Страница:
Телефонный звонок застал Дашу уже на кухне.
– Алло, слушаю.
– Привет, узнаешь?
– Что-то очень близкое, но. – голос был знакомым, но Даша никак не могла понять, кто это. Наверное, ее ответ прозвучал в приветливо-вопросительной интонации, потому что на том конце провода раздался опять-таки знакомый смех. Даша тоже усмехнулась – не хочется выглядеть глупо. – Честно говоря, я не узнаю.
– Вот тебе на, Дубровина! «Мушкетеры» полгода спустя не узнают голоса друг друга!
– Симка!
– Слава богу, не все потеряно.
– Неужели это ты! – Даша чуть не подпрыгивала от радости. – Симка, вот не ожидала!
– Именно я, – ответила Сима. – Принимай предновогодние поздравления. Пусть сбудутся все твои мечты, все, все!
– Спасибо, спасибо, подружка. И тебе всего самого-самого светлого и радостного. Ты ведь у нас умница, поэтому обязана получить все по высшему разряду.
– Думаешь?
– Уверена.
– Согласна, Дашуня.
– Как тебя здорово слышно, лучше, чем когда я с мамой разговариваю, – заметила Даша.
– Это неудивительно. Другой мир, другое качество.
– Значит ли это, что ты получила все, о чем мечтала?
– Как сказать, – загадочным тоном сказала Сима. – Грядут колоссальные перемены.
– Что бы это значило?
– Скоро приеду, поговорим не по телефону.
– Что-о?! И когда же тебя ждать? – Даша даже представить не могла, что встретится с подругой так скоро. В ее фантазиях они расстались надолго, если не навсегда.
– В марте. Точнее сказать не могу, да и это, честно говоря, под вопросом, но уже сболтнула на радостях. У мамы в этом году юбилей. Я не могу не быть рядом. Пырьев скрепя сердце отпускает меня. Ехать двоим для нас непозволительная роскошь, да и, честно говоря, лучше, если я буду без Олега.
– Почему? Я была бы очень рада его увидеть.
– Увидишь в другой раз, когда он к своим поедет, – засмеялась Сима. – Как ты? Как Маринка?
– Одной фразой не скажешь.
– Понятно. Если не вписывается в «хорошо», значит, полно проблем.
– Точно.
– Хотя бы разрешимых? – веселая нотка ушла из Симкиной речи.
– Не знаю.
– Значит, точно нужно поскорее приезжать. Будем втроем узлы разматывать, как всегда.
– Хорошо ты сказала – «разматывать», а не рубить, – заметила Дубровина. – Ладно, оставим грустную тему. Как ты, как Олежка? Работа?
– С работой порядок, квартиру снимаем отличную. Олег освоился лучше меня. Зря я переживала. И с работой у него лучше, и с языком, и с общением. Просто абориген оказался!
То, каким тоном Сима произнесла последнюю фразу, насторожило Дашу. Она отчетливо вспомнила прощание на вокзале, щебечущую в предвкушении перемен Симу, растерянного Пырьева, в глазах которого стояли слезы. А оказалось, что он адаптировался к новым условиям лучше. Какие все-таки непредсказуемые повороты готовит нам судьба. Планируешь, мечтаешь, а на деле получаешь совсем иное. Будто и знаешь заранее, что произойдет, чего ожидать, а жизнь преподносит сюрпризы один за другим.
– Так ты рада за него или нет, не пойму, – поинтересовалась Даша.
– Рада, – коротко ответила Сима.
– Молодцы вы все-таки, – вздохнула Даша. – Отчаянные. Я не такая, меня с места не сдвинешь.
– Это только кажется. Просто ты еще не созрела.
– Ладно, не агитируй, а то приеду – будешь тогда жалеть.
– Глупая ты, Черкасова! – по привычке сказала Сима и сразу поправилась: – Дубровина, простите.
– Прощаю, может быть, ты недалека от истины.
– Ты что?
– Так, мысли вслух, – вздохнула Даша и вдруг спохватилась: – Хватит нам болтать, не ближний свет. Спасибо, дорогая. Рада была услышать твой голос. Ну а если приедешь, вообще чудо!
– Жди чуда. Чувствую, что вы меня удивите по полной программе.
– Мы уж постараемся.
– Обещаю в долгу не остаться. Передавай всем привет, Дашуня.
– Обязательно. Ты тоже Олега от меня поцелуй.
– Хорошо. Тогда до встречи.
В трубке давно звучали гудки, а Даша все сидела и вспоминала звонкий голос Симы. Показалось, что она совсем недалеко. Стоит только набрать номер телефона, и она примчится, как всегда полная энергии, новых идей, иронии. Но все это оставалось фантазией, желанной, близкой, но лишь фантазией. Даша наконец положила трубку и подошла к окну. Она снова почувствовала себя неуютно. Это гнетущее состояние овладело ею настолько быстро, что она прижала руку к груди и закрыла глаза.
Она не захотела больше смотреть на белые бескрайние просторы, ряд высоких пирамидальных тополей, разделяющих владения, как будто это они были виновны в резкой перемене настроения. Даша ощутила горячую волну, прокатившуюся по лицу и медленно спускавшуюся вниз. Запекло в груди, сердце сжалось. Даша покачнулась и, не открывая глаз, оперлась лбом о холодное стекло. И в этот момент она отчетливо увидела Марину, Симу и себя, сидящих за столиком пиццерии, где они так любили проводить время после занятий в университете. Вокруг царит суета, гул разноголосья молодых, энергичных бесед. Кто-то заразительно смеется, и другим хочется сделать то же самое, даже без повода, просто так. Даша почувствовала вкус табака – тех длинных коричневых сигарет с ментолом, которыми она позволяла себе изредка баловаться. Вдруг на пороге пиццерии показался Незванов. Марина сразу заметила его и, извинившись, поспешила навстречу. Она не вернулась за столик, показав знаками, что они с Сергеем уходят. Они остались вдвоем. Даша с грустью проводила подругу взглядом, а когда собралась стряхнуть пепел в синюю пластмассовую пепельницу, то увидела, что на дне ее лежат два обручальных кольца. Тонкие золотые, какие были у нее самой и Симы. Все было так реально, даже глаза защипало от густого дыма. И в этот момент Даша открыла глаза, почувствовав, как слезы бегут по щекам. Холодное стекло словно выжигало лоб. Быстро отпрянув, Даша вытерла мокрые щеки. Что это было?
