Страница:
Свеча горит... Достаточно взглянуть на праздничную хончу, чтобы представить себе палитру красок, щедрость нашей земли. Это и многоцветье крашеных яиц, и виды сладостей, в которых проявилась искусность рук наших матерей и сестер... Не выдержало сердце матери, написало имя детей своих и на крашеных яйцах, на сдобном хлебце - гогале, на лакомом шекер-бура... Хонча украшена и другими дарами родной земли: плодами лоха, изюмом, хурмой и сушеным инжиром... Да разве перечислишь все виды сладостей, лакомств, которыми украшаются наши столы в праздник Новруз-байрама!...
Горит свеча, и вспоминается мне, как в Москве провели мы предпраздничный вечер. VII Всесоюзная конференция молодых писателей совпала с Новрузом... Традиционную праздничную хончу мы сымпровизировали в гостинице "Юность". В тот вечер наш гостиничный номер заманил едва ли не всех участников конференции. Всем хотелось посидеть у нашего необыкновенного стола, у горящих свечей. Свет свечей объединял в этот вечер представителей многих народов, делал их ближе, роднее.
В те же дни мы были гостями азербайджанских студентов, обучающихся в Москве. В ресторане были потушены все огни. Под звуки увертюры "Кероглы" зажглись свечи, и в этом свете прекрасные лица сидящих за столом, казалось, проступили сквозь пелену воспоминаний, из нашей древней памяти. Рядом друг с другом сидели сегодняшние Бану-Чичеки, Нигяры, Бейреки... В этот снежный московский вечер особую теплоту излучали зеленая феерия сэмэни, алые гвоздики, как напоминание о родном азербайджанском крае.
Наверно, если какому-нибудь азербайджанцу доведется встретить Новруз в космосе, ему понадобится блюдце с сэмэни и горящая свеча.
Свеча горит... Видно, как между городскими "небоскребами" в нескольких местах разожгли костры, и дети прыгают через них, с традиционными возгласами: "Агырлыгым-бугурлугум", то есть прочь хвороба-худоба с меня. Малыши прямо на бетонных балконах жгут бумагу, лишь бы был огонь, лишь бы в нем сгорело все дурное.
Наступает весна, и ее празднество окрыляет нас не только днем сегодняшним, но и памятью о прошлом. В селах наших к этому празднику готовятся за месяц. Белятся стены домов, моются ковры, протираются оконные стекла не задерживали первые весенние лучи, родственники одаривают друг друга, посылают поздравления детям, которые оказались в это время далеко от дома. Аксакалы обходят дом за домом, чтобы узнать самочувствие людей, кто в чем нуждается, кому требуется помощь, благословляют всех. В этот день поссорившиеся должны помириться, в этот день все должны протянуть руку помощи слабым, немощным, бедным. Beсенний праздник Новруз становится апофеозом человечности, благородства, милосердия - праздник придает жизни особый смысл, наполняет ее особой одухотворенностью, особой значимостью.
Весна всем от мала до велика приносит радость. В вечер наступления праздника горят костры, языки огня поднимаются в небо. Лицо мое помнит нечаянную "ласку" этого огня, и рубец, оставленный им, будит сладость и горечь воспоминаний. В этот вечер загадывают желания, "подслушивают" свою судьбу, устраивают розыгрыши, веселятся - за всем этим нравственный и психологический опыт народа, накопленный в течение многих тысячелетий. Нет никаких оснований считать этот праздник и сопровождающие его ритуалы религиозными.
По народному поверью, в вечер накануне праздника, когда природа обновляется, ветки плакучих ив достигают земли, воды очищаются, - купание в этой очищенной "священной" воде приносит человеку счастье. Это поверье поднимало нас засветло и мы устремлялись к рекам, речушкам и родникам. Потом в селе начинались разговоры, шло выяснение: кто искупался первым в ледяном воде, кто первым искупал свою лошадь? Помню эти купания - вода обжигала как огонь, перехватывало дыхание. Потом уже верхом, на лошади мы встречали весенний день, первые весенние лучи, и наши кони блестели на солнце, испарялась вода, которой они мылись, таяла роса на траве. И в нас происходило пробуждение, будто скололи наледь с души и раскрепостили ее. В огне сгорели наши горести и болячки, "священная" вода очистила нас, и мы вступали в весну как заново родившиеся.
Вот глубинная мудрость праздника весны!
Горит свеча... Маленькое пламя разрастается и видится мне полыхающий на моей родине огонь войн, который проносился над ней многие и многие века. Народ многое преодолел и возжигает в честь этого маленькие свечи. Свет, весна, добро, благородство. Эти понятия каждый мой сонародник впитывает с молоком матери, живут в его крови, в его представлениях о мире.
Если для древнего человека хранение огня было основной заботой, первоосновой, жизни, то сейчас слова огонь - очаг стоят в одном ряду с такими словами как Родина, Отечество, - они нераздельны, Родину мы называем родным очагом, мы относимся к ней как к источнику света, как источнику бессмертия. Человеку кажется, что пока горят эти свечи, пока во дворах полыхают костры, пока бушуют весенние потоки - наш дух и наши чувства обновляются вместе с этой весной - и вечно будет жить великий наш очаг Родина, и свет Земли Огней будет доходить до дальних уголков всего мира!
Горит свеча... Наливаются силой артерии моей земли - в Куре и в Араксе, оживают поля и леса, горы и долины, оживает тысячелетняя земля, хранительница памяти многих и многих поколений, встает, разгорается над ней огромная свеча - вечное Солнце. Скоро на бескрайних просторах Миля, Мугани, Ширвана, Карабаха, Гянджабасара и Нахичевани взойдут мириады весенних свечей - весенних цветов. Азербайджан превратится в огромную праздничную кончу.
Девичья башня. Можно сказать, что Девичья башня есть в любой зоне Азербайджана. Девичья башня Ярдымлов расположена очень близко от границы с Южным Азербайджаном, на одном из самых высоких горных хребтов. Когда смотришь издали, она кажется папахой на вершине горы. Такое впечатление, что природа "выполнила заказ" по проекту человека. С восточной стороны крепость обрывается бездонной пропастью, но именно здесь, над пропастью, расположены ворота башни. С остальных трех сторон она окружена крутыми склонами, на которые очень трудно взойти. Только в одном месте, в достаточно высокой части, есть относительно пологое место. Здесь сохранились остатки другой твердыни, выпирающей как волна над скалой, и под ней место, защищенное от снега и дождя, где может поместиться кочевье. В здешних местах его так и называют "кеч" - "кочевье". К крепости ведет только одна тропа. И подняться на нее может практически только человек, имеющий альпинистскую сноровку.
