Страница:
– Наш в полном порядке. Я себе не враг, будь уверен, – Стилет уверенно поджал губы. – Теперь о «Карлосе». Он отваливает в двенадцать, пока из порта выползет, пока что, а наши ребята на «рыбаках» уже будут ждать его в заливе. А тут и ты на вертолете подтянешься.
– Но ты понимаешь, что капитана «Карлоса» гасить нельзя ни в коем случае?
– А как же! И очень хорошо, что ты это тоже понимаешь. Команда – хрен с ними. Из территориальных вод они как-нибудь выберутся. А капитан только о том будет думать, как бы ему ноги из России унести. И нам это на руку. Все просчитано, чувствуешь?
– Да, чувствую, – честно ответил я. – Как шахматная партия.
– Вот именно! – и Стилет от чувств налил себе водочки. – Как, понимаешь, у Каспарова.
– Не зря покойный Георгий Иванович посоветовал мне обратиться именно к вам, – подлил я масла Стилету на грудь, но реакция была совсем не той, которую я ожидал.
– Ну ты даешь, Миша, – строго посмотрел на меня Стилет. – Кто же перед важным делом покойников вспоминает? Это молодым дурачкам все равно, а я, старый и опытный, в приметы верю. И тебе, между прочим, советую.
– Виноват, исправлюсь, – сказал я и встал. – Япоехал к себе. Нужно отдохнуть перед делом.
– Правильно, – одобрил Стилет и протянул мне руку.
– А ты-то сам где будешь? – спросил я, пожимая его клешню.
– На одном из сейнеров, – ответил Стилет, – там и встретимся.
– О\'кей, – сказал я и ушел.
Через двадцать минут я уже был в гостинице и, конечно же, первым делом направился не к кровати, чтобы углубленно заняться отдыхом, а к телефону.
События разворачивались стремительно и совершенно неожиданно.
По дороге в гостиницу я еще раз прокрутил в голове все новости и пришел к выводу, что стилетовский план проскочит на ура, потому что он был совершенно в моем стиле. Но я не мог допустить, чтобы кокаин попал в Город, и поэтому нужно было действовать очень быстро.
Первым делом я позвонил в Штаты.
Мюллер снял трубку после четвертого звонка.
У меня отлегло от сердца, и я сказал ему:
– Это ваш друг с Волги.
– А-а, узнаю, узнаю, – ответил Мюллер и зевнул.
– Вы там что, еще спите? – поинтересовался я, совершенно уже успокоившись.
Честно говоря, до того момента, как я услышал ленивый голос Мюллера, мне с трудом удавалось сдерживать самую настоящую панику, которая пыталась завладеть мной. Но теперь я уже точно знал, что все в порядке, поэтому мог позволить себе разговаривать спокойно.
– У вас там уже полдень, – укоризненно сказал я, – а вы, Генрих, морду давите. Не стыдно?
– Не-а, – ответил Мюллер и опять зевнул.
– Ладно, черт с вами. Слушайте внимательно. Янахожусь в гостинице «Прибалтийская», номер тысяча четырнадцать. Крайне необходимо, чтобы кто-нибудь из наших общих друзей срочно со мной связался. Срочно – значит немедленно.
– А где Рита? – спросил Мюллер.
– Рита уехала неизвестно куда и сказала, что вернется послезавтра. Если бы она была рядом, я не стал бы тратить деньги на звонок в Штаты. Кроме вас, у меня ни на кого выхода нет.
– Понятно, – Мюллер помолчал, – денег жалко. Это при вашем-то финансовом положении… Недаром говорят, что чем богаче человек, тем более он становится жадным. А что, действительно дело серьезное?
– Серьезнее некуда, – я пропустил его шуточку мимо ушей, – дело касается двух латиносов, до которых теперь не добраться никому.
– Вот как… Хорошо. Будьте у телефона, вам позвонят.
И Мюллер повесил трубку.
А я встал, закурил сигарету и стал ходить по номеру, поглядывая на телефон.
Черт бы побрал этих Игроков! Когда они не нужны, то появляются как из-под земли. А когда мне нужно найти их, то приходится звонить в Штаты. Хоть бы оставили какой-нибудь номер для связи…
Наконец, минут через пять, телефон зазвонил.
Яподскочил к нему, остановился, успокоил дыхание и, сняв трубку, томным голосом сказал:
– Хх-алло…
В трубке раздался голос Риты:
– Костик, милый, что там у тебя стряслось?
Глава 15 ПИРАТЫ АТЛАНТИЧЕСКОГО ОКЕАНА
Капитан выполнил свою работу, он доставил груз в Россию, где уже совсем другие люди должны были забрать его. Поэтому никто не мог бы упрекнуть его в невыполнении обязательств.
Конечно, Луиса Бергамо волновало то, что сеньор Гарсиа не встретил его, но вовсе не это было причиной его плохого настроения.
Проблема заключалась в том, что, по его распоряжению, один из контейнеров был умело вскрыт, и двести килограммов кокаина в многослойных прочных пластиковых мешках перекочевали совершенно в другое место. Говоря проще, Луис Бергамо обокрал своего работодателя. Если бы груз благополучно остался в России, то этого бы просто не заметили. В случае чего Бергамо мог отпереться. А теперь придется возвращать мешки на место, снова опечатывать контейнер, а главное – выпустить из рук то, что Бергамо уже считал своим, собственным…
На таких судах, как «Карлос Костанеда», давно уже не было красивых, но устаревших штурвалов, их заменяла рулевая машинка, обычная железная коробка с ручкой, как у трамвая.
Рулевой Хорхе Нуэвос стоял у рулевой машинки, прислонившись к ней животом, и небрежно пошевеливал вытертую до блеска стальную рукоятку. Он был опытным рулевым и уже далеко не в первый раз приводил суда в этот порт. Поэтому Бергамо не беспокоился о том, как его «Карлос» выйдет на фарватер, как пройдет по Заливу – он знал, что все будет в порядке.
Мысли Бергамо снова и снова возвращались к кокаину, и он все еще надеялся, что дело завершится благополучно.
Пока что все шло почти так, как было задумано.
По плану сеньора Гарсиа, выгрузив петербургский груз, Бергамо должен был выйти в залив, где его встретят и заберут груз, по документам предназначенный к доставке в Мурманск. После этого, выйдя из территориальных вод России, Бергамо мог со спокойной совестью поворачивать в сторону Южной Америки и, поплевывая за борт, подсчитывать гонорар.
