Страница:
Я осмотрел свои умело перебинтованные икры, еще раз обругал троих экзекуторов - на этот раз за то, что они не удосужились опустить задранные штанины и натянуть на меня носки и валенки - и долго мучался, ворочался с боку на бок, скрипел от боли зубами, пытаясь укутать одеялом обнаженные ноги. Меня совсем не вставляла перспектива еще и отморозить свои многострадальные конечности.
Наконец, я справился с одеялом и замер, свернувшись калачиком на жестком матраце. Стуча зубами от холода и стараясь не обращать внимания на боль в растерзанных чеченом ногах. Мне теперь оставалось только одно - ждать. Ждать, когда хоть немного затянутся раны. Ждать, когда принесут обещанный обогреватель и чего-нибудь съесть - только не собачьей похлебки. Ждать, когда объявится в гараже Кристина.
Мне не терпелось увидеть племянницу кума. Узнать, насколько испортилось ее отношение ко мне с момента нашей последней встречи. Определить, кем эта девочка может стать для меня. Партнером, готовым помочь мне в подготовке побега; другом, согласным разделить со мной все невзгоды и беды? Или самодуркой-рабовладелицей, опьяневшей от безграничной власти над человеком, отданным ей в безраздельное пользование?
"Если она будет из себя рабовладелицу строить, - с трепетом размышлял я, - то тогда мне, пожалуй, хана. Не имея на воле помощника, я отсюда не выберусь. А таким помощником может быть только Крис.
Слышишь, девочка?! Когда-то я вытянул тебя чуть ли ни с того света. Я нянчился с тобой, как с младенцем. Я ночей не спал возле твоей постели. Я терпеливо сносил все твои капризы и психи.
Не наступила ли пора, милая, расплачиваться по долгам? Ведь больше мне надеяться не на кого!"
Глава 3
- Здравствуй, красавица. - Я сидел на подстилке, опершись спиной о кирпичную стену и укутавшись в драное одеяло. - Что, не узнать? Изменился?
Кристина несколько раз согласно кивнула, сделала робкий шажок в моем направлении и вновь замерла, растерянным взглядом изучая мое новое обличье.
- Дядя мне говорил, - наконец негромко сказала она, - что ты сделал себе операцию на лице. Но мне казалось. Я даже не думала, что ты и правда настолько изменишься.
- Крис, изменился я только внешне, - улыбнулся я. - Переделал физиономию, убрал шрам и наколки. Да еще вот твой дядюшка внес существенный вклад в переделку Разина Константина в совершенно другого человека, - не смог удержаться я от того, чтобы не пожаловаться на кума, но Кристина пропустила мои слова мимо ушей. У меня создалось впечатление, что она просто не поняла, что за существенный вклад ее дяди я имею в виду.
"Да и знает ли вообще эта крошка о том, что сотворил сегодня со мной садюга-чечен с подачи и при прямом участии ее любимого родственничка? - подумал я и перевел взгляд с Кристины на кума. - Вряд ли этот подонок счел нужным докладывать племяшке о том, как буквально за десять минут спроворил мне инвалидность".
Тем временем Анатолий Андреевич подключил к электричеству некую громоздкую конструкцию, которую приволок с собой и которая, насколько я понял, являлась обогревателем, обещанным вчера.
- Вот. - Кум перетащил печку поближе к подстилке. - С холода теперь не помрешь. С голода, думаю, тоже. - Он посмотрел на племянницу. - Кристя, я ухожу. Оставляю вас вдвоем. Корми своего… И не совершай глупостей. Помни о том, что обещала, - напомнил Анатолий Андреевич уже на пороге и, выйдя из гаража, плотно прикрыл за собой створку ворот.
Я удивился. Чего уж никак не ожидал, так это того, что осторожный кум вот так вот возьмет и запросто оставит меня наедине со своей любимой племяшкой. Правда, с поврежденными ахиллесовыми сухожилиями и со скованными за спиной руками я не мог представлять для нее опасности. А все-таки, кто меня, безумного, знает? У меня ведь остался язык, который может наболтать Кристине много чего ненужного. Восстановить девочку против любящего ее дяди Толи, подбить ее на какой-нибудь неразумный поступок. Или кум самонадеянно уверовал в то, что застрахован от неприятностей, идеологически обработав племянницу, прежде чем позволить ей пересечься со мной? В том, что подобная мозговая атака на Крис была проведена с полным размахом, я нисколько не сомневался.
"Мол, этот Разин такое дерьмо, убийца, негодяй и предатель! Ты, Кристя, сама убедилась в августе в том, какой он неблагодарный подлец! Да и теперь, он, конечно же, не отказался от мысли о том, чтобы снова удрать на свободу, дабы продолжать там вершить свои мерзости - грабить доверчивых добрых старушек и насиловать маленьких девочек! А так как сбежать без чьей-либо помощи ему почти невозможно, этот разбойник начнет уговаривать тебя стать его соучастницей. Он хитрый. Он будет парить тебе мозги по полной программе. Но ты не поддавайся. А потом расскажи мне обо всем, на что Разин тебя подбивал. Обещаешь?… Вот и умница! Ведь дядя желает тебе только добра! Ведь дядя так тебя любит! Не то, что этот бандит Костоправ, для которого люди - в том числе и ты, милая, - лишь мусор, который валяется на пути и мешает резво шагать по жизни. А чтоб не мешал, по понятиям Разина, его надо безжалостно сметать в сторону. Смотри, не случилось бы так, что и ты угодишь под метлу этого гада. Будь осторожна, не доверяй ни единому его слову. Обещаешь?!!"
"Да, обещаю".
- И что же ты обещала своему дяде Толе? - ослепительно улыбнулся я. - Не поддаваться на провокации? Затыкать уши, когда я начну говорить о том, какой я хороший и какое же он говно, что держит меня в гараже, предлагает на завтрак помои и уже успел сделать меня инвалидом?
- Как инвалидом?! - округлила глаза Кристина и наконец, переборов смущение, решилась устроиться рядом со мной на матраце. Как и я, оперлась спиной о стену, вытянула ноги в светленьких джинсиках. Я скосил глаза на миску, которую она продолжала держать в руках, - интересно, внял ли Анатолий Андреевич моей просьбе о том, что кормить меня надо лучше? - и удовлетворенно отметил, что внял. Несколько вареных картошек, кусок жареной рыбы, даже маринованный огурец - это уже похоже на человеческую еду.
- Разве дядя тебе не рассказывал, как сегодня он, прапорщик Чечев - это такой мерзкий толстяк, ты его, наверное, знаешь - и один заключенный, врач, которому дали двадцать лет за истязание людей и убийства… так вот, эти трое обманом сковали меня кандалами так, что я даже не мог и пошелохнуться? А потом врач-уголовник без наркоза сделал мне операцию на ногах, после которой я теперь могу ходить еле-еле, как на протезах. Неужели, - смерил я взглядом удивленно хлопавшую ресницами Крис, - твой милый дядюшка так ни словом и не обмолвился о том, каким он порой бывает садистом?
- Нет, - покачала головой Кристина.
- Тогда слушай. Рассказываю.
- Погоди. С этим успеется. А вот твой ужин не будет ждать и остынет… впрочем, он и так уже остыл, - вздохнула Кристина и, поджав под себя правую ногу, развернулась ко мне. Поковыряла ложечкой в миске. - Давай, я тебя покормлю.
- Давай, - охотно согласился я и подумал, что у меня во рту не было ни крошки уже более суток…
Мы провели вместе весь вечер, и Крис все это время была просто само обаяние. Само очарование! Сама предупредительность! За три часа, что просидела рядом со мной на подстилке, крепко прижавшись к моему плечу, она сумела ни разу - ни единого разу! - ни словом не обмолвиться о наркотиках. Разве смогла бы Кристина полгода назад продержаться хоть десять минут без упоминания о герыче или джеффе?! Да ни за что! Зато сейчас…
"Никак ты, подруга, уже пошла на поправку? - порадовался я за нее, сразу подметив разительные перемены к лучшему в ее раскуроченной наркотой психике. - Если так, то я рад за тебя. Вот только надо быть реалистом и трезво смотреть на то, что с момента, как ты переломалась, не прошло и девяти месяцев - совершенно недостаточно для того, чтобы перекумариться и вытравить из себя навязчивую тягу к наркотикам. Так что, тебе еще предстоят нелегкие дни. Минимум, на протяжении полугода.
Максимум - до самой смерти!
Вот так-то, малышка. Изломала ты себе жизнь. Впрочем, то же самое я могу сказать и о себе…"
- …И что, ты теперь никогда не сможешь нормально ходить? - Крис осторожно натянула мне на ноги валенки и опять крепко прижалась к моему плечу. - Костя, никогда-никогда?
- Почему же? - вздохнул я, сожалея о том, что у меня скованы руки и я не могу обнять девочку за хрупкое плечико. - Хороший хирург-ортопед срастил бы поврежденные ахиллы за одну операцию. Потом несколько месяцев реабилитации, и я снова был бы в отличной спортивной форме.
- Остается лишь отыскать в этой дыре хорошего ортопеда?
- Всего-навсего, - ухмыльнулся я и скосил глаза на Кристину. "Интересно, как отреагирует эта крошка на то, что сейчас ей скажу? И отреагирует ли вообще?" - А если вдруг не получится, то придется валить отсюда туда, где такой ортопед есть. Скажем, в Печору или в Ухту.
- Вряд ли.
- Хорошо, если там нет, тогда в Сыктывкар. В какой-нибудь большой город. Лишь бы убраться из этого…
- Ты меня неправильно понял, - перебила Кристина. - Я имела в виду не то, что вряд ли в Печоре или Ухте есть хорошие ортопеды. Вряд ли ты сможешь когда-нибудь отсюда свалить - вот что я хотела сказать тебе, Костя.
"Вряд ли ты сможешь когда-нибудь отсюда свалить", - вот он, диагноз, поставленный мне настолько безжалостно и хладнокровно, что я даже сперва не поверил своим ушам. Та ли это Кристина, которую я знал полгода назад, - дерганая и переполненная эмоциями, не способная надолго удержать в голове ни одной мысли, кроме как о наркотиках? Та ли это Кристина - единственная моя надежда на то, чтобы установить связь с внешним миром, попытаться бежать из этого гаража, из этой, будь она стерта с лица земли, Ижмы? Та ли эта Кристина - девчонка, с которой я сейчас разговариваю?
Та ли это Кристина?!!
- Почему ты считаешь, что не свалю? - рассмеялся я и беспечно потерся небритой щекой о ее светленькую макушку, готовый в любой момент дать задний ход, обратить все в дурацкую шутку. - Кажется, я уже доказал, что делать это умею.
- Да, ты умеешь. Но не с больными ногами, - спокойно заметила Крис. - К тому же, тогда, летом, кто-то тебе помогал. Костя, ведь так?
- Так. Без помощи с воли побег отсюда совершить почти невозможно. - Я ненадолго умолк, размышляя, сказать ли Кристине прямо сейчас то, чем, все равно, придется когда-нибудь с ней поделиться. Или немного повременить, понаблюдать за этой красавицей, попытаться понять, чего же она хочет по жизни. И готова ли пойти на все тяжкие ради меня.
Крис тоже молчала, увлеченная тем, что просунула руку мне под телогрейку и свитер, без проблем вытащила из расстегнутых брюк рубашку и теперь тонкими холодными пальчиками поглаживала мне грудь и живот.
- Так что, придется подыскать соучастников, крошка, - все же решился я чуть-чуть прокачать Кристину прямо сейчас. И опять несерьезно хихикнул, якобы подколол ее: - Кстати, ты первая у меня на заметке. И придется мне тебя вербовать. Пойдешь в мои помощники, Крис?
- Нет, не пойду, - ни мгновения не раздумывая, решительно отрезала она. Продолжая при этом, как ни в чем не бывало, водить мне ладошкой вокруг пупка.
- Почему? Не хочешь ссориться с дядюшкой? Или боишься?
- Да, я боюсь, - призналась Кристина. - Но только совсем не того, что ты думаешь. Я боюсь потерять тебя, Костя. Я боюсь, что ты или погибнешь, или снова уйдешь и уже никогда не вернешься. И во второй раз тебя не сможет найти даже дядя. А я очень хочу, чтобы ты был рядом со мной. Всегда рядом со мной.
- На положении невольника, заключенного навечно в этом сарае? С подрезанными связками на ногах, чтобы не смог никуда сбежать? Живущего постоянным ожиданием того, что вдруг не угодит чем-то хозяевам и будет за это наказан? Или, того хуже, что надоест одной капризной, взбалмошной девочке и никому больше будет не нужен? А зачем захламлять дом ненужными вещами? Зачем переводить продукты и тратить время на раба, который не приносит ни пользы хозяйству, ни услады пресыщенным злобным душонкам хозяев? - Я почувствовал, что стремительно накаляюсь, и постарался взять себя в руки. - Короче, путь такому не годному ни на что рабу только один - на какое-нибудь глухое таежное захоронение отработанных материалов.
- Зачем ты так, Костя? - подняла на меня взгляд Кристина. - Не придумывай глупостей. Какой раб? Какие захоронения? Я тебя никому никогда не отдам. И давай больше не будем об этом. - Она вдруг убрала руку у меня с живота, обхватила меня за шею и резко привлекла к себе мою голову. Уткнулась губами мне в ухо и прошептала: - Не будем. - Вслух: - Я боюсь, что он нас слышит. Этот обогреватель… - Крис отпустила мою голову, протянула руку в сторону печки и громко повторила: - Не будем, Костя? Договорились?
- Договорились, - промямлил я, еще не успев прийти в себя от неожиданности; от двух важнейших известий, которые свалились на меня, будто лавина, в течение какой-то пары секунд. Во-первых, Кристина сейчас дала мне понять, что она со мной, а не с дядей. А во-вторых, я вдруг получил ответ на вопрос: "Почему кум столь опрометчиво оставил свою племянницу со мной наедине?" И вовсе не опрометчиво! Все предусмотрел, хитрый черт, обо всем позаботился. Подготовил для меня Сюрприз № 4 - печку, в которую вмонтировано нечто вроде подслушивающего устройства. Да только вот облажался здесь Анатолий Андреевич. Не сумел, тонкий психолог, разобраться в своей племяннице-наркоманке.
- Откуда знаешь? - почти неслышно спросил я, прижавшись губами к уху Кристины.
- Я точно не знаю. Только подозреваю, - быстро зашептала она. - Сегодня утром к нам пришли трое. Прапорщик и два зека. Один - такой невзрачный кавказец; второй - выше среднего роста, с брюшком и большой лысиной. Лет пятидесяти. У него еще на левой руке…
- …не хватает двух пальцев и куска ладони, - затаив дыхание, продолжил я за Кристину. - Рука напоминает клешню.
- Да. Ты его знаешь?
Конечно, я его знал. Ревматизм, он же Рак, он же Саша Система, тянул в Ижме восемь лет по 159-й и 183-й статьям,[14] и у него это была уже не то четвертая, не то пятая ходка. Последний год перед моим побегом Саша занимал теплую, придурочную должность завхоза в одном из отрядов, в авторитеты не лез, но и сукой никогда не был, хотя с администрацией сотрудничал довольно тесно. А теперь самое интересное, что имеет непосредственное отношение ко мне: Система считался докой в области радиоэлектроники, с переменным успехом применяя свои знания и в промышленном шпионаже, и в изъятии фишек у лохов и барыг, и еще черт знает где, при этом не оставляя любимого дела и в местах лишения свободы. В каптерке у Саши была оборудована целая лаборатория, в которой он с молчаливого согласия администрации и дневал, и ночевал, выполняя какие-то тайные заказы, приходящие ему с воли вместе с необходимыми деталями, литературой и оборудованием. Одним словом, удачнее кандидатуры для исполнителя технического обеспечения негласного наблюдения за моим времяпрепровождением в гараже и не придумаешь. Установить в обогревателе нечто вроде жучка, питающегося от электросети и передающего сигнал на какой-нибудь приемник в комнате кума, для Системы раз плюнуть.
- Его зовут Саша, - прошептал я.
- Да.
- И что же он делал?
- Приволок с собой этот обогреватель. Потом, когда дядя с прапорщиком и хачиком ушли к тебе, этот лысый мудила на кухне подключил обогреватель к розетке, сделал погромче радио и вышел на улицу. Я сначала не поняла, зачем ему радио - передавали какую-то дребедень для детишек. В общем, пошла я на кухню, убавила громкость. И тут же вернулся с улицы Саша, влетел на кухню, опять врубил радио. И попросил меня не выключать его, потерпеть минут пять. Типа, ему надо что-то проверить. Я сразу же заподозрила, что. А когда увидела, что дядя тащит этот обогреватель к тебе, тогда все поняла окончательно. Там, наверное, какое-то подслушивающее устройство.
- Согласен. - Я не удержался и нежно лизнул Кристину в ушко. - Ты просто умница. Если честно, то даже не ожидал от тебя…
- Дядюшка тоже не ожидал, - тихо хихикнула Крис. - Ладно, довольно шептаться, а то он, если, и правда, нас слушает, может насторожиться, чего это у нас тишина. - И произнесла во весь голос: - Представляешь, мамаша завела себе кобеля.
- Да ты что? - переспросил я якобы удивленно, хотя куда больше бы был поражен, сообщи мне Кристина: "Мамаша до сих пор не завела себе кобеля". - И кто же он?
- Какой-то урод. Ветеринар с сальной улыбочкой и большим животом. Самое мерзкое то, что он в первый же вечер, когда приперся к нам в гости, начал ко мне приставать. Стоило матери отвернуться, как этот чмошник сразу же принялся отпускать какие-то пошлые шуточки. А потом даже попробовал дать волю ручонкам.
- Серьезно? - развеселился я, вообразив, что за этим последовало. Анжелиного любовника мне стало искренне жаль. - Расскажи поподробнее? Этот ветеринар еще жив?
- Живее всех живых, - улыбнулась Кристина и снова засунула руку мне под свитер. - Сначала он обнял меня за плечо. Потом погладил по спинке. - Она провела пальчиками мне вокруг пупка. - Потом чуть ниже. - Ее ладошка скользнула вниз и коснулась волос у меня на лобке. - Я терпела, мне было интересно, как далеко он зайдет. И когда этот хмырь вцепился в мой зад обеими клешнями, прижался ко мне и начал тереться, как лишайный кобель о ногу хозяина, - Крис рассмеялась и обхватила ладошкой мой напряженный член, - я расцарапала ему рожу. И пообещала, что если еще хоть раз он появится в этом доме, я все расскажу дяде Толе.
- И он больше не появлялся, - предположил я и блаженно зажмурил глаза.
- Да. Зато мамаша теперь пропадает у него каждый день и почти каждую ночь. Похоже, она всерьез увлеклась этим мудилой. Я теперь отодвинута на второй план, - обиженно вздохнула Кристина.
- Зато тебя любит твой дядюшка.
- Но я его ненавижу, - прошептала она так, чтобы это признание не достигло подслушивающего устройства, если оно на самом деле вмонтировано в обогреватель. - Потому что он полный мудак!
- Понимаю, я могу так отзываться о нем. У меня на это есть все основания, - чуть слышно произнес я. - Но почему ты?!
- Потому что. Костя, давай сейчас не будем об этом. Потом. - Кристина задрала мне телогрейку и свитер и принялась целовать в живот с явным намерением сместиться пониже.
- Я грязный, - пробормотал я, не особо заботясь о том, что мое замечание легко может дойти до ушей любопытного кума и ему придется поломать голову над вопросом, к чему бы мне афишировать перед Кристиной свою вынужденную нечистоплотность. - Я не мылся почти неделю.
- Плевать. Я не брезглива.
- Крис, - взмолился я, - прекращай. Я серьезно. Давай-ка дождемся лучших времен. Залечу свои раны, вымоюсь в баньке, постираю шмотье. Вот тогда. Но не сейчас.
- Значит, не хочешь? - озорно глянула на меня Кристина. - Попробуй помешай. Что ты сможешь поделать против меня со скованными руками и разрезанными ахиллами? Ни-че-го! Захочу и изнасилую.
- Дядюшка слышит.
- Хм…
- Тебе придется разуваться и стягивать джинсы. Замерзнешь.
- Какой ты, - сокрушенно покачала головой Крис, вытащила руку у меня из штанов, поправила мне телогрейку и свитер и вдруг решила признаться: - Знаешь, а ведь если бы я не нахлобучила дядю, он бы не подписался тебя разыскивать. Плюнул бы, и все. И ты сейчас не сидел бы здесь, в гараже, с изувеченными ногами. Кость, ты готов меня за это простить?
А что мне еще оставалось делать? Ведь мне был нужен помощник, а им могла стать только Кристина. Оттолкнув ее от себя, я лишался даже призрачных надежд на то, чтобы вырваться из этого плена.
- Я готов тебя простить, - пробормотал я. - Только скажи, ты все-таки знала о том, что мне собираются подрезать ахиллы?
- Если б я знала, то никогда бы этого не допустила. - Крис зло прищурила голубые глаза, буквально вдавила меня тяжелым взглядом в кирпичную стену. - И как ты мог такое подумать? Да, я скотина! Я не должна была гнать за тобой дядю Толю, и если бы сейчас все можно было вернуть назад, я никогда так не сделала бы. Но уже, увы, ничего не изменишь, - вздохнула она. И опять зашептала мне на ухо: - Этот скот сегодня поставил меня перед фактом насчет того, что сделали с твоими ногами. Кажется, он рассчитывал услышать от меня похвалу, а вместо этого нарвался на грандиозный скандал. Я была готова его убить. Костя, милый, прости меня, дуру, за все.
"Значит, эта дрянь, когда вошла в гараж, уже знала о том, что мне подрезали связки, - подумал я. - Но как же умело она изобразила из себя несведущую идиотку! Насколько правдоподобно округлила глаза, когда я сказал, что меня сделали инвалидом! Ну и стерва! Ну и актриса!
Девочка, а ведь ты вовсе не так проста, как казалась мне раньше. И вообще, был ли тот "грандиозный скандал", про который ты мне сейчас рассказала? Не с твоего ли высочайшего наркоманского одобрения Анатолий Андреевич пригласил мне "врача"? Если смотреть на это с практической точки зрения, то ты даже заинтересована в том, чтобы я не мог толком ходить, чтобы я никуда не сбежал, чтобы всегда был рядом с тобой. Твоим рабом! Твоей собственностью!
Хотелось бы знать. И я узнаю. Обязательно узнаю! Ты не сможешь постоянно строить из себя недалекую дурочку. Наступит момент, и тебя переклинит. Ты выдашь себя. Ведь ты всего-навсего наркоманка с неуравновешенной психикой, а не профессиональный агент СВР, подготовленный для работы "на холоде". Вот тогда-то я и пойму, что у тебя на уме".
- Так, Костя, ты меня прощаешь?
- Все ништяк, девочка, - сказал я, подумав при этом, что все далеко не ништяк, и решил перевести разговор на какую-нибудь нейтральную тему. Незачем куму слушать, если он действительно слушает, как мы с Кристиной выясняем между собой отношения. - Расскажи лучше, как провела эти пять месяцев без меня. Чем занималась? С кем познакомилась? Как настроение? Какие планы на будущее?
- Что ж, слушай, - сказала Кристина, устраиваясь поудобнее и потеснее прижимаясь ко мне. - Настроение - полный отстой. Все пять месяцев просидела дома, ничем не занимаясь. Конечно, ни с кем не познакомилась. Никаких планов на будущее. Что еще?… Поскорее бы сдохнуть. Если б не ты, я так давно бы и сделала.
Крис еще долго болтала обо всякой незначительной чепухе. Я слушал ее вполуха и тихо злорадствовал при мысли о том, что Анатолий Андреевич сейчас возле приемника разочарованно вздыхает и помирает со скуки.
"А может, никакого приемника вовсе и нет, и это всего лишь наши досужие домыслы? Возможно, и так. Хорошо бы знать это точно. А для этого надо, во-первых, дождаться, когда мне освободят руки; во-вторых, подбить Кристину на то, чтобы она принесла мне отвертку; а в-третьих, улучить момент, когда можно быть совершенно уверенным в том, что кум неожиданно не зайдет в гараж и не застанет меня за тем, что я буду ковыряться в обогревателе, проверяя, есть ли там жучок или нет.
Итак, первый этап моего "сопротивления" намечен: надо стиснуть зубы и ждать. Терпение и осторожность, как у сапера!
И Кристина! Крис, моя милая Крис, на тебя сейчас вся надежда - на то, со мной ты или нет. Мне нужны отвертка, листок бумаги и ручка. И мне нужен связной. Вернее, связная, потому что лишь ты можешь помочь мне установить контакт с внешним миром. Помочь вырваться на свободу. Помочь разобраться со своими врагами. Помочь обрести себя и вновь начать жить.
Слышишь, красавица, какой ты удостоена чести - быть единственным лучиком света в том Темном Царстве, в которое попал Костоправ? Так оправдай же возложенные на тебя надежды!"
Глава 4
Наконец, я справился с одеялом и замер, свернувшись калачиком на жестком матраце. Стуча зубами от холода и стараясь не обращать внимания на боль в растерзанных чеченом ногах. Мне теперь оставалось только одно - ждать. Ждать, когда хоть немного затянутся раны. Ждать, когда принесут обещанный обогреватель и чего-нибудь съесть - только не собачьей похлебки. Ждать, когда объявится в гараже Кристина.
Мне не терпелось увидеть племянницу кума. Узнать, насколько испортилось ее отношение ко мне с момента нашей последней встречи. Определить, кем эта девочка может стать для меня. Партнером, готовым помочь мне в подготовке побега; другом, согласным разделить со мной все невзгоды и беды? Или самодуркой-рабовладелицей, опьяневшей от безграничной власти над человеком, отданным ей в безраздельное пользование?
"Если она будет из себя рабовладелицу строить, - с трепетом размышлял я, - то тогда мне, пожалуй, хана. Не имея на воле помощника, я отсюда не выберусь. А таким помощником может быть только Крис.
Слышишь, девочка?! Когда-то я вытянул тебя чуть ли ни с того света. Я нянчился с тобой, как с младенцем. Я ночей не спал возле твоей постели. Я терпеливо сносил все твои капризы и психи.
Не наступила ли пора, милая, расплачиваться по долгам? Ведь больше мне надеяться не на кого!"
Глава 3
ЛУЧ СВЕТА В ТЕМНОМ ЦАРСТВЕ?
Она нерешительно вошла в гараж следом за кумом и замерла на пороге, удивленно уставившись на меня. В руках белая мисочка, из которой выглядывает черенок оловянной ложки. Русые волосы стянуты по бокам в два длинных хвоста. В белой дубленке, украшенной затейливым заполярным орнаментом, светленьких джинсиках и расшитых бисером пимах Кристина выглядела этакой девочкой-одуванчиком, ангелом во плоти, про которого никогда не подумаешь, что он умеет оскаливать зубы.- Здравствуй, красавица. - Я сидел на подстилке, опершись спиной о кирпичную стену и укутавшись в драное одеяло. - Что, не узнать? Изменился?
Кристина несколько раз согласно кивнула, сделала робкий шажок в моем направлении и вновь замерла, растерянным взглядом изучая мое новое обличье.
- Дядя мне говорил, - наконец негромко сказала она, - что ты сделал себе операцию на лице. Но мне казалось. Я даже не думала, что ты и правда настолько изменишься.
- Крис, изменился я только внешне, - улыбнулся я. - Переделал физиономию, убрал шрам и наколки. Да еще вот твой дядюшка внес существенный вклад в переделку Разина Константина в совершенно другого человека, - не смог удержаться я от того, чтобы не пожаловаться на кума, но Кристина пропустила мои слова мимо ушей. У меня создалось впечатление, что она просто не поняла, что за существенный вклад ее дяди я имею в виду.
"Да и знает ли вообще эта крошка о том, что сотворил сегодня со мной садюга-чечен с подачи и при прямом участии ее любимого родственничка? - подумал я и перевел взгляд с Кристины на кума. - Вряд ли этот подонок счел нужным докладывать племяшке о том, как буквально за десять минут спроворил мне инвалидность".
Тем временем Анатолий Андреевич подключил к электричеству некую громоздкую конструкцию, которую приволок с собой и которая, насколько я понял, являлась обогревателем, обещанным вчера.
- Вот. - Кум перетащил печку поближе к подстилке. - С холода теперь не помрешь. С голода, думаю, тоже. - Он посмотрел на племянницу. - Кристя, я ухожу. Оставляю вас вдвоем. Корми своего… И не совершай глупостей. Помни о том, что обещала, - напомнил Анатолий Андреевич уже на пороге и, выйдя из гаража, плотно прикрыл за собой створку ворот.
Я удивился. Чего уж никак не ожидал, так это того, что осторожный кум вот так вот возьмет и запросто оставит меня наедине со своей любимой племяшкой. Правда, с поврежденными ахиллесовыми сухожилиями и со скованными за спиной руками я не мог представлять для нее опасности. А все-таки, кто меня, безумного, знает? У меня ведь остался язык, который может наболтать Кристине много чего ненужного. Восстановить девочку против любящего ее дяди Толи, подбить ее на какой-нибудь неразумный поступок. Или кум самонадеянно уверовал в то, что застрахован от неприятностей, идеологически обработав племянницу, прежде чем позволить ей пересечься со мной? В том, что подобная мозговая атака на Крис была проведена с полным размахом, я нисколько не сомневался.
"Мол, этот Разин такое дерьмо, убийца, негодяй и предатель! Ты, Кристя, сама убедилась в августе в том, какой он неблагодарный подлец! Да и теперь, он, конечно же, не отказался от мысли о том, чтобы снова удрать на свободу, дабы продолжать там вершить свои мерзости - грабить доверчивых добрых старушек и насиловать маленьких девочек! А так как сбежать без чьей-либо помощи ему почти невозможно, этот разбойник начнет уговаривать тебя стать его соучастницей. Он хитрый. Он будет парить тебе мозги по полной программе. Но ты не поддавайся. А потом расскажи мне обо всем, на что Разин тебя подбивал. Обещаешь?… Вот и умница! Ведь дядя желает тебе только добра! Ведь дядя так тебя любит! Не то, что этот бандит Костоправ, для которого люди - в том числе и ты, милая, - лишь мусор, который валяется на пути и мешает резво шагать по жизни. А чтоб не мешал, по понятиям Разина, его надо безжалостно сметать в сторону. Смотри, не случилось бы так, что и ты угодишь под метлу этого гада. Будь осторожна, не доверяй ни единому его слову. Обещаешь?!!"
"Да, обещаю".
- И что же ты обещала своему дяде Толе? - ослепительно улыбнулся я. - Не поддаваться на провокации? Затыкать уши, когда я начну говорить о том, какой я хороший и какое же он говно, что держит меня в гараже, предлагает на завтрак помои и уже успел сделать меня инвалидом?
- Как инвалидом?! - округлила глаза Кристина и наконец, переборов смущение, решилась устроиться рядом со мной на матраце. Как и я, оперлась спиной о стену, вытянула ноги в светленьких джинсиках. Я скосил глаза на миску, которую она продолжала держать в руках, - интересно, внял ли Анатолий Андреевич моей просьбе о том, что кормить меня надо лучше? - и удовлетворенно отметил, что внял. Несколько вареных картошек, кусок жареной рыбы, даже маринованный огурец - это уже похоже на человеческую еду.
- Разве дядя тебе не рассказывал, как сегодня он, прапорщик Чечев - это такой мерзкий толстяк, ты его, наверное, знаешь - и один заключенный, врач, которому дали двадцать лет за истязание людей и убийства… так вот, эти трое обманом сковали меня кандалами так, что я даже не мог и пошелохнуться? А потом врач-уголовник без наркоза сделал мне операцию на ногах, после которой я теперь могу ходить еле-еле, как на протезах. Неужели, - смерил я взглядом удивленно хлопавшую ресницами Крис, - твой милый дядюшка так ни словом и не обмолвился о том, каким он порой бывает садистом?
- Нет, - покачала головой Кристина.
- Тогда слушай. Рассказываю.
- Погоди. С этим успеется. А вот твой ужин не будет ждать и остынет… впрочем, он и так уже остыл, - вздохнула Кристина и, поджав под себя правую ногу, развернулась ко мне. Поковыряла ложечкой в миске. - Давай, я тебя покормлю.
- Давай, - охотно согласился я и подумал, что у меня во рту не было ни крошки уже более суток…
Мы провели вместе весь вечер, и Крис все это время была просто само обаяние. Само очарование! Сама предупредительность! За три часа, что просидела рядом со мной на подстилке, крепко прижавшись к моему плечу, она сумела ни разу - ни единого разу! - ни словом не обмолвиться о наркотиках. Разве смогла бы Кристина полгода назад продержаться хоть десять минут без упоминания о герыче или джеффе?! Да ни за что! Зато сейчас…
"Никак ты, подруга, уже пошла на поправку? - порадовался я за нее, сразу подметив разительные перемены к лучшему в ее раскуроченной наркотой психике. - Если так, то я рад за тебя. Вот только надо быть реалистом и трезво смотреть на то, что с момента, как ты переломалась, не прошло и девяти месяцев - совершенно недостаточно для того, чтобы перекумариться и вытравить из себя навязчивую тягу к наркотикам. Так что, тебе еще предстоят нелегкие дни. Минимум, на протяжении полугода.
Максимум - до самой смерти!
Вот так-то, малышка. Изломала ты себе жизнь. Впрочем, то же самое я могу сказать и о себе…"
- …И что, ты теперь никогда не сможешь нормально ходить? - Крис осторожно натянула мне на ноги валенки и опять крепко прижалась к моему плечу. - Костя, никогда-никогда?
- Почему же? - вздохнул я, сожалея о том, что у меня скованы руки и я не могу обнять девочку за хрупкое плечико. - Хороший хирург-ортопед срастил бы поврежденные ахиллы за одну операцию. Потом несколько месяцев реабилитации, и я снова был бы в отличной спортивной форме.
- Остается лишь отыскать в этой дыре хорошего ортопеда?
- Всего-навсего, - ухмыльнулся я и скосил глаза на Кристину. "Интересно, как отреагирует эта крошка на то, что сейчас ей скажу? И отреагирует ли вообще?" - А если вдруг не получится, то придется валить отсюда туда, где такой ортопед есть. Скажем, в Печору или в Ухту.
- Вряд ли.
- Хорошо, если там нет, тогда в Сыктывкар. В какой-нибудь большой город. Лишь бы убраться из этого…
- Ты меня неправильно понял, - перебила Кристина. - Я имела в виду не то, что вряд ли в Печоре или Ухте есть хорошие ортопеды. Вряд ли ты сможешь когда-нибудь отсюда свалить - вот что я хотела сказать тебе, Костя.
"Вряд ли ты сможешь когда-нибудь отсюда свалить", - вот он, диагноз, поставленный мне настолько безжалостно и хладнокровно, что я даже сперва не поверил своим ушам. Та ли это Кристина, которую я знал полгода назад, - дерганая и переполненная эмоциями, не способная надолго удержать в голове ни одной мысли, кроме как о наркотиках? Та ли это Кристина - единственная моя надежда на то, чтобы установить связь с внешним миром, попытаться бежать из этого гаража, из этой, будь она стерта с лица земли, Ижмы? Та ли эта Кристина - девчонка, с которой я сейчас разговариваю?
Та ли это Кристина?!!
- Почему ты считаешь, что не свалю? - рассмеялся я и беспечно потерся небритой щекой о ее светленькую макушку, готовый в любой момент дать задний ход, обратить все в дурацкую шутку. - Кажется, я уже доказал, что делать это умею.
- Да, ты умеешь. Но не с больными ногами, - спокойно заметила Крис. - К тому же, тогда, летом, кто-то тебе помогал. Костя, ведь так?
- Так. Без помощи с воли побег отсюда совершить почти невозможно. - Я ненадолго умолк, размышляя, сказать ли Кристине прямо сейчас то, чем, все равно, придется когда-нибудь с ней поделиться. Или немного повременить, понаблюдать за этой красавицей, попытаться понять, чего же она хочет по жизни. И готова ли пойти на все тяжкие ради меня.
Крис тоже молчала, увлеченная тем, что просунула руку мне под телогрейку и свитер, без проблем вытащила из расстегнутых брюк рубашку и теперь тонкими холодными пальчиками поглаживала мне грудь и живот.
- Так что, придется подыскать соучастников, крошка, - все же решился я чуть-чуть прокачать Кристину прямо сейчас. И опять несерьезно хихикнул, якобы подколол ее: - Кстати, ты первая у меня на заметке. И придется мне тебя вербовать. Пойдешь в мои помощники, Крис?
- Нет, не пойду, - ни мгновения не раздумывая, решительно отрезала она. Продолжая при этом, как ни в чем не бывало, водить мне ладошкой вокруг пупка.
- Почему? Не хочешь ссориться с дядюшкой? Или боишься?
- Да, я боюсь, - призналась Кристина. - Но только совсем не того, что ты думаешь. Я боюсь потерять тебя, Костя. Я боюсь, что ты или погибнешь, или снова уйдешь и уже никогда не вернешься. И во второй раз тебя не сможет найти даже дядя. А я очень хочу, чтобы ты был рядом со мной. Всегда рядом со мной.
