Сацук Сергей. Спецподразделение Чистки

   Вой сирены окончательно выбил меня из колеи. Я не соображал, где нахожусь, кто это вокруг бегает и что вообще происходит. Только когда мое бренное тело грубо вытряхнули из постели, туман в глазах начал понемногу рассеиваться.
   Меня держали под руки двое таких же пацанов, как и я. А напротив нас стоял громила в непонятной темно-серой форме и со стальным прутом в руке. На груди у него красовалась большая красная эмблема в виде солнца, одна сторона которого находилась в тени. Громила холодным взглядом смотрел на меня, и глаза его горели злорадным огнем.
   - Отпустить! - коротко приказал он двум держащим меня пацанам, и они мгновенно повиновались.
   Но я быстро отогнал остатки несостоявшегося сна и удержался на ногах. Какой-то частью своего затуманенного сознания мне удалось понять, что падать нельзя - ни в коем случае нельзя. А вероятно, инстинкт самосохранения подсказал мне эту мысль. Сейчас уже я этого не помню. Но главное, мне удалось устоять.
   - Имя? - поинтересовался человек в серой форме, постукивая прутом себе по колену. Похоже, он искал ему применение.
   - Рубен Влох, - пробормотал я, но едва закончил, получил хлесткий удар железным прутом по щеке. Мне показалось, будто раскаленные докрасна провода коснулись ее. Но конечно же я не вскрикнул. Я умел терпеть боль.
   - Неправильно! - жутким голосом проревел любитель маленьких стальных прутиков. - Ты Селий! А кто я?
   "Тупоголовый громила", - хотел выдать мой язык, но я благоразумно не раскрыл рта. Мне показалось, что на этот раз наказание минует меня, но не спасло и молчание.
   - Неправильно! - вновь взревел громила, -и по моим щекам тростью он уже прошелся дважды. Теплые струйки крови сползли мне на шею.
   - Я инструктор, и никак иначе! Понятно?! - грозно спросил громила.
   - Да, - усилием воли выдавил я из себя, начиная понимать, что шутки кончились. Даже Репей в лагере на фоне этого инструктора казался божьим барашком.
   - Неправильно! Следует говорить: "Да, инструктор!"
   Стальная трость полоснула мне по щеке третий раз и взмыла вверх для четвертого. И когда она уже вновь почти коснулась моих щек, я не выдержал. Откуда только силы взялись?!
   Я прыгнул вперед и, повиснув на твердых, как камень, руках инструктора, впился зубами в пальцы, которые держали трость. И в следующее мгновение мои барабанные перепонки вздрогнули от жуткого рева, раздавшегося у меня над головой. Но я почти не обращал на него внимания, с еще большим усилием сжимая свои челюсти. Хрустнули костяшки пальцев инструктора, и по губам у меня потекла его кровь.
   Разъяренный бугай стукнул меня о стену и резко встряхнул рукой. Я отлетел в сторону, держа во рту уже два откушенных пальца. Упав на чью-то кровать, мое тело перекрутилось через голову и уже спиной с грохотом стукнулось о пол. В глазах у меня потемнело. Подняться не было сил. Я только выплюнул откушенные пальцы и рукавом своей одежды стер с лица чужую кровь.
   Инструктор бушевал. Щедро поливая пол помещения своей кровью, он начал приближаться ко мне. Глаза его пылали бешенством раненого зверя, и мне вдруг стало абсолютно ясно, что этот зверь сейчас подойдет к своей жертве и разорвет ее на части. И я не смогу ему противостоять. Но план предстоящей расправы неожиданно изменился.
   Откуда-то на инструктора навалились сразу около двадцати парней моего возраста и принялись кто бить его кулаками, кто кусать, а кто и рвать на голове волосы. Громила походил теперь на льва, которого облепили со всех сторон мартышки.
   От злости я как-то и забыл, что находился в помещении не один. И видя, как заступились за меня незнакомые ребята, я. заливался теперь истерическим хохотом. Картина побоища напоминала всеобщую эпидемию бешенства: лилась кровь, летели во все стороны куски порванной одежды и клочья волос; крики ярости и злобы перемешивались с воплями боли и отчаяния. Инструктор пытался отбиться от наседавших на него пацанов, но их было слишком много. И они уже стали понимать свое преимущество. Потом словно из-под земли выросли черные комбинезоны, щиты и дубинки. Но это уже было не страшно, а скорее даже привычно.
