Сборник. Скандинавский эпос

каждый правил
своим кораблем,
когда на восток
судьба привела нас.
 
 
99 Конунг убит был,
а край захвачен,
херсиры^[648] в страхе
стали покорны;
оружьем могли мы
любого оправдывать,
щедро богатство
делили меж бедными.
 
 
100 Умер князь гуннов,^[649]
кончилось счастье;
горько мне было
вдовой называться, —
худо жилось мне
в хоромах Атли,
потерю мою
позабыть не могла я!
 
 
101 Знали мы: с тинга
когда б ты ни прибыл —
тяжбу ты вел,
но не видел удачи,
вечно несмелый,
вечно уступчивый,
молчал ты о том,
как тебя обижали».
 
 
[Атли сказал:]
102 «Лжешь ты, Гудрун!
Не легче от спора
наша судьба
и страдания наши.
Все приготовь,
как пристало с тобой нам,
когда выносить
меня станут воины!»
[Гудрун сказала:]
 
 
103 «Струг раздобуду
и гроб разукрашенный,
саван вощеный
для трупа я сделаю, —
как если бы в мире
вместе мы прожили».
 
 
104 Атли скончался,
скорбели родичи.
Все, что сулила,
исполнила светлая.
Гудрун сама
помышляла о смерти,
но дольше пришлось
прожить ей на свете.
 
 
105 Счастье тому,
чьи сыны, вырастая,
героями будут,
как Гьюки потомки;
памятны вечно
их смелые подвиги
всюду, где станут
их воспевать!
 

Подстрекательство Гудрун
О Гудрун

   Гудрун пошла тогда к морю, после того как она убила Атли. Она вошла в море и хотела покончить с собой. Но она не могла утонуть. Ее отнесло через фьорд в землю конунга Йонакра. Он на ней женился.
   Их сыновей звали Сёрли, Эрп и Хамдир.^[650] Там же воспитывалась и Сванхильд, дочь Сигурда. Ее выдали замуж за Ёрмунрекка^[651] Могучего. У него был советник Бикки. Бикки посоветовал Рандверу, сыну конунга, овладеть ею и все рассказал конунгу. Тот велел повесить Рандвера и приказал, чтобы Сванхильд была растоптана конями. Когда об этом узнала Гудрун, она обратилась к своим сыновьям.

 
1 Я слышал укоры,
слова обидные,
в горе великом
их говорила
твердая духом
Гудрун сынам своим,
в битву зовя их
речью суровой:
 
 
2 «Что вы сидите?
Что спите беспечно?
Как могут смешить вас
беседы веселые?
Если Ёрмунрекк смел
сестру вашу бросить,
юную деву,
коням под копыта,
вороным и белым,
на дороге войны,
серым, объезженным
готским коням!
 
 
3 Нет, вы не схожи
с Гуннаром смелым,
храбрость у вас
не та, что у Хёгни, —
мести искать
за сестру вы должны бы,
будь вы подобны
братьям моим
иль духом крепки,
как гуннские конунги!»^[652]
 
 
4 Хамдир сказал,
духом отважный:
«Не похвалила б ты
подвига Хёгни,^[653]
когда они Сигурда
сон прервали;
платки сине-белые,
пестрые ткани
багряными стали
от крови супруга.
 
 
5 Была тебе месть
за братьев горестна,
когда сыновей
предавала ты смерти, —
если б могли мы,
единодушные,
сильному князю
отметить за сестру!
 
 
6 Выносите доспехи
конунгов гуннских!
К тингу мечей^[654]
ты нас побудила!»
 
 
7 Гудрун, смеясь,
в кладовую пошла,
выбрала шлемы,
что были в ларях,
и кольчуги стальные,
снесла сыновьям, —
на резвых коней
вскочили могучие.
 
 
8 Хамдир сказал,
духом отважный:
«Назад вернется
к матери в дом
воин, погибший
в готском краю,
чтоб тризну справила
ты по убитым,
по юной Сванхильд
и сыновьям твоим».
 
