Страница:
Упрятанный под капотом двигатель с шуршанием набирал бешеные обороты. Кудесник ехал в резиденцию Папы на доклад. «Генеральские звездочки» в сущности были у него в кармане.
— Информации тут, конечно, кот наплакал, но это уже кое-что. — Близоруко щурясь, аналитик вглядывался в экран. — Практически всем адресатам, к жалобам которых был проявлен какой-либо интерес, наш загадочный клиент предлагал оставить в сети номер пейджера или телефона. При этом всякий раз он подписывался скромно и невинно: «Абонент».
— Ну-ка, ну-ка! — шагнув ближе, Шматов склонился над плечом аналитика. — Действительно — абонент…
— Любопытно, не находите? — Денис Трофимович по обыкновению принялся измерять комнату шагами. — Обращаясь к нашему другу, люди высказываются более или менее определенно. Практически везде имеются адресные указания: «Нашему Защитнику», «Для Палача», «Палачу» и так далее. Между тем, сам он подобным образом нигде не подписывается.
— Из чего явствует, что в рекламе он не нуждается. — Пробурчал Сергей Миронов.
— Это совсем неудивительно, — Геннадий пожал плечами. — Интернет — особая форма мироздания со своими специфическими законами и отношениями. Очень многое здесь появляется и будет появляться само собой. Могу даже предположить, что все эти жалобы первоначально никому конкретно не предназнались. Люди попросту делились наболевшим, костерили виновников своих бед, пытались докричаться до власть имущих. Вероятно, некоторые странички спонтанно превратились в своеобразные чистилища. Нечто вроде столба позора, на котором каждый мог излить свою обиду. Но однажды кто-то взял и отомстил — конкретным действием и конкретному лицу…
— Нет, браток, не кто-то, а человек с паранормальными способностями! — Денис Трофимович хрустнул кулаком. — Хотя, возможно, на сцену он вынырнул именно таким образом. И, конечно же, не искал он никого, — сами нашли. А, найдя, поспешили объявить Палачом!
— Вы думаете, он пошел на поводу у собственного образа?
— Не знаю… Знаю только что со временем он действительно стал мстителем. Мстителем высочайшей пробы. — Слово «мститель» Денис Трофимович произнес с каким-то священным придыханием. — А уж после по сети прошелестел слушок о появлении народного Палача, и поехало… — Начальник спецбригады хмуро взглянул на своих собеседников. — Да-с, дорогие мои! Свято место пусто не бывает. И если есть канонизированные святые, почему бы не объявиться канонизированным палачам?
— Тем более, что к этому взывает общество. — Негромко вставил Миронов.
— Вот именно. Гигиена, санитария — слова отнюдь не пустые. Если человек запачкался, он спешит отряхнуться, вымыться с мылом, принять душ. Это нормально, это естественно. И когда общество, взглянув на себя глазами средств масс-медиа, видит собственную непривлекательность, оно рефлекторно тянется к мочалке и мылу. Но это, конечно, фигурально, — в реалиях же начинают мечтать либо о суровом, но справедливом диктаторе, либо о некой третьей силе, способной вершить земной суд — сегодня и здесь, не дожидаясь суда небесного.
— Потому, надо полагать, и появлялись в свое время мифы о «Белой стреле», «Легионах благонравия», «Корпусе смерти» и прочих народных мстителях.
— Совершенно верно. — Денис Трофимович кивнул. — Но это наша подоплека — человеческая. Что же толкает на подобные поступки Палача — нам предстоит еще выяснить, как предстоит выясннить и природу его жутковатых способностей.
Геннадий повернулся к милиционерам.
— Вы уже знакомились с результатом дополнительной экспертизы? Спецы в один голос утверждают, что обычные огнеметы не способны оставлять подобных следов.
— Но первоначально они говорили…
— Первоначально проводилась экспертиза поверхностного слоя. Никому и в голову не могло прийти, что стена в равной степени способна обугливаться и в глубину. Тем не менее, стоило сделать один-единственный хороший соскоб, и наши химики ахнули. Словом, это даже не плазменное оружие и не лазер, это нечто совершенно иное.
— Слишком высокая температуа?
— Да нет, дело не в температуре, а в глубине проникновения. Что-то похожее на печь СВЧ. Там бутерброды тоже прогреваются достаточно равномерно.
— Может быть, аналог шаровой молнии?
— Не исключено. — Денис Трофимович задумался. — Во всяком случае, прецеденты подобного рода встречались. Насколько мне известно, далеко не всегда шаровые молнии ограничивались электрическими разрядами и тепловыми ожогами. Иной раз действительно шинковали людей как капусту, пробивали насквозь, разваливали пополам. Беда в том, что о природе шаровых молний мы по сию пору знаем до обидного мало… Кстати, как там ваш Виктор? Что-нибудь вспомнил?
Капитан растерянно поджал губы.
— К сожалению, нет. То есть к Дымову мы его водили, но в итоге он начал припоминать лишь какие-то голоса и неясные крики.
— Жар, — подсказал Миронов. — Он говорил еще об ощущении жара.
— И все?
— Да, больше ничего.
— Блокада памяти? — предположил Денис Трофимович.
Шматов покачал головой.
— Дымов сказал, что там все сложнее. По его словам, если бы был обычный блок, он бы его взломал. И поверхностные слои тоже снял бы без особых хлопот. Но там нет ничего.
— Как это ничего?
Шматов мучительно наморщил лоб, растерянно поерошил макушку.
— Вадим объяснил, что там пусто. То есть, объяснял он, разумеется, как-то иначе, но в этой терминологии сам черт ногу сломит. В общем, если по-русски, стерто у него все к едреной бабушке.
Денис Трофимович нахмурился.
— Хмм… Это что-то новенькое! Захар, ты когда-нибудь слышал о таком?
Забившийся в угол залы старикашка колдун сумрачно помотал головой.
— Такого не бывает.
— Вот и я говорю — странно. Как правило мозг записывает информацию более чем надежно. Ее можно прикрыть ложными воспоминаниями, перебросить в иной нейронный архив, слегка видоизменить, но уничтожить полностью?!.. — Денис Трофимович всплеснул руками. — Если Палач способен вытворять такие фокусы, он действительно опасен.
— Ну, это, мы, положим, знали и раньше.
