Седов Борис. Кастет - Первый удар (Кастет - 1)

   - Еще пятьсот? - осторожно спросил Климов.
   - Хорошо, договорились, еще пятьсот. Стольник сегодня дам, позже.
   - Пятикурсников надо брать, со штурманского и минно-трального факультетов, гидрографы, те послабее будут, - рассуждал вслух капитан, - а как их соберешь - завтра праздник, старшие курсы и так-то в казарме не ночуют, а перед праздником - вообще мрак... Погоди, сегодня же Щеглов старшим помощником дежурного, он кого угодно из-под земли достанет!
   И капитан Климов резво сорвался с места и, едва не попав под машину, скрылся в дверях училища.
   Привел Климов рослого, под два метра, курсанта в ладно сидящей форме с повязкой "помдежа" на рукаве.
   - Главный корабельный старшина Щеглов, - представился он.
   Кастет внимательно оглядел его - высокий, крепкий, с умным волевым лицом.
   - Минер? - спросил он.
   - Так точно, минер.
   - На выпуске старлея получишь?
   - Так точно, при училище оставить хотят, а я на флот прошусь, - и добавил смущенно: - море люблю.
   Леха отвел в сторону Климова. Незаметно, в рукопожатии передал ему деньги и продиктовал номер мобильного. Климов испарился.
   - Так, главный корабельный старшина, ты задачу знаешь?
   - Так точно, капитан Климов объяснил.
   - Сможешь завтра, к десяти ноль-ноль, собрать пятьдесят человек?
   - Смогу, если надо - сам за двоих встану!
   - За двоих вставать не надо, а двойную пайку, как старший, получишь.
   И Кастет достал очередную купюру с портретом Бенджамина Франклина, который, кстати, никогда не был президентом США.
   - Это аванс, еще столько же завтра вечером, остальным по стольнику. Нормально?
   - Нормально, - кивнул Щеглов. - Что делать-то надо будет?
   - Да ничего. Поприсутствуете при моей встрече с одним человечком и все.
   - Это опасно? - серьезно спросил Щеглов.
   - Нет, не думаю, - так же серьезно ответил Кастет.
   Потом быстро, по-деловому, обсудили технические детали - как и где встречаться, как связь поддерживать.
   Кастет дал старшине свой номер телефона и спросил:
   - Может, трубка тебе нужна?
   - Да нет, у меня есть.
   На том и расстались.
   За эту часть операции Леха был полностью спокоен. Оставалось сделать еще один звонок и встретиться еще с одним человеком.
   ***
   Леха настойчиво звонил Башметьеву, тому самому транспортному капитану, что устроил его в "Суперавто". Домашний телефон упорно не отвечал, абонент трубки был "временно недоступен". Но Кастет был упорен, и мобильный Башметьева наконец отозвался.
   - Привет, это Леша Костюков.
   - Привет, ты чего на работу не ходишь? Запил, что ли?
   - Потом объясню, сейчас встретиться надо.
   - Давай, встретимся. Сегодня -тридцатое, давай после праздников, числа шестого-седьмого...
   - Ты не понял, встретиться надо сейчас!
   И сказал это Леха таким голосом, что Башметьев согласился:
   - Ладно, давай сейчас. Только я у бабы, понимаешь...
   - Диктуй адрес, подъеду посигналю, оденься пока!
   Адрес был тот самый, по которому всю свою жизнь был прописан Леха Костюков, поэтому искать дом не пришлось. Башметьев уже курил на тротуаре.
   - Что у тебя за дело, меня баба там ждет...
   - Ты не в восемнадцатой квартире был?
   - В восемнадцатой.
   - Бабу не Алеся зовут?
   - Алеся! Ты ее знаешь, что ли? Крутая телка, согласись! Дорогая, правда, но того стоит!
   Леха согласился, что телка крутая, а о цене сказать ничего не мог, лично ему она стоила несколько лет жизни.
   - Дело такое - мне завтра нужен автобус с надежным водилой. Таким, что язык за зубами держать умеет. Поэтому к тебе обратился, как к боевому товарищу.
   Насчет боевого братства Леха, конечно, загнул, но капитану Башметьеву польстил. Тот приосанился, словно парадный мундир надел.
   - Есть у меня такой водила, - сказал он после долгой паузы.