 
9 Гудрун, дочь Гьюки,
пошла, рыдая,
села, печальная,
перед воротами,
стала в слезах
вспоминать былое,
перебирать
горести прежние:
 
 
10 «Три я знала огня,
три очага,
трое мужей
в дом меня брали;
лучшим средь них
был конунг Сигурд, —
братья мои
умертвили его!
 
 
11 Горшего я
горя не видела,
но злей для меня
задумали горе,
замуж отдав
за конунга Атли!
 
 
12 Мальчиков смелых
к себе призвала я;
одна мне в несчастье
месть оставалась:
сынов обезглавить,
Нифлунгов^[655] юных.
 
 
13 Пошла я на берег,
на норн озлобясь.
хотела избегнуть
их ярого гнева —
подняли волны
меня высокие,
мне не дало
море погибнуть.
 
 
14 Взошла я на ложе —
на счастье надеясь! —
князя могучего,
третьего мужа;
детей родила,
наследство хранящих,
наследство хранящих
Йонакра отпрысков.
 
 
15 Около Сванхильд
сидели рабыни,
дочь мне была
детей всех дороже;
ярко сияла
Сванхильд в палате,
как солнечный луч
сияет и блещет!
 
 
16 Одевала ее
в драгоценные ткани,
выдала замуж
в готскую землю —
горше не знала я
черного горя:
светлые косы,
волосы Сванхильд
втоптаны в грязь
копытами конскими!
 
 
17 И горе не меньшее —
муж мой Сигурд,
победы лишенный,
убит был в постели;
и горе жестокое —
к сердцу Гуннара
змеи блестящие
злобно приблизились;
и острое горе —
из груди конунга
вырезать сердце
враги осмелились.
 
 
18 Много я помню
зла и печалей.
Серого, Сигурд,
коня оседлай.
пусть быстрый скакун
сюда прибежит!
Нету со мной
ни невестки, ни дочери,
что Гудрун дары
принесли б драгоценные!
 
 
19 Помнишь ли, Сигурд,
что сказано было,
когда мы с тобою
сидели на ложе?
Из Хель ты ко мне
хотел возвратиться,
а я для тебя —
расстаться с миром.
 
 
20 Ярлы, сложите
самый высокий
из дуба костер
для мертвого конунга:
пусть огонь пепелит
грудь, полную горя,
злую печаль
в сердце растопит!»
 
 
21 Пусть у всех ярлов
несчастье пройдет,
пусть жены забудут
печали свои,
когда о горестях
повесть окончится!
 

Речи Хамдира

 
1 Злые дела
там свершились,
когда наступило
печальное утро;
в утренний час
черные мысли
о бедах людских
скорбны бывают!
 
 
2 Не нынче то было
и не вчера,
это свершилось
в давнее время,
даже не в древности —
в годы древнейшие:
Гьюки рожденная
Гудрун звала
сынов отомстить
за дочь свою Сванхильд.
 
 
[Гудрун сказала:]
3 «Сванхильд – имя
вашей сестры,
что Ёрмунрекк бросил
коням под копыта,
вороным и белым,
на дороге войны,
серым, объезженным
готским коням!
 
 
4 Слава померкла
конунгов рода!
Одни вы в роду
остались в живых.
 
 
5 Я одинока,
что в роще осина.
как сосна без ветвей,
без близких живу я,
счастья лишилась.
как листьев дубрава,
когда налетит
ветер нежданно!»
 
 
6 Хамдир сказал,
духом отважный:
«Не похвалила б ты
подвига Хёгни,^[656]
когда они Сигурда
сон прервали,
ты сидела на ложе,
а убийцы смеялись.
 
 
7 Платки сине-белые.
пестрые ткани
багряными стали
от крови супруга:
Сигурд скончался,
над ним ты сидела,
горько скорбя, —
в том Гуннар виновен!
 
 
8 Ты думала скорбь
Атли доставить
Эрпа убийством
и смертью Эйтиля, —
себе же на горе:
разить неразумно
острым мечом,
коль сама себя ранишь!»
 
 
9 Мудрым был Сёрли,
так он молвил:
«Спорить не стану
с матерью нашей,
но одного
вы еще не сказали:
что просишь ты, Гудрун,
беду накликая?
 
