Седов Б.. Без Веры

   - Ты где так загорела? - спросил я, не в силах оторвать взгляд от ее длинных стройных ног.
   - Я неделю, как из Дубаи, - коротко проинформировала меня Вера. - Что, так и будем играть в гляделки? - И не успел я придумать достойный ответ или действие, как она присела на корточки, а уже через миг ее губы охватили мой член. Я замер и глубоко втянул в себя воздух. - Ты смотри, только не кончай раньше времени, - оторвалась от меня Вера.
   - Может, переберемся в кроватку, - предложил я в ответ. - Здесь неудобно.
   - В кроватку успеем. Здесь только разминка, - хихикнула она и деловито продолжила делать минет.
   А я с трепетом в душе подумал: "Что ж за ночка меня ожидает?".
   - Все, пока с тебя хватит, - минуты через две оторвалась от меня Вера и распрямилась. Крепко прижалась ко мне, цепко обвив руками меня за шею, и, по-змеиному извиваясь гибким, загорелым до черноты телом, принялась тереться о меня лобком. Она уже была заметно на взводе. - Теперь ты. - Вера надавила ладошками мне на плечи, вынуждая присесть на корточки. Оперлась лопатками на стенку душа, как можно шире расставила ноги. Одним словом, раскорячилась в позе, какая не снилась и актрисам из фильмов Терезы Орловски.
   Я коснулся губами ее лобка. Короткие волосики оказались удивительно мягкими и пахли дорогими духами. "Надушилась там, что ли? - усмехнулся я. - Подготовилась к встрече со мной со всей тщательностью? Одобряю. Ты умеешь следить за собой". - Я еще раз поцеловал Веру в ароматный лобок. Чуть ниже… еще ниже.
   Она крепко, до боли вцепилась мне в волосы и издала какой-то гортанный скрип. И сразу же кончила. Я понял это по тому, что чуть не остался без приличного клока волос.
   - Довольно! - Вера оттолкнула меня с такой силой, что я не удержался на корточках и сел на кафельный пол. - Поднимайся, - протянула она мне руку и, помогая встать на ноги, сообщила: - Мне было в кайф. А теперь вот так. - Вера развернулась ко мне спиной и низко нагнулась.
   - Может, все же пойдем в кроватку? - промямлил я, но она, и не думая распрямляться, решительно отрезала:
   - Нет, сначала так.
   "Сперва здесь разминка", - вспомнил я и, взяв Веру за бедра, насадил ее на свой твердый, будто отлитый из чугуна, "штырь". - Что ж, если ты хочешь, пусть будет так".
   Потом мы перебрались в кровать и там вытворяли такое, что несколько раз приходилось вставать и перестилать постель. Вера, похоже, поставила цель не дать мне дожить до утра. Но я держался. И мой "механизм" меня не подводил. Ему лишь иногда требовались короткие перерывы, чтобы набрать силу и вновь быть на боевом взводе. Во время этих перерывов я хлебал прямо из бутылки холодную кока-колу и выслушивал Верины жалобы на ее семейную жизнь.
   - Этот козел, - именно так, а не иначе, она предпочитала именовать своего мужа, - лучше подрочит, чем трахнет меня. А еще, представляешь, несколько раз додумывался до такого: сплавлял меня, словно шлюху, своим дружкам. "А не хотите ли, типа, попробовать мою Верку". Эти уроды, конечно, хотели. И приходилось ложиться под черт знает кого - ни рожи, ни кожи, сплошной жир и амбиции. А козел прыгал вокруг, наблюдал за всем и дрочил. И был жутко доволен. Нет, ну представляешь, что за урод! Извращенец!
   - Да, извращенец. Это называется кандаулеизм, когда мужик подсовывает другим свою бабу. Своди его к сексопатологу.
   - Да пошел он! - раздраженно махнула рукой Вера. - Давно бы послала урода, было бы к кому от него уйти. Слушай, Денис, у тебя есть какой-нибудь крем?
   - Только "после бритья".
   - Покатит. Давай, тащи сюда.
