— Это как раз то, о чем я думаю! — воскликнул Лансинг. — Была ли эта цивилизация достаточно цивилизованной? А наши с тобой культуры — могли бы они правильно распорядиться таким даром? Или просто бы цеплялись за старый образ мыслей и жизни, катастрофически неправильно используя такой вот аппарат?
— Это не нам с тобой решать, — сказала Мэри. — По крайней мере, не сейчас. Я считаю: нужно попробовать отыскать комнату управления этой машиной.
Лансинг встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Поднявшись, она не выпустила его руки.
— Эдвард, — сказала она тихо, — мы уже с тобой столько всего вместе пережили… и даже такое короткое время…
— Мне оно показалось очень долгим… Я даже не мог вспомнить время, когда не было тебя…
Он наклонился и поцеловал Мэри, и она на несколько мгновений прижалась к нему, потом отступила.
Они снова выбрались на узкую улочку, на которой обнаружили удивительную лестницу в мир переносящей сознание машины. Они начали поиски. Поиск продолжался до самого наступления темноты.
Вернувшись в штаб-квартиру, в то здание, где они расположили ее, они обнаружили там Сандру и Юргенса, поглощенных приготовлением ужина. Бригадира видно не было.
— Он куда-то ушел, — сообщила Сандра.
— Мы ничего не нашли, — сообщил в ответ Юргенс. — А как вам повезло?
— Никаких разговоров о деле до ужина, умоляю, — взмолилась Мэри. — К тому времени и Бригадир должен вернуться назад.
Бригадир появился через полчаса и тяжелой статуей опустился на свернутый спальный мешок.
— Могу признаться вам, что я расстроен, — сказал Бригадир. — Я сегодня прочесал добрую часть северо-востока города. Мне пришла в голову глупая идея, что там я смогу что-то откопать.
Сандра наложила ему еду на тарелку и передала.
— Давайте поедим, — сказала она.
Бригадир принял тарелку и начал устало отправлять еду в рот, ложка за ложкой. У него очень усталый вид, подумал Лансинг. И он выглядит сильно постаревшим. Усталый и старый. Впервые Бригадир проявил признаки уже весьма солидного возраста.
Когда с едой покончили, Бригадир вытащил из рюкзака бутылку и пустил ее по кругу. Потом, когда бутылка, обойдя полкруга, вернулась к нему, он сделал несколько глотков и, закупорив ее, уложил себе на колени.
— Два, — сказал он. — Два дня, которые вы мне обещали. Я человек слова. Я не буду вас задерживать, Лансинг. Вы с Мэри уйдете. А что думают остальные?
— Мы, наверное, уйдем вместе с Мэри и Лансингом, — сказала Сандра. — Я лично уйду. Этот город меня пугает.
— А что вы думаете? — спросил Бригадир Юргенса.
— Не вижу причин оставаться здесь, — сказал робот.
— Ну, а я, — сказал Бригадир, — еще на некоторое время останусь здесь. Позже я вас догоню, может быть. Я уверен, что здесь еще можно найти что-то важное.
— Бригадир, — сказал Лансинг. — Мы это важное нашли. Сегодня. Но я должен предупредить…
Бригадир подпрыгнул, вскочив на ноги, бутылка, лежавшая у него на коленях, слетела на пол, но не разбилась. Просто покатилась по полу, пока Лансинг не поймал ее.
— Вы нашли? — вскричал Бригадир. — Что это?! Расскажите, что вы нашли, расскажите, поскорее.
— Бригадир, успокойтесь и присядьте, — строго сказал Лансинг, словно говорил с непослушным ребенком.
Бригадир, явно пораженный тоном голоса Лансинга, послушно присел обратно на свой свернутый спальный мешок. Лансинг подался вперед и вручил ему бутылку. Бутылка была помещена на прежнее место на коленях Бригадира.
— Теперь поговорим спокойно, — сказала Мэри. — Давайте все обсудим. Не будем рубить с плеча. Я предлагала Эдварду ничего о нашей находке не рассказывать, но он сказал, что мы заключили соглашение, и поэтому…
— Но почему? — воскликнул Бригадир. — Почему ничего не рассказывать?
— Потому что то, что мы обнаружили — оно за пределами нашего понимания. Нам сейчас известно по меньшей мере одно назначение этого объекта, но мы понятия не имеем, как им управлять. Это опасно. Лучше с такими вещами не шутить. Мы пытались найти пульт управления или что-нибудь в этом роде, но безрезультатно.
— Я не хочу сказать, что мы не должны изучать это устройство, — объяснила Мэри. — Но мы должны быть крайне осмотрительными. И меня, и Эдварда машина успела перенести в совершенно фантастические миры без нашего согласия, хотя всего на миг. И это, возможно, лишь ничтожная доля того, на что она способна.
— Вы искали пульт управления?
— До самой темноты, — сказал Лансинг.
— Логично предположить, что пульт находится где-то рядом с аппаратом,
— сказал Бригадир.
— Мы об этом подумали, конечно. Но там больше нет места. Все занимает установка. Потом мы решили, что в соседних зданиях.
— Это совсем не обязательно, — сказала Мэри. — И я это теперь понимаю. Пульт может находиться в любом месте города. В любом.
— Вы говорили, что устройство не поддается анализу? Что вы не могли понять назначение ни одного элемента?
— Абсолютно, — призналась Мэри. — Ничего похожего на то, к чему я привыкла в моем мире. Конечно, более подробный осмотр может обнаружить что-то новое. Просто я бы не хотела слишком близко к ней подходить. Вот в чем дело. К чему совать нос в щель, которая того и гляди сожмется и прищемит его. Мы с Эдвардом испытали лишь ослабленное воздействие, я в этом не сомневаюсь. Попробуйте втянуться сильнее — и Бог знает, что может тогда произойти.
— Что меня больше всего беспокоит в этом городе, — сказала Сандра, — это то, что он такой плоский. И не в архитектурном смысле, а в том, что культура, которую он представляет, слишком плоска. Культурная бедность города просто невозможна. Ни церквей, ни храмов, ни памятников, ни библиотек, ни намека на картинную галерею или выставку произведений искусства, или зал для слушания музыки. Просто непредставимо, что люди могли быть так лишены воображения и эмоциональной чувствительности, могли удовлетвориться таким простым существованием.
