Робертс Нора. Женская месть

   Это не очень ее опечалило, хотя где-то в глубине души Адриенна лелеяла надежду на то, что он раскается и пожалеет о своей жестокости. Теперь эта надежда умерла. И у нее осталась только одна цель.
   В дверь постучали. В комнату вбежала Ясмин, одетая в пестрое платье из атласа, и схватила Адриенну за руку.
   – Пойдем скорее, – сказала она по-английски. – Отец послал меня за тобой. Почему ты надела черное, когда красное больше подходит к случаю?
   Губы Адриенны слегка дрогнули, но Ясмин уже тащила ее к другим женщинам.
   Мужчины собрались в салоне. Там были Абду, три его брата, два сына и множество кузенов. Тут же находился Филипп. Он вел себя естественно и невозмутимо. Адриенне захотелось хоть на минуту дотронуться до него рукой, почувствовать его пожатие. Почувствовать связь с ним. Но по традиции она держала сложенные руки перед собой.
   Филиппу нужно было провести наедине с Адриенной хоть несколько минут. С момента, когда они спустились с трапа авиалайнера, они не обменялись ни единым словом. Он хотел бы сам предупредить ее о планах Абду. Молодому человеку было известно, что в ней таился вулкан. Сегодня днем он явственно заметил, как полыхнули ее глаза. Трудно было поручиться, что вулкан не начнет извергаться, когда Абду объявит дочери о том, что брак будет заключен в Яки-ре, и немедленно.
   Одну за другой, соблюдая формальности, достойные Букингемского дворца^[42], Филиппу представляли женщин царствующего дома.
   В своих богатых праздничных туалетах они походили на радужную стайку птичек. У всех были смуглые лица, темные глаза и нежные голоса. Наряды одних были элегантны или шикарны, других – кричаще-безвкусны или нелепы, но все женщины вели себя одинаково. Их головы были опущены, глаза потуплены, красивые, унизанные кольцами руки сложены и покоились в складках длинных рукавов.
   Филипп заметил, как Адриенна выступила вперед по знаку своего отца, чтобы приветствовать братьев. Фахид поцеловал ее в обе щеки, потом крепко сжал ее руки.
   – Я счастлив за тебя, Адриенна. Добро пожаловать домой. Она почувствовала, что слова его искренни, и немного успокоилась. «Я люблю тебя, Адриенна». В детстве брат часто повторял ей эти слова – просто и бесхитростно. Теперь они стали взрослыми, но, когда их взгляды встретились и задержались друг на друге, Адриенна поняла, что Фахид к ней не переменился. И это ее обрадовало.
   – Я счастлива видеть тебя снова, – искренне сказала она.
   – Наш брат Рахман, – представил ей Фахид мальчика.
   Адриенна выждала, как требовали приличия, чтобы мальчик поцеловал ее первым. Когда его губы коснулись ее щеки, она поняла, что его сдержанность объяснялась застенчивостью.
   – Добро пожаловать, сестра. Мы благодарим Аллаха за то, что он привел тебя снова к нам.
   Рахман. У него были глаза поэта, а имя их прапрадеда, воина. Адриенне хотелось поговорить с братом, но ее остановил холодный взгляд Абду.
   Филипп продолжал наблюдать, как Адриенну представляли семье. Он узнал в ее младшем брате мальчика, которого видел за молитвой в комнате, расположенной рядом с его собственной. «Интересно, – размышлял молодой человек, – что чувствует Адриенна, знакомясь с братом, которого никогда не видела? Наверное, между ними лежит пропасть».
   Адриенна говорила по-арабски свободно, красиво, и речь ее была музыкальной и гладкой. И от этого вся сцена еще больше походила на сон. Хотя Филипп усилием воли старался заставить Адриенну посмотреть на него, она ни разу не взглянула в сторону жениха, но по знаку отца подошла к Филиппу и встала рядом с ним.
