Страница:
вечности или, скорее, самой Вечностью. Точно так же следующая строка из
Леопарди обязана своим величием не смыслу, но чему-то гораздо более тонкому
(чем смысл), что трепещет по ту его сторону:
Insano indegno mistero delle cose**.
Или возьмем эту строку из Вордсворта:
Voyaging through strange seas of thought, alone***
А Шри Ауробиндо цитирует также Рембо:
Million d'oisequx d'or ; ое начало, то, возможно, мы увидим богов,
населяющих этот мир. Существа, силы, звуки, света и ритмы - все это не что
иное, как множество форм, каждая из которых подлинна, так как принадлежит
одной и той же неопределимой, но не непознаваемой Сущности, которую мы
называем Богом. И мы называем Ее Богом и строим храмы, догматы и поэмы,
пытаясь поймать одну маленькую пульсацию, которая наполняет нас солнечным
светом, но при этом свободна, как ветер на покрытых пеной морских берегах.
Может быть, мы также войдем в мир музыки, который, являясь особым
проявлением все той же великой невыразимой Вибрации, в сущности не
отличается от остальных. Если мы хоть раз, всего один раз, пусть даже в
течение всего нескольких минут за всю нашу жизнь услышим эту Музыку, эту
Радость, которая поет наверху, то нам откроется то, что слышали Бетховен и
Бах; мы будем знать, что Бог существует, потому что мы услышим Бога. И мы не
будем произносить великие слова; просто мы будем знать, что То существует и
что искуплены все страдания мира.
У высших границ Надментального Разума - лишь великие волны
переливающегося многоцветного света, - говорит Мать, - игра духовных сил,
которые позже воплощаются (причем иногда намного позже) в новые идеи,
социальные изменения или земные события, но это уже после того, как они
пересекут один за другим все пласты сознания, претерпят значительные
искажения и потеряют большую часть своего света. И все же есть на Земле
мудрецы - их немного совсем - которые, пребывая в вечном безмолвии, могут
управлять этими силами, комбинировать их так, как иные сочетают звуки при
написании стихов, и изливать их на Землю. Может быть, они-то и являются
истинными поэтами. Их существование - это живая мантра, влекущая Реальное
воплотиться в земном.
Этим заканчивается описание восхождения по пути сознания, которое было
предпринято Шри Ауробиндо в одиночной камере алипорской тюрьмы. Мы привели
лишь бледное человеческое отображение этих высших сфер, ничего не сказав об
их сущности, о том, каким образом существуют эти миры сами по себе, во всем
своем великолепии, независимо от наших несовершенных выражений. Надо
услышать самим, надо увидеть!
Тихие небеса невечернего Света,
Просветленные миры безмолвия цвета фиалки,
Океаны и реки радости Господней
И беспечальные страны под пурпурными солнцами.
Calm heavens of imperishable Light,
Illumined continents of violet peace,
Oceans and rivers of the mirth of God
And griefless countries under purple suns40.
5 мая 1909 г., после года заключения, Шри Ауробиндо был оправдан и
освобожден. Своей жизнью он был обязан двум непредвиденным событиям. Один из
заключенных предал его: он донес, что Шри Ауробиндо был лидером подпольного
движения; его показания в суде означали бы смертный приговор для Шри
Ауробиндо, но доносчик был таинственным образом застрелен в своей камере.
Затем пришел день суда; когда все сидели, ожидая вынесения смертного
приговора, адвокат Шри Ауробиндо был внезапно охвачен озарением, которое
распространилось на весь зал и потрясло присяжных: "Еще долго после его
смерти и ухода слова его будут отзываться вновь и вновь не только в Индии,
но и в самой дальней дали от нее. Поэтому я утверждаю, что человек, такой,
как этот, стоит не только перед барьером этого суда - он стоит перед Высшим
Судом Истории". Шри Ауробиндо было тридцать семь лет. Его брат Барин,
сидевший на суде в одной с ним клетке, был приговорен к повешению*. Но Шри
Ауробиндо по-прежнему слышал голос: Помни: никогда не бойся, отбрось все
колебания. Помни, что Я совершаю это, а не ты или кто другой. Поэтому, как
бы ни сгущались тучи, какие бы опасности и страдания, какие бы трудности или
то, что кажется невозможным, ни встретились тебе, нет ничего невозможного,
ничего трудного.
Ибо Я совершаю все41.
Когда Шри Ауробиндо вышел из алипорской тюрьмы, он нашел, что
политическая жизнь страны значительно оскудела из-за казней и массовых
высылок, предпринятых британским правительством. Тем не менее, он возобновил
свою работу, начав издавать еженедельник на бенгали и еще один - на
английском; это был журнал "Карма-йогин", эпиграфом к которому стали
замечательно символичные слова из Гиты: "Йога - это искусство в действиях".
Под угрозой нового заключения Шри Ауробиндо опять отстаивал идеал полной
независимости страны и несотрудничества с англичанами, однако теперь его уже
занимала не только судьба Индии, но и судьба всего мира. Он достиг сознания
Надментального Разума, откуда единым взглядом охватываешь "огромные
протяжения пространства и времени", и размышлял теперь о будущем человека.
Что может человек?
Он достиг пределов человеческого сознания. Выше, казалось, не было
ничего - только разреженная белизна, годная лишь для иных существ или иного
способа бытия, но не для легких жителя планеты Земля. И каким бы ни был сам
по себе путь - будь то путь мистика или же более медленный путь поэта,
художника или вообще любой из путей великих творцов - кажется, что в конце
концов сознание одинаково растворяется у некой белой границы, где исчезает
все. Исчезает "некто", который мог бы служить связующим мостом, в холоде
света замирают все вибрации, прекращаются все пульсации. Раньше или позже
человеческое растворяется в Нечеловеческом, как будто цель всего
эволюционного восхождения заключается лишь в том, чтобы избавиться от
человеческой малости, вырасти из нее и вернуться к Источнику, который нам
никогда и не следовало бы покидать. И даже если допустить, что за пределами
Надментального Разума есть некий неизвестный план сознания, то не будет ли
это сознание еще более разреженным, еще более неуловимым? И чем ближе к
Божественному, тем дальше от земного. Индивид может измениться, но мир
остается все тем же. В таком случае что же собою представляет наше земное
будущее, если на самом деле не существует ничего, кроме этого сознания
Надментального Разума?
