Страница:
— Нет, не будет. Если вы не уложитесь в семь с половиной, я куплю его у «Меркеля».
— "Вифлеем моторс" никогда не использовала детали и узлы, изготовленные другим производителем.
— Это одна из причин дороговизны «сандансера», из-за чего компания едва не разорилась. Если вы не можете решить этот вопрос, подавайте мне заявление об отставке.
— Подавать вам заявление об отставке?
— Плевать я хотел, кому вы его подадите. Или работайте как следует, или выметайтесь отсюда. И не надо говорить мне, что Номер Один этого бы не одобрил. Номер Один умер!
3
4
5
6
Глава 18
1
2
3
— "Вифлеем моторс" никогда не использовала детали и узлы, изготовленные другим производителем.
— Это одна из причин дороговизны «сандансера», из-за чего компания едва не разорилась. Если вы не можете решить этот вопрос, подавайте мне заявление об отставке.
— Подавать вам заявление об отставке?
— Плевать я хотел, кому вы его подадите. Или работайте как следует, или выметайтесь отсюда. И не надо говорить мне, что Номер Один этого бы не одобрил. Номер Один умер!
3
Репутация Аманды росла. Ее картины уходили по все более высоким ценам. Она стала работать в несколько ином стиле: не отходя от канонов реализма, пробовала более смелые, широкие мазки. К примеру, издалека зритель видел фотографически точный указательный палец правой руки, поднесенный человеком, изображенным на картине, к глазу. Вблизи же становилось ясно, что этот палец — четыре точных мазка.
Анджело наконец-то выкроил время попозировать ей. Аманда жаловалась, что краска сохнет между его появлениями в студии, но картину закончила и передала Синди. Аманда точно ухватила его внешность. Более того, Анджело потом говорил, что на внешности она не остановилась, увидела и то, что скрывалось под кожей.
Нарисовала она его в одежде. Анджело решительно отказался позировать обнаженным.
А вот Алисия Гринуолд Хардеман согласилась и заплатила Аманде двадцать тысяч долларов.
Поскольку Алисии принадлежал пакет акций «ХВ» и у них сложились доверительные отношения, Анджело считал необходимым держать Алисию в курсе происходящего в Детройте.
В одну из августовских суббот, во второй половине дня, возвращаясь домой из парикмахерской, Анджело заехал на Раунд-Хилл-роуд, чтобы показать Алисии фотографии, которые он намеревался использовать в рекламной кампании «стэльена».
К удивлению Анджело, Билла Адамса он в домене обнаружил, хотя обычно Билл проводил с Алисией вторую половину субботы. Алисия сидела у бассейна в коротеньком белом махровом халате. Она пригласила Анджело в дом. Он пошел, гадая, есть ли под халатом бикини.
— Мне кажется, раньше ты отдавал предпочтение «мартини». Почему же теперь переключился на шотландское?
— Я не переключался. Просто приличное виски найти проще, чем хорошо смешанный «мартини».
— Попробуешь моего? — спросила она, направляясь на кухню.
— Конечно.
Алисия достала бутылку «бифитера». Наколола лед. В кувшин из тонкого стекла налила джин, бросила кубики льда, добавила вермута. Размешала все стеклянной палочкой. Опытной рукой разрезала лимон, выдавила сок в высокий стакан и наполнила его из кувшина.
Анджело пригубил.
— Хорошо смешанный сухой «мартини», — охарактеризовала свое детище Алисия.
— Хорошо смешанный, — подтвердил Анджело. Она выжала лимон в свой стакан.
— Если ты не можешь строить автомобили, манипулировать большими пакетами акций и баллотироваться в конгресс, приходится специализироваться на всяких мелочах, скажем, на приготовлении «мартини».
Анджело улыбнулся.
— На дорогах полно машин. Большинство из них следует отправить на свалку. А хороший «мартини» — большая редкость.
— Много и американцев, которые полагают, что «Бад лайт» — это пиво, а растворимый кофейный напиток — кофе.
— А чего можно ждать от поколения, выросшего на бургерах и жареном картофеле от «Макдональдса» и «Бургер кинга»?
— Анджело... Ты видел мой портрет, написанный Амандой Финч?
— Нет. Как я понимаю...
— Да, конечно. Я обнаженная. И прекрасная. После моей смерти этот портрет выставят в галерее. Не в той, где продают картины, а в музее. Пойдем, я тебе ее покажу. Картина наверху. Я же не могу показывать ее всем. Но, клянусь Богом, если музей Брюса захочет выставить ее у себя, я дам на это разрешение.
Они поднялись на второй этаж и по коридору прошли в спальню, где картина занимала самое почетное место. Анджело догадывался, как должна выглядеть Алисия Гринуолд Хардеман обнаженной, но, глядя на картину, понял, что женщина, томно смотрящая на него с полотна, более реалистична, чем настоящая Алисия.
Она сидела на викторианском стуле, на время
А вот Алисия Гринуолд Хардеман согласилась и заплатила Аманде двадцать тысяч долларов.
Поскольку Алисии принадлежал пакет акций «ХВ» и у них сложились доверительные отношения, Анджело считал необходимым держать Алисию в курсе происходящего в Детройте.
В одну из августовских суббот, во второй половине дня, возвращаясь домой из парикмахерской, Анджело заехал на Раунд-Хилл-роуд, чтобы показать Алисии фотографии, которые он намеревался использовать в рекламной кампании «стэльена».
К удивлению Анджело, Билла Адамса он в доме не обнаружил, хотя обычно Билл проводил с Алисией вторую половину субботы. Алисия сидела у бассейна в коротеньком белом махровом халате. Она пригласила Анджелб в дом. Он пошел, гадая, есть ли под халатом бикини.
— Мне кажется, раньше ты отдавал предпочтение «мартини». Почему же теперь переключился на шотландское?
— Я не переключался. Просто приличное виски найти проще, чем хорошо смешанный «мартини».
— Попробуешь моего? — спросила она, направляясь на кухню.
— Конечно.
Алисия достала бутылку «бифитера». Наколола лед. В кувшин иэтонкого стекла налила джин, бросила кубики льда, добавила вермута. Размешала все стеклянной палочкой. Опытной рукой разрезала лимон, выдавила сок в высокий стакан и наполнила его из кувшина.
Анджело пригубил.
— Хорошо смешанный сухой «мартини», — охарактеризовала свое детище Алисия.
— Хорошо смешанный, — подтвердил Анджело. Она выжала лимон в свой стакан.
