Страница:
Замедлив шаги, Знахарь стал приглядываться к людям, сидевшим на скамьях вокруг фонтана. Мамаши, пенсионеры, влюбленная парочка, опять мамаши, а на той, которая стояла в тени огромного клена, сидел…
Знахарь резко остановился и задержал дыхание, как перед прыжком в воду.
Он был уверен, что теперь опознать его невозможно, но все-таки хотел повнимательнее рассмотреть этого человека, не показываясь ему, и лишь потом уже подходить и начинать разговор.
Достав из кармана пачку сигарет, Знахарь закурил, не сводя глаз с сидевшего в десяти метрах от него джентльмена, и почувствовал, как в нем взводится тугая пружина. Этой встречи он ждал так долго, что в водовороте событий и приключений уже почти успел забыть о своем желании. Но судьба неожиданно выбросила ему счастливый билет, и теперь перед ним, поглядывая на часы, сидел тот самый человек, который…
Только сейчас Знахарь понял, что в имени Генри Смита показалось ему странно знакомым.
Генри Смит…
А в немецком варианте – Генрих Мюллер.
Да!
Тот самый Генрих Мюллер, который украл у Знахаря сокровища Золотой Орды, который купил кусок волжского берега и окутал тремя рядами колючей проволоки найденную Знахарем пещеру.
Знахарь прислонился к дереву и закрыл глаза.
Время стремительно полетело вспять, и он снова увидел перед собой скалистый берег Волги, песок, на который набегали мелкие волны, живую и веселую Наташу, живого Костю, который задумчиво протирал затвор «Моссберга», хищного и опасного Надир-Шаха с пистолетом в руке, Алену с Алешей и…
И трупы, кровь, смерть…
А потом пещера, и в ней…
Тяжелые темные знамена и златошитые хоругви, золотые царские кубки и серебряные длинногорлые кувшины, кованые сундуки и украшенные затейливой резьбой шкатулки, толстые рассыпающиеся книги и покоробленные пергаментные свитки, увесистые золотые распятия и потрескавшиеся мрачные иконы, давно истлевшие меха, позолоченные доспехи и латы, мечи, алебарды, боевые топоры, резные луки с давно лопнувшими тетивами – великое множество старинных дорогих вещей, с каждой грани которых, с каждого изгиба, с каждого завитка назойливо и хищно прыгало в глаза золото, золото, золото…
Оттолкнувшись спиной от дерева, Знахарь потряс головой, избавляясь от наваждения, от навалившихся на него воспоминаний, и посмотрел на продолжавшего сидеть Мюллера.
Что делать дальше – он уже знал.
Жаль только, подумал Знахарь, что это происходит не где-нибудь в России.
Там, понятное дело, и стены помогают. Там можно было бы заманить Мюллера в такое место, откуда у него был бы только один выход – на тот свет, и спокойно, не торопясь, поговорить обо всем.
Обо всем…
Но, в общем, и здесь при желании можно было сделать нечто подобное, вот только рассчитывать на чью-то помощь не приходилось. Знахарь не хотел впутывать в это дело Скуратова с его братвой, потому что, если бы они догадались, о каких фантастических суммах идет разговор, цена жизни Знахаря мгновенно упала бы до нуля.
Ладно, подумал он, по ходу дела разберемся.
Знахарь глубоко вздохнул, придал лицу выражение доброжелательного спокойствия и решительно направился к скамье, на которой сидел Смит-Мюллер.
Главное – не спешить и не совершать необдуманных импульсивных поступков.
Остановившись в двух шагах от Смита, Знахарь прочитал надпись на его значке и, внутренне усмехнувшись, вежливо поинтересовался:
– Мистер Смит?
Смит поднял голову и, взглянув на Знахаря, встал.
– Совершенно верно. Генри Смит, – сказал он, внимательно глядя на Знахаря.
– Майкл Боткин, – представился Знахарь и протянул Смиту руку.
Его сердце билось, как у кролика.
Несмотря на то, что Знахарь был уверен, что его нельзя узнать, адреналина в его крови хватило бы на целый взвод новобранцев, брошенных в настоящую смертельную атаку.
– О нашей встрече позаботился мистер Скуратов, – сказал Знахарь и почувствовал, что начинает успокаиваться.
Смит не узнал его.
Да и с как он мог узнать человека, с которым виделся один раз в жизни, год назад и на протяжении всего лишь получаса. К тому же пластическая операция, совершенно изменила внешность Знахаря.
Знахарь успокоился окончательно и, любезно притронувшись к локтю герра Мюллера, сказал:
– Мистер Скуратов сказал мне, что вы можете помочь в одном весьма тонком деле.
– О, – Смит усмехнулся, – тонкие дела – мой конек. Конечно, подумал Знахарь, например – присвоить пещеру с сокровищами.
– Яхочу показать вам то, что у меня есть, и потом мы поговорим о ценах и объеме сделки. Естественно, товар у меня не с собой, но мы можем поехать туда, где он находится, и вы сами все увидите.
– Не возражаю, – кивнул Смит.
И они степенно пошли к выходу из парка.
– Скажите, Майкл, – Смит улыбнулся, отмахнувшись от голубя, который попытался приземлиться ему на голову, – вы позволите называть вас так?
– О да, конечно, – с готовностью согласился Знахарь.
Сейчас он был согласен на все, даже на то, чтобы его называли желтым земляным червяком, лишь бы не упустить этого человека.
– Вы ведь русский… задумчиво сказал Смит, – я был в России. Москва, девушки…
И он мечтательно закатил глаза.
– Вы знаете главные русские слова, – с одобрением сказал Знахарь, и оба засмеялись.
– И что вы делали в России? – Знахарь наклонился и потрепал по загривку темнорыжего ирландского сеттера, который, подбежав, стал обнюхивать его брюки.
– Ничего, – небрежно ответил Смит, – простой американский турист.
Ну-ну, подумал Знахарь, знаем мы таких туристов. А потом сокровища пропадают. Так, непринужденно беседуя, они добрались до выхода из парка и оказались на автостоянке.
– Поедем на моей? – полуутвердительно спросил Знахарь, указывая на свой новенький «Порш», – тут недалеко, всего полчаса.
– А почему бы и нет, – легко согласился Смит, – день у меня сегодня свободный, и, кроме встречи с вами, никаких дел нет.
– Вот и хорошо, – Знахарь щелкнул пальцами, – а кроме того, в том месте, куда я вас привезу, вы отведаете такого кофе, какого вам еще не приходилось пробовать.
Именно в это момент ему пришла в голову гениальная мысль, и план дальнейших действий сложился в голове за какие-то несколько секунд, которые ушли на то, чтобы подойти к машине и открыть дверь.
Теперь он точно знал, куда отвезет Смита и что произойдет дальше.