— Возможно, они были поглощены чем-то другим, — сказал Лансинг. — И всех их охватила одна идея, одно стремление — в исследовательской или какой-либо другой области. Конечно, трудно это понять, но мы не знаем мотивов их поведения. Если эти мотивы были настолько сильны, что…
— Этот спор ни к чему нас не приведет, — проворчал Бригадир. — Утром сами посмотрим на эту штуку. По крайней мере, я посмотрю. Ведь вы все решили отправиться дальше.
— Мы останемся, — сказал Лансинг, — ненадолго. И присоединимся к вам.
— Только, ради Бога, — попросила Мэри, — будьте очень осторожны.
— Это не нам с тобой решать, — сказала Мэри. — По крайней мере, не сейчас. Я считаю: нужно попробовать отыскать комнату управления этой машиной.
Лансинг встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Поднявшись, она не выпустила его руки.
— Эдвард, — сказала она тихо, — мы уже с тобой столько всего вместе пережили… и даже такое короткое время…
— Мне оно показалось очень долгим… Я даже не мог вспомнить время, когда не было тебя…
Он наклонился и поцеловал Мэри, и она на несколько мгновений прижалась к нему, потом отступила.
Они снова выбрались на узкую улочку, на которой обнаружили удивительную лестницу в мир переносящей сознание машины. Они начали поиски. Поиск продолжался до самого наступления темноты.
Вернувшись в штаб-квартиру, в то здание, где они расположили ее, они обнаружили там Сандру и Юргенса, поглощенных приготовлением ужина. Бригадира видно не было.
— Он куда-то ушел, — сообщила Сандра.
— Мы ничего не нашли, — сообщил в ответ Юргенс. — А как вам повезло?
— Никаких разговоров о деле до ужина, умоляю, — взмолилась Мэри. — К тому времени и Бригадир должен вернуться назад.
Бригадир появился через полчаса и тяжелой статуей опустился на свернутый спальный мешок.
— Могу признаться вам, что я расстроен, — сказал Бригадир. — Я сегодня прочесал добрую часть северо-востока города. Мне пришла в голову глупая идея, что там я смогу что-то откопать.
Сандра наложила ему еду на тарелку и передала.
— Давайте поедим, — сказала она.
Бригадир принял тарелку и начал устало отправлять еду в рот, ложка за ложкой. У него очень усталый вид, подумал Лансинг. И он выглядит сильно постаревшим. Усталый и старый. Впервые Бригадир проявил признаки уже весьма солидного возраста.
Когда с едой покончили, Бригадир вытащил из рюкзака бутылку и пустил ее по кругу. Потом, когда бутылка, обойдя полкруга, вернулась к нему, он сделал несколько глотков и, закупорив ее, уложил себе на колени.
— Два, — сказал он. — Два дня, которые вы мне обещали. Я человек слова. Я не буду вас задерживать, Лансинг. Вы с Мэри уйдете. А что думают остальные?
— Мы, наверное, уйдем вместе с Мэри и Лансингом, — сказала Сандра. — Я лично уйду. Этот город меня пугает.
— А что вы думаете? — спросил Бригадир Юргенса.
— Не вижу причин оставаться здесь, — сказал робот.
— Ну, а я, — сказал Бригадир, — еще на некоторое время останусь здесь. Позже я вас догоню, может быть. Я уверен, что здесь еще можно найти что-то важное.
— Бригадир, — сказал Лансинг. — Мы это важное нашли. Сегодня. Но я должен предупредить…
Бригадир подпрыгнул, вскочив на ноги, бутылка, лежавшая у него на коленях, слетела на пол, но не разбилась. Просто покатилась по полу, пока Лансинг не поймал ее.
— Вы нашли? — вскричал Бригадир. — Что это?! Расскажите, что вы нашли, расскажите, поскорее.
— Бригадир, успокойтесь и присядьте, — строго сказал Лансинг, словно говорил с непослушным ребенком.
Бригадир, явно пораженный тоном голоса Лансинга, послушно присел обратно на свой свернутый спальный мешок. Лансинг подался вперед и вручил ему бутылку. Бутылка была помещена на прежнее место на коленях Бригадира.
— Теперь поговорим спокойно, — сказала Мэри. — Давайте все обсудим. Не будем рубить с плеча. Я предлагала Эдварду ничего о нашей находке не рассказывать, но он сказал, что мы заключили соглашение, и поэтому…
— Но почему? — воскликнул Бригадир. — Почему ничего не рассказывать?
— Потому что то, что мы обнаружили — оно за пределами нашего понимания. Нам сейчас известно по меньшей мере одно назначение этого объекта, но мы понятия не имеем, как им управлять. Это опасно. Лучше с такими вещами не шутить. Мы пытались найти пульт управления или что-нибудь в этом роде, но безрезультатно.
— Я не хочу сказать, что мы не должны изучать это устройство, — объяснила Мэри. — Но мы должны быть крайне осмотрительными. И меня, и Эдварда машина успела перенести в совершенно фантастические миры без нашего согласия, хотя всего на миг. И это, возможно, лишь ничтожная доля того, на что она способна.
— Вы искали пульт управления?
— До самой темноты, — сказал Лансинг.
— Логично предположить, что пульт находится где-то рядом с аппаратом,
— сказал Бригадир.
— Мы об этом подумали, конечно. Но там больше нет места. Все занимает установка. Потом мы решили, что в соседних зданиях.
— Это совсем не обязательно, — сказала Мэри. — И я это теперь понимаю. Пульт может находиться в любом месте города. В любом.
— Вы говорили, что устройство не поддается анализу? Что вы не могли понять назначение ни одного элемента?
— Абсолютно, — призналась Мэри. — Ничего похожего на то, к чему я привыкла в моем мире. Конечно, более подробный осмотр может обнаружить что-то новое. Просто я бы не хотела слишком близко к ней подходить. Вот в чем дело. К чему совать нос в щель, которая того и гляди сожмется и прищемит его. Мы с Эдвардом испытали лишь ослабленное воздействие, я в этом не сомневаюсь. Попробуйте втянуться сильнее — и Бог знает, что может тогда произойти.
— Что меня больше всего беспокоит в этом городе, — сказала Сандра, — это то, что он такой плоский. И не в архитектурном смысле, а в том, что культура, которую он представляет, слишком плоска. Культурная бедность города просто невозможна. Ни церквей, ни храмов, ни памятников, ни библиотек, ни намека на картинную галерею или выставку произведений искусства, или зал для слушания музыки. Просто непредставимо, что люди могли быть так лишены воображения и эмоциональной чувствительности, могли удовлетвориться таким простым существованием.
