Всадники на низкорослых, лохматых, похожих на волков, поджарых лошаках, вынеслись из тьмы. Один из наездников с хохотом проскакал мимо меня к костру. К седлу его был приторочен мешок, набитый какими-то большими предметами круглой формы. Признаюсь, на миг мне стало не по себе. Казачки не сделали мне ничего хорошего, и я удирала от них с полным на то основанием, но это еще не причина желать, чтоб с них поснимали головы.
Всадник, подняв коня на свечку, отцепил мешок и швырнул на землю. При этом ветхая ткань разорвалась, и головы высыпались наружу. Я взглянула на них озадаченно. Казачков я вблизи не видала, но даже при том сомневалась, что головы у них зеленые в полосочку.
– О! Гарбузы! – оживился заскучавший было Ласкавый.
– А как же! – откликнулся неслышно подошедший Кирдык. – Орк не может возвращаться без добычи. А тут арбузов набрали сколько увезти смогли. Набег прошел не даром.
«К чему эта похвальба? – подумала я. – Не стремится ли сотник ОНО отвлечь наше внимание от того, что казачков нагнать не удалось?»
Орки этим обстоятельством ничуть не были расстроены. Арбузам они радовались как дети, должно быть, в Оркостане с этим продуктом были сложности. Так что нынче вечером сыты были не только всадники, но и кони, которых вволю накормили арбузными корками. Я проследила, чтоб Тефтель с Галушкой тоже не были обижены. Ну, и сама приложилась. Приятно было внести в путевое меню некое разнообразие. И опасаться, что бахчевые культуры успеют так же надоесть мне, как яблоки и вишни, не приходилось. Бояться приходилось совсем другого – а именно поднятых по тревоге суржикских пограничников. Орки – плохие часовые, что я знала по собственному опыту, правда, опыт приобретался на другой воюющей стороне. Так что сегодня арбузы сыграли еще одну положительную роль. Каким бы богатырским сном ни спали обожравшиеся сочных плодов орки, все равно хоть раз за ночь им приходилось вскакивать и бежать в степь по малой нужде. И получалось, что благодаря арбузам орда выставила усиленный караул.
Сотник Кирдык не обделял моего спутника вниманием, причем я не сомневалась, что внимание это – чисто профессионального свойства. Что ж, если Ласкавый, он же, с моей подачи – Загремим-оглы, рискнул подбросить особисту дезу насчет «секретных поручений», он должен был это учитывать.
На меня орлиный взгляд особиста не падал. Тоже не удивительно. Кто-то когда-то сказал, что у меня слово «контрактник» на лбу написано. И напарник Гаплыка – Ништяк, на дикой смеси оркского и всеобщего, уже спрашивал, кто у нас в семье орк – мама или папа. Есть у меня такая особенность – принимать окружающую окраску. Меня во многих странах принимали за свою. Правда, на Прожаренном континенте, где живут чернокожие люди, я не бывала, но не исключено, что и там сошла бы за полукровку.
Ответив Ништяку: «Моя твоя не понимай, но не исключай», я двинулась к костру, у которого Кирдык водил задушевные беседы с Ласкавым. И, по-моему, суржикский есаул чувствовал себя не весьма комфортно. Ик Бен Банг в разговоре возникал неоднократно. Кирдык намекал, что если почтенный Загремим-оглы не будет с ним достаточно откровенен, то заезжим купцом займется Ик Бен Банг лично. А ОНО в сравнении с ним – это добрые друзья. У них методы традиционные, о которых уважаемый Загремим-оглы, исполняющий деликатные поручения, наверняка осведомлен. С ними завсегда договориться можно. А вот магический допрос не всякий выдержит. Ик Бен Банг на это – великий мастер… И так далее, и все под аккомпанемент точильного камня, извлеченного мною из сумки, дабы привести в порядок свои клинки.
Ласкавый, владевший искусством отвечать многословно, не сказав ничего, в какой-то момент стал выдыхаться. Тогда вклинилась я.