— Я говорю о степени опасности! — Внушительно произнес коротышка начальник. — Опасным можно называть заурядного рецидивиста и спятившего психопата, но с тем и другим справится любая группа захвата. В данном же случае, боюсь, мы столкнулись с чем-то совершенно иным — возможно, совершенно несопоставимым с обычными человеческими силами. И если это так… — глаза Дениса Трофимовича обежали присутствующих. — Если это действительно так, нужно готовиться к худшему.
— Что вы подразумеваете под худшим? — Миронов невольно поежился.
Денис Трофимович взглянул ему в лицо.
— Именно то, о чем вы сами сейчас подумали. Если он посчитает нужным, он попросту нас уничтожит. Так же, как уничтожил людей Маршала.
Глава 2
Глава 3
* * *
Своего аналитика Денис Трофимович хвалил вполне заслуженно. Компьютерными программами поиска Геннадий владел в совершенстве. Немногим более полусуток ему понадобилось, чтобы прошерстить всю местную сеть, выудив на свет более четырехсот адресных и анонимных заказов. Но самое важное, что наряду с жалобами и прямыми просьбами о помощи он сумел отыскать и непосредственные отклики Палача.— Информации тут, конечно, кот наплакал, но это уже кое-что. — Близоруко щурясь, аналитик вглядывался в экран. — Практически всем адресатам, к жалобам которых был проявлен какой-либо интерес, наш загадочный клиент предлагал оставить в сети номер пейджера или телефона. При этом всякий раз он подписывался скромно и невинно: «Абонент».
— Ну-ка, ну-ка! — шагнув ближе, Шматов склонился над плечом аналитика. — Действительно — абонент…
— Любопытно, не находите? — Денис Трофимович по обыкновению принялся измерять комнату шагами. — Обращаясь к нашему другу, люди высказываются более или менее определенно. Практически везде имеются адресные указания: «Нашему Защитнику», «Для Палача», «Палачу» и так далее. Между тем, сам он подобным образом нигде не подписывается.
— Из чего явствует, что в рекламе он не нуждается. — Пробурчал Сергей Миронов.
— Это совсем неудивительно, — Геннадий пожал плечами. — Интернет — особая форма мироздания со своими специфическими законами и отношениями. Очень многое здесь появляется и будет появляться само собой. Могу даже предположить, что все эти жалобы первоначально никому конкретно не предназнались. Люди попросту делились наболевшим, костерили виновников своих бед, пытались докричаться до власть имущих. Вероятно, некоторые странички спонтанно превратились в своеобразные чистилища. Нечто вроде столба позора, на котором каждый мог излить свою обиду. Но однажды кто-то взял и отомстил — конкретным действием и конкретному лицу…
— Нет, браток, не кто-то, а человек с паранормальными способностями! — Денис Трофимович хрустнул кулаком. — Хотя, возможно, на сцену он вынырнул именно таким образом. И, конечно же, не искал он никого, — сами нашли. А, найдя, поспешили объявить Палачом!
— Вы думаете, он пошел на поводу у собственного образа?
— Не знаю… Знаю только что со временем он действительно стал мстителем. Мстителем высочайшей пробы. — Слово «мститель» Денис Трофимович произнес с каким-то священным придыханием. — А уж после по сети прошелестел слушок о появлении народного Палача, и поехало… — Начальник спецбригады хмуро взглянул на своих собеседников. — Да-с, дорогие мои! Свято место пусто не бывает. И если есть канонизированные святые, почему бы не объявиться канонизированным палачам?
— Тем более, что к этому взывает общество. — Негромко вставил Миронов.
— Вот именно. Гигиена, санитария — слова отнюдь не пустые. Если человек запачкался, он спешит отряхнуться, вымыться с мылом, принять душ. Это нормально, это естественно. И когда общество, взглянув на себя глазами средств масс-медиа, видит собственную непривлекательность, оно рефлекторно тянется к мочалке и мылу. Но это, конечно, фигурально, — в реалиях же начинают мечтать либо о суровом, но справедливом диктаторе, либо о некой третьей силе, способной вершить земной суд — сегодня и здесь, не дожидаясь суда небесного.
— Потому, надо полагать, и появлялись в свое время мифы о «Белой стреле», «Легионах благонравия», «Корпусе смерти» и прочих народных мстителях.
— Совершенно верно. — Денис Трофимович кивнул. — Но это наша подоплека — человеческая. Что же толкает на подобные поступки Палача — нам предстоит еще выяснить, как предстоит выясннить и природу его жутковатых способностей.
Геннадий повернулся к милиционерам.
— Вы уже знакомились с результатом дополнительной экспертизы? Спецы в один голос утверждают, что обычные огнеметы не способны оставлять подобных следов.
— Но первоначально они говорили…
— Первоначально проводилась экспертиза поверхностного слоя. Никому и в голову не могло прийти, что стена в равной степени способна обугливаться и в глубину. Тем не менее, стоило сделать один-единственный хороший соскоб, и наши химики ахнули. Словом, это даже не плазменное оружие и не лазер, это нечто совершенно иное.
— Слишком высокая температуа?
— Да нет, дело не в температуре, а в глубине проникновения. Что-то похожее на печь СВЧ. Там бутерброды тоже прогреваются достаточно равномерно.
— Может быть, аналог шаровой молнии?
— Не исключено. — Денис Трофимович задумался. — Во всяком случае, прецеденты подобного рода встречались. Насколько мне известно, далеко не всегда шаровые молнии ограничивались электрическими разрядами и тепловыми ожогами. Иной раз действительно шинковали людей как капусту, пробивали насквозь, разваливали пополам. Беда в том, что о природе шаровых молний мы по сию пору знаем до обидного мало… Кстати, как там ваш Виктор? Что-нибудь вспомнил?
Капитан растерянно поджал губы.
— К сожалению, нет. То есть к Дымову мы его водили, но в итоге он начал припоминать лишь какие-то голоса и неясные крики.
— Жар, — подсказал Миронов. — Он говорил еще об ощущении жара.
— И все?
— Да, больше ничего.
— Блокада памяти? — предположил Денис Трофимович.
Шматов покачал головой.
— Дымов сказал, что там все сложнее. По его словам, если бы был обычный блок, он бы его взломал. И поверхностные слои тоже снял бы без особых хлопот. Но там нет ничего.
— Как это ничего?
Шматов мучительно наморщил лоб, растерянно поерошил макушку.
— Вадим объяснил, что там пусто. То есть, объяснял он, разумеется, как-то иначе, но в этой терминологии сам черт ногу сломит. В общем, если по-русски, стерто у него все к едреной бабушке.
Денис Трофимович нахмурился.
