Страница:
— Да, конечно.
Они принялись за работу.
— В 60-е годы один из лидеров профсоюзного движения, тесно связанный с мафией Хоффа неоднократно упоминается в романах Роббинса
— Что произошло, мисс Бетси? У меня сложилось впечатление, что мы отняли компанию у вашего отца.
— Да, до того момента, как он вернет себе контроль над акциями фонда, что ему вполне по силам. Если вы не перестанете звать меня мисс Бетси, я начну швыряться бутылками.
— Как насчет леди Невилл? Она рассмеялась.
— Ваше высочество, виконтесса Невилл. Сколько мне было лет, когда мы впервые встретились, Том?
— Двадцать... или двадцать один.
— Анджело познакомился со мной, когда мне было шестнадцать. Он звал меня мисс Бетси, пока... Анджело — отец моего Джона. Вам это известно?
— Что-то такое я слышал.
— Поэтому не называйте меня мисс Бетси, Том.
Они сели на диван с бокалами «мартини». Бетси принесла тарелки с сыром, фруктами, вафлями, заранее поставленные в холодильник официантом бюро обслуживания.
— Мы ввели вас в совет не для того, чтобы вы делали все, что мы скажем. Мы уже обсуждали эту проблему. Нам нужен человек, который будет руководствоваться своими знаниями, опытом, здравым смыслом. Решающее слово принадлежало Бену Марплу, и он согласился ввести вас в совет именно на этих условиях. Анджело и я хотим видеть в совете директоров человека, который может не соглашаться с нами, имея на то веские причины, но не потому, что он — марионетка моего отца. Теперь компания будет управляться не так, как раньше.
— Я считаю, что время выбрано чертовски удачно.
— Номер Один был чудовищем, Том. Боюсь, вы об этом не подозревали.
— Я родился достаточно давно, чтобы помнить, что первый Генри Форд был большим поклонником Гитлера.
Бетти кивнула.
— С другой стороны, порядок необходим.
— Насколько я знаю Анджело, он будет править железной рукой.
— Пока останется президентом и главным управляющим.
Том допил «мартини», заметил, что бокал Бетси тоже пуст, потянулся за кувшином и наполнил оба бокала.
— Расскажите мне об электромобиле.
— Вам все расскажет Анджело. У мужчин это получается лучше. Я могу сказать вам только одно. От этого зависит будущее компании. И прежде всего зависит оно от вас, от того, как вы будете голосовать на совете директоров.
— Я очень уважаю Анджело.
— Я тоже, Том. Я хотела выйти за него замуж и трахаюсь с ним при первой возможности. Но я бы хотела, чтобы вы исходили из собственного мнения, когда будет решаться, быть или не быть электромобилю. По моему разумению, для «ХВ моторс» это вопрос жизни и смерти.
Том кивнул и ополовинил второй бокал.
— Где мы будем обедать?
— Здесь. Воспользуемся услугами бюро обслуживания. Не следует нам показываться в детройтских ресторанах...
— Понимаю...
— Том, — улыбнулась она, — в тех редких случаях, когда мы оказывались в одной комнате, вы не отрывали глаз от моей груди.
— Э... Простите меня, мисс Бетси!
— Вы действительно хотите посмотреть, какая она у меня? — Бетси повела плечами, и пуловер свалился вниз.
5
6
7
8
Глава 30
1
2
3
4
Глава 31
1
Они принялись за работу.
— В 60-е годы один из лидеров профсоюзного движения, тесно связанный с мафией Хоффа неоднократно упоминается в романах Роббинса
— Что произошло, мисс Бетси? У меня сложилось впечатление, что мы отняли компанию у вашего отца.
— Да, до того момента, как он вернет себе контроль над акциями фонда, что ему вполне по силам. Если вы не перестанете звать меня мисс Бетси, я начну швыряться бутылками.
— Как насчет леди Невилл? Она рассмеялась.
— Ваше высочество, виконтесса Невилл. Сколько мне было лет, когда мы впервые встретились, Том?
— Двадцать... или двадцать один.
— Анджело познакомился со мной, когда мне было шестнадцать. Он звал меня мисс Бетси, пока... Анджело — отец моего Джона. Вам это известно?
— Что-то такое я слышал.
— Поэтому не называйте меня мисс Бетси, Том.
Они сели на диван с бокалами «мартини». Бетси принесла тарелки с сыром, фруктами, вафлями, заранее поставленные в холодильник официантом бюро обслуживания.
— Мы ввели вас в совет не для того, чтобы вы делали все, что мы скажем. Мы уже обсуждали эту проблему. Нам нужен человек, который будет руководствоваться своими знаниями, опытом, здравым смыслом. Решающее слово принадлежало Бену Марплу, и он согласился ввести вас в совет именно на этих условиях. Анджело и я хотим видеть в совете директоров человека, который может не соглашаться с нами, имея на то веские причины, но не потому, что он — марионетка моего отца. Теперь компания будет управляться не так, как раньше.
— Я считаю, что время выбрано чертовски удачно.
— Номер Один был чудовищем, Том. Боюсь, вы об этом не подозревали.
— Я родился достаточно давно, чтобы помнить, что первый Генри Форд был большим поклонником Гитлера.
Бетти кивнула.
— С другой стороны, порядок необходим.
— Насколько я знаю Анджело, он будет править железной рукой.
— Пока останется президентом и главным управляющим.
Том допил «мартини», заметил, что бокал Бетси тоже пуст, потянулся за кувшином и наполнил оба бокала.
— Расскажите мне об электромобиле.
— Вам все расскажет Анджело. У мужчин это получается лучше. Я могу сказать вам только одно. От этого зависит будущее компании. И прежде всего зависит оно от вас, от того, как вы будете голосовать на совете директоров.
— Я очень уважаю Анджело.
— Я тоже, Том. Я хотела выйти за него замуж и трахаюсь с ним при первой возможности. Но я бы хотела, чтобы вы исходили из собственного мнения, когда будет решаться, быть или не быть электромобилю. По моему разумению, для «ХВ моторс» это вопрос жизни и смерти.
Том кивнул и ополовинил второй бокал.
— Где мы будем обедать?
— Здесь. Воспользуемся услугами бюро обслуживания. Не следует нам показываться в детройтских ресторанах...
— Понимаю...
— Том, — улыбнулась она, — в тех редких случаях, когда мы оказывались в одной комнате, вы не отрывали глаз от моей груди.