Все мы надеемся, что с развитием сознания и науки мир станет лучше,
гуманнее, жизнь - более гармоничной. Но не чудеса, а орудия изменяют жизнь.
А в нашем распоряжении есть только одно орудие - Разум; ведь именно идеи
ведут нас к научным открытиям. Поэтому если мы хотим трезво взглянуть на
наше будущее, не поддаваясь обману скоротечных обстоятельств и их видимых
побед - победы праздновались и прежде: и в Фивах, и в Афинах, и в Удджайне,
- то нам необходимо более подробно рассмотреть наше орудие, Разум; ведь
каков Разум, таковым будет и наше будущее. Казалось бы, все - самые
прекрасные идеи, высочайшие творческие планы, чистая любовь - уродуется и
загрязняется в тот момент, когда они соприкасаются с жизнью. Ничто не
приходит к нам чистым. Наш разум создал самые прекрасные системы, но Жизнь
не приемлет их и никогда не принимала. Возьмем хоть теперешнюю цивилизацию:
что осталось от чистого коммунизма через двадцать лет после смерти Ленина?
Что остается от Христа под грудой догм и запретов? Сократ был отравлен, а
Рембо бежал в Абиссинскую пустыню; нам известны судьбы фурьеристов, исход
концепции ненасилия, конец катаров, которых сжигали на кострах. А история
продолжается, по-прежнему кровожадная, подобно Молоху пожирающая своих
детей. Возможно, в настоящее время мы одержали некую победу после многих
неудач, но какова же должна быть та победа, в сравнении с которой наше
теперешнее состояние представляется крахом? Хронология побед и поражений?
Жизнь кажется созданной из какой-то непоправимо искажающей субстанции; она
поглощает все, как пески Египта, и нивелирует все под воздействием некоей
непреодолимой "земной гравитации". Очевидно, - отмечал Шри Ауробиндо, - что
Разум не способен радикально изменить человеческую природу. Вы можете
постоянно изменять человеческие учреждения и установления, изменять до
бесконечности, и все-таки несовершенство пробьет себе дорогу через все ваши
учреждения и установления. ... Должна быть иная сила, которая может не
только противостоять этому притяжению вниз, но и преодолеть его1.
Но даже если бы наши идеи достигали уровня жизни в своей чистой форме,
то и в этом случае они были бы не способны создать нечто, отличное от
казарменного порядка - порядка, может быть, святого, удобного и религиозного
- но все равно порядка, - потому что Разум знает только системы и стремится
заключить все в рамки своих систем. Разум человека, борющегося с жизнью,
становится или эмпиричным, или доктринерским2. Он завладевает
маленькой частичкой истины, единственной каплей божественного озарения, и
превращает это в закон для каждого - он постоянно смешивает понятия единства
и единообразия. И даже когда разум способен признать необходимость
разнообразия, он не может воплотить это практически, потому что ему известно
лишь то, как надо обращаться с неизменным и конечным, тогда как мир
изобилует бесконечным разнообразием: Идеи сами по себе остаются неполными и
недостаточными; дело не только в том, что их успех весьма относителен: будь
даже их торжество полным, оно все равно вело бы к разочарованию, поскольку
идеи не отражают всей истины жизни, а потому не могут надежно управлять
жизнью и ее совершенствовать. Жизнь не укладывается в формулы и системы,
которые пытается навязать ей наш разум; она провозглашает себя слишком
сложной и полной бесконечных возможностей, чтобы подчиниться власти
деспотичного интеллекта человека. ... Суть проблемы заключается в том, что в
самой основе нашего существования, всей нашей жизни, внутренней и внешней,
лежит нечто такое, что интеллект никогда не сможет подчинить своему
контролю: это Абсолютное, Бесконечное. За всеми формами жизни скрывается
Абсолютное, и каждая из них ищет его своим собственным способом; все
конечное стремится выразить бесконечное, в котором чувствует свою подлинную
истину. Более того, не только каждый класс, каждый вид, каждая тенденция в
Природе по внутреннему побуждению ищут свою собственную сокровенную истину
своим собственным способом,, но и каждый индивид привносит в этот поиск
нечто свое. Таким образом, существует не только само по себе Абсолютное,
Бесконечное, которое обуславливает свое собственное выражение в
многочисленных формах и тенденциях жизни, но существует также и закон
бесконечных возможностей и вариаций, совершенно непостижимый для логического
ума; ибо разум может успешно оперировать лишь постоянными и конечными
величинами. В человеке эта проблема достигает предельной остроты. Ибо не
только человечество в целом обладает безграничными возможностями, не только
все его силы и тенденции каждая по-своему стремятся к своему абсолюту и,
следовательно, протестуют против любого строгого контроля разума; но и в
каждом отдельном человеке степени, способы действия и сочетания этих сил
варьируются, каждый человек принадлежит не только обычной человеческой
природе, но и Бесконечному в себе и потому уникален. Такова уж реальность
нашего бытия: интеллектуальный разум и разумная воля не могут управлять
жизнью в качестве верховных правителей, пусть даже в настоящее время они
служат нам высшими орудиями, а в прошлом были чрезвычайно важны и полезны
для нашей эволюции3.
Но если эволюция, как утверждает Шри Ауробиндо, представляет собой
эволюцию сознания, то мы можем предположить, что человечество не останется
навеки прикованным к настоящему ментальному уровню, его разум станет
озаренным, более и более интуитивным и, может быть, откроется в конце концов
Надментальному Разуму. Можно полагать, что человечество, открывшись
Надментальному Разуму, сможет управлять сложным разнообразием жизни.
