Страница:
Например – открывается дверь, а за ней стоят Наринский и Рита.
Оба в униформе Космических сил Галактической эскадры, Наринский в полном облачении Звездного Маршала, весь в орденах и позументах, а Рита в обтягивающем серо-зеленом комбинезоне, выгодно подчеркивающем ее привлекательные формы.
Увидев меня, Рита с визгом бросается мне на шею, а Наринский, сдержанно кивая, одобрительно говорит:
– Сынок, я знал, что не ошибся в тебе! Рита, прижимаясь ко мне грудью, шепчет:
– Теперь ты с нами. И мы вместе будем вести борьбу против Всемирного Зла.
Торжественная музыка, конец четырнадцатой серии. А может быть и так – я стою перед Наринским, а он сидит за столом и, презрительно кривясь, говорит:
– Вы, Знахарь, как были обыкновенным поганым уркой, так им и подохнете. Думаете, мы не знаем, что вы решили согласиться на все, что угодно, лишь бы вырваться от нас? В стенах вашей камеры вмонтированы детекторы лжи восьмого поколения, и каждая ваша мысль была перед нами, как на ладони. И мы точно знаем, что вы только и мечтаете, как бы встретиться с братвой и снова заняться злодействами. Поэтому извольте получить пулю в лоб.
Но все вышло совсем по-другому.
Примерно через час дверь бесшумно открылась, и я увидел незнакомого лысого мужика лет тридцати пяти в обычном сером костюме. Мужик посмотрел на меня и будничным голосом сказал:
– Пойдемте со мной.
После этих слов он бросил на пол моей камеры войлочные тапочки вроде тех, которые выдают в музеях.
– Пол в коридоре холодный, – пояснил он и, повернувшись ко мне спиной, пошел куда-то.
Явстал, нацепил тапочки и вышел в коридор.
Тут уже не было ничего белого, обычный коридор, как в любом учреждении, какие-то двери, пожарный кран, урна, рядом с которой лежала обгоревшая спичка, мигающая лампа дневного света под потолком…
Догнав своего провожатого, я молча шел за ним, изучая его лысину, на которой было несколько родинок, образовавших узор, похожий на ковш Большой Медведицы. Наконец мы дошли до нужной двери, и, открыв ее, лысый шагнул в сторону, пропуская меня вперед.
В просторном кабинете без окон стояли вдоль стен несколько диванов и кресел и больше ничего. Диваны были свободны, а в креслах сидели, как я и ожидал, Наринский, Рита, и – надо же – Мюллер.
Ну, и, понятное дело, никаких фантастических мундиров, орденов и прочей лабуды. И никакого счастья по поводу моего эпохального заявления. Все просто сидели и молча смотрели на меня. Дверь за моей спиной закрылась, и Наринский сказал:
– Садитесь, Константин, где вам больше нравится. Яогляделся и сел так, чтобы мне удобно было видеть всех, не вертя головой.
– Чай, кофе?
Будничность моего вызволения из этой странной белой тюрьмы слегка испортила мне настроение, поэтому я позволил себе капризно ответить:
– Пиво!
– Обойдешься, – сказала Рита.
Япосмотрел на нее и увидел, что она серьезна и невозмутима.
Пожав плечами, я сказал:
– Ну, тогда сигарету. Ясвои оставил в номере. Наринский улыбнулся и, встав, подошел ко мне.
Явзял сигарету из протянутой мне пачки и прикурил от зажигалки, которую он мне поднес.
Вернувшись на место, Наринский пижонским жестом подтянул брюки и сел.
– Сейчас я расскажу вам кое-что, и вы удивитесь, – сказал он, – а может, и не очень.
Яопять пожал плечами и, затянувшись, коротко ответил:
– Валяйте.
Он кивнул и сказал:
– Разговоры с Наставником, кстати, это именно он привел вас в этот кабинет, были пустой формальностью. Пока вы спали, мы подвергли вас действию гипнонаркотика, и побеседовали с вами по душам. Это был долгий и очень интересный разговор.
– Вы – это кто? – недовольно поинтересовался я, уязвленный тем, что хитрые Игроки все-таки обскакали меня.
– Мы – это я, Маргарита и ваш любимый герр Мюллер.
– Ну и как? – спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Ячувствовал себя дураком, и это мне не нравилось.
Да и кому бы понравилось, если бы ему вдруг сказали, что узнали о нем все, что он тщательно скрывал от других. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что Наринский усмехнулся и сказал:
– Язнаю, о чем вы сейчас думаете. Так вот, в подобных процедурах соблюдается определенная этика, и если вы думаете, что мы сладострастно выслушивали ваши откровения по поводу того, как вы в детском саду лазили в трусы девчонкам, то вы ошибаетесь. У нас другие цели, и нас интересуют более серьезные вещи. Ясказал вам однажды, что вы – прирожденный Игрок. Повторю это и сейчас, тем более, что наш с вами разговор, о котором вы, естественно, ничего не знаете, лишний раз подтвердил это. Далее – беседу с Наставником вы закончили заявлением, что вы Игрок. Яне думаю, что вы примитивно соврали, лишь бы вас оставили в покое. Но знаю также, что вы не в полной мере отдаете себе отчет в том, что это значит. И сейчас я спрашиваю вас еще раз – вы Игрок? Вы – с нами?
– А если я скажу – нет? – поинтересовался я просто так, на всякий случай.
Яуже знал, что моим окончательным ответом будет – да, но хотел знать, насколько серьезны Игроки в своих намерениях.
– Если вы скажете – нет, а я совершенно уверен в том, что этого не будет, тогда вы просто исчезнете. И я, и Наставник уже говорили вам, что в самостоятельном, исправляемом состоянии вы стали опасны.
– Вы меня убьете? Застрелите?
– Лично я – вряд ли. Но если вы настаиваете… И Наринский, скотина, любезно улыбнулся.
Глава 12 КАК ПОЖИВАЕШЬ, СТИЛЕТ?
Рита, закутавшись в просторный махровый халат, сидела на диване и смотрела телевизор. На экране голый Джеки Чан, панически оглядываясь, бежал по рынку, ловко прикрывая срам то букетами, то сковородками, то сплетенными из бамбука тарелочками.
– Вот это мужик, – одобрительно сказала Рита, – не то что некоторые.
Знахарь усмехнулся и, поднеся ко рту стакан с пивом, тут же поморщился от боли в плече.
– Ему за это деньги платят, – ответил он и сделал большой глоток.
– Ты и за деньги так не можешь.
– Вот и чеши к нему в Китай, если он тебе так нравится, – резонно сказал Знахарь и, допив пиво, поставил стакан на стол.
– Языка не знаю, – вывернулась Рита.