— Возможно, они были поглощены чем-то другим, — сказал Лансинг. — И всех их охватила одна идея, одно стремление — в исследовательской или какой-либо другой области. Конечно, трудно это понять, но мы не знаем мотивов их поведения. Если эти мотивы были настолько сильны, что…
— Этот спор ни к чему нас не приведет, — проворчал Бригадир. — Утром сами посмотрим на эту штуку. По крайней мере, я посмотрю. Ведь вы все решили отправиться дальше.
— Мы останемся, — сказал Лансинг, — ненадолго. И присоединимся к вам.
— Только, ради Бога, — попросила Мэри, — будьте очень осторожны.
19
— Сомневаюсь, — сказал Бригадир, — что потребуется большая осторожность. Возможно, машина эта и оказывает воздействие на чувствительных людей, как вы, но человек, прочно стоящий на ногах, с сильной волей и практическим взглядом на вещи…
— Кажется, — заметил с иронией Лансинг, — вы делаете комплимент самому себе. В таком случае, не буду вас удерживать. Пожалуйста, смело шагайте вперед.
— Вы ошибаетесь, и сильно, — сообщила Мэри Бригадиру. — Я вообще не отношусь к чувствительным людям. Возможно Эдвард и наверняка Сандра могут быть отнесены к впечатлительным натурам. Пастор тоже был впечатлительным и…
— Пастор, — сказал резко Бригадир, — не мог быть впечатлительным человеком. Расхлябанным, нестабильным — возможно, но в других отношениях — как дерево.
Мэри тяжело вздохнула:
— Делайте как хотите, — сказала она, пожав плечами.
Они стояли впятером на металлическом мостике, достаточно далеко от машин, которые продолжали подмигивать огоньками своих кошачьих глаз, продолжали бормотать себе под нос песню.
— Я предполагаю, — сказал разочарованно Юргенс, — что я, будучи сам наполовину машиной, почувствую какую-то близость с этим устройством. Конечно, в моем мире есть только самые простые машины, ничего подобного этой. Да, как я сказал, я предвкушал что-то весьма интересное и необычное. И я сильно разочарован.
— Ты ничего не чувствуешь? — спросила Сандра.
— Абсолютно, — ответил робот.
— Итак, мы увидели эту машину, — сказал Бригадир. — Что мы будем делать теперь?
— Мы вам ничего и не обещали, — ответил спокойно Лансинг. — Кроме того, что вместе с вами придем сюда, взглянуть на эти машины. Я лично больше ничего делать не собираюсь. Просто еще раз посмотрю на них — и все.
— Но какая тогда от них польза? От того, что мы их нашли?
— Мы же говорили вам, — напомнила Мэри, — что сейчас нет способа понять, что это за машины. Мы отправились на поиски — вы сами не знали, чего именно. Вот, мы для вас нашли. Что это — определяйте сами, если хотите. Пастор говорил о таящемся в этом городе зле. Я лично уверена, что город этот неизбежно убьет нас по одному. И эта машина — часть той злой силы, которая совершит убийство.
— Вы на самом деле так думаете?
— Не совсем. Сама машина не имеет способности творить зло. Но этот город — не место для людей, и я его покидаю. Немедленно. Эдвард, ты со мной?
— Иди вперед. Я сейчас, прямо за тобой.
— Но подождите минуту! — воскликнул Бригадир. — Вы не можете бросить меня вот так! В момент, когда мы на пороге!
— На пороге чего?
— На пороге разгадки тайны. Той самой разгадки, которую мы ищем!
— Здесь разгадки нет, — сказал Юргенс. — Возможно, эта машина — часть ответа, но не весь ответ, и получить его вы все равно здесь не сможете.
Бригадир, яростно вращая глазами, что-то зашипел в ответ, но ни одного членораздельного слова произнести не смог. Его лицо покраснело от гнева и отчаяния. Потом он перестал шипеть и проревел:
— Ну, это мы еще посмотрим! Я вам покажу! Я вам всем покажу!
И с этим криком он прыгнул вперед, бросившись бежать по металлической дорожке между двумя рядами поющих, подмигивающих огоньками частей машины.
Юргенс сделал два быстрых шага вслед за Бригадиром, стараясь понадежнее упереться костылем в гладкую поверхность металлической дорожки. Лансинг ловко выбил ногой костыль из-под руки робота. Юргенс растянулся поперек металлической ленты.
Бригадир продолжал бежать. Он успел удалиться на весьма солидное расстояние, когда по всему его телу вдруг запрыгали искры. Потом они на миг вспыхнули ослепительно ярко и Бригадир исчез.
Ослепленные вспышкой, они некоторое время стояли, окаменев от удивления и страха. Юргенс с помощью костыля поднялся на ноги, приняв вертикальное положение.
— Очевидно, я обязан вам своим спасением, — сказал он Лансингу, сделав жест благодарности.
— Я ведь тебе уже давно говорил, — напомнил Лансинг, — что если ты попробуешь совершить новую глупость, я тебя огрею, чем попадется под руку.
— Я его не вижу, — простонала Сандра. — Бригадира там нет.
Мэри направила вдоль дорожки луч фонарика.
— И я тоже не вижу, — сказала она. — Луча не хватает.
— Не думаю, что дело в мощности луча, — усомнился Лансинг. — Бригадир ведь действительно исчез.
— Но ведь с нами произошло совсем другое, — запротестовала Мэри. — Наши тела остались здесь.
— Но мы не успели зайти так далеко вдоль дорожки, как наш бравый вояка.
— Возможно, в этом все дело, — согласилась она. — Ты говорил о машинах, способных переносить не только сознание, но и тела. Я сомневалась. Очевидно, ты был прав.
— Теперь двоих нет, — грустно сказала Сандра. — Пастора и Генерала.
— Бригадир может вернуться, — выразил надежду Лансинг.
— Мне почему-то так не кажется, — сказала Мэри. — Слишком большая энергия… Вполне возможно, что Бригадир уже мертв.
— Можете тогда сказать про него, — напомнил Юргенс. — «Он погиб с честью, как герой!». Ой, простите, я не должен был так говорить. Нет, нет! Я не должен был. Это я зря сказал. У меня вырвалось.
