Она совсем собралась уходить от этого гнусного типа, целыми днями занимающегося своими темными делишками, сложила уже, с большим трудом, кстати, свои вещи и демонстративно выставила их в гостиную, к самым дверям пусть карело-финс-кая сволочь сразу поймет, что она уходит. Но приехал Арво, упал перед ней на колени, вымолил прощение, пообещав отвести ее вечером в престижный
ресторан и представить хорошим нужным людям как свою невесту, и она согласилась.
Побыть вечер в роли невесты, в хорошем ресторане, в окружении интересных людей было очень заманчиво, к тому же ночь, завершившая последнее посещение ресторана, была впечатляющей. В итоге - она сидит в одиночестве в пустом ресторанном зале с потушенными огнями и смотрит на то, как разговаривают трое подозрительных мужиков. На подлого финна Арво она не смотрит из принципа.
Дядя Федя посмотрел на Леху и с достоинством сказал:
- Позвольте представить вам моего друга Арво Ситтонена.
Кирей и Есаул дружно кивнули, хотя представлять им Арво Ситтонена было не нужно.
- Повод, по которому мы здесь собрались, - небывалый, не помню я в своей долгой жизни, чтобы кто-то осмелился ставить ворам ультиматум выплачивать дань неведомому человеку, никак себя в блатном мире не показавшему. Не было такого никогда, и не будет!
И снова Кирей и Есаул дружно кивнули, а Кастет в это время думал о том, когда появится Богданов и что он предпримет. Тут у него в кармане заиграла телефонная музыка. Воры посмотрели с осуждением - на время сходняка телефон надо было отключить, сход важнее всех прочих дел.
Леха кивнул, что понимает их, но увы, дела - и вытащил трубку.
Сергачев сообщил, что подъехали две машины с ОМОНом. Убрав телефон, Леха сказал:
- Едет, - сказал тихо, вполголоса, вроде сам для себя, но все услышали и все поняли, о ком идет речь.
- Об этом я и хотел поговорить с уважаемым Арво Яновичем и спросить у него, что за сила такая стоит за ним, если осмеливаются ставить нам свои условия. Но господин Ситтонен только что сказал мне, что приедет его хозяин, погоняло которого - Голова, потому подождем немного и спросим все с него самого.
Леха, как ученик в школе, поднял руку.
- Пока господин Голова не приехал, я должен передать вам вот это, Леха встал и вручил Дяде Феде листок бумаги, - это номер счета и название банка, куда вы должны перечислять... суммы.
Воры дружно загудели, Есаул даже вскочил со своего места, словно намереваясь ударить его. У Лехи засвербило между лопатками, там, где он разместил небольшую, но убойную "Беретту", но он сдержался и снова поднял руку.
- Я бы хотел высказать свое частное мнение. Я с самого начала был против того, чтобы облагать данью честных воров. Барыги - другое дело, они для того и существуют, чтобы платить. За все платить, за свою безопасность, за свой бизнес, за свою жизнь в конце концов, но воры - это другое, с ними так поступать нельзя. Я говорил об этом господину Голове, но он не пожелал считаться с моим мнением. Надеюсь, что вам удастся его переубедить.
Присутствующие снова загудели, на сей раз одобрительно.
Неслышной походкой подошел метрдотель, наклонился к уху Дяди Феди:
- Человек на входе спрашивает господина Ситтонена, - и тише, в самое ухо: - на мента смахивает человек-то, сильно смахивает!
- Зови! - откликнулся Дядя Федя и недобро прищурился.
В кустах вокруг ресторана "Медведь" расположился ОМОН.
Засады у "Медведя" устраивались традиционно, с советских времен, поэтому расставлять бойцов нужды не было, все шли на привычные, примятые многими поколениями милицейских туловищ, места.
Богданов лежал вместе со всеми, в кустах, но как бы первым номером, ближе к входной двери. Рядом расположился командир ОМОНа, капитан Савелов, простудившийся еще зимой на подледной рыбалке и оттого хрипящий и без конца утиравший нос огромным кулаком. Всякий раз, когда он пытался что-то сказать, его начинал душить кашель и сквозь прикрытый ладонью рот прорывались отдельные, не всегда понятные подчиненным слова команды. За несколько месяцев капитанской простуды омоновцы к ней привыкли и самостоятельно, не дожидаясь приказа, исполняли поставленную задачу. Богданов к этой особенности командира ОМОНа был не готов и всякий раз вздрагивал, когда капитанские плечи начинал сотрясать кашель, и отползал от него в сторону, капитан же настойчиво приближался опять.
Капитан снова зашелся кашлем, а Богданов оглянулся - кусты кончились, ползти было уже некуда, и он прислушался к звукам, доносящимся из капитанского тела.
- Идет, идет, - сквозь хрипы и бульканье разобрал он.
Чтобы было понятнее, капитан показывал рукой в сторону дорожки.
Вечер у ресторана выдался не торговый, поэтому фонари на дорожке, ведущей к главному входу, горели через один и видно было плохо, но Богданов легко узнал человека, направлявшегося в ресторан.
Это был полковник Исаев.
