упрямо сказала Линна, — вы бухгалтер. Скажите же ему, что это вполне нормально — получить плату за оказанную услугу.
Анни засунула конверт в кошелек Линны.
— Я здесь только подчиненная, милочка, — весело сказала она. — Джей — мой начальник. Почему бы вам не присесть? В двух шагах от вас слева стоит стул.
Линна была в нерешительности. Она хотела отдать Джею деньги и сразу же уйти. По пути она думала, что встретит определенное сопротивление со стороны Джея, но несмотря на это была абсолютно уверена, что в конце концов он примет деньги. Паркер безоговорочно отказался иметь дело со Спренгстеном. К тому же нанесенное утром оскорбление никак не давало ей покоя, и она не хотела больше разговаривать с братом на эту тему. Линна готова была расплакаться.
В комнате вкусно пахло жареным цыпленком и свежеиспеченными пирогами. Она вдруг почувствовала себя по-домашнему уютно и приняла приглашение Анни, села на стул и взяла предложенный стакан холодного чая.
— Джей, будь добр, скажи шоферу, что я вызову его по телефону, когда он мне понадобится.
Джей вышел на улицу, чтобы отпустить машину. Анни, извинившись, ушла на кухню проследить, как готовится обед. Завизжала открываемая дверца духовки, и сразу запахло так, что у Линны чуть не потекли слюнки. Анни заговорила о пироге с персиками, и Линна поняла, что верно определила, с чем пирог.
— Чуть не подгорел, — пожаловалась Анни. Противень скрябнул о плиту, дверца закрываемой духовки снова взвизгнула.
— А у нас раньше пироги пек специальный повар, — заметила Линна.
— Ну а теперь вы непременно должны отпробовать кусочек моего пирога, — заявила Анни. — Он очень скоро остынет, и мы разрежем его.
Пирог остывал целый час. Тем временем пришли сестры Джея и его брат Томми. С ними Линна чувствовала себя так же легко, как тогда со Стефеном в кузне. Анни пригласила ее пообедать со всей семьей. Сначала Линна хотела отказаться, с беспокойством подумав о том, что все они будут смотреть на нее за столом, но этот дурманящий запах персикового пирога все-таки соблазнил ее, и она приняла предложение. Ни Алис Файе, ни Паркера не было дома, Линна предупредила повара, что обедает у подруги, и оставила на всякий случай номер телефона.
Анни усадила ее вместе с Джеем за кухонный стол и рассказала, что собирается подать на обед.
— Будет цыпленок с картофелем и подливкой и яблочное пюре. Соль и перец на столе, — добавила она и села вместе с ними.
Все остальные обедали в гостиной, время от времени заглядывая за чем-нибудь на кухню. Разговор перемежался шутками и взрывами смеха, и, когда Линна сняла очки, всем показалось, что ее глаза оживленно засветились. Пирог с персиками был просто восхитителен. Тарелки быстро опустели, и после пожеланий спокойной ночи, после объятий и поцелуев, которые Анни раздала всем по очереди, Томми отвез девочек домой. Через несколько минут он вернулся, чтобы отдать ключи от грузовика Джею. Сам он уехал на велосипеде.
На следующее утро он, закончив красить стойло, мыл кисти, когда в дверях появилась Линна. Опухлость лица спала, но на лбу оставался безобразный синяк. Бордово-желтые подтеки под ее глазами были точно такого же цвета, как и его щека после удара Паркера.
— Моешь кисти?
— А! Ты почувствовала запах скипидара, — догадался он. Линна кивнула.
— Масляная краска. Я когда-то рисовала, — сказала она и тотчас же сменила тему разговора. — Паркер говорит, ты встречался с Джолин.
— Это было очень давно, — Джей вытер мокрую от растворителя кисть обрывком тряпки и взглянул на разбитое лицо девушки, которое выглядело довольно бледным, несмотря на загар. — Тебя выпустили?
— Врачи сказали, ничего серьезного, просто ушиб. Наверное, вид у меня теперь отнюдь не привлекательный. Как обычно, доктора рекомендовали полный покой. Я вышла, чтобы угостить Большуху яблоками. Она их обожает, а я вот немножко запоздала.
— А твой отец? Держу пари, он невысокого мнения обо мне.
Она мучительно улыбнулась.
— Он, действительно, сначала придал произошедшему большое значение, но я уверена, совсем скоро он будет думать по-другому. Папа вернется на следующей неделе. Не хочешь отобедать с нами по случаю его приезда?
— Да, вот это будет просто замечательно! Сяду между ним и Паркером. Я буду дополнительным блюдом у столу: зажаренная целиком тушка Спренгстена.
Он был очень рад, что между ними не возникло никакой неловкости при обсуждении этой темы. С ней было очень легко и просто. Джей поинтересовался:
— Этот обед как-то связан с твоей свадьбой?
