Романовский Александр. Высшая лига убийц

   Некоторое время Троуп молча таращился на эту фразу.
   — Однако, — сказал он наконец, — ты считаешь, нам стоит попробовать?
   — Отчего бы и нет? Нам все равно нужно куда-то лететь, — резонно заметила ИскИн. — Чем плохи верфи Билли? Глядишь, подвернется что-то более существенное, чем древние байки.
   — Посмотрим. Каковы наши шансы?
   — Скажем, полтора из двух тысяч. Это очень неплохо, учитывая широту проблемы, а также то, что над ней, на протяжении трех десятилетий, бьются и более крутые ребята, чем мы.
   — Вот уж загнула! — рассмеялся Блэйз. — Таких-то крутых, пожалуй, еще не было!..
   — Советую тебе не задирать нос, — серьезно сказала Кэт. — Тем не менее, стоит попробовать. Попытка не пытка. Это, милый мой, я тебе как профессионал говорю, не кто-нибудь.
   — Значит, мы в деле?
   Голограмма не сводила с него огромных глаз.
   — Ты и сам это понял. В тот самый момент, когда увидел афишу с семизначной суммой.
   Громобой смекнул, что это правда.
   — Ты права. Мне никуда от этого не деться. Как молния мчится к столетнему дубу, не в состоянии избежать удара, так и я настигну свой Рок. Это предначертано.
   Охотник умолчал о своей затаенной надежде — тот миг, когда он настигнет цели, ознаменуется ослепительной, кратковременной вспышкой, которую будет видно издалека... Оная вспышка не будет значить то же, что и для молнии — погибель, уничтожение. Год за годом любопытствующие станут бродить вокруг дерева, расщепленного мощным ударом, пытаясь представить драму, что тут разыгралась.
   «Здесь погиб Блэйз Громобой».
   Усилием воли Троуп отогнал эти мысли. В глубине души он знал, что все так и будет.
   — Загрустил?.. — Кэтрин мигом вернула откровенный наряд; школьная доска испарилась. — Не стоит. Похоже, этого не миновать, как ни стараться. Ты не забыл? За тобой должок.
   — Само собой.
   Навряд ли, впрочем, это можно назвать долгом. ИскИн обязана исполнять прямые приказы. Ее так запрограммировали. Однако Блэйз привык к ее показной независимости и не любил напоминать о субординации. Более того, порой он поощрял ту неповторимую индивидуальность, что жила в логических цепях Кэт. Точно она живая.
   — Но сперва определимся. Стартуем?
   Громобой поколебался. Стоит сказать «да», и обратного пути не будет. Это как слишком сильно оттолкнуться от корпуса судна, когда производишь наружный ремонт — и все. Вакуум потащит за собой, засосет в неизвестность. Если наплюешь на страховку.
   Неожиданно Троуп понял, что не слышит гула насосов. Заправка завершилась, но паренек тактично не торопил хамоватых гостей. Тянуть резину не имело смысла.
   Неизбежности не избежать — по определению.
   — Да, — сказал стрелок.
   В тот же миг взревели турбины. Привычный звук прогнал тревогу, поселил в душе уверенность. «Versus» оторвался от швартов и, набирая скорость, поплыл к границе порта.
   Блэйз встал из-за стола и двинулся в рубку, к противоперегрузочному креслу. Он страшился и одновременно желал того, что вот-вот произойдет. Из динамиков донеслось:
   — В крайнем случае, ты сможешь заняться работой и там — глядишь, копам все надоест, и они отправят Билла в Розыск! — Странное заявление сопроводил звонкий смех.
   Посмеиваясь, Громобой расположился в кресле. Переборки мягко вибрировали — корабль брал разгон. Помедлив мгновение, охотник вновь надел троды. Остывшие, холодные.
   — Вот так, дорогой, — сказали динамики.