   – Сегодня у нас праздник. – Из уважения к гостю Абду говорил по-английски. – Я отдаю женщину из своей семьи этому мужчине. По воле Аллаха и в честь его они поженятся. – Взяв Адриенну за руку, он вложил ее в руку Филиппа. – Да будет она плодовитой и скромной женой.
   Адриенне захотелось улыбнуться, но она увидела, как ее бабушка, поддерживаемая более молодой женщиной, отерла слезу.
   – Бумаги подписаны, – продолжал Абду. – О цене мы договорились. Церемония состоится через неделю, считая от сегодняшнего дня.
   Филипп почувствовал, как пальцы Адриенны дрогнули в его руке. Она резко вздернула голову и несколько мгновений боролась с собой. Потом она снова опустила глаза и выслушала пожелания счастья и плодовитости.
   Не обменявшись с женихом ни единым словом, Адриенна вместе с другими женщинами удалилась на женскую половину отпраздновать это событие.
 
   Сны Адриенны были беспокойными, и она металась в постели. Она надеялась забыться ночью, но сон, насыщенный видениями, не принес забвения. Когда чья-то рука закрыла ей рот, она рванулась с постели.
   – Полегче, – сказал Филипп шепотом прямо ей – в ухо. – Если ты начнешь кричать, твои родичи отхватят жизненно важные элементы от моего тела.
   – Филипп!
   Первая волна облегчения была такой сильной, что Адриенна обхватила его руками. Он легко скользнул в постель и, оказавшись рядом с ней, заглушил поцелуем ее слова. Он жаждал этого ощущения, томился по нему целый вечер и теперь ощутил желанный вкус ее губ. Он даже не подозревал, что может так соскучиться по Адриенне всего за несколько часов.
   – Я просто сходил с ума, – шептал он, целуя ее в шею. – И думал, когда же смогу поговорить с тобой, прикоснуться к тебе, Я хочу тебя, Эдди. – Он слегка прикусил мочку ее уха. – Хочу сейчас.
   Адриенна почувствовала, что теряет контроль над собой, но в следующую минуту оттолкнула жениха.
   – Черт возьми, что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что случится, если тебя найдут здесь?
   – Мне так тебя не хватало.
   – Прекрати! Здесь все еще публично рубят головы на рыночной площади. Не шути с этим!
   – Я уже потерял свою голову, мне больше терять нечего. – Филипп взял ее руку и поднес к губам.
   – Тебе надо выбираться отсюда, и поскорее.
   – Нет, пока мы не поговорим. Адриенна, сейчас три часа ночи. Все спят, объевшись ягнятины и гранатов.
   «Пять минут ничего не решат», – подумала Адриенна. Ей было так приятно, что Филипп рядом.
   – Как ты пробрался на женскую половину?
   – Через тоннель.
   Да, ему было бы несложно найти в темноте даже родинку на ее теле.
   – Боже милостивый, Филипп, если бы тебя увидели…
   – Но ведь не увидели же.
   – Ты будешь меня слушать?
   – Я весь превратился в слух. Она оттолкнула его руки.
   – Тебе вообще опасно покидать свое крыло дома, не говоря уже о том, чтобы находиться здесь… Как ты нашел мою комнату?
   – У меня есть свои способы разведки.
   – Филипп!..
   – На твоей шкатулке с косметикой укреплено маленькое приспособление, испускающее сигналы.
   Адриенна поднялась и заходила по комнате.
   – Ты ведешь себя как шпион из романа. Добром это не кончится.
   – Мне надо было увидеться с тобой. Я должен был убедиться, что ты в порядке.
   – Я это ценю, но мы договорились, что ты будешь ждать, пока я сама не установлю с тобой связь.
   – Да, я не выполнил этого условия. Неужели мы будем терять время на споры?
   – Нет. – Адриенна сочла неразумным рисковать, включив свет, и зажгла свечу.
   – Мне жаль, что Абду внезапно обрушил на тебя известие о нашем браке. Но я не мог предупредить тебя заранее.