***
Исаев вошел в дверь банкетного зала и удивленно огляделся. Зал был пуст и полутемен, только посередине, за большим столом, освещенным одинокой, вполнакала горящей люстрой, сидели четыре человека, и в стороне, спиной к нему - девушка с роскошными, рыжими, как у его дочери, волосами.
Дядя Федя поднялся на встречу новому гостю, следом встал Арво Ситтонен.
- Позвольте представить вам нового хозяина города - господина Голову! торжественно сказал Кастет.
Исаев сделал несколько шагов к столу, Жанна повернулась посмотреть на нового хозяина города, а Гена Есаул воскликнул:
- Боже ж ты мой! Кто к нам пожаловал! Это же господин полковник! Какая честь! Милости прошу к нашему шалашу!
И Есаул шутовски изогнулся в поклоне.
- Папа! - прошептала Жанна.
- Сядьте, господин полковник! - суровым голосом председателя офицерского суда чести произнес старик.
Исаев послушно сел. Происходящее напоминало похмельный кошмар, только вместо невнятных скользких чудовищ за столом сидели обычные, даже хорошо знакомые ему люди - вот Гена Есаул, с которым выпили не одну бутылку коньяка за мирное и плодотворное сотрудничество, вот глава колдобинских Кирей, водку пить с ним не доводилось, но знакомы они близко и хорошо, в старике во главе стола полковник признал Федора Ивановича Федосеева - Дядю Федю, которого видел только на фотографиях, но заочно знаком был давно - уголовные подвиги медвежатника Федосеева изучали еще в школе милиции. А Арво Ситтонен - вообще как родной!
- Папа! - донеслось из-за дальнего столика. Исаев оглянулся рыжеволосая девица удивленно таращила на него глаза.
- Жанка, а ты здесь что делаешь?
- Я, к твоему сведению, невеста господина Ситтонена, а ты, оказывается, новый глава города!
- От члена он головка, а не глава города, - прервал ее Дядя Федя, помолчали бы вы, девушка, а еще лучше выйдите отсюда!
- Я? - взвилась Жанна. - А ты кто такой, старый пердун!
И двинулась вперед, явно намереваясь выцарапать глаза старому медвежатнику. Исаев и Леха бросились ее усмирять.
В это время окна и двери банкетного зала распахнулись, и омоновцы, толкаясь и мешая друг другу, ввалились в зал.
- Всем стоять! - прерывая кашель, закричал Савелов.
Сливать надо ствол, подумал Леха и заложил руки за голову.
Его примеру последовали остальные, даже полковник Исаев.
Леха стоял очень удобно, у самого входа на кухню, завешенного шелестящими на сквозняке бамбуковыми шторами.
В кухонном помещении сейчас скучали две официантки и повар холодных закусок, с жалостью смотревший на истекавший майонезом салат. Судя по шуму в банкетном зале, салат придется выкидывать, а гости останутся без ужина - на вечернюю раздачу в СИЗО они опоздали, а утром, после завтрака, их отпустят.
Продолжая держать руки за головой, Леха нащупал рукоятку "Беретты", прилепился кончиками пальцев к щитку из слоновой кости, потянул пистолет наверх. То, что он стоял за спинами Исаева и Жанны, давало много преимуществ - омоновцы, во главе с полканом в пятнистой полевой форме, разбирались сейчас с ворами в центре зала, и. о. начальника ГУВД города их не интересовал, а Леха вроде как был при нем.
Он сделал полшага в отделяющий кухню шорох бамбука, заметил салат, официанток, повара и приоткрытое окно без решетки.
- Куда! - истошно завопил стоявший во входных дверях омоновец и выпустил ненужную очередь в потолок.
Стрелял он со скуки, а еще оттого, что у него внезапно разболелся левый нижний коренной зуб.
Посыпались осколки люстры, белая штукатурная пыль с потолка, зазвенели по полу гильзы. Леха сделал еще полшага и выстрелил в висящую над дверьми лампочку с надписью "Выход". Теперь осколки стекла посыпались на стрелявшего омо-новца, и он машинально прикрыл голову руками. Леха схватил Жанну за руку и поволок за собой. Официантки почтительно расступились, повар отодвинул подальше блюдо с салатом, Жанна на ходу скинула туфли.
Животное - с восторгом подумал Кастет. Только животное, опираясь на извечные инстинкты, принимает верное решение в критической ситуации, человек полагается на разум и чаще всего ошибается. Жанна вела себя правильно, как животное.
Девушка легко вспрыгнула на подоконник, сверкнув пятками, бедрами и ядреным задом в прорехе лопнувшего при прыжке платья. Леха последовал за ней и, уже стоя в окне, оглянулся - на кухню ввалились омоновцы. Первым влетел тот, стоявший в дверях, он продолжал орать: "куда!" - и нажимать на курок молчавшего автомата. Небогатый магазин "калаша" был израсходован на расстрел потолка и люстры.
Леха спрыгнул вниз, в сторону от окна, чтобы не оказаться в лучах падающего света, позвал: Жанна! - нащупал ее горячее, лишенное остатков платья, тело и уверенно потащил за собой.