   Глава 7
   В одиночке я просидел три дня. Но это не было похоже на наказание. Меня перевязывали, вернее, переклеивали пластырем мои щеки, хорошо кормили и даже приносили читать какие-то книги. Правда, порванное красивое обмундирование с такой же эмблемой, какая была у инструктора, мне не поменяли.
   За три дня я прекрасно отдохнул и уже почти не чувствовал боли на ранах. И понемногу меня стадо одолевать любопытство. Что же со мной будет дальше? Простят ли мне избитого инструктора и его два откушенных пальца?
   Я попытался задать эти вопросы своему охраннику, но он был на удивление молчалив. Только приносил еду, переклеивал раны и менял время от времени литературу, которую я не читал. Мне стало скучно. А когда я скучаю, то способен на многие глупости. Я так и предупредил своего охранника, но он опять же не отреагировал на это. Мне вдруг стало ясно, что где-то там, за стенами, решается моя судьба, и что пока она не решится - я здесь никто, полнейший ноль. И конечно, до вынесения решения о моей судьбе следовало вести себя потише. Я набрался терпения и принялся ждать. К счастью, мою выдержку не стали подвергать сильному испытанию. Через несколько дней мой охранник довольно вежливо попросил меня следовать за ним.
   В большом, просторном помещении меня ждал психолог - тот самый, который занимался вербовкой в лагерях. На этот раз никакого телохранителя рядом с ним не было. И даже мой охранник, проводив меня, вышел из комнаты и оставил нас одних.
   Помещение не было похоже на рабочий кабинет, скорее на современную исповедальню. Чистые белые стены - ни окон, ни дверей... И мебели почти никакой не было. Только одиноко стоящие посреди комнаты два больших кресла. На одном из них расположился психолог. Он некоторое время разглядывал меня, словно впервые увидел, а затем жестом пригласил сесть рядом.
   - Мы в затруднении, Селий, - начал он.
   - Мы?.. - решил уточнить я.
   -Центральное Управление Чистки, где официально и я, и ты сейчас служим. Правительственный Комитет, кому мы подчиняемся, настаивает на твоем исключении из спецподразделения и отдачи под суд. Они уверены, что проку от тебя не будет. Но мне удалось убедить их в обратном, хотя и не совсем. Решающее слово осталось за тобой. Если ты решишь остаться в Чистке и дашь слово, что ни побегов, ни грубых нарушений дисциплины больше не будет - тебя оставят. Если же нет - ты вновь поступишь в распоряжение конфедеративных властей.
   - А можно сперва задать несколько вопросов? - спросил я.
   -Конечно, по возможности, я постараюсь на них ответить, - произнес психолог, беспокойно заерзав в кресле.
   Мне показалось, что он меня боится, но, возможно, это лишь мне показалось. Ведь, как ни крути, психолог разговаривал со мной с глазу на глаз. Хотя почти наверняка кто-то за нами наблюдал через встроенную где-нибудь в стене неприметную камеру.
   - Как вы меня так легко нашли? - задал я вопрос первым.
   - Прививку в лагере помнишь? Мы ввели тебе в кровь нономаяк. Он абсолютно безвреден и запрограммирован на непрерывную работу в течение десяти лет. Его невозможно вывести из организма или как-то уничтожить.
   - Можно было бы и догадаться о чем-то подобном, - ухмыльнулся я. - Теперь понятно, как вам удавалось все время идти по моему следу. Кстати, а куда делся ваш тот телохранитель?
   - Мы его уволили, взяв на себя оплату его лечения в клинике. Если он не смог справиться даже с тобой, с четырнадцатилетним мальцом, то что говорить о другом.
   - А инструктор? Его постигла та же участь? - злорадно поинтересовался я.
   - Не совсем. Вообще-то это был не инструктор. - Психолог улыбнулся. - Мы наняли сержанта Клода и еще несколько человек из внутренних войск Конфедерации для проведения теста.
   - Теста? - переспросил я.
   - Да, мы хотели посмотреть на поведение завербованных, когда их попытаются сломать. Сержант Клод и остальные были предупреждены о возможных осложнениях, но все же такого, что вытворил ты, мы не предвидели. Естественно, мы возместим сержанту Клоду потерю здоровья. Но дело не в нем, а в тебе.. Ты идеально подходишь для Чистки. Тебя практически невозможно подавить морально. Ты умеешь ориентироваться в сложной ситуации и мгновенно принимать единственно верные решения - решения, которые приводят к нужному результату вне зависимости от твоего положения.
