Страница:
что он не Рудницкий и не Дмитриевич, а Кондратенко Владимир Николаевич -
гражданин Союза Советских Социалистических Республик.
Прошло немного времени, и Владимир встретился с родной матерью. А
капитан милиции Изосин написал на папке, что дело закончено.
А как же фотография, свидетельство о смерти? - спросите вы.
Не умирал Володя. В гроб он был положен живой, а свидетельство о смерти
сфальсифицировано. Но чтобы "воскресить" неумершего Володю, потребовалось
несколько лет.
полковник милиции
Совещание оперативных работников станции Джамбул было коротким.
Начальник линейного отделения подполковник Лещенко сообщил собравшимся:
- На нашем участке дороги появился активно действующий преступник, а
скорее всего - группа преступников. Уже зарегистрировано два случая хищения
грузов. На станциях Джамбул и Тюлькубас в составах товарных поездов
нечетного отправления обнаружены контейнеры с прорубленными стенками. Это
значит: кражи совершены где-то до станции Джамбул.
Все понимали что обнаружить преступников непросто: пока удастся
установить участок, где совершено хищение, - а он может оказаться и на
весьма значительном расстоянии от станции Джамбул, - воры успеют замести
следы, и задача осложнится.
Один за другим высказывались офицеры, и постепенно составился четкий
оперативный план. Немалая роль в плане отводилась общественности: по
предложению майора Жукова, работающего в уголовном розыске уже более
двадцати лет, решили привлечь к поискам бригадмильцев на станциях перед
Джамбулом, а также обратиться к партийным и профсоюзным организациям.
Одна из таких станций - Акыр-Тюбе; она расположена почти на середине
участка железной дороги Луговая - Джамбул. Здесь останавливаются
пассажирские и товарные поезда. С обеих сторон от путей разбросаны дома
заметно выросшего за последние годы поселка. Теперь в нем живут не только
железнодорожники.
Как известно, ни один поселок не обходится без базара. Есть он и в
Акыр-Тюбе, обычно немноголюдный: торгуют мясом, картофелем, овощами.
Когда солнце поднялось над крышами домов, на базар пришел
железнодорожник Шайхутдинов. Обойдя овощной ряд, он остановился у воза с
картофелем. Договорился о цене, развернул мешок. Сзади раздался голос:
- Калоши! Кому калоши?
Шайхутдинов обернулся. Мимо шел невысокого роста молодой человек. В
руках он держал пару новых остроносых калош.
"Прорублены стенки контейнеров, похищены азиатские калоши и диагональ
защитного цвета", - вспомнились железнодорожнику слова офицера, проводившего
вчера беседу в профсоюзной организации. Шайхутдинов ближайшим путем
направился к станции. В помещении линейного поста милиции он увидел за
столом сержанта Гусева.
- На базаре парень продает калоши. Не из тех ли...
Через несколько минут продавец калош был задержан. Им оказался
тракторист Павел Питулей. Сержант оформил соответствующие документы и по
телефону доложил руководству.
В полдень Шайхутдинов сидел дома, обедал, терпеливо выслушивая
назидания жены:
- Все, кто утром на базаре был, купили хорошей картошки. А ты? Кто ее
теперь тебе привезет?..
Да, действительно, картофеля на рынке уже не было. Но Шайхутдинов
успокоил жену: ничего, иногда колхозники приезжают с опозданием.
Отдохнув немного, он снова пришел на рынок. Картофеля не было.
Шайхутдинов достал из кармана папиросу, вздохнул, подумав о том, что ждет
его дома, если не удастся купить этой злополучной картошки. Подошел старик в
лисьем малахае.
- Сулейман Хусаинов, что живет у школы, - заговорил старик скрипучим
голосом, - вчера купил тут калоши. Самая хорошая обувь для старого человека.
Вот я тоже пришел...
- А у кого он купил?
- Не спрашивал.
Внимание Шайхутдинова привлекла женщина в коричневом пальто и пуховой
шали, продававшая какую-то ткань. Время от времени она оглядывалась по
сторонам, держа в руках отрез диагонали.
- Сколько стоит отрез? - неожиданно спросил Шайхутдинов.
- Не продаю, сама купила.
Как же так: то продавала, а то вдруг - сама купила?.. Странно. Здесь
что-то не так. Женщину надо было задержать. Но кто это сделает? На станции
один сержант, он сейчас занят...
И Шайхутдинов решил сам отвести ее в милицию. Женщина идти не хотела,
сквернословила, однако это не помогло.
- Кизюнова, Зоя Григорьевна, - ответила задержанная на вопрос Гусева.
- Где взяли диагональ?
- На базаре купила. Мужу на костюм.
- Вы работаете?
- Домохозяйка.
- А ваш муж?
- Он сейчас тоже не работает.
- Откуда же у вас деньги на покупку?
- Сбережения были...
- Придется написать объяснение.
Хмуря накрашенные брови и покусывая кончик карандаша, Кизюнова
написала: "Мануфактуру, три метра, купила с рук на базаре. Диагональ
зеленого цвета, двойная. У него еще осталось; какое количество - не знаю. Он
накрыл тряпкой. Человек, у которого купила материю, низкого роста, плотный,
нос горбом, на чечена похож".
- Опознать его можете?
- Могу.
По распоряжению подполковника Лещенко капитан Ковалев и младший сержант
Слободянников выехали со станции первым же отходящим поездом. В Акыр-Тюбе
они приехали вечером.
Выслушав сержанта, Ковалев и Слободянников приступили к допросу
тракториста. Павел Питулей недолго защищал свои показания. Запутавшись в
ответах, он безнадежно махнул рукой и сказал:
- Калоши мне дал Пашка Безродный, наш тракторист. Просил продать.
Выпить, говорит, надо.
В полночь Ковалев и Слободянников вышли из помещения линейного поста
милиции. Пахнуло сыростью; было так темно, что они с трудом различали друг
друга. Под ногами то и дело хлюпала вода.
Поселок спал. Даже лая собак не было слышно. Только изредка тишину
нарушали пронзительные гудки тепловозов. Подсвечивая карманным фонариком,
отыскали дом, в котором жил Павел Безродный с матерью. Все жильцы, похоже,
спали. Разбудив в двух квартирах соседей Безродных и пригласив их понятыми,
постучались к трактористу. Ответа не было. Постучали сильнее.
- Кто там? - послышался сонный женский голос.
Ковалев назвался. Дверь отворилась. Средних лет женщина, мать
Безродного, испуганно моргая глазами, торопливо завязывала пояс халата.
Павел спал на кровати, от него сильно несло спиртным.
Ни калош, ни диагонали в квартире Безродных не оказалось. Но Ковалев не
торопился уходить. Он еще раз осмотрел комнату и одежду тракториста, а потом
вышел в коридор. Там стояли ведра, корыто, тазы и другие предметы домашнего
обихода. Капитан внимательно пригляделся к каждой вещи. Под скамейкой он
увидел топор.
- Чей топор?
- Их топор, Безродных, - ответила соседка-понятая. - Хороший был. Я им
дрова рубила. На днях его Пашка чем-то затупил.
Топор заинтересовал капитана. Ковалев вернулся в комнату, оформил
протокол, разбудил тракториста и приказал одеться. В линейный пост пришли
утром. Сразу начался допрос.
- Да, я отдал калоши Пашке Питулею. Просил продать. Выпить захотелось,
а денег не было, - пояснил Безродный.
- Где взял калоши?
- На базаре, у чечена купил.
- Сможешь его опознать?
- Смогу.
Потом Ковалев допросил Кизюнову. Она повторила то, что рассказала
сержанту.
Ничего не оставалось, как проверить утверждения задержанных.
Почти весь день ходили по базару и улицам поселка работники милиции.
Побывали в МТС, на станции, в магазине и других местах, но человека, который
их интересовал, не встретили. Расследование зашло в тупик - улик было
недостаточно. Задержанных и соответствующие документы доставили в Джамбул.
Подполковник Лещенко вызвал лейтенанта Байнамаева, молодого, но уже
хорошо зарекомендовавшего себя следователя.
- Вам поручается расследование хищения калош и диагонали, - сказал он.
Байнамаев ознакомился с материалами. Профессиональное чутье
подсказывало ему, что Питулей и Безродных рассказали не все. Он вызвал на
допрос Питулея.
- Кто первый пришел на базар: вы или Безродный?
- Безродный.
- Он продавал калоши?
- Нет.
- Почему Безродный сам не стал продавать калоши, а попросил вас?
- Не знаю.
- А вы его об этом не спрашивали?
Допрашиваемый молчал, глядя на носки своих сапог. Подумав, он попытался
объяснить поведение Безродного, но запутался и заявил:
- Он сказал, что калоши "темные"...
Следователь вызвал Безродного.
- Вы подтверждаете свои показания? - спросил Байнамаев, обращаясь к
Питулею.
- Да, Безродный сказал мне, что калоши "темные", это значит - краденые.
- Врет он, - вспыхнул Безродный. - Этого я не говорил.
Ничего больше добиться от Безродного не удалось.
Отправив задержанных, следователь задумался. Безродный не подтвердил
показаний Питулея, а уличить во лжи ни того, ни другого невозможно, хотя
один из них, скорее всего Безродный, врет. Как заставить его говорить
правду? Нужны улики. А где их взять? Возможно, что-нибудь подскажут щепки и
обломки досок, найденные около пробитых контейнеров...
Байнамаев склонился над столом, где лежали все относящиеся к этому делу
вещи, в том числе и топор, изъятый у Безродного. Тщательно рассматривал он
лезвие топора и следы разруба на щепках и шалевках, потом сделал топором
пробный затес и сравнил с имевшимися. Отдельные особенности совпали, но были
и совсем другие. Нет, по таким признакам экспертиза точного заключения не
даст - только предположительное, а это улика спорная.
Байнамаев снова склонился над столом. На этот раз он обратил внимание
на бурое пятно на обухе топора. Сейчас же возникла догадка.
На следующий день перед старшим следователем лежало заключение
эксперта: на обухе изъятого топора остались следы той самой краски, которой
были окрашены доски одного из прорубленных контейнеров. А в деле имелась
справка о том, что контейнер с диагональю после недавнего ремонта был
покрашен.
Опять допрос. Теперь Безродный сидит с опущенными плечами и хмуро
смотрит в одну точку. Выводы эксперта опровергнуть невозможно.
- Ладно, пишите. Калоши и диагональ я украл, - выдавил допрашиваемый. -
Контейнер рубил топором.
- Кто принимал участие в хищении?
- Я был один.
- Во что сложили двадцать пять пар похищенных калош?
- В мешок.
- Где его взяли?
- Дома.
- Ваша мать говорила, что из дома вы ничего не брали.
- Она забыла.
Поскрипывало перо. "Мешок он брал где-то в другом месте, - думал
следователь, заполняя бланк протокола допроса. - Но не хочет назвать это
место. Стало быть, есть какая-то причина. А возможно, с ним были соучастники
и мешок принадлежит одному из них. Да, могло быть и так. Эту версию надо
проверить".
- Как были уложены в контейнерах тюки диагонали и коробки с калошами?
Допрашиваемый ответил. Когда Безродный подписал протокол допроса,
Байнамаев достал снимки поврежденных контейнеров. На двух из них хорошо было
видно, как уложены коробки с калошами и тюки диагонали.
- Да, диагональ из контейнера доставали вы, - заговорил следователь. -
Потому что знаете порядок укладки тюков. А вот коробки с калошами доставал
кто-то другой. Если бы вы доставали их, то знали бы, как они уложены.
Смотрите: коробки лежат не так, как вы только что говорили.
Безродный закусил губу.
- Кто доставал коробки с калошами из контейнера? - повторил вопрос
Байнамаев.
- Ванька Винников.
- В чей мешок сложили калоши?
- Мешок взяли у Антанаса Забуленаса.
Выяснилось, что хищение совершили Безродный, Забуленас и Винников, а
реализацией краденого занималась Кизюнова.
Вопреки существующим правилам, на задержание тракториста Забуленаса
капитан Ковалев пошел один. Но оказалось, что тракторист на работе не
появлялся вот уже третьи сутки, домой приходил поздно ночью и уходил рано
утром. Где он находился днем, никто не знал. Пришлось возвращаться на
станцию и ожидать ночи.
"Интересно, по какой дороге шел бы Забуленас, если б сейчас пробирался
домой? - подумал Ковалев, вглядываясь во встречных. - Конечно, шел бы не по
этой людной улице. Вон глухие переулки, на них редко можно встретить
прохожего. Самая подходящая дорога для человека, скрывающегося от
преследования".
Ковалев обычно не пренебрегал проверкой даже маловероятных
предположений. И на этот раз он решительно свернул в ближайший проулок,
потом в другой. Едва капитан вышел из-за угла, как увидел впереди идущего
ему навстречу широкоплечего, коренастого человека в замасленной фуфайке и
шапке-ушанке. Пешеход нес под мышкой какой-то сверток. Заметив Ковалева,
прохожий сначала замедлил шаги и вдруг, стремительно бросившись в сторону,
скрылся за углом. Ковалев с трудом узнал Забуленаса.
Конечно, немолодому капитану не догнать этого бойкого парня. Бежать за
ним бесполезно. Однако Ковалев имел другое преимущество. За долгие годы
работы в милиции он изучил уловки преступников и приемы, применяемые ими при
бегстве. Капитан повернул в другой переулок, обошел дом, перебежал двор,
перескочил забор и остановился. Не успел он отдышаться, как перед ним
появился тот же человек со свертком.
Забуленас не ожидал встречи с Ковалевым и растерялся. В свертке
оказался отрез краденой диагонали...
полковник милиции
Произошло это во время майских праздников.
На станции Экибастуз шла обычная работа: приходили и отправлялись
поезда, подавались под погрузку и разгрузку вагоны.
В одном из вагонов составитель поездов обнаружил труп женщины, о чем
немедленно сообщил в линейный пункт милиции.
Прибывшие на место происшествия работники милиции во главе с
подполковником Слетковым увидели мертвую женщину, одетую в полупальто
черного цвета, форменное железнодорожное платье, шерстяную красную кофту с
белыми поперечными полосами на груди. На голове шерстяной платок коричневого
цвета. Обувь отсутствовала. Около трупа лежал оторванный рукав от
телогрейки. На вид пострадавшей было лет 40-45, лицо смуглое, восточного
типа. На передней части шеи были обнаружены две поперечные раны и несколько
ран на голове. Все это наводило на мысль о преднамеренном убийстве.
Никаких ценных вещей и денег сотрудники милиции не нашли. Был найден
лишь небольшой листок с записью: "Вагонная, 17, Петухов, шофер лесхоздвора".
На обороте этой же записки карандашом выведено: "Толик, 20 рубл.".
Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть женщины наступила
за 36-40 часов до момента обнаружения трупа от ножевых ран в области шеи и
головы, а также ударов тупым предметом по темени.
На поставленный вопрос о возможном надругательстве экспертиза дала
отрицательный ответ.
Кто пострадавшая? Кто убийца? Мотивы совершенного преступления? Перед
работниками милиции возникли десятки вопросов, множество версий, из которых
необходимо было отобрать наиболее вероятные. Пока единственной зацепкой
оставалась записка с адресом.
Подполковник Слетков, доложив о случившемся в дежурную часть Управления
милиции на Казахской железной дороге, вместе со следователем занялись
установлением личности убитой и розыску убийцы. Все линейные и
территориальные органы милиции получили подробный словесный портрет убитой,
а во второй половине дня были размножены и разосланы ее фотографии.
По железнодорожным документам на станции выяснили, что вагон, в котором
находился труп, прибыл в Экибастуз поездом в 7 часов 25 минут из
Целинограда. Но где гарантия того, что убийство произошло не в Экибастузе?
Преступник мог подбросить свою жертву в вагон уже после прибытия поезда.
Прошли сутки. В руках оперативных работников, кроме протокола осмотра
трупа, заключения эксперта, телеграмм-ориентировок, фотографии пострадавшей
и куцей записки, ничего не было. Женщина одета в форменное платье. Может
быть, это проводница поезда дальнего следования? Разгадка скрывалась за
частоколом многочисленных версий.
Между тем продолжались поиски улицы, указанной в записке. Где она, в
каком пристанционном поселке? А если это за пределами Казахстана? Кто такой
Петухов? Кто Толик? Возможно, это одно и то же лицо?
В помощь местным работникам из Алма-Аты выехала оперативная группа.
Без особых затруднений по железнодорожным документам выяснили, что
порожний состав, в котором находился вагон, поступил на станцию Арысь со
Средне-Азиатской железной дороги 28 апреля в 5 часов 40 минут.
Были получены все данные о продолжительности стоянок поезда на станциях
и разъездах. Теперь предстояла кропотливая работа по опросу
железнодорожников, причастных к обработке и сопровождению поездов на отрезке
дороги от Арыси до Экибастуза, - не видели ли они потерпевшую в пути
следования?
Поиск продолжался. Подходил к концу второй праздничный день. От местных
жителей и органов милиции окрестных районов заявлений к запросов на розыск
без вести пропавшей сорокалетней женщины, одетой в черное полупальто, не
поступало. Версия о том, что убитая была подброшена в вагон по прибытии
поезда, отпадала, а участок от Арыси до Экибастуза с такими крупными узлами,
как Чимкент, Джамбул, Караганда, Целиноград, представлял собой, образно
говоря, стог сена, в котором надо было найти иголку.
На другой день приехали алма-атинцы - майор Куликов, старший лейтенант
Потемкин, майор Савченко и капитан Пацук.
Беспокойный характер у Ивана Артемовича Куликова - только с "колес" и
за работу. Снова анализы, снова версии...
В полночь, когда Куликов и Потемкин уже собрались было идти спать, из
Караганды поступило сообщение, что работниками линейного отдела милиции
задержаны некие Севастьянов и Домник, подозреваемые в совершении убийства.
Оказалось, что Севастьянов в середине апреля освободился из заключения и
ехал в Целиноградскую область на постоянное местожительство, но,
встретившись с Домником, остановился на несколько дней в Караганде. Домник,
карагандинский житель, разошелся с женой, за пьянство уволен с работы.
На допросе Севастьянов показал, что он, находясь на станции Жарык,
познакомился с женщиной по имени Тамара, фамилию ее не знает. Тамара, по
словам задержанного, временно нигде не работала, но собиралась устроиться
снова на железную дорогу. У нее на станции Дарья якобы есть сестра. Перед
праздником Севастьянов ехал с Тамарой в грузовом поезде, поссорился с ней и
ударил железным прутом по голове. На первой же остановке, испугавшись, что
убил ее, он сбежал и о дальнейшей судьбе Тамары ничего не знает.
Приметы потерпевшей, по описанию Севастьянова, сходились со словесным
портретом убитой, обнаруженной в Экибастузе, но Тамара была лет на 10
моложе.
При исследовании всех обстоятельств, имеющих отношение к делу
Севастьянова, оперативные работники Управления транспортной милиции Савченко
и Пацук выяснили, что такого случая в районе станции Жарык и ближайших
разъездов в апреле не было, а все Тамары, у которых есть старшие сестры на
станции Дарья, живы и здоровы и никакого Севастьянова не знают.
При повторном допросе Севастьянов от своих показаний отказался, заявив,
что он лгал с целью запутать следствие и скрыть другое преступление, о
котором упорно молчал.
Случайно ли совпали приметы убитой и вымышленной Тамары? Если да, то
какое преступление совершил задержанный? Опять загадка...
Экибастуз жил своей размеренной жизнью.
Шахтеры выдавали на-гора плановые тонны угля, а железнодорожники узла
отправляли его по стальным магистралям для нужд народного хозяйства
республики и за ее пределы.
Напряженной была работа и в линейном пункте милиции, но "на-гора"
выдавать пока было нечего.
По крупицам собирались данные о пострадавшей, но они были зачастую
противоречивы и неубедительны. Жительница станции Киик Журавлева опознала по
фотографии одну из своих знакомых со станции Моинты. Однако, когда
Журавлевой сообщили, что ее знакомая в начале мая умерла, та страшно
удивилась.
- Не может этого быть. Я ж ее три дня назад видела в магазине, когда
ездила в Моинты к мужу в больницу.
Проверка подтвердила показания Журавлевой. Ее знакомая, действительно,
была очень похожа на женщину с фотографии.
Оперативным работникам не давала покоя Вагонная улица, No 17. На всех
станциях и разъездах, на крупных узлах и в маленьких поселках искали
Петухова - шофера лесхоздвора.
В пределах Казахской железной дороги ни на одной станции, где есть
улицы Вагонные, Петухов не проживал, да и таких организаций, как лесхоздвор,
в наших степных краях нашлось немного. И все же улица Вагонная с домом под
номером 17, где жил шофер Петухов, была найдена. Ее разыскали в поселке
Кос-Кудук, бывшей станции узкоколейной дороги, по которой когда-то на
станцию Чу возили саксаул.
Оказалось, что Петухов работает шофером в Алгирском свеклосовхозе
Чуйского района. Дирекция совхоза охарактеризовала его весьма нелестно:
недисциплинирован, любит в рюмку заглянуть. Петухов отрицал всякие
знакомства с другими женщинами.
- У меня своя семья, свое хозяйство, - твердил он, - и заниматься
глупостями у меня нет времени. А что иногда выпиваю, так я на свои деньги -
в долг не лезу.
Фотография, которую показали Петухову, не произвела на него никакого
впечатления. Он не знал эту женщину и никогда ее не видел.
Приглашенная на допрос жена Петухова Валентина рассказала, что по
фотографии она узнает одну женщину, которая у нее перед первомайским
праздником на рынке города Чу купила два мешка зеленого лука. Какого точно
числа она не помнит. Помнит только, что на рынок ее подвозил муж на
совхозной машине - его посылали в Чу за какими-то запчастями. Женщина,
которая купила лук, назвалась Шурой, и, узнав, что муж Петуховой работает
шофером, попросила на всякий случай дать свой адрес. Обещала приехать за
луком прямо в поселок. Адрес свой Валентина написала собственноручно на
половинке листа из ученической тетради, который попросила у соседки по
рынку. Было ли что написано на обороте этого листка - Петухова не обратила
внимания.
На вопрос, узнает ли Петухова женщину, у которой брала бумагу, она
ответила утвердительно и добавила, что "эту тетку на базаре все знают". У
нее даже деньги берут в долг.
Далее Валентина сказала, что купленный лук и килограммов 10-15
семенного гороха Шура погрузила на повозку и уехала с рынка. Петухова
обрисовала приметы хозяина повозки.
Старика долго искать не пришлось. С наступлением весны он ежедневно
бывал на рынке и за небольшую плату предлагал желающим нехитрые услуги
своего осла, запряженного в повозку.
Александр Миронович Чураков оказался словоохотливым стариком. Привыкший
к базарному гомону, переплетая свой рассказ различными поговорками, после
опознания своей спутницы по фотографии, он сообщил, что действительно
подвозил два мешка лука и какой-то узел только не на вокзал, откуда все
уезжают, а к трансформаторной будке. Она находится недалеко от
железнодорожных путей. Какого числа это было? Точно не помнит, но хорошо
запомнил женщину и особенно место, куда он ее подвез.
В Алгирском свеклосовхозе дали справку, что шофер Петухов действительно
выезжал в город Чу за запчастями 29 апреля рано утром.
Проверкой железнодорожных документов еще раньше сотрудники милиции
установили, что полувагон No 990624 был отправлен в составе поезда No 2208 с
шестого пути станции Чу 29 апреля в 9 часов 23 минуты московского времени.
Дежуривший 29 апреля слесарь-автоматчик пункта технического осмотра
вагонов рассказал, что видел старика и женщину с двумя мешками, по одежде
вроде железнодорожницу, которая перед отправлением поезда с шестого пути
попросила помочь ей забросить мешки в полувагон. Она еще кого-то ругала,
может, этого старика: "Прождала вот и на пассажирский опоздала, да мне и
ехать-то недалеко, спасибо". Она уехала, а старик больше не появлялся.
Оперативники произвели несложный расчет и приблизительно определили,
где была Шура в момент убийства. Весь маршрут Чу-Экибастуз по времени
занимает 43 часа. Труп обнаружен через 36-40 часов после убийства, значит,
пострадавшая находилась в 3-7 часах езды от станции Чу.
Таким образом, участок, где совершено преступление, сократился с
полутора тысяч до 400 километров.
Шло время, менялась обстановка, корректировался и вновь составлялся
план розыска.
Май не принес желанного успеха, хотя кое-кто из большой массы
опрошенных людей подтвердил, что пострадавшую действительно звали Шурой и
что она появлялась на станциях Агадырь, Сары-Шаган, Чиганак иногда с
каким-то стариком, с которым вместе торговали на рынках различными овощами.
А откуда она - никто не знал.
В июне старшим лейтенантом Мантровым фотокарточка Шуры была предъявлена
бывшему базаркому станции Агадырь Фомину, который узнал ее; по его словам,
она приезжала в конце марта или начале апреля на станцию Агадырь и торговала
на базаре морковью.
С помощью Фомина и других местных жителей оперативные работники
выяснили, что Шура несколько раз останавливалась на квартире Мурзинцевой.
- Да, это действительно так, - подтвердила Мурзинцева.
Весной, после оттепели, у нее на квартире жила примерно с неделю
Минаева Шура, которая приезжала из Джамбула со своим мужем - глубоким
стариком. Она продавала на базаре морковь. Мурзинцева подробно описала
гражданин Союза Советских Социалистических Республик.
Прошло немного времени, и Владимир встретился с родной матерью. А
капитан милиции Изосин написал на папке, что дело закончено.
А как же фотография, свидетельство о смерти? - спросите вы.
Не умирал Володя. В гроб он был положен живой, а свидетельство о смерти
сфальсифицировано. Но чтобы "воскресить" неумершего Володю, потребовалось
несколько лет.
полковник милиции
Совещание оперативных работников станции Джамбул было коротким.
Начальник линейного отделения подполковник Лещенко сообщил собравшимся:
- На нашем участке дороги появился активно действующий преступник, а
скорее всего - группа преступников. Уже зарегистрировано два случая хищения
грузов. На станциях Джамбул и Тюлькубас в составах товарных поездов
нечетного отправления обнаружены контейнеры с прорубленными стенками. Это
значит: кражи совершены где-то до станции Джамбул.
Все понимали что обнаружить преступников непросто: пока удастся
установить участок, где совершено хищение, - а он может оказаться и на
весьма значительном расстоянии от станции Джамбул, - воры успеют замести
следы, и задача осложнится.
Один за другим высказывались офицеры, и постепенно составился четкий
оперативный план. Немалая роль в плане отводилась общественности: по
предложению майора Жукова, работающего в уголовном розыске уже более
двадцати лет, решили привлечь к поискам бригадмильцев на станциях перед
Джамбулом, а также обратиться к партийным и профсоюзным организациям.
Одна из таких станций - Акыр-Тюбе; она расположена почти на середине
участка железной дороги Луговая - Джамбул. Здесь останавливаются
пассажирские и товарные поезда. С обеих сторон от путей разбросаны дома
заметно выросшего за последние годы поселка. Теперь в нем живут не только
железнодорожники.
Как известно, ни один поселок не обходится без базара. Есть он и в
Акыр-Тюбе, обычно немноголюдный: торгуют мясом, картофелем, овощами.
Когда солнце поднялось над крышами домов, на базар пришел
железнодорожник Шайхутдинов. Обойдя овощной ряд, он остановился у воза с
картофелем. Договорился о цене, развернул мешок. Сзади раздался голос:
- Калоши! Кому калоши?
Шайхутдинов обернулся. Мимо шел невысокого роста молодой человек. В
руках он держал пару новых остроносых калош.
"Прорублены стенки контейнеров, похищены азиатские калоши и диагональ
защитного цвета", - вспомнились железнодорожнику слова офицера, проводившего
вчера беседу в профсоюзной организации. Шайхутдинов ближайшим путем
направился к станции. В помещении линейного поста милиции он увидел за
столом сержанта Гусева.
- На базаре парень продает калоши. Не из тех ли...
Через несколько минут продавец калош был задержан. Им оказался
тракторист Павел Питулей. Сержант оформил соответствующие документы и по
телефону доложил руководству.
В полдень Шайхутдинов сидел дома, обедал, терпеливо выслушивая
назидания жены:
- Все, кто утром на базаре был, купили хорошей картошки. А ты? Кто ее
теперь тебе привезет?..
Да, действительно, картофеля на рынке уже не было. Но Шайхутдинов
успокоил жену: ничего, иногда колхозники приезжают с опозданием.
Отдохнув немного, он снова пришел на рынок. Картофеля не было.
Шайхутдинов достал из кармана папиросу, вздохнул, подумав о том, что ждет
его дома, если не удастся купить этой злополучной картошки. Подошел старик в
лисьем малахае.
- Сулейман Хусаинов, что живет у школы, - заговорил старик скрипучим
голосом, - вчера купил тут калоши. Самая хорошая обувь для старого человека.
Вот я тоже пришел...
- А у кого он купил?
- Не спрашивал.
Внимание Шайхутдинова привлекла женщина в коричневом пальто и пуховой
шали, продававшая какую-то ткань. Время от времени она оглядывалась по
сторонам, держа в руках отрез диагонали.
- Сколько стоит отрез? - неожиданно спросил Шайхутдинов.
- Не продаю, сама купила.
Как же так: то продавала, а то вдруг - сама купила?.. Странно. Здесь
что-то не так. Женщину надо было задержать. Но кто это сделает? На станции
один сержант, он сейчас занят...
И Шайхутдинов решил сам отвести ее в милицию. Женщина идти не хотела,
сквернословила, однако это не помогло.
- Кизюнова, Зоя Григорьевна, - ответила задержанная на вопрос Гусева.
- Где взяли диагональ?
- На базаре купила. Мужу на костюм.
- Вы работаете?
- Домохозяйка.
- А ваш муж?
- Он сейчас тоже не работает.
- Откуда же у вас деньги на покупку?
- Сбережения были...
- Придется написать объяснение.
Хмуря накрашенные брови и покусывая кончик карандаша, Кизюнова
написала: "Мануфактуру, три метра, купила с рук на базаре. Диагональ
зеленого цвета, двойная. У него еще осталось; какое количество - не знаю. Он
накрыл тряпкой. Человек, у которого купила материю, низкого роста, плотный,
нос горбом, на чечена похож".
- Опознать его можете?
- Могу.
По распоряжению подполковника Лещенко капитан Ковалев и младший сержант
Слободянников выехали со станции первым же отходящим поездом. В Акыр-Тюбе
они приехали вечером.
Выслушав сержанта, Ковалев и Слободянников приступили к допросу
тракториста. Павел Питулей недолго защищал свои показания. Запутавшись в
ответах, он безнадежно махнул рукой и сказал:
- Калоши мне дал Пашка Безродный, наш тракторист. Просил продать.
Выпить, говорит, надо.
В полночь Ковалев и Слободянников вышли из помещения линейного поста
милиции. Пахнуло сыростью; было так темно, что они с трудом различали друг
друга. Под ногами то и дело хлюпала вода.
Поселок спал. Даже лая собак не было слышно. Только изредка тишину
нарушали пронзительные гудки тепловозов. Подсвечивая карманным фонариком,
отыскали дом, в котором жил Павел Безродный с матерью. Все жильцы, похоже,
спали. Разбудив в двух квартирах соседей Безродных и пригласив их понятыми,
постучались к трактористу. Ответа не было. Постучали сильнее.
- Кто там? - послышался сонный женский голос.
Ковалев назвался. Дверь отворилась. Средних лет женщина, мать
Безродного, испуганно моргая глазами, торопливо завязывала пояс халата.
Павел спал на кровати, от него сильно несло спиртным.
Ни калош, ни диагонали в квартире Безродных не оказалось. Но Ковалев не
торопился уходить. Он еще раз осмотрел комнату и одежду тракториста, а потом
вышел в коридор. Там стояли ведра, корыто, тазы и другие предметы домашнего
обихода. Капитан внимательно пригляделся к каждой вещи. Под скамейкой он
увидел топор.
- Чей топор?
- Их топор, Безродных, - ответила соседка-понятая. - Хороший был. Я им
дрова рубила. На днях его Пашка чем-то затупил.
Топор заинтересовал капитана. Ковалев вернулся в комнату, оформил
протокол, разбудил тракториста и приказал одеться. В линейный пост пришли
утром. Сразу начался допрос.
- Да, я отдал калоши Пашке Питулею. Просил продать. Выпить захотелось,
а денег не было, - пояснил Безродный.
- Где взял калоши?
- На базаре, у чечена купил.
- Сможешь его опознать?
- Смогу.
Потом Ковалев допросил Кизюнову. Она повторила то, что рассказала
сержанту.
Ничего не оставалось, как проверить утверждения задержанных.
Почти весь день ходили по базару и улицам поселка работники милиции.
Побывали в МТС, на станции, в магазине и других местах, но человека, который
их интересовал, не встретили. Расследование зашло в тупик - улик было
недостаточно. Задержанных и соответствующие документы доставили в Джамбул.
Подполковник Лещенко вызвал лейтенанта Байнамаева, молодого, но уже
хорошо зарекомендовавшего себя следователя.
- Вам поручается расследование хищения калош и диагонали, - сказал он.
Байнамаев ознакомился с материалами. Профессиональное чутье
подсказывало ему, что Питулей и Безродных рассказали не все. Он вызвал на
допрос Питулея.
- Кто первый пришел на базар: вы или Безродный?
- Безродный.
- Он продавал калоши?
- Нет.
- Почему Безродный сам не стал продавать калоши, а попросил вас?
- Не знаю.
- А вы его об этом не спрашивали?
Допрашиваемый молчал, глядя на носки своих сапог. Подумав, он попытался
объяснить поведение Безродного, но запутался и заявил:
- Он сказал, что калоши "темные"...
Следователь вызвал Безродного.
- Вы подтверждаете свои показания? - спросил Байнамаев, обращаясь к
Питулею.
- Да, Безродный сказал мне, что калоши "темные", это значит - краденые.
- Врет он, - вспыхнул Безродный. - Этого я не говорил.
Ничего больше добиться от Безродного не удалось.
Отправив задержанных, следователь задумался. Безродный не подтвердил
показаний Питулея, а уличить во лжи ни того, ни другого невозможно, хотя
один из них, скорее всего Безродный, врет. Как заставить его говорить
правду? Нужны улики. А где их взять? Возможно, что-нибудь подскажут щепки и
обломки досок, найденные около пробитых контейнеров...
Байнамаев склонился над столом, где лежали все относящиеся к этому делу
вещи, в том числе и топор, изъятый у Безродного. Тщательно рассматривал он
лезвие топора и следы разруба на щепках и шалевках, потом сделал топором
пробный затес и сравнил с имевшимися. Отдельные особенности совпали, но были
и совсем другие. Нет, по таким признакам экспертиза точного заключения не
даст - только предположительное, а это улика спорная.
Байнамаев снова склонился над столом. На этот раз он обратил внимание
на бурое пятно на обухе топора. Сейчас же возникла догадка.
На следующий день перед старшим следователем лежало заключение
эксперта: на обухе изъятого топора остались следы той самой краски, которой
были окрашены доски одного из прорубленных контейнеров. А в деле имелась
справка о том, что контейнер с диагональю после недавнего ремонта был
покрашен.
Опять допрос. Теперь Безродный сидит с опущенными плечами и хмуро
смотрит в одну точку. Выводы эксперта опровергнуть невозможно.
- Ладно, пишите. Калоши и диагональ я украл, - выдавил допрашиваемый. -
Контейнер рубил топором.
- Кто принимал участие в хищении?
- Я был один.
- Во что сложили двадцать пять пар похищенных калош?
- В мешок.
- Где его взяли?
- Дома.
- Ваша мать говорила, что из дома вы ничего не брали.
- Она забыла.
Поскрипывало перо. "Мешок он брал где-то в другом месте, - думал
следователь, заполняя бланк протокола допроса. - Но не хочет назвать это
место. Стало быть, есть какая-то причина. А возможно, с ним были соучастники
и мешок принадлежит одному из них. Да, могло быть и так. Эту версию надо
проверить".
- Как были уложены в контейнерах тюки диагонали и коробки с калошами?
Допрашиваемый ответил. Когда Безродный подписал протокол допроса,
Байнамаев достал снимки поврежденных контейнеров. На двух из них хорошо было
видно, как уложены коробки с калошами и тюки диагонали.
- Да, диагональ из контейнера доставали вы, - заговорил следователь. -
Потому что знаете порядок укладки тюков. А вот коробки с калошами доставал
кто-то другой. Если бы вы доставали их, то знали бы, как они уложены.
Смотрите: коробки лежат не так, как вы только что говорили.
Безродный закусил губу.
- Кто доставал коробки с калошами из контейнера? - повторил вопрос
Байнамаев.
- Ванька Винников.
- В чей мешок сложили калоши?
- Мешок взяли у Антанаса Забуленаса.
Выяснилось, что хищение совершили Безродный, Забуленас и Винников, а
реализацией краденого занималась Кизюнова.
Вопреки существующим правилам, на задержание тракториста Забуленаса
капитан Ковалев пошел один. Но оказалось, что тракторист на работе не
появлялся вот уже третьи сутки, домой приходил поздно ночью и уходил рано
утром. Где он находился днем, никто не знал. Пришлось возвращаться на
станцию и ожидать ночи.
"Интересно, по какой дороге шел бы Забуленас, если б сейчас пробирался
домой? - подумал Ковалев, вглядываясь во встречных. - Конечно, шел бы не по
этой людной улице. Вон глухие переулки, на них редко можно встретить
прохожего. Самая подходящая дорога для человека, скрывающегося от
преследования".
Ковалев обычно не пренебрегал проверкой даже маловероятных
предположений. И на этот раз он решительно свернул в ближайший проулок,
потом в другой. Едва капитан вышел из-за угла, как увидел впереди идущего
ему навстречу широкоплечего, коренастого человека в замасленной фуфайке и
шапке-ушанке. Пешеход нес под мышкой какой-то сверток. Заметив Ковалева,
прохожий сначала замедлил шаги и вдруг, стремительно бросившись в сторону,
скрылся за углом. Ковалев с трудом узнал Забуленаса.
Конечно, немолодому капитану не догнать этого бойкого парня. Бежать за
ним бесполезно. Однако Ковалев имел другое преимущество. За долгие годы
работы в милиции он изучил уловки преступников и приемы, применяемые ими при
бегстве. Капитан повернул в другой переулок, обошел дом, перебежал двор,
перескочил забор и остановился. Не успел он отдышаться, как перед ним
появился тот же человек со свертком.
Забуленас не ожидал встречи с Ковалевым и растерялся. В свертке
оказался отрез краденой диагонали...
полковник милиции
Произошло это во время майских праздников.
На станции Экибастуз шла обычная работа: приходили и отправлялись
поезда, подавались под погрузку и разгрузку вагоны.
В одном из вагонов составитель поездов обнаружил труп женщины, о чем
немедленно сообщил в линейный пункт милиции.
Прибывшие на место происшествия работники милиции во главе с
подполковником Слетковым увидели мертвую женщину, одетую в полупальто
черного цвета, форменное железнодорожное платье, шерстяную красную кофту с
белыми поперечными полосами на груди. На голове шерстяной платок коричневого
цвета. Обувь отсутствовала. Около трупа лежал оторванный рукав от
телогрейки. На вид пострадавшей было лет 40-45, лицо смуглое, восточного
типа. На передней части шеи были обнаружены две поперечные раны и несколько
ран на голове. Все это наводило на мысль о преднамеренном убийстве.
Никаких ценных вещей и денег сотрудники милиции не нашли. Был найден
лишь небольшой листок с записью: "Вагонная, 17, Петухов, шофер лесхоздвора".
На обороте этой же записки карандашом выведено: "Толик, 20 рубл.".
Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть женщины наступила
за 36-40 часов до момента обнаружения трупа от ножевых ран в области шеи и
головы, а также ударов тупым предметом по темени.
На поставленный вопрос о возможном надругательстве экспертиза дала
отрицательный ответ.
Кто пострадавшая? Кто убийца? Мотивы совершенного преступления? Перед
работниками милиции возникли десятки вопросов, множество версий, из которых
необходимо было отобрать наиболее вероятные. Пока единственной зацепкой
оставалась записка с адресом.
Подполковник Слетков, доложив о случившемся в дежурную часть Управления
милиции на Казахской железной дороге, вместе со следователем занялись
установлением личности убитой и розыску убийцы. Все линейные и
территориальные органы милиции получили подробный словесный портрет убитой,
а во второй половине дня были размножены и разосланы ее фотографии.
По железнодорожным документам на станции выяснили, что вагон, в котором
находился труп, прибыл в Экибастуз поездом в 7 часов 25 минут из
Целинограда. Но где гарантия того, что убийство произошло не в Экибастузе?
Преступник мог подбросить свою жертву в вагон уже после прибытия поезда.
Прошли сутки. В руках оперативных работников, кроме протокола осмотра
трупа, заключения эксперта, телеграмм-ориентировок, фотографии пострадавшей
и куцей записки, ничего не было. Женщина одета в форменное платье. Может
быть, это проводница поезда дальнего следования? Разгадка скрывалась за
частоколом многочисленных версий.
Между тем продолжались поиски улицы, указанной в записке. Где она, в
каком пристанционном поселке? А если это за пределами Казахстана? Кто такой
Петухов? Кто Толик? Возможно, это одно и то же лицо?
В помощь местным работникам из Алма-Аты выехала оперативная группа.
Без особых затруднений по железнодорожным документам выяснили, что
порожний состав, в котором находился вагон, поступил на станцию Арысь со
Средне-Азиатской железной дороги 28 апреля в 5 часов 40 минут.
Были получены все данные о продолжительности стоянок поезда на станциях
и разъездах. Теперь предстояла кропотливая работа по опросу
железнодорожников, причастных к обработке и сопровождению поездов на отрезке
дороги от Арыси до Экибастуза, - не видели ли они потерпевшую в пути
следования?
Поиск продолжался. Подходил к концу второй праздничный день. От местных
жителей и органов милиции окрестных районов заявлений к запросов на розыск
без вести пропавшей сорокалетней женщины, одетой в черное полупальто, не
поступало. Версия о том, что убитая была подброшена в вагон по прибытии
поезда, отпадала, а участок от Арыси до Экибастуза с такими крупными узлами,
как Чимкент, Джамбул, Караганда, Целиноград, представлял собой, образно
говоря, стог сена, в котором надо было найти иголку.
На другой день приехали алма-атинцы - майор Куликов, старший лейтенант
Потемкин, майор Савченко и капитан Пацук.
Беспокойный характер у Ивана Артемовича Куликова - только с "колес" и
за работу. Снова анализы, снова версии...
В полночь, когда Куликов и Потемкин уже собрались было идти спать, из
Караганды поступило сообщение, что работниками линейного отдела милиции
задержаны некие Севастьянов и Домник, подозреваемые в совершении убийства.
Оказалось, что Севастьянов в середине апреля освободился из заключения и
ехал в Целиноградскую область на постоянное местожительство, но,
встретившись с Домником, остановился на несколько дней в Караганде. Домник,
карагандинский житель, разошелся с женой, за пьянство уволен с работы.
На допросе Севастьянов показал, что он, находясь на станции Жарык,
познакомился с женщиной по имени Тамара, фамилию ее не знает. Тамара, по
словам задержанного, временно нигде не работала, но собиралась устроиться
снова на железную дорогу. У нее на станции Дарья якобы есть сестра. Перед
праздником Севастьянов ехал с Тамарой в грузовом поезде, поссорился с ней и
ударил железным прутом по голове. На первой же остановке, испугавшись, что
убил ее, он сбежал и о дальнейшей судьбе Тамары ничего не знает.
Приметы потерпевшей, по описанию Севастьянова, сходились со словесным
портретом убитой, обнаруженной в Экибастузе, но Тамара была лет на 10
моложе.
При исследовании всех обстоятельств, имеющих отношение к делу
Севастьянова, оперативные работники Управления транспортной милиции Савченко
и Пацук выяснили, что такого случая в районе станции Жарык и ближайших
разъездов в апреле не было, а все Тамары, у которых есть старшие сестры на
станции Дарья, живы и здоровы и никакого Севастьянова не знают.
При повторном допросе Севастьянов от своих показаний отказался, заявив,
что он лгал с целью запутать следствие и скрыть другое преступление, о
котором упорно молчал.
Случайно ли совпали приметы убитой и вымышленной Тамары? Если да, то
какое преступление совершил задержанный? Опять загадка...
Экибастуз жил своей размеренной жизнью.
Шахтеры выдавали на-гора плановые тонны угля, а железнодорожники узла
отправляли его по стальным магистралям для нужд народного хозяйства
республики и за ее пределы.
Напряженной была работа и в линейном пункте милиции, но "на-гора"
выдавать пока было нечего.
По крупицам собирались данные о пострадавшей, но они были зачастую
противоречивы и неубедительны. Жительница станции Киик Журавлева опознала по
фотографии одну из своих знакомых со станции Моинты. Однако, когда
Журавлевой сообщили, что ее знакомая в начале мая умерла, та страшно
удивилась.
- Не может этого быть. Я ж ее три дня назад видела в магазине, когда
ездила в Моинты к мужу в больницу.
Проверка подтвердила показания Журавлевой. Ее знакомая, действительно,
была очень похожа на женщину с фотографии.
Оперативным работникам не давала покоя Вагонная улица, No 17. На всех
станциях и разъездах, на крупных узлах и в маленьких поселках искали
Петухова - шофера лесхоздвора.
В пределах Казахской железной дороги ни на одной станции, где есть
улицы Вагонные, Петухов не проживал, да и таких организаций, как лесхоздвор,
в наших степных краях нашлось немного. И все же улица Вагонная с домом под
номером 17, где жил шофер Петухов, была найдена. Ее разыскали в поселке
Кос-Кудук, бывшей станции узкоколейной дороги, по которой когда-то на
станцию Чу возили саксаул.
Оказалось, что Петухов работает шофером в Алгирском свеклосовхозе
Чуйского района. Дирекция совхоза охарактеризовала его весьма нелестно:
недисциплинирован, любит в рюмку заглянуть. Петухов отрицал всякие
знакомства с другими женщинами.
- У меня своя семья, свое хозяйство, - твердил он, - и заниматься
глупостями у меня нет времени. А что иногда выпиваю, так я на свои деньги -
в долг не лезу.
Фотография, которую показали Петухову, не произвела на него никакого
впечатления. Он не знал эту женщину и никогда ее не видел.
Приглашенная на допрос жена Петухова Валентина рассказала, что по
фотографии она узнает одну женщину, которая у нее перед первомайским
праздником на рынке города Чу купила два мешка зеленого лука. Какого точно
числа она не помнит. Помнит только, что на рынок ее подвозил муж на
совхозной машине - его посылали в Чу за какими-то запчастями. Женщина,
которая купила лук, назвалась Шурой, и, узнав, что муж Петуховой работает
шофером, попросила на всякий случай дать свой адрес. Обещала приехать за
луком прямо в поселок. Адрес свой Валентина написала собственноручно на
половинке листа из ученической тетради, который попросила у соседки по
рынку. Было ли что написано на обороте этого листка - Петухова не обратила
внимания.
На вопрос, узнает ли Петухова женщину, у которой брала бумагу, она
ответила утвердительно и добавила, что "эту тетку на базаре все знают". У
нее даже деньги берут в долг.
Далее Валентина сказала, что купленный лук и килограммов 10-15
семенного гороха Шура погрузила на повозку и уехала с рынка. Петухова
обрисовала приметы хозяина повозки.
Старика долго искать не пришлось. С наступлением весны он ежедневно
бывал на рынке и за небольшую плату предлагал желающим нехитрые услуги
своего осла, запряженного в повозку.
Александр Миронович Чураков оказался словоохотливым стариком. Привыкший
к базарному гомону, переплетая свой рассказ различными поговорками, после
опознания своей спутницы по фотографии, он сообщил, что действительно
подвозил два мешка лука и какой-то узел только не на вокзал, откуда все
уезжают, а к трансформаторной будке. Она находится недалеко от
железнодорожных путей. Какого числа это было? Точно не помнит, но хорошо
запомнил женщину и особенно место, куда он ее подвез.
В Алгирском свеклосовхозе дали справку, что шофер Петухов действительно
выезжал в город Чу за запчастями 29 апреля рано утром.
Проверкой железнодорожных документов еще раньше сотрудники милиции
установили, что полувагон No 990624 был отправлен в составе поезда No 2208 с
шестого пути станции Чу 29 апреля в 9 часов 23 минуты московского времени.
Дежуривший 29 апреля слесарь-автоматчик пункта технического осмотра
вагонов рассказал, что видел старика и женщину с двумя мешками, по одежде
вроде железнодорожницу, которая перед отправлением поезда с шестого пути
попросила помочь ей забросить мешки в полувагон. Она еще кого-то ругала,
может, этого старика: "Прождала вот и на пассажирский опоздала, да мне и
ехать-то недалеко, спасибо". Она уехала, а старик больше не появлялся.
Оперативники произвели несложный расчет и приблизительно определили,
где была Шура в момент убийства. Весь маршрут Чу-Экибастуз по времени
занимает 43 часа. Труп обнаружен через 36-40 часов после убийства, значит,
пострадавшая находилась в 3-7 часах езды от станции Чу.
Таким образом, участок, где совершено преступление, сократился с
полутора тысяч до 400 километров.
Шло время, менялась обстановка, корректировался и вновь составлялся
план розыска.
Май не принес желанного успеха, хотя кое-кто из большой массы
опрошенных людей подтвердил, что пострадавшую действительно звали Шурой и
что она появлялась на станциях Агадырь, Сары-Шаган, Чиганак иногда с
каким-то стариком, с которым вместе торговали на рынках различными овощами.
А откуда она - никто не знал.
В июне старшим лейтенантом Мантровым фотокарточка Шуры была предъявлена
бывшему базаркому станции Агадырь Фомину, который узнал ее; по его словам,
она приезжала в конце марта или начале апреля на станцию Агадырь и торговала
на базаре морковью.
С помощью Фомина и других местных жителей оперативные работники
выяснили, что Шура несколько раз останавливалась на квартире Мурзинцевой.
- Да, это действительно так, - подтвердила Мурзинцева.
Весной, после оттепели, у нее на квартире жила примерно с неделю
Минаева Шура, которая приезжала из Джамбула со своим мужем - глубоким
стариком. Она продавала на базаре морковь. Мурзинцева подробно описала