Рюмин Руслан. Заветное желание

   В распределении ключевых должностей тоже было не всё в порядке. Обязанности главного жреца архидемон возложил на наиболее толкового колдуна из гарров, но заменить Деймоса по эффективности жертвоприношений он, увы, не мог. Администрацию на Горнагаре и в окрестностях пришлось передать Императору, который и без того еженедельно был вынужден выходить на связь с Грамбом, когда вопросы тамошнего управления требовали его слова.
   Архидемон полагал, что его тело не может физически устать. Но в каком-то смысле он всё же устал от бесконечной беготни, суеты, неумолкающих вызовов шара Эха Тьмы, тупости и разгильдяйства подчиненных. Пришлось срубить немало бестолковых голов, прежде чем на должностях появились хоть что-то соображающие индивиды.
   Когда дела были улажены, Аргаррон вернулся к себе и узрел на своей кровати Офелию, призывно на него смотрящую. После ее воздушного поцелуя Аргаррону захотелось взвыть, но он сдержался.
   — Может, потом? — спросил он. — Я вымотался, как не знаю кто.
   Офелия, как обычно, когда ее что-то не устраивало, надула губки и укоризненно посмотрела на могучего архидемона.
   — Может, Асмургаррона позовем? — спросила она, улыбнувшись. — Втроем веселее будет.
   — Зови. — Архидемон взмахнул рукой. — Устроим старую добрую оргию на троих.
   — Я здесь уже, — сказал Асмургаррон, висящий на потолке, обвив хвостом какую-то балку. — Но, прежде чем наша общая любовь увлечет нас своими ласками, надо кое-что обсудить.
   — Я весь внимание. — Аргаррон сбросил с себя латы и сел на кровать. Офелия довольно пискнула и сползла на пол перед Аргарроном, завладев его плотью.
   — Ты собираешься снова стать богом-претендентом. — Асмургаррон свалился на пол и подошел к кровати. — А что получу я, в случае если ты приобретешь власть?
   — Ах вот оно что… — Аргаррон старался выглядеть невозмутимым, но стараниями суккуба это было очень и очень трудно. — Прейскурант. — Он сделал паузу. — Хорошо, подойдем с другой стороны. Что бы ты сам хотел?
   На морде, жутко сочетавшей в себе черты гуманоида и насекомого, отобразилось что-то вроде усмешки.
   — Ее, — сказал демон, протянув руку и положив ее на голову занятой Офелии.
   Аргаррону потребовалось двойное усилие, чтобы сохранить внешнее спокойствие: во-первых, ему не давали покоя язык, губы и зубки Офелии, а во-вторых, от гнева на Асмургаррона у него перехватило горло.
   Он совладал с собой и расслабил мышцы гортани, после чего переспросил, надеясь на то, что ослышался:
   — Ее? Офелию?
   — Именно. — Руки демона алчно прошлись вдоль тела суккуба. — Согласись, ей со мной лучше, чем с тобой, хоть ты и могущественнее меня.
   — Ах ты!.. — выдохнул Аргаррон. — Да я…
   — Ну, не хочешь — как хочешь. — Асмургаррон немного отполз, но хвост с ядовитым жалом на конце поигрывал с телом демонессы, поглаживая то талию, то бок, заходя на грудь. — Только тогда не советую поворачиваться ко мне спиной, Аргаррон.
   Архидемон задумался, потом протянул руку вниз и приподнял лицо Офелии, держа его за подбородок.
   — А что ты сама скажешь? — спросил он.
   Офелия отпустила плоть Аргаррона и подняла взгляд.
   — Ты спрашиваешь моего мнения? Но почему? Ты же вызвал меня…
   Аргаррон молча смотрел на нее, ожидая ответа.