– А для того, что тебе нужно, языки знать не обязательно. Даже можно быть глухонемой.
– Вот уж увольте, – Рита передернула плечами, – я уж лучше тут с тобой, убогоньким, чем с Джеки Чаном глухонемая.
– Тогда и не выступай.
Знахарь повалился в кресло и положил босые ноги на журнальный столик.
При этом полы халата распахнулись, и Рита немедленно посмотрела в ту сторону. Знахарь тщательно прикрылся и сказал:
– И не думай даже. На сегодня хватит того, что было в ванной.
Он закурил и, выпустив несколько дымных колец, спросил:
– Так где же все-таки находится эта ваша база?
После разговора с Игроками Знахарю дали переодеться в его собственную одежду и проводили на первый этаж, где в гараже где стоял микроавтобус с затемненными стеклами. Когда они с Ритой забрались внутрь и расположились в удобных креслах, он понял, что затемненными эти стекла выглядели только снаружи, а на самом деле они были просто черными и совсем непрозрачными. Так что его надежды выяснить, где он находился эти несколько дней, не оправдались. Когда через полчаса езды микроавтобус остановился, Знахарь, выйдя из него, увидел уже «Прибалтийскую». И вычислить, откуда они приехали, было невозможно.
– Давай, колись, – настойчиво повторил Знахарь. Но Рита, не отрывая глаз от экрана, только поморщилась и сказала:
– Все узнаешь, но позже.
Потом она вздохнула и, взяв пульт, решительно выключила телевизор.
Повернувшись к Знахарю, повозилась, устраиваясь поудобнее, и сказала:
– А ведь тебя уже решили ликвидировать.
– Ну и что же помешало? – спросил Знахарь.
– Не что, а кто. Япомешала.
– Интересно, каким образом? – Знахарь с любопытством посмотрел на нее.
– А очень просто, – Рита посмотрела на столик. – Дай мне сигареты.
Знахарь встал и принес ей сигареты, пепельницу и зажигалку.
– Сядь рядом.
Он послушно опустился на диван рядом с Ритой. Она закурила, затем осторожно положила руку ему на плечо и спросила:
– Больно?
– Терпимо, – ответил Знахарь. – Ты давай, рассказывай про ваши тайны мадридского двора.
– Никаких особых тайн нет, – ответила Рита, – просто я отозвала Наринского в сторонку и сказала ему, что если он допустит твою ликвидацию, я ликвидирую его самого. Еще я сказала, что женщина, которая по-настоящему любит мужчину, сделает все, чтобы спасти ему жизнь. Даже пожертвует своей жизнью. Женщины ведь меньше боятся смерти, чем мужчины, ты знаешь это?
– Ну… Слышал.
– Вот. А я знаю. И Наринский тоже знает.
– Здорово у вас там проблемы решаются! – Знахарь усмехнулся. – Подошел к начальничку и сказал, что грохнешь его, если он не сделает по-твоему. И все дела.
– Не все так просто, – Рита стряхнула пепел. – В нашей организации отношения совсем не такие, как в других местах. Яне смогу объяснить тебе все прямо сейчас… Потом сам увидишь и поймешь. Если мозгов хватит.
Знахарь повертел головой и сказал:
– Что-то я тебя не пойму. То я – умный, то – тупой… Ты реши сначала, какой я, а потом уж или говори мне все, или не говори ничего.
– Видишь ли, Костик, – сказала Рита проникновенно, – ты то тупой, то умный. И эти перемены в тебе не поддаются систематизации. И тут уж ничего не поделаешь. Но я о другом…
– А о чем?
– Знал бы ты, как мне не хочется говорить тебе об этом… Но придется. И ты, конечно же, тут же продемонстрируешь все низкие стороны своей натуры.
– Ладно, хватит предисловий, – Знахарь встал и подошел к холодильнику. – Давай, не тяни.
Он открыл дверцу и, повернувшись к Рите, спросил:
– Пиво будешь?
– А там водка есть?
Знахарь пошарил в холодильнике и сказал:
– Водки нет. Есть джин.
– Еловая отрава… Ладно, давай джин.
– Хорошо. А я – пиво, не хочу мешать.
Знахарь подвинул к дивану журнальный столик и расставил на нем бутылки, стакан и маленькую толстую стопку для джина. Налив в стопку еловой отравы, он открыл для себя бутылку пива и снова устроился рядом с Ритой. Она взяла стопку с джином, понюхала его и поморщилась.
– Вообще-то приятно пахнет, но очень крепкий… Язнаю – ты хочешь подпоить слабую женщину и овладеть ею, когда она не сможет оказать никакого сопротивления.
Знахарь глотнул пива и ответил:
– Если ты думаешь, что трахать пьяную бабу приятно, то глубоко ошибаешься. Так что забудь об этом и давай, говори. Я слушаю.
Рита медленно высосала сорокасемиградусный джин, затем глубоко втянула носом воздух и, поставив пустую стопку на столик, резко выдохнула.
– А вообще – ничего, – сказала она, – хорошая вещь. Потом она подсунула ноги под спину Знахаря и сказала:
– Для того, чтобы лишить тебя удовольствия сказать некоторые вещи, я скажу их сама. Игроки обосрались. Мы упустили кокаин. Где он теперь – неизвестно. Но то, что он в России – точно, причем именно в Питере. И, поскольку он всплывет только по каким-то криминальным каналам, ты должен срочно подключаться к операции. Так что, господин вор в законе, твой выход.
– Та-а-ак… – Знахарь кивнул сам себе, – вот, значит, в чем дело… Значит, я вам просто нужен стал. А ты говоришь – спасла, потому что любишь.
– Так оно и есть. Хочешь – верь, хочешь – нет. Яне собираюсь ничего доказывать и препираться с тобой по этому поводу. И вообще – сейчас мы говорим не о нас с тобой, а о деле.
– Между прочим, я давно уже не вор в законе Знахарь, а простой американец Майкл Боткин, и поэтому не имею никаких уголовных привилегий.
– Зато ты имеешь финансовые привилегии. Денег у тебя – хоть жопой ешь. Будет мало – Игроки добавят. И ты можешь запросто купить любого Стилета или еще какого-нибудь авторитетного урку. Сам говорил, что правильные воры давно уже вымерли, как мамонты.
– Да, пожалуй… Ну ладно. Давай, рассказывай подробности.
– Сейчас, только налей мне еще джина. Между первой и второй – сам знаешь.
– Да ты алкоголичка! – Знахарь улыбнулся и взялся за квадратную бутылку.
– От такого и слышу!
И Рита лягнула Знахаря розовой пяткой.
Мы сидели за отдельным двухместным столиком в ресторане «Метрополь».
Минуту назад я сообщил Стилету, что ситуация резко изменилась, и теперь требуются срочные совместные действия для того, чтобы как-то все исправить.
В нескольких шагах от нас, за другим столом, расположились четверо братков из армии Стилета. Они пили «Нарзан» и бдительно зыркали по сторонам, готовые пресечь любые посягательства на персону своего пахана, а также на меня, дорогого американского гостя и партнера.
– Да, уважаемый Владимир Федорович. Парома не будет, – ответил я.
И приступил к изложению фантастической и драматической легенды, которую мы с Ритой придумали после того, как она все-таки овладела мной на широкой многоспальной кровати, подальше от скользкого кафеля и мыльных мочалок.
Оба в униформе Космических сил Галактической эскадры, Наринский в полном облачении Звездного Маршала, весь в орденах и позументах, а Рита в обтягивающем серо-зеленом комбинезоне, выгодно подчеркивающем ее привлекательные формы.
Увидев меня, Рита с визгом бросается мне на шею, а Наринский, сдержанно кивая, одобрительно говорит:
– Сынок, я знал, что не ошибся в тебе! Рита, прижимаясь ко мне грудью, шепчет:
– Теперь ты с нами. И мы вместе будем вести борьбу против Всемирного Зла.
Торжественная музыка, конец четырнадцатой серии. А может быть и так – я стою перед Наринским, а он сидит за столом и, презрительно кривясь, говорит:
– Вы, Знахарь, как были обыкновенным поганым уркой, так им и подохнете. Думаете, мы не знаем, что вы решили согласиться на все, что угодно, лишь бы вырваться от нас? В стенах вашей камеры вмонтированы детекторы лжи восьмого поколения, и каждая ваша мысль была перед нами, как на ладони. И мы точно знаем, что вы только и мечтаете, как бы встретиться с братвой и снова заняться злодействами. Поэтому извольте получить пулю в лоб.
Но все вышло совсем по-другому.
Примерно через час дверь бесшумно открылась, и я увидел незнакомого лысого мужика лет тридцати пяти в обычном сером костюме. Мужик посмотрел на меня и будничным голосом сказал:
– Пойдемте со мной.
После этих слов он бросил на пол моей камеры войлочные тапочки вроде тех, которые выдают в музеях.
– Пол в коридоре холодный, – пояснил он и, повернувшись ко мне спиной, пошел куда-то.
Явстал, нацепил тапочки и вышел в коридор.
Тут уже не было ничего белого, обычный коридор, как в любом учреждении, какие-то двери, пожарный кран, урна, рядом с которой лежала обгоревшая спичка, мигающая лампа дневного света под потолком…
Догнав своего провожатого, я молча шел за ним, изучая его лысину, на которой было несколько родинок, образовавших узор, похожий на ковш Большой Медведицы. Наконец мы дошли до нужной двери, и, открыв ее, лысый шагнул в сторону, пропуская меня вперед.
В просторном кабинете без окон стояли вдоль стен несколько диванов и кресел и больше ничего. Диваны были свободны, а в креслах сидели, как я и ожидал, Наринский, Рита, и – надо же – Мюллер.
Ну, и, понятное дело, никаких фантастических мундиров, орденов и прочей лабуды. И никакого счастья по поводу моего эпохального заявления. Все просто сидели и молча смотрели на меня. Дверь за моей спиной закрылась, и Наринский сказал:
– Садитесь, Константин, где вам больше нравится. Яогляделся и сел так, чтобы мне удобно было видеть всех, не вертя головой.
– Чай, кофе?
Будничность моего вызволения из этой странной белой тюрьмы слегка испортила мне настроение, поэтому я позволил себе капризно ответить:
– Пиво!
– Обойдешься, – сказала Рита.
Япосмотрел на нее и увидел, что она серьезна и невозмутима.
Пожав плечами, я сказал:
– Ну, тогда сигарету. Ясвои оставил в номере. Наринский улыбнулся и, встав, подошел ко мне.
Явзял сигарету из протянутой мне пачки и прикурил от зажигалки, которую он мне поднес.
Вернувшись на место, Наринский пижонским жестом подтянул брюки и сел.
– Сейчас я расскажу вам кое-что, и вы удивитесь, – сказал он, – а может, и не очень.
Яопять пожал плечами и, затянувшись, коротко ответил:
– Валяйте.
Он кивнул и сказал:
– Разговоры с Наставником, кстати, это именно он привел вас в этот кабинет, были пустой формальностью. Пока вы спали, мы подвергли вас действию гипнонаркотика, и побеседовали с вами по душам. Это был долгий и очень интересный разговор.
– Вы – это кто? – недовольно поинтересовался я, уязвленный тем, что хитрые Игроки все-таки обскакали меня.
– Мы – это я, Маргарита и ваш любимый герр Мюллер.
– Ну и как? – спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Ячувствовал себя дураком, и это мне не нравилось.
Да и кому бы понравилось, если бы ему вдруг сказали, что узнали о нем все, что он тщательно скрывал от других. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что Наринский усмехнулся и сказал:
– Язнаю, о чем вы сейчас думаете. Так вот, в подобных процедурах соблюдается определенная этика, и если вы думаете, что мы сладострастно выслушивали ваши откровения по поводу того, как вы в детском саду лазили в трусы девчонкам, то вы ошибаетесь. У нас другие цели, и нас интересуют более серьезные вещи. Ясказал вам однажды, что вы – прирожденный Игрок. Повторю это и сейчас, тем более, что наш с вами разговор, о котором вы, естественно, ничего не знаете, лишний раз подтвердил это. Далее – беседу с Наставником вы закончили заявлением, что вы Игрок. Яне думаю, что вы примитивно соврали, лишь бы вас оставили в покое. Но знаю также, что вы не в полной мере отдаете себе отчет в том, что это значит. И сейчас я спрашиваю вас еще раз – вы Игрок? Вы – с нами?
– А если я скажу – нет? – поинтересовался я просто так, на всякий случай.
Яуже знал, что моим окончательным ответом будет – да, но хотел знать, насколько серьезны Игроки в своих намерениях.
– Если вы скажете – нет, а я совершенно уверен в том, что этого не будет, тогда вы просто исчезнете. И я, и Наставник уже говорили вам, что в самостоятельном, исправляемом состоянии вы стали опасны.
– Вы меня убьете? Застрелите?
– Лично я – вряд ли. Но если вы настаиваете… И Наринский, скотина, любезно улыбнулся.
Глава 12 КАК ПОЖИВАЕШЬ, СТИЛЕТ?
Знахарь, одетый в купальный халат, стоял у большого окна, заложив руки за спину, и смотрел на Залив с высоты десятого этажа.