— Вы прощены, — снисходительно сказал Лансинг. — Ты просто опередил одного из нас.
— Что теперь? — поинтересовалась Сандра. — Что теперь делаем?
— Это проблема, — призналась Мэри. — Эдвард, ты как предполагаешь — вернется Бригадир назад? Как возвратились мы?
— Понятия не имею. И никаких предположений. Поскольку мы вернулись…
— Но ведь это было совсем другое дело.
— Он просто дурак! — в сердцах воскликнул Лансинг. — Жалкий дурак. Лидер до самого конца!
Они стояли тесной группкой, глядя на пустую металлическую ленту дорожки, вокруг по-прежнему мигали кошачьи глаза огоньков, слышалась тихая песня машины.
— Наверное, нужно немного подождать, — сказала Мэри. — И пока не уходить из города.
— Думаю, что мы должны задержаться, — высказал свое сомнение Юргенс.
— Если он вернется, то мы ему будем очень нужны, — сказала Сандра.
— Эдвард, — спросила Мэри, — что ты думаешь?
— Думаю, что нужно остаться. В такой ситуации мы не можем оставить человека. Не могу представить, что он вернется, но мы должны остаться…
Они перенесли свой лагерь на улицу, где находился вход в подземелье переносящей машины, тихо поющей про себя непонятную песню. И каждый вечер одинокая бестия в холмах выходила кричать о своем одиночестве и тоске.
На четвертое утро, сверившись с картой, которая, предположительно, относилась к данной части мира, они покинули город, двигаясь по продолжению той самой дороги, которая привела их сюда. Они шли на запад.
— Кажется, — заметил с иронией Лансинг, — вы делаете комплимент самому себе. В таком случае, не буду вас удерживать. Пожалуйста, смело шагайте вперед.
— Вы ошибаетесь, и сильно, — сообщила Мэри Бригадиру. — Я вообще не отношусь к чувствительным людям. Возможно Эдвард и наверняка Сандра могут быть отнесены к впечатлительным натурам. Пастор тоже был впечатлительным и…
— Пастор, — сказал резко Бригадир, — не мог быть впечатлительным человеком. Расхлябанным, нестабильным — возможно, но в других отношениях — как дерево.
Мэри тяжело вздохнула:
— Делайте как хотите, — сказала она, пожав плечами.
Они стояли впятером на металлическом мостике, достаточно далеко от машин, которые продолжали подмигивать огоньками своих кошачьих глаз, продолжали бормотать себе под нос песню.
— Я предполагаю, — сказал разочарованно Юргенс, — что я, будучи сам наполовину машиной, почувствую какую-то близость с этим устройством. Конечно, в моем мире есть только самые простые машины, ничего подобного этой. Да, как я сказал, я предвкушал что-то весьма интересное и необычное. И я сильно разочарован.
— Ты ничего не чувствуешь? — спросила Сандра.
— Абсолютно, — ответил робот.
— Итак, мы увидели эту машину, — сказал Бригадир. — Что мы будем делать теперь?
— Мы вам ничего и не обещали, — ответил спокойно Лансинг. — Кроме того, что вместе с вами придем сюда, взглянуть на эти машины. Я лично больше ничего делать не собираюсь. Просто еще раз посмотрю на них — и все.
— Но какая тогда от них польза? От того, что мы их нашли?
— Мы же говорили вам, — напомнила Мэри, — что сейчас нет способа понять, что это за машины. Мы отправились на поиски — вы сами не знали, чего именно. Вот, мы для вас нашли. Что это — определяйте сами, если хотите. Пастор говорил о таящемся в этом городе зле. Я лично уверена, что город этот неизбежно убьет нас по одному. И эта машина — часть той злой силы, которая совершит убийство.
— Вы на самом деле так думаете?
— Не совсем. Сама машина не имеет способности творить зло. Но этот город — не место для людей, и я его покидаю. Немедленно. Эдвард, ты со мной?
— Иди вперед. Я сейчас, прямо за тобой.
— Но подождите минуту! — воскликнул Бригадир. — Вы не можете бросить меня вот так! В момент, когда мы на пороге!
— На пороге чего?
— На пороге разгадки тайны. Той самой разгадки, которую мы ищем!
— Здесь разгадки нет, — сказал Юргенс. — Возможно, эта машина — часть ответа, но не весь ответ, и получить его вы все равно здесь не сможете.
Бригадир, яростно вращая глазами, что-то зашипел в ответ, но ни одного членораздельного слова произнести не смог. Его лицо покраснело от гнева и отчаяния. Потом он перестал шипеть и проревел:
— Ну, это мы еще посмотрим! Я вам покажу! Я вам всем покажу!
И с этим криком он прыгнул вперед, бросившись бежать по металлической дорожке между двумя рядами поющих, подмигивающих огоньками частей машины.
Юргенс сделал два быстрых шага вслед за Бригадиром, стараясь понадежнее упереться костылем в гладкую поверхность металлической дорожки. Лансинг ловко выбил ногой костыль из-под руки робота. Юргенс растянулся поперек металлической ленты.
Бригадир продолжал бежать. Он успел удалиться на весьма солидное расстояние, когда по всему его телу вдруг запрыгали искры. Потом они на миг вспыхнули ослепительно ярко и Бригадир исчез.
Ослепленные вспышкой, они некоторое время стояли, окаменев от удивления и страха. Юргенс с помощью костыля поднялся на ноги, приняв вертикальное положение.
— Очевидно, я обязан вам своим спасением, — сказал он Лансингу, сделав жест благодарности.
— Я ведь тебе уже давно говорил, — напомнил Лансинг, — что если ты попробуешь совершить новую глупость, я тебя огрею, чем попадется под руку.
— Я его не вижу, — простонала Сандра. — Бригадира там нет.
Мэри направила вдоль дорожки луч фонарика.
— И я тоже не вижу, — сказала она. — Луча не хватает.
— Не думаю, что дело в мощности луча, — усомнился Лансинг. — Бригадир ведь действительно исчез.
— Но ведь с нами произошло совсем другое, — запротестовала Мэри. — Наши тела остались здесь.
— Но мы не успели зайти так далеко вдоль дорожки, как наш бравый вояка.
— Возможно, в этом все дело, — согласилась она. — Ты говорил о машинах, способных переносить не только сознание, но и тела. Я сомневалась. Очевидно, ты был прав.