– А не ответишь ли мне, о Кирдык-багатур? Я женщина убогая, простая, букв не знаю, умею только мечом махать. Снизойди же к моему невежеству!
– Спрашивай, Прис-ханум.
– Давно странствую я по глухим окольным тропам и ничего не слышала о великом Ик Бен Банге. Не поведаешь ли мне о нем?
Кирдык хмыкнул.
– И впрямь далеко заводили тебя дороги, Прис-ханум. Но я не посмеюсь над тобой, ибо не таков обычай багатуров из ОНО. Да и не столь уж много времени прошло с тех пор, как прибыл в нашу страну мудрец из далекой загадочной страны Северный Хорей. Много странного и непонятного говорят об этом государстве, загородившемся от всей прочей Ойойкумены и свято хранящем свои секреты. Особо клевещут на северных хорейцев их соседи из Южной Ямбы. Но, когда Ик Бен Банг появился у нас, проповедуя учение апчхе, мы узнали, что учение это всесильно, потому что оно верно. Ибо как иначе бедный чужестранец смог бы стать советником Верховного Бабая? Стараниями его столица наша, Большой Сарай, совершенно преобразилась. Он раскрыл Верховному Бабаю все его величие и вернул народу орков его истинную историю, украденную нашими врагами.
– Наверное, он и впрямь великий мудрец. Слышала я, чтоб возвращали разные вещи, но чтоб вернуть пропавшую историю…
– Это верно. Ик Бен Банг доказал, что древние чудеса Ойойкумены были созданы ни кем иными, как орками. И теперь эти чудеса украшают Большой Сарай. И не только они…
– Да уж, без магии такого не добьешься.
– Более того! – глазки Кирдыка торжествующе сверкнули. – Величайшее создание Ик Бен Банга имеет двойную функцию в одном исполнении! Оно прославляет величие Верховного Бабая и служит оружием, способным расширить границы Суверенного Оркостана от Радужного моря до Пивного залива!
– А это оружие уже испытывали? – осведомилась я.
Ласкавый помалкивал. Я знала, о чем он думает.
Кирдык усмехнулся.
– Уж не думаешь ли ты, Прис-ханум, перехитрить сотрудника моего ведомства? Я не рассказал тебе ничего, чего не знал бы любой рядовой орк. Да и в Суржике наверняка болтают много… после проведенного нами испытания!
Он и вправду не сказал ничего, о чем бы я не догадывалась. А Ласкавому уж точно было известно больше того. И снова я задумалась: «Не были ли так называемые «арест» и «погоня» инсценировкой с целью внедрения Ласкавого в Оркостан? А Зализняком в таком случае могли сознательно пожертвовать правдоподобия ради. Хотя… вряд ли кто предвидел, что я подожгу здание УО. Что ж, тогда, независимо от первоначальных намерений Управы Охраны, погоня за ними шла всерьез. До полной гибели».
– Упаси меня Край Неминуемый от таких злонамеренных хитростей, почтенный Кирдык! А ежели ты не веришь мне, передай меня в руки премудрого Ик Бен Банга, и пусть он допросит меня, применив все свое колдовское умение!
Кирдык ответил не сразу. Не исключено, будто он предположил, что я профессиональная убивица, решившая таким образом подобраться к оркостанскому премьеру. И прикидывал свои дальнейшие действия: убить меня немедля, задержать, проследить и остановить в последний момент… Так и не выбрав, какой вариант принесет ему больше выгоды, процедил, в точности как Ласкавый:
– А это мы еще посмотрим…
И вновь переключился на Ласкавого. Я и задремала под их беседу. Благополучно выспалась, ибо казачки в ту ночь не напали. А утром мы двинулись в путь.
Никогда еще мне не приходилось продвигаться вглубь Суверенного Оркостана. Но, путешествуя по Ойойкумене, я повидала множество степей и равнин, пустынь и пустошей и не ожидала увидеть ничего для себя нового.