   Демонесса задумалась. Для планов Аргаррона было бы лучше, чтобы Асмургаррон стал преданным, а значит, она должна быть обещана именно этому демону. Но Аргаррон, став богом-претендентом, может в таком случае отнестись к ней самой, как к простому инструменту и покинуть ее на этом плане бытия, а то и вернуть в преисподнюю.
   — А я не буду выбирать, — сказала суккуб. — Мне кого-то одного из вас будет мало в любом случае. Аргаррон мне больше нравится внешне, а секс с тобой, Асмур, несет в себе массу экзотики, учитывая твои формы во всех местах: — Она игриво подмигнула сначала одному, потом второму. — А теперь не начнем ли мы?
   — Действительно, — сказал Аргаррон, потом повернулся к Асмургаррону. — Как ты думаешь, неужели на нас обоих не хватит добычи, когда этот мир будет лежать у наших ног? Кроме того, ни один из нас и вправду не способен удовлетворить нашу общую любовь самостоятельно.
   — Поглядим. — Демон снова подошел поближе и тоже прижался телом к демонессе. — Хорошо, обсудим потом, когда будет более ясное будущее.
   Тем, кто имел несчастье поселиться в соседних с Аргарроном покоях, всю ночь мешали спать рыки демонов и похотливое визжание суккуба. Судя по треску, который раздался уже ближе к рассвету, эта троица в порыве страсти сломала кровать…
 
   Ростислав взялся за тренировки с новой силой. Благодаря Мирласу теперь не приходилось заучивать магию или боевые ухватки долго. Лотофаг так ловко стимулировал нужные зоны мозга Ростислава, что тот прочно запоминал любую информацию или приемы где-то на десятом разе. Таким образом, за неделю Избранник выучивался тому, на что раньше уходили бы месяцы. Правда, был и побочный эффект: без Мирласа, когда Ростислав искал уединения или общества Лии, у него в голове происходил некоторый сумбур, кое-какие данные забывались. Но, как объяснил Мирлас, это явление было временным. Стоило, скажем, полдня посвятить перебиранию в уме выученного, как всё раскладывалось по полочкам само собой.
   День шел за днем, а Аргаррон не проявлял себя. Границы владений Света патрулировали лучшие флоты шуолов, поддерживаемые квострами, но никакой враг не посягал ни на Алашом, ни на Радужный Город. Заклинания наблюдения и посылаемые в тыл к противнику сильфы свидетельствовали об одном и том же: гарры вроде бы налаживают жизнь на Горнагаре и бывших Островах Братства Молота, восстанавливают города и заводы, заново строят укрепления, травят партизан в катакомбах, на земли карликов переселяются гроски, гарры и в меньшем количестве шакмары. Однако последних, надо сказать, постепенно становилось всё больше, ведь служба у Аргаррона сулила надел плодородной земли, хороший климат и достаток — всё то, чего в Шакмарии было слишком мало. ШаТор, увы, не мог предложить ничего, кроме жизни в изоляции и защиты родной земли, которая представляла собой кусок безжизненных скал и песка.
   Аргаррон не вылезал из своей крепости, построенной на месте столицы карликов, и его помощники тоже. Вся администрация завязалась на этот оплот Тьмы, но там не собирались армии и флот, не творилась могучая магия и не поднимались орды демонов и мертвецов. Вообще происходящее смахивало на обычное становление государства, если бы только не была известна конечная цель Аргаррона: возведение самого себя в ранг бога-претендента.
   — Если бы я не знал Аргаррона, я бы предположил, что он взялся за ум и налаживает мирную жизнь, — сказал по этому поводу Архимаг Лоарин, и все с ним согласились. Избранник же был словно окрылен, причем не только в прямом смысле. И дело заключалось не в его успехах, вернее, не только в них. Он чувствовал себя прекрасно, когда возвращался с тренировок к себе, где его почти всегда ждала Лия, окружавшая юношу своей любовью. Она далеко не всегда была доступна, отговариваясь магическими и религиозными делами, не допускающими близости на какой-то конкретный период. Ростислав в таких случаях не настаивал, хотя иногда и сожалел, что дальше поцелуев на ночь дело не доходило.
