Страница:
– Я там вся пропахла. – Джульетта посмотрела вниз, на туфли, которые ей принес Олден. Это были ее туфли – пара, оставшаяся в Грейсчерч-Эбби.
– В самом деле, мэм, теплая ванна, я полагаю, первейшее дело.
– Как вы достали ключи?
– Получил от Нелл Уэлланд, вашей надзирательницы.
Джульетта посмотрела в темноту, на живую изгородь за окошком.
– Наверняка она отдала их не так просто?
– Увы. Я украл их, когда она спала глубоким сном. И надеюсь – довольная.
– Вы имеете в виду… – Джульетта резко повернула голову.
– Да, все те навыки, освоенные в Италии, – сказал Олден спокойным ровным голосом. – Полезные во многих случаях.
Джульетта снова отвернулась.
– Конечно, ни одна женщина никогда не сможет вам отказать… что в данном случае мне на руку. Но даже миссис Уэлланд? Я поражена!
– Она была вполне привлекательна, когда подобрала свои волосы, – сухо сказал Олден. – И потом мы пили вино – немного крепче и в значительно большем количестве, чем Нелл обычно употребляла. – Когда его зубы блеснули в темноте, Джульетта подумала, что он улыбается. Хотя, возможно, это была гримаса. – Мне не пришлось заходить так далеко, как я опасался. Но, увы, дальше, чем я рассчитывал.
– Меня это не интересует, – сказала Джульетта, и что удивительно, это была правда. – Почему меня должно это волновать? Я только рада выбраться из этого места! Как вам удалось узнать о Блэкторн-Мэнор?
– Не от лорда Эдварда.
Джульетта закрыла глаза.
– Я и не воображала, что он может вам рассказать!
– Чтобы найти какие-то зацепки, я обыскал весь его проклятый дом. Но он не настолько утруждал себя, чтобы делать записи. Благодаря вашей небольшой хитрости в лесу кучер вас запомнил. Мне пришлось испробовать свои уловки на Эмми, а также дополнительно уделить небольшое внимание кухарке. Разыскивая вас, я ухаживал за множеством женщин. Но без ущерба для них.
– Вы так уверены? Вы опасны для женщин одним своим присутствием.
– Опасен? Я немного соблазнял Эмми, заставив быстрее биться ее сердце. Я научил ее целоваться. Несгибаемому парню по имени Гарри Олдейкр это только во благо. Эмми отнюдь не повредила эта практика.
Что это? Высокомерие или просто констатация правды? Неужели такому мужчине нужно притворяться? Будто ему невдомек, что он мог доставить тем женщинам!
– Глупости! – сказала Джульетта. – Если соблазнять женщин – ваша профессия, вы знаете, как им потрафить в их сердечном желании. Не правда ли?
– Я полагаю, да. Во всем этом я упражнялся годами. Но в данном случае это было сделано только ради вас, в дань вашему сердечному желанию.
– Я оказалась с Люцифером… – У Джульетты прервался голос. Презирая себя за трусость, она была вынуждена сделать глубокий вдох и начать снова. – Но завтра все выяснится, и они поедут искать меня. Джордж имеет законное право распоряжаться моей судьбой. Мой муж под пятой у лорда Эдварда. В следующий раз они запрячут меня в более надежное место…
– Не запрячут, – твердо сказал Олден. – Мистер Апбридж будет ожидать актрису по имени Полли Браун, но не леди Элизабет Джульетту Эмберли.
«Откуда у него такая уверенность?»
– Да, я знаю. Они сказали, что меня зовут Полли. Но какое это имеет значение? Они еще говорили, что я шлюха.
– Все бумаги оформлены на имя актрисы Полли Браун. Лорд Эдвард заявил, что она его любовница. Он сделал это с тем, чтобы никто не мог вас найти, чтобы вы навсегда были похоронены в сумасшедшем доме. Вы понимаете, что это значит, Джульетта?
– Что на самом деле никто не знает, что случилось со мной? – сказала она со слабым, почти болезненным проблеском надежды.
– Вот именно. У вашего мужа нет подтверждения, что его жена когда-либо была признана сумасшедшей. Если леди Элизабет Джульетта Эмберли торжественно появится на публике и, со всей очевидностью, в своем уме, лорд Эдвард и ваш муж уже не смогут проделать это с вами снова.
Прочная фигура Олдена вселяла уверенность. От его присутствия в темной карете становилось теплее. Джульетта даже представила подобие хитрой улыбки в уголках его рта.
– Значит, бабочка должна вырваться из своих оков во льду? Но как я смогу расправить новые крылья в обществе? – Ответ был настолько ясен, что вряд ли возникала необходимость произносить его вслух. Но Джульетта все-таки это сделала, хотя об их совместной жизни, после Билла, не могло быть и речи. – Открыто стану вашей любовницей?
– Действительно, это выход, – сказал Олден. – Любую леди, кто так поступит, будут считать распутной, но никак не сумасшедшей. Мне очень трудно устоять перед соблазном сказать вам, что у вас нет выбора. Но он, конечно, есть.
Его легкомысленный тон, как это ни абсурдно, нравился Джульетте. Она упорно старалась отвечать в том же духе.
– Я жду затаив дыхание! Вам нужна экономка? Горничная? Брат вашего лучшего друга подыскивает любовницу? Или ваш любимый бордель…
– Ну что вы, Джульетта! Неужто вы предпочли бы все это моей компании? Нет, мой ответ – сокровища.
– Сокровища?
– Спрятанный клад Фелтона.
– Это миф, сказка для детей. Фамильные ценности Фелтонов пропали со времен «черной смерти».[6]
– Нет, Джульетта, Это не сказка. Сокровища обнаружили еще при Ричарде Третьем. Лорд Эдвард каким-то образом наткнулся на письма, подтверждающие, что последнее захоронение было во время гражданской войны. Он усердно собирает все документы тех времен. Я их читал.
– Лорд Эдвард?
– Вы думали, он хочет только вашего уничтожения? Он хочет также завладеть баснословными богатствами, спрятанными в сокровищнице Фелтона. Вот почему ему понадобился ваш медальон. Он считает, что ключ к разгадке прячется внутри, – сказал Олден.
Джульетта мельком взглянула на него и засмеялась:
– Какая чушь! Вы, несомненно, сами это понимаете. Если бы я владела ключом к богатству, зачем бы мне жить так, как я жила в Мэнстон-Мингейт?
Олден откинулся назад и скрестил на груди руки.
– Я сам задавался этим вопросом.
Джульетта замахала обеими руками.
