Страница:
Адриенне не хотелось вспоминать о том Рождестве в Нью-Йорке, когда она украшала последнюю в жизни елку и отчаянно старалась поднять маме настроение. Она готовила подарки, заворачивала в блестящую бумагу и ставила под елку коробочки, которые Фиби не суждено было открыть.
Именно в Нью-Йорке пять лет назад она нашла мать мертвой на полу ванной комнаты в предрассветные часы наступающего рождественского дня. В то последнее Рождество она, Фиби и Селеста сидели вместе, пили эг-ног и слушали рождественские гимны. Ее мать рано ушла спать. Адриенна так и не узнала, каким образом Фиби раздобыла скотч и ярко-синие пилюли. Но именно они стали причиной ее гибели.
Из-за этих страшных воспоминаний девушка убегала на Рождество из Нью-Йорка, хотя и считала это проявлением слабости. Она стремилась в любое место, где светило жаркое солнце, будь то Монте-Карло, Аруба или Мауи. Иногда во время этих поездок Адриенна работала, иногда ничем не была занята. Вот и в этот раз она сочетала работу с бездельем. Завтра утром, когда зазвонят рождественские колокола, ее работа будет закончена.
Адриенна нервничала. Но не взвинченные нервы заставили ее провести день вдали от отеля Сент-Джонов. Ей просто хотелось побыть в одиночестве. С нее было достаточно двух дней приемов с коктейлями и дружеских бесед возле бассейна. Она выбрала пляж по соседству с «Эль Президенте», где снимала номер.
Девушка искупалась и поплыла к пляжу. Когда она направлялась к хижине, где оставила свои вещи, ее внезапно окликнули:
– Адриенна!
Она обернулась и увидела золотистую от загара женщину. Ее роскошное тело было прикрыто двумя узкими полосками ткани, по сравнению с которыми бикини Адриенны выглядело как латы амазонки. У женщины были темные, коротко подстриженные волосы и низкий, музыкальный голос. С минуту Адриенна испытывала только досаду от того, что ее уединение нарушили. Потом ее охватила радость.
– Дюжа! – Со смехом Адриенна уронила полотенце и раскрыла кузине объятия. – Неужели это ты?
Они расцеловались и отступили, оглядывая друг друга.
И сразу же пришли воспоминания, сладостные и печальные. Долгие душные дни в гареме, прохладная тень в саду, где две девочки болтали и слушали сказки.
– Сколько времени прошло? Как давно это было?
– Много лет назад. Что ты здесь делаешь, Дюжа?
– До этой минуты главным образом дулась. Мы отдыхали в Канкане, но Джонни решил, что плавать лучше здесь. Я даже думала остаться и искупаться в бассейне возле отеля. А ты здесь одна?
– Да.
– Тогда давай что-нибудь выпьем и поболтаем. – Дюжа подхватила Адриенну под руку и направилась к бару. – О тебе много пишут в светской хронике. Принцесса Адриенна посетила премьеру балета. Принцесса Адриенна присутствовала на Весеннем балу. Неужели ты действительно была так занята, что не могла приехать ко мне в гости в Хьюстон? – Не могла. Пока мама была жива, путешествовать было сложно. А потом, потом… – Адриенна посмотрела, как Дюжа закуривает тонкую коричневую сигарету, и продолжила: – Я была не в силах видеть никого из Якира, думаю, ты меня понимаешь…
– Я сочувствовала тебе и грустила. – Дюжа так же деликатно коснулась смерти Фиби в разговоре, как и дотронулась до руки Адриенны. – Твоя мать всегда была добра ко мне. У меня сохранились о ней самые теплые воспоминания. Dos margaritas por favor[27], – обратилась она к бармену. Потом посмотрела на Адриенну. – Не возражаешь?
– Да, спасибо. Сколько времени прошло, сколько воды утекло! Прошлое кажется мне нереальным.
Дюжа выпустила облачко дыма.
– Да, многое изменилось с тех пор, как мы расстались с гаремом.
– Ты счастлива? – спросила Адриенна.
– Да. – Дюжа скрестила загорелые ноги и состроила глазки мужчине, который сидел за круглой стойкой бара. Ей было тридцать, она была прекрасно сложена и уверена в собственной привлекательности. – Я свободна. – Дюжа, смеясь, подняла свой стакан. – Джонни – замечательный человек, очень добрый, настоящий американец. У меня свои кредитные карточки.
– Разве это разрешает все вопросы?
– Это облегчает жизнь. Он все еще любит меня, и я люблю его. Помню, как я была напугана, когда отец согласился отдать меня ему. Мы столько слышали об американцах, нам столько плохого о них говорили…
Она вздохнула и повернулась на табурете таким образом, чтобы можно было наблюдать за купающимися в бассейне.
– Когда подумаю о том, что могла бы сидеть в гареме, беременная шестым или седьмым ребенком, и размышлять о том, доволен ли мной мой муж или нет, мне становится страшно! – Она слизнула соль с края стакана[28]. – Да, я счастлива. Рада, что покинула Якир и оказалась в другом мире. Американские мужчины не хотят, чтобы их жены сидели взаперти, вынашивая одного ребенка за другим. Я люблю своего сына, но меня вполне устраивает то, что он у меня один.
– А где он?
– Со своим отцом. Джонни-младший – настоящий американец. Он обожает нырять, любит бейсбол, пиццу, компьютерные игры. Иногда я оглядываюсь назад и пытаюсь угадать, как сложилась бы моя жизнь, если бы нефть не привела Джонни в Якир. Просто мороз по коже!
Выпуская облачко ароматного дыма, Дюжа пожала плечами. Этот жест напомнил Адриенне дни, проведенные в гареме, и бой барабанов.
– А я вот редко оглядываюсь назад.
– Рада за тебя. Когда мы были детьми, я смотрела на тебя снизу вверх. Ты всегда была такой спокойной, красивой и так хорошо вела себя. Я очень хотела походить на тебя. Я только недавно поняла, как тебе было трудно в гареме. Ты очень страдала из-за того, что отец был к тебе равнодушен, а мать несчастна. Для Фиби, вероятно, было большим горем, когда король взял вторую жену.
– Да, для нее это было началом конца. – Адриенна почувствовала во рту горечь. Она отпила глоток коктейля, чтобы смыть ее. – Ты часто бываешь в Якире?
– Раз в год я езжу повидаться с матерью, привожу ей фильмы для видео и красное белье. Там ничего не изменилось. В Якире я снова становлюсь послушной, образцовой дочерью, прячу под покрывало волосы и закрываю лицо. Ношу свою «абайю», сижу в гареме и пью зеленый чай. Странно, но пока я там, все это кажется нормальным.