— Теперь двоих нет, — грустно сказала Сандра. — Пастора и Генерала.
— Бригадир может вернуться, — выразил надежду Лансинг.
— Мне почему-то так не кажется, — сказала Мэри. — Слишком большая энергия… Вполне возможно, что Бригадир уже мертв.
— Можете тогда сказать про него, — напомнил Юргенс. — «Он погиб с честью, как герой!». Ой, простите, я не должен был так говорить. Нет, нет! Я не должен был. Это я зря сказал. У меня вырвалось.
— Вы прощены, — снисходительно сказал Лансинг. — Ты просто опередил одного из нас.
— Что теперь? — поинтересовалась Сандра. — Что теперь делаем?
— Это проблема, — призналась Мэри. — Эдвард, ты как предполагаешь — вернется Бригадир назад? Как возвратились мы?
— Понятия не имею. И никаких предположений. Поскольку мы вернулись…
— Но ведь это было совсем другое дело.
— Он просто дурак! — в сердцах воскликнул Лансинг. — Жалкий дурак. Лидер до самого конца!
Они стояли тесной группкой, глядя на пустую металлическую ленту дорожки, вокруг по-прежнему мигали кошачьи глаза огоньков, слышалась тихая песня машины.
— Наверное, нужно немного подождать, — сказала Мэри. — И пока не уходить из города.
— Думаю, что мы должны задержаться, — высказал свое сомнение Юргенс.
— Если он вернется, то мы ему будем очень нужны, — сказала Сандра.
— Эдвард, — спросила Мэри, — что ты думаешь?
— Думаю, что нужно остаться. В такой ситуации мы не можем оставить человека. Не могу представить, что он вернется, но мы должны остаться…
Они перенесли свой лагерь на улицу, где находился вход в подземелье переносящей машины, тихо поющей про себя непонятную песню. И каждый вечер одинокая бестия в холмах выходила кричать о своем одиночестве и тоске.
На четвертое утро, сверившись с картой, которая, предположительно, относилась к данной части мира, они покинули город, двигаясь по продолжению той самой дороги, которая привела их сюда. Они шли на запад.
20
Сразу после полудня они достигли вершины одного из холмов, взявших в кольцо город, и вошли в гротескный мир фигур, созданных ветром и выветрившимся камнем. Дорога теперь бежала вниз, петляя между кошмарными и живописными замками, башнями и прочими фантастическими формами разных цветов, богатство оттенков которым придавали многочисленные слои геологических эпох.
Шли медленно — никто не пытался спешить. И путь давно уже потерял право называться дорогой. Иногда они оказывались на небольших равнинах, заливных пространствах, потом опять погружались в цветное безумие фантастического пейзажа.
Задолго до наступления ночи они отыскали место для ночлега, разбив лагерь у подножия крутого глинистого обрыва. Топливом их обеспечили кучи нанесенного паводком дерева — целые могучие древесные великаны проплывали здесь в бурном пенистом потоке, изрезавшем местность. Топливо у них было, хуже обстояли дела с водой. Впрочем, день не был чрезмерно жарким и фляги были почти полны.
Растительность росла редко. Не считая случайных пятачков сочной травы и небольших рощиц хвойных, невысоких деревьев, прижимавшихся к земле, фигурный изрезанный пейзаж был бесплоден и гол, как стол.
Поужинав, они сидели и наблюдали, как меркнет прелесть игры красок. Когда наступила ночь, звезды, яркие, крупные, какие-то ощутимые, твердые, высыпали на небо. Рассматривая небо, Лансинг обнаружил несколько знакомых созвездий. Теперь сомнений быть не могло, сказал он сам себе. Это Земля, старушка-Земля, а вовсе не другая планета иной звездной системы. Это одна из альтернативных планет, альтернатив его родной Земли, параллельный мир, о котором рассуждал старина Энди, ни на секунду не подозревая, что такая параллельная Земля могла существовать.
Лансинга тревожил фактор времени. Если созвездия остались практически такими же, то разница во времени между этой Землей и родным миром Лансинга не могла превышать несколько тысячелетий, и тем не менее, великая цивилизация, более развитая, чем родная культура Лансинга, успела развиться, достигнуть пика и рухнуть. Возможно ли, что Человек в этом мире начал свой путь к цивилизации раньше? Возможно ли, что кризисной точкой разницы между мирами было вымирание человечества на Земле Лансинга, вынудившее начать все сначала? Идея не давала ему покоя. Если человек погиб в одном мире, то какова вероятность новой попытки? Здравый смысл говорил, что вероятность приближается к нулю.
— Эдвард, — позвала Мэри, — что ты молчишь? Что с тобой случилось?
Он покачал головой.
— Так, разные несвязные мысли. Ничего особенно важного.
— Мне как-то все неловко, — сказала Сандра, — что мы так рано покинули город. Мы не дали Бригадиру времени вернуться.
— Почему же ты молчала? — спросила Мэри. — Ты могла бы сказать это тогда. Мы бы приняли во внимание твое мнение.
— Но я, так же, как и вы, спешила уйти из города. Мысль об еще одном дне была для меня непереносима.
— Я лично считаю, что мы зря тратим время, ожидая Бригадира, — сказал Лансинг. — Он уже не вернется к нам.
— А что теперь с нами будет? — тревожно спросила Сандра.
— Из-за того, что пропали Бригадир и Пастор? — уточнил Юргенс.
— Нет. Просто нас было шестеро. Осталось четверо. А когда останется трое или двое?
— Здесь у нас больше шансов, чем в городе, — сказала с надеждой Мэри.
— Город — это убийца. Мы потеряли в городе людей.
— С нами все будет в порядке, — сказал Юргенс. — Мы будем очень осторожны. Будем внимательны и не станем напрасно рисковать.
— Но ведь мы не знаем, куда движемся, — печально воскликнула Сандра.
— А мы этого вообще никогда не знали, — резонно заметил Юргенс. — С самого момента, как оказались выброшенными в этот мир. Вдруг следующий поворот дороги даст нам ответ на этот вопрос? Или мы получим ответ завтра… или послезавтра?…
В эту ночь к костру опять пришел Сопун. Он обошел лагерь со всех сторон, но в круг света не вторгся. Они сидели и слушали, как Сопун ходит вокруг костра. Что-то в его присутствии было успокаивающее, словно к ним вернулся старый приятель, словно прибежала домой потерявшаяся собака. Никакого страха Сопун не вызывал. Вместе с ними в город Сопун не вошел — вероятно, город ему нравился меньше, чем путешественникам. Но теперь, когда они снова вышли в путь, существо опять присоединилось к ним.