– Предполагаемые сокровища включают украшения для женщин – драгоценные камни, ожерелья, золотые браслеты. Рассказывали, что это был дар норвежского короля Харальда Хорфагера. Он преподнес его представительнице нашего древнего рода, когда она выходила замуж за одного из его викингов. Она была единственным ребенком, и с ней к норвежскому лорду отходили огромные земли, в качестве приданого. Поэтому, по требованию ее отца, в завещании было указано, что в последующем эти богатства также будут наследоваться исключительно по женской линии. Как было бы хорошо, если бы эти сокровища существовали! Но, к сожалению, их нет. Мы с Китом искали.
– Но если они найдутся, все это старинное золото будет вашим – не вашего отца и не вашего мужа. Я читал документы. Сейчас лорд Эдвард намерен похитить ваши богатства. Я считаю, вам нужно подать иск в суд.
– И отыскание этих сокровищ – ваш единственный ответ относительно моей будущей безопасности?
– Отнюдь нет, – сказал Олден. – Пока мы будем ждать, когда сын герцога протянет руки к вашим богатствам, я собирался предложить вам переехать к моей матери, на правах ее компаньонки.
– Во вдовий домик? – Джульетта надеялась, что ее голос прозвучал не так пискляво, как ей самой показалось.
– Почему нет? Если дочь графа съезжает от своего мужа-торговца, чтобы жить достойно со вдовствующей виконтессой, во всех приличных домах это будет воспринято как чрезвычайно здравое решение.
– А ваша мать согласится?
– Да она едва ли заметит вас, – сказал Олден, – У вас будет неограниченная свобода.
Джульетта с легкой тревогой вспомнила свою короткую случайную встречу с его матерью.
– Это мой лучший выбор относительно будущего?
– Брат моей матери – маркиз, что делает ее почти неприкосновенной в обществе. – Олден протянул руку вдоль спинки сиденья ленивым движением, исполненным мужской уверенности. – Кроме того, она весьма нетерпима к вопросам безумия.
– Почему?
Олден засмеялся.
– Потому что она сама изрядно чокнутая.
Джульетта внезапно замолчала. В любом случае это лучше, чем Блэкторн-Мэнор. Но вместе с тем это означает, что с ее независимой жизнью будет покончено. В Мэнстон-Мингейт она была занята весь день тяжелой работой, но там она была свободна. «Хотя никогда не свободна от страха», – добавил тихий внутренний голос. Да, это так. Она постоянно боялась, что Джордж разыщет ее.
Но почему Олден так старается спасти ее? С риском для себя проник в дом лорда Эдварда. Соблазнял женщин, которые были ему явно неинтересны. И даже зная, что она никогда не согласится стать его любовницей, предлагает жить в доме своей матери, чтобы Джордж не мог ей навредить. Почему?
– Я не понимаю, почему вы делаете это для меня, – сказала Джульетта после короткого раздумья. – Тем более после того, что было сказано во время нашей последней встречи.
Олден наклонил голову и заглянул в окошко. Лунный свет лег ему на щеку.
– Вы не сказали мне ничего такого, чего бы я не заслуживал.
– Я действительно вас ненавидела.
– Это не имеет значения, если вы по-прежнему чувствуете то же. Я не собираюсь ничего вам доказывать.
– Тогда почему вы спасли меня?
– Почему бы нам просто не сказать, что у нас есть общий враг? – сказал Олден после секундного молчания.
– Лорд Эдвард представляет для нас общий интерес? – спросила Джульетта.
– Я намерен его уничтожить, – ответил Олден.
Он говорил об этом совершенно запросто. Вот так, наверное, кто-то мог бы сказать, что ему нужно видеть выполотые сорняки на своей подъездной аллее.
Значит, он спас ее только для того, чтобы расстроить планы сына герцога. Не потому, что он заботился о ней. И не от сознания своего долга перед ней. Что ж, возможно, для нее так будет лучше. Безопаснее.
– Кстати, – сказал Олден с озорными нотками в голосе, – вы действительно ели цветы?
Его вопрос застал ее врасплох.
– Да. Когда вы прислали мне ананас, я съела часть розы. Лепестки, упавшие в сливочное масло…
Олден громко захохотал. Его громкий веселый смех сотряс экипаж.
– Браво! – выговорил он наконец. – Я рад, Джульетта!
– Рады? Чему?
Он не наклонился вперед. Он не коснулся ее руки. Но казалось, что его дух приблизился и прикоснулся к ней.
– Это означает, что у вас было веселое, дурашливое настроение. По крайней мере я сделал что-то, что сделаю вас на минуту счастливой.
На минуту! Если быть честной, он подарил ей почти неделю счастья. Невероятно светлые, яркие дни. А та ночь…
Карета подпрыгнула и остановилась. Свет от факелов хлынул в окна, скользя по гладким чертам его лица. Лица, гибельного для женщин.
– Мы приехали, – сказал он. – «Черная лошадь» – скромная, но приличная гостиница. Грейсчерч слишком далеко, чтобы добраться за ночь, поэтому я заранее заказал комнаты. Завернитесь в это. – Подняв с сиденья плащ с капюшоном, Олден протянул его Джульетте и улыбнулся. Его ослепительная улыбка была почти вызывающей. – Горячая ванна ждет.
Глава 15
Олден так хотел отвести с ее лба немытые, свалявшиеся волосы, покрыть поцелуями печальные губы и веки прекрасных глаз… У него не было никаких прав ни на то, ни на другое. Он мог лишь заплатить за ванну, пищу и безопасный ночлег. И купить новую одежду, конечно.
Какие комнаты забронировать? Загоревшись этой мыслью, Олден с утра пребывал в сомнениях. Не захочет ли Джульетта быть от него как можно дальше? Но, с другой стороны, как он мог оставить ее одну в совершенно незнакомом окружении? В конце концов он выбрал две смежные комнаты. Она всегда сможет закрыться от него на ключ, если захочет.
Откушав в одиночестве и сам приняв ванну, Олден в халате расхаживал в своей комнате и размышлял о женщинах. Он любил женщин. Ему нравилось бывать в их компании. Нравился их склад ума. Нравилось их тело. Так почему же будущее, заселенное лишь последовательностью женских лиц, сейчас казалось ему таким тусклым?
Черт побери, что Джульетта сделала с ним? В ту ночь в Мэрион-Холле лорд Эдвард состряпал достаточно злодейский план мести. Но то, что Олден обнаружил в Блэкторн-Мэнор, явилось для него полной неожиданностью. Ярость еще не погасла в нем, однако новое пугающее чувство, которому он не мог дать название, прожигало душу еще глубже. Она была чертовски отважна, его Джульетта – нет, увы, не его! Сможет ли он устоять перед желанием опять соблазнить ее? Попытается ли улестить, очаровать, чтобы вновь обладать этим роскошным телом? При воспоминании о том, как он дарил ей ласки, кровь вскипала в жилах. Неужели до конца жизни он больше никогда не познает той сладости?