   – Давай-ка ближе к делу. Как мы поступим?
   – А что мы можем предпринять?
   От нее не укрылись нотки удовлетворения, прозвучавшие в голосе Филиппа.
   – Я подписал соглашение насчет выкупа. И серьезно сомневаюсь, что нам удастся украсть ожерелье и убраться из страны менее чем за неделю.
   – Интересно, подозревает ли он что-нибудь или нет? И почему так спешит со свадьбой?
   – Подозревает ли, что его дочь – одна из самых ловких и удачливых воров последнего десятилетия?
   Адриенна подняла бровь.
   – Одна из?..
   – Не забывай обо мне, дорогая.
   Филипп поднял одеяло и пробежал по ее телу пальцами.
   – Я сомневаюсь, что Абду подозревает о твоем намерении. Даже Интерпол все эти годы пытается поймать тебя и каждый раз идет по ложному следу.
   С минуту Адриенна сидела, погрузившись в размышления, и машинально вертела кольцо с бриллиантом.
   – Так как же мы поступим?
   – Это ты мне скажи. – Филипп отбросил покрывало в сторону. – Ведь это твоя игра.
   – Свадьба поставит тебя в очень неловкое положение, Филипп.
   – Я уже сам решил поставить себя в это положение, если помнишь. Я собираюсь жениться на тебе так или иначе. А будет ли это здесь или в Лондоне, для меня едва ли имеет значение.
   Никогда за всю свою жизнь Адриенна не чувствовала себя до такой степени загнанной в угол.
   – Ты знаешь, как я к этому отношусь.
   – Прекрасно знаю. И что?
   – В конце концов, это всего лишь дань традиции. Мы с тобой не мусульмане, поэтому можем не принимать все, что произойдет, всерьез. Как только мы окажемся дома, ты сможешь развестись со мной.
   Филиппа это позабавило.
   – И на каком основании?
   – Ты мужчина, тебе незачем его искать. Достаточно будет трижды повторить: «Я развожусь с тобой», и с этим будет покончено.
   – Удобно.
   Он потянулся было за сигаретой, но не закурил.
   – И я понесу только расходы на покупку четырех верблюдов.
   – Он попросил у тебя такой выкуп? Четырех верблюдов? Со смехом, который скорее напоминал рыдание, Адриенна обхватила себя руками за плечи.
   – Я торговался, как ты мне и посоветовала, но не знал, правильно ли я делаю.
   – За хромую, третью жену с тебя и то потребовали бы больше!
   – Адриенна!
   – Отец хотел оскорбить тебя, а не меня! – Она стряхнула его руку. – Это неважно, вернее, будет неважно, когда я получу «Солнце и Луну». Четыре верблюда или четыреста, это означает только, что меня продали и купили. Но повторяю, мы будем играть по его правилам, лишь пока мы здесь.
   Филипп нежно убрал ее волосы с лица.
   Свет свечи трепетал на лице девушки, и синяк стал заметнее.
   – Как это случилось?
   – Это вопрос чести.
   Заметив выражение его лица, она улыбнулась. Глаза молодого человека помрачнели, и это ее испугало. Во рту у нее пересохло.
   – Филипп!
   – Это его работа? Он ударил тебя?
   – Неважно.
   Страх за любимого охватил Адриенну, когда она заметила, что он поднимается с постели.
   – Филипп, поверь, это ничего не значит. У него есть право…
   – Нет! – Он вырвался из ее рук. – Нет, клянусь богом, у него нет такого права.
   – Здесь есть.
   Адриенна быстро заговорила, преграждая Филиппу путь к двери. Она не осмеливалась говорить в полный голос, но шепот ее звучал страстно:
   – Его правила. Помнишь? Ты ведь только что сказал об этом сам.
   – Нет, никто не имеет права бить тебя!