Зрелище, открывшееся нашим глазам, было вполне печальным. Даже унылая Затруханна, где когда-то мне пришлось добывать волшебный меч Рубило, выглядела не в пример веселее. По крайней мере, ни в Затруханне, ни в Столовых равнинах Великого Хамства, тоже не балующих глаз разнообразием пейзажей, никто не рыл каналов.
То есть я не сразу поняла, что это канал. Мы увидели толпу истощенных, оборванных и грязных орков, беспорядочно машущих лопатами. И озадачилась. Во-первых, хорошо известно, что орк-землекоп – понятие столь же дикое, как эльф-оленевод. Во-вторых, что такое можно выкопать в безводной степи, где между полосками выжженной травы тускло поблескивают солончаки?
Мое недоумение развеял Гаплык.
– Лопату хватай, канал пролагай, Большой Сарай вода давай! Добровольцы, однако!
– Чего? – я с недоверием покосилась на изможденных орков.
– Он прав, – сказал подъехавший Кирдык. – Все это сугубые добровольцы, проникнувшиеся великими идеями учения апчхе. Они роют канал имени Тысячелетия правления Верховного Бабая. Он отведет воду из реки Волк. Степи наши вскоре станут плодородны, а Большой Сарай превратится в порт.
– Но каким образом вы собираетесь отвести воду, если эти степи находятся выше верховьев Волка? – спросил Ласкавый.
– Ик Бен Банг уже решил этот вопрос. Он представил Верховному Бабаю чертежи плотины, которая перегородит Волк. После того, как мы запрем реку стеной, она потечет вспять.
Да, этот Ик Бен Банг умел мыслить глобально. Я с подобными планами не сталкивалась и во Второримской империи, а там чего только не понастроили, включая каналы и плотины…
И мы продолжили путь, чему в душе я была очень рада. Слишком тяжело было смотреть на добровольцев. Сколько они получают за свой труд, я не стала спрашивать. У меня было подозрение, что они и еду-то приносят собственную. Или не приносят. Дело добровольное.
– Да, Оркостан крепко изменился, – пробормотал Ласкавый, когда Кирдык отъехал.
– Кто бы спорил… Лучше скажи – вербанул он тебя ночью?
– А як же! – отвечал он по-суржикски.
– И ты согласился?
– Иначе нельзя. У него работа такая, у меня работа такая… была.
«Интересно, кто здесь кого обманывает», – подумала я, двигаясь вслед за ордой.
После того, как мы миновали холмы Чак-Чака, перед нами открылась котловина Кара-Кумыс, в которой расположен Большой Сарай. Побывавши в землях степных народов, я не ожидала, что столица Оркостана будет в принципе отличаться от кибиточных хамбургов Столовых равнин либо стоянок вигвамов Пришельцев с Заокраинного Запада. Разве что это сделают в стационаре. И действительно, большинство строений в Большом Сарае являло собой скопище мазанок, землянок либо войлочных палаток. Они окружали дворец Верховного Бабая – большое красное гранитное здание со множеством колонн, украшенное штандартами из конских хвостов – в общем, картина тоже вполне ожидаемая. Но среди землянок и юрт в полном беспорядке красовались совершенно чуждые этому времени и месту строения, какие мне приходилось видеть только на картинках в учебниках по древней истории. Одна пирамида чего стоила! Однако превыше всех пирамид и прочих архитектурных наворотов вознесся огромный монумент, сияющий белизной под степным солнцем. Голова его и протянутая рука выступали из котловины.
– Каменный Хозяин… – прошептал Ласкавый.
Разумеется, при свете дня истукан выглядел не столь зловеще, как в сумраке ночи, но всякий, кто хоть раз его видел, узнал бы этого монстра.
– Памятник Верховному Бабаю, – с нескрываемой гордостью произнес Кирдык. – Возведен по прямому указанию Ик Бен Банга. Служит нам путеводным маяком, прославляет величие Бабая, повергает в ужас окрестные страны. Видите, как он сияет! Сотни добровольцев каждый день омывают его ключевой водой, привезенной с гор.