 
10 Братьев оплакивай,
милых сынов,
родичей близких,
в битве погибших!
Обоих нас тоже
ты, Гудрун, оплачешь,
всадников смелых! —
к смерти мы близки».
 
 
11 Из дому вышли,
фыркая в ярости,
двинулись в путь
через влажные горы
на гуннских конях,
к мести готовые.
 
 
12 Сказал тогда Эрп
слова такие, —
герой на коне
возвышался, гарцуя:
«Плохо дорогу
показывать трусам!»
«Очень уж смел
ублюдок», – сказали.
 
 
13 Им повстречался
хитрец^[657] по пути.
 
 
[Хамдир сказал:]
«Чем может помочь
черныш^[658] в нашем деле?»
 
 
14 Сводный брат обещал,
что помощь окажет,
как ноги друг другу
идти помогают.
 
 
[Хамдир сказал:]
«Как может нога
ноге быть в помощь
и руки друг другу
как пособят?»
 
 
15 Из ножен вынули
ножен железо,^[659]
взялись за мечи,
великанше^[660] на радость:
на треть у себя
отняли силу —
сразили юнца
ударом смертельным.
 
 
16 Встряхнули плащи,
мечи прикрепили,
оделись богато
богорожденные.
 
 
17 Нашли они путь —
несчастья дорогу —
и сына сестры^[661]
под ветром студеным
на древе казненных
от двора на закат;
мертвец качался, —
там не было радостно.
 
 
18 Весело пили
воины в доме,
за шумом не слышали
стука копыт,
пока им рогом
не подали знака.
 
 
19 Сказали тогда
Ёрмунрекку,
что стража увидела
воинов в шлемах:
«Обороняйтесь!
Приехали сильные, —
под копытами конскими
погибла сестра их!»
 
 
20 Ёрмунрекк смелый
в ответ усмехнулся,
разгладил усы,
не взялся за меч,
вином возбужденный,
тряхнул волосами,
на щит поглядел,
кубком играя
из золота жаркого.
 
 
[Ёрмунрекк сказал:]
21 «Счастлив я был бы
Сёрли и Хамдира
видеть в палатах,
принять их обоих:
связал бы я сразу
сынков тетивами.
им петли на шеи
обоим накинул бы!»
 
 
22 Молвила славная,^[662]
стоя с героями,
так говорила
этому юноше:
[непонятное место]
могут ли двое
тысячу готов
связать иль побить
в высоких палатах?»
 
 
23 Шум поднялся.
падали чаши,
ступали герои
по крови готов.
 
 
24 Вымолвил Хамдир,
духом отважный:
«Ждал ты нас, Ёрмунрекк,
видеть желал нас,
братьев принять
в высоких палатах:
вот ноги твои
и руки твои,
Ёрмунрекк, брошены
в жаркий огонь!»
 
 
25 Рычаньем ответил
богами рожденный,
конунг в кольчуге,
как ярый медведь:
«Бросайте в них камни,
ни копья, ни лезвия
их не разят —
отпрысков Йонакра!»
 
 
[Сёрли сказал:]
26 «Ты злое свершил,
этот мех развязав,
извергает он часто
речи опасные!
 
 
27 Ты, Хамдир, смел,
да смышленым ты не был —
обездолены те,
в ком ума не хватает!»
 
 
[Хамдир сказал:]
28 «Голова бы скатилась.
будь Эрп в живых,
смелый наш брат,
нами убитый,
воинственный муж, —
дисы вмешались,
хранимого в битвах
стремясь уничтожить!
 
 
29 Волки для нас
недобрый пример —
грызться не будем,
как норн злые псы,^[663]
что вражды не таят,
вырастая в пустыне!
 
 
30 Мы стойко бились, —
на трупах врагов
мы – как орлы
на сучьях древесных!
Со славой умрем
сегодня иль завтра —
никто не избегнет
норн приговора!»
31 Сёрли погиб
у торцовой стены,
у задней стены
был Хамдир сражен.
 