   – Синяки пройдут, Филипп, но, если ты попробуешь потребовать от Абду объяснений и, не дай бог, ударишь его, для нас с тобой все будет кончено. Есть лучшие способы отомстить и за меня, и за тебя. Пожалуйста.
   Адриенна подняла руку, чтобы погладить его по щеке, но он отвернулся.
   – Дай мне минуту подумать.
   Филипп знал, что она права. Он всегда мог логически мыслить, обдумывая свои поступки во всехдеталях, но сейчас ему просто хотелось убить Абду. Он сделал бы это с удовольствием.
   – Он никогда больше не ударит тебя.
   Адриенна облегченно вздохнула. Теперь Филипп снова стал самим собой.
   – Не ударит. Но это и неважно.
   Филипп нежно провел пальцем по синяку.
   – Я люблю тебя, Эдди.
   – Филипп, – она прижалась к нему, положив голову ему на плечо, – ты значишь для меня больше всех на свете.
   Филипп нежно провел рукой по ее волосам и тихо сказал:
   – Я был в комнате, где помещается сокровищница. Адриенна отпрянула от него, но Филипп прижал ее к себе еще крепче.
   – Там все примерно так, как мы и думали, но будет лучше, если мы оба взглянем на замки и во всем разберемся. А что касается ключа…
   – Дубликат ключа, который я сделала, подойдет. Его можно подогнать, если потребуется.
   – Нам лучше поторопиться. – Филипп отстранился, зная, что в разговоре с Адриенной ступил на скользкую почву. – Если ты позволишь, я могу заняться этим, ну, скажем, завтра ночью. И мы покончим с нашим делом.
   Она размышляла.
   – Завтра ночью мы займемся этим вместе.
   – Незачем быть там вдвоем.
   – Прекрасно, тогда я справлюсь сама.
   – Ты упряма как ослица, Эдди.
   – Да. Я хочу участвовать в этом деле от начала до конца. Мы займемся этим вместе, или я все буду делать одна.
   – Ладно, твоя взяла. – Филипп снова дотронулся кончиком пальца до синяка на ее лице. – Придет время, когда ты не сможешь все делать по-своему.
   – Возможно. А пока что я подумала о нашей брачной ночи.
   – Это любопытно.
   С улыбкой он зацепил кончиком пальца ее ночную рубашку за вырез и потянул к себе.
   – По правде говоря, это самое подходящее время для того, чтобы украсть ожерелье.
   – Значит, сначала дело, а потом удовольствие? Да? Ты попираешь мое мужское самолюбие, Эдди.
   – Ты не представляешь, какими долгими, скучными и утомительными бывают свадебные церемонии в нашей стране. Они длятся часами, а за столом сидят до полного умопомрачения. Зато потом нам будет предоставлена полная свобода и уединение. Нас никто не будет беспокоить. А через день, самое большее через два, мы сможем уехать отсюда.
   – Я предпочел бы видеть тебя более романтичной особой, но в этом есть смысл. Наверное, то, что два вора собираются в свою брачную ночь совершить кражу, вполне резонно.
   – Это не просто кража, Филипп. Это будет фантастическая кража, легендарная. – Адриенна быстро поцеловала жениха и сделала шаг к двери. – А теперь ты должен идти. Тебе нельзя здесь больше оставаться. Завтра ночью в три мы встретимся около сокровищницы.
   – Может быть, сверим часы?
   – Не думаю, что в этом есть необходимость.
   – А я думаю, есть.
   Прежде чем девушка успела открыть дверь, чтобы убедиться, что путь свободен, молодой человек схватил ее в объятия.
   – Пусть мне отрубят голову, но наша встреча одними разговорами не кончится.
   И Филипп понес ее к кровати.

24

   – Вы будете очень красивой невестой.
   Дагмар, портниха из Парижа, прилетевшая в Якир специально, чтобы сшить свадебный наряд, укладывала складки атласной ткани на плечах Адриенны.
   – Вот сюда надо побольше кружев.