— Хмм… Это что-то новенькое! Захар, ты когда-нибудь слышал о таком?
Забившийся в угол залы старикашка колдун сумрачно помотал головой.
— Такого не бывает.
— Вот и я говорю — странно. Как правило мозг записывает информацию более чем надежно. Ее можно прикрыть ложными воспоминаниями, перебросить в иной нейронный архив, слегка видоизменить, но уничтожить полностью?!.. — Денис Трофимович всплеснул руками. — Если Палач способен вытворять такие фокусы, он действительно опасен.
— Ну, это, мы, положим, знали и раньше.
— Я говорю о степени опасности! — Внушительно произнес коротышка начальник. — Опасным можно называть заурядного рецидивиста и спятившего психопата, но с тем и другим справится любая группа захвата. В данном же случае, боюсь, мы столкнулись с чем-то совершенно иным — возможно, совершенно несопоставимым с обычными человеческими силами. И если это так… — глаза Дениса Трофимовича обежали присутствующих. — Если это действительно так, нужно готовиться к худшему.
— Что вы подразумеваете под худшим? — Миронов невольно поежился.
Денис Трофимович взглянул ему в лицо.
— Именно то, о чем вы сами сейчас подумали. Если он посчитает нужным, он попросту нас уничтожит. Так же, как уничтожил людей Маршала.
Глава 2
Новенькая иномарка шла ходко, двигатель не ревел и не рычал, выдавая себя лишь легким шорохом. Тем не менее, «шорох» этот проще простого выдавал более сотни километров в час. Остановился Кудесник лишь один раз — решил купить в придорожном ларьке дыню. Выходя, наткнулся на троих мающихся от похмелья забулдыг. Лица были небритые, злые, в глазах таилась изначальная тоска. От них и шибало даже не водкой, а кокой-то угарной сивухой. Что-то, видно, умельцы развели на троих — какой-нибудь этанол напополам с муравьиным спиртом. Мучась от изжоги, один сидел на корточках, прижав клешнястые руки к животу, двое стояли рядом.
— Эй, коса-краса, подбрось до магазина! — один из стоявших взглянул искоса, заранее готовый к отказу. Кудесник не удостоил его ответом.
— Тогда хоть червончик подкинь, не будь жилой.
— Чего ты нудишь с ним! — голову поднял сидевший на корточках. — Сразу видать — гнилая масть.
— Так как, выручишь?
Кудесник покачал головой. Подбрасывая на ладони ключи, отошел от машины, побродив вдоль лотков, остановил свой выбор на румяной молодайке. С ней вместе и взвесили на весах пару пузатых аккуратных дынек. Расплачиваясь, Кудесник великодушно отказался от сдачи. Разулыбавшейся девушке с удовольствием подмигнул. Мимоходом вновь отметил, что деньги — великая вещь. Даже в таких пустяках позволяют слету заводить знакомства. Те же дыни, скажем, можно потом в кювет придорожный выкинуть, а дамочка, считай, уже на крючке.
Впрочем, лучезарное настроение тут же и испортили. Вернувшись к «Вольво», Кудесник с изумлением разглядел нацарапанное на капоте неприличное слово. Еще пара царапин красовалась на дверце. Покрутив головой, Кудесник разглядел и троих виновников происшествия. Успев отойти на приличное расстояние, они сидели на каком-то пропыленном бревне и с вяловатым любопытством поглядывали в его сторону. Оно и понятно, численное превосходство оставалось за ними, а должного почтения обладатель нелепой косички явно не внушал. Будь тут Варлам или Боча, верно, и разговора бы не было, кто перед кем виноват, но без своих плечистых помощников Кудесник вновь, как в былые времена, ощутил растерянность. Хуже нет, чем позволить вытереть о себя ноги, понимая при этом, что ответить обидчику совершенно нечем. Тем и славилась имперская Россия, что, пресмыкаясь перед иностранцами и собственной знатью, в упор не видела обычных граждан. А выдавливать из себя рабов получалось потом далеко не у всех…
Мысленно ругая на чем свет троих забулдыг, Кудесник завел двигатель. Руки нервно подрагивали, и, чутко откликаясь на состояние хозяина, столь же нервно задергалась его машина.
На каком-то этапе Кудесник заметил, что почти не смотрит на дорогу. Один-единственный эпизод разбил вдребезги все настроение. Еще полчаса назад он воображал себя всемогущим боссом, человеком, способным внушать страх и уважение, и вот вдруг выяснилось, что он никто, что ни деньги, ни влиятельная крыша в подобных ситуациях не играют ровным счетом никакой роли. Потому что, если человек тля, то осыпь его золотом и окружи тройной охроаной, он так и останется тлей…
Нога сама собой притопила тормоз, Кудесника мотнуло вперед.
А кто, черт возьми, сказал, что он тля! Почему даже сейчас — после столь масштабных операций и сегодняшнего взрыва в муниципальном банке он продолжает трястись при виде каких-то замурзанных бомжей!..
Выбравшись из кабины, Кудесник заглянул в багажник. Так и есть, среди прочего хлама он сразу рассмотрел клюшку Бочи. Еще одна нехитрая придумка крутых. Зачем таскать с собой стволы, нунчаки и кастеты, если большая часть проблем проще простого решается с помощью таких вот нехитрых орудий. И никакой прокурор не осмелится назвать деревянную биту, хоккейную клюшку или пружинный эспандер оружием. Между тем, это оружие — и достаточно грозное…
Чувствуя, как оглушительно стучит в висках, Кудесник переложил клюшку в салон, снова завел двигатель. Развернувшись на дороге, рванул обратно. Безостановочно газуя, молил только об одном — чтобы обидчики не успели смыться.
Молитвы были услышаны, троих великовозрастных прощелыг он разглядел возле тех же лотков. Уже притормаживая, мельком пожалел, что так и не отзвонился кому-нибудь из своих. Впрочем, это было бы уже не по правилам. Если он не тля, значит, обязан справиться с ситуацией сам без посторонней поддержки.
— Кто? — выйдя из машины и глядя на троицу, он кивнул в сторону исцарапанного капота.
Мордатый, с испитым лицом детина, не поднимаясь с корточек, длинно сплюнул. Демонстративно развернул перед собой руки, показывая синие наколки на пальцах. Наверняка, подобным образом выкручивался уже не раз и не два. Оно и понятно. Напугать лоха — дело плевое. В данном случае трюк не сработал. Истинную цену всей этой татуированной красоте Кудесник знал прекрасно. Как знал и то, что часть особо сомнительных наколок втайне от кодлы пытался сводить даже сам Папа.