...Мы оставили своих коней метрах в двухстах ниже башни.Выше подниматься верхом было бы крайне опасно. Дома высокогорного ярдымлинского селения Алар были видны внизу, рассыпанные по отрогам гор, вдоль небольшой горной речушки. Там, в этом селе, шла свадьба, и мы были приглашены на нее. Отправив нас в путь, настрого наказали: глянете на башню издали и - назад; даже местные жители не поднимаются и крепости. Но, заметив выбитые на почти вертикальной стене "ступени", размером в ступню, я не смог удержаться. Эти с трудом различимые ступени шли вдоль отвесной кручи и выходили на ту сторону, где была пропасть, в какой-то момент они обрывались и, чтобы пойти дальше, надо было перейти на другие "ступени", опоясывающие гору: единственным выходом было ухватиться за кусты можжевельника, свисающие сверху, и подтянуться. Безопасность человека, который решил подняться здесь вверх в полной мере зависит от надежности этих кустов, обломится ветка или отколется кусок скалы, из которого растет можжевельник, или просто ослабеет и разомкнется рука - тогда, как говорится, костей не соберешь... Если есть у тебя воля, сноровка, не смотри вниз, взбирайся, - только не смотри вниз...
Что и говорить... После того, как преодолеешь все эти препятствия будто попадаешь в ирреальный мир. Здесь, у этой неприступной твердыни, ощущаешь особое дыхание окружающей природы, и будто растворяешься в ней. На пятачке, с сельский хырман, забываешь об этих "адских подтяжках". Здесь растут деревья, густые кустарники. В скале расположена небольшая выемка, из которой вымахал ясень. Местные жители считают, что это углубление когда-то было земляной печью - тендиром, опущенный же в него вертел привился и стал деревом. А старики утверждают, что со дна тендира имелся проход в башню. Трудно сказать. Поразило меня то, что не этой, казалось бы, недосягаемой и необитаемой высоте кругом валяются фаянсовые черепки. Посмотришь вниз, голова кружится. Река Алар отсюда видится тоненькой ниточкой. Знатоки подтверждают мнение местных жителей: отсюда из реки проложен был канал для воды, который вел в крепость.
Трудно подняться сюда, но еще труднее проникнуть в башню, точнее, войти в зияющие рядом проемы - их три. Пытались многие. Некоторые из тех, кто поднялся сюда, не смогли пройти дальше и возвратились назад. Темно, ведет ли дальше дорога, или сразу обрывается?
Может быть, стоит сделать шаг, и тебя затянет бездонная пропасть? Сильный поток воздуха тушит факел. Откуда идет этот поток, куда ведут эти темные "ворота", насколько далеко можно продвинуться - загадка. Возможно, когда-нибудь она будет разгадана.
Легенда. У каждой из Девичьих башен есть своя легенда. Что объединяет их? Убежденность - никогда, ни при каких обстоятельствах не склоняться перед иноземными захватчиками, хранить верность своей любви, беречь свою честь и достоинство - не останется выхода - погибнуть, пожертвовать собой!
Легенда, связанная с крепостью Девичья башня в Ярдымлах, связана и с Ардебилем.
Девушка отвергает все домогательства чужеземного правителя и остается верной своему возлюбленному, хотя и знает, что предстоят испытания. Для своего возлюбленного, для своего "Фархада", она заранее прокладывает в крепость скрытый канал для воды. Когда враг обнаруживает и перерезает его, у нее не остается иного выхода, как бежать; ночью, перековав коня так, чтобы подковы смотрели вспять, она убегает из крепости. Следы подков обманывают врага. Они упускают беглянку. Через некоторое время домогавшийся ее правитель получает письмо: "Твои притязания напрасны! Не ищи меня! Знай, что я замужем!".
Согласно легенде, девушка прошла огромный путь. И достигнув горы Савалан, она послала правителю письмо. Место это получило название "Ардебиль" - буквально: "Знай, что замужем".
Какие исторические события вызвали к жизни эту историю? Кто знает...
Напротив Девичьей башни - на другой вершине, возвышается Башня Юноши, Оглан-галасы, у которой своя легенда, своя история.
Захоронения в кувшинах. Думаю, что ни в одном районе Азербайджана невозможно встретить такое количество подобных захоронений, как в Ярдымлах. В каком бы селе ни копать землю, всюду обнаруживаешь эти красные кувшины, очертаниями напоминающие сердце. Бульдозеры при прокладке дорог или выравнивании стройплощадок, перемалывают эти кувшины с землей. "Аппетит" многих веков опорожнил эти "кувшины" и в них, кроме груды костей, ничего не сохранилось.
... По окончании сельской семилетки, я доучивался в Ярдымлинской поселковой средней школе. Ездил домой по воскресеньям, а в остальные дни жил в интернате при школе, как и ребята из других сельских школ. Я благодарен тем годам за то, что с ранних лет приучился к самостоятельности, познал цену товарищества, проникся чувством локтя, когда делишься последним куском хлеба, понял, как важно прислушаться к другому, понять другого: и еще научился размышлять, думать, - оставаясь наедине с собой, наедине с природой, волей-неволей углубляешься в себя, в свои думы. Общежитие наше располагалось за поселком, на берегу реки. Эта река кормила нас рыбой; на ее берегу прекрасное место отдыха. По ту сторону - лес. Когда наступала весна, наше общежитие оказывалось одиноким островком среди цветущих лугов. Аромат фиалок, цветущих вдоль реки и арыка, текущего с мельницы, проникал во все комнаты. На этом приволье у каждого из нас был свой любимый уголок: глядишь, все куда-то запрятались, замолкли, один сидит на валуне, выступающем из реки, другой примостился под большим ореховым деревом, третий - у старой мельницы, кто-то на опушке подступающей рощи или у родника в лесу, или распластался среди трав, вымахавших в рост человека; книга под головой, другая в руках...