— Если ты не можешь строить автомобили, манипулировать большими пакетами акций и баллотироваться в конгресс, приходится специализироваться на всяких мелочах, скажем, на приготовлении «мартини».
Анджело улыбнулся.
— На дорогах полно машин. Большинство из них следует отправить на свалку. А хороший «мартини» — большая редкость.
— Много и американцев, которые полагают, что «Бад лайт» — это пиво, а растворимый кофейный напиток — кофе.
— А чего можно ждать от поколения, выросшего на бургерах и жареном картофеле от «Макдональдса» и «Бургер кинга»?
— Анджело... Ты видел мой портрет, написанный Амандой Финч?
— Нет. Как я понимаю...
— Да, конечно. Я обнаженная. И прекрасная. После моей смерти этот портрет выставят в галерее. Не в той, где продают картины, а в музее. Пойдем, я тебе ее покажу. Картина наверху. Я же не могу показывать ее всем. Но, клянусь Богом, если музей Брюса захочет выставить ее у себя, я дам на это разрешение.
Они поднялись на второй этаж и по коридору прошли в спальню, где картина занимала самое почетное место. Анджело догадывался, как должна выглядеть Алисия Гринуолд Хардеман обнаженной, но, глядя на картину, понял, что женщина, томно смотрящая на него с полотна, более реалистична, чем настоящая Алисия.
Она сидела на викторианском стуле, на время переехавшем из ее гостиной в студию Аманды. Как у «Олимпии» Мане, у нее на шее на черной ленте висела камея. Волосы она забрала наверх. И чуть улыбалась.
Алисия сидела, скрестив ноги в лодыжках и повернувшись влево. Интимное место осталось невидимым, Аманда нарисовала лишь верх «ежика», буквально несколько завитков.
Алисии было сорок восемь, и Аманда не делала попыток изобразить ее более молодой. Грудь чуть обвисла, появился небольшой мягкий животик. Не укрылись от глаза Аманды и полосы беременности, оставшиеся после рождения Бетси, единственного ребенка Алисии.
— Неплохо для старушки, не так ли?
— Ты прекрасна, Алисия. Она вздохнула.
— Мне хотелось, чтобы мой портрет был написан до того, как я стану совсем старухой. Я просила Билла заснять меня на «полароид». Тогда в старости у меня будут доказательства того, что раньше я выглядела иначе. Я выдумщица?
Анджело кивнул.
— Выдумщица.
Она подошла к окну и раздвинула занавески.
— Годы уходят, и ты все отчетливее осознаешь, что прожила их не так, как могла бы. Думаешь о тех шансах, которыми не воспользовалась.
— Я понимаю.
— Ты — едва ли. Автогонщик... и все такое. Ты по-прежнему живешь. И ничего не упускаешь, не так ли? Ты хоть представляешь себе, сколько людей тебе завидуют?
— Алисия...
— Например, Билл. Билл Адаме. Господи! Ты не отказываешься от того, что хочешь.
— Алисия...
— Если только... Догадайся, чего мне сейчас хочется?
— Алисия...
— Я хочу, чтобы ты уложил меня на эту кровать, Анджело, и трахнул. Возможно, для меня это последний шанс...
— Ты не боишься ошибиться?
Она улыбнулась и покачала головой.
— Не порти романтический, бесшабашный образ Анджело Перино. Не превращайся в мистера Осторожность. Сейчас самое время. Никто никогда не узнает. Может, потом представится и другой случай. А может, и нет. Я не истеричка, Анджело. Я знаю, что общего будущего у нас нет. Но настоящее-то есть. Сейчас и, возможно, никогда больше, Анджело.
Под халатиком оказалось бикини. Ярко-желтое. Алисия скинула и халат, и купальник, дала Анджело полюбоваться своей наготой, а потом легла на кровать и с первой до последней секунды постанывала от удовольствия.
Алисия не имела ничего общего ни с Бетси, ни с Робертой, которые жаждали чего-то необычного.
Она наслаждалась обычным совокуплением, ей вполне хватало ощущений, вызываемых двигающимся внутри крепким «молодцом». И лишь когда Анджело кончил, она обхватила его ногами, чтобы он не выходил.
— Мы это обязательно повторим, — прошептала она. — В абсолютно безопасной ситуации. Не волнуйся. Я не буду докучать тебе. Никакого риска. Только... когда сможем.
По пути домой Анджело пришла в голову мысль, недостойная прекрасной женщины, от которой он только что уехал. Он перетрахал всех жен Лорена и его дочь.
Анджело наконец-то выкроил время попозировать ей. Аманда жаловалась, что краска сохнет между его появлениями в студии, но картину закончила и передала Синди. Аманда точно ухватила его внешность. Более того, Анджело потом говорил, что на внешности она не остановилась, увидела и то, что скрывалось под кожей.
Нарисовала она его в одежде. Анджело решительно отказался позировать обнаженным.
А вот Алисия Гринуолд Хардеман согласилась и заплатила Аманде двадцать тысяч долларов.
Поскольку Алисии принадлежал пакет акций «ХВ» и у них сложились доверительные отношения, Анджело считал необходимым держать Алисию в курсе происходящего в Детройте.
В одну из августовских суббот, во второй половине дня, возвращаясь домой из парикмахерской, Анджело заехал на Раунд-Хилл-роуд, чтобы показать Алисии фотографии, которые он намеревался использовать в рекламной кампании «стэльена».
К удивлению Анджело, Билла Адамса он в домене обнаружил, хотя обычно Билл проводил с Алисией вторую половину субботы. Алисия сидела у бассейна в коротеньком белом махровом халате. Она пригласила Анджело в дом. Он пошел, гадая, есть ли под халатом бикини.
— Мне кажется, раньше ты отдавал предпочтение «мартини». Почему же теперь переключился на шотландское?
— Я не переключался. Просто приличное виски найти проще, чем хорошо смешанный «мартини».
— Попробуешь моего? — спросила она, направляясь на кухню.
— Конечно.
Алисия достала бутылку «бифитера». Наколола лед. В кувшин из тонкого стекла налила джин, бросила кубики льда, добавила вермута. Размешала все стеклянной палочкой. Опытной рукой разрезала лимон, выдавила сок в высокий стакан и наполнила его из кувшина.
Анджело пригубил.
— Хорошо смешанный сухой «мартини», — охарактеризовала свое детище Алисия.
— Хорошо смешанный, — подтвердил Анджело. Она выжала лимон в свой стакан.