— Э... Простите меня, мисс Бетси!
— Вы действительно хотите посмотреть, какая она у меня? — Бетси повела плечами, и пуловер свалился вниз.
5
Дома Лорен плакал, положив голову на колени Роберте.
— Эти мерзавцы отняли у меня компанию! — повторял он снова и снова.
— Только временно, — успокаивала Роберта мужа. — На вот, выпей. Тебе сразу полегчает.
В три часа ночи, когда Роберта заснула, Лорен спустился вниз и позвонил Лену Брэггу.
В голосе Брэгга слышалось недовольство: Лорен разбудил его.
— Я думал, вы отказались от этой идеи.
— Не отказался. Я предупреждал, что вы должны быть наготове. У вас есть другой план?
— Триш вновь ездила в Гринвич. Мы можем добраться до него в понедельник утром. Дети его не провожают. Это можно сделать, когда он будет класть чемодан и брифкейс в кабину.
— Так сделайте!
— Эти мерзавцы отняли у меня компанию! — повторял он снова и снова.
— Только временно, — успокаивала Роберта мужа. — На вот, выпей. Тебе сразу полегчает.
В три часа ночи, когда Роберта заснула, Лорен спустился вниз и позвонил Лену Брэггу.
В голосе Брэгга слышалось недовольство: Лорен разбудил его.
— Я думал, вы отказались от этой идеи.
— Не отказался. Я предупреждал, что вы должны быть наготове. У вас есть другой план?
— Триш вновь ездила в Гринвич. Мы можем добраться до него в понедельник утром. Дети его не провожают. Это можно сделать, когда он будет класть чемодан и брифкейс в кабину.
— Так сделайте!
6
Рыжеволосую женщину, которую Роберта видела с Анджело в баре хьюстонского отеля «Хайатт ридженси», он еще назвал ее компьютерным гением, звали Александра Маккуллоу. Одно время она работала в «Техас инструменте», потом ушла оттуда, став независимым консультантом. В сорок четыре года Александра каждый день независимо от погоды пробегала пять миль трусцой. Поэтому она не набрала ни капли жира, хотя не соблюдала никакой диеты, еле м пила все, что просила душа. Трижды в неделю занималась в тренажерном зале. Круглое голубоглазое лицо под шапкой огненно-рыжих волос густо усыпали веснушки.
Вторую половину дня она и Анджело проработали в кабинете Александры, а теперь обедали в ресторане отеля «Хайаттридженси».
— Я убежденная защитница окружающей среды, — говорила она Анджело. — Вот почему меня так заинтересовал твой электромобиль. Он не выбрасывает в атмосферу продукты сгорания углеводородного горючего.
— А откуда, по-твоему, поступает энергия, используемая для зарядки аккумуляторов? Тепловые электростанции тоже сжигают органическое горючее.
— На электростанциях вредные выбросы куда лучше контролируются. И потом, когда противники атомных станций поутихнут, мы будем производить электроэнергию только за счет ядерной реакции, а также используя энергию солнца, воды, ветра.
— Аккумуляторы — моя больная мозоль. Я присматривался к топливным элементам, системам с маховиком, литиевым блокам.
— С аккумуляторами я ничем помочь не могу, — ответила Александра. — Я могу лишь показать, используя компьютерное моделирование, как обеспечить максимально эффективное использование энергии, полученной от аккумулятора.
— Электрический мотор для каждого из четырех колес, — кивнул он, помня об их дневной дискуссии.
— Мотор, потребляющий ровно столько энергии, сколько необходимо, — уточнила она. — Каждый водитель знает, что очень часто автомобиль движется, не используя энергию двигателя, и не только под гору. К примеру, к светофору часто подкатывают на нейтральной передаче, а потом затрачивают энергию на остановку тонны, а то и более движущейся стали. Ты предлагаешь использовать кинетическую энергию для подзарядки аккумулятора Мой взнос — разработка компьютерной системы, которая анализирует потребности в энергии и забирает от аккумулятора лишь то ее количество, что требуется для движения автомобиля.
— Но четыре мотора... — вырвалось у Анджело.
— Выполняя правый поворот, автомобиль поворачивается вокруг левого переднего колеса при незначительном участии правого заднего. Зачем подавать энергию на правое переднее и левое заднее колеса, если они не задействованы в маневре? Энергия подается только туда, где она необходима. Компьютер достаточно быстро анализирует ситуацию и перераспределяет энергию.
— Мы сможем...
— Анджело, коэффициент полезного действия обычного автомобиля не больше двадцати процентов. То есть только двадцать процентов вырабатываемой энергии используется по прямому назначению. Почему не использовать девяносто процентов?
— Алекс, ты меня пугаешь.
— Ты тоже меня пугаешь, итальянский жеребец. Твоя репутация обгоняет тебя. Но я приготовила для тебя сюрприз. Я влюблена и на все сто процентов верна... Люси.
Он накрыл ее руку своей.
— Может, после этого нам станет легче работать. Она кивнула.
— Возможно. Не могу отрицать, что мне чертовски любопытно. Но... — она пожала плечами. — Если Люси возражать не будет...
— Так задай ей этот вопрос. А пока давай сосредоточимся на автомобилях.
Вторую половину дня она и Анджело проработали в кабинете Александры, а теперь обедали в ресторане отеля «Хайаттридженси».
— Я убежденная защитница окружающей среды, — говорила она Анджело. — Вот почему меня так заинтересовал твой электромобиль. Он не выбрасывает в атмосферу продукты сгорания углеводородного горючего.
— А откуда, по-твоему, поступает энергия, используемая для зарядки аккумуляторов? Тепловые электростанции тоже сжигают органическое горючее.
— На электростанциях вредные выбросы куда лучше контролируются. И потом, когда противники атомных станций поутихнут, мы будем производить электроэнергию только за счет ядерной реакции, а также используя энергию солнца, воды, ветра.
— Аккумуляторы — моя больная мозоль. Я присматривался к топливным элементам, системам с маховиком, литиевым блокам.
— С аккумуляторами я ничем помочь не могу, — ответила Александра. — Я могу лишь показать, используя компьютерное моделирование, как обеспечить максимально эффективное использование энергии, полученной от аккумулятора.
— Электрический мотор для каждого из четырех колес, — кивнул он, помня об их дневной дискуссии.