На этот раз они с Ритой жили в двухэтажном люксе, из тех, что обычно снимают эстрадные звезды или крупные жулики. Когда Знахарь снова появился в гостинице и подошел к стойке администратора, тот узнал его и с ходу предложил тот же номер, что и месяц назад, но Знахарь, помня, как по коридору на носилках одного за другим проносили хачиков, накрытых окровавленными простынями, решительно отказался и потребовал номер, соответствующий прихотям красавицы, стоявшей у него за плечом. Администратор понимающе поднял брови, и через несколько минут молодой мальчишка в униформе отеля уже тащил к лифту увесистую сумку Риты.
Оказавшись в номере, Рита огляделась и, сунув мальчишке мелкую зеленую купюру, решительно направилась в ванную. Знахарь посмотрел ей вслед и, пройдясь по обоим этажам номера, обнаружил еще одну ванную. Злорадно ухмыляясь, он быстро разделся и встал под душ. Минут через десять, когда он в очередной раз намылился шампунем для настоящих мужчин, дверь отворилась, и в ванную вошла голая и мокрая Рита. Подбоченясь, она посмотрела на стоявшего под душем Знахаря и сказала:
– Ты думаешь, от меня так легко скрыться? Знахарь повернулся к ней и, выпустив изо рта фонтанчик, ответил:
– Яничего не думаю. У меня вообще нечем думать. Только эмоции и немного рефлексов, ты что – не знала?
– Да и с рефлексами у тебя не очень, – сказала Рита, подходя к просторной душевой кабине, в которой плескался Знахарь, – на меня, например, ты не отреагировал никак.
– Наверное, на меня так подействовали препараты, которые вы подсыпали мне в вашем тайном замке. Кстати, я так и не понял, где он находится.
– Потом поймешь, – ответила Рита и встала под душ рядом со Знахарем. – Тебе теперь предстоит понять очень многое.
– Тайное знание властителей мира? – саркастически поинтересовался Знахарь.
– Вроде того. Потри мне спинку.
И Рита повернулась к нему спиной.
– Пожалуйста, – ответил Знахарь и стал намыливать загорелую спину Риты.
– Тщательнее, – сделала она замечание, – и нежнее. Что я тебе – мужик какой-нибудь в бане? Скоблишь, как коня!
– Слушаю и повинуюсь, – ответил Знахарь и стал нежно водить губкой по лопаткам Риты.
Через минуту он почувствовал, что рефлексы и инстинкты в нем начали просыпаться.
– Ой, что это такое в меня уперлось? – невинно удивилась Рита.
– Я не знаю, – ответил Знахарь, продолжая водить губкой, но уже не так старательно.
Рита завела руку за спину и, поймав то, что упиралось в ее гладкие ягодицы, воскликнула:
– Не может быть!
Она повернулась к Знахарю лицом и, держа его за главный рычаг управления мужчиной, сказала:
– Ты пытался подло обмануть меня и заманил к себе, пообещав, что ничего не можешь. А это что такое?
И она возмущенно потрясла мужским достоинством Знахаря, от чего оно стало еще более твердым и целеустремленным.
– Я ничего тебе не обещал и не заманивал, – возразил Знахарь, впрочем, не слишком уверенно.
– Так, – решительно сказала Рита, – и теперь ты, конечно, попытаешься гнусно овладеть мной в душе?
При этом ее пальцы ползали по попавшему в плен горячему банану, и она, уже не решительно, а просительно прошептала:
– Ведь попытаешься, правда?
И, повернувшись к Знахарю спиной, низко наклонилась, прогнув спину.
То, что открылось глазам Знахаря, заставило его выронить губку и, положив руки на узкую талию Риты, сделать инстинктивное движение бедрами. Его твердый нефритовый стержень скользнул вперед и оказался в горячем плену нежных яшмовых ворот Маргариты.
Это было настолько приятно, что Знахарь, застонав, сделал неосторожное движение и, поскользнувшись, потерял равновесие. При этом он наступил на лежавшую под ногами намыленную губку и, взмахнув руками, грохнулся на кафельный пол, больно ударившись плечом о край раковины.
Рита, державшаяся за никелированную трубу, проходившую вдоль стены на уровне пояса, оглянулась, чтобы посмотреть, куда делось то, что только что сладко пронзало ее, и, разочарованно выпрямилась.
– У бедного Ванюшки вечно в жопе камушки, – прокомментировала она то, что увидела. – Уже на ногах не стоишь.
– Это я от наслаждения, – ответил Знахарь, морщась и потирая плечо. – Чтоб тебе провалиться, похотливая самка!
Рита стояла над ним и с огорчением смотрела на то, как только что возбужденное и твердое мужское достоинство Знахаря уменьшается на глазах и превращается в сморщенный мягкий отросток.
Презрительно фыркнув, она повернулась к Знахарю спиной и вышла из ванной.
А он, непристойно ругаясь, с трудом поднялся на ноги, и, держась за пострадавшее плечо, снова встал под душ, вполголоса проклиная Риту с ее необузданными желаниями.
На этот раз они с Ритой жили в двухэтажном люксе, из тех, что обычно снимают эстрадные звезды или крупные жулики. Когда Знахарь снова появился в гостинице и подошел к стойке администратора, тот узнал его и с ходу предложил тот же номер, что и месяц назад, но Знахарь, помня, как по коридору на носилках одного за другим проносили хачиков, накрытых окровавленными простынями, решительно отказался и потребовал номер, соответствующий прихотям красавицы, стоявшей у него за плечом. Администратор понимающе поднял брови, и через несколько минут молодой мальчишка в униформе отеля уже тащил к лифту увесистую сумку Риты.
Оказавшись в номере, Рита огляделась и, сунув мальчишке мелкую зеленую купюру, решительно направилась в ванную. Знахарь посмотрел ей вслед и, пройдясь по обоим этажам номера, обнаружил еще одну ванную. Злорадно ухмыляясь, он быстро разделся и встал под душ. Минут через десять, когда он в очередной раз намылился шампунем для настоящих мужчин, дверь отворилась, и в ванную вошла голая и мокрая Рита. Подбоченясь, она посмотрела на стоявшего под душем Знахаря и сказала:
– Ты думаешь, от меня так легко скрыться? Знахарь повернулся к ней и, выпустив изо рта фонтанчик, ответил:
– Яничего не думаю. У меня вообще нечем думать. Только эмоции и немного рефлексов, ты что – не знала?
– Да и с рефлексами у тебя не очень, – сказала Рита, подходя к просторной душевой кабине, в которой плескался Знахарь, – на меня, например, ты не отреагировал никак.
– Наверное, на меня так подействовали препараты, которые вы подсыпали мне в вашем тайном замке. Кстати, я так и не понял, где он находится.