На следующий день, задолго до наступления темноты, они подошли к каким-то развалинам, расположенным на небольшой каменной террасе над дорогой.
— Вот и место для ночлега, — сказал Юргенс.
Они забрались на террасу, подошли к куче упавших камней из мягкого песчаника, которые когда-то образовывали низкую стену вокруг небольшого разрушенного здания, стоявшего в центре прямоугольника, образованного разрушенной стеной.
— Песчаник, — определил Лансинг. — Откуда он тут взялся?
— Вон оттуда, — сказал Юргенс, указывая на невысокий утес. — В глине виден слой песчаника. И признаки, старые следы разработок.
— Странно, — сказал Лансинг.
— Не так уж странно. По пути временами попадались выходы песчаника. Довольно часто.
— Я не обратил внимания.
— Нужно было бы специально приглядываться, чтобы обнаружить этот камень. Он почти одного цвета с глиной. Я его заметил первый раз случайно, а потом уже специально присматривался.
Пространство внутри развалившихся стен прямоугольника едва ли превышало один акр. Развалины здания, стоявшие в центре, были когда-то однокомнатным домиком.
Крыша провалилась, часть стены разрушилась от времени. По хорошо утоптанному земляному полу были разбросаны осколки глиняной посуды, а в углу валялся помятый потускневший металлический горшок.
— Место для отдыха путников, — определила Сандра. — Караван-сарай.
— Или форт, — предположил Юргенс.
— Тут не от чего обороняться, — сказал Лансинг.
— Возможно, когда-то было от чего, — заметил робот.
Позади развалин домика нашли следы костра — горка золы и несколько камней, почерневших от копоти — очевидно, на них ставили чайник или котелок. Возле костра лежала небольшая охапка топлива.
— Тут побывали наши предшественники, — сказал Юргенс. — Они набрали хвороста больше, чем понадобилось. Остатков хватит нам на всю ночь.
— А как с водой? — спросил Лансинг.
— Кажется, у нас ее достаточно, — ответила Мэри. — Но завтра придется поискать.
Лансинг отошел к остаткам оборонительной стены и остановился, глядя на чудовищно иссеченный и изрезанный ландшафт.
Бесплодные земли — вот аналогия, от которой он не мог избавиться уже вторые сутки. В западной части Северной Дакоты он бывал в похожих районах
— и первые колонисты, кажется, это были французы, назвали их Бесплодными землями. Голый край. Нехороший край для путешествия. Неизвестно сколько лет назад ужасной силы потоки воды — наверное, разразился настоящий дождевой потоп — изжевали, искромсали землю, унеся с собой все, что поддалось их напору, оставив места с более упорным материалом, что и дало в результате эти искривленные формы.
Когда-то путь, которым мы сейчас следовали, вполне мог быть торговой дорогой, экономической артерией. Если Сандра не ошиблась, этот домик был когда-то караван-сараем для тех, кто перевозил драгоценный груз из города в город. Что они найдут на другом конце почти исчезнувшей нити дороги?
К нему подошла Мэри, остановилась сзади.
— Снова маловажные и отрывочные мысли?
— Пытаюсь взглянуть в прошлое. Если бы знали, как выглядело это место тысячу лет назад, мы бы многое лучше поняли в настоящем. Сандра предполагает, что здесь размещался караван-сарай…
— Теперь это место отдыха для нас.
— Но раньше? Я только что пытался представить, как проходили здесь караваны. Откуда и куда они шли? Для них это была привычная местность. Нам она незнакома.
— Мы не пропадем, — обнадежила Мэри.
— Но мы все глубже уходим в неизвестное. И понятия не имеем, что лежит впереди. В один из дней кончатся запасы еды. Воды нам уже сейчас не хватает. Завтра мы должны обязательно найти воду.
— У нас есть еще еда Пастора и Бригадира. И ее нам хватит надолго. А вода — вода отыщется.
— Где-то же эта пустынная местность должна кончиться, — сказал Лансинг. — И тогда мы найдем воду. Пойдем назад, к огню.
Луна поднялась рано, круглая, полная, или почти полная, заливая Бесплодный Край призрачным мертвенным светом.
Сидя у самого костра, Сандра поежилась.
— Сказочная страна, — прошептала она. — Но злая, нехорошая. Никогда не думала, что сказочная страна может быть такой зловещей.
— Это зависит от точки зрения, — предположил Лансинг. — А она зависит от мира, в котором ты жила.
Сандра бросила на него испепеляющий взгляд.
— Я жила в прекрасном мире, полном прекрасных людей и вещей.
— Вот об этом я и говорю. У тебя нет точки отсчета для сравнения твоего мира и этого.
Слова были поглощены внезапным воем, раздавшимся, казалось у них прямо над головами.
Сандра вскочила на ноги и закричала. Мэри быстро шагнула вперед, взяла девушку за руку, второй рукой обняла ее за плечи, встряхнула.
— Молчи! — крикнула Мэри. — Тихо!
— Он выследил нас! — простонала Сандра. — Он преследует нас.
— Наверху, — сказал Юргенс, показывая на вершину глинистого утеса по другую сторону дороги, напротив их террасы. — Он там.
Вой прекратился, некоторое время стояла напряженная тишина.
— На гребне, — прошептал Юргенс.
И они увидели — очертания гигантского зверя, издававшего тоскливый вой. Его черный силуэт в свете лунного синего сияния, на фоне серебряного лунного диска.
Зверь напоминал волка. Но он был гораздо больше его, производил впечатление сильного и быстрого создания, вроде волка. Громадная бестия, бездомная, в поисках пристанища, ночлега, раздираемая агонией одиночества, которая заставляла ее изливать в мир свою тоску.
Зверь запрокинул свою большую голову, задрал к небу морду и снова завыл. На этот раз вой напоминал всхлип, прокатившийся под звездным небом над фантастическим пейзажем. над ней. Лансинг почувствовал, что на плечо ему легла чья-то рука. Рядом стоял Юргенс.
— Все в порядке, — сказал Лансинг.
— Конечно, — сказал Юргенс.