   Избранник нередко улетал из Радужного Города, становясь на Небесную Тропу. Он долетал почти до самой границы, бывал в городах и на полях острова Алашом, вселяя своим видом надежду в народ шуолов и разгоняя гнетущую атмосферу, порожденную ожиданием нападения со стороны архидемона. Ростиславу не очень нравилось всеобщее внимание, но он и без подсказки магов Радужного прекрасно понимал, насколько важно поддерживать дух народа и армии. Благо перемещение по Небесной Тропе происходило настолько быстро, что Избранник успевал за пару часов пролететь над десятком наиболее густозаселенных мест, сверкая парадными доспехами в свете солнца над городами и крепостями.
   Он часто думал о родителях и примерно раз в два-три дня приходил к Ломдар-Каюну по вечерам, чтобы побеседовать с ними. Хрустальный шар с душами Максима и Анны хранился на бархатной подставке, сделанной специально для этого группой студентов-магов. Ростислав рассказывал родителям о своей жизни в Радужном Городе, а те делились с ним размышлениями.
   К этим беседам пару раз присоединялись Архимаг Лоарин и Ломдар-Каюн, и тогда разговор шел о будущих телах для родителей Избранника. Ни отец, ни мать еще не выбрали, кем им стать: квостры больше похожи на людей и могли летать, но шуолы ближе к людям по своему менталитету, кроме того, их тела не несли в себе ничего нового. Ростислав высказал мнение, что обращаться с крыльями можно научиться за неделю, а потом ни за что не разучишься — как в случае с велосипедом. В Радужном Городе немало построек, к которым можно подобраться только по воздуху. Делалось так не для защиты от шуолов, а просто для удобства квостров. Шуолы обычно пользовались летающими лодками или заклинаниями левитации, если у них возникала необходимость посетить то или иное здание, предназначенное для квостров.
   Несмотря на все доводы, родители колебались, и Ростислав перестал советовать. В конце концов, оба были взрослыми людьми, много повидавшими, и, уж конечно, могли сделать выбор самостоятельно…
 
   Избранник много гулял по Радужному Городу, нередко в обществе Лии, которая демонстрировала ему величие столицы. Он жалел, что не может показать возлюбленной свой Петербург, который, несмотря ни на что, всё же любил так, как только можно любить родной город.
   Больше всего в Радужном Ростислава поразили семь кристаллов высотой с девятиэтажный дом, которые излучали магическую защиту для этого города. Каждый был определенного цвета солнечного спектра.
   — Не представляю, что за магия нужна, чтобы сотворить такое, — как-то сказал он Лии.
   — Тут не только в магии дело. — Ворожея, стоя рядом с Избранником на балконе одной из покрытых висячими садами галерей, обнимала юношу мягким крылом. — Древние маги добыли эти кристаллы далеко отсюда, наполнили их энергией, которая теперь подпитывается от солнечного света. И чем дольше кристаллы находятся на солнце, тем сильнее защита нашего города.
   — Да, тут такое ласковое солнце, — сказал Ростислав. — Я здесь загорел, как на югах…
   — А «на югах» — это где? — спросила ворожея, прильнув к парню.
   — Понимаешь, — начал объяснять тот, обняв Лию одной рукой, — я из северной страны, самой большой на огромном континенте и одной из самых холодных. Так вот, поскольку территория огромна, то на юге страны всё же сравнительно тепло, и туда ездят отдыхать…
   — Погоди, а континент больше Алашома?
   — У-у, — протянул Ростислав, улыбнувшись, — намного. Примерно… если сравнивать с моей Родиной… — Он задумался, прикидывая в уме площади Алашома и России. — Примерно как восемьдесят Алашомов.
   — Ого, — удивилась Лия. — Не могу себе представить такую огромную твердь.