   То ли выбор был слишком велик, то ли мысли об Алесе отвлекали.
   - Мужик в годах, пенсионер уже, но водитель классный и автобус у него бегает будьте нате. Дай трубку, прямо сейчас и позвоню. Зовут его - Иван Сергеевич, как Тургенева, легко запомнить, - говорил он, набирая номер. Сергеич, ты завтра свободен? Заказик для тебя есть, срочный. Вот, передаю трубку, сам поговори.
   Леха быстро договорился с Иваном Сергеевичем и, пряча трубку, спросил:
   - Не трепач этот твой Тургенев?
   - Ты что! Знаешь, какой у него последний заказ был? Он братву на разборку возил, куда-то за город, представляешь! Об этом только он знает и я, ну - еще те пацаны, что в живых остались. Его в ментовку таскали, таскали, да все без толку. Он, как приехал, всю обивку на сиденьях сменил и коврики из салона выкинул, все ж в крови было. А ты говоришь - трепач!
   - Спасибо, братишка, выручил!
   - Спасибо, оно - сам знаешь... Ты на работу-то думаешь выходить?
   - Думаю, - серьезно ответил Кастет, - постоянно думаю.
   Башметьев полетел на крыльях любви к страстной, но дорогой Алесе, а Леха задумался о том, ехать ли ему в гостиницу к Жанне или позвонить одинокой девушке Иришке... Мачо - у них свои проблемы!
   ***
   Кастет проснулся оттого, что на него вскарабкалась Жанна. Девушка с тяжелым характером и нелегким телом.
   - Эй, ты думаешь девушку трахать или нет?
   - Думаю, - ответил Леха, окончательно просыпаясь, - только об этом и думаю. Но хочется, понимаешь, чего-то нового, необычного, порадовать тебя хочется своей изобретательностью и выдумкой...
   - Ты меня хоть миссионерской позицией пока порадуй!
   - Миссионерская? Знаю, это когда жена лежит на спине, а муж - на Гавайях, типа, миссионер.
   От однообразного секса в миссионерской позиции Леху спас телефонный звонок. Кастет ящерицей выскользнул из-под оскорбленной до глубины телес Жанны и схватился за спасительную трубку.
   - Арво Янович, главстаршина Щеглов докладывает. Собрано сорок пять человек, ждем в районе Румянцевского садика.
   - Добро! Бери тачку и летом - ко мне, "Невский палас", номер 618. Машину не отпускай, дам денег и поедешь в Апрашку, своим пацанам шмоток купишь - куртки, спортивные штаны, кроссовки, чего там еще надо, чтобы у ребят товарный вид был. И старшего за себя оставь, чтобы не разбежались.
   - У меня не разбегутся, - уверенно ответил Щеглов.
   Не успел Леха положить трубку - новый звонок.
   - Куда транспорт подавать, Арво Янович?
   -Добрый день, Иван Сергеевич! Подгоняйте автобус к Румянцевскому садику, знаете, на Васильевском?
   - Вестимо, знаю, всю жизнь в Питере. Минут через сорок буду.
   Кастет продолжал держать немую пока трубку и бездумно смотрел на Жанну. Та тоже смотрела на него, но с интересом.
   - А знаешь, Арво, когда ты приехал вчера днем, от тебя сильно порохом пахло.
   - Может быть. Я в тир заезжал, пострелял немного...
   - А вечером по телевизору рассказали, что перестрелка была за городом. В то самое время, что тебя не было...
   - Правда? Я ж телевизора не смотрел, расскажешь потом?
   - Угу! А в тир в следующий раз меня возьми, я тоже пострелять люблю, меня папка научил. У меня и пистолет есть, с разрешением...
   - А кто у тебя папка, военный?
   - Нет, Арво, папка у меня мент, сейчас, наверно, самый главный в городе, - и поглядела так пристально, Лехину реакцию ожидая.
   - Круто! - спокойно сказал Леха и начал одеваться.
   ***
   Гена Есаул позвонил ровно в десять. Разговор был коротким.
   - Ждут тебя, Арво, в 12.00 на дамбе, что в Кронштадт ведет. Знаешь?
   - Знаю.
   - Там, по левой стороне, как из города ехать, машина будет стоять пожарная, красная такая машина, приметная. Вот там, на бережку, тебе стрелка и забита. Мент грозился, что один на стрелку приедет, но не верю я ментам, а ты, Арво Ситтонен, веришь?