Медленно выйдя из кухни, Даша поднялась по ступенькам в спальню. Она вошла и села на краешек широкой кровати. Тревога нарастала, и нужно было разобраться в ее причине. Видение не хотело окончательно покидать сознание Дубровиной. И хотя она смотрела на себя в большое зеркало, висевшее напротив, она отчетливо видела сзади улыбающееся лицо Марины, озабоченное – Симы. Даша не любила, когда с ней происходило что-то подобное. Это случалось нечасто, если говорить точнее – третий раз, но всегда приносило боль. Первый раз, когда Даша была еще маленькой девочкой. Тогда в какой-то момент она точно поняла, что отец бросит их. Вскоре так и произошло. Второй – страшное видение-сон осенью в колхозе. Это было самое тяжелое воспоминание, потому что именно события того сентября перевернули судьбу Даши: изнасилование, незамедлительная свадьба с Дубровиным, который словно хотел доказать себе, что для него ничего не изменилось.
Даша закрыла лицо руками. Теперь она была уверена, что это было очередное знамение – что-то не очень хорошее должно произойти с ней в жизни. Но разобраться в неожиданном видении ей не составило труда. Кажется, речь идет о том, что два обручальных кольца лежат ненужным грузом. Два, а значит, из их троицы двоим придется начинать все сначала. Получается, что ей и Симе, а Марина все-таки сможет удержать свое счастье. А может быть, другой вариант: именно Марина лишится всего, что было для нее так жизненно важно. Даша запуталась, точно будучи уверенной лишь в том, что высшие силы снова предупреждают ее о предстоящих переменах. Расшифровывать послание всегда непросто. А пока Даша решила, что ей больше нравится развитие событий, связанное с Мариной и ее счастьем. Пусть у нее все будет в порядке. Симка сильнее, крепче духом. Если с ней и произойдут революционные перемены, она сама их вызвала, и они нужны ей. Если ее саму ожидает неожиданная развязка в отношениях с Дубровиным, она тоже найдет в себе силы выдержать критический период достойно. А вот Маришке сейчас невероятно тяжело. Она перестала быть той Мариной, которую знала Даша. Ее словно подменили. Уход Сергея лишил ее стержня, который помогал ей быть жизнерадостной, полной надежд, планов. Она не могла быть другой, и состояние апатии, в которое Марина погрузилась в последнее время, постепенно разрушало ее. Даша слишком хорошо знала ее, чтобы не понимать – Марина у края. Каждый день для нее – испытание. Но она не из тех, кто сделает последний шаг, ведущий в пропасть. Она просто будет медленно умирать.
Разволновавшись, Даша решила позвонить Незвановой, хотя они уже сегодня говорили. Утренний звонок Даши застал Марину за чашкой кофе. Подруга вежливо отказалась от их приглашения встретить вместе Новый год. По сути, Даша была уверена, что Марина не согласится, но не думала, что она станет так явно лгать. Поверить в то, что она решила провести вечер в компании Лидии Павловны и Степана Сергеевича, было трудно. Но если ей больше нравится перспектива молчаливого одиночества даже в такой день, значит, так нужно.
– Мариша, привет еще раз, – Даша дозвонилась с первого раза.
– Привет, – безжизненный голос убедил Дубровину в правильности своих догадок.
– Ты так отвечаешь, что я жду следующей фразы – «чем обязана», – попыталась шутить Даша.
– Не дождешься.
– Ладно, я вот почему звоню. Знаешь, Машка, я сегодня точно поняла, что у тебя все будет хорошо. Все, абсолютно. И с Сергеем вы помиритесь обязательно.
– Спасибо. Сеанс психотерапии можно считать оконченным, – прервала подругу Марина. – или это еще одно предновогоднее пожелание?
– Да я серьезно.
– Я понимаю.
– Просто я не могу тебе объяснить всего, но со мной такое бывает. Моменты просветления, предсказания. Как тебе это описать, чтобы ты не подумала, что я рехнулась.
– Как-нибудь, я пойму.
– Короче говоря, у меня несколько раз в жизни были моменты, когда я становилась ясновидящей, понимаешь? Только те, у кого, бесспорно, есть этот дар – чаще находятся в таком необычном состоянии. Это становится их вторым я, понимаешь? – Даша не замечала, что говорит очень быстро, не давая возможности Марине вставить хоть словечко. – Так вот, ко мне пришло озарение! Я точно знаю, что оно касается нас троих. Это важно, это к переменам. И я уверена, что к хорошим, по крайней мере в отношении тебя.
– интересно, – задумчиво произнесла Марина. Потом Даша услышала что-то неопределенное: не то всхлип, не то короткий смех.
– Ты что?
– Ничего. Знаешь, мне как раз нужно, чтобы никаких перемен не было. Я мечтаю, чтобы все стало на свои места. Хочу, чтобы утром я просыпалась и видела рядом еще спящего Незванова. Чтобы я могла поцеловать его в кончик носа и увидеть, как он расплывается в счастливой, сонной улыбке. Хочу, чтобы Лидочка прибегала к нам в кровать, запрыгивала и будила всех радостным смехом, – теперь Даша отчетливо услышала, что Марина плачет. При этом она умудрялась говорить. Только получалось у нее это словно в замедленном темпе. – Я была так уверена в завтрашнем дне! За это и наказана. Никогда нельзя быть уверенной в том, что все всегда будет хорошо, а у меня с Сергеем так было. Он изменил меня, мой мир. С его приходом в мою жизнь каждая мелочь обрела новый смысл. Такие мелочи и есть счастье. Когда все это имеешь каждый день, может случиться так, что перестаешь видеть в этом чудо. И совершенно напрасно. Вереница маленьких радостей, делающих нас счастливыми. А теперь я снова одна. Одна при живых родителях, любимом муже, обожаемой дочке. Одно звено цепочки потеряно, и она разрывается, а ты пытаешься меня убедить, что все поправится. Видение, озарение. Неужели ты действительно придаешь этому значение?
– Придаю, – упрямо настаивала Даша.
– Я оценила твое желание помочь, – расплакалась Марина. – Считай, что теперь я снова способна ждать чуда. Его ведь нужно ждать, иначе оно пройдет мимо.
Даша не знала, что ей ответить. Она хотела снова сказать, что именно это и имела в виду. Только слезы Маринки совершенно лишили уверенности, переполнявшей ее несколько минут назад.
