Робертс Нора. Женская месть

   – Значит, ваш клиент так ведет дела?
   – Так веду дела я. Он получит ожерелье, я – деньги, а вы, моя прелестная леди, сохраните себе жизнь.
   – А если я не захочу отдать вам деньги?
   – Тогда вы потеряете жизнь, а деньги все-таки останутся У меня. – Он сделал шаг вперед, угрожая ей ножом. – Очень печально умирать в канун Рождества.
   Возможно, сработал простой рефлекс, а возможно, его слова воскресили ужас, испытанный ею, когда умерла ее мать. Но когда человек протянул руку к сумке с деньгами, Адриенна ударила его ногой в пах. Нож упал и, звеня, покатился по земле, а за ним рухнул и его владелец.
   – Мерзавец, – пробормотала девушка, схватив нож, и направилась к двери.
   – Это точно, – заметил Филипп, появляясь из темноты. Одной рукой он схватил Адриенну, в другой был зажат тупорылый пистолет 38-го калибра. Но оружие ему не понадобилось, потому что посредник, скорчившись, лежал на земле и громко стонал.
   – Напомни мне, дорогая, что в твоем обществе следует носить пуле – и ударонепробиваемые шорты. А теперь забирай камни и поедем обратно.
   – Что, черт возьми, вы тут делаете?
   – Я собирался спасти твою жизнь, но ты и сама справилась. А что касается камней, Адриенна, то я предпочел бы провести Рождество не в мексиканской тюрьме, а где-нибудь в другом месте.
   Адриенна схватила мешочек с драгоценностями и выругалась:
   – А я бы предпочла, чтобы вы провалились к чертовой матери!
   Филипп поставил пистолет на предохранитель, прежде чем положить его в карман.
   – Дела приняли такой оборот, что я не сомневаюсь: мы в конце концов встретимся в тюрьме. Лично я хотел бы оттянуть этот момент. – Филипп оценивающим взглядом осмотрел Адриенну. – Вы что, рехнулись? Ведете дела с таким типом одна, без спутника!
   – Я прекрасно знаю, что делаю, и знаю, как вести такие дела. Вы можете попытаться меня арестовать, но я вас переиграю, и вы окажетесь в дурацком положении.
   – Не сомневаюсь, что вы способны это сделать. Поедем в моей машине.
   – Куда?
   – Сначала обратно в отель, чтобы вы могли снять этот дурацкий парик. В нем вы похожи на потаскушку.
   – Спасибо за комплимент.
   – Потом мы положим эти хорошенькие камешки туда, где они были раньше.
   Когда Филипп подтолкнул Адриенну к машине, часы на площади пробили полночь.

17

   Поездка назад, в отель «Эль Гранде», не успокоила ее. Адриенна чувствовала себя еще более разъяренной, когда вошла в свой номер и с силой захлопнула за собой дверь. То, что она позволила себе поддаться раздражению и показала свой гнев, было редкостью для женщины, привыкшей подавлять и скрывать любые свои чувства. Но были случаи и встречались люди, для которых можно было сделать исключение.
   – Черт бы вас побрал, Филипп, из-за вас у меня сплошные неприятности! Вы всюду суете свой нос, мешаете мне, преследуете меня!
   Она рывком стянула парик и бросила его на ковер.
   – И такова ваша благодарность?
   – Если вы попытались разыграть роль героя, то могу вам сказать, что испытываю к героям отвращение.
   – Я это запомню.
   Филипп мягко закрыл за собой дверь. Он всегда считал, что нет ничего более притягательного, чем женщина в гневе.
   Вынув из ушей дешевые золотые кольца, Адриенна швырнула их о стену.
   – Ненавижу мужчин!
   – Прекрасно.
   Кипя негодованием, она принялась срывать накладные ногти.
   – А вас в особенности.
   – Я всегда предпочитал, чтобы красивые женщины меня любили.
   – Вы не можете найти себе более интересное занятие, чем постоянно вмешиваться в мои дела?
   – В настоящий момент нет.
   Адриенна встряхнула волосами, свободно упавшими на плечи. Родинка, которая была нарисована в углу рта, шла ей не больше, чем сиреневые тени.
   – Адриенна, дорогая, что вы сделали со своим лицом? Раздраженно передернув плечами, она двинулась в спальню.
   – Убирайтесь, слышите? У меня был долгий и утомительный день.
   – Я это заметил.
   Филипп потянул носом воздух. Духи Роз или Лары, несомненно, следовало смыть и как можно скорее.
   – Женщина, с которой вы вчера пили коктейль, ваша кузина?
   Сжав зубы, Адриенна начала снимать тон с лица.
   – Так вы шпионили за мной? Как это гнусно!
   – Советую вам развивать свою фантазию. Я не против красных бикини, но уж синие с золотыми звездочками – явный перебор.
   – Вы отвратительны! – Зачерпнув пальцами кольдкрема, она принялась удалять с лица остатки грима. – Впрочем, удивляться нечему. Чем вы занимались? Сидели у окна с биноклем?
   В ответ он только усмехнулся, и Адриенна спросила:
   – Должно быть, вы любите шпионить?
   – В последнее время особенно. А вы очень хороши в своем деле, – заметил Филипп, когда Адриенна удалила последнее, что ее роднило с Ларой.
   – Рада, что вы так считаете.
   Она вытащил ярко-голубые контактные линзы. Он подивился, что они не расплавились от полыхавшей в ее глазах ярости.
   – Извините меня, но я хотела бы переодеться.
   – Дорогая, пока драгоценности Сент-Джонов под угрозой, я не выпущу вас из поля зрения, – сказал Филипп и удобно устроился в кресле. – Предлагаю вам надеть что-нибудь черное. Вам предстоит положить драгоценности на место. Хотя сделать это так же трудно, как и взять их.
   – Я не стану этого делать.
   – Тогда это сделаю я, а вы пойдете со мной.
   – Почему я должна это делать?
   – По двум причинам.
   На столе стоял букет оранжевых и ярко-красных цветов, уже слегка поникших. Филипп вытащил один и провел им под носом, предпочитая запах цветов аромату духов, которыми девушка так щедро себя обрызгала.
   – Первая заключается в том, что ваша жизнь очень осложнится, если вы откажетесь сотрудничать.
   Адриенна насмешливо фыркнула.
   – Это ужасно!
   Он бросил на нее ледяной взгляд, от которого у нее тотчас же возникло желание выпрямиться, но она только вызывающе вытянула ноги.
   – Есть и вторая, – продолжал Филипп. – Если здесь узнают о краже, я не смогу защитить вас от последствий, кроме того, это нанесет вред моей репутации, потому что я запутал следы.
   – О чем вы?
   – Только сегодня днем я направил моего начальника по ложному следу в Париж. Адриенна выпрямилась.
   – Но почему?
   Филипп уже устал от того, что девушка слишком часто повторяла этот вопрос, точно так же его без конца задавал себе он сам.
   – Я хотел дать вам шанс попытаться объяснить все мне. Адриенна до неприличия долго смотрела на молодого человека, потом перевела взгляд на свои руки.
   – Я вас не понимаю.
   Это было естественно. Филипп и сам не понимал себя.
   – Ладно, о мотивах наших поступков поговорим позже, а теперь я буду вам очень признателен, если мы тронемся в путь. Я хочу покончить с этим делом.
   Адриенна с минуту помолчала. Ей было бы легче, если бы Филипп прикрикнул на нее, обрушил на ее голову оскорбления и обвинения. Вместо этого он спокойно и логично рассуждал о том, что надо сделать. И черт возьми, ухитрился доказать ей, что она у него в долгу.
   – Я не знала, что вы на острове.
   – Вы не очень хорошо меня знаете. Пока. Я же знаю вас лучше, чем вы можете себе представить. – Филипп не обратил внимания на искру, промелькнувшую в ее глазах. – Люди нашей профессии очень склонны к исследованиям, Эдди, и проявляют отличные способности в этом плане. Я решил, что разумнее пропустить праздник у Сент-Джонов, чтобы приглядеть за вами издали.
   – Я всегда считала шпионов низшей кастой живых существ, чем-то вроде змей или личинок.
   – И вы говорите это после того, как я сделал попытку сыграть роль сэра Галахада!^[30]
   – Я вовсе не просила вас об одолжении. И не ждите от меня благодарности.
   – Я раздавлен.
   Адриенна намеренно не спеша скрестила ноги.
   – Я бы прекрасно обошлась без вашей помощи. И черт возьми, вам не удастся заставить меня раскаяться в том, что я сказала.
   «Нет, – подумал Филипп, – я заставил ее раскаяться!» И молча улыбнулся Адриенне.
   Она барабанила пальцами по ручке кресла.
   – Думаю, если не положить драгоценности на место, вам придется несладко.
   – А почему вы об этом заговорили?
   – Потому что я был вором в течение пятнадцати лет и теперь направил Интерпол в Париж, в то время как здесь, в моем присутствии, украли драгоценностей на пол миллиона долларов.
   – Я поняла.
   Адриенна поднялась и начала доставать из шкафа черную рубашку и брюки. Потом пристально посмотрела на Филиппа. Он вытащил сигарету.
   – Если стесняетесь, переоденьтесь в шкафу.
   – Джентльмен с головы до ног, – пробормотала девушка.
   – Пока будете одеваться, подумайте, каким образом вернуть драгоценности.
   – Я, черт возьми, не обязана это делать!
   – Может быть, мне подойти к вам и помочь? Мы могли бы обсудить наше общее дело.
   Адриенна согнула пластмассовую вешалку и сломала ее со щелчком.
   – У них апартаменты на верхнем этаже. Четыре комнаты, две ванных. В платяном шкафу сейф. Открывается ключом.
   – Который у вас есть?
   – Конечно.
   – Удобно. А как войти?
   – Сегодня вечером я воспользовалась планом Б, потому что хотела успеть пообедать со своей кузиной и ее семьей. Оделась в униформу горничной. Взяла тележку для белья. В это время Сент-Джоны присутствовали на коктейле для газетчиков.
   Значит, она украла их сама! Это было для Филиппа неожиданностью. Заинтригованный, он отбросил цветок и принялся шагать по комнате.
   – Когда я уже заканчивала работу, ввалилась Лорэн, но для нее все слуги на одно лицо. В общем, она меня не узнала.
   – Вы хладнокровны.
   – Это комплимент?
   Адриенна появилась из-за дверцы шкафа одетая в черное с головы до ног.
   – Просто наблюдение. Горничные не убирают номера ночью, поэтому план Б придется отбросить. В чем состоит план А?
   Двумя ловкими движениями Адриенна собрала волосы в пучок.
   – Использовать вентиляционные отдушины. Они узкие, но пролезть можно. Они находятся в потолке ванной.
   Адриенна бросила на Филиппа оценивающий взгляд.
   – Вам будет трудновато протиснуться.
   – Я всегда предпочитал такие отдушины. – Он извлек из-за пояса брюк пистолет.
   – Что вы делаете?
   Молодой человек отметил, что Адриенна даже не вздрогнула, хотя пистолет 38-го калибра имел довольно устрашающий вид. Не заметил он и обычного для женщин отвращения к оружию.
   – Во время работы я предпочитаю обходиться без лишней тяжести.
   Он открыл ящик стола и положил в него пистолет.
   – Разумно, – сказала Адриенна, пожав плечами. – Вооруженное ограбление влечет за собой более жесткое наказание.
   – Жесткое по сравнению с чем? У меня никогда не было намерения попадать в тюрьму. Просто не хочу, чтобы на украденных мною камнях появилась кровь.
   Она снова внимательно посмотрела на Филиппа, на этот раз с большим интересом. И решила, что то, что он сказал, не было проявлением высокомерия. Он сказал то, что хотел сказать.
   – Если мы собираемся вернуть драгоценности, давайте поторопимся. Хотя мне это не по душе.
   Филипп прекрасно понимал, что она чувствует. Он вытащил ожерелье и подержал на ладони – камни мерцали и отбрасывали на руку кровавый отблеск.
   – Красивые, правда? Я всегда предпочитал бриллианты, но в цветных камнях есть особая прелесть. Думаю, вы проверили их подлинность?
   – Конечно.
   Преодолевая внутреннее сопротивление, он положил камни на место и перешел к делу:
   – Нам понадобятся фонарь, еще одна пара перчаток и, конечно же, ключ.
   Адриенна собрала нужные инструменты.
   – Честно говоря, я совсем не так собиралась провести ночь.
   – Можете считать эту экспедицию рождественским подарком Сент-Джонам.
   – Они его не заслуживают. Он дурак, а она стяжательница. Филипп, ничего не ответив, опустил ключ в карман. Взял
   Адриенну за руку и вывел ее из номера. В конце коридора была боковая дверь, выходящая на крутую каменную лестницу, которой обычно пользовался обслуживающий персонал отеля.
   В нескольких футах от черного хода находился мусорный бак. Его крышка была закрыта, но из него просачивался резкий неприятный запах.
   – Почти столь же соблазнительно пахнет, как духи Роз, – прокомментировал Филипп. – Почему бы не проникнуть в вентиляционные ходы прямо отсюда?
   – Я выбрала это время не случайно. Наверняка в «Эль Гранде» полно карманников, и вполне возможно, что будут еще кражи. Если и начнется расследование, я предпочла бы, чтобы оно началось отсюда, а не внутри здания.
   – Немножко предосторожности? – спросил он, потом осмотрел инструменты Адриенны, когда она извлекла их из сумки. – Очень мило. Хирургическая сталь?
   – Конечно.
   – Разрешите мне.
   Молодой человек выбрал инструмент и начал колдовать с его помощью над замком.
   Следя за его работой через плечо, Адриенна видела, как умело и ловко он действует. Филипп чутко прислушивался, чтобы уловить момент, когда замок должен поддаться, пальцы его двигались ловко, как у скрипача-виртуоза. Адриенна всегда считала себя мастером по вскрытию замков, но была вынуждена признать, что Филипп работает лучше.
   – Как давно вы отошли от дел?
   – Прошло пять лет. Почти. – Он положил инструмент, прежде чем толкнуть и открыть дверь.
   – Вы не утратили мастерства.
   – Спасибо.
   Вместе они вошли в помещение. Там было душно и неприятно пахло. Адриенна освещала фонариком помещение, в котором они очутились. Яркая афиша о концерте поп-звезды не могла скрасить убожество этой мрачной комнаты.
   – Хозяева могли бы потратить немного денег на то, чтобы создать человеческие условия для персонала, – пробормотала Адриенна, увидев, что вверх по стене скользнула ящерица.
   – Обсудим обязательства Сент-Джонов перед обществом позже. Куда идти?
   Она показала жестом, и Филипп двинулся в сторону просторного подсобного помещения. Здесь гудел паровой котел. Огромный кондиционер гнал охлажденный воздух, и это вызвало у Филиппа воспоминания о морозных узорах на оконных стеклах его дома в Оксфордшире, где Рождество было похоже на Рождество. Хмурясь, молодой человек исследовал систему труб. Адриенна была права, когда говорила, что протиснуться через них будет нелегко.
   – Ладно, подсадите меня, а я втащу вас. Он протянул руку за фонарем.
   Адриенна размышляла о том, что мексиканская экономика находится в плачевном состоянии, а народ этой страны бедствует. Можно было бы продать драгоценности Сент-Джонов и найти способ передать эти деньги на нужды народа через общество католических благотворителей.
   – Может быть, вы передумаете? Давайте найдем ожерелью лучшее применение, чем украшать шею Лорэн. Мы могли бы поделить прибыль в соотношении шестьдесят к сорока.
   – Шестьдесят к сорока?
   – Я же проделала основную работу. Это более чем справедливо.
   Филиппа тронуло ее предложение. Он привык брать, а не отдавать. Но дело было не в деньгах, а в принципе. К сожалению, за последние несколько лет его принципы изменились. Осознание этого подействовало на него отрезвляюще. Он подумал о Спенсере, пыхтящем трубкой за своим письменным столом.
   – Давайте фонарь! – буркнул Филипп. Пожав плечами, Адриенна повиновалась.
   – То, что я предлагаю, гораздо лучшая сделка, но пусть будет по-вашему.
   – Вы сказали, их номер на верхнем этаже?
   – Последний в западном крыле, угловой.
   – У вас есть компас?
   – Нет. – Она усмехнулась. – Неужели вам неизвестно, в какой стороне запад?
   Ее слова задели его обостренное чувство собственного достоинства британца.
   – Я всегда пользуюсь компасом.
   – Не беспокойтесь. Я приведу вас куда надо.
   Молодой человек предпочел не заметить насмешки и поставил ногу на ее сплетенные руки. Адриенна не успела почувствовать его тяжести, как он влез в тоннель и протянул ей руку. Их пальцы крепко сплелись.
   Стоя на руках и коленях, Филипп начал водить лучом фонарика взад-вперед. У него было ощущение, что он находится внутри металлического гроба.
   – Похоже, мне пошло на пользу, что я лишился своего рождественского пирога. Легче протиснуться.
   – Когда ход делает зигзаг, становится очень тесно, – сообщила Адриенна охотно. – Может быть, следовало натереть вас жиром?
   С трудом поворачиваясь в тесном пространстве, он повернулся и мрачно уставился на нее.
   – Будь у меня больше времени, я бы придумал более хитроумный план проникновения.
   – Я-то не тороплюсь.
   Филипп ничего не ответил и двинулся вперед. Путешествие оказалось долгим и не слишком приятным. Много раз обшитый металлом тоннель сужался до такой степени, что Филиппу приходилось протискиваться, как змее, заползающей под камень. И все же они в полном молчании продвигались вперед. Проползая мимо отдушин, они слышали голоса, смех, шум льющейся воды.
   В какой-то момент Адриенне пришлось остановиться и подождать, пока постоялец с четвертого этажа полоскал горло в ванной. Если бы жилец номера 422 открыл глаза, когда запрокидывал голову, он бы увидел интересное зрелище. Девушка с трудом удержала смех, когда они миновали это место и поползли до следующего этажа. Когда ходы раздваивались, Адриенна указывала ему нужное направление. В уме она проделывала этот путь уже много раз. Тридцатью минутами позже они в полном изнеможении наконец добрались до вентиляционного отверстия, откуда могли любоваться розовым унитазом в номере Сент-Джонов.
   – Вы уверены? – прошипел Филипп.
   – Конечно, уверена.
   – Было бы весьма непрофессионально положить драгоценности в чей-нибудь чужой сейф.
   – Я же сказала, что уверена, – прошептала Адриенна. – Видите пестрый купальный халат за дверью?
   Чтобы посмотреть, Филиппу пришлось изогнуться так, что его колени уперлись в живот.
   – Вон тот?
   – Да, я подарила его Лорэн на день рождения. Филипп некоторое время молча изучал халат.
   – Вы ведь ее не любите, верно?
   – Она терроризирует своих слуг, увольняет их по своему капризу и за три года, что я ее знаю, ни разу не оставила чаевых в ресторане.
   С минуту он не двигался с места. Потом, как бы одумавшись, стряхнул с ее щеки пыль, которая собралась там во время их долгого путешествия по вентиляционным ходам.
   – Почему мы бездействуем?
   Пожав плечами, Адриенна быстро принялась за работу и отвинтила шурупы. Как только она спрятала инструменты в карман, Филипп поднял решетку и отложил ее в сторону.
   – Подождите здесь.
   – Нет, я иду с вами.
   – В этом нет нужды.
   Адриенна положила руку ему на плечо.
   – Я не уверена, что вы положите вещи в сейф!
   – О, ради всего святого!
   Филипп нехотя скользнул в отверстие. Несколькими секундами позже за ним последовала Адриенна, так же тихо, не произведя ни малейшего шума. Он автоматически потянулся, чтобы поддержать девушку. Когда его руки сомкнулись у нее на талии, молодой человек подумал, что предпочел бы провести этот вечер по-другому.
   Внезапно послышался какой-то шум. Прошла минута, прежде чем они поняли, что это. Адриенна закрыла лицо руками, стараясь не расхохотаться. Ранним рождественским утром чету Сент-Джонов обуревала страсть. Скрипели пружины супружеской постели. Стонала Лорэн. Было слышно тяжелое дыхание Чарли.
   – Давайте не будем их смущать, – пробормотал Филипп, скользнув как тень в коридор.
   Звуки, доносившиеся из спальни, то усиливались, то ослабевали, пока Адриенна и Филипп возились с сейфом. Слыша стоны Лорэн, было трудно удержаться от восторга перед жизненной силой Чарли. Под тонкими хирургическими перчатками руки Филиппа повлажнели – не от напряжения, а потому, что крики и стоны Лорэн его возбудили. Поединок на постели продолжался. Адриенна не могла справиться со смехом, и луч света от фонаря прыгал и метался в разные стороны.
   – Возьмите себя в руки, – прошипел Филипп и вырвал у нее фонарь.
   – Прошу прощения. Я просто представила Чарли голым.
   – Пожалуйста, не делайте этого на пустой желудок.
   Он нашел шкатулку из-под драгоценностей, оставленную Адриенной, и положил в нее сверкающее ожерелье. При этом сердце его защемило – честно говоря, ему очень не хотелось возвращать камни владельцам. Он чуть не застонал, но не из-за драгоценностей, а потому, что звуки, издаваемые Лорэн, достигли высшего накала, а бедро Адриенны было совсем рядом.
   Поднявшись на ноги, Филипп потащил ее через коридор в ванную.
   – Наверх, живо! – Его голос был резким и отрывистым, и она вздернула подбородок.
   – Вы, конечно, знаете, как развлекаются подобным образом.
   Она встала на край унитаза и протиснулась сквозь отверстие.
   Филипп уже наполовину скрылся в люке, когда за дверью послышались шаги. Оттолкнувшись ногами, он протиснулся в вентиляционный ход в тот самый момент, когда дверь ванной отворилась.
   – Боже милосердный, я сейчас умру! – шептал Чарли в полном изнеможении. Он стоял, опираясь о раковину, и стирал с лица пот. Адриенна и Филипп замерли. Чарли налил в стакан воду, проглотил ее с жадностью и помочился.
   Из спальни послышался голос Лорэн:
   – Вернись, дорогой, у меня для тебя есть еще один подарок.
   – Я сейчас! – обреченно ответил пожилой супруг, выключил свет и с понурым видом отправился выполнять свои супружеские обязанности.
   Обхватив себя руками, Адриенна раскачивалась от смеха. Право же, это зрелище стоило драгоценностей. Или… почти стоило.
   – Держите себя с достоинством, ваше высочество, – сказал ей Филипп, ставя на место решетку.
   – Давайте выбираться отсюда.
 
   Это не было в полной мере похоже на возбуждение, охватывающее ее, когда она брала что-нибудь из сейфа, но все-таки приближалось к нему.
   Смех, который она так долго подавляла, теперь прорвался, и Адриенна не переставала хохотать, даже когда Филипп последовал за ней в номер.
   – Невероятно, просто невероятно! – Она упала на стул, расслабленная, с пылающим лицом. Сейчас Адриенна была совсем не похожа на замкнутую, отрешенную принцессу. Сбросив с ног туфли, она улыбнулась ему. – Это было настолько немыслимо, что я, кажется, больше не сержусь на вас.
   – Ну, в таком случае я могу немного поспать.
   – А вы всегда злитесь после работы?
   Филипп действительно был раздражен. Напрасно он позволил ей ползти по вентиляционным ходам впереди. Его раздразнил вид ее хорошенького, плотно обтянутого брюками зада. Не в состоянии усидеть на месте, молодой человек заметался по комнате.
   – Из-за вас я пропустил ужин.
   – А! – В этом восклицании не прозвучало сочувствия. – Думаю, что в это время здесь номера не обслуживают. Но у меня есть плитка шоколада.
   – Давайте ее сюда.
   – Там еще осталось вино.
   Адриенна налила вина в два стакана и один протянула Филиппу.
   – Вероятно, мне не следует на вас сердиться. Деньги-то остались у меня. Я забрала их из лавки.
   Он удержал ее за запястье, прежде чем она успела сесть на место.
   – Неужели деньги так важны?
   Адриенна подумала о центре реабилитации пострадавших женщин, который финансировала, и ответила:
   – Да, важны.
   Филипп отпустил ее руку и снова начал кружить по комнате.
   – Что вы от этого имеете, Эдди? Время от времени он отстегивает тысчонку-другую? Вы в долгу у него или любите его? Но ведь это может завести вас далеко, а он, насколько я мог заметить, не подвергается никакому риску. Вы же раз за разом рискуете всем, все ставите на карту.
   Адриенна пила мелкими глотками теплое вино и смотрела на Филиппа, меряющего шагами комнату. «Он двигается как пантера, – подумала она. – Будто беспокойно шагает по клетке взад и вперед».
   – О ком вы говорите? – спросила Адриенна. – Кто этот
   «он»?
   – Это вы должны мне сказать.
   Филипп резко повернулся. Его душила ревность, терпение иссякло. Он был готов взорваться.
   – Я хочу знать, кто этот ваш таинственный сообщник. Филипп вытащил сигарету, сломал ее и потянулся задругой.
   – У меня нет сообщника, – тихо сказала Адриенна.
   – Думаю, на сегодняшний вечер игр достаточно.
   – Я уже говорила вам раньше: то, что я делаю, – мой собственный выбор.
   – Вы сказали мне также: делаете это из-за мужчины.
   – Да, но совсем не в том смысле, как вы это поняли. Нет никого, кто шантажировал бы меня, платил мне или спал со мной. – Адриенна снова села, откинувшись на спинку стула. – Я работаю одна и для себя. У меня нет ни сообщника, ни долгов.
   Филипп медленно выдохнул дым и спросил с неподдельным интересом:
   – Вы пытаетесь меня уверить, что кражи драгоценностей на миллионы фунтов за последние девять или десять лет – дело ваших рук?
   – Я не пытаюсь заставить вас чему-нибудь верить. Вы хотели знать правду, и я решила открыть вам ее. – Адриенна нахмурилась, глядя в стакан с вином. – Видите ли, эта информация не имеет особого значения, потому что у вас нет доказательств. Ваше начальство подумает, что вы рехнулись, а я уже решила, что эта кража будет последней.
   – Все это ложь! Вы были еще девчонкой, когда началась эта история.
   – Мне было шестнадцать, когда я начала работать, – продолжала Адриенна, выдержав его пристальный взгляд. – Но оказалась способной и быстро научилась всему.
   – Что вас толкнуло на это?
   Слабая улыбка, появившаяся было на ее губах, исчезла.
   Она отставила в сторону стакан с такой силой, что он звякнул.
   – А уж это не ваше дело. Это моя личная жизнь.
   – Больше у вас нет жизни, отдельной от моей.