   Это называется Древние Речи Хамдира.

Дополнительные песни

Сны Бальдра

 
1 Тотчас собрались
все асы на тинг,
и асиньи все
сошлись на совет:
о том совещались
сильные боги,
отчего сны у Бальдра^[664]
такие зловещие.
 
 
2 Один поднялся,
древний Гаут,^[665]
седло возложил
на спину Слейпнира;^[666]
оттуда он вниз
в Нифльхель^[667] поехал;
встретил он пса,^[668]
из Хель прибежавшего.
 
 
3 У пса была грудь
кровью покрыта,
на отца колдовства^[669]
долго он лаял;
дальше помчался —
гудела земля —
Один к высокому
Хель жилищу.
 
 
4 На восток от ворот
выехал Один,
где, как он ведал,
вёльвы могила;
заклинанье он начал
и вещую поднял,
ответила вёльва
мертвою речью:
 
 
5 «Что там за воин,
неведомый мне,
что в путь повелел мне
нелегкий отправиться?
Снег заносил меня,
дождь заливал
и роса покрывала, —
давно я мертва».
 
 
[Один сказал:]
6 «Имя мне Вегтам,^[670]
я Вальтама^[671] сын;
про Хель мне поведай,
про мир я поведаю;
скамьи для кого
кольчугами устланы,
золотом пол
усыпан красиво?»
 
 
[Вёльва сказала:]
7 «Мед здесь стоит,
он сварен для Бальдра,
светлый напиток,
накрыт он щитом;^[672]
отчаяньем сыны
асов охвачены.
Больше ни слова
ты не услышишь».
 
 
[Один сказал:]
8 «Вёльва, ответь!
Я спрашивать буду,
чтоб все мне открылось:
еще хочу знать,
кому доведется
стать Бальдра убийцей,
кто сына Одина
смерти предаст».
 
 
[Вёльва сказала:]
9 «Хёд^[673] ввергнет сюда
дерево славы;^[674]
ему доведется
стать Бальдра убийцей,
он сына Одина
смерти предаст.
Больше ни слова
ты не услышишь».
 
 
[Один сказал:]
10 «Вёльва, ответь!
Я спрашивать буду,
чтоб все мне открылось:
еще хочу знать,
кто за убийство
Хёду отплатит,
кем на костер
он будет отправлен».
 
 
[Вёльва сказала:]
11 «Ринд в западном доме
Вали родит,^[675]
и Одина сын
начнет поединок,
рук не омоет,
волос не причешет,
пока не убьет
Бальдра убийцу.
Больше ни слова
ты не услышишь».
 
 
[Один сказал:]
12 «Вёльва, ответь!
Я спрашивать буду,
чтоб все мне открылось:
еще знать хочу,
кто эти девы,
что будут рыдать,
края покрывал
в небо бросая».^[676]
 
 
[Вёльва сказала:]
13 «Нет, ты не Вегтам,
как я считала,
ты, верно, Один,
ты древний Гаут!»
 
 
[Один сказал:]
«Ты же не вёльва,
провидица вещая,
ты, верно, мать
трех великанов!»
 
 
[Вёльва сказала:]
14 «Домой поезжай!
Гордись своей славой!
Отныне сюда
никто не придет,
пока свои узы
Локи не сбросит^[677]
и не настанет
гибель богов!»
 

Песнь о Риге

   Люди рассказывают в древних сагах, что один из асов, тот, которого звали Хеймдалль,^[678] шел однажды своей дорогой вдоль берега одного озера, пришел на какой-то двор и назвался Ригом. Об этом рассказывается в следующей песни:

 
1 В давние дни
доблестный старый
ас многомудрый,
храбрый и сильный,
странствовал Риг
по дорогам зеленым.
 
 
2 Шагал он по самой
средине дороги;
к дому пришел,
дверь была отперта;
в дом он вошел:
пылал там огонь,
чета стариков
у огня сидела,
прадед с прабабкой^[679]
в уборе старушечьем.
 
 
3 Риг им советы
умел преподать;
сел он потом
посредине помоста,
а с обеих сторон
сели хозяева.
 
