Щупов Андрей. Тост за Палача

   Совершив усилие, Дымов наконец-то выцарапался из тени инкассатора целиком, с неким отстраненным ужасом констатировал, что «уменьшился» чуть ли не втрое. Какие уж там шипы! — сохранить бы главное… Даже не возвращаясь на прежнее место, он спешно пошел на «всплытие»…
   Тепло заструилось по жилам, свет ударил в глаза. Одной короткой секунды хватило, чтобы понять: в истинное свое тело он не угадал. Какой-то карапуз стоял возле его застывшего двойника и с любопытством дергал за рукав.
   — Дядь, а, дядь! Ты чего это?…
   Мысленно Вадим вздохнул. Обошлось! Ребенок — это всего-навсего ребенок. Верно, не особенно и удивился замороженному состоянию взрослого. Взрослые — они вообще все странные. Одно слово — не дети…
   Ручьями обежав кругленькое метатело карапуза, он вернулся в родную оболочку, с наслаждением пошевелил руками. Ожившее тело нехотя повиновалось, на лице расцвела не слишком искусная улыбка.
   — Заснул, — шепнули просыпающиеся губы. — Не поверишь, заснул.
   — Заснул? — малыш искренне удивился. — Разве можно заснуть стоя? Ты, наверное, очень устал, да?
   Глаза его светились столь ясно, а личико лучилось таким неподдельным участием, что лучшего возвращения в реалии нельзя было и представить. Опустившись на корточки, Вадим растроганно коснулся ладошек мальца.
   — И руки какие холодные!
   — Они согреются, честное слово. Вот поговорю с тобой немного, и согреются…
   — Вадик, не приставай к дяде!
   Оба враз повернули головы. Кричала сидящая на скамейке бабуля. Что-то она там такое вязала — мохнато-шерстяное, явно предназначенное для внука. Спицы мелькали в ее пальцах с непостижимой быстротой. Ни пасмурного неба, ни явной прохлады бабуля не замечала.
   Дымов улыбнулся.
   — Значит, тебя тоже Вадиком зовут?
   — Ну да…
   — Что ж, удачи тебе, тезка!
   — А что такое — тезка?
   — Ты лучше спроси у бабушки, она наверняка знает.
   Карапуз засеменил по направлению к скамейке. Глядя ему вслед, Вадим подумал, что экскурсия оказалась все-таки ненапрасной. Некий ментальный клок разнородной информации он успел все же выдрать из того человека с косичкой. Во всяком случае, кое-что он теперь знал, и этого «кое-чего» должно было хватить для успешного поиска псевдопалачей…

Глава 6

   Аксан блефовал. Он мог разыгрывать перед Ломтем хоть датского принца, но при этом лучше кого бы то ни было знал: люди пославшие его с деньгами за первой партией празитона, ждать не любят. Ему даровали неделю, но могло статься и так, что искомая неделя окажется последней в его жизни. Если после этого не будет ни денег, ни товара, ни вразумительного отчета, можно смело доставать из загашника коллекционный парабеллум и пускать себе пулю в висок. Можно, конечно, попытаться уехать в дальнее зарубежье, схорониться в каком-нибудь Детройте или той же Венгрии — общепризнанной юдоли, дающей приют и крышу казнокрадам всего мира. Но, увы, воровское сообщество — это вам не полиция, не Моссад и даже не интерпол. Эти найдут где угодно и шлепнут. Да еще славу пустят черную, осрамят перед вчерашними земляками. А потому Аксан продолжал разыгрывать свою карту. Он знал: если верховным представить в качестве объяснения нечто потрясающее воображение, они смилостивятся. По счастью, людей головастых и начитанных среди верховных тоже хватало, а потому явленный на всеобщее обозрение экстрасенс, способный в считанные минуты вылечивать смертельные ранения, умеющий вызывать ужас, а, возможно, и убивать, их наверняка бы убедил. Оставался и третий путь — не самый достойный, но так же смывающий с имени Аксана клеймо позора. Он мог бы выехать с Урала, оставив за собой море трупов, перебив правых и неправых, присовокупив к злосчастному экстрасенсу работников «Галактиона», того же Ломтя с его братками, а заодно Докучаевских прихвостней, прошляпивших такую гору денжищ и наркотиков. При таком раскладе Аксану также пришлось бы податься в бега, но во всяком случае, его нашлось бы уже кому прикрыть. И лет на десять-пятнадцать он без особых хлопот сумел бы осесть все в той же Венгрии, в Штатах или на Кипре. Не самый лучший выход, но он обещал жизнь, а жить Аксан хотел бы еще долго.