— Мотор, потребляющий ровно столько энергии, сколько необходимо, — уточнила она. — Каждый водитель знает, что очень часто автомобиль движется, не используя энергию двигателя, и не только под гору. К примеру, к светофору часто подкатывают на нейтральной передаче, а потом затрачивают энергию на остановку тонны, а то и более движущейся стали. Ты предлагаешь использовать кинетическую энергию для подзарядки аккумулятора Мой взнос — разработка компьютерной системы, которая анализирует потребности в энергии и забирает от аккумулятора лишь то ее количество, что требуется для движения автомобиля.
— Но четыре мотора... — вырвалось у Анджело.
— Выполняя правый поворот, автомобиль поворачивается вокруг левого переднего колеса при незначительном участии правого заднего. Зачем подавать энергию на правое переднее и левое заднее колеса, если они не задействованы в маневре? Энергия подается только туда, где она необходима. Компьютер достаточно быстро анализирует ситуацию и перераспределяет энергию.
— Мы сможем...
— Анджело, коэффициент полезного действия обычного автомобиля не больше двадцати процентов. То есть только двадцать процентов вырабатываемой энергии используется по прямому назначению. Почему не использовать девяносто процентов?
— Алекс, ты меня пугаешь.
— Ты тоже меня пугаешь, итальянский жеребец. Твоя репутация обгоняет тебя. Но я приготовила для тебя сюрприз. Я влюблена и на все сто процентов верна... Люси.
Он накрыл ее руку своей.
— Может, после этого нам станет легче работать. Она кивнула.
— Возможно. Не могу отрицать, что мне чертовски любопытно. Но... — она пожала плечами. — Если Люси возражать не будет...
— Так задай ей этот вопрос. А пока давай сосредоточимся на автомобилях.
7
Утром следующего понедельника, когда Анджело вышел из дома, Лен Брэгг и Триш Уэрнер поджидали его на дороге. На этот раз они приехали в черном «кадиллаке», который Триш взяла напрокат в аэропорту Ньюарка. Ночь они провели в «Холидей инн» в Форт-Ли, штат Нью-Джерси, и выехали в Гринвич в четыре утра. Они приехали в город слишком рано, поэтому им пришлось покружить по окрестным улицам, ожидая, пока в доме Перино зажжется свет.
Наконец вспыхнули окна, и в телескопический прицел Лен увидел Перино и его жену, переходящих из комнаты в комнату.
— Господи Иисусе!
Лен вовремя увидел блики на заднем стекле и засунул винтовку глубоко под сиденье. Позади них остановилась патрульная машина с включенным маячком.
К ним направился полицейский. Триш опустила стекло.
— Вы потерялись или как? — спросил коп.
— Именно так. — Ей хватило хладнокровия развернуть карту Гринвича. — Раунд-Хилл-роуд? Коп покачал головой.
— Вы заехали совсем в другой район. Давайте я покажу вам ее на карте.
Пока коп показывал Триш, как проехать на Раунд-Хилл-роуд, Лен думал только о том, как бы тот не заметил винтовку.
— Благодарю вас, — улыбнулась копу Триш. — Теперь я ее найду.
Они отъезжали, когда Анджело вышел из дома и направился к своему автомобилю. Патрульная машина следовала за ними несколько минут: то ли у копа возникли подозрения, то ли он хотел убедиться, что они едут в правильном направлении.
— Вот уж не повезло! — вырвалось у Лена.
— Не повезло? А по-моему, очень даже повезло. Винтовку-то он не видел! А мог бы, если бы посмотрел вниз.
— А вот Перино — везунчик. Кто-то усиленно молится за этого сукиного сына.
Наконец вспыхнули окна, и в телескопический прицел Лен увидел Перино и его жену, переходящих из комнаты в комнату.
— Господи Иисусе!
Лен вовремя увидел блики на заднем стекле и засунул винтовку глубоко под сиденье. Позади них остановилась патрульная машина с включенным маячком.
К ним направился полицейский. Триш опустила стекло.
— Вы потерялись или как? — спросил коп.
— Именно так. — Ей хватило хладнокровия развернуть карту Гринвича. — Раунд-Хилл-роуд? Коп покачал головой.
— Вы заехали совсем в другой район. Давайте я покажу вам ее на карте.
Пока коп показывал Триш, как проехать на Раунд-Хилл-роуд, Лен думал только о том, как бы тот не заметил винтовку.
— Благодарю вас, — улыбнулась копу Триш. — Теперь я ее найду.
Они отъезжали, когда Анджело вышел из дома и направился к своему автомобилю. Патрульная машина следовала за ними несколько минут: то ли у копа возникли подозрения, то ли он хотел убедиться, что они едут в правильном направлении.
— Вот уж не повезло! — вырвалось у Лена.
— Не повезло? А по-моему, очень даже повезло. Винтовку-то он не видел! А мог бы, если бы посмотрел вниз.
— А вот Перино — везунчик. Кто-то усиленно молится за этого сукиного сына.
8
— Расходы. Мы потратились. Да, наше вознаграждение — полмиллиона, но у нас расходы.
— И сколько моих денег вы уже потратили? — спросил Лорен.
Он встретился с Леном и Триш в их автомобиле, на стоянке у торгового центра. Лорен не решился пригласить частных детективов в контору или домой. Роберта ничего о них не знала.
— Опять же мы должны получить компенсацию за потраченное нами время.
— Сколько?
— Примерно пятнадцать тысяч.
— Значит, у вас осталось еще двести тридцать пять тысяч долларов? — Лен кивнул.
— Приблизительно.
— Я полагаю, вы не собираетесь возвращать их мне?
— Задание отменяется?
Лорен глубоко вздохнул, нахмурился, покачал головой.
— На подъездной дорожке его теперь не убьешь. Этот полицейский наверняка вас запомнил. Кто знает, возможно, он сообщил Перино о подозрительном автомобиле.
— А где же еще? В Детройте нельзя, в Гринвиче нельзя...
— Пока не высовывайтесь. Я дам вам знать, если что-нибудь придумаю.
— И сколько моих денег вы уже потратили? — спросил Лорен.
Он встретился с Леном и Триш в их автомобиле, на стоянке у торгового центра. Лорен не решился пригласить частных детективов в контору или домой. Роберта ничего о них не знала.
— Опять же мы должны получить компенсацию за потраченное нами время.
— Сколько?
— Примерно пятнадцать тысяч.