Надментальный Разум - это богоподобное сознание, это, действительно,
сознание величайших пророков, известных миру, масса неподвижного света;
поэтому представляется, что все придет в гармонию в этом всеобъемлющем
свете. Два факта, к сожалению, противоречат этой надежде. Первый связан с
неравномерным развитием индивидов, а второй - с самой природой
Надментального Разума. Конечно, в сравнении с нашим Надментальный Разум
представляется необычайно могущественным, но это лишь превосходство степени
внутри одного и того же типа; это не выход за пределы принципа разума, но
только его пик, вершина. Надментальный Разум может расширить человеческие
пределы, но при этом не произойдет качественного изменения. Он может обожить
человека, но и непомерно возвеличить4 его, как говорит Шри
Ауробиндо; ибо если человек применяет эту новую силу к своему эго, а не к
душе своей, то он станет ницшеанским сверхчеловеком, а не богом. Мы
нуждаемся не в сверхсознании, а в ином сознании. И даже если бы человек
согласился подчиниться душе своей, а не эго, то Надментальный Разум все
равно не изменил бы всеобщей жизни в силу тех же причин, которые
препятствовали в изменении всеобщей жизни Христу и всем великим пророкам:
Надментальный Разум - это не новый принцип сознания, это тот самый принцип,
который руководил нашей эволюцией со времени появления человека; именно из
него вышли все высшие идеи и творческие силы: на протяжении тысячелетий жили
мы под знаком богов, внимая вещаньям когда наших пророков и религий, а когда
- и наших поэтов и творцов. И совершенно очевидно, что ни те, ни другие не
изменили мира, хотя и улучшили его. Можем ли мы сказать, что жизнь наша
стала более приятной, чем жизнь древнего афинянина?
Недостатки Надментального Разума проистекают из нескольких причин.
Во-первых, это принцип разделения. (Ранее мы говорили о том, что сознание
Надментального Разума - это масса постоянного света, оно обладает видением
космической гармонии, космического единства, потому что оно везде видит
свет, как и в самом себе. Однако речь идет здесь не о принципе разделения в
разделении, что свойственно обыкновенному разуму; это принцип разделения в
единстве.) Надментальный Разум ясно видит, что все едино, но в силу самой
структуры своего сознания на деле он не может обойтись без разделения этого
единства: Он видит все, но видит со своей точки зрения5.
Достаточно послушать голоса наших пророков, которые кажутся столь
противоречивыми, чтобы убедиться, что каждый из них видел единство, но видел
его со своей точки зрения; их сознание подобно лучу прожектора, который
проносится через мир о все охватывает своим лучом, не оставляя тени, но
все-таки это луч, начало которого - в точке. Таким образом, перед нами -
целый ряд переживаний или божественных видений: одни везде видят космическое
Божественное, другие - экстракосмическое Трансцендентное, третьи -
имманентное вездесущее Божественное; или же проповедуют истину безличного
Бога, истину Нирваны, истину Любви, истину Силы, Красоты, Интеллекта -
истины огромного числа мудрецов, сект, церквей и провидцев, передававших
Слово. И все это - божественные истины, переживания абсолютно истинные и
подлинные, но каждое из них - это только один луч тотального света. Конечно,
эти великие пророки достаточно мудры, чтобы распознать истину в тех формах
божественного выражения, которые отличаются от их собственных - они мудрее
своих церквей и последователей! - но все-таки они скованы разделяющим
принципом, лежащим в основе этого сознания, сознания, которое не может не
разделять - оно действует, как призма, разлагающая свет. Как ментальное
сознание, так и сознание Надментального Разума могут жить в некий момент
времени только одной истиной. Именно это выражают все мифологи прошлого и
настоящего: каждый бог - это воплощение одной из космических сил - Любви,
мудрости, разрушения, сохранения... Будда выражает трансцендентное Ничто и
видит только Ничто; Христос выражает любящее Милосердие и видит только
Милосердие - и так далее; каждая из этих истин - как бы высока она ни была -
это только одна истина. И чем ниже истина Надментального Разума, уже и без
того несущая в себе разделение, исходит от плана к плану, чтобы воплотить
себя в жизнь, тем более раздробленной она становится - начав с разделения,
она неизбежно кончает сверхразделением. Этот процесс очевидно
просматривается во времени от Будды до появления "колесниц"* и от Христа до
возникновения христианских сект. И это относится не только к сфере
духовности или религии, но и ко всем областям жизни, поскольку сама функция
Надментального Разума - это ввести в игру одну из возможностей и только
одну: Он предоставляет каждой возможности ее полное независимое развитие и
удовлетворение. ... Интеллекту он может придать изощренную
интеллектуальность, а логике - самую беспощадную логичность. Красоте он
может придать самую блестящую страстность лучащейся формы, а сознанию,
которое этот образ принимает - высочайший полет и глубину
экстаза6. Так миллионы идей-сил разделяют наш мир: коммунизм,
индивидуализм; ненасилие, военное подстрекательство; эпикурейство, аскетизм
и т. д. Каждая из них - это одна из граней божественной Истины, луч Бога.
Такой вещи, как абсолютное заблуждение, не существует - есть только
фрагменты Истины. Мы можем, конечно, видеть Единство, признавать истинность
разнообразных точек зрения и попытаться создать синтез, но ни одному
подобному синтезу не суждено восстановить Единство, поскольку это будет
по-прежнему ментальный синтез, попурри, а не единство, как говорила Мать.
Это будет призма, забавляющаяся тем, что она говорит себе, что все цвета
исходят из единого Света, тогда как на деле все цвета в мире разделены. Все
противостоящие друг другу силы, излучаемые планом Надментального Разума,
являются результатом его собственного исходного разделения. И вновь следует
подчеркнуть, что это не вопрос интеллектуальных спекуляций, не философская
дилемма, которую нужно разрешить, но космический факт, органическая
реальность, естественная, как иголки на спине у дикобраза. Для устранения
разделения необходимо убрать призму. Итак, вот почему мир раздроблен, и так
будет, бесспорно, до тех пор, пока данный принцип ментального сознания -
сознания высокого или низкого, обычного или выходящего за пределы обычного -
будет господствовать в мире.