   Именно поэтому Сашу Изотова, выбежавшего на обеденный перерыв из «Галактиона» и взяли в оборот люди Горбуна. Перепуганный лепила даже не сообразил, кто и зачем заталкивает его в приземистую девятку, сковывает наручники запястья. Уже в салоне его дважды ударили по почкам, напялив на голову пластиковый пакет, пригнули к сидению.
   А еще через десяток минут машина въехала в подземный гараж, и Изотова бесцеремонно вытащили из кабины. Так и не сняв с головы цветастого пакета, жестко ударили по ногам, заставили упасть на колени. В правый глаз ткнулся нечто округлое металлическое. Даже не видя, Александр моментально сообразил — пистолет!
   — Спешишь к своей Тонечке? — равнодушно произнес скрипучий голос. — Фруктов, наверное, хотел купить? Правильно, беременных — их абы чем кормить нельзя. Кто там у вас ожидается? Мальчик?
   — Девочка, — одними губами выдохнул Изотов.
   — Что ж, тоже неплохо. На мужиков теперь надежды нет, — куда ни глянешь, все в цвет неба перекрашиваются. Пусть хоть бабы настоящими останутся.
   Пистолетный ствол чуть шевельнулся.
   — Как думаешь, лепила, будет твоя Тонечка страдать, если ребенок останется без папки?
   — Не надо, — шепнул Александр. — Пожалуйста, не надо.
   — Одного «пожалуйста» мало, Сашенька.
   — Что вам нужно?
   — Ты действительно хочешь это услышать?
   — Хочу.
   — И даже готов пойти нам навстречу?
   — Почему бы нет… — слова давались Изотову с большим трудом.
   — Вот, уже деловой разговор. — Обладатель скрипучего голоса убрал пистолет от головы Изотова мерно прошелся по помещению. Он не суетился, судя по всему, чувствовал себя в своей стихии. Наверняка, не впервые ломал вот таким образом людей. И еще, не зная, чего от него потребуют в следующую секунду, Изотов ощутил, как тело стремительно покрывается липким потом. А мужчина продолжал расхаживать перед ним, ожидая, видимо, когда жертва окончательно созреет. Еще двое горилл шумно посапывали за спиной Александра.
   — Видишь ли, Сашенька, место тут очень даже подходящее для доверительных бесед. Есть и клещики, и подобие дыбы, и крючья… Я тебя не пугаю, Боже упаси, я просто разъясняю все наперед, чтобы между нами не было недосказанностей. Люди ведь по-разному договариваются. Умные приходят к компромиссу без криков и споров, особо упертых приходится вразумлять более действенными средствами…
   — Я ведь уже сказал: я готов вас выслушать. — Александр чувствовал, что внутри него все дрожит. Он никогда не полагал себя героем и храбрецом, однако и такого вот животного трепета никогда в жизни еще не чувствовал.
   — Хорошо, Сашенька, ты мне нравишься. Чувствую, мы с тобой договоримся. Уж извини, пакетик с головы мы снимать не будем. Для твоего же блага. Но со слухом у тебя все в порядке, никаким скотчем с тряпками мы тебе рот также не затыкали. Так что будем беседовать. Форму предлагаю простейшую: я спрашиваю — ты отвечаешь. Начинаешь юлить, я киваю своим мальчикам, и тебя аккуратно наказывают. Если беседа заканчивается ко всеобщему удовольствию, мы тихо-мирно расстаемся. Если что-то пойдет не так, уж извини, придется оставить тебя здесь. сам понимаешь, навсегда.