— Нет, знаешь, мы еще даже не назначили день. Ее поспешный ответ возбудил его любопытство. Она определенно нервничала, когда говорила о замужестве. Возможно, это вполне нормально, учитывая ее слепоту. Линна выглядела сейчас, как боксер, потерпевший поражение на ринге.
— Честно говоря, если бы я был твоим женихом, то женился как можно скорее. Любой мужчина может только мечтать встретить такую красивую девушку, как ты, — искренне сказал он.
Линна улыбнулась в ответ на комплимент. Как бы ей хотелось увидеть этого высокого парня. В нем было что-то такое, что вселяло уверенность. Рядом с ним она почему-то чувствовала себя так же надежно, как рядом с отцом.
С улицы донесся шум подъезжающей машины Паркера, и Линна поняла, что брат сейчас увидит грузовик Джея. «Порше» остановился, взвизгнув тормозами. Тяжело хлопнула дверца, и по песчаной дорожке заскрипели шаги.
— Паркер все еще сердится, — предупредила Линна. — Мне не удалось переубедить его. Ты уже заканчиваешь?
— Через две минуты.
Он помолчал несколько секунд.
— Не могла бы ты взять краску? Я понесу скипидар и холстину. Мы ничего не должны забыть в конюшне. Она протянула руку, и он повесил ей на ладонь проволочную ручку ведерка. Белая капля потекла между ее пальцев.
— Я перемазал тебя краской, — объяснил Джей и принялся вытирать ей руку тряпкой.
Паркер вошел в конюшню и оказался свидетелем этой сцены.
— Я уже говорил тебе, чтобы ты оставил ее в покое. Неужели ты настолько глуп, что явился сюда еще раз?
— Паркер, пожалуйста. Он сейчас уходит. Джей завинтил крышку на баке со скипидаром и поднял с пола тяжелую холстину и кисти.
— Не расстраивай сестру, Паркер, я уже ухожу.
— Не учи, как мне вести себя с сестрой. Паркер повернулся к Линне.
— Стой здесь, — резко приказал он. — Я хочу убедиться, что это ничтожество уяснило, наконец, что к Боумонтам ему дорога закрыта.
Джей снял ведерко с краской с ее руки.
— Не волнуйся, Линна, — сказал он. — Я позвоню тебе через пару дней, чтобы узнать, все ли в порядке.
— Нет, ни черта не в порядке, — Паркер толкнул его к выходу. — Ты, сукин сын, отстанешь от нее. Понял, ты?
Джей знал, что Паркер ждет хотя бы малейшего повода, чтобы дать выход своему «праведному» гневу, и решил не обострять ситуацию в присутствии Линны. Но еще один такой толчок, и он не выдержит. Джей взглянул на Паркера так, чтобы тот сумел понять: его терпению приходит конец. Выйдя на улицу, он забросил холстину в кузов грузовика, а банки и кисти поставил в кабину, затем залез в кабину сам и, не закрывая дверцы, сказал хриплым от волнения голосом:
— Паркер, я не хочу никаких конфликтов, — это была еще одна попытка примирения. — Чего ты хочешь?
— Прежде всего, выбрось из головы мою бедняжку-сестричку, у которой водятся денежки, — с ненавистью произнес Паркер. — Она не для тебя. Так же, как и Джолин.
Осознавая, что если он ответит на выпад, то дело дойдет до кровопролития прямо здесь, во дворе Боумонтов, Джей сжал челюсти и сдержал порыв броситься на Паркера и сбить с ног. Вместо этого он медленно и осторожно развернул грузовик. В боковое зеркало ему было видно, что Линна так и стоит у входа в конюшню с застывшей на лице болью обиды. Он уже хотел было остановиться, но подумал, что все равно ничего не сможет сделать. Проехав несколько метров по узкой дорожке, Джей с силой надавил на педаль газа, раздосадованный тем, что слишком долго выезжает из этого проклятого имения Боумонтов.
Линна была ошарашена. Никогда в жизни брат не говорил о ней, как о «бедняжке-сестричке, у которой водятся денежки», и она почувствовала сильное разочарование. Ее голова кружилась от того, что так неожиданно она совсем в другом свете увидела брата. Линна попыталась убедить себя, что все произошло случайно, что он вовсе не хотел говорить то, что сказал, просто он был слишком зол на Джея Спренгстена. Но несмотря ни на какие доводы она теперь знала, что в глубине души Паркер именно так и думает о ней. Нельзя обижать человека, которого любишь, ради того, чтобы сделать больно другому. В порыве ярости Паркер обнажил свое истинное отношение, и это для Линны было страшнее всего на свете.
Приехав к Анни, Джей узнал, что Алана Хартфорда не устроила предложенная им цена. Испытывая жгучую ненависть к Боумонтам после стычки с Паркером, он опрометчиво повысил ставку и в качестве первого взноса назвал сумму всего своего выходного пособия. Айрис связалась с Хартфордом, который обещал пересмотреть дело и дать ответ в семьдесят два часа.
В тот вечер Джей был так подавлен, что не мог даже надеяться.
— У нас ничего не получится, Анни. На этот раз она не стала с ним спорить, и это свидетельствовало о том, что он был прав. Джей проводил ее взглядом, когда она, встав со своей кушетки, направилась на кухню, чтобы посмотреть, в каком состоянии находится жарящийся цыпленок, и решил, что на свете осталась для него только одна стоящая вещь — аппетитный запах.
В дверь позвонили. Анни пошла открывать.
— Ты ждешь кого-нибудь?
— Мадонну, — раздраженно сказал он. — Скажи ей, что она не вовремя. Анни открыла дверь.
— Здесь находится ремонтная мастерская?
— Да, мадам, здесь. Входите, милочка, — Анни распахнула дверь. — Бьюсь об заклад, за этими солнечными очками скрываются те самые глаза, о которых я столько слышала.
Линна застенчиво улыбнулась, сложила свою палку и перешагнула порог.
Джей сразу же пришел в себя и торопливо представил женщин друг другу.
— Анни — наш бухгалтер. Почему ты пришла?
— Ты ушел, не взяв платы, — Линна порылась в своем кошельке и достала конверт.
— Что?.. — Джей лишился дара речи. — Ты не можешь… я не могу взять у тебя деньги.
— Ты их заработал.
— Неважно. Об этом не может быть и речи, — Джей был непреклонен.
Он отошел в сторону от протянутой руки с конвертом.
— Анни, — упрямо сказала Линна, — вы бухгалтер. Скажите же ему, что это вполне нормально — получить плату за оказанную услугу.
Анни засунула конверт в кошелек Линны.
— Я здесь только подчиненная, милочка, — весело сказала она. — Джей — мой начальник. Почему бы вам не присесть? В двух шагах от вас слева стоит стул.
Линна была в нерешительности. Она хотела отдать Джею деньги и сразу же уйти. По пути она думала, что встретит определенное сопротивление со стороны Джея, но несмотря на это была абсолютно уверена, что в конце концов он примет деньги. Паркер безоговорочно отказался иметь дело со Спренгстеном. К тому же нанесенное утром оскорбление никак не давало ей покоя, и она не хотела больше разговаривать с братом на эту тему. Линна готова была расплакаться.
В комнате вкусно пахло жареным цыпленком и свежеиспеченными пирогами. Она вдруг почувствовала себя по-домашнему уютно и приняла приглашение Анни, села на стул и взяла предложенный стакан холодного чая.
— Джей, будь добр, скажи шоферу, что я вызову его по телефону, когда он мне понадобится.
Джей вышел на улицу, чтобы отпустить машину. Анни, извинившись, ушла на кухню проследить, как готовится обед. Завизжала открываемая дверца духовки, и сразу запахло так, что у Линны чуть не потекли слюнки. Анни заговорила о пироге с персиками, и Линна поняла, что верно определила, с чем пирог.
— Чуть не подгорел, — пожаловалась Анни. Противень скрябнул о плиту, дверца закрываемой духовки снова взвизгнула.
— А у нас раньше пироги пек специальный повар, — заметила Линна.
— Ну а теперь вы непременно должны отпробовать кусочек моего пирога, — заявила Анни. — Он очень скоро остынет, и мы разрежем его.
Пирог остывал целый час. Тем временем пришли сестры Джея и его брат Томми. С ними Линна чувствовала себя так же легко, как тогда со Стефеном в кузне. Анни пригласила ее пообедать со всей семьей. Сначала Линна хотела отказаться, с беспокойством подумав о том, что все они будут смотреть на нее за столом, но этот дурманящий запах персикового пирога все-таки соблазнил ее, и она приняла предложение. Ни Алис Файе, ни Паркера не было дома, Линна предупредила повара, что обедает у подруги, и оставила на всякий случай номер телефона.
Анни усадила ее вместе с Джеем за кухонный стол и рассказала, что собирается подать на обед.
— Будет цыпленок с картофелем и подливкой и яблочное пюре. Соль и перец на столе, — добавила она и села вместе с ними.
Все остальные обедали в гостиной, время от времени заглядывая за чем-нибудь на кухню. Разговор перемежался шутками и взрывами смеха, и, когда Линна сняла очки, всем показалось, что ее глаза оживленно засветились. Пирог с персиками был просто восхитителен. Тарелки быстро опустели, и после пожеланий спокойной ночи, после объятий и поцелуев, которые Анни раздала всем по очереди, Томми отвез девочек домой. Через несколько минут он вернулся, чтобы отдать ключи от грузовика Джею. Сам он уехал на велосипеде.