– Как это?
– Трудно объяснить. Когда я приезжаю в Якир, надеваю покрывало, я начинаю мыслить и чувствовать иначе. То, что представляется правильным, даже естественным в Америке, там кажется совсем чуждым. Когда я уезжаю оттуда, вместе с покрывалом я расстаюсь со всеми этими чувствами.
– Не понимаю. Это все равно что быть одновременно двумя разными людьми.
– А это так и есть. Вспомни, как мы были воспитаны и какую жизнь ведем сейчас. А ты с тех пор так ни разу и не была на родине?
– Нет, но подумываю об этом.
– В этом году мы не поедем в Якир. Джонни беспокоит состояние дел в районе Персидского залива. Нашей стране пока что удается избежать конфронтации, но так не может длиться вечно.
– Абду знает, когда враждовать, а когда дружить. Дюжа подняла бровь. Даже после стольких лет жизни в
Америке она никогда не назвала бы короля по имени.
– Джонни говорил недавно то же самое. – Не зная, как начать щекотливый разговор, Дюжа замялась, потом сказала: – Знаешь, твой отец развелся с Райзой. Она оказалась бесплодной.
– Я слышала.
Адриенна почувствовала легкий укол в сердце – ей было жалко последнюю жену отца.
– Несколько месяцев назад он снова женился.
– Так скоро? – Адриенна сделала большой глоток из своего стакана. – Зачем ему это? Лия родила семерых здоровых детей…
– Пятеро из них – девочки. – Дюжа снова пожала плечами. Ей показалось, что Адриенна спокойно говорит о своих братьях и сестрах. – Две старшие дочери уже замужем.
– Да, знаю. Кое-что до меня доходит.
– Король хорошо о них позаботился – одну отправил в Иран, другую в Ирак. Следующей четырнадцать. Говорят, ее выдадут замуж в Египет или Саудовскую Аравию.
– Он больше любви проявляет к лошадям, чем к дочерям.
– В Якире лошадей ценят больше… – Дюжа сделала бармену знак приготовить еще по одному коктейлю.
Из окна здания, стоявшего у бассейна, Филипп мог прекрасно обозревать окрестности. Он наблюдал за Адриенной с той минуты, когда она вышла из воды. С помощью полевого бинокля он мог рассмотреть даже капельки влаги, блестевшие на ее коже. И сейчас гадал о том, кто та женщина, с которой Адриенна разговаривала на пляже. Он заметил, что Адриенна была сначала удивлена, а потом искренне обрадована встречей. Наверное, это старая подруга, а может быть, и родственница. Но Адриенна пришла на пляж не для того, чтобы встретиться с ней. Если он понял правильно, девушке хотелось побыть в одиночестве. Так уже случалось не раз, когда он, незамеченный, следовал за ней от «Эль Гранде».
Филипп, оставаясь эти дни затворником, был вынужден пропустить все торжества. Но ему было важно не афишировать пока свое присутствие. Он лениво выпустил струйку дыма и позвонил Спенсеру:
– Привет, капитан.
– Ладно, Чемберлен, что там, черт возьми, происходит?
– Вы получили мой отчет от нашего нью-йоркского связного?
– Ну и, как ты думаешь, много ли ценного я из него извлек?
– На все нужно время…
– Прекрати свои дурацкие рассуждения – давай информацию.
– Я всеми силами пытаюсь ее добыть.
Подняв бинокль, Филипп занялся изучением лица Адриенны, потом неохотно направил бинокль на ее собеседницу. Молодой человек уже не сомневался, что это родственница принцессы. Немного старше Адриенны и весьма американизированная. Он заметил блеск бриллианта на ее обручальном кольце. Значит, замужем.
– А пока мне больше добавить нечего. – Филипп снова начал рассматривать Адриенну, находя в ней все новые достоинства. – Связной уже уехал из Нью-Йорка, – продолжил Филипп. – Единственная нить, которую мне удалось нащупать, ведет в Париж. Вы можете дать знак своим людям в Париже, чтобы они были настороже. – «Прости, дружище, – добавил он про себя, – но мне надо выиграть время».
– Почему Париж?
– Графиня Тегари с дочерью проводит там каникулы. Старушка купила у герцогини Виндзорской кое-какие ценности. Будь я еще при деле, я нашел бы их весьма соблазнительными.
– Где ты, черт тебя побрал, находишься и когда вернешься?
– У меня каникулы, Стюарт. Ждите меня после Нового года. Передайте мои наилучшие пожелания вашей семье. Счастливого Рождества!
«Потрясающая девушка», – снова подумал Филипп, не отводя бинокля от Адриенны.
Адриенна не видела причины отказаться от приглашения кузины пообедать на ее яхте и потому решила поспешить с реализацией своих планов. Этого вечера она ждала с нетерпением. Ей хотелось понаблюдать, как действует на практике опыт смешения культур и традиций. К тому же это было бы железным алиби для нее, если бы алиби ей потребовалось.
Из предосторожности Адриенна воспользовалась своими апартаментами в «Эль Президенте», чтобы переодеться. Теперь надо было рассчитать время своих действий. Вероятно, около часа Сент-Джоны проведут в обществе журналистов, будут развлекать их и угощать коктейлями. Затем Лорэн вернется в свой номер, чтобы переодеться к обеду по случаю Рождества. Если она рассчитывает надеть свои рубины, ее ждет неприятный сюрприз.
Адриенне пришлось совершить короткую поездку на север. До заката оставалось еще час или два, теплый воздух был напоен экзотическими ароматами. Когда она въехала на стоянку возле отеля «Эль Гранде», на ней были огромные солнечные очки и шляпа с большими полями, скрывающая заранее загримированное лицо, а также просторное одеяние с длинными рукавами, маскирующее фигуру. Как Адриенна и рассчитывала, она производила впечатление американской туристки с дурным вкусом.
Размахивая соломенной сумкой, она вошла в здание отеля через парадный вход и направилась к лифтам. Остановив кабину между этажами, она сняла балахон и сунула его вместе с очками и шляпой в сумку. Поднявшись на верхний этаж, Адриенна положила свой маскарадный костюм в бак для белья и вышла из лифта уже в униформе горничной. Черный с проседью парик и ссутуленные плечи прибавили ей немало лет.
В конце каждого коридора в кладовой хранилось постельное белье и прочий инвентарь. Если бы ей понадобилось, она смогла бы открыть замок чулана шпилькой для волос. Вместо этого Адриенна предпочла воспользоваться инструментом из сумки, которую носила на поясе. Нагрузив тележку чистым бельем, она покатила ее по коридору, низко склонившись и пряча свое лицо.