Но в Петербурге его должен был встретить Гарсиа, и это означало бы, что все идет по плану. Гарсиа не появился, и теперь Бергамо не знал, что делать. То есть, что делать, было известно – рулить восвояси, будто ничего не произошло, и доставить груз обратно, вернуть его на место.
А вот это старому морскому волку Луису Бергамо совсем не нравилось.
Он уже считал украденный кокаин своей собственностью и из последних сил надеялся на то, что все обойдется, что на палубе появится дон Хуан Гарсиа и, играя изящной тросточкой, скажет с улыбкой:
– Все в порядке, дорогой Луис, не нервничай. Приступаем к разгрузке.
Но дон Хуан не появлялся, и настроение капитана Бергамо портилось все больше и больше…
В кабельтове от 51-го на небольшой финской волне покачивался сейнер № 52. Оба судна дрейфовали, дожидаясь информации, которая должна была поступить с мощного прогулочного катера, подкарауливавшего «Карлос Костанеда» на фарватере.
Все происходило в сорока километрах от Города, и залив был пуст, если не считать нескольких яхт, паруса которых мотались где-то на горизонте, да далекого силуэта землечерпалки, которая выглядела как таинственное железное чудовище, занимающееся чем-то непонятным.
На обоих сейнерах было в общей сложности восемьдесят готовых ко всему бойцов Стилета. Все были вооружены и настроены крайне решительно. Сказав Знахарю, что понимает важность сохранения жизни капитана и радиста контейнеровоза, Стилет соврал.
Фантастические, невероятные размеры близкой добычи вскружили ему голову, и, если команда «Карлоса» окажет хоть какое-нибудь сопротивление, он был готов уничтожить всех до единого, а там – будь что будет. Кроме того, поскольку Знахарь тоже был приговорен, то Стилет считал себя единственным хозяином как ситуации, так и кокаина.
Оба капитана сейнеров тоже не были новичками в темных делах.
Один из них еще в советское время отмотал восемь лет за валюту, а другой давно уже имел тесные деловые связи со Стилетом, оказывая ему помощь в нелегком деле контрабанды.
Гонорары, обещанные Стилетом, давали обоим капитанам возможность уволиться и доживать свой век в благополучии и достатке. Но Стилет, не любивший лишних свидетелей, подумывал о том, что было бы неплохо, если бы они тоже, как и Знахарь, исчезли навсегда. Стилет не был уверен в том, что следует поступить именно так, но сама идея имела в себе некое здравое зерно, и поэтому он отложил окончательное решение на неопределенный срок.
Бойцы, слонявшиеся по палубе, выглядели серьезно и опасно.
Стилет привлек к этой операции своих лучших людей, и перед выходом в Залив, еще на берегу, он предупредил их, что если возникнут какие-то проблемы с погрузкой, например, не получится перегрузить товар кранами, то их ждет напряженный физический труд. Нужно будет вручную перекидать четыреста тонн груза, но в этом случае каждый получит дополнительно по две тысячи долларов.
Один из братков, бывший штангист, наморщил лоб и, шевеля губами, принялся умножать и делить. Через минуту он сказал:
– Это получается по пять тонн на рыло. Если мешки по пятьдесят килограммов… Сто мешков. Ха!
Он оглядел братву и пренебрежительно произнес:
– Семечки! Часа за три, а то и за два справимся. Братва загудела и закивала.
И у многих тут же возникла надежда на то, что кран все-таки сломается, и появится возможность заработать две тысячи долларов за час.
Стилет сплюнул за борт и закурил.
Сигаретный дым хоть как-то заглушал рыбную вонь, и Стилет курил одну за другой, чувствуя, что скоро у него из ушей полезет никотин.
Прошло уже больше двух часов, но рация, висевшая на фальшборте, молчала. Время от времени Стилет нетерпеливо нажимал на кнопку приема, боясь, что рация просто испортилась, но из динамика слышалось обычное шипение. Рация была в порядке.
Наконец, когда терпение Стилета подошло к опасной черте, за которой дело могло обернуться истерикой, раздался сигнал вызова, и Стилет, уронив сигарету, схватил рацию и поднес ее к уху.
– Я слушаю, – нервно произнес он. Ответом было только одно слово:
– Можно.
Стилет отключил рацию и, повернувшись в сторону рулевой рубки, где за открытым иллюминатором маячила физиономия капитана, выкрикнул:
– Полный вперед!
Капитан кивнул, и из машинного отделения послышался стук судового дизеля, который начал набирать обороты. За кормой поднялся бурун мутной воды, и сейнер двинулся в сторону фарватера.
Второй сейнер тронулся с места с опозданием всего лишь в несколько секунд.
Оба судна не были быстроходными, поэтому неторопливость, с которой они направились к месту предстоящей операции, бесила Стилета. Однако он все же понимал, что тут ничего изменить нельзя, поэтому сдерживал себя и молчал.
Раньше, особенно в годы бурной уголовной молодости, Стилету приходилось участвовать в налетах, но сейчас его ждал настоящий морской абордаж, и он нетерпеливо постукивал рукой по фальшборту, внимательно глядя вперед, где скоро должен был показаться силуэт контейнеровоза.
До точки рандеву, а по-сухопутному – до того места, где пираты должны рассчитывали настичь свою жертву, было около десяти морских миль, то есть – чуть больше шестнадцати километров.
Свежий ветер овевал лицо Стилета и шевелил его короткие седые волосы, а выражение его лица было точь-в-точь таким же, как у капитана пиратского судна, плывущего по бурному Карибскому морю.
Настроение у сеньора Бергамо испортилось окончательно, и он уже начал подумывать о том, что пора бы отправить в трюм двух доверенных матросиков, чтобы они вернули украденные мешки на место и привели контейнер в первозданный вид.
Вздохнув, Бергамо взялся за микрофон системы внутреннего оповещения, чтобы вызвать матросиков и распорядиться насчет кокаина, но тут заметил справа по борту, примерно в миле, два рыболовецких сейнера, которые шли параллельным курсом на сближение с «Карло сом».
Неожиданно сверху послышалось железное кудахтанье, и метрах в пятидесяти перед рубкой с неба спустился и завис над мачтой вертолет. Его дверь была открыта, и в проеме виднелся человек, державший в руках большой кусок белого картона.
На картоне крупными черными буквами было написано: «GARCIA».
Уже потерявший всякую надежду Бергамо воспрял духом и убрал руку с микрофона. Наконец-то пропавший Гарсиа объявился!
Обернувшись к рулевому, Бергамо сказал:
– Стоп машина.
Рулевой кивнул и перевел ручки машинного телеграфа в положение «стоп».