— Еще раз спрашиваю, — дрожащим голосом повторил он. — Кто?!
— Вибрирует, — ухмыльнулся мордатый. — Понтоватый, а угрожает…
Видно было, что он до сих пор не воспринимает владельца «Вольво» всерьез. Можно было, конечно, развести политес, попугать, воззвать к совести и разуму, но Кудесник приехал сюда не за этим. Стараясь не делать резких движений, он достал клюшку, решительно шагнул к сидящим. Безусловно они заметили его орудие, однако то ли от небрежения, то ли в силу собственной инерции так ничего и не предприняли. Лишь один лениво поднялся с бревна, но рук из карманов так и не вынул. Ему первому Кудесник и навернул клюшкой по ключице. Бил с оттягом, страхом удваивая силу удара. Отчетливо хрустнуло, и, вскрикнув, мужчина прикрыл голову руками, поспешно отскочил в сторону. А клюшка уже опускалась на голову очередной жертве, останавливаться Кудесник не собирался. Собственно, он и не сумел бы остановиться, даже если очень бы того захотел. Его незамысловатая палица с пугающей частотой месила воздух, вновь и вновь охаживая пьянчуг. Татуированный еще пробовал ругаться, но жестокая атака оказалась полной неожиданностью и для него. Один из противников уже лежал на земле без сознания, второй, в голос пристанывая, зажимал сломанную ключицу. Никакого путного сопротивления они так и не оказали. Только один красномордый, сплевывая под ноги кровь и брызжа ругательствами, вновь и вновь пытался подняться. Ни боли, ни крови он словно не чувствовал.
Сообразив, что рискует забить мужчину до смерти, Кудесник наконец-то опустил клюшку. Сипло дыша, развернулся к своей машине. Ни ликования, ни ярости он более не ощущал, — одну только усталость. Энергия дня покинула его, как воздух пробитый баллон. Со стороны лотков на них пялились, но в драку никто не вмешивался.
Добравшись до «Вольво», Кудесник без сил опустился на сиденье, взялся за руль.
Уже отъехав от лотков на приличное расстояние, достал из внутреннего кармана трубку мобильной связи.
— Боча? Это я… Слышь, тут у меня заварушка приключилась. На шестнадцатом километре, рядом с торговыми рядами… Нет, помощи не надо. Я по другому поводу. Я тут троих отоварил… Ну, да, твоей клюшкой. Надо бы прозондировать ситуацию — насчет возможных заяв, больницы и прочего… В общем ты понял, да?… У меня с Папой встречей, а ты уж будь другом — проконтролируй терпил.
Отключившись, он подумал, что все-таки сумел поразить Бочу. Вероятно, от него ожидали многого, но не такого…
— Серега Миронов забегал разок, рассказывал, что там у них целый компьютерный центр. Свой-собственный сервер, прямая связь с Москвой.
— А зачем им сервер с компьютерами?
— Так это… Вроде они таким образом и вышли на этого Палача.
— Каким это, интересно, образом?
На это бледный майор только пожал жирными плечиками, тут же невпопад и кивнул, мимолетно удвоив количество подбородков. От одного его вида у Аксана свело скулы. Прощаясь с продажным майором, он отчетливо понимал, что беседа не принесла никаких результатов.
А еще через час случилась неприятность номер два. Уже на подъезде к гостинице «Тойоту» Аксана взяли в коробочку три легковушки. Подрезавший их «Москвич», требовательно мигнул огнями и остановился. Захлопали дверцы, и Аксан разглядел, как из машин выбирается разношерстная публика. Впрочем, не такая уж разношерстная, — наметанный взгляд легко бы определил категорию, к которой принадлежали эти красавцы. Так или иначе, но ребятки, окружившие «Тойоту», все, как один, были обряжены в кожаные куртки, просторные черные брюки «апаш» и столь же черные водолазки. Классические ежики на головах ни о чем не говорили. Начало третьего тысячелетия практически половина нации встречала с подобными прическами.
— Чего делать-то? — водитель в панике зыркнул на хозяина. — Помощь надо вызванивать. Пристукнут ведь!
— Спокойно! — Аксан хищно прищурился. — Хотели бы пристукнуть, давно бы пристукнули. Видишь, побалакать ребяткам приспичило.
— Да о чем с ними балакать!..
— Сиди и не тявкай. Ничего они с нами не сделают.
Аксан не ошибся. Никто из налетчиков не спешил доставать дубинки или стволы, — это был всего лишь эскорт. Гость из Москвы пронаблюдал, как из «Жигуленка», притулившегося сзади, неспешно выбрался кривоногий темнолицый мужчина. Косолапо приблизившись к «Тойоте», он вежливо стукнул костяшками пальцев по двери.
— Не открывайте, босс! — прошипел водитель.
— Нишкни, советчик! — Аксан преспокойно опустил боковое стекло.
— Поговорить бы, а? — землистолицый мужичок подмигнул — не дружески, но и не враждебно. — Типа — секретно.
— Для начала обзовись.
— Паша Ломоть. Слыхал, может?
— Краем уха… — Аксан поморщился. — А по-другому нельзя было встретиться?
— По-другому к тебе не подъедешь. Пацаны говорят — у тебя на каждую нору по три выхода. Пока в одну лезешь, через вторую трупы выносят, через третью хозяин уходит. А мне всего-то поболтать минутку другую. Да ты не бойся, я правила знаю.
— А я не боюсь, — Аксан разблокировал дверь, нехотя пододвинулся. — Что ж, забирайся, знаток. Послушаю, с чем ты ко мне пожаловал.
— Да это не я, это ты к нам пожаловал. Тебя ведь Аксаном кличут?
— Кто кличет, а кто и нет.
— Только давай без лишних виражей. Какие у тебя тут дела и что за интересы, мне в общем-то без разницы. Но есть один нюанс…
— Что еще за нюанс?
Ломоть задумчиво покосился на массивный загривок водителя, потер нижнюю челюсть.
— Центр «Галактион» — вот мой нюанс. Есть слушок, что ты крутишься рядом, персонал нервируешь. Зачем тебе это надо?
— А центр никак твоя вотчина? — Аксан усмешливо прищурился.
— Считай, что моя.
Глаза кривоногого пахана смотрели твердо, без малейшего смущения. И не просто смотрели, а ждали ответа. Орешек, судя по всему, это был твердый, и Аксан досадливо вздохнул. Впрочем, на своем веку он раскалывал и не таких крепышей.