   - Какой лестный отзыв, - улыбнувшись, ответил я. - Даже не ожидал. Но я лучше проведу свою жизнь в тюремных застенках, чем буду работать у вас с правлеными мозгами.
   - Ах вот оно в чем дело! - Психолог мгновенно расслабился. - А я-то все гадал, почему ты пошел на побег. Да, признаюсь, у нас имеются аппараты для коррекции сознания. Но мы уже давно отказались от их применения. Никакая коррекция не дает полной гарантии, что когда-нибудь в экстремальной ситуации истинное сознание не возьмет верх. Да и если рассуждать логически, то становится ясным, что незачем создавать нужную модель сознания, когда природа и сама уже позаботилась о подобном, причем с абсолютной гарантией. Я говорю о тебе и других завербованных. - Психолог широко улыбнулся. - Можешь расслабиться, мальчик. Ты устраиваешь нас таким, каков ты есть. Сам подумай. Зачем нам вербовать тебя, преступника, когда желающих работать у нас даже с коррекцией сознания нашлось бы неимоверное множество. Только дать объявление по всем каналам, и Центральное Управление Чистки заполнили бы толпы желающих. Но нам нужны не они, а ты. Однако я уже повторяюсь. Я изложил тебе все, теперь выбор за тобой. Но учти также, что в случае отказа тебе грозит суд по обвинению в убийстве и двух грабежах, одно из которых с отягчающими последствиями.
   - Условия моей работы в Чистке остаются прежними? - тихо поинтересовался я.
   - Да, - ответил психолог. - Только из твоего жалованья будет вычтена определенная сумма для возмещения всех моральных и материальных убытков ограбленному тобой в поезде гражданину.
   - Ну что ж, - медленно проговорил я, - не так уж и плохо. Пожалуй, я соглашусь, только при условии, что не будет больше подобных инструкторов.
   - Конечно же. - Психолог встал. - Нам незачем обламывать тебя. Только впредь никаких нарушений дисциплины. Обещаешь?
   - Обещаю, - произнес я решительно. Мне показалось, что жизнь моя ступила на светлую полосу. Разве мог я тогда знать, что ждет меня впереди?!
   Психолог пожал мне руку:
   - Поздравляю тебя, мой мальчик. Отныне ты - лейтенант Селий, командир первого спецподразделения Чистки и у тебя в подчинении двадцать солдат.
   Что я мог ответить на это. Мне трудно было поверить в свою такую счастливую судьбу.
   Но, вопреки моим ожиданиям, жизнь моя не стала сплошь сладкой. Лейтенантом я считался только для своих ребят, которых и в глаза-то не видел. Их учебный центр был немного больше моего и находился примерно в двадцати километрах к северу. Меня подготавливали отдельно, то есть изолированно от всех других, с пятью такими же, как я, "лейтенантами". И для всех инструкторов мы были простыми курсантами. Иногда издалека, на какой-нибудь вылазке в горы, мы видели своих будущих подчиненных, но ни с кем из них не удалось даже познакомиться.
   За пять лет нашей учебы ничего существенного со мной не произошло. Каждый последующий день был похож на предыдущий, и, казалось, не было им конца. За пять лет из нас в буквальном смысле слепили здоровенных детин с железными нервами - причем без всяких "боликов". Но и об умственной подготовке не забывали. Надо сказать, что из двенадцати часов учебы в день семь отводилось именно на умственное совершенствование. Возможно, такова была программа только будущих лейтенантов, но факт остается фактом. Остальные пять часов были для физической подготовки... "А как же свободное время?" - спросит кто-то. Имелось и такое.
   Остальные двенадцать часов в сутки, которые были раскиданы между занятиями, милостиво отдавались в полное наше распоряжение. И за это время мы должны были успеть: позавтракать, пообедать, поужинать, сходить энное число раз в туалет, убрать свою комнату, подготовиться к следующему занятию и в конечном счете поспать. Если оставалось время на что-то еще, то никто тебе и слова поперек не говорил. Но такового не было. Первые месяцы нам и поспать-то удавалось не больше трех-четырех часов в сутки. И с непривычки было трудновато. Но затем мы научились более умело планировать свое время, и стало полегче. Нам удалось даже привыкнуть к своему жесткому графику как к само собой разумеющейся детали нашей жизни.