   - Я - как ты, Гена.
   - Ну и правильно... - Есаул помолчал немного и добавил: - Ты, это, после стрелки позвони мне. Ну, что да как, и вообще...
   - Лады, Гена, спасибо тебе!
   - Чего там, позвони только, обязательно.
   Леха задумчиво поглядел на замолкшую трубку, потом на Жанну и вышел в гостиную, где в окружении полиэтиленовых мешков с одеждой пили кофе главстаршина Щеглов и телохранитель Паша. Налил себе из остывающего уже кофейника, сделал глоток. Поморщился.
   - Заказать? - Паша поднялся к двери.
   - Закажи, сейчас выпьем на дорожку, да поедем.
   Вернулся в спальню, где в постели сидела грустная, готовая заплакать Жанна.
   - Ты чего? - спросил он, снова доставая трубку.
   - Порохом пахнет.
   -Что?
   - От куртки, говорю, порохом пахнет. В тир опять поедешь?
   - Какой тир? Сегодня праздник, 1 Мая, а по праздникам тир не работает.
   - А пистолет зачем?
   - На всякий случай, сама говорила - перестрелка вчера была, а бедного бизнесмена всякий обидеть может. Пусть будет... - и машинально выщелкнул и проверил обойму.
   Потом позвонил "дяде Пете".
   Тот отозвался сразу, выслушал внимательно. Сказал:
   - Плохо. Место плохое, голое, стрелков там поставить некуда. Может, все-таки дать тебе пару человечков?
   - Не надо, спасибо, люди есть.
   - Ну, смотри сам... Узнал я - на встречу пойдет капитан Марчук, ты его сразу отличишь, с ним еще двое. Не бойцы, так, вроде телохранителей. Вот и все вроде, удачи тебе, Леха!
   ***
   В "Пассате" ехали Паша, Кастет и главстаршина Щеглов.
   Леха в который раз наставлял его:
   - Главное - ни во что не вмешивайтесь, стойте такой спокойной, грозной массой в сторонке - и все! Что бы ни происходило - не суйтесь, я сам разберусь.
   Щеглов, одетый в новенькую, скрипящую кожей куртку, спокойно молчал, положив большие ладони на колени. Щеглов был спокоен, а Леха волновался, он всегда волновался, когда приходилось отвечать за чужие жизни, хотя сегодня и опасности-то никакой быть не должно. Не к бандитам, к ментам на стрелку едут, а ментам вроде не с руки ни с того ни с сего стрельбу затевать. Но все равно - волновался - лучше бы один поехал, а получилось так, что нельзя одному...
   Пожарную машину видно было издалека. Она стояла на пятачке грязного песка с разбросанными там и сям ржавыми консервными банками и полусгнившим топляком. Посреди площадки - старое кострище, а сбоку, на бетонном блоке, который забыли положить в тело дамбы, сидели три человека - ждали солидного заказчика ста двадцати загранпаспортов.
   Организованно, по-военному, выгрузились и пошли на встречу - впереди Кастет, чуть сзади - Паша-телохранитель, еще поодаль - Щеглов во главе своих курсантов. Смотрелись они, надо сказать, солидно, и на марше, и когда живописной черно-кожаной группой расположились среди чахлых кривых кустов. Рослые, плечистые, с короткой курсантской стрижкой - типичная организованная преступная группировка, как ее представляют обыватели и кинорежиссеры.
   Навстречу поднялись трое, но вперед пошел один - Марчук.
   "Дядя Петя" был прав - спутать его ни с кем было невозможно, он мог, конечно, носить фамилию Голопупенко или Чупырь, но быть Ивановым или Петровым точно не мог - типичный хохол, у которого в кобуре должен лежать бутерброд с салом.
   По дороге к кострищу, у которого они и встретились, Леха внимательно, не таясь, огляделся. Место действительно было пустынное, засаду, при всем желании, нигде не укроешь. За спиной, вперед по трассе, виднелись какие-то металлические конструкции, вроде поставленных на попа огромных железных бочек, но до них - километра полтора будет, снайперу оттуда не взять. В заливе, метрах в двухстах, катерок какой-то... Но и катерок этот опасности представлять не мог, ветер был сильный, а с волны стрелять очень трудно. Лехе приходилось однажды.
