Страница:
Для большинства игроков самый легкий способ вступить в игру — обратиться к брокеру. Берете телефонную трубку и говорите ему, что вы хотели бы продавать или покупать. А затем поддерживаете с ним постоянный контакт, принимая все решения самостоятельно. Беда только в том, что дилеры в операционных залах первыми вступают в игру и первыми из нее выходят, а вы узнаете новости из вторых рук. Обычно эта проблема решается с помощью брокерского счета. Другими словами, вы даете брокеру некоторую сумму денег, и он играет за вас. А вы к конце каждого месяца получаете уведомление о положении дел на вашем счету.
Может показаться, что это самый безболезненный метод. Но при этом нужно абсолютно доверять брокеру, распоряжающемуся вашим счетом, потому что ему до смешного легко сделать так, что все ваши выигрыши обернутся потерями в его пользу.
Здесь следует четко и недвусмысленно заявить, что большинство брокеров работает честно. Им достаточно того, что вы рискуете своими деньгами, а они получают процент с ваших операций. Большинство брокеров горы дятся тем, что зарабатывают деньги для своих клиентов.
Но бывают и исключения.
В Англии в начале 1980-х годов появилась восходящая звезда по имени Кейт Хант, очень молодой человек, основавший компанию под названием «Иксчендж секьюритиз энд коммодитиз». Он предлагал клиентам услуги, основанные на его таланте предвидеть изменения на рынке золота в обмен на процент с доходов. За 1978-1982 годы он мог похвастаться средней годовой прибылью в 93%. Он также изобрел пари «индекс», которое сегодня является одним из популярных развлечений в лондонском Сити. Идея в том, что вместо операций через брокера, вы можете проводить те же операции через букмекера. Покупаете ли вы золото или продаете фунты, специальный букмекер может принять вашу ставку. За каждый пункт платится определенная сумма денег. Притягательность этой игры в том, что выигрыши считаются доходами от азартных игр и не облагаются налогом. Тогда как прибыли от товарных операций через брокера рассматриваются как приращение капитала.
К весне 1983 года империя Ханта процветала. Фонды клиентов составляли восемнадцать миллионов фунтов стерлингов, и еще полмиллиона каждую неделю приходили по почте.
Примерно в это же время к нему явились джентльмены из министерства торговли и попросили показать контракты на некоторые торговые операции. Он не мог предъявить ни этих контрактов, ни каких-либо других, потому что за последние шесть месяцев он вообще не вел никаких торговых операций. Сообразив, что власти решили взяться за него всерьез, и памятуя, что береженого бог бережет, Хант исчез. Вместе с десятью миллионами фунтов.
В 1984 году группа инвесторов из Соединенных Штатов заявила, что пятнадцать миллионов долларов якобы испарились во время арбитражной сделки с сахаром, проведенной компанией «Конти коммодити сервисиз», чей офис располагался в Перл-Ривер, штат Нью-Йорк. «Конти коммодити сервисиз», дочерняя компания, целиком принадлежащая частной империи «Континентал грэйн», считается третьей по величине брокерской компанией в Соединенных Штатах и ежегодно зарабатывает на комиссионных около ста миллионов долларов или даже больше. В своей жалобе инвесторы утверждали, что «Конти» превысила установленные лимиты торгов и в придачу торговала какао. Представитель «Конти» согласился, что в их программу арбитража входил главным образом сахар, но в целом в рамках программы можно было торговать несколькими товарами. Впрочем, нет ничего удивительного, что компания столкнулась с трудностями при торговле какао — рынок какао рухнул всего лишь за несколько месяцев до того, как начали поступать жалобы.
Инвесторы вносили деньги на один из дискреционных счетов «Конти», причем суммы иногда доходили до пятидесяти — ста тысяч долларов. Вот и все. Никаких ухищрений. Никакого воображения. Ничего не нужно делать самому. Сиди и надейся на брокеров из Перл-Ривер, которые будут за тебя работать.
Вдобавок «Конти» всегда настаивала, чтобы клиенты, перед тем как открыть счета, подписали заявления о том, что осведомлены о риске подобных операций. Форма таких заявлений разработана американской комиссией по фьючерсным сделкам, и они еще больше увеличивают и без того чрезвычайно рискованный характер игры на товарной бирже. Это похоже на то, как производитель сигарет печатает на пачке: «Курение опасно для вашего здоровья».
В начале 1984 года некоторые вкладчики «Конти» стали жаловаться, что не получают никаких сведений о состоянии своих счетов, что счета не закрываются по первому требованию, что служащие «Конти» не отвечают на телефонные звонки и что суммы на счетах, мягко говоря, разочаровывают.
Один инвестор, вложивший в программу девяносто, семь тысяч долларов и постоянно получавший сообщения, что эта сумма растет, остался всего с сорока тремя тысячами. Другой, вложивший пятьдесят тысяч долларов, к конце концов получил от «Конти» сообщение, что не только потерял все свои деньги, но и остался должен «Конти» еще семнадцать тысяч. Третий (брокер фондовой биржи, который мог бы быть и предусмотрительней) заявил, что отправил «Конти» восемьдесят пять тысяч, с тем чтобы большая часть этих денег была вложена в казначейские векселя и он мог по крайней мере получать процент с векселей и, может быть, даже 10-20% или больше на регулярных товарных торгах. В течение нескольких следующих месяцев он снял со счета четырнадцать с половиной тысяч долларов, считая, что его взнос по-прежнему составляет восемьдесят пять тысяч, а ов снимает со счета только проценты и доходы. Но когда через восемь месяцев кто-то наконец удосужился просмотреть его счет, там оказалось только сорок одна тысяча. Он закрыл счет, потребовав немедленной ликвидации всех контрактов. На следующий день на его счету осталось всего семнадцать тысяч.