— Значит, у вас осталось еще двести тридцать пять тысяч долларов? — Лен кивнул.
— Приблизительно.
— Я полагаю, вы не собираетесь возвращать их мне?
— Задание отменяется?
Лорен глубоко вздохнул, нахмурился, покачал головой.
— На подъездной дорожке его теперь не убьешь. Этот полицейский наверняка вас запомнил. Кто знает, возможно, он сообщил Перино о подозрительном автомобиле.
— А где же еще? В Детройте нельзя, в Гринвиче нельзя...
— Пока не высовывайтесь. Я дам вам знать, если что-нибудь придумаю.
Глава 30
1991 год
1
Добрый день. Меня зовут Роберт Карпентер. Я имею честь обращаться к миссис Перино?
Синди оторвалась от литографий восемнадцатого века. Перед ней стоял высокий блондин, синеглазый, улыбчивый, в темно-сером костюме и кремовой жилетке. Аккуратно подстриженная бородка уже начала седеть.
Она кивнула, улыбнулась в ответ.
— Один из ваших конкурентов сказал мне, что у вас могут быть скульптуры Декомба. Я его очень высоко ценю. У меня уже есть одна, и я хотел бы приобрести вторую.
— У нас есть три скульптуры. В соседнем зале. — Синди закрыла папку с литографиями. — Я вас провожу.
Франсуа Декомб отливал небольшие бронзовые скульптуры, прекрасно укладывающиеся в рамки реализма, столь ценимого «ФКП-Гэллери». Галерее принадлежали десятидюймовый мальчик, читающий, лежа на животе, балерина того же размера, стоящая на одной ножке, и пузатый мужчина средних лет, лежащий на боку с согнутой в колене ногой и тоже читающий. Третья скульптура превосходила размерами две первые.
— Очень интересно, — Карпентер обошел скульптуры, внимательно оглядев каждую.
— У нас есть и каталог. Мы можем заказать любую скульптуру из тех, что еще не проданы. Работает Декомб и по заказам. Вы можете сказать, что вам хотелось бы иметь, и он отольет вам такую скульптуру. Впрочем, если у вас появится желание что-то заказать Декомбу, я бы посоветовала съездить в Квебек и повидаться с ним. Заказ — дело тонкое. Необходимо определиться со всеми деталями. И неплохо съездить еще раз, чтобы взглянуть на глиняную модель, прежде чем дело дойдет до литья.
— Сколько стоят эти скульптуры, миссис Перино?
— Мальчик и балерина — по пятнадцать тысяч долларов, мужчина — двадцать пять. Карпентер улыбнулся.
— Я купил свою четыре года тому назад. Похоже, удачно инвестировал капитал.
— Да, сейчас его работы стоят дороже, чем раньше. Декомб получил пару престижных премий, и ему устроили выставку в Центре Помпиду. Естественно, цены на его скульптуры подскочили.
— Позвольте мне вручить вам свою визитную карточку. — Карпентер учтиво поклонился. — Скорее всего, я куплю одну из них. Думаю, балерину.
На визитке значилось:
"РОБЕРТ ДЖ. КАРПЕНТЕР
100 Холлиридж-драйв Лос-Анджелес,
Калифорния 90068".
— Если я решу приобрести скульптуру, то выпишу вам чек и заберу ее лишь после того, как деньги поступят на ваш счет. Цена окончательная?
— На Декомба мы скидок не даем. Карпентер огляделся.
— У вас очень интересная галерея. Вы не будете возражать, если я поброжу по залам?
— Давайте я покажу вам самое интересное. За ленчем в «Набивном жирафе» он выписал чек на пятнадцать тысяч долларов.
Синди оторвалась от литографий восемнадцатого века. Перед ней стоял высокий блондин, синеглазый, улыбчивый, в темно-сером костюме и кремовой жилетке. Аккуратно подстриженная бородка уже начала седеть.
Она кивнула, улыбнулась в ответ.
— Один из ваших конкурентов сказал мне, что у вас могут быть скульптуры Декомба. Я его очень высоко ценю. У меня уже есть одна, и я хотел бы приобрести вторую.
— У нас есть три скульптуры. В соседнем зале. — Синди закрыла папку с литографиями. — Я вас провожу.
Франсуа Декомб отливал небольшие бронзовые скульптуры, прекрасно укладывающиеся в рамки реализма, столь ценимого «ФКП-Гэллери». Галерее принадлежали десятидюймовый мальчик, читающий, лежа на животе, балерина того же размера, стоящая на одной ножке, и пузатый мужчина средних лет, лежащий на боку с согнутой в колене ногой и тоже читающий. Третья скульптура превосходила размерами две первые.
— Очень интересно, — Карпентер обошел скульптуры, внимательно оглядев каждую.
— У нас есть и каталог. Мы можем заказать любую скульптуру из тех, что еще не проданы. Работает Декомб и по заказам. Вы можете сказать, что вам хотелось бы иметь, и он отольет вам такую скульптуру. Впрочем, если у вас появится желание что-то заказать Декомбу, я бы посоветовала съездить в Квебек и повидаться с ним. Заказ — дело тонкое. Необходимо определиться со всеми деталями. И неплохо съездить еще раз, чтобы взглянуть на глиняную модель, прежде чем дело дойдет до литья.
— Сколько стоят эти скульптуры, миссис Перино?
— Мальчик и балерина — по пятнадцать тысяч долларов, мужчина — двадцать пять. Карпентер улыбнулся.
— Я купил свою четыре года тому назад. Похоже, удачно инвестировал капитал.
— Да, сейчас его работы стоят дороже, чем раньше. Декомб получил пару престижных премий, и ему устроили выставку в Центре Помпиду. Естественно, цены на его скульптуры подскочили.
— Позвольте мне вручить вам свою визитную карточку. — Карпентер учтиво поклонился. — Скорее всего, я куплю одну из них. Думаю, балерину.
На визитке значилось:
"РОБЕРТ ДЖ. КАРПЕНТЕР
100 Холлиридж-драйв Лос-Анджелес,
Калифорния 90068".
— Если я решу приобрести скульптуру, то выпишу вам чек и заберу ее лишь после того, как деньги поступят на ваш счет. Цена окончательная?
— На Декомба мы скидок не даем. Карпентер огляделся.
— У вас очень интересная галерея. Вы не будете возражать, если я поброжу по залам?
