Страница:
На обратном пути в Бостон Крэг пребывал в эйфории. Он, словно не веря в свое счастье, вновь и вновь во всех деталях рассказывал себе и мне о том, что произошло. Джефф оказался крепким дельцом. В результате достигнутого нами соглашения солидный кус «Нет Коп» переходил в руки синдиката вкладчиков «Блумфилд Вайс», столь же солидная доля оставалась у Крэга, а активы «Ревер» подлежали выхолащиванию. Джефф получал место в совете директоров.
В соответствии с соглашением об инвестициях сделка вступала в силу лишь после получения одобрения от «Ревер». Таким образом, последнее слово оставалось за моей фирмой. Однако у меня создавалось впечатление, что Крэг все же получит средства на создание прототипа. А после получения работающего кремния средства для «Нет Ком» потекут от таких крупных продавцов на рынке электроники, как «Лакстел» и «Эрикссон».
— Благодарю тебя, Саймон, — наконец произнес он.
— Я и не подозревал, что они предложат нам всю сумму, — скромно ответил я.
— Но они сделали это! Сделали!!!
Я следил из иллюминатора, как вдали за хвостом самолета постепенно исчезает Лонг-Айленд. Благополучное окончание дела с «Нет Коп» меня очень радовало, но остальные мои проблемы все еще оставались нерешенными.
Крэг обратил внимание на мое молчание.
— Эй, Саймон, в чем дело? Ты сражался за «Нет Коп» не меньше меня.
— Да. И я рад ничуть не меньше, чем ты.
— Так в чем же тогда дело?
Я поведал ему, что в глазах всех являюсь главным подозреваемым в убийстве Фрэнка. Сказал, что из-за этого от меня ушла Лайза, и мне надо как можно больше узнать о подробностях преступления и о ходе его расследования.
— Возможно, я смогу тебе помочь, — сказал он. — Отец вышел в отставку несколько лет назад, но у него осталось много знакомых в полицейском управлении. Не забывай, что я происхожу из семьи добрых католиков, поэтому двоюродных братьев у меня больше, чем у тебя пальцев на руках и ногах. И большинство их служит в полиции.
— Надеюсь, — промолвил я и, собравшись с мыслями, продолжил: — Человек, ведущий расследование, приписан к офису окружного прокурора графства Эссекс. Это некий сержант Маони. Я ему определенно не нравлюсь. Хотелось бы узнать о нем чуть больше.
— Я поспрашиваю.
— А не мог бы ты установить, были ли у кое-каких людей в прошлом нелады с законом?
— Естественно, нет, — улыбнулся Крэг. — Это же незаконно. Однако мне любопытно, что именно тебе хотелось бы узнать.
— Например, выяснить, кто из этих людей имеет криминальное прошлое. У тебя есть ручка?
— Для чего мне ручка? — изумленно вскинул брови Крэг. — Я могу воспроизвести по памяти число «пи» до двадцать девятого знака.
— Прости, забыл. Итак, слушай имена: Артур Альтшуль, Джилберт Апплби, Эдвард Кук — это брат Лайзы — и… — Я замолчал, но, вспомнив слова Дэниела, все же добавил: — Дайан Зарилли.
— Похоже, ты здорово доверяешь своим партнерам.
— Кто-то убил Фрэнка, Крэг. И сделал это не я.
— О'кей, посмотрим, что можно сделать, — сказал он. — Но только в том случае, если по возвращении в Бостон ты со мной как следует выпьешь. Шампанского.
Как только я начал снимать лодку со стойки, мое плечо пронзила настолько острая боль, что я непроизвольно ойкнул. У меня не было особого желания предаваться физическим упражнениям, но субботние встречи с Кайраном отменять тоже не хотелось.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Пару дней назад у меня были неприятные приключения. Плечо с тех пор все еще побаливает.
— Какие приключения? Драка?
— Можно и так сказать. Но если быть точным, меня пытались ограбить неподалеку от бара «Пит» в самом центре города. Я был тогда с Дэниелом Холлом.
— Вот это да! И что они у тебя взяли?
— Это была довольно странная попытка. У меня ничего не пропало.
— Действительно странно. Выходит, им просто не понравилась твоя физиономия?
— Понятия не имею, что им во мне не понравилось.
Я с трудом дотащил лодку до воды. Плечо болело дьявольски.
— Возможно, все дело в Дэниеле. Очевидно, он, как всегда, выступал со своими дурацкими шуточками?
— Не думаю. Создается впечатление, что им был нужен я. В последнее время у меня были кое-какие неприятности.
— И видимо, весьма серьезные, если судить по этому случаю.
— Ты абсолютно прав. Но тем не менее я не понимаю, почему кому-то захотелось меня избить. Один из нападавших говорил по-русски.
— Не может быть!
— Во всяком случае, мне так показалось.
Мы спустили лодку на воду, сели и задали очень медленный темп. Разогреваться следовало постепенно.
— Я слышал, что в системе организованной преступности появились новые парни. Ходят слухи, что это русские, — сообщил Кайран. — Набор интересов обычный: наркотики, отмывание денег, займы под грабительские проценты, выколачивание долгов, таксомоторы.
— Неужели эксплуатация такси относится к преступным занятиям?
— Когда за рулем русский, то, безусловно, относится. Ты помнишь парня по имени Сергей Делесов?
— Конечно, помню.
Сергей Делесов был одним из самых способных студентов школы бизнеса и единственным русским в нашем выпуске. Я знал его не очень хорошо.
— Говорят, он замешан в их делишках.
— Делесов? Выпускник Гарварда?!
— Да, если верить слухам.
— А где он сейчас? Может быть, ему что-нибудь известно?
— Не сомневаюсь, что он вернулся в Россию и заправляет там каким-нибудь банком.
Мы поддерживали медленный и ровный темп гребли. По мере того как я разогревался, боль в мышцах немного стихла, но мне не хотелось давать им чрезмерную нагрузку. Мы встретили еще одну двойку, и ее экипаж предложил устроить гонку до следующего моста. Обычно мы соглашались на соревнования, но на сей раз мне пришлось отказаться. В конце прогулки я извинился перед Кайраном за свою неполноценность, и тот великодушно принял извинение, сказав, что ему даже нравится такая неторопливая утренняя разминка перед бурной субботой.
Уик-энд — самое тяжелое время для человека, которого возненавидела его любимая. Особенно если этот человек остался в полном одиночестве.