По странному совпадению, один из руководителей «Конти», человек по имени Терри Баллард, когда-то работал в лондонской «Эс-эн-дабл ю коммодитиз». Эта компания в начале 1984 года сменила название на «Саншайн майнинг оф Ландон лтд.» и была дочерней фирмой «Саншайн майнинг корпорэйшн», которая несколько лет назад сыграла немаловажную роль в попытке братьев Хант прибрать к рукам мировой рынок серебра. С тех пор «Саншайн» закрыла свои офисы в Лондоне и Нью-Йорке, забросила товарные сделки и вернулась обратно в Техас заниматься своим основным делом, обозначенным в ее названии12. В 1981 году группа разъяренных инвесторов — в основном из Англии, Северной Ирландии и Западной Германии — обвинила «Эс-эн-дабл ю коммодитиз» в том, что с их брокерских счетов исчезло несколько миллионов фунтов. Но власти не смогли начать уголовного преследования, потому что эти обвинения не были подкреплены доказательствами. Официальное объяснение заключалось в том, что Баллард потерпел неудачу на нескольких сделках с сахаром, вот и все.
Плохо только, что с Баллардом это случилось не в первый раз.
Что ж, таковы условия этой игры.
Несмотря на то что торговцы товарами пытаются убедить публику в обратном, контроль за брокерской товарной торговлей совсем не так строг. Американская комиссия по фьючерсным сделкам, конечно, имеет над брокерами некоторую власть, но далеко не такую, какую имеет, допустим, американская ассоциация зубных врачей над зубными врачами. Даже проведенная в 1986 году так называемая «большая» модернизация лондонского Сити и всевозможные перемены, направленные на саморегуляцию торговых операций, оказались недостаточными, чтобы защитить публику от зачастую неразборчивых в средствах торговцев. Впрочем, нужно еще раз заметить, что большинство торговцев торгуют честно. Но крупные прибыли, которые можно получить на товарных операциях, всегда связаны с огромным риском понести не менее крупные убытки.
Дело в том, что любому торговцу, который по-настоящему знает свое дело, очень легко сделать, чтобы очки, заработанные его клиентами, превратили их в миллионеров в минусе.
Например, так.
Торговец работает в нью-йоркской компании «Нечестная торговля» и занимается операциями с брокерскими счетами. У него есть знакомый, работающий в лондонской компании «Нечистоплотные товарные операции лтд.», и свой собственный счет там же. Кроме того, у него есть еще один знакомый в нью-йоркской компании «Сомнительные сделки» и собственный счет в этой компании. Поскольку, как мы уже говорили, в итоге товарных операций всегда получается ноль и на каждого выигравшего приходится проигравший, то торговцу из «Нечестной торговли» нужно всего лишь ориентировать свой счет в «Нечистоплотных товарных операциях» против торговых операций клиентов в Лондоне и попросить «Сомнительные сделки» сделать то же самое в Нью-Йорке. Так как цифры арбитража всегда в его пользу, то клиенты всегда будут в проигрыше, в то время как он будет получать прибыль и в Нью-Йорке и в Лондоне. Вот как это просто.
Забавно, что именно «Конти коммодитиз» (очевидно, для приманки новых клиентов) не так давно дала в газеты серию рекламных объявлений о правилах игры.
Среди прочих там были такие рекомендации:
И так было всегда.
В 1849 воду вся Америка услышала крик «эврика!» — в холмах Калифорнии было обнаружено золото.
И подобно десяткам тысяч других искателей богатства, Исаак Фридлэндер подался на Запад.
Этот крупный молодой человек (говорят, что его рост был шесть футов и шесть дюймов, а вес — почти триста фунтов) родился в Германии и был привезен в Америку еще ребенком. Он вырос в Южной Каролине. Это был еще и довольно толковый молодой человек, потому что сразу же по приезде в Сан-Франциско он оценил ситуацию и понял (почти так же, как и Роуленд Мэйси), что, когда все рвутся промывать золото, есть возможность заработать деньги в других сферах, находящихся как бы в стороне. Одной из таких сфер была хлеботорговля. Золотоискатели, которые спускались с холмов, чтобы пустить по ветру свой золотой песок, были не очень озабочены высокими ценами. Фридлэндер для начала пролез в этот вид бизнеса в качестве посредника и стал медленно, но уверенно прибирать рынок к рукам.
В 1852 году, скупив всю поставку муки в Сан-Франциско, он смог увеличить цены на хлеб настолько, что стал миллионером.
Чтобы укрепить свои позиции (по крайней мере он думал, что укрепляет их), Фридлэндер построил мучные фабрики и зернохранилища. Когда между Калифорнией и Великобританией неожиданно развернулась активная торговля зерном, он стал экспортером, торговцем и производителем. Он внедрился почти во все виды операций с зерном — от производства до транспортировки. А когда выяснилось, что состояние морских перевозок из Сан Франциско в Англию не удовлетворяет его требованиям, он стал еще и корабельным магнатом. Причем довольно скоро занял в этом деле настолько сильные позиции, что мог диктовать расценки на фрахт. Как только на сцене появлялся конкурент, Фридлэндер без труда выживал его.
Но все его деньги были связаны с зерном.
И в один прекрасный день 1877 года рынок зерна рухнул.
Фридлэндер попал в очень тяжелое положение. У него оказалось слишком много яиц в одной корзине. Цены обернулись против него. Огромные партии зерна, которыми он располагал, стали слишком дорогими. Он не мог выполнить своих обязательств. Пирамида развалилась, и Фридлэндер был полностью разорен.
Ровно двадцать лет спустя мир узнал о еще одном коммерсанте, разорившемся на товарных операциях.
Двадцативосьмилетний Джо Лейтер, сын Леви Лейтера, одного из основателей универсального магазина «Маршалл филд» в Чикаго, вбил себе в голову, что сможет прибрать к рукам весь рынок пшеницы в стране.
Он вошел в игру осенью с миллионом долларов, принадлежавших его папаше, и все казалось ему простым и легкодостижимым. Миллион долларов может принести десять миллионов на срочных сделках. Все, что требуется, — скупать контракты до тех пор, пока ему не удастся поднять цены, а затем продавать. Разве это сложно? Поэтому в течение следующих нескольких месяцев он скупал все срочные контракты на пшеницу, какие только мог найти.
Время вроде бы было выбрано оптимально. Европа и Индия сообщали о плохих урожаях. Цены на пшеницу не могли не подняться. Удача была на его стороне, и он продолжал скупать.
Но главную ставку он делал на зиму.
Каждый, кто бывал в Чикаго зимой, по собственному опыту знает, что это верная ставка.