Адриенна остановилась у двери президентского номера, постучала и сказала на ломаном английском: – Горничная. Свежие полотенца.
Ей никто не ответил. Сосчитав до десяти, она с помощью инструментов открыла замок на двери, втолкнула в номер тележку и заблокировала ею дверь. Если что-то не сработает, это даст ей несколько драгоценных секунд.
«Роскошный номер», – подумала она, оглядывая комнату. Сент-Джоны не скупились, если речь шла о комфорте. В вазах стояли свежие цветы, и это было признаком того, что горничная здесь уже убирала, хотя одежда Лорэн была разбросана повсюду.
Адриенна прожила в этом отеле три дня, изучила планы номеров, поэтому прекрасно здесь ориентировалась. Ванная оказалась такой же, как в ее номере. На полу валялись влажные полотенца, и все еще сохранялся запах «Норрель». Судя по всему, Лорэн, перед тем как встретиться с газетчиками, принимала ванну.
Убедившись, что в номере никого нет, Адриенна уверенно направилась к платяному шкафу в гардеробной. Сейф, который владелец отеля поставил в номерах в качестве дополнительной услуги, находился здесь. Постояльцам не требовалось запоминать сложные комбинации шифра, им выдавался ключ от замка. Сигнализации не было, а с замком мог справиться за полчаса с помощью отвертки даже ребенок. Адриенна достала ключ от сейфа ее собственного номера, помещавшегося этажом ниже. Однако к этому сейфу он не подходил. С помощью напильника из своего набора Адриенна начала терпеливо удалять лишний металл, все время прислушиваясь к шуму лифта и шагам в коридоре.
Наконец замок поддался, Адриенна облегченно вздохнула и вытащила из сейфа шкатулку с драгоценностями. Жемчуга были очень хороши. Адриенна положила нитку на место, потом взяла другую. Это были бриллианты, мелкие, но чистой воды, собранные в ожерелье, похожее на цепь. Оно тоже осталось на месте. Наконец она нашла то, за чем пришла, – гарнитур из бриллиантов и рубинов. Воспользовавшись лупой, Адриенна рассмотрела три камня. Это, как и сказала Лорэн, были бирманские камни густо-красного цвета. Бриллианты были выше всяких похвал, хотя имели легкий желтоватый оттенок. Она сунула ожерелье, браслет и серьги в карман, поставила шкатулку на место, закрыла сейф и посмотрела на часы. Пора было возвращаться в отель переодеваться к обеду в обществе кузины. Внезапно в замке повернулся ключ.
– Черт бы вас побрал, уберите тележку с дороги! Бормоча про себя проклятия, Адриенна рванулась вперед, чтобы выполнить приказание.
– Простите, senora. Свежие полотенца, пожалуйста.
– Тогда дайте мне одно. Черт!
Лорэн выхватила одно полотенце из стопки, лежавшей на тележке, и промокнула огромное пятно на своей юбке.
– Этот неуклюжий сукин сын опрокинул на меня ромовый пунш!
Адриенна подавила желание хихикнуть, хотя в первое мгновение появление Лорэн вызвало у нее шок.
– Senora, agua… а, вода? Холодная вода?
– Это же шелк, идиотка!
Вздернув резким движением голову, Лорэн окинула Адриенну гневным взглядом и увидела мексиканку пожилую и, по-видимому, глупую.
– Что ты можешь знать о шелке? Боже! На этом чертовом острове нет ни одной сухой химчистки! Почему Чарли не построил отель в Канкане? – Лорэн стянула с себя юбку от Де Ла Рента. – Две тысячи долларов, а теперь ее спокойно можно выбросить. – Она яростно дергала «молнию». – Ты получаешь почасовую оплату и даже не можешь мне помочь. Убирайся отсюда.
– Si, senora St. John. Grasias. Buenas tardes[29].
– И говори по-английски! – Лорэн подтолкнула Адриенну к выходу и захлопнула за ней дверь.
Филипп тоже обладал большим запасом терпения. Он въехал на парковочную площадку отеля «Эль Гранде» и занял позицию, откуда мог видеть не только машину Адриенны, но и вход в отель.
Было жарко. От пота у него промокла рубаха и прилипала к спинке сиденья машины. Он тянул из бутылки пепси, так как дал себе слово, что не возьмет в рот следующей сигареты, пока Адриенна не выйдет из отеля. Рано или поздно она сама приведет его к мужчине, ловкостью и профессионализмом которого Филипп искренне восхищался. Должно быть, он хорош, чертовски хорош, если девушка ему так верна.
Филипп пока еще не уяснил до конца роль Адриенны. Кто она? Отвлекающее лицо? Или просто поставляет своему возлюбленному нужные сведения? В силу своего общественного положения она многое может узнать, так как вхожа в узкий круг избранных. Но зачем она это делает?
Наконец Адриенна вышла из отеля и направилась по пирсу к яхте с надписью «Аламо». Филипп последовал за ней и увидел, что она встретилась с женщиной, с которой пила коктейли в баре на пляже. С нею были начинающий лысеть мужчина с красным лицом и стройный мальчик. Адриенна пожала руку мальчику, потом, смеясь, обняла его, а закатное солнце пронзало своими огненными копьями ее волосы. Ясно, что это не деловая встреча. Филипп решил изменить свой план и вернуться в отель.
Уже много лет он не взламывал замков, но эта наука с годами не забывается. Он легко проник в номер Адриенны и обрадовался тому, что еще не утратил своего мастерства.
«Она аккуратна», – решил Филипп, осматривая комнаты. Его интересовало, как живет эта девушка, когда ее никто не видит. В номере не было одежды, небрежно брошенной на стул, туфли не валялись посреди комнаты. На туалетном столике флаконы и тюбики с кремами стояли в ряд и были плотно закрыты. Платья висели в шкафу, повсюду был идеальный порядок. В комнате еще чувствовался аромат ее духов. Когда Филипп поймал себя на том, что грезит наяву, он тряхнул головой и принялся за поиски.
«Зачем Адриенне понадобился второй номер? – удивлялся он. – Почему она сняла его на другое имя?» Молодой человек решил, что не уйдет, пока не узнает этого.
Его бы не заинтересовала внушительного вида косметика, если бы он не знал, что Адриенна не употребляет ничего, кроме карандаша и губной помады. За все три дня, что Адриенна провела в Мексике, она употребляла минимум косметики, и то только по вечерам. В таком случае зачем женщине, столь уверенной в своей красоте и редко пользующейся гримом, полный набор косметики? В коробке было столько тональных кремов, помад и румян, что их хватило бы для кордебалета какого-нибудь бродвейского шоу. Заинтригованный, Филипп приподнял верхний ярус косметички и обнаружил множество шпилек, заколок, накладных ресниц и клейкой ленты. Похоже было, что Адриенна имела обыкновение переодеваться и принимать другой облик. На дне косметички молодой человек обнаружил драгоценности Лорэн Сент-Джон. Вот это да!
Филипп считал, что Тень – блестящий мастер. Нет, он просто гений! Этот человек сумел проникнуть в апартаменты Сент-Джонов, украсть камни, передать их Адриенне и при этом не засветиться. Филипп, все время наблюдавший за Адриенной, не представлял даже, как Тень выглядит.
Молодой человек держал камни в руках, испытывая прежнее искушение: эти камни манили его, как сирены. Из-за таких камней велись войны, лилась кровь, разбивались сердца. Их выкапывали из земли, выковыривали из скальной породы, гранили и полировали, чтобы украшать ими шеи, запястья и пальцы богачей. Существовали цивилизации, представители которых до сегодняшнего дня верили, что камни способны отгонять злых духов или смерть. Они сверкали и шепотом разговаривали с Филиппом. Он мог бы завладеть ими, сунуть в карман и скрыться. У него еще сохранились прежние связи, можно было бы обратить камни в наличные, выйти отсюда богаче, чем вошел, и остаться таким же свободным. И это было бы удивительно приятно. Не столько из-за денег, сколько из-за самих камней. Они лежали на его ладони, и он ощущал исходивший от них жар. Они представлялись ему соблазнительными и дразнящими, как женщина.
Со вздохом Филипп положил рубины и алмазы на место. К несчастью, его преданность Спенсеру уже стала чем-то вроде привычки. К тому же сейчас его больше всего интересовала Адриенна. Он взял из гостиной подушку, уселся на ней в шкафу и сразу же задремал. Но сон его, как у большинства воров, был чутким. Услышав, как ключ поворачивается в замке, Филипп тотчас проснулся и начал наблюдать, за Адриенной сквозь тонкую щелку между дверцами шкафа. Она зажгла свет и направилась в спальню. Он слышал шелест ее платья и представлял, как она выглядит без одежды. И старательно отгонял от себя видения. Когда Адриенна вошла в гостиную, на ней было короткое платье. Девушка что-то делала в соседней комнате, и Филипп пожалел, что не может ее видеть. Он услышал, что она двигается, открывает какие-то баночки, шелестит одеждой. Не похоже, чтобы женщина готовилась ко сну. Послышался шум воды в ванной, потом наступила пауза, а еще через несколько минут хлопнула дверь – Адриенна вышла из номера.
Филипп последовал за ней и спустился вниз по лестнице. Но в холле никого не было, кроме широкоплечей и широкобедрой блондинки. Филипп продолжал искать глазами Адриенну, но ее нигде не было. Он посмотрел вслед блондинке. Было что-то знакомое в ее походке. Увидев, как она пересекает площадку для парковки, направляясь к машине, Филипп улыбнулся. Это была Адриенна, преобразившаяся, неузнаваемая, но все-таки она.
Она ехала в Сан-Мигуэль, и ему приходилось держать дистанцию между ее и своей машинами. В этот час улицы были пустынными. Слева плескалось темное спокойное море; яркие разноцветные огни прогулочных катеров напоминали драгоценные камни. Скоро пробьет полночь и наступит Рождество. Из баров и ресторанов доносилась музыка, это веселились туристы.
Адриенна припарковала машину на другой стороне площади. Она спешила покончить со своим делом, хотелось, чтобы все уже было позади. Сегодня вечером, сидя за ужином на яхте кузины, наблюдая за Дюжей и ее семейством, обмениваясь с ней воспоминаниями о жизни в Якире, Адриенна решила, что, как только она переведет деньги куда собиралась, как только уляжется шум по поводу последнего ограбления, она отправится на Восток, в дом своего детства. К «Солнцу и Луне».
На площади веселье закончилось. Ветерок приносил свежесть моря, шептались пальмы, на небе сияла белая луна и мерцали красноватые звезды. Еще поворот, и Адриенна оказалась среди прилавков, где в дневное время продавцы просто набрасывались на туристов и яростно торговались с ними. Здесь можно было заключить выгодную сделку, если человек обладал наметанным глазом и быстро соображал. Днем, когда шла торговля, на прилавках лежал товар: кожаные пояса, сумки, сандалии. За несколько тысяч песо или пару хрустящих американских долларов можно было купить шкатулки с резными ручками в форме птиц, а на прилавках увидеть выложенные рядами черные кораллы, которыми столь славился остров, серебряные украшения, раковины и хлопчатобумажные платья, отделанные вышивкой.
Сейчас все прилавки были пусты, товары заперты за тяжелыми раздвижными дверьми. На Рождество торговые ряды закрывались. По крайней мере для туристов. Адриенна остановилась и огляделась. – Вы пришли вовремя, сеньорита.
Из темноты появился низенький худощавый человек с глубокими отметинами на лице то ли от юношеских угрей, то ли от перенесенной ветряной оспы. Сверкнула инкрустированная бирюзой зажигалка, когда он щелкнул ею и закурил сигарету, и Адриенна увидела на тыльной стороне руки старый шрам.
– Я всегда прихожу вовремя, если речь идет о деле. У вас при себе вся сумма, о которой мы договорились?
– А вы принесли товар?
Она понимала, с кем имеет дело.
– Сначала я хочу посмотреть на деньги.
– Как угодно.
Он достал ключ и открыл дверь одной из лавок. Она раздвинулась с лязгом и грохотом. Внутри оказались горы дешевых серебряных украшений – они были развешаны на стенах и лежали под пыльным стеклом. В лавке стоял застарелый табачный дух. Человек извлек откуда-то сумку.
– Сто пятьдесят тысяч американских долларов. Мой клиент хотел заплатить только сто тысяч, но я убедил его уступить.
– Тем лучше для вас обоих. – Адриенна натянула на руки резиновые хирургические перчатки, потом вытащила из сумки мешочек. – Вы, вероятно, захотите осмотреть камни, хотя могу вас уверить, что они настоящие.
– Естественно. Вы, конечно, захотите пересчитать деньги, хотя могу вас заверить, что они все здесь.
– Конечно.
Они недоверчиво вглядывались друг в друга, потом обменялись сумками. Адриенна быстро перелистала пачку купюр, потом вытащила небольшое приспособление и с его помощью просмотрела пятьдесят бумажек.
– Деньги тоже настоящие. С вами приятно вести дела.
– Мне тоже.
Мужчина спрятал в карман лупу и мешочек с драгоценностями. В тени блеснул извлеченный им нож.
