Страница:
— Проверяю… Нет.
— Проверьте предыдущие издания и найдите последнего зарегистрированного владельца бивней.
— Проверяю… Последний зарегистрированный владелец — Тембо Лайбон с Беты Греко IX, также известной как Афиния. Он упомянут в триста двадцать втором издании, опубликованном в три тысячи сорок втором году Галактической эры. В триста двадцать третьем издании, выпущенном в три тысячи пятьдесят седьмом году Галактической эры владелец не значится.
— Благодарю. Отключайся. — Я повернулся к Мандаке. — Меня заинтересовало ваше предложение, мистер Мандака. Но я не могу взять ваши деньги, не предупредив, что шансы на успех ничтожны. Все-таки речь идет о паре бивней, исчезнувших три тысячи двести лет тому назад.
— Все остальные возможности исчерпаны, — печально вздохнул Мандака. — Где-то в ваших архивах, или в банках памяти компьютеров, или в поступающей к вам корреспонденции должна быть ниточка, потянув за которую мы найдем эти бивни.
— Давайте еще раз убедимся, правильно ли я вас понял. Вы предлагаете мне двадцать тысяч кредиток за попытку найти бивни. Если мне это не удастся, я должен вернуть деньги?
— Нет, если вы сделаете все возможное, что в ваших силах.
— А если я их найду, то получу еще тридцать тысяч кредиток? Он кивнул.
— Вам, разумеется, ясно, что работать над этим проектом я могу только по вечерам и в выходные дни?
— Да.
— Тогда, — я откинулся на спинку кресла, — я согласен. Мне потребуются все сведения, которыми вы можете поделиться со мной. Компьютер, запиши эту часть разговора.
— Записываю… — ответил компьютер.
— Итак, мистер Мандака, что вы можете сказать мне об этих бивнях?
— Едва ли больше того, что уже известно компьютеру. Я знаю, что Тембо Лайбон проиграл бивни в карты киборгу, известному под именем Железная герцогиня. Последнее упоминание о ней датировано три тысячи сорок третьим годом Галактической эры. Затем она исчезла.
— Информации о том, что с ней случилось, нет?
— Она была преступницей. — Мандака пожал плечами. — Врагов у нее, несомненно, хватало. — Он помолчал. — Если бивни не в музее — а память компьютера подтверждает это, — после Железной герцогини они могли сотни раз переходить из рук в руки. Я думаю, что попытки выяснить, что произошло с каждым из владельцев, бесполезны, тем более что многие из них жили на Внешних и Внутренних мирах, где подобные сведения неполны, неточны или вообще отсутствуют. И потом все они умерли, а бивни еще существуют. Так что единственный выход — проследить путь самих бивней.
— Откуда такая уверенность, что бивни до сих пор существуют?
— Если б они не существовали, я бы об этом знал. — По голосу чувствовалось, Мандака абсолютно уверен, что бивни где-то да есть.
— Откуда?
— Знал бы, — повторил он, всем своим видом показывая, что сей предмет дальнейшему обсуждению не подлежит.
— Мой следующий вопрос не имеет отношения к предстоящим поискам, но меня мучает любопытство: что вы намерены делать с бивнями, если я их найду?
— Купить их, — без запинки ответил он.
— А если нынешний владелец не захочет их продать?
— Продаст. — Вновь такая уверенность в голосе, что я предпочел воздержаться от дальнейших расспросов на эту тему.
— А какова их ориентировочная стоимость?
— Я думал, что этот вопрос надо адресовать вам. Вы же эксперт.
— «Уилфорд Брэкстон» только регистрирует охотничьи трофеи, но не продает их и не покупает.
— Я понятия не имею, сколько они могут стоить для музея или коллекционера, но сам готов заплатить за них два миллиона кредиток.
— Это огромная сумма. — Цифра произвела на меня должное впечатление.
— Бивни мне очень нужны, — ответил он.
— И последний вопрос. Сам слон умер чуть ли не семь тысяч лет тому назад. Бивни уже три тысячи лет как пропали. Почему вы разыскиваете их? Что заставляет вас выкладывать за них такие деньги?
— Если я вам скажу, вы мне скорее всего не поверите, — ответил Мандака.
— Возможно, — кивнул я. — Но почему бы не попробовать? Позвольте мне самому решить, верить вам или нет.
— Когда мы поближе познакомимся друг с другом, мистер Роджас.
— Это единственный ответ, на который я могу рассчитывать?
— Пока да. — Он поднялся и приказал стулу вернуться на прежнее место. — Не смею больше отрывать вас от работы, мистер Роджас. Я хочу, чтобы у вас хватило сил начать поиск бивней уже этим вечером.
— Как я свяжусь с вами, если найду бивни?
— Я дам о себе знать. — Он направился к двери, повернулся. — Мистер Роджас, мне очень нужно, чтобы вы их нашли. Вы, возможно, наша последняя надежда. Если вы их не найдете, у моего народа не будет будущего.
— Вашего народа? — удивился я. — Но вы же человек.
— Я масаи, — с гордостью и печалью ответил он. — Более того, я последний масаи.
И он ушел.
Прошло немало времени, прежде чем я вновь принялся за изучение голограммы Рогатого демона.
Вернувшись в кабинет после обеда, я закрыл дверь, приказал кушетке принять форму шезлонга, улегся на нее.
— Пожалуйста, легкая вибрация.
— Сделано, — ответила кушетка, и по всему телу я ощутил приятное покалывание.
— Прогрев поясницы.
— Сделано.
— Думаю, самое время полюбоваться окрестностями. Одна из стен мгновенно стала прозрачной, кабинет залили огни города. Моя одежда тотчас же изменила цвет, из яркой, в какой пристало находиться в помещении, превратилась в успокаивающе-коричневую.
— Премного благодарен. Компьютер? На столе засветился кристалл.
— К работе готов.
— Пожалуйста, восстанови в памяти мой сегодняшний разговор с Букоба Мандака.
— Восстановил.
— Тебе понятно, для чего меня наняли?
— Вас наняли, чтобы вы нашли бивни животного, известного как Слон Килиманджаро.
— Совершенно верно. Тебе придется найти другой источник информации, поскольку наше последнее издание выпушено семьсот лет тому назад. Если задача тебе понятна, что бы ты предложил?
— Раз бивни имеют официального владельца, они наверняка зарегистрированы в Главном реестре налогообложения владельцев собственности на Делуросе VIII, — ответил компьютер.