   Я удивился, но послушно смотался в ванную и притащил оттуда тюбик "Нивси".
   - Отлично, - отметила Вера, выдавливая на ладонь длинную белую колбаску. - Самое то. Теперь ложись на спину. Почему не стоит?! А ну-ка, подъем! - И она принялась массировать меня между ног скользкой от крема рукой. Потом, когда наступила эрекция, перевернулась на живот и потребовала. - Трахни меня.
   Я лег на нее сверху.
   - Не сюда. В попку.
   "Так вот зачем крем", - наконец понял я и не без удовольствия исполнил Верину просьбу. Вот тогда-то она впервые за всю ночь подала голос, - до этого был только скрип.
   - Тихо, - стреманулся я. - Соседи.
   - Молчу, - выдавила из себя Вера и через десять секунд вновь завыла, словно сирена. Похоже, что именно сейчас она достигла самой вершины удовольствия. И пытаться заткнуть ее было бесполезно.
   "Ну и черт с ними, с соседями", - решил я, продолжая трудиться над Вериной задницей.
   Она насытилась сексом только к половине шестого утра. Заявила: "Устала я что-то. Надо немного поспать", и, крепко прижавшись ко мне, тут же размеренно засопела. А я-то, дурак, вообще-то, надеялся, что спать она уберется к себе. Не тут-то было!
   Самое интересное, что утром медсестра Оля, когда доставила мне в палату завтрак, была ничуть не удивлена, обнаружив Веру сладко спящей рядом со мной. Только напомнила:
   - Денис Аркадьевич. Вам к одиннадцати на процедуры.
   - А сейчас? - сонно пробормотал я.
   - Сейчас половина десятого.
   - Оля, киска. Будь другом, разбуди меня в половине одиннадцатого. Я посплю еще часик. У меня была трудная ночь.
   - Я вижу, - едко заметила медсестра Оля, не сводя глаз со сбитой в комок простыни. И перед тем, как выйти из комнаты, громко произнесла: - Вера Владимировна, ваш завтрак я оставила у вас в комнате.
   Вере Владимировне это было до фонаря. Утомленная ночным гандикапом, она даже и не подумала проснуться.
   Вот так прошли мои первые сутки в клинике "Эскулап". Так же прошли и вторые, и третьи… и седьмые. Каждый день протекал по одному и тому же расписанию. Утром я просыпал завтрак. В половине одиннадцатого кое-как выползал из развороченной за ночь постели, в которой продолжала сладко посапывать Вера, и с трудом добирался до душа. Потом до обеда процедуры, массаж и всякая подобная пакость. А после обеда я часа три наверстывал то, что не доспал в предыдущую ночь, готовясь к ночи предстоящей. В шесть часов вечера у меня в комнате объявлялась пунктуальная, как Кремлевские куранты, Ольга и просиживала, вернее, большей частью пролеживала на кое-как заправленном Верой диване часа два - когда чуть-чуть больше, когда чуть-чуть меньше. Мы болтали с ней о всевозможных пустяках, но в основном целовались до посинения губ. Как ни пыталась Ольга раскрутить меня на что-нибудь большее, я, словно девственница, ей не давался, и делать это мне было просто - за ночь Вера меня совершенно выматывала. Мне впору было пить виагру. Выпроводив Ольгу домой, я отправлялся в каминную, где, развалившись в мягком уютном кресле, читал книжку или просто смотрел на огонь в камине, слушая, как перешучиваются и подкалывают друг друга игроки в преферанс. Приходила Вера, тоже с книжкой, устраивалась где-нибудь неподалеку и, надо отдать умнице должное, совершенно не замечала меня. Вообще, днем мы с ней были совершенно чужими людьми, взаимно не удостаивая друг друга ни словом, ни взглядом. Зато в начале двенадцатого, когда жизнь на отделении чуть-чуть утихала, Вера пробиралась ко мне в "апартаменты", залезала под душ, кричала оттуда: "Сельцов, где ты там?! А ну, быстро сюда! На разминку!" И начиналось!..