Днем, после неудавшегося покушения, он сел в машину Сергачева и внимательно изучил план "Медведя" и прилегающих к нему окрестностей. Ресторан был окружен садом с фонтанами, беседками, гротами и вольерами для павлинов и фазанов, которым пьяные гости бросали окурки и бутерброды с икрой. Прямоугольник сада был окружен решеткой с выходом на каждую из сторон, и у каждого выхода Леху ждала машина - бежать можно было куда угодно.
Далеко за спиной и в стороне раздавались короткие автоматные очереди, мат, неразборчивые команды, треск кустов и сучьев, звон разбитых садовых светильников.
В машине, на которую они вышли, сидел сам Сергачев.
- Вы нас ждете! - восхитилась Жанна и обняла Сергачева.
Невинность этого естественного жеста благодарности несколько нарушал тот факт, что на девушке одежды не было вовсе, а Петр Петрович, желая вырваться из жарких объятий, делал телом странные, елозящие движения, словно стремящийся к оргазму танцор ламбады.
- В машину! В машину! - Леха с трудом затолкал слипшуюся парочку на заднее сиденье, сам сел на переднее.
- Куда? - за рулем сидел Паша.
- Сначала в гостиницу. Там - видно будет!
На заднем сиденье Сергачев продолжал безуспешную борьбу с Жанной. В свете уличных фонарей горячо блестело смуглое тело Жанны и покрытая старческими веснушками лысина Сергачева.
Шляпа из кожзаменителя осталась валяться у входа в кабак.
Эпилог
Ночь они провели в особняке на Каменном острове.
Кастет вывез из гостиницы все, включая старую одежду Лехи-дальнобойщика, но чуть не забыл полмиллиона долларов в гостиничном сейфе. О вкладе вежливо напомнил менеджер, получив за это стодолларовую купюру. Больше всего проблем возникло с багажом Жанны, но Сергачев не только сумел вырваться из пылких объятий благодарной студентки, но и распорядился подогнать машины, дежурившие у ресторана, к гостинице.
Киреев приехал в особняк чуть позже. Претензий у милиции к заслуженному вору не было - тот факт, что три старых друга встретились за ресторанным столиком, чтобы отметить какую-то годовщину, преступлением не является, оружия, наркотиков и прочих предметов, запрещенных к ношению и владению, у них не имелось, поэтому после проверки документов их всех с извинениями отпустили.
Судьба Исаева на тот момент была неясна, но особых сомнений не вызывала - предъявлять ему Богданову было нечего. Зато у Дяди Феди остался листок с номером бернского банковского счета на имя Исаева, о котором Кирей и хотел напомнить смотрящему в ближайшие же дни, так что скоро соберется новый сходняк, чтобы распорядиться судьбой полковника.
Прощальная ночь у Кастета прошла бурно.
Среди обстоятельств, особо возбуждавших Жанну, опасность стояла на первом месте.
- Я теперь знаю, - жарко шептала Жанна ему в ухо, - почему от тебя все время пахнет порохом!
- Почему? - поинтересовался Леха.
- Потому что ты постоянно стреляешь в людей из пистолета!торжествующим голосом произнесла она.
Леха был потрясен.
Слухи о потрясающей женской интуиции подтвердились! Стоило ему, в присутствии Жанны, поучаствовать в двух небольших случайных перестрелках, как она почти сразу установила труднодостижимую для практичного мужского ума причинно-следственную связь между запахом пороха и пистолетными выстрелами. Несомненно, важную роль в этой интуитивно-логической процедуре сыграло высшее образование.
- А кто в "Занзибаре" мужика застрелил ? - спросил Леха.
- О, "Занзибар" - это супер! Съездим еще раз в "Занзибар", я пистолет с собой возьму!
- Потом, зайчик! Сегодня я уезжаю.
-А я?
- А ты останешься и будешь жить долго и счастливо...
- И разнообразно! - добавила она, карабкаясь на Кастета.
Напрасно звучали шедевры мировой классики над Лехиным ухом итальянский будильник опять не справился со своей работой, и Леху разбудил Паша. Он просто вошел в спальню, подхватил его подмышки и поставил его на ноги, эффект был потрясающий - Кастет сразу проснулся.
- Время, время! - шепотом сказал Паша, косясь одним глазом на Лехину подругу.
- А вот ее будить не надо!
Леха наскоро принял душ и спустился в столовую. За столом, кроме Сергачева, сидела еще Светлана и незнакомая ему молоденькая симпатичная девчонка.
Светлана вскочила и бросилась ему на шею.
- Лешенька, миленький, живой! Я так боялась за тебя, Петр Петрович мне же не все рассказывал... Господи, любимый мой, ты жив...
Она гладила его по плечам, волосам, лицу, целовала в глаза и губы...
Сергачев упорно смотрел в окно, девчонка ковырялась в тарелке... Леха крепко поцеловал Светлану, посмотрел в ее глаза, вспомнил вечер на Бассейной и спросил, чувствуя, как мурашки счастья бегут у него по коже:
- А где твои тапки, с зайцами ?
- Дома остались, - сквозь слезы рассмеялась Светлана, -но я другие куплю, такие же, хочешь?! Я для тебя все, что угодно, сделаю, Лешенька!
- Мне все, что угодно, - не надо, мне надо, чтобы тапки были с зайцами и чтобы ты была, рядом со мной, всегда...