   — Ну, это еще не весь континент, только моя страна. А еще есть океаны, в которых этот материк может утонуть при желании.
   — Океан — это вода?
   — Да. Соленая вода.
   — Поразительно… Просто не поддается воображению! — Ростислав улыбнулся.
   — Да, наверное. А мне вот непривычно, что мир не круглый и без твердой основы… и вообще мне тут многое непонятно…
   — Например?
   — Например, как выглядит Каенор с орбиты? И есть ли у него орбита вообще?
   — Я не поняла.
   — Попробую объяснить. Что будет, если всё время подниматься выше и выше?
   — Крылья перестанут держать тебя.
   — А если я не на крыльях? Если, скажем, я в дирижабле карликов или на летающем корабле?
   — Подъемная сила с высотой слабеет. Что у парящих островов, что у дирижаблей и кораблей.
   — Вот. А небо на высоте какое? Ночное, со звездами, даже если полдень, верно?
   — Верно… — Лия удивленно посмотрела на юношу. — А откуда ты знаешь?
   — Это знания из моего мира. — Ростислав махнул рукой. — Так вот, всё это соответствует моему представлению о мироздании. Если подниматься еще выше, там совсем не будет воздуха, а холод такой, что замерзнет всё что угодно. Включая воздух, кстати говоря.
   — А почему же тогда не замерзает воздух в Каеноре и почему тут, внизу, тепло?
   — Грубо говоря, именно воздух удерживает тепло солнца у поверхности, а в моем мире еще и подземное тепло греет твердь снаружи. Но что тут, в Каеноре, выполняет его роль, я не знаю. Напрашивается на эту роль лишь Великая Бездна, но исследования-то не ведутся…
   — Ну не знаю… А какое это имеет значение?
   — Как какое? Научное! — Ростислав сглотнул, немного смачивая пересохшее горло. — Неужели неинтересно, как устроен мир?
   — Немного интересно, конечно, но это же не несет практической пользы. Кому нравится, волен заниматься всем этим.
   — Помимо этого, есть еще неясные вопросы в устройстве Каенора.
   — Какие?
   — Откуда тут сила тяжести? Ведь, если по законам физики, она появляется от вращения планеты, а чему вращаться тут, если верна ваша теория и Каенор действительно не планета? И откуда эти «зоны легкости»?.. Я бы с удовольствием взялся за исследования, если честно.
   — Ну и возьмись. — Лия дернула крыльями. — После войны кто тебе помешает?
   Ростислав вздохнул. Война… Как-то всё было очень тихо на этой войне. Так и напрашивалось затасканное выражение «затишье перед бурей». Аргаррон копил силы, это было стопроцентно ясно, но вот в каком месте он ударит? И каким образом? Ответа не знал, похоже, даже Всевидящий Оракул. Впрочем, Ростислав еще у него не спрашивал. С другой стороны, наверняка с ним держат связь Архимаг и Эолая, а уж они-то явно сказали бы Избраннику.
   — Лия, — тихо произнес Ростислав, крепче обняв ворожею. — Я люблю тебя…
   — Я знаю. — Девушка прильнула к нему. — Поцелуй меня…
   Те из квостров, кто пролетал в эту минуту мимо, мало обратил внимания на целующихся на балконе юношу с перепончатыми крыльями и ворожею, дочь Архимага.
   Когда их губы разомкнулись, они посмотрели друг другу в глаза. Ростислав поднял руку и убрал непослушную прядь от лица девушки.
   — Ты прекрасна, — сказал он.
   Лия только улыбнулась, показав ровный ряд белоснежных зубов. Ростислав уже привык к тому, что у квостров отсутствовали клыки, а коренные зубы были гораздо ровнее, чем у людей, что делало их улыбку немного странной с точки зрения человека.
   Ростислав снова поцеловал ее. Сейчас он готов был своротить горы и смести с пути всю армию гарров. Ему хотелось взлететь и кувыркаться в воздухе, радуясь, как новорожденный сильф, купаясь в солнечных лучах. Он мотнул головой, разгоняя заволакивающую сознание голубоватую дымку.
   Зов Небесной тропы иногда бывал слишком навязчив.
   Они еще долго летали и ходили по Радужному Городую. Побывали у триумфальной арки, посвященной победе Нируша Третьего над шакмарами в какой-то войне, где участвовали и квостры. Потом посидели на берегу Смеющихся водопадов, где звуки сбегающей с обточенных камней воды действительно напоминали тихий смех. Пролетели через Дворец сильфов, где потоками воздуха создавалась потрясающая иллюзия небольшого дворца, словно сотканного из воздушной ряби. В этих потоках и впрямь можно было встретить сильфов, которым нравилось отдаваться во власть воздушных течений.
   Примерно такой же дворец был построен и из воды, но туда Ростислав идти не захотел. Он прекрасно понимал, во что превратится легкая туника Лии, когда намокнет, и каков будет он, мокрый до нитки. Хотя и снаружи дворец выглядел завораживающе: бьющие из множества фонтанов струи воды затейливо переплетались и рассеивались на брызги, создавая изображение прекрасного здания, окруженного радугами. В потоках воды резвилась в основном ребятня шуолов и квостров, но было и немного взрослых. Восторг на лицах был полным.
   — Может, всё же сходим? — спросила Лия.
   — Ты, если намокнешь, останешься всё равно что голой, — сказал Ростислав. — Посмотри, какая у тебя рубашка тонкая.
   Лия прыснула в кулачок:
   — Ростик, какой же ты смешной… Хорошо, давай не пойдем.
   — Спасибо. — Ростислав облегченно вздохнул. Лия иногда беззлобно подтрунивала над ним, в частности с нее сталось бы зайти в воду и потом непринужденно ходить в плотно облепившей тело одежде. Юношу бы это смутило, несмотря на его не столь давние манипуляции с собственной психикой.
   Они пролетели мимо порта, где стояли у пирсов летающие корабли всех размеров. Тяжелые и широкие — гражданские, и длинные, покрытые броней и ощетинившиеся пушками, — военные. Несколько крейсеров медленно отходили от острова в сопровождении более мелких кораблей.
   Ростислав невольно залюбовался. Его, как почти любого подростка мужского пола, хоть немного, но влекло к военной технике и всему, что с ней связано. А корабли квостров совмещали в себе мечту Ростислава о полете и что-то сродни романтике морских путешествий, разве что курс можно было прокладывать в трех измерениях, а не в двух.
   — Они красивые, да? — сказал он, повернувшись к Лии. Та кивнула:
   — Да, очень. Если бы я родилась мужчиной, то, наверное, поступила бы во флот.
   — А я думал, что квостры не делают различий между полами, когда речь заходит о специалистах…
   — Всё верно. — Лия кивнула. — Но для службы на флоте нужны не только знания, но и сила. А девушкам ее обычно недостает.
   — Понятно.
   Корабли отлетели на некоторое расстояние и стали разворачиваться в походный порядок. Ростислав замедлил собственный полет, провожая уходящие вдаль корабли. Над эскадрой сияло солнце, заставляя все начищенные до блеска части судов сверкать.
   — Куда они? — спросил юноша, не отрывая взгляда от этого зрелища.
   — Патрулируют границы, насколько мне известно, — ответила парящая рядом Лия. — Они сменят на маршрутах предыдущую эскадру.
   — Ясно.
   Перед ними внезапно материализовался сильф с повязкой посыльного на руке. Ростислав ойкнул от неожиданности и забил крыльями, восстанавливая равновесие.
   — Избранника и ворожею Лию вызывает Архимаг Лоарин, — писклявым голосом сообщил мальчик-элементал и исчез.
   — Полетели, — сказал Ростислав. — Видимо, что-то действительно важное.
 
   Перед Советом Магов стоял сильф. Он только что вернулся с Горнагара, едва не поплатившись материальной формой за те данные, которые ему велено было разузнать.
   — Там три демонические сущности, — говорил элементал. — Тот, кого вы знаете как Аргаррона, и еще двое. Я их не знаю.
   — Час от часу не легче, — произнес Лон-Калар. — Чем дольше мы ждем, тем больше у Аргаррона преимуществ.
   — Мы не можем атаковать, — сказал Лоарин. — Даже Избраннику будет очень непросто убить архидемона, и в его случае количество не заменит качество.
   — Избранник Ростислав! Ворожея Лия! — объявил стражник у дверей, и названные прошли в зал.
   Ростислав поздоровался и занял свое место, Лия встала рядом, кивнув отцу. Ей места в Совете Магов не полагалось, но она имела право совещательного голоса как родственник Архимага.
   — Архидемон вызвал себе двух помощников, — без предисловий сказал Ростиславу Лоарин. В последнее время он регулярно приглашал Избранника на заседания Совета, иногда даже тогда, когда его присутствия, по большому счету, не требовалось. Про свое прежнее намерение использовать Ростислава как декоративного героя он даже вскользь больше не упоминал.
   — Что мы можем сделать? — спросил Избранник.
   — Можем учесть это в обороне, — ответил Главнокомандующий. — Но система защиты, похоже, приближается к максимуму, что мы можем сделать. На большее у нас просто не хватит сил и ресурсов.
   — Да, но у Аргаррона хватит сил вызвать себе целый сонм демонов и тварей Хаоса, — заметила Эолая. — Значит, пока мы тут мобилизуем наши строго ограниченные силы, архидемон всё накапливает мощь, которая, по сути, не ограничена ничем.
   Ростислав задумался. Маги что-то обсуждали, но он не слушал. Он прикидывал ситуации так и эдак, но ничего путного не приходило в голову, кроме банальной вылазки. Может быть, это и сработало бы, но не теперь, когда одна вылазка уже была предпринята. Два раза на одни и те же грабли Аргаррон не наступит.
   — Каких союзников мы можем привлечь? — задумчиво спросил юноша, ни к кому в отдельности не обращаясь.
   Ответил ему Аритэй:
   — Коргуллы и Всадники. Первые обещали быть, но медлят, а вторые еще неизвестно, придут ли вообще. Плюс царь шакмаров, маг ШаТор, теперь на нашей стороне.
   — Уже немало. — Ростислав вздохнул. — Главное, чтобы союзники собрались вовремя.
   — Ну, пока Аргаррон никак себя не проявляет, — сказал Лон-Калар.
   — Тысяча огненных дьяволов! — процедил Аритэй. — Когда Аргаррон будет готов, он сметет все наши силы одним ударом, и ничто его не остановит. Что нужно вам, маги, чтобы вы зашевелились? Чтобы лапа Аргаррона протянулась прямиком в Радужный Город?
   — Этого никогда не будет, и ты это знаешь, друг, — спокойно сказал Лоарин. — Успокойся.
   — Я предупреждал… — сокрушенно проговорил Аритэй и опустился на место. — Помяните мое слово, архидемон еще покажет себя, причем готовы мы к этому наверняка не будем.
   — Поглядим, — сказал Лоарин. — Но контратака — это полное безумие. Когда архидемона будут поддерживать укрепленные крепости на островах, наши потери возрастут многократно.
   — Что говорит Оракул по этому поводу? — спросила Эолая, и Ростислав поднял на нее глаза. Он был уверен, что Оракула спросили в первую очередь.
   — Как всегда, — ответил Лоарин. — «Будущее ваше неопределенно между Тьмой и Светом». Ничего нового.