Олден прошагал к двери, соединяющей их комнаты. Он остановился, вцепившись пальцами в ручку, и прижал лоб к деревянной планке. Там, за стенкой, спала Джульетта. Теплая, выкупавшаяся в ванне. Он бесшумно повернул ручку и…
Проклятие! Джульетта! Он хотел прокричать ее имя луне.
Где-то промяукал котенок.
Олден стоял неподвижно, как столб. Он снова услышал звук. Полный ужаса жалобный вой оформился сначала в неразборчивую, потом внятную мольбу.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – взывала Джульетта.
Олден резко распахнул дверь и вошел в комнату.
Джульетта лежала на спине. Тело и вытянутые по бокам руки были неподвижны, в то время как голова моталась из стороны в сторону. Желтые лучи света, прочерчивая кровать, отливали янтарем и красным деревом в волосах.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Олден зашагал к смятой постели с отброшенными покрывалами. Джульетта была в ночной сорочке, которую он ей купил, – простой и скромной. Он решил, что так будет правильно, хотя не мог сказать с уверенностью, почему. Наверное, было бы нехорошо покупать ей вещи, провоцирующие в ней желание и его собственные инстинкты.
– Джульетта?
– Я не скажу ничего, ничего, ничего… Я не буду просить… я не буду просить… Я не позволю себе сказать что-то… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Когда Олден притронулся к ее плечу, она тотчас проснулась и посмотрела на него. Ее зрачки, подобно двум черным ямам, выделялись на белом как мел лице.
– Джульетта, это я, – сказал Олден. – Вам снился кошмар.
Она отвернула лицо.
– Мне очень жаль. Я не хотела вас будить.
Олден чувствовал себя совершенно беспомощным.
– Что они с вами сделали, Джульетта?
– А как вы думаете?
Олден будто налетел на невидимый клинок. Он вдруг все понял. Она была изнасилована? Его ноги ослабели. Олден опустился на колени рядом с кроватью и, зарыв лицо в руки, уткнулся в покрывало.
– Вы можете рассказать мне? – сказал он наконец. – Могу я вам помочь, Джульетта?
Ее рука схватила рукав его халата, пальцы вцепились в материю мертвой хваткой.
– Это было ночью, – сказала Джульетта. – Ночами они меня связывали. Меня не изнасиловали, нет… – Она содрогнулась. – Это начиналось постепенно, с малого. Первый раз он только лапал – воровато, торопливо, урывками, точно еще не набрался достаточной смелости.
Олден почувствовал тошноту. Лорд Эдвард заплатит жизнью за это!
– Кто это, Джульетта?
Луч света упал на ее лицо, находившееся в тени. Кожа была бледной, как у призрака.
– Один из надзирателей. Они называли его Биллом. Ему сказали, что я шлюха.
– Какое это имеет значение? – Где-то глубоко внутри головы Олден услышал рев Минотавра.
– В действительности это было не в такой уж степени, чтобы… – Джульетта запнулась. Присутствие духа, похоже, отказало ей. – Я должна забыть об этом.
Олдену хотелось крепко прижать ее к себе, к своему разбитому сердцу.
– Это ужасная мерзость. Отвратительно, когда мужчина трогает женщину против ее воли! Боже мой! Если наши тела не принадлежат нам, то что это такое, Джульетта?
Она отпустила его рукав и свернулась комочком возле подушек.
– Тело замужней женщины принадлежит ее супругу. Он имеет на него право.
– Однако вы отказали Джорджу в Лондоне, потому что права предполагают обязанности. Обязанность мужчины – увлечь, пленить женщину. Он должен быть уверен, что его возлюбленная желает его. Без этого у него вообще нет никаких прав на нее!
– Вам легко так говорить, потому что вы знаете, как угодить женщинам, – сказала Джульетта. – Но откуда Джорджу было знать, что распутник отобьет у меня вкус к заурядным мужчинам?
Олден встал и отвернулся, пораженный этой бравадой.
– Вы считаете, это оправдывает вашего мужа? Разве это повод отправлять вас в Блэкторн-Мэнор, чтобы там какой-то негодяй мог терроризировать вас? Я даже вообразить не могу вашу ярость и ощущение безнадежности!
– Да, – сказала Джульетта, – видимо, не можете. – В ее голосе отчетливо звучала своего рода отчаянная смелость. – Но в попытке это сделать можете разнести в клочья кровать. Если бы я попросила вас помочь мне неким иным способом, вы бы согласились?
Олден отпустил штору и повернулся лицом к Джульетте:
– Назовите.
Она села, обхватив руками колени.
– Вы мне не нравитесь, – сказала она, – и я не люблю вас. Но я надеюсь на вашу порядочность.
Удивленный, он смотрел на ее профиль. Божественная, очаровательная Джульетта! Когда она снова повернулась к нему. Олден протянул руки, обращенные вверх ладонями.
– Расскажите мне, Джульетта.
– Я думала об этом. – Она прикрыла глаза, когда слова вырвались наружу. – Времени для размышления у меня было с избытком. Меня не просто трогали – я была пристегнута ремнями, пока рука чужого человека в темноте шарила у меня за лифом и ощупывала мои ноги. Я была вынуждена лежать, прикусив язык, чтобы не кричать. Я не могла пожаловаться, потому что это ни к чему не привело бы. Меня продержали бы привязанной еще дольше. Или посадили бы в темную комнату. Я лежала совершенно неподвижно и никак не реагировала. Я надеялась, что ему надоест и он уйдет.
Олден сел на край кровати. Ему казалось, что в душе у него поселился лед. Даже слушать все это было невыносимо, а Джульетта была вынуждена это терпеть!
– Но стало еще хуже?
– С каждым разом он становился все смелее и продвигался чуть дальше, – продолжала Джульетта. – Я начинала думать, что на самом деле сойду с ума. Не от того, что он со мной делал, потому что в действительности это не заходило так далеко… – Голос ее прервался. – Трудно насиловать женщину, – продолжала она с легким смешком, – если ее ноги связаны вместе.
Олден заставил себя открыто сказать ей, с чем она могла реально столкнуться.
– Но вы понимаете, что однажды ночью он мог осмелеть настолько, чтобы снять те ремни.
– Хотела бы я знать, – сказала Джульетта, – что было бы, если бы в один прекрасный день обнаружилось, что у меня будет ребенок. Вряд ли кто-то стал бы возмущаться или расследовать, каким таинственным образом это случилось. Но большей частью этот тип вообще не приходил. Может, это ненормально, но мне казалось, что это еще хуже. Лежать по ночам и представлять, что он может сделать в следующий раз, а если не в следующий, то позже. Или думать, что он посещает другую женщину и делает с ней еще худшие вещи.