Дрожь, пронизывавшая корпус судна, угасла, и контейнеровоз стал замедлять ход.
Надев белую фуражку, Бергамо вышел из рубки и спустился по трапу на палубу. Завернув за надстройку, он отправился на корму, где над вертолетной площадкой уже завис, медленно опускаясь, зеленый вертолет с непонятными русскими буквами на борту.
Наконец колеса вертолета коснулись палубы, винт замедлил движение и остановился, и из вертолета легко выскочил незнакомый Бергамо молодой мужчина, за спиной которого появились четверо русских гангстеров в черных очках и спортивных костюмах. В том, что это гангстеры, Бергамо не сомневался ни секунды. Он прекрасно знал эту публику и смог бы отличить гангстера от обычного человека, будь он хоть китайцем, хоть пигмеем.
Бергамо нахмурился, но мужчина, улыбаясь, подошел к нему, протянул руку и сказал по-английски:
– Сеньор Гарсиа серьезно заболел и поручил мне принять груз. Меня зовут Майкл Боткин.
Бергамо уже слышал эту фамилию в разговорах Гарсиа и Альвеца, поэтому успокоился и, пожав протянутую ему руку, сказал:
– Однако, мистер Боткин, вы заставили меня поволноваться.
– Яприношу свои извинения, – ответил Знахарь, – но иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Надеюсь, вы знакомы с такими вещами.
– О да, конечно, – сказал Бергамо, – я понимаю вас.
– Пройдемте в рубку, – предложил Знахарь, – нужно решить, как будем организовывать перегрузку.
– Прошу вас, – Бергамо гостеприимно показал рукой и направился обратно в рубку.
Прибывшие на вертолете люди молча пошли за ним.
Когда все вошли в рубку, Знахарь плотно закрыл дверь и кивнул одному из своих гангстеров. Тот кивнул в ответ и, подойдя к рулевому, встал у него за спиной.
Знахарь, достав сигареты, подошел к Бергамо и сказал:
– Минуту назад вы услышали от меня, что иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Так оно и есть.
Он распахнул полы куртки, и Бергамо увидел черный пистолет за поясом у Майкла Боткина. В этом не было ничего из ряда вон выходящего, ведь дело, которым занимался Боткин, было опасным, и наличие оружия подразумевалось само собой.
Но одновременно с движением Знахаря все четверо гангстеров, которые молча стояли в рубке, вынули пушки, и ситуация стала напряженной.
Знахарь посмотрел на Бергамо и сказал:
– Чтобы расставить все по своим местам и не заставлять вас излишне волноваться, говорю сразу – это ограбление. Дергаться бесполезно, мои люди будут стрелять без предупреждения. Сейчас я скажу, что вам следует делать. Вы поняли меня?
Бергамо вытаращился на Знахаря и молчал.
– Не нервничайте, сеньор, прошу вас. Вы поняли меня?
– Да, я вас понял, – Бергамо заставил себя произнести эту короткую фразу.
– Объявите по трансляции, что вся команда должна собраться в столовой.
Бергамо вздрогнул и, взяв микрофон, произнес в него:
– Всем без исключения собраться в корабельной столовой. Имеется срочное сообщение.
Голос капитана разнесся по всему судну. Знахарь, внимательно слушавший Бергамо, улыбнулся и, забрав у него микрофон, сказал:
– Вы понимаете ситуацию даже лучше, чем я ожидал. Теперь давайте вместе решать, как будем перегружать товар.
Бергамо пожал плечами и, смирившись с неизбежностью, ответил:
– Давайте.
Знахарь посмотрел в окно, за которым виднелись мачты сейнеров, стоявших под высоким бортом контейнеровоза, и спросил:
– В каких контейнерах товар?
– В двадцатипятитонных, – ответил Бергамо.
– Это плохо, – Знахарь нахмурился, – но не смертельно. Он побарабанил пальцами по компасу, подумал минуту и сказал:
– Насколько я понял, ваша команда готова к тому, чтобы перегрузить товар на другое судно. Так?
– Так, – коротко ответил Бергамо.
– Грузовые стрелы в порядке?
– В порядке.
– Хорошо. У вас есть свободные поддоны? – Да.
Знахарь помолчал еще немного и решительно объявил:
– Порядок работ будет следующим. Вы получаете в дополнение к вашим людям еще восемьдесят человек. Контейнеры вскрываются, мешки перекладываются на поддоны и спускаются в трюмы сейнеров. Все должно идти гладко, спокойно и весело. Если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, вы немедленно будете застрелены. После этого мои люди уничтожат всю вашу команду и закончат работу сами. Судно потопят.
– Японял вас, мистер Боткин, – хрипло ответил капитан и откашлялся, – никаких проблем не возникнет.
– Вот и хорошо. А теперь пошли в столовую, вы объявите команде аврал.
Через два часа погрузка была закончена, и разгоряченные работой братки дружелюбно прощались с ничего не подозревавшей командой «Карлоса».
Трудившиеся плечом к плечу русские и латиноамериканские грузчики хлопали друг друга по потным плечам, закуривали и произносили интернациональное слово «о\'кей».
Наконец вся русская братва покинула палубу контейнеровоза и спустилась на сейнеры. Знахарь, подошедший к трапу последним, сказал провожавшему его капитану Бергамо:
– Янадеюсь, у вас не возникнет серьезных неприятностей. Вас просто ограбили. Кстати, когда увидите бывших хозяев товара, передайте им привет от Знахаря.
Это имя тоже было знакомо капитану Бергамо, и он, с удивлением посмотрев на молодого пирата, сказал:
– Ах вот как…
– Да, сеньор, именно так. А Гарсиа с Альвецом давно уже сожрали акулы, и организовал это именно я. Это тоже можете передать. Желаю удачи.
И Знахарь, гулко стуча каблуками по металлическому трапу, спустился на палубу сейнера.
Капитан Луис Бергамо смотрел ему вслед и думал о том, что тех двухсот килограммов кокаина, которые все-таки остались у него, должно хватить на то, чтобы надежно скрыться от хозяев груза и дожить свой век под другим именем.
На носу одного из них стояли Знахарь и Стилет.
Они молчали, но, наконец, Стилет не выдержал и, сильно хлопнув Знахаря по плечу, широко улыбнулся и сказал:
– Ну, бля, Миша, у меня нет слов! Знахарь улыбнулся в ответ:
– У меня тоже.
И они крепко пожали друг другу руки.
– Ты знаешь, Миша, – Стилет крякнул, ухватив себя за подбородок, – я не хотел говорить раньше времени, чтобы не сглазить, но у меня тут кое-что есть.
Он полез во внутренний карман плаща и вынул оттуда маленькую водки с выцветшей зеленой этикеткой.
– Настоящая, еще с тех времен!
– С тех самых? – приятно удивился Знахарь.
– Ага, – Стилет посмотрел водку на свет. – Разлив тысяча девятьсот сорок девятого года. Мой год рождения. Давай за успех?
– Давай! А из чего пить будем?
– Как из чего? А из горла! Что мы, не мужики, что ли? И Стилет, ловко сорвав с бутылочки бескозырку, приложился к ней и забулькал.
Отпив ровно половину, он протянул маленькую Знахарю, и тот, ни в чем не уступая Стилету, бодро высосал оставшуюся водку.
Потом, перегнувшись через фальшборт, он с силой ахнул бутылкой по мятой железной скуле сейнера, и мелкие осколки стекла, сверкая на солнце, посыпались в мутную воду залива, набегавшую на форштевень.
– На счастье, – сказал Знахарь и вытер губы. Оба закурили и умолкли.
Нужно было, во-первых – ощутить, как старая выдержанная водка приживается в желудке, а во-вторых – успокоиться и перейти к обсуждению дальнейших действий. Дело только начиналось, и это понимали оба.
Стилет, намеревавшийся застрелить Майкла Боткина, теперь уже сомневался в своем решении и думал о том, что иметь рядом такого серьезного компаньона все-таки полезнее, чем избавиться от него. Масштабы операции выходили за все вообразимые рамки, и денег должно было появиться столько, что хватило бы и на двадцать человек. Жаба, постоянно беспокоившая Стилета, угомонилась, и он решил, что живой Майкл Боткин будет несомненно нужнее, чем мертвый.
Знахарь бросил окурок за борт, закурил следующую сигарету и сказал:
– Но ты понимаешь, что капитана «Карлоса» гасить нельзя ни в коем случае?
– А как же! И очень хорошо, что ты это тоже понимаешь. Команда – хрен с ними. Из территориальных вод они как-нибудь выберутся. А капитан только о том будет думать, как бы ему ноги из России унести. И нам это на руку. Все просчитано, чувствуешь?
– Да, чувствую, – честно ответил я. – Как шахматная партия.
– Вот именно! – и Стилет от чувств налил себе водочки. – Как, понимаешь, у Каспарова.
– Не зря покойный Георгий Иванович посоветовал мне обратиться именно к вам, – подлил я масла Стилету на грудь, но реакция была совсем не той, которую я ожидал.
– Ну ты даешь, Миша, – строго посмотрел на меня Стилет. – Кто же перед важным делом покойников вспоминает? Это молодым дурачкам все равно, а я, старый и опытный, в приметы верю. И тебе, между прочим, советую.
– Виноват, исправлюсь, – сказал я и встал. – Япоехал к себе. Нужно отдохнуть перед делом.
– Правильно, – одобрил Стилет и протянул мне руку.
– А ты-то сам где будешь? – спросил я, пожимая его клешню.
– На одном из сейнеров, – ответил Стилет, – там и встретимся.
– О\'кей, – сказал я и ушел.
Через двадцать минут я уже был в гостинице и, конечно же, первым делом направился не к кровати, чтобы углубленно заняться отдыхом, а к телефону.
События разворачивались стремительно и совершенно неожиданно.
По дороге в гостиницу я еще раз прокрутил в голове все новости и пришел к выводу, что стилетовский план проскочит на ура, потому что он был совершенно в моем стиле. Но я не мог допустить, чтобы кокаин попал в Город, и поэтому нужно было действовать очень быстро.
Первым делом я позвонил в Штаты.
Мюллер снял трубку после четвертого звонка.
У меня отлегло от сердца, и я сказал ему:
– Это ваш друг с Волги.
– А-а, узнаю, узнаю, – ответил Мюллер и зевнул.
– Вы там что, еще спите? – поинтересовался я, совершенно уже успокоившись.
Честно говоря, до того момента, как я услышал ленивый голос Мюллера, мне с трудом удавалось сдерживать самую настоящую панику, которая пыталась завладеть мной. Но теперь я уже точно знал, что все в порядке, поэтому мог позволить себе разговаривать спокойно.
– У вас там уже полдень, – укоризненно сказал я, – а вы, Генрих, морду давите. Не стыдно?
– Не-а, – ответил Мюллер и опять зевнул.
– Ладно, черт с вами. Слушайте внимательно. Янахожусь в гостинице «Прибалтийская», номер тысяча четырнадцать. Крайне необходимо, чтобы кто-нибудь из наших общих друзей срочно со мной связался. Срочно – значит немедленно.
– А где Рита? – спросил Мюллер.
– Рита уехала неизвестно куда и сказала, что вернется послезавтра. Если бы она была рядом, я не стал бы тратить деньги на звонок в Штаты. Кроме вас, у меня ни на кого выхода нет.
– Понятно, – Мюллер помолчал, – денег жалко. Это при вашем-то финансовом положении… Недаром говорят, что чем богаче человек, тем более он становится жадным. А что, действительно дело серьезное?
– Серьезнее некуда, – я пропустил его шуточку мимо ушей, – дело касается двух латиносов, до которых теперь не добраться никому.
– Вот как… Хорошо. Будьте у телефона, вам позвонят.
И Мюллер повесил трубку.
А я встал, закурил сигарету и стал ходить по номеру, поглядывая на телефон.
Черт бы побрал этих Игроков! Когда они не нужны, то появляются как из-под земли. А когда мне нужно найти их, то приходится звонить в Штаты. Хоть бы оставили какой-нибудь номер для связи…
Наконец, минут через пять, телефон зазвонил.
Яподскочил к нему, остановился, успокоил дыхание и, сняв трубку, томным голосом сказал:
– Хх-алло…
В трубке раздался голос Риты:
– Костик, милый, что там у тебя стряслось?
Глава 15 ПИРАТЫ АТЛАНТИЧЕСКОГО ОКЕАНА
Подъехав к Яхт-клубу, Знахарь остановился в нескольких метрах от украшенных якорями ворот и посигналил.
Дверь будки охранника отворилась, и из нее вышел помятый тип в старой зеленой фуражке пограничника. Обойдя машину Знахаря, он остановился около двери водителя. Знахарь помолчал, ожидая какой-нибудь реплики, но охранник молчал, и ему пришлось спросить:
– Как проехать к главному зданию? Охранник посмотрел на него и сурово ответил:
– Вообще-то въезд по пропускам…
Знахарь понял, в чем дело и, достав из кармана рубашки купюру достоинством в пятьдесят рублей, протянул ее охраннику:
– Вот пропуск.