— Даже если они принадлежат юридическому лицу, освобожденному от уплаты налогов, к примеру музею?
— По закону даже освобожденные от уплаты налогов юридические лица должны предоставлять перечень имеющейся у них собственности.
Я обдумал его ответ, покачал головой.
— Мандака сказал, что я его последняя надежда. Если бы для обнаружения бивней хватило одного запроса в реестр, он бы их уже нашел.
— Проверка моего предложения займет меньше двух минут.
— Приступай, но я думаю, ты потратишь эти минуты впустую.
— Проверяю…
— А пока надо бы выяснить, как выглядят эти бивни, чтобы я смог их опознать, если увижу. Есть ли у нас голограммы?
— Нет. Только две фотографии, обе сделанные до наступления Галактической эры.
— Давай поглядим.
Передо мной в воздухе возникло изображение маленькой черно-белой фотографии.
— Пожалуйста, измени наклон.
Часть шезлонга под моей спиной приподнялась.
— Пожалуйста, увеличь изображение.
Фотография увеличилась втрое. Я увидел двух одетых в белое мужчин, каждый из которых поддерживал бивень, длина которого чуть ли не вдвое превосходила рост мужчины. Фотография исчезла, уступив место другой, на которой бивни уже стояли в музее.
— Какому же они принадлежали чудовищу! — вырвалось у меня.
— Они принадлежали слону, — уточнил мой эрудированный компьютер.
— Я хотел сказать, огромному слону, — пояснил я.
— Неизвестно.
— Неизвестно? — в недоумении повторил я.
— Справочная информация неполна, — ответил компьютер.
Вторая фотография уступила место странице «Африканские слоны» из четыреста девятого земного здания «Рекорды охоты».
— Пожалуйста, обратите внимание, что не указана ни дата смерти слона, ни фамилия охотника. Более того, для всех других слонов даны высота до плеча и длина от кончика хобота до кончика хвоста, а для Слона Килиманджаро эти замеры отсутствуют.
— Как насчет более ранних выпусков?
— Их нет ни в одном издании.
— Включая и самое первое, в которое были внесены размеры бивней?
— Совершенно верно.
Я обдумал слова компьютера.
— Значит, никто ничего не знал об этом слоне, когда человек еще не покинул Землю, а три тысячи лет тому назад бивни исчезли. — Я вздохнул. — Уж не слишком ли мало я запросил за такую работенку.
— Докладываю. В Главном реестре налогообложения владельцев собственности бивни Слона Килиманджаро не значатся.
— Другого я и не ожидал.
Фары частного аэромобиля едва не ослепили меня, и стена тут же стала светонепроницаемой, а одежды — яркими.
— Ладно. Давай выясним, что же нам известно о бивнях. Ознакомь меня с историей вопроса, начиная с их первого появления.
— Одна американская компания купила бивни на аукционе, состоявшемся на острове, называемом Занзибар, в тысяча восемьсот девяносто восьмом году Нашей эры*.2 По морю их доставили в Англию, где больший из них в тысяча восемьсот девяносто девятом году приобрел Британский музей. Меньший неоднократно перепродавался, а в тысяча девятьсот тридцать втором году также попал в Британский музей. В Британском музее они оставались до две тысячи пятьдесят седьмого года Нашей эры, когда их подарили Республике Кения и выставили для всеобщего обозрения в Национальном музее в Найроби. В две тысячи восемьсот сорок пятом году Нашей эры бивни переправили с Земли в Музей африканских древностей на Новой Кении. Они исчезли в шестнадцатом году Галактической эры, вновь появились на короткое время в восемьсот восемьдесят втором году на Альфа Беднари. Опять исчезли на долгие восемь столетий, чтобы возникнуть на Внешних мирах в личной коллекции Масаи Лайбона. В собственности потомке Масаи Лайбона они оставались до три тысячи сорок второго года Галактической эры, когда Тембо Лайбон их лишился. Затем следы бивней теряются. Согласно информации, полученной от Букобы Мандаки, Тембо Лайбон проиграл их в карты женщине, известной как Железная герцогиня, но эти сведения я подтвердить не могу.
— Любопытно, — протянул я. — Интересно, нет ли здесь какой связи?
— Не понял, — ответил компьютер.
— Разве Букоба Мандака не сказал, что он — масаи?
— Проверяю… Подтверждено.
— И одного из владельцев бивней звали Масаи Лайбон. Может, они имеют друг к другу какое-то отношение?
— Я должен это проверить по другому источнику.
— Пожалуйста, проверь. А пока ты этим занимаешься, попутно выясни, кто такие масаи.
— Проверяю… — Пауза длилась почти две минуты. — Полной информации нет, и я не могу утверждать наверняка, что они родственники. Однако вероятность того, что Букоба Мандака — потомок Масаи Лайбона, равна девяносто восьми и тридцати семи сотым процента.
— Пожалуйста, объясни.
— При жизни Масаи Лайбона во всей галактике насчитывалось две тысячи пятьсот масаи, и их число постоянно уменьшалось. Поскольку обычай требовал, чтобы женщина-масаи рожала только от мужчины-масаи, вероятность того, что Букоба Мандака — потомок Масаи Лайбона, составляет девяносто восемь и тридцать семь сотых процента.
— Кто такие масаи?
— До наступления Галактической эры человечество делилось на множество социальных и политических групп со своими законами и традициями. Масаи составляли одну из двух тысяч ста трех групп, населявших африканский континент.
— Я также обратил внимание, что у Масаи Лайбона и у Тембо Лайбона одна фамилия, а вот у Букобы Мандаки — другая.
— Лайбон — не фамилия, а скорее титул. На исчезнувшем земном языке суахили Масаи Лайбон означает Вождь, или Король масаи, а Тембо Лайбон — Вождь, или Король слонов.
— Означает что-нибудь на суахили Букоба Мандака?
— Нет.
Я обдумал полученную информацию.
— Если исходить из того, что Букоба Мандака потомок Масаи Лайбона и Тембо Лайбона, можем ли мы утверждать, что масаи проявляют интерес к этим бивням на протяжении последних четырех с половиной тысяч лет?
— Нет, — ответил компьютер. — Такой вывод правомочен лишь в отношении тех масаи, которые владели бивнями между тысяча семьсот первым и три тысячи сорок вторым годами Галактической эры.