Сели, наконец, за стол. Незнакомая девчушка оказалась прямо напротив него. Леха внимательно посмотрел на нее, спросил неуверенно:
- Наташа ?
- Bay!- закричала Наташка. - Все говорят, что меня теперь не узнать! А я говорила, что дядя Леша меня узнает, мы с ним столько вместе пережили.
И совсем уже вознамерилась рассказать присутствующим, что и как она переживала вместе с дядей Лешей, но он ее перебил:
- Натаха, потом! Потом мы соберемся и устроим вечер воспоминаний!
- Хорошо, дядя Леша, как скажете. Я вот чего хочу спросить, помните, у меня кот есть рыжий, большой такой. Жрать все время просит. Так у кота у этого имени нет, папка его Хвостом называет, мама - Киской, а киска - это же не имя, это кошка просто, и все. Я хочу его в вашу честь назвать - Кастетом, можно? Мне Петр Петрович все про вас рассказал и сказал, что вы - герой, а в честь героев обязательно чего-нибудь называют - улицы там, корабли... У меня корабля нет, поэтому я кота в вашу честь назову. Здорово, правда, Кастет красиво и мужественно!А когда вы погибнете в неравном бою, Кастет будет напоминать мне о вас...
- Наташка! Что такое ты говоришь! - вмешалась Светлана.
- Да это я так сказала, на самом деле живите долго, может, у нас с вами еще какие приключения будут...
Она так по-женски сказала это, что Леха сразу понял, о каких приключениях она думает.
После завтрака Сергачев поднялся в Лехину комнату.
Жанна мирно спала, раскинув голое тело поверх одеяла.
- Страшная женщина, - сказал Петр Петрович, посмотрев на нее со странным выражением, - я из-за нее шляпу потерял.
Он присел в сторонке, глядя, как Леха собирает чемоданы, и заметил:
- Ты много вещей не бери, солидный бизнесмен, глава совместного предприятия, с багажом не ездит...
- Петр Петрович, что с деньгами-то делать?
- С какими деньгами ? - оживился Сергачев.
- На квартире тогда мне Чистяков половину отдал, сказал -на бедность...
- Полмиллиона-то? Оставь себе, на курево... Дай-ка мне трубку.
Сергачев отошел в сторону, недолго поговорил с кем-то, положил трубку на стол.
- Задекларируешъ пятьдесят тысяч, остальные просто положи в чемодан, на дно, конечно, пойдешь через шестой пост, там будет стоять инспектор Григорьев, досматривать не будет. В "Пулково" тебя отвезет Паша, он прилетит в Гамбург следующим рейсом, через час, подожди его в аэропорту. По-немецки он балакает, за переводчика у тебя будет, и вообще...
- Петр Петрович, а нельзя Светлану ко мне, в Германию?
- А зачем, Лешенька, ты скоро вернешься, здесь дел невпроворот, такую волну мы с тобой подняли, теперь только рыбку ловить.
- А где Всеволод Иванович, спит еще?
- Какое там спит! С утра куда-то уехал... Ладно, собирайся, мешать не буду, через полчасика выезжаете...
Сергачев вышел, по пути заглянув в спальню.
Прошептал:
- Сволочь! Такая шляпа из-за нее пропала! - и обреченно махнул рукой.
***
Леха без проблем прошел таможенный досмотр и вполглаза смотрел на подвешенный к потолку телевизор, вещавший привычные городские новости.
Внезапно голос диктора стал торжествен:
- Господа, мы только что получили важную информацию из пресс-центра ГУВД Санкт-Петербурга. Передаю микрофон секретарю по связям с общественностью Петру Никоненко.
Петр Никоненко профессионально кашлянул и заговорил:
- Сегодня в 10.45 в холле гостиницы "Невский палас" тремя выстрелами в упор был убит крупнейший криминальный авторитет города Всеволод Иванович Киреев, по кличке Кирей. Последние годы Кирей был главой так называемой колдобинской преступной группировки, по некоторым данным контролирующей более половины территории города. Все говорит о появлении в городе новой мощной криминальной структуры - вспомним хотя бы вчерашнюю акцию с грузовиками у крупнейших городских банков. Поэтому убийство Кирея может обозначать войну за новый передел сфер влияния среди преступных сообществ, что особенно тревожно в связи с предстоящим празднованием юбилея города.
***
Леха смотрел в иллюминатор на крошечные дома родного города и думал о том, что Кирей - первая жертва большой войны, которую начал, по сути дела, он - Кастет. Первая жертва среди своих. Почему он, работяга и офицер, считал своим вора в законе Кирея, а не офицера полковника Исаева, он не понимал, как не понимал многого в этой странной жизни, где все стало с ног на голову - друзья предают и убивают, а давший присягу офицер служит не Родине, а своему кошельку...
Надпись "Пристегнуть ремни" погасла, пассажиры начали вставать с кресел, двигаться по проходу. Рядом с его местом остановился мужчина, спросил знакомым голосом:
- Мы, кажется, знакомы ?
Кастет поднял глаза - в проходе стоял Петька Чистяков.
- Мужик, чего встал-то, дай пройти! - здоровая пестро одетая баба настойчиво рвалась в туалет.
Чистяков прошел вперед, остановился у своего места и приветливо помахал Лехе рукой. Интересно, где в Гамбурге можно купить пистолет, подумал Леха и прикрыл глаза.
Жизнь продолжалась...
ресторан и представить хорошим нужным людям как свою невесту, и она согласилась.
Побыть вечер в роли невесты, в хорошем ресторане, в окружении интересных людей было очень заманчиво, к тому же ночь, завершившая последнее посещение ресторана, была впечатляющей. В итоге - она сидит в одиночестве в пустом ресторанном зале с потушенными огнями и смотрит на то, как разговаривают трое подозрительных мужиков. На подлого финна Арво она не смотрит из принципа.
Дядя Федя посмотрел на Леху и с достоинством сказал:
- Позвольте представить вам моего друга Арво Ситтонена.
Кирей и Есаул дружно кивнули, хотя представлять им Арво Ситтонена было не нужно.
- Повод, по которому мы здесь собрались, - небывалый, не помню я в своей долгой жизни, чтобы кто-то осмелился ставить ворам ультиматум выплачивать дань неведомому человеку, никак себя в блатном мире не показавшему. Не было такого никогда, и не будет!
И снова Кирей и Есаул дружно кивнули, а Кастет в это время думал о том, когда появится Богданов и что он предпримет. Тут у него в кармане заиграла телефонная музыка. Воры посмотрели с осуждением - на время сходняка телефон надо было отключить, сход важнее всех прочих дел.
Леха кивнул, что понимает их, но увы, дела - и вытащил трубку.
Сергачев сообщил, что подъехали две машины с ОМОНом. Убрав телефон, Леха сказал:
- Едет, - сказал тихо, вполголоса, вроде сам для себя, но все услышали и все поняли, о ком идет речь.
- Об этом я и хотел поговорить с уважаемым Арво Яновичем и спросить у него, что за сила такая стоит за ним, если осмеливаются ставить нам свои условия. Но господин Ситтонен только что сказал мне, что приедет его хозяин, погоняло которого - Голова, потому подождем немного и спросим все с него самого.
Леха, как ученик в школе, поднял руку.
- Пока господин Голова не приехал, я должен передать вам вот это, Леха встал и вручил Дяде Феде листок бумаги, - это номер счета и название банка, куда вы должны перечислять... суммы.
Воры дружно загудели, Есаул даже вскочил со своего места, словно намереваясь ударить его. У Лехи засвербило между лопатками, там, где он разместил небольшую, но убойную "Беретту", но он сдержался и снова поднял руку.
- Я бы хотел высказать свое частное мнение. Я с самого начала был против того, чтобы облагать данью честных воров. Барыги - другое дело, они для того и существуют, чтобы платить. За все платить, за свою безопасность, за свой бизнес, за свою жизнь в конце концов, но воры - это другое, с ними так поступать нельзя. Я говорил об этом господину Голове, но он не пожелал считаться с моим мнением. Надеюсь, что вам удастся его переубедить.
Присутствующие снова загудели, на сей раз одобрительно.
Неслышной походкой подошел метрдотель, наклонился к уху Дяди Феди:
- Человек на входе спрашивает господина Ситтонена, - и тише, в самое ухо: - на мента смахивает человек-то, сильно смахивает!
- Зови! - откликнулся Дядя Федя и недобро прищурился.
В кустах вокруг ресторана "Медведь" расположился ОМОН.
Засады у "Медведя" устраивались традиционно, с советских времен, поэтому расставлять бойцов нужды не было, все шли на привычные, примятые многими поколениями милицейских туловищ, места.
Богданов лежал вместе со всеми, в кустах, но как бы первым номером, ближе к входной двери. Рядом расположился командир ОМОНа, капитан Савелов, простудившийся еще зимой на подледной рыбалке и оттого хрипящий и без конца утиравший нос огромным кулаком. Всякий раз, когда он пытался что-то сказать, его начинал душить кашель и сквозь прикрытый ладонью рот прорывались отдельные, не всегда понятные подчиненным слова команды. За несколько месяцев капитанской простуды омоновцы к ней привыкли и самостоятельно, не дожидаясь приказа, исполняли поставленную задачу. Богданов к этой особенности командира ОМОНа был не готов и всякий раз вздрагивал, когда капитанские плечи начинал сотрясать кашель, и отползал от него в сторону, капитан же настойчиво приближался опять.
Капитан снова зашелся кашлем, а Богданов оглянулся - кусты кончились, ползти было уже некуда, и он прислушался к звукам, доносящимся из капитанского тела.
- Идет, идет, - сквозь хрипы и бульканье разобрал он.
Чтобы было понятнее, капитан показывал рукой в сторону дорожки.
Вечер у ресторана выдался не торговый, поэтому фонари на дорожке, ведущей к главному входу, горели через один и видно было плохо, но Богданов легко узнал человека, направлявшегося в ресторан.
Это был полковник Исаев.
***
Исаев вошел в дверь банкетного зала и удивленно огляделся. Зал был пуст и полутемен, только посередине, за большим столом, освещенным одинокой, вполнакала горящей люстрой, сидели четыре человека, и в стороне, спиной к нему - девушка с роскошными, рыжими, как у его дочери, волосами.