   Сошлись, посмотрели друг на друга, Марчук волновался заметно курсантская массовка впечатление произвела.
   - Извините, я - с товарищами, на пикник, знаете ли, собрались, попутно вот - к вам. Мне передали - у вас вопросы какие-то к нам имеются...
   В это время массовка зашевелилась, зашумела - то ли ветер донимать стал, то ли анекдотом кто поделился. Марчук смешался еще больше.
   - Да нет, знаете ли, узнать только - как срочно документики нужны и по цене сойдемся ли, хотя, как оптовому заказчику, - он напряженно улыбнулся, мы скидку сделать можем...
   - Зачем же скидку-то, не надо, мы организация кредитоспособная, - и Леха, будто за подтверждением, обернулся к массовке.
   Массовка снова оживилась, даже шаг вперед сделала, организованно так, по-военному.
   На лицо хохляцкой национальности смотреть было просто жалко.
   - Да я ничего, просто пошутил так.
   - Неудачное место для шуток вы выбрали, капитан Марчук!
   Красное от природы и от неумеренного потребления жиров животного происхождения лицо капитана Марчука вмиг стало бледным.
   - Вы меня знаете?
   - Ну, вы личность в городе известная, друзья меня давно предупредили с капитаном Марчуком встречаться будешь, держи с ним ухо востро - он человек хваткий, никому спуску не дает. А я посмотрел - добрый вы человек, даже покладистый, можно с вами дело иметь.
   - Конечно можно, - оживился Марчук, - очень даже можно!
   - Тогда сделаем так, господин капитан. Я своих пацанов отпущу, пусть без меня на пикник едут, а мы с вами вдвоем пойдем куда-нибудь в тихий укромный ресторан, посидим, о делах поговорим, цену, кстати, обсудим. Я тут что подумал - можно же сделать так: вы даете скидку, хорошую скидку, значительную, а я плачу вам полную стоимость. Разницу эту можете оставить себе, детишкам баранок купите, леденцов каких-нибудь. Любят детишки леденцы-то, небось?
   - Любят, - машинально ответил Марчук, не веря своему славянскому счастью.
   - Ну вот и договорились. Только на моем "Пассате" поедем, не люблю я на пожарных машинах по ресторанам раскатывать, приметные они очень.
   - Конечно, конечно, - быстро согласился Марчук, - только вы о цене, ну, о нашей договоренности, начальству моему не говорите...
   - А зачем мне об этом говорить, да я и встречаться с ним не буду, с вашим начальством, я с вами дела буду вести. Очень вы мне по душе пришлись.
   Марчук остался у кострища, просчитывая какие блага он может получить от тесного знакомства с новой, но несомненно грозной силой, внезапно появившейся в городе, а Леха возвратился к курсантам.
   - Все, пацаны, отработали свое, свободны!
   И, повернувшись к Щеглову, начал отсчитывать деньги - пятьдесят зеленых купюр с портретом отца-основателя США Бенджамина Франклина.
   - Не надо, - сказал Щеглов, - у меня там сдача осталась, шмотки-то покупал.
   - Молчи, - остановил его Кастет, - не путай сдачу с заработной платой! - и передал деньги Щеглову. - Спасибо тебе, главстаршина!
   Обнялись на прощание, Кастет спросил:
   - Как звать-то тебя, Щеглов?
   - Ваня, - сказал тот, смутившись, - Иван Петрович.
   И в этот момент, один за другим, раздались два выстрела. Стреляли от залива, с катера, который уже давно тарахтел движком, желая уплывать с нерыбного места, а теперь резво сорвался и, заложив крутой вираж, устремился в открытый морской горизонт.
   После первой, ушедшей выше голов, пули Леха толкнул в сторону Щеглова. Выхватил пистолет и, не целясь, выпустил в сторону катера всю обойму, все восемнадцать патронов.
   Вторая пуля попала в спину падающему уже Щеглову, тот вскрикнул, схватился за грудь и бесформенно повалился на грязный песок. Леха упал перед ним на колени, осторожно перевернул. Пуля прошла навылет, но крови почти не было и это было плохо - значит, уходит внутрь, в легкие.
   Тяжело будет откачать парня, если вообще удастся, подумал Кастет.