Я все больше осознавал, что Лайза ушла, и все чаще у меня появлялась ужасная мысль, что она может вообще не вернуться. Поначалу это казалось полным абсурдом — чем-то совершенно нереальным. Убийство Фрэнка тоже представлялось мне абсурдным. Раньше у меня не было ни одного знакомого, которого убили. За этим нелепым событием последовало и другое столь же нелепое. От меня ушла Лайза, поставив наш брак на грань полного краха. Мой отец гонялся за юбками более десяти лет, а семейная жизнь продолжалась как ни в чем не бывало. И только потому, что мама его просто обожала. Я оказался не столь удачлив. Несмотря на желание избежать судьбы отца, моя жизнь в браке не продлилась и года.
А ведь у нас вполне могла сложиться идеальная семья. Казалось, мы с Лайзой абсолютно совместимы. Что бы она ни говорила и как ни поступала, я верил ей безгранично. Ее мать, так же как и моя, с самого начала сильно сомневалась в успехе нашего брака. Но они, по счастью, ошиблись.
Бракосочетание наше стало полным кошмаром. Вернее, не само бракосочетание, а то, что ему предшествовало. Когда я сказал маме, что намерен жениться на американке, она проявила сдержанный оптимизм. Мать, как мне кажется, решила, что я следую примеру многих знатных англичан, которые искали девиц с хорошим приданым в колониях, дабы сохранить и приумножить свои владения в старой доброй Англии. Но узнав, что Лайза еврейка, не имеющая хорошего банковского счета и вдобавок пожелавшая сохранить свою девичью фамилию, мама стала демонстрировать такое холодное отношение к идее бракосочетания сына, что я до сих пор удивляюсь, почему Атлантический океан не покрылся льдом от берега до берега. Я привез Лайзу в Европу отчасти для того, чтобы мать увидела, какой милый человек ее будущая невестка. Однако моя мамочка предпочла этого не заметить и постоянно твердила, что по субботам следует обязательно есть свинину.
Мать Лайзы тоже пыталась не допустить нашего бракосочетания. Однако ее усилия не шли ни в какое сравнение с деятельностью моей матушки. В мечтах мама Лайзы видела своим зятем хорошего еврейского мальчика, а мои светлые волосы и голубые глаза этому образу никак не соответствовали. Однако поняв, что мы с Лайзой хорошо уживаемся и ее дочь вполне счастлива, она оставила свои первоначальные надежды или, во всяком случае, перестала их демонстрировать.
За полгода семейной жизни я привык думать, что обе почтенные дамы с самого начала ошибались. Да и теперь не мог смириться с мыслью о том, что они могли быть правы.
Однако уже вечером в субботу мою хандру нарушил Крэг.
— Как тебе удалось так быстро все выяснить? — спросил я, наливая ему пива.
— Полиция Бостона не дремлет! — напыщенно произнес он и тут же добавил: — Во всяком случае, ее компьютеры работают и по субботам.
— Итак, что же тебе удалось узнать?
— Начнем с Маони. Отец был с ним знаком. В течение двадцати лет парень трудился в Бостоне, вначале в патрульной службе, а затем детективом. Затем сержант позволил себя подстрелить, и его супруга потребовала, чтобы он ушел с этой опасной работы. В качестве компромисса он попросил перевода в полицию штата.
— Мне он представляется крутым уличным копом.
— Отец говорит, что Маони был классным детективом. Работал по старинке, полагаясь главным образом на свой нюх и интуицию. Отец говорит, что сержант очень часто попадал в точку.
Замечательно. Видимо, на сей раз интуиция этого любителя старинных методов сыска избрала своей жертвой меня.
— Ты не знаешь, не испытывает ли он симпатий к деятельности Ирландской революционной армии?
— Понятия не имею, — явно удивившись этому вопросу, ответил Крэг. — Но могу проверить. Он, как и добрая половина копов, ирландец. А большинство ирландцев Бостона считают, что вам, не сочти за обиду, нечего делать на их исторической родине. Но почему ты спрашиваешь? Неужели считаешь, что он катит на тебя потому, что ты бритт?
— Похоже на то, — слабо улыбнулся я. Учитывая ирландское происхождение Крэга, мне вовсе не хотелось распространяться о своих военных подвигах в Северной Ирландии.
— Постараюсь выяснить, если это для тебя так важно, — сказал Крэг.
— Сделай, если это тебя не затруднит. А как насчет остальных?
— В Калифорнии имеется парочка Эдвардов Куков с уголовным прошлым, но ни один из них не похож на твоего парня. На Джила нет никаких компрометирующих сведений, так же как и на Дайан Зарилли.
Странно, но я испытал облегчение, услышав об отсутствии криминального прошлого у Дайан. Меня порадовало то, что Джил оказался тоже чист. Однако информация об Эдди немного огорчила.
— А как Арт?
— У этого парня в отличие от других довольно интересное прошлое. Он был связан с фирмой, торговавшей компьютерами. Его партнер, которого звали Дэннис Слейтер, пустился в махинации, прикарманивая выручку. Когда они продали фирму, это выяснилось, и Слейтер покончил с собой — так по крайней мере было официально признано.
— Но полиция вела следствие против Арта по подозрению в убийстве?
— Точно.
— И копы ничего не обнаружили?
— Не могли собрать достаточных улик даже для ареста, не говоря уж о возможном осуждении. В момент смерти партнера Арт якобы находился дома в обществе своей супруги. Жена подтвердила его алиби, но никто другой сделать этого не мог. Никаких способов проверить правдивость заявлений семейной парочки не нашлось.
— Как он совершил самоубийство?
— Разнес себе череп. Буквально вдребезги, — ответил Крэг. — Подобный суицид очень легко сфабриковать. Это мог сделать любой, кто получил возможность подойти к жертве и приставить револьвер к ее виску. Кровищи и разбрызганных мозгов было бы много, но Арт вполне мог избавиться от одежды, которую носил в момент убийства. Если он, конечно, сделал это. Но никаких прямых доказательств, указывающих на него как на бесспорного убийцу, до сих пор не найдено.
— Удалось ли тебе узнать, как движется расследование убийства Фрэнка Кука?
— Прости, Саймон, — уныло произнес Крэг, — но получение сведений о ходе текущих следствий — дело весьма трудное. Особенно если оно ведется не в городе. Ведь это, если я не ошибаюсь, округ Эссекс?
Я в ответ лишь утвердительно кивнул.
— В дела любого округа чрезвычайно сложно сунуть нос и остаться при этом незамеченным. Они ревниво оберегают свои секреты от нас, горожан.
— Жаль. Очень хотелось бы знать, что накопал Маони. И в первую очередь, подозревает ли сержант Арта или у него есть основания исключить его из следствия.
— Ты можешь выяснить это, обратившись прямо к Арту.
Предложение Крэга вызвало у меня лишь скептическую усмешку.
— Сомневаюсь, что он падет предо мной на колени и признается в убийстве, — сказал я.
— Да, но он может привести факты, доказывающие его полную невиновность. Все зависит от того, как ты спросишь.