— Давайте я покажу вам самое интересное. За ленчем в «Набивном жирафе» он выписал чек на пятнадцать тысяч долларов.
2
Роберта распаковала балерину Декомба. Синди поставила ее в деревянный ящик, набитый поролоном. В Детройт балерина прилетела вместе с Карпентером.
— Пятнадцать тысяч долларов... — Лорен покачал головой.
— Первый взнос. И очень маленький. Вы станете обладателем приличной коллекции.
— Да. Ты сам принял такое решение, — напомнила Роберта мужу. — Так что отступать теперь поздно.
— Кроме того, — Карпентер отпил «курвуазье», — эта скульптура стоит таких денег. Вы можете продать ее прямо сейчас тысяч за двенадцать, а то и за все пятнадцать, а через пару лет цена поднимется до двадцати или двадцати пяти тысяч. Считайте такую покупку удачной инвестицией. А вот моих вознаграждения и расходов вам уже не вернуть.
— Скульптура великолепная, — кивнула Роберта. — Так что жалеть об этих пятнадцати тысячах мы не будем.
— Как я понимаю, вы ничего не выяснили, — коснулся интересующей его темы Лорен.
— Разумеется, нет. Я даже не сказал, что мне известно, чем занимается ее муж. И не задавал никаких личных вопросов, как и она — мне. Мы говорили об искусстве.
— Когда вы опять увидите ее?
— Лишь после того, как вы перечислите деньги для второго раунда на мой счет в Объединенном калифорнийском банке Тогда, я полагаю, слишком быстрое появление будет ошибкой Где-то через месяц.
— А за кого она вас принимает?
— За человека, который знает толк в произведениях искусства и может купить те, что ему нравятся. Если возникнет вопрос, я, возможно, скажу, что торгую яхтами. Едва ли им удастся поймать меня на лжи
— Никаких сложностей не возникло?
— Без этого не обошлось. Этот Марк Линсикомб как-то странно смотрел на меня Вроде бы до посещения «ФКП-Гэллери» я с ним нигде не встречался, но мир искусства так тесен. Вполне возможно, что жизнь нас где-то столкнула и он меня запомнил.
— Вы же говорили, что никогда не работали на Востоке или в Европе.
— Я преподавал только на Юго-Западе и в Калифорнии. Но Линсикомб мог, например, приехать туда на какую-нибудь выставку или фестиваль.
— Понятно, профессор. Будем надеяться, что ваши опасения беспочвенны. Где вы будете до вашей следующей поездки в Нью-Йорк?
— Разумеется, дома. Я по-прежнему профессор истории искусств Мне надо учить студентов. Готовить выставку, — он улыбнулся. — Пристроить одну очень качественную подделку.
— Пожалуйста, не рискуйте, профессор, — резко бросил Лорен. — Вы теперь работаете на меня, и за хорошие деньги. Не торгуйте подделками, пока мы не закончим это дело
— Полагаю, в следующем году я смогу взять отпуск и полностью посвятить себя нашему проекту.
— Так и сделайте. Я не люблю совместителей, которые работают на кого-то еще.
Час спустя Лорен лежал на животе на полу в спальне. Роберта вышагивала по комнате, со стаканом шотландского в одной руке и сигаретой в другой, переводя взгляд с балерины на обнаженного мужа со скованными за спиной руками. Временным пьедесталом для бронзовой скульптуры стал столик, на котором раньше стояла лампа.
Роберта положила сигарету в пепельницу и взяла кнут. Лорен сжался, потом улыбнулся, приподнял зад. Она не замедлила с ударом, и на белой коже выступила еще одна красная полоса.
— О-о-о! — простонал он. — Дорогая, не так сильно.
— Жаль, что нам придется держать скульптуру в спальне, — промурлыкала Роберта.
— Не всегда же.
Роберта посмотрела на мужа. Какой же он отвратительный. Связывать его, бить — это ее давно не возбуждало. Но Роберта это делала и знала, что так оно будет и дальше, потому что иначе она просто не смогла бы с ним жить
— Бетси вот-вот прилетит. Мы должны предложить ей остановиться у нас. Все-таки она твоя дочь.
— Она не примет нашего приглашения. Если она остановится у нас, а не в отеле, то не сможет переспать с Перино или с кем там она нынче спит.
— Я хочу поговорить с тобой о собрании акционеров.
Лорен усмехнулся.
— Может, поговорим об этом позже? Положение у меня не подобающее начальству, не так ли?
Роберта подняла хлыст и вытянула его по плечам. Лорен завопил от боли.
— Я хочу поговорить именно сейчас, когда ты лежишь на полу. Я пытаюсь помешать тебе уничтожить себя.
Лорен изогнул шею, чтобы посмотреть, не потекла ли от удара кровь. Потекла.
— Слушай меня. Рэндолф вновь голосует по акциям фонда, так что ты можешь вернуть его в совет директоров.
— Ты совершенно права, — пробормотал он.
— Не делай этого
— Что значит — не делай?
— Рэндолф был прихвостнем Номера Один. Теперь он твой прихвостень. Суд лишил его права голосовать по акциям и назначил опекуна. Такое может повториться. Он неудачно оценил перспективы сделки с Фроулихом.
— Их оценил я.
Следующий удар пришелся по ногам.
— Думай как знаешь, а пока слушай меня. Том Мэйсон — неплохой директор. Он не марионетка Перино. Дилерам нравится, что они представлены в совете директоров. Если вывести его из совета через год работы...
— Я же не контролирую совет директоров своей компании!
— А тебе и не нужен этот контроль. Ты не можешь руководить компанией, как это делал Номер Один!
— Я вообще ей не руковожу. Мало-помалу компанию уводят от меня.
— Ты ненавидишь Анджело Перино. Но бороться с ним надо с умом. Ты сделал удачный ход, наняв профессора. А теперь дай команде Перино шанс поработать. Завтрашняя конфронтация не в твоих интересах.
— Я все равно разделаюсь с ним. Так или иначе. По-умному или грубой силой.
— Пятнадцать тысяч долларов... — Лорен покачал головой.
— Первый взнос. И очень маленький. Вы станете обладателем приличной коллекции.
— Да. Ты сам принял такое решение, — напомнила Роберта мужу. — Так что отступать теперь поздно.