— Что ж, если «Галактион» — твоя территория, тем лучше. Кое-что расскажешь, насчет людишек совет дашь…
— О чем ты, Аксан? — брови кривоногого изумленно дрогнули. — Я, кажется, ясно сказал: «Галактион» в этом городе никто не трогает, ни пришлые, ни хачики, ни даже Папа.
— А вот я, милый Ломоть, трону. — Аксан с вызовом улыбнулся. — Более того, ты мне в этом поможешь.
— Что?!
— Ты глазками-то не зыркай. Усвой сразу: мы с тобой в разных весовых категориях. Так что не заглотишь и не прожуешь.
— Да кто ты такой, чтобы чирикать тут такие песни!
— Я тот, кому ты поможешь. — Жестко произнес Аксан. — И чтобы ты не сомневался, я тебе покажу одну вещицу.
Неторопливо он поднял правую кисть, с усилием повернул на среднем пальцем массивный, выполненный из черненного серебра перстень.
— Ну как, красиво?
Паша Ломоть смотрел на перстень, не моргая. Остренький кадык на его шее судорожно подергивался.
— Вот так, корешок. Если знаешь правила, знаешь и закон лидера. Я, Ломоть, не только с тобой, даже с вашим смотрящим могу не разводить турусов. Что скажу, то и будет. Ты все понял?
Сухо сглотнув, Ломоть кивнул. Взор его по-прежнему был прикован к страшному черненному перстню — символу особой воровской власти, знаку представительства верховной касты.
— Чего ты хочешь? — сипло проговорил он.
Аксан ответил не сразу. Для начала вернул перстень в прежнее положение, спрятал руки в карманы.
— Мне твой центр, Ломоть, до лампочки, честно говорю. Но есть там один человечек, который страшно меня интересует.
— Кто?
— Некто Вадим Дымов. Экстрасенс — так это у них, кажется, называется.
— Допустим. Чем он тебе помешал?
Аксан пристально всмотрелся в побелевшее лицо Ломтя.
— Э-э! Да ты никак знаешь этого Дымова! Может, даже лечишься у него. Никак, угадал?
— Предположим. — Ломоть продолжал говорить рубленными фразами. — Я хочу знать, чем он тебе не угодил.
— Ладно, лечишься там или нет, это меня тоже не касается. Считай, проехали. Так вот, братан, ты спросил, чем он мне помешал, и я тебе отвечу: кажется, действительно помешал — и помешал серьезно. Пока это только подозрения, но подозрения тоже следует проверять. И тут уж у меня на выбор два варианта: либо этот Дымов мне враг, и тогда я его уничтожу, либо он станет друг, чтобы помочь мне найти настоящего врага. — Аксан с ухмылкой взглянул на Ломтя. — Как видишь, я раскрыл свои карты. Теперь жду того же от тебя.
— Чего ты хочешь? — фраза далась Ломтю с трудом.
— Я хочу знать про вашего Дымова все. От и до. Кто, откуда, с кем живет и на какие шиши. Что умеет и что лечит, с кем, кроме тебя шашни водит.
— Ты требуешь, чтобы я тебе помог?
— Я требую, Ломоть, чтобы ты сам себе помог. Если ты в этом центре держишь мазу, я бы на тебя в любом случае вышел. Вот и постарайся сделать все, чтобы обошлось без лишних жертв и волнений. — Аксан протянул визитку. — Вот тебе мой телефончик, завтра жду от тебя первых подробных новостей. Если звонка не будет, придется в ряды врагов записать и тебя. А что значит — стать врагом свиты, ты, думаю, хорошо представляешь.
Не выдержав пристального взгляда крючконосого стервятника, Ломоть опустил глаза.
— Все, браток, вылазь. Завтра, надеюсь, поговорим более обстоятельно…
— Эй, коса-краса, подбрось до магазина! — один из стоявших взглянул искоса, заранее готовый к отказу. Кудесник не удостоил его ответом.
— Тогда хоть червончик подкинь, не будь жилой.
— Чего ты нудишь с ним! — голову поднял сидевший на корточках. — Сразу видать — гнилая масть.
— Так как, выручишь?
Кудесник покачал головой. Подбрасывая на ладони ключи, отошел от машины, побродив вдоль лотков, остановил свой выбор на румяной молодайке. С ней вместе и взвесили на весах пару пузатых аккуратных дынек. Расплачиваясь, Кудесник великодушно отказался от сдачи. Разулыбавшейся девушке с удовольствием подмигнул. Мимоходом вновь отметил, что деньги — великая вещь. Даже в таких пустяках позволяют слету заводить знакомства. Те же дыни, скажем, можно потом в кювет придорожный выкинуть, а дамочка, считай, уже на крючке.
Впрочем, лучезарное настроение тут же и испортили. Вернувшись к «Вольво», Кудесник с изумлением разглядел нацарапанное на капоте неприличное слово. Еще пара царапин красовалась на дверце. Покрутив головой, Кудесник разглядел и троих виновников происшествия. Успев отойти на приличное расстояние, они сидели на каком-то пропыленном бревне и с вяловатым любопытством поглядывали в его сторону. Оно и понятно, численное превосходство оставалось за ними, а должного почтения обладатель нелепой косички явно не внушал. Будь тут Варлам или Боча, верно, и разговора бы не было, кто перед кем виноват, но без своих плечистых помощников Кудесник вновь, как в былые времена, ощутил растерянность. Хуже нет, чем позволить вытереть о себя ноги, понимая при этом, что ответить обидчику совершенно нечем. Тем и славилась имперская Россия, что, пресмыкаясь перед иностранцами и собственной знатью, в упор не видела обычных граждан. А выдавливать из себя рабов получалось потом далеко не у всех…
Мысленно ругая на чем свет троих забулдыг, Кудесник завел двигатель. Руки нервно подрагивали, и, чутко откликаясь на состояние хозяина, столь же нервно задергалась его машина.
На каком-то этапе Кудесник заметил, что почти не смотрит на дорогу. Один-единственный эпизод разбил вдребезги все настроение. Еще полчаса назад он воображал себя всемогущим боссом, человеком, способным внушать страх и уважение, и вот вдруг выяснилось, что он никто, что ни деньги, ни влиятельная крыша в подобных ситуациях не играют ровным счетом никакой роли. Потому что, если человек тля, то осыпь его золотом и окружи тройной охроаной, он так и останется тлей…
Нога сама собой притопила тормоз, Кудесника мотнуло вперед.