— Не исключено, что я попытаюсь это сделать. Спасибо, Крэг, ты мне очень помог.
— Без проблем. Ну как? В понедельник вбиваем в дело последний гвоздь?
В понедельник утром мне предстояло получить одобрение условий моей сделки с Джеффом.
— Я хорошо усвоил урок и, обжегшись на молоке, теперь дую на воду. Будем надеяться, что совещание не явится последним гвоздем в гроб нашего дела.
— Послушай, Саймон, — стиснув зубы, выдавил Крэг, — если они снова меня кинут, то я…
— Успокойся. Если возникнут сложности, я тебе немедленно позвоню.
— Звони при любом исходе.
— Будет сделано, — заверил я Крэга, и он ушел.
17
В соответствии с соглашением об инвестициях сделка вступала в силу лишь после получения одобрения от «Ревер». Таким образом, последнее слово оставалось за моей фирмой. Однако у меня создавалось впечатление, что Крэг все же получит средства на создание прототипа. А после получения работающего кремния средства для «Нет Ком» потекут от таких крупных продавцов на рынке электроники, как «Лакстел» и «Эрикссон».
— Благодарю тебя, Саймон, — наконец произнес он.
— Я и не подозревал, что они предложат нам всю сумму, — скромно ответил я.
— Но они сделали это! Сделали!!!
Я следил из иллюминатора, как вдали за хвостом самолета постепенно исчезает Лонг-Айленд. Благополучное окончание дела с «Нет Коп» меня очень радовало, но остальные мои проблемы все еще оставались нерешенными.
Крэг обратил внимание на мое молчание.
— Эй, Саймон, в чем дело? Ты сражался за «Нет Коп» не меньше меня.
— Да. И я рад ничуть не меньше, чем ты.
— Так в чем же тогда дело?
Я поведал ему, что в глазах всех являюсь главным подозреваемым в убийстве Фрэнка. Сказал, что из-за этого от меня ушла Лайза, и мне надо как можно больше узнать о подробностях преступления и о ходе его расследования.
— Возможно, я смогу тебе помочь, — сказал он. — Отец вышел в отставку несколько лет назад, но у него осталось много знакомых в полицейском управлении. Не забывай, что я происхожу из семьи добрых католиков, поэтому двоюродных братьев у меня больше, чем у тебя пальцев на руках и ногах. И большинство их служит в полиции.
— Надеюсь, — промолвил я и, собравшись с мыслями, продолжил: — Человек, ведущий расследование, приписан к офису окружного прокурора графства Эссекс. Это некий сержант Маони. Я ему определенно не нравлюсь. Хотелось бы узнать о нем чуть больше.
— Я поспрашиваю.
— А не мог бы ты установить, были ли у кое-каких людей в прошлом нелады с законом?
— Естественно, нет, — улыбнулся Крэг. — Это же незаконно. Однако мне любопытно, что именно тебе хотелось бы узнать.
— Например, выяснить, кто из этих людей имеет криминальное прошлое. У тебя есть ручка?
— Для чего мне ручка? — изумленно вскинул брови Крэг. — Я могу воспроизвести по памяти число «пи» до двадцать девятого знака.
— Прости, забыл. Итак, слушай имена: Артур Альтшуль, Джилберт Апплби, Эдвард Кук — это брат Лайзы — и… — Я замолчал, но, вспомнив слова Дэниела, все же добавил: — Дайан Зарилли.
— Похоже, ты здорово доверяешь своим партнерам.
— Кто-то убил Фрэнка, Крэг. И сделал это не я.
— О'кей, посмотрим, что можно сделать, — сказал он. — Но только в том случае, если по возвращении в Бостон ты со мной как следует выпьешь. Шампанского.
Как только я начал снимать лодку со стойки, мое плечо пронзила настолько острая боль, что я непроизвольно ойкнул. У меня не было особого желания предаваться физическим упражнениям, но субботние встречи с Кайраном отменять тоже не хотелось.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Пару дней назад у меня были неприятные приключения. Плечо с тех пор все еще побаливает.
— Какие приключения? Драка?
— Можно и так сказать. Но если быть точным, меня пытались ограбить неподалеку от бара «Пит» в самом центре города. Я был тогда с Дэниелом Холлом.
— Вот это да! И что они у тебя взяли?
— Это была довольно странная попытка. У меня ничего не пропало.
— Действительно странно. Выходит, им просто не понравилась твоя физиономия?
— Понятия не имею, что им во мне не понравилось.
Я с трудом дотащил лодку до воды. Плечо болело дьявольски.
— Возможно, все дело в Дэниеле. Очевидно, он, как всегда, выступал со своими дурацкими шуточками?
— Не думаю. Создается впечатление, что им был нужен я. В последнее время у меня были кое-какие неприятности.
— И видимо, весьма серьезные, если судить по этому случаю.
— Ты абсолютно прав. Но тем не менее я не понимаю, почему кому-то захотелось меня избить. Один из нападавших говорил по-русски.
— Не может быть!
— Во всяком случае, мне так показалось.
Мы спустили лодку на воду, сели и задали очень медленный темп. Разогреваться следовало постепенно.
— Я слышал, что в системе организованной преступности появились новые парни. Ходят слухи, что это русские, — сообщил Кайран. — Набор интересов обычный: наркотики, отмывание денег, займы под грабительские проценты, выколачивание долгов, таксомоторы.
— Неужели эксплуатация такси относится к преступным занятиям?
— Когда за рулем русский, то, безусловно, относится. Ты помнишь парня по имени Сергей Делесов?
— Конечно, помню.
Сергей Делесов был одним из самых способных студентов школы бизнеса и единственным русским в нашем выпуске. Я знал его не очень хорошо.
— Говорят, он замешан в их делишках.
— Делесов? Выпускник Гарварда?!
— Да, если верить слухам.
— А где он сейчас? Может быть, ему что-нибудь известно?
— Не сомневаюсь, что он вернулся в Россию и заправляет там каким-нибудь банком.
Мы поддерживали медленный и ровный темп гребли. По мере того как я разогревался, боль в мышцах немного стихла, но мне не хотелось давать им чрезмерную нагрузку. Мы встретили еще одну двойку, и ее экипаж предложил устроить гонку до следующего моста. Обычно мы соглашались на соревнования, но на сей раз мне пришлось отказаться. В конце прогулки я извинился перед Кайраном за свою неполноценность, и тот великодушно принял извинение, сказав, что ему даже нравится такая неторопливая утренняя разминка перед бурной субботой.
Уик-энд — самое тяжелое время для человека, которого возненавидела его любимая. Особенно если этот человек остался в полном одиночестве.