   Была еще одна немаловажная особенность в подготовке спецподразделения Чистки. Нас не подавляли - тут психолог не соврал. Ничего похожего с армейской подготовкой в Чистке не было. Здесь тебя не пытались с первых же мгновений унизить и показать всю твою ничтожность. К нам относились с уважением, но с требовательностью. Если по тревоге ты замешкался, никто на тебя не орал и не наказывал нарядами. Но можно было не сомневаться, что вечером с тобой проведет беседу психолог. Опять же спокойно он объяснит необходимость твоей постоянной готовности и полной самоотдачи. Не скажу, чтобы беседы были такими уж неприятными, но иногда на них я чувствовал себя туповатым школьником, которому все никак не могут втолковать, что бить стекла мячом нехорошо. И тогда чувство собственной неполноценности заставляло тебя за доли секунды вскакивать с постели, когда ты всего десять минут назад заснул; из последних сил карабкаться на скалу, когда хочется плюнуть на все и вернуться в родные тюремные застенки; нырять в прорубь и плыть подо льдом в холодной воде десятки метров, выискивая выход на поверхность. И делать многое другое, даже такое, что, я всегда полагал, не под силу человеку.
   Правда, находились среди нас и такие, которых не пронимали беседы с психологом. Этих просто отсеяли: двоих в первые два месяца и еще одного через полгода. И когда нас осталось всего трое, началась настоящая подготовка, как говорил психолог: "Подготовка верхнего уровня". Нет, физически нас не перенапрягали - все же мы были еще пацанами, но вот все остальное...
   Чего стоили одни лишь псевдовысадки! На первой, не стану кривить душой, у меня сдал желудок - и не только у меня, как я узнал впоследствии. Иллюзия агрессивной среды была почти совершенной...
   Я стоял на берегу голубого озера, выглядевшего столь мирным, что невольно хотелось раздеться и искупаться в его чистых прохладных водах. Рядом со мной находились четверо солдат Чистки - каждому лет по восемнадцать, как и мне.
   Что-то беспокоило, заставляя против воли оглядываться по сторонам и ждать какой-нибудь пакости. От кого? А черт его знает! Я чувствовал себя цыпленком, который лишь мгновение назад вылупился из яйца. Окружавшее меня безмятежное спокойствие, легкий ветерок, путавшийся в моих стриженых волосах, бездонное темно-синее небо с сияющим красным солнцем - все было неестественным, огромным и непонятным. Даже мои руки выглядели как-то странно. Они казались больше и крепче обычного. Я сделал несколько беспорядочных движений, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, но оно не пропало. Впечатление было таким, словно мое сознание проспало часть жизни тела и теперь не могло привыкнуть к тому, что оно изменилось. Я закрыл глаза. Нужно было как-то отвлечься, избавиться от этого внутреннего дискомфорта, иначе можно сойти с ума.
   Я открыл глаза и вошел по колено в озеро. Все, что мне хотелось сделать, это плеснуть себе на лицо немного прохладной воды, чтобы прогнать прочь неприятные ощущения, но страх вдруг парализовал меня. Это был тупой, животный страх, для которого даже не нужно причин. Я стиснул зубы, через силу прошептал себе:
   - Я лейтенант Чистки!!! - и опустил руки в воду. Мне показалось, что я простоял в этом глупом положении целую вечность. Возможно, так оно и было, но когда я оглянулся - мои ребята находились там же, где и раньше. Кажется, за всю эту вечность они даже не пошевелились.
   "Как манекены", - подумал я и плеснул себе на лицо воды.
   - Черт!!!
   Мой вскрик больше всех, наверное, напугал меня самого.
   - Лейтенант?.. - Кто-то из солдат тронул меня за плечо.
   - Все в порядке, - тихо ответил я. - Все в порядке.
   Я вдруг вспомнил, где нахожусь и что тут вообще делаю! Да, именно вспомнил, хотя у меня возникло такое впечатление, что до сего момента я об этом и не знал. Но такого просто не могло быть!
   Итак, с группой из четырех солдат Чистки я был на планете класса "4А" системы ВС.83.1. Мы высадились несколько минут назад. Теперь я вспомнил все в малейших деталях. Да нет же! Я об этом не забывал! Причиной всему были мои непонятные ощущения. Но теперь я мог найти им объяснение. Чужая планета, иная сила тяжести, другое небо, неземное солнце на нем - все это дезориентирует в первые минуты высадки. Но сейчас все стало на свои места - по крайней мере, я убедил себя в этом.
   Планета класса "4А" системы ВС. 83.1. Попытка колонизации неудачна. Пять фермерских семей, всего двадцать два человека (включая и детей) - все они погибли насильственной смертью. Причина гибели не установлена.