   Кэтрин не показывалась намеренно, чтобы не испортить впечатление Троуп увидит не голограмму, отнюдь. Жаль только, не воочию. Сглотнув пересохшим горлом, Блэйз рванул тумблер.
   Вновь киберпространство. На сей раз — крохотное, суженное до предела, ограниченное корабельной сетью. Как и следовало ожидать, девушка здесь также была прекрасная, обнаженная. Громобой потянулся к ней, и она прильнула к нему. Киберобъятия, лишенные теплоты и мягкости истинной кожи. Стрелок отогнал мысль, что это — морок, НЕреально. По-другому не будет. Значит, это единственная реальность, имевшая значение.
   Для обоих.
   Любовники слились в слаженном ритме. Губы искали губы, виртуальные тела соприкасались. Когда Троуп ощутил в паху тугой узел, готовый лопнуть с секунды на секунду, «Versus» упал в космическую бездну. Субпространство сомкнулось над корабельной сталью.
   Узел разорвался, выпуская содержимое.
 
   Два дня спустя, в созвездии Одиссея. Блэйз разглядывал в иллюминатор орбитальную станцию. Сухие доки Чугунного Билла представляли собой впечатляющее зрелище. Огромная конструкция, парящая над багровой планетой, насчитывала тысячи и тысячи тонн водоизмещения. Светило эффектно озаряло сложную конструкцию. Радиационные лучи балансировали на радарах, острых углах и блестящих поверхностях. Гигантские шлюзы, в которые мог пройти крейсер средних размеров, были наглухо задраены. Точно говорили: «Убирайся, чужак».
   Верфи бороздили космос в гордом одиночестве. Ни эсминцев, ни чего-либо иного. Это, впрочем, не значило, что Билл оставил свой дом на произвол Судьбы. Будучи трезвомыслящим человеком и неплохим коммерсантом, он давно усвоил пословицу насчет того, что дом являлся и крепостью. Доки ощетинились многими десятками стволов, уподобившись причудливому дикобразу. Теперь это была крепость, твердыня.
   Остается лишь догадываться, какая шумиха (собственно, шум в Космосе — явление чрезвычайно редкое) здесь стояла, когда верфи приготовились к длительной осаде. Тысячи красных, зеленых, желтых огней, пульсирующих во всевозможной последовательности; раскрывающиеся торпедные люки; орудия, вздымающие тупые стволы.
   В отдалении от станции расположились силы блокады. Два эсминца, четыре торпедных катера, старый крейсер. Не бог весть что, но под руководством опытного офицера данный флот мог выполнять серьезные боевые задачи. В частности, обезвредить доки, вопреки Закону напичканные тяжелым вооружением до предела. Однако не похоже, что корабли предпринимали попытки. Они заняли стратегические позиции на подходах к станции, блокируя какое-либо перемещение в этом секторе.
   Расстояние также выдавало грамотный подход: от трех до четырех тысяч километров. Золотая середина. Достаточно, чтобы вовремя обезвредить торпеду или артиллерийский снаряд. И недостаточно, чтобы у противника возник соблазн пустить в ход дальнобойные орудия, как-то: лазерные установки. Для них дистанция не имела значения. Десять километров, десять тысяч — не суть важно. Вместе с тем у каждого положительного момента имелась и отрицательная сторона. Сама природа лазера.
   В течение столетий стратегия и тактика космических баталий, беззвучно громыхавших в беспредельной пустоте, озаряемой светом равнодушных светил, — не претерпевала коренных изменений. Силовые (энергетические, защитные) щиты, о которых грезили писатели и ученые, остались несбыточной мечтой. Многочисленные разработки не нашли применения на практике. Никакое силовое поле не в состоянии остановить летящий снаряд. Для лазера же поля и вовсе не представляли помехи. Однако непреодолимую преграду для оных лучей представляло самое тривиальное зеркало.