– Давайте деньги назад, сеньорита!
Адриенна посмотрела на нож, потом подняла глаза на мужчину. Всегда лучше смотреть партнеру прямо в глаза.
Именно в Нью-Йорке пять лет назад она нашла мать мертвой на полу ванной комнаты в предрассветные часы наступающего рождественского дня. В то последнее Рождество она, Фиби и Селеста сидели вместе, пили эг-ног и слушали рождественские гимны. Ее мать рано ушла спать. Адриенна так и не узнала, каким образом Фиби раздобыла скотч и ярко-синие пилюли. Но именно они стали причиной ее гибели.
Из-за этих страшных воспоминаний девушка убегала на Рождество из Нью-Йорка, хотя и считала это проявлением слабости. Она стремилась в любое место, где светило жаркое солнце, будь то Монте-Карло, Аруба или Мауи. Иногда во время этих поездок Адриенна работала, иногда ничем не была занята. Вот и в этот раз она сочетала работу с бездельем. Завтра утром, когда зазвонят рождественские колокола, ее работа будет закончена.
Адриенна нервничала. Но не взвинченные нервы заставили ее провести день вдали от отеля Сент-Джонов. Ей просто хотелось побыть в одиночестве. С нее было достаточно двух дней приемов с коктейлями и дружеских бесед возле бассейна. Она выбрала пляж по соседству с «Эль Президенте», где снимала номер.
Девушка искупалась и поплыла к пляжу. Когда она направлялась к хижине, где оставила свои вещи, ее внезапно окликнули:
– Адриенна!
Она обернулась и увидела золотистую от загара женщину. Ее роскошное тело было прикрыто двумя узкими полосками ткани, по сравнению с которыми бикини Адриенны выглядело как латы амазонки. У женщины были темные, коротко подстриженные волосы и низкий, музыкальный голос. С минуту Адриенна испытывала только досаду от того, что ее уединение нарушили. Потом ее охватила радость.
– Дюжа! – Со смехом Адриенна уронила полотенце и раскрыла кузине объятия. – Неужели это ты?
Они расцеловались и отступили, оглядывая друг друга.
И сразу же пришли воспоминания, сладостные и печальные. Долгие душные дни в гареме, прохладная тень в саду, где две девочки болтали и слушали сказки.
– Сколько времени прошло? Как давно это было?
– Много лет назад. Что ты здесь делаешь, Дюжа?
– До этой минуты главным образом дулась. Мы отдыхали в Канкане, но Джонни решил, что плавать лучше здесь. Я даже думала остаться и искупаться в бассейне возле отеля. А ты здесь одна?
– Да.
– Тогда давай что-нибудь выпьем и поболтаем. – Дюжа подхватила Адриенну под руку и направилась к бару. – О тебе много пишут в светской хронике. Принцесса Адриенна посетила премьеру балета. Принцесса Адриенна присутствовала на Весеннем балу. Неужели ты действительно была так занята, что не могла приехать ко мне в гости в Хьюстон? – Не могла. Пока мама была жива, путешествовать было сложно. А потом, потом… – Адриенна посмотрела, как Дюжа закуривает тонкую коричневую сигарету, и продолжила: – Я была не в силах видеть никого из Якира, думаю, ты меня понимаешь…
– Я сочувствовала тебе и грустила. – Дюжа так же деликатно коснулась смерти Фиби в разговоре, как и дотронулась до руки Адриенны. – Твоя мать всегда была добра ко мне. У меня сохранились о ней самые теплые воспоминания. Dos margaritas por favor[27], – обратилась она к бармену. Потом посмотрела на Адриенну. – Не возражаешь?
– Да, спасибо. Сколько времени прошло, сколько воды утекло! Прошлое кажется мне нереальным.
Дюжа выпустила облачко дыма.
– Да, многое изменилось с тех пор, как мы расстались с гаремом.
– Ты счастлива? – спросила Адриенна.
– Да. – Дюжа скрестила загорелые ноги и состроила глазки мужчине, который сидел за круглой стойкой бара. Ей было тридцать, она была прекрасно сложена и уверена в собственной привлекательности. – Я свободна. – Дюжа, смеясь, подняла свой стакан. – Джонни – замечательный человек, очень добрый, настоящий американец. У меня свои кредитные карточки.
– Разве это разрешает все вопросы?
– Это облегчает жизнь. Он все еще любит меня, и я люблю его. Помню, как я была напугана, когда отец согласился отдать меня ему. Мы столько слышали об американцах, нам столько плохого о них говорили…
Она вздохнула и повернулась на табурете таким образом, чтобы можно было наблюдать за купающимися в бассейне.
– Когда подумаю о том, что могла бы сидеть в гареме, беременная шестым или седьмым ребенком, и размышлять о том, доволен ли мной мой муж или нет, мне становится страшно! – Она слизнула соль с края стакана[28]. – Да, я счастлива. Рада, что покинула Якир и оказалась в другом мире. Американские мужчины не хотят, чтобы их жены сидели взаперти, вынашивая одного ребенка за другим. Я люблю своего сына, но меня вполне устраивает то, что он у меня один.
– А где он?
– Со своим отцом. Джонни-младший – настоящий американец. Он обожает нырять, любит бейсбол, пиццу, компьютерные игры. Иногда я оглядываюсь назад и пытаюсь угадать, как сложилась бы моя жизнь, если бы нефть не привела Джонни в Якир. Просто мороз по коже!
Выпуская облачко ароматного дыма, Дюжа пожала плечами. Этот жест напомнил Адриенне дни, проведенные в гареме, и бой барабанов.
– А я вот редко оглядываюсь назад.
– Рада за тебя. Когда мы были детьми, я смотрела на тебя снизу вверх. Ты всегда была такой спокойной, красивой и так хорошо вела себя. Я очень хотела походить на тебя. Я только недавно поняла, как тебе было трудно в гареме. Ты очень страдала из-за того, что отец был к тебе равнодушен, а мать несчастна. Для Фиби, вероятно, было большим горем, когда король взял вторую жену.
– Да, для нее это было началом конца. – Адриенна почувствовала во рту горечь. Она отпила глоток коктейля, чтобы смыть ее. – Ты часто бываешь в Якире?
– Раз в год я езжу повидаться с матерью, привожу ей фильмы для видео и красное белье. Там ничего не изменилось. В Якире я снова становлюсь послушной, образцовой дочерью, прячу под покрывало волосы и закрываю лицо. Ношу свою «абайю», сижу в гареме и пью зеленый чай. Странно, но пока я там, все это кажется нормальным.
– Как это?