   Задание группы: провести разведку, установить причину гибели колонистов и дать заключение о необходимости чистки. Ничего особо сложного. Даже не чистка, а просто разведка.
   Поселок колонистов находился примерно в километре к востоку от нас. Он располагался на берегу все того же озера и с высоты выглядел неповрежденным. При облете мы не заметили ни трупов, ни каких-либо разрушений. Все выглядело так, словно люди отлучились ненадолго и скоро должны были вернуться. Но сомнений в том, что колонисты погибли, не было. В противном случае (при любых других чрезвычайных обстоятельствах) они бы уже давно связались с Управлением колониями. Для этой цели пользоваться приемо-передающей установкой типа СТМ обучаются даже дети, достигшие пятилетнего возраста. Нет, колонисты определенно подверглись нападению - нападению столь внезапному и быстрому, что не смогли даже сообщить о нем в Управление. В подобной ситуации действовать нужно с максимальной осторожностью.
   Я поднял руку вверх:
   - Тиски со мной, Кон и Санни - страхуют нас сзади. Дик - замыкающим. - Я взглянул в небо. - Челнок-1, мы выдвигаемся. Как картинка с камер?
   - Поняли вас, Селий, - раздалось у меня в ушах. - Мы над вами. Картинка хорошая. Группа поддержки в состоянии готовности.
   Я вдруг поймал себя на мысли, что не знаю, с кем секунду назад разговаривал. Конечно, это был пилот челнока. Но как его звали? Да что пилот! Я даже не знал, кто находится в группе поддержки! А ведь мы вместе садились в челнок. Я разговаривал с ними! И они желали нам удачи, когда мы высаживались на планету. Я хорошо помнил, что говорили ребята из группы поддержки. Но их лица, их имена - всего этого просто не было в моей памяти! Как такое могло произойти? Куда все девалось?
   В мою душу вновь пробралась тревога. С минуту я собирался с духом, а затем зло сплюнул в сторону и мысленно послал свою тревогу куда подальше. Во всем можно было разобраться после, сейчас же моей главной задачей была разведка. Я дал своим людям знак рукой, и мы, используя естественные прикрытия, осторожно двинулись к поселку колонистов. Мои пальцы легли на спусковой крючок "ИО-35" импульсного оружия с мощностью заряда до 35 энергоединиц. С такой штучкой чувствуешь себя уверенней, но она требует особой осторожности в обращении. Когда выстрелы превращаются в сплошной шквал огня, их уже трудно контролировать. Именно поэтому я снизил мощность заряда до минимума и поставил оружие на предохранитель. Все же это была только разведка, а не чистка.
   До места назначения мы дошли на удивление спокойно, не повстречав на своем пути никого, то есть абсолютно никого - ни единого живого существа. Не было даже насекомых, которые уж наверняка должны были здесь водиться. Не слышалось ни пения птиц, ни стрекота какого-нибудь инопланетного кузнечика - только гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом листьев на деревьях. Я непрерывно бросал взгляд на свой датчик движения, но на нем так ничего и не появилось. Даже на поверхности озера я не заметил ни одного всплеска, будто вся жизнь на планете в одночасье вымерла. Тут было над чем задуматься. Впрочем, на моих солдат все это неестественное безмятежное спокойствие никак не действовало. Сколько я ни вглядывался в их лица - не заметил и тени тревоги. Хладнокровия им было не занимать:
   Похоже, что лишь я один из всей группы был таким мнительным.
   Пять фермерских сборных компакт-коттеджей располагались в порядке цветовой гаммы. Фасад первого был окрашен в красный, который затем плавно становился желтым... Фасад следующего был уже зеленым, плавно переходящим в голубой. И так до последнего строения. Похоже, колонистам была чужда однообразность.
   Ничего нового, что не было бы видно с челноков, мы вокруг домиков не обнаружили.