Охранник непринужденно принял бумажку и, подойдя к воротам, распахнул их. При этом на его лице было выражение благодушной рассеянности.
Медленно проехав мимо охранника, Знахарь повернул на какую-то дорожку и через минуту увидел прямо перед собой здание Яхт-клуба. Рядом с ним, на зеленой лужайке, бессильно повесив крылья, стоял вертолет.
Знахарь не знал марки этой машины, но неоднократно видел, как над Петропавловской крепостью поднимаются такие же вертолеты, битком набитые желающими поглазеть на Город с высоты. Подъехав к вертолету, Знахарь вышел из машины и увидел небольшую группу молодых и крепких мужчин, которые на этот раз были одеты не в традиционные похоронные костюмы и черные лаковые шкары, а в разноцветную спортивную форму и удобные для резвых телодвижений кроссовки.
Одобрив про себя их понимание ситуации, Знахарь подошел поближе и узнал двух из пятерых стоявших перед ним ребят. Вчера они сидели за соседним столиком в «Метрополе» и, попивая пивко, бдительно смотрели по сторонам.
Один из вчерашних парней сделал шаг навстречу Знахарю и, протянув руку, сказал:
– Здравствуйте, Михаил! Я –Толик. Можно по погонялу – Клещ. Все в сборе, ждем сигнала.
Знахарь кивнул и поздоровался за руку с каждым из братков.
– Оружие есть? – спросил он.
– А как же, – ответил Клещ, – полная коробка.
И он кивнул в сторону открытой двери вертолета. На полу кабины стояла белая коробка из-под «Столичной». Знахарь посмотрел на нее и спросил:
– А для меня найдется?
– Выбирайте, что вам больше нравится, – с улыбкой ответил Клещ.
Знахарь забрался в кабину и, откинув картонный клапан, заглянул в коробку. Там навалом лежали пистолеты, обоймы и ручные гранаты. Крякнув, он посмотрел на Клеща и сказал:
– Так… Гранаты отменяются. Ни в коем случае. Интересно, что за умник придумал такое?
Клещ застеснялся и ответил:
– Ну, это… На всякий случай.
А на лице у него было написано, что ему страсть как хочется кинуть куда-нибудь парочку гранат.
Знахарь покрутил головой и стал выбирать себе оружие.
Любимой «Беретты» среди груды маслянистых железяк не нашлось, поэтому он остановился на большом и тяжелом «ТТ». Взяв с продавленного жесткого сиденья какую-то тряпку, он тщательно протер пистолет и засунул его за пояс. Потом положил в карман летней куртки четыре запасных обоймы и легко выскочил из вертолета.
– Теперь все слушают меня внимательно, – сказал он и достал сигареты.
Некурящий Клещ неодобрительно посмотрел на пачку «Малборо», но, естественно, ничего не сказал. Закурив, Знахарь начал инструктаж.
– Наша задача – нейтрализовать команду судна. Подчеркиваю – не завалить, а именно нейтрализовать, потому что после окончания операции контейнеровоз должен благополучно продолжить свой путь. Поэтому особое внимание обращаю на то, что капитан и радист должны по-любому остаться невредимыми. Если кто из матросиков будет сильно дергаться – поступайте с ними, как хотите. Но главные люди должны остаться целыми. Капитан – для того, чтобы вести судно, а радист будет держать связь с берегом и докладывать, что все путем. Стилет говорил вам, в чем суть дела?
Клещ, который, судя по всему, был старшим в группе, ответил:
– Он сказал, что наше дело – остановить корабль. А дальше другие люди подтянутся.
– И больше ничего?
– Больше ничего.
– Хорошо.
Знахарь подумал и сказал:
– Нужен большой кусок белого картона, – он оглянулся на коробку из-под водки, – вроде этого, и жирный черный фломастер.
– Вован, мухой! – скомандовал Клещ, и широкоплечий здоровяк, резво перебирая кривоватыми мускулистыми ногами, затрусил в сторону здания Яхт-клуба.
Дверь будки охранника отворилась, и из нее вышел помятый тип в старой зеленой фуражке пограничника. Обойдя машину Знахаря, он остановился около двери водителя. Знахарь помолчал, ожидая какой-нибудь реплики, но охранник молчал, и ему пришлось спросить:
– Как проехать к главному зданию? Охранник посмотрел на него и сурово ответил:
– Вообще-то въезд по пропускам…
Знахарь понял, в чем дело и, достав из кармана рубашки купюру достоинством в пятьдесят рублей, протянул ее охраннику:
– Вот пропуск.
Охранник непринужденно принял бумажку и, подойдя к воротам, распахнул их. При этом на его лице было выражение благодушной рассеянности.
Медленно проехав мимо охранника, Знахарь повернул на какую-то дорожку и через минуту увидел прямо перед собой здание Яхт-клуба. Рядом с ним, на зеленой лужайке, бессильно повесив крылья, стоял вертолет.
Знахарь не знал марки этой машины, но неоднократно видел, как над Петропавловской крепостью поднимаются такие же вертолеты, битком набитые желающими поглазеть на Город с высоты. Подъехав к вертолету, Знахарь вышел из машины и увидел небольшую группу молодых и крепких мужчин, которые на этот раз были одеты не в традиционные похоронные костюмы и черные лаковые шкары, а в разноцветную спортивную форму и удобные для резвых телодвижений кроссовки.
Одобрив про себя их понимание ситуации, Знахарь подошел поближе и узнал двух из пятерых стоявших перед ним ребят. Вчера они сидели за соседним столиком в «Метрополе» и, попивая пивко, бдительно смотрели по сторонам.
Один из вчерашних парней сделал шаг навстречу Знахарю и, протянув руку, сказал:
– Здравствуйте, Михаил! Я –Толик. Можно по погонялу – Клещ. Все в сборе, ждем сигнала.
Знахарь кивнул и поздоровался за руку с каждым из братков.
– Оружие есть? – спросил он.
– А как же, – ответил Клещ, – полная коробка.
И он кивнул в сторону открытой двери вертолета. На полу кабины стояла белая коробка из-под «Столичной». Знахарь посмотрел на нее и спросил:
– А для меня найдется?
– Выбирайте, что вам больше нравится, – с улыбкой ответил Клещ.
Знахарь забрался в кабину и, откинув картонный клапан, заглянул в коробку. Там навалом лежали пистолеты, обоймы и ручные гранаты. Крякнув, он посмотрел на Клеща и сказал:
– Так… Гранаты отменяются. Ни в коем случае. Интересно, что за умник придумал такое?