– Машка, все правильно. Ты так здорово все сказала, что мне и добавить нечего, да и стоит ли? – грустно произнесла Даша. – Может, лишь одно – порой мы сами создаем проблемы и возводим их в ранг неразрешимых. Это я не только нас с тобой имею в виду, но и мужиков наших. У них, видишь ли, своя философия. Шилософия ума, а у нас – сердца. Вечное противоречие.
– А может, дополнение?
– Когда двое понимают друг друга, то дополнение. Ты снова права, но это не отменяет причину, по которой я тебе позвонила. Я хочу, чтобы ты всей душой ощутила приближение светлых дней, – стараясь вложить в голос всю убедительность, на которую только была способна, проговорила Даша.
– Спасибо, подружка.
– Можно тебя спросить? Ты не передумала встречать Новый год в одиночестве?
– В одиночестве? – Марина удивилась. Неужели Даша поняла ее маневр? Наверняка. Недаром они столько лет вместе. Они понимают друг друга с полуслова, но отступать было поздно. – Я буду с родителями Сергея.
– Ты кого решила обмануть? Хотя дело твое, конечно, – добродушно сказала Даша.
– Значит, мы поняли друг друга.
– Как всегда. Один за всех!
– И все за одного! – Марина даже усмехнулась.
– Все, встретимся в новом году. Целую тебя, Лидочку.
– И я тебя.
Даша положила трубку, но ощущение тревоги только усилилось. Оно делало ее неспособной к чему бы то ни было, бессовестно уносило чувство радости и ожидание праздника. Даша легла, раскинув руки. Она лежала бездумно и неподвижно, словно пытаясь вобрать в себя потерянную энергию. Очередной телефонный звонок вывел ее из состояния, сравнимого, быть может, с медитацией.
– Алло! – Даша ответила, стараясь придать голосу приветливость, но в ответ не услышала ничего. Вернее, слов не было. Где-то послышалось едва уловимое дыхание, еще мгновение – и раздались гудки. Даша поджала губы и удивленно подняла брови. Но прошло две-три минуты, и телефон зазвонил снова. Даша выдержала паузу и снова ответила: – Слушаю вас.
На том конце провода явно не желали с ней общаться: снова дыхание, а потом – гудки, обрыв связи. Может, просто ошибались и не хотели утруждать себя извинениями? Даша вспомнила, что и утром, сразу после ухода Дубровина, раздался телефонный звонок, но никто не отозвался. Она поднимала трубку, но в ответ слышала дыхание и гудки. Тогда Даша подумала, что связь оборвалась, а сейчас была уверена, что с ней не хотели говорить. Она решила рассказать об этом Дубровину, и в этот момент ее осенило, что звонили ему. Да, да, тому, кто так осторожно дышал в трубку, был нужен Стас.
Это предположение заставило Дашу вопросительно уставиться на телефон. Небольшой белоснежный аппарат в один миг превратился в недруга. Даша почувствовала себя неуютно. Состояние предпраздничного нетерпения, призрачной легкости совершенно покинуло ее. Поднявшись с кровати, она принялась ходить по комнатам, словно пытаясь заметить изменения, на которые раньше не обратила внимания. Они должны быть, потому что Стас оставался один так долго. Даша не чувствовала тревоги, ревности. Ей было интересно понять, на что он способен. Она даже хотела уличить его в измене, чтобы увидеть, какими глазами он будет смотреть на нее. Даша не отдавала себе отчет в том, что снова как бы играла, не задумываясь над тем, к чему это может привести.
Кажется, ничто не бросалось в глаза. Даша открывала дверцы шкафов в спальне, кабинете Стаса, медленно все осматривала, не представляя до конца, что же она хочет найти. Потом настала очередь книжных полок, журнальных столиков. Даша внимательно смотрела на ковровое покрытие, заглядывала в самые недоступные уголки, находя лишь недостатки уборки. В какой-то момент Даша усмехнулась. Она решила, что очень напоминает героиню комедии, а может и мелодрамы – смотря как к этому относиться. Что же она ищет? Обычно это женское нижнее белье, колготки или тюбик помады. Ничего подобного. Устав от безуспешных поисков, Даша остановилась в просторной прихожей. Ей стало смешно, до чего же можно себя довести!
Прижав ладони к вискам, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Даше стало стыдно за то, что она так расточительно расходует время, драгоценное время. Оно не замедляет ход, напротив – кажется, что ускорило свой бег, чтобы побыстрее настал волшебный миг прощания с прошлым. Короткий промежуток – время надежд, когда хочется верить, что с наступлением нового дня все изменится в лучшую сторону, сбудутся желания, как в детстве. Даша выпрямила спину, поправила волосы. Старый проверенный прием подействовал слабо, но все же она смогла снова вернуться на кухню. Заставив себя выбросить из головы глупости, занялась приготовлением маринада для нового мясного блюда, которым хотела удивить Дубровина.
Прошло минут двадцать, и снова раздался телефонный звонок. Даша настороженно слушала размеренный звук, но трубку не снимала. Однако тот, кто был на другом конце провода, оказался настойчивым, и Даша сдалась.
– Слушаю вас.
– Здравствуйте, простите, не знаю, как вас зовут, но это не имеет значения, – молодой женский голос звучал чуть насмешливо. После паузы в несколько секунд, показавшейся Даше вечностью, он снова зазвучал. – Пригласите, пожалуйста, Стаса. Станислава Викторовича.
– Он на работе.
– Это где? Ресторан? Казино?
– Не могу вам точно ответить, – вскипая, ответила Даша. Она старалась, чтобы голос ее продолжал звучать ровно. Почему-то собеседница ассоциировалась в ее сознании с ненайденным тюбиком помады.
– Жаль.
– Могу дать вам номер его мобильного телефона. Он всегда с ним, так что вы свяжетесь со Станиславом Викторовичем без проблем, – любезно предложила Даша. Она просто хотела услышать, что ей на это ответят.
– У меня есть, спасибо. Просто не хотелось тратить время на поиск.
– Как угодно, – Даша держалась из последних сил.
– С наступающим вас Новым годом, счастья вам, – пропела женщина, вкладывая в простые слова собственный смысл.
– И вас, простите, не знаю, как к вам обратиться.
– Лика, меня зовут Лика.
– А меня Дарья.
– Ну что ж, счастья вам, Дарья, даже призрачное оно порой радует, – закончила женщина и положила трубку.