   -. Входим в первый компакт-коттедж, - передал я на челнок и ногой толкнул дверь. Она бесшумно отворилась, словно гостеприимная хозяйка, приглашая войти. Я не стал спешить и для начала осмотрелся. Внутри было тихо и пусто. Пусто в смысле полного отсутствия какой-либо жизни. Чистый пол немного поблескивал в лучах красного солнца. На нем в беспорядке валялась одежда. На всякий случай я взглянул на свой датчик движения. Он ни на что не реагировал, развеяв последние мои сомнения. Здесь ничего не было: ни крови, ни следов погрома, за исключением двух опрокинутых стульев, - ничего, что указывало бы на вторжение агрессивной формы жизни. Я ступил за порог. Пол странно захрустел под моими ногами. Я не обратил на это внимания и знаком дал ребятам команду осмотреть другие комнаты. Но они успели сделать по дому всего несколько шагов, как вдруг от пола поднялась странная волна воздуха, исказившая изображение предметов. И компакт-коттедж наполнился тихим свистом. В ту же секунду надрывно взвыл мой датчик движения. Я глянул на экран и замер. Он был сплошь черным.
   - Никому не двигаться! - скомандовал я. Ребята в мгновение стали частью интерьера. Но движение вокруг нас продолжалось. И я вдруг понял. Этот хруст под ногами. Что-то было здесь, на полу. Нечто живое, чей покой мы потревожили. И теперь это нечто, скорее всего некое скопище насекомых, кружилось вокруг нас в потоке воздуха. Датчики движения фиксировали эти существа, но наши глаза их не видели. Мы лишь слышали тихий свист, похожий на свист выходящего из надувного шара воздуха.
   - Медленно, очень медленно отходим к выходу. И не поднимать ноги, - тихо приказал я своим ребятам, нутром чувствуя, что причина гибели колонистов кружится сейчас у нас перед глазами.
   - Селий, что у вас происходит?
   Вызов с челнока заставил меня вздрогнуть.
   - Это какие-то насекомые, они были на полу, - шепотом ответил я, будто мой громкий голос мог спровоцировать нападение.
   - Но у нас на картинке ничего нет. Ваши камеры слежения ничего не фиксируют.
   - Зато наши приборы фиксируют. И глаза... Мы наблюдаем искажение предметов, словно от горячего потока воздуха. Попробуйте сделать стоп-кадр и дать максимальное увеличение. Возможно, вы их увидите.
   Я и мои солдаты продолжали медленно, стараясь не поднимать ног, пятиться к выходу. Что еще мы могли противопоставить скопищу насекомых? Расстрелять их из "ИО-35"? Глупо! Возможно, нам удастся уничтожить несколько сотен, но остальные...
   Неожиданно я поймал себя на мысли, что не в состоянии представить, какая опасность может нам угрожать. Насекомые? Фи! Я не мог поверить, что эти мелкие твари способны на нечто большее, чем ядовитый укус. Да и то, принимая во внимание их величину, укусов должно было быть не меньше сотни, чтобы привести к летальному исходу. Вероятно, мое первое впечатление обмануло меня, и эти насекомые никакого отношения к исчезновению колонистов не имели. Ведь в любом случае должны были остаться трупы.
   Я был уже возле двери, когда мне вдруг показалось, что одна из этих мелких тварей коснулась моего уха. Возможно, мне действительно лишь показалось, ввиду моей брезгливости к насекомым, но мое тело отреагировало на это по-земному.
   Я хлопнул себя по уху и машинально посмотрел на свою ладонь, желая лицезреть на ней останки мелкого пакостника. Там ничего не было, но сам хлопок произвел действие, которое смело можно назвать равнозначным взрыву в горах. Скопление насекомых, словно снежный ком, ринулось в мою сторону. Я этого не заметил и поэтому не сразу понял, что происходит, когда мой палец медленно отплыл в сторону и растаял в воздухе, аки дым без огня. Я не почувствовал боли и поэтому подумал, что у меня галлюцинация. Только когда развалилась и пропала в воздухе вся моя ладонь, а воздух вокруг начал стремительно краснеть, я понял, что меня поедают- поедают со всеми потрохами, живого и без перца.
   Все мое тело жгло огнем, словно на костре инквизиции. И огонь этот уже проникал через нос внутрь. Я хотел закричать, но из горла вырвался лишь хрип отчаяния. Мой язык в течение секунды превратился в несуразное месиво, а изо рта высыпались зубы, которые поплыли по воздуху, словно маленькие воздушные пузыри. Почему воздушные и пузыри? Да потому что они так же быстро пропали. Это было моим пределом. Сколько раз мне снился этот кошмар, когда вываливаются все зубы. И вот теперь такой же кошмар реализовывался в своей самой худшей форме...
   Яркий свет, боль в глазах. На секунду я подумал, что наступил уже мой конец, но зрение неожиданно вернулось. И я увидел чистые белые стены огромного ангара. Потом услышал голос психолога в ушах: