Страница:
Самый дешевый номер стоит шесть долларов в сутки, а люксы — сорок пять.
Даже «Уолдорф Астория» в Нью-Йорке дешевле.
Банкет, который должен был достой, но отметить открытие отеля, обошелся Маккарти в полтора миллиона долларов. Холл был украшен двумя с половиной тысячами трилистников, специально привезенных из Ирландии. Толпу местных и государственных политических деятелей, сановников, знаменитых бизнесменов, светских дам и просто любителей выпить и закусить за чужой счет оживляла своим присутствием ватага кинозвезд, доставленных на двух частных самолетах «Констеллейшн» и на экспрессе «Супер чиф». Макдональд Кери. Эллен Дрю. Ван Хефлин. Чарльз Коберн. Дж.Кэрролл Нейш. Уорд Бонд. Энди Девайн. Знаменитые имена. И конечно, Эррол Флинн. И конечно, Дороти Ламур. И конечно, Пэт О'Брайен.
На следующее утро, когда большая часть из 1400 знаменитостей еще продолжали застолье, празднество было уже описано в прессе как «носящее самые захватывающие черты давки в сабвее, маскарада в сумасшедшем доме и циркового представления».
Тридцать семь лет спустя старики будут вспоминать этот вечер как лучший банкет в истории Хьюстона.
Теперь «Трилистника» уже нет. И вместе с ним наследство Глена Маккарти превратилось в легенду прошлых времен.
Питер Элоизиус Маккарти из графства Корк женился на своей землячке по имени Лэйк, и в поисках лучшей доли молодые отправились морем из Ирландии в Новый Свет.
Где-то на полпути между западным побережьем Эрина и городом Цинциннати Маккарти превратился в Маккарти.
Родилось восемь детей. Один из них переехал в Техас для работы на нефтяных месторождениях. Это был Уильям Питер Элоизиус Маккарти. Он женился на девушке английского происхождения по имени Ли Таунсенд, и под Рождество 1907 года в тогда еще маленьком городишке Бомонт, расположенном на дороге, которая через две мили приводила к нефтяному месторождению Спиндлтоп, она произвела на свет Глена Герберта Маккарти.
Спиндлтоп был самым известным нефтяным месторождением в Техасе, потому что был самым первым.
Именно там и начался техасский нефтяной бум.
10 января 1901 года австралиец Тони Лукас наткнулся на нефть, пробурив перед этим четыре пустые скважины. Он называл себя инженером, но при этом рассказывал, что в свое время был капитаном австралийского военно-морского флота. Правда это или нет, никого не интересовало. Это не имело значения, потому что в конце концов он стал уайлдкэттером, который был настолько уверен, что под огромным соляным куполом около Бомонта должна бьггь нефть, что ничто на свете не могло его переубедить. Глядя на эти пустые скважины в Спиндлтопе, каждый, хотя бы вполовину менее упрямый, чем мул, мог бы понять, что там нет ничего, кроме высохшей под солнцем грязи и скрытых под ней плывунов. Но Лукас явно был вполовину упрямее, чем мул, и поэтому он начал все сначала, пробурив на новом оборудовании скважину глубиной в 1020 футов. И нефть пошла. Сперва во все стороны полетела грязь. Затем пошла вода. Затем газ. А потом вверх ударил гейзер густой черной нефти. Через несколько недель в Бомонте уже было целое море палаток и лачуг уайлдкэттеров и их подсобных рабочих. Люди покупали заявки по миллиону долларов за акр. Это было началом нефтяного бума в Спиндлтопе, который сделал Техас знаменитым на весь мир.
Отец Маккарти иногда работал на приисках — либо в бригаде, либо подсобным рабочим, а сам Маккарти еще ребенком продавал там воду. Иногда он смотрел, как работает его отец. Но когда работа закончилась, старый Маккарти вывез семью из Бомонта и они поселились в Хьюстоне.
Глен Маккарти был рослым парнем, играл в футбол за несколько школьных команд и не пропускал ни одной хорошей драки. Он с детства был готов заключить выгодную сделку или по крайней мере хорошее пари.
Однажды, когда ему было четырнадцать лет, он поставил никель против двух гамбургеров, стоимостью в десять центов на орла или решку. Один к двум. Все или ничего. И он выиграл. Позже он хотел снять маленький офис, и владелец назвал цену, вдвое большую, чем то, что Маккарти мог позволить себе платить. Он объяснил это владельцу, но тот только пожал плечами — это были не его проблемы. Тогда Маккарти, пообещав, что будет использовать только половину комнаты, сумел убедить владельца сдать ему офис за полцены. В другой раз, когда у него и его молодой невесты осталось всего 2,65 доллара, он поставил два доллара на какую-то клячу, которая неожиданно пришла первой и этого выигрыша им хватило на несколько месяцев. Был еще один случай, когда он ввязался в игру с какими-то парнями в Галвестоне и выиграл у них двадцать восемь тысяч долларов. После такой удачи он только сказал: «Что тут особенного — ведь они мне были нужны».
Какое-то время он говорил, что работает водопроводчиком. Но он ничего не понимал, в этом деле и, получив хороший заказ, отдавал его по субконтракту настоящему водопроводчику, а себе брал процент с суммы контракта. Когда он еще учился в школе, он держал химчистку и едва не разорился, потому что эта химчистка была где-то на задворках и мало кому удавалось ее найти. Однажды (это произошло в один из тех редких дней, когда у Маккарти действительно было много работы) к нему зашел человек и сказал, что хотел бы купить предприятие, имеющее много заказов, и Маккарти тут же продал с прибылью свое заведение. После того как ему пришлось бросить школу, чтобы жениться, Маккарти некоторое время работал дежурным оператором на заправочной станции компании «Синклер ойл компани», поражая коллег и начальство своей способностью делать деньги. Однажды он услыхал, что зима будет холодной и сделал солидный запас антифриза. Когда ударили морозы, оказалось, что во всей округе антифриз был только на его станции. И очередь клиентов растянулась на весь квартал.
Он неплохо играл в футбол и даже подумывал стать профессионалом, но травма нарушила эти планы. Потом он некоторое время проучился в медицинском училище, потому что ему показалось, что он хочет стать врачом. Но он был рожден на дороге, которая вела в Спиндлтоп, в его ушах день и ночь гудели насосы, и нефть была у него в крови.
Поэтому он разделил одну из заправочных станций падве и через некоторое время продал вторую, чтобы на вырученные деньги купить свою первую заявку.
При помощи бурового станка, который держался на бечевке и честном слове, он вгрызся в участок в округе Хардин неподалеку от Бомонта и бурил там шесть долгих месяцев.
Скважина оказалась сухой.
Потом он взял в аренду станок получше и купил другой участок в Конроу-Филд в округе Монроу, на север от Хьюстона.
И опять неудача.
Потом была еще одна сухая скважина в Конроу.
Шел 1933 год. Маккарти исполнилось двадцать шесть лет. «Великая депрессия» была в самом разгаре. Он успел обзавестись семьей. Он знал, что большинство уайлдкэттеров умирают нищими. Любой другой на его месте давно бы уже плюнул на это дело и вернулся к торговле антифризом.
Но Глен Маккарти был сделан из иного теста.
«Конечно, порой отчаиваешься, но главное — не останавливаться на полдороге. Я никогда не собирался бросить все это. Слепое бурение — это череда взлетов и падений. Надо просто упорно работать, чтобы дело не остановилось. Всегда есть шанс, что что-то изменится. И я никогда не сомневался, что мне повезет».
Он взялся за свою четвертую скважину, на этот раз на восток от Хьюстона в местечке Биг-Крик в округе Чамберс.
И нашел нефть.
«Я помню, как она пошла. Конечно же помню. Вы, наверно, думаете, что я испытал при этом какие-то сильные ощущения. Ну, в каком-то смысле да. Но это было скорей чувство облегчения».
Он заработал семьсот тысяч долларов и первым делом сделал заказ на постройку дома стоимостью в семьсот тысяч долларов. Затем он купил в кредит новое оборудование на миллион долларов и занял еще семьсот тысяч долларов на аренду новых участков. Теперь он был настоящим нефтедобытчиком.
Тогда-то и случилась беда.
Одна скважина взорвалась. С огнем смогли справиться только через несколько дней, и в итоге это обошлось ему в четверть миллиона долларов.
На другом участке рухнула буровая вышка.
Он не мог платить своим бригадам буровиков, и ему пришлось упрашивать их остаться. Он нанял своего отца и брата, потому что они могли работать бесплатно. Бывали дни, когда на буровой появлялся шериф с ордером на арест имущества Маккарти, потому что он не оплачивал свои счета. И Маккарти приходилось прятаться, пока шериф не уйдет, а потом снова возвращаться к работе, надеясь, что именно в этой скважине окажется нефть.
Ее не было.
Ни в одной скважине не было нефти.
Все пять новых скважин оказались пустыми.
В тот день, когда Глен Маккарти въехал в свой новый дом, он не имел ни гроша, кроме долгов на почти два миллиона долларов.
Его называли Конфетка.
Разумеется, за глаза.
Потому что если бы его так назвали в лицо, он бы, не долго думая, засучил рукава и поучил бы обидчика вежливому обращению.
Но за спиной его звали Конфетка Маккарти, потому что, когда он только начинал бурить, он появлялся на вышке в двухцветных туфлях и ярких рубашках, а его волосы были густо намазаны маслом для волос и зачесаны назад. Он был действительно немного похож на маленькую блестящую конфетку.
В те дни у каждого было свое мнение о нем.
Было невозможно встречаться с ними и оставаться к нему абсолютно равнодушным.
Не всем он нравился.
Но если уж нравился, то нравился очень сильно. А если не нравился, то по крайней мере внушал уважение.
В то время часто повторяли слова одного человека: «Не говорите, что Глену везет. Для нас везение — это когда есть возможность осуществить задуманное. А его так называемое везение происходит от того, что он начисто отрицает невезение. Он не любит, когда говорят, что ему повезло. Он считает, что упорная работа одолеет любое невезение».
Сегодня он уже не носит усов. Его волосы поседели и порядком поредели. Но он все еще широкоплеч и силен, н, глядя на него, легко представить, каким он был крепким парнем. И он все еще носит на левой руке свое знаменитое кольцо с бриллиантом.
У него большие, сильные руки. Такие руки могут сжиматься в тяжелые кулаки и могут надежно закрутить головку скважины.
Он сохранил евой тягучий техасский акцент. Правда, речь стала немного глуховатой, но говорит он с той же растяжкой, что и прежде.
«В старые времена нефть искали по изменениям в солевых куполах. Их можно было видеть за милю или две вперед. Ведь нефть перемещается. В солевых куполах могут быть повреждения, а в земле — разломы, и они останавливают нефть. Под каждым куполом есть нефть, если добуриться достаточно глубоко. Проблема в том, что не всегда имеется необходимое оборудование, чтобы бурить на нужную глубину».
Его офис — это узкая длинная комната в старом центре Хьюстона. Он меньше, чем его прежние офисы. Об этом можно судить по тому, как загромождает комнату мебель из старых офисов. Столы завалены картами и геологическими диаграммами. Здесь же бронзовые модели нефтяных вышек и бронзовые модели нефтяных насосов. А стены увешаны фотографиями. Он сам. Его семья. Нефтяные вышки. Подсобные рабочие, сгрудившиеся на выцветшем черно-белом снимке.
В комнате его секретаря висит рекламный плакат с кадром из фильма Гигант» Эдны Фербер. Считается, что Маккарти послужил ей прототипом Джетта Рника.
«Я видел ее однажды на каком-то коктейле в „Трилистнике“. Тогда я даже не знал, кто она такая».
Потом он узнал, что в этом 198-минутном фильме, описавшем его жизнь, свою последнюю роль сыграл Джеймс Дин. В фильме также снялись Рок Хадсон, Элизабет Тэйлор и Кэррол Бэйкер.
Он пожимает плечами, явно не желая об этом говорить. Его столько раз спрашивали, что он просто устал отвечать. Он часто говорил, что его мало интересовала книга, а фильм еще меньше. Ему не нравится, что некоторые считают его Ринком; только потому, что Ринккрутой парень. Он также говорил, что Эдна Фербер взяла одну сторону его характера для образа Ринка, а другую, более мягкую и менее известную, для образа Бика Бенедикта.
Несмотря на все это, в 1956 году Маккарти отправился в Голливуд на премьеру фильма. По его словам, многие ожидали, что он критически отнесется к своему образу в фильме. Вместо этого он попросил мисс Фербер объяснить, «как ей удалось вырастить такую крупную скотину на таком скудном пастбище».
Сегодня он считает, что Эдна Фербер изобразила его несколько односторонне. «Мне кажется, она была несправедлива к Джимми Дину. Он достоин лучшей роли».
Рядом с этим плакатом висит его портрет, на котором он больше чем когда-либо похож на Эррола Флинна.
«Я знал его. Он был моим другом. Но я не был на него похож».
Однако вернемся в офис. Когда-то роскошная, обитая кожей мебель в марокканском стиле, настолько поразившая корреспондента журнала «Тайм», что он даже упомянул о ней в своей статье, теперь потеряла лоск и мягкость. Как и сам Глен Маккарти. Он тоже потерял прежний лоск, как хорошая кожа, когда ее долго не смазывают специальным маслом.
«Я знаю, что многие считают разведку нефти очень. романтичным занятием. Когда-то это действительно было так. Приходишь на участок, находишь нужное место, буришь скважину, получаешь нефть, и внезапно люди из других городов узнают об этом и начинается бум. Люди начинают бурить скважины на каждом шагу. Уайлдкэттеры существуют до сих пор, потому что еще есть нефть, которую можно найти. Но теперь все делается по-научному. Раньше скважину взрывали, чтобы нефть поднялась на поверхность. А теперь для этого используют электрическую энергию. Я думаю, вы согласитесь, что это гораздо менее романтично».
Он замолкает на минуту, а затем добавляет: «Но и тогда все было совсем не так, как в кино. Я хочу сказать, что никто не плясал вокруг скважины, не кричал „эври„а!“ и не бросался в нефтяной фонтан. Это было романтично, но не до такой степени“.
Он тянется за небольшой тонкой сигарой, зажигает ее и делает несколько затяжек. Потом он откладывает ее в сторону, и она постепенно гаснет. Через некоторое время он зажигает ее еще раз и делает еще несколько затяжек.
Кредиторы требовали свои деньги.
А Глен Маккарти знал, что сможет заплатить им, только если сделает еще одну ставку в своей игре.
И тут, когда казалось, что все потеряно, появился человек, у которого не было ни малейшего представления о том, что такое добыча нефти. Фортуна иной раз выкидывает такие штуки.
«Он был из Миннесоты. Я думаю, он был уже немолод. А может быть, это я был тогда так молод, что он показался мне стариком. Он хотел пробурить скважину рядом с автотрассой на Галвестон. Он был хорошим человеком, и мне неловко об этом говорить, но его геолог был обычным шарлатаном. Все знали, что на том месте ничего нет, кроме песка. Но этот человек со своим шарлатаном-геологом специально приехал из Миннесоты и начал искать, кто бы пробурил ему скважину именно там».
Маккарти сидел без денег. Он был не в той ситуации, когда можно отказаться от подряда.
«И вот я пришел на участок. Там этот, с позволения сказать, геолог ходил с какой-то коробочкой со стеклянным верхом, к которой веревкой был привязан шарик. Он называл это „нефтеискатель“. Кажется, он думал, что нефть ищут так же, как ищут воду с помощью „волшебной лозы“. Он смотрел, как шарик раскачивается на веревочке, и считал вслух. Затем он сделал какие-то расчеты и наконец сказал: бурите здесь на глубину ровно девять тысяч футов».
Маккарти как подрядчик брал в то время по пять долларов за фут. Так что пророчество геолога обошлось бы тому парню из Миннесоты очень недешево.
«Но он был готов платить, поэтому я установил буровое оборудование и начал бурить. Кажется, это было в 1934 или 1935 году. И вот как-то раз я проезжал мимо буровой вышки, направляясь в клуб в Галвестоне, где подавали очень хорошие бифштексы, и сам не знаю зачем остановился, подошел к вышке и спросил рабочего, как идут дела. Он ответил, что дошел до глубины, указанной в контракте, и не нашел ничего, кроме песка. Я мог бы на этом остановиться, и тогда парень из Миннесоты потерял бы свои деньги. Но когда я посмотрел на вынутую породу, я увидел грязную землю, и мой ирландский нос почуял нефть».
Они начали бурить дальше и вынули десятифутовую колонку породы, состоящую из пропитанного нефтью песка.
«Мы выполнили условия контракта и не нашли нефти. Тот человек уже отправился домой, потому что понял, что в этой скважине ничего нет. Я мог бы ему позвонить в тот вечер, и мне скорей всего удалось бы купить у него права на этот участок по доллару за акр. Я мог бы держать язык за зубами и заработать десять миллионов долларов».
Но он этого не сделал.
Он бросился к телефону, позвонил в Миннесоту и убедил того человека продолжать бурение.
Через несколько дней они дошли до нефти.
Человек из Миннесоты был ему очень признателен.
В течение года Маккарти выплатил все долги.
И в течение следующих пятнадцати лет уже ничто не могло его остановить.
В какую бы сторону ни поворачивался его ирландский нос, он везде чуял нефть.
Он открыл новые месторождения: Коттон-Лэйк, Чоколат-Бейоу и Паласиос, Ловеллз-Лэйк, Бэйлиз-Прери Хилл и Блю-Лэйк, Соллинз-Лэйк, Нью-Улм и Норт Биг-Хилл — и расширил старые: Анахуак, Колето-Крик, Хэнкэймер, Жанетт и Пиерс-Джанкшн.
Но самым удачным из всех было легендарное месторождение Уинни-Стоуэл.
Этот участок, расположенный на юго-запад от Бомонта на границе между округами Чамберс и Джефферсон был так богат нефтью, что Маккарти построил здесь свой первый нефтеперерабатывающий завод, где путем абсорбции из газа извлекались углеводороды и таким образом дистиллировались скважины. Это привело к тому, что он всерьез занялся природным газом. Вскоре в Уинви-Стоуэл был построен второй абсорбционный завод, а вслед за ним и Химический комбинат стоимостью в девять миллионов долларов, который по плану должен был вывести его на производство бензина и побочных продуктов.
«Правда, здесь мы не достигли того успеха, на который рассчитывали. Но я не жалею, что сделал попытку».
В те дни он был первопроходцем в области глубокого бурения. Большинство уайлдкэттеров бурило только до определенного уровня. Маккарти бурил в два раза глубже. Некоторое время казалось, что все, к чему он прикоснется, превращается в деньги. В каждой его скважине была нефть. Он потерял счет деньгам. Ничего подобного в нефтедобыче еще не встречалось, а он продолжал находить нефть и газ буквально везде.
«Каждый раз, когда это происходило, у меня прибавлялось денег. Но пробурить скважину и на этом остановиться невозможно. Конца этому нет. Работа продолжается. А в работе встречаются трудности, с которыми не всегда удается справиться».
