Сатпрем. Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания

он в письме Мриналини. - Все полно глубины, и чудно для тех очей, что
зрят¹. И, возможно, именно это хотел он открыть нам своим
примером, своей работой, своей йогой - все те неведомые богатства, которые
скрыты под коркой обыкновенного: И жизни наши - это тайна, что глубже всех
фантазий наших². Если бы мы только знали, насколько пусты внутри
наши так называемые "чудеса", лишенные реальной ценности, эти магические
фокусы для взрослых; как только человек обретает знание, которое хоть
чего-то стоит, он видит, что все это лишь прелестные картинки и что Истина
проще всех этих сверхъестественных ухищрений. По мере своего продвижения в
йоге Шри Ауробиндо оставлял позади себя всю эту феерию образов ради того,
что он называл духовным реализмом³ - не потому, что он не любил
прекрасные образы - ведь он был поэт! - а потому, что он понимал, что эти
образы могли бы быть гораздо более прекрасны, если бы они воплотились в
физической реальности на земле, если бы сверхфизическое стало бы для нас
обыкновенным физическим, видимым невооруженным глазом. То, что Шри Ауробиндо
сделал потустороннее естественным и достиг спокойного господства над жизнью,
стало возможным благодаря лишь тому, что он никогда не делал различия между
двумя мирами: Моя жизнь и моя йога со времени моего приезда в Индию всегда
были как посюсторонними, так и потусторонними без всякого ущерба для
какой-либо из сторон, - писал он ученику. - Все человеческие интересы, я
полагаю, являются посюсторонними, и многие из них вошли в мою ментальную
сферу, а некоторые, как, например, политика - и в мою жизнь, но в то же
время с того момента, как я ступил на набережную Apollo Bunder в Бомбее, у
меня появились духовные переживания, причем они не были отделены от этого
мира, напротив, внутренне они теснейшим образом опирались на него - как,
например, переживание Бесконечного, наполняющего собой материальное
пространство, или Имманентного, которое присутствует в материальных объектах
и телах. В то же самое время я обнаружил, что выхожу в сверхфизические миры
и планы, которые имеют влияние и воздействие на план материальный, - таким
образом для меня оказалось невозможным создание четкого разграничения или
непримиримого противоречия между тем, что я называю двумя полюсами
существования, и всем тем, что лежит между ними. Для меня все есть Брахман,
и я нахожу Божественное повсюду⁴.

Проблема действия

Духовный реализм Шри Ауробиндо проявился, прежде всего, в его
революционной деятельности. Вскоре была составлена программа, состоявшая из
четырех пунктов: пробудить Индию к мысли о независимости, для чего будет
достаточно газетных статей и политических речей; поддерживать умы людей в
состоянии постоянного возмущения, протеста (в начале столетия он был
определенно одним из первых - вместе с другим героем Индии, Тилаком, - кто
заговорил о полном освобождении, пассивном сопротивлении и несотрудничестве;
Ганди появится на политической арене лишь спустя пятнадцать лет);
преобразовать партию Индийский конгресс и ее робкие требования в
экстремистское движение, недвусмысленно выдвигающее идеал абсолютной
независимости; и, наконец, тайно подготовить вооруженное восстание. Вместе
со своим братом Барином он начал организовывать партизанские отряды в
Бенгалии под прикрытием спортивных и культурных обществ; он даже отправил за
свой счет одного своего человека в Европу, чтобы тот ознакомился с
технологией изготовления бомб. Когда Шри Ауробиндо говорил: Я - не
бессильный моралист и не слабый пацифист⁵, это были не пустые
слова. Он достаточно подробно изучил историю Франции, а также итальянскую и
американскую революции, чтобы знать, что вооруженное восстание в некоторых
случаях может быть оправданным; ни Жанна д'Арк, ни Мадзини, ни Вашингтон не
были проповедниками "ненасилия". Когда к нему в Пондичерри в 1920 г. прибыл
с визитом сын Ганди, чтобы обсудить концепцию ненасилия, Шри Ауробиндо
ответил ему простым и конкретным вопросом: "Что вы будете делать завтра,
если со стороны северных границ на Индию будет совершено вооруженное
нападение?" Двадцатью годами позже, в 1940 г., Шри Ауробиндо и Мать открыто
встали на сторону союзников, в то время как Ганди в порыве чувств, которые,
несомненно, достойны похвалы, послал открытое письмо британскому народу,
убеждая его не поднимать оружия против Гитлера, а использовать вместо этого
лишь "духовную силу". Поэтому здесь представляется уместным прояснить
духовную позицию Шри Ауробиндо в отношении насильственных действий.
Война и разрушение, - писал он, - это всеобщий принцип не только нашей
жизни здесь в ее чисто материальных аспектах, но и нашего ментального и
морального существования. Совершенно очевидно, что в действительной
человеческой жизни - интеллектуальной, социальной, политической, моральной -
мы не можем сделать ни одного реального шага вперед без борьбы, без битвы
между тем, что существует и живет, и тем, что стремится существовать и жить,
а также всем тем, что находится за каждой из этих сторон. Невозможно - по
крайней мере до тех пор, пока люди и положение вещей находятся в их
теперешнем состоянии, - продвигаться вперед, расти, работать и при этом
соблюдать по-настоящему и до конца тот принцип непричинения зла, который
все-таки стоит перед нами как высший и лучший закон поведения. Будем
использовать исключительно душевную силу и никогда не будем ничего разрушать
войнами или применением физического насилия даже в целях обороны? Хорошо,
хотя душевная сила и эффективна, но между тем асурическая сила в людях и
нациях топчет, разрушает, убивает, сжигает, оскверняет - как мы видим это
сегодня, свободно и беспрепятственно, - и своим невмешательством вы, может
быть, причиняете столько же разрушения, как и другие, прибегающие к насилию.
... Для того, чтобы закон борьбы и разрушения полностью исчез из этого мира,
недостаточно, чтобы наши руки оставались чистыми, а души - незапятнанными;
необходимо для начала, чтобы его корень был удален из человечества*. Гораздо
в меньшей мере будет способствовать уничтожению этого закона обыкновенная
неподвижность и инерция, не желающие или не способные использовать какой бы
то ни было способ сопротивления злу; инерция, тамас, приносит на самом деле
гораздо больше вреда, чем (динамический) раджасический принцип борьбы,
который создает в конечном счете больше, чем разрушает. Поэтому относительно
проблемы индивидуальной деятельности можно сказать, что воздержание от
борьбы и неизбежно сопутствующего ей разрушения в их наиболее грубой форме
может помочь собственному моральному существованию индивида, но не
затрагивает Убийцу живых существ⁶.
Все развитие мысли Шри Ауробиндо и его практической позиции по
отношению к войне, начиная его подпольной работой в Бенгалии и кончая уходом
в Пондичерри в 1910 году, связано с проблемой метода: как вернее всего
поразить этого "Убийцу живых существ", "Пожирателя", как называли его риши
Вед? И от независимости Индии Шри Ауробиндо перешел к независимости мира.
Ибо по мере того, как он продвигался в своей йоге, он все более и более
осознавал посредством опыта, что скрытые силы находятся не только за самими
нашими психическими нарушениями и расстройствами, но и за нарушениями и
расстройствами мира - все приходит, как мы уже говорили, из другого
источника - и что если наше невмешательство не затрагивает Убийцу существ,
то и войны наши, конечно, тоже не уничтожают его, хотя практически мы не
можем пока обойтись без войн и нам приходится иногда пачкать свои руки. В
самый разгар первой мировой войны Шри Ауробиндо написал слова, полные
пророческой силы: Поражение Германии ... само по себе не может убить тот
дух, который в Германии воплотился; оно может вести к новому воплощению
этого духа - возможно, в каком-нибудь другом народе или же другой империи -
и тогда всю битву нужно будет вести вновь. До тех пор, пока живы старые
боги, разрушение или подавление тела, в котором они живут, не имеет большого
значения, ибо они прекрасно знают, как переселяться. Германия победила
наполеоновский дух во Франции в 1813 г. и разрушила основы ее господства в
Европе в 1870; та же Германия стала воплощением того, что было ею свергнуто.
Этот феномен способен легко возродиться в более грозном
масштабе⁷. Сегодня нас уже не нужно убеждать в том, что старые
боги знают, как переселяться. Увидев, как все годы ненасилия завершились
ужасными насилиями, которыми было отмечено разделение Индии в 1947 г., сам
Ганди незадолго до своей гибели с горечью говорил: "Мы снова встали на
позиции насилия, которому мы тайно позволили жить в себе, и хватаем друг
друга за горло, когда дело дошло до разделения власти. ... Теперь, когда
сброшено иго зависимости, все силы зла вышли на поверхность". И все потому,
что ни насилие, ни ненасилие не затрагивают корней Зла. В середине второй
мировой войны, когда Шри Ауробиндо открыто встал на сторону союзников, так
как это было единственным практическим шагом, который можно было сделать, он
писал ученику: Вы пишете, как будто то, что происходит теперь в Европе, -
это война между силами Света и силами Тьмы, но это, как, впрочем, и то, что
происходило во время первой мировой войны, совсем не так. Это битва между
двумя видами Неведения. ... Глаза йогина видят события, людей и причины не
только во внешнем аспекте, они прозревают и гигантские силы, ввергающие их в
действие. Если люди, которые воюют, - это орудия в руках правителей,
финансистов и т. д., то и те в свою очередь - марионетки в лапах этих сил.
Когда человек привыкает видеть явления по ту сторону вещей, он уже не
склонен захватываться их внешним аспектом или ожидать какой-либо помощи от
политических, общественных или социальных изменений⁸. Шри
Ауробиндо сумел осознать и эти "гигантские силы", действующие за
поверхностью явлений, и постоянное проникновение сверхфизического в
физическое; его энергия была сосредоточена уже не на проблеме морали
"насилие или ненасилие" (это, в конце концов, довольно поверхностный
подход), а на вопросе эффективности; он ясно видел - опять же посредством
опыта, - что для того, чтобы излечить мир от зла, для начала необходимо
излечить "то, что составляет его основу в человеке", он видел и то, что
невозможно ничего исцелить вовне, не исцелившись прежде всего внутри, ибо
это - одно и то же. Нельзя управлять внешним, не умея управлять внутренним,
ибо это - одно и то же. Мы не можем преобразовать внешнюю материю, не
преобразовав нашей "внутренней" материи, потому что это снова одно и то же.
Есть только одна Природа, один мир, одна материя, и до тех пор, пока мы
подходим к проблеме с ложного конца, мы никуда не придем. Если же такое
разрешение покажется нам слишком непосильным, то тогда не на что надеяться
ни человеку, ни миру, потому что все наши внешние панацеи и слащавая
добродетель обречены в конечном счете на уничтожение этими скрытыми силами:
Есть единственный выход, - писал Шри Ауробиндо, - это нисхождение сознания,
которое не является марионеткой этих сил, которое более велико, чем они, и
которое может заставить их измениться или исчезнуть⁸. Именно к
этому новому, супраментальному сознанию двигался Шри Ауробиндо в самой гуще
своей революционной работы.

... И, может быть, тщету всех упований испытав,
Мы к совершенству ключ внутри обрящем.

... We may find when all the rest has failed
Hid in ourselves the key of perfect change⁹.

Нирвана

В 1906 г. Шри Ауробиндо покинул Бароду и перебрался в Калькутту, чтобы
полностью погрузиться в самое сердце политической борьбы. Грубые промахи
лорда Керзона, губернатора Бенгалии, привели к студенческим волнениям;
пришло время действовать. Вместе с другим великим борцом за национальную
независимость, Бепином Палом, Шри Ауробиндо основал ежедневную газету,
выходившую на английском языке - Банде Матарам ("Преклоняюсь перед
Матерью-Индией") - газету, которая впервые открыто провозгласила целью
полную независимость и которая стала мощным орудием пробуждения Индии. Он
учредил также экстремистскую партию и написал программу действия нации -
бойкот английских товаров, бойкот английских судов, бойкот английских школ и
университетов. Он стал директором первого Национального Колледжа в Калькутте
и создал вокруг такое смятение, что не прошло и года, как был выписан ордер
на его арест. К сожалению для англичан, в статьях и речах Шри Ауробиндо не
было ничего противозаконного - он не проповедовал расовой ненависти, не
нападал на правительство Ее Величества, но просто провозглашал право наций
на независимость. Возбужденное против него дело было закрыто за отсутствием
улик. Только издателя, не знавшего ни слова по-английски, осудили на шесть
месяцев тюрьмы. Этот неудавшийся арест принес Шри Ауробиндо известность, с
тех пор он стал признанным лидером национальной партии, он вышел из-за
кулис, где, однако, предпочитал оставаться: Меня ни на грош не заботит то,
будет ли имя мое поминаться в местах "священных" [I do not care a button
about having my name in any blessed places], - писал он позднее; - я никогда
не рвался к славе, даже в дни моей политической борьбы; я предпочитал
оставаться за кулисами, побуждая людей к действию так, чтобы они не знали об
этом, и для меня главное - результат¹⁰. Однако было бы неверным
представлять Шри Ауробиндо неким фанатиком; всех его современников поражал
этот "спокойный молодой человек, который мог одним словом утихомирить
бушевавший митинг". Во время этой бурной деятельности (политические митинги,
издание газеты, которая должна была выходить каждое утро при постоянной
угрозе со стороны тайной полиции) 30 декабря 1907 г. Шри Ауробиндо встретил
йогина по имени Вишну Бхаскар Леле, которому было суждено привнести еще один
парадоксальный опыт в его и без того парадоксальную жизнь.
Это был первый случай, когда Шри Ауробиндо согласился встретиться с
йогином - после тринадцати лет пребывания в Индии! Это показывает, насколько
он не доверял аскетизму и последователям духовных учений. Первый же его
вопрос Леле был так характерен для него: Я хочу практиковать йогу для
работы, для действия, а не ради санниясы (отречения от мира) и
Нирваны¹¹. Странный ответ Леле заслуживает внимания: "Это будет
легко для вас, поскольку вы - поэт". Они удалились вдвоем в тихую комнату,
где пробыли три дня. С тех пор йога Шри Ауробиндо приняла иное направление,
которое, казалось, уводило его от деятельности, но лишь для того, чтобы
привести его к раскрытию ее тайны точно так же, как и тайны изменения мира.
Первым результатом, - писал Шри Ауробиндо, - был ряд потрясающе мощных
переживаний, о возможности которых он [Леле] никогда и не подозревал ... и
которые были абсолютно противоположны моим собственным идеям, поскольку
вследствие этого я с поразительной силой увидел мир, как некую игру на
киноленте, игру лишенных содержания образов в безличной универсальности
Абсолютного Брахмана¹².

Теперь в просторах "я" бескрайних
Блуждающей скорлупкою казалось тело...

In the enormous spaces of the self
The body now seemed only a wandering shell... ¹³

И здесь вся интегральная йога Шри Ауробиндо разом рассыпалась. Все его
усилия по работе над ментальной, витальной и физической трансформацией и его
вера в совершенную земную жизнь были сметены, поглощены гигантской Иллюзией:
не осталось ничего, кроме пустых образов. Я был выброшен в такое состояние
над мыслью и без мысли, которое не было запятнано никакими ментальными или
витальными движениями; не было ни эго, ни реального мира - лишь глядя сквозь
неподвижные чувства, нечто ощущало или связывало со своим абсолютным
безмолвием мир пустых образов, материализованные тени, лишенные подлинной
субстанции. Не было ни Единого, ни даже множественности - лишь абсолютное
То, лишенное признаков, безотносительное, сущее, неописуемое, немыслимое,
абсолютное и все же в высшей степени реальное и единственно реальное. Это не
было ни ментальной реализацией, ни мимолетным озарением, блеснувшим где-то
вверху - это не было абстракцией - это была позитивная, единственно
позитивная реальность, которая хотя и не будучи пространственным физическим
миром, наполняла собой, занимала или, скорее, наводняла и затопляла эту
видимость физического мира, не оставляя никакого места или пространства для
иной реальности, кроме самой себя и не позволяя ничему, кроме себя, казаться
реальным, позитивным или субстанциональным. ... Оно (это переживание)
принесло невыразимый Покой, изумительную тишину, необъятность освобождения и
свободу¹⁴. Шри Ауробиндо прямо вошел в то, что буддисты называют
Нирваной, индусы - Безмолвным Брахманом, Тем*, в Тао китайцев, в то,
наконец, что на Западе называется Трансцендентным, Абсолютным, Безличным. Он
достиг того знаменитого "освобождения" (мукти), которое считается "вершиной"
духовной жизни, ибо что же еще может быть за пределами Трансцендентного? Шри
Ауробиндо подтвердил на собственном опыте слова великого индийского мистика
Шри Рамакришны: "Если мы живем в Боге, мир исчезает; если ми живем в миру,
то там уже нет Бога". Пропасть между Материей и Духом, через которую он
пытался воздвигнуть мост, вновь разверзлась перед его незамутненным взором.
Последователи духовных учений Запада и Востока были правы, определяя
потустороннюю жизнь - рай, Нирвану или освобождение - как единственную цель
человеческих усилий где-то в другом месте, но не здесь, не в этой юдоли слез
и иллюзий. Переживание Шри Ауробиндо было неопровержимо, оно стояло прямо
перед его глазами.
Но это переживание, которое считается последним шагом, станет для Шри
Ауробиндо отправной точкой новых, высших переживаний, которые объединят
мирскую истину и истину потустороннего в тотальной, цельной, божественной
Реальности. Это - существенный вопрос, главный вопрос самого смысла нашего
существования, потому что есть только две альтернативы: или высшая Истина не
имеет никакого отношения к этому миру (не от мира сего), как утверждают все
религии мира - и тогда мы здесь зря теряем время, или существует нечто иное
помимо всего того, о чем мы уже слышали. Этот вопрос является тем более
насущным, что это вопрос не теории, а практики. Вот что рассказывает Шри
Ауробиндо: Я жил в этой Нирване дни и ночи, прежде чем она позволила войти в
себя чему-то другому или вообще позволила себе как-то измениться... в конце
концов она стала растворяться в превосходящем ее Сверхсознании, что
находится выше. ... Видение [the aspect] иллюзорного мира уступило место
видению, в котором иллюзия была лишь незначительным поверхностным феноменом,
по ту сторону которого находилась бесконечная [immense] Божественная
Реальность, над которым - высшая [supreme] Божественная Реальность, и она же
- высоконапряженная [intense] Божественная Реальность - виделась в сердце
всего, что прежде казалось лишь кинематографическими образами или тенями. И
это не было возвращением в тюрьму чувств, умалением высшего переживания или
отходом от него, это пришло, скорее, как постоянное возвышение и расширение
Истины. ... Нирвана в моем освобожденном сознании превратилась в начало моей
реализации, она стала первым шагом к полноте постижения, а вовсе не
единственно возможным истинным достижением или, более того, -
кульминационным завершением¹⁵.
Тогда что же собою представляет это Трансцендентное, которое,
по-видимому, находится не на вершине, а где-то в середине? Используя
довольно простую, но вполне корректную аналогию, можно сказать, что сон -
это трансцендентное состояние по отношению к бодрствованию, хотя сам по себе
он не является ни более высоким, ни более истинным состоянием по сравнению с
бодрствованием, но он же не является и менее истинным состоянием. Просто это
другое состояние сознания. В тот момент, когда мы устраняемся от ментальных
и витальных движений, все естественно исчезает - точно так же, как когда мы
принимаем обезболивающую таблетку, которая притупляет все наши ощущения. У
нас есть врожденная склонность полагать, что этот неподвижный и безличный
Покой лежит неизмеримо выше нашей суеты, но здесь все дело в том, что мы
сами и создаем всю эту суету. Понятия "выше" или "ниже" характеризуют не
иерархию разных состояний сознания, а его качественную сторону, его
устойчивость внутри данного состояния. Следовательно, Нирвана - это не
вершина лестницы точно так же, как ни сон, ни смерть не могут быть этой
вершиной. Она может иметь место на любом уровне нашего сознания; в уме с
помощью концентрации, в витальном с помощью концентрации и даже в физическом
сознании - с помощью концентрации. Хатха-йогин, склонившийся над своим
пупом, или басуто*, пляшущий около своего тотема, могут внезапно выйти в
иной мир - если таково их предназначение - в иное, трансцендентное
измерение, туда, где весь этот мир превращается в Ничто. То же самое может
случиться с мистиком, погруженным в свое сердце, или с йогином,
концентрирующемся в своем уме. Ведь на самом деле, выходя в Нирвану, человек
не поднимается выше. Он просто пробивает отверстие и выходит наружу. Шри
Ауробиндо во время своего переживания Нирваны не вышел за пределы
ментального плана: Я сам получил переживание Нирваны и безмолвия в Брахмане
задолго до того, как пришло вообще какое-то знание о высших духовных
планах¹⁶. И только после того, как он поднялся к высшим
суперсознательным планам, к нему пришли переживания высшие, чем Нирвана, в
которых иллюзорный, неподвижный и безличный аспект реальности перешел в
новую Реальность, охватывающую одновременно и этот мир, и потустороннее.
Таково было первое открытие Шри Ауробиндо. Нирвана не может быть внезапным
завершением Пути, за которым нет ничего, подлежащего исследованию ... это
конец низшего Пути, пройденного через низшую Природу, и одновременно начало
Высшей Эволюции¹⁷.
Взглянем теперь на Нирвану с другой стороны и спросим себя,
действительно ли целью эволюции является выход из этого мира, как считают
последователи Нирваны, да и всех прочих религий, которые определили
потустороннее как цель наших усилий. Ведь если мы оставим наши эмоциональные
доводы, на которых основаны наша вера или неверие, и просто взглянем на
процесс эволюции, то будем вынуждены признать, что Природа могла легко
обеспечить нам этот "выход", когда мы находились еще на стадии элементарного
ментального развития и жили инстинктивно, руководствуясь интуицией, т. е.
были вполне податливыми и открытыми существами. Люди времен Вед, Мистерий
Древней Греции или даже средних веков гораздо лучше подошли бы для этого
"выхода", чем мы; поэтому, если бы это действительно было целью эволюции
Природы - если полагать, что эволюция происходит не случайно, а в
соответствии с Планом, - то она предпочла бы именно этот человеческий тип
для выполнения такого плана. В таком случае было бы легко перепрыгнуть через
интеллект¹⁸, как пишет Шри Ауробиндо в своей работе "Человеческий
Цикл", и перейти от инстинктивно-интуитивной стадии к духовной жизни иных
миров. Если цель эволюции - выход из этого мира, то интеллект - это какое-то
совершенно ненужное образование, бесполезный нарост. Похоже, что Природа,
наоборот, работает в направлении, противоположном той прошлой примитивной
интуиции, нарочно покрывая ее все более толстыми ментальными слоями - слоями
все более сложными и универсальными, все более бесполезными с точки зрения
выхода из этого мира; нам всем известно, что как интуиция Индии эпохи
Упанишад, которая пережила свой изумительный расцвет в начале нашей эры, так
и интуиция неоплатонической Греции уступили место человеческому интеллекту,
который был, несомненно, и ниже, и грубее интуиции, но в определенном смысле
был более универсальным. Можно поставить следующий вопрос, не пытаясь дать
на него ответ: в чем заключается смысл эволюции - в том, чтобы допустить
такую роскошь, как возникновение разума, лишь для того, чтобы потом
разрушить его, вернувшись к субментальной или внементальной религиозной
стадии, или, наоборот, в том, чтобы максимально развивать разум* (и именно в
этот процесс мы сейчас и вовлечены) до тех пор, пока он не исчерпает
собственную ограниченность и поверхностную суету и не поднимется в высшие,
сверхсознательные сферы, на духовный и супраментальный уровни, где исчезает,
как мираж, противоречие между Материей и Духом и где у нас уже не будет
необходимости "выходить", поскольку везде, где бы мы ни были, мы будем
Внутри.
Однако было бы неверным считать Нирвану ложным переживанием - некоей
иллюзией иллюзий - во-первых, потому, что ложных переживаний нет, есть лишь
переживания неполные, а, во-вторых, потому, что Нирвана на самом деле
освобождает нас от некоторой определенной иллюзии. Наш обычный способ
видения мира несовершенен. Это в некотором роде оптическая иллюзия, иллюзия,
если можно так выразиться, чрезвычайно реальная, похожая на то, как мы видим
опущенную в воду палку сломанной. Т. е. наш способ видения мира столь же