Ридпат Майкл. Смертельный просчет

   — Серьёзно, — Гай вздохнул, — с тех пор, как ты видела меня в последний раз, я сильно изменился. Все считают меня неудачником, а я докажу, что способен создать что-либо стоящее. Теперь работаю по четырнадцать часов в сутки без выходных. И это лишь начало. Мне очень хочется, чтобы всё получилось, Ингрид.
   Она молчала.
   — Так кто этот человек? — спросил я.
   — Есть у меня один на примете.
   — Попроси его провести у нас в офисе один день, — сказал Гай. — Если он не сможет отпроситься с работы, пусть приходит в субботу. В эту, кстати, играет «Челси».
   — Прекрасно.
   — Так кто он?
   Ингрид улыбнулась:
   — Я.
   Гай просиял:
   — В таком случае встретимся в субботу.
   Ингрид пришла и сразу со всеми поладила. Понравилась Газу, Нилу, даже Оуэну. Оказывается, она разработала сетевой журнал для женщин свободных профессий. Все там было гладко, современно и интересно.
   После обеда мы просмотрели его и предложили Ингрид работу. В воскресенье она сообщила, что принимает предложение. В понедельник уладила все на старой работе и во вторник утром уже была в нашем офисе.
   Ингрид оказалась последней составляющей, которая делала наш сайт по-настоящему живым. Она внимательно выслушивала Газа и терпеливо добивалась от него воплощения идей в определённой последовательности. Подолгу беседовала с Оуэном о придании звеньям сайта гибкости, о времени загрузки по линии связи, соглашаясь с его озабоченностью относительно модульного наращивания системы. Давала указания служащим «Мандрила». Оказалось, что этим загадочным людям с козлиными бородками тоже можно давать указания, если они толковые. Под руководством Ингрид наш сайт становился профессиональным. Первоклассным.

22

   — Нам нужно двигаться быстрее.
   Я чуть не поперхнулся пивом. Когда Гай заговаривал о будущем сайта, его глаза загорались мессианским огнём.
   — Ты с ума сошёл? Куда уж быстрее! Нам бы справиться с тем, что есть сейчас.
   Мы сидели в «Таверне Иерусалим», через дорогу от нашего офиса. Времени было полдесятого, конец очередного длинного рабочего дня. Но у Гая оставалось ещё полно энергии.
   — Пойми, сейчас нам важно развить максимальную скорость, и тогда инерция выбросит сайт далеко вперёд.
   — Что ты предлагаешь?
   — На следующий год мы планировали открыть офисы в Европе, начать розничную торговлю в Интернете, в том числе и собственными товарами.
   — И что?
   — А то, что нам следует начать это сейчас.
   — Но мы же только запустили сайт!
   — Знаю. Но всё равно необходимо захватить территорию. Это как во времена «золотой лихорадки» в Калифорнии. «Amazon.com» уже организовал сетевой тотализатор в США и Европе. «Tesko.com» начинает продажу бакалейных товаров. «Эгг» проводит банковские операции. Нам нужно застолбить футбол. Мы опередим всех в Англии, а может, и в Европе.
   — Но как это сделать?
   — Прежде всего масштабно мыслить.
   Не такое уж и безумие. Наверное, действительно стоило поторопиться.
   — Но нам понадобятся деньги.
   — Разумеется.
   — К венчурным инвесторам соваться пока рано.
   — Попробуем.
   — Твоему отцу это не понравится.
   — Знаю. Но об этом будем волноваться потом. Ты прикинь, сколько нам надо, и мы вместе посоображаем, как доставать.
   Я улыбнулся:
   — Ладно, прикину.

* * *

   Только я выбрал время сделать расчёты, как зазвонил телефон. Я узнал голос Генри Браутон-Джонса.
   — Я тут недавно взглянул на ваш сайт, — произнёс он. — Очень впечатляет.
   — Рад, что тебе понравилось, Генри. Хотя я не помню, чтобы ты являлся футбольным фанатом.
   — Я предпочитаю лошадей, но речь идёт не о моих пристрастиях. Как насчёт того, чтобы нам сегодня где-нибудь пообедать?
   Может ли в принципе финансовый директор начинающей компании отказаться от обеда с венчурным инвестором? Нет. Тем более, что Генри согласился перенести наш обед на следующий день.
   Он выбрал модный ресторан у Беркли-сквер, где я не обедал с тех пор, как ушёл из банка «Гёрни Крохайм». Вместо делового костюма он был в вельветовых зелёных брюках, рубашке, блейзере и тёмно-красных ботинках на толстой подошве.
   — Генри, — сказал я, — у нас с тобой получается настоящая встреча «без галстуков».
   — Это чтобы произвести впечатление на страждущих предпринимателей. Ты впечатлен?
   — Естественно.
   Он пригладил волосы.
   — Вообще-то я предпочитаю костюм из ткани в тонкую полоску, голубую рубашку и голубой галстук. А жена говорит, что подобное сочетание не самое лучшее. Это правда?
   — Здесь я тебе не советчик. По нашу сторону стены такие вещи не носят.
   — Ты прав, не носят. — Он просмотрел меню. — Давай закажем бутылку вина? Я никому не расскажу, ты, надеюсь, тоже.
   — Конечно.
   Генри заказал к рыбе дорогое бургундское вино монт-раше.
   — Так в чём дело? — спросил я.
   Он рассмеялся:
   — Хочу провести упреждающий манёвр.
   — Упреждающий?
   — Да. Пару недель назад у нас состоялось совещание по стратегии фирмы. Много говорили об Интернете. Сам знаешь, как быстро он развивается. В Штатах сайты уже вовсю выпускают акции на астрономические суммы. А венчурные инвесторы получают большие доходы. Скоро это начнётся здесь, и мы не хотим оставаться позади.
   — Несомненно.
   — Мы можем дать пару миллионов фунтов какому-нибудь двадцатипятилетнему специалисту по вопросам управления, который собрался продавать в Интернете рогалики, или заняться чем-то поинтереснее. Например, подыскать перспективную интернет-компанию и дать деньги ей, прежде чем даст кто-нибудь другой. Вот я и решил начать с вас.
   — Неужели ты серьёзно?
   — Абсолютно.
   — Просто дашь нам деньги?
   — Нет. Придётся вас как следует потрясти, проверить ваш бизнес. Мы же, в конце концов, венчурные инвесторы.
   — Но президент нашей компании не имеет опыта управления, — промолвил я.
   — Правила изменились. Вы только начинаете. И сайт выглядит прекрасно. Кроме того, председатель совета директоров у вас Тони Джордан. Он в своё время доказал, что умеет делать деньги. Ты тоже надёжный партнёр. Кстати, я не знал, что Гай — сын Джордана.
   — Извини. Гай не сообщил тебе, поскольку собирался сделать все сам, без помощи отца.
   — Желание, достойное восхищения. — Генри глотнул вина. — Итак, расскажи мне о вашем сайте.
   Я рассказал. О количестве посетителей и об их росте, о планах Гая открыть офисы в Европе, о начале розничной торговли. В общем, обо всём. Он посмотрел на меня, будто впервые увидел.
   — Ну и ну, Дэвид. Ты ещё никогда не говорил с таким вдохновением.
   Я улыбнулся:
   — Ты прав.
   — Сколько вам нужно?
   — Десять миллионов сейчас и через полгода, вероятно, ещё двадцать.
   — Вы получите эти деньги, а весной мы выпустим акции. Успеете?
   — Наверняка. К весне у нас будет много чего.
   — И разумеется, мы получим исключительное право контролировать дела компании.
   — Хорошо. Я должен обсудить это с Гаем.
   — Позвонишь?
   — Обязательно, Генри.

* * *

   Гай выслушал меня с радостью. В следующий понедельник к нам в офис приехал Генри с помощницей Клэр Дуглас, невысокой белокурой шотландкой с пытливым взглядом. Они опросили каждого и не пропустили ничего. Меня поразила дотошность Генри, ну а то, как подготовилась Клэр, не поддавалось описанию. Должно быть, она провела уик-энд, шаря в Интернете в поисках всего, что имело отношение к футболу. Не отставала от сотрудника, пока не получала нужную информацию.
   Генри беседовал с Гаем, Ингрид, Газом и Оуэном.
   Неожиданно возникли сложности у Гая. Он уклончиво отвечал на вопросы, касающиеся его актёрской деятельности. Генри не отступался, даже стал настойчивее. Наконец Гай сдался и дал ему номера телефонов своих агентов в Лондоне и Голливуде. Генри отстал, но мне показалось, что у него остались сомнения.
   Когда он ушёл, оставив Клэр беседовать с Санджеем, я подошёл к Гаю.
   — Генри думает, ты что-то скрываешь.
   Гай пожал плечами.
   — Скрываешь? — нажал я.
   Он посмотрел мне в лицо.
   — Пойдём пройдёмся.
   Мы вышли на боковую улочку, согретую нежным солнцем бабьего лета.
   — Так что?
   — Я пережил скверные времена в Лос-Анджелесе.
   — Представляю.
   — Нет, гораздо хуже, чем в Лондоне. Я там едва не погиб. Не только пьянство. Наркотики. Много. И почти никакой работы. Мне было плохо, очень плохо. Короче, я впал в депрессию. Ходил к психотерапевту.
   — И что он сказал?
   — Она много чего сказала, Дэвид. Проблемы в детстве. С отцом, с матерью. Затем история с Доминик. Она чуть со стула не упала, когда я рассказал о том, что случилось во Франции. Послушать её, так это ещё счастье, что я не стал психопатом.
   — Не представляю тебя в депрессии!
   — Не представляешь? Тогда подумай, вспомни.
   Да, Гай был обаятельный, заставлял всех вокруг улыбаться, всегда был в центре внимания. В общем, прирождённый лидер. Но я вспомнил периоды необъяснимой меланхолии, которые накатывали на него в школе, когда ему не удавалось влюбить в себя какую-нибудь девушку, или просто грустил ни о чём. Я тогда считал это блажью. Гай счастливчик, это знали все.
   — Однажды я проснулся одетый на полу в квартире одного парня в Уэствуде и почувствовал себя полным дерьмом. Хуже дерьма. Лишь через двадцать минут вспомнил, что сегодня понедельник, у меня в десять кастинг на телевидении. А на часах уже половина двенадцатого. Может, что-нибудь и получилось бы, а теперь всё потеряно. Пришёл хозяин квартиры. Он был на несколько лет старше, но выглядел на все сорок. «В чём дело, Джон?» — спросил он, потому что даже не знал, как меня зовут. Я завалился к нему в субботу ночью, а воскресенье просто выпало из памяти. Надо было идти к психотерапевту, но я послал все к чёрту. Зачем слушать жалкий лепет, эту ерунду? Детские комплексы, отец, мать. Я сам виноват, что проснулся на полу. Виноват, что испоганил свою жизнь. И только я сам мог это исправить.
   — И что было потом?
   — Я уехал в горы, много размышлял. Потом вернулся в Англию и начал создавать сайт.
   Мы молча дошли до небольшого сквера, сели на скамейку.
   — Ты никогда об этом не рассказывал, — заметил я.
   — Думал, это не важно. И до сих так думаю. Всё осталось в прошлом. Последние пять месяцев мы виделись каждый день. Разве я не изменился? — Гай умоляюще посмотрел на меня.
   — Изменился. Но если Генри это раскопает…
   — Вряд ли. Я дал ему номер телефона Лью, моего агента в Лос-Анджелесе. Этот парень привык врать, так что покроет меня, даже не сознавая почему.
   — Будем надеяться.
   Мы понаблюдали за одетым в кожу парнем, который прикрепил цепью свой велосипед к перилам общественного туалета, красовавшегося в центре сквера, и неторопливо двинулся к небольшому кафе.
   — Может, рассказать об этом Генри? — спросил Гай.
   Я задумался. С одной стороны, лучше, если инвесторы будут знать все. Но с другой — как бы не испортить. Генри и так с подозрением относится к Гаю.
   — Нет, — промолвил я. — Оставим это ему. Пусть выясняет сам, если сумеет.

* * *

   У Генри оставались сомнения насчёт Гая, но ему определённо нравился наш бизнес. В четверг мы четверо, Гай, я, Ингрид и Газ, представили наш сайт его партнёрам. Кажется, всё прошло хорошо. На следующий день мы с Гаем приехали в офис «Оркестра», чтобы обстоятельно обсудить условия сделки.
   Совещание затянулось. Самым трудным был вопрос о доле Тони. Решили, что доля инвесторов будет больше десяти процентов. Но в таком случае доля Тони уменьшится.
   — Это ему не понравится, — произнёс Гай.
   — Не понимаю, почему вы позволили ему так много хапануть с самого начала? — спросил Генри.
   — У нас не было выхода, — ответил я.
   — Ему придётся решать, — сказал Генри. — Либо он принимает наши условия, либо сделка не состоится.
   — У нас в понедельник заседание совета директоров, — напомнил Гай. — Там все и обсудим.
   Остаток дня мы провели в размышлениях, как подобраться к Тони. Разговор предстоял трудный. Но тогда никто из нас не представлял, насколько трудный.

23

   Июль 1992 года, остров Малл
   Сбоку на лётном поле стоял пустой фургон, внутри коробка для платы за приземление и взлёт. А всего в нескольких метрах поодаль располагался симпатичный отель с оранжереей в скандинавском стиле, откуда можно было наблюдать моё приземление. Ясное дело, ни у кого из нас не возникло желания продолжать полёт сегодня, и мы двинули в отель. Полчаса спустя зашли в бар. Через два часа изрядно нагрузились.
   И не надо нас за это корить. Гай сильно перенервничал, я тоже. Как тут обойтись без алкоголя? Мел вообще только сейчас начала отходить от шока. Даже всегда уравновешенная Ингрид тоже пила.
   О недавнем полёте никто не вспоминал. Девушки не поняли, что произошло, и я не собирался им рассказывать. Гай о чём-то оживлённо трепался. Обычная пьяная бравада. Пусть потешится. Главное, мы остались живы.
   Вдруг Мел поставила бокал на стол и изрекла:
   — Завтра.
   — Что завтра? — спросила Ингрид.
   — Завтра я вернусь поездом домой.
   — Не получится, — возразил Гай. — Мы на острове.
   — Правильно. До поезда меня довезёт паром.
   Гай посмотрел на неё, словно что-то прикидывая.
   — Ладно.
   — Я поеду с тобой, — решила Ингрид.
   — Дэвид? — Гай тревожно вгляделся в меня. Он нуждался в моей поддержке.
   — Мы проводим девушек и полетим, — сказал я. — Но прямо в Элстри. Если позволит погода.
   — Хорошо. — Гай потянулся за нашими бокалами. — Моя очередь.
   Мы пили до вечера, питаясь хрустящим картофелем и орешками. В какой-то момент Ингрид сонно прикрыла глаза и, улыбнувшись, прислонилась к Гаю.
   — Хочу спать.
   Он отстранился. Ингрид прислонилась снова и положила голову ему на плечо. На сей раз Гай не пошевелился.
   В этой невинной пьяной забаве не было ничего особенного, но я разозлился. Ведь для меня целью путешествия было сблизиться с Ингрид. И вот сейчас она прилипла к Гаю. Впрочем, пьяная она мне вообще не нужна. Зачем, если Ингрид даже не сможет отказать, а утром ничего не вспомнит?
   Мел поджала губы.
   — Гай!
   — Да.
   — Где ты был во вторник?
   — Во вторник? Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
   — Ты обещал прийти ко мне.
   — Обещал? — спросил Гай с наигранной наивностью. — Что-то не помню.
   — Так где ты был?
   — С Дэвидом, с кем же ещё. — Он обратился ко мне: — Правильно я говорю?
   Я вспомнил вторник. Бар в Челси, где Гай закадрил рыжую американку. Прикрывать его сейчас не хотелось.
   — Да, но я ушёл в половине девятого.
   — Не может быть. Мы засиделись допоздна.
   — Я хорошо помню, что успел посмотреть девятичасовые новости.
   Мел не унималась.
   — И чем же ты занимался, когда ушёл Дэвид?
   Гай пожал плечами.
   — Отправился домой, наверное. Тоже посмотреть девятичасовые новости.
   На её глаза навернулись слёзы.
   — Ты был с девушкой?
   — Ты что! С какой девушкой? — вознегодовал Гай, глядя ей в лицо. Очевидно, он настоящий актёр.
   Мел засомневалась, но продолжила атаку:
   — Я тебе звонила. Никто не отвечал. Ты был с девушкой. — Она повернулась ко мне: — Это так, Дэвид?
   Я развёл руками. Гай покосился на меня, типа: «Что же ты, приятель?» — но не слишком обеспокоился. Он знал, что Мел знала. И все равно оставалась с ним. Так зачем церемониться?
   — А в пятницу?
   — Пятницу совсем не помню, — признался Гай.
   — Девушка была та же самая?
   Нет, тогда была другая девушка. У него каждый раз была новая.
   — Не понимаю, о чём ты! — раздражённо бросил Гай.
   — Думаешь, я дура? — вскрикнула Мел. — Да? Да?
   Ингрид выпрямилась, пригладила волосы. Гай уже был на взводе. Углы его рта подрагивали, словно он ехидно улыбался. Это привело Мел в бешенство.
   Она стукнула бокалом о стол.
   — Смеёшься надо мной! Да? Я для тебя глупая уличная девка, которая всегда держит постель тёплой на случай, если ты не найдёшь никого получше. Ты когда-нибудь интересовался, что я чувствую? А сидеть дома, ждать тебя, никогда не зная, придёшь ты или уже подхватил какую-нибудь школьницу в «Макдоналдсе»?
   — Почему именно школьницу? — угрюмо спросил Гай.
   — Ты такой же, как отец! — огрызнулась Мел. — Хуже!
   — Тебе лучше знать.
   — Что это значит?
   — А то, что тебе лучше знать, каков я в сравнении со своим отцом.
   — Как тебе не стыдно?
   Гай разозлился:
   — Тебе не нравится моё отношение? Требуешь уважения? Но как я могу тебя уважать, после того как ты переспала с моим отцом?
   — Я говорила тебе много раз, что сожалею об этом.
   Гай пожал плечами и потянулся за бокалом.
   — А как насчёт твоих махинаций во Франции? — мстительно усмехнулась Мел. — Когда ты покрывал отца.
   Гай резко вскинул голову, не донеся бокал до рта.
   — Не изображай благородную невинность, Гай.
   Но Гай не изображал невинность. Он был потрясён, обеспокоен. Поставил бокал, не выпив.
   — Ты хуже своего отца, — произнесла Мел, и в её голосе прозвучали угрожающие нотки. Она попала в цель.
   — Мел… — Ингрид нерешительно протянула к ней руку.
   — Отстань. Сначала липнешь к нему, а потом лезешь с утешениями!
   — Мы просто дурачились.
   — Да ты пялишься на него всё время, потаскуха!
   — Мел, не надо, — тихо промолвил я.
   — А мне плевать. — Она встала. — Я забираю вещи и пойду переночую где-нибудь. А завтра уеду в Лондон. — И Мел выбежала из бара.
   Мы опешили. Ингрид выглядела так, словно вот-вот заплачет. Гай слабо улыбался. Я вышел следом за Мел.
   Они с Гаем поселились в одном номере. Дверь была открыта. Мел застёгивала «молнию» на сумке.
   — Куда ты собралась? — спросил я.
   — Не знаю. Куда угодно.
   — Но мы у чёрта на рогах!
   — Мне безразлично. Лучше просижу всю ночь на пристани, чем останусь с этими двумя.
   — Что ты там напридумывала? Ничего между Гаем и Ингрид нет.
   — Если женщина равнодушна к Гаю, значит, она лесбиянка, — пробормотала Мел. По её щекам текли слёзы.
   — Неправда.
   Она схватила сумку и протиснулась мимо меня к лестнице. Я догнал её у стойки регистрации.
   — Мел, подожди.
   Она остановилась.
   — Надо сдать ключ.
   Мел протянула его мне. Я спросил у портье за стойкой, есть ли здесь поблизости место, где можно переночевать. Объяснил, что девушка разругалась с дружком и часть её номера в отеле оплачена. Он потянулся к телефону и после короткого разговора направил нас к миссис Кэмпбелл. Её дом в километре отсюда.
   Я отдал ему ключ, взял сумку Мел, и мы вышли в сумерки. На этой широте ещё не было темно даже в столь поздний час. Птицы шумно суетились, готовясь ко сну. На дороге никого. Справа море, вернее, залив, через который можно различить большую землю — Шотландию. Слева — горный склон. Мы шагали молча, под аккомпанемент прерывистых всхлипываний Мел. Затем она пробормотала что-то.
   — Что? — спросил я.
   — Я сказала, что, наверное, это заслужила. Его отец, негодяй…
   — Нет. — Я обнял её за плечи. — И вообще пора все забыть.
   — Я пытаюсь. На какое-то время получается. А потом все снова.
   — Понятно. — Я вспомнил Доминик. Её дивное тело. Как мы занимались любовью. Глупую эйфорию. Её смерть.
   Та неделя оставила шрамы в наших душах.
   — Что ты там ему говорила… насчёт махинаций?
   — Так, ничего.
   — Мне показалось, он разволновался.
   — Ещё бы. — Мел посмотрела на меня. — Знаешь, почему сбежал садовник?
   — Как же он мог оставаться после убийства Доминик?
   — Нет, садовник сбежал, потому что ему заплатили. Хойл и Гай.
   — Откуда тебе известно?
   — Случайно услышала их беседу в столовой.
   — А потом подошёл я. Это было тогда?
   — Да. Они заплатили садовнику пятьсот тысяч франков. Кажется, Оуэн засёк, как он занимался сексом с Доминик, и Гай решил рассказать об этом детективам. После того, как садовник исчез, его заподозрили в убийстве. А тут ещё пропали ювелирные украшения.
   — Действительно!
   — Садовника не нашли.
   — Нашли, в этом году.
   — Неужели?
   — Да. Ты не знала? Странно, что Гай тебе не сообщил. Его труп обнаружили несколько недель назад в мусорном контейнере, в Марселе.
   — Ужас!
   — Значит, садовника использовали, чтобы отвести подозрение от убийцы.
   — Вероятно.
   — А как же шкатулка от украшений, которую нашли в его комнате?
   — Очевидно, подложили.
   — Хойл?
   — Не исключено. Или он нанял кого-нибудь.
   — Боже!
   Все сходилось. Я вспомнил замечание Ингрид в день отъезда с виллы, что исчезновение садовника очень кстати.
   — Они попытались прикрыть Тони?
   — Да, но он не убивал Доминик. Это доказано.
   — Кто убил? Не Гай же.
   — Кто знает…
   — Ну, это ты загнула! — воскликнул я. — У Тони ещё были какие-то мотивы, а Гай тут ни при чём. Ты просто зла на него.
   — Верно, — согласилась Мел.
   — Ты ничего не рассказала детективам?
   — Конечно, нет.
   — И Гаю тоже?
   — Нет.
   Мы приблизились к выстроенным в ряд коттеджам. На одном висела скромная вывеска: «Ночлег и завтрак». Было поздно, но миссис Кэмпбелл встретила нас очень любезно. Я оставил Мел у неё и в сгущающейся тьме поплёлся назад в отель, размышляя об услышанном.
   Гай — убийца Доминик? Абсурд. Я знал его много лет, считал своим другом. Нет, он не хладнокровный преступник. Или я просто попал под его обаяние, как Мел и многие другие? Как Торстен, например. Как остальные его приятели.
   Я вспомнил сегодняшний полет, решимость, с какой он вёл самолёт вдоль залива, не обращая внимания на мои доводы. Вёл к неминуемой гибели. А может, я его вовсе не знаю? Взять хотя бы следы кроссовок под окном спальни Доминик. Кроссовок Гая. Ни Мел, ни французские детективы, ни даже Патрик Хойл не знали, что Гай оставил эти следы не по пути в гостевой коттедж. Тогда он в кусты не отлучался. Как же, чёрт возьми, эти следы оказались там? У детективов были подозрения, поэтому Гая и арестовали. А если подозрения не беспочвенны?
   Я остановился, посмотрел на залив, теперь уже тёмный. В нескольких метрах слабые волны ударялись о прибрежные камни. Проехал автомобиль, осветив фарами гофрированную поверхность залива, и исчез. Шум мотора ещё долго был слышен в тишине.
   Да, я попал под обаяние Гая. Более того, общение с ним приносило мне радость. Жить стало интереснее. Выпивка, сидение в пабах допоздна, девочки. Бери от жизни все, пока молод — таков девиз Гая, и я его принял. Его жизнь представлялась мне насыщеннее и ярче моей. И я жаждал пожить этой жизнью.
   Так уж ли жаждал? Я вспомнил размышления в автобусе по дороге в Англию. Тогда жизнь, которую ведут люди круга Гая, не казалась мне привлекательной. Я забыл урок, преподнесённый отцом Гая, законченным негодяем. Может, Гай стал таким же? Достаточно вспомнить его отношение к Мел, цинизм, убеждённость, что она этого заслуживает. Актёром он никогда не станет. Впереди у него тупик. Неужели я хочу вместе с ним упереться в этот тупик?
   В отеле я заглянул в бар. Там было пусто. Поблагодарил портье за то, что он устроил Мел на ночлег, и отправился спать. Достал ключ. Номер 210. Погруженный в мысли, поднялся по лестнице, вставил ключ в замок, открыл дверь.
   И тут выяснилось, что… во-первых, номер 210 не мой, во-вторых, в постели лежит Гай в обнимку с девушкой и, наконец, в-третьих, эта девушка Ингрид.
   Я смотрел на них, тупо соображая, что отдал портье свой ключ, а оставил у себя тот, что дала Мел. Перепутал.
   Полностью раздеты они не были. И то хорошо. Ингрид села, растрёпанная, взор затуманен. Гай смотрел на меня, вытаращив глаза.
   — Дэвид, мы просто так, немного развлеклись. Ничего не было.
   Я покосился на Ингрид, потом выбежал, захлопнув за собой дверь. Спустился вниз, сдёрнул с доски за стойкой свой ключ. Ну конечно, мой номер 214, как я мог забыть! Быстро взбежал по лестнице, открыл дрожащими руками дверь.
   — Дэвид! Дэвид, подожди!
   Я повернулся. По коридору шёл Гай.
   — Извини. — Он прошёл за мной в номер.
   — Отвали, Гай.
   — Ничего не было, уверяю тебя. И это ничего не значит.
   — Для тебя уж точно ничего не значит.
   — И для Ингрид тоже.
   — Да. Но кое-что значит для меня.
   — Да ладно тебе! Ты вроде не собирался заводить с ней отношения. Даже говорил, что не уверен, стоит ли пытаться.
   — И поэтому всё в порядке, да?
   — Нет, не в порядке. Извини.
   Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, и на мгновение я почувствовал, что всё в порядке. Надо забыть. Но лишь на мгновение. А затем разозлился ещё сильнее. Нет, нельзя позволять ему с помощью обаяния опять выйти из неприятного положения.
   — Ответь, что на самом деле произошло во Франции?
   Гай помрачнел:
   — Опять? Мы ведь собирались обо всём забыть, Дэвид.
   — Я не могу. Мел рассказала, что вы с Патриком Хойлом заплатили садовнику Абдулатифу, чтобы он исчез. Случайно услышала вашу беседу.
   — У девушки богатое воображение.
   — Но я был тому свидетелем. Подошёл к столовой, когда разговор уже заканчивался. Теперь знаю, о чём вы говорили.
   Гай закрыл глаза, вздохнул.
   — Не будешь трепаться?
   — Нет.
   — Да, ты прав, мы ему заплатили. Оуэн сообщил мне, что видел Доминик с садовником, и мы решили признаться в этом детективам. Тогда он станет подозреваемым номер один. Я сообразил, что неплохо бы ему исчезнуть. Сбежать. Хойлу идея понравилась, и он заплатил. Все очень правдоподобно.
   — Зачем ты так поступил?
   — Чтобы помочь отцу. На него сильно давила полиция. Собирались пришить убийство.
   — Ты думал, что он убил Доминик?