Всего он открыл в Восточном Техасе тридцать восемь нефтяных месторождений. Некоторые из них были маленькими. Большинство — среднего размера. Одно было больше острова Манхэттен. За свою жизнь он пробурил восемьсот или девятьсот скважин (сам он, конечно, не считал, но те, кто это делал, утверждают, что это достаточно точная цифра), и примерно в 90% из них были нефть или газ. Большинство уайлдкэттеров были бы счастливы найти хотя бы одно большое месторождение.
Он сделал себе состояние, хотя в те годы нефть стоила всего два или три доллара за баррель, а порой и еще дешевле. Одно время он наверняка был одним из самых богатых людей в Америке. Если бы он добился такого успеха при сегодняшних ценах на нефть, он скорее всего вошел бы в список самых богатых людей мира.
В течение многих лет он раздавал деньги разным благотворительным организациям. Он никогда не отказывал, если в его дверь стучались те, кто по-настоящему нуждался. Но за эти же годы большая часть денег, заработанных на нефти, была потрачена на шикарную жизнь или вложена в другие предприятия. Он заплатил 2,25 миллиона долларов за двадцатидвухэтажное здание «Шелл билдинг» в самом сердце старого Хьюстона. Он купил сеть местных газет. Он купил хьюстонскуто радиостанцию. Он купил «Хьюстон бэнк». Для транспортировки природного газа между Порт-Артуром, Бомонтом и Оранджем он создал компанию «Джефферсон пайп лайн компани». Он создал «Нечиз нэчурал ГЭС компани», продающую и поставляющую сухой газ разли" ным промышленным предприятиям. Он купил большой пай в авиакомпании «Истерн эр лайнз» и какое-то время вместе со своим старым другом Эдди Рикенбэкером входил в совет директоров. Он даже занялся распространением ботинок одной известной фирмы, просто потому что ему самому нравилось носить эти ботинки и раздавать их друзьям. «Ему не повезло, — сказал кто-то однажды об этом обувном бизнесе Маккарти, — что у него не оказалось достаточного количества клиентов, похожих на него самого. А то бы он заработал кучу денег и на ботинках».
У него было очень много денег, но он очень много и тратил.
Он купил ранчо площадью в пятнадцать тысяч акров.
На этом ранчо, расположенном в часе лета от Хьюстона на маленьком самолете, была, естественно, частная взлетная полоса. В Техасе такое не редкость, но эта взлетная полоса была длиной в три тысячи футов, что достаточно для взлета многомоторного самолета. Вдобавок она располагалась совсем недалеко от дома — всего в четырех милях.
В доме было шесть комнат. На стенах огромной гостиной висели две дюжины оленьих голов, голова антилопы и несколько чучел птиц. В столовой могли одновременно обедать двадцать два человека, а в трех спальнях, как это ни странно звучит, могли одновременно разместиться двадцать человек. Причем одна спальня предназначалась для Маккарти и его жены, а две других (одна для мужчин, другая для женщин) были общежитского типа, с поставленными в ряд односпальными кроватями.
На койотов, пантер, американских диких котов — словом, на все, что представляет угрозу рогатому скоту в прериях, можно было охотиться. Когда Маккарти ехал домой на своем «джипе», он одной рукой держал руль, а другой стрелял американских зайцев.
Там была и хорошая рыбалка. Озера с кристально чистой водой, в которые он запустил большеротых окуней.
Кроме того, он покупал самолеты.
В те годы у него их было несколько штук.
Хотя вн сам не летал (он начал брать уроки, но, когда его пилот-инструктор погиб, Маккарти решил не брать другого), в 1945 году он купил двухмоторный самолет «Бичкрафт» за шестьдесят тысяч долларов. В то время это считалось невероятно экстравагантным. В следующем году он купил «ДС-3». Когда и этот стал для него слишком мал, он в 1949 году купил у Ховарда Хьюза «боинг-стратолайнер». Говорят, это обошлось ему в пятьсот тысяч долларов. Тогда этот самолет считался самым шикарным частным самолетом в мире.
Деньги открыли ему дорогу в мир кинобизнеса.
Маккарти стал выпускать фильмы, потому что ему не нравилась продукция Голливуда.
«Я хочу, чтобы мои дети смотрели настоящее американское кино, — заявил он, подписывая чек на фильм „Простодушное обещание“ (в Великобритании он назывался „Бушующие воды“), а не эти дурацкие боевики со стрельбой и драками. Моя цель в том, чтобы люди перестали ненавидеть друг друга».
Действие его первого фильма происходило на ферме. Речь шла о девочке, члене клуба «4-Эйч» (что-то типа скаутов, но для детей, которые хотят стать фермерами), которой не нравилось, что у них все общее, и которая хотела, чтобы у нее был свой собственный ягненок. Прямо слышишь, как струнные играют главную тему. Чтобы найти подходящую девочку до тринадцати лет, которая бы любила ягнят, Маккарти дал рекламу в сорока трех штатах. Ее партнерами были ягненок (найти которого оказалось гораздо легче) и актер по имени Роберт Пэйдж, который спустя четыре годя снялся в фильме «Аббат и Костелло отправляются на Марс».
Да, когда у Глена Маккарти были большие деньги, он очень много тратил.
Но самой большой его тратой был отель.
Уайлдкэттеры — люди особой породы.
В истории нефтяного бизнеса на сухих плоскогорьях Техаса они сыграли такую же роль, что и грабители почковбоях.
Эти грубые, пропахшие потом неудачники и одиночки никогда не знают, находятся они в одном футе от миллиона долларов или в миллионе футов от одного доллара. Как правило, все они — неисправимые пьяницы, драчуны и игроки. В течение многих лет ходили кошмарные истории и о подвигах Маккарти такого рода. Запои, Драки в барах. Пари на стрельбу по тысяче долларов за выстрел.
Что еще ждать от человека, выросшего на нефтяных приисках? Вот он, Глен Маккарти, мчится по пыльной дороге на своем «кадиллаке» с откидным верхом со скоростью сто десять миль в час и с бутылкой бурбона на соседнем сиденье.
Еще про него любили рассказывать, что он чрезвычайно жесткий бизнесмен и в то же время чрезвычайно добрый человек. При этом часто цитировали одного его приятеля: «Когда дело касается бизнеса, Глен снимет с тебя последнюю рубашку и глазом не моргнет. Он всего умеет заставить говорить другого. Но в личных отношениях он совершенно меняется. Он становится мягким, как пирог с банановым кремом, который он так любит. И ради друга он готов снять последнюю рубашку с себя».
Другой человек в свое время описал его как «вполне обычного человека, который только не может позволить кому-то командовать собой. Он физически не в состоянии подчиняться чужим приказам».
Но все эти качества как раз и можно предполагать человеке, который готов поставить все до последнего цента на то, что где-то под его грязными сапогами есть нефть.
Даже «Уолдорф Астория» в Нью-Йорке дешевле.
Банкет, который должен был достой, но отметить открытие отеля, обошелся Маккарти в полтора миллиона долларов. Холл был украшен двумя с половиной тысячами трилистников, специально привезенных из Ирландии. Толпу местных и государственных политических деятелей, сановников, знаменитых бизнесменов, светских дам и просто любителей выпить и закусить за чужой счет оживляла своим присутствием ватага кинозвезд, доставленных на двух частных самолетах «Констеллейшн» и на экспрессе «Супер чиф». Макдональд Кери. Эллен Дрю. Ван Хефлин. Чарльз Коберн. Дж.Кэрролл Нейш. Уорд Бонд. Энди Девайн. Знаменитые имена. И конечно, Эррол Флинн. И конечно, Дороти Ламур. И конечно, Пэт О'Брайен.
На следующее утро, когда большая часть из 1400 знаменитостей еще продолжали застолье, празднество было уже описано в прессе как «носящее самые захватывающие черты давки в сабвее, маскарада в сумасшедшем доме и циркового представления».
Тридцать семь лет спустя старики будут вспоминать этот вечер как лучший банкет в истории Хьюстона.
Теперь «Трилистника» уже нет. И вместе с ним наследство Глена Маккарти превратилось в легенду прошлых времен.
Питер Элоизиус Маккарти из графства Корк женился на своей землячке по имени Лэйк, и в поисках лучшей доли молодые отправились морем из Ирландии в Новый Свет.
Где-то на полпути между западным побережьем Эрина и городом Цинциннати Маккарти превратился в Маккарти.
Родилось восемь детей. Один из них переехал в Техас для работы на нефтяных месторождениях. Это был Уильям Питер Элоизиус Маккарти. Он женился на девушке английского происхождения по имени Ли Таунсенд, и под Рождество 1907 года в тогда еще маленьком городишке Бомонт, расположенном на дороге, которая через две мили приводила к нефтяному месторождению Спиндлтоп, она произвела на свет Глена Герберта Маккарти.
Спиндлтоп был самым известным нефтяным месторождением в Техасе, потому что был самым первым.
Именно там и начался техасский нефтяной бум.
10 января 1901 года австралиец Тони Лукас наткнулся на нефть, пробурив перед этим четыре пустые скважины. Он называл себя инженером, но при этом рассказывал, что в свое время был капитаном австралийского военно-морского флота. Правда это или нет, никого не интересовало. Это не имело значения, потому что в конце концов он стал уайлдкэттером, который был настолько уверен, что под огромным соляным куполом около Бомонта должна бьггь нефть, что ничто на свете не могло его переубедить. Глядя на эти пустые скважины в Спиндлтопе, каждый, хотя бы вполовину менее упрямый, чем мул, мог бы понять, что там нет ничего, кроме высохшей под солнцем грязи и скрытых под ней плывунов. Но Лукас явно был вполовину упрямее, чем мул, и поэтому он начал все сначала, пробурив на новом оборудовании скважину глубиной в 1020 футов. И нефть пошла. Сперва во все стороны полетела грязь. Затем пошла вода. Затем газ. А потом вверх ударил гейзер густой черной нефти. Через несколько недель в Бомонте уже было целое море палаток и лачуг уайлдкэттеров и их подсобных рабочих. Люди покупали заявки по миллиону долларов за акр. Это было началом нефтяного бума в Спиндлтопе, который сделал Техас знаменитым на весь мир.
Отец Маккарти иногда работал на приисках — либо в бригаде, либо подсобным рабочим, а сам Маккарти еще ребенком продавал там воду. Иногда он смотрел, как работает его отец. Но когда работа закончилась, старый Маккарти вывез семью из Бомонта и они поселились в Хьюстоне.
Глен Маккарти был рослым парнем, играл в футбол за несколько школьных команд и не пропускал ни одной хорошей драки. Он с детства был готов заключить выгодную сделку или по крайней мере хорошее пари.
Однажды, когда ему было четырнадцать лет, он поставил никель против двух гамбургеров, стоимостью в десять центов на орла или решку. Один к двум. Все или ничего. И он выиграл. Позже он хотел снять маленький офис, и владелец назвал цену, вдвое большую, чем то, что Маккарти мог позволить себе платить. Он объяснил это владельцу, но тот только пожал плечами — это были не его проблемы. Тогда Маккарти, пообещав, что будет использовать только половину комнаты, сумел убедить владельца сдать ему офис за полцены. В другой раз, когда у него и его молодой невесты осталось всего 2,65 доллара, он поставил два доллара на какую-то клячу, которая неожиданно пришла первой и этого выигрыша им хватило на несколько месяцев. Был еще один случай, когда он ввязался в игру с какими-то парнями в Галвестоне и выиграл у них двадцать восемь тысяч долларов. После такой удачи он только сказал: «Что тут особенного — ведь они мне были нужны».
Какое-то время он говорил, что работает водопроводчиком. Но он ничего не понимал, в этом деле и, получив хороший заказ, отдавал его по субконтракту настоящему водопроводчику, а себе брал процент с суммы контракта. Когда он еще учился в школе, он держал химчистку и едва не разорился, потому что эта химчистка была где-то на задворках и мало кому удавалось ее найти. Однажды (это произошло в один из тех редких дней, когда у Маккарти действительно было много работы) к нему зашел человек и сказал, что хотел бы купить предприятие, имеющее много заказов, и Маккарти тут же продал с прибылью свое заведение. После того как ему пришлось бросить школу, чтобы жениться, Маккарти некоторое время работал дежурным оператором на заправочной станции компании «Синклер ойл компани», поражая коллег и начальство своей способностью делать деньги. Однажды он услыхал, что зима будет холодной и сделал солидный запас антифриза. Когда ударили морозы, оказалось, что во всей округе антифриз был только на его станции. И очередь клиентов растянулась на весь квартал.
Он неплохо играл в футбол и даже подумывал стать профессионалом, но травма нарушила эти планы. Потом он некоторое время проучился в медицинском училище, потому что ему показалось, что он хочет стать врачом. Но он был рожден на дороге, которая вела в Спиндлтоп, в его ушах день и ночь гудели насосы, и нефть была у него в крови.
Поэтому он разделил одну из заправочных станций падве и через некоторое время продал вторую, чтобы на вырученные деньги купить свою первую заявку.
При помощи бурового станка, который держался на бечевке и честном слове, он вгрызся в участок в округе Хардин неподалеку от Бомонта и бурил там шесть долгих месяцев.
Скважина оказалась сухой.
Потом он взял в аренду станок получше и купил другой участок в Конроу-Филд в округе Монроу, на север от Хьюстона.
И опять неудача.
Потом была еще одна сухая скважина в Конроу.
Шел 1933 год. Маккарти исполнилось двадцать шесть лет. «Великая депрессия» была в самом разгаре. Он успел обзавестись семьей. Он знал, что большинство уайлдкэттеров умирают нищими. Любой другой на его месте давно бы уже плюнул на это дело и вернулся к торговле антифризом.
Но Глен Маккарти был сделан из иного теста.
«Конечно, порой отчаиваешься, но главное — не останавливаться на полдороге. Я никогда не собирался бросить все это. Слепое бурение — это череда взлетов и падений. Надо просто упорно работать, чтобы дело не остановилось. Всегда есть шанс, что что-то изменится. И я никогда не сомневался, что мне повезет».
Он взялся за свою четвертую скважину, на этот раз на восток от Хьюстона в местечке Биг-Крик в округе Чамберс.
И нашел нефть.
«Я помню, как она пошла. Конечно же помню. Вы, наверно, думаете, что я испытал при этом какие-то сильные ощущения. Ну, в каком-то смысле да. Но это было скорей чувство облегчения».
Он заработал семьсот тысяч долларов и первым делом сделал заказ на постройку дома стоимостью в семьсот тысяч долларов. Затем он купил в кредит новое оборудование на миллион долларов и занял еще семьсот тысяч долларов на аренду новых участков. Теперь он был настоящим нефтедобытчиком.
Тогда-то и случилась беда.
Одна скважина взорвалась. С огнем смогли справиться только через несколько дней, и в итоге это обошлось ему в четверть миллиона долларов.
На другом участке рухнула буровая вышка.
Он не мог платить своим бригадам буровиков, и ему пришлось упрашивать их остаться. Он нанял своего отца и брата, потому что они могли работать бесплатно. Бывали дни, когда на буровой появлялся шериф с ордером на арест имущества Маккарти, потому что он не оплачивал свои счета. И Маккарти приходилось прятаться, пока шериф не уйдет, а потом снова возвращаться к работе, надеясь, что именно в этой скважине окажется нефть.
Ее не было.
Ни в одной скважине не было нефти.
Все пять новых скважин оказались пустыми.
В тот день, когда Глен Маккарти въехал в свой новый дом, он не имел ни гроша, кроме долгов на почти два миллиона долларов.
Его называли Конфетка.
Разумеется, за глаза.
Потому что если бы его так назвали в лицо, он бы, не долго думая, засучил рукава и поучил бы обидчика вежливому обращению.
Но за спиной его звали Конфетка Маккарти, потому что, когда он только начинал бурить, он появлялся на вышке в двухцветных туфлях и ярких рубашках, а его волосы были густо намазаны маслом для волос и зачесаны назад. Он был действительно немного похож на маленькую блестящую конфетку.
В те дни у каждого было свое мнение о нем.
Было невозможно встречаться с ними и оставаться к нему абсолютно равнодушным.
Не всем он нравился.
Но если уж нравился, то нравился очень сильно. А если не нравился, то по крайней мере внушал уважение.
В то время часто повторяли слова одного человека: «Не говорите, что Глену везет. Для нас везение — это когда есть возможность осуществить задуманное. А его так называемое везение происходит от того, что он начисто отрицает невезение. Он не любит, когда говорят, что ему повезло. Он считает, что упорная работа одолеет любое невезение».
Сегодня он уже не носит усов. Его волосы поседели и порядком поредели. Но он все еще широкоплеч и силен, н, глядя на него, легко представить, каким он был крепким парнем. И он все еще носит на левой руке свое знаменитое кольцо с бриллиантом.
У него большие, сильные руки. Такие руки могут сжиматься в тяжелые кулаки и могут надежно закрутить головку скважины.
Он сохранил евой тягучий техасский акцент. Правда, речь стала немного глуховатой, но говорит он с той же растяжкой, что и прежде.
«В старые времена нефть искали по изменениям в солевых куполах. Их можно было видеть за милю или две вперед. Ведь нефть перемещается. В солевых куполах могут быть повреждения, а в земле — разломы, и они останавливают нефть. Под каждым куполом есть нефть, если добуриться достаточно глубоко. Проблема в том, что не всегда имеется необходимое оборудование, чтобы бурить на нужную глубину».
Его офис — это узкая длинная комната в старом центре Хьюстона. Он меньше, чем его прежние офисы. Об этом можно судить по тому, как загромождает комнату мебель из старых офисов. Столы завалены картами и геологическими диаграммами. Здесь же бронзовые модели нефтяных вышек и бронзовые модели нефтяных насосов. А стены увешаны фотографиями. Он сам. Его семья. Нефтяные вышки. Подсобные рабочие, сгрудившиеся на выцветшем черно-белом снимке.
В комнате его секретаря висит рекламный плакат с кадром из фильма Гигант» Эдны Фербер. Считается, что Маккарти послужил ей прототипом Джетта Рника.
«Я видел ее однажды на каком-то коктейле в „Трилистнике“. Тогда я даже не знал, кто она такая».
Потом он узнал, что в этом 198-минутном фильме, описавшем его жизнь, свою последнюю роль сыграл Джеймс Дин. В фильме также снялись Рок Хадсон, Элизабет Тэйлор и Кэррол Бэйкер.
Он пожимает плечами, явно не желая об этом говорить. Его столько раз спрашивали, что он просто устал отвечать. Он часто говорил, что его мало интересовала книга, а фильм еще меньше. Ему не нравится, что некоторые считают его Ринком; только потому, что Ринккрутой парень. Он также говорил, что Эдна Фербер взяла одну сторону его характера для образа Ринка, а другую, более мягкую и менее известную, для образа Бика Бенедикта.
Несмотря на все это, в 1956 году Маккарти отправился в Голливуд на премьеру фильма. По его словам, многие ожидали, что он критически отнесется к своему образу в фильме. Вместо этого он попросил мисс Фербер объяснить, «как ей удалось вырастить такую крупную скотину на таком скудном пастбище».
Сегодня он считает, что Эдна Фербер изобразила его несколько односторонне. «Мне кажется, она была несправедлива к Джимми Дину. Он достоин лучшей роли».
Рядом с этим плакатом висит его портрет, на котором он больше чем когда-либо похож на Эррола Флинна.
«Я знал его. Он был моим другом. Но я не был на него похож».
Однако вернемся в офис. Когда-то роскошная, обитая кожей мебель в марокканском стиле, настолько поразившая корреспондента журнала «Тайм», что он даже упомянул о ней в своей статье, теперь потеряла лоск и мягкость. Как и сам Глен Маккарти. Он тоже потерял прежний лоск, как хорошая кожа, когда ее долго не смазывают специальным маслом.
«Я знаю, что многие считают разведку нефти очень. романтичным занятием. Когда-то это действительно было так. Приходишь на участок, находишь нужное место, буришь скважину, получаешь нефть, и внезапно люди из других городов узнают об этом и начинается бум. Люди начинают бурить скважины на каждом шагу. Уайлдкэттеры существуют до сих пор, потому что еще есть нефть, которую можно найти. Но теперь все делается по-научному. Раньше скважину взрывали, чтобы нефть поднялась на поверхность. А теперь для этого используют электрическую энергию. Я думаю, вы согласитесь, что это гораздо менее романтично».
Он замолкает на минуту, а затем добавляет: «Но и тогда все было совсем не так, как в кино. Я хочу сказать, что никто не плясал вокруг скважины, не кричал „эври„а!“ и не бросался в нефтяной фонтан. Это было романтично, но не до такой степени“.
Он тянется за небольшой тонкой сигарой, зажигает ее и делает несколько затяжек. Потом он откладывает ее в сторону, и она постепенно гаснет. Через некоторое время он зажигает ее еще раз и делает еще несколько затяжек.
Кредиторы требовали свои деньги.
А Глен Маккарти знал, что сможет заплатить им, только если сделает еще одну ставку в своей игре.
И тут, когда казалось, что все потеряно, появился человек, у которого не было ни малейшего представления о том, что такое добыча нефти. Фортуна иной раз выкидывает такие штуки.
«Он был из Миннесоты. Я думаю, он был уже немолод. А может быть, это я был тогда так молод, что он показался мне стариком. Он хотел пробурить скважину рядом с автотрассой на Галвестон. Он был хорошим человеком, и мне неловко об этом говорить, но его геолог был обычным шарлатаном. Все знали, что на том месте ничего нет, кроме песка. Но этот человек со своим шарлатаном-геологом специально приехал из Миннесоты и начал искать, кто бы пробурил ему скважину именно там».
Маккарти сидел без денег. Он был не в той ситуации, когда можно отказаться от подряда.
«И вот я пришел на участок. Там этот, с позволения сказать, геолог ходил с какой-то коробочкой со стеклянным верхом, к которой веревкой был привязан шарик. Он называл это „нефтеискатель“. Кажется, он думал, что нефть ищут так же, как ищут воду с помощью „волшебной лозы“. Он смотрел, как шарик раскачивается на веревочке, и считал вслух. Затем он сделал какие-то расчеты и наконец сказал: бурите здесь на глубину ровно девять тысяч футов».
Маккарти как подрядчик брал в то время по пять долларов за фут. Так что пророчество геолога обошлось бы тому парню из Миннесоты очень недешево.
«Но он был готов платить, поэтому я установил буровое оборудование и начал бурить. Кажется, это было в 1934 или 1935 году. И вот как-то раз я проезжал мимо буровой вышки, направляясь в клуб в Галвестоне, где подавали очень хорошие бифштексы, и сам не знаю зачем остановился, подошел к вышке и спросил рабочего, как идут дела. Он ответил, что дошел до глубины, указанной в контракте, и не нашел ничего, кроме песка. Я мог бы на этом остановиться, и тогда парень из Миннесоты потерял бы свои деньги. Но когда я посмотрел на вынутую породу, я увидел грязную землю, и мой ирландский нос почуял нефть».
Они начали бурить дальше и вынули десятифутовую колонку породы, состоящую из пропитанного нефтью песка.
«Мы выполнили условия контракта и не нашли нефти. Тот человек уже отправился домой, потому что понял, что в этой скважине ничего нет. Я мог бы ему позвонить в тот вечер, и мне скорей всего удалось бы купить у него права на этот участок по доллару за акр. Я мог бы держать язык за зубами и заработать десять миллионов долларов».
Но он этого не сделал.
Он бросился к телефону, позвонил в Миннесоту и убедил того человека продолжать бурение.
Через несколько дней они дошли до нефти.
Человек из Миннесоты был ему очень признателен.
В течение года Маккарти выплатил все долги.
И в течение следующих пятнадцати лет уже ничто не могло его остановить.
В какую бы сторону ни поворачивался его ирландский нос, он везде чуял нефть.
Он открыл новые месторождения: Коттон-Лэйк, Чоколат-Бейоу и Паласиос, Ловеллз-Лэйк, Бэйлиз-Прери Хилл и Блю-Лэйк, Соллинз-Лэйк, Нью-Улм и Норт Биг-Хилл — и расширил старые: Анахуак, Колето-Крик, Хэнкэймер, Жанетт и Пиерс-Джанкшн.
Но самым удачным из всех было легендарное месторождение Уинни-Стоуэл.
Этот участок, расположенный на юго-запад от Бомонта на границе между округами Чамберс и Джефферсон был так богат нефтью, что Маккарти построил здесь свой первый нефтеперерабатывающий завод, где путем абсорбции из газа извлекались углеводороды и таким образом дистиллировались скважины. Это привело к тому, что он всерьез занялся природным газом. Вскоре в Уинви-Стоуэл был построен второй абсорбционный завод, а вслед за ним и Химический комбинат стоимостью в девять миллионов долларов, который по плану должен был вывести его на производство бензина и побочных продуктов.
«Правда, здесь мы не достигли того успеха, на который рассчитывали. Но я не жалею, что сделал попытку».
В те дни он был первопроходцем в области глубокого бурения. Большинство уайлдкэттеров бурило только до определенного уровня. Маккарти бурил в два раза глубже. Некоторое время казалось, что все, к чему он прикоснется, превращается в деньги. В каждой его скважине была нефть. Он потерял счет деньгам. Ничего подобного в нефтедобыче еще не встречалось, а он продолжал находить нефть и газ буквально везде.
«Каждый раз, когда это происходило, у меня прибавлялось денег. Но пробурить скважину и на этом остановиться невозможно. Конца этому нет. Работа продолжается. А в работе встречаются трудности, с которыми не всегда удается справиться».
Всего он открыл в Восточном Техасе тридцать восемь нефтяных месторождений. Некоторые из них были маленькими. Большинство — среднего размера. Одно было больше острова Манхэттен. За свою жизнь он пробурил восемьсот или девятьсот скважин (сам он, конечно, не считал, но те, кто это делал, утверждают, что это достаточно точная цифра), и примерно в 90% из них были нефть или газ. Большинство уайлдкэттеров были бы счастливы найти хотя бы одно большое месторождение.
Он сделал себе состояние, хотя в те годы нефть стоила всего два или три доллара за баррель, а порой и еще дешевле. Одно время он наверняка был одним из самых богатых людей в Америке. Если бы он добился такого успеха при сегодняшних ценах на нефть, он скорее всего вошел бы в список самых богатых людей мира.
В течение многих лет он раздавал деньги разным благотворительным организациям. Он никогда не отказывал, если в его дверь стучались те, кто по-настоящему нуждался. Но за эти же годы большая часть денег, заработанных на нефти, была потрачена на шикарную жизнь или вложена в другие предприятия. Он заплатил 2,25 миллиона долларов за двадцатидвухэтажное здание «Шелл билдинг» в самом сердце старого Хьюстона. Он купил сеть местных газет. Он купил хьюстонскуто радиостанцию. Он купил «Хьюстон бэнк». Для транспортировки природного газа между Порт-Артуром, Бомонтом и Оранджем он создал компанию «Джефферсон пайп лайн компани». Он создал «Нечиз нэчурал ГЭС компани», продающую и поставляющую сухой газ разли" ным промышленным предприятиям. Он купил большой пай в авиакомпании «Истерн эр лайнз» и какое-то время вместе со своим старым другом Эдди Рикенбэкером входил в совет директоров. Он даже занялся распространением ботинок одной известной фирмы, просто потому что ему самому нравилось носить эти ботинки и раздавать их друзьям. «Ему не повезло, — сказал кто-то однажды об этом обувном бизнесе Маккарти, — что у него не оказалось достаточного количества клиентов, похожих на него самого. А то бы он заработал кучу денег и на ботинках».
У него было очень много денег, но он очень много и тратил.
Он купил ранчо площадью в пятнадцать тысяч акров.
На этом ранчо, расположенном в часе лета от Хьюстона на маленьком самолете, была, естественно, частная взлетная полоса. В Техасе такое не редкость, но эта взлетная полоса была длиной в три тысячи футов, что достаточно для взлета многомоторного самолета. Вдобавок она располагалась совсем недалеко от дома — всего в четырех милях.
В доме было шесть комнат. На стенах огромной гостиной висели две дюжины оленьих голов, голова антилопы и несколько чучел птиц. В столовой могли одновременно обедать двадцать два человека, а в трех спальнях, как это ни странно звучит, могли одновременно разместиться двадцать человек. Причем одна спальня предназначалась для Маккарти и его жены, а две других (одна для мужчин, другая для женщин) были общежитского типа, с поставленными в ряд односпальными кроватями.
На койотов, пантер, американских диких котов — словом, на все, что представляет угрозу рогатому скоту в прериях, можно было охотиться. Когда Маккарти ехал домой на своем «джипе», он одной рукой держал руль, а другой стрелял американских зайцев.
Там была и хорошая рыбалка. Озера с кристально чистой водой, в которые он запустил большеротых окуней.
Кроме того, он покупал самолеты.
В те годы у него их было несколько штук.
Хотя вн сам не летал (он начал брать уроки, но, когда его пилот-инструктор погиб, Маккарти решил не брать другого), в 1945 году он купил двухмоторный самолет «Бичкрафт» за шестьдесят тысяч долларов. В то время это считалось невероятно экстравагантным. В следующем году он купил «ДС-3». Когда и этот стал для него слишком мал, он в 1949 году купил у Ховарда Хьюза «боинг-стратолайнер». Говорят, это обошлось ему в пятьсот тысяч долларов. Тогда этот самолет считался самым шикарным частным самолетом в мире.
Деньги открыли ему дорогу в мир кинобизнеса.
Маккарти стал выпускать фильмы, потому что ему не нравилась продукция Голливуда.
«Я хочу, чтобы мои дети смотрели настоящее американское кино, — заявил он, подписывая чек на фильм „Простодушное обещание“ (в Великобритании он назывался „Бушующие воды“), а не эти дурацкие боевики со стрельбой и драками. Моя цель в том, чтобы люди перестали ненавидеть друг друга».
Действие его первого фильма происходило на ферме. Речь шла о девочке, члене клуба «4-Эйч» (что-то типа скаутов, но для детей, которые хотят стать фермерами), которой не нравилось, что у них все общее, и которая хотела, чтобы у нее был свой собственный ягненок. Прямо слышишь, как струнные играют главную тему. Чтобы найти подходящую девочку до тринадцати лет, которая бы любила ягнят, Маккарти дал рекламу в сорока трех штатах. Ее партнерами были ягненок (найти которого оказалось гораздо легче) и актер по имени Роберт Пэйдж, который спустя четыре годя снялся в фильме «Аббат и Костелло отправляются на Марс».
Да, когда у Глена Маккарти были большие деньги, он очень много тратил.
Но самой большой его тратой был отель.
Уайлдкэттеры — люди особой породы.
В истории нефтяного бизнеса на сухих плоскогорьях Техаса они сыграли такую же роль, что и грабители почковбоях.
Эти грубые, пропахшие потом неудачники и одиночки никогда не знают, находятся они в одном футе от миллиона долларов или в миллионе футов от одного доллара. Как правило, все они — неисправимые пьяницы, драчуны и игроки. В течение многих лет ходили кошмарные истории и о подвигах Маккарти такого рода. Запои, Драки в барах. Пари на стрельбу по тысяче долларов за выстрел.
Что еще ждать от человека, выросшего на нефтяных приисках? Вот он, Глен Маккарти, мчится по пыльной дороге на своем «кадиллаке» с откидным верхом со скоростью сто десять миль в час и с бутылкой бурбона на соседнем сиденье.
Еще про него любили рассказывать, что он чрезвычайно жесткий бизнесмен и в то же время чрезвычайно добрый человек. При этом часто цитировали одного его приятеля: «Когда дело касается бизнеса, Глен снимет с тебя последнюю рубашку и глазом не моргнет. Он всего умеет заставить говорить другого. Но в личных отношениях он совершенно меняется. Он становится мягким, как пирог с банановым кремом, который он так любит. И ради друга он готов снять последнюю рубашку с себя».
Другой человек в свое время описал его как «вполне обычного человека, который только не может позволить кому-то командовать собой. Он физически не в состоянии подчиняться чужим приказам».
Но все эти качества как раз и можно предполагать человеке, который готов поставить все до последнего цента на то, что где-то под его грязными сапогами есть нефть.