Романецкий Николай Михайлович
Везунчик-2. Дельфин в стеарине
Памяти Э. С. Гарднера, А. Конан-Дойла,
А. Кристи, Р. Стаута, Р. Чандлера,
герои которых останутся со мной навсегда.
А. Кристи, Р. Стаута, Р. Чандлера,
герои которых останутся со мной навсегда.
1
Бабка была шустрая, как мышка. Хотя к дамской фигуре подобных габаритов сравнение с этим мелким грызуном, конечно, не слишком-то подходит... Однако слова из песни не выкинешь. Особенно из уже спетой... А моя песенка была явно спета: бабка крутилась вокруг, и даже ежу было ясно, что я ей не просто нужен, а чрезвычайно необходим. Как граненый стакан -- добывшей вожделенную бутылку троице... На старухе была когда-то синяя (судя по изнанке поднятого воротника), замызганная телогрейка, из-под которой торчала бесформенная серая юбка, красные резиновые сапоги и серый же пуховый платок, какие в наше время увидишь лишь на экране телика или где-нибудь в зауральской тьмутаракани. Бабка вертелась вокруг, и наконец ее маневры привели к тому, что мы оказались нос к носу. У нее были знакомые зеленые глаза, а на лоб спадала из-под платка прядь рыжих волос. Бабка хитро подмигнула мне правым глазом, шмыгнула носом и зычным командирским голосом распорядилась:
-- Не спи, странник, проснись! Равнодушие -- победа энтропии черной...
-- Заткнись! -- рявкнул я.
И проснулся.
Под щекой присутствовало мягкое. Кажется, подушка... Ну да, конечно. Подушка.
Я оторвал от нее голову. Приподнялся. Огляделся.
Все вокруг было знакомо.
Трельяж с усыпанной хитрыми дамскими штучками полированной столешницей; в повернутой ко мне створке отражалась часть зашторенного окна; сквозь штору проглядывал белый день... Бельевой шкаф из того же мебельного гарнитура, что и трельяж... Едва заметные контуры триконки в углу, которая здесь выполняет функции телевизора... На противоположной стене голографическая картина -- крепко сложенный тип в форме десантника с моим лицом. Капитан Вадим Ладонщиков, которым когда-то был я и который торчал здесь для моего искушения (так, наверное, считала Катя, простившая, но ничего не забывшая)... Ну и двуспальный сексодром подо мной, который среди приличных людей зовется супружеской постелью.
На второй половине сексодрома развалился только кот Пуся, полное имя которого было Базилевс. Супруги же, которая обычно лежала на месте Пуси, не наблюдалось, но я сразу вспомнил причину ее отсутствия.
Немалую часть прошедшей ночи мне пришлось проторчать на улице, наблюдая за женой клиента, и слежка оказалась успешной: я сопроводил парочку до самых дверей "Киевской", периодически делая снимки цифровиком. В номер, правда, было не проникнуть, но ведь и так ясно, зачем отправились в гостиницу двое, каждый из которых имел прекрасный особнячок: кавалер на Каменном острове, а дама (совместную с моим клиентом) -- в районе Шувалово-Озерки, между Суздальскими озерами и Выборгским шоссе. Не понимать, зачем отправились в гостиничный номер обладатели таких особнячков, мог только полный слепец, а мой клиент им не был. Оставалось только переправить ему снимки, и дело в шляпе. И потому мне было дозволено поваляться в постели, а Катя укатила в офис как обычно к половине десятого...
С чувством хорошо исполненного долга я поднялся с постели, прошествовал в душ и полюбовался собственной слегка помятой физиономией. И только тут, когда на макушку брызнули колкие холодные струи, окончательно проснулся.
Нет, друг ситный! Все не то и все не так, как поет популярный певец, имя которого я никак не могу запомнить...
Все не так, потому что слежкой за любодеями я занимался позавчера, в субботу.
Вообще говоря, в субботу и воскресенье я обычно сижу без работы, поскольку у клиентов выходные, и они проводят время со своими благоверными, которым, естественно, в такие дни не до любовников. Но нынешний мой клиент, владелец сети продуктовых магазинов "Василеостровец", уезжал на деловые переговоры, и его благоверная, как и в рабочие дни, была предоставлена самой себе, чем, естественно, и воспользовалась.
Да, это было в субботу. А вчера вечером я сделал то, чего не делал никогда, -- посетил казино. Вот так вот...
Выйдя из душа, я отправился на кухню и сварганил себе омлет. Конечно, в моем омлете не было анчоусов или половины чайной ложки мелко накрошенного лука-шалота, как у Фрица Бреннера, зато была щепотка красного молотого перца и целая луковица, порезанная полуколечками, спассерованными в оливковом масле, и слопал я эту стряпню все с тем же чувством хорошо исполненного долга. Потом я пил кофе с бутербродами и раздумывал о том, как сильно вогнали мне в голову познания придуманного Рексом Стаутом молодчика, известного всему миру под именем Арчи Гудвин. Впрочем, думается, эти познания намного полезнее, чем информационный багаж другого Гудвина -- Великого и Ужасного, способного наделить смелостью Трусливого Льва и помочь Фее Убивающего Домика, но не сумевшего бы справиться с самым вшивым питерским хулиганистым шкетом...
Мои размышления прервала донесшаяся из кармана халата битловская "Облади-облада".
Я глянул на дисплей.
Катя...
Нажал кнопку, поднес к уху:
-- Да, Катюша!
-- Ты где?
-- Еще дома.
-- Сейчас перезвоню.
Через пару мгновений в гостиной зазвучало "Июльское утро" в исполнении хипового Урии, и я отправился туда, к проснувшемуся видеофону.
Все-таки нашу квартиру еще апгрейдить и апгрейдить. У нормальных людей и на кухне дисплей с телекамерой, звонок идет прямо туда, где находится хозяин. Но мы на такой апгрейд еще не заработали.
Оказывается, Катя решила полюбоваться на мою физиономию -- как я выгляжу после вчерашних трудов.
Я громко поудивлялся странным желаниям дамы, с давних пор бывшей мне законной супругою, а с недавних -- еще и секретарем, и бодро доложил, что уже поднялся, позавтракал, намерен отправить последнему клиенту серию добытых вчера снимков-компроматов (Кате я, разумеется, о том, что пойду в казино, не сказал), а потом...