Даша почувствовала себя так, словно ей отвесили пощечину. И главное – ответить на нее нельзя! Имя Лика совсем недавно звучало. Как-то вскользь, но запомнилось. Ах, да – танцы, стриптиз, варьете. Лика была там звездой и почему-то резко ушла из шоу. Почему она звонит Стасу? Почему так свысока говорила с ней, его женой? И к чему, черт возьми, эти слова о призрачности счастья?
Сказать, что настроение было испорченным, – ничего не сказать, но Даша упорно принялась заниматься тем, чем планировала: она закончила свои дела на кухне и собиралась обзвонить знакомых, поздравляя их с наступающим праздником. Она, пытаясь отвлечься от мыслей о неприятном звонке, решила дождаться возвращения Дубровина и вместе с ним разобраться. Даша удивилась самой себе – как легко ей удалось уговорить себя заняться более полезными делами, чем трата нервов. Но впереди ее ожидало еще одно разочарование. Оказалось, что ей было практически некому звонить – с Мариной она уже поговорила. Потом ее поздравления получила первая учительница, о которой Даша всегда помнила и которая всегда была рада услышать Дашин голос. С мамой она общалась регулярно, в эти дни они перезванивались часто. И сегодня Даша уже звонила ей просто так, без причины. Огорчало то, что Ирина Леонидовна не согласилась встречать с ними Новый год, хотя и Стас и Даша активно ее приглашали.
– Мамочка, может, ты передумала? – с надеждой спросила Даша. Она почему-то испугалась перспективы остаться один на один с Дубровиным, решив, что они снова обязательно поссорятся, а мамино присутствие помогло бы им сдержаться. Хотя.
– Нет, дорогая. У меня свои привычки, уже незачем их менять.
– Но ведь ты будешь одна, совсем одна. Что за праздник, ей-богу?
– Я привыкла, девочка. Это происходит так давно. Я уже не представляю, что может быть по-другому, – без грусти ответила она.
– Я буду чувствовать себя неловко, зная, что тебе не с кем поднять бокал шампанского, понимаешь?
– Глупости, – твердо сказала Ирина Леонидовна. – Вы разберитесь в своих отношениях. Это и будет для меня лучшим подарком, а встретиться мы сможем в любой другой день. Я буду счастлива, если у вас снова будет полный порядок в сердечных делах. Поверь, сейчас меня это беспокоит больше всего. Сделайте мне подарок – разберитесь в себе, без свидетелей, без лишних глаз, хорошо?
– Постараемся, – Даша прижала трубку к губам, поцеловала громко, чтобы мама услышала. – Это я тебя целую.
– Взаимно. Ну, все. Созвонимся уже в новом году. Не исключено, что к моменту боя курантов я буду попросту спать.
Даша положила трубку. Больше звонить некому. За годы замужества она растеряла знакомства, оставшиеся со студенческих времен, – Женя Шедотова, Шилипп Драгунов… Ничего близкого, просто общение во время учебы, но и это сошло на нет. Благодаря Стасу она вела слишком уединенный образ жизни. Всегда, когда она говорила об этом Дубровину, он отмахивался:
– Друзья – понятие относительное. Ты в ком-то нуждаешься, тебе кто-то нужен – и все. За годы происходит смена декораций. Все очень просто. Не нужно относиться к понятию дружбы с фанатизмом. Условности, милая. Весь мир полон условностей, – он говорил назидательным тоном. – Ты еще слишком молода. С возрастом ты меня поймешь, надеюсь, что поймешь.
– Ты действительно так считаешь? – потрясенная, Даша смотрела на него во все глаза.
– Да, я с тобой всегда предельно честный, – спокойно ответил Дубровин, не понимая ее настроения. Он снисходительно улыбнулся. – Это не только мой опыт, так что я говорю с полной ответственностью.
– Я не хочу в это верить.
– Будь по-твоему. Я только обрадуюсь, если ты своим примером докажешь обратное.
– Речь уже идет о доказательствах? – Даше не хотелось продолжать.
– Ну рассуди. Неужели оттого, что о твоей проблеме узнает твоя лучшая подруга, тебе действительно станет легче? Да, ты поплакала у нее на плече. Она тебя внимательно выслушала. Дальше что? Проблема решена? – и, не давая Даше возможности ответить, с жаром продолжил: – Нет. Все осталось по-прежнему. Слова и только.
– У тебя, по-видимому, никогда не было настоящих друзей, – настаивала Даша.
– Какой пафос ты вкладываешь в слово «настоящих», – усмехнулся Дубровин. – Ладно, малыш. Я не хочу снова спорить. Время нас рассудит. Когда-нибудь ты поймешь, что есть ты и твоя семья. И никто не решит твоих проблем за тебя, никто! Друзья – фантом, приятные воспоминания детства, юности. Это хорошо, но, тем не менее, я повторюсь: главное – ты и твоя семья. Остальное – бравада наивной и тем счастливой молодости.
Даша вспоминала, с какой уверенностью Дубровин говорил об этом, и ей снова стало страшно и горько, как тогда. Самое ужасное, что его прогнозы постепенно принимали совершенно реальные очертания. Ей некого было даже поздравлять с Новым годом! Симка за океаном, Марине не до нее. Нет, Даша не желала с этим мириться! Она решительно настроилась расширить невероятно сузившийся круг. И как только она подумала об этом, в голову пришла идея. Она захотела поздравить Артема Тропинина. Не зря ведь она переступала порог его конторы! Вдохновившись идеей и почувствовав новый приток сил, что происходило с ней всегда в минуты авантюрных предприятий, она решительно сняла телефонную трубку. Быстро узнав в справочной службе номер его консультации, Даша записала его на листке крошечного блокнота. Это было нововведение Дубровина – он никогда не запоминал даже очень нужные номера и записывал их в этой маленькой шпаргалке, прикрепленной к телефонной трубке.
Пока Даша набирала цифры, она вдруг подумала, что это верх наивности – полагать, что тридцать первого декабря кого-то можно застать на рабочем месте. Конечно, она оказалась права – никто не подошел к телефону. Но так просто сдаваться Даша не собиралась. Она быстро нашла свой старый телефонный блокнот.
Ему было уже лет десять – измятые странички, потертые записи. Многие номера телефонов давно перестали существовать. На листке с буквой «Т» был записан единственный номер: Тропинин Артем. Оставалось надеяться, что он живет по тому же адресу, что и раньше. Почему-то Даша была уверена, что в его жизни за эти годы не произошло каких-либо особых перемен, не считая, конечно, касающихся работы.