Тем не менее мы можем себе представить, что в недалеком эволюционном
будущем одно совершенное существо Надментального Разума, или даже несколько
таких существ одновременно, смогут воплотиться на Земле. Те люди,
представляющие менее развитую часть человечества, которые сплотятся вокруг
этих озаряющих центров, смогут жить в гармонии, и жизнь до определенной
степени изменится, возникнет своего рода единство. Но это будет единство
внутри одного луча света; одни будут наслаждаться, например, лучом чистой
Красоты, тогда как другие будут жить в луче интегрального Коммунизма,
основанного на подлинной братской любви (принимая во внимание реальную
эволюционную тенденцию, можно сказать, что, к сожалению, эти лучи будут,
вероятнее всего, лучами жесткого света, сконцентрированного вокруг
какой-нибудь экономической или титанической идеологии). Но даже если бы
такие божественные центры появились бы на земле, то помимо того, что их
единство осуществлялось бы в ущерб неисчислимому разнообразию жизни, они
находились бы под постоянной угрозой нападения со стороны окружающей их
тьмы: люди находятся на разных стадиях развития - мы всегда забываем об
этом. В этом заключается вечная слабость всех наших грандиозных построений.
Наши благословенные центры будут подобны островам света7 среди
менее развитого человечества, которое, естественно, будет посягать на этот
высший свет, стремиться затемнить или умерить его. Нам всем известна судьба
Греции и Рима в варварском мире. Таким образом, представляется, что миром
движет более мудрый эволюционный закон, согласно которому ничто не может
быть спасено до тех пор, пока не спасено все. Отлучение от церкви и ад - это
все ребяческие представления, порождения Невежества, точно так же, как и все
наши утопии о молочных реках и кисельных берегах, будь то на земле или на
небесах; не может быть никакого рая до тех пор, пока хоть один человек
находится в аду! Потому что есть только один Человек. Кроме того, если
допустить, что один из этих островов света сможет силой своего мощного
центра предотвратить вторжение извне, то это еще не значит, что эта защита
будет существовать и тогда, когда Сила уйдет. История всех религиозных,
оккультных, рыцарских движений (и им подобных) ясно показывает, что всегда и
везде в мире после смерти Учителя и его непосредственных учеников все
рассыпается, вульгаризируется, нивелируется, искажается или попросту
умирает. По сей день этот закон притяжения вниз остается, по-видимому,
непреодолимым. Для полной победы эволюции должна быть преобразована вся
жизнь во всей своей полноте, а не только фрагмент жизни, не избранный луч
или благословенный остров. А для этого необходима иная Сила - Сила,
способная противостоять притяжению вниз, иной, неделимый или глобальный
принцип сознания, способный вместить бесконечное разнообразие жизни, не
уродуя ее.
Если мы взглянем на эволюционное будущее с индивидуальной, а не с
коллективной точки зрения, то и в этом случае Надментальный Разум не
приносит нам живой полноты, к которой мы стремимся. Если предположить, что
цель эволюции заключается лишь в том, чтобы создать больше Бетховенов и
Рембо или, может быть, даже несколько супер-Платонов, то неизбежно приходишь
к мысли, что это слишком ничтожное завершение миллионов лет эволюции,
добытое ценой жизней миллиардов индивидов на пути к цели. Бетховен, Рембо
или даже св. Иоанн не могут быть целью эволюции - в таком случае жизнь не
имела бы никакого смысла, поскольку каждому ясно, что их произведения
восхитительны именно потому, что им недостает контакта с этой самой земной
жизнью. Все они говорят нам, что там, наверху, жизнь гораздо прекраснее, -
миллионы золотых птиц и божественная музыка - чем здесь, внизу. Кажется, что
все совершается наверху, но что происходит здесь? Здесь жизнь течет, как
прежде. Некоторые скажут, что эти возвышенные мысли, поэмы, квартеты,
мгновения божественных видений более драгоценны, чем все часы нашей жизни,
собранные вместе. И они правы. Но ведь в этом-то все и дело! Это
подтверждает то, что в жизни ужасно чего-то не хватает, что она пуста, что
цель жизни находится вне жизни. Нам нужна истина, которая включает в себя и
тело, и землю, а не только некую истину небес. Мы стремимся не к отдыху, а к
новому созиданию*.
До сегодняшнего дня все идет так, как будто индивидуальный прогресс в
эволюции состоит в том, чтобы открыть высшие планы сознания, а добившись
этого, построить свое собственное гнездо в стороне от остального мира,
остров света в гуще материального филистерства: один находит это в музыке,
другой - в поэзии, третьи - в математике или религии, на парусной яхте или в
келье монаха; каждый имеет свое маленькое световое отверстие или хобби, как
будто жизнь и тело даны нам для того, чтобы убежать от этой самой жизни и
тела. И действительно, достаточно взглянуть на нашу собственную жизнь: мы
никогда не присутствуем в ней! Мы всегда - "до" или "после": погружены в
воспоминания или надежды, наше "здесь и сейчас" - убого и тускло. Мы даже не
знаем, существует ли это "здесь и сейчас" за исключением именно лишь тех
моментов, которые уже не принадлежат жизни, как таковой. И мы не можем
сваливать вину на церкви; все мы живем в потустороннем постоянно; церкви
лишь проповедуют более обширное потустороннее - надмирное. Рембо, и тот
говорил об этом: "Истинная жизнь - не здесь".
Шри Ауробиндо искал истинную жизнь здесь, внизу: Жизнь, а не только
отдаленная безмолвная или возвышенная экстатическая Потусторонняя Жизнь,
является полем деятельности нашей Йоги8. Он понял, что достижения
вершин сознания недостаточно для того, чтобы эту жизнь преобразовать в жизнь
истинную. Мы можем коснуться Надментального Разума, открыть его радость и
беспредельность с ее музыкой сфер, но это не будет радостью самой жизни,
которая не перестает скрипеть свое. Когда вы находитесь в сознании высоко
наверху, - замечала Мать, - вы обладаете видением и знанием, но когда вы
возвращаетесь вниз, в Материю, то все уходит, как вода в песок. Мы послали
нашу ракету высоко в духовные небеса, мы сосредоточили нашу энергию на том,
что является в человеке самым хорошим, не обращая особого внимания на низшие
уровни, удовлетворившись тем, что наша грубая натура дремлет и нарушает
наших божественных мечтаний; но именно поэтому жизнь остается грубой, как и
мы сами: Надеяться на подлинное изменение человеческой жизни без изменения
Леопарди обязана своим величием не смыслу, но чему-то гораздо более тонкому
(чем смысл), что трепещет по ту его сторону:
Insano indegno mistero delle cose**.