Еще во время своего первого визита в Америку Знахарь познакомился с седым турком Али, который держал в Бруклине крошечную кофейню на два столика. Лучшего кофе Знахарь не пил никогда и нигде. От маленькой, игрушечного размера, чашки вольтаж в организме резко поднимался, и кровь начинала мчаться по жилам с утроенной энергией. Сам Али был очень приветлив и любезен, совсем как хозяин какой-нибудь чайханы. Он неизменно встречал гостей широкой белоснежной улыбкой, которую оттеняли усы, густые и черные, как у Саддама Хусейна. Их знакомство неожиданно стало таким доверительным, что Али продал Знахарю новенькую «Беретту», которая не позже чем через три часа спасла ему жизнь.
И вот теперь, вспомнив Али, этого серьезного и надежного мужика, Знахарь решил открыться ему и попросить о поддержке. Знахарь рассчитывал на его помощь в том случае, если со Смитом возникнут какие-нибудь осложнения. А кроме того, у Али постоянно паслась какая-то турецкая братва, и выглядели эти черноглазые и черноволосые крепкие пацаны точь-в-точь, как чеченские или азербайджанские бандюки. Так что через полчаса Смит должен был оказаться в надежной ловушке.
Тогда и о сокровищах можно будет поговорить.
Голубой «Порш Каррера» мчался по Бэлт Парквэй.
Справа простирался океан, а слева теснились безрадостные кварталы Бруклина, в которых влачили свое существование эмигранты, приехавшие в Америку кто за колбасой, а кто за свободой. Но те, кто приехал за колбасой, находились в лучшем положении, ведь что такое колбаса – знают все, а философские диспуты по поводу того, что представляет из себя желанная, но такая неуловимая свобода, идут уже не одну тысячу лет, а результата так и не видно.
Смит со знанием дела объяснял Знахарю разницу между африканскими и якутскими бриллиантами, а Знахарь, понимающе кивая и поднимая брови в нужных местах, украдкой разглядывал своего попутчика.
При виде этого мужественного загорелого лица в памяти сразу же всплывало выражение «белокурая бестия». Коротко остриженные выгоревшие волосы, голубые глаза, волевой подбородок… Знахарь снова, как и прошлым летом, подумал, что Мюллеру очень бы пошла черная форма «Люфтваффе».
Наконец впереди показался поворот, от которого до чайханы Али было рукой подать. Знахарь притормозил, и Смит, прервав увлекательный рассказ о драгоценных камнях, сказал с улыбкой:
– Я так расхвастался на профессиональную тему, что и не заметил, как мы уже доехали.
Если его нет, или если он продал свою лавку, тогда – труба.
Тогда мне придется попросту гасить этого белоглазого ганса где-нибудь в тихом месте и везти его в багажнике в ближайший лесок.
А там уж как получится.
Подъехав к чайхане, я заглушил двигатель и сказал Смиту:
– Все, приехали. Эта кофейня принадлежит моему другу, и то, что является предметом нашего разговора, хранится у него.
Говоря это, я молил всемилостивого Аллаха, с которым вовсе не был знаком, чтобы Али оказался на месте.
Так оно, к счастью, и вышло.
Увидев знакомые черные усы и белоснежные крупные зубы, я подумал – может, ислам принять?
Али, на котором был его обычный белый передник, развел руки в знакомом гостеприимном жесте и, спустившись по трем ступенькам, сказал:
– Добро пожаловать в мою скромную чайхану. Наступил очень важный момент.
Али не мог узнать меня, а Смит не должен был увидеть этого.
Поэтому я, опережая Смита, быстро сказал:
– Прошу вас, посидите секунду в машине.
Смит кивнул, а я, выскочив из «Порша», развел руки в таком же жесте, как и Али, и, приобняв его за плечи, увлек внутрь чайханы.
Али не сопротивлялся, но на его лице появилось выражение непонимания.
Когда мы скрылись от взора Смита, я оглянулся и заговорил по-русски:
– Али, ты не можешь меня узнать, но я – Знахарь. Ясделал пластическую операцию. Вспомни наши дела, «Беретту» и все прочее. Быстро спроси меня о чем-нибудь, что знаем только мы с тобой.
Али прищурился и впился в меня взглядом. Его взгляд быстро бегал по моему лицу, ощупывая и измеряя его, но я видел, что Али меня не узнает.
Вот он – второй конец палки, которой я хотел огреть Смита-Мюллера!
Наконец Али крякнул и, посмотрев в сторону входа, сказал:
– Ладно, докажешь потом. Говори, что случилось. У меня отлегло от сердца, и я с облегчением сказал:
– В машине сидит человек, который ограбил меня на… В общем – очень крупно ограбил. Он тоже не узнает меня, и слава Аллаху. Япривел его в ловушку, и он не должен уйти от меня. Ядумаю, что он не вооружен, но на всякий случай прикрой меня. И вообще, когда мы зайдем в лавку, запри дверь. Ясказал ему, что ты мой товарищ по нелегальному бизнесу, и сейчас у нас с ним должен быть очень серьезный разговор.
Али пристально посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал:
– Доказательств не нужно. Яузнал тебя по манерам, а главное – ну кто еще может прибежать с такими бредовыми затеями? Конечно, только мой друг Знахарь!
И, похлопав по плечу тяжелой рукой, подтолкнул меня к двери.
Явышел на крыльцо и, спустившись к машине, сказал:
– Прошу вас, Генри, гостеприимный хозяин ждет нас. Смит кивнул и вылез из машины. Потянувшись, он посмотрел на небо и сказал:
– Бруклин, конечно, поганый район, но здесь так тихо… Совсем не то, что на Манхеттене.
– Не скажите, – возразил я, – я нашел себе такую квартирку, что жил бы там и жил! И место тихое.
– Это где? – поинтересовался Смит.
– На Тридцать пятой улице, – ответил я небрежно, зная, что только очень богатые люди могут позволить себе жить в том месте.
– Да вы миллионер! – с притворным ужасом воскликнул Смит.
– Вот и хозяйка то же самое сказала, – ответил я. И мы дружно засмеялись.
Непринужденно беседуя таким образом, мы поднялись на каменное крыльцо, причем в дверях возникла приятная заминочка типа «только после вас», которая тут же разрешилась, и мы наконец вошли в кофейню, в которой, как и прежде, стояли два столика, а вокруг них – металлические хромированные стулья с черными кожаными подушками.
Усадив нас за столик, Али закрыл входную дверь и перевернул на ней табличку. Теперь для всех прочих посетителей заведение было закрыто.
– Сейчас я сделаю для вас лучший в Америке кофе, и даже не пытайтесь опровергнуть это, – грозно провозгласил Али и скрылся в подсобке.