   Выписывался я ровно через неделю в четверг вечером, в один день с Верой. За ней приехал муженек-извращенец - маленький толстенький типчик лет сорока с обширной лысиной и в очках с астигматическими линзами. Меня "встречала", естественно, Ольга, твердо намеренная ехать со мной ко мне на квартиру, где и осесть до утра. Я ее обломал.
   - Оль, не сегодня. Вот завтра - пожалуйста. Приглашаю тебя к себе в гости на все выходные. А сегодня я хочу отдохнуть.
   - Отдохнуть?! - Ольга удивленно вытаращила на меня зеленые глазищи. - Это после нашей-то клиники?! Не наотдыхался здесь за неделю? - Она не знала всего.
   - Не наотдыхался. Все, решено, - твердо отрезал я. - Завтра встречаю тебя здесь после работы. А сегодня, если будет скучно, звони. - И нахально расцеловавшись на прощание с Верой на глазах у ее мужа-козла и состроившей надменную рожицу Ольги, вышел на улицу, где меня поджидало такси.
   …Я вернулся домой немного осунувшийся и похудевший, с полностью вылеченной физиономией и твердым намерением через полгода снова лечь в "Эскулап" на профилактическое обследование.
   "Вот только главное не напороться случайно на Веру, - размышлял я, расправляя постель и собираясь продрыхать часов эдак четырнадцать. - И без нее там полным-полно симпатичных баб, на недельку отделавшихся от мужей. А молодец все-таки я, что сегодня отшил Ольгу-липучку. А то ведь не дала бы спокойно поспать. Но вот завтра… Ничего, до завтра восстановлюсь".

***

   - Я за ним наблюдаю, и с каждым днем он все больше и больше напоминает мне Разина. Хотя, возможно, это просто самовнушение: я вижу в Сельцове то, что хотела бы в нем увидеть, но чего на самом деле нет и в помине. И все-таки он уже совсем не тот бесчувственный камень, каким был в первый день, когда изметелил вашего человека.
   - Кстати, он так и не сказал, где научился так драться? - поинтересовался диспетчер.
   - Сказал, - хихикнула Ольга, - что в Японии на островах Окинава. В специальном бойскаутском лагере будущих ниндзя. Больше я его об этом не спрашивала. Да за всю неделю ни на один мой серьезный вопрос Денис не дал серьезного ответа! И вообще, чтобы вытянуть из него лишнее слово, нужны хорошие клещи.
   - И все же, ты говоришь, он немного оттаял.
   - Он заметно оттаял, - перефразировала диспетчера Ольга. - Он даже снизошел до того, что целует и обнимает меня, - разоткровенничалась она, - но как я ни пыталась подбить его на что-нибудь большее, дальше он не идет. Посмотрим, что будет завтра.
   - А что будет завтра?
   - Он пригласил меня к себе в гости на все выходные. Обещал встретить около клиники после работы.
   - Что ж, поезжай, отдохни. А параллельно не забывай про работу. Пока нет никого интереснее, копай под Сельцова.
   - А что под него копать? - вздохнула Ольга. - Сельцов он Сельцов и есть. Неудавшийся хирург из Новосибирска.
   - Кстати, про Новосибирск ты его не расспрашивала?
   - Да так. Парочка неожиданных вопросов. Отвечал без запинки. Сразу видно, что он там жил.
   - Жил, - задумчиво пробормотал диспетчер. - Итак, резюме по Сельцову. Во-первых, ни на один серьезный вопрос не дал серьезного ответа. Это понятно. Что еще ожидать от человека, который обнес банк на круглую сумму и сейчас находится в бегах. Во-вторых, у тебя нет сомнений, он на самом деле жил в Новосибирске. Здесь ты можешь легко ошибаться. Не такой уж ты тонкий психолог, чтобы тебя невозможно было обвести вокруг пальца. В-третьих, Сельцов по складу характера все больше и больше напоминает тебе Разина, но ты не исключаешь возможности, что это ты себе просто внушила. Согласен, такое встречается часто. В-четвертых… А вот "в четвертых" я уже ничего не вижу, - вздохнул диспетчер. - Темная лошадка Сельцов, который вряд ли может быть нам интересен. Тебе решать, Оля, продолжать ли возиться с ним дальше. Есть такое желание?