Клещ застеснялся и ответил:
– Ну, это… На всякий случай.
А на лице у него было написано, что ему страсть как хочется кинуть куда-нибудь парочку гранат.
Знахарь покрутил головой и стал выбирать себе оружие.
Любимой «Беретты» среди груды маслянистых железяк не нашлось, поэтому он остановился на большом и тяжелом «ТТ». Взяв с продавленного жесткого сиденья какую-то тряпку, он тщательно протер пистолет и засунул его за пояс. Потом положил в карман летней куртки четыре запасных обоймы и легко выскочил из вертолета.
– Теперь все слушают меня внимательно, – сказал он и достал сигареты.
Некурящий Клещ неодобрительно посмотрел на пачку «Малборо», но, естественно, ничего не сказал. Закурив, Знахарь начал инструктаж.
– Наша задача – нейтрализовать команду судна. Подчеркиваю – не завалить, а именно нейтрализовать, потому что после окончания операции контейнеровоз должен благополучно продолжить свой путь. Поэтому особое внимание обращаю на то, что капитан и радист должны по-любому остаться невредимыми. Если кто из матросиков будет сильно дергаться – поступайте с ними, как хотите. Но главные люди должны остаться целыми. Капитан – для того, чтобы вести судно, а радист будет держать связь с берегом и докладывать, что все путем. Стилет говорил вам, в чем суть дела?
Клещ, который, судя по всему, был старшим в группе, ответил:
– Он сказал, что наше дело – остановить корабль. А дальше другие люди подтянутся.
– И больше ничего?
– Больше ничего.
– Хорошо.
Знахарь подумал и сказал:
– Нужен большой кусок белого картона, – он оглянулся на коробку из-под водки, – вроде этого, и жирный черный фломастер.
– Вован, мухой! – скомандовал Клещ, и широкоплечий здоровяк, резво перебирая кривоватыми мускулистыми ногами, затрусил в сторону здания Яхт-клуба.
* * *
Капитан контейнеровоза «Карлос Костанеда» сеньор Луис Бергамо находился в просторной капитанской рубке и задумчиво смотрел в огромное окно. Судно медленно двигалось к выходу из порта мимо стоявших у пирса судов.Капитан выполнил свою работу, он доставил груз в Россию, где уже совсем другие люди должны были забрать его. Поэтому никто не мог бы упрекнуть его в невыполнении обязательств.
Конечно, Луиса Бергамо волновало то, что сеньор Гарсиа не встретил его, но вовсе не это было причиной его плохого настроения.
Проблема заключалась в том, что, по его распоряжению, один из контейнеров был умело вскрыт, и двести килограммов кокаина в многослойных прочных пластиковых мешках перекочевали совершенно в другое место. Говоря проще, Луис Бергамо обокрал своего работодателя. Если бы груз благополучно остался в России, то этого бы просто не заметили. В случае чего Бергамо мог отпереться. А теперь придется возвращать мешки на место, снова опечатывать контейнер, а главное – выпустить из рук то, что Бергамо уже считал своим, собственным…
На таких судах, как «Карлос Костанеда», давно уже не было красивых, но устаревших штурвалов, их заменяла рулевая машинка, обычная железная коробка с ручкой, как у трамвая.
Рулевой Хорхе Нуэвос стоял у рулевой машинки, прислонившись к ней животом, и небрежно пошевеливал вытертую до блеска стальную рукоятку. Он был опытным рулевым и уже далеко не в первый раз приводил суда в этот порт. Поэтому Бергамо не беспокоился о том, как его «Карлос» выйдет на фарватер, как пройдет по Заливу – он знал, что все будет в порядке.
Мысли Бергамо снова и снова возвращались к кокаину, и он все еще надеялся, что дело завершится благополучно.
Пока что все шло почти так, как было задумано.
По плану сеньора Гарсиа, выгрузив петербургский груз, Бергамо должен был выйти в залив, где его встретят и заберут груз, по документам предназначенный к доставке в Мурманск. После этого, выйдя из территориальных вод России, Бергамо мог со спокойной совестью поворачивать в сторону Южной Америки и, поплевывая за борт, подсчитывать гонорар.
Но в Петербурге его должен был встретить Гарсиа, и это означало бы, что все идет по плану. Гарсиа не появился, и теперь Бергамо не знал, что делать. То есть, что делать, было известно – рулить восвояси, будто ничего не произошло, и доставить груз обратно, вернуть его на место.
А вот это старому морскому волку Луису Бергамо совсем не нравилось.
Он уже считал украденный кокаин своей собственностью и из последних сил надеялся на то, что все обойдется, что на палубе появится дон Хуан Гарсиа и, играя изящной тросточкой, скажет с улыбкой:
– Все в порядке, дорогой Луис, не нервничай. Приступаем к разгрузке.
Но дон Хуан не появлялся, и настроение капитана Бергамо портилось все больше и больше…
* * *
Стилет стоял на палубе рыболовецкого сейнера № 51 и, держась за облезлый фальшборт, подозрительно принюхивался к дивным ароматам, доносившимся из открытого трюма. В трюме было пусто, но запах рыбы давно пропитал все судно и избавиться от него не было никакой возможности.В кабельтове от 51-го на небольшой финской волне покачивался сейнер № 52. Оба судна дрейфовали, дожидаясь информации, которая должна была поступить с мощного прогулочного катера, подкарауливавшего «Карлос Костанеда» на фарватере.
Все происходило в сорока километрах от Города, и залив был пуст, если не считать нескольких яхт, паруса которых мотались где-то на горизонте, да далекого силуэта землечерпалки, которая выглядела как таинственное железное чудовище, занимающееся чем-то непонятным.
На обоих сейнерах было в общей сложности восемьдесят готовых ко всему бойцов Стилета. Все были вооружены и настроены крайне решительно. Сказав Знахарю, что понимает важность сохранения жизни капитана и радиста контейнеровоза, Стилет соврал.
Фантастические, невероятные размеры близкой добычи вскружили ему голову, и, если команда «Карлоса» окажет хоть какое-нибудь сопротивление, он был готов уничтожить всех до единого, а там – будь что будет. Кроме того, поскольку Знахарь тоже был приговорен, то Стилет считал себя единственным хозяином как ситуации, так и кокаина.
Оба капитана сейнеров тоже не были новичками в темных делах.
Один из них еще в советское время отмотал восемь лет за валюту, а другой давно уже имел тесные деловые связи со Стилетом, оказывая ему помощь в нелегком деле контрабанды.