Ябеспомощно развел руками и жалобно посмотрел на Смита.
– Пока он не угостит нас своим фирменным кофе, ни о каких делах и речи быть не может, – сказал я обреченно.
– Это ничего, – Смит небрежно махнул рукой, – спешить нам некуда, а я вообще люблю восточное гостеприимство.
– Но только не в том случае, если вас пытаются накормить сырыми бараньими глазами, – ехидно заметил я.
– Фу, какая гадость, – Смит сморщился, – где это так угощают?
– В России, – ответил я, – точнее, в бывшем Советском Союзе, в южных республиках.
Смит сидел спиной к окну, и я увидел, как из-за угла вышел рослый молодой турок, по-хозяйски уселся за руль моего «Порша» и, спокойно закурив, выставил локоть в окно.
Ну, Али, ты – супер, подумал я.
Видать, понял, что дело серьезное, и решил действовать по-взрослому.
Теперь этот путь для Смита был закрыт.
Во мне поднималось радостное, а точнее – злорадное чувство, которое может испытывать любой человек, в руках которого оказался вор, крупно обчистивший его. А Смит ничего не подозревал, и я наслаждался, представляя, какой через несколько минут у него будет бледный вид.
Ябыл полным хозяином положения, и тут Али подыграл мне так, что лучше и придумать было нельзя.
Он вышел из подсобки, неся перед собой поднос.
Подойдя к нашему столику, он, улыбаясь, поставил одну чашечку перед Смитом, вторую – передо мной, а потом, сняв салфетку с чего-то еще, лежавшего на подносе, спокойно положил передо мной позолоченный «Магнум».
Вот это был ход!
Можно было начинать.
Яблагодарно кивнул Али, взял тяжелый пистолет и, повертев его в руке, с улыбкой посмотрел на Смита. Яне мог не улыбаться. Радость возмездия переполняла меня.
Смит тоже улыбнулся и, глядя на меня, спросил:
– Вы что – грабить меня собрались? Яне ношу с собой денег.
– Грабить? – я изобразил изумление. – Ни в коем случае.
– Так в чем же дело?
Смит посмотрел на Али, который, пряча в усах улыбку, стоял в дверях подсобки, опершись плечом на косяк, и поигрывал пушкой.
– В чем дело… – задумчиво повторил я и убрал с лица улыбку. – Сейчас я объясню вам, в чем дело. Вы знаете, кто я такой?
– До сегодняшнего дня не знал, да и сейчас, честно говоря, не знаю, – спокойно ответил Смит, – вижу только, что попал в какую-то странную ситуацию, и хотел бы получить от вас объяснения.
– Обязательно, – заверил я его, – непременно.
Якартинно повернулся к нему профилем и спросил:
– А так не узнаете?
– И так не узнаю.
– Хорошая работа, – с удовлетвореним сказал я, снова поворачиваясь к нему фасом. – Это стоило двести пятьдесят тысяч американских долларов.
– Что стоило?
– Пластическая операция.
Наступал самый приятный момент нашего разговора, и мне ужасно хотелось сказать какую-нибудь идиотскую фразу типа «ваша карта бита» или «ваша игра окончена, полковник Шмультке», однако я, понятное дело, удержался.
Но очень хотелось.
– Сейчас я задам вам один вопрос, и вы поймете, почему я так щепетильно отношусь к кандидатуре будущего партнера по сделке.
Смит спокойно смотрел на меня и ждал моего вопроса.
Сейчас.
Яглубоко вздохнул и раздельно, тщательно произнося каждый звук, спросил:
– Скажите мне, герр Мюллер, как вам удалось так оперативно купить участок на берегу Волги?
Удар был нанесен, и он достиг цели.
Глава 7 У ВАС ЕСТЬ ПЛАН, МИСТЕР ЗНАХАРЬ?
Знахарь резко остановился и задержал дыхание, как перед прыжком в воду.
Он был уверен, что теперь опознать его невозможно, но все-таки хотел повнимательнее рассмотреть этого человека, не показываясь ему, и лишь потом уже подходить и начинать разговор.
Достав из кармана пачку сигарет, Знахарь закурил, не сводя глаз с сидевшего в десяти метрах от него джентльмена, и почувствовал, как в нем взводится тугая пружина. Этой встречи он ждал так долго, что в водовороте событий и приключений уже почти успел забыть о своем желании. Но судьба неожиданно выбросила ему счастливый билет, и теперь перед ним, поглядывая на часы, сидел тот самый человек, который…
Только сейчас Знахарь понял, что в имени Генри Смита показалось ему странно знакомым.
Генри Смит…
А в немецком варианте – Генрих Мюллер.
Да!
Тот самый Генрих Мюллер, который украл у Знахаря сокровища Золотой Орды, который купил кусок волжского берега и окутал тремя рядами колючей проволоки найденную Знахарем пещеру.
Знахарь прислонился к дереву и закрыл глаза.
Время стремительно полетело вспять, и он снова увидел перед собой скалистый берег Волги, песок, на который набегали мелкие волны, живую и веселую Наташу, живого Костю, который задумчиво протирал затвор «Моссберга», хищного и опасного Надир-Шаха с пистолетом в руке, Алену с Алешей и…
И трупы, кровь, смерть…
А потом пещера, и в ней…
Тяжелые темные знамена и златошитые хоругви, золотые царские кубки и серебряные длинногорлые кувшины, кованые сундуки и украшенные затейливой резьбой шкатулки, толстые рассыпающиеся книги и покоробленные пергаментные свитки, увесистые золотые распятия и потрескавшиеся мрачные иконы, давно истлевшие меха, позолоченные доспехи и латы, мечи, алебарды, боевые топоры, резные луки с давно лопнувшими тетивами – великое множество старинных дорогих вещей, с каждой грани которых, с каждого изгиба, с каждого завитка назойливо и хищно прыгало в глаза золото, золото, золото…
Оттолкнувшись спиной от дерева, Знахарь потряс головой, избавляясь от наваждения, от навалившихся на него воспоминаний, и посмотрел на продолжавшего сидеть Мюллера.
Что делать дальше – он уже знал.
Жаль только, подумал Знахарь, что это происходит не где-нибудь в России.
Там, понятное дело, и стены помогают. Там можно было бы заманить Мюллера в такое место, откуда у него был бы только один выход – на тот свет, и спокойно, не торопясь, поговорить обо всем.
Обо всем…
Но, в общем, и здесь при желании можно было сделать нечто подобное, вот только рассчитывать на чью-то помощь не приходилось. Знахарь не хотел впутывать в это дело Скуратова с его братвой, потому что, если бы они догадались, о каких фантастических суммах идет разговор, цена жизни Знахаря мгновенно упала бы до нуля.
Ладно, подумал он, по ходу дела разберемся.