– Потом поймешь, – ответила Рита и встала под душ рядом со Знахарем. – Тебе теперь предстоит понять очень многое.
– Тайное знание властителей мира? – саркастически поинтересовался Знахарь.
– Вроде того. Потри мне спинку.
И Рита повернулась к нему спиной.
– Пожалуйста, – ответил Знахарь и стал намыливать загорелую спину Риты.
– Тщательнее, – сделала она замечание, – и нежнее. Что я тебе – мужик какой-нибудь в бане? Скоблишь, как коня!
– Слушаю и повинуюсь, – ответил Знахарь и стал нежно водить губкой по лопаткам Риты.
Через минуту он почувствовал, что рефлексы и инстинкты в нем начали просыпаться.
– Ой, что это такое в меня уперлось? – невинно удивилась Рита.
– Я не знаю, – ответил Знахарь, продолжая водить губкой, но уже не так старательно.
Рита завела руку за спину и, поймав то, что упиралось в ее гладкие ягодицы, воскликнула:
– Не может быть!
Она повернулась к Знахарю лицом и, держа его за главный рычаг управления мужчиной, сказала:
– Ты пытался подло обмануть меня и заманил к себе, пообещав, что ничего не можешь. А это что такое?
И она возмущенно потрясла мужским достоинством Знахаря, от чего оно стало еще более твердым и целеустремленным.
– Я ничего тебе не обещал и не заманивал, – возразил Знахарь, впрочем, не слишком уверенно.
– Так, – решительно сказала Рита, – и теперь ты, конечно, попытаешься гнусно овладеть мной в душе?
При этом ее пальцы ползали по попавшему в плен горячему банану, и она, уже не решительно, а просительно прошептала:
– Ведь попытаешься, правда?
И, повернувшись к Знахарю спиной, низко наклонилась, прогнув спину.
То, что открылось глазам Знахаря, заставило его выронить губку и, положив руки на узкую талию Риты, сделать инстинктивное движение бедрами. Его твердый нефритовый стержень скользнул вперед и оказался в горячем плену нежных яшмовых ворот Маргариты.
Это было настолько приятно, что Знахарь, застонав, сделал неосторожное движение и, поскользнувшись, потерял равновесие. При этом он наступил на лежавшую под ногами намыленную губку и, взмахнув руками, грохнулся на кафельный пол, больно ударившись плечом о край раковины.
Рита, державшаяся за никелированную трубу, проходившую вдоль стены на уровне пояса, оглянулась, чтобы посмотреть, куда делось то, что только что сладко пронзало ее, и, разочарованно выпрямилась.
– У бедного Ванюшки вечно в жопе камушки, – прокомментировала она то, что увидела. – Уже на ногах не стоишь.
– Это я от наслаждения, – ответил Знахарь, морщась и потирая плечо. – Чтоб тебе провалиться, похотливая самка!
Рита стояла над ним и с огорчением смотрела на то, как только что возбужденное и твердое мужское достоинство Знахаря уменьшается на глазах и превращается в сморщенный мягкий отросток.
Презрительно фыркнув, она повернулась к Знахарю спиной и вышла из ванной.
А он, непристойно ругаясь, с трудом поднялся на ноги, и, держась за пострадавшее плечо, снова встал под душ, вполголоса проклиная Риту с ее необузданными желаниями.
* * *
Знахарь отвернулся от окна и, подойдя к столу, налил себе пива.Рита, закутавшись в просторный махровый халат, сидела на диване и смотрела телевизор. На экране голый Джеки Чан, панически оглядываясь, бежал по рынку, ловко прикрывая срам то букетами, то сковородками, то сплетенными из бамбука тарелочками.
– Вот это мужик, – одобрительно сказала Рита, – не то что некоторые.
Знахарь усмехнулся и, поднеся ко рту стакан с пивом, тут же поморщился от боли в плече.
– Ему за это деньги платят, – ответил он и сделал большой глоток.
– Ты и за деньги так не можешь.
– Вот и чеши к нему в Китай, если он тебе так нравится, – резонно сказал Знахарь и, допив пиво, поставил стакан на стол.
– Языка не знаю, – вывернулась Рита.
– А для того, что тебе нужно, языки знать не обязательно. Даже можно быть глухонемой.
– Вот уж увольте, – Рита передернула плечами, – я уж лучше тут с тобой, убогоньким, чем с Джеки Чаном глухонемая.
– Тогда и не выступай.
Знахарь повалился в кресло и положил босые ноги на журнальный столик.
При этом полы халата распахнулись, и Рита немедленно посмотрела в ту сторону. Знахарь тщательно прикрылся и сказал:
– И не думай даже. На сегодня хватит того, что было в ванной.
Он закурил и, выпустив несколько дымных колец, спросил:
– Так где же все-таки находится эта ваша база?
После разговора с Игроками Знахарю дали переодеться в его собственную одежду и проводили на первый этаж, где в гараже где стоял микроавтобус с затемненными стеклами. Когда они с Ритой забрались внутрь и расположились в удобных креслах, он понял, что затемненными эти стекла выглядели только снаружи, а на самом деле они были просто черными и совсем непрозрачными. Так что его надежды выяснить, где он находился эти несколько дней, не оправдались. Когда через полчаса езды микроавтобус остановился, Знахарь, выйдя из него, увидел уже «Прибалтийскую». И вычислить, откуда они приехали, было невозможно.
– Давай, колись, – настойчиво повторил Знахарь. Но Рита, не отрывая глаз от экрана, только поморщилась и сказала:
– Все узнаешь, но позже.
Потом она вздохнула и, взяв пульт, решительно выключила телевизор.
Повернувшись к Знахарю, повозилась, устраиваясь поудобнее, и сказала:
– А ведь тебя уже решили ликвидировать.
– Ну и что же помешало? – спросил Знахарь.
– Не что, а кто. Япомешала.
– Интересно, каким образом? – Знахарь с любопытством посмотрел на нее.
– А очень просто, – Рита посмотрела на столик. – Дай мне сигареты.
Знахарь встал и принес ей сигареты, пепельницу и зажигалку.
– Сядь рядом.
Он послушно опустился на диван рядом с Ритой. Она закурила, затем осторожно положила руку ему на плечо и спросила:
– Больно?
– Терпимо, – ответил Знахарь. – Ты давай, рассказывай про ваши тайны мадридского двора.
– Никаких особых тайн нет, – ответила Рита, – просто я отозвала Наринского в сторонку и сказала ему, что если он допустит твою ликвидацию, я ликвидирую его самого. Еще я сказала, что женщина, которая по-настоящему любит мужчину, сделает все, чтобы спасти ему жизнь. Даже пожертвует своей жизнью. Женщины ведь меньше боятся смерти, чем мужчины, ты знаешь это?