-- А потом немедленно в офис, -- сказала Катя. -- Я назначила на двенадцать встречу с тобой одному весьма настырному типу.
-- Он был настырен по отношению к тебе? -- спросил я с неудовольствием. -- Придется настучать ему по репе.
-- Он был настырен по отношению к тебе. -- Лицо Кати осветилось улыбкой, от которой я всегда начинал ощущать, что в моей груди тоже есть этот комок мышц, называемый сердцем. -- Хотел увидеть тебя немедленно. Еще бы немного, и я бы сама настучала ему по репе. Но, во-первых, он согласился отложить вашу встречу до полудня, а во-вторых... -- Она заметно сглотнула. -- А во-вторых, мне кажется, это стопроцентный шанс.
Я немедленно напустил на физиономию решительность, целеустремленность и желание поспешествовать народу (или хотя бы собственному агентству), и объявил, что рву когти на работу.
-- Машину я взяла, так что когти рвать тебе придется на общественном транспорте или пешком. Обязательно надень костюм, лучше коричневый. И галстук не забудь повязать. И, ради бога, не вздумай опоздать! -- Катя отключилась.
А я все-таки сначала подсел к компьютеру, перекачал с цифровика файлы и отправил компромат клиенту, который наверняка уже появился в городе. По договору он был обязан перечислить оплату на наш счет в течение суток после получения доказательств неверности жены. Возможно, получив их, он сделает перечисление еще сегодня. Потом я запаролил папку с файлами -- даже сейчас в Питере найдутся желающие ознакомиться с ними, а что уж говорить, если начнутся серьезные дела!.. Поэтому Катя поставила на наш домашний комп двухуровневый пароль, но я с самого начала решил, что материалов, связанных с серьезными делами, на домашнем компьютере попросту не будет. Береженого бог бережет...
Это шанс, сказала Катя.
С тех пор, как произошел выкидыш (после которого я и подарил ей Базилевса), она сильно изменилась. Сначала заявила, что все случившееся только к лучшему, потому что у частного детектива не должно быть детей. В этом заявлении была логика, но вовсе не женская. Зато абсолютно женским было ее решение бросить старую работу и пойти на службу в недавно созданное детективное агентство "Макмез" в качестве секретаря, завхоза, бухгалтера и обладателя массы других должностей.
Впрочем, детективом в новом агентстве тоже был один человек -- я. И пока расширения штатов не предвиделось. Потому что доходов наших едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Конечно, находятся порой типы, готовые выложить кругленькую сумму за доказательства супружеской неверности, но наше агентство эти типы почему-то обходили стороной. И родители бедных похищенных девочек за нашей помощью тоже не обращались, хотя, судя по выпускам "Телевизионной криминальной службы", похищения в Северной Пальмире случались. Но там всегда оказывались другие специалисты...
В общем, недаром сказали когда-то умные люди: "Сначала ты работаешь на имя, а уж только потом имя -- на тебя"! И судя по всему, до второй половины этой формулы успеха "Макмезу" еще скакать, скакать и скакать без седла и уздечки. Но Катя все силы свои дамские клала на то, чтобы аллюр был побыстрее. А я надеялся, что это отвлекает ее от смерти нашего не родившегося сына, и старался помочь, конь в малине!.. Снимая цифровиком похотливых дамочек или отыскивая сбежавших мужей.
Так неужели ж отыскалось наконец седло! Или, на худой конец, уздечка...
-- Не спи, странник, проснись! Равнодушие -- победа энтропии черной...
-- Заткнись! -- рявкнул я.
И проснулся.
Под щекой присутствовало мягкое. Кажется, подушка... Ну да, конечно. Подушка.
Я оторвал от нее голову. Приподнялся. Огляделся.
Все вокруг было знакомо.
Трельяж с усыпанной хитрыми дамскими штучками полированной столешницей; в повернутой ко мне створке отражалась часть зашторенного окна; сквозь штору проглядывал белый день... Бельевой шкаф из того же мебельного гарнитура, что и трельяж... Едва заметные контуры триконки в углу, которая здесь выполняет функции телевизора... На противоположной стене голографическая картина -- крепко сложенный тип в форме десантника с моим лицом. Капитан Вадим Ладонщиков, которым когда-то был я и который торчал здесь для моего искушения (так, наверное, считала Катя, простившая, но ничего не забывшая)... Ну и двуспальный сексодром подо мной, который среди приличных людей зовется супружеской постелью.
На второй половине сексодрома развалился только кот Пуся, полное имя которого было Базилевс. Супруги же, которая обычно лежала на месте Пуси, не наблюдалось, но я сразу вспомнил причину ее отсутствия.
Немалую часть прошедшей ночи мне пришлось проторчать на улице, наблюдая за женой клиента, и слежка оказалась успешной: я сопроводил парочку до самых дверей "Киевской", периодически делая снимки цифровиком. В номер, правда, было не проникнуть, но ведь и так ясно, зачем отправились в гостиницу двое, каждый из которых имел прекрасный особнячок: кавалер на Каменном острове, а дама (совместную с моим клиентом) -- в районе Шувалово-Озерки, между Суздальскими озерами и Выборгским шоссе. Не понимать, зачем отправились в гостиничный номер обладатели таких особнячков, мог только полный слепец, а мой клиент им не был. Оставалось только переправить ему снимки, и дело в шляпе. И потому мне было дозволено поваляться в постели, а Катя укатила в офис как обычно к половине десятого...
С чувством хорошо исполненного долга я поднялся с постели, прошествовал в душ и полюбовался собственной слегка помятой физиономией. И только тут, когда на макушку брызнули колкие холодные струи, окончательно проснулся.
Нет, друг ситный! Все не то и все не так, как поет популярный певец, имя которого я никак не могу запомнить...
Все не так, потому что слежкой за любодеями я занимался позавчера, в субботу.
Вообще говоря, в субботу и воскресенье я обычно сижу без работы, поскольку у клиентов выходные, и они проводят время со своими благоверными, которым, естественно, в такие дни не до любовников. Но нынешний мой клиент, владелец сети продуктовых магазинов "Василеостровец", уезжал на деловые переговоры, и его благоверная, как и в рабочие дни, была предоставлена самой себе, чем, естественно, и воспользовалась.
Да, это было в субботу. А вчера вечером я сделал то, чего не делал никогда, -- посетил казино. Вот так вот...