— Если ты не можешь строить автомобили, манипулировать большими пакетами акций и баллотироваться в конгресс, приходится специализироваться на всяких мелочах, скажем, на приготовлении «мартини».
Анджело улыбнулся.
— На дорогах полно машин. Большинство из них следует отправить на свалку. А хороший «мартини» — большая редкость.
— Много и американцев, которые полагают, что «Бад лайт» — это пиво, а растворимый кофейный напиток — кофе.
— А чего можно ждать от поколения, выросшего на бургерах и жареном картофеле от «Макдональдса» и «Бургер кинга»?
— Анджело... Ты видел мой портрет, написанный Амандой Финч?
— Нет. Как я понимаю...
— Да, конечно. Я обнаженная. И прекрасная. После моей смерти этот портрет выставят в галерее. Не в той, где продают картины, а в музее. Пойдем, я тебе ее покажу. Картина наверху. Я же не могу показывать ее всем. Но, клянусь Богом, если музей Брюса захочет выставить ее у себя, я дам на это разрешение.
Они поднялись на второй этаж и по коридору прошли в спальню, где картина занимала самое почетное место. Анджело догадывался, как должна выглядеть Алисия Гринуолд Хардеман обнаженной, но, глядя на картину, понял, что женщина, томно смотрящая на него с полотна, более реалистична, чем настоящая Алисия.
Она сидела на викторианском стуле, на время
А вот Алисия Гринуолд Хардеман согласилась и заплатила Аманде двадцать тысяч долларов.
Поскольку Алисии принадлежал пакет акций «ХВ» и у них сложились доверительные отношения, Анджело считал необходимым держать Алисию в курсе происходящего в Детройте.
В одну из августовских суббот, во второй половине дня, возвращаясь домой из парикмахерской, Анджело заехал на Раунд-Хилл-роуд, чтобы показать Алисии фотографии, которые он намеревался использовать в рекламной кампании «стэльена».
К удивлению Анджело, Билла Адамса он в доме не обнаружил, хотя обычно Билл проводил с Алисией вторую половину субботы. Алисия сидела у бассейна в коротеньком белом махровом халате. Она пригласила Анджелб в дом. Он пошел, гадая, есть ли под халатом бикини.
— Мне кажется, раньше ты отдавал предпочтение «мартини». Почему же теперь переключился на шотландское?
— Я не переключался. Просто приличное виски найти проще, чем хорошо смешанный «мартини».
— Попробуешь моего? — спросила она, направляясь на кухню.
— Конечно.
Алисия достала бутылку «бифитера». Наколола лед. В кувшин иэтонкого стекла налила джин, бросила кубики льда, добавила вермута. Размешала все стеклянной палочкой. Опытной рукой разрезала лимон, выдавила сок в высокий стакан и наполнила его из кувшина.
Анджело пригубил.
— Хорошо смешанный сухой «мартини», — охарактеризовала свое детище Алисия.
— Хорошо смешанный, — подтвердил Анджело. Она выжала лимон в свой стакан.
— Если ты не можешь строить автомобили, манипулировать большими пакетами акций и баллотироваться в конгресс, приходится специализироваться на всяких мелочах, скажем, на приготовлении «мартини».
Анджело улыбнулся.
— На дорогах полно машин. Большинство из них следует отправить на свалку. А хороший «мартини» — большая редкость.
— Много и американцев, которые полагают, что «Бад лайт» — это пиво, а растворимый кофейный напиток — кофе.
— А чего можно ждать от поколения, выросшего на бургерах и жареном картофеле от «Макдональдса» и «Бургер кинга»?
— Анджело... Ты видел мой портрет, написанный Амандой Финч?
— Нет. Как я понимаю...
— Да, конечно. Я обнаженная. И прекрасная. После моей смерти этот портрет выставят в галерее. Не в той, где продают картины, а в музее. Пойдем, я тебе ее покажу. Картина наверху. Я же не могу показывать ее всем. Но, клянусь Богом, если музей Брюса захочет выставить ее у себя, я дам на это разрешение.
Они поднялись на второй этаж и по коридору прошли в спальню, где картина занимала самое почетное место. Анджело догадывался, как должна выглядеть Алисия Гринуолд Хардеман обнаженной, но, глядя на картину, понял, что женщина, томно смотрящая на него с полотна, более реалистична, чем настоящая Алисия.
Она сидела на викторианском стуле, на время переехавшем из ее гостиной в студию Аманды. Как у «Олимпии» Мане, у нее на шее на черной ленте висела камея. Волосы она забрала наверх. И чуть улыбалась.
Алисия сидела, скрестив ноги в лодыжках и повернувшись влево. Интимное место осталось невидимым, Аманда нарисовала лишь верх «ежика», буквально несколько завитков.
Алисии было сорок восемь, и Аманда не делала попыток изобразить ее более молодой. Грудь чуть обвисла, появился небольшой мягкий животик. Не укрылись от глаза Аманды и полосы беременности, оставшиеся после рождения Бетси, единственного ребенка Алисии.
— Неплохо для старушки, не так ли?
— Ты прекрасна, Алисия. Она вздохнула.
— Мне хотелось, чтобы мой портрет был написан до того, как я стану совсем старухой. Я просила Билла заснять меня на «полароид». Тогда в старости у меня будут доказательства того, что раньше я выглядела иначе. Я выдумщица?
Анджело кивнул.
— Выдумщица.
Она подошла к окну и раздвинула занавески.
— Годы уходят, и ты все отчетливее осознаешь, что прожила их не так, как могла бы. Думаешь о тех шансах, которыми не воспользовалась.
— Я понимаю.
— Ты — едва ли. Автогонщик... и все такое. Ты по-прежнему живешь. И ничего не упускаешь, не так ли? Ты хоть представляешь себе, сколько людей тебе завидуют?
— Алисия...
— Например, Билл. Билл Адаме. Господи! Ты не отказываешься от того, что хочешь.
— Алисия...
— Если только... Догадайся, чего мне сейчас хочется?
— Алисия...
— Я хочу, чтобы ты уложил меня на эту кровать, Анджело, и трахнул. Возможно, для меня это последний шанс...
— Ты не боишься ошибиться?
Она улыбнулась и покачала головой.
— Не порти романтический, бесшабашный образ Анджело Перино. Не превращайся в мистера Осторожность. Сейчас самое время. Никто никогда не узнает. Может, потом представится и другой случай. А может, и нет. Я не истеричка, Анджело. Я знаю, что общего будущего у нас нет. Но настоящее-то есть. Сейчас и, возможно, никогда больше, Анджело.
Под халатиком оказалось бикини. Ярко-желтое. Алисия скинула и халат, и купальник, дала Анджело полюбоваться своей наготой, а потом легла на кровать и с первой до последней секунды постанывала от удовольствия.
Алисия не имела ничего общего ни с Бетси, ни с Робертой, которые жаждали чего-то необычного.
Она наслаждалась обычным совокуплением, ей вполне хватало ощущений, вызываемых двигающимся внутри крепким «молодцом». И лишь когда Анджело кончил, она обхватила его ногами, чтобы он не выходил.
— Мы это обязательно повторим, — прошептала она. — В абсолютно безопасной ситуации. Не волнуйся. Я не буду докучать тебе. Никакого риска. Только... когда сможем.
По пути домой Анджело пришла в голову мысль, недостойная прекрасной женщины, от которой он только что уехал. Он перетрахал всех жен Лорена и его дочь.
4
В понедельник вечером, 6 октября, «порше» Си иди закатили в гараж и заперли ворота. К дому привезли и оставили на подъездной дорожке два «ХВ-стэльена», один белый, второй — синий металлик. Водители отбыли на «сандансере» Анджело.
Вся семья вышла, чтобы посмотреть на новые автомобили. Из детей только семилетний Джон понимал, что находится перед ним. Он важно объявил, что машины прекрасны. Вскоре прибыл третий «стэльен», красный, с Алисией за рулем. Свой автомобиль она получила в тот же вечер. Рядом с Алисией сидел Билл.
— Похоже, с этим автомобилем ты попал в точку, — похвалил он Анджело.
— У меня только один вопрос, — шепнула Синди на ухо Анджело. — Сколько времени мне придется ездить на этой колымаге, прежде чем я смогу вновь сесть за руль «порше»?
— Неделю, — ответил он. — А вот я на седьмом небе. Мне больше не придется садиться в «сандансер».
Подъехали две соседские пары. Повосхищавшись «стэльенами», они заявили, что этот автомобиль обречен на успех.
Вскоре все перебрались в дом, к накрытому столу.
Америке «стэльен» представили в ходе «Футбольного вечера по понедельникам».
Начал звонить телефон. Лорен сообщил, что автомобиль выглядит отлично, Роберта добавила несколько приятных слов. Позвонил доктор Перино, потом мистер Тадаши из Японии с пожеланием «великолепия» Анджело Перино и Лорену Хардеману.
Диц фон Кайзерлинг привез Аманду Финч.
Алисия последовала за Анджело в библиотеку, где тот включил телевизор и настроил его на канал WABC. На какое-то время они остались вдвоем.
— Я бы хотела поговорить с тобой, — начала Алисия.
— Слушаю.
— Не знаю, что делать с Бетси.
— А в чем проблема?
— Господи, она снова беременна!
— Такое случается. Кто этот счастливчик?
— Ее психоаналитик. Так она, во всяком случае, говорит. Она ходила к нему в Лондоне, и он, должно быть, применил самый эффективный терапевтический прием.
— Полагаю, он женат.
— У него трое детей. Он хочет, чтобы Бетси вернулась в Штаты и сделала аборт. А она хочет рожать. Говорит, что сможет позаботиться еще об одном ребенке. Дом и няня у нее есть. Маленький Лорен в этом году может пойти в школу, так что няня уделит все внимание младенцу. Несмотря на все ее выходки и страсть к мотанию по всему свету, Бетси хорошая мать. Она говорит, что воспитание детей помогает ей жить.
Анджело взял руку Алисии в свои.
— Ты с самого начала признала, что не знаешь, как тебе быть. Я думаю, оптимальный вариант — не лезть к Бетси со своими предложениями. Пусть делает то, что считает нужным. Да и потом, как ты можешь повлиять на нее?
— Пожалуй, никак. И ее отец тут бессилен.
— А, вот вы где, — в библиотеку вошел Билл Адаме. — Игра вот-вот начнется. Когда покажут рекламный ролик, Анджело?
— Два — в первом тайме, два — во втором. Четыре разных ролика, а не повторения одного и того же.
В перерыве они вернулись к столу, выпили и закусили.
— Ролики отличные! — воскликнула Аманда.
Анджело с ней согласился. Готовило их нью-йоркское рекламное агентство, которое он предпочел тому, что рекламировало «сандансер» начиная с 1966 года. «Стэльен», заявил он, должна представлять не просто знаменитость, но знаменитость, никогда раньше ничего не рекламировавшая. Агентству удалось привлечь Натали Вуд. Гонорар она получила фантастический, но половина его пошла в благотворительные фонды. Об этом в последние две недели неоднократно упоминалось в выпусках новостей трех ведущих телекомпаний.
Так что кто-то из телезрителей наверняка остался у телевизоров, чтобы посмотреть на Натали Вуд.
Натали не подкачала. Анджело лично одобрил ее монолог.
«Полагаю, этот автомобиль не для меня. Я живу в Европе, где дороги уже и нет ограничений скорости. Там я езжу на „ламборгини“. Но, когда я вернусь домой и у меня возникнет необходимость взять автомобиль напрокат, надеюсь, это будет „ХВ-стэльен“. Для американских дорог лучшего автомобиля не найти, он безопасен, надежен, экономичен».
Вся семья вышла, чтобы посмотреть на новые автомобили. Из детей только семилетний Джон понимал, что находится перед ним. Он важно объявил, что машины прекрасны. Вскоре прибыл третий «стэльен», красный, с Алисией за рулем. Свой автомобиль она получила в тот же вечер. Рядом с Алисией сидел Билл.
— Похоже, с этим автомобилем ты попал в точку, — похвалил он Анджело.
— У меня только один вопрос, — шепнула Синди на ухо Анджело. — Сколько времени мне придется ездить на этой колымаге, прежде чем я смогу вновь сесть за руль «порше»?
— Неделю, — ответил он. — А вот я на седьмом небе. Мне больше не придется садиться в «сандансер».
Подъехали две соседские пары. Повосхищавшись «стэльенами», они заявили, что этот автомобиль обречен на успех.
Вскоре все перебрались в дом, к накрытому столу.
Америке «стэльен» представили в ходе «Футбольного вечера по понедельникам».
Начал звонить телефон. Лорен сообщил, что автомобиль выглядит отлично, Роберта добавила несколько приятных слов. Позвонил доктор Перино, потом мистер Тадаши из Японии с пожеланием «великолепия» Анджело Перино и Лорену Хардеману.
Диц фон Кайзерлинг привез Аманду Финч.
Алисия последовала за Анджело в библиотеку, где тот включил телевизор и настроил его на канал WABC. На какое-то время они остались вдвоем.
— Я бы хотела поговорить с тобой, — начала Алисия.
— Слушаю.
— Не знаю, что делать с Бетси.
— А в чем проблема?
— Господи, она снова беременна!
— Такое случается. Кто этот счастливчик?
— Ее психоаналитик. Так она, во всяком случае, говорит. Она ходила к нему в Лондоне, и он, должно быть, применил самый эффективный терапевтический прием.
— Полагаю, он женат.
— У него трое детей. Он хочет, чтобы Бетси вернулась в Штаты и сделала аборт. А она хочет рожать. Говорит, что сможет позаботиться еще об одном ребенке. Дом и няня у нее есть. Маленький Лорен в этом году может пойти в школу, так что няня уделит все внимание младенцу. Несмотря на все ее выходки и страсть к мотанию по всему свету, Бетси хорошая мать. Она говорит, что воспитание детей помогает ей жить.
Анджело взял руку Алисии в свои.
— Ты с самого начала признала, что не знаешь, как тебе быть. Я думаю, оптимальный вариант — не лезть к Бетси со своими предложениями. Пусть делает то, что считает нужным. Да и потом, как ты можешь повлиять на нее?
— Пожалуй, никак. И ее отец тут бессилен.
— А, вот вы где, — в библиотеку вошел Билл Адаме. — Игра вот-вот начнется. Когда покажут рекламный ролик, Анджело?
— Два — в первом тайме, два — во втором. Четыре разных ролика, а не повторения одного и того же.
В перерыве они вернулись к столу, выпили и закусили.
— Ролики отличные! — воскликнула Аманда.
Анджело с ней согласился. Готовило их нью-йоркское рекламное агентство, которое он предпочел тому, что рекламировало «сандансер» начиная с 1966 года. «Стэльен», заявил он, должна представлять не просто знаменитость, но знаменитость, никогда раньше ничего не рекламировавшая. Агентству удалось привлечь Натали Вуд. Гонорар она получила фантастический, но половина его пошла в благотворительные фонды. Об этом в последние две недели неоднократно упоминалось в выпусках новостей трех ведущих телекомпаний.
Так что кто-то из телезрителей наверняка остался у телевизоров, чтобы посмотреть на Натали Вуд.
Натали не подкачала. Анджело лично одобрил ее монолог.
«Полагаю, этот автомобиль не для меня. Я живу в Европе, где дороги уже и нет ограничений скорости. Там я езжу на „ламборгини“. Но, когда я вернусь домой и у меня возникнет необходимость взять автомобиль напрокат, надеюсь, это будет „ХВ-стэльен“. Для американских дорог лучшего автомобиля не найти, он безопасен, надежен, экономичен».
5
Секретарь постучала в дверь нью-йоркского кабинета Анджело.
— Какой-то странный звонок. Мужчина настаивает на разговоре с вами, убеждает меня, что вы обязательно с ним поговорите, но фамилии не называет.
— Разберемся! — Анджело снял трубку, — Слушаю!
— Мы встречались, мистер Перино.
— Я этого знать не могу, потому что вы не представились.
— Кто я, значения не имеет. У меня есть то, что вы хотите получить. Я могу передать это вам, в обмен на... компенсацию.
— Правда? И что же это?
— Видеопленка, мистер Перино. Отснятая в доме Хардемана в Палм-Бич в 1974 году. Вы, возможно, помните мою мать. Она работала секретарем у мистера Хардемана.
— Миссис Крэддок, — вырвалось у Анджело.
— Вы помните. Так вот, я тоже работал у мистера Хардемана. Вы, возможно, меня видели. Я командовал собаками. Следил за тем, чтобы система сигнализации работала без сбоев. Мистер Хардеман приказал мне установить в некоторых комнатах видеокамеры и микрофоны. И фиксировать на пленку некоторые происходящие там события. Что я и делал. Одна запись нравилась ему больше всех. Звездами выступали вы и мисс Элизабет Хардеман. Рассказать поподробнее?
Лишь на мгновение Анджело озаботился тем, что этот человек мог скопировать видеопленки Номера Один. Но тут же отмел эту мысль. Номеру Один хватало ума, чтобы этого не допустить. И потом, разве ждал бы этот идиот два года, прежде чем решиться на шантаж? Нет. Бетси эти пленки уничтожила, как и говорила. А этот человек разве что их видел.
— Что вы предлагаете? — холодно спросил Анджело.
— После смерти мистера Хардемана нам пришлось нелегко. В завещании он ничего нам не отписал. Вот я и подумал, что несколько тысяч долларов могут помочь нуждающимся людям...
— Позвольте мне вам кое-что сказать, мистер Крэддок. Во-первых, пленок нет. Они уничтожены.
— Вы так думаете? Разве вы не знаете, как легко сделать копию, мистер Перино?
— Я знаю, что в отношениях с шантажистами возможны только два варианта. Или ты им платишь, или ты их убиваешь. Как вы думаете, какой вариант представляется мне предпочтительным?
— Какой-то странный звонок. Мужчина настаивает на разговоре с вами, убеждает меня, что вы обязательно с ним поговорите, но фамилии не называет.
— Разберемся! — Анджело снял трубку, — Слушаю!
— Мы встречались, мистер Перино.
— Я этого знать не могу, потому что вы не представились.
— Кто я, значения не имеет. У меня есть то, что вы хотите получить. Я могу передать это вам, в обмен на... компенсацию.
— Правда? И что же это?
— Видеопленка, мистер Перино. Отснятая в доме Хардемана в Палм-Бич в 1974 году. Вы, возможно, помните мою мать. Она работала секретарем у мистера Хардемана.
— Миссис Крэддок, — вырвалось у Анджело.
— Вы помните. Так вот, я тоже работал у мистера Хардемана. Вы, возможно, меня видели. Я командовал собаками. Следил за тем, чтобы система сигнализации работала без сбоев. Мистер Хардеман приказал мне установить в некоторых комнатах видеокамеры и микрофоны. И фиксировать на пленку некоторые происходящие там события. Что я и делал. Одна запись нравилась ему больше всех. Звездами выступали вы и мисс Элизабет Хардеман. Рассказать поподробнее?
