Страница:
Однако, мне кажется, что рукотворное искусство не в состоянии изобразить этот мир красок, природную цветовую палитру во всей полноте!
Общий цвет гор Нахичевани может быть, и розовый, но включают они в себя сотни необыкновенных, фантастических цветовых оттенков, самые невероятные переходы.
Я стою на балконе "Тебриза" и, задумавшись, смотрю вдаль, в направлении Тебриза. Свидетелем скольких событий была эта земля, сколько драматических сражений произошло на ней, сколько было пролито крови - каждая пядь, каждый камень, каждое дерево здесь может о многом рассказать. Я думаю о том, что каждый раз на род с честью выходил из тяжелейших испытаний.
Когда смотришь на эти горы, окружающие Нахичевань с востока, севера и юга, невольно вспоминаешь версию о том, что всемирный потоп не перешагнул эти горы и по этой причине в Северном и Южном Азербайджане сохранились следы самой древней культуры.
* * *
... Впервые я приехал в Нахичевань через Ереван, из Араратской долины.
Из окна автобуса смотрел на плодородные земли вокруг и вспоминал сказанное мне учителем-пенсионером из селения Захмет в четырех километрах от Еревана: "Если бы после войны азербайджанцев не переселили в безводные, засушливые земли Азербайджана - Мугань, Миль, сейчас в Араратской долине их было бы более миллиона".
Я смотрю на село Веди (сейчас Араратский район Армянской ССР) и вспоминаю выросших здесь своих друзей, сейчас хорошо известных в Азербайджане - писателя, ученого, врача, руководителей различных хозяйственных звеньев.
Один из них рассказывал о своем приезде в родное село по прошествии многих лет: "Каменный дом наш остался невредимым. Я поискал глазами большое грушевое дерево, стоявшее во дворе. Но обнаружил только пень. Детство мое прошло в тени этого дерева. Я сел на пень. Хозяином дома был пожилой армянин. Собрались и дети его. И у них глаза прослезились. Накрыли на стол: "Когда бы ты ни приехал, ты наш гость", - сказал хозяин. Когда я выходил со двора, старик с печалью в голосе обратился ко мне: "По обычаю наших предков... Мы живем в твоем очаге, прошу тебя, пожелай нам блага!".
... Был апрель. Вдоль дороги, ведущей в Нахичевань, нежным розовым огнем полыхали персиковые сады Веди и Шарура. Стоило подуть ветерку, и перед глазами начинала струиться розовая феерия.
На многоцветном дереве, имя которому Азербайджан, Нахичевань персиковый цветок.
Чувства, которые привели меня тогда к мавзолеям, возведенным в честь наших прародительниц, и сейчас не покидают меня.
... И за далью восьми веков
Открывалась мне пралюбовь,
Отзываясь в сердце горьким стоном,
Провожатым немым ее дух вел меня по
дорогам разлук...
Кто-то из ученых сравнил мавзолей Момине-хатун, построенный в 1186 году Мохаммедом Джаханом Пехлеваном из азербайджанских Атабеков, с "Пятерицей" Низами Гянджеви.
"Если бы пришлось поставить в один ряд поэтов всего мира, живших во все времена, первое место, не задумываясь, я отдал бы Низами Гянджеви". Это слова академика Е. Э. Бертельса.
Это вершины Азербайджанского Ренессанса: одна в литературе, другая в зодчестве.
Достаточно одного этого памятника, чтобы получить представление о блистательном прошлом Нахичевани, но здесь ведь множество и других архитектурных памятников. Трудно найти равные им на всем Ближнем Востоке.
Тот факт, что великий азербайджанский зодчий Аджеми сын Абубекра (1136-1225) родился и вырос на земле Нахичевани, доказывает, что город этот был одним из центров Азербайджанского Ренессанса. На мавзолее Момине-хатун, Аджеми написал: "Мы уйдем, мир останется, мы умрем, этот памятник сохранится". Аджеми подтверждает расцвет Азербайджанского Ренессанса; в его творческом наследии органично соединились архитектура, математика, инженерное дело, живопись. Рядом с Аджеми жили и творили такие известные мастера как Амираддин Месуд Нахчиванлы, Джамаледдин Нахчиванлы, Ахмед сын Аюба Нахчиванлы. Аджеми спроектировал и построил всю центральную часть Нахичевани. К сожалению, все эти здания погибли в бесконечных сражениях - до наших дней дошли только памятник Ибн Кусейра и мавзолей Момине-хатун.
Во славу женщины-матери был воздвигнут и мавзолей Карабаглар, как и мавзолей Момине-хатун, дошедшим до наших дней в полуразрушенном состоянии, но даже в руинах восхищающий нас и сегодня: памятники эти без преувеличения можно признать жемчужинами мировой архитектуры.
Чтобы представить значение Нахичевани в развитии азербайджанской культуры, достаточно вспомнить имена некоторых деятелей науки и культуры, выросших здесь. Поможет в этом исследование известного нашего ученого-востоковеда Мамедаги Султанова: XII век - Атабеки Азербайджана и Аджеми Нахичевани (великий архитектор); XIII век - Ахмед Наджмеддин философ, написавший комментарий к произведениям Ибн Сины, вступавший с ним в полемику, известный на Востоке под псевдонимом "Имами Муаззим"; XIII век Салахаддив Гасан Нахичевани - поэт, переводчик, в Тебризском пан теоне поэтов похоронен рядом с Хагани Ширвани; XIII- века - Мовлана Фахраддин Нахчивани - выдающийся ученый, поэт, переводчик, общественный деятель; его сын Мохаммед Нахчивани - автор толкового словаря фарсидского языка, всемирно известной книги "Дастурал-катиб ве теедунал - маратиб" (1358). По своей значимости сочинение это ставят в один ряд с "Сиясатнаме" (Книга о политике) Низам-уль-мулька и "Собранием историй" Рашид-ад-дина; XIII век - Ходжа Насреддин Туси основоположник обсерватории в Мараге, выдаются математик, астроном, основоположник тригонометрии; XVI век - Мирза Кали Ордубади управляющий государственным аппаратом дворца Шаха Тахмасиба, поэт, каллиграф.
Другие поэты и ученые средних веков, выходцы этой земли - Мирза Садыг Ордубади, Мирза Зейналабдин Ордубади, Шейх Баба (Нейматулла Нахчивани), Нитги Ордубади, Алинаги Ордубади, Агамохаммед Ордубади, Мохаммед Садых Ордубади, Хатиф Хикмет (считался знаменитым математиком своего времени), Сабати Ордубади, Насири Ордубади, Салик Ордубади, Афсар Ордубади, Гасан бек Ленг Ордубади и другие.