Зимой в Чикаго холодно. Очень холодно. И ветрено. Ветер приходит с озера Мичиган. На местном негритянском сленге этот ветер называют «ястребом», и если вы решили прогуляться по берегу озера, держитесь за специальные перила, потому что «ястреб» может сбросить вас в воду. И еще в Чикаго зимой много снега. Целые горы. Холод и ветер превращают снег в лед, и весь Чикаго становится огромной глыбой смерзшегося льда. Современные снегоочистители работают достаточно эффективно, но и сегодня, когда приходит шторм с озера, жизнь в городе замирает. А представьте себе, как все это выглядело в начале века.
В первые месяцы 1898 года казалось, что Лейтер не может проиграть. Как и следовало ожидать, Великие Озера замерзли, баржи встали на прикол до весны и доставить пшеницу в Чикаго было невозможно.
Как и следовало ожидать, цены взвились до небес.
Но, как мы помним, в товарных операциях доход одного — это убыток другого. И в этом случае прибыль Лейтера шла непосредственно из кармана Филипа Армора.
Семейным бизнесом Арморов было мясо, его упаковка и крупы. Тогда (как и сегодня) это был очень ответственный бизнес, накладывающий серьезные обязательства. Армор знал, что делает погода с ценами на пшеницу, и понимал, что ему дорого обойдется, если он будет просто сидеть в своем офисе и ждать, когда наступит оттепель. Поэтому он решил попытаться хотя бы снизить убытки. Сколько бы пшеницы ему ни удалось раздобыть — это было лучше, чем ничего. Он приказал капитанам судов, перевозящих зерно, прокладывать дорогу через замерзшие озера динамитом. Естественно, он предложил за это дополнительную плату.
Каждый корабль, дошедший до Чикаго, буквально вынимал деньги из кармана Лейтера.
Цены на пшеницу упали до менее одного доллара за бушель. Лейтеру удалось поднять их до 1,83 доллара. Но внезапно, как гром среди ясного неба, правительство объявило, что весенний урожай пшеницы ожидается рекордным. Лейтеру надо было вовремя вспомнить известный совет Меера Ротшильда: «Получая прибыль, никогда не разоришься». А теперь, когда цены на пшеницу падали, Лейтер остался с огромным количеством слишком дорогой пшеницы на руках. Он потерял десять миллионов долларов.
Между прочим, у этой истории есть небольшой, но довольно забавный постскриптум. Сестра Лейтера, Мэри, вышла замуж за англичанина по имени Джордж Керзон, который ко времени описываемых событий стал лордом Керзоном, вице-королем Индии. В те дни вице-король должен был иметь собственные средства к существованию. Мэри рассчитывала, что им помогут деньги семьи, но Джо потерял большую их часть, и Керзону чуть было не пришлось отказаться от должности.
Еще одним зерновым магнатом, потерпевшим тяжелую неудачу, был Эдвард У. Кук.
Почти все называли его Нэдом. Он начинал хлопковым брокером в Мемфисе, штат Теннесси, и до шестидесятых годов работал в компании своего отца «Кук энд К°» — пока не смог убедить своего старика переориентироваться с хлопка на сою. Его дебютом на новом поприще была покупка двенадцати тысяч бушелей, на которой он умудрился потерять четырнадцать тысяч долларов. Однако он решил взяться за дело всерьез и, не стыдясь того, что ему уже скоро стукнет сорок, начал где только можно обучаться торговле зерном. Когда в 1967 году его отец отошел от дел, Кук вложил двенадцать миллионов долларов в постройку элеватора на берегу Миссисипи в тридцати милях к северу от Нового Орлеана. Для компании с капитаном в десять миллионов это была непосильная нагрузка, и он стал искать возможности справиться с этой проблемой.
Он нашел решение прямо в Мемфисе в лице компании «И. Л. Брюс энд К°».
Эта компания, по праву заслужившая весьма скандальную известность, занималась настилкой полов из твердых пород дерева. Меньше десяти лет назад цена ее акций была вполне приемлемой — семнадцать долларов за акцию, но вдруг ни с того ни с сего она стала резко подниматься. Весной 1958 года за очень короткое время она подскочила до головокружительной высоты в 190 долларов. В один из дней стоимость акций поднялась сразу на сто долларов. Это произошло в результате борьбы за перекупку компании, приведшей к тому, что почти все акции оказались в одних руках. Почти как в случае со «Штуц» и «Пиггли Уиггли» полстолетия назад. Но не совсем так. Во всяком случае, за три-четыре месяца цена на акции снова упала и держалась на одном уровне до 1962, года, когда «И. Л. Брюс энд К°» опять попала на первые, страницы газет. Оказалось, что человек, контролировавший компанию, некто по имени И.М.Гилберт, очень срочно решил отправиться в отпуск в Бразилию. И чтобы не скучать на пляжах Ипанемы, прихватил с собой два, миллиона долларов.
Когда Кук положил глаз на «И. Л. Брюс энд К°», она была на последнем издыхании, но все еще стоила в три раза дороже, чем «Кук энд К°». И, что было совсем замечательно, у нее имелись наличные деньги. Поэтому он провернул довольно замысловатую перекупку компании, что привело к созданию компании «Кук индастриз», которую он акционировал в 1969 году.
В первый год они терпели убытки. В следующем году немного заработали — немного, но все же заработали. Еще через год затраты стали окупаться. Кук отличался нетрадиционными методами работы. Однажды он вызвал четырех сотрудников, кандидатов на повышение, и попросил каждого написать рекомендацию одному из трех других. При этом у него было типично южное обаяние — оно и помогло ему в 1972 году добиться решающего перелома. Он продал русским почти сорок миллионов бушелей сои за 225 миллионов долларов. Советы и раньше покупку зерно в Америке, но сою они купили впервые. Хотя Кук получил на этом всего-то 1-2%, сама сделка принесла ему известность.
Доходы «Кук индастриз» подскочили с 3,6 миллиона долларов в 1972 году до 46,2 миллиона в 1974.
Какое-то время ему не удавалось ничего напортить. За несколько месяцев цены на сою поднялись с 3,4 доллара за бушель до тринадцати. По оценкам, только на этом Кук заработал десять миллионов долларов. Кроме того, он заключил контракт на аренду элеватора, когда аренда еще стоила около десяти центов за бушель, и смог ее продать, когда стоимость аренды поднялась до семидесяти пяти центов.
Его прибыль до вычета налогов приблизилась к отметке семьдесят пять миллионов долларов.
А затем рынок зерна свернулся.
Однако, в отличие от Фридлэндера и Лейтера, Кук занимался и другими делами, включая страховку. Но тут в самый неподходящий момент большая группа экспортеров зерна была поймана на обвешивании. Участие в этом самого Кука не было доказано, чего нельзя сказать о «Кук индастриз». Так же как и о «Конти» или «Бандж». Как выяснилось, операторы элеваторов постоянно обсчитывали клиентов в пользу своих компаний и недовешивали зерно, предназначенное для отправки по морю. Кажется, даже существовали инструкции, предписывавшие при отправке в порты развитых стран недогружать до восьмой части процента от общего веса. Процент, конечно, невелик, но за несколько отправлений набегало вполне приличное количество. А при отправке в порты стран третьего мира, где оборудование для взвешивания было не слишком точным, операторы элеваторов недовешивали до 1,5%. Правительство Соединенных Штатов положило этому конец. Замешанные в деле компании отказались от сопротивления и получили все, что им причиталось. Наиболее активные участники хищений были осуждены и посажены в тюрьму.
Но законники почуяли, что пахнет жареным. На «Кук индастриз» были поданы многочисленные иски, в том числе и иск от американского правительства на сумму двадцать четыре миллиона долларов. Стоимость акций компании упала ниже половины номинала. Торговые убытки переливались через край и за три квартала достигли двадцати семи миллионов долларов. Кук был вынужден продать «И.Л. Брюс энд К°». В отчаянье он попытался отыграться на срочных сделках, но потерпел убытки. Он купил новые контракты. И опять потерпел убытки. Он не смог вернуть свои деньги. Чем больше он играл, тем больше проигрывал. Когда карта не идет, нужно прекращать игру. Но он не смог остановиться и продолжал играть. Никто не знает, сколько миллионов он потерял на срочных контрактах, но этого оказалось достаточно, чтобы ситуация стала необратимой.
В июне 1977 года Нэд Кук попросил приостановить торговлю его акциями. Он потерял королевское состояние и обанкротил свою компанию.
Рассказывают, что в тот вечер, когда об этом было сообщено, в Далласе произошел довольно любопытный телефонный разговор. Один репортер якобы позвонил миллионеру Банкеру Ханту и спросил, что тот думает о бесславном конце Нэда Кука. Хант спросил, будет ли его ответ записан на пленку. Репортер ответил утвердительно. Тогда Хант ответил: «Я считаю, что Нэд Кук — настоящий джентльмен, и я очень сожалею о том, что с ним произошло». После этого репортер выключил магнитофон и повторил свой вопрос. И тогда Хант якобы ответил: «Так и надо этому говнюку».
Это случилось незадолго до того, как многие стали говорить подобные вещи и о самом м-ре Ханте.
В начале семидесятых годов, перед тем как арабы выпустили из бутылки джинна мировых цен на нефть, серебро стоило около двух долларов за унцию. Понимая, что серебро является сырьем первостепенной важности как для электроники, так и для фотографии, Банкер и его брат Герберт решили, что они могли бы совместить приятное с полезным, прибрав к рукам весь рынок серебра.
Их отец, Хант, нефтяной спекулянт и игрок, почти наверняка послужил прототипом Джока Ивинга в телесериале «Даллас». Было, правда, одно существенное отличие: старый Хант был так богат, как не снилось никому из Ивингов. И, быть может, подлее их. Он умер миллиардером в 1974 году, когда в Америке миллиардеров было не так уж много. Спустя двенадцать лет в список пяти самых богатых людей Соединенных Штатов (естественно, все они были миллиардерами) входили двое членов семьи Хант. Вдобавок еще пятеро членов семьи Хант оставили только семерым из пятнадцати его детей различной собственности на три миллиарда долларов.
Незадолго до смерти отца Банкер и Герберт начали скупать серебро. Рассказывают, что Банкер как-то наткнулся на книгу под названием «Доходы от серебра в семидесятых годах», которая и пробудила его неподдельный интерес к этому металлу. В книге предсказывалось, что рано или поздно серебро станет цениться дороже золота, и, разумеется, такая перспектива не могла отпугнуть Банкера и Герберта, независимо от того, кто вбил эту идею в их головы.
В декабре 1973 года, когда братья Хант имели контракты на тридцать пять миллионов унций, цена стала подниматься с 2,90 доллара все выше и выше. Менее чем за два месяца она достигла 6 7 доллара. Братья Хант считали, что им без особых усилий удалось достичь желаемого. Но они не знали, что мексиканское правительство владело пятьюдесятью миллионами унций серебра, закупленного по цене дешевле двух долларов. При цене серебра 6,7 доллара за унцию мир из Мексико-Сити выглядел весьма радужно, и правительство решило, что пора получить прибыль. Мексиканцы наводнили рынок своим серебром. Стоимость его упала до четырех долларов.
Войдя во вкус этого дела, братья спокойно продолжали скупать серебро в течение еще четырех лет.
В одни периоды они были более активны, в другие — менее. Помимо этого они занимались и другими товарными операциями и одно время даже уделили внимание сое.
К 1979 году братья Хант вместе с королевской семьей Саудовской Аравии в качестве партнеров и при поддержке брокерских компаний вроде «Конти» и «Саншайн» владели или контролировали через другие компании несколько сотен миллионов унций серебра.
Когда они сделали первый решительный шаг, цена серебра была около шести долларов за унцию.
К октябрю консорциум владел более чем 25% всех акций на серебро на Нью-йоркской товарной бирже и пятью из каждых восьми акций на серебро на бирже «Чикаго борд оф трейд».
В концу года они взвинтили цены до девятнадцати долларов за унцию, что увеличило их капитал более чем втрое. Но этого показалось им недостаточно. В феврале — марте 1980 года они сделали заем на чудовищную сумму в 1,3 миллиарда долларов (говорят, что это составило 9% от общей суммы займов, сделанных в Америке за этот двухмесячный период) и всадили его в серебро, взвинтив цену до сорока девяти долларов.