Лишь на мгновение Анджело озаботился тем, что этот человек мог скопировать видеопленки Номера Один. Но тут же отмел эту мысль. Номеру Один хватало ума, чтобы этого не допустить. И потом, разве ждал бы этот идиот два года, прежде чем решиться на шантаж? Нет. Бетси эти пленки уничтожила, как и говорила. А этот человек разве что их видел.
— Что вы предлагаете? — холодно спросил Анджело.
— После смерти мистера Хардемана нам пришлось нелегко. В завещании он ничего нам не отписал. Вот я и подумал, что несколько тысяч долларов могут помочь нуждающимся людям...
— Позвольте мне вам кое-что сказать, мистер Крэддок. Во-первых, пленок нет. Они уничтожены.
— Вы так думаете? Разве вы не знаете, как легко сделать копию, мистер Перино?
— Я знаю, что в отношениях с шантажистами возможны только два варианта. Или ты им платишь, или ты их убиваешь. Как вы думаете, какой вариант представляется мне предпочтительным?
6
«ХВ-стэльен» не стал хитом сезона. Как указывал своим читателям аналитик с Уолл-стрит, произвела его компания, которая в последние пять лет едва не разорилась, потому что чересчур крепко держалась за устаревший «сандансер», да и теперь еще не слишком крепко стоящая на ногах. Однако дилеры продали свои запасы задолго до Рождества и потребовали новые автомобили. К февралю они продавали по четыре «стэльена» в неделю, к марту — шесть.
Лучшей рекламой «стэльену» служил глас народа. Тем, кто его купил, автомобиль нравился. В июне 1981 года «ХВ моторс» объявила, что не будет выпускать модель 1982 года. Оригинальный «стэльен» не требовал кардинальной модификации, поэтому мог выпускаться и в следующем году. Изменения если и были, то косметические.
Потребитель получил безопасный, удобный, экономичный автомобиль.
На заседании совета директоров, где Анджело порекомендовал не разрабатывать модель 1982 года, он же предложил остановить производство «сандансе-ров». Лорен его поддержал, и легендарное детище Номера Один умерло тихой смертью. Дилеры прекратили заказывать «сандансер». Им требовалось больше места для «стэльенов».
Лучшей рекламой «стэльену» служил глас народа. Тем, кто его купил, автомобиль нравился. В июне 1981 года «ХВ моторс» объявила, что не будет выпускать модель 1982 года. Оригинальный «стэльен» не требовал кардинальной модификации, поэтому мог выпускаться и в следующем году. Изменения если и были, то косметические.
Потребитель получил безопасный, удобный, экономичный автомобиль.
На заседании совета директоров, где Анджело порекомендовал не разрабатывать модель 1982 года, он же предложил остановить производство «сандансе-ров». Лорен его поддержал, и легендарное детище Номера Один умерло тихой смертью. Дилеры прекратили заказывать «сандансер». Им требовалось больше места для «стэльенов».
Глава 18
1981 год
1
В марте 1981 года Бетси родила девочку, которую назвала Салли, в честь своей бабушки. Она стала Салли Хардеман, потому что не могла носить фамилию отца, психоаналитика.
Макс ван Людвиг доказал, что он человек чести. Прилетел в Лондон и сломал психоаналитику челюсть. Потом тот говорил всем, что упал с лестницы.
Той же весной Лорен ван Людвиг отправился в школу святого Георгия. Отец договорился о том, чтобы его приняли, и согласился оплатить обучение мальчика, хотя Бетси заявляла, что денег у нее хватит. Она согласилась с Максом, что среднюю школу мальчик должен окончить во Франции, а потом получить университетский диплом в Штатах. Они хотели, чтобы он стал космополитом.
Макс ван Людвиг доказал, что он человек чести. Прилетел в Лондон и сломал психоаналитику челюсть. Потом тот говорил всем, что упал с лестницы.
Той же весной Лорен ван Людвиг отправился в школу святого Георгия. Отец договорился о том, чтобы его приняли, и согласился оплатить обучение мальчика, хотя Бетси заявляла, что денег у нее хватит. Она согласилась с Максом, что среднюю школу мальчик должен окончить во Франции, а потом получить университетский диплом в Штатах. Они хотели, чтобы он стал космополитом.
2
В июне Анджело прилетел в Лондон на встречу с английскими инвесторами, подумывающими об импорте «ХВ-стэльена» в Великобританию. Они договорились, что сборку автомобиля можно наладить в Манчестере. Двигательная часть поступала бы из Японии, корпуса и силовые каркасы, модифицированные для правостороннего движения, — из Детройта.
Остановился Анджело в отеле «Дькжс» и нашел в своем номере вазу с цветами и записку от Бетси. Больше того, ему передали, что звонила Роберта, которая остановилась в «Хилтоне».
Сославшись на тяжелый день, включавший обед с инвесторами, он оставил Бетси на потом и в первый вечер встретился с Робертой.
— Мы должны вести себя очень осмотрительно, — заметил Анджело, когда они сели за столик в баре «У Гарри». — Дочь Лорена живет в Лондоне. Да и меня здесь многие знают. Если кто-то увидит нас и скажет ей... Ты понимаешь!
— Зато меня никто не знает.
— Не в этом дело.
— Мне нет нужды видеться с тобой на людях, дорогой. Только наедине.
— Хорошо. Но не завтра. Меня ведут на шоу, а потом на обед.
— Ты можешь позвонить мне хоть в три часа ночи.
— А на следующий день заниматься делами? Знаешь...
— Нам надо поговорить и потрахаться, — отрезала Роберта. — И то, и другое. Анджело кивнул.
— Одного я жду с нетерпением, другого — с некоторой опаской.
— Думаю, никто из знакомых Бетси не знает о нашем маленьком ливанском ресторане. Я хочу вновь отведать бараньих яиц!
До ресторана они дошли пешком, благо располагался он неподалеку, и за бараньими яйцами с великолепными средиземноморскими оливками и ливанским вином Роберта заговорила о Лорене.
— Хэнку Форду пришлось избавиться от Ли Якокки. Просто пришлось. Чтобы напомнить людям, что компания носит его фамилию. Если бы Хэнк выбирал работу по способностям, то мог бы считать, что ему крупно повезло, если в его взяли менеджером в супермаркет. Лорен боится оказаться в таком же положении.
— Я не задвинул бы его так далеко. Думаю, он мог бы работать в магазине «Вулворт». Роберта горько улыбнулась.
— Все журналы дали большие статьи о «стэльене». «Уолл-стрит джорнэл», «Тайм», «Ньюсуик», «Форбс», «Бизнес уик», список можно продолжить. И везде указано, что ты построил автомобиль и спас компанию. Как тут Лорену не возненавидеть тебя?
— Да уж, полагаю, мысль о том, что меня надо поблагодарить, даже не приходит ему в голову.
— Ты вновь выставил его дураком. Он президент компании, а все говорят, что это твоя компания. Я могу унижать его, но наедине. Ты это делаешь прилюдно.
Анджело пожал плечами.
— А что я, по-твоему, должен делать? Лежать тихо и изображать покойника ради того, чтобы Лорен чувствовал себя мужчиной? Откровенно говоря, Роберта, плевать я хотел, что он там чувствует. Я его терплю. Но терпение мое уже на исходе.
— Зачем же так явно показывать всем, что ты его терпишь?
— Значит, он хочет от меня избавиться? Она кивнула.
— Любым доступным ему способом.
— Не знаю, почему я не внял совету отца. — Анджело покачал головой. — Сотню раз он говорил мне: «Перестань якшаться с Хардеманами. Они того не стоят. Делай все сам». Почему я его не слушал?
— Почему же?
— Потому что моя страсть — автомобили. Раньше я на них гонялся. Теперь я их строю. «Стэльен» — мой автомобиль, и пока единственный. Я якшаюсь с Хардеманами, потому что это единственная компания, которую я могу подмять под себя и использовать для создания новых автомобилей.
— Можешь подмять под себя?
— Разве мне это не удалось?
— Лорен скорее даст компании умереть, чем позволит отнять ее у него.
— Я согласен оставить ему роль Генри Форда. Мы даже выбьем его фамилию на административном корпусе. Пока он не будет мешать мне строить автомобили. Мои друзья, коллеги, люди, которых я уважаю и которые уважают меня, будут знать, кто строит эти автомобили.
Роберта смотрела на свою тарелку.
— Ирония судьбы, не правда ли? Мы говорим о яйцах Лорена, а едим яйца барашка.
Анджело оглядел ресторан. Он не мог избавиться от мысли, что вот-вот откроется дверь и в зал войдет Бетси.
— Анджело...
— Если дело дойдет до стычки, чью сторону ты возьмешь, Роберта?
Она глубоко вздохнула, долго не отвечала.
— Я не знаю.
— Будем надеяться, что решать тебе не придется. Яички подавали на закуску, поэтому Роберта взяла меню и начала выбирать основное блюдо.
— Дорогой, а что ты сделаешь со мной, когда мы вернемся в отель?
— А что бы ты хотела?
— Я хочу, чтобы ты отхлестал меня по заднице, Анджело. Очень хочу. Я вернусь в Детройт только через восемь дней. К тому времени все заживет.
Он опустил взгляд и покачал головой.
— Я этого не сделаю, Роберта.
— Даже если я буду умолять тебя? Я и так умоляю. Я выдам тебе секрет. Я это проделываю с Лореном. Но ему не позволяю. В этом ты тоже отличаешься от Лорена.
Анджело вновь покачал головой.
— Ты думаешь, я странная? Ладно, не хочешь не надо.
— На вкус и цвет товарищей нет.
— Согласна с тобой, о вкусах не спорят. Но ведь бить-то будут меня. Я же прошу, нет, умоляю об этом. Анджело, я этого хочу!
Он улыбнулся, пожал плечами.
— Что ж, папа всегда говорит: «Если можешь, ублажи женщину».
Остановился Анджело в отеле «Дькжс» и нашел в своем номере вазу с цветами и записку от Бетси. Больше того, ему передали, что звонила Роберта, которая остановилась в «Хилтоне».
Сославшись на тяжелый день, включавший обед с инвесторами, он оставил Бетси на потом и в первый вечер встретился с Робертой.
— Мы должны вести себя очень осмотрительно, — заметил Анджело, когда они сели за столик в баре «У Гарри». — Дочь Лорена живет в Лондоне. Да и меня здесь многие знают. Если кто-то увидит нас и скажет ей... Ты понимаешь!
— Зато меня никто не знает.
— Не в этом дело.
— Мне нет нужды видеться с тобой на людях, дорогой. Только наедине.
— Хорошо. Но не завтра. Меня ведут на шоу, а потом на обед.
— Ты можешь позвонить мне хоть в три часа ночи.
— А на следующий день заниматься делами? Знаешь...
— Нам надо поговорить и потрахаться, — отрезала Роберта. — И то, и другое. Анджело кивнул.
— Одного я жду с нетерпением, другого — с некоторой опаской.
— Думаю, никто из знакомых Бетси не знает о нашем маленьком ливанском ресторане. Я хочу вновь отведать бараньих яиц!
До ресторана они дошли пешком, благо располагался он неподалеку, и за бараньими яйцами с великолепными средиземноморскими оливками и ливанским вином Роберта заговорила о Лорене.
— Хэнку Форду пришлось избавиться от Ли Якокки. Просто пришлось. Чтобы напомнить людям, что компания носит его фамилию. Если бы Хэнк выбирал работу по способностям, то мог бы считать, что ему крупно повезло, если в его взяли менеджером в супермаркет. Лорен боится оказаться в таком же положении.
— Я не задвинул бы его так далеко. Думаю, он мог бы работать в магазине «Вулворт». Роберта горько улыбнулась.
— Все журналы дали большие статьи о «стэльене». «Уолл-стрит джорнэл», «Тайм», «Ньюсуик», «Форбс», «Бизнес уик», список можно продолжить. И везде указано, что ты построил автомобиль и спас компанию. Как тут Лорену не возненавидеть тебя?
— Да уж, полагаю, мысль о том, что меня надо поблагодарить, даже не приходит ему в голову.
— Ты вновь выставил его дураком. Он президент компании, а все говорят, что это твоя компания. Я могу унижать его, но наедине. Ты это делаешь прилюдно.
Анджело пожал плечами.
— А что я, по-твоему, должен делать? Лежать тихо и изображать покойника ради того, чтобы Лорен чувствовал себя мужчиной? Откровенно говоря, Роберта, плевать я хотел, что он там чувствует. Я его терплю. Но терпение мое уже на исходе.
— Зачем же так явно показывать всем, что ты его терпишь?
— Значит, он хочет от меня избавиться? Она кивнула.
— Любым доступным ему способом.
— Не знаю, почему я не внял совету отца. — Анджело покачал головой. — Сотню раз он говорил мне: «Перестань якшаться с Хардеманами. Они того не стоят. Делай все сам». Почему я его не слушал?