– Трудно объяснить. Когда я приезжаю в Якир, надеваю покрывало, я начинаю мыслить и чувствовать иначе. То, что представляется правильным, даже естественным в Америке, там кажется совсем чуждым. Когда я уезжаю оттуда, вместе с покрывалом я расстаюсь со всеми этими чувствами.
– Не понимаю. Это все равно что быть одновременно двумя разными людьми.
– А это так и есть. Вспомни, как мы были воспитаны и какую жизнь ведем сейчас. А ты с тех пор так ни разу и не была на родине?
– Нет, но подумываю об этом.
– В этом году мы не поедем в Якир. Джонни беспокоит состояние дел в районе Персидского залива. Нашей стране пока что удается избежать конфронтации, но так не может длиться вечно.
– Абду знает, когда враждовать, а когда дружить. Дюжа подняла бровь. Даже после стольких лет жизни в
Америке она никогда не назвала бы короля по имени.
– Джонни говорил недавно то же самое. – Не зная, как начать щекотливый разговор, Дюжа замялась, потом сказала: – Знаешь, твой отец развелся с Райзой. Она оказалась бесплодной.
– Я слышала.
Адриенна почувствовала легкий укол в сердце – ей было жалко последнюю жену отца.
– Несколько месяцев назад он снова женился.
– Так скоро? – Адриенна сделала большой глоток из своего стакана. – Зачем ему это? Лия родила семерых здоровых детей…
– Пятеро из них – девочки. – Дюжа снова пожала плечами. Ей показалось, что Адриенна спокойно говорит о своих братьях и сестрах. – Две старшие дочери уже замужем.
– Да, знаю. Кое-что до меня доходит.
– Король хорошо о них позаботился – одну отправил в Иран, другую в Ирак. Следующей четырнадцать. Говорят, ее выдадут замуж в Египет или Саудовскую Аравию.
– Он больше любви проявляет к лошадям, чем к дочерям.
– В Якире лошадей ценят больше… – Дюжа сделала бармену знак приготовить еще по одному коктейлю.
Из окна здания, стоявшего у бассейна, Филипп мог прекрасно обозревать окрестности. Он наблюдал за Адриенной с той минуты, когда она вышла из воды. С помощью полевого бинокля он мог рассмотреть даже капельки влаги, блестевшие на ее коже. И сейчас гадал о том, кто та женщина, с которой Адриенна разговаривала на пляже. Он заметил, что Адриенна была сначала удивлена, а потом искренне обрадована встречей. Наверное, это старая подруга, а может быть, и родственница. Но Адриенна пришла на пляж не для того, чтобы встретиться с ней. Если он понял правильно, девушке хотелось побыть в одиночестве. Так уже случалось не раз, когда он, незамеченный, следовал за ней от «Эль Гранде».
Филипп, оставаясь эти дни затворником, был вынужден пропустить все торжества. Но ему было важно не афишировать пока свое присутствие. Он лениво выпустил струйку дыма и позвонил Спенсеру:
– Привет, капитан.
– Ладно, Чемберлен, что там, черт возьми, происходит?
– Вы получили мой отчет от нашего нью-йоркского связного?
– Ну и, как ты думаешь, много ли ценного я из него извлек?
– На все нужно время…
– Прекрати свои дурацкие рассуждения – давай информацию.
– Я всеми силами пытаюсь ее добыть.
Подняв бинокль, Филипп занялся изучением лица Адриенны, потом неохотно направил бинокль на ее собеседницу. Молодой человек уже не сомневался, что это родственница принцессы. Немного старше Адриенны и весьма американизированная. Он заметил блеск бриллианта на ее обручальном кольце. Значит, замужем.
– А пока мне больше добавить нечего. – Филипп снова начал рассматривать Адриенну, находя в ней все новые достоинства. – Связной уже уехал из Нью-Йорка, – продолжил Филипп. – Единственная нить, которую мне удалось нащупать, ведет в Париж. Вы можете дать знак своим людям в Париже, чтобы они были настороже. – «Прости, дружище, – добавил он про себя, – но мне надо выиграть время».
– Почему Париж?
– Графиня Тегари с дочерью проводит там каникулы. Старушка купила у герцогини Виндзорской кое-какие ценности. Будь я еще при деле, я нашел бы их весьма соблазнительными.
– Где ты, черт тебя побрал, находишься и когда вернешься?
– У меня каникулы, Стюарт. Ждите меня после Нового года. Передайте мои наилучшие пожелания вашей семье. Счастливого Рождества!
«Потрясающая девушка», – снова подумал Филипп, не отводя бинокля от Адриенны.
Адриенна не видела причины отказаться от приглашения кузины пообедать на ее яхте и потому решила поспешить с реализацией своих планов. Этого вечера она ждала с нетерпением. Ей хотелось понаблюдать, как действует на практике опыт смешения культур и традиций. К тому же это было бы железным алиби для нее, если бы алиби ей потребовалось.
Из предосторожности Адриенна воспользовалась своими апартаментами в «Эль Президенте», чтобы переодеться. Теперь надо было рассчитать время своих действий. Вероятно, около часа Сент-Джоны проведут в обществе журналистов, будут развлекать их и угощать коктейлями. Затем Лорэн вернется в свой номер, чтобы переодеться к обеду по случаю Рождества. Если она рассчитывает надеть свои рубины, ее ждет неприятный сюрприз.
Адриенне пришлось совершить короткую поездку на север. До заката оставалось еще час или два, теплый воздух был напоен экзотическими ароматами. Когда она въехала на стоянку возле отеля «Эль Гранде», на ней были огромные солнечные очки и шляпа с большими полями, скрывающая заранее загримированное лицо, а также просторное одеяние с длинными рукавами, маскирующее фигуру. Как Адриенна и рассчитывала, она производила впечатление американской туристки с дурным вкусом.
Размахивая соломенной сумкой, она вошла в здание отеля через парадный вход и направилась к лифтам. Остановив кабину между этажами, она сняла балахон и сунула его вместе с очками и шляпой в сумку. Поднявшись на верхний этаж, Адриенна положила свой маскарадный костюм в бак для белья и вышла из лифта уже в униформе горничной. Черный с проседью парик и ссутуленные плечи прибавили ей немало лет.
В конце каждого коридора в кладовой хранилось постельное белье и прочий инвентарь. Если бы ей понадобилось, она смогла бы открыть замок чулана шпилькой для волос. Вместо этого Адриенна предпочла воспользоваться инструментом из сумки, которую носила на поясе. Нагрузив тележку чистым бельем, она покатила ее по коридору, низко склонившись и пряча свое лицо.
Адриенна остановилась у двери президентского номера, постучала и сказала на ломаном английском: – Горничная. Свежие полотенца.
Ей никто не ответил. Сосчитав до десяти, она с помощью инструментов открыла замок на двери, втолкнула в номер тележку и заблокировала ею дверь. Если что-то не сработает, это даст ей несколько драгоценных секунд.
«Роскошный номер», – подумала она, оглядывая комнату. Сент-Джоны не скупились, если речь шла о комфорте. В вазах стояли свежие цветы, и это было признаком того, что горничная здесь уже убирала, хотя одежда Лорэн была разбросана повсюду.
Адриенна прожила в этом отеле три дня, изучила планы номеров, поэтому прекрасно здесь ориентировалась. Ванная оказалась такой же, как в ее номере. На полу валялись влажные полотенца, и все еще сохранялся запах «Норрель». Судя по всему, Лорэн, перед тем как встретиться с газетчиками, принимала ванну.
Убедившись, что в номере никого нет, Адриенна уверенно направилась к платяному шкафу в гардеробной. Сейф, который владелец отеля поставил в номерах в качестве дополнительной услуги, находился здесь. Постояльцам не требовалось запоминать сложные комбинации шифра, им выдавался ключ от замка. Сигнализации не было, а с замком мог справиться за полчаса с помощью отвертки даже ребенок. Адриенна достала ключ от сейфа ее собственного номера, помещавшегося этажом ниже. Однако к этому сейфу он не подходил. С помощью напильника из своего набора Адриенна начала терпеливо удалять лишний металл, все время прислушиваясь к шуму лифта и шагам в коридоре.
Наконец замок поддался, Адриенна облегченно вздохнула и вытащила из сейфа шкатулку с драгоценностями. Жемчуга были очень хороши. Адриенна положила нитку на место, потом взяла другую. Это были бриллианты, мелкие, но чистой воды, собранные в ожерелье, похожее на цепь. Оно тоже осталось на месте. Наконец она нашла то, за чем пришла, – гарнитур из бриллиантов и рубинов. Воспользовавшись лупой, Адриенна рассмотрела три камня. Это, как и сказала Лорэн, были бирманские камни густо-красного цвета. Бриллианты были выше всяких похвал, хотя имели легкий желтоватый оттенок. Она сунула ожерелье, браслет и серьги в карман, поставила шкатулку на место, закрыла сейф и посмотрела на часы. Пора было возвращаться в отель переодеваться к обеду в обществе кузины. Внезапно в замке повернулся ключ.
– Черт бы вас побрал, уберите тележку с дороги! Бормоча про себя проклятия, Адриенна рванулась вперед, чтобы выполнить приказание.
– Простите, senora. Свежие полотенца, пожалуйста.
– Тогда дайте мне одно. Черт!
Лорэн выхватила одно полотенце из стопки, лежавшей на тележке, и промокнула огромное пятно на своей юбке.
– Этот неуклюжий сукин сын опрокинул на меня ромовый пунш!
Адриенна подавила желание хихикнуть, хотя в первое мгновение появление Лорэн вызвало у нее шок.
– Senora, agua… а, вода? Холодная вода?
– Это же шелк, идиотка!
Вздернув резким движением голову, Лорэн окинула Адриенну гневным взглядом и увидела мексиканку пожилую и, по-видимому, глупую.
– Что ты можешь знать о шелке? Боже! На этом чертовом острове нет ни одной сухой химчистки! Почему Чарли не построил отель в Канкане? – Лорэн стянула с себя юбку от Де Ла Рента. – Две тысячи долларов, а теперь ее спокойно можно выбросить. – Она яростно дергала «молнию». – Ты получаешь почасовую оплату и даже не можешь мне помочь. Убирайся отсюда.
– Si, senora St. John. Grasias. Buenas tardes[29].
– И говори по-английски! – Лорэн подтолкнула Адриенну к выходу и захлопнула за ней дверь.
Филипп тоже обладал большим запасом терпения. Он въехал на парковочную площадку отеля «Эль Гранде» и занял позицию, откуда мог видеть не только машину Адриенны, но и вход в отель.
Было жарко. От пота у него промокла рубаха и прилипала к спинке сиденья машины. Он тянул из бутылки пепси, так как дал себе слово, что не возьмет в рот следующей сигареты, пока Адриенна не выйдет из отеля. Рано или поздно она сама приведет его к мужчине, ловкостью и профессионализмом которого Филипп искренне восхищался. Должно быть, он хорош, чертовски хорош, если девушка ему так верна.
Филипп пока еще не уяснил до конца роль Адриенны. Кто она? Отвлекающее лицо? Или просто поставляет своему возлюбленному нужные сведения? В силу своего общественного положения она многое может узнать, так как вхожа в узкий круг избранных. Но зачем она это делает?
Наконец Адриенна вышла из отеля и направилась по пирсу к яхте с надписью «Аламо». Филипп последовал за ней и увидел, что она встретилась с женщиной, с которой пила коктейли в баре на пляже. С нею были начинающий лысеть мужчина с красным лицом и стройный мальчик. Адриенна пожала руку мальчику, потом, смеясь, обняла его, а закатное солнце пронзало своими огненными копьями ее волосы. Ясно, что это не деловая встреча. Филипп решил изменить свой план и вернуться в отель.
Уже много лет он не взламывал замков, но эта наука с годами не забывается. Он легко проник в номер Адриенны и обрадовался тому, что еще не утратил своего мастерства.
«Она аккуратна», – решил Филипп, осматривая комнаты. Его интересовало, как живет эта девушка, когда ее никто не видит. В номере не было одежды, небрежно брошенной на стул, туфли не валялись посреди комнаты. На туалетном столике флаконы и тюбики с кремами стояли в ряд и были плотно закрыты. Платья висели в шкафу, повсюду был идеальный порядок. В комнате еще чувствовался аромат ее духов. Когда Филипп поймал себя на том, что грезит наяву, он тряхнул головой и принялся за поиски.
«Зачем Адриенне понадобился второй номер? – удивлялся он. – Почему она сняла его на другое имя?» Молодой человек решил, что не уйдет, пока не узнает этого.
Его бы не заинтересовала внушительного вида косметика, если бы он не знал, что Адриенна не употребляет ничего, кроме карандаша и губной помады. За все три дня, что Адриенна провела в Мексике, она употребляла минимум косметики, и то только по вечерам. В таком случае зачем женщине, столь уверенной в своей красоте и редко пользующейся гримом, полный набор косметики? В коробке было столько тональных кремов, помад и румян, что их хватило бы для кордебалета какого-нибудь бродвейского шоу. Заинтригованный, Филипп приподнял верхний ярус косметички и обнаружил множество шпилек, заколок, накладных ресниц и клейкой ленты. Похоже было, что Адриенна имела обыкновение переодеваться и принимать другой облик. На дне косметички молодой человек обнаружил драгоценности Лорэн Сент-Джон. Вот это да!
Филипп считал, что Тень – блестящий мастер. Нет, он просто гений! Этот человек сумел проникнуть в апартаменты Сент-Джонов, украсть камни, передать их Адриенне и при этом не засветиться. Филипп, все время наблюдавший за Адриенной, не представлял даже, как Тень выглядит.
Молодой человек держал камни в руках, испытывая прежнее искушение: эти камни манили его, как сирены. Из-за таких камней велись войны, лилась кровь, разбивались сердца. Их выкапывали из земли, выковыривали из скальной породы, гранили и полировали, чтобы украшать ими шеи, запястья и пальцы богачей. Существовали цивилизации, представители которых до сегодняшнего дня верили, что камни способны отгонять злых духов или смерть. Они сверкали и шепотом разговаривали с Филиппом. Он мог бы завладеть ими, сунуть в карман и скрыться. У него еще сохранились прежние связи, можно было бы обратить камни в наличные, выйти отсюда богаче, чем вошел, и остаться таким же свободным. И это было бы удивительно приятно. Не столько из-за денег, сколько из-за самих камней. Они лежали на его ладони, и он ощущал исходивший от них жар. Они представлялись ему соблазнительными и дразнящими, как женщина.
Со вздохом Филипп положил рубины и алмазы на место. К несчастью, его преданность Спенсеру уже стала чем-то вроде привычки. К тому же сейчас его больше всего интересовала Адриенна. Он взял из гостиной подушку, уселся на ней в шкафу и сразу же задремал. Но сон его, как у большинства воров, был чутким. Услышав, как ключ поворачивается в замке, Филипп тотчас проснулся и начал наблюдать, за Адриенной сквозь тонкую щелку между дверцами шкафа. Она зажгла свет и направилась в спальню. Он слышал шелест ее платья и представлял, как она выглядит без одежды. И старательно отгонял от себя видения. Когда Адриенна вошла в гостиную, на ней было короткое платье. Девушка что-то делала в соседней комнате, и Филипп пожалел, что не может ее видеть. Он услышал, что она двигается, открывает какие-то баночки, шелестит одеждой. Не похоже, чтобы женщина готовилась ко сну. Послышался шум воды в ванной, потом наступила пауза, а еще через несколько минут хлопнула дверь – Адриенна вышла из номера.
Филипп последовал за ней и спустился вниз по лестнице. Но в холле никого не было, кроме широкоплечей и широкобедрой блондинки. Филипп продолжал искать глазами Адриенну, но ее нигде не было. Он посмотрел вслед блондинке. Было что-то знакомое в ее походке. Увидев, как она пересекает площадку для парковки, направляясь к машине, Филипп улыбнулся. Это была Адриенна, преобразившаяся, неузнаваемая, но все-таки она.
Она ехала в Сан-Мигуэль, и ему приходилось держать дистанцию между ее и своей машинами. В этот час улицы были пустынными. Слева плескалось темное спокойное море; яркие разноцветные огни прогулочных катеров напоминали драгоценные камни. Скоро пробьет полночь и наступит Рождество. Из баров и ресторанов доносилась музыка, это веселились туристы.
Адриенна припарковала машину на другой стороне площади. Она спешила покончить со своим делом, хотелось, чтобы все уже было позади. Сегодня вечером, сидя за ужином на яхте кузины, наблюдая за Дюжей и ее семейством, обмениваясь с ней воспоминаниями о жизни в Якире, Адриенна решила, что, как только она переведет деньги куда собиралась, как только уляжется шум по поводу последнего ограбления, она отправится на Восток, в дом своего детства. К «Солнцу и Луне».
На площади веселье закончилось. Ветерок приносил свежесть моря, шептались пальмы, на небе сияла белая луна и мерцали красноватые звезды. Еще поворот, и Адриенна оказалась среди прилавков, где в дневное время продавцы просто набрасывались на туристов и яростно торговались с ними. Здесь можно было заключить выгодную сделку, если человек обладал наметанным глазом и быстро соображал. Днем, когда шла торговля, на прилавках лежал товар: кожаные пояса, сумки, сандалии. За несколько тысяч песо или пару хрустящих американских долларов можно было купить шкатулки с резными ручками в форме птиц, а на прилавках увидеть выложенные рядами черные кораллы, которыми столь славился остров, серебряные украшения, раковины и хлопчатобумажные платья, отделанные вышивкой.
Сейчас все прилавки были пусты, товары заперты за тяжелыми раздвижными дверьми. На Рождество торговые ряды закрывались. По крайней мере для туристов. Адриенна остановилась и огляделась. – Вы пришли вовремя, сеньорита.
Из темноты появился низенький худощавый человек с глубокими отметинами на лице то ли от юношеских угрей, то ли от перенесенной ветряной оспы. Сверкнула инкрустированная бирюзой зажигалка, когда он щелкнул ею и закурил сигарету, и Адриенна увидела на тыльной стороне руки старый шрам.
– Я всегда прихожу вовремя, если речь идет о деле. У вас при себе вся сумма, о которой мы договорились?
– А вы принесли товар?
Она понимала, с кем имеет дело.
– Сначала я хочу посмотреть на деньги.
– Как угодно.
Он достал ключ и открыл дверь одной из лавок. Она раздвинулась с лязгом и грохотом. Внутри оказались горы дешевых серебряных украшений – они были развешаны на стенах и лежали под пыльным стеклом. В лавке стоял застарелый табачный дух. Человек извлек откуда-то сумку.
– Сто пятьдесят тысяч американских долларов. Мой клиент хотел заплатить только сто тысяч, но я убедил его уступить.
– Тем лучше для вас обоих. – Адриенна натянула на руки резиновые хирургические перчатки, потом вытащила из сумки мешочек. – Вы, вероятно, захотите осмотреть камни, хотя могу вас уверить, что они настоящие.
– Естественно. Вы, конечно, захотите пересчитать деньги, хотя могу вас заверить, что они все здесь.
– Конечно.
Они недоверчиво вглядывались друг в друга, потом обменялись сумками. Адриенна быстро перелистала пачку купюр, потом вытащила небольшое приспособление и с его помощью просмотрела пятьдесят бумажек.
– Деньги тоже настоящие. С вами приятно вести дела.
– Мне тоже.
Мужчина спрятал в карман лупу и мешочек с драгоценностями. В тени блеснул извлеченный им нож.
– Давайте деньги назад, сеньорита!
Адриенна посмотрела на нож, потом подняла глаза на мужчину. Всегда лучше смотреть партнеру прямо в глаза.