– Алло, слушаю.
– Привет, узнаешь?
– Что-то очень близкое, но. – голос был знакомым, но Даша никак не могла понять, кто это. Наверное, ее ответ прозвучал в приветливо-вопросительной интонации, потому что на том конце провода раздался опять-таки знакомый смех. Даша тоже усмехнулась – не хочется выглядеть глупо. – Честно говоря, я не узнаю.
– Вот тебе на, Дубровина! «Мушкетеры» полгода спустя не узнают голоса друг друга!
– Симка!
– Слава богу, не все потеряно.
– Неужели это ты! – Даша чуть не подпрыгивала от радости. – Симка, вот не ожидала!
– Именно я, – ответила Сима. – Принимай предновогодние поздравления. Пусть сбудутся все твои мечты, все, все!
– Спасибо, спасибо, подружка. И тебе всего самого-самого светлого и радостного. Ты ведь у нас умница, поэтому обязана получить все по высшему разряду.
– Думаешь?
– Уверена.
– Согласна, Дашуня.
– Как тебя здорово слышно, лучше, чем когда я с мамой разговариваю, – заметила Даша.
– Это неудивительно. Другой мир, другое качество.
– Значит ли это, что ты получила все, о чем мечтала?
– Как сказать, – загадочным тоном сказала Сима. – Грядут колоссальные перемены.
– Что бы это значило?
– Скоро приеду, поговорим не по телефону.
– Что-о?! И когда же тебя ждать? – Даша даже представить не могла, что встретится с подругой так скоро. В ее фантазиях они расстались надолго, если не навсегда.
– В марте. Точнее сказать не могу, да и это, честно говоря, под вопросом, но уже сболтнула на радостях. У мамы в этом году юбилей. Я не могу не быть рядом. Пырьев скрепя сердце отпускает меня. Ехать двоим для нас непозволительная роскошь, да и, честно говоря, лучше, если я буду без Олега.
– Почему? Я была бы очень рада его увидеть.
– Увидишь в другой раз, когда он к своим поедет, – засмеялась Сима. – Как ты? Как Маринка?
– Одной фразой не скажешь.
– Понятно. Если не вписывается в «хорошо», значит, полно проблем.
– Точно.
– Хотя бы разрешимых? – веселая нотка ушла из Симкиной речи.
– Не знаю.
– Значит, точно нужно поскорее приезжать. Будем втроем узлы разматывать, как всегда.
– Хорошо ты сказала – «разматывать», а не рубить, – заметила Дубровина. – Ладно, оставим грустную тему. Как ты, как Олежка? Работа?
– С работой порядок, квартиру снимаем отличную. Олег освоился лучше меня. Зря я переживала. И с работой у него лучше, и с языком, и с общением. Просто абориген оказался!
То, каким тоном Сима произнесла последнюю фразу, насторожило Дашу. Она отчетливо вспомнила прощание на вокзале, щебечущую в предвкушении перемен Симу, растерянного Пырьева, в глазах которого стояли слезы. А оказалось, что он адаптировался к новым условиям лучше. Какие все-таки непредсказуемые повороты готовит нам судьба. Планируешь, мечтаешь, а на деле получаешь совсем иное. Будто и знаешь заранее, что произойдет, чего ожидать, а жизнь преподносит сюрпризы один за другим.
– Так ты рада за него или нет, не пойму, – поинтересовалась Даша.
– Рада, – коротко ответила Сима.
– Молодцы вы все-таки, – вздохнула Даша. – Отчаянные. Я не такая, меня с места не сдвинешь.
– Это только кажется. Просто ты еще не созрела.
– Ладно, не агитируй, а то приеду – будешь тогда жалеть.
– Глупая ты, Черкасова! – по привычке сказала Сима и сразу поправилась: – Дубровина, простите.
– Прощаю, может быть, ты недалека от истины.
– Ты что?
– Так, мысли вслух, – вздохнула Даша и вдруг спохватилась: – Хватит нам болтать, не ближний свет. Спасибо, дорогая. Рада была услышать твой голос. Ну а если приедешь, вообще чудо!
– Жди чуда. Чувствую, что вы меня удивите по полной программе.
– Мы уж постараемся.
– Обещаю в долгу не остаться. Передавай всем привет, Дашуня.
– Обязательно. Ты тоже Олега от меня поцелуй.
– Хорошо. Тогда до встречи.
В трубке давно звучали гудки, а Даша все сидела и вспоминала звонкий голос Симы. Показалось, что она совсем недалеко. Стоит только набрать номер телефона, и она примчится, как всегда полная энергии, новых идей, иронии. Но все это оставалось фантазией, желанной, близкой, но лишь фантазией. Даша наконец положила трубку и подошла к окну. Она снова почувствовала себя неуютно. Это гнетущее состояние овладело ею настолько быстро, что она прижала руку к груди и закрыла глаза.
Она не захотела больше смотреть на белые бескрайние просторы, ряд высоких пирамидальных тополей, разделяющих владения, как будто это они были виновны в резкой перемене настроения. Даша ощутила горячую волну, прокатившуюся по лицу и медленно спускавшуюся вниз. Запекло в груди, сердце сжалось. Даша покачнулась и, не открывая глаз, оперлась лбом о холодное стекло. И в этот момент она отчетливо увидела Марину, Симу и себя, сидящих за столиком пиццерии, где они так любили проводить время после занятий в университете. Вокруг царит суета, гул разноголосья молодых, энергичных бесед. Кто-то заразительно смеется, и другим хочется сделать то же самое, даже без повода, просто так. Даша почувствовала вкус табака – тех длинных коричневых сигарет с ментолом, которыми она позволяла себе изредка баловаться. Вдруг на пороге пиццерии показался Незванов. Марина сразу заметила его и, извинившись, поспешила навстречу. Она не вернулась за столик, показав знаками, что они с Сергеем уходят. Они остались вдвоем. Даша с грустью проводила подругу взглядом, а когда собралась стряхнуть пепел в синюю пластмассовую пепельницу, то увидела, что на дне ее лежат два обручальных кольца. Тонкие золотые, какие были у нее самой и Симы. Все было так реально, даже глаза защипало от густого дыма. И в этот момент Даша открыла глаза, почувствовав, как слезы бегут по щекам. Холодное стекло словно выжигало лоб. Быстро отпрянув, Даша вытерла мокрые щеки. Что это было?