— Кроме того, — Карпентер отпил «курвуазье», — эта скульптура стоит таких денег. Вы можете продать ее прямо сейчас тысяч за двенадцать, а то и за все пятнадцать, а через пару лет цена поднимется до двадцати или двадцати пяти тысяч. Считайте такую покупку удачной инвестицией. А вот моих вознаграждения и расходов вам уже не вернуть.
— Скульптура великолепная, — кивнула Роберта. — Так что жалеть об этих пятнадцати тысячах мы не будем.
— Как я понимаю, вы ничего не выяснили, — коснулся интересующей его темы Лорен.
— Разумеется, нет. Я даже не сказал, что мне известно, чем занимается ее муж. И не задавал никаких личных вопросов, как и она — мне. Мы говорили об искусстве.
— Когда вы опять увидите ее?
— Лишь после того, как вы перечислите деньги для второго раунда на мой счет в Объединенном калифорнийском банке Тогда, я полагаю, слишком быстрое появление будет ошибкой Где-то через месяц.
— А за кого она вас принимает?
— За человека, который знает толк в произведениях искусства и может купить те, что ему нравятся. Если возникнет вопрос, я, возможно, скажу, что торгую яхтами. Едва ли им удастся поймать меня на лжи
— Никаких сложностей не возникло?
— Без этого не обошлось. Этот Марк Линсикомб как-то странно смотрел на меня Вроде бы до посещения «ФКП-Гэллери» я с ним нигде не встречался, но мир искусства так тесен. Вполне возможно, что жизнь нас где-то столкнула и он меня запомнил.
— Вы же говорили, что никогда не работали на Востоке или в Европе.
— Я преподавал только на Юго-Западе и в Калифорнии. Но Линсикомб мог, например, приехать туда на какую-нибудь выставку или фестиваль.
— Понятно, профессор. Будем надеяться, что ваши опасения беспочвенны. Где вы будете до вашей следующей поездки в Нью-Йорк?
— Разумеется, дома. Я по-прежнему профессор истории искусств Мне надо учить студентов. Готовить выставку, — он улыбнулся. — Пристроить одну очень качественную подделку.
— Пожалуйста, не рискуйте, профессор, — резко бросил Лорен. — Вы теперь работаете на меня, и за хорошие деньги. Не торгуйте подделками, пока мы не закончим это дело
— Полагаю, в следующем году я смогу взять отпуск и полностью посвятить себя нашему проекту.
— Так и сделайте. Я не люблю совместителей, которые работают на кого-то еще.
Час спустя Лорен лежал на животе на полу в спальне. Роберта вышагивала по комнате, со стаканом шотландского в одной руке и сигаретой в другой, переводя взгляд с балерины на обнаженного мужа со скованными за спиной руками. Временным пьедесталом для бронзовой скульптуры стал столик, на котором раньше стояла лампа.
Роберта положила сигарету в пепельницу и взяла кнут. Лорен сжался, потом улыбнулся, приподнял зад. Она не замедлила с ударом, и на белой коже выступила еще одна красная полоса.
— О-о-о! — простонал он. — Дорогая, не так сильно.
— Жаль, что нам придется держать скульптуру в спальне, — промурлыкала Роберта.
— Не всегда же.
Роберта посмотрела на мужа. Какой же он отвратительный. Связывать его, бить — это ее давно не возбуждало. Но Роберта это делала и знала, что так оно будет и дальше, потому что иначе она просто не смогла бы с ним жить
— Бетси вот-вот прилетит. Мы должны предложить ей остановиться у нас. Все-таки она твоя дочь.
— Она не примет нашего приглашения. Если она остановится у нас, а не в отеле, то не сможет переспать с Перино или с кем там она нынче спит.
— Я хочу поговорить с тобой о собрании акционеров.
Лорен усмехнулся.
— Может, поговорим об этом позже? Положение у меня не подобающее начальству, не так ли?
Роберта подняла хлыст и вытянула его по плечам. Лорен завопил от боли.
— Я хочу поговорить именно сейчас, когда ты лежишь на полу. Я пытаюсь помешать тебе уничтожить себя.
Лорен изогнул шею, чтобы посмотреть, не потекла ли от удара кровь. Потекла.
— Слушай меня. Рэндолф вновь голосует по акциям фонда, так что ты можешь вернуть его в совет директоров.
— Ты совершенно права, — пробормотал он.
— Не делай этого
— Что значит — не делай?
— Рэндолф был прихвостнем Номера Один. Теперь он твой прихвостень. Суд лишил его права голосовать по акциям и назначил опекуна. Такое может повториться. Он неудачно оценил перспективы сделки с Фроулихом.
— Их оценил я.
Следующий удар пришелся по ногам.
— Думай как знаешь, а пока слушай меня. Том Мэйсон — неплохой директор. Он не марионетка Перино. Дилерам нравится, что они представлены в совете директоров. Если вывести его из совета через год работы...
— Я же не контролирую совет директоров своей компании!
— А тебе и не нужен этот контроль. Ты не можешь руководить компанией, как это делал Номер Один!
— Я вообще ей не руковожу. Мало-помалу компанию уводят от меня.
— Ты ненавидишь Анджело Перино. Но бороться с ним надо с умом. Ты сделал удачный ход, наняв профессора. А теперь дай команде Перино шанс поработать. Завтрашняя конфронтация не в твоих интересах.
— Я все равно разделаюсь с ним. Так или иначе. По-умному или грубой силой.
3
На собрании акционеров Анджело и Бетси ждал сюрприз. Лорен предложил переизбрать совет директоров в прежнем составе. Они-то ожидали жестокой схватки, но противник ретировался с поля боя.
После ленча директора собрались, чтобы выслушать выступление президента компании.
Анджело подкрепил свои слова наглядными материалами, графиками и таблицами.
— Дни автомобиля с углеводородным горючим сочтены, — начал он. — Все, что я сейчас вам расскажу, строится именно на этом принципе. Большая тройка усиленно занимается электромобилями. Государство и экологические организации обложили их ер всех сторон. Мы — четвертая компания в автомобилестроительной промышленности. Мы вошли в восьмидесятые с автомобилем шестидесятых годов, «еандансером», который едва не погубил компанию. «Стэльен» принес нам успех, на который мало кто из нас надеялся. Но мы на пороге двадцать первого века, а продаем автомобили века двадцатого. «Джи-эм», «Форд» и «Крайслер» смогут выжить дольше нашего, производя такие автомобили. Если они обгонят нас в разработке электромобиля, нам конец. Мы должны их опередить.
Остальных директоров — Лорена и Роберту, Бетси и Тома Мэйсона — его аргументы не убедили. Даже Бетси выразила сомнения.
— Ты говоришь о кардинальных переменах, Анд-жело. Но нам нужна абсолютная, уверенность в том, что мы принимаем правильное решение. Большая тройка может выжить, допуская серьезные ошибки. Мы — нет.
Ближе к концу заседания слово взял Том Мэйсон.
— Я должен подумать, удастся ли мне продавать электромобили в Луисвилле. Если я их не продам, то не продаст никто, потому что в своем деле я один из лучших. В этом зарыта собака, не так ли? Сможем ли мы их продать? Вопрос не в том, будут ли они бегать по дорогам, а в том, будут ли их покупать.
— Том, — ответил ему Анджело, — точных слов я не помню, но кто-то сказал, что товар будет продаваться только в одном случае: если продавец верит в то, что он нужен, и может убедить покупателей, что без этого товара им не обойтись.
— Мы рассматриваем очень серьезный вопрос, — внесла свою лепту Роберта. — Что ты скажешь, Анджело, если отложим решение на шесть месяцев, пока ты будешь отрабатывать технологические процессы и уточнять общую концепцию электромобиля?
— На шесть месяцев я согласен, — кивнул Анджело. — При двух условиях. Во-первых, мы продолжаем финансировать научно-исследовательские работы по созданию электромобиля. Во-вторых, все должны понимать, что я все равно его построю, с «ХВ» или без оной. Если совет директоров решит отказаться от создания электромобиля, я подам в отставку и займусь его производством самостоятельно.
— Результаты исследовательских работ будут принадлежать компании, — вставил Лорен. Анджело покачал головой.
— Если вы отвергнете мои предложения, я буду использовать эти результаты по своему усмотрению. Другими словами, Лорен, за «ХВ» остается право первого отказа.
После ленча директора собрались, чтобы выслушать выступление президента компании.
Анджело подкрепил свои слова наглядными материалами, графиками и таблицами.
— Дни автомобиля с углеводородным горючим сочтены, — начал он. — Все, что я сейчас вам расскажу, строится именно на этом принципе. Большая тройка усиленно занимается электромобилями. Государство и экологические организации обложили их ер всех сторон. Мы — четвертая компания в автомобилестроительной промышленности. Мы вошли в восьмидесятые с автомобилем шестидесятых годов, «еандансером», который едва не погубил компанию. «Стэльен» принес нам успех, на который мало кто из нас надеялся. Но мы на пороге двадцать первого века, а продаем автомобили века двадцатого. «Джи-эм», «Форд» и «Крайслер» смогут выжить дольше нашего, производя такие автомобили. Если они обгонят нас в разработке электромобиля, нам конец. Мы должны их опередить.
Остальных директоров — Лорена и Роберту, Бетси и Тома Мэйсона — его аргументы не убедили. Даже Бетси выразила сомнения.
— Ты говоришь о кардинальных переменах, Анд-жело. Но нам нужна абсолютная, уверенность в том, что мы принимаем правильное решение. Большая тройка может выжить, допуская серьезные ошибки. Мы — нет.
Ближе к концу заседания слово взял Том Мэйсон.
— Я должен подумать, удастся ли мне продавать электромобили в Луисвилле. Если я их не продам, то не продаст никто, потому что в своем деле я один из лучших. В этом зарыта собака, не так ли? Сможем ли мы их продать? Вопрос не в том, будут ли они бегать по дорогам, а в том, будут ли их покупать.
— Том, — ответил ему Анджело, — точных слов я не помню, но кто-то сказал, что товар будет продаваться только в одном случае: если продавец верит в то, что он нужен, и может убедить покупателей, что без этого товара им не обойтись.
— Мы рассматриваем очень серьезный вопрос, — внесла свою лепту Роберта. — Что ты скажешь, Анджело, если отложим решение на шесть месяцев, пока ты будешь отрабатывать технологические процессы и уточнять общую концепцию электромобиля?
— На шесть месяцев я согласен, — кивнул Анджело. — При двух условиях. Во-первых, мы продолжаем финансировать научно-исследовательские работы по созданию электромобиля. Во-вторых, все должны понимать, что я все равно его построю, с «ХВ» или без оной. Если совет директоров решит отказаться от создания электромобиля, я подам в отставку и займусь его производством самостоятельно.
— Результаты исследовательских работ будут принадлежать компании, — вставил Лорен. Анджело покачал головой.
— Если вы отвергнете мои предложения, я буду использовать эти результаты по своему усмотрению. Другими словами, Лорен, за «ХВ» остается право первого отказа.
4
За несколько секунд до того, как «лирджет» компании вырулил со стоянки, к трапу подкатил автомобиль, и еще один человек быстренько взбежал по ступенькам, прежде чем наблюдающие за самолетом смогли разглядеть, кто это мог быть.
В самолет буквально на ходу вскочила Бетси. По пути в Уэстчестер предполагалась посадка в Бостоне. Анджело уже предупредил первого и второго пилотов, что во время полета вход в салон воспрещен.
Самолет еще не оторвался от земли, а Бетси уже разделась догола.
— Скажи им, пусть летят помедленнее, — прошептала она. — Полутора часов не хватит, чтобы вручить тебе подарок на день рождения.
Не просто день рождения, а юбилей. Ему исполнилось шестьдесят. Пока она раздевалась, он открыл бутылку «Дом Периньон», что стояла в ведерке со льдом. Закуску составляла черная икра. Бетси знала, что в Гринвиче Анджело ждут торжестве иная встреча и праздничный обед, но изыскала возможность побыть с Анджело вдвоем.
— Скорее раздевайся. Времени у нас в обрез. — Они быстро выпили шампанское, закусили икрой и расположились на кушетке.
— Я не могу подарить тебе то, что хотела бы. Автомобиль, яхту. Даже часы, и те не могу. Синди — прекрасная женщина, но она не потерпит... Ладно, не будем об этом. Подарок я тебе все равно сделаю. Расслабься.
— Бетси...
Она начала вылизывать мошонку, посасывать каждое яичко в отдельности, затем перешла к фаллосу.
— Ты знаешь, что я тебя люблю, — прошептала она. — И по-другому не будет.
— Я тоже люблю тебя, Бетси. Святой Боже, я...