- На положении невольника, заключенного навечно в этом сарае? С подрезанными связками на ногах, чтобы не смог никуда сбежать? Живущего постоянным ожиданием того, что вдруг не угодит чем-то хозяевам и будет за это наказан? Или, того хуже, что надоест одной капризной, взбалмошной девочке и никому больше будет не нужен? А зачем захламлять дом ненужными вещами? Зачем переводить продукты и тратить время на раба, который не приносит ни пользы хозяйству, ни услады пресыщенным злобным душонкам хозяев? - Я почувствовал, что стремительно накаляюсь, и постарался взять себя в руки. - Короче, путь такому не годному ни на что рабу только один - на какое-нибудь глухое таежное захоронение отработанных материалов.
- Зачем ты так, Костя? - подняла на меня взгляд Кристина. - Не придумывай глупостей. Какой раб? Какие захоронения? Я тебя никому никогда не отдам. И давай больше не будем об этом. - Она вдруг убрала руку у меня с живота, обхватила меня за шею и резко привлекла к себе мою голову. Уткнулась губами мне в ухо и прошептала: - Не будем. - Вслух: - Я боюсь, что он нас слышит. Этот обогреватель… - Крис отпустила мою голову, протянула руку в сторону печки и громко повторила: - Не будем, Костя? Договорились?
- Договорились, - промямлил я, еще не успев прийти в себя от неожиданности; от двух важнейших известий, которые свалились на меня, будто лавина, в течение какой-то пары секунд. Во-первых, Кристина сейчас дала мне понять, что она со мной, а не с дядей. А во-вторых, я вдруг получил ответ на вопрос: "Почему кум столь опрометчиво оставил свою племянницу со мной наедине?" И вовсе не опрометчиво! Все предусмотрел, хитрый черт, обо всем позаботился. Подготовил для меня Сюрприз № 4 - печку, в которую вмонтировано нечто вроде подслушивающего устройства. Да только вот облажался здесь Анатолий Андреевич. Не сумел, тонкий психолог, разобраться в своей племяннице-наркоманке.
- Откуда знаешь? - почти неслышно спросил я, прижавшись губами к уху Кристины.
- Я точно не знаю. Только подозреваю, - быстро зашептала она. - Сегодня утром к нам пришли трое. Прапорщик и два зека. Один - такой невзрачный кавказец; второй - выше среднего роста, с брюшком и большой лысиной. Лет пятидесяти. У него еще на левой руке…
- …не хватает двух пальцев и куска ладони, - затаив дыхание, продолжил я за Кристину. - Рука напоминает клешню.
- Да. Ты его знаешь?
Конечно, я его знал. Ревматизм, он же Рак, он же Саша Система, тянул в Ижме восемь лет по 159-й и 183-й статьям,[14] и у него это была уже не то четвертая, не то пятая ходка. Последний год перед моим побегом Саша занимал теплую, придурочную должность завхоза в одном из отрядов, в авторитеты не лез, но и сукой никогда не был, хотя с администрацией сотрудничал довольно тесно. А теперь самое интересное, что имеет непосредственное отношение ко мне: Система считался докой в области радиоэлектроники, с переменным успехом применяя свои знания и в промышленном шпионаже, и в изъятии фишек у лохов и барыг, и еще черт знает где, при этом не оставляя любимого дела и в местах лишения свободы. В каптерке у Саши была оборудована целая лаборатория, в которой он с молчаливого согласия администрации и дневал, и ночевал, выполняя какие-то тайные заказы, приходящие ему с воли вместе с необходимыми деталями, литературой и оборудованием. Одним словом, удачнее кандидатуры для исполнителя технического обеспечения негласного наблюдения за моим времяпрепровождением в гараже и не придумаешь. Установить в обогревателе нечто вроде жучка, питающегося от электросети и передающего сигнал на какой-нибудь приемник в комнате кума, для Системы раз плюнуть.
- Его зовут Саша, - прошептал я.
- Да.
- И что же он делал?
- Приволок с собой этот обогреватель. Потом, когда дядя с прапорщиком и хачиком ушли к тебе, этот лысый мудила на кухне подключил обогреватель к розетке, сделал погромче радио и вышел на улицу. Я сначала не поняла, зачем ему радио - передавали какую-то дребедень для детишек. В общем, пошла я на кухню, убавила громкость. И тут же вернулся с улицы Саша, влетел на кухню, опять врубил радио. И попросил меня не выключать его, потерпеть минут пять. Типа, ему надо что-то проверить. Я сразу же заподозрила, что. А когда увидела, что дядя тащит этот обогреватель к тебе, тогда все поняла окончательно. Там, наверное, какое-то подслушивающее устройство.
- Согласен. - Я не удержался и нежно лизнул Кристину в ушко. - Ты просто умница. Если честно, то даже не ожидал от тебя…
- Дядюшка тоже не ожидал, - тихо хихикнула Крис. - Ладно, довольно шептаться, а то он, если, и правда, нас слушает, может насторожиться, чего это у нас тишина. - И произнесла во весь голос: - Представляешь, мамаша завела себе кобеля.
- Да ты что? - переспросил я якобы удивленно, хотя куда больше бы был поражен, сообщи мне Кристина: "Мамаша до сих пор не завела себе кобеля". - И кто же он?
- Какой-то урод. Ветеринар с сальной улыбочкой и большим животом. Самое мерзкое то, что он в первый же вечер, когда приперся к нам в гости, начал ко мне приставать. Стоило матери отвернуться, как этот чмошник сразу же принялся отпускать какие-то пошлые шуточки. А потом даже попробовал дать волю ручонкам.
- Серьезно? - развеселился я, вообразив, что за этим последовало. Анжелиного любовника мне стало искренне жаль. - Расскажи поподробнее? Этот ветеринар еще жив?
- Живее всех живых, - улыбнулась Кристина и снова засунула руку мне под свитер. - Сначала он обнял меня за плечо. Потом погладил по спинке. - Она провела пальчиками мне вокруг пупка. - Потом чуть ниже. - Ее ладошка скользнула вниз и коснулась волос у меня на лобке. - Я терпела, мне было интересно, как далеко он зайдет. И когда этот хмырь вцепился в мой зад обеими клешнями, прижался ко мне и начал тереться, как лишайный кобель о ногу хозяина, - Крис рассмеялась и обхватила ладошкой мой напряженный член, - я расцарапала ему рожу. И пообещала, что если еще хоть раз он появится в этом доме, я все расскажу дяде Толе.
- И он больше не появлялся, - предположил я и блаженно зажмурил глаза.
- Да. Зато мамаша теперь пропадает у него каждый день и почти каждую ночь. Похоже, она всерьез увлеклась этим мудилой. Я теперь отодвинута на второй план, - обиженно вздохнула Кристина.
- Зато тебя любит твой дядюшка.
- Но я его ненавижу, - прошептала она так, чтобы это признание не достигло подслушивающего устройства, если оно на самом деле вмонтировано в обогреватель. - Потому что он полный мудак!
- Понимаю, я могу так отзываться о нем. У меня на это есть все основания, - чуть слышно произнес я. - Но почему ты?!
- Потому что. Костя, давай сейчас не будем об этом. Потом. - Кристина задрала мне телогрейку и свитер и принялась целовать в живот с явным намерением сместиться пониже.
- Я грязный, - пробормотал я, не особо заботясь о том, что мое замечание легко может дойти до ушей любопытного кума и ему придется поломать голову над вопросом, к чему бы мне афишировать перед Кристиной свою вынужденную нечистоплотность. - Я не мылся почти неделю.
- Плевать. Я не брезглива.
- Крис, - взмолился я, - прекращай. Я серьезно. Давай-ка дождемся лучших времен. Залечу свои раны, вымоюсь в баньке, постираю шмотье. Вот тогда. Но не сейчас.
- Значит, не хочешь? - озорно глянула на меня Кристина. - Попробуй помешай. Что ты сможешь поделать против меня со скованными руками и разрезанными ахиллами? Ни-че-го! Захочу и изнасилую.
- Дядюшка слышит.
- Хм…
- Тебе придется разуваться и стягивать джинсы. Замерзнешь.
- Какой ты, - сокрушенно покачала головой Крис, вытащила руку у меня из штанов, поправила мне телогрейку и свитер и вдруг решила признаться: - Знаешь, а ведь если бы я не нахлобучила дядю, он бы не подписался тебя разыскивать. Плюнул бы, и все. И ты сейчас не сидел бы здесь, в гараже, с изувеченными ногами. Кость, ты готов меня за это простить?
А что мне еще оставалось делать? Ведь мне был нужен помощник, а им могла стать только Кристина. Оттолкнув ее от себя, я лишался даже призрачных надежд на то, чтобы вырваться из этого плена.
- Я готов тебя простить, - пробормотал я. - Только скажи, ты все-таки знала о том, что мне собираются подрезать ахиллы?
- Если б я знала, то никогда бы этого не допустила. - Крис зло прищурила голубые глаза, буквально вдавила меня тяжелым взглядом в кирпичную стену. - И как ты мог такое подумать? Да, я скотина! Я не должна была гнать за тобой дядю Толю, и если бы сейчас все можно было вернуть назад, я никогда так не сделала бы. Но уже, увы, ничего не изменишь, - вздохнула она. И опять зашептала мне на ухо: - Этот скот сегодня поставил меня перед фактом насчет того, что сделали с твоими ногами. Кажется, он рассчитывал услышать от меня похвалу, а вместо этого нарвался на грандиозный скандал. Я была готова его убить. Костя, милый, прости меня, дуру, за все.
"Значит, эта дрянь, когда вошла в гараж, уже знала о том, что мне подрезали связки, - подумал я. - Но как же умело она изобразила из себя несведущую идиотку! Насколько правдоподобно округлила глаза, когда я сказал, что меня сделали инвалидом! Ну и стерва! Ну и актриса!
Девочка, а ведь ты вовсе не так проста, как казалась мне раньше. И вообще, был ли тот "грандиозный скандал", про который ты мне сейчас рассказала? Не с твоего ли высочайшего наркоманского одобрения Анатолий Андреевич пригласил мне "врача"? Если смотреть на это с практической точки зрения, то ты даже заинтересована в том, чтобы я не мог толком ходить, чтобы я никуда не сбежал, чтобы всегда был рядом с тобой. Твоим рабом! Твоей собственностью!
Хотелось бы знать. И я узнаю. Обязательно узнаю! Ты не сможешь постоянно строить из себя недалекую дурочку. Наступит момент, и тебя переклинит. Ты выдашь себя. Ведь ты всего-навсего наркоманка с неуравновешенной психикой, а не профессиональный агент СВР, подготовленный для работы "на холоде". Вот тогда-то я и пойму, что у тебя на уме".
- Так, Костя, ты меня прощаешь?
- Все ништяк, девочка, - сказал я, подумав при этом, что все далеко не ништяк, и решил перевести разговор на какую-нибудь нейтральную тему. Незачем куму слушать, если он действительно слушает, как мы с Кристиной выясняем между собой отношения. - Расскажи лучше, как провела эти пять месяцев без меня. Чем занималась? С кем познакомилась? Как настроение? Какие планы на будущее?
- Что ж, слушай, - сказала Кристина, устраиваясь поудобнее и потеснее прижимаясь ко мне. - Настроение - полный отстой. Все пять месяцев просидела дома, ничем не занимаясь. Конечно, ни с кем не познакомилась. Никаких планов на будущее. Что еще?… Поскорее бы сдохнуть. Если б не ты, я так давно бы и сделала.
Крис еще долго болтала обо всякой незначительной чепухе. Я слушал ее вполуха и тихо злорадствовал при мысли о том, что Анатолий Андреевич сейчас возле приемника разочарованно вздыхает и помирает со скуки.
"А может, никакого приемника вовсе и нет, и это всего лишь наши досужие домыслы? Возможно, и так. Хорошо бы знать это точно. А для этого надо, во-первых, дождаться, когда мне освободят руки; во-вторых, подбить Кристину на то, чтобы она принесла мне отвертку; а в-третьих, улучить момент, когда можно быть совершенно уверенным в том, что кум неожиданно не зайдет в гараж и не застанет меня за тем, что я буду ковыряться в обогревателе, проверяя, есть ли там жучок или нет.
Итак, первый этап моего "сопротивления" намечен: надо стиснуть зубы и ждать. Терпение и осторожность, как у сапера!
И Кристина! Крис, моя милая Крис, на тебя сейчас вся надежда - на то, со мной ты или нет. Мне нужны отвертка, листок бумаги и ручка. И мне нужен связной. Вернее, связная, потому что лишь ты можешь помочь мне установить контакт с внешним миром. Помочь вырваться на свободу. Помочь разобраться со своими врагами. Помочь обрести себя и вновь начать жить.
Слышишь, красавица, какой ты удостоена чести - быть единственным лучиком света в том Темном Царстве, в которое попал Костоправ? Так оправдай же возложенные на тебя надежды!"