Или возьмем эту строку из Вордсворта:
Voyaging through strange seas of thought, alone***
А Шри Ауробиндо цитирует также Рембо:
Million d'oisequx d'or ; ое начало, то, возможно, мы увидим богов,
населяющих этот мир. Существа, силы, звуки, света и ритмы - все это не что
иное, как множество форм, каждая из которых подлинна, так как принадлежит
одной и той же неопределимой, но не непознаваемой Сущности, которую мы
называем Богом. И мы называем Ее Богом и строим храмы, догматы и поэмы,
пытаясь поймать одну маленькую пульсацию, которая наполняет нас солнечным
светом, но при этом свободна, как ветер на покрытых пеной морских берегах.
Может быть, мы также войдем в мир музыки, который, являясь особым
проявлением все той же великой невыразимой Вибрации, в сущности не
отличается от остальных. Если мы хоть раз, всего один раз, пусть даже в
течение всего нескольких минут за всю нашу жизнь услышим эту Музыку, эту
Радость, которая поет наверху, то нам откроется то, что слышали Бетховен и
Бах; мы будем знать, что Бог существует, потому что мы услышим Бога. И мы не
будем произносить великие слова; просто мы будем знать, что То существует и
что искуплены все страдания мира.
У высших границ Надментального Разума - лишь великие волны
переливающегося многоцветного света, - говорит Мать, - игра духовных сил,
которые позже воплощаются (причем иногда намного позже) в новые идеи,
социальные изменения или земные события, но это уже после того, как они
пересекут один за другим все пласты сознания, претерпят значительные
искажения и потеряют большую часть своего света. И все же есть на Земле
мудрецы - их немного совсем - которые, пребывая в вечном безмолвии, могут
управлять этими силами, комбинировать их так, как иные сочетают звуки при
написании стихов, и изливать их на Землю. Может быть, они-то и являются
истинными поэтами. Их существование - это живая мантра, влекущая Реальное
воплотиться в земном.
Этим заканчивается описание восхождения по пути сознания, которое было
предпринято Шри Ауробиндо в одиночной камере алипорской тюрьмы. Мы привели
лишь бледное человеческое отображение этих высших сфер, ничего не сказав об
их сущности, о том, каким образом существуют эти миры сами по себе, во всем
своем великолепии, независимо от наших несовершенных выражений. Надо
услышать самим, надо увидеть!
Тихие небеса невечернего Света,
Просветленные миры безмолвия цвета фиалки,
Океаны и реки радости Господней
И беспечальные страны под пурпурными солнцами.
Calm heavens of imperishable Light,
Illumined continents of violet peace,
Oceans and rivers of the mirth of God
And griefless countries under purple suns40.
5 мая 1909 г., после года заключения, Шри Ауробиндо был оправдан и
освобожден. Своей жизнью он был обязан двум непредвиденным событиям. Один из
заключенных предал его: он донес, что Шри Ауробиндо был лидером подпольного
движения; его показания в суде означали бы смертный приговор для Шри
Ауробиндо, но доносчик был таинственным образом застрелен в своей камере.
Затем пришел день суда; когда все сидели, ожидая вынесения смертного
приговора, адвокат Шри Ауробиндо был внезапно охвачен озарением, которое
распространилось на весь зал и потрясло присяжных: "Еще долго после его
смерти и ухода слова его будут отзываться вновь и вновь не только в Индии,
но и в самой дальней дали от нее. Поэтому я утверждаю, что человек, такой,
как этот, стоит не только перед барьером этого суда - он стоит перед Высшим
Судом Истории". Шри Ауробиндо было тридцать семь лет. Его брат Барин,
сидевший на суде в одной с ним клетке, был приговорен к повешению*. Но Шри
Ауробиндо по-прежнему слышал голос: Помни: никогда не бойся, отбрось все
колебания. Помни, что Я совершаю это, а не ты или кто другой. Поэтому, как
бы ни сгущались тучи, какие бы опасности и страдания, какие бы трудности или
то, что кажется невозможным, ни встретились тебе, нет ничего невозможного,
ничего трудного.
Ибо Я совершаю все41.
Когда Шри Ауробиндо вышел из алипорской тюрьмы, он нашел, что
политическая жизнь страны значительно оскудела из-за казней и массовых
высылок, предпринятых британским правительством. Тем не менее, он возобновил
свою работу, начав издавать еженедельник на бенгали и еще один - на
английском; это был журнал "Карма-йогин", эпиграфом к которому стали
замечательно символичные слова из Гиты: "Йога - это искусство в действиях".
Под угрозой нового заключения Шри Ауробиндо опять отстаивал идеал полной
независимости страны и несотрудничества с англичанами, однако теперь его уже
занимала не только судьба Индии, но и судьба всего мира. Он достиг сознания
Надментального Разума, откуда единым взглядом охватываешь "огромные
протяжения пространства и времени", и размышлял теперь о будущем человека.
Что может человек?
Он достиг пределов человеческого сознания. Выше, казалось, не было
ничего - только разреженная белизна, годная лишь для иных существ или иного
способа бытия, но не для легких жителя планеты Земля. И каким бы ни был сам
по себе путь - будь то путь мистика или же более медленный путь поэта,
художника или вообще любой из путей великих творцов - кажется, что в конце
концов сознание одинаково растворяется у некой белой границы, где исчезает
все. Исчезает "некто", который мог бы служить связующим мостом, в холоде
света замирают все вибрации, прекращаются все пульсации. Раньше или позже
человеческое растворяется в Нечеловеческом, как будто цель всего
эволюционного восхождения заключается лишь в том, чтобы избавиться от
человеческой малости, вырасти из нее и вернуться к Источнику, который нам
никогда и не следовало бы покидать. И даже если допустить, что за пределами
Надментального Разума есть некий неизвестный план сознания, то не будет ли
это сознание еще более разреженным, еще более неуловимым? И чем ближе к
Божественному, тем дальше от земного. Индивид может измениться, но мир
остается все тем же. В таком случае что же собою представляет наше земное
будущее, если на самом деле не существует ничего, кроме этого сознания
Надментального Разума?