— Сэр... — раздался холодный, металлический голос из динамика громкой связи. — Извините, сэр, но вас просят к телефону. Звонят из Англии.
Бетси схватила трубку.
— Кто...
Тут ее глаза наполнились слезами, и она молча протянула трубку Анджело.
— Папа? Это Джон, — раздался детский голос. — Поздравляю с днем рождения!
На мгновение Анджело потерял дар речи.
— Как я рад, что ты позвонил.
— У нас уже очень поздно. Сначала я позвонил тебе домой. Миссис Синди дала няне этот номер, сказав, что я смогу связаться с тобой во время полета. Ты действительно в самолете, папа?
— Да, сынок. Летим из Детройта в Бостон. Твоя мама рядом. Из Бостона она вылетает в Лондон и уже завтра будет дома.
Бетси плакала. Анджело с трудом сдерживался.
— Я очень хотел поздравить тебя. Я знаю, что тебе шестьдесят. Это очень хорош и и возраст. Счастья тебе и здоровья, папа!
— Спасибо, Джон. Как хорошо, что ты позвонил. Я знаю, ты звонишь, потому что любишь меня, а я люблю тебя. Очень люблю.
— Я люблю тебя, папа. Когда я тебя увижу?
— Скоро я буду в Лондоне. А летом мы походим под парусом в Штатах.
— Отлично! Няня говорит, что такие звонки очень дорого стоят. Спокойной ночи. У нас тут уже поздно. Няне пришлось разбудить меня. Спокойной ночи, папа.
— Спокойной ночи, Джон. Щеки Анджело подозрительно блестели, когда он вешал телефонную трубку. Бетси все еще плакала.
— Клянусь тебе, моего участия в этом нет. Он потянулся к ней, обнял.
— Жаль. Этот разговор для меня — лучший подарок.
— Лучше моего, — прошептала она и вздохнула. — Что ж, давай закончим начатое. Он страстно поцеловал ее...
В самолет буквально на ходу вскочила Бетси. По пути в Уэстчестер предполагалась посадка в Бостоне. Анджело уже предупредил первого и второго пилотов, что во время полета вход в салон воспрещен.
Самолет еще не оторвался от земли, а Бетси уже разделась догола.
— Скажи им, пусть летят помедленнее, — прошептала она. — Полутора часов не хватит, чтобы вручить тебе подарок на день рождения.
Не просто день рождения, а юбилей. Ему исполнилось шестьдесят. Пока она раздевалась, он открыл бутылку «Дом Периньон», что стояла в ведерке со льдом. Закуску составляла черная икра. Бетси знала, что в Гринвиче Анджело ждут торжестве иная встреча и праздничный обед, но изыскала возможность побыть с Анджело вдвоем.
— Скорее раздевайся. Времени у нас в обрез. — Они быстро выпили шампанское, закусили икрой и расположились на кушетке.
— Я не могу подарить тебе то, что хотела бы. Автомобиль, яхту. Даже часы, и те не могу. Синди — прекрасная женщина, но она не потерпит... Ладно, не будем об этом. Подарок я тебе все равно сделаю. Расслабься.
— Бетси...
Она начала вылизывать мошонку, посасывать каждое яичко в отдельности, затем перешла к фаллосу.
— Ты знаешь, что я тебя люблю, — прошептала она. — И по-другому не будет.
— Я тоже люблю тебя, Бетси. Святой Боже, я...
— Сэр... — раздался холодный, металлический голос из динамика громкой связи. — Извините, сэр, но вас просят к телефону. Звонят из Англии.
Бетси схватила трубку.
— Кто...
Тут ее глаза наполнились слезами, и она молча протянула трубку Анджело.
— Папа? Это Джон, — раздался детский голос. — Поздравляю с днем рождения!
На мгновение Анджело потерял дар речи.
— Как я рад, что ты позвонил.
— У нас уже очень поздно. Сначала я позвонил тебе домой. Миссис Синди дала няне этот номер, сказав, что я смогу связаться с тобой во время полета. Ты действительно в самолете, папа?
— Да, сынок. Летим из Детройта в Бостон. Твоя мама рядом. Из Бостона она вылетает в Лондон и уже завтра будет дома.
Бетси плакала. Анджело с трудом сдерживался.
— Я очень хотел поздравить тебя. Я знаю, что тебе шестьдесят. Это очень хорош и и возраст. Счастья тебе и здоровья, папа!
— Спасибо, Джон. Как хорошо, что ты позвонил. Я знаю, ты звонишь, потому что любишь меня, а я люблю тебя. Очень люблю.
— Я люблю тебя, папа. Когда я тебя увижу?
— Скоро я буду в Лондоне. А летом мы походим под парусом в Штатах.
— Отлично! Няня говорит, что такие звонки очень дорого стоят. Спокойной ночи. У нас тут уже поздно. Няне пришлось разбудить меня. Спокойной ночи, папа.
— Спокойной ночи, Джон. Щеки Анджело подозрительно блестели, когда он вешал телефонную трубку. Бетси все еще плакала.
— Клянусь тебе, моего участия в этом нет. Он потянулся к ней, обнял.
— Жаль. Этот разговор для меня — лучший подарок.
— Лучше моего, — прошептала она и вздохнула. — Что ж, давай закончим начатое. Он страстно поцеловал ее...
Глава 31
1991 год
1
Я вот думаю, не пора ли мне встретиться с Франсуа Декомбом. — Роберт Карпентер тепло улыбнулся Синди. — Если я куплю еще одну скульптуру, не стану ли я обладателем самой большой частной коллекции его творений?
— У вас будет их три, — ответила Синди. — У одного человека в Париже их уже пять. Но вы станете одним из самых активных почитателей его таланта. Если хотите слетать в Квебек, я могу позвонить Декомбу и предупредить о вашем приезде.
На ленч они отправились в «Ла Гренуй». Карпентера вроде бы в Нью-Йорке не знали, но ему удавалось заказывать столики в самых популярных ресторанах.
— У вас будет их три, — ответила Синди. — У одного человека в Париже их уже пять. Но вы станете одним из самых активных почитателей его таланта. Если хотите слетать в Квебек, я могу позвонить Декомбу и предупредить о вашем приезде.
На ленч они отправились в «Ла Гренуй». Карпентера вроде бы в Нью-Йорке не знали, но ему удавалось заказывать столики в самых популярных ресторанах.