Может показаться, что это самый безболезненный метод. Но при этом нужно абсолютно доверять брокеру, распоряжающемуся вашим счетом, потому что ему до смешного легко сделать так, что все ваши выигрыши обернутся потерями в его пользу.
Здесь следует четко и недвусмысленно заявить, что большинство брокеров работает честно. Им достаточно того, что вы рискуете своими деньгами, а они получают процент с ваших операций. Большинство брокеров горы дятся тем, что зарабатывают деньги для своих клиентов.
Но бывают и исключения.
В Англии в начале 1980-х годов появилась восходящая звезда по имени Кейт Хант, очень молодой человек, основавший компанию под названием «Иксчендж секьюритиз энд коммодитиз». Он предлагал клиентам услуги, основанные на его таланте предвидеть изменения на рынке золота в обмен на процент с доходов. За 1978-1982 годы он мог похвастаться средней годовой прибылью в 93%. Он также изобрел пари «индекс», которое сегодня является одним из популярных развлечений в лондонском Сити. Идея в том, что вместо операций через брокера, вы можете проводить те же операции через букмекера. Покупаете ли вы золото или продаете фунты, специальный букмекер может принять вашу ставку. За каждый пункт платится определенная сумма денег. Притягательность этой игры в том, что выигрыши считаются доходами от азартных игр и не облагаются налогом. Тогда как прибыли от товарных операций через брокера рассматриваются как приращение капитала.
К весне 1983 года империя Ханта процветала. Фонды клиентов составляли восемнадцать миллионов фунтов стерлингов, и еще полмиллиона каждую неделю приходили по почте.
Примерно в это же время к нему явились джентльмены из министерства торговли и попросили показать контракты на некоторые торговые операции. Он не мог предъявить ни этих контрактов, ни каких-либо других, потому что за последние шесть месяцев он вообще не вел никаких торговых операций. Сообразив, что власти решили взяться за него всерьез, и памятуя, что береженого бог бережет, Хант исчез. Вместе с десятью миллионами фунтов.
В 1984 году группа инвесторов из Соединенных Штатов заявила, что пятнадцать миллионов долларов якобы испарились во время арбитражной сделки с сахаром, проведенной компанией «Конти коммодити сервисиз», чей офис располагался в Перл-Ривер, штат Нью-Йорк. «Конти коммодити сервисиз», дочерняя компания, целиком принадлежащая частной империи «Континентал грэйн», считается третьей по величине брокерской компанией в Соединенных Штатах и ежегодно зарабатывает на комиссионных около ста миллионов долларов или даже больше. В своей жалобе инвесторы утверждали, что «Конти» превысила установленные лимиты торгов и в придачу торговала какао. Представитель «Конти» согласился, что в их программу арбитража входил главным образом сахар, но в целом в рамках программы можно было торговать несколькими товарами. Впрочем, нет ничего удивительного, что компания столкнулась с трудностями при торговле какао — рынок какао рухнул всего лишь за несколько месяцев до того, как начали поступать жалобы.
Инвесторы вносили деньги на один из дискреционных счетов «Конти», причем суммы иногда доходили до пятидесяти — ста тысяч долларов. Вот и все. Никаких ухищрений. Никакого воображения. Ничего не нужно делать самому. Сиди и надейся на брокеров из Перл-Ривер, которые будут за тебя работать.
Вдобавок «Конти» всегда настаивала, чтобы клиенты, перед тем как открыть счета, подписали заявления о том, что осведомлены о риске подобных операций. Форма таких заявлений разработана американской комиссией по фьючерсным сделкам, и они еще больше увеличивают и без того чрезвычайно рискованный характер игры на товарной бирже. Это похоже на то, как производитель сигарет печатает на пачке: «Курение опасно для вашего здоровья».
В начале 1984 года некоторые вкладчики «Конти» стали жаловаться, что не получают никаких сведений о состоянии своих счетов, что счета не закрываются по первому требованию, что служащие «Конти» не отвечают на телефонные звонки и что суммы на счетах, мягко говоря, разочаровывают.
Один инвестор, вложивший в программу девяносто, семь тысяч долларов и постоянно получавший сообщения, что эта сумма растет, остался всего с сорока тремя тысячами. Другой, вложивший пятьдесят тысяч долларов, к конце концов получил от «Конти» сообщение, что не только потерял все свои деньги, но и остался должен «Конти» еще семнадцать тысяч. Третий (брокер фондовой биржи, который мог бы быть и предусмотрительней) заявил, что отправил «Конти» восемьдесят пять тысяч, с тем чтобы большая часть этих денег была вложена в казначейские векселя и он мог по крайней мере получать процент с векселей и, может быть, даже 10-20% или больше на регулярных товарных торгах. В течение нескольких следующих месяцев он снял со счета четырнадцать с половиной тысяч долларов, считая, что его взнос по-прежнему составляет восемьдесят пять тысяч, а ов снимает со счета только проценты и доходы. Но когда через восемь месяцев кто-то наконец удосужился просмотреть его счет, там оказалось только сорок одна тысяча. Он закрыл счет, потребовав немедленной ликвидации всех контрактов. На следующий день на его счету осталось всего семнадцать тысяч.
По странному совпадению, один из руководителей «Конти», человек по имени Терри Баллард, когда-то работал в лондонской «Эс-эн-дабл ю коммодитиз». Эта компания в начале 1984 года сменила название на «Саншайн майнинг оф Ландон лтд.» и была дочерней фирмой «Саншайн майнинг корпорэйшн», которая несколько лет назад сыграла немаловажную роль в попытке братьев Хант прибрать к рукам мировой рынок серебра. С тех пор «Саншайн» закрыла свои офисы в Лондоне и Нью-Йорке, забросила товарные сделки и вернулась обратно в Техас заниматься своим основным делом, обозначенным в ее названии12. В 1981 году группа разъяренных инвесторов — в основном из Англии, Северной Ирландии и Западной Германии — обвинила «Эс-эн-дабл ю коммодитиз» в том, что с их брокерских счетов исчезло несколько миллионов фунтов. Но власти не смогли начать уголовного преследования, потому что эти обвинения не были подкреплены доказательствами. Официальное объяснение заключалось в том, что Баллард потерпел неудачу на нескольких сделках с сахаром, вот и все.
Плохо только, что с Баллардом это случилось не в первый раз.