Не было такого места в горах, в лесах, куда бы ни ступила наша нога. Когда я говорил о захоронениях в кувшинах, вспомнилась гора Моран. По затененному склону этой горы проходит трасса Биласувар-Ардебиль. Сейчас она осталась по ту сторону границы. Гору окружают суровые кручи, создавая как бы естественную крепость. Когда-то среди этих гор было расположено поселение Моран. По ту же сторону горы, которая смотрит в сторону Ардебиля, располагался древний город Авараг. Граница проходит через развалины Аварага. От Морана дошли до наших дней легенды, кладбище захоронений в кувшинах, и запечатленные в памяти скал голоса прошлого.
Люди, переселившиеся отсюда, унесли с собой и названия, и в местности Джавад, в современном Сабирабадском районе, они заложили село, назвав его Моран.
Мы, ребятня, любили, перемахнув через гребень, бродить по моранским лесам, куролесить по склонам, косогорам, пропаханным камнепадами, исполосованным осыпями. Подолье, где разбросаны огромные валуны, сошедшие с гор, жители соседнего села Дашкенд называли солончаком, потому что сюда, как магнитом, тянуло стада животных после пастьбы на сочных росистых травах.
Как-то удалось своротить один из этих валунов. Под ним обнаружили оставшиеся с неведомых времен останки человека, ржавый меч, кинжал, черепки посуды.
Хотя и было сообщено в Баку, никто не откликнулся, и мы стали заниматься "археологией" самостоятельно. Какой бы, посильный для нас камень мы ни поднимали, под ним обнаруживали чью-то смерть, "выглядывавшую" из глубин тысячелетий. И никто нам не говорил, никто не объяснял, что это бесценные памятники прошлого, - трогать их нельзя! В скором времени в школе организовали музей, который занимал весь коридор... Чувства, которые обуревали меня в те дни, потом сложились в стихи:
В окружении скал вековых
Предвесенняя радость почиет.
И в кувшинах могильных седых
Человечества младость почиет,
... Что ни камень - завеса веков,
В них кувшины шарами скатились,
В них летящий в грядущее зов,
Вздох последний и миг затаились.
... Спит воитель с щитом и мечом,
И красавица спит с ожерельем.
Но потомку краса нипочем,
О каменьях его сожаленье...
Здесь кипела живая вода,
Здесь вершились печальные тризны
Отстоялась в огнях чистота...
Стала ль чище юдоль этой жизни?..
У могильной тиши я в плену,
Или думы сковали уста мне?
Отошедших к навечному сну
Обняли сердцевидные камни...
Каждый народ должен оберегать память о своих сынах: освящение памятных мест и могил - испытанный веками опыт; освящение помогает там, где бессильна сила, - это лучшая ограда и заслон...
В Ярдымлах также много подобных мест. Их называют или Памятник (например, "Абидарза от "абида" - памятник), или пир - святое место (Баба Пирали) или попросту Очаг (Йолочаг).
Абидарза - восстановлен. Вывеска говорит о том, что это памятник четырнадцатого века. Специалисты связывают его с именем одного из хуруфитских мюридов. Согласно другим предположениям, построен в XII веке.
Значение этих реликвий в истории азербайджанской культуры еще и в том, что они сохранили редкие данные об этих эпохах.
В одном из соседних сел расположен пир, сооруженный из дерева. Мы в детстве любили приходить сюда. Самое таинственное в этом здании было то, что на деревянном чердаке хранились кипы старых книг. Никто их не трогал. Но никто и не интересовался, что это за книги. Многие из этих книг давно погибли, смешались с землей. Когда в тридцатых годах преследовалось употребление арабского письма, на котором тысяча четыреста лет создавалась азербайджанская культура, когда под предлогом борьбы с религиозными пережитками практически перечеркивалось все национальное наследие, люди боялись хранить эту литературу, - все светские книги, произведения классиков были или закопаны в землю или спрятаны и брошены на подобных чердаках. Страх, в котором жили целые народы во времена Сталина, привел к уничтожению не только отдельных людей, но и целых народов, целых культур; один из тягчайших ударов культовской инквизиции пал на народ... В конце сороковых в начале пятидесятых годов было переселено двадцать девять ярдымлинских сел, расположенных вдоль границы; это была новая волна, новое продолжение насилия и репрессий тридцатых годов. Для того, чтобы создать большую нейтральную полосу, был использован вредный лозунг "бесперспективности" горных сел тысячи семей были изгнаны из своего родного дома, из края, где жили их деды и прадеды, и переселены в чахлые, выжженные, кишащие змеями полупустыни Пушкинского, Сальянского, Нефтечалинского, Али-Байрамлинского районов
Сейчас в Ярдымлах восемьдесят четыре населенных пункта, тогда же их было более ста десяти.
Из пережитого. Вместе с академиком Худу Мамедовым, чьи труды и личность высоко чту (его нет уже с нами) и кандидатом физико-математических наук Бахманом Султанлы мы поднялись в горы, напротив древнего горного селения Деман. В низине, расположенной между нами и Деманом, видны аккуратные строения заставы. Села уже не было, вернее село Деман стояло как и сорок лет тому назад, но теперь оно совершенно обезлюдело. Ниже места, где мы стояли, несколько человек сидело у родника, расстелив на траве скатерть. Позже мы познакомились с ними. Они приехали из Али-Байрамлов. В свое время они переехали из этого села. Каждый год они приезжают сюда на пять-десять дней во время отпуска; поставят палатку напротив своего отчего дома, посмотрят на родные места, погрустят при виде безлюдности своего родного села, подышат родным воздухом...
Дорога, идущая в направлении Савалана, проходит через Деман. С гор открывается удивительная панорама этого богатого края, - панорама, от которой испытываешь острую боль. Посевные площади этого большого края теперь расположены по ту сторону колючей проволоки. От древних водяных мельниц, расположенных по эту сторону границы, осталась лишь груда камней.
Деман стоит напротив Савалана.
Я неоднократно бывал здесь, и каждый раз в сердце моем начинался неизменный диалог с Саваланом.
Вновь брожу я среди маковых полей, поднявшихся выше колена, вновь смотрю на вершину горы, которую как будто срезали ножом, ниже белеют полосы вечных снегов.
Нет числа легендам, освящающим Савалан, Суболан, суб-алан... Аксакал наших гор, дающий плодородие, живительную влагу равнинам нашей родины, питает и наш дух, питает нашу мысль...
Возможно, освящение Савалана, преклонение перед ним связано с именем Зороастра, который прежде чем проповедовать идеи огнепоклонничества, десять лет обретался на этой горе.
Беседа с 3ороастром. О вещий человек! Я вижу тебя стоящим у Савалана, из глубокого далека, за далью почти трех тысячелетий, ты взираешь на мир и пламенное сердце твое жаждет великих дел, великих слов, великой борьбы. В очах твоих пылает огонь солнца, в душе твоей - прозрение смысла бытия! Ты только недавно завершил десятилетнее добровольное затворничество, разлуку с миром, десятилетнюю непрерывную внутреннюю схватку, очищавшую и воспитывающую твой ум, твой дух, твое тело... В лоне прекрасной природы Савалана, в пещере, как огромный глаз, смотрящей в мир, где искал ты тайны сотворенного и творения, ты стал "пчелой медоносной" с вершины горы обращал ты взор на необъятное отечество, ощущая необходимость к про стертым к тебе рукам, но прежде чем вернуться к народу, слиться с ним, вочеловечиться", ты размышлял о предстоящей стезе своей...
И ты рвешься к борьбе! Ты спешишь равно причастить людей к благам мира, свету, мудрости!
Сердце твое исполнено надежды! Ты "любишь людей" и ты веруешь в их возрождение, в преображение мира, в торжество добра!
Десять лет тому назад ты увидел мир в смуте и хаосе. Распалась связь времен, разрушился порядок вещей. Перекосились весы справедливости. Человек забыл человеческое достоинство. Разум в тисках. Попранная красота. Свет Ормузда оказался в руках слуг Ахримана. Все дороги вели в пропасть мрака. Зло повсеместно шло в поход...
Бесконечные войны, сотрясающие страны, делающие человека врагом человека, кровь, текущая рекой.
И произвол сильных мира сего, страсть истребления и разрушения. Жажда мирового владычества. Земля - как маслобойка. Бушующие потоком полчища. Крушение святынь. Обездоленный народ...
Ты узрел, что все беды происходят от зла. Человек поддался наущению дьявола. Он предал себя. Он стал врагом природы, создавшей его. И природа мстит ему. Ты убедился в праведном и суровом возмездии природы. Она отбирает свет из сердца человека, гасит в нем солнце любви...
"Я не могу оставаться там, где уже не способен любить!".
Ты узрел, что "сегодня правят мелкие людишки", он внушают народу покорность, смирение, подстрекают открывать врата злу...
Ты узрел, что в обществе нет места добрым., умным, мужественным: "О, праведные, искренние люди, открытые душой, держите в тайне свою глубину. Ибо ныне время лицемерных людей!".
Ты узрел, что власть ополчилась против народа: "Государство - самый хищный из всех зверей. Оно лжет без зазрения совести!".
Ты узрел, что государство выдает себя за выразителя народных чаяний, радетеля народных интересов: "Я, Государство, и есть сам народ". "Ложь!" воскликнул ты. Ты узрел, что истину похитили у народа и заточили в темницу. Истина потеряла свою истинность.
Ты узрел, что так больше невмоготу. Ты и не страдал жаждой власти и богатства, суетные радости не тешили тебя: Радость требует бесконечности, глубокой, глубокой бесконечности!".
И ты узрел, что мир больше не может оставаться таким! Человека надо возвратить к самому себе, надо разбудить свет его сердца, его самосознание, заставить его поверить в свое величие, в силу добра, справедливости, надо возвратить его назад, отвратить от пропасти.
Ты узрел, что наиболее унижен именно твой народ! Со всех сторон на него щерят зубы. Надо отразить зло. Нести свет в царство тьмы. Заворожить, заколдовать мрак. На языке, внятном самому мраку!
И потому ты удалился в горы. Чтобы отточить меч свой и разум свой! Посеять в мире здравые семена и ждать первых всходов!
Через три тысячелетия те, кто считает зазорным говорить на родном языке, забывшие о духе своих предков и, тем не менее, считающие себя азербайджанцами, прочтут эти строки и раздраженно скривят губы: "Авеста" написана на дарийском языке, какое отношение ока имеет к Азербайджану?"
Мол, ежели все определяется языком, какое отношение имеют они к Азербайджану к к азербайджанскому народу?!
О, исчадие отечества! Через два тысячелетия после Зороастра и великий Низами в родной Гяндже мысля по-тюркски, внимая родному языку на пиру и на миру, слагал бессмертные строки на языке правящих...
На каком бы языке ни писали личности, подобные Зороастру и Низами, думали они о судьбах всего мира.
"Я люблю тех людей, которые подобны редким тяжелым каплям, которые срываются с черных туч. Они вестники, они падают на землю, чтобы сообщить вскоре ударит молния, прогремит гром - они погибают, сообщив весть. Смотрите, я вестник! Я - тяжелая капля, упавшая с тучи!".
Ты спустился с Савалана к людям, как сеятель выходит в поле: "Настало время сеять семена самых высоких надежд человека. Пока плодородна земля. Но грядет время, земля оскудеет и уже не сможет взрастить ни единого древа.
... Тогда мир умалится и его заполнят люди, все вокруг сделавшие мелким... Последние люди говорят: "Мы обрели счастье". Нет уже ни бедного, ни богатого: и тот, и другой подневольны. Где теперь тот, кто хочет править, где тот, кто хочет подчиняться? И те, и другие в кабале. Стадо без пастыря".
"... Рука руку моет", "Все должно быть взаимно", "Ради своей выгоды они поступятся всем...".
Ты пришел как проповедник, способный открыть человеку избавление от этих бедствий. Ты пришел с верой в человека, в его разум: "Несчастные, о люди, в каждом камне таится изваяние". Ты пришел с жаждой вдохнуть жизнь в эти камни, как мыслитель-преобразователь.
... Братья мои, уберите этих правителей и этих мелких: людишек, они самая большая опасность для настоящих людей.
... Братья мои, есть ли у вас дерзание? Искренни ли вы? Не могут быть дерзновенными холодные духом, кривые, слепые, пьяные. Для того чтобы быть бесстрашным, надо познать, но и преодолеть страх. Гордо смотреть в бездну...
... Пусть рухнет все, чему надлежит быть сокруженным, нашими истинами: сколько зданий надлежит нам построить и ждут нас!
...Самые близкие ваши наперсники - ваше деяние и ваша воля. Не вмешивайте в свои дела постороннего!
... Уподобьтесь ветрам, срывающимся с гор. Они заставят сотрясаться моря!".
Так началась твоя трудная борьба за то, чтобы сделать человека настоящим человеком. В "чтении и письме" увидел ты путь, с помощью которого можно озарить умы светом.
Я стою напротив Савалана, и мне кажется твой голое твой клич, двадцать семь веков тому назад слившийся здесь с воздухом, водой, камнями этой горы, вновь звучит, вновь реет над моей головой, мои губы вновь повторяют твои строки, написанные кровью.
Горит свеча, и вспоминается мне, как в Москве провели мы предпраздничный вечер. VII Всесоюзная конференция молодых писателей совпала с Новрузом... Традиционную праздничную хончу мы сымпровизировали в гостинице "Юность". В тот вечер наш гостиничный номер заманил едва ли не всех участников конференции. Всем хотелось посидеть у нашего необыкновенного стола, у горящих свечей. Свет свечей объединял в этот вечер представителей многих народов, делал их ближе, роднее.
В те же дни мы были гостями азербайджанских студентов, обучающихся в Москве. В ресторане были потушены все огни. Под звуки увертюры "Кероглы" зажглись свечи, и в этом свете прекрасные лица сидящих за столом, казалось, проступили сквозь пелену воспоминаний, из нашей древней памяти. Рядом друг с другом сидели сегодняшние Бану-Чичеки, Нигяры, Бейреки... В этот снежный московский вечер особую теплоту излучали зеленая феерия сэмэни, алые гвоздики, как напоминание о родном азербайджанском крае.
Наверно, если какому-нибудь азербайджанцу доведется встретить Новруз в космосе, ему понадобится блюдце с сэмэни и горящая свеча.
Свеча горит... Видно, как между городскими "небоскребами" в нескольких местах разожгли костры, и дети прыгают через них, с традиционными возгласами: "Агырлыгым-бугурлугум", то есть прочь хвороба-худоба с меня. Малыши прямо на бетонных балконах жгут бумагу, лишь бы был огонь, лишь бы в нем сгорело все дурное.
Наступает весна, и ее празднество окрыляет нас не только днем сегодняшним, но и памятью о прошлом. В селах наших к этому празднику готовятся за месяц. Белятся стены домов, моются ковры, протираются оконные стекла не задерживали первые весенние лучи, родственники одаривают друг друга, посылают поздравления детям, которые оказались в это время далеко от дома. Аксакалы обходят дом за домом, чтобы узнать самочувствие людей, кто в чем нуждается, кому требуется помощь, благословляют всех. В этот день поссорившиеся должны помириться, в этот день все должны протянуть руку помощи слабым, немощным, бедным. Beсенний праздник Новруз становится апофеозом человечности, благородства, милосердия - праздник придает жизни особый смысл, наполняет ее особой одухотворенностью, особой значимостью.
Весна всем от мала до велика приносит радость. В вечер наступления праздника горят костры, языки огня поднимаются в небо. Лицо мое помнит нечаянную "ласку" этого огня, и рубец, оставленный им, будит сладость и горечь воспоминаний. В этот вечер загадывают желания, "подслушивают" свою судьбу, устраивают розыгрыши, веселятся - за всем этим нравственный и психологический опыт народа, накопленный в течение многих тысячелетий. Нет никаких оснований считать этот праздник и сопровождающие его ритуалы религиозными.
По народному поверью, в вечер накануне праздника, когда природа обновляется, ветки плакучих ив достигают земли, воды очищаются, - купание в этой очищенной "священной" воде приносит человеку счастье. Это поверье поднимало нас засветло и мы устремлялись к рекам, речушкам и родникам. Потом в селе начинались разговоры, шло выяснение: кто искупался первым в ледяном воде, кто первым искупал свою лошадь? Помню эти купания - вода обжигала как огонь, перехватывало дыхание. Потом уже верхом, на лошади мы встречали весенний день, первые весенние лучи, и наши кони блестели на солнце, испарялась вода, которой они мылись, таяла роса на траве. И в нас происходило пробуждение, будто скололи наледь с души и раскрепостили ее. В огне сгорели наши горести и болячки, "священная" вода очистила нас, и мы вступали в весну как заново родившиеся.
Вот глубинная мудрость праздника весны!
Горит свеча... Маленькое пламя разрастается и видится мне полыхающий на моей родине огонь войн, который проносился над ней многие и многие века. Народ многое преодолел и возжигает в честь этого маленькие свечи. Свет, весна, добро, благородство. Эти понятия каждый мой сонародник впитывает с молоком матери, живут в его крови, в его представлениях о мире.
Если для древнего человека хранение огня было основной заботой, первоосновой, жизни, то сейчас слова огонь - очаг стоят в одном ряду с такими словами как Родина, Отечество, - они нераздельны, Родину мы называем родным очагом, мы относимся к ней как к источнику света, как источнику бессмертия. Человеку кажется, что пока горят эти свечи, пока во дворах полыхают костры, пока бушуют весенние потоки - наш дух и наши чувства обновляются вместе с этой весной - и вечно будет жить великий наш очаг Родина, и свет Земли Огней будет доходить до дальних уголков всего мира!
Горит свеча... Наливаются силой артерии моей земли - в Куре и в Араксе, оживают поля и леса, горы и долины, оживает тысячелетняя земля, хранительница памяти многих и многих поколений, встает, разгорается над ней огромная свеча - вечное Солнце. Скоро на бескрайних просторах Миля, Мугани, Ширвана, Карабаха, Гянджабасара и Нахичевани взойдут мириады весенних свечей - весенних цветов. Азербайджан превратится в огромную праздничную кончу.
Девичья башня. Можно сказать, что Девичья башня есть в любой зоне Азербайджана. Девичья башня Ярдымлов расположена очень близко от границы с Южным Азербайджаном, на одном из самых высоких горных хребтов. Когда смотришь издали, она кажется папахой на вершине горы. Такое впечатление, что природа "выполнила заказ" по проекту человека. С восточной стороны крепость обрывается бездонной пропастью, но именно здесь, над пропастью, расположены ворота башни. С остальных трех сторон она окружена крутыми склонами, на которые очень трудно взойти. Только в одном месте, в достаточно высокой части, есть относительно пологое место. Здесь сохранились остатки другой твердыни, выпирающей как волна над скалой, и под ней место, защищенное от снега и дождя, где может поместиться кочевье. В здешних местах его так и называют "кеч" - "кочевье". К крепости ведет только одна тропа. И подняться на нее может практически только человек, имеющий альпинистскую сноровку.
...Мы оставили своих коней метрах в двухстах ниже башни.Выше подниматься верхом было бы крайне опасно. Дома высокогорного ярдымлинского селения Алар были видны внизу, рассыпанные по отрогам гор, вдоль небольшой горной речушки. Там, в этом селе, шла свадьба, и мы были приглашены на нее. Отправив нас в путь, настрого наказали: глянете на башню издали и - назад; даже местные жители не поднимаются и крепости. Но, заметив выбитые на почти вертикальной стене "ступени", размером в ступню, я не смог удержаться. Эти с трудом различимые ступени шли вдоль отвесной кручи и выходили на ту сторону, где была пропасть, в какой-то момент они обрывались и, чтобы пойти дальше, надо было перейти на другие "ступени", опоясывающие гору: единственным выходом было ухватиться за кусты можжевельника, свисающие сверху, и подтянуться. Безопасность человека, который решил подняться здесь вверх в полной мере зависит от надежности этих кустов, обломится ветка или отколется кусок скалы, из которого растет можжевельник, или просто ослабеет и разомкнется рука - тогда, как говорится, костей не соберешь... Если есть у тебя воля, сноровка, не смотри вниз, взбирайся, - только не смотри вниз...
Что и говорить... После того, как преодолеешь все эти препятствия будто попадаешь в ирреальный мир. Здесь, у этой неприступной твердыни, ощущаешь особое дыхание окружающей природы, и будто растворяешься в ней. На пятачке, с сельский хырман, забываешь об этих "адских подтяжках". Здесь растут деревья, густые кустарники. В скале расположена небольшая выемка, из которой вымахал ясень. Местные жители считают, что это углубление когда-то было земляной печью - тендиром, опущенный же в него вертел привился и стал деревом. А старики утверждают, что со дна тендира имелся проход в башню. Трудно сказать. Поразило меня то, что не этой, казалось бы, недосягаемой и необитаемой высоте кругом валяются фаянсовые черепки. Посмотришь вниз, голова кружится. Река Алар отсюда видится тоненькой ниточкой. Знатоки подтверждают мнение местных жителей: отсюда из реки проложен был канал для воды, который вел в крепость.
Трудно подняться сюда, но еще труднее проникнуть в башню, точнее, войти в зияющие рядом проемы - их три. Пытались многие. Некоторые из тех, кто поднялся сюда, не смогли пройти дальше и возвратились назад. Темно, ведет ли дальше дорога, или сразу обрывается?
Может быть, стоит сделать шаг, и тебя затянет бездонная пропасть? Сильный поток воздуха тушит факел. Откуда идет этот поток, куда ведут эти темные "ворота", насколько далеко можно продвинуться - загадка. Возможно, когда-нибудь она будет разгадана.
Легенда. У каждой из Девичьих башен есть своя легенда. Что объединяет их? Убежденность - никогда, ни при каких обстоятельствах не склоняться перед иноземными захватчиками, хранить верность своей любви, беречь свою честь и достоинство - не останется выхода - погибнуть, пожертвовать собой!
Легенда, связанная с крепостью Девичья башня в Ярдымлах, связана и с Ардебилем.
Девушка отвергает все домогательства чужеземного правителя и остается верной своему возлюбленному, хотя и знает, что предстоят испытания. Для своего возлюбленного, для своего "Фархада", она заранее прокладывает в крепость скрытый канал для воды. Когда враг обнаруживает и перерезает его, у нее не остается иного выхода, как бежать; ночью, перековав коня так, чтобы подковы смотрели вспять, она убегает из крепости. Следы подков обманывают врага. Они упускают беглянку. Через некоторое время домогавшийся ее правитель получает письмо: "Твои притязания напрасны! Не ищи меня! Знай, что я замужем!".
Согласно легенде, девушка прошла огромный путь. И достигнув горы Савалан, она послала правителю письмо. Место это получило название "Ардебиль" - буквально: "Знай, что замужем".
Какие исторические события вызвали к жизни эту историю? Кто знает...
Напротив Девичьей башни - на другой вершине, возвышается Башня Юноши, Оглан-галасы, у которой своя легенда, своя история.
Захоронения в кувшинах. Думаю, что ни в одном районе Азербайджана невозможно встретить такое количество подобных захоронений, как в Ярдымлах. В каком бы селе ни копать землю, всюду обнаруживаешь эти красные кувшины, очертаниями напоминающие сердце. Бульдозеры при прокладке дорог или выравнивании стройплощадок, перемалывают эти кувшины с землей. "Аппетит" многих веков опорожнил эти "кувшины" и в них, кроме груды костей, ничего не сохранилось.
... По окончании сельской семилетки, я доучивался в Ярдымлинской поселковой средней школе. Ездил домой по воскресеньям, а в остальные дни жил в интернате при школе, как и ребята из других сельских школ. Я благодарен тем годам за то, что с ранних лет приучился к самостоятельности, познал цену товарищества, проникся чувством локтя, когда делишься последним куском хлеба, понял, как важно прислушаться к другому, понять другого: и еще научился размышлять, думать, - оставаясь наедине с собой, наедине с природой, волей-неволей углубляешься в себя, в свои думы. Общежитие наше располагалось за поселком, на берегу реки. Эта река кормила нас рыбой; на ее берегу прекрасное место отдыха. По ту сторону - лес. Когда наступала весна, наше общежитие оказывалось одиноким островком среди цветущих лугов. Аромат фиалок, цветущих вдоль реки и арыка, текущего с мельницы, проникал во все комнаты. На этом приволье у каждого из нас был свой любимый уголок: глядишь, все куда-то запрятались, замолкли, один сидит на валуне, выступающем из реки, другой примостился под большим ореховым деревом, третий - у старой мельницы, кто-то на опушке подступающей рощи или у родника в лесу, или распластался среди трав, вымахавших в рост человека; книга под головой, другая в руках...
Не было такого места в горах, в лесах, куда бы ни ступила наша нога. Когда я говорил о захоронениях в кувшинах, вспомнилась гора Моран. По затененному склону этой горы проходит трасса Биласувар-Ардебиль. Сейчас она осталась по ту сторону границы. Гору окружают суровые кручи, создавая как бы естественную крепость. Когда-то среди этих гор было расположено поселение Моран. По ту же сторону горы, которая смотрит в сторону Ардебиля, располагался древний город Авараг. Граница проходит через развалины Аварага. От Морана дошли до наших дней легенды, кладбище захоронений в кувшинах, и запечатленные в памяти скал голоса прошлого.
Люди, переселившиеся отсюда, унесли с собой и названия, и в местности Джавад, в современном Сабирабадском районе, они заложили село, назвав его Моран.
Мы, ребятня, любили, перемахнув через гребень, бродить по моранским лесам, куролесить по склонам, косогорам, пропаханным камнепадами, исполосованным осыпями. Подолье, где разбросаны огромные валуны, сошедшие с гор, жители соседнего села Дашкенд называли солончаком, потому что сюда, как магнитом, тянуло стада животных после пастьбы на сочных росистых травах.
Как-то удалось своротить один из этих валунов. Под ним обнаружили оставшиеся с неведомых времен останки человека, ржавый меч, кинжал, черепки посуды.
Хотя и было сообщено в Баку, никто не откликнулся, и мы стали заниматься "археологией" самостоятельно. Какой бы, посильный для нас камень мы ни поднимали, под ним обнаруживали чью-то смерть, "выглядывавшую" из глубин тысячелетий. И никто нам не говорил, никто не объяснял, что это бесценные памятники прошлого, - трогать их нельзя! В скором времени в школе организовали музей, который занимал весь коридор... Чувства, которые обуревали меня в те дни, потом сложились в стихи:
В окружении скал вековых
Предвесенняя радость почиет.
И в кувшинах могильных седых
Человечества младость почиет,
... Что ни камень - завеса веков,
В них кувшины шарами скатились,
В них летящий в грядущее зов,
Вздох последний и миг затаились.
... Спит воитель с щитом и мечом,
И красавица спит с ожерельем.
Но потомку краса нипочем,
О каменьях его сожаленье...
Здесь кипела живая вода,
Здесь вершились печальные тризны
Отстоялась в огнях чистота...
Стала ль чище юдоль этой жизни?..
У могильной тиши я в плену,
Или думы сковали уста мне?
Отошедших к навечному сну
Обняли сердцевидные камни...
Каждый народ должен оберегать память о своих сынах: освящение памятных мест и могил - испытанный веками опыт; освящение помогает там, где бессильна сила, - это лучшая ограда и заслон...
В Ярдымлах также много подобных мест. Их называют или Памятник (например, "Абидарза от "абида" - памятник), или пир - святое место (Баба Пирали) или попросту Очаг (Йолочаг).
Абидарза - восстановлен. Вывеска говорит о том, что это памятник четырнадцатого века. Специалисты связывают его с именем одного из хуруфитских мюридов. Согласно другим предположениям, построен в XII веке.
Значение этих реликвий в истории азербайджанской культуры еще и в том, что они сохранили редкие данные об этих эпохах.
В одном из соседних сел расположен пир, сооруженный из дерева. Мы в детстве любили приходить сюда. Самое таинственное в этом здании было то, что на деревянном чердаке хранились кипы старых книг. Никто их не трогал. Но никто и не интересовался, что это за книги. Многие из этих книг давно погибли, смешались с землей. Когда в тридцатых годах преследовалось употребление арабского письма, на котором тысяча четыреста лет создавалась азербайджанская культура, когда под предлогом борьбы с религиозными пережитками практически перечеркивалось все национальное наследие, люди боялись хранить эту литературу, - все светские книги, произведения классиков были или закопаны в землю или спрятаны и брошены на подобных чердаках. Страх, в котором жили целые народы во времена Сталина, привел к уничтожению не только отдельных людей, но и целых народов, целых культур; один из тягчайших ударов культовской инквизиции пал на народ... В конце сороковых в начале пятидесятых годов было переселено двадцать девять ярдымлинских сел, расположенных вдоль границы; это была новая волна, новое продолжение насилия и репрессий тридцатых годов. Для того, чтобы создать большую нейтральную полосу, был использован вредный лозунг "бесперспективности" горных сел тысячи семей были изгнаны из своего родного дома, из края, где жили их деды и прадеды, и переселены в чахлые, выжженные, кишащие змеями полупустыни Пушкинского, Сальянского, Нефтечалинского, Али-Байрамлинского районов
Сейчас в Ярдымлах восемьдесят четыре населенных пункта, тогда же их было более ста десяти.
Из пережитого. Вместе с академиком Худу Мамедовым, чьи труды и личность высоко чту (его нет уже с нами) и кандидатом физико-математических наук Бахманом Султанлы мы поднялись в горы, напротив древнего горного селения Деман. В низине, расположенной между нами и Деманом, видны аккуратные строения заставы. Села уже не было, вернее село Деман стояло как и сорок лет тому назад, но теперь оно совершенно обезлюдело. Ниже места, где мы стояли, несколько человек сидело у родника, расстелив на траве скатерть. Позже мы познакомились с ними. Они приехали из Али-Байрамлов. В свое время они переехали из этого села. Каждый год они приезжают сюда на пять-десять дней во время отпуска; поставят палатку напротив своего отчего дома, посмотрят на родные места, погрустят при виде безлюдности своего родного села, подышат родным воздухом...
Дорога, идущая в направлении Савалана, проходит через Деман. С гор открывается удивительная панорама этого богатого края, - панорама, от которой испытываешь острую боль. Посевные площади этого большого края теперь расположены по ту сторону колючей проволоки. От древних водяных мельниц, расположенных по эту сторону границы, осталась лишь груда камней.
Деман стоит напротив Савалана.
Я неоднократно бывал здесь, и каждый раз в сердце моем начинался неизменный диалог с Саваланом.
Вновь брожу я среди маковых полей, поднявшихся выше колена, вновь смотрю на вершину горы, которую как будто срезали ножом, ниже белеют полосы вечных снегов.
Нет числа легендам, освящающим Савалан, Суболан, суб-алан... Аксакал наших гор, дающий плодородие, живительную влагу равнинам нашей родины, питает и наш дух, питает нашу мысль...
Возможно, освящение Савалана, преклонение перед ним связано с именем Зороастра, который прежде чем проповедовать идеи огнепоклонничества, десять лет обретался на этой горе.
Беседа с 3ороастром. О вещий человек! Я вижу тебя стоящим у Савалана, из глубокого далека, за далью почти трех тысячелетий, ты взираешь на мир и пламенное сердце твое жаждет великих дел, великих слов, великой борьбы. В очах твоих пылает огонь солнца, в душе твоей - прозрение смысла бытия! Ты только недавно завершил десятилетнее добровольное затворничество, разлуку с миром, десятилетнюю непрерывную внутреннюю схватку, очищавшую и воспитывающую твой ум, твой дух, твое тело... В лоне прекрасной природы Савалана, в пещере, как огромный глаз, смотрящей в мир, где искал ты тайны сотворенного и творения, ты стал "пчелой медоносной" с вершины горы обращал ты взор на необъятное отечество, ощущая необходимость к про стертым к тебе рукам, но прежде чем вернуться к народу, слиться с ним, вочеловечиться", ты размышлял о предстоящей стезе своей...
И ты рвешься к борьбе! Ты спешишь равно причастить людей к благам мира, свету, мудрости!
Сердце твое исполнено надежды! Ты "любишь людей" и ты веруешь в их возрождение, в преображение мира, в торжество добра!
Десять лет тому назад ты увидел мир в смуте и хаосе. Распалась связь времен, разрушился порядок вещей. Перекосились весы справедливости. Человек забыл человеческое достоинство. Разум в тисках. Попранная красота. Свет Ормузда оказался в руках слуг Ахримана. Все дороги вели в пропасть мрака. Зло повсеместно шло в поход...
Бесконечные войны, сотрясающие страны, делающие человека врагом человека, кровь, текущая рекой.
И произвол сильных мира сего, страсть истребления и разрушения. Жажда мирового владычества. Земля - как маслобойка. Бушующие потоком полчища. Крушение святынь. Обездоленный народ...
Ты узрел, что все беды происходят от зла. Человек поддался наущению дьявола. Он предал себя. Он стал врагом природы, создавшей его. И природа мстит ему. Ты убедился в праведном и суровом возмездии природы. Она отбирает свет из сердца человека, гасит в нем солнце любви...
"Я не могу оставаться там, где уже не способен любить!".
Ты узрел, что "сегодня правят мелкие людишки", он внушают народу покорность, смирение, подстрекают открывать врата злу...
Ты узрел, что в обществе нет места добрым., умным, мужественным: "О, праведные, искренние люди, открытые душой, держите в тайне свою глубину. Ибо ныне время лицемерных людей!".
Ты узрел, что власть ополчилась против народа: "Государство - самый хищный из всех зверей. Оно лжет без зазрения совести!".
Ты узрел, что государство выдает себя за выразителя народных чаяний, радетеля народных интересов: "Я, Государство, и есть сам народ". "Ложь!" воскликнул ты. Ты узрел, что истину похитили у народа и заточили в темницу. Истина потеряла свою истинность.
Ты узрел, что так больше невмоготу. Ты и не страдал жаждой власти и богатства, суетные радости не тешили тебя: Радость требует бесконечности, глубокой, глубокой бесконечности!".
И ты узрел, что мир больше не может оставаться таким! Человека надо возвратить к самому себе, надо разбудить свет его сердца, его самосознание, заставить его поверить в свое величие, в силу добра, справедливости, надо возвратить его назад, отвратить от пропасти.
Ты узрел, что наиболее унижен именно твой народ! Со всех сторон на него щерят зубы. Надо отразить зло. Нести свет в царство тьмы. Заворожить, заколдовать мрак. На языке, внятном самому мраку!
И потому ты удалился в горы. Чтобы отточить меч свой и разум свой! Посеять в мире здравые семена и ждать первых всходов!
Через три тысячелетия те, кто считает зазорным говорить на родном языке, забывшие о духе своих предков и, тем не менее, считающие себя азербайджанцами, прочтут эти строки и раздраженно скривят губы: "Авеста" написана на дарийском языке, какое отношение ока имеет к Азербайджану?"
Мол, ежели все определяется языком, какое отношение имеют они к Азербайджану к к азербайджанскому народу?!
О, исчадие отечества! Через два тысячелетия после Зороастра и великий Низами в родной Гяндже мысля по-тюркски, внимая родному языку на пиру и на миру, слагал бессмертные строки на языке правящих...
На каком бы языке ни писали личности, подобные Зороастру и Низами, думали они о судьбах всего мира.
"Я люблю тех людей, которые подобны редким тяжелым каплям, которые срываются с черных туч. Они вестники, они падают на землю, чтобы сообщить вскоре ударит молния, прогремит гром - они погибают, сообщив весть. Смотрите, я вестник! Я - тяжелая капля, упавшая с тучи!".
Ты спустился с Савалана к людям, как сеятель выходит в поле: "Настало время сеять семена самых высоких надежд человека. Пока плодородна земля. Но грядет время, земля оскудеет и уже не сможет взрастить ни единого древа.
... Тогда мир умалится и его заполнят люди, все вокруг сделавшие мелким... Последние люди говорят: "Мы обрели счастье". Нет уже ни бедного, ни богатого: и тот, и другой подневольны. Где теперь тот, кто хочет править, где тот, кто хочет подчиняться? И те, и другие в кабале. Стадо без пастыря".
"... Рука руку моет", "Все должно быть взаимно", "Ради своей выгоды они поступятся всем...".
Ты пришел как проповедник, способный открыть человеку избавление от этих бедствий. Ты пришел с верой в человека, в его разум: "Несчастные, о люди, в каждом камне таится изваяние". Ты пришел с жаждой вдохнуть жизнь в эти камни, как мыслитель-преобразователь.
... Братья мои, уберите этих правителей и этих мелких: людишек, они самая большая опасность для настоящих людей.
... Братья мои, есть ли у вас дерзание? Искренни ли вы? Не могут быть дерзновенными холодные духом, кривые, слепые, пьяные. Для того чтобы быть бесстрашным, надо познать, но и преодолеть страх. Гордо смотреть в бездну...
... Пусть рухнет все, чему надлежит быть сокруженным, нашими истинами: сколько зданий надлежит нам построить и ждут нас!
...Самые близкие ваши наперсники - ваше деяние и ваша воля. Не вмешивайте в свои дела постороннего!
... Уподобьтесь ветрам, срывающимся с гор. Они заставят сотрясаться моря!".
Так началась твоя трудная борьба за то, чтобы сделать человека настоящим человеком. В "чтении и письме" увидел ты путь, с помощью которого можно озарить умы светом.
Я стою напротив Савалана, и мне кажется твой голое твой клич, двадцать семь веков тому назад слившийся здесь с воздухом, водой, камнями этой горы, вновь звучит, вновь реет над моей головой, мои губы вновь повторяют твои строки, написанные кровью.