   Портниха закалывала ткань, наклоняясь к Адриенне, потому что была гораздо выше ее. От нее пахло свежестью и духами, которым дали ее имя.
   – Оно должно ниспадать складками и струиться от горла до корсажа.
   Адриенна пристально вглядывалась в отражение в зеркале. Ее отец действовал быстро. Должно быть, получить готовое свадебное платье за неделю, да еще из рук одной из лучших модельеров Парижа стоило немало. «Конечно, это вопрос чести, – подумала она. – Король Абду не мог допустить, чтобы его дочь была отдана мужу в обычном платье. Она должна быть одета во все самое лучшее».
   – Я предпочитаю простое платье.
   Дагмар подколола длинные рукава, обузив их, чтобы они обтягивали руки.
   – Доверьтесь мне. Я создам настоящий шедевр. Портниха подняла глаза на двух своих помощниц, которые вошли, неся еще несколько платьев.
   – Это для подружек невесты. Нам дали целый список. Дагмар вытащила булавку из подушечки, прикрепленной к запястью, и вколола ее в платье где-то на талии.
   – А сколько подружек будет на свадьбе? – спросила Адриенна.
   Дагмар на мгновение подняла глаза, удивленная тем, что будущая новобрачная задает такие вопросы.
   – Двенадцать. Вот это платье великолепно.
   Дагмар сделала знак своей помощнице развернуть платье и подержать его на весу, У него был глубокий вырез и широкая длинная юбка, отделанная кружевами.
   – Мне предоставили право выбрать все на мой вкус. Надеюсь, не возражаете?
   – Не сомневаюсь, что все платья будут хороши, – улыбнулась Адриенна.
   – Повернитесь, пожалуйста. – Дагмар снова занялась нарядом невесты.
   Ей редко доводилось встречать такую сдержанную или, быть может, равнодушную невесту.
   – Шлейф нужно прикрепить вот здесь. – Она указала место ниже плеч Адриенны. – Он будет струиться как река. У вас царственный вид!
   В первый раз Адриенна улыбнулась. Эта женщина старалась на совесть.
   – Звучит прекрасно.
   Ободренная, Дагмар отступила назад, чтобы убедиться в правильности своего решения. Долгие годы она одевала богатых и знаменитых, умело маскируя их недостатки. У принцессы было прекрасное тело, миниатюрное, с чудесными формами. Что бы она ни придумала, на такой фигурке, как эта, все будет замечено. На принцессу будут смотреть с завистью. Дагмар подумала: «Как жалко, что мне не заказали все приданое!»
   – Волосы. Как вы их носите? Наверх или спускаете на плечи?
   – Как придется.
   – На свадьбе ваша прическа должна соответствовать платью и оттенять его.
   Дагмар отступила на шаг и оценивающе оглядела Адриенну.
   – Думаю, волосы следует заплести в косу. Очень по-французски, очень изысканно, как и платье. Вы наденете какие-нибудь драгоценности? Что-нибудь особенное?
   Адриенна подумала о «Солнце и Луне», сиявшем на свадебном платье ее матери.
   – Нет, к платью я не надену никаких украшений. Кстати, скажите, сколько стоит мое платье?
   – Ваше высочество…
   – Я хочу знать цену моего свадебного наряда. Дагмар пожала плечами и одернула юбку на Адриенне.
   – Оно будет стоить примерно двести пятьдесят тысяч франков.
   Кивнув, Адриенна потрогала кружева у горла и подумала о том, что заработала куда больше комиссионных при ограблении Сент-Джонов.
   – Вы дадите счет мне, а не королю.
   – Но, ваше высочество…
   – Вы дадите счет мне, – настойчиво повторила Адриенна. Она ни за что не согласилась бы надеть что-нибудь, купленное отцом.
   – Как пожелаете.
   – Эта свадьба будет в Якире, мадам, – снова улыбнулась Адриенна, – но я американка. Трудно избавиться от своих привычек.