Я все больше осознавал, что Лайза ушла, и все чаще у меня появлялась ужасная мысль, что она может вообще не вернуться. Поначалу это казалось полным абсурдом — чем-то совершенно нереальным. Убийство Фрэнка тоже представлялось мне абсурдным. Раньше у меня не было ни одного знакомого, которого убили. За этим нелепым событием последовало и другое столь же нелепое. От меня ушла Лайза, поставив наш брак на грань полного краха. Мой отец гонялся за юбками более десяти лет, а семейная жизнь продолжалась как ни в чем не бывало. И только потому, что мама его просто обожала. Я оказался не столь удачлив. Несмотря на желание избежать судьбы отца, моя жизнь в браке не продлилась и года.
А ведь у нас вполне могла сложиться идеальная семья. Казалось, мы с Лайзой абсолютно совместимы. Что бы она ни говорила и как ни поступала, я верил ей безгранично. Ее мать, так же как и моя, с самого начала сильно сомневалась в успехе нашего брака. Но они, по счастью, ошиблись.
Бракосочетание наше стало полным кошмаром. Вернее, не само бракосочетание, а то, что ему предшествовало. Когда я сказал маме, что намерен жениться на американке, она проявила сдержанный оптимизм. Мать, как мне кажется, решила, что я следую примеру многих знатных англичан, которые искали девиц с хорошим приданым в колониях, дабы сохранить и приумножить свои владения в старой доброй Англии. Но узнав, что Лайза еврейка, не имеющая хорошего банковского счета и вдобавок пожелавшая сохранить свою девичью фамилию, мама стала демонстрировать такое холодное отношение к идее бракосочетания сына, что я до сих пор удивляюсь, почему Атлантический океан не покрылся льдом от берега до берега. Я привез Лайзу в Европу отчасти для того, чтобы мать увидела, какой милый человек ее будущая невестка. Однако моя мамочка предпочла этого не заметить и постоянно твердила, что по субботам следует обязательно есть свинину.
Мать Лайзы тоже пыталась не допустить нашего бракосочетания. Однако ее усилия не шли ни в какое сравнение с деятельностью моей матушки. В мечтах мама Лайзы видела своим зятем хорошего еврейского мальчика, а мои светлые волосы и голубые глаза этому образу никак не соответствовали. Однако поняв, что мы с Лайзой хорошо уживаемся и ее дочь вполне счастлива, она оставила свои первоначальные надежды или, во всяком случае, перестала их демонстрировать.
За полгода семейной жизни я привык думать, что обе почтенные дамы с самого начала ошибались. Да и теперь не мог смириться с мыслью о том, что они могли быть правы.
Однако уже вечером в субботу мою хандру нарушил Крэг.
— Как тебе удалось так быстро все выяснить? — спросил я, наливая ему пива.
— Полиция Бостона не дремлет! — напыщенно произнес он и тут же добавил: — Во всяком случае, ее компьютеры работают и по субботам.
— Итак, что же тебе удалось узнать?
— Начнем с Маони. Отец был с ним знаком. В течение двадцати лет парень трудился в Бостоне, вначале в патрульной службе, а затем детективом. Затем сержант позволил себя подстрелить, и его супруга потребовала, чтобы он ушел с этой опасной работы. В качестве компромисса он попросил перевода в полицию штата.
— Мне он представляется крутым уличным копом.
— Отец говорит, что Маони был классным детективом. Работал по старинке, полагаясь главным образом на свой нюх и интуицию. Отец говорит, что сержант очень часто попадал в точку.
Замечательно. Видимо, на сей раз интуиция этого любителя старинных методов сыска избрала своей жертвой меня.
— Ты не знаешь, не испытывает ли он симпатий к деятельности Ирландской революционной армии?
— Понятия не имею, — явно удивившись этому вопросу, ответил Крэг. — Но могу проверить. Он, как и добрая половина копов, ирландец. А большинство ирландцев Бостона считают, что вам, не сочти за обиду, нечего делать на их исторической родине. Но почему ты спрашиваешь? Неужели считаешь, что он катит на тебя потому, что ты бритт?
— Похоже на то, — слабо улыбнулся я. Учитывая ирландское происхождение Крэга, мне вовсе не хотелось распространяться о своих военных подвигах в Северной Ирландии.
— Постараюсь выяснить, если это для тебя так важно, — сказал Крэг.
— Сделай, если это тебя не затруднит. А как насчет остальных?
— В Калифорнии имеется парочка Эдвардов Куков с уголовным прошлым, но ни один из них не похож на твоего парня. На Джила нет никаких компрометирующих сведений, так же как и на Дайан Зарилли.
Странно, но я испытал облегчение, услышав об отсутствии криминального прошлого у Дайан. Меня порадовало то, что Джил оказался тоже чист. Однако информация об Эдди немного огорчила.
— А как Арт?
— У этого парня в отличие от других довольно интересное прошлое. Он был связан с фирмой, торговавшей компьютерами. Его партнер, которого звали Дэннис Слейтер, пустился в махинации, прикарманивая выручку. Когда они продали фирму, это выяснилось, и Слейтер покончил с собой — так по крайней мере было официально признано.
— Но полиция вела следствие против Арта по подозрению в убийстве?
— Точно.
— И копы ничего не обнаружили?
— Не могли собрать достаточных улик даже для ареста, не говоря уж о возможном осуждении. В момент смерти партнера Арт якобы находился дома в обществе своей супруги. Жена подтвердила его алиби, но никто другой сделать этого не мог. Никаких способов проверить правдивость заявлений семейной парочки не нашлось.
— Как он совершил самоубийство?
— Разнес себе череп. Буквально вдребезги, — ответил Крэг. — Подобный суицид очень легко сфабриковать. Это мог сделать любой, кто получил возможность подойти к жертве и приставить револьвер к ее виску. Кровищи и разбрызганных мозгов было бы много, но Арт вполне мог избавиться от одежды, которую носил в момент убийства. Если он, конечно, сделал это. Но никаких прямых доказательств, указывающих на него как на бесспорного убийцу, до сих пор не найдено.
— Удалось ли тебе узнать, как движется расследование убийства Фрэнка Кука?
— Прости, Саймон, — уныло произнес Крэг, — но получение сведений о ходе текущих следствий — дело весьма трудное. Особенно если оно ведется не в городе. Ведь это, если я не ошибаюсь, округ Эссекс?
Я в ответ лишь утвердительно кивнул.
— В дела любого округа чрезвычайно сложно сунуть нос и остаться при этом незамеченным. Они ревниво оберегают свои секреты от нас, горожан.
— Жаль. Очень хотелось бы знать, что накопал Маони. И в первую очередь, подозревает ли сержант Арта или у него есть основания исключить его из следствия.
— Ты можешь выяснить это, обратившись прямо к Арту.
Предложение Крэга вызвало у меня лишь скептическую усмешку.
— Сомневаюсь, что он падет предо мной на колени и признается в убийстве, — сказал я.
— Да, но он может привести факты, доказывающие его полную невиновность. Все зависит от того, как ты спросишь.
— Не исключено, что я попытаюсь это сделать. Спасибо, Крэг, ты мне очень помог.
— Без проблем. Ну как? В понедельник вбиваем в дело последний гвоздь?
В понедельник утром мне предстояло получить одобрение условий моей сделки с Джеффом.
— Я хорошо усвоил урок и, обжегшись на молоке, теперь дую на воду. Будем надеяться, что совещание не явится последним гвоздем в гроб нашего дела.
— Послушай, Саймон, — стиснув зубы, выдавил Крэг, — если они снова меня кинут, то я…
— Успокойся. Если возникнут сложности, я тебе немедленно позвоню.
— Звони при любом исходе.
— Будет сделано, — заверил я Крэга, и он ушел.
17
В итоге я решил, что от разговора с Артом ничего не теряю. И лучше всего сделать это в его доме. Поэтому в воскресенье во второй половине дня я отправился на машине в Эктон.
Вокруг Бостона полно самых заурядных местечек, позаимствовавших свои названия от городков юго-восточной Англии. Например, Эктон, Чемлсфорд, Уоберн, Биллерика, Брайнтри, Норвуд и, конечно, Вудбридж. Ему повезло больше остальных, и рядом с Бостоном я насчитал по меньшей мере с полдесятка Вудбриджей. Когда бы я ни путешествовал в этих краях, у меня всегда создавалось впечатление, что я кружу по сельским дорогам Норт-Даунса или заблудился где-то в районе Ипсуича. Правда, поселение с названием Чиппинг-Онгар мне еще не попадалось, но я не сомневался, что и оно обретается где-то поблизости.
Эктон ничем не напоминал своего тезку из западного Лондона. Извилистые речушки, крошечные мостики через них, каменистые поля с выстроившимися, словно на параде, рядами огромных тыкв, выкрашенные в яркие тона и стоящие поодаль друг от друга коттеджи, голубые озерца и деревья. Деревья просто заполоняли округу. Лучи яркого осеннего солнца играли в оранжевой и красной листве кленов, так же как в желтых, бурых и коричневых кронах других, не столь известных, деревьев.
Я катил по живописной дороге, именуемой Спринг-Холлоу, и мое настроение, несмотря на несколько двусмысленную цель моего визита к Арту, с каждой милей улучшалось. Вскоре я увидел большой, выкрашенный в желтый цвет дом и стоящий перед ним стильный зеленый внедорожник «рейнджровер».
На звонок в дверь ко мне вышла жена Арта Ширли. Ей, наверное, было около пятидесяти лет, но она делала все, чтобы выглядеть годков на двадцать моложе. Выкрашенные платиновые волосы, джинсы в обтяжку и тщательный макияж изо всех сил старались ей в этом помочь, но, боюсь, их усилия были напрасны. Мы отлично повеселились у Арта на прошлое Рождество, но сейчас хозяйка дома узнала меня не сразу.
Наконец сообразив, кто перед ней, она широко улыбнулась.
— Саймон, как я рада снова вас увидеть!
— Простите, Ширли, что я осмелился побеспокоить вас во время уик-энда, — сказал я.
— Никаких проблем. Проходите, пожалуйста. Я собралась за покупками, но Арт дома.
Я остановился в прихожей, а Ширли отправилась за супругом.
— Что тебя привело ко мне, Саймон? Сорвалось еще одно дело? — чуть ли не радостно спросил Арт.
— Нет. Я приехал по личному вопросу.
— Ах вот как? — Теперь в его голосе я уловил некоторое недоверие.
Арт был в прекрасно отутюженных брюках цвета хаки и джинсовой рубашке. Усталым он не казался, хотя его глаза слегка слезились. Вполне возможно, что босс немного простудился.
— Да. Мне хотелось попросить у тебя совет. Немного подумав, Арт, видимо, решил сыграть роль доброго, мудрого дядюшки и широким жестом пригласил меня проследовать в гостиную. На огромном телевизионном экране вовсю кипела борьба между двумя футбольными командами.
Арт нажал кнопку пульта дистанционного управления, чтобы немного приглушить звук. Совсем вырубать телевизор он не стал. Открыв банку «Доктор Пеппер», Арт спросил:
— Хочешь?
— Спасибо, нет, — ответил я.
— Может быть, чашку чаю?
— А вот это с удовольствием.
Не знаю, издевался он надо мной или нет, но я в любом случае предпочел бы выпить чашку чаю вместо этой шипучей бордовой смеси разнообразных химикатов, которую обожал Арт.
— Подожди, я попрошу Ширли заварить чай.
Я уселся в кресло и взглянул на большой экран. Мичиган только что заработал очередные очки и повел в матче с Огайо 23:22. Зрители на стадионе страшно возрадовались этому. Интересно, лениво подумал я, а с каким счетом закончилась вчерашняя встреча между «Чел-си» и «Арсеналом»? Не найдя ответа, я снова обратился к лицезрению американского футбола.
— Отличная игра, — сказал Арт, возвратившись из кухни. — На следующей неделе Огайо схватится с Чикаго. Итак, в чем проблема?
— Вообще-то мне хотелось бы поговорить об убийстве Фрэнка, — неуверенно начал я.
— Слушаю.
— Проблема в том, что полиция считает виновным меня, — произнес я и внимательно посмотрел на Арта.
Тот промолчал, однако взглянул на меня так, словно разделял мнение копов. Но, видимо, решив остаться вежливым, Арт позволил мне высказаться до конца.
— Но ты же был его зятем… — нейтральным тоном промолвил он.
— И это только усугубляет проблему. Лайза должна унаследовать половину состояния Фрэнка, включая все доходы от «Био один».
Арт неодобрительно фыркнул, словно ему не нравилось, что Фрэнк вообще мог получить часть прибыли его любимого детища.
— Кроме того, незадолго до убийства я навестил его в загородном доме, — продолжал я. — Оказалось, что я последний, кто видел его живым. За исключением убийцы, естественно.
— Да, я понимаю, что все это выглядит для тебя очень скверно, — сдвинул брови Арт. — Но Джил прямо потребовал, чтобы мы тебя поддерживали. Что мы и делаем.
В гостиной появилась Ширли с элегантной чашкой из веджвудского фарфора.
— Благодарю вас, миссис Альтшуль, — сказал я. — Мне неудобно затруднять, но не могли бы вы плеснуть в чай несколько капель молока?
— Одну минуту, — ответила Ширли и удалилась в кухню.
— Но чем я могу тебе помочь? — спросил Арт.
— Мне надо выяснить, кто убил Фрэнка, — ответил я с застенчивой улыбкой, — и с этой целью я хочу задать тебе несколько вопросов.
— О чем?
— Во-первых, не мог бы ты сказать, чем занимался в ту субботу, когда Фрэнк был убит?
— Что?! — изумился Арт. — Что за дурацкий вопрос? — Он поставил на столик «Доктор Пеппер» и добавил: — Я его, во всяком случае, не убивал.
— В этом у меня нет никаких сомнений, — сказал я. — Но прежде чем продолжать свое расследование, я должен исключить из него всех сотрудников фирмы.
— Я уже отвечал на вопросы полицейских. И какого дьявола, спрашивается, я теперь должен отвечать на те же вопросы тебе?
— Прости, Арт, полиция не делится со мной результатами своего расследования, но при этом не скрывает, что я являюсь главным подозреваемым. Поэтому я должен самостоятельно воспроизвести ход их следствия. Я понимаю, что тебе это противно, но, ответив, ты мне очень поможешь.
— Ну, хорошо. Весь тот день я провел дома в обществе Ширли. Не так ли, дорогая?
Его супруга только что вернулась из кухни с крошечным кувшинчиком молока. Я тут же вылил все содержимое кувшинчика в чашку.
— Какой это был день? — спросила она.
— Суббота. Как раз тогда был убит Фрэнк Кук.
— Как же, помню, — сказала Ширли Альтшуль, бросив на меня колючий взгляд. — Всю вторую половину дня ты проработал в саду, а затем мы смотрели взятую напрокат кассету. Но все это мы уже успели рассказать полиции.
— Да, дорогая, но Саймон, похоже, ведет собственное расследование.
— Кроме вас, здесь кто-нибудь был?
— Нет, — ответила Ширли. — Наши дети в колледже.
— А кто брал в пункте проката пленку?
— Я, — сказала Ширли. — Это был фильм «Трудная смерть». Арту нравятся такие картины. Но я не понимаю, почему вас это интересует, неужели вы считаете, что…
— Ни в коем случае! Как я уже сказал Арту, мне хочется воссоздать все следственные действия, произведенные полицией. Так что я теперь с полным основанием могу вычеркнуть Арта из своего списка, хотя, по правде говоря, он там вовсе и не находился.
— Я отправляюсь в магазин, Арт, — сказала Ширли, как мне показалось, несколько встревоженно. — Скоро вернусь.
— Увидимся позже, дорогая.
Я подождал, когда она выйдет из гостиной, и продолжил допрос:
— Как ты думаешь, кто мог убить Фрэнка?
— Не имею ни малейшего представления. Мы с Джилом, естественно, на эту тему толковали. Не верю, что это сделал кто-то из сотрудников «Ревер». Скорее всего его убил какой-то сумасшедший бродяга. Не сомневаюсь, что копы его в конце концов найдут. Остается надеяться, что они схватят парня до того, как тот успеет еще кого-нибудь прикончить.
— Скажу по секрету: я себя ужасно чувствую, видя, как копы обкладывают меня со всех сторон, — сказал я. — Это сильно подрывает веру в действенность всей правоохранительной системы.
— Еще бы.
— Слышал, что с тобой когда-то тоже происходило нечто подобное. После самоубийства твоего партнера.
— Кто тебе это сказал? — резко спросил Арт.
— Ей-богу, не помню. Шло общее обсуждение каких-то сплетен. Я тогда вообще решил, что это скорее всего неправда.
— Нет, это правда. — Он посмотрел на меня, затем на часы (стрелки показывали четверть шестого), бросил взгляд на дверь, через которую только что ушла его жена, и спросил: — А как ты посмотришь на то, если мы выпьем по-настоящему?
— По-моему, немного рановато, — ответил я.
Я понимал, что спиртное развяжет ему язык, но поощрять бывшего алкоголика к выпивке вовсе не хотелось.
— Не валяй дурака. Бурбон со льдом сойдет?
Я утвердительно кивнул, сознавая, что если Арту по-настоящему захотелось выпить, то остановить его я не смогу.
Арт просунул руку за книжный шкаф и извлек оттуда бутылку. С полки он снял два чистых стакана и нагреб льда из небольшого холодильника, до отказа набитого, как я успел заметить, банками «Доктор Пеппер». Через мгновение я уже держал в руке стакан с щедрой порцией бурбона.
— Ух! — Арт сделал огромный глоток и с меткостью заправского баскетболиста закинул пустую алюминиевую банку из-под своего любимого напитка в стоящую в противоположном углу комнаты корзину для мусора. — Вкус что надо. Итак, мне тоже пришлось побывать в шкуре главного подозреваемого. Скверное было время. Создавалось впечатление, что все вокруг меня идет совсем не так, как надо. Выяснилось, что партнер в течение многих лет обворовывает нашу компанию. В результате нам обоим предстояло сделать громадные гарантийные платежи. Но этот глупый сукин сын предпочел себя убить. Копы тут же обвинили меня.
— Но у них не было никаких улик, не так ли?
— У них не было вещественных доказательств. Но все остальное полиция имела в избытке. У меня был мотив, а мое алиби могла подтвердить лишь Ширли. Ей, естественно, не верили. Кроме того, против меня было и то (прямо мне об этом, конечно, не говорили), что я воевал во Вьетнаме. Это меня больше всего выводило из себя. Меня считали убийцей только потому, что я сражался за свою страну.
— Я прекрасно понимаю, как ты себя чувствовал. Именно по той же причине Маони точит на меня зуб.
— Но ты же не был на войне, — сказал Арт, глядя на меня с некоторым любопытством. — Мне всегда казалось, что вы, парни, в основном гарцуете на лошадях, охраняя чаепитие вашей королевы.
— Нет, в боях я не участвовал. Но мне пришлось оставить лошадей, чтобы научиться водить бронетранспортер. Я провел целый год в Северной Ирландии, и Маони это не нравится.
— Да, подобное возможно, — согласился Арт.
— Но в итоге они так и не смогли на тебя ничего повесить?
— Нет. У меня был отличный адвокат, и им пришлось оставить меня в покое. Похоже, что этот мерзавец Слейтер достает меня и из могилы, — фыркнул он и отпил немного виски.
— А как было во Вьетнаме? — спросил я.
Арт подозрительно посмотрел на меня, очевидно, опасаясь подвоха, но все же ответил:
— Совсем не так, как я ожидал. Так войны вестись не должны. Нас учили вовсе не этому. — Сделав изрядный глоток виски, он продолжил: — Я стараюсь об этом забыть. Мне не всегда это удается, но я пытаюсь.
Этот ответ был совсем не в духе Арта. В нем не было ни присущей этому человеку бравады, ни хвастовства, что меня изумило, и я поблагодарил Бога за то, что мне не пришлось испытать ничего подобного.
Арт опустошил стакан, налил себе еще и спросил:
— А как было в Северной Ирландии?
— Довольно неприятно, — ответил я. — Мы находились там, чтобы не позволить одной половине населения страны перебить другую. И обе враждующих стороны нас в равной степени ненавидели. Там вся атмосфера пронизана ненавистью. Девяносто девять процентов времени царят тишина и покой, а затем взрывается бомба или раздается выстрел из-за угла, и твой товарищ гибнет.
Вокруг Бостона полно самых заурядных местечек, позаимствовавших свои названия от городков юго-восточной Англии. Например, Эктон, Чемлсфорд, Уоберн, Биллерика, Брайнтри, Норвуд и, конечно, Вудбридж. Ему повезло больше остальных, и рядом с Бостоном я насчитал по меньшей мере с полдесятка Вудбриджей. Когда бы я ни путешествовал в этих краях, у меня всегда создавалось впечатление, что я кружу по сельским дорогам Норт-Даунса или заблудился где-то в районе Ипсуича. Правда, поселение с названием Чиппинг-Онгар мне еще не попадалось, но я не сомневался, что и оно обретается где-то поблизости.
Эктон ничем не напоминал своего тезку из западного Лондона. Извилистые речушки, крошечные мостики через них, каменистые поля с выстроившимися, словно на параде, рядами огромных тыкв, выкрашенные в яркие тона и стоящие поодаль друг от друга коттеджи, голубые озерца и деревья. Деревья просто заполоняли округу. Лучи яркого осеннего солнца играли в оранжевой и красной листве кленов, так же как в желтых, бурых и коричневых кронах других, не столь известных, деревьев.
Я катил по живописной дороге, именуемой Спринг-Холлоу, и мое настроение, несмотря на несколько двусмысленную цель моего визита к Арту, с каждой милей улучшалось. Вскоре я увидел большой, выкрашенный в желтый цвет дом и стоящий перед ним стильный зеленый внедорожник «рейнджровер».
На звонок в дверь ко мне вышла жена Арта Ширли. Ей, наверное, было около пятидесяти лет, но она делала все, чтобы выглядеть годков на двадцать моложе. Выкрашенные платиновые волосы, джинсы в обтяжку и тщательный макияж изо всех сил старались ей в этом помочь, но, боюсь, их усилия были напрасны. Мы отлично повеселились у Арта на прошлое Рождество, но сейчас хозяйка дома узнала меня не сразу.
Наконец сообразив, кто перед ней, она широко улыбнулась.
— Саймон, как я рада снова вас увидеть!
— Простите, Ширли, что я осмелился побеспокоить вас во время уик-энда, — сказал я.
— Никаких проблем. Проходите, пожалуйста. Я собралась за покупками, но Арт дома.
Я остановился в прихожей, а Ширли отправилась за супругом.
— Что тебя привело ко мне, Саймон? Сорвалось еще одно дело? — чуть ли не радостно спросил Арт.
— Нет. Я приехал по личному вопросу.
— Ах вот как? — Теперь в его голосе я уловил некоторое недоверие.
Арт был в прекрасно отутюженных брюках цвета хаки и джинсовой рубашке. Усталым он не казался, хотя его глаза слегка слезились. Вполне возможно, что босс немного простудился.
— Да. Мне хотелось попросить у тебя совет. Немного подумав, Арт, видимо, решил сыграть роль доброго, мудрого дядюшки и широким жестом пригласил меня проследовать в гостиную. На огромном телевизионном экране вовсю кипела борьба между двумя футбольными командами.
Арт нажал кнопку пульта дистанционного управления, чтобы немного приглушить звук. Совсем вырубать телевизор он не стал. Открыв банку «Доктор Пеппер», Арт спросил:
— Хочешь?
— Спасибо, нет, — ответил я.
— Может быть, чашку чаю?
— А вот это с удовольствием.
Не знаю, издевался он надо мной или нет, но я в любом случае предпочел бы выпить чашку чаю вместо этой шипучей бордовой смеси разнообразных химикатов, которую обожал Арт.
— Подожди, я попрошу Ширли заварить чай.
Я уселся в кресло и взглянул на большой экран. Мичиган только что заработал очередные очки и повел в матче с Огайо 23:22. Зрители на стадионе страшно возрадовались этому. Интересно, лениво подумал я, а с каким счетом закончилась вчерашняя встреча между «Чел-си» и «Арсеналом»? Не найдя ответа, я снова обратился к лицезрению американского футбола.
— Отличная игра, — сказал Арт, возвратившись из кухни. — На следующей неделе Огайо схватится с Чикаго. Итак, в чем проблема?
— Вообще-то мне хотелось бы поговорить об убийстве Фрэнка, — неуверенно начал я.
— Слушаю.
— Проблема в том, что полиция считает виновным меня, — произнес я и внимательно посмотрел на Арта.
Тот промолчал, однако взглянул на меня так, словно разделял мнение копов. Но, видимо, решив остаться вежливым, Арт позволил мне высказаться до конца.
— Но ты же был его зятем… — нейтральным тоном промолвил он.
— И это только усугубляет проблему. Лайза должна унаследовать половину состояния Фрэнка, включая все доходы от «Био один».
Арт неодобрительно фыркнул, словно ему не нравилось, что Фрэнк вообще мог получить часть прибыли его любимого детища.
— Кроме того, незадолго до убийства я навестил его в загородном доме, — продолжал я. — Оказалось, что я последний, кто видел его живым. За исключением убийцы, естественно.
— Да, я понимаю, что все это выглядит для тебя очень скверно, — сдвинул брови Арт. — Но Джил прямо потребовал, чтобы мы тебя поддерживали. Что мы и делаем.
В гостиной появилась Ширли с элегантной чашкой из веджвудского фарфора.
— Благодарю вас, миссис Альтшуль, — сказал я. — Мне неудобно затруднять, но не могли бы вы плеснуть в чай несколько капель молока?
— Одну минуту, — ответила Ширли и удалилась в кухню.
— Но чем я могу тебе помочь? — спросил Арт.
— Мне надо выяснить, кто убил Фрэнка, — ответил я с застенчивой улыбкой, — и с этой целью я хочу задать тебе несколько вопросов.
— О чем?
— Во-первых, не мог бы ты сказать, чем занимался в ту субботу, когда Фрэнк был убит?
— Что?! — изумился Арт. — Что за дурацкий вопрос? — Он поставил на столик «Доктор Пеппер» и добавил: — Я его, во всяком случае, не убивал.
— В этом у меня нет никаких сомнений, — сказал я. — Но прежде чем продолжать свое расследование, я должен исключить из него всех сотрудников фирмы.
— Я уже отвечал на вопросы полицейских. И какого дьявола, спрашивается, я теперь должен отвечать на те же вопросы тебе?
— Прости, Арт, полиция не делится со мной результатами своего расследования, но при этом не скрывает, что я являюсь главным подозреваемым. Поэтому я должен самостоятельно воспроизвести ход их следствия. Я понимаю, что тебе это противно, но, ответив, ты мне очень поможешь.
— Ну, хорошо. Весь тот день я провел дома в обществе Ширли. Не так ли, дорогая?
Его супруга только что вернулась из кухни с крошечным кувшинчиком молока. Я тут же вылил все содержимое кувшинчика в чашку.
— Какой это был день? — спросила она.
— Суббота. Как раз тогда был убит Фрэнк Кук.
— Как же, помню, — сказала Ширли Альтшуль, бросив на меня колючий взгляд. — Всю вторую половину дня ты проработал в саду, а затем мы смотрели взятую напрокат кассету. Но все это мы уже успели рассказать полиции.
— Да, дорогая, но Саймон, похоже, ведет собственное расследование.
— Кроме вас, здесь кто-нибудь был?
— Нет, — ответила Ширли. — Наши дети в колледже.
— А кто брал в пункте проката пленку?
— Я, — сказала Ширли. — Это был фильм «Трудная смерть». Арту нравятся такие картины. Но я не понимаю, почему вас это интересует, неужели вы считаете, что…
— Ни в коем случае! Как я уже сказал Арту, мне хочется воссоздать все следственные действия, произведенные полицией. Так что я теперь с полным основанием могу вычеркнуть Арта из своего списка, хотя, по правде говоря, он там вовсе и не находился.
— Я отправляюсь в магазин, Арт, — сказала Ширли, как мне показалось, несколько встревоженно. — Скоро вернусь.
— Увидимся позже, дорогая.
Я подождал, когда она выйдет из гостиной, и продолжил допрос:
— Как ты думаешь, кто мог убить Фрэнка?
— Не имею ни малейшего представления. Мы с Джилом, естественно, на эту тему толковали. Не верю, что это сделал кто-то из сотрудников «Ревер». Скорее всего его убил какой-то сумасшедший бродяга. Не сомневаюсь, что копы его в конце концов найдут. Остается надеяться, что они схватят парня до того, как тот успеет еще кого-нибудь прикончить.
— Скажу по секрету: я себя ужасно чувствую, видя, как копы обкладывают меня со всех сторон, — сказал я. — Это сильно подрывает веру в действенность всей правоохранительной системы.
— Еще бы.
— Слышал, что с тобой когда-то тоже происходило нечто подобное. После самоубийства твоего партнера.
— Кто тебе это сказал? — резко спросил Арт.
— Ей-богу, не помню. Шло общее обсуждение каких-то сплетен. Я тогда вообще решил, что это скорее всего неправда.
— Нет, это правда. — Он посмотрел на меня, затем на часы (стрелки показывали четверть шестого), бросил взгляд на дверь, через которую только что ушла его жена, и спросил: — А как ты посмотришь на то, если мы выпьем по-настоящему?
— По-моему, немного рановато, — ответил я.
Я понимал, что спиртное развяжет ему язык, но поощрять бывшего алкоголика к выпивке вовсе не хотелось.
— Не валяй дурака. Бурбон со льдом сойдет?
Я утвердительно кивнул, сознавая, что если Арту по-настоящему захотелось выпить, то остановить его я не смогу.
Арт просунул руку за книжный шкаф и извлек оттуда бутылку. С полки он снял два чистых стакана и нагреб льда из небольшого холодильника, до отказа набитого, как я успел заметить, банками «Доктор Пеппер». Через мгновение я уже держал в руке стакан с щедрой порцией бурбона.
— Ух! — Арт сделал огромный глоток и с меткостью заправского баскетболиста закинул пустую алюминиевую банку из-под своего любимого напитка в стоящую в противоположном углу комнаты корзину для мусора. — Вкус что надо. Итак, мне тоже пришлось побывать в шкуре главного подозреваемого. Скверное было время. Создавалось впечатление, что все вокруг меня идет совсем не так, как надо. Выяснилось, что партнер в течение многих лет обворовывает нашу компанию. В результате нам обоим предстояло сделать громадные гарантийные платежи. Но этот глупый сукин сын предпочел себя убить. Копы тут же обвинили меня.
— Но у них не было никаких улик, не так ли?
— У них не было вещественных доказательств. Но все остальное полиция имела в избытке. У меня был мотив, а мое алиби могла подтвердить лишь Ширли. Ей, естественно, не верили. Кроме того, против меня было и то (прямо мне об этом, конечно, не говорили), что я воевал во Вьетнаме. Это меня больше всего выводило из себя. Меня считали убийцей только потому, что я сражался за свою страну.
— Я прекрасно понимаю, как ты себя чувствовал. Именно по той же причине Маони точит на меня зуб.
— Но ты же не был на войне, — сказал Арт, глядя на меня с некоторым любопытством. — Мне всегда казалось, что вы, парни, в основном гарцуете на лошадях, охраняя чаепитие вашей королевы.
— Нет, в боях я не участвовал. Но мне пришлось оставить лошадей, чтобы научиться водить бронетранспортер. Я провел целый год в Северной Ирландии, и Маони это не нравится.
— Да, подобное возможно, — согласился Арт.
— Но в итоге они так и не смогли на тебя ничего повесить?
— Нет. У меня был отличный адвокат, и им пришлось оставить меня в покое. Похоже, что этот мерзавец Слейтер достает меня и из могилы, — фыркнул он и отпил немного виски.
— А как было во Вьетнаме? — спросил я.
Арт подозрительно посмотрел на меня, очевидно, опасаясь подвоха, но все же ответил:
— Совсем не так, как я ожидал. Так войны вестись не должны. Нас учили вовсе не этому. — Сделав изрядный глоток виски, он продолжил: — Я стараюсь об этом забыть. Мне не всегда это удается, но я пытаюсь.
Этот ответ был совсем не в духе Арта. В нем не было ни присущей этому человеку бравады, ни хвастовства, что меня изумило, и я поблагодарил Бога за то, что мне не пришлось испытать ничего подобного.
Арт опустошил стакан, налил себе еще и спросил:
— А как было в Северной Ирландии?
— Довольно неприятно, — ответил я. — Мы находились там, чтобы не позволить одной половине населения страны перебить другую. И обе враждующих стороны нас в равной степени ненавидели. Там вся атмосфера пронизана ненавистью. Девяносто девять процентов времени царят тишина и покой, а затем взрывается бомба или раздается выстрел из-за угла, и твой товарищ гибнет.