Выйдя из душа, я отправился на кухню и сварганил себе омлет. Конечно, в моем омлете не было анчоусов или половины чайной ложки мелко накрошенного лука-шалота, как у Фрица Бреннера, зато была щепотка красного молотого перца и целая луковица, порезанная полуколечками, спассерованными в оливковом масле, и слопал я эту стряпню все с тем же чувством хорошо исполненного долга. Потом я пил кофе с бутербродами и раздумывал о том, как сильно вогнали мне в голову познания придуманного Рексом Стаутом молодчика, известного всему миру под именем Арчи Гудвин. Впрочем, думается, эти познания намного полезнее, чем информационный багаж другого Гудвина -- Великого и Ужасного, способного наделить смелостью Трусливого Льва и помочь Фее Убивающего Домика, но не сумевшего бы справиться с самым вшивым питерским хулиганистым шкетом...
Мои размышления прервала донесшаяся из кармана халата битловская "Облади-облада".
Я глянул на дисплей.
Катя...
Нажал кнопку, поднес к уху:
-- Да, Катюша!
-- Ты где?
-- Еще дома.
-- Сейчас перезвоню.
Через пару мгновений в гостиной зазвучало "Июльское утро" в исполнении хипового Урии, и я отправился туда, к проснувшемуся видеофону.
Все-таки нашу квартиру еще апгрейдить и апгрейдить. У нормальных людей и на кухне дисплей с телекамерой, звонок идет прямо туда, где находится хозяин. Но мы на такой апгрейд еще не заработали.
Оказывается, Катя решила полюбоваться на мою физиономию -- как я выгляжу после вчерашних трудов.
Я громко поудивлялся странным желаниям дамы, с давних пор бывшей мне законной супругою, а с недавних -- еще и секретарем, и бодро доложил, что уже поднялся, позавтракал, намерен отправить последнему клиенту серию добытых вчера снимков-компроматов (Кате я, разумеется, о том, что пойду в казино, не сказал), а потом...
-- А потом немедленно в офис, -- сказала Катя. -- Я назначила на двенадцать встречу с тобой одному весьма настырному типу.
-- Он был настырен по отношению к тебе? -- спросил я с неудовольствием. -- Придется настучать ему по репе.
-- Он был настырен по отношению к тебе. -- Лицо Кати осветилось улыбкой, от которой я всегда начинал ощущать, что в моей груди тоже есть этот комок мышц, называемый сердцем. -- Хотел увидеть тебя немедленно. Еще бы немного, и я бы сама настучала ему по репе. Но, во-первых, он согласился отложить вашу встречу до полудня, а во-вторых... -- Она заметно сглотнула. -- А во-вторых, мне кажется, это стопроцентный шанс.
Я немедленно напустил на физиономию решительность, целеустремленность и желание поспешествовать народу (или хотя бы собственному агентству), и объявил, что рву когти на работу.
-- Машину я взяла, так что когти рвать тебе придется на общественном транспорте или пешком. Обязательно надень костюм, лучше коричневый. И галстук не забудь повязать. И, ради бога, не вздумай опоздать! -- Катя отключилась.
А я все-таки сначала подсел к компьютеру, перекачал с цифровика файлы и отправил компромат клиенту, который наверняка уже появился в городе. По договору он был обязан перечислить оплату на наш счет в течение суток после получения доказательств неверности жены. Возможно, получив их, он сделает перечисление еще сегодня. Потом я запаролил папку с файлами -- даже сейчас в Питере найдутся желающие ознакомиться с ними, а что уж говорить, если начнутся серьезные дела!.. Поэтому Катя поставила на наш домашний комп двухуровневый пароль, но я с самого начала решил, что материалов, связанных с серьезными делами, на домашнем компьютере попросту не будет. Береженого бог бережет...
Это шанс, сказала Катя.
С тех пор, как произошел выкидыш (после которого я и подарил ей Базилевса), она сильно изменилась. Сначала заявила, что все случившееся только к лучшему, потому что у частного детектива не должно быть детей. В этом заявлении была логика, но вовсе не женская. Зато абсолютно женским было ее решение бросить старую работу и пойти на службу в недавно созданное детективное агентство "Макмез" в качестве секретаря, завхоза, бухгалтера и обладателя массы других должностей.
Впрочем, детективом в новом агентстве тоже был один человек -- я. И пока расширения штатов не предвиделось. Потому что доходов наших едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Конечно, находятся порой типы, готовые выложить кругленькую сумму за доказательства супружеской неверности, но наше агентство эти типы почему-то обходили стороной. И родители бедных похищенных девочек за нашей помощью тоже не обращались, хотя, судя по выпускам "Телевизионной криминальной службы", похищения в Северной Пальмире случались. Но там всегда оказывались другие специалисты...
В общем, недаром сказали когда-то умные люди: "Сначала ты работаешь на имя, а уж только потом имя -- на тебя"! И судя по всему, до второй половины этой формулы успеха "Макмезу" еще скакать, скакать и скакать без седла и уздечки. Но Катя все силы свои дамские клала на то, чтобы аллюр был побыстрее. А я надеялся, что это отвлекает ее от смерти нашего не родившегося сына, и старался помочь, конь в малине!.. Снимая цифровиком похотливых дамочек или отыскивая сбежавших мужей.
Так неужели ж отыскалось наконец седло! Или, на худой конец, уздечка...
2
Офис "Макмеза" расположен в Вавилонской башне -- тридцатиэтажном деловом центре на проспекте КИМа. Не Кима, а именно КИМа. Так сокращенно в прошлом веке называли Коммунистический Интернационал Молодежи, международную организацию подростков и тинэйджеров, занимавшуюся экспортом мировой революции. Или чем-то подобным.
В наше время от этого интернационала осталась только аббревиатура в названии проспекта, протянувшегося по Голодаю, от Армянского кладбища к Малой Неве. Когда-то на месте этого центра располагался стадион одного из находившихся неподалеку заводов. Но завод давно уже перенесли с Васильевского острова, являющегося географически едва ли не центром города, на одну из окраин. Стадион стал муниципальным и слегка сжался в границах, что и позволило построить тут несколько высотных деловых зданий.
Деловые здания, на мой взгляд, вполне могут быть и тридцатиэтажными, а вот неведомому архитектору-мизантропу, что догадался строить такой высоты жилые дома, я бы воткнул здоровенный кол в ж... Ну, в общем, вы и сами догадались -- куда! Это ж как надо не любить людей, чтобы предлагать им жить в железобетонных фаллосах...
