Сартинов Евгений. Золото на крови

   - Значит, головных болей вы не чувствуете совсем?
   - Нет.
   - А сновидения, кошмары не мучают?
   - Сплю как сурок днем и ночью.
   - Странно. На томографе бы вас просветить...
   - Нет уж! - воспротивился я. - Вам дай волю, вы и черепушку вскроете, я вас знаю!
   Правда, кое-какие изменения в моей голове все-таки произошли. Но этим я мог поделиться только с Андреем.
   Ленка, можно сказать, жила в больнице. Валерию она поручила заботам одинокой старушки, у которой сняла комнату в старой части города. Навещала она ее раз в день, а так все остальное время проводила рядом со мной. Я с удивлением увидел, что она не только делала мне уколы, но и ставила капельницы.
   - Ты что это разошлась? Пыряешь вовсю иголками, как заправская медсестра, - спросил я ее, прижимая ватку со спиртом к проколотой вене.
   - А мне вообще сказали, что у меня талант и легкая рука, - заявила моя подруга, укладывая шприц в белую эмалированную посудину. - Вот вытащу тебя из больницы и пойду на курсы медсестер.
   - Ты это серьезно?! - удивился я.
   - А что? Я уже месяц только и делаю, что перевязываю да лечу вас. Уже как-то привыкла.
   Глядя вслед уходящей жене, я подумал о том, что еще два месяца назад ее рвало при одном виде крови. Как быстро течет время, и как сильно оно нас меняет. Каждый день, прожитый с середины августа, стоил целого месяца жизни, а может быть, и больше. Иногда я себя чувствовал столетним стариком, выжатым прошедшей жизнью до состояния полной опустошенности.
   - Почему не приходит Андрей? - спросил я Ленку.
   - Соблюдает конспирацию, - ответила она.
   Я удивился:
   - А разве не он притащил меня в больницу?
   - Он, но при этом здорово разыграл роль случайного попутчика. Знаешь, такого лихого ханыги, прошедшего огонь, воду и медные трубы. Он сейчас живет с одной медсестрой из этой больницы. Одинокая баба, неплохая, с ребенком, собственный домик.
   - А золото? - тихо спросил я. Ленка покосилась на подселенного недавно соседа по палате, нагнулась к самому моему уху и ответила:
   - Он положил его в камеру хранения.
   - Понятно, - с облегчением выдохнул я, а потом снова заволновался. Слушай, а я во время болезни ничего лишнего не ляпнул?
   - Знаешь, как я этого боялась? - призналась Елена. - Но слава Богу. Имен много называл: Куцый, Жереба, Игнат. Павла какого-то ты долго звал. Все кричал ему: "Прыгай, прыгай".
   Ее даже передернуло.
   - Жутко было, - призналась она. - Я думала, что ты уже с ума сходишь.
   Еще через пару дней наконец-то пришел Андрей. Он появился в палате бесшумно, возник как привидение, в белом халате и белой же медицинской шапочке. Соседа моего не было, он ушел на процедуры, и мы смогли спокойно обнять друг друга.
   - Ну и напугал ты меня, чертушка! - признался он, присаживаясь на кровать. - Сидел нормально, потом глаза закатились и хлоп на пол. Хорошо еще, что все обошлось. Как голова-то, не болит?
   - Бывает немного, но это уже ерунда. Слушай, после этой болезни у меня что-то с памятью... Прямо как в той песне, помнишь: "Что-то с памятью моей стало, то, что было не со мной, помню..."
   И я подробно рассказал ему о высадке десанта во главе с Куцым, о гибели Жеребы и его мучениях перед этим, о последних минутах деда Игната.
   - Понимаешь, все это настолько реально. Я это видел все словно своими глазами. И гул вертолета, и потоки воздуха от винта, и лай собаки. А Жереба! Я потом уже вспомнил, что мы нашли его нож воткнутым в землю рядом с твоей головой! Ты помнишь это?
   Андрей кивнул.
   - Черт его знает, - сказал он. - Все так логично. Я как-то не верил никогда в эти НЛО, экстрасенов. Но может, что-то в самом деле есть?