 
4 Хлеб им тяжелый
достала прабабка,
грубый, простой,
пополам с отрубями;
блюдо еще им
с едою поставила,
в миске похлебку
на стол принесла
и лучшее лакомство —
мясо телячье;^[680]
встал от стола он,
спать собираясь.
 
 
5 Риг им советы
умел преподать;
лег он потом
посредине постели,
с обеих сторон
улеглись хозяева.
 
 
6 Пробыл он там
три ночи подряд;
и снова пошел
серединой дороги;
девять прошло
после этого месяцев.
 
 
7 Родила она сына,
водой окропили,^[681]
он темен лицом был
и назван был Трэлем.^[682]
 
 
8 Стал он расти,
сильней становился,
кожа в морщинах
была на руках,
узловаты суставы,
….
толстые пальцы
и длинные пятки,
был он сутул
и лицом безобразен.
 
 
9 Стал он затем
пробовать силы,
лыко он вил,
делал вязанки
и целыми днями
хворост носил.
 
 
10 Дева пришла —
с кривыми ногами,
грязь на подошвах,
загар на руках,
нос приплюснут,
и Тир^[683] назвалась.
 
 
11 Села потом
посредине помоста,
сел рядом с нею
хозяйский сын;
болтали, шептались,
постель расстилали
Тир вместе с Трэлем
целыми днями.
 
 
12 Детей родили они, —
жили в довольстве, —
сдается мне, звали их
Хрейм и Фьоснир,
Клур и Клегги,
Кефсир и Фульнир,
Друмб и Дигральди,
Лут и Леггьяльди,
Хёсвир и Дрётт.^[684]
Удобряли поля,
строили тыны,
торф добывали.
кормили свиней,
коз стерегли.
 
 
13 Были их дочери
Друмба и Кумба,
и Экквинкальва,
и Аринневья,
Исья и Амбот,
Эйкинтьясна,
Тётругхюпья
и Трёнубейна,^[685] —
отсюда весь род
рабов начался.
 
 
14 Пошел снова Риг
по прямым дорогам,
к дому пришел,
дверь была отперта,
в дом он проник:
пылал там огонь,
чета сидела,
дружно трудясь.
 
 
15 Мужчина строгал
вал для навоя, —
с челкой на лбу,
с бородою подстриженной,
в узкой рубахе;
был в горнице ларь.
 
 
16 Женщина там
прялку вращала:
пряжу она
пряла для ткани, —
была в безрукавке,
на шее платок,
убор головной
и пряжки наплечные.^[686]
Бабка и дед
были дома хозяева.
 
 
17 Риг им советы
умел преподать.
 
 
19 Встал от стола он,
спать собираясь,
лег он потом
посредине постели,
с обеих сторон
улеглись хозяева.
 
 
20 Пробыл он там
три ночи подряд
и снова пошел
серединой дороги;
девять прошло
после этого месяцев.
 
 
21 Ребенка тогда
родила эта бабка,
водой окроплен был
и назван был Карлом;^[687]
спеленат он был,
рыжий, румяный,
с глазами живыми.
 
 
22 Стал он расти,
сильней становился,
быков приручал,
и сохи он ладил,
строил дома,
возводил сараи,
делал повозки,
и землю пахал.
 
 
23 Хозяйку в одежде
Из козьей шерсти,
с ключами у пояса,
в дом привезли —
невесту для Карла;
Снёр^[688] ее звали;
жили супруги,
слуг награждали,
ложе стелили,
о доме заботились.
 
 
24 Детей родили они, —
жили в довольстве, —
звали их Дренг, Халь,
Хёльд и Смид,
Тегн, Брейд и Бонди,
и Бундинскегги,
Буи и Бодди,
Браттскегг и Сегг.^[689]
 
 
25 Другим имена
еще они дали:
Снот, Бруд и Сванни,
Сварри и Спракки,
Фльод, Спрунд и Вив,
Фейма и Ристилль.^[690]
Отсюда все бонды
род свой ведут.
 