   - Есть, - без раздумий сразу ответила Ольга.
   - Что, втюхалась в мужика? - едко хмыкнул диспетчер.
   - Что значит "втюхалась"?
   - Ну влюбилась.
   - Так и выражайтесь, пожалуйста. Нет, не влюбилась, но Сельцов вызывает у меня интерес. И я не хочу разрывать с ним отношения.
   - А никто и не заставляет тебя разрывать отношения. Тешься с ним на здоровье. Я даже не буду сообщать в Новосибирский ОБЭП, где этот жук сейчас обитает. Не хрена им, пусть ищут сами. Это их работа. А ты в свою очередь, - еще раз напомнил диспетчер, - не забывай о своей. И будь готова к тому, что в любой момент, как только на горизонте появится кто-нибудь интересный, тебе придется отрываться от своего Дениса и разыгрывать роман с кем-то другим. И возможно, изменять с этим "кем-то" своему любимому Сельцову…
   - Хватит об этом, - выкрикнула Ольга. - Все знаю без ваших напоминаний, так что не надо лишний раз тыкать меня носом в то, что почти сделали из меня проститутку.
   - Бог с тобой, Оленька, - слащавым примирительным тоном произнес диспетчер. - Какую проститутку? Никто про это и не говорит, и не думает. Ты сейчас на оперативной работе, а это очень часто связано с грязью. Вот и все… Ладно, заболтались мы что-то. Удачи завтра тебе с Денисом Сельцовым. Гуляй, отдыхай, не забывай про работу. До свидания.
   - Пока, - Ольга отключила телефон и еще долго сидела в кресле, пытаясь разобраться в своих чувствах к Денису.
   А если на самом-то деле хоть какие-то чувства? Неделю назад она поставила перед собой цель: взять неприступную крепость в лице Дениса Сельцова. И что же, взяла? Взяла, если за это можно расценивать то, что приглашена к нему в гости; то, что он завтра специально приедет на Вознесенский проспект, чтобы встретить ее после работы. Повелся парень! Однозначно, повелся! А что дальше? Продолжать с ним, неудачником, по уши погрязшим в долгах, совершенно бесперспективный роман? Или послать его на хрен? Безотлагательно, завтра же, когда Сельцов приедет встречать ее после работы.
   Ольга выбрала, как ей казалось, золотую середину. Решила: "Сделаю так. Заставлю этого напыщенного недотрогу побегать за мной так, как я бегала за ним всю эту неделю. Посмотрим. Если соизволит отодвинуть в сторону свое надменное отношение ко мне, проявит хотя бы какую-нибудь инициативу, то получит награду - я когда-нибудь, и действительно, съезжу к нему в гости. А если надуется, не пожелает переступить через свою гордыню, тогда что поделать. Значит, не судьба. Не очень-то надо. Обходилась до сих пор без бойфренда, проживу и дальше. Зато уберегу себя от близкого знакомства с человеком, который нечист на руку, которого разыскивает Новосибирский ОБЭП, который сейчас занимается неизвестно чем. А завтра, когда он припрется за мной в "Эскулап", извинюсь: "Мол, прошу прощения, Денис, но сегодня поехать к тебе никак не получится, появилось одно срочное дело. Ты только не сердись на меня. Звони, если будет желание". Чмокну его на прощание в щечку. Развернусь и пойду. Не оборачиваясь. Посмотрим, как у этого самоуверенного красавчика вытянется физиономия. Да, так и будет. Все, решено. Даю сама себе слово завтра не передумать".
   Не передумать! Ольга поднялась из кресла… Не передумать! Она отправилась в ванную и долго стояла под душем… Не передумать! Заглянула в комнату к бабушке, пожелала спокойной ночи и пошла к себе… Не передумать!
   К тому моменту, когда Ольга легла в постель, ее решение в корне изменить свое отношение к Денису Сельцову окрепло до каменной твердости.