А кто, черт возьми, сказал, что он тля! Почему даже сейчас — после столь масштабных операций и сегодняшнего взрыва в муниципальном банке он продолжает трястись при виде каких-то замурзанных бомжей!..
Выбравшись из кабины, Кудесник заглянул в багажник. Так и есть, среди прочего хлама он сразу рассмотрел клюшку Бочи. Еще одна нехитрая придумка крутых. Зачем таскать с собой стволы, нунчаки и кастеты, если большая часть проблем проще простого решается с помощью таких вот нехитрых орудий. И никакой прокурор не осмелится назвать деревянную биту, хоккейную клюшку или пружинный эспандер оружием. Между тем, это оружие — и достаточно грозное…
Чувствуя, как оглушительно стучит в висках, Кудесник переложил клюшку в салон, снова завел двигатель. Развернувшись на дороге, рванул обратно. Безостановочно газуя, молил только об одном — чтобы обидчики не успели смыться.
Молитвы были услышаны, троих великовозрастных прощелыг он разглядел возле тех же лотков. Уже притормаживая, мельком пожалел, что так и не отзвонился кому-нибудь из своих. Впрочем, это было бы уже не по правилам. Если он не тля, значит, обязан справиться с ситуацией сам без посторонней поддержки.
— Кто? — выйдя из машины и глядя на троицу, он кивнул в сторону исцарапанного капота.
Мордатый, с испитым лицом детина, не поднимаясь с корточек, длинно сплюнул. Демонстративно развернул перед собой руки, показывая синие наколки на пальцах. Наверняка, подобным образом выкручивался уже не раз и не два. Оно и понятно. Напугать лоха — дело плевое. В данном случае трюк не сработал. Истинную цену всей этой татуированной красоте Кудесник знал прекрасно. Как знал и то, что часть особо сомнительных наколок втайне от кодлы пытался сводить даже сам Папа.
— Еще раз спрашиваю, — дрожащим голосом повторил он. — Кто?!
— Вибрирует, — ухмыльнулся мордатый. — Понтоватый, а угрожает…
Видно было, что он до сих пор не воспринимает владельца «Вольво» всерьез. Можно было, конечно, развести политес, попугать, воззвать к совести и разуму, но Кудесник приехал сюда не за этим. Стараясь не делать резких движений, он достал клюшку, решительно шагнул к сидящим. Безусловно они заметили его орудие, однако то ли от небрежения, то ли в силу собственной инерции так ничего и не предприняли. Лишь один лениво поднялся с бревна, но рук из карманов так и не вынул. Ему первому Кудесник и навернул клюшкой по ключице. Бил с оттягом, страхом удваивая силу удара. Отчетливо хрустнуло, и, вскрикнув, мужчина прикрыл голову руками, поспешно отскочил в сторону. А клюшка уже опускалась на голову очередной жертве, останавливаться Кудесник не собирался. Собственно, он и не сумел бы остановиться, даже если очень бы того захотел. Его незамысловатая палица с пугающей частотой месила воздух, вновь и вновь охаживая пьянчуг. Татуированный еще пробовал ругаться, но жестокая атака оказалась полной неожиданностью и для него. Один из противников уже лежал на земле без сознания, второй, в голос пристанывая, зажимал сломанную ключицу. Никакого путного сопротивления они так и не оказали. Только один красномордый, сплевывая под ноги кровь и брызжа ругательствами, вновь и вновь пытался подняться. Ни боли, ни крови он словно не чувствовал.
Сообразив, что рискует забить мужчину до смерти, Кудесник наконец-то опустил клюшку. Сипло дыша, развернулся к своей машине. Ни ликования, ни ярости он более не ощущал, — одну только усталость. Энергия дня покинула его, как воздух пробитый баллон. Со стороны лотков на них пялились, но в драку никто не вмешивался.
Добравшись до «Вольво», Кудесник без сил опустился на сиденье, взялся за руль.
Уже отъехав от лотков на приличное расстояние, достал из внутреннего кармана трубку мобильной связи.
— Боча? Это я… Слышь, тут у меня заварушка приключилась. На шестнадцатом километре, рядом с торговыми рядами… Нет, помощи не надо. Я по другому поводу. Я тут троих отоварил… Ну, да, твоей клюшкой. Надо бы прозондировать ситуацию — насчет возможных заяв, больницы и прочего… В общем ты понял, да?… У меня с Папой встречей, а ты уж будь другом — проконтролируй терпил.
Отключившись, он подумал, что все-таки сумел поразить Бочу. Вероятно, от него ожидали многого, но не такого…
* * *
Разговор с майором Докучаевым дал ничтожно мало. Прикормленный мент явно не отрабатывал затрачиваемых на него денег. Ни о прибывшей из Москвы группе, ни о других новостях в деле Маршала майор так и не сумел ничего выяснить. Вновь сформированная бригада не подчинялась никому в отделении. Более того — местом своего нового штаба они выбрали резиденцию губернатора. При этом неказистый начальничек из столицы строго-настрого обязал перебрасывать всю свежую информацию на свой электронный адрес.— Серега Миронов забегал разок, рассказывал, что там у них целый компьютерный центр. Свой-собственный сервер, прямая связь с Москвой.
— А зачем им сервер с компьютерами?
— Так это… Вроде они таким образом и вышли на этого Палача.
— Каким это, интересно, образом?
На это бледный майор только пожал жирными плечиками, тут же невпопад и кивнул, мимолетно удвоив количество подбородков. От одного его вида у Аксана свело скулы. Прощаясь с продажным майором, он отчетливо понимал, что беседа не принесла никаких результатов.
А еще через час случилась неприятность номер два. Уже на подъезде к гостинице «Тойоту» Аксана взяли в коробочку три легковушки. Подрезавший их «Москвич», требовательно мигнул огнями и остановился. Захлопали дверцы, и Аксан разглядел, как из машин выбирается разношерстная публика. Впрочем, не такая уж разношерстная, — наметанный взгляд легко бы определил категорию, к которой принадлежали эти красавцы. Так или иначе, но ребятки, окружившие «Тойоту», все, как один, были обряжены в кожаные куртки, просторные черные брюки «апаш» и столь же черные водолазки. Классические ежики на головах ни о чем не говорили. Начало третьего тысячелетия практически половина нации встречала с подобными прическами.
— Чего делать-то? — водитель в панике зыркнул на хозяина. — Помощь надо вызванивать. Пристукнут ведь!