Дядя Федя поднялся на встречу новому гостю, следом встал Арво Ситтонен.
- Позвольте представить вам нового хозяина города - господина Голову! торжественно сказал Кастет.
Исаев сделал несколько шагов к столу, Жанна повернулась посмотреть на нового хозяина города, а Гена Есаул воскликнул:
- Боже ж ты мой! Кто к нам пожаловал! Это же господин полковник! Какая честь! Милости прошу к нашему шалашу!
И Есаул шутовски изогнулся в поклоне.
- Папа! - прошептала Жанна.
- Сядьте, господин полковник! - суровым голосом председателя офицерского суда чести произнес старик.
Исаев послушно сел. Происходящее напоминало похмельный кошмар, только вместо невнятных скользких чудовищ за столом сидели обычные, даже хорошо знакомые ему люди - вот Гена Есаул, с которым выпили не одну бутылку коньяка за мирное и плодотворное сотрудничество, вот глава колдобинских Кирей, водку пить с ним не доводилось, но знакомы они близко и хорошо, в старике во главе стола полковник признал Федора Ивановича Федосеева - Дядю Федю, которого видел только на фотографиях, но заочно знаком был давно - уголовные подвиги медвежатника Федосеева изучали еще в школе милиции. А Арво Ситтонен - вообще как родной!
- Папа! - донеслось из-за дальнего столика. Исаев оглянулся рыжеволосая девица удивленно таращила на него глаза.
- Жанка, а ты здесь что делаешь?
- Я, к твоему сведению, невеста господина Ситтонена, а ты, оказывается, новый глава города!
- От члена он головка, а не глава города, - прервал ее Дядя Федя, помолчали бы вы, девушка, а еще лучше выйдите отсюда!
- Я? - взвилась Жанна. - А ты кто такой, старый пердун!
И двинулась вперед, явно намереваясь выцарапать глаза старому медвежатнику. Исаев и Леха бросились ее усмирять.
В это время окна и двери банкетного зала распахнулись, и омоновцы, толкаясь и мешая друг другу, ввалились в зал.
- Всем стоять! - прерывая кашель, закричал Савелов.
Сливать надо ствол, подумал Леха и заложил руки за голову.
Его примеру последовали остальные, даже полковник Исаев.
Леха стоял очень удобно, у самого входа на кухню, завешенного шелестящими на сквозняке бамбуковыми шторами.
В кухонном помещении сейчас скучали две официантки и повар холодных закусок, с жалостью смотревший на истекавший майонезом салат. Судя по шуму в банкетном зале, салат придется выкидывать, а гости останутся без ужина - на вечернюю раздачу в СИЗО они опоздали, а утром, после завтрака, их отпустят.
Продолжая держать руки за головой, Леха нащупал рукоятку "Беретты", прилепился кончиками пальцев к щитку из слоновой кости, потянул пистолет наверх. То, что он стоял за спинами Исаева и Жанны, давало много преимуществ - омоновцы, во главе с полканом в пятнистой полевой форме, разбирались сейчас с ворами в центре зала, и. о. начальника ГУВД города их не интересовал, а Леха вроде как был при нем.
Он сделал полшага в отделяющий кухню шорох бамбука, заметил салат, официанток, повара и приоткрытое окно без решетки.
- Куда! - истошно завопил стоявший во входных дверях омоновец и выпустил ненужную очередь в потолок.
Стрелял он со скуки, а еще оттого, что у него внезапно разболелся левый нижний коренной зуб.
Посыпались осколки люстры, белая штукатурная пыль с потолка, зазвенели по полу гильзы. Леха сделал еще полшага и выстрелил в висящую над дверьми лампочку с надписью "Выход". Теперь осколки стекла посыпались на стрелявшего омо-новца, и он машинально прикрыл голову руками. Леха схватил Жанну за руку и поволок за собой. Официантки почтительно расступились, повар отодвинул подальше блюдо с салатом, Жанна на ходу скинула туфли.
Животное - с восторгом подумал Кастет. Только животное, опираясь на извечные инстинкты, принимает верное решение в критической ситуации, человек полагается на разум и чаще всего ошибается. Жанна вела себя правильно, как животное.
Девушка легко вспрыгнула на подоконник, сверкнув пятками, бедрами и ядреным задом в прорехе лопнувшего при прыжке платья. Леха последовал за ней и, уже стоя в окне, оглянулся - на кухню ввалились омоновцы. Первым влетел тот, стоявший в дверях, он продолжал орать: "куда!" - и нажимать на курок молчавшего автомата. Небогатый магазин "калаша" был израсходован на расстрел потолка и люстры.
Леха спрыгнул вниз, в сторону от окна, чтобы не оказаться в лучах падающего света, позвал: Жанна! - нащупал ее горячее, лишенное остатков платья, тело и уверенно потащил за собой.
Днем, после неудавшегося покушения, он сел в машину Сергачева и внимательно изучил план "Медведя" и прилегающих к нему окрестностей. Ресторан был окружен садом с фонтанами, беседками, гротами и вольерами для павлинов и фазанов, которым пьяные гости бросали окурки и бутерброды с икрой. Прямоугольник сада был окружен решеткой с выходом на каждую из сторон, и у каждого выхода Леху ждала машина - бежать можно было куда угодно.