   За спиной загудел мотор - Паша-телохранитель подогнал "Пассат" к самому месту и уже открывал двери.
   - Срочно его в машину, - крикнул Паша курсантам, - двое - со мной! Леха, доберешься на автобусе, с курсантами, а я - к врачу, Сергачев знает кто и где!
   Последние слова сказал, уже захлопывая за собой дверцу, и машина, будто одним прыжком, вылетела на дорогу.
   Леха поднялся с колен и медленно пошел в сторону вспотевшего на холодном ветру Марчука. Капитан раз за разом повторял одни и те же слова:
   - Это не я, честное слово, это не я...
   Когда Кастет подошел ближе, он затараторил:
   - Это - не я, клянусь - не я, мне Исаев запретил даже оружие с собой брать, это - не я...
   Леха вдруг понял, что все еще держит в руках пистолет, пустой, без патронов, но очень внушительный "бердыш", и ткнул неостывшим стволом в подбородок Марчука.
   - Ресторан отменяется! Ты мне за это ответишь, лично ты! И завтра же, ты понял - завтра! - сведешь меня с Исаевым, больше ни с кем и никогда я разговаривать не буду! Только с ним! Все понял, гнида, повтори!
   - Завтра свести вас с Исаевым, только с ним, - послушно повторила гнида.
   - Пока свободен, - сказал Кастет и пошел к молчаливой курсантской толпе.
   ***
   Обратно, в город, возвращались в тишине. Курсанты мрачно поглядывали на Кастета, и Леха понимал, что если бы в случившемся была хоть доля его вины ему не сдобровать. Но все понимали - стреляли-то в него, в Леху, а главстаршина - случайная жертва непонятных разборок.
   Кастет попросил остановить сразу за Ушаковским мостом, чтобы пешком дойти до резиденции Киреева и по пути разобраться в случившемся.
   Выходя, он сунул десять сотенных банкнот - в два раза больше оговоренной платы - водителю Ивану Сергеевичу. Тот, не считая, небрежно, как сдачу в булочной, сунул деньги в карман, молча открыл дверь и на прощание покачал головой, не столько в знак расставания, сколько с укором и осуждением. Да Леха и сам мучил себя, понимая, что никак уберечь Щеглова от чужой пули он не мог.
   Покинув автобус, Кастет сразу набрал номер Сергачева, сказал только:
   - Сейчас буду, - и, не дожидаясь ответа, выключил телефон.
   Кто мог стрелять в него?
   Сергачев? Глупо. У Сергачева была масса возможностей избавиться от Кастета. Не с зыбкой волны Финского залива, когда пуля досталась совсем постороннему человеку, бывшему, как теперь говорят, не при делах, а со стопроцентной гарантией, руками того же Севастьянова. Но в деревне Пепекюля Севастьянов стрелял не в него, а в Ха-лила, того самого Халила, в чьей жизни был так заинтересован Петр Петрович. Выходит, телохранитель Володя играл против Сергачева, но за кого?
   И что обозначает странное поведение Петьки Чистякова? Пусть он по пьяни вскрыл сейф и взял деньги, как утверждает Сергачев - миллион долларов, но, протрезвившись-то, он должен был понять, что этим подставляет своего друга, причем так подставляет, что теперь Кастет непременно должен найти Чистякова и самолично оторвать ему яйца, руки, ноги и голову - и именно в такой очередности. Может, где-нибудь на Тау Кита подобное поведение считается в порядке вещей, а здесь, на Земле, за такие вещи убивают...
   И много еще безответных вопросов клубилось в голове Леши Костюкова, пока он неспешно брел на встречу с Петром Петровичем Сергачевым.
   Глава 7
   СТРЕЛЬБА В "ЗАНЗИБАРЕ"
   Петр Петрович дожидался Кастета в караулке - домике с тыльной стороны ворот, - площадью поболе иного дачного "особняка" на шести сотках где-нибудь в дачмассиве Пупышево. Понаблюдал в монитор, как Леха задумчиво докуривает сигарету перед воротами, и вышел ему навстречу.
   - Здравствуй, Алексей! Оперируют сейчас твоего курсанта, жить будет. В клинике он, в военно-полевой хирургии. Лучшая клиника в стране, между прочим, лучше госпиталя Бурденко. А ташкентский госпиталь им теперь даже в подметки не годится.