   Когда примерка закончилась, в комнату одна за другой потянулись женщины гарема. Они пришли поглазеть на платье, выпить чаю, поговорить о свадьбах и модах. Многие стали просить Дагмар, чтобы она сшила что-нибудь и для них. Портниха с радостью согласилась.
   Женщины раздевались, демонстрируя белье. Красивое белье было их страстью, так же как и драгоценности. На них были красные пояса для подвязок и черные кружева, белый атлас и прозрачный шелк. Женщины болтали о нарядах, задавали тысячи вопросов – какие будут на свадьбе подарки, где молодые проведут медовый месяц. Ясмин примерила платье, которое подошло бы женщине вдвое ее старше.
   – Нет, оно тебе не подходит, – сказала Адриенна.
   – Мне оно нравится. Кери и другие носят такие платья. Видя огорченное личико Ясмин, Адриенна сделала знак
   Дагмар.
   – Я хочу заказать для своей сестры что-нибудь особенное.
   – Ваш отец выразил желание, чтобы все подружки невесты были в одинаковых платьях.
   Глаза Адриенны встретились в зеркале с глазами портнихи.
   – Я говорю вам, что моя сестра такого платья не наденет. Я хочу что-нибудь понежнее, что-нибудь более… – Ей хотелось сказать – «что-нибудь более подходящее для юной девушки», но она вовремя спохватилась и закончила так: – Что-нибудь более современное. Возможно, розового цвета, чтобы моя сестра выделялась среди остальных.
   Глаза Ясмин засверкали.
   – Нет, красного!
   – Розового, – повторила Адриенна.
   – Возможно, в салоне осталось что-нибудь подходящее, и я пошлю за платьем сейчас же, – кивнула Дагмар.
   – Счет за это платье тоже представьте мне. – Адриенна прикоснулась к щечке Ясмин. – Ты будешь в нем очень красивой. Как роза среди папоротников.
   – Я и в этом платье красивая.
   – Но ты будешь еще красивее. Ясмин на мгновение задумалась.
   – Оно будет шелковым?
   Когда-то и Адриенна была маленькой девочкой и мечтала о шелковом платье.
   – Ну что же, пусть будет шелковым.
   – Когда я буду выходить замуж, то сошью такое же платье, как у тебя.
   – Ты можешь надеть и это, если захочешь. Брови Ясмин взметнулись вверх.
   – Надеть уже ношенное платье?
   – Есть такая традиция – надевать свадебное платье матери, сестры или подруги.
   Ясмин, провела пальцем по атласному платью Адриенны
   «Странный обычай, – думала она, – но, если платье того заслуживает, стоит об этом подумать».
   – Я не стала бы надевать платье своей матери. Оно не такое красивое, как твое. Ведь она была второй женой. А ты почему не наденешь платье Фиби?
   – Оно не сохранилось. Но есть портрет мамы в этом платье. Если когда-нибудь ты навестишь меня в Америке, я покажу его тебе.
   – Навестить тебя? Когда?
   – Когда тебе разрешат.
   – И мы будем обедать в ресторане?
   – Если захочешь.
   С минуту Ясмин выглядела так, как выглядела бы на ее месте любая другая молодая девушка, которой предложили нечто заманчивое.
   – Некоторые женщины в Якире едят в ресторанах, но отец не разрешает этого членам семьи.
   Адриенна взяла девочку за руку.
   – Мы будем обедать в ресторанах каждый вечер.
 
   Филипп редко видел короля, но обращались с ним хорошо. «Как с дипломатом дружественной державы, приехавшим по делам», – подумал он, после того как ему была предложена экскурсия по дворцу. Ему показали все комнаты, кроме покоев на женской половине дворца, а принц, сопровождавший его, давал ему подробные и часто утомительные пояснения по истории Якира. Слушая все, что ему рассказывали, Филипп мысленно делал заметки – где находятся двери, окна, входы и выходы. Он старался запомнить количество стражей и слуг, прикидывал, когда и где они появляются, – короче, изучал распорядок жизни во дворце.
   Задавал только те вопросы, которые можно было задать. Книга, которую ему вручила Адриенна, оказалась весьма полезной, и он руководствовался ее советами. Филипп не спрашивал о женщинах, скрытых за стенами сада и узорчатыми решетками окон, о рынке рабов, который все еще существовал здесь, хотя сделки, совершаемые там, были окутаны тайной. Или об обезглавливании, из которого тайны не делалось вовсе.
   Мужчины закусывали икрой и перепелиными яйцами в комнате, в которой журчала вода во встроенном бассейне. В клетках, свисавших с потолка, распевали птицы с пестрым оперением.
   Позже в лимузине с кондиционером они проехались по городу. Рассказывая о выгодных торговых договоренностях между Якиром и западными странами, Фахид показывал гостю порт, корабли, и Филипп впервые увидел, как красив Якир, его темные холмы и море. Несмотря на обилие транспорта и бешеную скорость машин, здесь было много примет древности и, более того, чувствовалось, как эта древняя страна упорно сопротивляется западному влиянию.
   Мужчины прошли через двор, где менее пяти лет назад одна из младших принцесс и ее любовник были казнены в наказание за прелюбодеяние. Вдали Филипп разглядел серебристую колонну какого-то административного здания, увенчанную диском спутниковой антенны.
   – Якир – страна контрастов, – заметил Фахид, увидев, как матавейн схватил за руку женщину, оказавшуюся на улице без сопровождающего. – За последние двадцать пять лет в Якире произошло множество изменений, но мы страна ислама и всегда ею останемся.
   Фахид дал краткие указания шоферу, потом откинулся на подушки сиденья.
   – Религиозная полиция полна рвения, а в Якире всем правит религия.
   – Я не склонен критиковать чужую религию, Фахид. Но мужчине трудно оставаться в стороне, когда унижают женщину.
   – В некоторых вопросах мы никогда не будем придерживаться с вами одной точки зрения.
   – Что вы хотите изменить в Якире, когда будете править?
   – Я смогу изменить не так уж много. Только то, что мне разрешат изменить. Во многих случаях сам народ отторгает все новое. Они борются против прогресса точно так же, как и стремятся к нему.
   Фахид улыбнулся. В баре лимузина был кувшин холодного сока, и принц разлил его в два хрустальных стакана.
   – Вы, вероятно, удивитесь, если я скажу, что многие женщины с удовольствием носят свои покрывала.
   Филипп вытащил сигарету, а Фахид щелкнул золотой зажигалкой и поднес ему огонек.
   – Вы замечаете, что в Якире ни одна женщина не водит машину? В законе нет ни слова о том, что женщинам воспрещается водить автомобиль, и все же они опасаются это делать, потому что, если колесо у машины спустится, ей не поможет ни один мужчина. Таковы традиции. И традиции более незыблемы, чем законы.
   – И ваши женщины довольны?
   – Кто может сказать, что на уме у женщин? – Фахид усмехнулся. – В этом вопросе, пожалуй, и Восток и Запад могут прийти к одному мнению. – Когда машина остановилась, Фахид показал на одно из зданий: – Это Мемориальный университет Ахменда. Женский колледж. В Якире мы теперь поощряем желание женщин получить образование. Видите, иногда традиции становятся податливыми. Якир нуждается в женщинах – врачах, учителях, банкирах. Теперь нашим женщинам легче получить медицинскую помощь, образование или распорядиться своими деньгами. И в этом смысле все будет меняться к лучшему.
   Филипп отвлекся от созерцания здания университета и улыбнулся.
   – Рад это слышать.
   – Образование приносит знания, но вместе с тем приходят и недовольство, и желание видеть, знать и иметь больше. Якиру придется приспосабливаться, и все же, что заложено в крови, изменить невозможно. И потому женщины будут носить покрывала – это их выбор. И предпочитать жизнь в гареме, потому что там они находят безопасность и комфорт.