— Спокойно! — Аксан хищно прищурился. — Хотели бы пристукнуть, давно бы пристукнули. Видишь, побалакать ребяткам приспичило.
— Да о чем с ними балакать!..
— Сиди и не тявкай. Ничего они с нами не сделают.
Аксан не ошибся. Никто из налетчиков не спешил доставать дубинки или стволы, — это был всего лишь эскорт. Гость из Москвы пронаблюдал, как из «Жигуленка», притулившегося сзади, неспешно выбрался кривоногий темнолицый мужчина. Косолапо приблизившись к «Тойоте», он вежливо стукнул костяшками пальцев по двери.
— Не открывайте, босс! — прошипел водитель.
— Нишкни, советчик! — Аксан преспокойно опустил боковое стекло.
— Поговорить бы, а? — землистолицый мужичок подмигнул — не дружески, но и не враждебно. — Типа — секретно.
— Для начала обзовись.
— Паша Ломоть. Слыхал, может?
— Краем уха… — Аксан поморщился. — А по-другому нельзя было встретиться?
— По-другому к тебе не подъедешь. Пацаны говорят — у тебя на каждую нору по три выхода. Пока в одну лезешь, через вторую трупы выносят, через третью хозяин уходит. А мне всего-то поболтать минутку другую. Да ты не бойся, я правила знаю.
— А я не боюсь, — Аксан разблокировал дверь, нехотя пододвинулся. — Что ж, забирайся, знаток. Послушаю, с чем ты ко мне пожаловал.
— Да это не я, это ты к нам пожаловал. Тебя ведь Аксаном кличут?
— Кто кличет, а кто и нет.
— Только давай без лишних виражей. Какие у тебя тут дела и что за интересы, мне в общем-то без разницы. Но есть один нюанс…
— Что еще за нюанс?
Ломоть задумчиво покосился на массивный загривок водителя, потер нижнюю челюсть.
— Центр «Галактион» — вот мой нюанс. Есть слушок, что ты крутишься рядом, персонал нервируешь. Зачем тебе это надо?
— А центр никак твоя вотчина? — Аксан усмешливо прищурился.
— Считай, что моя.
Глаза кривоногого пахана смотрели твердо, без малейшего смущения. И не просто смотрели, а ждали ответа. Орешек, судя по всему, это был твердый, и Аксан досадливо вздохнул. Впрочем, на своем веку он раскалывал и не таких крепышей.
— Что ж, если «Галактион» — твоя территория, тем лучше. Кое-что расскажешь, насчет людишек совет дашь…
— О чем ты, Аксан? — брови кривоногого изумленно дрогнули. — Я, кажется, ясно сказал: «Галактион» в этом городе никто не трогает, ни пришлые, ни хачики, ни даже Папа.
— А вот я, милый Ломоть, трону. — Аксан с вызовом улыбнулся. — Более того, ты мне в этом поможешь.
— Что?!
— Ты глазками-то не зыркай. Усвой сразу: мы с тобой в разных весовых категориях. Так что не заглотишь и не прожуешь.
— Да кто ты такой, чтобы чирикать тут такие песни!
— Я тот, кому ты поможешь. — Жестко произнес Аксан. — И чтобы ты не сомневался, я тебе покажу одну вещицу.
Неторопливо он поднял правую кисть, с усилием повернул на среднем пальцем массивный, выполненный из черненного серебра перстень.
— Ну как, красиво?
Паша Ломоть смотрел на перстень, не моргая. Остренький кадык на его шее судорожно подергивался.
— Вот так, корешок. Если знаешь правила, знаешь и закон лидера. Я, Ломоть, не только с тобой, даже с вашим смотрящим могу не разводить турусов. Что скажу, то и будет. Ты все понял?
Сухо сглотнув, Ломоть кивнул. Взор его по-прежнему был прикован к страшному черненному перстню — символу особой воровской власти, знаку представительства верховной касты.
— Чего ты хочешь? — сипло проговорил он.
Аксан ответил не сразу. Для начала вернул перстень в прежнее положение, спрятал руки в карманы.
— Мне твой центр, Ломоть, до лампочки, честно говорю. Но есть там один человечек, который страшно меня интересует.
— Кто?
— Некто Вадим Дымов. Экстрасенс — так это у них, кажется, называется.
— Допустим. Чем он тебе помешал?
Аксан пристально всмотрелся в побелевшее лицо Ломтя.
— Э-э! Да ты никак знаешь этого Дымова! Может, даже лечишься у него. Никак, угадал?
— Предположим. — Ломоть продолжал говорить рубленными фразами. — Я хочу знать, чем он тебе не угодил.
— Ладно, лечишься там или нет, это меня тоже не касается. Считай, проехали. Так вот, братан, ты спросил, чем он мне помешал, и я тебе отвечу: кажется, действительно помешал — и помешал серьезно. Пока это только подозрения, но подозрения тоже следует проверять. И тут уж у меня на выбор два варианта: либо этот Дымов мне враг, и тогда я его уничтожу, либо он станет друг, чтобы помочь мне найти настоящего врага. — Аксан с ухмылкой взглянул на Ломтя. — Как видишь, я раскрыл свои карты. Теперь жду того же от тебя.
— Чего ты хочешь? — фраза далась Ломтю с трудом.
— Я хочу знать про вашего Дымова все. От и до. Кто, откуда, с кем живет и на какие шиши. Что умеет и что лечит, с кем, кроме тебя шашни водит.
— Ты требуешь, чтобы я тебе помог?
— Я требую, Ломоть, чтобы ты сам себе помог. Если ты в этом центре держишь мазу, я бы на тебя в любом случае вышел. Вот и постарайся сделать все, чтобы обошлось без лишних жертв и волнений. — Аксан протянул визитку. — Вот тебе мой телефончик, завтра жду от тебя первых подробных новостей. Если звонка не будет, придется в ряды врагов записать и тебя. А что значит — стать врагом свиты, ты, думаю, хорошо представляешь.
Не выдержав пристального взгляда крючконосого стервятника, Ломоть опустил глаза.
— Все, браток, вылазь. Завтра, надеюсь, поговорим более обстоятельно…
Глава 3
Скучно переругиваясь, двое мужчин копались в чреве распределительного щитка. Радиореклама, без устали полоскавшая слух пассажиров метро, на сей раз молчала. Либо сама поломалась, либо кто-то услужливо помог.
В ожидании электрички Миронов привычно развернул перед глазами очередной покет-триллер, Шматов же лениво приблизился к вошкающимся у щитка ремонтникам, скучновато прислушался к их разговору.
— …Слыхал? Сегодня банк муниципальный на воздух подняли. Рассыпали по кирпичикам. Сначала насчет бомбы предупредили, а через пару минут подорвали.
— И жертвы есть?
— Вроде обошлось. Осколками кого-то посекло и все. Короче, опять террористы. Совсем оборзели, твари
— Не кипятись. У нас тут свой терроризм.
— Ты про нас, что ли?
— Про кого же еще? Кто-то ведь ее выводит из строя. Рекламу эту сволочную. Вчера заказчики к мастеру приезжали, грозили в суд подать. Мол, каждые сутки недобор около сорока минут. Подозревают, что это мы нарочно ее вырубаем.
— Как это нарочно?
— Ну, чтобы, значит, отдохнуть от рекламы.
— Отдохнуть!.. Вот пусть бы сами здесь и возились. Привыкли, понимаешь, вешать лапшу на уши — еще и права качают.
— Так-то оно так, только связь-то и впрямь кто-то вырубает. Понять бы еще — как? Считай, все в десятый раз прозваниваем.
— Должно быть, опять тиристоры полетели. Черт его знает, откуда здесь всплески напряжения…
Послушав еще немного трепотню ремонтников, капитан вернулся к напарнику.
— Как тебе только не надоедает эта макулатура? — он щелкнул пальцем по цветастой обложке покета. — Хоть бы слово правды напечатали!
— Да кому она нужна — правда-то? — Миронов поднял голову. — Я эту правду каждый день кушаю — аж до тошноты.
— Тем более незачем читать.
— Как это незачем? Я, может, посмеяться люблю! А нынешние триллеры, похоже, одни юмористы и пишут.
— С чего ты взял?
— Да ты сам послушай… — Миронов вернулся глазами к тексту, немного поискав, с выражением зачитал: «…Гордая девушка продолжала проявлять непокорство. Рассвирепев, бандит поднял руку с пистолетом и прострелил ее насквозь. С ухмылкой дунул в немного попахивающий пороховым дымом ствол и, спрятав за пояс брюк, вышел из помещения…»
— Погоди, погоди! — капитан нахмурился. — Что еще за байда? Он кого прострелил насквозь — руку или девушку?
— По логике вещей — девушку.
— А если девушку, то как он узнал, что насквозь?
— Ну, там, наверное, выпало что-нибудь с той стороны. Типа пули.
— Хорошо, а что тогда он спрятал за пояс брюк?
— Как что? Попахивающий дымом ствол! А ты про что подумал?
— Я подумал, что хорошо бы потолковать с твоим издателем где-нибудь в укромном месте. Уж я бы ему доходчиво объяснил — и про ствол, и про пули.
— Брось! Мы тебе не царская цензура и даже не чекистская. Народ читает и требует удовольствий. Издатель его этими удовольствиями обеспечивает.
— И тебя обеспечивает?
— Представь себе! Ты правильно сказал, это байда, а не литература, — только хорошую литературу я в нынешнем замороченном состоянии, пожалуй, и не осилю. Пусть уж лучше Маринина с Доценко. По крайней мере в голове не задержится.
В ожидании электрички Миронов привычно развернул перед глазами очередной покет-триллер, Шматов же лениво приблизился к вошкающимся у щитка ремонтникам, скучновато прислушался к их разговору.
— …Слыхал? Сегодня банк муниципальный на воздух подняли. Рассыпали по кирпичикам. Сначала насчет бомбы предупредили, а через пару минут подорвали.
— И жертвы есть?
— Вроде обошлось. Осколками кого-то посекло и все. Короче, опять террористы. Совсем оборзели, твари
— Не кипятись. У нас тут свой терроризм.
— Ты про нас, что ли?
— Про кого же еще? Кто-то ведь ее выводит из строя. Рекламу эту сволочную. Вчера заказчики к мастеру приезжали, грозили в суд подать. Мол, каждые сутки недобор около сорока минут. Подозревают, что это мы нарочно ее вырубаем.
— Как это нарочно?
— Ну, чтобы, значит, отдохнуть от рекламы.
— Отдохнуть!.. Вот пусть бы сами здесь и возились. Привыкли, понимаешь, вешать лапшу на уши — еще и права качают.
— Так-то оно так, только связь-то и впрямь кто-то вырубает. Понять бы еще — как? Считай, все в десятый раз прозваниваем.
— Должно быть, опять тиристоры полетели. Черт его знает, откуда здесь всплески напряжения…
Послушав еще немного трепотню ремонтников, капитан вернулся к напарнику.
— Как тебе только не надоедает эта макулатура? — он щелкнул пальцем по цветастой обложке покета. — Хоть бы слово правды напечатали!
— Да кому она нужна — правда-то? — Миронов поднял голову. — Я эту правду каждый день кушаю — аж до тошноты.
— Тем более незачем читать.
— Как это незачем? Я, может, посмеяться люблю! А нынешние триллеры, похоже, одни юмористы и пишут.
— С чего ты взял?
— Да ты сам послушай… — Миронов вернулся глазами к тексту, немного поискав, с выражением зачитал: «…Гордая девушка продолжала проявлять непокорство. Рассвирепев, бандит поднял руку с пистолетом и прострелил ее насквозь. С ухмылкой дунул в немного попахивающий пороховым дымом ствол и, спрятав за пояс брюк, вышел из помещения…»
— Погоди, погоди! — капитан нахмурился. — Что еще за байда? Он кого прострелил насквозь — руку или девушку?
— По логике вещей — девушку.
— А если девушку, то как он узнал, что насквозь?
— Ну, там, наверное, выпало что-нибудь с той стороны. Типа пули.
— Хорошо, а что тогда он спрятал за пояс брюк?
— Как что? Попахивающий дымом ствол! А ты про что подумал?
— Я подумал, что хорошо бы потолковать с твоим издателем где-нибудь в укромном месте. Уж я бы ему доходчиво объяснил — и про ствол, и про пули.
— Брось! Мы тебе не царская цензура и даже не чекистская. Народ читает и требует удовольствий. Издатель его этими удовольствиями обеспечивает.
— И тебя обеспечивает?
— Представь себе! Ты правильно сказал, это байда, а не литература, — только хорошую литературу я в нынешнем замороченном состоянии, пожалуй, и не осилю. Пусть уж лучше Маринина с Доценко. По крайней мере в голове не задержится.