XIX век - Абдураззаг Дунбули - поэт, историк, автор таких произведений как "Ибретнаме" (Назидания), "Муасири Султанийе" (Современная Султанийе). Хейран ханум - прекрасная азербайджанская поэтесса.
Этот ряд можно продолжить именами живших в начале XX века и в советское время выдающихся писателей и ученых. Чтобы показать развитие этой эстафеты культуры во времени, достаточно вспомнить такие имена, как Джалил Мамедкулизаде, Гусейн Джавид, Мамед Сеид Ордубади, Юсиф Мамедалиев...
..."Асхаби-кеф" ("Асхаби кехф" - мужи пещер) - одно из несметных чудес земли нахичеванской.
Однажды с друзьями-нахичеванцами мы отправились туда.
По дороге разговор зашел об освященности Асхабикефа: по народному поверью, кто направляется сюда с недобрыми намерениями, обязательно заблудится, не достигнет цели.
Мне показалось, что поверье это относится в целом к Нахичевани.
Нельзя приезжать сюда со злобным сердцем и злобными намерениями: неизбежно заблудишься среди этих скал.
Пещеры "Асхаби-кеф", может быть, одно из древнейших поселений человека на земле.
Небольшое дополнение. После поездки в Турцию, я узнал, что в Малой Азии множество подобных пещер. Легенды, связанные с этими пещерами, имеют одни и те же корни. С одной из этих легенд я познакомился в Эфесском музее города Сельджук: семь юношей из-за своих верований вынуждены были бежать от жестокого императора и заснули в одной из пещер горы Папайыр. Проснулись они через 309 лет. О пещере Асхаби-кеф сообщает Сейид -Погман Асури в своей книге "Зубдат-ат-таварих", написанной в 1583 году.
... Дорогу, которая вела к скалам, преградила крепостная стена. Когда мы подъехали ближе, то оказалось, что это декорация. "Азербайджанфильм" снимал здесь фильм "Гариб в стране джиннов". Проехав через эти "крепостные стены", мы встретились с поразительным произведением природы. В скале выбита ниша с семью силуэтами: это якобы тени когда-то живших здесь людей.
Отступление: Размышляя над этим, невольно вспомнил одну могилу в крепости Абракунис. Печальные строки, выбитые на могильной плите, говорили о том, что в 873 году здесь похоронена дочь Камиля Шейх-Малике Мелик-Ниса.
Надпись эта сама по себе - ответ однобоким представлениям о крайней задавленности женщины на Востоке - в том числе в Азербайджане. Имя женщины, имя матери всегда было священным на этой земле. Так было и 800 - лет тому назад, так было и 1150 лет тому назад!
...Скалы справа и слева, поднимающиеся к небу, кажется, упираются друг в друга. Когда снизу, с середины внимательно рассматриваешь их, то убеждаешься, что когда-то эти скалы составляли единое целое, но какой-то природный катаклизм разъял их. Тропы среди скал разветвляются в разные стороны, а ступеньки ведут в несколько пещер. И эти пещеры и ведущие к ним ступени - дело рук человеческих. Остались они с неведомых для нас времен. Деревья нарбенд создали в этом заповедном мире удивительный лес. На ветках некоторых из них висят пестрые лоскутки ткани - знак обета. И эти деревья, и эти пещеры - места поклонений людей.
Расположенные здесь же могилы дополняют картину далекого от нас, древнего мира. Каменные надгробия - подлинные жемчужины искусства резьбы по камню.
Рассматривая плиты, испещренные арабской вязью, степенно дохожу до одной из крупных пещер. В пещере этой находится могила. Однако самое неожиданное заключается в том, что в этой пещере и сегодня живет странная, можно сказать, семья. Слепой старик и с ним две старухи. Всесокрушающий дух перемен, пронесшийся над двадцатым веком, не смог нарушить тысячелетиями сложившуюся атмосферу этих пещер. В углу пещеры сложены постельные принадлежности. В центре постелен: старый-престарый ковер, доживающий свои дни, как и эти старик и старухи. О чем мы разговаривали, о чем вели беседу? Сейчас уже и не помню. В мире скал единственный признак цивилизации железные лестницы, которые ведут к пещерам, расположенным очень высоко. Хорошо бы вернуться сюда вновь...
В Нахичевани огромное множество подобных уникальных реликвий. Не хватит одной жизни, чтобы изучить их,чтобы описать...
Но есть в Нахичевани и памятники уже наших дней, они свидетельство того, что народ хранит благодарную память о своих лучших сыновьях.
Великий Гусейн Джавид через 43 года после своей трагической кончины в местах не столь отдаленных посмертно вернулся на родину. Прах его проделал путь от таежного поселка Шевченко, от могилы - 59, что в Тайшетском районе Иркутской области до нахичеванской земли...
Его новое захоронение превратилось в одно из мест паломничества жителей Нахичевани. Утром рано и я посетил могилу великого устада: наш друг Гамид Джафаров со слезами на глазах рассказывает, как они отыскивали могилу Джавида, показывает фотографии. Позволю себе повторить слова, сказанные мною на торжественном собрании в театре имени М. Азизбекова, посвященном 100-летию со дня рождения Гусейна Джавида.
"... Тех, кто упивался всесильностью своей власти, кто рыл безымянные могилы светлейшим властителям духа, история однажды выкидывает из мраморных усыпальниц, слово же, дух истинных художников рано или поздно воздвигает подлинный величественный мавзолей.
В мире этом можно полагаться только на любовь народную! Самый надежный памятник, самый неприкосновенный архив - память народа!
В народном духе есть такая магнетическая способность, что и через века она притянет к себе имена, кровно связанных с ним: Насими, с которого в Алеппо содрали кожу, вознесся памятником в Баку, Физули, останки которого истлевают в неведомой могиле, которую и найти сегодня трудно, живет на своей Родине своей нетленной поэзией, и памятников им ровно столько, сколько граждан у Отечества.
Гусейн Джавид говорил:
Возвратимся теперь в отчий край...
Здесь и ад, здесь и рай...
Жизнь подтверждает, сколь прав был Джавид, который подлинное счастье искал на Родине! Он знал, что сердца народа подобно цветам, перед лицом мрака, темноты, оно прячет свою красоту, когда же восходит солнце, готово всего себя отдать без остатка! Как океаны, в пучинах своих хранящие память о весенних дождях, народная память хранит воспоминания о лучших своих сыновьях в самых затаенных своих глубинах, пока они не выкристаллизуются в жемчужины...
Величие художника встает во весь рост, когда рассматриваешь его в свете родной литературы, в соотнесении с мировой литературой.
Творчество Джавида следует рассматривать с высоты тысячепятисотлетней истории азербайджанской литературы, ее лучших творений, ее титанов духа. Как похожа творческая судьба на судьбу Низами, прошедшего путь, от наивного убеждения, что любовь спасет мир, до законченных социальных утопий, предвосхитивших социалистические идеи...
Джавид, на заре творчества любил повторять строку Абдульхака Хамида "Лик истины не улыбается - плачет". В зрелом же возрасте, имея в виду Советский Азербайджан, Джавид говорил: "Если есть подлинная истина, то она в сегодня!".
Если в первом своем произведении, через семейную трагедию, он воплотил благородство и самоотвержение матери, призывал к сохранению прекрасных обычаев своего народа, то в последней пьесе он создает широкую панораму современного мира, включая Европу и Азию, клеймит фашизм, поднимавший голову в Италии, Германии, Испании, Японии и устами советских дипломатов говорит о тех бедствиях, которые фашизм может принести человечеству. Это было подлинное поэтическое предвидение...
Писатель, который в начале двадцатых годов обращал взоры к VI веку, к образу пророка Мохаммеда, в 1937 году собирался написать произведение о В. И. Ленине, пророке новой эры. И мы верим, что это было бы одно из самых прекрасных творений Джавида...
Ошибки, допущенные в оценке творчества Джавида, происходят от того, что не учитывались особенности его творчества. Застарелая наша болезнь зачеркивать то, что не вмещается в штампы, что не стандартно, что ни на что не похоже, сказалась и в этом случае. Джавид как оригинальный художник, как литературное явление, может быть оценен только по законам самого его творчества, с учетом особенностей его художественного мира.
Продолжая традиции творчества Низами и Насими, творчество Джавида возносится к горизонтам всей планеты, поднимает глобальные проблемы, великим интернационализмом сближает народы, возвышает голос протеста против эксплуатации человека, против мировых войн. Мало в мировой литературе имен, сравнимых с Джавидом по планетарной широте мышления:
Что ни день - навыдумают газы - отраву,
Кто над кем учинит в день грядущий расправу?
Не засохнет вчерашняя алая кровь,
А уже бойни-войны планируют вновь,
Дипломаты-вампиры, министры-психи
Мастерят для свободы оковы-вериги.
И пока не разорваны ржавые цепи,
Тяжко будет влачить человечество жребий!
Строки эти, написанные Джавидом в Берлине, в 1926 году, перекликаются с сегодняшним днем.
Были и такие, кто обвинял Джавида в идеализации прошлого. Но если вдуматься, во всех великих произведениях искусства, начиная с надписей на вавилонских башнях и поэм Гомера, есть страстная тоска по прошедшим дням, да и просто идеализация прошлого. Чистоту нравов мы ищем в прошлом, точно так же, как и люди этого прошлого в свою очередь искали в своем прошлом. Но вместе с тем мысль Джавида всегда устремлена в будущее.
Творчество Джавида стало нравственным экзаменом для целого поколения азербайджанских критиков. Признаемся, что не все его выдержали. Но через двадцать тридцать лет, всем, и критикам, и литературоведам, пришлось признать огромное значение творчества Джавида.
Когда в свете творчества Джавида вновь осмысливаешь историю нашей литературы, ее вечные духовные ценности, то с гордостью убеждаешься в том, что ее развитие есть постоянное преодоление национальной ограниченности, что человек и человечность всегда являлись для нее наивысшими ценностями!
Начиная с песен "Авесты", призывавших строить долма, закладывать человеческие поселения, обрабатывать землю, с героических песен Деде Коркута, славящих самопожертвование во имя Родины, азербайджанское художественное слово всегда говорило о тех вечных проблемах, с которыми сталкивается человек, всегда в ней превалировали общечеловеческие ценности: оно всегда призывало к справедливости, правде, благородству, свободе. Так было на протяжении истории, так было и в творчестве Джавида. Так будет и впредь. Таковы материнские корни, определяющие бессмертие азербайджанского духа...".
Потом я прочел свое стихотворение, посвященное судьбе Джавида и судьбам всех нас:
Не устали мы убивать друг друга,
Не осточертело нам и плакать вослед убитому!
* * *
Меня притягивало к Нахичевани чувство глубочайшей любви к двум высоким именам - Джалилу Мамедкулизаде и Гусейну Джавиду. В связи с научной работой "Джалил Мамедкулизаде ("Молла Насреддин") и фольклор" мне понадобилось попристальнее всмотреться в историю демократической мысли и просвещения в Нахичевани, народное творчество, среду, взрастившую Мирзу Джалила. Невозможно без огромного волнения знакомиться с судьбой старой интеллигенции Нахичевани, с историей просветительского движения в городе.
Для меня Джалил Мамедкулизаде - эталон подвижнического служения народу.
... И вот вновь иду я по следам великого подвижника.
Мне вспомнились суждения, высказанные в одной из статей нашего уважаемого ученого Байрама Таирбекова. В Азербайджане понятие об образованности и грамоте однозначно связывалось только с теми, кто окончил азербайджанско-русскую школу. Грамотность подразумевала причащение к знанию через новый алфавит. Традиционный старый алфавит, которым пользовались веками, отметался с порога, Но разве с помощью старого арабского письма изучали только религиозные учения? Почти в каждом азербайджанском селе существовали школы: трудно определить и количество тогдашних медресе. В средневековых азербайджанских городах, в научно-образовательных учреждениях, работали десятки выдающихся деятелей культуры. Было бы ошибочно связывать все это с религией. Ведь и в духовных школах проходили не которые светские науки: математику, астрономию, историю и т. д. Почти во всех азербайджанских селах, наряду с религиозными книгами, хранились энциклопедии и словари, книги по другим светским наукам, грамматике, алгебре, астрологии, медицине, праву, дидактике и т. д. К сожалению, в 30-е годы под флагом борьбы с религией было под корень подрублено ценное наследие, запечатленное за 1400 лет на арабском алфавите.
Я много слышал о том, что в те годы в наших селах варварски сжигались старые книги. Людей, читавших и писавших арабским алфавитом, клеймили как ревнителей религии и наказывали. Воз за возом вывозили и закапывали книги в землю - до лучших времен, но впоследствии обнаруживали истлевшую макулатуру!
Сколько способов уничтожения народа как с оружием, так и без оружия, испробовано на нас?!
Один из гениальных сыновей Нахичевани Насреддин Туси создал в Мараге обсерваторию, ставшую одним из крупнейших научных центров Востока - в библиотеке обсерватории, как пишет академик Зия Буниятов, хранилось свыше 400 тысяч рукописей!
Где сейчас эти рукописи: сгорели в пожарищах войн; искромсаны штыками, или истлели в сырых музейных подвалах?
Сколько дорог, ведущих в наше прошлое, стерто с лица земли, уничтожено, сколько дверей наглухо заколочено...
По древней Шарурской степи едем к небольшому селу, школа которого связана с именем великого Мирзы Джалила.
За чередой ухоженных весей, посреди благодатных долин, как мираж возникает гора Агры.
Мы проезжаем через благоустроенные села, прекрасные дома, павильоны, выдержанные в национальном стиле, по обе стороны дороги расстилаются ухоженные поля - все это сегодняшний день Нахичеванской Автономной республики.
Родник Марал (олень), родник Шам (свеча), родник Гусейна... Родники эти не только места отдыха, привала, пристанища человека, но и прекрасные произведения искусства. Родник Марал выполнен в виде естественного водопада. Вокруг небольшого холма посажены редкие растения, привезенные со всех концов Нахичевани, кругом бьют небольшие фонтанчики. На холме стоит скульптура марала.
Родник Шам трепещет белым пламенем среди равнины. Но огонь этой "свечи" дарует прохладу.
Родник Гусейна носит имя своего создателя, оставившего о себе вечную память. Но разве только этот родник? Разве только этот мастер? Простая, вечная истина: человек живет творением рук своих, в своих деяниях!.. На левой стороне дороги, ведущей в Ильичевский район, стоит дерево нарбенд. Одинокое дерево среди огромной равнины вызывает странное чувство. Это одно из редких, освященных деревьев. Гусейн-киши не только строил родники, но и делал прививки дереву нарбенд. Сегодня при въезде в город Ильич по обе стороны дороги раскинулась прекрасная аллея. И это тоже плод труда Гусейна-киши: еще один памятник, который он воздвиг себе.
... Вернемся к дороге, по которой мы продолжаем ехать. Дорога эта началась от мавзолея Момине-хатун, от прекрасной галереи каменных скульптур, расположенных вокруг мавзолея, среди которых изваяния барана и лошади, древних тотемов; дорога эта началась с бесценных изображений на скалах: человеческих фигур, вечного солнца, которому поклонялся человек. Дорога эта началась с венца родников Нахичевани, равного которому не сыскать на всем белом свете - Девичьего родника. В преддверии юбилея Аджеми Нахичевани здесь построен прекрасный театр под открытым небом в античном стиле, как напоминание о трехтысячной истории азербайджанского народного театра, о высокой культурной атмосфере древней Нахичевани. Удивительную, глубокую гармонию составляют мавзолей Момине-хатун, Девичий родник и этот "античный" театр.
...Родники встречаются нам всю дорогу, но я вновь и вновь мысленно возвращаюсь к Девичьему роднику, думаю об этом райском уголке, который создала природе в этом пекле, и родник этот представляется мне величественным памятником. Возможно это и не родник, думаю я, а праматерь Нахичевани. Может быть, именно здесь был заложен город, возраст которого ведет отсчет с допотопных времен; испив чашу жизни из Девичьего родника, вырос Нахичевань, возвысился, расправил плечи.
...Я прошу моих спутников из Нахичеванското пединститута Ису Габибова и Севиндик Новрузову свернуть в село Карабаглар. Побывать здесь - моя давнишняя мечта.
Карабаглар, расположен у самых подножий гор и уже издали видится естественно вписанным в окружающий ландшафт.
Памятник в селе Карабаглар притягивает к себе всех, интересующихся древней архитектурой Азербайджана. Это один из самых красивых, самых неповторимых памятников, которые довелось мне увидеть и не только в Азербайджане. К сожалению, он находится на грани разрушения. Памятник этот зеркало нашего отношения к своей истории, к своей культуре, к своей исторической судьбе. Карабаглар! Он давно должен был стать центром туризма, важным пунктом туристских маршрутов, однако скорее походит сегодня на никому не нужные старые развалины. Половины двух парных минаретов уже нет. Как напоминают они сегодня две свечи, которые истаяли, оплавились в собственном огне!
Сельский мальчик взялся показать нам дорогу. Он нырнул в растрескавшуюся дверь, исчез, но через некоторое время показался на макушке минарета. Входим в дверь, в центре, между минаретами. Куда ни глянь, осколки кирпича, штукатурки. В середине комплекса - мавзолей. Наше Министерство культуры, видимо, когда-то решило реставрировать памятник, внутри здания установили даже деревянную лестницу. Но дело так и не сдвинулось с мертвой точки, о памятнике забыли. Трудно без внутреннего содрогания, без горькой досады смотреть на развалины, которые постепенно превращаются в свалку.
В селе нам рассказали любопытную историю, связанную с памятником: некий "кладоискатель", чья алчность, видимо, превосходила разум, готовый пожертвовать историей народа ради наживы, вздумал подкопать памятник. Разрушить памятник он не смог, но упавший на неге камень навсегда оставил его слепым...
Случайно ли это? По-моему, нет! Кто рубит сук, на котором сидит, рано или поздно пожнет "плоды".
Карабаглар... Момине-хатун... Память, которую оставили наши предки на нахичеванской земле... А может быть, реставрация памятника в селе Карабаглар затягивается не случайно? В надежде на то, что этот бесценный памятник окончательно разрушится, окончательно исчезнет... Разве мало таких, кто стремится, чтобы наш след исчез с лица земли?
На обратном пути мы познакомились с молодым человеком, который пишет историю этого села. Он был взволнован, рассказывая нам о многовековой истории села. 6 тысяч лет!.. В те далекие времена, когда здесь существовал город Карабаглар, на свете не было ни шумерских письменных знаков, ни египетских пирамид, ни древнегреческой культуры...
На отшибе от села Карабаглар возвышаются два красивых здания. Одно из них ресторан "Шарур", другое - чайная "Космос". Мы поднимаемся в один из круглых "спутников" "Космоса". Все здесь очень красиво, все выполнено с большим вкусом. Льем чай, а я все не могу избавиться от гнетущих мыслей. Господи, неужели все эти рестораны, чайные, все эти ублажающие и развлекающие нас сооружения более ценны, более необходимы народу, чем мавзолей Карабаглар? Ведь даже небольшая часть тех средств, которые тратятся на эти рестораны, даже небольшая часть их дохода могла бы спасти Карабаглар от разрушения, помочь восстановить этот памятник нашей истории. Кто же мешает нам, кто же виноват во всем этом? Пусть меня поймут правильно. Я не против новых ресторанов, тем более, если они выполнены со вкусом. Но ведь истоки этой стилизованной: архитектуры, ее подлинный облик как раз и сохранен в архитектуре Карабаглар и надо прежде всего сохранить эту традицию, сохранить эти памятники. Ведь Карабаглар - утверждение и вершина народного духа! Прошло время, чтобы гасить огонь и развлекаться пеплом!..
Общий цвет гор Нахичевани может быть, и розовый, но включают они в себя сотни необыкновенных, фантастических цветовых оттенков, самые невероятные переходы.
Я стою на балконе "Тебриза" и, задумавшись, смотрю вдаль, в направлении Тебриза. Свидетелем скольких событий была эта земля, сколько драматических сражений произошло на ней, сколько было пролито крови - каждая пядь, каждый камень, каждое дерево здесь может о многом рассказать. Я думаю о том, что каждый раз на род с честью выходил из тяжелейших испытаний.
Когда смотришь на эти горы, окружающие Нахичевань с востока, севера и юга, невольно вспоминаешь версию о том, что всемирный потоп не перешагнул эти горы и по этой причине в Северном и Южном Азербайджане сохранились следы самой древней культуры.
* * *
... Впервые я приехал в Нахичевань через Ереван, из Араратской долины.
Из окна автобуса смотрел на плодородные земли вокруг и вспоминал сказанное мне учителем-пенсионером из селения Захмет в четырех километрах от Еревана: "Если бы после войны азербайджанцев не переселили в безводные, засушливые земли Азербайджана - Мугань, Миль, сейчас в Араратской долине их было бы более миллиона".
Я смотрю на село Веди (сейчас Араратский район Армянской ССР) и вспоминаю выросших здесь своих друзей, сейчас хорошо известных в Азербайджане - писателя, ученого, врача, руководителей различных хозяйственных звеньев.
Один из них рассказывал о своем приезде в родное село по прошествии многих лет: "Каменный дом наш остался невредимым. Я поискал глазами большое грушевое дерево, стоявшее во дворе. Но обнаружил только пень. Детство мое прошло в тени этого дерева. Я сел на пень. Хозяином дома был пожилой армянин. Собрались и дети его. И у них глаза прослезились. Накрыли на стол: "Когда бы ты ни приехал, ты наш гость", - сказал хозяин. Когда я выходил со двора, старик с печалью в голосе обратился ко мне: "По обычаю наших предков... Мы живем в твоем очаге, прошу тебя, пожелай нам блага!".
... Был апрель. Вдоль дороги, ведущей в Нахичевань, нежным розовым огнем полыхали персиковые сады Веди и Шарура. Стоило подуть ветерку, и перед глазами начинала струиться розовая феерия.
На многоцветном дереве, имя которому Азербайджан, Нахичевань персиковый цветок.
Чувства, которые привели меня тогда к мавзолеям, возведенным в честь наших прародительниц, и сейчас не покидают меня.
... И за далью восьми веков
Открывалась мне пралюбовь,
Отзываясь в сердце горьким стоном,
Провожатым немым ее дух вел меня по
дорогам разлук...
Кто-то из ученых сравнил мавзолей Момине-хатун, построенный в 1186 году Мохаммедом Джаханом Пехлеваном из азербайджанских Атабеков, с "Пятерицей" Низами Гянджеви.
"Если бы пришлось поставить в один ряд поэтов всего мира, живших во все времена, первое место, не задумываясь, я отдал бы Низами Гянджеви". Это слова академика Е. Э. Бертельса.
Это вершины Азербайджанского Ренессанса: одна в литературе, другая в зодчестве.
Достаточно одного этого памятника, чтобы получить представление о блистательном прошлом Нахичевани, но здесь ведь множество и других архитектурных памятников. Трудно найти равные им на всем Ближнем Востоке.
Тот факт, что великий азербайджанский зодчий Аджеми сын Абубекра (1136-1225) родился и вырос на земле Нахичевани, доказывает, что город этот был одним из центров Азербайджанского Ренессанса. На мавзолее Момине-хатун, Аджеми написал: "Мы уйдем, мир останется, мы умрем, этот памятник сохранится". Аджеми подтверждает расцвет Азербайджанского Ренессанса; в его творческом наследии органично соединились архитектура, математика, инженерное дело, живопись. Рядом с Аджеми жили и творили такие известные мастера как Амираддин Месуд Нахчиванлы, Джамаледдин Нахчиванлы, Ахмед сын Аюба Нахчиванлы. Аджеми спроектировал и построил всю центральную часть Нахичевани. К сожалению, все эти здания погибли в бесконечных сражениях - до наших дней дошли только памятник Ибн Кусейра и мавзолей Момине-хатун.
Во славу женщины-матери был воздвигнут и мавзолей Карабаглар, как и мавзолей Момине-хатун, дошедшим до наших дней в полуразрушенном состоянии, но даже в руинах восхищающий нас и сегодня: памятники эти без преувеличения можно признать жемчужинами мировой архитектуры.
Чтобы представить значение Нахичевани в развитии азербайджанской культуры, достаточно вспомнить имена некоторых деятелей науки и культуры, выросших здесь. Поможет в этом исследование известного нашего ученого-востоковеда Мамедаги Султанова: XII век - Атабеки Азербайджана и Аджеми Нахичевани (великий архитектор); XIII век - Ахмед Наджмеддин философ, написавший комментарий к произведениям Ибн Сины, вступавший с ним в полемику, известный на Востоке под псевдонимом "Имами Муаззим"; XIII век Салахаддив Гасан Нахичевани - поэт, переводчик, в Тебризском пан теоне поэтов похоронен рядом с Хагани Ширвани; XIII- века - Мовлана Фахраддин Нахчивани - выдающийся ученый, поэт, переводчик, общественный деятель; его сын Мохаммед Нахчивани - автор толкового словаря фарсидского языка, всемирно известной книги "Дастурал-катиб ве теедунал - маратиб" (1358). По своей значимости сочинение это ставят в один ряд с "Сиясатнаме" (Книга о политике) Низам-уль-мулька и "Собранием историй" Рашид-ад-дина; XIII век - Ходжа Насреддин Туси основоположник обсерватории в Мараге, выдаются математик, астроном, основоположник тригонометрии; XVI век - Мирза Кали Ордубади управляющий государственным аппаратом дворца Шаха Тахмасиба, поэт, каллиграф.
Другие поэты и ученые средних веков, выходцы этой земли - Мирза Садыг Ордубади, Мирза Зейналабдин Ордубади, Шейх Баба (Нейматулла Нахчивани), Нитги Ордубади, Алинаги Ордубади, Агамохаммед Ордубади, Мохаммед Садых Ордубади, Хатиф Хикмет (считался знаменитым математиком своего времени), Сабати Ордубади, Насири Ордубади, Салик Ордубади, Афсар Ордубади, Гасан бек Ленг Ордубади и другие.
XIX век - Абдураззаг Дунбули - поэт, историк, автор таких произведений как "Ибретнаме" (Назидания), "Муасири Султанийе" (Современная Султанийе). Хейран ханум - прекрасная азербайджанская поэтесса.
Этот ряд можно продолжить именами живших в начале XX века и в советское время выдающихся писателей и ученых. Чтобы показать развитие этой эстафеты культуры во времени, достаточно вспомнить такие имена, как Джалил Мамедкулизаде, Гусейн Джавид, Мамед Сеид Ордубади, Юсиф Мамедалиев...
..."Асхаби-кеф" ("Асхаби кехф" - мужи пещер) - одно из несметных чудес земли нахичеванской.
Однажды с друзьями-нахичеванцами мы отправились туда.
По дороге разговор зашел об освященности Асхабикефа: по народному поверью, кто направляется сюда с недобрыми намерениями, обязательно заблудится, не достигнет цели.
Мне показалось, что поверье это относится в целом к Нахичевани.
Нельзя приезжать сюда со злобным сердцем и злобными намерениями: неизбежно заблудишься среди этих скал.
Пещеры "Асхаби-кеф", может быть, одно из древнейших поселений человека на земле.
Небольшое дополнение. После поездки в Турцию, я узнал, что в Малой Азии множество подобных пещер. Легенды, связанные с этими пещерами, имеют одни и те же корни. С одной из этих легенд я познакомился в Эфесском музее города Сельджук: семь юношей из-за своих верований вынуждены были бежать от жестокого императора и заснули в одной из пещер горы Папайыр. Проснулись они через 309 лет. О пещере Асхаби-кеф сообщает Сейид -Погман Асури в своей книге "Зубдат-ат-таварих", написанной в 1583 году.
... Дорогу, которая вела к скалам, преградила крепостная стена. Когда мы подъехали ближе, то оказалось, что это декорация. "Азербайджанфильм" снимал здесь фильм "Гариб в стране джиннов". Проехав через эти "крепостные стены", мы встретились с поразительным произведением природы. В скале выбита ниша с семью силуэтами: это якобы тени когда-то живших здесь людей.
Отступление: Размышляя над этим, невольно вспомнил одну могилу в крепости Абракунис. Печальные строки, выбитые на могильной плите, говорили о том, что в 873 году здесь похоронена дочь Камиля Шейх-Малике Мелик-Ниса.
Надпись эта сама по себе - ответ однобоким представлениям о крайней задавленности женщины на Востоке - в том числе в Азербайджане. Имя женщины, имя матери всегда было священным на этой земле. Так было и 800 - лет тому назад, так было и 1150 лет тому назад!
...Скалы справа и слева, поднимающиеся к небу, кажется, упираются друг в друга. Когда снизу, с середины внимательно рассматриваешь их, то убеждаешься, что когда-то эти скалы составляли единое целое, но какой-то природный катаклизм разъял их. Тропы среди скал разветвляются в разные стороны, а ступеньки ведут в несколько пещер. И эти пещеры и ведущие к ним ступени - дело рук человеческих. Остались они с неведомых для нас времен. Деревья нарбенд создали в этом заповедном мире удивительный лес. На ветках некоторых из них висят пестрые лоскутки ткани - знак обета. И эти деревья, и эти пещеры - места поклонений людей.
Расположенные здесь же могилы дополняют картину далекого от нас, древнего мира. Каменные надгробия - подлинные жемчужины искусства резьбы по камню.
Рассматривая плиты, испещренные арабской вязью, степенно дохожу до одной из крупных пещер. В пещере этой находится могила. Однако самое неожиданное заключается в том, что в этой пещере и сегодня живет странная, можно сказать, семья. Слепой старик и с ним две старухи. Всесокрушающий дух перемен, пронесшийся над двадцатым веком, не смог нарушить тысячелетиями сложившуюся атмосферу этих пещер. В углу пещеры сложены постельные принадлежности. В центре постелен: старый-престарый ковер, доживающий свои дни, как и эти старик и старухи. О чем мы разговаривали, о чем вели беседу? Сейчас уже и не помню. В мире скал единственный признак цивилизации железные лестницы, которые ведут к пещерам, расположенным очень высоко. Хорошо бы вернуться сюда вновь...
В Нахичевани огромное множество подобных уникальных реликвий. Не хватит одной жизни, чтобы изучить их,чтобы описать...
Но есть в Нахичевани и памятники уже наших дней, они свидетельство того, что народ хранит благодарную память о своих лучших сыновьях.
Великий Гусейн Джавид через 43 года после своей трагической кончины в местах не столь отдаленных посмертно вернулся на родину. Прах его проделал путь от таежного поселка Шевченко, от могилы - 59, что в Тайшетском районе Иркутской области до нахичеванской земли...
Его новое захоронение превратилось в одно из мест паломничества жителей Нахичевани. Утром рано и я посетил могилу великого устада: наш друг Гамид Джафаров со слезами на глазах рассказывает, как они отыскивали могилу Джавида, показывает фотографии. Позволю себе повторить слова, сказанные мною на торжественном собрании в театре имени М. Азизбекова, посвященном 100-летию со дня рождения Гусейна Джавида.
"... Тех, кто упивался всесильностью своей власти, кто рыл безымянные могилы светлейшим властителям духа, история однажды выкидывает из мраморных усыпальниц, слово же, дух истинных художников рано или поздно воздвигает подлинный величественный мавзолей.
В мире этом можно полагаться только на любовь народную! Самый надежный памятник, самый неприкосновенный архив - память народа!
В народном духе есть такая магнетическая способность, что и через века она притянет к себе имена, кровно связанных с ним: Насими, с которого в Алеппо содрали кожу, вознесся памятником в Баку, Физули, останки которого истлевают в неведомой могиле, которую и найти сегодня трудно, живет на своей Родине своей нетленной поэзией, и памятников им ровно столько, сколько граждан у Отечества.
Гусейн Джавид говорил:
Возвратимся теперь в отчий край...
Здесь и ад, здесь и рай...
Жизнь подтверждает, сколь прав был Джавид, который подлинное счастье искал на Родине! Он знал, что сердца народа подобно цветам, перед лицом мрака, темноты, оно прячет свою красоту, когда же восходит солнце, готово всего себя отдать без остатка! Как океаны, в пучинах своих хранящие память о весенних дождях, народная память хранит воспоминания о лучших своих сыновьях в самых затаенных своих глубинах, пока они не выкристаллизуются в жемчужины...
Величие художника встает во весь рост, когда рассматриваешь его в свете родной литературы, в соотнесении с мировой литературой.
Творчество Джавида следует рассматривать с высоты тысячепятисотлетней истории азербайджанской литературы, ее лучших творений, ее титанов духа. Как похожа творческая судьба на судьбу Низами, прошедшего путь, от наивного убеждения, что любовь спасет мир, до законченных социальных утопий, предвосхитивших социалистические идеи...
Джавид, на заре творчества любил повторять строку Абдульхака Хамида "Лик истины не улыбается - плачет". В зрелом же возрасте, имея в виду Советский Азербайджан, Джавид говорил: "Если есть подлинная истина, то она в сегодня!".
Если в первом своем произведении, через семейную трагедию, он воплотил благородство и самоотвержение матери, призывал к сохранению прекрасных обычаев своего народа, то в последней пьесе он создает широкую панораму современного мира, включая Европу и Азию, клеймит фашизм, поднимавший голову в Италии, Германии, Испании, Японии и устами советских дипломатов говорит о тех бедствиях, которые фашизм может принести человечеству. Это было подлинное поэтическое предвидение...
Писатель, который в начале двадцатых годов обращал взоры к VI веку, к образу пророка Мохаммеда, в 1937 году собирался написать произведение о В. И. Ленине, пророке новой эры. И мы верим, что это было бы одно из самых прекрасных творений Джавида...
Ошибки, допущенные в оценке творчества Джавида, происходят от того, что не учитывались особенности его творчества. Застарелая наша болезнь зачеркивать то, что не вмещается в штампы, что не стандартно, что ни на что не похоже, сказалась и в этом случае. Джавид как оригинальный художник, как литературное явление, может быть оценен только по законам самого его творчества, с учетом особенностей его художественного мира.
Продолжая традиции творчества Низами и Насими, творчество Джавида возносится к горизонтам всей планеты, поднимает глобальные проблемы, великим интернационализмом сближает народы, возвышает голос протеста против эксплуатации человека, против мировых войн. Мало в мировой литературе имен, сравнимых с Джавидом по планетарной широте мышления:
Что ни день - навыдумают газы - отраву,
Кто над кем учинит в день грядущий расправу?
Не засохнет вчерашняя алая кровь,
А уже бойни-войны планируют вновь,
Дипломаты-вампиры, министры-психи
Мастерят для свободы оковы-вериги.
И пока не разорваны ржавые цепи,
Тяжко будет влачить человечество жребий!
Строки эти, написанные Джавидом в Берлине, в 1926 году, перекликаются с сегодняшним днем.
Были и такие, кто обвинял Джавида в идеализации прошлого. Но если вдуматься, во всех великих произведениях искусства, начиная с надписей на вавилонских башнях и поэм Гомера, есть страстная тоска по прошедшим дням, да и просто идеализация прошлого. Чистоту нравов мы ищем в прошлом, точно так же, как и люди этого прошлого в свою очередь искали в своем прошлом. Но вместе с тем мысль Джавида всегда устремлена в будущее.
Творчество Джавида стало нравственным экзаменом для целого поколения азербайджанских критиков. Признаемся, что не все его выдержали. Но через двадцать тридцать лет, всем, и критикам, и литературоведам, пришлось признать огромное значение творчества Джавида.
Когда в свете творчества Джавида вновь осмысливаешь историю нашей литературы, ее вечные духовные ценности, то с гордостью убеждаешься в том, что ее развитие есть постоянное преодоление национальной ограниченности, что человек и человечность всегда являлись для нее наивысшими ценностями!
Начиная с песен "Авесты", призывавших строить долма, закладывать человеческие поселения, обрабатывать землю, с героических песен Деде Коркута, славящих самопожертвование во имя Родины, азербайджанское художественное слово всегда говорило о тех вечных проблемах, с которыми сталкивается человек, всегда в ней превалировали общечеловеческие ценности: оно всегда призывало к справедливости, правде, благородству, свободе. Так было на протяжении истории, так было и в творчестве Джавида. Так будет и впредь. Таковы материнские корни, определяющие бессмертие азербайджанского духа...".
Потом я прочел свое стихотворение, посвященное судьбе Джавида и судьбам всех нас:
Не устали мы убивать друг друга,
Не осточертело нам и плакать вослед убитому!
* * *
Меня притягивало к Нахичевани чувство глубочайшей любви к двум высоким именам - Джалилу Мамедкулизаде и Гусейну Джавиду. В связи с научной работой "Джалил Мамедкулизаде ("Молла Насреддин") и фольклор" мне понадобилось попристальнее всмотреться в историю демократической мысли и просвещения в Нахичевани, народное творчество, среду, взрастившую Мирзу Джалила. Невозможно без огромного волнения знакомиться с судьбой старой интеллигенции Нахичевани, с историей просветительского движения в городе.
Для меня Джалил Мамедкулизаде - эталон подвижнического служения народу.
... И вот вновь иду я по следам великого подвижника.
Мне вспомнились суждения, высказанные в одной из статей нашего уважаемого ученого Байрама Таирбекова. В Азербайджане понятие об образованности и грамоте однозначно связывалось только с теми, кто окончил азербайджанско-русскую школу. Грамотность подразумевала причащение к знанию через новый алфавит. Традиционный старый алфавит, которым пользовались веками, отметался с порога, Но разве с помощью старого арабского письма изучали только религиозные учения? Почти в каждом азербайджанском селе существовали школы: трудно определить и количество тогдашних медресе. В средневековых азербайджанских городах, в научно-образовательных учреждениях, работали десятки выдающихся деятелей культуры. Было бы ошибочно связывать все это с религией. Ведь и в духовных школах проходили не которые светские науки: математику, астрономию, историю и т. д. Почти во всех азербайджанских селах, наряду с религиозными книгами, хранились энциклопедии и словари, книги по другим светским наукам, грамматике, алгебре, астрологии, медицине, праву, дидактике и т. д. К сожалению, в 30-е годы под флагом борьбы с религией было под корень подрублено ценное наследие, запечатленное за 1400 лет на арабском алфавите.
Я много слышал о том, что в те годы в наших селах варварски сжигались старые книги. Людей, читавших и писавших арабским алфавитом, клеймили как ревнителей религии и наказывали. Воз за возом вывозили и закапывали книги в землю - до лучших времен, но впоследствии обнаруживали истлевшую макулатуру!
Сколько способов уничтожения народа как с оружием, так и без оружия, испробовано на нас?!
Один из гениальных сыновей Нахичевани Насреддин Туси создал в Мараге обсерваторию, ставшую одним из крупнейших научных центров Востока - в библиотеке обсерватории, как пишет академик Зия Буниятов, хранилось свыше 400 тысяч рукописей!
Где сейчас эти рукописи: сгорели в пожарищах войн; искромсаны штыками, или истлели в сырых музейных подвалах?
Сколько дорог, ведущих в наше прошлое, стерто с лица земли, уничтожено, сколько дверей наглухо заколочено...
По древней Шарурской степи едем к небольшому селу, школа которого связана с именем великого Мирзы Джалила.
За чередой ухоженных весей, посреди благодатных долин, как мираж возникает гора Агры.
Мы проезжаем через благоустроенные села, прекрасные дома, павильоны, выдержанные в национальном стиле, по обе стороны дороги расстилаются ухоженные поля - все это сегодняшний день Нахичеванской Автономной республики.
Родник Марал (олень), родник Шам (свеча), родник Гусейна... Родники эти не только места отдыха, привала, пристанища человека, но и прекрасные произведения искусства. Родник Марал выполнен в виде естественного водопада. Вокруг небольшого холма посажены редкие растения, привезенные со всех концов Нахичевани, кругом бьют небольшие фонтанчики. На холме стоит скульптура марала.
Родник Шам трепещет белым пламенем среди равнины. Но огонь этой "свечи" дарует прохладу.
Родник Гусейна носит имя своего создателя, оставившего о себе вечную память. Но разве только этот родник? Разве только этот мастер? Простая, вечная истина: человек живет творением рук своих, в своих деяниях!.. На левой стороне дороги, ведущей в Ильичевский район, стоит дерево нарбенд. Одинокое дерево среди огромной равнины вызывает странное чувство. Это одно из редких, освященных деревьев. Гусейн-киши не только строил родники, но и делал прививки дереву нарбенд. Сегодня при въезде в город Ильич по обе стороны дороги раскинулась прекрасная аллея. И это тоже плод труда Гусейна-киши: еще один памятник, который он воздвиг себе.
... Вернемся к дороге, по которой мы продолжаем ехать. Дорога эта началась от мавзолея Момине-хатун, от прекрасной галереи каменных скульптур, расположенных вокруг мавзолея, среди которых изваяния барана и лошади, древних тотемов; дорога эта началась с бесценных изображений на скалах: человеческих фигур, вечного солнца, которому поклонялся человек. Дорога эта началась с венца родников Нахичевани, равного которому не сыскать на всем белом свете - Девичьего родника. В преддверии юбилея Аджеми Нахичевани здесь построен прекрасный театр под открытым небом в античном стиле, как напоминание о трехтысячной истории азербайджанского народного театра, о высокой культурной атмосфере древней Нахичевани. Удивительную, глубокую гармонию составляют мавзолей Момине-хатун, Девичий родник и этот "античный" театр.
...Родники встречаются нам всю дорогу, но я вновь и вновь мысленно возвращаюсь к Девичьему роднику, думаю об этом райском уголке, который создала природе в этом пекле, и родник этот представляется мне величественным памятником. Возможно это и не родник, думаю я, а праматерь Нахичевани. Может быть, именно здесь был заложен город, возраст которого ведет отсчет с допотопных времен; испив чашу жизни из Девичьего родника, вырос Нахичевань, возвысился, расправил плечи.
...Я прошу моих спутников из Нахичеванското пединститута Ису Габибова и Севиндик Новрузову свернуть в село Карабаглар. Побывать здесь - моя давнишняя мечта.
Карабаглар, расположен у самых подножий гор и уже издали видится естественно вписанным в окружающий ландшафт.
Памятник в селе Карабаглар притягивает к себе всех, интересующихся древней архитектурой Азербайджана. Это один из самых красивых, самых неповторимых памятников, которые довелось мне увидеть и не только в Азербайджане. К сожалению, он находится на грани разрушения. Памятник этот зеркало нашего отношения к своей истории, к своей культуре, к своей исторической судьбе. Карабаглар! Он давно должен был стать центром туризма, важным пунктом туристских маршрутов, однако скорее походит сегодня на никому не нужные старые развалины. Половины двух парных минаретов уже нет. Как напоминают они сегодня две свечи, которые истаяли, оплавились в собственном огне!
Сельский мальчик взялся показать нам дорогу. Он нырнул в растрескавшуюся дверь, исчез, но через некоторое время показался на макушке минарета. Входим в дверь, в центре, между минаретами. Куда ни глянь, осколки кирпича, штукатурки. В середине комплекса - мавзолей. Наше Министерство культуры, видимо, когда-то решило реставрировать памятник, внутри здания установили даже деревянную лестницу. Но дело так и не сдвинулось с мертвой точки, о памятнике забыли. Трудно без внутреннего содрогания, без горькой досады смотреть на развалины, которые постепенно превращаются в свалку.
В селе нам рассказали любопытную историю, связанную с памятником: некий "кладоискатель", чья алчность, видимо, превосходила разум, готовый пожертвовать историей народа ради наживы, вздумал подкопать памятник. Разрушить памятник он не смог, но упавший на неге камень навсегда оставил его слепым...
Случайно ли это? По-моему, нет! Кто рубит сук, на котором сидит, рано или поздно пожнет "плоды".
Карабаглар... Момине-хатун... Память, которую оставили наши предки на нахичеванской земле... А может быть, реставрация памятника в селе Карабаглар затягивается не случайно? В надежде на то, что этот бесценный памятник окончательно разрушится, окончательно исчезнет... Разве мало таких, кто стремится, чтобы наш след исчез с лица земли?
На обратном пути мы познакомились с молодым человеком, который пишет историю этого села. Он был взволнован, рассказывая нам о многовековой истории села. 6 тысяч лет!.. В те далекие времена, когда здесь существовал город Карабаглар, на свете не было ни шумерских письменных знаков, ни египетских пирамид, ни древнегреческой культуры...
На отшибе от села Карабаглар возвышаются два красивых здания. Одно из них ресторан "Шарур", другое - чайная "Космос". Мы поднимаемся в один из круглых "спутников" "Космоса". Все здесь очень красиво, все выполнено с большим вкусом. Льем чай, а я все не могу избавиться от гнетущих мыслей. Господи, неужели все эти рестораны, чайные, все эти ублажающие и развлекающие нас сооружения более ценны, более необходимы народу, чем мавзолей Карабаглар? Ведь даже небольшая часть тех средств, которые тратятся на эти рестораны, даже небольшая часть их дохода могла бы спасти Карабаглар от разрушения, помочь восстановить этот памятник нашей истории. Кто же мешает нам, кто же виноват во всем этом? Пусть меня поймут правильно. Я не против новых ресторанов, тем более, если они выполнены со вкусом. Но ведь истоки этой стилизованной: архитектуры, ее подлинный облик как раз и сохранен в архитектуре Карабаглар и надо прежде всего сохранить эту традицию, сохранить эти памятники. Ведь Карабаглар - утверждение и вершина народного духа! Прошло время, чтобы гасить огонь и развлекаться пеплом!..