«Одна несчастная душа воображает себя Девой Марией и жалуется, что терпит по ночам родовые муки, чтобы дать жизнь нашему Спасителю», – вспомнил Олден.
Билл уже мог считать себя покойником, равно как лорд Эдвард Вейн и Джордж Хардкасл, которого Джульетта, как ей казалось, любила. Этого подонка, заморочившего ей голову.
– Я думала, это будет продолжаться до конца моей жизни… – Джульетта содрогнулась.
Ярость теснила грудь, как готовая прорваться плотина. Но сострадание было сильнее, это позволяло Олдену сидеть тихо.
– Сейчас все закончилось, – сказал он. – Вы в безопасности.
– Нет. Это не закончилось. Когда я закрываю глаза, я по-прежнему ощущаю его пальцы.
Олден чувствовал себя беспомощным. Сознавая только собственный гнев, он пребывал в растерянности.
Джульетта повернулась на кровати спиной к нему и свесила ноги на пол с противоположного края. Волосы повторили изгиб позвоночника. Лучи от пламени свечи обозначили подбородок и небольшой участок кожи над воротником ночной сорочки.
– Я не хочу, чтобы те события были последним воспоминанием о том, что свершается между мужчиной и женщиной.
– Что вы имеете в виду?
– Вы думаете, я собираюсь до конца жизни оставаться в одиночестве и переживать эти кошмары? Я больше не буду прятаться. Пять лет я скрывалась в Мэнстон-Мингейт, пытаясь отрицать свои чувства и желания. Внушать себе, что можно быть счастливой одной. Но я не была счастлива.
Олден опустил глаза. Джульетта честно выставляла себя перед ним. Как такому человеку, как он, распорядиться подобным подарком?
– Это то, о чем вы думали там, в Блэкторн-Мэнор?
– Я лежала в темноте и размышляла, – сказала Джульетта. – Если бы мне снова выпал шанс начать все заново, я бы ухватилась за него обеими руками. – Она встала и круто повернулась. – Вы только что дали мне этот шанс. Как компаньонка вашей матери, я могу появиться в обществе. Я могу ездить в Лондон. Нужно ли мне заботиться о своей репутации? Ничуть. Что ожидается от замужней женщины, живущей отдельно от мужа? Что у нее есть любовники. Я намерена их завести. Мне хочется получать от этого удовольствие. Как Марии!
Олден вскочил и отвернулся от кровати.
– Я не хочу, чтобы вы были такой, как Мария!
Джульетта презрительно скривила губы.
– Вы думаете, меня волнует, что вы хотите?
– Черт побери, что вы хотите от меня, Джульетта? – Олден стиснул кулаки. – Я не могу повернуть вспять то, что уже сделано.
– Неправда. Можете. Я хочу, чтобы вы разогнали мрак и заменили его сиянием. Мне больше некого просить. И это не терпит отлагательства! Я в этом абсолютно уверена!
Олден чувствовал себя почти бестелесным духом, наблюдающим со стороны за кем-то, кто беспомощно стоит на ковре.
– Что вы хотите, чтобы я сделал?
– Я хочу, чтобы вы зажгли свечи. Множество свечей. Я хочу, чтобы вы сделали эту комнату теплой и светлой. Я хочу видеть красные отблески жаркого пламени в ваших волосах, на ваших руках, на вашем теле. Я хочу видеть вас. Нагим передо мной, в этой комнате.
– Нагим? Почему, Джульетта?
– Перестаньте, Олден! – В ее голосе звучала ярость, а уничтожающий взгляд выражал угрозу. – Я хочу вас в постели! Вы использовали мое тело – теперь моя очередь использовать ваше!
Он резко повернулся и ушел в свою комнату. Никогда еще отклик его естества не был мощнее. Тот надзиратель трогал ее грудь и ноги, пока она лежала связанная и беззащитная. Этот образ, точно червь, подтачивал желание плоти. Лишь убийство вызывало интерес. Любовные утехи – это не то! Это всего лишь удовольствие, приятное времяпрепровождение, дань скуке.
Однако вопрос был задан и требовал ответа.
Олден собрал подсвечники. Потом выскреб из буфетных ящиков все до единой свечи и перенес в комнату Джульетты. Воткнул наполовину оплавленные огарки в пустые подсвечники. Набил поленьями холодный камин и, расставив где только можно подсвечники, стал переносить пламя с одного фитиля на другой.
Когда комната осветилась, Олден повернулся к Джульетте лицом. Блеск в ее глазах обрел устрашающую законченность.
– Без одежды, – сказала Джульетта.
Олден сбросил халат на пол и взялся обеими руками за ночную сорочку. Стащил через голову и швырнул на кресло. Затем стянул ленту, так что его волосы рассыпались по плечам. Отсветы пламени облизнули его нагое тело подобно тысяче любовниц.
Он шагнул вперед и остановился у спинки кровати.
Когда Джульетта встретила его взгляд, ее лицо запылало, как при вспышке лихорадки – антитезы желания.
– Я никогда не отвергну вас, Джульетта, – сказал он спокойно. – И никогда не стану притворяться перед вами.
Ее сердце колотилось в бешеном ритме, устроив в груди настоящую какофонию.
Он был великолепен. Душа разрывалась на мелкие кусочки. Руки и ноги с тугими шнурами вен, плоский подтянутый живот, узкие бедра, грудь и ребра, покрытые твердыми мышцами.
Светлые пряди, курчавившиеся на концах, ласкали его плечи. Его кожа в пламени свечей отливала золотом, возле бедер – бронзой. На этом фоне темнела мужская плоть. Это было прекрасное мужское тело, которому Джульетта поклонялась в Мэрион-Холле. Поклонялась пальцами, ртом и всем своим существом, но никогда не видела. И этот человек, с этим дивным телом потом ее предал.
Безудержный ритм разбушевавшегося сердца проникал все глубже и глубже, вызывая ноющую боль между ног, ее отвратительных скрюченных ног. После Блэкторн-Мэнор Джульетта постоянно ощущала их уродливыми и безобразными.
– Я решительно настроена на свободу. И от вас освобожусь тоже.
– Хорошо, – сказал Олден. – Как вам будет угодно.
Безумие проделало головокружительный кульбит.
– Я хочу трогать вас, – сказала она.
Свободно держа руки вдоль туловища, Олден обошел кровать, улыбаясь уголками рта. Его тело поблескивало в свете канделябров. Она могла поранить его – при желании. Как он не боялся?
Более того, уверенный и бесстыжий, он стоял около кровати.
Приподнявшись на колени, Джульетта положила ладони ему на грудь, ощущая под мягкими завитками жесткие мышцы. Его член шевельнулся и отвердел.
– В самом деле, мэм, теплая ванна, я полагаю, первейшее дело.
– Как вы достали ключи?
– Получил от Нелл Уэлланд, вашей надзирательницы.
Джульетта посмотрела в темноту, на живую изгородь за окошком.
– Наверняка она отдала их не так просто?
– Увы. Я украл их, когда она спала глубоким сном. И надеюсь – довольная.
– Вы имеете в виду… – Джульетта резко повернула голову.
– Да, все те навыки, освоенные в Италии, – сказал Олден спокойным ровным голосом. – Полезные во многих случаях.
Джульетта снова отвернулась.
– Конечно, ни одна женщина никогда не сможет вам отказать… что в данном случае мне на руку. Но даже миссис Уэлланд? Я поражена!
– Она была вполне привлекательна, когда подобрала свои волосы, – сухо сказал Олден. – И потом мы пили вино – немного крепче и в значительно большем количестве, чем Нелл обычно употребляла. – Когда его зубы блеснули в темноте, Джульетта подумала, что он улыбается. Хотя, возможно, это была гримаса. – Мне не пришлось заходить так далеко, как я опасался. Но, увы, дальше, чем я рассчитывал.
– Меня это не интересует, – сказала Джульетта, и что удивительно, это была правда. – Почему меня должно это волновать? Я только рада выбраться из этого места! Как вам удалось узнать о Блэкторн-Мэнор?
– Не от лорда Эдварда.
Джульетта закрыла глаза.
– Я и не воображала, что он может вам рассказать!
– Чтобы найти какие-то зацепки, я обыскал весь его проклятый дом. Но он не настолько утруждал себя, чтобы делать записи. Благодаря вашей небольшой хитрости в лесу кучер вас запомнил. Мне пришлось испробовать свои уловки на Эмми, а также дополнительно уделить небольшое внимание кухарке. Разыскивая вас, я ухаживал за множеством женщин. Но без ущерба для них.
– Вы так уверены? Вы опасны для женщин одним своим присутствием.
– Опасен? Я немного соблазнял Эмми, заставив быстрее биться ее сердце. Я научил ее целоваться. Несгибаемому парню по имени Гарри Олдейкр это только во благо. Эмми отнюдь не повредила эта практика.
Что это? Высокомерие или просто констатация правды? Неужели такому мужчине нужно притворяться? Будто ему невдомек, что он мог доставить тем женщинам!
– Глупости! – сказала Джульетта. – Если соблазнять женщин – ваша профессия, вы знаете, как им потрафить в их сердечном желании. Не правда ли?
– Я полагаю, да. Во всем этом я упражнялся годами. Но в данном случае это было сделано только ради вас, в дань вашему сердечному желанию.
– Я оказалась с Люцифером… – У Джульетты прервался голос. Презирая себя за трусость, она была вынуждена сделать глубокий вдох и начать снова. – Но завтра все выяснится, и они поедут искать меня. Джордж имеет законное право распоряжаться моей судьбой. Мой муж под пятой у лорда Эдварда. В следующий раз они запрячут меня в более надежное место…
– Не запрячут, – твердо сказал Олден. – Мистер Апбридж будет ожидать актрису по имени Полли Браун, но не леди Элизабет Джульетту Эмберли.
«Откуда у него такая уверенность?»
– Да, я знаю. Они сказали, что меня зовут Полли. Но какое это имеет значение? Они еще говорили, что я шлюха.
– Все бумаги оформлены на имя актрисы Полли Браун. Лорд Эдвард заявил, что она его любовница. Он сделал это с тем, чтобы никто не мог вас найти, чтобы вы навсегда были похоронены в сумасшедшем доме. Вы понимаете, что это значит, Джульетта?
– Что на самом деле никто не знает, что случилось со мной? – сказала она со слабым, почти болезненным проблеском надежды.
– Вот именно. У вашего мужа нет подтверждения, что его жена когда-либо была признана сумасшедшей. Если леди Элизабет Джульетта Эмберли торжественно появится на публике и, со всей очевидностью, в своем уме, лорд Эдвард и ваш муж уже не смогут проделать это с вами снова.
Прочная фигура Олдена вселяла уверенность. От его присутствия в темной карете становилось теплее. Джульетта даже представила подобие хитрой улыбки в уголках его рта.
– Значит, бабочка должна вырваться из своих оков во льду? Но как я смогу расправить новые крылья в обществе? – Ответ был настолько ясен, что вряд ли возникала необходимость произносить его вслух. Но Джульетта все-таки это сделала, хотя об их совместной жизни, после Билла, не могло быть и речи. – Открыто стану вашей любовницей?
– Действительно, это выход, – сказал Олден. – Любую леди, кто так поступит, будут считать распутной, но никак не сумасшедшей. Мне очень трудно устоять перед соблазном сказать вам, что у вас нет выбора. Но он, конечно, есть.
Его легкомысленный тон, как это ни абсурдно, нравился Джульетте. Она упорно старалась отвечать в том же духе.
– Я жду затаив дыхание! Вам нужна экономка? Горничная? Брат вашего лучшего друга подыскивает любовницу? Или ваш любимый бордель…
– Ну что вы, Джульетта! Неужто вы предпочли бы все это моей компании? Нет, мой ответ – сокровища.
– Сокровища?
– Спрятанный клад Фелтона.
– Это миф, сказка для детей. Фамильные ценности Фелтонов пропали со времен «черной смерти».[6]
– Нет, Джульетта, Это не сказка. Сокровища обнаружили еще при Ричарде Третьем. Лорд Эдвард каким-то образом наткнулся на письма, подтверждающие, что последнее захоронение было во время гражданской войны. Он усердно собирает все документы тех времен. Я их читал.
– Лорд Эдвард?
– Вы думали, он хочет только вашего уничтожения? Он хочет также завладеть баснословными богатствами, спрятанными в сокровищнице Фелтона. Вот почему ему понадобился ваш медальон. Он считает, что ключ к разгадке прячется внутри, – сказал Олден.
Джульетта мельком взглянула на него и засмеялась:
– Какая чушь! Вы, несомненно, сами это понимаете. Если бы я владела ключом к богатству, зачем бы мне жить так, как я жила в Мэнстон-Мингейт?
Олден откинулся назад и скрестил на груди руки.
– Я сам задавался этим вопросом.
Джульетта замахала обеими руками.