   - Да. Только надо хорошо стукнуть человека по голове.
   Мы посмеялись. Потом Андрей сказал:
   - Я ведь попрощаться пришел.
   Я даже привстал с кровати.
   - Лежи-лежи! Надька, конечно, хорошая женщина, но понимаешь... Скучно мне. Не могу я уже так вот просто жить, хочется чего-то особенного.
   - Ага, синяки зажили, можно зарабатывать новые. Повязку уже снял?
   - Зажило... - Он показал мне правую ладонь с крупным розовым еще шрамом.
   - И куда же ты хочешь податься?
   - Поеду в Измаил. Попробую найти родню тех двух братов-акробатов, Витьки и Федьки. А потом хочу уйти через границу в Румынию.
   - Что тебе там нужно? Румын ни когда не видел? Сходи на рынок, полюбуйся на молдован, это одно и тоже,- удивился я.
   - Да нет, - рассмеялся Андрей. - Мир хочу посмотреть. Европу, Америку хотелось бы увидеть, Африку.
   - Смотри, один уже пробовал перейти через румынскую границу транзитом до Рио-Дижанейро, - пошутил я.
   - Учтем его ошибки, - подхватил Лейтенант.
   - Измаил вообще закрытый город.
   - Я знаю, - согласился он.
   - Не понимаю я тебя. Мне сейчас никаких хлопот не нужно, только лечь на дно и тихо, мирно жить. А ты куда-то рвешься, опять в облака.
   - Сам себе удивляюсь. Как там у твоего Онегина: "Им овладело беспокойство, охота к перемене мест..." Вот это как раз про меня. Мне в Союзе сейчас оставаться гораздо опасней.
   - Да, это верно.
   - Слушай, я возьму с собой килограммов пять... - Он не докончил фразы, так как открылась дверь и вошел мой сосед. Но я понял Андрея.
   - Хоть все бери, - согласился я.
   - Да нет, все не надо, - он подал мне кусочек картона с несколькими цифрами на нем. Я понял, что это номер ячейки автоматической камеры хранения и шифр кода.
   - Ну, бывай, выздоравливай, крестник. И больше не болей.
   Прощаясь, Андрей жал мою руку, улыбался, голос казался бодрым. А в глазах все равно таилась собачья грусть. Сейчас я особенно заметил, как сильно Лейтенант поседел. Противный очкастый старик, усевшись на соседнюю постель, пялился на нас во все свои четыре глаза, и я не смог ничего толком сказать Андрею. Только кивнул да покрепче сжал его ладонь.
   - Кто это такой? - проскрипел старикан, когда дверь за Андреем закрылась.
   - Мой спаситель, - коротко ответил я, отвернулся к стенке и укрылся с головой, чтобы ни кто не видел моего лица.
   Лет пять мы не знали о нем ничего. За это время мы основательно угнездились в этом небольшом, но очень уютном городке. Через год умерла бабка, у которой мы снимали комнату. Последние три месяца она тяжело болела, Елена ухаживала за ней, колола обезболивающие, и хозяйка подписала на нас завещание на дом. Родных у нее не оказалось, так что других претендентов не было, все прошло тихо и спокойно. Домик был не очень большой, всего две комнаты и кухня. Во дворе я подвесил качели для Валерии. В небольшом садике Елена выращивает цветы, еще там растут два абрикосовых дерева, и пара вишен. Но больше всего я люблю грецкий орех. Пряный запах его листьев умиротворяет меня, и все лето под его раскидистой кроной у меня стоит шезлонг.
   За эти годы мы все изменились. Елена давно уже кончила медучилище, и сейчас работает хирургической медсестрой, кроме того с недавних пор учится в вечернем медицинском институте. Но со следующего года ей надо переходить на дневное отделение. В больнице ее уважают и даже слегка побаиваются. Есть у нее такая дурная манера, долго смотреть в глаза неприятному ей человеку не моргая. Я сам не выношу этого ее взгляда. На работе она еще сдерживается, но дома частенько устраивает короткие истерики. И я, и Валерка уже знаем ее манеру вспыхнуть и наорать на нас по каким-то пустякам, и молча пережидаем эту кратковременную грозу.