Знахарь глубоко вздохнул, придал лицу выражение доброжелательного спокойствия и решительно направился к скамье, на которой сидел Смит-Мюллер.
Главное – не спешить и не совершать необдуманных импульсивных поступков.
Остановившись в двух шагах от Смита, Знахарь прочитал надпись на его значке и, внутренне усмехнувшись, вежливо поинтересовался:
– Мистер Смит?
Смит поднял голову и, взглянув на Знахаря, встал.
– Совершенно верно. Генри Смит, – сказал он, внимательно глядя на Знахаря.
– Майкл Боткин, – представился Знахарь и протянул Смиту руку.
Его сердце билось, как у кролика.
Несмотря на то, что Знахарь был уверен, что его нельзя узнать, адреналина в его крови хватило бы на целый взвод новобранцев, брошенных в настоящую смертельную атаку.
– О нашей встрече позаботился мистер Скуратов, – сказал Знахарь и почувствовал, что начинает успокаиваться.
Смит не узнал его.
Да и с как он мог узнать человека, с которым виделся один раз в жизни, год назад и на протяжении всего лишь получаса. К тому же пластическая операция, совершенно изменила внешность Знахаря.
Знахарь успокоился окончательно и, любезно притронувшись к локтю герра Мюллера, сказал:
– Мистер Скуратов сказал мне, что вы можете помочь в одном весьма тонком деле.
– О, – Смит усмехнулся, – тонкие дела – мой конек. Конечно, подумал Знахарь, например – присвоить пещеру с сокровищами.
– Яхочу показать вам то, что у меня есть, и потом мы поговорим о ценах и объеме сделки. Естественно, товар у меня не с собой, но мы можем поехать туда, где он находится, и вы сами все увидите.
– Не возражаю, – кивнул Смит.
И они степенно пошли к выходу из парка.
– Скажите, Майкл, – Смит улыбнулся, отмахнувшись от голубя, который попытался приземлиться ему на голову, – вы позволите называть вас так?
– О да, конечно, – с готовностью согласился Знахарь.
Сейчас он был согласен на все, даже на то, чтобы его называли желтым земляным червяком, лишь бы не упустить этого человека.
– Вы ведь русский… задумчиво сказал Смит, – я был в России. Москва, девушки…
И он мечтательно закатил глаза.
– Вы знаете главные русские слова, – с одобрением сказал Знахарь, и оба засмеялись.
– И что вы делали в России? – Знахарь наклонился и потрепал по загривку темнорыжего ирландского сеттера, который, подбежав, стал обнюхивать его брюки.
– Ничего, – небрежно ответил Смит, – простой американский турист.
Ну-ну, подумал Знахарь, знаем мы таких туристов. А потом сокровища пропадают. Так, непринужденно беседуя, они добрались до выхода из парка и оказались на автостоянке.
– Поедем на моей? – полуутвердительно спросил Знахарь, указывая на свой новенький «Порш», – тут недалеко, всего полчаса.
– А почему бы и нет, – легко согласился Смит, – день у меня сегодня свободный, и, кроме встречи с вами, никаких дел нет.
– Вот и хорошо, – Знахарь щелкнул пальцами, – а кроме того, в том месте, куда я вас привезу, вы отведаете такого кофе, какого вам еще не приходилось пробовать.
Именно в это момент ему пришла в голову гениальная мысль, и план дальнейших действий сложился в голове за какие-то несколько секунд, которые ушли на то, чтобы подойти к машине и открыть дверь.
Теперь он точно знал, куда отвезет Смита и что произойдет дальше.
Еще во время своего первого визита в Америку Знахарь познакомился с седым турком Али, который держал в Бруклине крошечную кофейню на два столика. Лучшего кофе Знахарь не пил никогда и нигде. От маленькой, игрушечного размера, чашки вольтаж в организме резко поднимался, и кровь начинала мчаться по жилам с утроенной энергией. Сам Али был очень приветлив и любезен, совсем как хозяин какой-нибудь чайханы. Он неизменно встречал гостей широкой белоснежной улыбкой, которую оттеняли усы, густые и черные, как у Саддама Хусейна. Их знакомство неожиданно стало таким доверительным, что Али продал Знахарю новенькую «Беретту», которая не позже чем через три часа спасла ему жизнь.
И вот теперь, вспомнив Али, этого серьезного и надежного мужика, Знахарь решил открыться ему и попросить о поддержке. Знахарь рассчитывал на его помощь в том случае, если со Смитом возникнут какие-нибудь осложнения. А кроме того, у Али постоянно паслась какая-то турецкая братва, и выглядели эти черноглазые и черноволосые крепкие пацаны точь-в-точь, как чеченские или азербайджанские бандюки. Так что через полчаса Смит должен был оказаться в надежной ловушке.
Тогда и о сокровищах можно будет поговорить.
Голубой «Порш Каррера» мчался по Бэлт Парквэй.
Справа простирался океан, а слева теснились безрадостные кварталы Бруклина, в которых влачили свое существование эмигранты, приехавшие в Америку кто за колбасой, а кто за свободой. Но те, кто приехал за колбасой, находились в лучшем положении, ведь что такое колбаса – знают все, а философские диспуты по поводу того, что представляет из себя желанная, но такая неуловимая свобода, идут уже не одну тысячу лет, а результата так и не видно.
Смит со знанием дела объяснял Знахарю разницу между африканскими и якутскими бриллиантами, а Знахарь, понимающе кивая и поднимая брови в нужных местах, украдкой разглядывал своего попутчика.
При виде этого мужественного загорелого лица в памяти сразу же всплывало выражение «белокурая бестия». Коротко остриженные выгоревшие волосы, голубые глаза, волевой подбородок… Знахарь снова, как и прошлым летом, подумал, что Мюллеру очень бы пошла черная форма «Люфтваффе».
Наконец впереди показался поворот, от которого до чайханы Али было рукой подать. Знахарь притормозил, и Смит, прервав увлекательный рассказ о драгоценных камнях, сказал с улыбкой:
– Я так расхвастался на профессиональную тему, что и не заметил, как мы уже доехали.
* * *
Только бы Али был на месте!Если его нет, или если он продал свою лавку, тогда – труба.
Тогда мне придется попросту гасить этого белоглазого ганса где-нибудь в тихом месте и везти его в багажнике в ближайший лесок.
А там уж как получится.
Подъехав к чайхане, я заглушил двигатель и сказал Смиту:
– Все, приехали. Эта кофейня принадлежит моему другу, и то, что является предметом нашего разговора, хранится у него.
Говоря это, я молил всемилостивого Аллаха, с которым вовсе не был знаком, чтобы Али оказался на месте.
Так оно, к счастью, и вышло.
Увидев знакомые черные усы и белоснежные крупные зубы, я подумал – может, ислам принять?