– Ну… Слышал.
– Вот. А я знаю. И Наринский тоже знает.
– Здорово у вас там проблемы решаются! – Знахарь усмехнулся. – Подошел к начальничку и сказал, что грохнешь его, если он не сделает по-твоему. И все дела.
– Не все так просто, – Рита стряхнула пепел. – В нашей организации отношения совсем не такие, как в других местах. Яне смогу объяснить тебе все прямо сейчас… Потом сам увидишь и поймешь. Если мозгов хватит.
Знахарь повертел головой и сказал:
– Что-то я тебя не пойму. То я – умный, то – тупой… Ты реши сначала, какой я, а потом уж или говори мне все, или не говори ничего.
– Видишь ли, Костик, – сказала Рита проникновенно, – ты то тупой, то умный. И эти перемены в тебе не поддаются систематизации. И тут уж ничего не поделаешь. Но я о другом…
– А о чем?
– Знал бы ты, как мне не хочется говорить тебе об этом… Но придется. И ты, конечно же, тут же продемонстрируешь все низкие стороны своей натуры.
– Ладно, хватит предисловий, – Знахарь встал и подошел к холодильнику. – Давай, не тяни.
Он открыл дверцу и, повернувшись к Рите, спросил:
– Пиво будешь?
– А там водка есть?
Знахарь пошарил в холодильнике и сказал:
– Водки нет. Есть джин.
– Еловая отрава… Ладно, давай джин.
– Хорошо. А я – пиво, не хочу мешать.
Знахарь подвинул к дивану журнальный столик и расставил на нем бутылки, стакан и маленькую толстую стопку для джина. Налив в стопку еловой отравы, он открыл для себя бутылку пива и снова устроился рядом с Ритой. Она взяла стопку с джином, понюхала его и поморщилась.
– Вообще-то приятно пахнет, но очень крепкий… Язнаю – ты хочешь подпоить слабую женщину и овладеть ею, когда она не сможет оказать никакого сопротивления.
Знахарь глотнул пива и ответил:
– Если ты думаешь, что трахать пьяную бабу приятно, то глубоко ошибаешься. Так что забудь об этом и давай, говори. Я слушаю.
Рита медленно высосала сорокасемиградусный джин, затем глубоко втянула носом воздух и, поставив пустую стопку на столик, резко выдохнула.
– А вообще – ничего, – сказала она, – хорошая вещь. Потом она подсунула ноги под спину Знахаря и сказала:
– Для того, чтобы лишить тебя удовольствия сказать некоторые вещи, я скажу их сама. Игроки обосрались. Мы упустили кокаин. Где он теперь – неизвестно. Но то, что он в России – точно, причем именно в Питере. И, поскольку он всплывет только по каким-то криминальным каналам, ты должен срочно подключаться к операции. Так что, господин вор в законе, твой выход.
– Та-а-ак… – Знахарь кивнул сам себе, – вот, значит, в чем дело… Значит, я вам просто нужен стал. А ты говоришь – спасла, потому что любишь.
– Так оно и есть. Хочешь – верь, хочешь – нет. Яне собираюсь ничего доказывать и препираться с тобой по этому поводу. И вообще – сейчас мы говорим не о нас с тобой, а о деле.
– Между прочим, я давно уже не вор в законе Знахарь, а простой американец Майкл Боткин, и поэтому не имею никаких уголовных привилегий.
– Зато ты имеешь финансовые привилегии. Денег у тебя – хоть жопой ешь. Будет мало – Игроки добавят. И ты можешь запросто купить любого Стилета или еще какого-нибудь авторитетного урку. Сам говорил, что правильные воры давно уже вымерли, как мамонты.
– Да, пожалуй… Ну ладно. Давай, рассказывай подробности.
– Сейчас, только налей мне еще джина. Между первой и второй – сам знаешь.
– Да ты алкоголичка! – Знахарь улыбнулся и взялся за квадратную бутылку.
– От такого и слышу!
И Рита лягнула Знахаря розовой пяткой.
* * *
– Значит, говорите, парома не будет? – переспросил Стилет.Мы сидели за отдельным двухместным столиком в ресторане «Метрополь».
Минуту назад я сообщил Стилету, что ситуация резко изменилась, и теперь требуются срочные совместные действия для того, чтобы как-то все исправить.
В нескольких шагах от нас, за другим столом, расположились четверо братков из армии Стилета. Они пили «Нарзан» и бдительно зыркали по сторонам, готовые пресечь любые посягательства на персону своего пахана, а также на меня, дорогого американского гостя и партнера.
– Да, уважаемый Владимир Федорович. Парома не будет, – ответил я.
И приступил к изложению фантастической и драматической легенды, которую мы с Ритой придумали после того, как она все-таки овладела мной на широкой многоспальной кровати, подальше от скользкого кафеля и мыльных мочалок.
– Скажу вам честно, – начал я свой рассказ, – я даже не предполагал, что Гарсиа пойдет на такие хитрости. Совершенно случайно я узнал, что на этом пароме ничего нет, и кокаин идет в Питер каким-то другим путем. Но то, что он все-таки идет, и именно сюда – точно.
Яразозлился на Гарсиа за то, что он не до конца доверял мне, и мы повздорили. Он споткнулся и выпал за борт в открытом океане.
– Споткнулся? – Стилет с усмешкой посмотрел на меня.
– Ага.
– И случайно выпал за борт?
– Ага.
– Да… Ну что же, всякое бывает, – Стилет сокрушенно покачал головой.
– Забыл вам сказать, – добавил я, – его правая рука, некто Альвец, тоже споткнулся.
– И тоже – за борт?
Стилет смотрел на меня, широко улыбаясь. Ясмущенно пожал плечами и кивнул:
– Да, вы знаете, тоже…
– А вы непростой человек, – Стилет одобрительно хлопнул меня по больному плечу, и я поморщился.
– Что такое? – озабоченно спросил он.
– Поскользнулся в ванной.
– И за борт?
Мы расхохотались.
Братки, сидевшие за соседним столиком, посмотрели на нас и снова отвернулись, внимательно изучая обстановку вокруг.
– Почти что так, – я потер плечо. – В общем, ушибся.
– Ничего, – Стилет успокаивающе махнул рукой, – у молодых быстро все проходит. Ну что, еще по одной?
– С удовольствием, – ответил я, и Стилет на правах хозяина наполнил наши хрустальные рюмки.
– Давайте-ка за ваше здоровье, – сказал он, – чтобы плечо поскорее прошло.
– Не возражаю, – ответил я. Мы чокнулись и выпили.
Ледяная водка потекла в мой организм, и я отправил ей вдогонку кусочек селедки какого-то совершенно особого посола. Селедочка была – что надо.