   И снова Изотов почувствовал, как где-то в районе пупка шевельнулось нечто холодное и омерзительное. Захотелось по-щенячьи взвыть, зажмурившись, откатиться куда-нибудь в угол, сжаться в позе эмбриона. Зубы его сами собой дробно клацнули, и, проглатывая от страха слоги, он торопливо пробормотал:
   — Я готов разговаривать…

* * *

   Новость повергла Дениса Трофимовича в состояние близкое к ступору. Какое-то время он безмолвно созерцал физиономии сыщиков, потом в немом изумлении оглянулся на своих коллег.
   — Мда… — протянул он наконец. — Хорошенькая у нас, однако, компания! Что и говорить — верных мы подобрали себе соратников! Про подвал ничего не рассказали, улику скрыли…
   — Вы бы все равно не поверили, — неуверенно пробормотал Шматов.
   — Да мы что здесь в казаки-разбойники играем? Верю или не верю — это у девочек в разговорах про любовь! — загремел низкорослый начальник. — Или историю про чернобыльский реактор вы тоже посчитали удачно сочиненной сказочкой?
   — Ну… Записи мы ведь не видели. — Капитан отвел глаза в сторону.
   — Великолепно! Просто великолепно!.. — Денис Трофимович нервно распахнул ворот. — Сначала умолчали про подвал, а теперь вот выясняется, что с Палачом можно встретиться вот так вот запросто — чуть ли не в центре города! Интересно, что еще вы от меня скрыли?
   Капитан переглянулся с Мироновым, неловко пожал плечами.
   — Да вроде все главное сказали…
   Сергей сморгнул. Он был уверен, что у капитана тоже мелькнула мысль о водителях броневика, но на этот раз оба промолчали. Момент без того был более чем позорный. Кроме того, поступок Дымова, прикрывшего незадачливых охранников броневика, к общему делу не относился. Это же самое подтвердил колдун Захарушка, часом ранее заверивший, что к взрыву муниципального банка лицо столь интересующее их отношения не имеют.
   — Значит, не хотели подставлять дружка? — Денис Трофимович спрятал руки за спину, по-надзирательски закачался с пяток на носки. — Благородные какие! Чистоплюи! А дружок, между тем, как выясняется, без проблем общается с Палачом!
   — Да в чем, собственно, дело! — Капитан раздраженно потер челюсть. — Ну, узнали вы теперь про все — что изменилось-то? Мы ведь уже видели этого Палача, а вы нет! И улику эту в руках держали.
   — И что же дальше?
   — Да ничего! Суньте в руки дикарю сотовый телефон — и получите тот же результат. Ни через месяц, ни через год он вам ничего внятно не объяснит.
   — Если сотовый — да еще в руки дикарю, тогда коне-е-ечно! — Денис Трофимович издевательски кивнул. — Куда ему объяснить — дикарю-то! Ни через год, ни через десять.
   — Послушайте…
   — Нет, это вы послушайте! Я-то, по наивности своей, полагал, что связался со взрослыми людьми, с профессионалами, а, оказалось, мне подсунули детишек сопливых! Вас, мои дорогие, провели, как тех самых дикарей, о которых вы тут разглагольствовали. Провели, а вы и не заметили.
   — Что, значит, провели?
   — А то, что ваш ангелоподобный Дымов совсем не тот, за кого себя выдает.
   — Как это не тот? — вперед задиристо шагнул Миронов. — На что это вы намекаете?
   — А вот полюбуйтесь, — Денис Трофимович кивнул своему аналитику. — Выдай им, Ген, распечатку.
   — Постановление нью-йоркского суда?
   — Да нет, переписку с хаккерскими движениями. С нашими «Филинами», с «Юнайтед клабс», с «Си Иглз» и так далее.
   — Причем тут хаккерские движения?
   — А при том, что ваш друг весьма активно переписывается с ведущими лидерами международных хаккерских движений. Интересный фактик, не правда ли? Почти такой же интересный, как и то, что кое-кто из зарубежных пациентов «Галактиона» не стесняется исспрашивать у него консультаций отнюдь не по врачебным вопросам.
   — Бред какой-то! — потрясенно пробормотал Сергей Миронов.
   — Конечно, бред! Особенно, если закрывать на все глаза. — Денис Трофимович нервно ткнул пальцем в стопку выложенных Геннадием листов. — Вот, ознакомьтесь, недоверчивые мои! Аналитический поиск шел уже давно, но только в этом году американским спецслужбам удалось поймать за руку главных взломщиков. Двое находятся сейчас в розыске, двое — на скамье подсудимых. Так вот, милые мои, всех четверых, судя по всему, ваш Дымов очень неплохо знает. Более того, наш вездесущий экстрасенс, как выяснилось, и теперь принмимает самое деятельное участие во вновь созданном движении, ратующем за освобождение арестантов.
   — Какое отношение Вадим может иметь ко всей этой кухне?
   — Не знаю! — гаркнул Денис Трофимович. — Но представьте себе, очень хотел бы знать. Тем более, что речь идет далеко не о рядовых взломах. Если верить американцам, хаккеры умудрились пробраться в святая святых Пентагона. Причем работа проводилась столь неспешно и ювелирно, что дело дошло до политических нот. США обвинило спецслужбы России, а те в свою очередь встали на дыбки и взгоношили нас. Еще раз повторяю, золотые мои, это НЕ РЯДОВАЯ РАБОТА! Люди, сумевшие взломать сотни специальных кодов и при этом никак себя не обнаружившие, не могли работать без серьезного прикрытия.
   — Но причем здесь Вадим?
   — Он экстрасенс — и экстрасенс, судя по всему, высшей пробы! Да будет вам известно, что подобных кудесников еще в бериевские времена довольно плодотворно использовали в качестве дистанционных детонаторов.
   — То есть?
   — То есть — люди сидели на определенном расстоянии от вражеского пульта управления, скажем, тактическими ракетами и мысленно вызывали либо сбой электронных систем, либо преждевременную детонацию зарядов. И что-то, говорят, у особо продвинутых получалось. Работать же с современными сверхчуткими системами не в пример легче. То есть, если человек в этом разбирается, то при наличии у него сверхординарных способностей, он действительно может проникнуть туда, куда не проникнет ни один рядовой хаккер. Если же действовать в союзе, то подобная группа становится еще более опасной.
   — Вы полагаете, что Вадим, находясь здесь, мог способствовать вскрытию электронных систем Пентагона? Это же чушь собачья!
   — Не знаю! — снова рявкнул Денис Трофимович. — Может быть, чушь, а может, и нет, но когда факты суммируются в общую картину, это уже не случайность и не совпадение. Пока я знаю определенно лишь одно: этой весной хаккерам удалось то, что до сих пор не удавалось еще никому. Головной компьютер Пентагона, добавлю — не просто головной, а стратегический! — на несколько минут вышел из строя. Грубо говоря, на протяжении этих минут он подчинялся совершенно посторонним лицам. Немудрено, что американцы так всполошились. И уж на тех, кто попался, они постараются отыграться как следует. И еще я знаю, что лидеры хаккерских группировок поддерживают теснейший контакт с господином Дымовым. Последний, напомню, проживает в уральской столице, где также с некоторых пор поселился и небезызвестный вам чудо-палач, существо из чернобыльского реактора, реально зафиксированное на инфракрасной пленке и в существование которого вы все еще не верите.
   Выпалив все это, Денис Трофимович извлек из нагрудного кармана платок, утер шею и лицо.
   — Кроме того, вам было бы полезно знать, что на протяжении последних лет в составе врачебных делегаций ваш Дымов дважды выезжал за рубеж — в Мексику и в Турцию. И вот ведь совпадения! Именно в дни этих визитов в этих странах произошли довольно серьезные землетрясения. Совпадение? Может быть. Я тоже не сторонник излишней шпиономании, и все же кое-что в этой жизни повидал. А потому с полным основанием заявляю: вы, ребятки, совершили непростительный промах. Вы не разглядели своего главного противника.
   — Вадим — противник? — Миронов растерянно сморгнул.
   — Не будем спешить с выводами. — Денис Трофимович вздохнул. — Поступим так — раз уж он сам предложил нам это свидание с Палачом, сделаем встречный шаг. Сегодня же свяжитесь с Дымовым и договоритесь о всех подробностях. Не стесняйтесь давить. Если ему нечего скрывать, он скушает любую аргументацию, а нет, — покажет, наконец, зубки. Именно на этот случай вместе с вами отправится Захар. Геннадия с охраной я также буду держать поблизости. Думаю, подобные меры предосторожности вам не помешают. — Метнув яростный взор в сторону открывшего было рот Миронова, Денис Трофимович отрезал: — Все! Разговор окончен, беседу продолжим после встречи. Если окажется, что я не прав, с удовольствием принесу свои извинения.
   — Нам или Вадиму?
   — Да хоть самому черту! — фыркнул низкорослый начальник. — Только, боюсь, извиняться мне не придется…

Глава 7

   Двигались точь-в-точь как в каком-нибудь детективе. Шматов с Мироновым шагали сладкой парочкой, на некотором расстоянии за ними согбенной тенью, лохматый и небритый, следовал колдун Захарушка. Крепкобородые силовики Миша и Василий шествовали на некотором отдалении по обеим сторонам улицы. Толя с Геннадием на двух машинах поочередно то вырывались вперед, то вновь отставали. Плащи милиционеров Денис Трофимович лично снабдил радиомаячками, на связь договорились выходить лишь в случае крайней нужды.
   Дымов назначил им встречу в ЦПКО имени Маяковского, в салоне кривых зеркал, работавшем в этом сезоне дольше обычного. Точнее говоря, место встречи определил Палач. При этом никаких дополнительных пояснений не было дано. Вадим обещал подойти в парк к семи вечера — к тому самому часу, когда салон уже закрывался. Группа Дениса Трофимовича также не собиралась опаздывать. В секреты собственного местоположения начальник и вовсе никого не посвятил. Как он объяснил, присутствие будет неявным, но более чем фактическим. Понимать это можно было по-разному, но смутно Потап с Сергеем подозревали, что свое неявное и фактическое присутствие грозный столичный гость подкрепит двумя-тремя вооруженными отделениями спецназа. Тем не менее, от комментариев офицеры решили воздержаться.
   Для пущей конспирации улицу Мичурина одолели на своих двоих, даже не воспользовались трамваем. Головами не вертели, особого любопытства к снующим вокруг прохожим не проявляли. Лишь один раз, взглянув на часы, Шматов приостановился возле ларька и купил сигареты.
   — И когда ты бросишь смолить эту гадость! — пробурчал Сергей.
   — Вот, может, сегодня и брошу. — Многозначительно хмыкнул Шматов. — Кто знает, может, последние курю.
   — Типун тебе на язык.
   — А что… Сам видишь, какая бодяга кругом творится. Все неладно в нашем детском королевстве.
   — Хочешь сказать — датском?
   — Если хотел бы сказать «датском», так бы и сказал. Только никакое оно не датское наше королевство, — самое настоящее детское. Поскольку ни фига мы не взрослеем. В войнушку играемся, на одни и те же грабли по сорок раз наступаем. — Капитан сунул в зубы сигарету, клацнул зажигалкой. — В самом деле — гадость. А вот курю, как идиот распоследний, легкие гроблю. Медики говорят — оральный феномен. Мол, любит человечество что-нибудь этакое пососать, не соску, так папиросину с трубкой. А ты говоришь — взрослые…
   — Ничего я не говорю. Я про последние события думаю. Броневик этот еханый, взрыв в банке, тот лохматый шар в подвале. Еще и Денис Трофимович нагрузил.
   — Учти, он ведь слышит, о чем мы балакаем.
   — Это пожалуйста, я не стыдливый. Кстати, хочешь анекдот? Звонит, значит, мальчуган в службу спасения и плачет: «У нас авария, лифт в шахте застрял. Там тетя и дядя. Судя по стонам, тетя серьезно ранена…»
   — Несмешно. — Капитан, прицелившись, метнул недокуренную сигарету в урну. — Вот ведь черт! Даже табак не успокаивает. Вон, кстати, и наш негласный вождь хаккерского движения.
   Миронов пригляделся. Капитан не ошибся. Неподалеку от салона кривых зеркал спиной к приближающимся офицерам сидел на скамеечке Вадим. Он не мог их еще слышать, однако каким-то неведомым образом все же почувствовал. Обернувшись, помахал рукой, с легкостью юноши поднялся со скамьи.
   Молча они обменялись рукопожатиями. При этом Миронов со стыдом ощутил, что краснеет. По крайней мере, открыто смотреть в глаза Дымову он не мог. Операция, в которую их вовлек Денис Трофимович, отдавала заговором.
   — Ну? — пробурчал Шматов.
   — Все в порядке, — спокойно произнес Вадим. — Я послал ему вызов и получил отклик. ОН уже там.
   Сыщики, не сговариваясь, повернули головы. Простенькое одноэтажное здание, призванное развлекать посетителей парка, сразу показалось им зловещим и неуютным. Холодный ветерок омыл спины офицеров, Сергей Миронов на секунду даже зажмурился.
   — Это точно, что он там?
   — Я его чувствую. — Вадим сосредоточенно кивнул. — Он нас, кстати, тоже. Более того, ваше приближение он заметил еще десять-пятнадцать минут назад. Добавлю — задолго до того, как я сам что-либо ощутил.
   — Ты хочешь сказать, что он сильнее тебя?
   — Почти наверняка. — Вадим кивнул в сторону подходившего Захара. — Этот товарищ, кажется, с вами?
   — Вроде того. — Шматов сдержанно кашлянул.
   — Что ж, я не против. Сам Денис Трофимович, надо понимать, решил пока от личного контакта воздержаться?
   — Он не смог… — Капитан смущенно отвел глаза. — Но если все пойдет нормально, думаю, он к нам присоединится. Попозже.
   — Что ж, попозже так попозже, — Вадим задумчиво улыбнулся. — Так что, идем?
   Миронов переглянулся со Шматовым. Оба ощущали странную нерешительность. Словно, студенты первокурсники, впервые отправляющиеся на экзамен.
   — Там только ОН?
   — В общем да.
   — А служащие?
   — В это время года в салоне уже никто не сидит. Холодно, да и клиентуры нет.
   — Понятно…
   Шумно посапывая, к ним приблизился Захар. Обернувшись, Дымов взглянул с любопытством. Колдун настороженно замер. Ни одного слова не было произнесено, однако Миронову показалось, что в глазах двух экстрасенсов проблеснуло нечто особенное. Эти два человека явно попытались попытать друг друга на прочность. Воздух заметно сгустился, и волосы на затылке Сергея явственно шевельнулись. Нет, это не походило на обмен вверительными грамотами, — скорее уж Захарушка сделал первый пробный выпад и получил в ответ небрежный удар. Атаку колдун выдержал, но по его посеревшему лицу было видно, что свой ранг и свое место в данном тандеме он уяснил совершенно отчетливо.
   — Не будем распылять сил, — предложил Вадим, — вон в тех стенах, думаю, нас поджидает куда более интересная встреча.
   Замороженным шагом они двинулись в направлении салона. Глядя в спину шагающему впереди Вадиму, Сергей подумал, что, пожалуй, без Дымова зайти в этот домик они попросту бы не решились. А еще подумалось, что история, поведанная им Денисом Трофимовичем не выдерживает никакой критики, и если в ближайшие минуты разговор с Палачом действительно состоится, все автоматически встанет на свои места.
   Уже на подходе к салону Захар неожиданно стал отставать. Оглянувшись, Сергей разглядел его лоснящееся от пота лицо. Глаза колдуна были выпучены, он едва передвигал ноги.
   — Не бойтесь, мы с вами. — Зачем-то сказал Миронов и, мысленно охнув, шагнул в здание следом за Вадимом.

* * *

   — Никого!
   От Миронова не укрылось, что в голосе Шматова прозвучало одновременно и облегчение и разочарование. Он и сам толком не мог бы сказать, желал ли он встречи с Палачом в действительности или нет. Сунув руки в карманы и привычно обняв пальцами пластмассовые щечки табельного «Макарова», Сергей осмотрелся.
   Помещение было разделено на три аппендикса-полукомнатки. Что-то вроде звезды, в каждом луче которой располагалось по десятку потешных зеркал — уже несколько потемневших, тронутых по краям откровенной ржавчиной.
   — В чем дело, Вадим? — Сергей взглянул на Дымова. — Он не пришел?
   — Почему же, он здесь. — Тихо произнес Дымов.
   — Но где?
   — Если формулировать точно — вокруг нас. Вот и спутник ваш подтвердит то же самое. То-то он не хотел заходить сюда.
   — Как это? — Миронов оглянулся на Захара. В каком-то полуобморочном состоянии, все такой же бледный, с дорожками пота на лице, тот стоял у самого порога, положив руку на дверную ручку. Чем-то он напоминал машиниста-кочегара, готового в любую секунду выскочить наружу.
   Сам Дымов застыл посреди центральной залы, отсутствующим взором высматривая нечто невидимое сыщикам.
   — Он знакомится с нами…
   Боковым зрением Миронов отметил движение в одном из зеркал, стремительно повернулся. Словно насмешничая, смутная тень метнулась обратно. Чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, Сергей отступил назад, спиной ткнулся в плечо Потапа. Что-то явственно происходило с пространством, воздух клубился и песком пересыпался из незримых сфер. Их собственные кривящиеся изображения на секунду приобрели пугающую отчетливость, поплыли в чернильную, наплывающую неведомо откуда глубь. В голове у Миронова зашумело, и далеким резонирующим эхом донеслись слова Дымова.
   — Он вбирает нас в себя…
   Раздался хлопок. Совсем негромкий — словно кто поднес иглу к надутому детскому шарику. И все-таки от этого хлопка Сергея ощутимо подбросило. На миг показалось, что лопнул он сам, мелкими брызгами разметавшись по всему салону. Собственно, и салона уже не было, а было нечто иное. Был мир, который Сергей видел впервые…
   Улица, предрассветная и серая, здания из красного кирпича, небо, вытесанное из александрита, почти касающееся городских крыш. Непрошенное, пришло на ум сравнение с гигантским, день ото дня сжимающим здешнюю атмосферу, прессом. Поежившись, сыщик покрутил головой. Он стоял тут один в окружении полуразрушенных домов, бродяжка, очнувшийся в чужом квартале, на чужой планете. Слева и справа асфальт бугрился уродливыми кратерами, и глубокие трещины чертили его на всем видимом протяжении. Складывалось впечатление, что еще совсем недавно здесь полыхали пожарища, и, превращенная в жидкую смолу, дорога кипела черным несъедобным бульоном. И повсюду, куда ни обращался его взор, немо и глухо стыли ветви обожженных деревьев — напрочь лишенные коры, навечно окостеневшие и оттого неуловимо напоминающих скелеты невиданных исполинов. В воздухе и теперь еще чувствовался запах устоявшейся гари. Возможно, кто-то в этом городе и обитал, но поверить в это было сложно.