Плакальщик стонал и выл. Казалось, стону не будет конца, а потом, совершенно внезапно, вой прекратился, так же внезапно, как и начался. Теперь на фоне диска луны, недавно поднимавшегося на востоке, виднелась лишь черная линия нависшего утеса.
В ту ночь, когда они лежали в мешках, — кроме Юргенса, конечно, — к лагерю пришел Сопун. Сопя, существо, обошло кругом их стоянку. Они лежали и прислушивались к сопению. После визита Плакальщика приход этого дружелюбного существа показался им приятным сюрпризом.
На следующий день, после полудня, они вышли из Бесплодного Края в узкую, но постепенно становившуюся шире зеленую долину, и обнаружили там прозрачный ручей. Чем дальше шли они по берегу ручья, тем шире становилась долина, и линия гребня гористого Бесплодного Края отодвигалась все дальше, пока не превратилась в белую полоску на горизонте и совсем исчезла.
Перед заходом они наткнулись еще на один ручей, побольше первого. Ручей бежал с запада на восток. И там, где два ручья сливались в речку, путешественники обнаружили таверну.
Шли медленно — никто не пытался спешить. И путь давно уже потерял право называться дорогой. Иногда они оказывались на небольших равнинах, заливных пространствах, потом опять погружались в цветное безумие фантастического пейзажа.
Задолго до наступления ночи они отыскали место для ночлега, разбив лагерь у подножия крутого глинистого обрыва. Топливом их обеспечили кучи нанесенного паводком дерева — целые могучие древесные великаны проплывали здесь в бурном пенистом потоке, изрезавшем местность. Топливо у них было, хуже обстояли дела с водой. Впрочем, день не был чрезмерно жарким и фляги были почти полны.
Растительность росла редко. Не считая случайных пятачков сочной травы и небольших рощиц хвойных, невысоких деревьев, прижимавшихся к земле, фигурный изрезанный пейзаж был бесплоден и гол, как стол.
Поужинав, они сидели и наблюдали, как меркнет прелесть игры красок. Когда наступила ночь, звезды, яркие, крупные, какие-то ощутимые, твердые, высыпали на небо. Рассматривая небо, Лансинг обнаружил несколько знакомых созвездий. Теперь сомнений быть не могло, сказал он сам себе. Это Земля, старушка-Земля, а вовсе не другая планета иной звездной системы. Это одна из альтернативных планет, альтернатив его родной Земли, параллельный мир, о котором рассуждал старина Энди, ни на секунду не подозревая, что такая параллельная Земля могла существовать.
Лансинга тревожил фактор времени. Если созвездия остались практически такими же, то разница во времени между этой Землей и родным миром Лансинга не могла превышать несколько тысячелетий, и тем не менее, великая цивилизация, более развитая, чем родная культура Лансинга, успела развиться, достигнуть пика и рухнуть. Возможно ли, что Человек в этом мире начал свой путь к цивилизации раньше? Возможно ли, что кризисной точкой разницы между мирами было вымирание человечества на Земле Лансинга, вынудившее начать все сначала? Идея не давала ему покоя. Если человек погиб в одном мире, то какова вероятность новой попытки? Здравый смысл говорил, что вероятность приближается к нулю.
— Эдвард, — позвала Мэри, — что ты молчишь? Что с тобой случилось?
Он покачал головой.
— Так, разные несвязные мысли. Ничего особенно важного.
— Мне как-то все неловко, — сказала Сандра, — что мы так рано покинули город. Мы не дали Бригадиру времени вернуться.
— Почему же ты молчала? — спросила Мэри. — Ты могла бы сказать это тогда. Мы бы приняли во внимание твое мнение.
— Но я, так же, как и вы, спешила уйти из города. Мысль об еще одном дне была для меня непереносима.
— Я лично считаю, что мы зря тратим время, ожидая Бригадира, — сказал Лансинг. — Он уже не вернется к нам.
— А что теперь с нами будет? — тревожно спросила Сандра.
— Из-за того, что пропали Бригадир и Пастор? — уточнил Юргенс.
— Нет. Просто нас было шестеро. Осталось четверо. А когда останется трое или двое?
— Здесь у нас больше шансов, чем в городе, — сказала с надеждой Мэри.
— Город — это убийца. Мы потеряли в городе людей.
— С нами все будет в порядке, — сказал Юргенс. — Мы будем очень осторожны. Будем внимательны и не станем напрасно рисковать.
— Но ведь мы не знаем, куда движемся, — печально воскликнула Сандра.
— А мы этого вообще никогда не знали, — резонно заметил Юргенс. — С самого момента, как оказались выброшенными в этот мир. Вдруг следующий поворот дороги даст нам ответ на этот вопрос? Или мы получим ответ завтра… или послезавтра?…
В эту ночь к костру опять пришел Сопун. Он обошел лагерь со всех сторон, но в круг света не вторгся. Они сидели и слушали, как Сопун ходит вокруг костра. Что-то в его присутствии было успокаивающее, словно к ним вернулся старый приятель, словно прибежала домой потерявшаяся собака. Никакого страха Сопун не вызывал. Вместе с ними в город Сопун не вошел — вероятно, город ему нравился меньше, чем путешественникам. Но теперь, когда они снова вышли в путь, существо опять присоединилось к ним.
На следующий день, задолго до наступления темноты, они подошли к каким-то развалинам, расположенным на небольшой каменной террасе над дорогой.
— Вот и место для ночлега, — сказал Юргенс.
Они забрались на террасу, подошли к куче упавших камней из мягкого песчаника, которые когда-то образовывали низкую стену вокруг небольшого разрушенного здания, стоявшего в центре прямоугольника, образованного разрушенной стеной.
— Песчаник, — определил Лансинг. — Откуда он тут взялся?
— Вон оттуда, — сказал Юргенс, указывая на невысокий утес. — В глине виден слой песчаника. И признаки, старые следы разработок.
— Странно, — сказал Лансинг.
— Не так уж странно. По пути временами попадались выходы песчаника. Довольно часто.
— Я не обратил внимания.
— Нужно было бы специально приглядываться, чтобы обнаружить этот камень. Он почти одного цвета с глиной. Я его заметил первый раз случайно, а потом уже специально присматривался.
Пространство внутри развалившихся стен прямоугольника едва ли превышало один акр. Развалины здания, стоявшие в центре, были когда-то однокомнатным домиком.