Глава 10

ВСЕ ПО ФРЕЙДУ

   Ольга подставила мне щеку для поцелуя, потом отступила на шаг и смерила меня равнодушным взглядом.
   - Извини, Денис. Я хотела тебе позвонить, чтобы ты сегодня не приезжал, но у меня нет твоего телефона, ты так и не удосужился мне его дать. В общем, я не смогу поехать к тебе. У меня появилось неотложное дело, я должна сейчас встретиться с одним человеком. Вот так. Не сердись. Будет желание, звони мне на работу. Телефон ты знаешь. Ну все, пока, - Ольга ткнулась губами мне в подбородок, резко развернулась и быстро пошла по неубранному слякотному тротуару.
   Я проводил ее растерянным взглядом, подумал: "Если бы ты очень хотела предупредить меня, чтобы не приезжал, то узнать номер моего сотового можно было бы без проблем - просто зайти в канцелярию и посмотреть в договоре. Но только тебе, красавица, зачем-то потребовалось, чтобы я сегодня впустую прокатился сюда. Вот только совсем не пойму, зачем. Вообще ничего не пойму".
   Все, что сейчас произошло возле входа в приемный покой "Эскулапа", заняло не больше минуты, и можно было смело, не кривя душой сказать, что я был попросту ошарашен. Неожиданным точным ударом Ольга ухитрилась отправить меня в нокдаун.
   Сама того не разумея? Или все это было задумано специально? А пес его знает!
   Я удивленно пожал плечами, состроил на лице надменную ухмылку и пошел к своему "мерседесу".
   У первого более-менее приличного кафе я остановился и долго сидел в уютной полутьме пустого зала, пил кофе, слушал хорошую музыку и пытался сообразить, что случилось и почему Ольга резко охладела ко мне. Вчера она была готова рассыпаться в прах у моих ног, а сегодня всем своим видом показывала, что я ей на хрен не нужен. Единственное заключение, к которому я пришел в результате долгих раздумий, было то, что Ольга - все-таки ментовская сука, что всю последнюю неделю терлась возле меня, надеясь раскрутить на какую-то информацию. Но вчера вечером ее хозяева вдруг пришли к выводу, что этой информации с меня надоить можно не больше, чем с козла молока. И потеряли ко мне интерес, дали Ольге отбой.
   "Если все, действительно, так, то оно даже и к лучшему, - подумал я и расплатился за кофе. - Возможно, сама судьба уберегла меня от огромных головняков".
   Несмотря на то, что я упорно пытался убедить себя в том, что ничего не потерял, на душе скребли кошки. Эта красавица весь вечер не выходила у меня из головы. Я сам себе удивлялся: оказывается, за прошедшую неделю то чувство сильной привязанности - я никогда не сказал бы "любви", - которое я четыре года назад испытывал к Ольге, вновь выползет наружу из каких-то потаенных уголков подсознания и возьмется за меня с куда большей силой, чем это было когда-то в больничке Гааза. И вот ведь выползло и принялось коматозить меня по полной программе.
   Я отрешенно бродил по квартире и занимался самоистязанием, предаваясь воспоминаниям о том, как мне хорошо было с Ольгой четыре года назад. Как мне хорошо было с ней эту неделю в "Эскулапе". Все, за что я ни брался, валилось из рук. Вставил в магнитофон еще не смотренную кассету с культовым боевичком - меня хватило только на десять минут. Набрал в ванну воду и выпустил. Попробовал дозвониться до Михи Ворсистого, пригласить его в гости, но по домашнему телефону никто не отвечал, а трубка оказалась отключенной. То же и у Комаля. То же и у Гроба. Хотел вызвать к себе Вику - ту, что накануне больницы перегладила мне все рубашки, - уже набрал номер ее сутенера, но в последний момент передумал и бросил трубку. И, в конце концов, прибегнул к испытанному способу снятия депресняка - накинул пальто, добежал до ближайшего магазина и купил там бутылку "Смирновской".
   Как я ложился спать, совершенно не помню. Зато отлично помню, как проснулся в половине седьмого утра. С головой, больше похожей на мешок с песком, с выхлопом изо рта, которым, как дихлофосом, можно было травить клопов, и с жаждой, которая не снилась и путнику, пешком пересекшему Калахари. Я заставил себя выбраться из постели и переместился в ванну, где в горячей воде часа три выпаривал из себя остаточный алкоголь. Потом оделся и отправился в знакомое кафе. А после кафе до темноты гулял по парку Победы, кушал мороженое, пил кока-колу и похотливо глазел на проходивших навстречу мне телок. Одним словом, отдыхал, культурнее некуда. И, что самое главное, исколовшие мне вчера всю душу думки об Ольге сегодня утратили свою остроту. Помогла ли мне в этом водка, или я просто наконец сумел взять себя в руки, я не знаю. Но факт остается фактом - домой с прогулки по парку я вернулся совершенно другим человеком, нежели сутки назад. Быстро приготовил незамысловатый обед, с удовольствием досмотрел боевик, который вчера бросил уже через десять минут. Наполнил ванну и погрузился в нее часа эдак на два. Грелся в горячей воде, читал детектив Патриции Хайсмит и поражался: как я мог так расклеиться из-за какой-то там Ольги, медсестры и ментовской стукачки. Было бы из-за кого! А таких, как она, в Питере можно собирать горстями. Главное, не лениться.
   "И правда, - задумался я, ненадолго отрываясь от книжки. - Надо бы выделить время на разрешение этой проблемы и найти какую-нибудь неустроенную в жизни девчонку, чтобы жила со мной, занималась хозяйством и молилась на меня, как на своего благодетеля. А еще завести собаку - добермана или пит-бультерьера, - чтобы было с кем гулять в парке. Не бродить, как сегодня, по нему в полном одиночестве.
   Итак, заметано. В ближайшее время занимаюсь поисками подруги и пит-бультерьера", - твердо решил я и вновь погрузился в детектив Патриции Хайсмит.

***

   Таких кошмарных выходных у Ольги, кажется, не было никогда. Всю субботу она, как полоумная, металась по квартире, в пух и прах разругалась с трезвым на этот раз папашей, сорвалась на маму, потом на бабушку. Занялась уборкой и, оставив у себя в комнате полный развал, все бросила. Взялась готовить обед и, наполнив кухню дымом от сгоревшего лука, разревелась от собственного бессилия и безысходности, пошла к себе, упала на кровать и пролежала без движения часа полтора, пока в комнату не заглянула обеспокоенная мать.
   - Оля. Оленька, что с тобой?
   - Ничего.
   - А чего ты бесишься?
   - Я не бешусь. Я просто лежу и хочу умереть.
   - Не понимаю, - пожала плечами мать. - У тебя что, неприятности на работе?
   - Неприятности могут быть не только на работе, - вздохнула Ольга.
   - Тогда остается только одно. - Мать села на стул рядом с кроватью. - Неразделенная любовь? - проявила она интуицию. - Тот ваш пациент, у которого ты всю прошлую неделю пропадала по вечерам, выписался из клиники, и ты сразу стана ему не нужна? Так?
   - Нет, не так, - продолжая лежать, уткнувшись лицом в стенку, пробормотала Ольга. - Я сама зачем-то сделала вид, будто он мне не нужен. Очень сильно его обидела, а потом поняла, как же жестоко ошиблась. И теперь не знаю, простит он меня или нет.
   - Конечно, простит, - попробовала успокоить дочку мать. - Почему бы тебе прямо сейчас не позвонить ему, не объясниться?
   - У меня нет его телефона.
   - Как? - удивилась мать.
   - Так. Его номер есть в договоре. Договор в канцелярии. Канцелярия закрыта до понедельника.
   - Ну, до понедельника осталось недолго. Потерпи чуть-чуть, и я уверена, что все будет нормально. А сейчас иди, доча, покушай. А потом посиди посмотри телевизор. Отвлекись. Постарайся не думать об этом парне, - сказала мать, поднимаясь со стула. - Идем, Оля, на кухню. Что-нибудь съешь.
   Что-то - совсем чуть-чуть - съесть, совершенно не ощущая вкуса, у нее получилось. Отвлечься от мыслей о Денисе не удалось. На следующий день Ольга заставила себя закончить уборку в комнате, потом вызвалась съездить на рынок за продуктами, а весь вечер опять провела перед телевизором, совершенно не сознавая, что смотрит. Этой ночью она не могла уснуть до четырех часов, а утром встала невыспавшаяся и совершенно разбитая.
   Первым делом, как только появилась на работе, она отправилась в канцелярию и срисовала себе в записную книжечку телефонный номер, записанный от руки на уголке договора с Сельцовым. На душе сразу стало спокойнее. Теперь Денис уже не казался таким недосягаемым, как, скажем, в субботу или в воскресенье. Достаточно лишь нажать на семь кнопочек на телефоне, и она услышит его голос.
   Сначала Ольга хотела позвонить ему сразу, но в последний момент сдержала себя. "А вдруг он еще спит? Кто его знает, Дениса, во сколько он привык ложиться? Может быть, утром? Разбужу его, и он, злой спросонья, не захочет со мной разговаривать. Нет, лучше потерпеть пару часов. В таких делах спешка только во вред".
   Но через пару часов она нашла другой повод для отсрочки звонка. "Все сделаю позже, в конце рабочего дня, когда любопытная Ленка куда-нибудь отлучится. Никуда это от меня не убежит. Терпела два дня, потерплю еще чуть-чуть. А за это время вдруг Денис отзвонится сам. Вот будет здорово!"
   Всю вторую половину рабочего дня Ольга провела, не сводя взгляда с беленького телефонного аппарата, установленного у нее на столе. Она вздрагивала при каждом звонке, стремительно хватала трубку: "Алло!". Но это был не Денис… Опять не он… И снова не он.
   В половине шестого, когда Лена отошла в туалет, Ольга решилась. Замирая от недоброго предчувствия, что Денис просто пошлет ее подальше, она набрала заветный номер.
   Бесстрастный женский голос: "Абонент не отвечает или находится вне зоны приема…"
   - Черт! - Ольга бросила трубку. "Дотянула, дуреха. Теперь неизвестно, когда Денис включит трубу. И вообще, кто знает, где его сейчас носит, чем занимается".
   До шести часов она еще два раза набирала его номер. Потом по дороге домой пыталась дозвониться по сотовому. Потом уже из дома упорно, каждые пятнадцать минут звонила Денису до половины первого ночи. Все один и тот же ответ: "Абонент не отвечает или…"
   "А если он, выписавшись из больницы, решил сменить номер, чтобы не оставлять лишних следов? - беспокоилась Ольга. - Тогда что же получается? У меня утрачена с ним всякая связь. В договоре даже нет его питерского адреса, только официальная новосибирская прописка. И как тогда мне его искать?"
   Звонил диспетчер, интересовался, как дела, как отдохнула в гостях у Сельцова, и Ольга, чуть не плача, исповедовалась ему в том, что выкинула в пятницу, когда Денис приехал встречать ее после работы.
   - Ну и дура, - лаконично резюмировал диспетчер. Он никогда не был особо щепетилен в выборе выражений.
   "Он прав. Действительно, дура", - подумала Ольга и попросила:
   - Вы не поможете мне его найти? - совсем не рассчитывая на положительный ответ. И не ошиблась.
   - Сама потеряла, сама и ищи, - безразлично ответил диспетчер.
   "Он опять прав, - решила она, отключая трубу. - И все-таки, хоть подсказал бы, что делать. Где искать этого, будь он неладен, Сельцова? Вернее, будь неладна в первую очередь я! Дура! Дура дурой, удивительно ловко умеющая сама себе наживать головные боли".
   Утром на работе к ней подошла Лена и участливо поинтересовалась:
   - Оль, у тебя какие-то неприятности?
   - С чего ты взяла? - удивилась Ольга.