В это я вполне могла поверить. На белизне монумента не было видно ни пыли, ни грязи, ни птичьего дерьма, без которого ни один крупный памятник не обходится. Но меня интересовало другое.
– А насчет «повергает в ужас» поподробнее нельзя?
– Не иначе, как ты уже наслышана об этом, Прис-ханум! Многие увидели и устрашились. А подробности известны одному лишь мудрому Ик Бен Бангу, – он многозначительно указал на монумент, потом на дворец. – Отсюда образ Верховного Бабая видят в отдаленных краях Ойойкумены. И чудеса этих отдаленных краев сами приходят к нам. Вон – пирамида фараона Охнехотела. Ик Бен Банг доказал, что правящий Верховный Бабай – его потомок и законный наследник. То же относится и к императору Мескалиндугу, владыке Заокраинного Запада – вон, видите его гробницу? Справа – железная колонна Умпаумпы, служившая причалом небесным колесницам. Скоро они причалят и сюда. И слева – оперный театр из варварской страны Гран-Ботфорте. Скоро там будет поставлена наша национальная опера «Ычпычмек и Бешбармак».
Оперный театр из города Гдетоя я узнала. С ним у меня были связаны некоторые воспоминания личного свойства. И я могла засвидетельствовать – в прошлом году этот театр благополучно находился на своем законном месте.
– Какой же магической мощью надо обладать, чтобы перенести сюда все эти достопримечательности! – вырвалось у меня.
– О, это не магия, – отвечал Кирдык с видом превосходства. – Это идеи апчхе.
– Да что это за идеи такие, почему мы о них ничего не слышали?
– Это тайная мудрость Северного Хорея. Но Ик Бен Банг намерен распространить ее по всей Ойойкумене. А идеи эти просты и доступны. Это как чихнуть, поэтому они так и называются. Работа – дело добровольное, не хочешь – заставим, не можешь – научим, и все хорошо, что прославляет Верховного Бабая, да правит он тысячу лет!
– Так все эти колонны, гробницы, театры…
– Ну да, построены заново. И, как учит нас Ик Бен Банг, именно они являются подлинными.
Я с некоторым содроганием вновь обвела взглядом котловину и город в ней, а потом задала еще один наивный вопрос:
– А вон то, что творится у подножия статуи… и у дворца… и вон там, за пирамидой – это тоже претворение в жизнь идей апчхе?
Кирдык напрягся.
– А что там?
Но он и сам уже узрел то, чего не увидел вначале, повествуя о чудесах и диковинах Большого Сарая. На улицах – если проходы между строениями в оркостанской столице можно было назвать улицами – имели место вооруженные столкновения. Не могу сказать, что в городе шли военные действия, но по степени серьезности беспорядки превосходили махаловку на песенном поле близ Червоной Руты. Там, в общем, обходились дубинками. Здесь мелькали сабли и нагайки.
– Басалай-масалай! – выругался Кирдык. – Кто мог напасть на Большой Сарай, если город охраняют Ик Бен Банг и его творение?
– Никто не нападал, однако, – сказал Ништяк. По счастью, разговаривая между собой, орки не считали нужным ломать язык. – Видишь следы, начальник? Никто не скакал к городу. Из города скакали. На восход. Недавно, ночью.
– Что же произошло? – озадачился сотник.
– Мы пропустили что-то интересное? – невинным голосом осведомился Ласкавый.
Только его ехидства мне сейчас и не хватало. Следовало вмешаться, покуда орки не начали отводить на есауле душу. Тем паче, что для вмешательства имелась и более веская причина.
– Не знаю, что мы пропустили, но те, кто скачут сюда из города, вряд ли пропустят нас.
По склону подымался вооруженный отряд орков. И у меня отчего-то возникло подозрение, что предводительствующий ими орк в черном халате не принадлежит к тому же ведомству, что наш друг Кирдык.
– Эй, орда! – крикнул он. – С какими намерениями едете в Большой Сарай?
Наш подзабытый командир в чернобурке выдвинулся вперед.
– Мы ходили в набег на Суржик и с победой возвращаемся назад!
Поскольку орда не понесла значительных потерь, да еще захватила, что пожрать, это возвращение можно было счесть победоносным. Но чернохалатника это не убедило.
– По какому праву ты, гоблинская морда, посмел напасть на союзное государство?
– По воле Верховного Бабая и мудрого Ик Бен Банга!
– Этого изменника?! – яростно воскликнул чернохалатник. В тот же миг тенькнула тетива, свистнула стрела, и красавец орк в полосатом халате, не успев извлечь из ножен свой ятаган, пал с коня.
И почти одновременно упал с ножом в груди торопливый стрелок. А я и не знала, что Ласкавый – такой умелец по части метания острых предметов. Впрочем, у меня не было доселе случая это узнать.
Затем заварилось Край Неминуемый знает что. Два отряда орков, не дожидаясь команды, ринулись друг на друга. Недисциплинированная они все-таки нация. Может, без этого Кирдык и чернохалатник договорились бы друг с другом. Хотя вряд ли. Договариваться – это сотник ОНО был мастер. А чернохалатник был настроен решительно. Я уверилась в этом, когда он снес саблей головы паре орков из нашей орды. При этом орал:
– Кирдыка брать живым! Схватить приспешника предателя!
Кирдык же рубился молча и явно к столкновению с ним не стремился.
У нашей орды был перевес в живой силе – не меньше, чем вдвое. Но те, кто прибыли с границы, порядком подустали – люди и лошади. Их противники были свежи – я не исходившее от них благоухание имею в виду. Большой Сарай еще не стал портовым городом и вряд ли станет.
К тому же к ним в любой момент могло подойти подкрепление.
«Даже если наши спутники победят, что дальше? Несомненно, путь в Большой Сарай для них закрыт, что бы там ни произошло.
А вот что там произошло?»
Подобные вопросы вряд ли могли прийти в головы рядовым оркам, яростно рубившимся без всяких затей. А Кирдык обязан был об этом подумать. Если противник знает о его местонахождении, и существует приказ о его аресте, самое время делать ноги. То же относилось и к Ласкавому. Попытка обзавестись покровителем в Большом Сарае не удалась, так нечего здесь оставаться. И, в принципе, я была с ним согласна. Но я еще не выяснила, какого демона Абрамелин направил меня в Оркостан, а без этого уходить не было смысла.
Одно из преимуществ арбалета над луком – то, что из него можно стрелять с короткой дистанции. Но расстреливать все болты я не собиралась – кто знает, когда будет возможность возобновить запас. И, пока Кирдык с Ласкавым целенаправленно отступали, я проложила дорогу к чернохалатнику. Сняв двух особенно ретивых его соратников, я забросила арбалет за спину и взялась за меч. Край Окончательный, давненько мне не приходилось пускать его в ход, почитай, что со времени осады крепости Балдино.
Относительно преимуществ меча перед саблей есть разные мнения, но я всегда предпочитала прямой клинок изогнутому. Можете считать это женским капризом. Во всяком случае, мой меч был тяжелее сабли орка, ибо ковался не под женскую руку. То есть не под всякую женскую. И надо было это использовать. Равно как то, что Тефтель был выше орковских коней, хотя уступал им в резвости.
Бедный мерин. Много ему пришлось перенести с тех пор, как его пугала драка с лесорубами. Ничего не поделаешь. Сейчас спешиваться я не собиралась, иначе бы меня просто затоптали. И Тефтель, смирившись с неизбежным, не шарахался, а пер грудью вперед. Рядом скакала Галушка с брошенными поводьями. Видимо, кобыле из УО такие стычки были привычны.
– Бабая в лужу уронили! – крикнула я. Этот клич был из традиционных боевых перебранок поволчан с орками. Яростный визг был мне ответом. Чернохалатник, вращая саблю над головой, ринулся ко мне, и через мгновения наши клинки грянули друг о друга. Его манера фехтования напомнила мне ротмистра Тоскевича, с которым у нас вышло небольшое недоразумение в Гонории. Собственно, оно из-за того и вышло, что я сравнила орковский и гонорийский стиль боя на саблях. Но в данном случае я не собиралась ничего доказывать. Убивать противника – тоже. Он нужен был мне живым по той же причине, по которой ему нужен был Кирдык. Посему, отбив очередную атаку, я подцепила острием меча малахай своего оппонента и, отдернув руку, отъехала прочь.
Чернохалатник завопил в гневе. Мои действия он воспринял как издевательство – собственно, для того они и были предприняты. Я сдернула малахай с меча и приветственно помахала им.
Чернохалатник двинул пятками в бока своего лохматого конька и рванул следом за мной. И быстро догнал. Сравнявшись со мной, он потянулся за головным убором, маячившим как путеводная звезда или пучок сладкой морковки. И тогда я шарахнула его по непокрытому затылку рукоятью меча. Ведь, как сказано выше, размеры Тефтеля давали мне некоторое преимущество. Чернохалатник ткнулся лицом в гриву коня, и я, бросив малахай на землю, перехватила повод лохматого и поскакала вслед за Ласкавым и Кирдыком. Тефтель, вдохновленный возможностью покинуть поле боя, проявил несвойственную ему резвость.
Кирдык, заслышав за спиной топот копыт, обернулся, готовясь отразить нападение, и удивленно вскричал:
– Прис-ханум! Ты захватила Уха-нойона?
– Надо же нам узнать, что стряслось в Большом Сарае.
– Клятое бабское любопытство, – выдохнул Ласкавый. – Теперь вся орда за нами погонится.
– Это вряд ли… – Кирдык продолжал погонять коня.
То, что он сказал, согласовывалось с моими сведениями. Орки презирают тех своих собратьев, что попадают в плен, ибо пленник, по их понятиям – то же, что раб (и в этом есть некая правда).
Когда мы остановились, чтоб сменить лошадей, Уха-нойон пришел в себя, тряхнул бритой головой, обнаружил отсутствие малахая и гневно засверкал глазами.
– Собаки и дети собак! Верховный Бабай отомстит за меня! И месть его будет страшна!
– Верховный Бабай не мстит за рабов, – лениво отозвался Кирдык.
– Но он мстит тем, кто служил предателю!
– А кто у нас предатель? – вклинилась я. – Ты уж просвети, храбрый Уха-нойон, бедную чужестранку.
– Ик Бен Банг! – Уха-нойон словно выплюнул это имя. – Сын шелудивой кобылы, обманувший благородных орков!
– А как же идеи апчхе?
– Чихать на такие идеи! Верховный Бабай доверил ему великую ценность для разработки нового оружия. Символ власти Бабаев, захваченный во время великого набега на страны Захода! А изменник украл его!
– Но Золотого Фазана не разрешалось выносить из дворца, – заявил Кирдык.
«Приплыли, – подумала я. – Вернее, прискакали…»
– Ха! Паршивый шакал нашел способ обмануть стражу и удрал из Большого Сарая.
– Когда это случилось?
– Нынче ночью.
«Да, похоже, я подзадержалась в пути. Стоило все же уговорить Барсика подбросить меня до Оркостана. А может, и нет. Абрамелин не напрасно велел мне добираться своим ходом. Перехватить Золотого Фазана посреди степи будет легче, чем в тщательно охраняемом дворце».
– А ты, сын собаки, исполнял его приказы, как и вся ваша свора из ОНО! Верховный Бабай велел тащить на расправу всех – от темников до рядовых!
– Гвардия Верховного Бабая тоже исполняла приказы Ик Бен Банга, и она же его упустила. Хватит, пора кончать с ним, – Кирдык извлек саблю из ножен.
Я перехватила его за руку.
– Эй, полегче! Если б я хотела его убить, то уже сделала бы это!
– Не тащить же его нам с собой! Или… уходя от погони, охотиться нельзя… нам этого мяса хватит не меньше, чем дней на пять…
Тут возмутился Ласкавый.
– Нет уж, я орков не ем!
– Да и жилистый он, наверное, – поддержала я есаула.
Кирдык, вняв моим словам, окинул взглядом Уха-нойона, затем решительно двинул его по уже набитой мной шишке, после чего принялся вязать пленника кушаком от халата.
– Ты что творишь?
– Ну, не буду я его убивать, раз вы такие нежные. Но нельзя же его со свободными руками оставлять, да еще при оружии. А сейчас – за мной. На рассвет.
Туда-то мне и надо было. Судя по следам, указанным орками, именно в этом направлении ускакал коварный Ик Бен Банг. И мысль эта меня ничуть не утешала. За похищенной принцессой, томящейся в плену у злого мага Дубдуба, и волшебным мечом меня уже посылали, в преисподнюю я уже спускалась, теперь остается добыть магический артефакт. Из всех квестов – самый муторный.
Но Кирдык, как выяснилось, совсем не погоней за сбежавшим магом был озабочен. Он повел нас значительно севернее – туда, где близ оазиса Завсегда-Байрам располагалась караванная стоянка. Мы добрались туда к вечеру, изрядно устав и оголодав. Но погони вроде не было. Напоили лошадей – их у нас оставалось шесть. Заводной конь Кирдыка был так же послушен и бежал без узды, как и моя Галушка, а вот серый жеребец Ласкавого в суматохе боя потерялся, остался один белый, который был под седлом. Да еще была лошадь Уха-нойона.
Потом стали лагерем и решили, что кто-то должен сходить к местным пастухам, купить чего-нибудь пожрать. Великий Канал, слава всем богам, сюда еще не добрался (и было у меня чувство, что стройка накрылась), поэтому еда в оазисе водилась.
Вызвалась идти я, при условии, что готовить будет Ласкавый. Он согласился. С орками обязательно нужно торговаться, иначе они не будут тебя уважать, а торговаться из-за еды есаул считал ниже своего достоинства.
Почти надсадив голос, я купила барана и стопку лепешек. Из напитков пришлось довольствоваться водой. Кумыса я не люблю, а чего покрепче у орков не водится, во всяком случае, у простонародья. Но, притащив все это к нашему кизячному костерку, я обнаружила, что нашего полку убыло. Уха-нойон исчез, а рожа у Кирдыка была чрезвычайно довольная.
– Пустынный демон Ишак-Мамэ! Не мог подождать немного, сожрал-таки пленника, урукхай проклятый!
– Выбирай выражения, женщина! Никто твоего нойона не кушал. Тут караванщики проходили, ну, и продал я его. Оптом.
– Это как?
– Очень просто – отдельно нойона, отдельно халат, отдельно ичиги, отдельно саблю. Хотел коня продать, да вот этот клещ, – он указал на Ласкавого, – шум поднял, не дал.
– Зачем продавать? – вступил есаул. – У меня заводного нету.
– Так зачем же ты бросил коня?
– Я не бросал!
Они уже готовы были порубить друг друга, но я это дело быстро прекратила.
– Ша, орки! О чем спор? Это мой конь, я его захватила. И пленник был мой, и никто не давал тебе права им распоряжаться. – По правде говоря, я была рада избавиться от пленного, но Кирдыку незачем было об этом знать. – Или ты думаешь, что ты по-прежнему – сотник ОНО и можешь распоряжаться людьми? Ошибаешься, голубчик. Ты – такой же бродяга как мы, и даже хуже. Потому что до нас в Оркостане никому дела нет, а ты в розыске.
Кирдык оскорбленно засопел.