Гонорары, обещанные Стилетом, давали обоим капитанам возможность уволиться и доживать свой век в благополучии и достатке. Но Стилет, не любивший лишних свидетелей, подумывал о том, что было бы неплохо, если бы они тоже, как и Знахарь, исчезли навсегда. Стилет не был уверен в том, что следует поступить именно так, но сама идея имела в себе некое здравое зерно, и поэтому он отложил окончательное решение на неопределенный срок.
Бойцы, слонявшиеся по палубе, выглядели серьезно и опасно.
Стилет привлек к этой операции своих лучших людей, и перед выходом в Залив, еще на берегу, он предупредил их, что если возникнут какие-то проблемы с погрузкой, например, не получится перегрузить товар кранами, то их ждет напряженный физический труд. Нужно будет вручную перекидать четыреста тонн груза, но в этом случае каждый получит дополнительно по две тысячи долларов.
Один из братков, бывший штангист, наморщил лоб и, шевеля губами, принялся умножать и делить. Через минуту он сказал:
– Это получается по пять тонн на рыло. Если мешки по пятьдесят килограммов… Сто мешков. Ха!
Он оглядел братву и пренебрежительно произнес:
– Семечки! Часа за три, а то и за два справимся. Братва загудела и закивала.
И у многих тут же возникла надежда на то, что кран все-таки сломается, и появится возможность заработать две тысячи долларов за час.
Стилет сплюнул за борт и закурил.
Сигаретный дым хоть как-то заглушал рыбную вонь, и Стилет курил одну за другой, чувствуя, что скоро у него из ушей полезет никотин.
Прошло уже больше двух часов, но рация, висевшая на фальшборте, молчала. Время от времени Стилет нетерпеливо нажимал на кнопку приема, боясь, что рация просто испортилась, но из динамика слышалось обычное шипение. Рация была в порядке.
Наконец, когда терпение Стилета подошло к опасной черте, за которой дело могло обернуться истерикой, раздался сигнал вызова, и Стилет, уронив сигарету, схватил рацию и поднес ее к уху.
– Я слушаю, – нервно произнес он. Ответом было только одно слово:
– Можно.
Стилет отключил рацию и, повернувшись в сторону рулевой рубки, где за открытым иллюминатором маячила физиономия капитана, выкрикнул:
– Полный вперед!
Капитан кивнул, и из машинного отделения послышался стук судового дизеля, который начал набирать обороты. За кормой поднялся бурун мутной воды, и сейнер двинулся в сторону фарватера.
Второй сейнер тронулся с места с опозданием всего лишь в несколько секунд.
Оба судна не были быстроходными, поэтому неторопливость, с которой они направились к месту предстоящей операции, бесила Стилета. Однако он все же понимал, что тут ничего изменить нельзя, поэтому сдерживал себя и молчал.
Раньше, особенно в годы бурной уголовной молодости, Стилету приходилось участвовать в налетах, но сейчас его ждал настоящий морской абордаж, и он нетерпеливо постукивал рукой по фальшборту, внимательно глядя вперед, где скоро должен был показаться силуэт контейнеровоза.
До точки рандеву, а по-сухопутному – до того места, где пираты должны рассчитывали настичь свою жертву, было около десяти морских миль, то есть – чуть больше шестнадцати километров.
Свежий ветер овевал лицо Стилета и шевелил его короткие седые волосы, а выражение его лица было точь-в-точь таким же, как у капитана пиратского судна, плывущего по бурному Карибскому морю.
* * *
«Карлос Костанеда» вышел на фарватер и уже два часа медленно шел в сторону Балтийского моря.Настроение у сеньора Бергамо испортилось окончательно, и он уже начал подумывать о том, что пора бы отправить в трюм двух доверенных матросиков, чтобы они вернули украденные мешки на место и привели контейнер в первозданный вид.
Вздохнув, Бергамо взялся за микрофон системы внутреннего оповещения, чтобы вызвать матросиков и распорядиться насчет кокаина, но тут заметил справа по борту, примерно в миле, два рыболовецких сейнера, которые шли параллельным курсом на сближение с «Карло сом».
Неожиданно сверху послышалось железное кудахтанье, и метрах в пятидесяти перед рубкой с неба спустился и завис над мачтой вертолет. Его дверь была открыта, и в проеме виднелся человек, державший в руках большой кусок белого картона.
На картоне крупными черными буквами было написано: «GARCIA».
Уже потерявший всякую надежду Бергамо воспрял духом и убрал руку с микрофона. Наконец-то пропавший Гарсиа объявился!
Обернувшись к рулевому, Бергамо сказал:
– Стоп машина.
Рулевой кивнул и перевел ручки машинного телеграфа в положение «стоп».
Дрожь, пронизывавшая корпус судна, угасла, и контейнеровоз стал замедлять ход.
Надев белую фуражку, Бергамо вышел из рубки и спустился по трапу на палубу. Завернув за надстройку, он отправился на корму, где над вертолетной площадкой уже завис, медленно опускаясь, зеленый вертолет с непонятными русскими буквами на борту.
Наконец колеса вертолета коснулись палубы, винт замедлил движение и остановился, и из вертолета легко выскочил незнакомый Бергамо молодой мужчина, за спиной которого появились четверо русских гангстеров в черных очках и спортивных костюмах. В том, что это гангстеры, Бергамо не сомневался ни секунды. Он прекрасно знал эту публику и смог бы отличить гангстера от обычного человека, будь он хоть китайцем, хоть пигмеем.
Бергамо нахмурился, но мужчина, улыбаясь, подошел к нему, протянул руку и сказал по-английски:
– Сеньор Гарсиа серьезно заболел и поручил мне принять груз. Меня зовут Майкл Боткин.
Бергамо уже слышал эту фамилию в разговорах Гарсиа и Альвеца, поэтому успокоился и, пожав протянутую ему руку, сказал:
– Однако, мистер Боткин, вы заставили меня поволноваться.
– Яприношу свои извинения, – ответил Знахарь, – но иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Надеюсь, вы знакомы с такими вещами.
– О да, конечно, – сказал Бергамо, – я понимаю вас.
– Пройдемте в рубку, – предложил Знахарь, – нужно решить, как будем организовывать перегрузку.
– Прошу вас, – Бергамо гостеприимно показал рукой и направился обратно в рубку.
Прибывшие на вертолете люди молча пошли за ним.
Когда все вошли в рубку, Знахарь плотно закрыл дверь и кивнул одному из своих гангстеров. Тот кивнул в ответ и, подойдя к рулевому, встал у него за спиной.
Знахарь, достав сигареты, подошел к Бергамо и сказал:
– Минуту назад вы услышали от меня, что иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Так оно и есть.