Медленно выйдя из кухни, Даша поднялась по ступенькам в спальню. Она вошла и села на краешек широкой кровати. Тревога нарастала, и нужно было разобраться в ее причине. Видение не хотело окончательно покидать сознание Дубровиной. И хотя она смотрела на себя в большое зеркало, висевшее напротив, она отчетливо видела сзади улыбающееся лицо Марины, озабоченное – Симы. Даша не любила, когда с ней происходило что-то подобное. Это случалось нечасто, если говорить точнее – третий раз, но всегда приносило боль. Первый раз, когда Даша была еще маленькой девочкой. Тогда в какой-то момент она точно поняла, что отец бросит их. Вскоре так и произошло. Второй – страшное видение-сон осенью в колхозе. Это было самое тяжелое воспоминание, потому что именно события того сентября перевернули судьбу Даши: изнасилование, незамедлительная свадьба с Дубровиным, который словно хотел доказать себе, что для него ничего не изменилось.
Даша закрыла лицо руками. Теперь она была уверена, что это было очередное знамение – что-то не очень хорошее должно произойти с ней в жизни. Но разобраться в неожиданном видении ей не составило труда. Кажется, речь идет о том, что два обручальных кольца лежат ненужным грузом. Два, а значит, из их троицы двоим придется начинать все сначала. Получается, что ей и Симе, а Марина все-таки сможет удержать свое счастье. А может быть, другой вариант: именно Марина лишится всего, что было для нее так жизненно важно. Даша запуталась, точно будучи уверенной лишь в том, что высшие силы снова предупреждают ее о предстоящих переменах. Расшифровывать послание всегда непросто. А пока Даша решила, что ей больше нравится развитие событий, связанное с Мариной и ее счастьем. Пусть у нее все будет в порядке. Симка сильнее, крепче духом. Если с ней и произойдут революционные перемены, она сама их вызвала, и они нужны ей. Если ее саму ожидает неожиданная развязка в отношениях с Дубровиным, она тоже найдет в себе силы выдержать критический период достойно. А вот Маришке сейчас невероятно тяжело. Она перестала быть той Мариной, которую знала Даша. Ее словно подменили. Уход Сергея лишил ее стержня, который помогал ей быть жизнерадостной, полной надежд, планов. Она не могла быть другой, и состояние апатии, в которое Марина погрузилась в последнее время, постепенно разрушало ее. Даша слишком хорошо знала ее, чтобы не понимать – Марина у края. Каждый день для нее – испытание. Но она не из тех, кто сделает последний шаг, ведущий в пропасть. Она просто будет медленно умирать.
Разволновавшись, Даша решила позвонить Незвановой, хотя они уже сегодня говорили. Утренний звонок Даши застал Марину за чашкой кофе. Подруга вежливо отказалась от их приглашения встретить вместе Новый год. По сути, Даша была уверена, что Марина не согласится, но не думала, что она станет так явно лгать. Поверить в то, что она решила провести вечер в компании Лидии Павловны и Степана Сергеевича, было трудно. Но если ей больше нравится перспектива молчаливого одиночества даже в такой день, значит, так нужно.
– Мариша, привет еще раз, – Даша дозвонилась с первого раза.
– Привет, – безжизненный голос убедил Дубровину в правильности своих догадок.
– Ты так отвечаешь, что я жду следующей фразы – «чем обязана», – попыталась шутить Даша.
– Не дождешься.
– Ладно, я вот почему звоню. Знаешь, Машка, я сегодня точно поняла, что у тебя все будет хорошо. Все, абсолютно. И с Сергеем вы помиритесь обязательно.
– Спасибо. Сеанс психотерапии можно считать оконченным, – прервала подругу Марина. – или это еще одно предновогоднее пожелание?
– Да я серьезно.
– Я понимаю.
– Просто я не могу тебе объяснить всего, но со мной такое бывает. Моменты просветления, предсказания. Как тебе это описать, чтобы ты не подумала, что я рехнулась.
– Как-нибудь, я пойму.
– Короче говоря, у меня несколько раз в жизни были моменты, когда я становилась ясновидящей, понимаешь? Только те, у кого, бесспорно, есть этот дар – чаще находятся в таком необычном состоянии. Это становится их вторым я, понимаешь? – Даша не замечала, что говорит очень быстро, не давая возможности Марине вставить хоть словечко. – Так вот, ко мне пришло озарение! Я точно знаю, что оно касается нас троих. Это важно, это к переменам. И я уверена, что к хорошим, по крайней мере в отношении тебя.
– интересно, – задумчиво произнесла Марина. Потом Даша услышала что-то неопределенное: не то всхлип, не то короткий смех.
– Ты что?
– Ничего. Знаешь, мне как раз нужно, чтобы никаких перемен не было. Я мечтаю, чтобы все стало на свои места. Хочу, чтобы утром я просыпалась и видела рядом еще спящего Незванова. Чтобы я могла поцеловать его в кончик носа и увидеть, как он расплывается в счастливой, сонной улыбке. Хочу, чтобы Лидочка прибегала к нам в кровать, запрыгивала и будила всех радостным смехом, – теперь Даша отчетливо услышала, что Марина плачет. При этом она умудрялась говорить. Только получалось у нее это словно в замедленном темпе. – Я была так уверена в завтрашнем дне! За это и наказана. Никогда нельзя быть уверенной в том, что все всегда будет хорошо, а у меня с Сергеем так было. Он изменил меня, мой мир. С его приходом в мою жизнь каждая мелочь обрела новый смысл. Такие мелочи и есть счастье. Когда все это имеешь каждый день, может случиться так, что перестаешь видеть в этом чудо. И совершенно напрасно. Вереница маленьких радостей, делающих нас счастливыми. А теперь я снова одна. Одна при живых родителях, любимом муже, обожаемой дочке. Одно звено цепочки потеряно, и она разрывается, а ты пытаешься меня убедить, что все поправится. Видение, озарение. Неужели ты действительно придаешь этому значение?
– Придаю, – упрямо настаивала Даша.
– Я оценила твое желание помочь, – расплакалась Марина. – Считай, что теперь я снова способна ждать чуда. Его ведь нужно ждать, иначе оно пройдет мимо.
Даша не знала, что ей ответить. Она хотела снова сказать, что именно это и имела в виду. Только слезы Маринки совершенно лишили уверенности, переполнявшей ее несколько минут назад.