– Предполагаемые сокровища включают украшения для женщин – драгоценные камни, ожерелья, золотые браслеты. Рассказывали, что это был дар норвежского короля Харальда Хорфагера. Он преподнес его представительнице нашего древнего рода, когда она выходила замуж за одного из его викингов. Она была единственным ребенком, и с ней к норвежскому лорду отходили огромные земли, в качестве приданого. Поэтому, по требованию ее отца, в завещании было указано, что в последующем эти богатства также будут наследоваться исключительно по женской линии. Как было бы хорошо, если бы эти сокровища существовали! Но, к сожалению, их нет. Мы с Китом искали.
– Но если они найдутся, все это старинное золото будет вашим – не вашего отца и не вашего мужа. Я читал документы. Сейчас лорд Эдвард намерен похитить ваши богатства. Я считаю, вам нужно подать иск в суд.
– И отыскание этих сокровищ – ваш единственный ответ относительно моей будущей безопасности?
– Отнюдь нет, – сказал Олден. – Пока мы будем ждать, когда сын герцога протянет руки к вашим богатствам, я собирался предложить вам переехать к моей матери, на правах ее компаньонки.
– Во вдовий домик? – Джульетта надеялась, что ее голос прозвучал не так пискляво, как ей самой показалось.
– Почему нет? Если дочь графа съезжает от своего мужа-торговца, чтобы жить достойно со вдовствующей виконтессой, во всех приличных домах это будет воспринято как чрезвычайно здравое решение.
– А ваша мать согласится?
– Да она едва ли заметит вас, – сказал Олден, – У вас будет неограниченная свобода.
Джульетта с легкой тревогой вспомнила свою короткую случайную встречу с его матерью.
– Это мой лучший выбор относительно будущего?
– Брат моей матери – маркиз, что делает ее почти неприкосновенной в обществе. – Олден протянул руку вдоль спинки сиденья ленивым движением, исполненным мужской уверенности. – Кроме того, она весьма нетерпима к вопросам безумия.
– Почему?
Олден засмеялся.
– Потому что она сама изрядно чокнутая.
Джульетта внезапно замолчала. В любом случае это лучше, чем Блэкторн-Мэнор. Но вместе с тем это означает, что с ее независимой жизнью будет покончено. В Мэнстон-Мингейт она была занята весь день тяжелой работой, но там она была свободна. «Хотя никогда не свободна от страха», – добавил тихий внутренний голос. Да, это так. Она постоянно боялась, что Джордж разыщет ее.
Но почему Олден так старается спасти ее? С риском для себя проник в дом лорда Эдварда. Соблазнял женщин, которые были ему явно неинтересны. И даже зная, что она никогда не согласится стать его любовницей, предлагает жить в доме своей матери, чтобы Джордж не мог ей навредить. Почему?
– Я не понимаю, почему вы делаете это для меня, – сказала Джульетта после короткого раздумья. – Тем более после того, что было сказано во время нашей последней встречи.
Олден наклонил голову и заглянул в окошко. Лунный свет лег ему на щеку.
– Вы не сказали мне ничего такого, чего бы я не заслуживал.
– Я действительно вас ненавидела.
– Это не имеет значения, если вы по-прежнему чувствуете то же. Я не собираюсь ничего вам доказывать.
– Тогда почему вы спасли меня?
– Почему бы нам просто не сказать, что у нас есть общий враг? – сказал Олден после секундного молчания.
– Лорд Эдвард представляет для нас общий интерес? – спросила Джульетта.
– Я намерен его уничтожить, – ответил Олден.
Он говорил об этом совершенно запросто. Вот так, наверное, кто-то мог бы сказать, что ему нужно видеть выполотые сорняки на своей подъездной аллее.
Значит, он спас ее только для того, чтобы расстроить планы сына герцога. Не потому, что он заботился о ней. И не от сознания своего долга перед ней. Что ж, возможно, для нее так будет лучше. Безопаснее.
– Кстати, – сказал Олден с озорными нотками в голосе, – вы действительно ели цветы?
Его вопрос застал ее врасплох.
– Да. Когда вы прислали мне ананас, я съела часть розы. Лепестки, упавшие в сливочное масло…
Олден громко захохотал. Его громкий веселый смех сотряс экипаж.
– Браво! – выговорил он наконец. – Я рад, Джульетта!
– Рады? Чему?
Он не наклонился вперед. Он не коснулся ее руки. Но казалось, что его дух приблизился и прикоснулся к ней.
– Это означает, что у вас было веселое, дурашливое настроение. По крайней мере я сделал что-то, что сделаю вас на минуту счастливой.
На минуту! Если быть честной, он подарил ей почти неделю счастья. Невероятно светлые, яркие дни. А та ночь…
Карета подпрыгнула и остановилась. Свет от факелов хлынул в окна, скользя по гладким чертам его лица. Лица, гибельного для женщин.
– Мы приехали, – сказал он. – «Черная лошадь» – скромная, но приличная гостиница. Грейсчерч слишком далеко, чтобы добраться за ночь, поэтому я заранее заказал комнаты. Завернитесь в это. – Подняв с сиденья плащ с капюшоном, Олден протянул его Джульетте и улыбнулся. Его ослепительная улыбка была почти вызывающей. – Горячая ванна ждет.
Глава 15
Олден так хотел отвести с ее лба немытые, свалявшиеся волосы, покрыть поцелуями печальные губы и веки прекрасных глаз… У него не было никаких прав ни на то, ни на другое. Он мог лишь заплатить за ванну, пищу и безопасный ночлег. И купить новую одежду, конечно.
Какие комнаты забронировать? Загоревшись этой мыслью, Олден с утра пребывал в сомнениях. Не захочет ли Джульетта быть от него как можно дальше? Но, с другой стороны, как он мог оставить ее одну в совершенно незнакомом окружении? В конце концов он выбрал две смежные комнаты. Она всегда сможет закрыться от него на ключ, если захочет.
Откушав в одиночестве и сам приняв ванну, Олден в халате расхаживал в своей комнате и размышлял о женщинах. Он любил женщин. Ему нравилось бывать в их компании. Нравился их склад ума. Нравилось их тело. Так почему же будущее, заселенное лишь последовательностью женских лиц, сейчас казалось ему таким тусклым?
Черт побери, что Джульетта сделала с ним? В ту ночь в Мэрион-Холле лорд Эдвард состряпал достаточно злодейский план мести. Но то, что Олден обнаружил в Блэкторн-Мэнор, явилось для него полной неожиданностью. Ярость еще не погасла в нем, однако новое пугающее чувство, которому он не мог дать название, прожигало душу еще глубже. Она была чертовски отважна, его Джульетта – нет, увы, не его! Сможет ли он устоять перед желанием опять соблазнить ее? Попытается ли улестить, очаровать, чтобы вновь обладать этим роскошным телом? При воспоминании о том, как он дарил ей ласки, кровь вскипала в жилах. Неужели до конца жизни он больше никогда не познает той сладости?
Олден прошагал к двери, соединяющей их комнаты. Он остановился, вцепившись пальцами в ручку, и прижал лоб к деревянной планке. Там, за стенкой, спала Джульетта. Теплая, выкупавшаяся в ванне. Он бесшумно повернул ручку и…
Проклятие! Джульетта! Он хотел прокричать ее имя луне.
Где-то промяукал котенок.
Олден стоял неподвижно, как столб. Он снова услышал звук. Полный ужаса жалобный вой оформился сначала в неразборчивую, потом внятную мольбу.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – взывала Джульетта.
Олден резко распахнул дверь и вошел в комнату.
Джульетта лежала на спине. Тело и вытянутые по бокам руки были неподвижны, в то время как голова моталась из стороны в сторону. Желтые лучи света, прочерчивая кровать, отливали янтарем и красным деревом в волосах.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Олден зашагал к смятой постели с отброшенными покрывалами. Джульетта была в ночной сорочке, которую он ей купил, – простой и скромной. Он решил, что так будет правильно, хотя не мог сказать с уверенностью, почему. Наверное, было бы нехорошо покупать ей вещи, провоцирующие в ней желание и его собственные инстинкты.
– Джульетта?
– Я не скажу ничего, ничего, ничего… Я не буду просить… я не буду просить… Я не позволю себе сказать что-то… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Когда Олден притронулся к ее плечу, она тотчас проснулась и посмотрела на него. Ее зрачки, подобно двум черным ямам, выделялись на белом как мел лице.
– Джульетта, это я, – сказал Олден. – Вам снился кошмар.
Она отвернула лицо.
– Мне очень жаль. Я не хотела вас будить.
Олден чувствовал себя совершенно беспомощным.
– Что они с вами сделали, Джульетта?
– А как вы думаете?
Олден будто налетел на невидимый клинок. Он вдруг все понял. Она была изнасилована? Его ноги ослабели. Олден опустился на колени рядом с кроватью и, зарыв лицо в руки, уткнулся в покрывало.
– Вы можете рассказать мне? – сказал он наконец. – Могу я вам помочь, Джульетта?
Ее рука схватила рукав его халата, пальцы вцепились в материю мертвой хваткой.
– Это было ночью, – сказала Джульетта. – Ночами они меня связывали. Меня не изнасиловали, нет… – Она содрогнулась. – Это начиналось постепенно, с малого. Первый раз он только лапал – воровато, торопливо, урывками, точно еще не набрался достаточной смелости.
Олден почувствовал тошноту. Лорд Эдвард заплатит жизнью за это!
– Кто это, Джульетта?
Луч света упал на ее лицо, находившееся в тени. Кожа была бледной, как у призрака.
– Один из надзирателей. Они называли его Биллом. Ему сказали, что я шлюха.
– Какое это имеет значение? – Где-то глубоко внутри головы Олден услышал рев Минотавра.
– В действительности это было не в такой уж степени, чтобы… – Джульетта запнулась. Присутствие духа, похоже, отказало ей. – Я должна забыть об этом.
Олдену хотелось крепко прижать ее к себе, к своему разбитому сердцу.
– Это ужасная мерзость. Отвратительно, когда мужчина трогает женщину против ее воли! Боже мой! Если наши тела не принадлежат нам, то что это такое, Джульетта?
Она отпустила его рукав и свернулась комочком возле подушек.
– Тело замужней женщины принадлежит ее супругу. Он имеет на него право.
– Однако вы отказали Джорджу в Лондоне, потому что права предполагают обязанности. Обязанность мужчины – увлечь, пленить женщину. Он должен быть уверен, что его возлюбленная желает его. Без этого у него вообще нет никаких прав на нее!
– Вам легко так говорить, потому что вы знаете, как угодить женщинам, – сказала Джульетта. – Но откуда Джорджу было знать, что распутник отобьет у меня вкус к заурядным мужчинам?
Олден встал и отвернулся, пораженный этой бравадой.
– Вы считаете, это оправдывает вашего мужа? Разве это повод отправлять вас в Блэкторн-Мэнор, чтобы там какой-то негодяй мог терроризировать вас? Я даже вообразить не могу вашу ярость и ощущение безнадежности!
– Да, – сказала Джульетта, – видимо, не можете. – В ее голосе отчетливо звучала своего рода отчаянная смелость. – Но в попытке это сделать можете разнести в клочья кровать. Если бы я попросила вас помочь мне неким иным способом, вы бы согласились?
Олден отпустил штору и повернулся лицом к Джульетте:
– Назовите.
Она села, обхватив руками колени.
– Вы мне не нравитесь, – сказала она, – и я не люблю вас. Но я надеюсь на вашу порядочность.
Удивленный, он смотрел на ее профиль. Божественная, очаровательная Джульетта! Когда она снова повернулась к нему. Олден протянул руки, обращенные вверх ладонями.
– Расскажите мне, Джульетта.
– Я думала об этом. – Она прикрыла глаза, когда слова вырвались наружу. – Времени для размышления у меня было с избытком. Меня не просто трогали – я была пристегнута ремнями, пока рука чужого человека в темноте шарила у меня за лифом и ощупывала мои ноги. Я была вынуждена лежать, прикусив язык, чтобы не кричать. Я не могла пожаловаться, потому что это ни к чему не привело бы. Меня продержали бы привязанной еще дольше. Или посадили бы в темную комнату. Я лежала совершенно неподвижно и никак не реагировала. Я надеялась, что ему надоест и он уйдет.
Олден сел на край кровати. Ему казалось, что в душе у него поселился лед. Даже слушать все это было невыносимо, а Джульетта была вынуждена это терпеть!
– Но стало еще хуже?
– С каждым разом он становился все смелее и продвигался чуть дальше, – продолжала Джульетта. – Я начинала думать, что на самом деле сойду с ума. Не от того, что он со мной делал, потому что в действительности это не заходило так далеко… – Голос ее прервался. – Трудно насиловать женщину, – продолжала она с легким смешком, – если ее ноги связаны вместе.
Олден заставил себя открыто сказать ей, с чем она могла реально столкнуться.
– Но вы понимаете, что однажды ночью он мог осмелеть настолько, чтобы снять те ремни.
– Хотела бы я знать, – сказала Джульетта, – что было бы, если бы в один прекрасный день обнаружилось, что у меня будет ребенок. Вряд ли кто-то стал бы возмущаться или расследовать, каким таинственным образом это случилось. Но большей частью этот тип вообще не приходил. Может, это ненормально, но мне казалось, что это еще хуже. Лежать по ночам и представлять, что он может сделать в следующий раз, а если не в следующий, то позже. Или думать, что он посещает другую женщину и делает с ней еще худшие вещи.
«Одна несчастная душа воображает себя Девой Марией и жалуется, что терпит по ночам родовые муки, чтобы дать жизнь нашему Спасителю», – вспомнил Олден.
Билл уже мог считать себя покойником, равно как лорд Эдвард Вейн и Джордж Хардкасл, которого Джульетта, как ей казалось, любила. Этого подонка, заморочившего ей голову.
– Я думала, это будет продолжаться до конца моей жизни… – Джульетта содрогнулась.
Ярость теснила грудь, как готовая прорваться плотина. Но сострадание было сильнее, это позволяло Олдену сидеть тихо.
– Сейчас все закончилось, – сказал он. – Вы в безопасности.
– Нет. Это не закончилось. Когда я закрываю глаза, я по-прежнему ощущаю его пальцы.
Олден чувствовал себя беспомощным. Сознавая только собственный гнев, он пребывал в растерянности.
Джульетта повернулась на кровати спиной к нему и свесила ноги на пол с противоположного края. Волосы повторили изгиб позвоночника. Лучи от пламени свечи обозначили подбородок и небольшой участок кожи над воротником ночной сорочки.
– Я не хочу, чтобы те события были последним воспоминанием о том, что свершается между мужчиной и женщиной.
– Что вы имеете в виду?
– Вы думаете, я собираюсь до конца жизни оставаться в одиночестве и переживать эти кошмары? Я больше не буду прятаться. Пять лет я скрывалась в Мэнстон-Мингейт, пытаясь отрицать свои чувства и желания. Внушать себе, что можно быть счастливой одной. Но я не была счастлива.
Олден опустил глаза. Джульетта честно выставляла себя перед ним. Как такому человеку, как он, распорядиться подобным подарком?
– Это то, о чем вы думали там, в Блэкторн-Мэнор?
– Я лежала в темноте и размышляла, – сказала Джульетта. – Если бы мне снова выпал шанс начать все заново, я бы ухватилась за него обеими руками. – Она встала и круто повернулась. – Вы только что дали мне этот шанс. Как компаньонка вашей матери, я могу появиться в обществе. Я могу ездить в Лондон. Нужно ли мне заботиться о своей репутации? Ничуть. Что ожидается от замужней женщины, живущей отдельно от мужа? Что у нее есть любовники. Я намерена их завести. Мне хочется получать от этого удовольствие. Как Марии!
Олден вскочил и отвернулся от кровати.
– Я не хочу, чтобы вы были такой, как Мария!
Джульетта презрительно скривила губы.
– Вы думаете, меня волнует, что вы хотите?
– Черт побери, что вы хотите от меня, Джульетта? – Олден стиснул кулаки. – Я не могу повернуть вспять то, что уже сделано.
– Неправда. Можете. Я хочу, чтобы вы разогнали мрак и заменили его сиянием. Мне больше некого просить. И это не терпит отлагательства! Я в этом абсолютно уверена!
Олден чувствовал себя почти бестелесным духом, наблюдающим со стороны за кем-то, кто беспомощно стоит на ковре.
– Что вы хотите, чтобы я сделал?
– Я хочу, чтобы вы зажгли свечи. Множество свечей. Я хочу, чтобы вы сделали эту комнату теплой и светлой. Я хочу видеть красные отблески жаркого пламени в ваших волосах, на ваших руках, на вашем теле. Я хочу видеть вас. Нагим передо мной, в этой комнате.
– Нагим? Почему, Джульетта?
– Перестаньте, Олден! – В ее голосе звучала ярость, а уничтожающий взгляд выражал угрозу. – Я хочу вас в постели! Вы использовали мое тело – теперь моя очередь использовать ваше!
Он резко повернулся и ушел в свою комнату. Никогда еще отклик его естества не был мощнее. Тот надзиратель трогал ее грудь и ноги, пока она лежала связанная и беззащитная. Этот образ, точно червь, подтачивал желание плоти. Лишь убийство вызывало интерес. Любовные утехи – это не то! Это всего лишь удовольствие, приятное времяпрепровождение, дань скуке.
Однако вопрос был задан и требовал ответа.
Олден собрал подсвечники. Потом выскреб из буфетных ящиков все до единой свечи и перенес в комнату Джульетты. Воткнул наполовину оплавленные огарки в пустые подсвечники. Набил поленьями холодный камин и, расставив где только можно подсвечники, стал переносить пламя с одного фитиля на другой.
Когда комната осветилась, Олден повернулся к Джульетте лицом. Блеск в ее глазах обрел устрашающую законченность.
– Без одежды, – сказала Джульетта.
Олден сбросил халат на пол и взялся обеими руками за ночную сорочку. Стащил через голову и швырнул на кресло. Затем стянул ленту, так что его волосы рассыпались по плечам. Отсветы пламени облизнули его нагое тело подобно тысяче любовниц.
Он шагнул вперед и остановился у спинки кровати.
Когда Джульетта встретила его взгляд, ее лицо запылало, как при вспышке лихорадки – антитезы желания.
– Я никогда не отвергну вас, Джульетта, – сказал он спокойно. – И никогда не стану притворяться перед вами.
Ее сердце колотилось в бешеном ритме, устроив в груди настоящую какофонию.
Он был великолепен. Душа разрывалась на мелкие кусочки. Руки и ноги с тугими шнурами вен, плоский подтянутый живот, узкие бедра, грудь и ребра, покрытые твердыми мышцами.
Светлые пряди, курчавившиеся на концах, ласкали его плечи. Его кожа в пламени свечей отливала золотом, возле бедер – бронзой. На этом фоне темнела мужская плоть. Это было прекрасное мужское тело, которому Джульетта поклонялась в Мэрион-Холле. Поклонялась пальцами, ртом и всем своим существом, но никогда не видела. И этот человек, с этим дивным телом потом ее предал.
Безудержный ритм разбушевавшегося сердца проникал все глубже и глубже, вызывая ноющую боль между ног, ее отвратительных скрюченных ног. После Блэкторн-Мэнор Джульетта постоянно ощущала их уродливыми и безобразными.
– Я решительно настроена на свободу. И от вас освобожусь тоже.
– Хорошо, – сказал Олден. – Как вам будет угодно.
Безумие проделало головокружительный кульбит.
– Я хочу трогать вас, – сказала она.
Свободно держа руки вдоль туловища, Олден обошел кровать, улыбаясь уголками рта. Его тело поблескивало в свете канделябров. Она могла поранить его – при желании. Как он не боялся?
Более того, уверенный и бесстыжий, он стоял около кровати.
Приподнявшись на колени, Джульетта положила ладони ему на грудь, ощущая под мягкими завитками жесткие мышцы. Его член шевельнулся и отвердел.