Далеко за спиной и в стороне раздавались короткие автоматные очереди, мат, неразборчивые команды, треск кустов и сучьев, звон разбитых садовых светильников.
В машине, на которую они вышли, сидел сам Сергачев.
- Вы нас ждете! - восхитилась Жанна и обняла Сергачева.
Невинность этого естественного жеста благодарности несколько нарушал тот факт, что на девушке одежды не было вовсе, а Петр Петрович, желая вырваться из жарких объятий, делал телом странные, елозящие движения, словно стремящийся к оргазму танцор ламбады.
- В машину! В машину! - Леха с трудом затолкал слипшуюся парочку на заднее сиденье, сам сел на переднее.
- Куда? - за рулем сидел Паша.
- Сначала в гостиницу. Там - видно будет!
На заднем сиденье Сергачев продолжал безуспешную борьбу с Жанной. В свете уличных фонарей горячо блестело смуглое тело Жанны и покрытая старческими веснушками лысина Сергачева.
Шляпа из кожзаменителя осталась валяться у входа в кабак.
Эпилог
Ночь они провели в особняке на Каменном острове.
Кастет вывез из гостиницы все, включая старую одежду Лехи-дальнобойщика, но чуть не забыл полмиллиона долларов в гостиничном сейфе. О вкладе вежливо напомнил менеджер, получив за это стодолларовую купюру. Больше всего проблем возникло с багажом Жанны, но Сергачев не только сумел вырваться из пылких объятий благодарной студентки, но и распорядился подогнать машины, дежурившие у ресторана, к гостинице.
Киреев приехал в особняк чуть позже. Претензий у милиции к заслуженному вору не было - тот факт, что три старых друга встретились за ресторанным столиком, чтобы отметить какую-то годовщину, преступлением не является, оружия, наркотиков и прочих предметов, запрещенных к ношению и владению, у них не имелось, поэтому после проверки документов их всех с извинениями отпустили.
Судьба Исаева на тот момент была неясна, но особых сомнений не вызывала - предъявлять ему Богданову было нечего. Зато у Дяди Феди остался листок с номером бернского банковского счета на имя Исаева, о котором Кирей и хотел напомнить смотрящему в ближайшие же дни, так что скоро соберется новый сходняк, чтобы распорядиться судьбой полковника.
Прощальная ночь у Кастета прошла бурно.
Среди обстоятельств, особо возбуждавших Жанну, опасность стояла на первом месте.
- Я теперь знаю, - жарко шептала Жанна ему в ухо, - почему от тебя все время пахнет порохом!
- Почему? - поинтересовался Леха.
- Потому что ты постоянно стреляешь в людей из пистолета!торжествующим голосом произнесла она.
Леха был потрясен.
Слухи о потрясающей женской интуиции подтвердились! Стоило ему, в присутствии Жанны, поучаствовать в двух небольших случайных перестрелках, как она почти сразу установила труднодостижимую для практичного мужского ума причинно-следственную связь между запахом пороха и пистолетными выстрелами. Несомненно, важную роль в этой интуитивно-логической процедуре сыграло высшее образование.
- А кто в "Занзибаре" мужика застрелил ? - спросил Леха.
- О, "Занзибар" - это супер! Съездим еще раз в "Занзибар", я пистолет с собой возьму!
- Потом, зайчик! Сегодня я уезжаю.
-А я?
- А ты останешься и будешь жить долго и счастливо...
- И разнообразно! - добавила она, карабкаясь на Кастета.
Напрасно звучали шедевры мировой классики над Лехиным ухом итальянский будильник опять не справился со своей работой, и Леху разбудил Паша. Он просто вошел в спальню, подхватил его подмышки и поставил его на ноги, эффект был потрясающий - Кастет сразу проснулся.
- Время, время! - шепотом сказал Паша, косясь одним глазом на Лехину подругу.
- А вот ее будить не надо!
Леха наскоро принял душ и спустился в столовую. За столом, кроме Сергачева, сидела еще Светлана и незнакомая ему молоденькая симпатичная девчонка.
Светлана вскочила и бросилась ему на шею.
- Лешенька, миленький, живой! Я так боялась за тебя, Петр Петрович мне же не все рассказывал... Господи, любимый мой, ты жив...
Она гладила его по плечам, волосам, лицу, целовала в глаза и губы...
Сергачев упорно смотрел в окно, девчонка ковырялась в тарелке... Леха крепко поцеловал Светлану, посмотрел в ее глаза, вспомнил вечер на Бассейной и спросил, чувствуя, как мурашки счастья бегут у него по коже:
- А где твои тапки, с зайцами ?
- Дома остались, - сквозь слезы рассмеялась Светлана, -но я другие куплю, такие же, хочешь?! Я для тебя все, что угодно, сделаю, Лешенька!
- Мне все, что угодно, - не надо, мне надо, чтобы тапки были с зайцами и чтобы ты была, рядом со мной, всегда...
Сели, наконец, за стол. Незнакомая девчушка оказалась прямо напротив него. Леха внимательно посмотрел на нее, спросил неуверенно:
- Наташа ?
- Bay!- закричала Наташка. - Все говорят, что меня теперь не узнать! А я говорила, что дядя Леша меня узнает, мы с ним столько вместе пережили.
И совсем уже вознамерилась рассказать присутствующим, что и как она переживала вместе с дядей Лешей, но он ее перебил:
- Натаха, потом! Потом мы соберемся и устроим вечер воспоминаний!
- Хорошо, дядя Леша, как скажете. Я вот чего хочу спросить, помните, у меня кот есть рыжий, большой такой. Жрать все время просит. Так у кота у этого имени нет, папка его Хвостом называет, мама - Киской, а киска - это же не имя, это кошка просто, и все. Я хочу его в вашу честь назвать - Кастетом, можно? Мне Петр Петрович все про вас рассказал и сказал, что вы - герой, а в честь героев обязательно чего-нибудь называют - улицы там, корабли... У меня корабля нет, поэтому я кота в вашу честь назову. Здорово, правда, Кастет красиво и мужественно!А когда вы погибнете в неравном бою, Кастет будет напоминать мне о вас...
- Наташка! Что такое ты говоришь! - вмешалась Светлана.
- Да это я так сказала, на самом деле живите долго, может, у нас с вами еще какие приключения будут...
Она так по-женски сказала это, что Леха сразу понял, о каких приключениях она думает.
После завтрака Сергачев поднялся в Лехину комнату.
Жанна мирно спала, раскинув голое тело поверх одеяла.
- Страшная женщина, - сказал Петр Петрович, посмотрев на нее со странным выражением, - я из-за нее шляпу потерял.
Он присел в сторонке, глядя, как Леха собирает чемоданы, и заметил:
- Ты много вещей не бери, солидный бизнесмен, глава совместного предприятия, с багажом не ездит...
- Петр Петрович, что с деньгами-то делать?
- С какими деньгами ? - оживился Сергачев.
- На квартире тогда мне Чистяков половину отдал, сказал -на бедность...
- Полмиллиона-то? Оставь себе, на курево... Дай-ка мне трубку.
Сергачев отошел в сторону, недолго поговорил с кем-то, положил трубку на стол.
- Задекларируешъ пятьдесят тысяч, остальные просто положи в чемодан, на дно, конечно, пойдешь через шестой пост, там будет стоять инспектор Григорьев, досматривать не будет. В "Пулково" тебя отвезет Паша, он прилетит в Гамбург следующим рейсом, через час, подожди его в аэропорту. По-немецки он балакает, за переводчика у тебя будет, и вообще...
- Петр Петрович, а нельзя Светлану ко мне, в Германию?
- А зачем, Лешенька, ты скоро вернешься, здесь дел невпроворот, такую волну мы с тобой подняли, теперь только рыбку ловить.
- А где Всеволод Иванович, спит еще?
- Какое там спит! С утра куда-то уехал... Ладно, собирайся, мешать не буду, через полчасика выезжаете...
Сергачев вышел, по пути заглянув в спальню.
Прошептал:
- Сволочь! Такая шляпа из-за нее пропала! - и обреченно махнул рукой.
***
Леха без проблем прошел таможенный досмотр и вполглаза смотрел на подвешенный к потолку телевизор, вещавший привычные городские новости.
Внезапно голос диктора стал торжествен:
- Господа, мы только что получили важную информацию из пресс-центра ГУВД Санкт-Петербурга. Передаю микрофон секретарю по связям с общественностью Петру Никоненко.
Петр Никоненко профессионально кашлянул и заговорил:
- Сегодня в 10.45 в холле гостиницы "Невский палас" тремя выстрелами в упор был убит крупнейший криминальный авторитет города Всеволод Иванович Киреев, по кличке Кирей. Последние годы Кирей был главой так называемой колдобинской преступной группировки, по некоторым данным контролирующей более половины территории города. Все говорит о появлении в городе новой мощной криминальной структуры - вспомним хотя бы вчерашнюю акцию с грузовиками у крупнейших городских банков. Поэтому убийство Кирея может обозначать войну за новый передел сфер влияния среди преступных сообществ, что особенно тревожно в связи с предстоящим празднованием юбилея города.
***
Леха смотрел в иллюминатор на крошечные дома родного города и думал о том, что Кирей - первая жертва большой войны, которую начал, по сути дела, он - Кастет. Первая жертва среди своих. Почему он, работяга и офицер, считал своим вора в законе Кирея, а не офицера полковника Исаева, он не понимал, как не понимал многого в этой странной жизни, где все стало с ног на голову - друзья предают и убивают, а давший присягу офицер служит не Родине, а своему кошельку...
Надпись "Пристегнуть ремни" погасла, пассажиры начали вставать с кресел, двигаться по проходу. Рядом с его местом остановился мужчина, спросил знакомым голосом:
- Мы, кажется, знакомы ?
Кастет поднял глаза - в проходе стоял Петька Чистяков.
- Мужик, чего встал-то, дай пройти! - здоровая пестро одетая баба настойчиво рвалась в туалет.
Чистяков прошел вперед, остановился у своего места и приветливо помахал Лехе рукой. Интересно, где в Гамбурге можно купить пистолет, подумал Леха и прикрыл глаза.
Жизнь продолжалась...