Али, на котором был его обычный белый передник, развел руки в знакомом гостеприимном жесте и, спустившись по трем ступенькам, сказал:
– Добро пожаловать в мою скромную чайхану. Наступил очень важный момент.
Али не мог узнать меня, а Смит не должен был увидеть этого.
Поэтому я, опережая Смита, быстро сказал:
– Прошу вас, посидите секунду в машине.
Смит кивнул, а я, выскочив из «Порша», развел руки в таком же жесте, как и Али, и, приобняв его за плечи, увлек внутрь чайханы.
Али не сопротивлялся, но на его лице появилось выражение непонимания.
Когда мы скрылись от взора Смита, я оглянулся и заговорил по-русски:
– Али, ты не можешь меня узнать, но я – Знахарь. Ясделал пластическую операцию. Вспомни наши дела, «Беретту» и все прочее. Быстро спроси меня о чем-нибудь, что знаем только мы с тобой.
Али прищурился и впился в меня взглядом. Его взгляд быстро бегал по моему лицу, ощупывая и измеряя его, но я видел, что Али меня не узнает.
Вот он – второй конец палки, которой я хотел огреть Смита-Мюллера!
Наконец Али крякнул и, посмотрев в сторону входа, сказал:
– Ладно, докажешь потом. Говори, что случилось. У меня отлегло от сердца, и я с облегчением сказал:
– В машине сидит человек, который ограбил меня на… В общем – очень крупно ограбил. Он тоже не узнает меня, и слава Аллаху. Япривел его в ловушку, и он не должен уйти от меня. Ядумаю, что он не вооружен, но на всякий случай прикрой меня. И вообще, когда мы зайдем в лавку, запри дверь. Ясказал ему, что ты мой товарищ по нелегальному бизнесу, и сейчас у нас с ним должен быть очень серьезный разговор.
Али пристально посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал:
– Доказательств не нужно. Яузнал тебя по манерам, а главное – ну кто еще может прибежать с такими бредовыми затеями? Конечно, только мой друг Знахарь!
И, похлопав по плечу тяжелой рукой, подтолкнул меня к двери.
Явышел на крыльцо и, спустившись к машине, сказал:
– Прошу вас, Генри, гостеприимный хозяин ждет нас. Смит кивнул и вылез из машины. Потянувшись, он посмотрел на небо и сказал:
– Бруклин, конечно, поганый район, но здесь так тихо… Совсем не то, что на Манхеттене.
– Не скажите, – возразил я, – я нашел себе такую квартирку, что жил бы там и жил! И место тихое.
– Это где? – поинтересовался Смит.
– На Тридцать пятой улице, – ответил я небрежно, зная, что только очень богатые люди могут позволить себе жить в том месте.
– Да вы миллионер! – с притворным ужасом воскликнул Смит.
– Вот и хозяйка то же самое сказала, – ответил я. И мы дружно засмеялись.
Непринужденно беседуя таким образом, мы поднялись на каменное крыльцо, причем в дверях возникла приятная заминочка типа «только после вас», которая тут же разрешилась, и мы наконец вошли в кофейню, в которой, как и прежде, стояли два столика, а вокруг них – металлические хромированные стулья с черными кожаными подушками.
Усадив нас за столик, Али закрыл входную дверь и перевернул на ней табличку. Теперь для всех прочих посетителей заведение было закрыто.
– Сейчас я сделаю для вас лучший в Америке кофе, и даже не пытайтесь опровергнуть это, – грозно провозгласил Али и скрылся в подсобке.
Ябеспомощно развел руками и жалобно посмотрел на Смита.
– Пока он не угостит нас своим фирменным кофе, ни о каких делах и речи быть не может, – сказал я обреченно.
– Это ничего, – Смит небрежно махнул рукой, – спешить нам некуда, а я вообще люблю восточное гостеприимство.
– Но только не в том случае, если вас пытаются накормить сырыми бараньими глазами, – ехидно заметил я.
– Фу, какая гадость, – Смит сморщился, – где это так угощают?
– В России, – ответил я, – точнее, в бывшем Советском Союзе, в южных республиках.
Смит сидел спиной к окну, и я увидел, как из-за угла вышел рослый молодой турок, по-хозяйски уселся за руль моего «Порша» и, спокойно закурив, выставил локоть в окно.
Ну, Али, ты – супер, подумал я.
Видать, понял, что дело серьезное, и решил действовать по-взрослому.
Теперь этот путь для Смита был закрыт.
Во мне поднималось радостное, а точнее – злорадное чувство, которое может испытывать любой человек, в руках которого оказался вор, крупно обчистивший его. А Смит ничего не подозревал, и я наслаждался, представляя, какой через несколько минут у него будет бледный вид.
Ябыл полным хозяином положения, и тут Али подыграл мне так, что лучше и придумать было нельзя.
Он вышел из подсобки, неся перед собой поднос.
Подойдя к нашему столику, он, улыбаясь, поставил одну чашечку перед Смитом, вторую – передо мной, а потом, сняв салфетку с чего-то еще, лежавшего на подносе, спокойно положил передо мной позолоченный «Магнум».
Вот это был ход!
Можно было начинать.
Яблагодарно кивнул Али, взял тяжелый пистолет и, повертев его в руке, с улыбкой посмотрел на Смита. Яне мог не улыбаться. Радость возмездия переполняла меня.
Смит тоже улыбнулся и, глядя на меня, спросил:
– Вы что – грабить меня собрались? Яне ношу с собой денег.
– Грабить? – я изобразил изумление. – Ни в коем случае.
– Так в чем же дело?
Смит посмотрел на Али, который, пряча в усах улыбку, стоял в дверях подсобки, опершись плечом на косяк, и поигрывал пушкой.
– В чем дело… – задумчиво повторил я и убрал с лица улыбку. – Сейчас я объясню вам, в чем дело. Вы знаете, кто я такой?
– До сегодняшнего дня не знал, да и сейчас, честно говоря, не знаю, – спокойно ответил Смит, – вижу только, что попал в какую-то странную ситуацию, и хотел бы получить от вас объяснения.
– Обязательно, – заверил я его, – непременно.
Якартинно повернулся к нему профилем и спросил:
– А так не узнаете?
– И так не узнаю.
– Хорошая работа, – с удовлетвореним сказал я, снова поворачиваясь к нему фасом. – Это стоило двести пятьдесят тысяч американских долларов.
– Что стоило?
– Пластическая операция.
Наступал самый приятный момент нашего разговора, и мне ужасно хотелось сказать какую-нибудь идиотскую фразу типа «ваша карта бита» или «ваша игра окончена, полковник Шмультке», однако я, понятное дело, удержался.
Но очень хотелось.
– Сейчас я задам вам один вопрос, и вы поймете, почему я так щепетильно отношусь к кандидатуре будущего партнера по сделке.
Смит спокойно смотрел на меня и ждал моего вопроса.
Сейчас.
Яглубоко вздохнул и раздельно, тщательно произнося каждый звук, спросил:
– Скажите мне, герр Мюллер, как вам удалось так оперативно купить участок на берегу Волги?
Удар был нанесен, и он достиг цели.
Смит-Мюллер вздрогнул, его глаза расширились, и он уставился на меня, как на внезапно ожившего каменного сфинкса, который задал ему загадку, у которой нет разгадки.
Ах, как я наслаждался ситуацией, как я радовался!
Если бы это было уместно, я бросился бы в пляс, но…
Ситуация была более чем серьезной, и проявление щенячьей радости было совершенно неуместно. Хотя, как я думаю, древние дикие люди в подобных случаях не скрывали своего ликования.
И правильно делали.
Мюллер совершенно остолбенел, и тогда я с удовольствием, с расстановочкой, зная, что он никуда не денется, заговорил:
– Вы попались, герр Мюллер. Вы в ловушке, в капкане, называйте это как угодно, но отсюда у вас есть только два выхода. Один, нежелательный ни для вас, ни для меня – в могилу. Яубью вас, не моргнув глазом. Поверьте мне на слово, рекомендую. Другой – желательный для меня и неизбежный для вас в случае, если вы выберете жизнь – вернуть ситуацию в то состояние, когда я мог распоряжаться тем, что находится в пещере.
Мюллер молчал, а я продолжал говорить, чувствуя, что каждое мое слово подобно иголке, втыкаемой под ноготь:
– Яне скажу, что искал вас все это время. У меня и других забот хватало. Но я ни на минуту не забывал, как вы со мной обошлись. Ямогу долго говорить на эту тему, но хочу все-таки услышать ответ на свой вопрос. Япризнаюсь вам – это праздный вопрос, но он меня интересует. Итак – кто? Кого вы купили?
Мюллер не сводил с меня глаз и медленно, как бы не в силах поверить тому, что видит и слышит, качал головой из стороны в сторону.
Так же качал головой Вован Балда, когда я всадил ему пулю в центр груди.
Покачал немного и повалился на спину. Мертвый.
Яуже испугался, что Мюллер сейчас откинет копыта прямо за столиком, и вся моя хитрая операция обернется позорным пшиком, но он перестал качать головой, кашлянул, прочищая неожиданно пересохшее горло, потом провел рукой по лицу и сказал по-русски:
– А вы, Знахарь, лучше, чем мы думали.
Ах, как я наслаждался ситуацией, как я радовался!
Если бы это было уместно, я бросился бы в пляс, но…
Ситуация была более чем серьезной, и проявление щенячьей радости было совершенно неуместно. Хотя, как я думаю, древние дикие люди в подобных случаях не скрывали своего ликования.
И правильно делали.
Мюллер совершенно остолбенел, и тогда я с удовольствием, с расстановочкой, зная, что он никуда не денется, заговорил:
– Вы попались, герр Мюллер. Вы в ловушке, в капкане, называйте это как угодно, но отсюда у вас есть только два выхода. Один, нежелательный ни для вас, ни для меня – в могилу. Яубью вас, не моргнув глазом. Поверьте мне на слово, рекомендую. Другой – желательный для меня и неизбежный для вас в случае, если вы выберете жизнь – вернуть ситуацию в то состояние, когда я мог распоряжаться тем, что находится в пещере.
Мюллер молчал, а я продолжал говорить, чувствуя, что каждое мое слово подобно иголке, втыкаемой под ноготь:
– Яне скажу, что искал вас все это время. У меня и других забот хватало. Но я ни на минуту не забывал, как вы со мной обошлись. Ямогу долго говорить на эту тему, но хочу все-таки услышать ответ на свой вопрос. Япризнаюсь вам – это праздный вопрос, но он меня интересует. Итак – кто? Кого вы купили?
Мюллер не сводил с меня глаз и медленно, как бы не в силах поверить тому, что видит и слышит, качал головой из стороны в сторону.
Так же качал головой Вован Балда, когда я всадил ему пулю в центр груди.
Покачал немного и повалился на спину. Мертвый.
Яуже испугался, что Мюллер сейчас откинет копыта прямо за столиком, и вся моя хитрая операция обернется позорным пшиком, но он перестал качать головой, кашлянул, прочищая неожиданно пересохшее горло, потом провел рукой по лицу и сказал по-русски:
– А вы, Знахарь, лучше, чем мы думали.
Глава 7 У ВАС ЕСТЬ ПЛАН, МИСТЕР ЗНАХАРЬ?
Немая сцена продолжалась, но теперь акцент сместился в сторону Знахаря.
Позолоченный пистолет замер в его руке, и Знахарь, удивленно приоткрыв рот, смотрел на сидевшего напротив него мужчину, ничего не понимая.
Мюллер, который сам только что испытал нечто подобное, почувствовал себя отомщенным и, усмехнувшись, сказал:
– Один – один!
Знахарь закрыл рот и, повернув голову к Али, стоявшему в дверях с пистолетом в руке, посмотрел на него беспомощным взглядом, как бы ища поддержки.
Али пожал плечами и переступил с ноги на ногу.
В воздухе долго висела пауза, достойная гоголевского «Ревизора», и наконец Мюллер нарушил ее, сказав:
– Вы бы, Константин, убрали пистолет, а то неловко как-то…
Знахарь посмотрел на нелепо сверкавший в его руке «Магнум» и протянул его Али. Тот принял оружие и вышел в подсобку.
Знахарь и Мюллер остались наедине.
Они молча смотрели друг на друга и было видно, что у каждого из них вдруг появилась масса вопросов к собеседнику.
Так прошла минута, другая, и наконец Знахарь, почувствовав, что снова может соображать и говорить, спросил:
– Так вы, значит, русский?
– А как же! – охотно откликнулся Мюллер, который тоже опомнился и вновь обрел уверенность и спокойствие, – натуральный русский. Ну, во всяком случае – почти русский.
– И как вас зовут на самом деле?
– А так и зовут. Генрих Мюллер. Яиз поволжских немцев, так что тут никаких шпионских псевдонимов и фальшивых документов. Вроде бы и немец, а на самом деле обыкновенный русак.
– Та-ак…
Знахарь потрогал стоявшую перед ним чашку с успевшим остыть кофе, повернулся в сторону кухни и позвал:
– Али, дорогой, выйди на минутку!
Али вышел из подсобки, и у него в руках уже не было никаких пистолетов.
– Что ты хочешь? – ласково спросил он Знахаря по-русски.
– Кофе остыл. Ты не сделаешь нам новый?
– Конечно, о чем разговор, – ответил Али и, забрав чашки, стоявшие перед собеседниками, удалился.
Мюллер посмотрел ему вслед и, усмехнувшись, сказал:
– И кого только не встретишь в этой Америке! То Знахаря, которого не узнать, то турецкого гангстера, говорящего по-русски…
– …то русского немца, который ограбил этого самого Знахаря, – подхватил Знахарь, многозначительно посмотрев на Мюллера.
Мюллер нахмурился и, задумчиво посмотрев в окно, за которым стоял уже пустой «Порш», сказал:
– Я, конечно, не был готов к такой неожиданной встрече, но что поделаешь…
Он повернул голову к Знахарю и, посмотрев ему в глаза, добавил:
– Вы, я вижу, хотите задать мне много вопросов. Яотвечу на них, но предупреждаю, что разговор примет совсем не такое направление, как вы думали.
– Посмотрим, – ответил Знахарь.
Али принес кофе, и на этот раз, кроме двух чашечек, на подносе ничего не было.
Мюллер осторожно взял горячую толстенькую чашку, поднес ее к губам и, попробовав кофе, повернулся к Али, который стоял в сторонке и ревниво наблюдал за дегустацией.
– Уважаемый Али, – сказал Мюллер с интонацией посла, зачитывающего правительственную ноту, – я полностью согласен с заявленной вами оценкой этого прекрасного напитка и заверяю вас, что никогда еще не пробовал кофе, который был бы лучше этого.
Али слегка поклонился, пряча в густых черных усах довольную улыбку.
– Откуда вы знаете русский? – спросил Мюллер, приложившись к чашечке еще раз, – вы говорите почти без акцента.
– Яжил в России, – охотно ответил Али, – бизнес! Пирожки-мирожки, всяко-разно…
– Ага… – неопределенно отозвался Мюллер и поставил пустую чашечку на стол.
Знахарь к этому моменту тоже успел выпить свой кофе, и Али, забрав пустую посуду, пошел в кухню. На пороге он обернулся и сказал:
– Явижу, что вам нужно поговорить, поэтому не буду мешать. Если что – позовете.
Произнося последние слова, он выразительно посмотрел на Знахаря, и тот кивнул.
– Ну что же, уважаемый Знахарь, задавайте ваши вопросы, – сказал Мюллер, достал из кармана плоский кожаный портсигар, вынул из него тонкую коричневую сигарку и закурил, окутавшись облаком ароматного дыма.
Знахарь тоже закурил и, вертя пальцем лежавшую перед ним пачку «Малборо», сказал:
– Да, я буду задавать вопросы, но сначала хочу сказать вам, что в вашем положении ничего не изменилось. Вы по-прежнему э-э-э… в плену. Без моего согласия вы отсюда не выйдете и… Ну, в общем – все, что я сказал раньше, остается в силе. Вы меня понимаете?
– Вполне, – Мюллер стряхнул пепел в массивную стальную пепельницу с выбитой на ней надписью «Дженерал Моторс», – но сначала я сам скажу вам кое-что. Это должно избавить вас от необходимости говорить лишнее. Не возражаете?
– Валяйте, – ответил Знахарь и приготовился слушать. Мюллер пожевал тонкими губами, взглянул на Знахаря и спросил:
– Что мне передать Рите, когда я ее увижу? Знахарь сжал зубы и, сузив глаза, спросил:
– Что это значит?
– А вы не поняли? – Мюллер усмехнулся. – Ну, подумайте сами, вы же умный человек. Теперь у вас достаточно информации, чтобы сделать необходимые выводы.
– Нет уж, – Знахарь решительно пристукнул ладонью по столу, – хватит с меня загадок. Давайте, рассказывайте, что там у вас.
– Хорошо, – Мюллер с готовностью развел руками, – как скажете. Но сначала – еще кофе. Мне действительно не приходилось еще пробовать ничего лучше.
Знахарь позвал Али и попросил его сделать еще две чашки. Али кивнул и пошел выполнять просьбу своего русского друга. Пока он занимался приготовлением лучшего в мире кофе, Знахарь и Мюллер не произнесли ни одного слова.
Наконец кофе был принесен, поставлен перед ними, и Мюллер, с наслаждением сделав маленький глоток обжигающего нектара, сказал:
– Начну с самого главного. Я, как и Рита – Игрок. Это должно объяснить вам многое, если не все. Мы потеряли вас в Германии, когда вы, как выяснилось теперь, сделали пластическую операцию. Между прочим, именно благодаря настойчивости Риты вы до сих пор живы. Ваша неуправляемость грозит вам серьезными проблемами, но я не буду рассуждать на эту тему. Вы уже слышали все это и от Риты, и от Наринского.
– Значит, одна компания… – недовольно пробурчал Знахарь.
– Совершенно верно – одна компания. Вот только вы почему-то не хотите в ней участвовать. Ладно, сейчас не об этом речь.
Мюллер пригубил кофе и продолжил:
– Вас интересует судьба сокровищ Золотой Орды. Обнаружив их, вы сочли себя законным владельцем клада и совершенно резонно хотите прибрать его к рукам. Но этого не будет. Мы отдаем себе отчет, что это насилие, но – увы. Вы можете застрелить меня, но от этого ничего не изменится.
Знахарь спросил:
– Значит, Рита с самого начала знала обо всем? О пещере, о кладе, о том, что вы отобрали его у меня? Знала, да?
– Знала, – Мюллер кивнул, – теперь вы видите, какой она сильный Игрок.
– Да уж… – Знахарь криво усмехнулся, – вижу.
– А что касается сокровища, – Мюллер допил кофе и одобрительно заглянул в пустую чашку, – тут, понимаете, такое дело…
Он закурил новую сигарку и сказал:
– Вы – безответственный человек, Константин.
Позолоченный пистолет замер в его руке, и Знахарь, удивленно приоткрыв рот, смотрел на сидевшего напротив него мужчину, ничего не понимая.
Мюллер, который сам только что испытал нечто подобное, почувствовал себя отомщенным и, усмехнувшись, сказал:
– Один – один!
Знахарь закрыл рот и, повернув голову к Али, стоявшему в дверях с пистолетом в руке, посмотрел на него беспомощным взглядом, как бы ища поддержки.
Али пожал плечами и переступил с ноги на ногу.
В воздухе долго висела пауза, достойная гоголевского «Ревизора», и наконец Мюллер нарушил ее, сказав:
– Вы бы, Константин, убрали пистолет, а то неловко как-то…
Знахарь посмотрел на нелепо сверкавший в его руке «Магнум» и протянул его Али. Тот принял оружие и вышел в подсобку.
Знахарь и Мюллер остались наедине.
Они молча смотрели друг на друга и было видно, что у каждого из них вдруг появилась масса вопросов к собеседнику.
Так прошла минута, другая, и наконец Знахарь, почувствовав, что снова может соображать и говорить, спросил:
– Так вы, значит, русский?
– А как же! – охотно откликнулся Мюллер, который тоже опомнился и вновь обрел уверенность и спокойствие, – натуральный русский. Ну, во всяком случае – почти русский.
– И как вас зовут на самом деле?
– А так и зовут. Генрих Мюллер. Яиз поволжских немцев, так что тут никаких шпионских псевдонимов и фальшивых документов. Вроде бы и немец, а на самом деле обыкновенный русак.
– Та-ак…
Знахарь потрогал стоявшую перед ним чашку с успевшим остыть кофе, повернулся в сторону кухни и позвал:
– Али, дорогой, выйди на минутку!
Али вышел из подсобки, и у него в руках уже не было никаких пистолетов.
– Что ты хочешь? – ласково спросил он Знахаря по-русски.
– Кофе остыл. Ты не сделаешь нам новый?
– Конечно, о чем разговор, – ответил Али и, забрав чашки, стоявшие перед собеседниками, удалился.
Мюллер посмотрел ему вслед и, усмехнувшись, сказал:
– И кого только не встретишь в этой Америке! То Знахаря, которого не узнать, то турецкого гангстера, говорящего по-русски…
– …то русского немца, который ограбил этого самого Знахаря, – подхватил Знахарь, многозначительно посмотрев на Мюллера.
Мюллер нахмурился и, задумчиво посмотрев в окно, за которым стоял уже пустой «Порш», сказал:
– Я, конечно, не был готов к такой неожиданной встрече, но что поделаешь…
Он повернул голову к Знахарю и, посмотрев ему в глаза, добавил:
– Вы, я вижу, хотите задать мне много вопросов. Яотвечу на них, но предупреждаю, что разговор примет совсем не такое направление, как вы думали.
– Посмотрим, – ответил Знахарь.
Али принес кофе, и на этот раз, кроме двух чашечек, на подносе ничего не было.
Мюллер осторожно взял горячую толстенькую чашку, поднес ее к губам и, попробовав кофе, повернулся к Али, который стоял в сторонке и ревниво наблюдал за дегустацией.
– Уважаемый Али, – сказал Мюллер с интонацией посла, зачитывающего правительственную ноту, – я полностью согласен с заявленной вами оценкой этого прекрасного напитка и заверяю вас, что никогда еще не пробовал кофе, который был бы лучше этого.
Али слегка поклонился, пряча в густых черных усах довольную улыбку.
– Откуда вы знаете русский? – спросил Мюллер, приложившись к чашечке еще раз, – вы говорите почти без акцента.
– Яжил в России, – охотно ответил Али, – бизнес! Пирожки-мирожки, всяко-разно…
– Ага… – неопределенно отозвался Мюллер и поставил пустую чашечку на стол.
Знахарь к этому моменту тоже успел выпить свой кофе, и Али, забрав пустую посуду, пошел в кухню. На пороге он обернулся и сказал:
– Явижу, что вам нужно поговорить, поэтому не буду мешать. Если что – позовете.
Произнося последние слова, он выразительно посмотрел на Знахаря, и тот кивнул.
– Ну что же, уважаемый Знахарь, задавайте ваши вопросы, – сказал Мюллер, достал из кармана плоский кожаный портсигар, вынул из него тонкую коричневую сигарку и закурил, окутавшись облаком ароматного дыма.
Знахарь тоже закурил и, вертя пальцем лежавшую перед ним пачку «Малборо», сказал:
– Да, я буду задавать вопросы, но сначала хочу сказать вам, что в вашем положении ничего не изменилось. Вы по-прежнему э-э-э… в плену. Без моего согласия вы отсюда не выйдете и… Ну, в общем – все, что я сказал раньше, остается в силе. Вы меня понимаете?
– Вполне, – Мюллер стряхнул пепел в массивную стальную пепельницу с выбитой на ней надписью «Дженерал Моторс», – но сначала я сам скажу вам кое-что. Это должно избавить вас от необходимости говорить лишнее. Не возражаете?
– Валяйте, – ответил Знахарь и приготовился слушать. Мюллер пожевал тонкими губами, взглянул на Знахаря и спросил:
– Что мне передать Рите, когда я ее увижу? Знахарь сжал зубы и, сузив глаза, спросил:
– Что это значит?
– А вы не поняли? – Мюллер усмехнулся. – Ну, подумайте сами, вы же умный человек. Теперь у вас достаточно информации, чтобы сделать необходимые выводы.
– Нет уж, – Знахарь решительно пристукнул ладонью по столу, – хватит с меня загадок. Давайте, рассказывайте, что там у вас.
– Хорошо, – Мюллер с готовностью развел руками, – как скажете. Но сначала – еще кофе. Мне действительно не приходилось еще пробовать ничего лучше.
Знахарь позвал Али и попросил его сделать еще две чашки. Али кивнул и пошел выполнять просьбу своего русского друга. Пока он занимался приготовлением лучшего в мире кофе, Знахарь и Мюллер не произнесли ни одного слова.
Наконец кофе был принесен, поставлен перед ними, и Мюллер, с наслаждением сделав маленький глоток обжигающего нектара, сказал:
– Начну с самого главного. Я, как и Рита – Игрок. Это должно объяснить вам многое, если не все. Мы потеряли вас в Германии, когда вы, как выяснилось теперь, сделали пластическую операцию. Между прочим, именно благодаря настойчивости Риты вы до сих пор живы. Ваша неуправляемость грозит вам серьезными проблемами, но я не буду рассуждать на эту тему. Вы уже слышали все это и от Риты, и от Наринского.
– Значит, одна компания… – недовольно пробурчал Знахарь.
– Совершенно верно – одна компания. Вот только вы почему-то не хотите в ней участвовать. Ладно, сейчас не об этом речь.
Мюллер пригубил кофе и продолжил:
– Вас интересует судьба сокровищ Золотой Орды. Обнаружив их, вы сочли себя законным владельцем клада и совершенно резонно хотите прибрать его к рукам. Но этого не будет. Мы отдаем себе отчет, что это насилие, но – увы. Вы можете застрелить меня, но от этого ничего не изменится.
Знахарь спросил:
– Значит, Рита с самого начала знала обо всем? О пещере, о кладе, о том, что вы отобрали его у меня? Знала, да?
– Знала, – Мюллер кивнул, – теперь вы видите, какой она сильный Игрок.
– Да уж… – Знахарь криво усмехнулся, – вижу.
– А что касается сокровища, – Мюллер допил кофе и одобрительно заглянул в пустую чашку, – тут, понимаете, такое дело…
Он закурил новую сигарку и сказал:
– Вы – безответственный человек, Константин.