– И что нам теперь делать? – спросил Стилет, с хрустом пережевывая соленый огурец.
– А вот я вам сейчас расскажу все до конца, а потом будем вместе думать.
– Одна голова – хорошо, а две – лучше, – кивнул Стилет.
– А я слышал так, – отозвался я, – одна голова – хорошо, а две – уже некрасиво.
– Некрасиво… – Стилет соображал несколько секунд, потом рассмеялся, – это американский юмор такой?
– Да, американский. Так вот, на пароме до того, как Гарсиа случайно выпал за борт, у нас с ним состоялся разговор на повышенных тонах. И из этого разговора я понял, что он по-прежнему рассчитывает на меня, то есть наше соглашение остается в силе, но только в последний момент он решил подстраховаться и отправил груз другим путем. Как он сказал – вовсе не из-за того, что он не доверяет мне, а просто на всякий случай.
– Ага, – Стилет кивнул, – так сказать – береженого Бог бережет.
– Вроде того. Но, поскольку его уже давно съели акулы, я не знаю, где груз. Ятеперь вообще не знаю ничего, кроме того, что товар уже здесь, в Петербурге. И где он – неизвестно. А ведь четыреста тонн – это не сумка с афганским героином. Такое количество просто так, на авось, через границу не протащишь.
– А может быть, у этого Гарсиа еще с кем-нибудь была договоренность, – задумчиво произнес Стилет, закуривая, – из тех же соображений – береженого Бог бережет…
– В том-то и дело, что я этого не знаю. Но товар обязательно должен объявиться здесь. Иначе и быть не может.
– Да уж… – Стилет прищурился и просмотрел куда-то вдаль. – Способ, конечно, есть. Мы уже почти очистили город от наркоты, еще чуть-чуть – и можно медаль за чистоту выдавать. Нашими силами уничтожено тысяча девятьсот торговцев, начиная от серьезных и заканчивая уличной шантрапой. В городе – паника. Наркоманы кончают с собой толпами. В общем – кое для кого настали черные денечки.
– Странно… А почему в средствах массовой информации об этом ничего нет?
– А потому, уважаемый Майкл, что я решил, что такая груда трупов – это уже слишком. Поэтому их всех вывозили в очень тихие места и тщательно прятали. Когда-нибудь, конечно, некоторых из них найдут, но никто не сможет связать эти трупы с тем, чем мы занимаемся сейчас. Простая предусмотрительность.
– Да, вы серьезно взялись… – я кивнул, – очень серьезно.
– А иначе нельзя, – Стилет повертел в пальцах зажигалку. – У нас ведь серьезное дело, не так ли?
– Да, вы правы, – я опять кивнул, – на сто процентов.
– Вот именно. Так вот, когда мы очистим поляну до конца, кокаин, который появится после этого, и будет тем, что мы ищем. А дальше – дело техники.
– Дай Бог, дай Бог…
Япосмотрел на запотевшую бутылку, и Стилет, заметив мой взгляд, сказал:
– А еще по одной?
– А с удовольствием, – ответил я и при этом ничуть не покривил душой.
Мы хлопнули еще по одной, и Стилет, закусив на этот раз ложкой черной икры, сказал:
– Пока вас не было, я организовал, так сказать, штаб из людей, которым доверяю. Их, к сожалению, немного, но зато они надежны и не подводили меня ни разу. И завтра вечером я хочу видеть вас на нашем совещании. Вы расскажете им все, что рассказали мне, и будем решать, как быть дальше.
– А вы уверены, что им можно доверять? – спросил я, представив себе тех, кому доверяет Стилет.
– Да, – твердо ответил он, – скажу вам прямо – не все из них преданы мне за совесть. Некоторые – за страх. Но это такой страх, что они и подумать не могут о том, чтобы предать меня.
– То есть – на крюке.
– Именно так. Причем на таком крюке… Ну, вам это знать не обязательно.
– Меньше знаешь – дольше живешь? – я улыбнулся.
– Явижу, вы там, в своих Америках, не отстаете от жизни, – Стилет проницательно посмотрел на меня. – Ядумаю, что вы вовсе не такой простой заморский бизнесмен, каким прикидываетесь. Судя по некоторым вашим замашкам, вы обязательно должны быть связаны с кем-то из уважаемых людей. Яне прав?
Только этого мне и не хватало.
Наверное, я недостаточно хорошо контролировал себя, и что-то в моих манерах насторожило Стилета. Он почувствовал исходящую от меня привычную уверенность в себе, которая вырабатывается только годами определенного образа жизни.
Осторожно, Знахарь, осторожно!
Япосмотрел на Стилета и сказал:
– В чем-то вы, конечно, правы, но я не хотел бы касаться этого вопроса. Вот если у нас с вами все получится, тогда можно будет немного пооткровенничать. Вы согласны?
– Да, Майкл, я чувствовал, что вы непростой человек… А в общем, конечно, согласен. Просто так трепать языком про себя самого – недостойно мужчины. Но я чувствую, что вам есть что рассказать. Разумеется в том случае, если у нас с вами все срастется и появится взаимное доверие, основанное на удачных совместных делах.
Знал бы ты, подонок, что я могу тебе рассказать – сдох бы на месте от удивления, подумал я, а вслух сказал:
– Вы правы, Владимир Михайлович. Вот будет у нас с вами удача – посидим за бутылочкой, покалякаем о жизни…
– Есть предложение, – Стилет решительно пристукнул ладонью по столу, – давайте выпьем на ты. А то как-то…
– Не возражаю, – охотно ответил я.
Мне и самому надоело величать этого прожженого урку по имени-отчеству. Тем более, что он неоднократно пытался меня угробить. Да, знал бы он, с кем сидит, с кем водку пьет… Не зря все-таки я выложил за новую морду и новый голос четверть миллиона баксов. Вот за это я и выпью.
– Ну, давай, – сказал Стилет, наполнив рюмки.
– Давай, – откликнулся я, и мы выпили.
– Споткнулся? – Стилет с усмешкой посмотрел на меня.
– Ага.
– И случайно выпал за борт?
– Ага.
– Да… Ну что же, всякое бывает, – Стилет сокрушенно покачал головой.
– Забыл вам сказать, – добавил я, – его правая рука, некто Альвец, тоже споткнулся.
– И тоже – за борт?
Стилет смотрел на меня, широко улыбаясь. Ясмущенно пожал плечами и кивнул:
– Да, вы знаете, тоже…
– А вы непростой человек, – Стилет одобрительно хлопнул меня по больному плечу, и я поморщился.
– Что такое? – озабоченно спросил он.
– Поскользнулся в ванной.
– И за борт?
Мы расхохотались.
Братки, сидевшие за соседним столиком, посмотрели на нас и снова отвернулись, внимательно изучая обстановку вокруг.
– Почти что так, – я потер плечо. – В общем, ушибся.
– Ничего, – Стилет успокаивающе махнул рукой, – у молодых быстро все проходит. Ну что, еще по одной?
– С удовольствием, – ответил я, и Стилет на правах хозяина наполнил наши хрустальные рюмки.
– Давайте-ка за ваше здоровье, – сказал он, – чтобы плечо поскорее прошло.
– Не возражаю, – ответил я. Мы чокнулись и выпили.
Ледяная водка потекла в мой организм, и я отправил ей вдогонку кусочек селедки какого-то совершенно особого посола. Селедочка была – что надо.
– И что нам теперь делать? – спросил Стилет, с хрустом пережевывая соленый огурец.
– А вот я вам сейчас расскажу все до конца, а потом будем вместе думать.
– Одна голова – хорошо, а две – лучше, – кивнул Стилет.
– А я слышал так, – отозвался я, – одна голова – хорошо, а две – уже некрасиво.
– Некрасиво… – Стилет соображал несколько секунд, потом рассмеялся, – это американский юмор такой?
– Да, американский. Так вот, на пароме до того, как Гарсиа случайно выпал за борт, у нас с ним состоялся разговор на повышенных тонах. И из этого разговора я понял, что он по-прежнему рассчитывает на меня, то есть наше соглашение остается в силе, но только в последний момент он решил подстраховаться и отправил груз другим путем. Как он сказал – вовсе не из-за того, что он не доверяет мне, а просто на всякий случай.
– Ага, – Стилет кивнул, – так сказать – береженого Бог бережет.
– Вроде того. Но, поскольку его уже давно съели акулы, я не знаю, где груз. Ятеперь вообще не знаю ничего, кроме того, что товар уже здесь, в Петербурге. И где он – неизвестно. А ведь четыреста тонн – это не сумка с афганским героином. Такое количество просто так, на авось, через границу не протащишь.
– А может быть, у этого Гарсиа еще с кем-нибудь была договоренность, – задумчиво произнес Стилет, закуривая, – из тех же соображений – береженого Бог бережет…
– В том-то и дело, что я этого не знаю. Но товар обязательно должен объявиться здесь. Иначе и быть не может.
– Да уж… – Стилет прищурился и просмотрел куда-то вдаль. – Способ, конечно, есть. Мы уже почти очистили город от наркоты, еще чуть-чуть – и можно медаль за чистоту выдавать. Нашими силами уничтожено тысяча девятьсот торговцев, начиная от серьезных и заканчивая уличной шантрапой. В городе – паника. Наркоманы кончают с собой толпами. В общем – кое для кого настали черные денечки.
– Странно… А почему в средствах массовой информации об этом ничего нет?
– А потому, уважаемый Майкл, что я решил, что такая груда трупов – это уже слишком. Поэтому их всех вывозили в очень тихие места и тщательно прятали. Когда-нибудь, конечно, некоторых из них найдут, но никто не сможет связать эти трупы с тем, чем мы занимаемся сейчас. Простая предусмотрительность.
– Да, вы серьезно взялись… – я кивнул, – очень серьезно.
– А иначе нельзя, – Стилет повертел в пальцах зажигалку. – У нас ведь серьезное дело, не так ли?
– Да, вы правы, – я опять кивнул, – на сто процентов.
– Вот именно. Так вот, когда мы очистим поляну до конца, кокаин, который появится после этого, и будет тем, что мы ищем. А дальше – дело техники.
– Дай Бог, дай Бог…
Япосмотрел на запотевшую бутылку, и Стилет, заметив мой взгляд, сказал:
– А еще по одной?
– А с удовольствием, – ответил я и при этом ничуть не покривил душой.
Мы хлопнули еще по одной, и Стилет, закусив на этот раз ложкой черной икры, сказал:
– Пока вас не было, я организовал, так сказать, штаб из людей, которым доверяю. Их, к сожалению, немного, но зато они надежны и не подводили меня ни разу. И завтра вечером я хочу видеть вас на нашем совещании. Вы расскажете им все, что рассказали мне, и будем решать, как быть дальше.
– А вы уверены, что им можно доверять? – спросил я, представив себе тех, кому доверяет Стилет.
– Да, – твердо ответил он, – скажу вам прямо – не все из них преданы мне за совесть. Некоторые – за страх. Но это такой страх, что они и подумать не могут о том, чтобы предать меня.
– То есть – на крюке.
– Именно так. Причем на таком крюке… Ну, вам это знать не обязательно.
– Меньше знаешь – дольше живешь? – я улыбнулся.
– Явижу, вы там, в своих Америках, не отстаете от жизни, – Стилет проницательно посмотрел на меня. – Ядумаю, что вы вовсе не такой простой заморский бизнесмен, каким прикидываетесь. Судя по некоторым вашим замашкам, вы обязательно должны быть связаны с кем-то из уважаемых людей. Яне прав?
Только этого мне и не хватало.
Наверное, я недостаточно хорошо контролировал себя, и что-то в моих манерах насторожило Стилета. Он почувствовал исходящую от меня привычную уверенность в себе, которая вырабатывается только годами определенного образа жизни.
Осторожно, Знахарь, осторожно!
Япосмотрел на Стилета и сказал:
– В чем-то вы, конечно, правы, но я не хотел бы касаться этого вопроса. Вот если у нас с вами все получится, тогда можно будет немного пооткровенничать. Вы согласны?
– Да, Майкл, я чувствовал, что вы непростой человек… А в общем, конечно, согласен. Просто так трепать языком про себя самого – недостойно мужчины. Но я чувствую, что вам есть что рассказать. Разумеется в том случае, если у нас с вами все срастется и появится взаимное доверие, основанное на удачных совместных делах.
Знал бы ты, подонок, что я могу тебе рассказать – сдох бы на месте от удивления, подумал я, а вслух сказал:
– Вы правы, Владимир Михайлович. Вот будет у нас с вами удача – посидим за бутылочкой, покалякаем о жизни…
– Есть предложение, – Стилет решительно пристукнул ладонью по столу, – давайте выпьем на ты. А то как-то…
– Не возражаю, – охотно ответил я.
Мне и самому надоело величать этого прожженого урку по имени-отчеству. Тем более, что он неоднократно пытался меня угробить. Да, знал бы он, с кем сидит, с кем водку пьет… Не зря все-таки я выложил за новую морду и новый голос четверть миллиона баксов. Вот за это я и выпью.
– Ну, давай, – сказал Стилет, наполнив рюмки.
– Давай, – откликнулся я, и мы выпили.