   — А что, если точечным ударом ликвидировать архидемона? — спросил Ростислав. — Собрать мощь всех магов Радужного в одну Пику Света и ударить…
   — Есть шанс, что у нас получится. — Лоарин кивнул. — Мы уже думали об этом. Но если Аргаррон отразит нашу атаку, то мы останемся беспомощными перед его ответным ударом. Не уверен, что это лучшая из идей. Хотя и ее отметать не стоит.
   — Нельзя сидеть сложа руки, — сказал Аритэй. — Или смерть Олланара нас ничему не научила?
   — Напротив, научила очень многому. Например, не кидаться сломя голову на армию Аргаррона…
   — Верно, — согласился Ростислав. — Но, возможно, маленький отряд мог бы проникнуть на Горнагар и нанести серьезный ущерб…
   — Каким образом? Ликвидировать Аргаррона? — Главнокомандующий усмехнулся.
   — Если с отрядом буду я, то не исключено. Разве не для этого меня готовили?
   — Готовят, молодой человек, и еще не закончили, спешу заметить, — сказал Лоарин. — Ростислав, неужели ты чувствуешь в себе силы победить архидемона?
   — Ждать невыносимо и, возможно, смертельно для всех. — Ростислав вздохнул. — Архидемон в любом случае сумеет прорвать нашу оборону, если мы не вынудим его атаковать тогда, когда нам это нужно.
   — Что ж, возможно, ты и прав, — сказал Лоарин. — Но кто будет в составе твоего отряда?
   Ростислав посмотрел Архимагу в глаза.
   — Я доверяю Совету состав отряда. Но не больше десятка…
   — Я пойду, — сказала стоящая позади Избранника Лия. — И не пытайся удержать меня, отец.
   — И не собирался. — Лоарин вздохнул. — Но знай, что я против.
   — Думаю, посланник Грэг тоже согласится, — сказал Ростислав вставая. — А сейчас с позволения Совета я приступлю к подготовке.
   Лоарин кивнул.
   — Хорошо. Но помни: у тебя только одна попытка, и если ты потерпишь неудачу, то… ну, ты знаешь, что будет.
   — Да, Архимаг. — Ростислав встал и направился к двери в сопровождении ворожеи. Уже у дверей его догнал голос Лоарина:
   — Ростислав!
   Юноша обернулся и вопросительно взглянул на Архимага.
   — Побереги Лию, Ростислав, — сказал Архимаг, глядя ему в глаза. — Я доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть.
   — Я не подведу. — Ростислав поклонился и вышел.
 
   На границе с бывшим Братством Молота, а ныне с провинцией империи Аргаррона, наступило странное затишье. Неизвестно, что готовил архидемон, но вряд ли что-то хорошее. Касси это чувствовала всей своей сущностью, и такое предчувствие еще ни разу не подводило военного консультанта Алашома.
   — Гаррский дирижабль! — раздался над палубой крейсера «Небесный клинок» крик дозорного.
   Тут же пару раз взвыла сирена, оповещающая экипаж, вымуштрованные матросы и солдаты заняли свои позиции. Касси могла бы гордиться своими подчиненными: всё было проделано быстро, оперативно и без суеты. Из бортов выдвинулись волшебные орудия, абордажная команда заняла позиции.
   «Началось», — спокойно подумала Касси.
   Король сдержал свое обещание и отдал девушке-капитану один из лучших крейсеров, экипаж которого она раньше только тренировала.
   Она поднесла к глазам бинокль и увидела небольшой и не слишком современный дирижабль карликов, на скорую руку перекрашенный в цвета острова Грамб. Под днищем у него висел парламентерский вымпел, тоже явно намалеванный вручную. Впрочем, от гарров и гросков ожидать другого было бы наивно.
   — Не стрелять! — приказала капитан. На нее оглянулись, но спорить не стали.
   Дирижабль летел с закрытыми орудийными люками, и магический щит тоже был отключен. Видимо, гарры или задумали какую-то сверххитрую пакость, или же действительно хотели переговорить.