– Машка, все правильно. Ты так здорово все сказала, что мне и добавить нечего, да и стоит ли? – грустно произнесла Даша. – Может, лишь одно – порой мы сами создаем проблемы и возводим их в ранг неразрешимых. Это я не только нас с тобой имею в виду, но и мужиков наших. У них, видишь ли, своя философия. Шилософия ума, а у нас – сердца. Вечное противоречие.
– А может, дополнение?
– Когда двое понимают друг друга, то дополнение. Ты снова права, но это не отменяет причину, по которой я тебе позвонила. Я хочу, чтобы ты всей душой ощутила приближение светлых дней, – стараясь вложить в голос всю убедительность, на которую только была способна, проговорила Даша.
– Спасибо, подружка.
– Можно тебя спросить? Ты не передумала встречать Новый год в одиночестве?
– В одиночестве? – Марина удивилась. Неужели Даша поняла ее маневр? Наверняка. Недаром они столько лет вместе. Они понимают друг друга с полуслова, но отступать было поздно. – Я буду с родителями Сергея.
– Ты кого решила обмануть? Хотя дело твое, конечно, – добродушно сказала Даша.
– Значит, мы поняли друг друга.
– Как всегда. Один за всех!
– И все за одного! – Марина даже усмехнулась.
– Все, встретимся в новом году. Целую тебя, Лидочку.
– И я тебя.
Даша положила трубку, но ощущение тревоги только усилилось. Оно делало ее неспособной к чему бы то ни было, бессовестно уносило чувство радости и ожидание праздника. Даша легла, раскинув руки. Она лежала бездумно и неподвижно, словно пытаясь вобрать в себя потерянную энергию. Очередной телефонный звонок вывел ее из состояния, сравнимого, быть может, с медитацией.
– Алло! – Даша ответила, стараясь придать голосу приветливость, но в ответ не услышала ничего. Вернее, слов не было. Где-то послышалось едва уловимое дыхание, еще мгновение – и раздались гудки. Даша поджала губы и удивленно подняла брови. Но прошло две-три минуты, и телефон зазвонил снова. Даша выдержала паузу и снова ответила: – Слушаю вас.
На том конце провода явно не желали с ней общаться: снова дыхание, а потом – гудки, обрыв связи. Может, просто ошибались и не хотели утруждать себя извинениями? Даша вспомнила, что и утром, сразу после ухода Дубровина, раздался телефонный звонок, но никто не отозвался. Она поднимала трубку, но в ответ слышала дыхание и гудки. Тогда Даша подумала, что связь оборвалась, а сейчас была уверена, что с ней не хотели говорить. Она решила рассказать об этом Дубровину, и в этот момент ее осенило, что звонили ему. Да, да, тому, кто так осторожно дышал в трубку, был нужен Стас.
Это предположение заставило Дашу вопросительно уставиться на телефон. Небольшой белоснежный аппарат в один миг превратился в недруга. Даша почувствовала себя неуютно. Состояние предпраздничного нетерпения, призрачной легкости совершенно покинуло ее. Поднявшись с кровати, она принялась ходить по комнатам, словно пытаясь заметить изменения, на которые раньше не обратила внимания. Они должны быть, потому что Стас оставался один так долго. Даша не чувствовала тревоги, ревности. Ей было интересно понять, на что он способен. Она даже хотела уличить его в измене, чтобы увидеть, какими глазами он будет смотреть на нее. Даша не отдавала себе отчет в том, что снова как бы играла, не задумываясь над тем, к чему это может привести.
Кажется, ничто не бросалось в глаза. Даша открывала дверцы шкафов в спальне, кабинете Стаса, медленно все осматривала, не представляя до конца, что же она хочет найти. Потом настала очередь книжных полок, журнальных столиков. Даша внимательно смотрела на ковровое покрытие, заглядывала в самые недоступные уголки, находя лишь недостатки уборки. В какой-то момент Даша усмехнулась. Она решила, что очень напоминает героиню комедии, а может и мелодрамы – смотря как к этому относиться. Что же она ищет? Обычно это женское нижнее белье, колготки или тюбик помады. Ничего подобного. Устав от безуспешных поисков, Даша остановилась в просторной прихожей. Ей стало смешно, до чего же можно себя довести!
Прижав ладони к вискам, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Даше стало стыдно за то, что она так расточительно расходует время, драгоценное время. Оно не замедляет ход, напротив – кажется, что ускорило свой бег, чтобы побыстрее настал волшебный миг прощания с прошлым. Короткий промежуток – время надежд, когда хочется верить, что с наступлением нового дня все изменится в лучшую сторону, сбудутся желания, как в детстве. Даша выпрямила спину, поправила волосы. Старый проверенный прием подействовал слабо, но все же она смогла снова вернуться на кухню. Заставив себя выбросить из головы глупости, занялась приготовлением маринада для нового мясного блюда, которым хотела удивить Дубровина.
Прошло минут двадцать, и снова раздался телефонный звонок. Даша настороженно слушала размеренный звук, но трубку не снимала. Однако тот, кто был на другом конце провода, оказался настойчивым, и Даша сдалась.
– Слушаю вас.
– Здравствуйте, простите, не знаю, как вас зовут, но это не имеет значения, – молодой женский голос звучал чуть насмешливо. После паузы в несколько секунд, показавшейся Даше вечностью, он снова зазвучал. – Пригласите, пожалуйста, Стаса. Станислава Викторовича.
– Он на работе.
– Это где? Ресторан? Казино?
– Не могу вам точно ответить, – вскипая, ответила Даша. Она старалась, чтобы голос ее продолжал звучать ровно. Почему-то собеседница ассоциировалась в ее сознании с ненайденным тюбиком помады.
– Жаль.
– Могу дать вам номер его мобильного телефона. Он всегда с ним, так что вы свяжетесь со Станиславом Викторовичем без проблем, – любезно предложила Даша. Она просто хотела услышать, что ей на это ответят.
– У меня есть, спасибо. Просто не хотелось тратить время на поиск.
– Как угодно, – Даша держалась из последних сил.
– С наступающим вас Новым годом, счастья вам, – пропела женщина, вкладывая в простые слова собственный смысл.
– И вас, простите, не знаю, как к вам обратиться.
– Лика, меня зовут Лика.
– А меня Дарья.
– Ну что ж, счастья вам, Дарья, даже призрачное оно порой радует, – закончила женщина и положила трубку.
Даша почувствовала себя так, словно ей отвесили пощечину. И главное – ответить на нее нельзя! Имя Лика совсем недавно звучало. Как-то вскользь, но запомнилось. Ах, да – танцы, стриптиз, варьете. Лика была там звездой и почему-то резко ушла из шоу. Почему она звонит Стасу? Почему так свысока говорила с ней, его женой? И к чему, черт возьми, эти слова о призрачности счастья?
Сказать, что настроение было испорченным, – ничего не сказать, но Даша упорно принялась заниматься тем, чем планировала: она закончила свои дела на кухне и собиралась обзвонить знакомых, поздравляя их с наступающим праздником. Она, пытаясь отвлечься от мыслей о неприятном звонке, решила дождаться возвращения Дубровина и вместе с ним разобраться. Даша удивилась самой себе – как легко ей удалось уговорить себя заняться более полезными делами, чем трата нервов. Но впереди ее ожидало еще одно разочарование. Оказалось, что ей было практически некому звонить – с Мариной она уже поговорила. Потом ее поздравления получила первая учительница, о которой Даша всегда помнила и которая всегда была рада услышать Дашин голос. С мамой она общалась регулярно, в эти дни они перезванивались часто. И сегодня Даша уже звонила ей просто так, без причины. Огорчало то, что Ирина Леонидовна не согласилась встречать с ними Новый год, хотя и Стас и Даша активно ее приглашали.
– Мамочка, может, ты передумала? – с надеждой спросила Даша. Она почему-то испугалась перспективы остаться один на один с Дубровиным, решив, что они снова обязательно поссорятся, а мамино присутствие помогло бы им сдержаться. Хотя.
– Нет, дорогая. У меня свои привычки, уже незачем их менять.
– Но ведь ты будешь одна, совсем одна. Что за праздник, ей-богу?
– Я привыкла, девочка. Это происходит так давно. Я уже не представляю, что может быть по-другому, – без грусти ответила она.
– Я буду чувствовать себя неловко, зная, что тебе не с кем поднять бокал шампанского, понимаешь?
– Глупости, – твердо сказала Ирина Леонидовна. – Вы разберитесь в своих отношениях. Это и будет для меня лучшим подарком, а встретиться мы сможем в любой другой день. Я буду счастлива, если у вас снова будет полный порядок в сердечных делах. Поверь, сейчас меня это беспокоит больше всего. Сделайте мне подарок – разберитесь в себе, без свидетелей, без лишних глаз, хорошо?
– Постараемся, – Даша прижала трубку к губам, поцеловала громко, чтобы мама услышала. – Это я тебя целую.
– Взаимно. Ну, все. Созвонимся уже в новом году. Не исключено, что к моменту боя курантов я буду попросту спать.
Даша положила трубку. Больше звонить некому. За годы замужества она растеряла знакомства, оставшиеся со студенческих времен, – Женя Шедотова, Шилипп Драгунов… Ничего близкого, просто общение во время учебы, но и это сошло на нет. Благодаря Стасу она вела слишком уединенный образ жизни. Всегда, когда она говорила об этом Дубровину, он отмахивался:
– Друзья – понятие относительное. Ты в ком-то нуждаешься, тебе кто-то нужен – и все. За годы происходит смена декораций. Все очень просто. Не нужно относиться к понятию дружбы с фанатизмом. Условности, милая. Весь мир полон условностей, – он говорил назидательным тоном. – Ты еще слишком молода. С возрастом ты меня поймешь, надеюсь, что поймешь.
– Ты действительно так считаешь? – потрясенная, Даша смотрела на него во все глаза.
– Да, я с тобой всегда предельно честный, – спокойно ответил Дубровин, не понимая ее настроения. Он снисходительно улыбнулся. – Это не только мой опыт, так что я говорю с полной ответственностью.
– Я не хочу в это верить.
– Будь по-твоему. Я только обрадуюсь, если ты своим примером докажешь обратное.
– Речь уже идет о доказательствах? – Даше не хотелось продолжать.
– Ну рассуди. Неужели оттого, что о твоей проблеме узнает твоя лучшая подруга, тебе действительно станет легче? Да, ты поплакала у нее на плече. Она тебя внимательно выслушала. Дальше что? Проблема решена? – и, не давая Даше возможности ответить, с жаром продолжил: – Нет. Все осталось по-прежнему. Слова и только.
– У тебя, по-видимому, никогда не было настоящих друзей, – настаивала Даша.
– Какой пафос ты вкладываешь в слово «настоящих», – усмехнулся Дубровин. – Ладно, малыш. Я не хочу снова спорить. Время нас рассудит. Когда-нибудь ты поймешь, что есть ты и твоя семья. И никто не решит твоих проблем за тебя, никто! Друзья – фантом, приятные воспоминания детства, юности. Это хорошо, но, тем не менее, я повторюсь: главное – ты и твоя семья. Остальное – бравада наивной и тем счастливой молодости.
Даша вспоминала, с какой уверенностью Дубровин говорил об этом, и ей снова стало страшно и горько, как тогда. Самое ужасное, что его прогнозы постепенно принимали совершенно реальные очертания. Ей некого было даже поздравлять с Новым годом! Симка за океаном, Марине не до нее. Нет, Даша не желала с этим мириться! Она решительно настроилась расширить невероятно сузившийся круг. И как только она подумала об этом, в голову пришла идея. Она захотела поздравить Артема Тропинина. Не зря ведь она переступала порог его конторы! Вдохновившись идеей и почувствовав новый приток сил, что происходило с ней всегда в минуты авантюрных предприятий, она решительно сняла телефонную трубку. Быстро узнав в справочной службе номер его консультации, Даша записала его на листке крошечного блокнота. Это было нововведение Дубровина – он никогда не запоминал даже очень нужные номера и записывал их в этой маленькой шпаргалке, прикрепленной к телефонной трубке.
Пока Даша набирала цифры, она вдруг подумала, что это верх наивности – полагать, что тридцать первого декабря кого-то можно застать на рабочем месте. Конечно, она оказалась права – никто не подошел к телефону. Но так просто сдаваться Даша не собиралась. Она быстро нашла свой старый телефонный блокнот.
Ему было уже лет десять – измятые странички, потертые записи. Многие номера телефонов давно перестали существовать. На листке с буквой «Т» был записан единственный номер: Тропинин Артем. Оставалось надеяться, что он живет по тому же адресу, что и раньше. Почему-то Даша была уверена, что в его жизни за эти годы не произошло каких-либо особых перемен, не считая, конечно, касающихся работы.