   Дочка вытянулась, волосы почему-то у нее потемнели, и теперь она похожа на мать только глазами. Она по-прежнему очень серьезный человек и командует мной в отсутствие матери.
   А весной, в мае, нас посетил очень редкий гость.
   ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ЛЕЙТЕНАНТА
   Он постучал в нашу калитку поздно ночью. Наш Джек, помесь теленка и сенбернара, зычно отозвался на этот скромный звук пушечными выстрелами своего лая. Я накинул на плечи куртку и, подойдя к воротам, громко спросил:
   - Кто там? Что нужно?
   Пару секунд человек не отвечал, потом раздался тихий смех, и очень знакомый голос сказал:
   - Ну вот, а я думал, что буду искать их по всему Союзу всю свою оставшуюся жизнь.
   - Не может быть! - бормотал я, лихорадочно отодвигая все хитроумные запоры калитки. Лишь распахнув ее, я поверил, что чудо свершилось. Передо мной, освещенный лунным сиянием, стоял Андрей. После коротких криков, воплей, объятий я затащил его во двор.
   - Пошли, а то всех соседей переполошим.
   Миновав благодушного Джека, лишь обнюхавшего незнакомого человека, мы прошли в дом.
   - Кто там, Юра? - спросила Елена, появляясь из спальни.
   - Ты вот этого дяденьку случайно не знаешь? - спросил я, выталкивая Андрея прямо на середину комнаты. Такого радостного визга моей жены я не слышал со времен моего возвращения из тайги. Прямо с порога она прыгнула Лейтенанту на шею и повисла там, словно обезьяна на ветви баобаба. Андрей закружил ее по комнате, наконец оторвал от своей мощной шеи, посмотрел в Ленкино лицо и заявил:
   - Нисколько не изменилась. Все такая же восьмиклассница.
   - Ну скажешь тоже! - улыбнулась Ленка.
   - А где Валерка? У вас больше-то никого нет?
   - С этой сладу нет, а ты говоришь, кого-то еще. Вон, за шкафом спит.
   Лейтенант осторожно прокрался в закуток, где стояла кровать дочери, и вернулся оттуда ошарашенный.
   - Да, вот теперь заметно, как я постарел, - сказал он. - Надо же!
   - Пошли на кухню, - предложил я.
   Пока Елена разогревала остатки ужина и пыталась приготовить что-нибудь еще, мы с Андреем разглядывали друг друга.
   - Да, Юрок. Ты изменился больше всех. Как это тебе удалось?
   Я скромно улыбнулся. Если Андрей выглядел таким же стройным и поджарым, а Ленка никак не могла набрать больше отмеренных ей природой сорока восьми килограммов, то я за эти годы ушел в размере одежды на шесть номеров вперед.
   - Работа у меня такая. При ней трудно остаться худым.
   - И где же ты трудишься? Испытателем новых марок диванов?
   - Нет, поваром.
   - Уж не прибедняйся, - подала голос от плиты Ленка. - Не поваром, а шеф-поваром нашего самого знаменитого в городе ресторана.
   - Да ладно, ресторан! Бывшая столовая при профилактории, - пояснил я. Просто наши местные жучки его откупили и превратили во что-то вроде борделя с кабаком. Но платят неплохо, грех жаловаться, да и продукты какие только закажешь.
   - Как же ты выбился в такие люди? - удивился Андрей.
   - А ты не помнишь, что ли? Все началось с пшенки, забыл уже?
   - Нет, такое не забывается.
   - После того как мы здесь обосновались, надо было где-то работать. Устроился на кухню, и пошло-поехало. Как-то втянулся, начал литературу почитывать. Вон,- я кивнул головой на стеллаж за спиной Андрея, - сколько кулинарных книг собрал. Ну, и начало получаться.
   Елена как раз подала на стол. Андрей поковырял картофель по-крестьянски, надкусил ромштекс.
   - Твоя работа?