Все мы надеемся, что с развитием сознания и науки мир станет лучше,
гуманнее, жизнь - более гармоничной. Но не чудеса, а орудия изменяют жизнь.
А в нашем распоряжении есть только одно орудие - Разум; ведь именно идеи
ведут нас к научным открытиям. Поэтому если мы хотим трезво взглянуть на
наше будущее, не поддаваясь обману скоротечных обстоятельств и их видимых
побед - победы праздновались и прежде: и в Фивах, и в Афинах, и в Удджайне,
- то нам необходимо более подробно рассмотреть наше орудие, Разум; ведь
каков Разум, таковым будет и наше будущее. Казалось бы, все - самые
прекрасные идеи, высочайшие творческие планы, чистая любовь - уродуется и
загрязняется в тот момент, когда они соприкасаются с жизнью. Ничто не
приходит к нам чистым. Наш разум создал самые прекрасные системы, но Жизнь
не приемлет их и никогда не принимала. Возьмем хоть теперешнюю цивилизацию:
что осталось от чистого коммунизма через двадцать лет после смерти Ленина?
Что остается от Христа под грудой догм и запретов? Сократ был отравлен, а
Рембо бежал в Абиссинскую пустыню; нам известны судьбы фурьеристов, исход
концепции ненасилия, конец катаров, которых сжигали на кострах. А история
продолжается, по-прежнему кровожадная, подобно Молоху пожирающая своих
детей. Возможно, в настоящее время мы одержали некую победу после многих
неудач, но какова же должна быть та победа, в сравнении с которой наше
теперешнее состояние представляется крахом? Хронология побед и поражений?
Жизнь кажется созданной из какой-то непоправимо искажающей субстанции; она
поглощает все, как пески Египта, и нивелирует все под воздействием некоей
непреодолимой "земной гравитации". Очевидно, - отмечал Шри Ауробиндо, - что
Разум не способен радикально изменить человеческую природу. Вы можете
постоянно изменять человеческие учреждения и установления, изменять до
бесконечности, и все-таки несовершенство пробьет себе дорогу через все ваши
учреждения и установления. ... Должна быть иная сила, которая может не
только противостоять этому притяжению вниз, но и преодолеть его1.
Но даже если бы наши идеи достигали уровня жизни в своей чистой форме,
то и в этом случае они были бы не способны создать нечто, отличное от
казарменного порядка - порядка, может быть, святого, удобного и религиозного
- но все равно порядка, - потому что Разум знает только системы и стремится
заключить все в рамки своих систем. Разум человека, борющегося с жизнью,
становится или эмпиричным, или доктринерским2. Он завладевает
маленькой частичкой истины, единственной каплей божественного озарения, и
превращает это в закон для каждого - он постоянно смешивает понятия единства
и единообразия. И даже когда разум способен признать необходимость
разнообразия, он не может воплотить это практически, потому что ему известно
лишь то, как надо обращаться с неизменным и конечным, тогда как мир
изобилует бесконечным разнообразием: Идеи сами по себе остаются неполными и
недостаточными; дело не только в том, что их успех весьма относителен: будь
даже их торжество полным, оно все равно вело бы к разочарованию, поскольку
идеи не отражают всей истины жизни, а потому не могут надежно управлять
жизнью и ее совершенствовать. Жизнь не укладывается в формулы и системы,
которые пытается навязать ей наш разум; она провозглашает себя слишком
сложной и полной бесконечных возможностей, чтобы подчиниться власти
деспотичного интеллекта человека. ... Суть проблемы заключается в том, что в
самой основе нашего существования, всей нашей жизни, внутренней и внешней,
лежит нечто такое, что интеллект никогда не сможет подчинить своему
контролю: это Абсолютное, Бесконечное. За всеми формами жизни скрывается
Абсолютное, и каждая из них ищет его своим собственным способом; все
конечное стремится выразить бесконечное, в котором чувствует свою подлинную
истину. Более того, не только каждый класс, каждый вид, каждая тенденция в
Природе по внутреннему побуждению ищут свою собственную сокровенную истину
своим собственным способом,, но и каждый индивид привносит в этот поиск
нечто свое. Таким образом, существует не только само по себе Абсолютное,
Бесконечное, которое обуславливает свое собственное выражение в
многочисленных формах и тенденциях жизни, но существует также и закон
бесконечных возможностей и вариаций, совершенно непостижимый для логического
ума; ибо разум может успешно оперировать лишь постоянными и конечными
величинами. В человеке эта проблема достигает предельной остроты. Ибо не
только человечество в целом обладает безграничными возможностями, не только
все его силы и тенденции каждая по-своему стремятся к своему абсолюту и,
следовательно, протестуют против любого строгого контроля разума; но и в
каждом отдельном человеке степени, способы действия и сочетания этих сил
варьируются, каждый человек принадлежит не только обычной человеческой
природе, но и Бесконечному в себе и потому уникален. Такова уж реальность
нашего бытия: интеллектуальный разум и разумная воля не могут управлять
жизнью в качестве верховных правителей, пусть даже в настоящее время они
служат нам высшими орудиями, а в прошлом были чрезвычайно важны и полезны
для нашей эволюции3.
Но если эволюция, как утверждает Шри Ауробиндо, представляет собой
эволюцию сознания, то мы можем предположить, что человечество не останется
навеки прикованным к настоящему ментальному уровню, его разум станет
озаренным, более и более интуитивным и, может быть, откроется в конце концов
Надментальному Разуму. Можно полагать, что человечество, открывшись
Надментальному Разуму, сможет управлять сложным разнообразием жизни.
Надментальный Разум - это богоподобное сознание, это, действительно,
сознание величайших пророков, известных миру, масса неподвижного света;
поэтому представляется, что все придет в гармонию в этом всеобъемлющем
свете. Два факта, к сожалению, противоречат этой надежде. Первый связан с
неравномерным развитием индивидов, а второй - с самой природой
Надментального Разума. Конечно, в сравнении с нашим Надментальный Разум
представляется необычайно могущественным, но это лишь превосходство степени
внутри одного и того же типа; это не выход за пределы принципа разума, но
только его пик, вершина. Надментальный Разум может расширить человеческие
пределы, но при этом не произойдет качественного изменения. Он может обожить
человека, но и непомерно возвеличить4 его, как говорит Шри
Ауробиндо; ибо если человек применяет эту новую силу к своему эго, а не к
душе своей, то он станет ницшеанским сверхчеловеком, а не богом. Мы
нуждаемся не в сверхсознании, а в ином сознании. И даже если бы человек
согласился подчиниться душе своей, а не эго, то Надментальный Разум все
равно не изменил бы всеобщей жизни в силу тех же причин, которые
препятствовали в изменении всеобщей жизни Христу и всем великим пророкам:
Надментальный Разум - это не новый принцип сознания, это тот самый принцип,
который руководил нашей эволюцией со времени появления человека; именно из
него вышли все высшие идеи и творческие силы: на протяжении тысячелетий жили
мы под знаком богов, внимая вещаньям когда наших пророков и религий, а когда
- и наших поэтов и творцов. И совершенно очевидно, что ни те, ни другие не
изменили мира, хотя и улучшили его. Можем ли мы сказать, что жизнь наша
стала более приятной, чем жизнь древнего афинянина?
Недостатки Надментального Разума проистекают из нескольких причин.
Во-первых, это принцип разделения. (Ранее мы говорили о том, что сознание
Надментального Разума - это масса постоянного света, оно обладает видением
космической гармонии, космического единства, потому что оно везде видит
свет, как и в самом себе. Однако речь идет здесь не о принципе разделения в
разделении, что свойственно обыкновенному разуму; это принцип разделения в
единстве.) Надментальный Разум ясно видит, что все едино, но в силу самой
структуры своего сознания на деле он не может обойтись без разделения этого
единства: Он видит все, но видит со своей точки зрения5.
Достаточно послушать голоса наших пророков, которые кажутся столь
противоречивыми, чтобы убедиться, что каждый из них видел единство, но видел
его со своей точки зрения; их сознание подобно лучу прожектора, который
проносится через мир о все охватывает своим лучом, не оставляя тени, но
все-таки это луч, начало которого - в точке. Таким образом, перед нами -
целый ряд переживаний или божественных видений: одни везде видят космическое
Божественное, другие - экстракосмическое Трансцендентное, третьи -
имманентное вездесущее Божественное; или же проповедуют истину безличного
Бога, истину Нирваны, истину Любви, истину Силы, Красоты, Интеллекта -
истины огромного числа мудрецов, сект, церквей и провидцев, передававших
Слово. И все это - божественные истины, переживания абсолютно истинные и
подлинные, но каждое из них - это только один луч тотального света. Конечно,
эти великие пророки достаточно мудры, чтобы распознать истину в тех формах
божественного выражения, которые отличаются от их собственных - они мудрее
своих церквей и последователей! - но все-таки они скованы разделяющим
принципом, лежащим в основе этого сознания, сознания, которое не может не
разделять - оно действует, как призма, разлагающая свет. Как ментальное
сознание, так и сознание Надментального Разума могут жить в некий момент
времени только одной истиной. Именно это выражают все мифологи прошлого и
настоящего: каждый бог - это воплощение одной из космических сил - Любви,
мудрости, разрушения, сохранения... Будда выражает трансцендентное Ничто и
видит только Ничто; Христос выражает любящее Милосердие и видит только
Милосердие - и так далее; каждая из этих истин - как бы высока она ни была -
это только одна истина. И чем ниже истина Надментального Разума, уже и без
того несущая в себе разделение, исходит от плана к плану, чтобы воплотить
себя в жизнь, тем более раздробленной она становится - начав с разделения,
она неизбежно кончает сверхразделением. Этот процесс очевидно
просматривается во времени от Будды до появления "колесниц"* и от Христа до
возникновения христианских сект. И это относится не только к сфере
духовности или религии, но и ко всем областям жизни, поскольку сама функция
Надментального Разума - это ввести в игру одну из возможностей и только
одну: Он предоставляет каждой возможности ее полное независимое развитие и
удовлетворение. ... Интеллекту он может придать изощренную
интеллектуальность, а логике - самую беспощадную логичность. Красоте он
может придать самую блестящую страстность лучащейся формы, а сознанию,
которое этот образ принимает - высочайший полет и глубину
экстаза6. Так миллионы идей-сил разделяют наш мир: коммунизм,
индивидуализм; ненасилие, военное подстрекательство; эпикурейство, аскетизм
и т. д. Каждая из них - это одна из граней божественной Истины, луч Бога.
Такой вещи, как абсолютное заблуждение, не существует - есть только
фрагменты Истины. Мы можем, конечно, видеть Единство, признавать истинность
разнообразных точек зрения и попытаться создать синтез, но ни одному
подобному синтезу не суждено восстановить Единство, поскольку это будет
по-прежнему ментальный синтез, попурри, а не единство, как говорила Мать.
Это будет призма, забавляющаяся тем, что она говорит себе, что все цвета
исходят из единого Света, тогда как на деле все цвета в мире разделены. Все
противостоящие друг другу силы, излучаемые планом Надментального Разума,
являются результатом его собственного исходного разделения. И вновь следует
подчеркнуть, что это не вопрос интеллектуальных спекуляций, не философская
дилемма, которую нужно разрешить, но космический факт, органическая
реальность, естественная, как иголки на спине у дикобраза. Для устранения
разделения необходимо убрать призму. Итак, вот почему мир раздроблен, и так
будет, бесспорно, до тех пор, пока данный принцип ментального сознания -
сознания высокого или низкого, обычного или выходящего за пределы обычного -
будет господствовать в мире.
Тем не менее мы можем себе представить, что в недалеком эволюционном
будущем одно совершенное существо Надментального Разума, или даже несколько
таких существ одновременно, смогут воплотиться на Земле. Те люди,
представляющие менее развитую часть человечества, которые сплотятся вокруг
этих озаряющих центров, смогут жить в гармонии, и жизнь до определенной
степени изменится, возникнет своего рода единство. Но это будет единство
внутри одного луча света; одни будут наслаждаться, например, лучом чистой
Красоты, тогда как другие будут жить в луче интегрального Коммунизма,
основанного на подлинной братской любви (принимая во внимание реальную
эволюционную тенденцию, можно сказать, что, к сожалению, эти лучи будут,
вероятнее всего, лучами жесткого света, сконцентрированного вокруг
какой-нибудь экономической или титанической идеологии). Но даже если бы
такие божественные центры появились бы на земле, то помимо того, что их
единство осуществлялось бы в ущерб неисчислимому разнообразию жизни, они
находились бы под постоянной угрозой нападения со стороны окружающей их
тьмы: люди находятся на разных стадиях развития - мы всегда забываем об
этом. В этом заключается вечная слабость всех наших грандиозных построений.
Наши благословенные центры будут подобны островам света7 среди
менее развитого человечества, которое, естественно, будет посягать на этот
высший свет, стремиться затемнить или умерить его. Нам всем известна судьба
Греции и Рима в варварском мире. Таким образом, представляется, что миром
движет более мудрый эволюционный закон, согласно которому ничто не может
быть спасено до тех пор, пока не спасено все. Отлучение от церкви и ад - это
все ребяческие представления, порождения Невежества, точно так же, как и все
наши утопии о молочных реках и кисельных берегах, будь то на земле или на
небесах; не может быть никакого рая до тех пор, пока хоть один человек
находится в аду! Потому что есть только один Человек. Кроме того, если
допустить, что один из этих островов света сможет силой своего мощного
центра предотвратить вторжение извне, то это еще не значит, что эта защита
будет существовать и тогда, когда Сила уйдет. История всех религиозных,
оккультных, рыцарских движений (и им подобных) ясно показывает, что всегда и
везде в мире после смерти Учителя и его непосредственных учеников все
рассыпается, вульгаризируется, нивелируется, искажается или попросту
умирает. По сей день этот закон притяжения вниз остается, по-видимому,
непреодолимым. Для полной победы эволюции должна быть преобразована вся
жизнь во всей своей полноте, а не только фрагмент жизни, не избранный луч
или благословенный остров. А для этого необходима иная Сила - Сила,
способная противостоять притяжению вниз, иной, неделимый или глобальный
принцип сознания, способный вместить бесконечное разнообразие жизни, не
уродуя ее.
Если мы взглянем на эволюционное будущее с индивидуальной, а не с
коллективной точки зрения, то и в этом случае Надментальный Разум не
приносит нам живой полноты, к которой мы стремимся. Если предположить, что
цель эволюции заключается лишь в том, чтобы создать больше Бетховенов и
Рембо или, может быть, даже несколько супер-Платонов, то неизбежно приходишь
к мысли, что это слишком ничтожное завершение миллионов лет эволюции,
добытое ценой жизней миллиардов индивидов на пути к цели. Бетховен, Рембо
или даже св. Иоанн не могут быть целью эволюции - в таком случае жизнь не
имела бы никакого смысла, поскольку каждому ясно, что их произведения
восхитительны именно потому, что им недостает контакта с этой самой земной
жизнью. Все они говорят нам, что там, наверху, жизнь гораздо прекраснее, -
миллионы золотых птиц и божественная музыка - чем здесь, внизу. Кажется, что
все совершается наверху, но что происходит здесь? Здесь жизнь течет, как
прежде. Некоторые скажут, что эти возвышенные мысли, поэмы, квартеты,
мгновения божественных видений более драгоценны, чем все часы нашей жизни,
собранные вместе. И они правы. Но ведь в этом-то все и дело! Это
подтверждает то, что в жизни ужасно чего-то не хватает, что она пуста, что
цель жизни находится вне жизни. Нам нужна истина, которая включает в себя и
тело, и землю, а не только некую истину небес. Мы стремимся не к отдыху, а к
новому созиданию*.
До сегодняшнего дня все идет так, как будто индивидуальный прогресс в
эволюции состоит в том, чтобы открыть высшие планы сознания, а добившись
этого, построить свое собственное гнездо в стороне от остального мира,
остров света в гуще материального филистерства: один находит это в музыке,
другой - в поэзии, третьи - в математике или религии, на парусной яхте или в
келье монаха; каждый имеет свое маленькое световое отверстие или хобби, как
будто жизнь и тело даны нам для того, чтобы убежать от этой самой жизни и
тела. И действительно, достаточно взглянуть на нашу собственную жизнь: мы
никогда не присутствуем в ней! Мы всегда - "до" или "после": погружены в
воспоминания или надежды, наше "здесь и сейчас" - убого и тускло. Мы даже не
знаем, существует ли это "здесь и сейчас" за исключением именно лишь тех
моментов, которые уже не принадлежат жизни, как таковой. И мы не можем
сваливать вину на церкви; все мы живем в потустороннем постоянно; церкви
лишь проповедуют более обширное потустороннее - надмирное. Рембо, и тот
говорил об этом: "Истинная жизнь - не здесь".
Шри Ауробиндо искал истинную жизнь здесь, внизу: Жизнь, а не только
отдаленная безмолвная или возвышенная экстатическая Потусторонняя Жизнь,
является полем деятельности нашей Йоги8. Он понял, что достижения
вершин сознания недостаточно для того, чтобы эту жизнь преобразовать в жизнь
истинную. Мы можем коснуться Надментального Разума, открыть его радость и
беспредельность с ее музыкой сфер, но это не будет радостью самой жизни,
которая не перестает скрипеть свое. Когда вы находитесь в сознании высоко
наверху, - замечала Мать, - вы обладаете видением и знанием, но когда вы
возвращаетесь вниз, в Материю, то все уходит, как вода в песок. Мы послали
нашу ракету высоко в духовные небеса, мы сосредоточили нашу энергию на том,
что является в человеке самым хорошим, не обращая особого внимания на низшие
уровни, удовлетворившись тем, что наша грубая натура дремлет и нарушает
наших божественных мечтаний; но именно поэтому жизнь остается грубой, как и
мы сами: Надеяться на подлинное изменение человеческой жизни без изменения