Он распахнул полы куртки, и Бергамо увидел черный пистолет за поясом у Майкла Боткина. В этом не было ничего из ряда вон выходящего, ведь дело, которым занимался Боткин, было опасным, и наличие оружия подразумевалось само собой.
Но одновременно с движением Знахаря все четверо гангстеров, которые молча стояли в рубке, вынули пушки, и ситуация стала напряженной.
Знахарь посмотрел на Бергамо и сказал:
– Чтобы расставить все по своим местам и не заставлять вас излишне волноваться, говорю сразу – это ограбление. Дергаться бесполезно, мои люди будут стрелять без предупреждения. Сейчас я скажу, что вам следует делать. Вы поняли меня?
Бергамо вытаращился на Знахаря и молчал.
– Не нервничайте, сеньор, прошу вас. Вы поняли меня?
– Да, я вас понял, – Бергамо заставил себя произнести эту короткую фразу.
– Объявите по трансляции, что вся команда должна собраться в столовой.
Бергамо вздрогнул и, взяв микрофон, произнес в него:
– Всем без исключения собраться в корабельной столовой. Имеется срочное сообщение.
Голос капитана разнесся по всему судну. Знахарь, внимательно слушавший Бергамо, улыбнулся и, забрав у него микрофон, сказал:
– Вы понимаете ситуацию даже лучше, чем я ожидал. Теперь давайте вместе решать, как будем перегружать товар.
Бергамо пожал плечами и, смирившись с неизбежностью, ответил:
– Давайте.
Знахарь посмотрел в окно, за которым виднелись мачты сейнеров, стоявших под высоким бортом контейнеровоза, и спросил:
– В каких контейнерах товар?
– В двадцатипятитонных, – ответил Бергамо.
– Это плохо, – Знахарь нахмурился, – но не смертельно. Он побарабанил пальцами по компасу, подумал минуту и сказал:
– Насколько я понял, ваша команда готова к тому, чтобы перегрузить товар на другое судно. Так?
– Так, – коротко ответил Бергамо.
– Грузовые стрелы в порядке?
– В порядке.
– Хорошо. У вас есть свободные поддоны? – Да.
Знахарь помолчал еще немного и решительно объявил:
– Порядок работ будет следующим. Вы получаете в дополнение к вашим людям еще восемьдесят человек. Контейнеры вскрываются, мешки перекладываются на поддоны и спускаются в трюмы сейнеров. Все должно идти гладко, спокойно и весело. Если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, вы немедленно будете застрелены. После этого мои люди уничтожат всю вашу команду и закончат работу сами. Судно потопят.
– Японял вас, мистер Боткин, – хрипло ответил капитан и откашлялся, – никаких проблем не возникнет.
– Вот и хорошо. А теперь пошли в столовую, вы объявите команде аврал.
Через два часа погрузка была закончена, и разгоряченные работой братки дружелюбно прощались с ничего не подозревавшей командой «Карлоса».
Трудившиеся плечом к плечу русские и латиноамериканские грузчики хлопали друг друга по потным плечам, закуривали и произносили интернациональное слово «о\'кей».
Наконец вся русская братва покинула палубу контейнеровоза и спустилась на сейнеры. Знахарь, подошедший к трапу последним, сказал провожавшему его капитану Бергамо:
– Янадеюсь, у вас не возникнет серьезных неприятностей. Вас просто ограбили. Кстати, когда увидите бывших хозяев товара, передайте им привет от Знахаря.
Это имя тоже было знакомо капитану Бергамо, и он, с удивлением посмотрев на молодого пирата, сказал:
– Ах вот как…
– Да, сеньор, именно так. А Гарсиа с Альвецом давно уже сожрали акулы, и организовал это именно я. Это тоже можете передать. Желаю удачи.
И Знахарь, гулко стуча каблуками по металлическому трапу, спустился на палубу сейнера.
Капитан Луис Бергамо смотрел ему вслед и думал о том, что тех двухсот килограммов кокаина, которые все-таки остались у него, должно хватить на то, чтобы надежно скрыться от хозяев груза и дожить свой век под другим именем.
* * *
Отвалив от контейнеровоза «Карлос Костанеда», сейнеры, заметно осевшие под тяжестью груза, взяли курс на Санкт-Петербург.На носу одного из них стояли Знахарь и Стилет.
Они молчали, но, наконец, Стилет не выдержал и, сильно хлопнув Знахаря по плечу, широко улыбнулся и сказал:
– Ну, бля, Миша, у меня нет слов! Знахарь улыбнулся в ответ:
– У меня тоже.
И они крепко пожали друг другу руки.
– Ты знаешь, Миша, – Стилет крякнул, ухватив себя за подбородок, – я не хотел говорить раньше времени, чтобы не сглазить, но у меня тут кое-что есть.
Он полез во внутренний карман плаща и вынул оттуда маленькую водки с выцветшей зеленой этикеткой.
– Настоящая, еще с тех времен!
– С тех самых? – приятно удивился Знахарь.
– Ага, – Стилет посмотрел водку на свет. – Разлив тысяча девятьсот сорок девятого года. Мой год рождения. Давай за успех?
– Давай! А из чего пить будем?
– Как из чего? А из горла! Что мы, не мужики, что ли? И Стилет, ловко сорвав с бутылочки бескозырку, приложился к ней и забулькал.
Отпив ровно половину, он протянул маленькую Знахарю, и тот, ни в чем не уступая Стилету, бодро высосал оставшуюся водку.
Потом, перегнувшись через фальшборт, он с силой ахнул бутылкой по мятой железной скуле сейнера, и мелкие осколки стекла, сверкая на солнце, посыпались в мутную воду залива, набегавшую на форштевень.
– На счастье, – сказал Знахарь и вытер губы. Оба закурили и умолкли.
Нужно было, во-первых – ощутить, как старая выдержанная водка приживается в желудке, а во-вторых – успокоиться и перейти к обсуждению дальнейших действий. Дело только начиналось, и это понимали оба.
Стилет, намеревавшийся застрелить Майкла Боткина, теперь уже сомневался в своем решении и думал о том, что иметь рядом такого серьезного компаньона все-таки полезнее, чем избавиться от него. Масштабы операции выходили за все вообразимые рамки, и денег должно было появиться столько, что хватило бы и на двадцать человек. Жаба, постоянно беспокоившая Стилета, угомонилась, и он решил, что живой Майкл Боткин будет несомненно нужнее, чем мертвый.
Знахарь бросил окурок за борт, закурил следующую сигарету и сказал: