Седов Борис. Кастет - Первый удар (Кастет - 1)

   - Знаешь, у меня сейчас времени нет, пошли в машину. По пути расскажешь.
   По пути рассказа не получилось, потому что ехать от гостиницы до Катькиного садика - пять минут.
   - Жди в машине, - приказал Леха и пошел на встречу с дядей Петей.
   ***
   Петр Петрович Сергачев сидел на скамеечке в виду памятника великой императрице, повернувшейся к Большому театру мощным задом, и держал в руках газету. Может быть, он даже читал ее.
   Леха, пренебрегая правилами конспирации, сразу подсел к нему. Сергачев тоже не стал изображать Штирлица, а перешел к делу.
   - Рустама видел? - без предисловия начал он. Вид у Сергачева был не просто усталый, измученный.
   - Видел. В машине сидит.
   - Хорошо. Берешь Рустама и вместе с ним прямо сейчас едешь в деревню Пепекюля...
   - Как вы сказали? - прервал его Кастет.
   - Пепекюля. Знакомое название?
   - Новый год как-то там отмечали. В этой самой деревне был дачный домик Петьки Чистякова.
   - Значит, где это - объяснять не надо. Деревня смешная - всего одна улица. И в конце этой улицы огромный участок, с виду заброшенный. Последние две недели там живут чечены, дня три назад туда приехал некто Халил, а вчера поздно вечером, почти ночью, выехали с участка два грузовика и направились в город. Дальше объяснять или сам все понял?
   - Понял. А почему ментов туда не направить, войска, в конце концов?
   - А потому, Лешенька, что войска от деревни живого места не оставят. Знаешь, что такое зачистки в Чечне? То-то и оно. Хочешь, чтобы русскую деревню так зачистили? Кроме того, ментов они ждут, к бою готовы, малой кровью не обойтись. Но они ждут и Рустама, человек Халила вчера ему позвонил, велел приехать. Често говоря, я не понимаю, что Халилу надо в твоей квартире, но очень он ей интересуется. Вот заодно у него и спросишь. Сумочку твою с оружием мои ребята вчера у человечка одного в деревне оставили, где - расскажу. Вопросы, просьбы, пожелания?
   - Вопросов много. Что там с моими?
   - Вдова Ладыгина жива-здорова, никто к ней больше не приходил, ничем не интересовался. Чистяковых никого нет, ни Петра, ни жены его, ни дочки. Жена с дочкой -понятно, скорей всего у Исаева, а вот где Петр - хрен его знает. Леночки твоей тоже нигде нет, вернешься - проверим одну мыслишку. Черных, мама с сыном, - на Каменном острове. Женя Черных, кстати, умница большой, повезло тебе с другом. А Светлану и девчонку эту, Наташу, спрятали в укромном местечке, от греха подальше.
   "Какую Наташку?" - хотел было спросить Кастет, не сразу вспомнив молоденькую немытую пацанку, с которой пили, отмечая новоселье в злосчастной квартире.
   Спросил, однако, другое:
   - Сколько там чеченов в этой деревне и чего с ними делать?
   - Вчера было там человек 15-20, меня интересует только Халил, остальные - по ситуации...
   То, что ситуация сложится не в пользу чеченцев, подразумевалось само собой...
   ***
   Менеджер VIP-клуба "Bad girls" Григорий Сахнов сидел в своем кабинете и внимательно разглядывал сидящую перед ним Нелли. Она не успела сменить рабочий наряд, состоявший из символической юбочки из пластмассовых пальмовых листьев и двух золотых колечек, продетых в соски. Вид после бессонной трудовой ночи у девушки был несвежий. Менеджер Сахнов решал сложный вопрос трахнуть Нелли сейчас или дать ей немного отдохнуть.
   - Ты душ-то хоть приняла? - спросил Сахнов, так и не придя ни к какому решению, что его очень беспокоило.
   Из всех клубных девиц он предпочитал именно ее и еще утром, за бритьем, представлял, что и как будет происходить в комнате отдыха персонала.
   - Приняла, - вяло сказала Нелли, - поспать бы пару часиков, а? Затрахали сегодня, представляешь! Анальный секс им, видите ли, подавай! Сам знаешь - люблю я это дело, но не до такой же степени! Их - восемь бугаев, словно год не трахавшись, так еще и вибратор -девятый... Все болит. Давай вечерком, а?
   Сахнов понял, что утром придется звать кого-то другого, и спросил:
   - Как там наша гостья?
   - Лена-то? Втягивается. Гоги ее каждую ночь жарит во все дыры. А сначала - нет, не хочу, нет, не буду. У нее мужика с зимы не было, представляешь! Я бы сдохла без этого дела, а она - не хочу, не буду!
   - Курит?
   - Да она по жизни не курит. Таблетки кушает перед встречей с Гоги, кокаин пару раз нюхала. Втянется!
   - Ну и хорошо. Значит, давай, готовь ее по полной программе - тренажер, солярий, бассейн, массаж - пусть форму набирает. А ты иди, отдыхай тогда.
   - Да я вроде отдохнула уже. Пойдем, может, покувыркаемся? Только не сзади, ладно...
   - Там видно будет.
   Сахнов, как и Нелли, предпочитал анальный секс.
   ***
   Уже подходя к машине, Кастет почувствовал, что тело его, там, под одеждой, начинает жить своей, отдельной жизнью. Так всегда бывало перед боем - в лесу, в горах или на ринге. Тело готовилось к бою, к победе, поражение в расчет не шло. Не может воин идти в бой, думая о том, что он проиграет.
   Рустам дремал в машине, чему-то блаженно улыбаясь. Может быть, видел во сне свои мегрельские горы, может - любимую девушку.
   - Рустам, а у тебя есть любимая девушка?
   - Любимая, которую сердцем люблю, или...
   - Которую сердцем.
   - Была. Ее замуж выдали, в Тбилиси.
   Начался длинный рассказ о дивной черноволосой красавице с легендарным именем Тамара, которую родители отдали в жены немолодому уже, тридцатилетнему абхазцу, имевшему на тбилисском рынке целых пять ларьков, свою автомашину "Ауди" 1987 года выпуска и однокомнатную квартиру в Мухатгверди.
   Что такое Мухатгверди - улица или район города, Рустам не знал, но, судя по рассказам родственников, находилось это очень далеко от проспекта Шота Руставели, реки Куры и горы Мтацминда, где, с гордостью напомнил Рустам, похоронена мама Сталина.
   За такими познавательными разговорами дорожное время пролетело быстро. После теракта город был наполнен милицией, трижды их останавливали, проверяя машину и документы, в машине, конечно, ничего не было, а документы у Рустама были в полном порядке. Он с гордостью показывал новенький паспорт Республики Грузия, подчеркивая при этом - настоящий! - и свидетельство о регистрации, о подлинности которого скромно умалчивал.
   На повороте с шоссе их остановили в четвертый раз - одинокий гаишник у приваленного к деревцу мотоцикла. У стража дорожных порядков было тяжелое грустное лицо, красные глаза и выразительный запах изо рта, поэтому Кастет, не мучая больного человека осмотром аптечки, огнетушителя и проверкой документов, сразу дал сто рублей и имел удовольствие наблюдать спину бегущего в сторону одинокого ларька правоохранителя.
   После поворота ехать до деревни Пепекюля оставалось минут десять, и Кастет совсем перестал слушать Рустама, думая о предстоящем. Он совсем не знал ни местности, ни расположения построек на участке, словом, ничего, что должен бы знать солдат, идущий в бой. Но это как раз и придавало сил и уверенности в себе - по опыту он знал - решения принятые в бою, без подготовки, оказываются самыми верными.
   Володя Севастьянов, которому Кастет еще в городе сообщил о предстоящей баталии, принял эту весть спокойно.
   - В войнушку, значит, поиграем, - небрежно сказал он и пошевелил широкими плечами, также готовя тело к сражению.
   По договоренности он должен был вмешаться в бой только в крайнем случае, а до того - пребывать в сторонке, прикрывая тылы.
   Свернули налево, на единственную в деревне улицу. Кастет поехал совсем медленно, вглядываясь в номера домов, ему нужен был номер шестнадцать. В этом доме, у "хорошего человечка", сберегалась для него сумка с амуницией. Попутно он высматривал дом Петьки Чистякова. Был он там раза два, номера дома, конечно, не знал, но внешне помнил хорошо - большой необжитой, давно не крашенный домина с заросшим участком. Именно его и увидел Кастет, проехав еще сотню метров по кодцобистой деревенской улице. На покосившемся заборе была криво прибита жестянка с написанными масляной краской цифрами - один и шесть.
   Не сразу две эти цифры сложились в мозгу Кастета в число шестнадцать, а когда сложились - вызвали в Лехиной голове бурю в пустыне. Значит ли это, что дом пуст и там сидит только сергачевский человек и поджидает владельца сумки, который скажет волшебные слова: "Я от дяди Пети", или Петр Петрович вычислил Чистякова и таким образом решил свести двух старых друзей.
   Кастет еще раз поглядел на написанные суриком цифры, вздохнул и направился к дому. Пришлось долго стучать в дверь и кричать в грязные окна, пока дверь не приоткрылась, показав сперва ствол охотничьей двустволки, а потом небритую физиономию Петра Васильевича Чистякова.
   Обнимание, похлопывание по плечам и спине и восклицания: "Живой, блин!", "Ну ты даешь!", "Нашел, бля!" и им подобные заняли довольно долгое время, после чего Кастет спросил:
   - А откуда ты Сергачева знаешь?
   - Какого Сергачева? - искренне удивился Петька.
   - Петра Петровича Сергачева, который тебе сумку для меня оставлял.
   - Так это ты что ли "от дяди Пети"? Вот, блин! Чего ж он сразу-то не сказал? Но это - не Петр Петрович, на Петра Петровича он не катит - ему лет тридцать от силы. Позавчера, представляешь, пошел я за водой, вон там колодец, под горкой, и он на "бумере" рассекает. Узнал меня, представляешь, я ж это, ну, небритый, и вообще, неделю здесь квашу, может, больше... Ты, говорит, здесь живешь? Живу, говорю, в запой ушел и от бабы своей тут прячусь. Нормально, говорит, а сумку у тебя на пару дней оставить можно? Придет, говорит, через пару дней человек, скажет "от дяди Пети" - ему и отдашь. Деньги еще, спросил, есть, чтобы водку пьянствовать? Есть, отвечаю. Ну, он сумку оставил и уехал, а что это именно ты за сумкой приедешь - не сказал.
   - А что это за мужик на "бумере"?
   - Да бандюган один, у меня который год ремонтируется, сначала у него "Гольф" был, вон, как у тебя, потом "Ауди", а в этом году "BMW" взял, нормальная тачка, трехлетка, движок мы отрегулировали, как часы сейчас, с подвеской пришлось повозиться...
   Про авторемонт Петька мог говорить бесконечно.
   - Что за бандюган-то?
   - Да нормальный бандюган, не "пацан - пальцы веером", а нормальный, правильный. Говорю же - машину у меня делает.
   - Добро. Давай сумку, на обратном пути заеду к тебе, расскажешь про сейф исаевский и вообще...
   - А ты знаешь уже про сейф? - удивился Петька.
   - Да о нем полгорода знает.
   Чистяков вынес из глубины дома сумку, и они прошли в комнату, которую Петькина жена Марина именовала горницей. Большая комната была почти пуста мебель они куда-то убирали на зиму. Стол, три колченогих стула да куча тряпок в углу, видно, Петькина постель.
   Сдвинув газету с остатками несвежей еды, Кастет поставил сумку и принялся собираться к бою. Надел бронежилет, сверху кобуру с револьвером, приладил к "Грозе" подствольный гранатомет, сделал другие нужные для военной работы вещи...
   Со стороны он напоминал парашютиста, ловко и тщательно укладывающего свой парашют - точно так же от правильности его движений зависела жизнь. Закончив, он крепко обнял друга, мелькнула мысль - может, и не свидимся, но только мелькнула, даже прогонять ее не пришлось, и, хлопнув на прощание Петьку Чистякова по спине, Кастет вышел.
   Вылезал из машины Леха Кастет - то ли водила-дальнобойщик, то ли бандит новой волны, вроде Робин Гуда двадцать первого века, а снова садился в нее уже Алексей Михайлович Костюков, старший лейтенант, кавалер ордена "За мужество" третьей степени и неведомого афганского ордена, того самого, что давно потерян.
   До конца улочки совсем ничего оставалось, пяти минут не прошло - улица кончилась, а вместе с ней и деревня Пепекюля. Дорога дальше шла, через лесок, где могли сергачевские пацаны Лехиной смерти дожидаться, и на вершину горы.
   Вот и участок заброшенный, о котором Сергачев говорил. Ворот нет - две жердины на столбы положены, для машины не преграда. В глубине дом стоит, окна досками забраны, но щели такие, что не окна, бойницы получаются. Еще две постройки на участке, поменьше и поуродливей, вроде сараев, окон нет, только ворота широкие. Один сарай - поближе, у самого забора, второй подальше, метрах в тридцати от дороги, к нему свежие следы от машины ведут. Похоже, там склад, где грузовики взрывчаткой грузились, вот его-то и надо в первую очередь гранатой пощупать.
   Только остановился - невесть откуда чечен возник, на виду оружия нет, но под пальто что-то имеется. Чего бы руку за пазухой держал.
   - Ну, иди, Рустам, ни пуха ни пера!
   Рустам вылез, не ответил привычно - "к черту", не знал, наверное, этой русской присказки. Подошел к чечену, поговорил о чем-то коротко и к дому направился. Чечен постоял немного, посмотрел, как Кастет капот открывает и исчез так же ловко, как и появился.
   Сел Леха в машину, развернул ее так, чтобы ворота-жердины удобней сшибить было, достал из сумки "Грозу", положил на колени, закурил. Руки дрожали немного, не от страха, кураж боевой пошел, адреналин закипает. Приоткрыл дверцу, окурок выкинуть, а за окурком и сам в весеннюю грязь выпал и земли не коснулся еще - по дальнему сарайчику из гранатомета и пальнул.
   Угадал лейтенант Костюков с этим сарайчиком - взрывчатку там чечены хранили, и немало той взрывчатки, видать, было, потому что рвануло очень даже неслабо. Откатился Леха чуток под укрытие дверцы, пока комья земли летали, гранатомет снарядил и из-за дверцы, почти не глядя, в ближний сарай выстрелил. Сам Кастет, на офицерский свой взгляд, там бы караульную устроил. Чеченские командиры тоже, наверное, в советских училищах науку проходили, потому что после взрыва стоны да крики раздались и четверо боевиков на двор выскочило, некоторые - без оружия. На них, оглушенных да пораненных, короткой очереди хватило.
   Дальше - тишина настала, плохая тишина. Не понравилось Лехе, что из дома на взрывы никто не выскочил, неправильно это, не должно быть так - на шум да на стрельбу люди всегда высовываются, а тут - никого! Или дом пустой стоит, тогда к кому Рустам пошел, или там такие матерые волки засели, что их ничем оттуда не выкурить. Стоят сейчас у окон-бойниц и ждут, когда Кастет на уверенный выстрел приблизится, но старлей Костюков не лыком шит, и посложнее боевые задачи выполнял.
   Полежал в грязи маленько, рожок в автомате на полный сменил, потом в машину влез и сразу по газам ударил. Тут и дом ожил, два окна автоматами затарахтели, пригнулся Кастет, машину в дом направил, но дом ему не нужен был пока, его воронка интересовала, что от первого сарая осталась. Поэтому двигатель на ручной подсос поставил, а сам на полпути из машины вылетел.
   Стреляли по машине уже из трех стволов, а вот как Леха из нее выпрыгнул, того не видели - прикрывал его автомобиль-камикадзе. Почти до самой воронки в прыжке долетел, перекатился и упал на ее горячее дно. А тут и взрыв подоспел, сначала удар в стену, потом взрыв. И не только бензобак от попадания взорвался, но и сумка с амуницией. Потому полетели по всему участку пули - головы не поднять. Лехе в воронке хорошо, туда пули не долетают, а чеченцам там, наверху, не сладко, наверно, приходится. Дом не бревенчатый, щитовой, взрывом дыру порядочную должно выворотить...
   Когда пули отсвистели свое, встал Кастет в полный рост - такая уж воронка получилась, обрез земли как раз на уровне глаз, смотреть хорошо, а стрелять неудобно. "Гольф" чадил горящими покрышками, что тоже плюс дымовая завеса, а сквозь нее видно, что врезался он аккурат между дверью и ближним к Кастету окном. Дыра получилась хорошая - штурмовую группу смело можно посылать, пройдут. Но не было у Лехи-старлея сейчас штурмовой группы, потому снарядил он опять гранатомет, под ноги земли подгреб, чтобы повыше встать, и в ту же дыру гранату и направил, для полного, так сказать, чеченского счастья.
   Ни стонов, ни криков, ни матюгов чеченских слышно не было.
   - Это есть хорошо! - сказал сам себе Кастет, последнюю гранату зарядил и приготовился вылезать.
   В две короткие перебежки добрался до пролома в стене. Замер, прислушался - кроме треска огня - ничего. Прыжком, в перекате, влетел в пролом, на тело какое-то упал, неживое тело, потому не страшное. Снова замер, в дальнем углу шевеление почувствовал, не целясь короткую очередь туда послал. Из угла раздался вскрик, и опять все тихо стало. Сквознячком дым выдувать начало, и глаза уже не так ест, и видно получше.
   Шесть трупов насчитал Леха в комнате и седьмой тот, что в углу шевелился. То, что это трупы, а не бойцы уже, сомнения не было - живые люди не так лежат, изломанные тела, не живые. У одного и головы нет, а это верный признак, пульс можно не щупать.
   В двух шагах от Лехи лесенка на второй этаж, кто-то там мог затаиться. Только хотел Леха лесенку эту получше рассмотреть, оттуда раздался голос:
   - Не стреляй, русский!
   А потом и фигура появилась.
   Странная какая-то, массивная, о четырех ногах. Сделала странная фигура пару шагов вниз по ступенькам - стало понятно, не один человек идет, а два. Второй первым от пули прикрывается, левой рукой за шею обнял, а в правой пистолет. Еще через шаг стало видно, что первым Рустам идет, бледный от страха, еле ноги переставляет.
   Второй, за ним, высоким кажется - оттого, что на ступеньку выше стоит, и странный какой-то - худой весь, и лицо худое, и рука, что пистолет держит. И тоже бледный, бледнее Рустама даже. На боевика совсем не похож, те крупные, крепкие, загорелые и бородатые, этот - худой, бледный, борода, правда, есть, но светлая и редкая, не чеченская борода...
   Остановились в самом низу, Рустам на полу уже стоит, худой - на нижней ступеньке.
   - Русский, у меня твой друг, ты отпускаешь меня, я отпускаю его и ухожу. Сам видишь - я не боевик, больной человек, приехал к другу, попрощаться приехал, умру скоро.
   - Ты - Халил?
   Человек отвел глаза, потом посмотрел прямо на Кастета.
   - Халил. Откуда меня знаешь?
   - Отпусти Рустама, поговорим.
   - Рустам пусть со мной побудет, мне спокойнее. А поговорить можно.
   Вышли на двор.
   Впереди Халил с Рустамом, за ними Кастет. Леха спиной к остаткам стены встал, чтобы двор видеть, те двое перед ним.
   - Сесть бы... - неожиданно сказал Халил.
   - На солнце он стал еще бледнее, на лбу выступила испарина. Пистолет вообще в карман сунул, но Рустама не отпускал, и, похоже, не столько держал его, сколько сам за него держался, чтобы не упасть.
   Леха оглядел двор. Указал стволом на бревнышко, Халил кивнул благодарно и в обнимку с Рустамом добрел туда, сел.
   И снова огляделся, на лес недалекий пристально посмотрел, если есть там сергачевские хлопцы, сейчас самое время им показаться, но тихо в лесочке, шевеления не заметно. А в весеннем, голом лесу спрятаться трудно, далеко он просматривается.
   - Я таблетку приму, - сказал Халил, - нехорошо мне.
   Он достал белый цилиндрик, в каком лекарство держат, высыпал, не считая, шарики на ладонь, кинул в рот. Посидел с минуту, закрыв глаза. Рустама он отпустил совсем, тот давно мог бы убежать, но почему-то не стал, и сейчас сидел рядом, неподвижно, вяло.
   - Ты кто? - наконец спросил Кастет.
   - Я - Халил!
   Видимо, для кого-то этого было достаточно, но Кастету имя не говорило ничего. Поэтому он повторил:
   - Ты кто?
   - Я - Воин, - Халил угадал, видимо, Лехину усмешку, - я - Воин Духа, ты - Воин Тела.
   Он обвел взглядом поле недавнего боя.
   - Они тоже воины тела. Телу нужна кровь, их кровью был я, телу нужен Мозг, их мозгом был я, телу нужен Дух, их Духом был я... Я устал, русский, забирай своего грузина и дай мне уйти...
   Халил тяжело, опираясь на плечо Рустама, поднялся и сделал шаг вперед, только один шаг, и в этот момент от ворот раздался выстрел. Кастет навскидку, в падении, послал туда длинную, во весь рожок, очередь. Перекатился ближе к бревну, вставил новый рожок.
   На улице была тишина, ни шороха, ни стона, ни движения. Рустам продолжал безучастно сидеть на бревне. Халил лежал на спине, повернув лицо к Кастету, и смотрел ему в глаза неживым взглядом.
   - Рустам! - окликнул его Кастет. Рустам повернул голову, посмотрел на Леху такими же мертвыми, как у убитого Халила, глазами. Наркотиками его накачали, что ли, подумал Кастет.
   - Рустам, что там на улице?
   Тот, не отвечая, поднялся и пошел к воротам.
   - Стой, дурак, стой!
   Рустам, не слыша, продолжал идти и дошел до забора. Перегнулся, посмотрел вниз и сказал: - Мертвый человек лежит. И так же неспешно вернулся обратно.
   Кастет с опаской, держа автомат наготове, подбежал к забору.
   На дороге лежал мертвый Володя Севастьянов.
   Кастет почему-то глянул на часы, словно оставляя в памяти время гибели своего телохранителя, ставшего почти другом.
   Времени играть в увлекательную игру "Что? Где? Почему?" не было. Леха быстро обшарил карманы Севастьянова, забрал бумажник и мобильный телефон свой остался в бардачке сгоревшего "Гольфа".
   Бегом вернулся к Халилу, тоже забрал все из карманов, включая бумаги, написанные причудливой арабской вязью, саудовский паспорт и роскошную, чуть ли не в золотом корпусе, трубку. В памяти есть номера телефонов - могут пригодиться. Схватил Рустама за руку, усадил его в Володькины "Жигули", сам сел за руль и, не обращая внимания на колдобины деревенского Бродвея, погнал к чистяковскому особняку.
   Передал Рустама из рук в руки, строго наказав не спускать с него глаз, и поехал к станции. На импровизированной привокзальной стоянке оставил машину, предварительно проверив салон и багажник. Ничего, что могло вызвать повышенный интерес милиции, не было. Севастьянов был спец и лишнего с собой не возил. Запер машину, сходил в станционный туалет, представлявший собой реликт советской эпохи - деревянную будочку с вырезанными в доске круглыми дырками, густо обсыпанными хлоркой, и утопил там связку "жигулевских" ключей, предварительно сняв с кольца странный ключ с маленькой металлической биркой.
   - Приикотитсаа! - с финским акцентом сказал себе Кастет.
   Потом Леха не спеша выпил две бутылки теплого пива, дождался электрички и с жидкой толпой вылезших из нее пассажиров вернулся в деревню Пепекюля.
   Глава 5
   НОЖ, СТВОЛ И СТРЕЛКА
   Первый звонок о взрывах на станции Можайская поступил на пульт дежурного ГУВД в 13.55. После этого звонили уже непрерывно - люди были взбудоражены ночным терактом и называли не только разное число взрывов, но и совершенно фантастические места новых терактов - от Мариинского дворца и Смольного до Морского порта, "Пулкова" и Сосновоборской АЭС. А бдительный пенсионер сообщил о том, что своими глазами видел колонну чеченских танков, на большой скорости двигавшуюся в город по Таллиннскому шоссе.
   Уже по первому звонку было созвано экстренное совещание в кабинете начальника ГУВД. Усталый невыспавшийся генерал, совершенно выбитый из колеи ночным происшествием, предложил собравшимся высказаться.
   - Это же станция, там - линейный отдел, они-то что говорят? - спросил кто-то.
   - А ничего не говорят, - махнул рукой генерал, - трубку никто не снимает.
   - Значит, на происшествии, - предположил Богданов.
   - Ага, или пьют.
   - Сегодня ж среда, середина недели.
   - Нет закона, запрещающего пить по средам.
   - Надо в штаб округа позвонить, может, у них самолет упал. Теперь каждый день где-нибудь падают, - предложил Исаев.
   Совещание его мало интересовало, он хозяйским глазом осматривал кабинет, планируя какую надо сделать перестановку.
   - Позвонили, говорят - у них все нормально, - ответил генерал.
   После этого долго обсуждали вопрос, какая связь работает оперативнее милицейская или военная. Пришли к выводу, что обе работают хреново, но милицейская все же лучше. Потом кто-то предложил позвонить участковому деревни Пепекюля и направить его на предварительное дознание. В результате возник спор - есть в деревне Пепекюля участковый или нет, а если есть, то где он находится и по какому телефону с ним можно связаться. К единому мнению не пришли, на дальнем конце большого, поставленного буквой "Т" стола, даже поспорили на ящик пива. Жаркие дебаты о количестве населения на душу одного участкового прервал новый звонок дежурного по городу. В деревне, оказывается, находился по личной надобности капитан Сергеев из 30-го отделения милиции.
   Набравшись мужества и водки, он сходил в дальний конец деревни и подтвердил, что - да, взрыв имел место, и не один, а два, имела место быть также перестрелка высокой интенсивности, в результате чего на участке лежит множество трупов лиц кавказской национальности и на дороге, у ворот один труп лица славянской национальности. Но сейчас все кончилось и в окрестностях тихо, поэтому можно присылать усиленный наряд милиции, а также батальон СОБРа. Больше ничего сраженный нервным перенапряжением капитан Сергеев добавить не смог.
   - Вот и хорошо, - сказал повеселевший генерал, - капитану Сергееву объявить благодарность в приказе по Управлению, сотрудникам милиции выполнять плановые операции, разработанные специально для подобных случаев в Центре по борьбе с терроризмом. Все свободны. Да, и введите план "перехват", что ли...
   Полковника Исаева генерал попросил остаться, чтобы выяснить - какие планы в Москве по его генеральскую душу, и что можно сделать, чтобы эти планы скорректировать в лучшую для генерала сторону.
   ***
   Небольшая группа людей, бредущих со станции в деревню Пепекюля, состояла исключительно из местных жителей.
   В середине недели гости из города приезжали редко, поэтому Кастет вызвал интерес у аборигенов. Рядом с Лехой ковыляла старушка с двумя большими клетчатыми сумками, Кастет вызвался помочь и охотно рассказал благодарной старушке о том, что приехал к своему другу Петру Чистякову, который живет в доме номер шестнадцать. Старушка справилась у спутников, точно ли есть в деревне дом номер шестнадцать и живет ли там кто-нибудь.