 
26 Пошел снова Риг
по прямым дорогам;
к дому пришел,
с юга был вход,
не заперт он был,
и на двери кольцо.
 
 
27 В дом он вошел, —
пол устлан соломой, —
там двое сидели,
смотря друг на друга,
пальцы сплетая, —
Мать и Отец.
 
 
28 Стрелы хозяин
строгал и для лука
плел тетиву
и к луку прилаживал;
хозяйка, любуясь
нарядом своим,
то одежду оправит,
то вздернет рукав.
 
 
29 Убор был высокий
и бляха на шее,
одежда до пят,
голубая рубашка,
брови ярче,
а грудь светлее,
и шея белее
снега чистейшего.
 
 
30 Риг им советы
умел преподать;
сел он потом
посредине помоста,
а с обеих сторон
сели хозяева.
 
 
31 Мать развернула
скатерть узорную,
стол покрыла
тканью льняной,
потом принесла,
положила на скатерть
тонкий и белый
хлеб из пшеницы.
 
 
32 И блюда с насечкой
из серебра,
полные яств,
на стол подала,
жареных птиц,
потроха и сало,
в кувшине вино
и ценные кубки;
беседуя, пили
до позднего вечера.
 
 
33 Риг им советы
умел преподать;
встал от стола он,
постель разостлал.
Пробыл он там
три ночи подряд
и снова пошел
серединой дороги;
девять прошло
после этого месяцев.
 
 
34 Сына Мать родила,
спеленала шелками,
водой окропила,
он назван был Ярлом;^[691]
румяный лицом,
а волосы светлые,
взор его был,
как змеиный, страшен.
 
 
35 Ярл в палатах
начал расти;
щитом потрясал,
сплетал тетивы,
луки он гнул,
стрелы точил,
дротик и копья
в воздух метал,
скакал на коне,
натравливал псов,
махал он мечом,
плавал искусно.
 
 
36 Тут из лесов
Риг появился,
Риг появился,
стал рунам учить;
сыном назвал его,
дал свое имя,
дал во владенье
наследные земли,
наследные земли,
селения древние.
 
 
37 Потом через лес
он оттуда поехал
по снежным нагорьям
к высоким палатам;
копье стал метать,
щитом потрясать,
скакать на коне,
вздымая свой меч;
затевал он сраженья,
поля обагрял,
врагов убивал,
завоевывал земли.
 
 
38 Восемнадцать дворов —
вот чем владел он,
щедро раздаривал
людям сокровища,
поджарых коней,
дорогие уборы,
разбрасывал кольца,
запястья рубил.^[692]
 
 
39 По влажным дорогам
посланцы поехали,
путь свой держали
к дому Херсира;^[693]
дочь его умная,
с белым лицом
и тонкими пальцами,
Эрной^[694] звалась.
 
 
40 Посватались к ней,
и в брачном покрове
замуж она
за Ярла пошла;
вместе супруги
жили в довольстве,
достатке и счастье
и множили род свой.
 
 
41 Бур звали старшего,
Барн – второго,
Йод и Адаль,
Арви и Мёг,
Нид и Нидьюнг —
играм учились, —
Сон и Свейн —
тавлеям и плаванью, —
был еще Кунд,
а Кон был младшим.^[695]
 
 
42 Ярла сыны
молодые росли,
щиты мастерили,
стрелы строгали,
укрощали коней,
потрясали щитами.
 
 
43 Кон юный ведал
волшебные руны,
целебные руны,
могучие руны;
мог он родильницам
в родах помочь,
мечи затупить,
успокоить море.
 
 
44 Знал птичий язык,
огонь усмирял,
дух усыплял,
тоску разгонял он;
восьмерым он по силе
своей был равен.
 
 
45 В знании рун
с Ярлом Ригом он спорил,
на хитрость пускаясь,
отца был хитрее:
тогда приобрел он
право назваться
Ригом и ведать
могучие руны.
 
 
46 Кон юный поехал
по темному лесу,
дротик метал он,
приманивал птиц.
 
 
47 Ворон прокаркал
с ветки высокой:
«Что ты, Кон юный,
птиц приручаешь?