— Почему же?
— Потому что моя страсть — автомобили. Раньше я на них гонялся. Теперь я их строю. «Стэльен» — мой автомобиль, и пока единственный. Я якшаюсь с Хардеманами, потому что это единственная компания, которую я могу подмять под себя и использовать для создания новых автомобилей.
— Можешь подмять под себя?
— Разве мне это не удалось?
— Лорен скорее даст компании умереть, чем позволит отнять ее у него.
— Я согласен оставить ему роль Генри Форда. Мы даже выбьем его фамилию на административном корпусе. Пока он не будет мешать мне строить автомобили. Мои друзья, коллеги, люди, которых я уважаю и которые уважают меня, будут знать, кто строит эти автомобили.
Роберта смотрела на свою тарелку.
— Ирония судьбы, не правда ли? Мы говорим о яйцах Лорена, а едим яйца барашка.
Анджело оглядел ресторан. Он не мог избавиться от мысли, что вот-вот откроется дверь и в зал войдет Бетси.
— Анджело...
— Если дело дойдет до стычки, чью сторону ты возьмешь, Роберта?
Она глубоко вздохнула, долго не отвечала.
— Я не знаю.
— Будем надеяться, что решать тебе не придется. Яички подавали на закуску, поэтому Роберта взяла меню и начала выбирать основное блюдо.
— Дорогой, а что ты сделаешь со мной, когда мы вернемся в отель?
— А что бы ты хотела?
— Я хочу, чтобы ты отхлестал меня по заднице, Анджело. Очень хочу. Я вернусь в Детройт только через восемь дней. К тому времени все заживет.
Он опустил взгляд и покачал головой.
— Я этого не сделаю, Роберта.
— Даже если я буду умолять тебя? Я и так умоляю. Я выдам тебе секрет. Я это проделываю с Лореном. Но ему не позволяю. В этом ты тоже отличаешься от Лорена.
Анджело вновь покачал головой.
— Ты думаешь, я странная? Ладно, не хочешь не надо.
— На вкус и цвет товарищей нет.
— Согласна с тобой, о вкусах не спорят. Но ведь бить-то будут меня. Я же прошу, нет, умоляю об этом. Анджело, я этого хочу!
Он улыбнулся, пожал плечами.
— Что ж, папа всегда говорит: «Если можешь, ублажи женщину».
3
Великолепная квартира Бетси находилась в Честер-Террес, а окна ее выходили на Риджент-Парк. Анджело надеялся, что Роберта в этом районе не объявится. Он также надеялся, что Бетси согласится пообедать в местном ресторане и не захочет ехать в Мэйфлауэр, где располагался «Хилтон».
К счастью, она решила показать ему маленький чешский ресторан на Мэрилбоун-роуд. Ее там знали, поэтому посадили за столик у окна, где они могли наблюдать за идущими по улице людьми.
Бетси, как всегда, выглядела великолепно. На ней было белое, отделанное золотым платье с юбкой до колен и вызывающим декольте. В двадцать восемь она оставалась молодой и свежей. Ее эскапады не шли ей во вред. Анджело знал, что не стоит ему видеться с ней, тем более спать, но устоять перед Бетси он не мог. Кроме того, он отдавал себе отчет, что она устроит жуткий скандал, попытайся он окончательно порвать с ней.
— Что это за история с психоаналитиком? — спросил он Бетси.
— Он меня соблазнил. — Голос ее звучал столь искренне, что Анджело едва ей не поверил. — Макс такой старомодный. Он прилетел из Амстердама и избил его.
— Я слышал.
— Ты знаешь, что Роберта в Лондоне? — спросила Бетси.
— Знаю.
— Завтра мы идем на ленч. Она заедет, чтобы взглянуть на маленькую Салли, а потом мы отправимся в какой-нибудь дорогой ресторан. Платит она.
— Тебе Роберта нравится? — полюбопытствовал Анджело.
Бетси какое-то время молчала.
— Хочу тебе кое-что рассказать. О ней и моем отце. Полагаю, ты это должен знать. Мой дед, тот, кого звали Номер Два, имел необычные сексуальные пристрастия. Тебе это известно. Мой отец недалеко от него у шел.
— Ты хочешь сказать, что он гомик? Бетси фыркнула.
— Хуже. Он мазохист. А она садистка. Она его бьет.
Дурное предчувствие охватило Анджело. Что еще знает Бетси? Но голос его оставался ровным и спокойным.
— Откуда тебе это известно? С чего ты так решила?
Бетси сощурилась. Рот ее открылся, она пробежалась языком по верхним зубам.
К счастью, она решила показать ему маленький чешский ресторан на Мэрилбоун-роуд. Ее там знали, поэтому посадили за столик у окна, где они могли наблюдать за идущими по улице людьми.
Бетси, как всегда, выглядела великолепно. На ней было белое, отделанное золотым платье с юбкой до колен и вызывающим декольте. В двадцать восемь она оставалась молодой и свежей. Ее эскапады не шли ей во вред. Анджело знал, что не стоит ему видеться с ней, тем более спать, но устоять перед Бетси он не мог. Кроме того, он отдавал себе отчет, что она устроит жуткий скандал, попытайся он окончательно порвать с ней.
— Что это за история с психоаналитиком? — спросил он Бетси.
— Он меня соблазнил. — Голос ее звучал столь искренне, что Анджело едва ей не поверил. — Макс такой старомодный. Он прилетел из Амстердама и избил его.
— Я слышал.
— Ты знаешь, что Роберта в Лондоне? — спросила Бетси.
— Знаю.
— Завтра мы идем на ленч. Она заедет, чтобы взглянуть на маленькую Салли, а потом мы отправимся в какой-нибудь дорогой ресторан. Платит она.
— Тебе Роберта нравится? — полюбопытствовал Анджело.
Бетси какое-то время молчала.
— Хочу тебе кое-что рассказать. О ней и моем отце. Полагаю, ты это должен знать. Мой дед, тот, кого звали Номер Два, имел необычные сексуальные пристрастия. Тебе это известно. Мой отец недалеко от него у шел.
— Ты хочешь сказать, что он гомик? Бетси фыркнула.
— Хуже. Он мазохист. А она садистка. Она его бьет.
Дурное предчувствие охватило Анджело. Что еще знает Бетси? Но голос его оставался ровным и спокойным.
— Откуда тебе это известно? С чего ты так решила?
Бетси сощурилась. Рот ее открылся, она пробежалась языком по верхним зубам.