Что ж, таковы условия этой игры.
Несмотря на то что торговцы товарами пытаются убедить публику в обратном, контроль за брокерской товарной торговлей совсем не так строг. Американская комиссия по фьючерсным сделкам, конечно, имеет над брокерами некоторую власть, но далеко не такую, какую имеет, допустим, американская ассоциация зубных врачей над зубными врачами. Даже проведенная в 1986 году так называемая «большая» модернизация лондонского Сити и всевозможные перемены, направленные на саморегуляцию торговых операций, оказались недостаточными, чтобы защитить публику от зачастую неразборчивых в средствах торговцев. Впрочем, нужно еще раз заметить, что большинство торговцев торгуют честно. Но крупные прибыли, которые можно получить на товарных операциях, всегда связаны с огромным риском понести не менее крупные убытки.
Дело в том, что любому торговцу, который по-настоящему знает свое дело, очень легко сделать, чтобы очки, заработанные его клиентами, превратили их в миллионеров в минусе.
Например, так.
Торговец работает в нью-йоркской компании «Нечестная торговля» и занимается операциями с брокерскими счетами. У него есть знакомый, работающий в лондонской компании «Нечистоплотные товарные операции лтд.», и свой собственный счет там же. Кроме того, у него есть еще один знакомый в нью-йоркской компании «Сомнительные сделки» и собственный счет в этой компании. Поскольку, как мы уже говорили, в итоге товарных операций всегда получается ноль и на каждого выигравшего приходится проигравший, то торговцу из «Нечестной торговли» нужно всего лишь ориентировать свой счет в «Нечистоплотных товарных операциях» против торговых операций клиентов в Лондоне и попросить «Сомнительные сделки» сделать то же самое в Нью-Йорке. Так как цифры арбитража всегда в его пользу, то клиенты всегда будут в проигрыше, в то время как он будет получать прибыль и в Нью-Йорке и в Лондоне. Вот как это просто.
Забавно, что именно «Конти коммодитиз» (очевидно, для приманки новых клиентов) не так давно дала в газеты серию рекламных объявлений о правилах игры.
Среди прочих там были такие рекомендации:
не торгуйте по слухам;Но самое лучшее, пожалуй, это:
стоять в стороне — тоже позиция;
не засиживайтесь на хорошем рынке — иначе вы не заметите, как оказались на плохом;
большинство людей предпочитают скорее иметь (играть на повышение), чем быть должником (играть на понижение), — такова человеческая природа. Но рыночная природа другая. Поэтому нужно понять, что в рыночной торговле можно (и нужно) иногда играть на понижение.
помните, что трусость, жадность, невежество, щедрость, глупость, нетерпение, самообман и т.д. могут обойтись вам гораздо дороже, чем капризы рынка, и что универсального метода для устранения влияния этих факторов не существует.Неудивительно, что мир наводнен миллионерами со знаком минус, добившимися этого звания на товарных операциях.
И так было всегда.
В 1849 воду вся Америка услышала крик «эврика!» — в холмах Калифорнии было обнаружено золото.
И подобно десяткам тысяч других искателей богатства, Исаак Фридлэндер подался на Запад.
Этот крупный молодой человек (говорят, что его рост был шесть футов и шесть дюймов, а вес — почти триста фунтов) родился в Германии и был привезен в Америку еще ребенком. Он вырос в Южной Каролине. Это был еще и довольно толковый молодой человек, потому что сразу же по приезде в Сан-Франциско он оценил ситуацию и понял (почти так же, как и Роуленд Мэйси), что, когда все рвутся промывать золото, есть возможность заработать деньги в других сферах, находящихся как бы в стороне. Одной из таких сфер была хлеботорговля. Золотоискатели, которые спускались с холмов, чтобы пустить по ветру свой золотой песок, были не очень озабочены высокими ценами. Фридлэндер для начала пролез в этот вид бизнеса в качестве посредника и стал медленно, но уверенно прибирать рынок к рукам.
В 1852 году, скупив всю поставку муки в Сан-Франциско, он смог увеличить цены на хлеб настолько, что стал миллионером.
Чтобы укрепить свои позиции (по крайней мере он думал, что укрепляет их), Фридлэндер построил мучные фабрики и зернохранилища. Когда между Калифорнией и Великобританией неожиданно развернулась активная торговля зерном, он стал экспортером, торговцем и производителем. Он внедрился почти во все виды операций с зерном — от производства до транспортировки. А когда выяснилось, что состояние морских перевозок из Сан Франциско в Англию не удовлетворяет его требованиям, он стал еще и корабельным магнатом. Причем довольно скоро занял в этом деле настолько сильные позиции, что мог диктовать расценки на фрахт. Как только на сцене появлялся конкурент, Фридлэндер без труда выживал его.
Но все его деньги были связаны с зерном.
И в один прекрасный день 1877 года рынок зерна рухнул.
Фридлэндер попал в очень тяжелое положение. У него оказалось слишком много яиц в одной корзине. Цены обернулись против него. Огромные партии зерна, которыми он располагал, стали слишком дорогими. Он не мог выполнить своих обязательств. Пирамида развалилась, и Фридлэндер был полностью разорен.
Ровно двадцать лет спустя мир узнал о еще одном коммерсанте, разорившемся на товарных операциях.
Двадцативосьмилетний Джо Лейтер, сын Леви Лейтера, одного из основателей универсального магазина «Маршалл филд» в Чикаго, вбил себе в голову, что сможет прибрать к рукам весь рынок пшеницы в стране.
Он вошел в игру осенью с миллионом долларов, принадлежавших его папаше, и все казалось ему простым и легкодостижимым. Миллион долларов может принести десять миллионов на срочных сделках. Все, что требуется, — скупать контракты до тех пор, пока ему не удастся поднять цены, а затем продавать. Разве это сложно? Поэтому в течение следующих нескольких месяцев он скупал все срочные контракты на пшеницу, какие только мог найти.
Время вроде бы было выбрано оптимально. Европа и Индия сообщали о плохих урожаях. Цены на пшеницу не могли не подняться. Удача была на его стороне, и он продолжал скупать.
Но главную ставку он делал на зиму.
Каждый, кто бывал в Чикаго зимой, по собственному опыту знает, что это верная ставка.
Зимой в Чикаго холодно. Очень холодно. И ветрено. Ветер приходит с озера Мичиган. На местном негритянском сленге этот ветер называют «ястребом», и если вы решили прогуляться по берегу озера, держитесь за специальные перила, потому что «ястреб» может сбросить вас в воду. И еще в Чикаго зимой много снега. Целые горы. Холод и ветер превращают снег в лед, и весь Чикаго становится огромной глыбой смерзшегося льда. Современные снегоочистители работают достаточно эффективно, но и сегодня, когда приходит шторм с озера, жизнь в городе замирает. А представьте себе, как все это выглядело в начале века.
В первые месяцы 1898 года казалось, что Лейтер не может проиграть. Как и следовало ожидать, Великие Озера замерзли, баржи встали на прикол до весны и доставить пшеницу в Чикаго было невозможно.
Как и следовало ожидать, цены взвились до небес.
Но, как мы помним, в товарных операциях доход одного — это убыток другого. И в этом случае прибыль Лейтера шла непосредственно из кармана Филипа Армора.
Семейным бизнесом Арморов было мясо, его упаковка и крупы. Тогда (как и сегодня) это был очень ответственный бизнес, накладывающий серьезные обязательства. Армор знал, что делает погода с ценами на пшеницу, и понимал, что ему дорого обойдется, если он будет просто сидеть в своем офисе и ждать, когда наступит оттепель. Поэтому он решил попытаться хотя бы снизить убытки. Сколько бы пшеницы ему ни удалось раздобыть — это было лучше, чем ничего. Он приказал капитанам судов, перевозящих зерно, прокладывать дорогу через замерзшие озера динамитом. Естественно, он предложил за это дополнительную плату.
Каждый корабль, дошедший до Чикаго, буквально вынимал деньги из кармана Лейтера.
Цены на пшеницу упали до менее одного доллара за бушель. Лейтеру удалось поднять их до 1,83 доллара. Но внезапно, как гром среди ясного неба, правительство объявило, что весенний урожай пшеницы ожидается рекордным. Лейтеру надо было вовремя вспомнить известный совет Меера Ротшильда: «Получая прибыль, никогда не разоришься». А теперь, когда цены на пшеницу падали, Лейтер остался с огромным количеством слишком дорогой пшеницы на руках. Он потерял десять миллионов долларов.
Между прочим, у этой истории есть небольшой, но довольно забавный постскриптум. Сестра Лейтера, Мэри, вышла замуж за англичанина по имени Джордж Керзон, который ко времени описываемых событий стал лордом Керзоном, вице-королем Индии. В те дни вице-король должен был иметь собственные средства к существованию. Мэри рассчитывала, что им помогут деньги семьи, но Джо потерял большую их часть, и Керзону чуть было не пришлось отказаться от должности.
Еще одним зерновым магнатом, потерпевшим тяжелую неудачу, был Эдвард У. Кук.
Почти все называли его Нэдом. Он начинал хлопковым брокером в Мемфисе, штат Теннесси, и до шестидесятых годов работал в компании своего отца «Кук энд К°» — пока не смог убедить своего старика переориентироваться с хлопка на сою. Его дебютом на новом поприще была покупка двенадцати тысяч бушелей, на которой он умудрился потерять четырнадцать тысяч долларов. Однако он решил взяться за дело всерьез и, не стыдясь того, что ему уже скоро стукнет сорок, начал где только можно обучаться торговле зерном. Когда в 1967 году его отец отошел от дел, Кук вложил двенадцать миллионов долларов в постройку элеватора на берегу Миссисипи в тридцати милях к северу от Нового Орлеана. Для компании с капитаном в десять миллионов это была непосильная нагрузка, и он стал искать возможности справиться с этой проблемой.
Он нашел решение прямо в Мемфисе в лице компании «И. Л. Брюс энд К°».
Эта компания, по праву заслужившая весьма скандальную известность, занималась настилкой полов из твердых пород дерева. Меньше десяти лет назад цена ее акций была вполне приемлемой — семнадцать долларов за акцию, но вдруг ни с того ни с сего она стала резко подниматься. Весной 1958 года за очень короткое время она подскочила до головокружительной высоты в 190 долларов. В один из дней стоимость акций поднялась сразу на сто долларов. Это произошло в результате борьбы за перекупку компании, приведшей к тому, что почти все акции оказались в одних руках. Почти как в случае со «Штуц» и «Пиггли Уиггли» полстолетия назад. Но не совсем так. Во всяком случае, за три-четыре месяца цена на акции снова упала и держалась на одном уровне до 1962, года, когда «И. Л. Брюс энд К°» опять попала на первые, страницы газет. Оказалось, что человек, контролировавший компанию, некто по имени И.М.Гилберт, очень срочно решил отправиться в отпуск в Бразилию. И чтобы не скучать на пляжах Ипанемы, прихватил с собой два, миллиона долларов.
Когда Кук положил глаз на «И. Л. Брюс энд К°», она была на последнем издыхании, но все еще стоила в три раза дороже, чем «Кук энд К°». И, что было совсем замечательно, у нее имелись наличные деньги. Поэтому он провернул довольно замысловатую перекупку компании, что привело к созданию компании «Кук индастриз», которую он акционировал в 1969 году.
В первый год они терпели убытки. В следующем году немного заработали — немного, но все же заработали. Еще через год затраты стали окупаться. Кук отличался нетрадиционными методами работы. Однажды он вызвал четырех сотрудников, кандидатов на повышение, и попросил каждого написать рекомендацию одному из трех других. При этом у него было типично южное обаяние — оно и помогло ему в 1972 году добиться решающего перелома. Он продал русским почти сорок миллионов бушелей сои за 225 миллионов долларов. Советы и раньше покупку зерно в Америке, но сою они купили впервые. Хотя Кук получил на этом всего-то 1-2%, сама сделка принесла ему известность.
Доходы «Кук индастриз» подскочили с 3,6 миллиона долларов в 1972 году до 46,2 миллиона в 1974.
Какое-то время ему не удавалось ничего напортить. За несколько месяцев цены на сою поднялись с 3,4 доллара за бушель до тринадцати. По оценкам, только на этом Кук заработал десять миллионов долларов. Кроме того, он заключил контракт на аренду элеватора, когда аренда еще стоила около десяти центов за бушель, и смог ее продать, когда стоимость аренды поднялась до семидесяти пяти центов.
Его прибыль до вычета налогов приблизилась к отметке семьдесят пять миллионов долларов.
А затем рынок зерна свернулся.
Однако, в отличие от Фридлэндера и Лейтера, Кук занимался и другими делами, включая страховку. Но тут в самый неподходящий момент большая группа экспортеров зерна была поймана на обвешивании. Участие в этом самого Кука не было доказано, чего нельзя сказать о «Кук индастриз». Так же как и о «Конти» или «Бандж». Как выяснилось, операторы элеваторов постоянно обсчитывали клиентов в пользу своих компаний и недовешивали зерно, предназначенное для отправки по морю. Кажется, даже существовали инструкции, предписывавшие при отправке в порты развитых стран недогружать до восьмой части процента от общего веса. Процент, конечно, невелик, но за несколько отправлений набегало вполне приличное количество. А при отправке в порты стран третьего мира, где оборудование для взвешивания было не слишком точным, операторы элеваторов недовешивали до 1,5%. Правительство Соединенных Штатов положило этому конец. Замешанные в деле компании отказались от сопротивления и получили все, что им причиталось. Наиболее активные участники хищений были осуждены и посажены в тюрьму.
Но законники почуяли, что пахнет жареным. На «Кук индастриз» были поданы многочисленные иски, в том числе и иск от американского правительства на сумму двадцать четыре миллиона долларов. Стоимость акций компании упала ниже половины номинала. Торговые убытки переливались через край и за три квартала достигли двадцати семи миллионов долларов. Кук был вынужден продать «И.Л. Брюс энд К°». В отчаянье он попытался отыграться на срочных сделках, но потерпел убытки. Он купил новые контракты. И опять потерпел убытки. Он не смог вернуть свои деньги. Чем больше он играл, тем больше проигрывал. Когда карта не идет, нужно прекращать игру. Но он не смог остановиться и продолжал играть. Никто не знает, сколько миллионов он потерял на срочных контрактах, но этого оказалось достаточно, чтобы ситуация стала необратимой.
В июне 1977 года Нэд Кук попросил приостановить торговлю его акциями. Он потерял королевское состояние и обанкротил свою компанию.
Рассказывают, что в тот вечер, когда об этом было сообщено, в Далласе произошел довольно любопытный телефонный разговор. Один репортер якобы позвонил миллионеру Банкеру Ханту и спросил, что тот думает о бесславном конце Нэда Кука. Хант спросил, будет ли его ответ записан на пленку. Репортер ответил утвердительно. Тогда Хант ответил: «Я считаю, что Нэд Кук — настоящий джентльмен, и я очень сожалею о том, что с ним произошло». После этого репортер выключил магнитофон и повторил свой вопрос. И тогда Хант якобы ответил: «Так и надо этому говнюку».
Это случилось незадолго до того, как многие стали говорить подобные вещи и о самом м-ре Ханте.
В начале семидесятых годов, перед тем как арабы выпустили из бутылки джинна мировых цен на нефть, серебро стоило около двух долларов за унцию. Понимая, что серебро является сырьем первостепенной важности как для электроники, так и для фотографии, Банкер и его брат Герберт решили, что они могли бы совместить приятное с полезным, прибрав к рукам весь рынок серебра.
Их отец, Хант, нефтяной спекулянт и игрок, почти наверняка послужил прототипом Джока Ивинга в телесериале «Даллас». Было, правда, одно существенное отличие: старый Хант был так богат, как не снилось никому из Ивингов. И, быть может, подлее их. Он умер миллиардером в 1974 году, когда в Америке миллиардеров было не так уж много. Спустя двенадцать лет в список пяти самых богатых людей Соединенных Штатов (естественно, все они были миллиардерами) входили двое членов семьи Хант. Вдобавок еще пятеро членов семьи Хант оставили только семерым из пятнадцати его детей различной собственности на три миллиарда долларов.
Незадолго до смерти отца Банкер и Герберт начали скупать серебро. Рассказывают, что Банкер как-то наткнулся на книгу под названием «Доходы от серебра в семидесятых годах», которая и пробудила его неподдельный интерес к этому металлу. В книге предсказывалось, что рано или поздно серебро станет цениться дороже золота, и, разумеется, такая перспектива не могла отпугнуть Банкера и Герберта, независимо от того, кто вбил эту идею в их головы.
В декабре 1973 года, когда братья Хант имели контракты на тридцать пять миллионов унций, цена стала подниматься с 2,90 доллара все выше и выше. Менее чем за два месяца она достигла 6 7 доллара. Братья Хант считали, что им без особых усилий удалось достичь желаемого. Но они не знали, что мексиканское правительство владело пятьюдесятью миллионами унций серебра, закупленного по цене дешевле двух долларов. При цене серебра 6,7 доллара за унцию мир из Мексико-Сити выглядел весьма радужно, и правительство решило, что пора получить прибыль. Мексиканцы наводнили рынок своим серебром. Стоимость его упала до четырех долларов.
Войдя во вкус этого дела, братья спокойно продолжали скупать серебро в течение еще четырех лет.
В одни периоды они были более активны, в другие — менее. Помимо этого они занимались и другими товарными операциями и одно время даже уделили внимание сое.
К 1979 году братья Хант вместе с королевской семьей Саудовской Аравии в качестве партнеров и при поддержке брокерских компаний вроде «Конти» и «Саншайн» владели или контролировали через другие компании несколько сотен миллионов унций серебра.
Когда они сделали первый решительный шаг, цена серебра была около шести долларов за унцию.
К октябрю консорциум владел более чем 25% всех акций на серебро на Нью-йоркской товарной бирже и пятью из каждых восьми акций на серебро на бирже «Чикаго борд оф трейд».
В концу года они взвинтили цены до девятнадцати долларов за унцию, что увеличило их капитал более чем втрое. Но этого показалось им недостаточно. В феврале — марте 1980 года они сделали заем на чудовищную сумму в 1,3 миллиарда долларов (говорят, что это составило 9% от общей суммы займов, сделанных в Америке за этот двухмесячный период) и всадили его в серебро, взвинтив цену до сорока девяти долларов.