   Эта технология использовалась и по сей день. Корпуса кораблей покрывались особым отражающим слоем, благодаря чему звездолеты сверкали, словно ёлочные украшения. В определенный период сражения превратились в приветственный обмен световыми сигналами. Уязвимыми оставались лишь открытые дюзы и немногие поверхности, лишенные отражающего слоя. Зато со стороны баталии смотрелись весьма любопытно.
   В моду вновь вошла артиллерия. Допотопные орудия, примененные в качестве эксперимента, произвели ошеломительный эффект. Корпуса звездолетов были практически лишены брони (отражающий слой имел только одно немаловажное достоинство, не имеющее никакого отношения к массе и прочности), благодаря чему снаряды, выпущенные с большой кинетической энергией, пробивали суда насквозь. Таким образом, броня и артиллерия правили бал. Одного попадания, чтобы пробить остов, было недостаточно, но его хватало с избытком, чтобы устранить отражающий слой на огромной площади. Этой проплешины, в свою очередь, вполне хватало лазерам.
   Космические баталии заметно усложнились, отнюдь не утратив своей занимательности.
   Обо всем этом Громобой размышлял, поглядывая в иллюминатор. Скоро «Versus» преодолеет незримый барьер, оказавшись тем самым в зоне действия блокады. Троуп придерживался малого хода, врубил по всему борту прожекторы и намеренно оставил обшивку непроницаемо черной — общепринятое свидетельство добрых намерений. Едва только мимикрирующий покров станет блестящим и гладким, жди подвоха.
   Звездолет, похожий на какое-то глубоководное существо, выделяющее фосфоресцирующий свет, осторожно пробирался сквозь вакуум. Лучи прожекторов резали Космос на куски. Иллюминаторы пылали желтым огнем. И все-таки, невзирая на грозную внешность, «Versus» оставался совершенно беспомощен. Торпедные люки наглухо задраены, орудия тоскливо опустили стволы. Блэйз ждал, не стараясь объявить о себе.
   Легавые увлечены станцией (настроили радары и датчики, вытаращили воспаленные глаза), не упуская ни единого движения, ни малейшего выброса воздуха, но, не обращая никакого внимания на то, что творилось у них за спиной. Это охотника несколько обескуражило. Он привык появляться эффектно, в эпицентре всеобщего внимания.
   Когда расстояние до станции достигло отметки «4010 км», Громобой застопорил ход.
   Кэт подала голос, не утруждаясь голограммой:
   — Милый, ты выдающийся стратег. Тебе удалось застать этот жалкий флот врасплох. Возможно, стоит поинтересоваться, сколько Билли даст за вызволение из блокады?
   — Не глупи.
   —Это не глупости. Мы без труда сожгли бы добрую половину этого цирка. Как бы там ни было, нам лучше заявить о себе. Просто из вежливости. — Динамики многозначительно умолкли.
   — Обойдутся, — буркнул Троуп. — Тебе ведь известно, что бывает, когда к кому-то подкрадываешься и хлопаешь по плечу. Бедолага может навсегда остаться заикой. Он даст тебе по морде, или, по меньшей мере, на него нападает икота. Тот же, кто обладает ударной мощью настоящего крейсера, разразится воистину страшной икотой.
   — Трусишка, — укорила ИскИн. — Сколько нам здесь болтаться?.. Пока не появится Доусон?
   Схожая мысль долгие часы крутилась у Блэйза в голове. Они опередили Энджела. Не могли не опередить.
   — Рано пли поздно нас заметят, — упрямо сказал он. Невидимая спутница тактично промолчала.
   Так и случилось — спустя полчаса.
   Их обнаружили, со стороны это смотрелось крайне забавно. Один из торпедных катеров, расположенный ближе остальных, будто бы оглянулся и, вздрогнув, — подумать только, неопознанный звездолет в непосредственной близости!.. — включил двигатели. Из дюз вырвалось желтое пламя. Ловко маневрируя, катер направился к «Versus»'у, придерживаясь экономичного хода. Прочие не шевелились. Действие оживилось.
   Стрелок взглянул на тактический дисплей. Тот с готовностью высветил все характеристики катера, включая водоизмещение, мощность турбин и полное вооружение.
   Внезапно ожил передатчик:
   — Неизвестное судно! Застопорить ход! — Голос был командирский, привыкший повелевать.
   — Давно застопорил, — проворчал Громобой.
   — Назовите себя!
   — Кэт?
   — Уже, любимый. Твоя лицензия — пропуск в любые, самые экзотические уголки Галактики.
   — Так-так, — сказал передатчик. — Охотник за головами. Что вам здесь понадобилось?
   — Я представился, — заметил Троуп. — Теперь ваш черед.
   — Отвечайте на вопрос!
   — Это МОЕ дело. Закон вменяет вам в обязанности — кто бы вы ни были — оказывать охотникам посильную поддержку. И, само собой, не чинить препятствий в исполнении операций.
   — Еще один стервятник! — бросил «командир». — Тут нет никого, за кого назначена награда.
   — Возможно. Но также возможно, что вы ошибаетесь. В любом случае я не хотел бы обсуждать это в эфире. Что до стервятников, то мы, в сущности, делаем вашу работу. Ни больше, ни меньше.
   — Сущие мальчишки, — прокомментировала Кэтрин.
   Некоторое время передатчик помалкивал, переваривая дерзость. Наконец сообщил:
   — Приготовьтесь к осмотру. Мы идем. Торпедный катер ускорил ход. Гладкий, хищный, пылающий начищенным хромом (отражающий слой выведен на максимум). Торпедные люки раскрыты, два из шести. Это был единственный звездолет во всем «цирке», оборудованный системой «умных торпед». Одна из торпед, именуемых «носителями», содержала некоторое число «вспомогательных» зарядов. Оные подручные обладали собственным интеллектом и были способны поражать цели автономно друг от друга (или «носителя»).
   И поэтому, несмотря на показную уверенность, Блэйз отнюдь не испытывал того хладнокровия, которое выказал в беседе. По-видимому, копы мнили себя на линии фронта.
   Катер приближался. Перешел на малый ход и, описав плавную дугу, поравнялся с «Versus»'ом. Маневрирующие двигатели выбрасывали за корму ослепительно белые струи. Сблизившись с черным кораблем до минимального расстояния, налоговик выдвинул стыковочный шлюз (именуемый в простонародье «хоботом»). Переход с борта на борт стал возможен без скафандра и прочего страховочного оборудования.
   Звездолеты, сцепившись короткой пуповиной, повисли посреди необъятного Космоса. В «хоботе» жутко загрохотало. Шум производился ногами, обутыми в «ботинки космонавтов», к подошвам которых крепились магниты. Большинство космических бродяг (дальнобойщики, торговцы, охотники за головами) считали эту обувь на редкость дурацким изобретением. Они не только затрудняли перемещение при функционирующей гравитационной установке, но и не позволяли использовать преимущества невесомости. Тем не менее, флотские неохотно расставались со старыми привычками.
   Едва стихли громоподобные шаги, как загрохотали в шлюз «Versus»'а — вероятно, кулаками, «подкованными» наподобие ступней. Проворчав ругательство, Громобой включил внешнюю камеру. Внутри «хобота» находились четверо. Троуп хотел оскорбиться, что его недооценили, а затем сообразил, что это ВЕСЬ экипаж катера. Некомплект — обычное дело у копов, стремящихся сэкономить, где только можно.
   — Нужна поддержка? — осведомились громкоговорители.
   — Нет, спасибо. Думаю, справлюсь сам.
   — Подумай, — настаивала ИскИн. — Они выглядят нервными.
   — На их месте я бы тоже встревожился. — Блэйз криво усмехнулся. — Ладно, будь рядом.
   — Как, впрочем, и всегда? — заметила Кэт с долей сарказма.
   Стрелок молчал, вглядываясь в монитор. Стук не затихал. Помедлив, он вдавил клавишу.
   Створки шлюза разъехались в стороны, и четыре фигуры скользнули внутрь. Копы продвигались с опаской, подозрительно изучая каждую тень. Бластеры не вынимали, но непрестанно брались за рукояти. Громобой наблюдал за ними посредством замаскированных камер и, улыбаясь, думал о том, сколько сюрпризов могла бы им подготовить каверзная Кэтрин. Ребята запомнили бы этот денек до конца своих дней.
   Поднявшись с кресла, Троуп двинулся к выходу из рубки. Как раз вовремя, чтобы встретить гостей на самом пороге. Те, вздрогнув от неожиданности, вновь дернулись к бластерам.
   Вперед выступил сухопарый паренек лет двадцати шести. Тёмные глаза настороженно следили за Блэйзом. Губа — под гадкими тонкими усиками, — странно подергивалась. По-видимому, нервный тик. Как и трое остальных, парень был облачен в китель налоговой полиции. Знаки отличия со значением утверждали, что это целый капитан 3-го ранга. Спутники — куда более массивные и примитивные — мичман и рядовые.
   — Мистер Троуп?.. — Усики пошевелились. Паренек обвел рубку взглядом. — А у вас тесновато.
   — Вот как?.. В таком случае, господа, у вас не будет повода задерживаться. Говорите, зачем пришли, и отваливайте. — Громобой почувствовал прилив раздражения.
   В динамиках раздалось предостерегающее шипение.
   — Вы не очень-то гостеприимны. — Капитан насупился. — Мы взошли на борт, дабы осуществить стандартную, в сущности, процедуру — досмотр судна. Полномочия налоговой службы...
   — Погодите с полномочиями, — оборвал охотник. Перехватывать инициативу в беседе ему было совершенно несвойственно. Блэйз просто брал ее, когда требовалось, и ни перед кем не отчитывался. — Вы получили копию моей лицензии, теперь ваш черед представиться.
   Паренек оглянулся, точно ища у спутников поддержки, затем, приосанившись, ответствовал:
   — Я — капитан третьего ранга Майкл Джонатан Фортс. Это — мичман Дуэйн. Теперь...
   — А они?
   — Что? — не понял Форте.
   — Кто они такие? — Троуп кивнул на двух неназванных, почувствовавших себя очень неуютно. — Рядовые Флорейн и Маккаммон. Какое это имеет значение?
   — Громадное. — Стрелок кивнул, вкладывая в это слово целую тонну значения. — Мы собрались здесь, как добропорядочные граждане, и... офицер. Чтобы «продолжать беседу, нам необходимо, по меньшей мере, знать имена. Вы так не считаете?.. — Он обращался исключительно к рядовым. Те неуверенно закивали.
   Капитан 3-го ранга, видя такое безобразие, побагровел. Усы задергались пуще прежнего. — Молчать!.. Хватит ломать комедию!.. Приготовьте судно к осмотру! Что вы себе позволяете? — Молодой человек, держите себя в руках. — Громобой с укором покачал головой. — Вы не на своих именинах, а на борту частного корабля. Кроме того, вы общаетесь с людьми, каждый из которых превосходит вас возрастом, и зарекомендовал себя в индивидуальной сфере деятельности. — С этими словами он вновь взглянул на рядовых.
   Те улыбались, игнорируя начальство. Судя по всему, Блэйз затронул наболевшую тему. Видя, что так и до мятежа недалеко, Фортс взял себя в руки. Краснота схлынула, оставалось приструнить не на шутку разошедшийся ус (с помощью которого, казалось, можно взбивать йогурт или сливки — стоит приклеить небольшую ложечку).
   — Да кто, вообще, вы такой?!
   — Вам сие прекрасно известно, — улыбнулся охотник. — Блэйз Троуп по прозвищу Громобой.
   Рядовые переглянулись. Даже мичман утратил невозмутимость. Похоже, им отлично знакомо это имя, а еще лучше — прозвище. Стрелок чувствовал себя польщенным.
   Но на капитана имя не произвело никакого впечатления. «Вероятно, он не из моих фанатов», — решил Троуп. Еще больше насупившись, парень шагнул вперед и расправил плечи.
   — Не знаю, мистер, какого вы там мнения о себе — мне, в сущности, это глубоко безразлично. Перед Законом все равны. А посему будьте любезны уважать его служителей, равно как и эту форму. — Он многозначительно постучал пальцем по бляхе, висевшей на груди.
   — Что ж, форму я уважаю, — признался Громобой. Налоговые декларации действительно наводили на него неизъяснимый трепет. Перед бумагой он был бессилен. — Закон — тем более.
   — Однако не ТЕХ, кто носит означенную форму, — продолжил Фортс, уловив самую суть.
   Блэйз улыбался. Он чувствовал, как гадкие мыслишки трутся друг о дружку в голове собеседника. Ситуация зашла в логический тупик. У Троупа не было никакого желания предоставлять звездолет для досмотра. На борту действительно имели место две-три не вполне законные вещички, но как же без этого?.. И потом, корабли охотников досматривались в исключительных случаях, а данный, похоже, таковым не являлся.
   — Вижу, вы не настроены сотрудничать, — сообразил капитан. — Если не желаете по-хорошему...
   Рука его потянулась к кобуре. Но прежде, чем пальцы коснулись рукояти бластера, в руке Громобоя возник пистолет. Материализовался из пустоты. Рядовые и мичман выпучили глаза. Такого фокуса, вероятно, им видеть еще не доводилось. Сам же Фортс изумленно разинул рот. Пальцы, находившиеся на расстоянии нескольких сантиметров от кобуры, мелко дрожали. Паренек, скрывавшийся под серой формой, был не на шутку испуган. Действительно, откуда ему знать, что перед ним стоит не кто-нибудь, а один из лучших (многие утверждали, что САМЫЙ лучший, и Блэйз не спорил) ганслингеров в этой части Галактики?.. Само собой, ни о каких попытках обнажить оружие не могло идти и речи Троуп, не задумываясь, пустил бы пулю в горячую голову.
   — Даже не думай, сынок, — посоветовал он. Из глаз стрелка испарилось всякое веселье. Теперь они смотрели пристально, сосредоточенно. Не моргая, будто принадлежали ядовитой змее. На дне плескалась холодная ртуть.
   Рядовые переминались с ноги на ногу, не понимая, что делать. С одной стороны — начальство. С другой — перспектива получить пулю промеж глаз. Они-то ЗНАЛИ, кто такой Блэйз Громобой.
   — Что, выстрелите?.. — спросил Форте дрогнувшим голосом.
   — Естественно. Закон на моей стороне. Это — обычная самооборона. — Троуп не кривил душой. Он знал, что прав. — Поэтому остыньте, капитан. По-плохому просто не выйдет.
   Парень кивнул. Рука медленно отодвинулась от бластера.
   — Хорошо. Опустите оружие на пол, и мы поговорим. Я, знаете ли, неуютно себя чувствую.
   — Поговорим?.. — уточнил Блэйз. — И вы не заикнетесь о досмотре?.. Знаете ли, у меня нет времени.
   — Да, — не колеблясь, подтвердил Форте. Взгляд его не отрывался от вороненого ствола.
   Хорошо. — Опустив пистолет, Громобой осторожно положил его на пол. — Что дальше?
   — НИЧЕГО. — Дернувшись, капитан 3-го ранга (оказавшийся порядочной сволочью) выхватил бластер. — Ничего хорошего. Во всяком случае, для вас. Сейчас мы произведем досмотр.
   В глазах парня пылало торжество. Подчиненные ошалело на него уставились. Даже они, судя по всему, не ожидали подобного коварства. Что уж взять с простого охотника?..
   Внезапно рядом с переборкой появился новый персонаж — златокудрая девица в откровенном наряде, почти не скрывавшем наготы, а напротив, подчеркивавшем оную.
   Налоговики во все глаза уставились на незнакомку. Именно это раздосадовало Троупа более всего во всей этой истории — он и сам не вполне отчетливо понял отчего.
   Тем не менее, стрелок не стал терять времени. Он стукнул ногой об пол, и с притолоки упал второй пистолет. Аккурат Блэйзу в руку. Клацнув предохранителем, охотник направил ствол между поднятых бровей Фортса. Будто бы ничего не изменилось. Если не считать лежавшего на полу пистолета и бластера в руке парня.
   Последний, впрочем, держал оружие не особенно верно. Появление же девицы напрочь сбило прицел. Обнаружив, что сел в лужу, капитан не стал предпринимать активных действий, а медленно опустил бластер. Незнакомка, не мешкая, растаяла в воздухе.
   — Так будет продолжаться бесконечно, — солгал Громобой. — Всякий раз, когда вы что-то пообещаете, а затем не оправдаете моих ожиданий. Необходимо выходить из этой ситуации. Наставлять оружие на человека — это не метод, уж можете мне поверить.
   Форте кивнул с пораженческой гримасой.
   — Ладно, ваша взяла. — Он попытался вернуть бластер в кобуру.
   — Погодите. Лучше отдайте оружие одному из своих спутников. — Троуп повел стволом в сторону молчаливой троицы. — Они кажутся поспокойней. Если выкинете очередной фокус, я не стану церемониться. — Блэйз смерил парня красноречивым взглядом.
   Поколебавшись (какое унижение, только подумать!), капитан все-таки передал бластер мичману. Тот, не без труда подавив ухмылку, сунул длинный ствол за пояс.
   Охотник вложил пистолет в кобуру. Налоговики облегченно вздохнули. Вероятно, по-прежнему недооценивали ситуацию. С аналогичным успехом Громобой мог удерживать гостей на мушке. Достать оружие — дело неуловимых, десятых долей секунды. Фортс скрежетал зубами от злости. Он и сам понимал, что о досмотре и речи быть не могло. Тем не менее, требовалось осуществить какие-то функции. Что отнюдь не просто сделать, когда «обследуемый» так неуступчив и отменно вооружен.
   — Занятный фокус, — сказал, наконец, парень, кивнув на то место, где стояла девица.
   — Да уж, — согласился Троуп. — Гм... Так что, говорите, вам здесь понадобилось?.. — Я не говорил. А прибыл затем, чтобы повидаться с одним давним знакомцем. Звать его Билл. Чугунный Билл, — пояснил стрелок на тот случай, если Биллов в рядах легавых пруд пруди.
   — Зачем он вам?.. — спросил капитан. Очевидно, он догадывался, что речь зайдет именно о Билле.
   — Поговорить. Всего-навсего. Раздобыть некую информацию, располагать коей может он один. Само собой, в идеале наш разговор должен состояться ДО того, как вы его сцапаете.
   — Нужно полагать, информация касается ваших профессиональных интересов? — уточнил Фортс.
   — Нужно полагать. Я не намерен о том распространяться.
   — Билл не чистится в Розыске, — зачем-то сообщил паренек. — И не будет объявлен.
   — Конечно, — кивнул Блэйз. — Впрочем, всему свое время.
   — Где гарантия, что вы его не убьете?.. Если, разумеется, ваша встреча состоится?
   — Разве у вас была такая гарантия, когда вы ступали на мой борт? — заметил Громобой. — Мне незачем убивать Билла. Однако если он попытается меня обидеть, тогда...
   Капитан помолчал.
   — Направляясь сюда, вы знали, что мы окружили Билла блокадой. С какой стати давать пропуск?
   — С такой, что мое появление сыграет вам на руку. Не могу ничего обещать и все-таки попытаюсь уговорить его сдаться. Это мой гражданский долг. — Охотник усмехнулся.