Крыша провалилась, часть стены разрушилась от времени. По хорошо утоптанному земляному полу были разбросаны осколки глиняной посуды, а в углу валялся помятый потускневший металлический горшок.
— Место для отдыха путников, — определила Сандра. — Караван-сарай.
— Или форт, — предположил Юргенс.
— Тут не от чего обороняться, — сказал Лансинг.
— Возможно, когда-то было от чего, — заметил робот.
Позади развалин домика нашли следы костра — горка золы и несколько камней, почерневших от копоти — очевидно, на них ставили чайник или котелок. Возле костра лежала небольшая охапка топлива.
— Тут побывали наши предшественники, — сказал Юргенс. — Они набрали хвороста больше, чем понадобилось. Остатков хватит нам на всю ночь.
— А как с водой? — спросил Лансинг.
— Кажется, у нас ее достаточно, — ответила Мэри. — Но завтра придется поискать.
Лансинг отошел к остаткам оборонительной стены и остановился, глядя на чудовищно иссеченный и изрезанный ландшафт.
Бесплодные земли — вот аналогия, от которой он не мог избавиться уже вторые сутки. В западной части Северной Дакоты он бывал в похожих районах
— и первые колонисты, кажется, это были французы, назвали их Бесплодными землями. Голый край. Нехороший край для путешествия. Неизвестно сколько лет назад ужасной силы потоки воды — наверное, разразился настоящий дождевой потоп — изжевали, искромсали землю, унеся с собой все, что поддалось их напору, оставив места с более упорным материалом, что и дало в результате эти искривленные формы.
Когда-то путь, которым мы сейчас следовали, вполне мог быть торговой дорогой, экономической артерией. Если Сандра не ошиблась, этот домик был когда-то караван-сараем для тех, кто перевозил драгоценный груз из города в город. Что они найдут на другом конце почти исчезнувшей нити дороги?
К нему подошла Мэри, остановилась сзади.
— Снова маловажные и отрывочные мысли?
— Пытаюсь взглянуть в прошлое. Если бы знали, как выглядело это место тысячу лет назад, мы бы многое лучше поняли в настоящем. Сандра предполагает, что здесь размещался караван-сарай…
— Теперь это место отдыха для нас.
— Но раньше? Я только что пытался представить, как проходили здесь караваны. Откуда и куда они шли? Для них это была привычная местность. Нам она незнакома.
— Мы не пропадем, — обнадежила Мэри.
— Но мы все глубже уходим в неизвестное. И понятия не имеем, что лежит впереди. В один из дней кончатся запасы еды. Воды нам уже сейчас не хватает. Завтра мы должны обязательно найти воду.
— У нас есть еще еда Пастора и Бригадира. И ее нам хватит надолго. А вода — вода отыщется.
— Где-то же эта пустынная местность должна кончиться, — сказал Лансинг. — И тогда мы найдем воду. Пойдем назад, к огню.
Луна поднялась рано, круглая, полная, или почти полная, заливая Бесплодный Край призрачным мертвенным светом.
Сидя у самого костра, Сандра поежилась.
— Сказочная страна, — прошептала она. — Но злая, нехорошая. Никогда не думала, что сказочная страна может быть такой зловещей.
— Это зависит от точки зрения, — предположил Лансинг. — А она зависит от мира, в котором ты жила.
Сандра бросила на него испепеляющий взгляд.
— Я жила в прекрасном мире, полном прекрасных людей и вещей.
— Вот об этом я и говорю. У тебя нет точки отсчета для сравнения твоего мира и этого.
Слова были поглощены внезапным воем, раздавшимся, казалось у них прямо над головами.
Сандра вскочила на ноги и закричала. Мэри быстро шагнула вперед, взяла девушку за руку, второй рукой обняла ее за плечи, встряхнула.
— Молчи! — крикнула Мэри. — Тихо!
— Он выследил нас! — простонала Сандра. — Он преследует нас.
— Наверху, — сказал Юргенс, показывая на вершину глинистого утеса по другую сторону дороги, напротив их террасы. — Он там.
Вой прекратился, некоторое время стояла напряженная тишина.
— На гребне, — прошептал Юргенс.
И они увидели — очертания гигантского зверя, издававшего тоскливый вой. Его черный силуэт в свете лунного синего сияния, на фоне серебряного лунного диска.
Зверь напоминал волка. Но он был гораздо больше его, производил впечатление сильного и быстрого создания, вроде волка. Громадная бестия, бездомная, в поисках пристанища, ночлега, раздираемая агонией одиночества, которая заставляла ее изливать в мир свою тоску.
Зверь запрокинул свою большую голову, задрал к небу морду и снова завыл. На этот раз вой напоминал всхлип, прокатившийся под звездным небом над фантастическим пейзажем. над ней. Лансинг почувствовал, что на плечо ему легла чья-то рука. Рядом стоял Юргенс.
— Все в порядке, — сказал Лансинг.
— Конечно, — сказал Юргенс.
Плакальщик стонал и выл. Казалось, стону не будет конца, а потом, совершенно внезапно, вой прекратился, так же внезапно, как и начался. Теперь на фоне диска луны, недавно поднимавшегося на востоке, виднелась лишь черная линия нависшего утеса.
В ту ночь, когда они лежали в мешках, — кроме Юргенса, конечно, — к лагерю пришел Сопун. Сопя, существо, обошло кругом их стоянку. Они лежали и прислушивались к сопению. После визита Плакальщика приход этого дружелюбного существа показался им приятным сюрпризом.
На следующий день, после полудня, они вышли из Бесплодного Края в узкую, но постепенно становившуюся шире зеленую долину, и обнаружили там прозрачный ручей. Чем дальше шли они по берегу ручья, тем шире становилась долина, и линия гребня гористого Бесплодного Края отодвигалась все дальше, пока не превратилась в белую полоску на горизонте и совсем исчезла.
Перед заходом они наткнулись еще на один ручей, побольше первого. Ручей бежал с запада на восток. И там, где два ручья сливались в речку, путешественники обнаружили таверну.
21
Отворив дверь, они увидели перед собой обширную комнату. В дальнем конце горел очаг. Перед ним стоял большой стол, окруженный стульями. Два стула, развернутые спинками к вошедшим, были заняты. Сидевшие на них смотрели на огонь очага. Коренастая невысокая женщина с крупным, лунообразным лицом, поспешно выбежала в комнату из кухни, вытирая руки своим клетчатым фартуком, повязанным вокруг пояса.