Ходьбы от нашего дома до Вавилонской башни было двадцать пять минут, и я вполне успел добраться туда на своих двоих. Вошел в фойе, показал охране пропуск и поднялся лифтом на двадцать шестой этаж, где среди разнокалиберных фирм и фирмочек притулились и наши двадцать квадратных метров -- приемная-предбанник и рабочий кабинет детективного агентства "Макмез" (Максим Мезенцев к вашим услугам, дамы и господа, верой и правдой, огнем и мечом! А вы, соответственно, рублем, долларом или евром, хотя можно и любой другой валютой).
Выйдя из лифта, я глянул на часы.
До полудня оставалось еще двадцать минут.
Я поздоровался с Вовцом, еще одним охранником (они находились и на этажах тоже), защищавшим наши души и тела от возможных опасностей, парнем неглупым и наблюдательным.
-- Ого! -- сказал он, оглядев меня с ног до головы. -- У вас сегодня годовщина свадьбы?
-- Почти, -- ответил я. -- Смотрины жениха.
Мы выкурили по сигарете, потрепались о шансах нашего двуглавого орла на предстоящем кубке мира по хоккею, пришли к согласному выводу, что светит нам там хрен в кожаной юбке. Как почти на всех уже минувших кубках нынешнего века...
Вовец -- из странных болельщиков, он просто обожает хоккей и совершенно равнодушен к футболу. Такое бывает крайне редко. В общем, обсудить вчерашнюю победу "Зенита" над "Динамо" в питерском дерби с ним было невозможно, и пришлось заговорить о работе.
-- Не видел ли ты моего потенциального клиента?
-- Конечно, видел, -- сказал охранник. -- Других-то ведь и не было. Показывал ему вашу дверь. Тот еще клиент, по-моему. Рожа, как у хорька. Смотри, чтобы тебя не кинул. А лучше вообще не берись за дела людей с подобными физиономиями. Неприятности огребешь лопатой.
Вовец -- мужик незлой и, как я уже говорил, весьма неглупый, так что я обычно прислушиваюсь к его мнению. Но платить аренду в наступившем месяце -- нам с Катей, а не Вовцу. Поэтому я покивал, сделал вид, будто задумался, и проследовал в свои детективные пенаты.
Катя с грустным видом сидела в приемной, изучая лежащие на столе бумаги. Судя по всему, это были счета. Когда я вошел, она тут же спрятала их в ящик стола и попыталась напустить на мордашку нечто похожее на веселость и удовлетворение жизнью.
Попытка ей не удалась.
Я оглядел приемную. Все шкафы, полки и стулья находились на своих местах, так что до продажи мебели агентство еще не катилось.
Я обошел стол, откатил к стенке стул вместе с Катей и открыл ящик. Катя положила руки на колени, обтянутые строгой черной юбкой, и сказала:
-- За свет и связь.
-- Наскребем? -- спросил я.
-- Наскребем. Но на бензин, если захочешь куда-то поехать, не дам. Придется на метро. Иначе завтра есть не на что будет.
Я кивнул.
Финансы поют романсы. Все-таки слежка за неверными женами и мужьями -- это не Клондайк.
-- Нам нужны серьезные дела, -- сказала Катя, глядя на триконку дисплея, по которой гулял скринсейвер в виде гоняющихся друг за другом зеленых чертенят с оленьими -- большими и ветвистыми -- рогами.
А я подумал, что нам вовсе не стоило закупать для офиса все это суперсовременное моднявое железо. Вполне бы хватило жидкокристаллических панелей и пятилетней давности системных блоков. И уж тем более не стоило покупать программу с сетевым агентом... Но Кате так хотелось, чтобы мы выглядели солидно, что она вбухала в офис все свои сбережения. У Макса же Мезенцева сбережений...
В который уже раз я пожалел, что пижонски растранжирил наличность, доставшуюся мне в прошлогоднем деле. Романтик вшивый, в душу меня колуном!..
-- Нам нужны серьезные дела, -- повторила Катя. -- И мне кажется, этот Антон Константинов, что появится через пять минут, серьезный клиент. Он наверняка даст нам серьезное дело.
Честно говоря, я уже не в первый раз слышал от нее эту фразу. С некоторых пор она стала считать, что если верить в хорошие планы, они непременно будут проведены в жизнь. Такова, мол, философия удачного бизнеса. Впрочем, назвать детективное агентство "Макмез" удачным бизнесом мог назвать только полный идиот... И я снова подумал, что стоило бы вернуться к тому, чем занимался до возвращения в Питер Вадим Ладонщиков. Если бы не было так противно...
Я залез во внутренний карман пиджака и вытащил пачку банкнот, выигранных вчера в казино. Пачка была не слишком толстой, потому что я прервал игру в самый разгар, прервал по двум причинам, одной из которых была боязнь просадить уже выигранное, а второй... Вторую я всячески гнал из своих мыслей -- и вчера, и сейчас.
-- Откуда это? -- Карие глаза Кати стали круглыми. Она растерянно потеребила рукав белой блузки.
-- Не спрашивай, -- сказал я. -- Могу только поклясться: никого не убил и не ограбил. Это честно заработанные деньги.
Деньги и в самом деле были честно заработанные -- хоть и не трудом, а везением, -- а потому я фактически не врал.
Катя оставила в покое рукав и быстро пересчитала содержимое пачки -- купюры так и мелькали в ее пальцах. И когда только научилась?..
-- Что ж, -- сказала она. -- Банкротство детективного агентства "Макмез" откладывается. Но не более того. На ближайший месяц этого хватит, а дальше... В общем, ступай в кабинет и приготовься. Соберись с мыслями. У меня сложилось впечатление, что наш вероятный клиент -- человек пунктуальный.
И я перебрался в кабинет.
Конечно, год назад мне и в голову не могло прийти, что в скором времени я займусь детективной практикой. Тому было две причины. Во-первых, год назад я и так ею занимался. А во-вторых, меня-настоящего, невезучей головушки, бывшего капитана Вадима Ладонщикова, русского наемника, приговоренного своим же государством к высшей мере за отказ сделаться карателем, попросту не существовало.
Ведь когда осужденному капитану Ладонщикову предложили заменить меру наказания на участие в неком рискованном научном эксперименте, он долго не раздумывал. Лучше быть живым и здоровым, чем мертвым и больным...
В результате личность Вадима Ладонщикова подменили личностью литературного персонажа Арчи Гудвина, отправленного своим боссом Ниро Вульфом в Россию, в Санкт-Петербург, под видом опять же частного детектива -- правда, русского -- с заданием отыскать пропавшего питерского врача-гинеколога Виталия Марголина. Разумеется, такой герой как Арчи не мог не найти Марголина, тем более что ему помогали в этом благом деле сердобольные русские женщины. Всякий, кто читал об Арчи, знает, что этот молодчик всегда был любим дамами. Правда, нашлась среди русских дам рыжая медсестра Альбина Паутова, не поддавшаяся на его обаяние. Более того, она попыталась навредить герою колдовством. Но у Альбины ничего не вышло, потому что, найдя Марголина (вернее, его труп), псевдо-Арчи обрел и "рубашку" -- из тех, в которых рождаются счастливые люди, -- и стал везунчиком, защищенным от чар ведьмы.
Везение не спасло его от попадания в руки бандитов, которым он перешел своим расследованием дорогу, однако избавило от неизбежной в таких случаях смерти. Впрочем, к этому времени Арчи уже понял, что он -- не Арчи, и когда доблестные правоохранительные органы спасли его и предложили продолжать расследование, он повел сыскную деятельность уже в двух направлениях -- поиск убийцы доктора Марголина и розыск самого себя. Русские подружки Арчи, в одну из которых, Ингу, он попросту влюбился, помогли ему и тут. В результате был выведен на чистую воду начальник питерского РУБОПа генерал Раскатов. Инга помогла своему возлюбленному отыскать и самого себя, но погибла от рук Раскатова. Арчи-Ладонщиков отомстил генералу, однако Инга уже перестала быть для него женщиной всей жизни, ибо, вспомнив себя, Вадим вспомнил и собственную супругу Катю. Именно Катина любовь и была той "рубашкой", что сделала капитана Ладонщикова везунчиком. И именно перед Катей он чувствовал себя виноватым больше всего, поскольку стремлением к подвигам на поле боя сломал ей жизнь.
А посему, когда в благодарность за ликвидацию погрязшего в преступлениях генерала Раскатова начальство позволило капитану Ладонщикову жить дальше под вымышленной фамилией, он вернулся к Кате. И было бы странно не воспользоваться навыками частного детектива, которые сохранились у него от Арчи Гудвина.
Вот так Вадим Ладонщиков и стал Максимом Мезенцевым.
В наше время от этого интернационала осталась только аббревиатура в названии проспекта, протянувшегося по Голодаю, от Армянского кладбища к Малой Неве. Когда-то на месте этого центра располагался стадион одного из находившихся неподалеку заводов. Но завод давно уже перенесли с Васильевского острова, являющегося географически едва ли не центром города, на одну из окраин. Стадион стал муниципальным и слегка сжался в границах, что и позволило построить тут несколько высотных деловых зданий.
Деловые здания, на мой взгляд, вполне могут быть и тридцатиэтажными, а вот неведомому архитектору-мизантропу, что догадался строить такой высоты жилые дома, я бы воткнул здоровенный кол в ж... Ну, в общем, вы и сами догадались -- куда! Это ж как надо не любить людей, чтобы предлагать им жить в железобетонных фаллосах...
Ходьбы от нашего дома до Вавилонской башни было двадцать пять минут, и я вполне успел добраться туда на своих двоих. Вошел в фойе, показал охране пропуск и поднялся лифтом на двадцать шестой этаж, где среди разнокалиберных фирм и фирмочек притулились и наши двадцать квадратных метров -- приемная-предбанник и рабочий кабинет детективного агентства "Макмез" (Максим Мезенцев к вашим услугам, дамы и господа, верой и правдой, огнем и мечом! А вы, соответственно, рублем, долларом или евром, хотя можно и любой другой валютой).
Выйдя из лифта, я глянул на часы.
До полудня оставалось еще двадцать минут.
Я поздоровался с Вовцом, еще одним охранником (они находились и на этажах тоже), защищавшим наши души и тела от возможных опасностей, парнем неглупым и наблюдательным.
-- Ого! -- сказал он, оглядев меня с ног до головы. -- У вас сегодня годовщина свадьбы?
-- Почти, -- ответил я. -- Смотрины жениха.
Мы выкурили по сигарете, потрепались о шансах нашего двуглавого орла на предстоящем кубке мира по хоккею, пришли к согласному выводу, что светит нам там хрен в кожаной юбке. Как почти на всех уже минувших кубках нынешнего века...
Вовец -- из странных болельщиков, он просто обожает хоккей и совершенно равнодушен к футболу. Такое бывает крайне редко. В общем, обсудить вчерашнюю победу "Зенита" над "Динамо" в питерском дерби с ним было невозможно, и пришлось заговорить о работе.
-- Не видел ли ты моего потенциального клиента?
-- Конечно, видел, -- сказал охранник. -- Других-то ведь и не было. Показывал ему вашу дверь. Тот еще клиент, по-моему. Рожа, как у хорька. Смотри, чтобы тебя не кинул. А лучше вообще не берись за дела людей с подобными физиономиями. Неприятности огребешь лопатой.
Вовец -- мужик незлой и, как я уже говорил, весьма неглупый, так что я обычно прислушиваюсь к его мнению. Но платить аренду в наступившем месяце -- нам с Катей, а не Вовцу. Поэтому я покивал, сделал вид, будто задумался, и проследовал в свои детективные пенаты.
Катя с грустным видом сидела в приемной, изучая лежащие на столе бумаги. Судя по всему, это были счета. Когда я вошел, она тут же спрятала их в ящик стола и попыталась напустить на мордашку нечто похожее на веселость и удовлетворение жизнью.
Попытка ей не удалась.
Я оглядел приемную. Все шкафы, полки и стулья находились на своих местах, так что до продажи мебели агентство еще не катилось.
Я обошел стол, откатил к стенке стул вместе с Катей и открыл ящик. Катя положила руки на колени, обтянутые строгой черной юбкой, и сказала:
-- За свет и связь.
-- Наскребем? -- спросил я.
-- Наскребем. Но на бензин, если захочешь куда-то поехать, не дам. Придется на метро. Иначе завтра есть не на что будет.
Я кивнул.
Финансы поют романсы. Все-таки слежка за неверными женами и мужьями -- это не Клондайк.
-- Нам нужны серьезные дела, -- сказала Катя, глядя на триконку дисплея, по которой гулял скринсейвер в виде гоняющихся друг за другом зеленых чертенят с оленьими -- большими и ветвистыми -- рогами.
А я подумал, что нам вовсе не стоило закупать для офиса все это суперсовременное моднявое железо. Вполне бы хватило жидкокристаллических панелей и пятилетней давности системных блоков. И уж тем более не стоило покупать программу с сетевым агентом... Но Кате так хотелось, чтобы мы выглядели солидно, что она вбухала в офис все свои сбережения. У Макса же Мезенцева сбережений...
В который уже раз я пожалел, что пижонски растранжирил наличность, доставшуюся мне в прошлогоднем деле. Романтик вшивый, в душу меня колуном!..
-- Нам нужны серьезные дела, -- повторила Катя. -- И мне кажется, этот Антон Константинов, что появится через пять минут, серьезный клиент. Он наверняка даст нам серьезное дело.
Честно говоря, я уже не в первый раз слышал от нее эту фразу. С некоторых пор она стала считать, что если верить в хорошие планы, они непременно будут проведены в жизнь. Такова, мол, философия удачного бизнеса. Впрочем, назвать детективное агентство "Макмез" удачным бизнесом мог назвать только полный идиот... И я снова подумал, что стоило бы вернуться к тому, чем занимался до возвращения в Питер Вадим Ладонщиков. Если бы не было так противно...
Я залез во внутренний карман пиджака и вытащил пачку банкнот, выигранных вчера в казино. Пачка была не слишком толстой, потому что я прервал игру в самый разгар, прервал по двум причинам, одной из которых была боязнь просадить уже выигранное, а второй... Вторую я всячески гнал из своих мыслей -- и вчера, и сейчас.
-- Откуда это? -- Карие глаза Кати стали круглыми. Она растерянно потеребила рукав белой блузки.
-- Не спрашивай, -- сказал я. -- Могу только поклясться: никого не убил и не ограбил. Это честно заработанные деньги.
Деньги и в самом деле были честно заработанные -- хоть и не трудом, а везением, -- а потому я фактически не врал.
Катя оставила в покое рукав и быстро пересчитала содержимое пачки -- купюры так и мелькали в ее пальцах. И когда только научилась?..
-- Что ж, -- сказала она. -- Банкротство детективного агентства "Макмез" откладывается. Но не более того. На ближайший месяц этого хватит, а дальше... В общем, ступай в кабинет и приготовься. Соберись с мыслями. У меня сложилось впечатление, что наш вероятный клиент -- человек пунктуальный.
И я перебрался в кабинет.
Конечно, год назад мне и в голову не могло прийти, что в скором времени я займусь детективной практикой. Тому было две причины. Во-первых, год назад я и так ею занимался. А во-вторых, меня-настоящего, невезучей головушки, бывшего капитана Вадима Ладонщикова, русского наемника, приговоренного своим же государством к высшей мере за отказ сделаться карателем, попросту не существовало.
Ведь когда осужденному капитану Ладонщикову предложили заменить меру наказания на участие в неком рискованном научном эксперименте, он долго не раздумывал. Лучше быть живым и здоровым, чем мертвым и больным...
В результате личность Вадима Ладонщикова подменили личностью литературного персонажа Арчи Гудвина, отправленного своим боссом Ниро Вульфом в Россию, в Санкт-Петербург, под видом опять же частного детектива -- правда, русского -- с заданием отыскать пропавшего питерского врача-гинеколога Виталия Марголина. Разумеется, такой герой как Арчи не мог не найти Марголина, тем более что ему помогали в этом благом деле сердобольные русские женщины. Всякий, кто читал об Арчи, знает, что этот молодчик всегда был любим дамами. Правда, нашлась среди русских дам рыжая медсестра Альбина Паутова, не поддавшаяся на его обаяние. Более того, она попыталась навредить герою колдовством. Но у Альбины ничего не вышло, потому что, найдя Марголина (вернее, его труп), псевдо-Арчи обрел и "рубашку" -- из тех, в которых рождаются счастливые люди, -- и стал везунчиком, защищенным от чар ведьмы.
Везение не спасло его от попадания в руки бандитов, которым он перешел своим расследованием дорогу, однако избавило от неизбежной в таких случаях смерти. Впрочем, к этому времени Арчи уже понял, что он -- не Арчи, и когда доблестные правоохранительные органы спасли его и предложили продолжать расследование, он повел сыскную деятельность уже в двух направлениях -- поиск убийцы доктора Марголина и розыск самого себя. Русские подружки Арчи, в одну из которых, Ингу, он попросту влюбился, помогли ему и тут. В результате был выведен на чистую воду начальник питерского РУБОПа генерал Раскатов. Инга помогла своему возлюбленному отыскать и самого себя, но погибла от рук Раскатова. Арчи-Ладонщиков отомстил генералу, однако Инга уже перестала быть для него женщиной всей жизни, ибо, вспомнив себя, Вадим вспомнил и собственную супругу Катю. Именно Катина любовь и была той "рубашкой", что сделала капитана Ладонщикова везунчиком. И именно перед Катей он чувствовал себя виноватым больше всего, поскольку стремлением к подвигам на поле боя сломал ей жизнь.
А посему, когда в благодарность за ликвидацию погрязшего в преступлениях генерала Раскатова начальство позволило капитану Ладонщикову жить дальше под вымышленной фамилией, он вернулся к Кате. И было бы странно не воспользоваться навыками частного детектива, которые сохранились у него от Арчи Гудвина.
Вот так Вадим Ладонщиков и стал Максимом Мезенцевым.
3
Конечно, дизайнер я еще тот, но кабинет был обставлен так, как хотелось мне. И даже понимай я, что означают словосочетания "глубина объема жизненного пространства" или "уровень теплоты оформления стен", вся равно бы настоял, чтобы в моем кабинете обязательно присутствовали две вещи -- кресло с обивкой из красной кожи и глобус. Кресло отыскать удалось, а вот глобусов больших размеров промышленность не производила, а изготовить по спецзаказу получалось слишком дорого. Впрочем, такой глобус, как у Ниро Вульфа, в кабинете бы просто не поместился. Поэтому был куплен обычный, школьный, и поставлен на одну из полок позади меня. Допускаю, что эта выходка смешна, но могут же быть у человека маленькие слабости. Даже если он частный детектив с небольшим опытом...
Долго собираться с мыслями клиент мне не дал. Едва я крутанул глобус рукой, донесся еле слышный (но почему-то я всегда его различаю в городском шуме!) звук выстрела с Нарышкина бастиона и интерком Катиным голосом доложил:
-- Шеф, к вам посетитель, о котором я предупреждала.
-- Пригласите, -- отозвался я самым наирадушнейшим тоном, затормозил вращение глобуса и вернул его на полку.
Через пару мгновений он вошел, наш первый "серьезный" клиент. Энергично прошел к красному креслу, в сторону которого я приглашающе кивнул. На секунду замер, оценивающе глядя на кресло, чуть заметно усмехнулся. Сел, осмотрелся. Глянул на глобус и снова усмехнулся. Шатен, серые глаза, в уголках которых притаились мелкие морщинки, пониже меня ростом, чуть расплывшаяся фигура, но в движениях четкость. Наверное, занимался в молодости спортом... Костюм незаношенный, галстук модный, значит -- при деньгах. Это радует.
-- Здравствуйте! Меня зовут Антон Иванович Константинов. -- Он слегка склонил голову, продемонстрировав намечающуюся проплешину на затылке.
-- Максим Мезенцев. Слушаю вас внимательно, Антон Иванович.
Он некоторое время приглядывался ко мне, прямо-таки пронзал изучающим взором. Такой взор несомненно просверлил бы в моем лбу дырку, если бы лоб был деревянный. Наконец, клиент сделал положительные для агентства "Макмез" выводы и продолжил:
-- Мне нужна помощь.
Я понимающе кивнул и тут же ткнул клавишу интеркома:
-- Катя! Принесите нам, пожалуйста, кофе. -- Глянул на посетителя: -- Вы не против кофе, господин Константинов?
Господин Константинов был не против и, кажется, не сообразил, что вся эта пауза потребовалась мне исключительно для того, чтобы и в самом деле собраться с мыслями: я вдруг остро, до стопроцентной веры в себя, понял, что наш час действительно настал, и это понимание слегка выбило меня из колеи. А еще мне показалось, что этого типа я уже видел. Эх если бы фамилия у него была менее распространенная!
Пока Катя раздавала нам чашки с кофе (заранее приготовленным, разумеется) и ставила на стол сахарницу, я вернул себя в работоспособное состояние. Однако так ничего и не вспомнилось.
-- Может быть, вы любите со сливками? -- Катя вопросительно посмотрела на клиента, но он лишь недовольно мотнул головой.
Лицо его на секунду обрело такое выражение, будто ему предложили выпить рыбьего жиру. Катя и глазом не моргнула -- ведь у нас, как и везде, клиент всегда прав.
-- Мне нужна помощь, -- повторил Константинов, когда она скрылась за дверью. -- Вернее, не лично мне, а нашей фирме. -- Он положил в чашку сахар, помешал ложечкой, слегка призадумавшись. Тем не менее движения его были точны и стремительны. -- Дело в том, -- продолжал он, -- что у нас один за другим погибли два председателя совета директоров. Первый -- в начале мая, второй -- две недели назад.
Я мысленно поаплодировал Катиному чутью: дело отнюдь не предвещало слежки за неверными женами.
-- Естественно, в обоих случаях, как и положено, было проведено дознание, но органы правопорядка пришли к выводу, что наши коллеги погибли в результате несчастного случая. Мне же представляется, что органы ошиблись.
-- А у вас есть причины для подобного вывода? -- быстро спросил я.
Он коротко мотнул головой:
-- Нет, особых причин у меня нет. Считайте, просто нюх. У таких людей, как наши покойные коллеги, всегда имеются враги. Кроме того, один из погибших был моим другом, и я просто обязан... -- Он замолк и отхлебнул кофе, снова повозил в чашке ложечкой. -- Думаю, вы сами понимаете.
Я кивнул:
-- Понимаю... А что у вас за фирма?
-- Фирма называется "Бешанзерсофт". Новые компьютерные технологии. Сетевые агенты... Эс-А "Полина" -- слышали, небось?
Я снова кивнул.
Еще бы не слышать! Именно на "Полину" моя Катя и выкинула немалый кусок своих сбережений. Правда, в нашем хозяйстве "Полина" называлась "Полем"... Но я бы назвал программу Бесполем, а еще лучше Бесполезняком, потому что она пока не очень оправдывала вложенные в нее средства. С другой стороны, при слежке за женами-изменщицами такие программные ресурсы и не нужны, но Катя порой бывает слишком упряма, а у меня не хватает настойчивости, чтобы ее переубедить...
-- Вам потребуется аванс, -- сказал между тем Константинов. -- Думаю, для начала такой суммы хватит? -- Он назвал число с тремя нулями.
Я мысленно присвистнул -- он неплохо ценил память о погибшем друге. В такие игры имеет смысл играть.
-- Для начала хватит... Но вдруг окажется, что все-таки это были несчастные случаи?
-- Не были это несчастные случаи! -- В голос Константинова прорвалась ярость, но он тут же взял себя в руки. -- В любом случае, если вы проведете следствие на должном уровне и представите результаты с достаточной доказательной базой, я заплачу вам за работу. Нам надо знать, кто... -- Он замолчал, залпом опустошил чашку и поставил ее на стол. -- Ваши расходы плюс... -- Он назвал сумму вдвое больше аванса. -- Годится такой расклад?
Я опять кивнул, изо всех сил стараясь, чтобы на физиономию не проскочила радость.
-- Насколько открыто я могу вести следствие? -- Голос мой даже и не дрогнул.
-- Как можно менее открыто. -- Константинов при каждом слове протыкал воздух указательным пальцем правой руки. -- Я абсолютно уверен: если до преступника дойдет, что его ищут, могут появиться и другие жертвы. Наша компания наконец вышла на приличный уровень обеспечения заказами. Эти две смерти очень помешали работе, и если произойдет очередная... В общем, придумайте что-нибудь, не мне вас учить! -- Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил портмоне.
-- Нет, -- сказал я, вставая из-за стола. -- Составление договора и все расчеты с Екатериной Евгеньевной, пожалуйста. У нас в агентстве финансовыми вопросами занимается она.
Тем не менее он открыл портмоне и положил на стол передо мной визитную карточку. И мне стало ясно: все это время он решал -- тот ли я человек, который ему нужен? И, кажется, мне удалось доказать свою нужность.
Долго собираться с мыслями клиент мне не дал. Едва я крутанул глобус рукой, донесся еле слышный (но почему-то я всегда его различаю в городском шуме!) звук выстрела с Нарышкина бастиона и интерком Катиным голосом доложил:
-- Шеф, к вам посетитель, о котором я предупреждала.
-- Пригласите, -- отозвался я самым наирадушнейшим тоном, затормозил вращение глобуса и вернул его на полку.
Через пару мгновений он вошел, наш первый "серьезный" клиент. Энергично прошел к красному креслу, в сторону которого я приглашающе кивнул. На секунду замер, оценивающе глядя на кресло, чуть заметно усмехнулся. Сел, осмотрелся. Глянул на глобус и снова усмехнулся. Шатен, серые глаза, в уголках которых притаились мелкие морщинки, пониже меня ростом, чуть расплывшаяся фигура, но в движениях четкость. Наверное, занимался в молодости спортом... Костюм незаношенный, галстук модный, значит -- при деньгах. Это радует.
-- Здравствуйте! Меня зовут Антон Иванович Константинов. -- Он слегка склонил голову, продемонстрировав намечающуюся проплешину на затылке.
-- Максим Мезенцев. Слушаю вас внимательно, Антон Иванович.
Он некоторое время приглядывался ко мне, прямо-таки пронзал изучающим взором. Такой взор несомненно просверлил бы в моем лбу дырку, если бы лоб был деревянный. Наконец, клиент сделал положительные для агентства "Макмез" выводы и продолжил:
-- Мне нужна помощь.
Я понимающе кивнул и тут же ткнул клавишу интеркома:
-- Катя! Принесите нам, пожалуйста, кофе. -- Глянул на посетителя: -- Вы не против кофе, господин Константинов?
Господин Константинов был не против и, кажется, не сообразил, что вся эта пауза потребовалась мне исключительно для того, чтобы и в самом деле собраться с мыслями: я вдруг остро, до стопроцентной веры в себя, понял, что наш час действительно настал, и это понимание слегка выбило меня из колеи. А еще мне показалось, что этого типа я уже видел. Эх если бы фамилия у него была менее распространенная!
Пока Катя раздавала нам чашки с кофе (заранее приготовленным, разумеется) и ставила на стол сахарницу, я вернул себя в работоспособное состояние. Однако так ничего и не вспомнилось.
-- Может быть, вы любите со сливками? -- Катя вопросительно посмотрела на клиента, но он лишь недовольно мотнул головой.
Лицо его на секунду обрело такое выражение, будто ему предложили выпить рыбьего жиру. Катя и глазом не моргнула -- ведь у нас, как и везде, клиент всегда прав.
-- Мне нужна помощь, -- повторил Константинов, когда она скрылась за дверью. -- Вернее, не лично мне, а нашей фирме. -- Он положил в чашку сахар, помешал ложечкой, слегка призадумавшись. Тем не менее движения его были точны и стремительны. -- Дело в том, -- продолжал он, -- что у нас один за другим погибли два председателя совета директоров. Первый -- в начале мая, второй -- две недели назад.
Я мысленно поаплодировал Катиному чутью: дело отнюдь не предвещало слежки за неверными женами.
-- Естественно, в обоих случаях, как и положено, было проведено дознание, но органы правопорядка пришли к выводу, что наши коллеги погибли в результате несчастного случая. Мне же представляется, что органы ошиблись.
-- А у вас есть причины для подобного вывода? -- быстро спросил я.
Он коротко мотнул головой:
-- Нет, особых причин у меня нет. Считайте, просто нюх. У таких людей, как наши покойные коллеги, всегда имеются враги. Кроме того, один из погибших был моим другом, и я просто обязан... -- Он замолк и отхлебнул кофе, снова повозил в чашке ложечкой. -- Думаю, вы сами понимаете.
Я кивнул:
-- Понимаю... А что у вас за фирма?
-- Фирма называется "Бешанзерсофт". Новые компьютерные технологии. Сетевые агенты... Эс-А "Полина" -- слышали, небось?
Я снова кивнул.
Еще бы не слышать! Именно на "Полину" моя Катя и выкинула немалый кусок своих сбережений. Правда, в нашем хозяйстве "Полина" называлась "Полем"... Но я бы назвал программу Бесполем, а еще лучше Бесполезняком, потому что она пока не очень оправдывала вложенные в нее средства. С другой стороны, при слежке за женами-изменщицами такие программные ресурсы и не нужны, но Катя порой бывает слишком упряма, а у меня не хватает настойчивости, чтобы ее переубедить...
-- Вам потребуется аванс, -- сказал между тем Константинов. -- Думаю, для начала такой суммы хватит? -- Он назвал число с тремя нулями.
Я мысленно присвистнул -- он неплохо ценил память о погибшем друге. В такие игры имеет смысл играть.
-- Для начала хватит... Но вдруг окажется, что все-таки это были несчастные случаи?
-- Не были это несчастные случаи! -- В голос Константинова прорвалась ярость, но он тут же взял себя в руки. -- В любом случае, если вы проведете следствие на должном уровне и представите результаты с достаточной доказательной базой, я заплачу вам за работу. Нам надо знать, кто... -- Он замолчал, залпом опустошил чашку и поставил ее на стол. -- Ваши расходы плюс... -- Он назвал сумму вдвое больше аванса. -- Годится такой расклад?
Я опять кивнул, изо всех сил стараясь, чтобы на физиономию не проскочила радость.
-- Насколько открыто я могу вести следствие? -- Голос мой даже и не дрогнул.
-- Как можно менее открыто. -- Константинов при каждом слове протыкал воздух указательным пальцем правой руки. -- Я абсолютно уверен: если до преступника дойдет, что его ищут, могут появиться и другие жертвы. Наша компания наконец вышла на приличный уровень обеспечения заказами. Эти две смерти очень помешали работе, и если произойдет очередная... В общем, придумайте что-нибудь, не мне вас учить! -- Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил портмоне.
-- Нет, -- сказал я, вставая из-за стола. -- Составление договора и все расчеты с Екатериной Евгеньевной, пожалуйста. У нас в агентстве финансовыми вопросами занимается она.
Тем не менее он открыл портмоне и положил на стол передо мной визитную карточку. И мне стало ясно: все это время он решал -- тот ли я человек, который ему нужен? И, кажется, мне удалось доказать свою нужность.