   В годы Афганской войны ташкентский госпиталь был первым военно-медицинским стационаром на Большой земле. Через него прошли сотни раненых в неправой войне солдат, побывал там и старлей Костюков, продолживший лечение в московском Бурденко.
   - Что с ним?
   - А то сам не знаешь? Сквозной огнестрел, правое легкое пробито, крови много потерял... Паше спасибо - быстро довез, а то бы - кранты парню. Звонил он сейчас, врачи говорят - опасности для жизни нет... Пойдем, Леша, потихоньку, на веранде нас Женя Черных дожидается.
   Пошли неторопливо по аллее, засаженной голубыми елями. В солнечный майский день казалось, что уже наступило лето. А с летом вернулась беззаботная счастливая жизнь. Теперь Лехе вся его минувшая жизнь казалась одним сплошным, лишенным серьезных проблем праздником. Так взрослые люди, вспоминая свое детство, называют его счастливым, хотя дети плачут и страдают никак не меньше взрослых. Просто причина их страданий -лопнувший шарик, потерянная игрушка, сломанный карандаш - кажется повзрослевшему человеку мелким, недостойным внимания пустяком. Так же, свысока, смотрел Леха на заботы своей прошлой жизни.
   Женя Черных сидел на залитой солнцем веранде и пил оранжевого цвета сок.
   - Грейпфрутовый? - спросил Петр Петрович. Черных кивнул.
   - Здесь всех поят грейпфрутовым соком, - пожаловался Сергачев, - прямо санаторий какой-то, центр здорового образа жизни!
   При виде Кастета Женя Черных попытался встать.
   - Он встает у нас, встает, и даже ходит понемногу. Мы ему лекарство выписали из Швейцарии...
   - Из Голландии, - поправил Черных.
   - Вот видишь, Леша, из Голландии. Массажистку приставили, два раза в день массаж делает - спины, ног, вообще нижнего тела. Как массажистка-то справляется, не обижает?
   При упоминании о массажистке Черных почему-то покраснел.
   - Присаживайся, Леша, соку будешь, или чего покрепче?
   - Покрепче. Кофе - крепкий и без сахара.
   - Я же говорю - санаторий, люди от водки отказываются!
   В ожидании кофе серьезных разговоров вести не стали, и Кастет спросил:
   - А где же Вероника Михайловна? - он привык видеть маму и сына Черных вместе.
   - А мама с Всеволодом Ивановичем куда-то уехала, - ответил Женя и опять покраснел. - Все мы взрослые люди, и я скажу, Лешенька, тут нешуточный роман затевается. Думаю, скоро свадьбу играть будем.
   - Ну что вы, Петр Петрович, если два немолодых уже человека проводят свободное время вместе - это совсем не обозначает приближение свадьбы.
   - Обозначает, мой юный друг, еще как обозначает. Уж поверьте моему опыту. Кирей - вор в законе, правильный вор, старой закваски. У него никогда ни семьи, ни жены не было, а тут встретил на старости лет родственную душу. Вы, Леша, не знаете, наверное, но авторитетные воры - очень начитанные люди. Не скажу образованные, для образования система нужна, но начитанные. Судите сами - в колонии времени много, авторитетный вор, он ведь не работает, как мужики, если играет, то не в карты, а в нарды и то - нечасто, вот и читал народ все подряд, благо культурное развитие администрацией поощрялось, вроде как шаг на пути к честной жизни. Вот и повстречал Кирей на старости лет немолодую и тоже весьма начитанную даму, свою половинку, так сказать. Так что - не миновать нам свадьбы!
   Тем временем и кофе принесли, в фарфоровом кофейнике, чашечки на отдельном подносе и тарелка специальная с бутербродами. Под кофе разговор пошел уже не Щутейный, о жизни и смерти пошел разговор, а говорил в основном Женя Черных, что Кастета удивило.
   - Много мы с Петром Петровичем думали, рассматривали эту ситуацию со всех сторон и пришли к выводу, что участвует в нашей игре некая Третья сила, а если считать и придуманного нами господина Голову, то - Четвертая. А началось все - полгода назад, когда "черные", как называет их господин Сергачев, внезапно и из-за пустяка подняли голову. Чтобы урегулировать ситуацию, пришлось пролить много крови, с обеих сторон, заметь, хотя повод был мизерный - какие-то ларьки, непонятно кому принадлежавшие. Такие вопросы уже давно решаются за кружкой пива, а не с помощью автоматов. Сейчас, между делом, выяснилось, что один из этих спорных ларьков принадлежал Аслану Мозжоеву - человеку, которого ты, Алексей, убил у себя на квартире. Кстати, Леша, откуда взялась у тебя эта квартира?
   - А это интересная история! Мы с Алесей сначала хотели разменять мою квартиру на Большой Пушкарской на две - двухкомнатную и однокомнатную. Потом Алеся откуда-то достала деньги и мне купила эту вот квартиру на Карповке, а сама осталась в старой квартире на Пушкарской. Сразу скажу - откуда она взяла деньги и сколько ей пришлось заплатить - не знаю.
   - И, конечно, не знаешь, кому эта квартира принадлежала раньше?
   - Нет, она мне просто дала уже оформленные бумаги и все.
   - А теперь отклонимся немножко в сторону. Насколько хорошо ты знаешь своего друга Петра Чистякова?
   - Ну, как хорошо?! Учились мы вместе в школе.
   - Это было двадцать лет назад, а потом?
   - Потом я пошел в училище, в Петродворце, а Петька в ПТУ - на автослесаря учиться. Потом я в Москве служил, потом в Афгане, несколько лет даже не переписывались. Когда я в город уже окончательно вернулся, вроде бы опять дружить начали, а по-серьезному - виделись два-три раза в год, по праздникам, созванивались иногда. Взрослые же люди, у всех своя жизнь, у него семья, дочка, у меня тоже свои проблемы...
   - То есть ты фактически не знаешь, чем живет сейчас твой друг Чистяков, с кем общается, с кем дружит, как время свободное проводит?
   - Получается - не знаю.
   - А мы тут поинтересовались и интересные вещи обнаружились. Пока ты на рязанских курсах учился да в Афганистане воевал, твой друг Петя Чистяков был частым гостем у твоей жены Алеси. Соседи признали его по фотографии, хотя много лет прошло, и потому еще признали, что до сих пор он ее навещает, а иногда и живет по несколько дней. Но это, так сказать, вопрос его морали и нравственности. Любопытно другое - именно он нашел и помог Алесе купить квартиру для тебя. А жилплощадь эта, надо сказать, не дешевая. Тоже вроде бы пустячок, но и этот пустячок имеет в нашей головоломке свое место. Обратимся к событиям совсем свежим. Тебя не удивило, Алексей, что твой школьный друг поступил с тобой, мягко говоря, непорядочно? Как образно выразился господин Киреев - "посадил на измену". Подобный поступок в отношении человека незнакомого -подлость, а в отношении друга детства... Я даже и не знаю. И ты теперь не только обвиняешься в хищении одного миллиона долларов и каких-то, несомненно, очень важных документов, но и объявлен в розыск, как особо опасный преступник. Так что под угрозой не только твоя свобода, но и жизнь. При том, что Чистяков косвенно виноват в гибели второго твоего друга Сергея Ладыгина. А теперь вспомни, Алексей, когда ты нашел в давнем, школьных лет, тайнике пакет, оставленный там Чистяковым, в этом пакете, кроме денег, была еще шифрованная записка, криптограмма. Ты этого не знаешь, но я-то, живя в городе, регулярно виделся с Чистяковым и знаю о его давнем увлечении ребусами и криптограммами, он приходил ко мне советоваться по поводу разных шифров и кодовых ключей, а задачки попроще он посылал в разные питерские газеты, вроде "В часы досуга", "Убей свое время" и им подобных. Такой, знаешь, современный старик Синицкий - "Мой первый слог одет в чалму, он на Востоке быть обязан"... Так что нет ничего удивительного в том, что какое-то важное сообщение он оставил в зашифрованном виде. Что может зашифровать человек, похитивший крупную сумму денег? Правильно! Место, где он эти деньги спрятал. И, как вы думаете, господа, где находятся сейчас эти деньги? Об этом даже П етр Петрович еще не знает, мы с мамой только вчера вечером распутали эту головоломку - шутник Чистяков использовал для ее составления редкий вариант старокельтского алфавита. Тут, господа, я должен выдержать эффектную паузу...