— Но означает ли этот факт, что масаи имеют непосредственное отношение к истории бивней?
— Необязательно. Мы не знаем, как и почему бивни оказались у Масаи Лайбона, но стоили они наверняка немало. Возможно, семья продолжала их хранить, потому что рыночная стоимость бивней постоянно росла.
— Я не согласен. Мандака не хочет их продавать, он хочет их купить. — Я помолчал, нахмурился. — Хотелось бы знать, почему.
— Не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.
— Знаю. — Я вздохнул. — Ладно, все это очень интересно, но ни на шаг не приближает нас к бивням. Пора браться за работу. И включи, пожалуйста, музыку. Думаю, она поможет мне сосредоточиться.
— Какую желаете?
— Греддхаррза, пожалуйста.
Комната тут же наполнилась атональными звуками и световыми бликами Четырнадцатой (правда, первые двенадцать никогда не исполнялись) симфонии Греддхаррза. В принципе мне музыка инопланетян не нравится, особенно с Канфора, за исключением этого произведения. Не знаю уж почему, но оно обогащало кровь адреналином, поэтому я просил компьютер включить симфонию, если передо мной ставилась уникальная розыскная задача.
Пять минут я просидел не шевелясь, обдумывая возможные варианты действий.
— Стоп, — приказал я, и в кабинете тут же воцарилась тишина. — Какая доля твоей мощности находится в полном моем распоряжении?
— На данный момент восемьдесят три целых и девяносто семь сотых процента. Когда я закончу сверку данных по тридцать шестому изданию для Сигмы Дракона — на это уйдет еще пятьдесят три минуты, — она составит восемьдесят пять целых и двадцать две сотых процента и останется неизменной до девяти утра.
— Хорошо. Нам потребуется все что есть. Прежде всего я хочу, чтобы ты связался с Главным библиотечным компьютером на Делуросе VIII.
— В памяти Главного библиотечного компьютера хранятся сто двадцать семь миллионов томов. Мне потребуется семнадцать дней, чтобы просмотреть весь блок информации.
— Я знаю. Но пока у нас нет ни одной зацепки, приходится обращаться к источнику, располагающему максимальным объемом информации. Возможно, бивни упомянуты в чьих-то мемуарах, в аукционном каталоге, в музейной брошюре.
— Днем я установил, что после упоминания о бивнях в четыреста девятом издании ни один музей не обращался к нам с просьбой об их идентификации.
— Не все же музеи просят нас идентифицировать их выставочные фонды, — заметил я. — И инопланетные цивилизации не считают необходимым вносить владельцев собственности в Главный реестр. Кстати, Управление по сбору налога с собственности создано лишь четыреста лет тому назад, так что до пять тысяч девятисотого года Галактической эры даже музеям, созданным потомками земных колонистов, некуда было сообщать, что бивни находятся у них.
— Отмечено.
— Я хочу, чтобы ты начал с просмотра всех биологических коллекций и коллекций произведений искусства за последнее тысячелетие, потом возьмись за аукционные каталоги, исследования по масаи, Африке, земной фауне. Если ничего не найдешь, уходи в прошлое, блоками по пятьсот лет, сохраняя тематику, до три тысячи сорок второго года Галактической эры. Я также хочу, чтобы ты отыскал все упоминания о Тембо Лайбоне и Железной герцогине. Ты должен просмотреть материалы по Внешним мирам, начиная, скажем, с три тысячи тридцатого года. Если поиск не даст результатов, начинай знакомство со всей документальной и научной литературой, хранящейся в банках памяти Главного библиотечного компьютера. Я также хочу, чтобы ты поискал в недавних информационных изданиях голограммы бивней.
— Пожалуйста, уточните термин «недавние».
— За последние три года. Более ранняя информация уже внесена в память Главного библиотечного компьютера.
— Можно приступать?
— Еще нет. Мне кажется, есть одна возможность сузить фронт поиска. — Я помолчал, собираясь с мыслями. — Мы знаем, что в три тысячи сорок втором году бивни были на Внешних мирах. Нам неизвестно, у кого они побывали в последующие три тысячи лет, но я думаю, что мы не погрешим против истины, предположив, что кто-то из владельцев понимал их истинную стоимость. А потому я хочу, чтобы ты просмотрел все договоры страхования, начиная с три тысячи сорок второго года Галактической эры. Кто-то где-то должен был застраховать эти бивни! Бивни — собственность уникальная, так что начинай со страховых компаний, которые специализируются именно в этой сфере. Если ничего не найдешь, просмотри материалы по всем страховым компаниям.
— Мне доступны не все страховые материалы.
— Вся документация по договорам, заключавшимся при Демократии и Олигархии, является общественным достоянием. Если ты ничего не найдешь, дай мне знать, и я постараюсь обеспечить тебе допуск к страховым договорам периода Монархии.
— Поправка. Вы использовали термин «Монархия». Правильный термин — «Содружество».
— Поправка принимается. Однако хочу обратить твое внимание, что в средствах массовой информации очень часто упоминается именно Монархия. Для наших целей будем считать ее синонимом Содружеству.
— Отмечено.
— Это все. Пожалуйста, начинай просмотр всех указанных мною блоков информации одновременно.
— В этом случае возрастет время на просмотр каждого из них, — отметил компьютер.
— Ничего не поделаешь. Приступай.
— Приступаю…
Кристалл потемнел: компьютер взялся за работу, а я спустился в кафетерий, выпил чашку чая, просмотрел вечерние газеты. Вернулся в кабинет два часа спустя, увидев, что кристалл по-прежнему темный, решил поспать.
Компьютер разбудил меня в пять утра.
— Дункан Роджас, — повторял он снова и снова, с каждым разом все громче.
Я сел, протер глаза, увидел, что кристалл вновь ярко светится.
— Да?
— Я нашел бивни в четыре тысячи триста семьдесят пятом году Галактической эры.
— По какому источнику?
— Перечень объектов страхования, за которые Эфратесом Пимом с Сзандора II выплачена страховая премия «Агентству Блессбулла».
— Сзандор II? Это уже Внутренние миры, так?
— Да.
— Как же бивни попали с Внешних миров на Внутренние? С периферии в ядро галактики?
— Не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.
— Тогда запроси у Главного библиотечного компьютера все материалы по Эфратесу Пиму. Я хочу знать, кем он был, чем занимался, где жил, как к нему попали эти бивни…
— Приступаю…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Я побывал в разных местах и много чего повидал. Я стоял у водопадов Виктории, которые люди называли Мози-о-Туниа, Гремящий дым, и я пасся на склонах горы Кения, где живет Бог. Я спускался в кратер Нгоронгоро и преодолевал Лунные горы. Всегда я держался подальше от поселений людей и редко страдал от голода и жажды.
Я пережил шесть засух и предугадывал то, до чего не могли додуматься другие животные. Когда затяжные дожди не приходили, я, десять дней вдыхая воздух и не ощущая в нем влаги, понимал, что солнце выжжет траву, а река пересохнет до того, как с неба упадет хоть капля, и потому поворачивал голову к югу и начинал свой долгий путь, опережая на шаг жаркое африканское солнце.
Голографический экран ожил.
— Сэр, вы уверены, что хотите посмотреть эту передачу? — спросил Флетчер.
— Более чем уверен, — ответил Борис Яблонски. — Я должен знать, что он замышляет.
— В его ближайшее окружение внедрены три наших агента, — сказал Флетчер. — Нам известно все, что он делает и что собирается делать.
— Но я не знаю, что он собирается сказать обо мне двумстам миллионам зрителей.
— Какая разница?
— Черт тебя побери! — взревел Яблонски. — Не можешь сидеть тихо и не мешать мне слушать, выйди из комнаты!
Флетчер вздохнул и повернулся к экрану. Небольшого роста, седоволосый, щегольски одетый мужчина с аккуратной бородкой удобно расположился в сверкающем кресле, лицом к лицу с симпатичной женщиной, которая завороженно смотрела на него.
— А теперь, — объявил невидимый комментатор, — переходим к научному разделу нашей трансляции. Наша корреспондентка Элизабет Кин побывала на Беллини VI, чтобы взять эксклюзивное интервью у знаменитого Кабинетного археолога Эфратеса Пима.
— Для меня это особая честь, доктор Ним, — засюсюкала Элизабет Кин. — Мне известно, сколь редко вы соглашаетесь встретиться с прессой.
— Не чаще раза в неделю, — фыркнул Яблонски, сверля взглядом образ доктора Пима.
— Дело в том, что я очень занят. — Пим широко улыбнулся. — Однако тружусь я на благо человечества и понимаю, что общественность должна знать как о моих успехах, так и о трудностях, с которыми мы сталкиваемся.
— Вы все еще исследуете Империю райзов, не так ли? Он кивнул:
— Совершенно верно. Это удивительная цивилизация. Мы только начали осознавать ее величие, и я уверен, что нас ждут потрясающие открытия.
— Вы побывали на их родной планете?
— На Гордости райзов? Разумеется. К слову сказать, я только что вернулся оттуда.
— Я понимаю, что это известно практически всем, но не могли бы вы еще раз рассказать, как вы открыли Гордость райзов?
— Как он ее украл, — прорычал Яблонски.
— Мне повезло. Тем более что значительную часть подготовительной работы сделали до меня.
— Но именно вы собрали воедино разрозненные факты, а итогом стало самое впечатляющее археологическое открытие с начала Галактической эры, — млела Элизабет Кин, а Яблонски бормотал под нос проклятия.
— Насколько оно впечатляющее, еще предстоит выяснить, — запротестовал Эфратес Ним, но по выражению его лица чувствовалось, что он полностью согласен с Элизабет.
— Может, вы расскажете нашим зрителям, как вам удалось доказать существование и определить местонахождение Гордости райзов?
— С удовольствием. — Лицо Пима осветила улыбка. — Примерно десять лет тому назад я прочитал статью, которая разбудила мое любопытство. В ней говорилось, что профессор Борис Яблонски со Спектры III около четверти века изучал различные цивилизации в спиральном рукаве галактики, в котором расположена и Земля, результатом чего стали интересные находки, пусть фрагментарные, и открытия, на то время скорее гипотетические.
— Не было в них ничего гипотетического! — возразил Яблонски.
— Он обнаружил, что в языке восьми различных цивилизаций Спирали имеются пятнадцать общих слов, — продолжал Пим. — Не то чтобы все пятнадцать слов использовались каждой из цивилизаций, но в языке каждой имелось по меньшей мере четыре из этих пятнадцати, которые присутствовали как минимум у шести других.
— Вы хотите сказать, что все эти слова произносились одинаково?
— В пределах фонетических ограничений. Более того, во всех цивилизациях слова эти означали одно и то же.
Профессор Яблонски выполнил превосходное исследование, за что я ему очень признателен.
— Спасибо и на том! — вырвалось у Яблонски.
— Я не имел ни малейшего представления о работах профессора Яблонски, пока не прочел его статью. В ней он утверждал, что эти слова, эти сочетания звуков возникли одновременно и могли рассматриваться как инстинктивная реакция на некие объекты, описать которые представители различных цивилизаций могли только этими звуками.
— Это была лишь версия! — вскричал Яблонски. — Одна из многих указанных мною версий!
— Так вот об одной из упомянутых профессором Яблонски цивилизаций, Борони с Бета Камос IV, я знал достаточно много. Знал, к примеру, о том, что их голосовые связки столь значительно отличались от голосовых связок других гуманоидов, что произношение некоторых звуков вызвало бы у них болевые ощущения.
— Я это отмечал! — Яблонски подпрыгнул от негодования.
— Чем больше я думал об этом, тем сильнее склонялся к мысли, что звуки эти привнесены в цивилизацию Борони извне. Я стал подбирать материалы по другим цивилизациям и выяснил, что несколько экзобиологов подметили следующее: губы обитателей Феникса II устроены так, что один из звуков просто не мог быть произнесен, следовательно, он привнесен извне. Я встретился с Борисом Яблонски на его родной планете, и мы вместе написали статью, в которой указали на существование некой, еще не известной нам цивилизации, когда-то создавшей в Спирали звездную империю. Отсюда и одинаковые слова, оказавшиеся в языке обитателей нескольких планет.
— Ваши коллеги встретили этот вывод в штыки, — напомнила Элизабет Кин.
— Если кто-то скажет, что ученые легко воспринимают новые идеи, — усмехнулся Пим, — не верьте этому человеку.
— Что произошло потом?
— Профессор Яблонски продолжил свои исследования, а я вернулся домой и еще раз задумался над полученными результатами.
— И нашли правильный ответ! — воскликнула Элизабет Кин.
— Проверьте предыдущие издания и найдите последнего зарегистрированного владельца бивней.
— Проверяю… Последний зарегистрированный владелец — Тембо Лайбон с Беты Греко IX, также известной как Афиния. Он упомянут в триста двадцать втором издании, опубликованном в три тысячи сорок втором году Галактической эры. В триста двадцать третьем издании, выпущенном в три тысячи пятьдесят седьмом году Галактической эры владелец не значится.
— Благодарю. Отключайся. — Я повернулся к Мандаке. — Меня заинтересовало ваше предложение, мистер Мандака. Но я не могу взять ваши деньги, не предупредив, что шансы на успех ничтожны. Все-таки речь идет о паре бивней, исчезнувших три тысячи двести лет тому назад.
— Все остальные возможности исчерпаны, — печально вздохнул Мандака. — Где-то в ваших архивах, или в банках памяти компьютеров, или в поступающей к вам корреспонденции должна быть ниточка, потянув за которую мы найдем эти бивни.
— Давайте еще раз убедимся, правильно ли я вас понял. Вы предлагаете мне двадцать тысяч кредиток за попытку найти бивни. Если мне это не удастся, я должен вернуть деньги?
— Нет, если вы сделаете все возможное, что в ваших силах.
— А если я их найду, то получу еще тридцать тысяч кредиток? Он кивнул.
— Вам, разумеется, ясно, что работать над этим проектом я могу только по вечерам и в выходные дни?
— Да.
— Тогда, — я откинулся на спинку кресла, — я согласен. Мне потребуются все сведения, которыми вы можете поделиться со мной. Компьютер, запиши эту часть разговора.
— Записываю… — ответил компьютер.
— Итак, мистер Мандака, что вы можете сказать мне об этих бивнях?
— Едва ли больше того, что уже известно компьютеру. Я знаю, что Тембо Лайбон проиграл бивни в карты киборгу, известному под именем Железная герцогиня. Последнее упоминание о ней датировано три тысячи сорок третьим годом Галактической эры. Затем она исчезла.
— Информации о том, что с ней случилось, нет?
— Она была преступницей. — Мандака пожал плечами. — Врагов у нее, несомненно, хватало. — Он помолчал. — Если бивни не в музее — а память компьютера подтверждает это, — после Железной герцогини они могли сотни раз переходить из рук в руки. Я думаю, что попытки выяснить, что произошло с каждым из владельцев, бесполезны, тем более что многие из них жили на Внешних и Внутренних мирах, где подобные сведения неполны, неточны или вообще отсутствуют. И потом все они умерли, а бивни еще существуют. Так что единственный выход — проследить путь самих бивней.
— Откуда такая уверенность, что бивни до сих пор существуют?
— Если б они не существовали, я бы об этом знал. — По голосу чувствовалось, Мандака абсолютно уверен, что бивни где-то да есть.
— Откуда?
— Знал бы, — повторил он, всем своим видом показывая, что сей предмет дальнейшему обсуждению не подлежит.
— Мой следующий вопрос не имеет отношения к предстоящим поискам, но меня мучает любопытство: что вы намерены делать с бивнями, если я их найду?
— Купить их, — без запинки ответил он.
— А если нынешний владелец не захочет их продать?
— Продаст. — Вновь такая уверенность в голосе, что я предпочел воздержаться от дальнейших расспросов на эту тему.
— А какова их ориентировочная стоимость?
— Я думал, что этот вопрос надо адресовать вам. Вы же эксперт.
— «Уилфорд Брэкстон» только регистрирует охотничьи трофеи, но не продает их и не покупает.
— Я понятия не имею, сколько они могут стоить для музея или коллекционера, но сам готов заплатить за них два миллиона кредиток.
— Это огромная сумма. — Цифра произвела на меня должное впечатление.
— Бивни мне очень нужны, — ответил он.
— И последний вопрос. Сам слон умер чуть ли не семь тысяч лет тому назад. Бивни уже три тысячи лет как пропали. Почему вы разыскиваете их? Что заставляет вас выкладывать за них такие деньги?
— Если я вам скажу, вы мне скорее всего не поверите, — ответил Мандака.
— Возможно, — кивнул я. — Но почему бы не попробовать? Позвольте мне самому решить, верить вам или нет.
— Когда мы поближе познакомимся друг с другом, мистер Роджас.
— Это единственный ответ, на который я могу рассчитывать?
— Пока да. — Он поднялся и приказал стулу вернуться на прежнее место. — Не смею больше отрывать вас от работы, мистер Роджас. Я хочу, чтобы у вас хватило сил начать поиск бивней уже этим вечером.
— Как я свяжусь с вами, если найду бивни?
— Я дам о себе знать. — Он направился к двери, повернулся. — Мистер Роджас, мне очень нужно, чтобы вы их нашли. Вы, возможно, наша последняя надежда. Если вы их не найдете, у моего народа не будет будущего.
— Вашего народа? — удивился я. — Но вы же человек.
— Я масаи, — с гордостью и печалью ответил он. — Более того, я последний масаи.
И он ушел.
Прошло немало времени, прежде чем я вновь принялся за изучение голограммы Рогатого демона.
Вернувшись в кабинет после обеда, я закрыл дверь, приказал кушетке принять форму шезлонга, улегся на нее.
— Пожалуйста, легкая вибрация.
— Сделано, — ответила кушетка, и по всему телу я ощутил приятное покалывание.
— Прогрев поясницы.
— Сделано.
— Думаю, самое время полюбоваться окрестностями. Одна из стен мгновенно стала прозрачной, кабинет залили огни города. Моя одежда тотчас же изменила цвет, из яркой, в какой пристало находиться в помещении, превратилась в успокаивающе-коричневую.
— Премного благодарен. Компьютер? На столе засветился кристалл.
— К работе готов.
— Пожалуйста, восстанови в памяти мой сегодняшний разговор с Букоба Мандака.
— Восстановил.
— Тебе понятно, для чего меня наняли?
— Вас наняли, чтобы вы нашли бивни животного, известного как Слон Килиманджаро.
— Совершенно верно. Тебе придется найти другой источник информации, поскольку наше последнее издание выпушено семьсот лет тому назад. Если задача тебе понятна, что бы ты предложил?
— Раз бивни имеют официального владельца, они наверняка зарегистрированы в Главном реестре налогообложения владельцев собственности на Делуросе VIII, — ответил компьютер.
— Даже если они принадлежат юридическому лицу, освобожденному от уплаты налогов, к примеру музею?
— По закону даже освобожденные от уплаты налогов юридические лица должны предоставлять перечень имеющейся у них собственности.
Я обдумал его ответ, покачал головой.
— Мандака сказал, что я его последняя надежда. Если бы для обнаружения бивней хватило одного запроса в реестр, он бы их уже нашел.
— Проверка моего предложения займет меньше двух минут.
— Приступай, но я думаю, ты потратишь эти минуты впустую.
— Проверяю…
— А пока надо бы выяснить, как выглядят эти бивни, чтобы я смог их опознать, если увижу. Есть ли у нас голограммы?
— Нет. Только две фотографии, обе сделанные до наступления Галактической эры.
— Давай поглядим.
Передо мной в воздухе возникло изображение маленькой черно-белой фотографии.
— Пожалуйста, измени наклон.
Часть шезлонга под моей спиной приподнялась.
— Пожалуйста, увеличь изображение.
Фотография увеличилась втрое. Я увидел двух одетых в белое мужчин, каждый из которых поддерживал бивень, длина которого чуть ли не вдвое превосходила рост мужчины. Фотография исчезла, уступив место другой, на которой бивни уже стояли в музее.
— Какому же они принадлежали чудовищу! — вырвалось у меня.
— Они принадлежали слону, — уточнил мой эрудированный компьютер.
— Я хотел сказать, огромному слону, — пояснил я.
— Неизвестно.
— Неизвестно? — в недоумении повторил я.
— Справочная информация неполна, — ответил компьютер.
Вторая фотография уступила место странице «Африканские слоны» из четыреста девятого земного здания «Рекорды охоты».
— Пожалуйста, обратите внимание, что не указана ни дата смерти слона, ни фамилия охотника. Более того, для всех других слонов даны высота до плеча и длина от кончика хобота до кончика хвоста, а для Слона Килиманджаро эти замеры отсутствуют.
— Как насчет более ранних выпусков?
— Их нет ни в одном издании.
— Включая и самое первое, в которое были внесены размеры бивней?
— Совершенно верно.
Я обдумал слова компьютера.
— Значит, никто ничего не знал об этом слоне, когда человек еще не покинул Землю, а три тысячи лет тому назад бивни исчезли. — Я вздохнул. — Уж не слишком ли мало я запросил за такую работенку.
— Докладываю. В Главном реестре налогообложения владельцев собственности бивни Слона Килиманджаро не значатся.
— Другого я и не ожидал.
Фары частного аэромобиля едва не ослепили меня, и стена тут же стала светонепроницаемой, а одежды — яркими.
— Ладно. Давай выясним, что же нам известно о бивнях. Ознакомь меня с историей вопроса, начиная с их первого появления.
— Одна американская компания купила бивни на аукционе, состоявшемся на острове, называемом Занзибар, в тысяча восемьсот девяносто восьмом году Нашей эры*.2 По морю их доставили в Англию, где больший из них в тысяча восемьсот девяносто девятом году приобрел Британский музей. Меньший неоднократно перепродавался, а в тысяча девятьсот тридцать втором году также попал в Британский музей. В Британском музее они оставались до две тысячи пятьдесят седьмого года Нашей эры, когда их подарили Республике Кения и выставили для всеобщего обозрения в Национальном музее в Найроби. В две тысячи восемьсот сорок пятом году Нашей эры бивни переправили с Земли в Музей африканских древностей на Новой Кении. Они исчезли в шестнадцатом году Галактической эры, вновь появились на короткое время в восемьсот восемьдесят втором году на Альфа Беднари. Опять исчезли на долгие восемь столетий, чтобы возникнуть на Внешних мирах в личной коллекции Масаи Лайбона. В собственности потомке Масаи Лайбона они оставались до три тысячи сорок второго года Галактической эры, когда Тембо Лайбон их лишился. Затем следы бивней теряются. Согласно информации, полученной от Букобы Мандаки, Тембо Лайбон проиграл их в карты женщине, известной как Железная герцогиня, но эти сведения я подтвердить не могу.
— Любопытно, — протянул я. — Интересно, нет ли здесь какой связи?
— Не понял, — ответил компьютер.
— Разве Букоба Мандака не сказал, что он — масаи?
— Проверяю… Подтверждено.
— И одного из владельцев бивней звали Масаи Лайбон. Может, они имеют друг к другу какое-то отношение?
— Я должен это проверить по другому источнику.
— Пожалуйста, проверь. А пока ты этим занимаешься, попутно выясни, кто такие масаи.
— Проверяю… — Пауза длилась почти две минуты. — Полной информации нет, и я не могу утверждать наверняка, что они родственники. Однако вероятность того, что Букоба Мандака — потомок Масаи Лайбона, равна девяносто восьми и тридцати семи сотым процента.
— Пожалуйста, объясни.
— При жизни Масаи Лайбона во всей галактике насчитывалось две тысячи пятьсот масаи, и их число постоянно уменьшалось. Поскольку обычай требовал, чтобы женщина-масаи рожала только от мужчины-масаи, вероятность того, что Букоба Мандака — потомок Масаи Лайбона, составляет девяносто восемь и тридцать семь сотых процента.
— Кто такие масаи?
— До наступления Галактической эры человечество делилось на множество социальных и политических групп со своими законами и традициями. Масаи составляли одну из двух тысяч ста трех групп, населявших африканский континент.
— Я также обратил внимание, что у Масаи Лайбона и у Тембо Лайбона одна фамилия, а вот у Букобы Мандаки — другая.
— Лайбон — не фамилия, а скорее титул. На исчезнувшем земном языке суахили Масаи Лайбон означает Вождь, или Король масаи, а Тембо Лайбон — Вождь, или Король слонов.
— Означает что-нибудь на суахили Букоба Мандака?
— Нет.
Я обдумал полученную информацию.
— Если исходить из того, что Букоба Мандака потомок Масаи Лайбона и Тембо Лайбона, можем ли мы утверждать, что масаи проявляют интерес к этим бивням на протяжении последних четырех с половиной тысяч лет?
— Нет, — ответил компьютер. — Такой вывод правомочен лишь в отношении тех масаи, которые владели бивнями между тысяча семьсот первым и три тысячи сорок вторым годами Галактической эры.
— Но означает ли этот факт, что масаи имеют непосредственное отношение к истории бивней?
— Необязательно. Мы не знаем, как и почему бивни оказались у Масаи Лайбона, но стоили они наверняка немало. Возможно, семья продолжала их хранить, потому что рыночная стоимость бивней постоянно росла.
— Я не согласен. Мандака не хочет их продавать, он хочет их купить. — Я помолчал, нахмурился. — Хотелось бы знать, почему.
— Не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.
— Знаю. — Я вздохнул. — Ладно, все это очень интересно, но ни на шаг не приближает нас к бивням. Пора браться за работу. И включи, пожалуйста, музыку. Думаю, она поможет мне сосредоточиться.
— Какую желаете?
— Греддхаррза, пожалуйста.
Комната тут же наполнилась атональными звуками и световыми бликами Четырнадцатой (правда, первые двенадцать никогда не исполнялись) симфонии Греддхаррза. В принципе мне музыка инопланетян не нравится, особенно с Канфора, за исключением этого произведения. Не знаю уж почему, но оно обогащало кровь адреналином, поэтому я просил компьютер включить симфонию, если передо мной ставилась уникальная розыскная задача.
Пять минут я просидел не шевелясь, обдумывая возможные варианты действий.
— Стоп, — приказал я, и в кабинете тут же воцарилась тишина. — Какая доля твоей мощности находится в полном моем распоряжении?
— На данный момент восемьдесят три целых и девяносто семь сотых процента. Когда я закончу сверку данных по тридцать шестому изданию для Сигмы Дракона — на это уйдет еще пятьдесят три минуты, — она составит восемьдесят пять целых и двадцать две сотых процента и останется неизменной до девяти утра.
— Хорошо. Нам потребуется все что есть. Прежде всего я хочу, чтобы ты связался с Главным библиотечным компьютером на Делуросе VIII.
— В памяти Главного библиотечного компьютера хранятся сто двадцать семь миллионов томов. Мне потребуется семнадцать дней, чтобы просмотреть весь блок информации.
— Я знаю. Но пока у нас нет ни одной зацепки, приходится обращаться к источнику, располагающему максимальным объемом информации. Возможно, бивни упомянуты в чьих-то мемуарах, в аукционном каталоге, в музейной брошюре.
— Днем я установил, что после упоминания о бивнях в четыреста девятом издании ни один музей не обращался к нам с просьбой об их идентификации.
— Не все же музеи просят нас идентифицировать их выставочные фонды, — заметил я. — И инопланетные цивилизации не считают необходимым вносить владельцев собственности в Главный реестр. Кстати, Управление по сбору налога с собственности создано лишь четыреста лет тому назад, так что до пять тысяч девятисотого года Галактической эры даже музеям, созданным потомками земных колонистов, некуда было сообщать, что бивни находятся у них.
— Отмечено.
— Я хочу, чтобы ты начал с просмотра всех биологических коллекций и коллекций произведений искусства за последнее тысячелетие, потом возьмись за аукционные каталоги, исследования по масаи, Африке, земной фауне. Если ничего не найдешь, уходи в прошлое, блоками по пятьсот лет, сохраняя тематику, до три тысячи сорок второго года Галактической эры. Я также хочу, чтобы ты отыскал все упоминания о Тембо Лайбоне и Железной герцогине. Ты должен просмотреть материалы по Внешним мирам, начиная, скажем, с три тысячи тридцатого года. Если поиск не даст результатов, начинай знакомство со всей документальной и научной литературой, хранящейся в банках памяти Главного библиотечного компьютера. Я также хочу, чтобы ты поискал в недавних информационных изданиях голограммы бивней.
— Пожалуйста, уточните термин «недавние».
— За последние три года. Более ранняя информация уже внесена в память Главного библиотечного компьютера.
— Можно приступать?
— Еще нет. Мне кажется, есть одна возможность сузить фронт поиска. — Я помолчал, собираясь с мыслями. — Мы знаем, что в три тысячи сорок втором году бивни были на Внешних мирах. Нам неизвестно, у кого они побывали в последующие три тысячи лет, но я думаю, что мы не погрешим против истины, предположив, что кто-то из владельцев понимал их истинную стоимость. А потому я хочу, чтобы ты просмотрел все договоры страхования, начиная с три тысячи сорок второго года Галактической эры. Кто-то где-то должен был застраховать эти бивни! Бивни — собственность уникальная, так что начинай со страховых компаний, которые специализируются именно в этой сфере. Если ничего не найдешь, просмотри материалы по всем страховым компаниям.
— Мне доступны не все страховые материалы.
— Вся документация по договорам, заключавшимся при Демократии и Олигархии, является общественным достоянием. Если ты ничего не найдешь, дай мне знать, и я постараюсь обеспечить тебе допуск к страховым договорам периода Монархии.
— Поправка. Вы использовали термин «Монархия». Правильный термин — «Содружество».
— Поправка принимается. Однако хочу обратить твое внимание, что в средствах массовой информации очень часто упоминается именно Монархия. Для наших целей будем считать ее синонимом Содружеству.
— Отмечено.
— Это все. Пожалуйста, начинай просмотр всех указанных мною блоков информации одновременно.
— В этом случае возрастет время на просмотр каждого из них, — отметил компьютер.
— Ничего не поделаешь. Приступай.
— Приступаю…
Кристалл потемнел: компьютер взялся за работу, а я спустился в кафетерий, выпил чашку чая, просмотрел вечерние газеты. Вернулся в кабинет два часа спустя, увидев, что кристалл по-прежнему темный, решил поспать.
Компьютер разбудил меня в пять утра.
— Дункан Роджас, — повторял он снова и снова, с каждым разом все громче.
Я сел, протер глаза, увидел, что кристалл вновь ярко светится.
— Да?
— Я нашел бивни в четыре тысячи триста семьдесят пятом году Галактической эры.
— По какому источнику?
— Перечень объектов страхования, за которые Эфратесом Пимом с Сзандора II выплачена страховая премия «Агентству Блессбулла».
— Сзандор II? Это уже Внутренние миры, так?
— Да.
— Как же бивни попали с Внешних миров на Внутренние? С периферии в ядро галактики?
— Не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.
— Тогда запроси у Главного библиотечного компьютера все материалы по Эфратесу Пиму. Я хочу знать, кем он был, чем занимался, где жил, как к нему попали эти бивни…
— Приступаю…
ГЛАВА ВТОРАЯ
ОСКВЕРНИТЕЛЬ МОГИЛ (4375 г. Г.Э.)
Я побывал в разных местах и много чего повидал. Я стоял у водопадов Виктории, которые люди называли Мози-о-Туниа, Гремящий дым, и я пасся на склонах горы Кения, где живет Бог. Я спускался в кратер Нгоронгоро и преодолевал Лунные горы. Всегда я держался подальше от поселений людей и редко страдал от голода и жажды.
Я пережил шесть засух и предугадывал то, до чего не могли додуматься другие животные. Когда затяжные дожди не приходили, я, десять дней вдыхая воздух и не ощущая в нем влаги, понимал, что солнце выжжет траву, а река пересохнет до того, как с неба упадет хоть капля, и потому поворачивал голову к югу и начинал свой долгий путь, опережая на шаг жаркое африканское солнце.
Голографический экран ожил.
— Сэр, вы уверены, что хотите посмотреть эту передачу? — спросил Флетчер.
— Более чем уверен, — ответил Борис Яблонски. — Я должен знать, что он замышляет.
— В его ближайшее окружение внедрены три наших агента, — сказал Флетчер. — Нам известно все, что он делает и что собирается делать.
— Но я не знаю, что он собирается сказать обо мне двумстам миллионам зрителей.
— Какая разница?
— Черт тебя побери! — взревел Яблонски. — Не можешь сидеть тихо и не мешать мне слушать, выйди из комнаты!
Флетчер вздохнул и повернулся к экрану. Небольшого роста, седоволосый, щегольски одетый мужчина с аккуратной бородкой удобно расположился в сверкающем кресле, лицом к лицу с симпатичной женщиной, которая завороженно смотрела на него.
— А теперь, — объявил невидимый комментатор, — переходим к научному разделу нашей трансляции. Наша корреспондентка Элизабет Кин побывала на Беллини VI, чтобы взять эксклюзивное интервью у знаменитого Кабинетного археолога Эфратеса Пима.
— Для меня это особая честь, доктор Ним, — засюсюкала Элизабет Кин. — Мне известно, сколь редко вы соглашаетесь встретиться с прессой.
— Не чаще раза в неделю, — фыркнул Яблонски, сверля взглядом образ доктора Пима.
— Дело в том, что я очень занят. — Пим широко улыбнулся. — Однако тружусь я на благо человечества и понимаю, что общественность должна знать как о моих успехах, так и о трудностях, с которыми мы сталкиваемся.
— Вы все еще исследуете Империю райзов, не так ли? Он кивнул:
— Совершенно верно. Это удивительная цивилизация. Мы только начали осознавать ее величие, и я уверен, что нас ждут потрясающие открытия.
— Вы побывали на их родной планете?
— На Гордости райзов? Разумеется. К слову сказать, я только что вернулся оттуда.
— Я понимаю, что это известно практически всем, но не могли бы вы еще раз рассказать, как вы открыли Гордость райзов?
— Как он ее украл, — прорычал Яблонски.
— Мне повезло. Тем более что значительную часть подготовительной работы сделали до меня.
— Но именно вы собрали воедино разрозненные факты, а итогом стало самое впечатляющее археологическое открытие с начала Галактической эры, — млела Элизабет Кин, а Яблонски бормотал под нос проклятия.
— Насколько оно впечатляющее, еще предстоит выяснить, — запротестовал Эфратес Ним, но по выражению его лица чувствовалось, что он полностью согласен с Элизабет.
— Может, вы расскажете нашим зрителям, как вам удалось доказать существование и определить местонахождение Гордости райзов?
— С удовольствием. — Лицо Пима осветила улыбка. — Примерно десять лет тому назад я прочитал статью, которая разбудила мое любопытство. В ней говорилось, что профессор Борис Яблонски со Спектры III около четверти века изучал различные цивилизации в спиральном рукаве галактики, в котором расположена и Земля, результатом чего стали интересные находки, пусть фрагментарные, и открытия, на то время скорее гипотетические.
— Не было в них ничего гипотетического! — возразил Яблонски.
— Он обнаружил, что в языке восьми различных цивилизаций Спирали имеются пятнадцать общих слов, — продолжал Пим. — Не то чтобы все пятнадцать слов использовались каждой из цивилизаций, но в языке каждой имелось по меньшей мере четыре из этих пятнадцати, которые присутствовали как минимум у шести других.
— Вы хотите сказать, что все эти слова произносились одинаково?
— В пределах фонетических ограничений. Более того, во всех цивилизациях слова эти означали одно и то же.
Профессор Яблонски выполнил превосходное исследование, за что я ему очень признателен.
— Спасибо и на том! — вырвалось у Яблонски.
— Я не имел ни малейшего представления о работах профессора Яблонски, пока не прочел его статью. В ней он утверждал, что эти слова, эти сочетания звуков возникли одновременно и могли рассматриваться как инстинктивная реакция на некие объекты, описать которые представители различных цивилизаций могли только этими звуками.
— Это была лишь версия! — вскричал Яблонски. — Одна из многих указанных мною версий!
— Так вот об одной из упомянутых профессором Яблонски цивилизаций, Борони с Бета Камос IV, я знал достаточно много. Знал, к примеру, о том, что их голосовые связки столь значительно отличались от голосовых связок других гуманоидов, что произношение некоторых звуков вызвало бы у них болевые ощущения.
— Я это отмечал! — Яблонски подпрыгнул от негодования.
— Чем больше я думал об этом, тем сильнее склонялся к мысли, что звуки эти привнесены в цивилизацию Борони извне. Я стал подбирать материалы по другим цивилизациям и выяснил, что несколько экзобиологов подметили следующее: губы обитателей Феникса II устроены так, что один из звуков просто не мог быть произнесен, следовательно, он привнесен извне. Я встретился с Борисом Яблонски на его родной планете, и мы вместе написали статью, в которой указали на существование некой, еще не известной нам цивилизации, когда-то создавшей в Спирали звездную империю. Отсюда и одинаковые слова, оказавшиеся в языке обитателей нескольких планет.
— Ваши коллеги встретили этот вывод в штыки, — напомнила Элизабет Кин.
— Если кто-то скажет, что ученые легко воспринимают новые идеи, — усмехнулся Пим, — не верьте этому человеку.
— Что произошло потом?
— Профессор Яблонски продолжил свои исследования, а я вернулся домой и еще раз задумался над полученными результатами.
— И нашли правильный ответ! — воскликнула Элизабет Кин.