   - Нет, я дом почти не готовлю, некогда.
   Ленка достала кувшинчик домашнего вина, которое мы иногда берем у нашего соседа, молдаванина, и разлила по рюмкам.
   - Ну давай, с возвращением, Лейтенант, - произнес я немудреный тост.
   Андрей выпил, похвалил вино, а потом сказал:
   - Давно меня никто лейтенантом не называл.
   - Как же тебя называли? Капитаном, женералем? Давай колись. Рассказывай, где был, что видел. Тебе тогда удалось перейти румынскую границу?
   - Конечно.
   - А обратно когда вернулся?
   - Позавчера.
   Постепенно, под доброе красное вино, Андрей разговорился, и просидели мы так до утра.
   Эпопея у лейтенанта оказалась похлеще, чем у Одиссея. Благополучно миновав Румынию, Андрей пробрался затем в Югославию и почти год варился внутри этого кипящего котла. Еле вырвавшись из все более погружающегося в войну государства-призрака, лейтенант попал в мирную Италию. Ну, а затем уже транзитом проследовал чуть ли не по всем государствам Европы.
   - Там ведь свободный паспортный режим, главное - перейти одну настоящую границу, а дальше все уже легко.
   Деньги Лейтенант зарабатывал в основном грубым физическим трудом грузчиком, разнорабочим. Во Франции он случайно ввязался в криминальную историю и, дабы избежать длинных рук мафии и менее длинных, но цепких объятий полиции, записался в Иностранный легион. К его удивлению, там оказалось полно славян и даже один его сокурсник по военному училищу. После полугода жесточайшей муштры их бросили в самые гиблые места планеты - во Французскую Гвиану, на подавление восстания совсем уж первобытных племен. Это так не понравилось нашему правдолюбцу - каменный топор против автомата, что Андрей просто дезертировал, а дальше уже страны и континенты сменялись для него с калейдоскопической быстротой. Приходилось мыть золото и изумруды, добывать алмазы, с экспедициями прошел все джунгли от побережья Атлантики до самих Кордильер. Пришлось поработать и матросом, но иногда приходилось надевать и белый пиджак официанта.
   - А что делать? Ну никак я не мог вырваться из этого чертова Белиза. Дыра хуже Баланино. Так и пришлось два месяца разносить коктейли на круизном лайнере.
   Именно там его высмотрела сумасшедшая итальянская графиня. Так что обратно в Неаполь он прибыл на том же лайнере, но только уже в каюте первого класса. Следующие полгода могли показаться для многих райским сном. Лучшие отели и курорты Италии и Франции, Ницца, Канны, золотой песок французской Ривьеры. Живи и радуйся. Но внезапно Лейтенанту все это наскучило.
   - Нет, баба она так ничего. Немного сумасшедшая, но это неудивительно с такими деньгами. Но вот ее знакомые, все эти кутюрье, художники, режиссеры одна голубизна. До того замучили своими "интересными" предложениями, что я не выдержал да и разнес одну такую вечеринку. Вдребезги! Человек двадцать перекидал в бассейн, остальных просто загнал на пальмы. Софи кричит мне как своему бухгалтеру: "Уволю!" Тут меня совсем разобрало. Влепил ей затрещину и ушел. А она вопит вслед: "На тебе все мое!" Тогда скинул я смокинг, часы за двадцать тысяч баксов, амулеты, какими она меня опутала с ног до головы, и ушел в одних шортах. Благо как раз лето стояло. В Ницце все в таких нарядах шляются. На следующий день иду в порт, чтобы наняться на какое-нибудь суденышко до Черного моря, догоняет меня лимузин, высовывается моя графиня и кричит: "Андрэ, вернись, я все тебе прощу, только не уходи!" И смех, и грех. Прямо как в русской деревне.
   До родины Андрей добирался еще месяца три.
   - Пришлось купить на заработанные деньги фальшивый паспорт и устроиться на судно, идущее в Одессу. Ну, конечно, с такими документами пытаться пройти пограничный контроль не имело смысла. Дождался ночи, прыгнул в воду, поднырнул под корпус соседнего судна, и вот - здравствуй, Родина! Пообсох немного, и к вам. Хоть говорить по новой научусь, а то чувствуешь, что с моей речью?
   Я кивнул. Проскакивали в его речи какие-то странные интонации, словно говорил иностранец, хорошо выучивший русский язык.
   - Да, пять лет практически только матерился по-русски. Лен, а паспорт мой у тебя?
   - Конечно. Что же я его, выбрасывать буду?
   Я удивился. То, что Елена все это время хранила документы Андрея, показалось для меня новостью. Получив из рук Елены паспорт и военный билет, лейтенант облегченно вздохнул:
   - Слава Богу, теперь я живу.
   К этому времени уже рассвело. Елене надо было идти на работу, да и Андрей устал. Перед сном он заново познакомился с поднявшейся Валерией.
   - Ну здравствуй, крестница! - Андрей протянул руку ничего не понимающей после сна заспанной девчонке, и я невольно посмотрел на его ладонь, на которой до сих пор виднелся побелевший шрам. Да, тогда, на сибирской обледеневшей дороге, лейтенант в самом деле окрестил Валерию своей кровью.
   - Глаза те же остались, а так ничего похожего. А ведь такая была, просто живая кукла, - поделился своими воспоминаниями Андрей, потом спросил. - Тебе когда на работу?
   - После пяти.
   - Разбуди меня перед уходом, часа в три. Поговорить надо.
   Проводив Андрея в спальню, я прилег на диванчике в зале, но долго не мог уснуть. Слишком многое вспомнилось.
   Как и договаривались, в три я поднял Лейтенанта. Разговор он начал еще за обедом.
   - Ты золото куда дел? - спросил Андрей.
   - Спрятал.
   - Далеко?
   - Да нет. Тут, в окрестностях.
   - Ты что, так и не притронулся к нему? Не взял ни грамма?
   Андрей был, похоже, удивлен. Я отрицательно покачал головой.
   - Мне нужно килограммов десять. - сказал он.
   - Бери, - согласился я.
   - Ты так спокойно говоришь, а ведь это наше общее золото. Там сколько?
   - Осталось только артельное, тридцать шесть килограммов. А золотишко Жеребы ушло еще в тот раз.
   Андрей как-то странно посмотрел на меня, потом отодвинул пустую тарелку и спросил:
   - Ты даже не интересуешься, зачем оно мне нужно.
   - Ну, если не секрет, то расскажешь сам, - спокойно ответил я.
   Лейтенант покачал головой, рассмеялся.
   - Да, Юрка, в этом ты изменился.
   - В чем? - спросил я. Потом похлопал себя по животу: - В этом?
   - Да нет, не в этом. Заматерел ты. Настоящий мужик стал. Да, а как там поживают претенденты на наше золотишко? Я прилично оторвался от российской действительности, не знаю в подробностях, что в стране происходит.
   - С этим более или менее спокойно. Генерал давно в отставке, Сергей Иванович вообще проштрафился и сбежал от суда за границу. Коржан погиб через год после тех событий, а Али недавно, в Грозном.
   - Ну, это совсем неплохо! - Андрей заметно повеселел. - Я почему-то больше всего боялся именно Али.
   - Еще бы! Как он тогда у тебя перед глазами ножичком помахал.
   Лейтенанта аж передернуло.
   - Не напоминай. Мне раз это приснилось, и я так заорал во сне, что графиня аж под кровать полезла от страха. Слуги со всего дворца сбежались, думали, я убил их хозяйку.
   - А то падение с горы тебе больше не снилось? - спросил я.
   Андрей чуть смущенно отвел глаза.
   - Раза три.
   - Ну и как?
   - Как-как! Все так же. Полный эффект присутствия и мокрые штаны. Хорошо, что это было в джунглях, а не во дворце.
   Тут пришли мои женщины, разговор зашел совсем о другом, но о снах мы поговорили еще и на следующий день, когда пошли за золотом. Для этого нашего гостя пришлось специально экипировать. Ленка сбегала в магазин и купила ему спортивный костюм. Из моих запасов с друдом подобрали Андрею плотную штормовку с капюшоном.
   Мы выбрались за город, полюбовались издалека внушительной панорамой старинной крепости и спустились вниз, к лиману. Андрей даже растерялся, когда я вытащил из рюкзака и протянул ему каску с шахтерской лампочкой наверху.
   - Это что, так далеко?
   - Конечно, - ответил я, облачаясь в точно такой же наряд. - К твоему сведению, я член местного общества спелеологов.
   - Тебе же, по-моему, не очень понравилось тогда под землей. Помнишь Обрыв-скалу?
   - Мне и до сих пор там не нравится, - со вздохом признался я. - Но надо же, не вызывая подозрения, навещать свое золото. Пришлось изображать энтузиаста. И это с моим-то животом!
   Мы по очереди протиснулись в узкую щель в обрыве, включили фонари и начали пробираться по подземельям.
   - И далеко тянутся эти пещеры? - спросил Андрей.
   - Да черт его знает! До конца их еще никто не проходил.
   - Не пойму, люди здесь поработали или природа?
   - И то, и другое. Песчаник. Тут множество ходов, почти все идут от крепости к лиману.
   - Красивая у вас крепость.
   - Да, единственная осталась из старых турецких укреплений. Кстати, ее тоже брал Суворов. Только гарнизон здесь сдался, и крепость оставили как есть. Ее снимали в нескольких десятках фильмов.
   - Какой ты стал патриот здешних мест, - попробовал съязвить Андрей.
   - А ты что же сбежал со своей Ривьеры? Графиня замучила?
   Андрей засмеялся. Он шел сзади, и я не видел его лица.
   - Язва ты, Юрка. Знаешь, на что я надеюсь?
   - На что?
   - На то, что ты сейчас застрянешь, и я тебе буду щекотать пятки.
   Я хрюкнул в ответ, вспомнив тот давний случай.
   - Размечтался. Я в такие дыры не суюсь.
   - Хитрый. Кстати, а что это я тащу такое тяжелое в рюкзаке?
   - А тебе что, не нравится?
   - Да нет, просто интересно.
   - Цемент, песок и воду.
   - Это еще зачем?
   - Нужно, - огрызнулся я. - Все тебе расскажи. Замуровать тебя хочу здесь, не понял, что ли?
   - Ну, спасибо, успокоил. А то я уж волноваться начал.
   Мы выбрались в довольно обширный зал. Я скинул с плеч свой тощий рюкзачок, присел на него и вытер пот со лба.
   - Что, привал? - спросил лейтенант, с облегчением скидывая тяжеленный рюкзак.
   - Да нет, все, дошли, - обрадовал я его.
   - И где? - Андрей огляделся по сторонам.
   - Ищи, - подбодрил я его.
   Андрей минут пять побродил по пещере, поковырял альпенштоком стены в нескольких местах, потом зачем-то согнал меня с насиженного места, постучал молотком по камню, удивленно хмыкнул.
   - Ну ладно, не томи, показывай.
   - Сдаешься? Вот здесь поковыряй. - Я ткнул в один из закоулков пещеры. Со своей задачей Лейтенант справился быстро.
   Подковырнув неприметный с виду камень, он освободил его от объятий раствора и из образовавшейся ниши выволок знакомый рюкзак.
   - Боже мой, он совсем сгнил!
   - Ага, и золото заржавело. Видишь, какое желтое!
   - Точно.
   Золото я в свое время пересыпал в двойной пакет из толстого полиэтилена, и в свете двух фонарей желтоватая россыпь за матовой пленкой смотрелась не очень эффектно. Андрей покачал мешок в руках.
   - Увесистое, - он протянул его мне. - На, подержи.
   Я буквально отшатнулся от золота.
   - Ты чего? - удивился Андрей.
   - Даже прикасаться не хочу. Я давно уже поверил, что оно проклятое.
   - С чего ты взял?
   - А ты вспомни, чего нам оно стоило? Сколько на нем крови?! Две бригады артельщиков, вертолетчики, прокурор. И это только там, в тайге. А сколько трупов мы оставили за собой? Шестеро во главе с Куцым, Иван Жереба, Илюшка-эвенк, дед Игнат, а Павел! Дальше напомнить? Варя-почтальонша, эта уже совсем на нашей совести. Мне до сих пор ее лицо в петле снится. Ну и потом было весело. Трое во главе с "Марьей Александровной", потом Бурый с самородком в башке, журналист Санин, друг твой Николай и шестеро с ними. Знаешь, кстати, кто они?
   Андрей помотал головой.
   - Ленка потом мне статью в газете показывала: "Загадочная смерть офицеров Московского гарнизона". Все были сослуживцами твоего майора. Ну и последние, те двое, в тамбуре. Солидно?
   Лейтенант, давно положивший мешок с золотом на землю, казался потрясенным. Мрачная атмосфера пещеры еще больше нагнетала тоску, просто давила на душу.
   - Ты знаешь, я как-то раньше не подсчитывал, - признался Андрей. - А сейчас действительно жуть берет. Трупы, трупы...
   Он уселся на свою рюкзак, тяжело вздохнул, поднял вверх голову, свет фонарика на шлеме резанул мне по глазам.
   - Все равно мне нужно это золото. Понимаешь, весь последний год снится мне Дарья, и все тут. Чуть ли не каждую ночь. А я ведь было забыл ее! Такие женщины встречались на пути, с ума сойти. А тут как наваждение, ее лицо и эти глаза. Я таблетки даже пробовал пить, чтобы спать без снов, бесполезно! До того реально. Проснусь - и лежу как дурак, уснуть не могу. Так в конце концов и привела она меня обратно в Россию. Хочу организовать небольшую экспедицию в те места. За золотом, ну и... в скит завернуть.
   - За каким золотом? - не понял я.
   - Ну, деда Игната! Там там, по моим прикидкам, тонна была, а то и больше.
   - Судя по всплеску, ниже там была вода, - напомнил я.
   - В шахте? Ну и что. Возьмем водолазный костюм, простейший насос, ручной. В чем дело?
   - Значит, тебе за этим нужно золото?
   - Да, и снаряжение купить, и заинтересовать компаньонов. Первым я надеюсь завербовать тебя.
   Я отчаянно замотал головой:
   - Нет, ни за какие коврижки! Еще раз пережить этот ужас? Ни за что.
   - Да пойми ты, все будет гораздо проще. Берем вертолет от Баланино, подлетаем как можно ближе к заимке деда Игната, добываем золотом и проторенным путем через скит и Обрыв-скалу выходим к Байде. Все просто.
   - Андрей! Там, где золото, просто не бывает.
   - Нет, ну как же я без тебя-то? Юрка, ты что говоришь? Был бы жив Павел, я бы и его сблатовал. На тебя я могу надеяться, как на себя. Понял?
   Я почувствовал, что таким методом он может меня уговорить, и начал торопить его.
   - Давай-давай, забирай золото, и пошли. Все бери, не нужно оно мне.
   - Тебе не нужно, так о дочери подумай. Мало ли что в жизни может произойти. Я сказал, десять килограммов, значит, десять.
   Он пересыпал часть золота в принесенный с собой мешок, прикинув в руке и буркнул:
   - Хватит. А остальное прячь.
   Я положил рюкзак на место, в принесенном с собой пластмассовом тазике развел раствор и аккуратно заделал тайник.
   - Ленка-то знает, где оно находится? - спросил Андрей.
   - Показывал пару раз. Только не уверен, что она этот зал найдет. Запомни на всякий случай, он называется Грустный.
   - Почему Грустный? - удивился Лейтенант.
   - Потому что есть еще и Веселый. Не знаю, не я его так назвал.
   Разогнувшись, я полюбовался трудом своих рук и удовлетворенно кивнул.
   - Ну вот, подсохнет, и ничего не будет видно.
   Андрей собирался идти обратно налегке, только с золотом, но я сложил к нему же в рюкзак обломки старого бетона, прикрывавшего раньше тайник.
   - А это ты зачем берешь с собой? - удивился он.