Страница:
Снова простучали торопливые шаги и замерли возле чулана.
Сульг перестал дышать: от людей его отделяли лишь тонкие доски дверцы. Ладони его вспотели, он зажал нож зубами и вытер руки об одежду.
– Норлок? – протянул вальяжный голос. Сульг не видел человека, но он почему-то представлялся ему упитанным и благодушным – таким, без сомнения, сделали его годы безопасной, сытой жизни. – Откуда?
– Он бежал из гавани. Патруль говорит, что он перепрыгнул через ограду и забрался в ваш сад!
– В сад? – недоверчиво переспросил хозяин. – Ха! В сад! Там два цепных пса, они разорвут в клочки любого, кого увидят. Мы кормим их раз в два дня! Хотел бы я глянуть на того, кто сунется в дом, который охраняют эти звери!
Каждое слово людей отдавалось в ушах Сульга громом. Он стиснул пальцы на рукояти ножа.
– Ваши собаки, белл Бреварт, – настоящие чудовища! – заюлил подобострастный голос. – О них говорит вся Лутака...
В разговор вмешался обладатель подкованных сапог. Он переступил с ноги на ногу, звякнув металлом, и заявил:
– Солдаты настаивают на том, чтобы осмотреть помещения прислуги. Я, как командир патруля...
– Разве я возражаю? – благодушно проговорил хозяин. – Если им больше нечем заняться, пожалуйста! По правде говоря, я считаю это напрасной тратой времени, но если вы считаете, это необходимо, то... Ну, пусть обыщут двор и сад. Я приказал охране убрать собак.
– Белл Бреварт, у вас не дом, а крепость!
Хозяйский голос хмыкнул.
– Я – ювелир. Нашему брату приходится держать ухо востро!
– Значит, мы можем осмотреть кухню и комнаты прислуги?
– Пожалуйста, пожалуйста! А когда закончите, прошу в мои покои. Хочу угостить тех, кто охраняет покой жителей Лутаки, замечательным вином. Доставили с островов Пряного Ветра. Редкость, большая редкость. Настоящий подарок для тонких ценителей.
– Белл Бреварт, большая честь для нас... собственно говоря, солдаты уже почти все осмотрели... разве что вот эту...
Внезапно раздавшийся грохот чуть было не заставил сердце Сульга выскочить из груди.
– Что там еще? – недовольно поинтересовался хозяйский голос. – Фрета, это ты? Что опять вывалилось из твоих дырявых рук? Это посудомойка Фрета, – пояснил он. – Она живет в моем доме уже лет двадцать.
Сульг услышал извиняющийся голос старухи:
– Извините, хозяин... ведро с водой... случайно опрокинула, видимо, поваренок поставил его не на место. Я сейчас все вытру, простите.
– Старая дура, ты залила всю кухню, – недовольно проворчал ювелир. – Места сухого нет! Вытирай же быстрее, безрукая!
Послышался шаркающий звук: очевидно, старуха возила тряпкой по полу.
– Уважаемые, я вас покину, не хочу промочить ноги.
– Пожалуй, и мы тоже с вами! – заявил подобострастный голос. – Ух, сколько воды! Никчемная прислуга, что и говорить! Пойдем, Харал, твои солдаты во дворе...
Мокрая тряпка звучно шлепнула по каменному полу.
– Бабка! – окликнул неожиданно командир патруля. Судя по шагам, он был уже на пороге. – Эй, бабка! Как тебя... Фрета, что ли?
Сульг замер.
– Да, белл?
– Ты никого не видела возле дома? Никого подозрительного?
Норлок почувствовал, как по спине его стекает пот. Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался бесцветный, тихий голос старухи.
– Нет, белл, – проговорила она. – Я никого не видела.
Сульг прислонился лбом к двери чулана и перевел дух.
– Ну вот! – воскликнул хозяин. Похоже, ему порядком надоело торчать на кухне. – Идемте в мои покои, господа. Выпьем за процветание нашего славного города! За его военных, охраняющих наш покой! А завтра я велю охране глянуть в саду: если мои псы сожрали норлока, вы ведь не будете в обиде на меня? Пойдемте, я открою вам тайну: расскажу, какие украшения будут особенно модны у красавиц этой осенью. Шепните своим женушкам всего два слова: желтые бриллианты.
Голоса зазвучали, удаляясь:
– Желтые?
– Да, это будет необыкновенно модно – желтые бриллианты! Но это еще не весь секрет: к зиме мне должны доставить розовые! Ха! Я сведу с ума всех модниц Лутаки. Уж они заставят своих мужей растрясти кошельки, а? Розовые камни, прозрачные, как слеза, каково?! Цвета утреннего неба над морем! Ха-ха!
Когда шаги затихли, Сульг бессильно обмяк. Он старался не делать лишних движений: старуха спрятала его в чулане, который был забит щетками и метлами для уборки; сбоку возвышалась целая пирамида ведер, которые то и дело грозили обрушиться со страшным грохотом.
Сквозь тонкую дверцу слышно было, как возвращается, переговариваясь, в свои каморки прислуга, как снова укладываются спать поварята, болтая и обсуждая события вечера, как наконец голоса их звучат все тише и тише... залаяла во дворе собака, и ей ответила другая... вскоре все стихло.
Прошло много времени, прежде чем норлок услышал осторожные шаги. Он быстро поднялся на ноги, старуха отодвинула засов и прижала палец к губам.
– Тише, норлок! Не разбуди людей! Иди за мной!
Он следовал за ней бесшумно, словно тень. Старуха, шаркая войлочными башмаками, проковыляла по длинному пустому коридору, спустилась по темной лестнице в два пролета, и они оказались на половине прислуги. Из открытых дверей лакейской доносился густой храп. Уверенно ориентируясь в полутемных лабиринтах большого дома, Фрета повернула еще раз и толкнула заскрипевшую дверь, Сульг скользнул за ней. Они оказались в большой комнате, заваленной всякой рухлядью: сломанной мебелью, продавленными стульями, рваными матрасами и вышедшими из моды абажурами. Пробравшись между открытых сундуков, доверху набитых хламом, старуха оказалась возле маленькой дверки в дальнем конце комнаты, поманив норлока за собой. Из кармана фартука она вынула небольшую связку ключей и выбрала нужный. Замок открылся с тихим щелчком, дверь отворилась.
– Пойдем, – проговорила Фрета.
Это была дальняя часть сада, заросшая травой и кустарником, которого вряд ли касались ножницы садовника. Сразу за кустами белела высокая каменная стена. Старуха на мгновение замешкалась, словно вспоминая что-то, потом направилась к густым зарослям ежевики. Она раздвинула колючие ветки – в стене обнаружилась калитка. Звякнули ключи, висячий замок открылся, и старуха вытянула заржавевшую дужку из петель.
– Ступай прямо, а как только закончится белая ограда, увитая плющом, сверни направо, – проговорила старуха. Она глядела на Сульга снизу вверх, глаза ее блестели в свете луны. – Ты окажешься в самом конце Торгового квартала. Опасайся патрулей: ночью они ходят здесь довольно часто.
Сульг выскользнул за калитку и огляделся: вокруг не было ни души.
– Спасибо, – сказал он неловко. В первый раз ему приходилось благодарить человека.
Старуха усмехнулась:
– Не за что. Ты пощадил меня тогда, норлок, а сегодня я спасла твою жизнь Мы в расчете.
Можно было уходить, но Сульг отчего-то медлил. Он глядел на старое лицо, обезображенное безжалостными годами, и видел рыжую девчонку, злую и бесстрашную, осмелившуюся кинуться на него с ножом.
Он невольно засмеялся:
– Ты была очень смешная тогда. Злая, как бешеная кошка.
– Ты убил моего брата, – заметила старуха. – Если бы он остался жив, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Мне не пришлось бы гнуть спину на чужих людей. У меня был бы дом, семья и дети, все как у других людей. И я бы никогда не знала тебя, норлок, приносящий несчастья.
Сульг отвел глаза.
– Извини, – сказал он. – Так получилось.
Глава шестая
Сульг перестал дышать: от людей его отделяли лишь тонкие доски дверцы. Ладони его вспотели, он зажал нож зубами и вытер руки об одежду.
– Норлок? – протянул вальяжный голос. Сульг не видел человека, но он почему-то представлялся ему упитанным и благодушным – таким, без сомнения, сделали его годы безопасной, сытой жизни. – Откуда?
– Он бежал из гавани. Патруль говорит, что он перепрыгнул через ограду и забрался в ваш сад!
– В сад? – недоверчиво переспросил хозяин. – Ха! В сад! Там два цепных пса, они разорвут в клочки любого, кого увидят. Мы кормим их раз в два дня! Хотел бы я глянуть на того, кто сунется в дом, который охраняют эти звери!
Каждое слово людей отдавалось в ушах Сульга громом. Он стиснул пальцы на рукояти ножа.
– Ваши собаки, белл Бреварт, – настоящие чудовища! – заюлил подобострастный голос. – О них говорит вся Лутака...
В разговор вмешался обладатель подкованных сапог. Он переступил с ноги на ногу, звякнув металлом, и заявил:
– Солдаты настаивают на том, чтобы осмотреть помещения прислуги. Я, как командир патруля...
– Разве я возражаю? – благодушно проговорил хозяин. – Если им больше нечем заняться, пожалуйста! По правде говоря, я считаю это напрасной тратой времени, но если вы считаете, это необходимо, то... Ну, пусть обыщут двор и сад. Я приказал охране убрать собак.
– Белл Бреварт, у вас не дом, а крепость!
Хозяйский голос хмыкнул.
– Я – ювелир. Нашему брату приходится держать ухо востро!
– Значит, мы можем осмотреть кухню и комнаты прислуги?
– Пожалуйста, пожалуйста! А когда закончите, прошу в мои покои. Хочу угостить тех, кто охраняет покой жителей Лутаки, замечательным вином. Доставили с островов Пряного Ветра. Редкость, большая редкость. Настоящий подарок для тонких ценителей.
– Белл Бреварт, большая честь для нас... собственно говоря, солдаты уже почти все осмотрели... разве что вот эту...
Внезапно раздавшийся грохот чуть было не заставил сердце Сульга выскочить из груди.
– Что там еще? – недовольно поинтересовался хозяйский голос. – Фрета, это ты? Что опять вывалилось из твоих дырявых рук? Это посудомойка Фрета, – пояснил он. – Она живет в моем доме уже лет двадцать.
Сульг услышал извиняющийся голос старухи:
– Извините, хозяин... ведро с водой... случайно опрокинула, видимо, поваренок поставил его не на место. Я сейчас все вытру, простите.
– Старая дура, ты залила всю кухню, – недовольно проворчал ювелир. – Места сухого нет! Вытирай же быстрее, безрукая!
Послышался шаркающий звук: очевидно, старуха возила тряпкой по полу.
– Уважаемые, я вас покину, не хочу промочить ноги.
– Пожалуй, и мы тоже с вами! – заявил подобострастный голос. – Ух, сколько воды! Никчемная прислуга, что и говорить! Пойдем, Харал, твои солдаты во дворе...
Мокрая тряпка звучно шлепнула по каменному полу.
– Бабка! – окликнул неожиданно командир патруля. Судя по шагам, он был уже на пороге. – Эй, бабка! Как тебя... Фрета, что ли?
Сульг замер.
– Да, белл?
– Ты никого не видела возле дома? Никого подозрительного?
Норлок почувствовал, как по спине его стекает пот. Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался бесцветный, тихий голос старухи.
– Нет, белл, – проговорила она. – Я никого не видела.
Сульг прислонился лбом к двери чулана и перевел дух.
– Ну вот! – воскликнул хозяин. Похоже, ему порядком надоело торчать на кухне. – Идемте в мои покои, господа. Выпьем за процветание нашего славного города! За его военных, охраняющих наш покой! А завтра я велю охране глянуть в саду: если мои псы сожрали норлока, вы ведь не будете в обиде на меня? Пойдемте, я открою вам тайну: расскажу, какие украшения будут особенно модны у красавиц этой осенью. Шепните своим женушкам всего два слова: желтые бриллианты.
Голоса зазвучали, удаляясь:
– Желтые?
– Да, это будет необыкновенно модно – желтые бриллианты! Но это еще не весь секрет: к зиме мне должны доставить розовые! Ха! Я сведу с ума всех модниц Лутаки. Уж они заставят своих мужей растрясти кошельки, а? Розовые камни, прозрачные, как слеза, каково?! Цвета утреннего неба над морем! Ха-ха!
Когда шаги затихли, Сульг бессильно обмяк. Он старался не делать лишних движений: старуха спрятала его в чулане, который был забит щетками и метлами для уборки; сбоку возвышалась целая пирамида ведер, которые то и дело грозили обрушиться со страшным грохотом.
Сквозь тонкую дверцу слышно было, как возвращается, переговариваясь, в свои каморки прислуга, как снова укладываются спать поварята, болтая и обсуждая события вечера, как наконец голоса их звучат все тише и тише... залаяла во дворе собака, и ей ответила другая... вскоре все стихло.
Прошло много времени, прежде чем норлок услышал осторожные шаги. Он быстро поднялся на ноги, старуха отодвинула засов и прижала палец к губам.
– Тише, норлок! Не разбуди людей! Иди за мной!
Он следовал за ней бесшумно, словно тень. Старуха, шаркая войлочными башмаками, проковыляла по длинному пустому коридору, спустилась по темной лестнице в два пролета, и они оказались на половине прислуги. Из открытых дверей лакейской доносился густой храп. Уверенно ориентируясь в полутемных лабиринтах большого дома, Фрета повернула еще раз и толкнула заскрипевшую дверь, Сульг скользнул за ней. Они оказались в большой комнате, заваленной всякой рухлядью: сломанной мебелью, продавленными стульями, рваными матрасами и вышедшими из моды абажурами. Пробравшись между открытых сундуков, доверху набитых хламом, старуха оказалась возле маленькой дверки в дальнем конце комнаты, поманив норлока за собой. Из кармана фартука она вынула небольшую связку ключей и выбрала нужный. Замок открылся с тихим щелчком, дверь отворилась.
– Пойдем, – проговорила Фрета.
Это была дальняя часть сада, заросшая травой и кустарником, которого вряд ли касались ножницы садовника. Сразу за кустами белела высокая каменная стена. Старуха на мгновение замешкалась, словно вспоминая что-то, потом направилась к густым зарослям ежевики. Она раздвинула колючие ветки – в стене обнаружилась калитка. Звякнули ключи, висячий замок открылся, и старуха вытянула заржавевшую дужку из петель.
– Ступай прямо, а как только закончится белая ограда, увитая плющом, сверни направо, – проговорила старуха. Она глядела на Сульга снизу вверх, глаза ее блестели в свете луны. – Ты окажешься в самом конце Торгового квартала. Опасайся патрулей: ночью они ходят здесь довольно часто.
Сульг выскользнул за калитку и огляделся: вокруг не было ни души.
– Спасибо, – сказал он неловко. В первый раз ему приходилось благодарить человека.
Старуха усмехнулась:
– Не за что. Ты пощадил меня тогда, норлок, а сегодня я спасла твою жизнь Мы в расчете.
Можно было уходить, но Сульг отчего-то медлил. Он глядел на старое лицо, обезображенное безжалостными годами, и видел рыжую девчонку, злую и бесстрашную, осмелившуюся кинуться на него с ножом.
Он невольно засмеялся:
– Ты была очень смешная тогда. Злая, как бешеная кошка.
– Ты убил моего брата, – заметила старуха. – Если бы он остался жив, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Мне не пришлось бы гнуть спину на чужих людей. У меня был бы дом, семья и дети, все как у других людей. И я бы никогда не знала тебя, норлок, приносящий несчастья.
Сульг отвел глаза.
– Извини, – сказал он. – Так получилось.
Глава шестая
БРАСЛЕТ ТИССА
– Честно говоря, Риферс, я понятия не имею, что было дальше, – проговорил Магистр. – Так что в нашей истории существует много белых пятен. Следующую весть о норлоках я получил лишь через десять лет – к тому времени Наставника давно уже не было в живых. Я узнал, что изгнанники по-прежнему в Ашуре...
Магистр хмыкнул.
– Они не подозревали тогда, что близилось то время, когда им придется убираться с этой земли: Доршата в очередной раз вспомнила о своей северной провинции. По двустороннему договору, заключенному когда-то между Белым Дворцом и Серым Замком, Ашура отходила под власть Дворца, и люди намеревались установить там свое правление. Двоюродный брат тогдашнего Наместника собирался поселиться в Руноне, главном городе Ашуры, разместить там военный гарнизон и навести наконец порядок на северных землях страны.
Риферс ненадолго задумался, прежде чем ответить.
– Таким образом, – проговорил он (Магистр очень ценил в своем помощнике умение четко излагать мысли), – Ашура становилась частью Доршаты, и на ее территории вступал в силу приказ об уничтожении норлоков-изгнанников? Приказ, если я не ошибаюсь, был бессрочным?
– Нет, Риферс, ты не ошибаешься, – усмехнулся Магистр. – Он был бессрочным. Более того, именно я предложил такую формулировку. – Он тоже погрузился в задумчивость и привычно побарабанил пальцами по поручню кресла. – Только это спасло его тогда от виселицы, – пробормотал он негромко.
Риферс догадался, кого имеет в виду Магистр, хотел было что-то спросить, но промолчал.
«Ты всегда ухитрялся выходить сухим из воды, но когда-то тебе не повезло», – думал Сульг, здороваясь с хозяином трактира. На левой руке у того не хватало трех пальцев: поговаривали, что лишился он их после того, как слишком уж нагло обсчитал кого-то из сарамитов. Это вполне могло быть правдой: сарамиты не отличались терпением и хорошими манерами. Возможно, что после насильственно проведенной операции они пересчитали деньги, поняли, что погорячились, но было уже поздно.
Хозяин, впрочем, после неприятного случая нимало не утратил своего необыкновенного оптимизма и жизнерадостности и продолжал встречать как дорогих гостей всех, кто останавливался у него в «Цветущем шиповнике».
Норлоки заглядывали сюда нечасто: в последнее время они старались обходить стороной людные места, зная о том, что родовичи клана Серебряной рыси по-прежнему предлагают за их поимку неплохие деньги.
– Как несправедливо, – лицемерно заметил по этому поводу Сульг, обращаясь к Тирку. – Убил его ты, а охотятся из-за этого на всех нас.
Кейси фыркнул, а Тиларм, как всегда принявший все сказанное за чистую монету, горячо возразил:
– Агрхи же не знают точно, кто именно убил Серебряную рысь. Им известно только, что сделали это норлоки, вот и все.
– Ты безнадежен, приятель, – тяжело вздохнул Илам и сочувственно похлопал его по спине широкой, как лопата, ладонью. – Ты безнадежен.
В оконца трактира стучал осенний дождь, шумел так сильно и ровно, что становилось понятно: он будет лить не меньше недели. Тем уютнее было оказаться после долгой дороги в хорошо натопленном небольшом зале трактира, где вкусно пахло тушеным мясом с овощами, рыбной подливкой, свежими лепешками на меду.
Из-за позднего времени посетителей за столами было немного. Тех, кто заканчивал ужин, уже поджидал тихий белобрысый мальчик-слуга, в чьи обязанности входило провожать постояльцев до отведенных им комнат. В углу сидела компания, которая, судя по пустым кувшинам на столе, уже порядком набралась: один из мужчин крепко спал, уронив голову на руки, двое других клевали носами над кружками с пивом и пустыми тарелками.
Норлоки не собирались заезжать в «Цветущий шиповник», но сильный ливень спутал все планы. Если бы не дождь, они добрались бы уже до Сторожевой башни: приближалось время очередного паломничества монахов к их каменным святыням. «Что ж, – лениво думал Сульг, облокотившись на стойку и обводя взглядом зал с низкими потолками, в то время как Тирк оживленно болтал с хозяином. – Пара дней в запасе у нас еще есть. Монахи будут ждать нас до последнего часа».
Сзади хлопнула дверь: появились Тиларм и Илам, оба мокрые с головы до ног.
– Как у тебя, спокойно? – спросил на всякий случай Сульг трактирщика. – Народу много?
– Благодарение небесам! – с готовностью ответил Гри, потирая руки. Черные глаза его весело блеснули из-под густых бровей. – Отличный дождь, что может быть лучше! Вряд ли гости двинутся завтра в путь. Будут сидеть здесь, у меня, еще несколько дней, есть и пить! – Он похлопал себя по внушительному животу. – Дорогу развезло из-за этого ливня так, что взглянуть приятно!
Гри хохотнул и тут же поправился:
– Я хотел сказать, ужас, просто ужас, повозки тонут в грязи, ехать невозможно!
– А ты и рад, – улыбнулся Тирк. Он тоже внимательно и быстро оглядел зал. Гри, точно прочитав мысли норлока, добавил:
– Агрхи сюда не зайдут, вы же знаете. Только вчера здесь были солдаты городской стражи Рунона: проверяли торговый тракт.
– Кроме агрхов много и других желающих подзаработать на нас, – пробормотал Сульг и нетерпеливо взглянул на дверь – дожидался, когда в трактире появятся Азах и Кейси: они ставили в конюшню лошадей.
– Наша комната свободна?
Гри с сожалением развел руками.
– Та, что вы обычно занимали, занята, – извиняющимся тоном произнес он. – Утром приехала старая дама с внуками... с челядью... просила поселить их всех в одной комнате, так выходит гораздо дешевле... пришлось уступить. Могу устроить вас в левом крыле: две комнаты, чистые и теплые, в конце коридора. Очень хорошие, тихие и...
– А клопы там тоже спокойные и тихие? – поинтересовался Илам, вытирая мокрое лицо. Дождевая вода стекала с его плаща, собираясь в лужу возле сапог. – Или такие же бешеные, как в прошлый раз?
– Не часто встретишь таких прожорливых, это точно, – подтвердил Тиларм, улыбаясь Гри. Тот тоже расцвел улыбкой: в прошлый приезд Тиларм привез от сарамитских монахов порошки, облегчающие головную боль, которой вот уже несколько лет страдала жена трактирщика.
– Клопы накормлены, – понизив голос, заговорщицки сообщил хозяин, перегибаясь через стойку, поближе к норлокам. – Вчера в этих комнатах ночевали господа... довольно упитанные путешественники, направлялись в Лутаку, так что...
Дверь снова хлопнула, впуская очередных посетителей. Сульг оглянулся – два человек в форме курьеров почтовой связи. Они отряхнулись, сняли высокие шапки с серебряными кокардами, равнодушным взглядом скользнули по тем, кто стоял у стойки: признать в грязных, усталых путниках норлоков было нелегко.
Гри многозначительно повел кустистыми бровями, и к гостям тут же кинулся его помощник, расторопный малый, с улыбкой от уха до уха.
– Запасные лошади? – донесся до норлоков его голос. – Как же! Нам это хорошо известно, господин. Конечно, ведь закон предписывает держать в почтовом трактире не менее десяти свежих лошадей на подмену. К сожалению, восемь из них вчера у нас забрала служба срочной доставки... Комнату? Конечно!
Сульг усмехнулся и снова повернулся к стойке. Гри торопливо отвел взгляд и потер руки.
– Ладно, – произнес Сульг. Мокрая одежда неприятно липла к телу, от этого даже в теплом помещении казалось зябко. – Так где наши комнаты, Гри?
– Наверху. – Хозяин ткнул пальцами-култышками в сторону деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. – Налево, в конце коридора. Сейчас этот лодырь вам покажет дорогу.
Сульг еще раз незаметно обвел глазами трактирный зал: показалось на мгновение, что к запахам из кухни и чаду ламп добавился еще один – запах страха.
– Сами найдем, – обронил Тирк. Он стоял, небрежно облокотившись на стойку, и, прищурившись, с видом знатока изучал коллекцию винных бутылок на полках. – Комнаты теплые?
– Огонь уже разведен. Из-за такой погоды приходится топить камины с утра до вечера – просто разорение... Но иначе отсыреют постели, и господа будут очень недовольны.
Он без нужды передвинул по широкой стойке блюдо с чесночными хлебцами, прикрытыми чистой салфеткой.
– Перекусите, обсушитесь с дороги... тут уже вторые сутки сидит компания, все никак не может уехать из-за погоды. Хорошая погода! – многозначительно добавил он, понизив голос. – Никто не хочет ехать в дождь, кроме почтовой службы. Они, конечно, тоже не горят желанием месить грязь, но...
Сульг засмеялся.
– Это не дождь, это падают с неба золотые монеты, – многозначительно добавил трактирщик, потер руки, подмигнул и скрылся в кухне.
Глаза Тирка сразу сделались серьезными.
– Первым пусть дежурит Тиларм, – сказал он. – Его сменит Азах.
Сульг согласно кивнул, чувствуя, как в тепле трактира на него наваливается многодневная усталость и глаза начинают слипаться. Он тряхнул головой и потер ладонями лицо.
– И, знаешь, я бы не стал расседлывать лошадей.
– Это еще почему?
– Сдается мне, надо уносить ноги отсюда, – проговорил вполголоса Тирк. – И поскорее.
Сульг насторожился, пытливо глядя в глаза друга.
– Мы тут были много раз, – заметил он. – Что не так?
– Не знаю! – с досадой сказал Тирк. – Вроде бы все спокойно... Только почему этот пройдоха, когда разговаривал с тобой, ни разу не взглянул на тебя прямо? Видел, как у него бегали глаза?
Сульг устало вздохнул.
– Глаза у него всегда бегают. Он же боится всех на свете, особенно после того случая с сарамитами. Да уж... Иметь трактир на приграничных землях и процветать? Не знаю, как ему это удается. Хитрая лиса... – Он зевнул. – После того, как ему оттяпали пальцы, он стал немного суетливее, а?
– Думаю, было за что, – произнес Тирк уже спокойнее, но глаза его снова скользнули по залу, пронзая насквозь каждого. – Если у нас по его вине будут неприятности, я ему кое-что другое оттяпаю.
– Хорошая мысль. Но если у нас будут неприятности, он лишится тех денег, что мы платим ему за кров и информацию.
– Кто-нибудь мог ему заплатить больше, вот и все. Ты же знаешь, во сколько агрхи оценили твою голову?
Сульг хлопнул его по плечу:
– Прекрасно знаю. Надеюсь, эти деньги еще долго никому не достанутся. Скажи нашим, чтоб выметались из-за стола: поесть лучше в комнатах. Я пойду наверх.
– Буду через пару минут, – отозвался Тирк.
Сульг поднялся по лестнице и исчез в полутемном коридоре. Тирк вытер ладонью мокрые волосы и направился к Тиларму и Иламу: приятели сидели за столом и уже о чем-то яростно спорили приглушенными голосами. Тирк уселся напротив и сделал знак Тиларму, чтобы тот замолчал.
– Что ты опять разошелся? Дуй-ка лучше к Азаху, передай, чтоб он предупредил мальчишку на конюшне: наших лошадей расседлать, обтереть, накормить и сразу же заседлать снова.
– Что? – тихо спросил Илам, продолжая делать вид, будто он по-прежнему увлечен спором. – Я так понял, мы тут не задержимся?
– Не знаю еще, – так же тихо ответил Тирк. – Может, и ничего. Погоди, – остановил он Тиларма, уже поднявшегося из-за стола. – Скажи Азаху и Кейси, чтоб они шли сюда как можно быстрее.
Тирк снова окинул взглядом полупустой зал. Он не мог определить, что именно вызывало у него неосознанную тревогу, и эта неопределенность беспокоила его еще сильнее.
– И пусть Кейси, как только придет, сразу же...
Тирк не договорил. Из кухни, потирая руки, появился хозяин, и норлок краем глаза поймал быстрый взгляд, которым тот обменялся с сидевшими в углу людьми, еще мгновение назад казавшимися совершенно пьяными. Рука Тирка потянулась к мечу, Илам вскочил на ноги, в то же мгновение с грохотом перевернулся соседний стол, за которым сидела подвыпившая компания – норлоки оказались лицом к лицу с вооруженными людьми.
За несколько последних лет Гри два раза перестраивал гостиницу при своем трактире, с каждым разом делая ее все больше. Сульг помнил, что, когда норлоки завернули к нему в первый раз, при трактире было всего четыре комнаты для приезжих. Теперь же, чтобы попасть в крыло, где находились покои для гостей, требовалось подняться на второй этаж по деревянной скрипучей лестнице и пройти довольно длинным коридором. Стены его были увешаны дешевыми гобеленами с изображениями морских драконов: трактирщик, уроженец Побережья, утверждал, что морские драконы приносят удачу в торговле.
Сульг не знал, так ли это, но везение, определенно, сопутствовало хозяину «Цветущего шиповника» с того самого момента, как он непостижимым образом угадал, что старая, заброшенная дорога, которой почти не пользовались путники, превратится в оживленный торговый тракт, соединяющий Лутаку с Руноном.
Полутемный коридор слабо освещался масляными лампами, пламя которых колебалось от сквозняка, проникавшего из закрытых ставнями окон. Но норлоку не нужен был свет, чтобы отыскать нужную комнату. Он шел, машинально прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за плотно закрытых дверей: обрывкам разговоров, смеху ребенка, чьему-то недовольному бормотанию. В конце коридора хлопнула дверь – из комнаты выскочила горничная в коричневом форменном платье, с кувшином для умывания в руках.
– Горячей, поняла, Майзи? Горячей воды, а не просто теплой! – донесся вслед ей раздраженный голос: судя по голосу, дама была весьма преклонных лет. Девушка посторонилась, пропуская Сульга, – он учуял слабый запах лаванды от ее одежды – и каблучки ее застучали вдоль по коридору. Он подождал, пока шаги затихнут, и оглянулся, не идет ли следом Тирк, но приятеля все еще не было.
Комната, которую так нахваливал Гри, действительно оказалась неплохой: большой и теплой, с невысоким потолком и двумя окнами.
Возле окон стояли в ряд три деревянные кровати. Постели, скорее всего, были сомнительной чистоты, но Сульга это не смущало: за годы скитаний приходилось ночевать и в гораздо худших условиях. Зато на каждой кровати лежали шерстяные теплые одеяла и большие пышные подушки. В камине трещали дрова, наполняя воздух приятным смолистым запахом. В плетеной корзинке, что стояла рядом, виднелось несколько торфяных брикетов – значит, огонь можно будет поддерживать всю ночь. Возле камина стояло плетеное кресло, старое и неудобное даже на вид, с потертой кожаной подушкой, а на маленькой скамеечке – синий кувшин с водой и таз для умывания. Стены комнаты украшали три вышитых гобелена – они совсем выцвели от старости, но еще можно было разглядеть, что на них изображены устрашающего вида морские змеи. Определенно, Гри питал к этим тварям слабость.
Сульг на мгновение задержался на пороге, оглядывая комнату, потом вошел и осторожно притворил за собой дверь. Он сбросил мокрый плащ, собираясь чуть позже высушить его у камина, отстегнул и положил на кровать ножны с мечом – и внезапно ощутил, что в комнате, у него за спиной, что-то неуловимо изменилось. К запаху горящих дров примешался еще один, слабый и неотчетливый. Замерев возле кровати, Сульг бросил осторожный взгляд по сторонам, и рука его медленно и незаметно заскользила к оружию.
Взять его он не успел. Что-то блеснуло совсем рядом, и Сульг, прежде чем понять, в чем дело, бросился на пол. Рядом с его плечом, впившись в доски, покачивалось лезвие меча. Появившийся словно из ниоткуда человек рывком вырвал застрявший меч, и Сульг едва успел перекатиться, чтобы избежать удара в грудь. Второй появившийся оказался агрхом: он бросился к ним, отшвырнув попавшееся на дороге кресло, оно с треском ударилось об стену и отскочило. И еще один, тоже агрх, проскользнул в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.
Сульг вскочил на ноги. Он бросил быстрый взгляд на дверь: агрх поймал его взгляд, и глаза его сузились, загоревшись торжествующим огнем.
Человек и агрх одновременно бросились вперед, Сульг одним прыжком перелетел комнату и оказался у камина. Они мгновенно кинулись к нему, но еще быстрее он выхватил из подставки кочергу и обрушил на голову одного из них, потом ткнул ею в лицо другого. Агрх мгновенно отпрянул, и кочерга с размаху опустилась на его плечо. Вопль боли и ярости, который он испустил, от души порадовал норлока. Тут же ему самому пришлось упасть на пол: просвистевший над головой нож воткнулся в стену над камином. Сульг вскочил, но сильный удар сбил его с ног, и железные пальцы сомкнулись на горле. Задыхаясь, норлок одной рукой пытался отодрать от себя агрха, другой шарил у него на поясе, где воины почти всегда носят спрятанный под одеждой запасной кинжал. Сульг с силой надавил большим пальцем на глаз агрха, хватка на секунду ослабла. Он нащупал под курткой рукоять ножа, выхватил его и вогнал в горло. Хлынувшая кровь залила ему лицо, он рванулся в сторону, сталкивая с себя тяжелое тело убитого, но только успел подняться, как снова рухнул на пол от удара в лицо, и мир вспыхнул у него перед глазами огненными брызгами, а во рту появился привкус крови.
Падая, он задел рукой темное старое зеркало. Оно сорвалось со стены и ударилось об пол, разлетевшись на тысячи сверкающих осколков. Среди осколков стекла, в луже крови, где валялись два мертвых тела, Сульг из последних сил боролся за свою жизнь. Ему удалось выбить кинжал из рук противника, и теперь, катаясь по полу, одной рукой он пытался удерживать агрха подальше от своего горла, помня о привычке кочевников впиваться зубами в противника, другой же крепко стискивал запястье его правой руки, лишая возможности выхватить спрятанный на теле нож. В какой-то момент Сульгу удалось оттолкнуть агрха и вскочить на ноги, но тот мгновенно вцепился в него, словно клещ, рванул, и норлок упал. Сульг чувствовал, что его силы убывают, в то время как агрх, чье тело, казалось, состояло из одних лишь стальных мускулов, не выказывал и признаков усталости. Норлоку все еще удавалось удерживать агрха, но Сульг отчетливо понимал, что долго продержаться не сможет. От запаха чужого дыхания его мутило. Он уперся правой рукой в подбородок агрха и бросил отчаянный взгляд в сторону: камин был совсем рядом. Неимоверным усилием, продолжая сдерживать агрха, норлок перекатился ближе к очагу, собрал все силы, оттолкнул противника и сунул руку в пламя. Страшная боль пронзила его, и Сульг не смог сдержать крик, но произошло главное: в одно мгновение сработал зачарованный браслет Тисса на запястье норлока. Эльфийские заклятия активизировались от огня, из очага полыхнула белая вспышка. Сила заклинаний ударила в комнату, раскидала тела агрхов и отшвырнула Сульга. Он отлетел на другой конец комнаты, ударился о стену, явственно услышав треск собственных, ребер. Дверь с грохотом сорвалась с петель и рухнула. Сульг попытался было приподняться, но боль в руке сделалась невыносимой, перед глазами метнулось что-то черное, ярко вспыхнули ослепительные оранжевые искры, и свет померк.
Магистр хмыкнул.
– Они не подозревали тогда, что близилось то время, когда им придется убираться с этой земли: Доршата в очередной раз вспомнила о своей северной провинции. По двустороннему договору, заключенному когда-то между Белым Дворцом и Серым Замком, Ашура отходила под власть Дворца, и люди намеревались установить там свое правление. Двоюродный брат тогдашнего Наместника собирался поселиться в Руноне, главном городе Ашуры, разместить там военный гарнизон и навести наконец порядок на северных землях страны.
Риферс ненадолго задумался, прежде чем ответить.
– Таким образом, – проговорил он (Магистр очень ценил в своем помощнике умение четко излагать мысли), – Ашура становилась частью Доршаты, и на ее территории вступал в силу приказ об уничтожении норлоков-изгнанников? Приказ, если я не ошибаюсь, был бессрочным?
– Нет, Риферс, ты не ошибаешься, – усмехнулся Магистр. – Он был бессрочным. Более того, именно я предложил такую формулировку. – Он тоже погрузился в задумчивость и привычно побарабанил пальцами по поручню кресла. – Только это спасло его тогда от виселицы, – пробормотал он негромко.
Риферс догадался, кого имеет в виду Магистр, хотел было что-то спросить, но промолчал.
«Ты всегда ухитрялся выходить сухим из воды, но когда-то тебе не повезло», – думал Сульг, здороваясь с хозяином трактира. На левой руке у того не хватало трех пальцев: поговаривали, что лишился он их после того, как слишком уж нагло обсчитал кого-то из сарамитов. Это вполне могло быть правдой: сарамиты не отличались терпением и хорошими манерами. Возможно, что после насильственно проведенной операции они пересчитали деньги, поняли, что погорячились, но было уже поздно.
Хозяин, впрочем, после неприятного случая нимало не утратил своего необыкновенного оптимизма и жизнерадостности и продолжал встречать как дорогих гостей всех, кто останавливался у него в «Цветущем шиповнике».
Норлоки заглядывали сюда нечасто: в последнее время они старались обходить стороной людные места, зная о том, что родовичи клана Серебряной рыси по-прежнему предлагают за их поимку неплохие деньги.
– Как несправедливо, – лицемерно заметил по этому поводу Сульг, обращаясь к Тирку. – Убил его ты, а охотятся из-за этого на всех нас.
Кейси фыркнул, а Тиларм, как всегда принявший все сказанное за чистую монету, горячо возразил:
– Агрхи же не знают точно, кто именно убил Серебряную рысь. Им известно только, что сделали это норлоки, вот и все.
– Ты безнадежен, приятель, – тяжело вздохнул Илам и сочувственно похлопал его по спине широкой, как лопата, ладонью. – Ты безнадежен.
В оконца трактира стучал осенний дождь, шумел так сильно и ровно, что становилось понятно: он будет лить не меньше недели. Тем уютнее было оказаться после долгой дороги в хорошо натопленном небольшом зале трактира, где вкусно пахло тушеным мясом с овощами, рыбной подливкой, свежими лепешками на меду.
Из-за позднего времени посетителей за столами было немного. Тех, кто заканчивал ужин, уже поджидал тихий белобрысый мальчик-слуга, в чьи обязанности входило провожать постояльцев до отведенных им комнат. В углу сидела компания, которая, судя по пустым кувшинам на столе, уже порядком набралась: один из мужчин крепко спал, уронив голову на руки, двое других клевали носами над кружками с пивом и пустыми тарелками.
Норлоки не собирались заезжать в «Цветущий шиповник», но сильный ливень спутал все планы. Если бы не дождь, они добрались бы уже до Сторожевой башни: приближалось время очередного паломничества монахов к их каменным святыням. «Что ж, – лениво думал Сульг, облокотившись на стойку и обводя взглядом зал с низкими потолками, в то время как Тирк оживленно болтал с хозяином. – Пара дней в запасе у нас еще есть. Монахи будут ждать нас до последнего часа».
Сзади хлопнула дверь: появились Тиларм и Илам, оба мокрые с головы до ног.
– Как у тебя, спокойно? – спросил на всякий случай Сульг трактирщика. – Народу много?
– Благодарение небесам! – с готовностью ответил Гри, потирая руки. Черные глаза его весело блеснули из-под густых бровей. – Отличный дождь, что может быть лучше! Вряд ли гости двинутся завтра в путь. Будут сидеть здесь, у меня, еще несколько дней, есть и пить! – Он похлопал себя по внушительному животу. – Дорогу развезло из-за этого ливня так, что взглянуть приятно!
Гри хохотнул и тут же поправился:
– Я хотел сказать, ужас, просто ужас, повозки тонут в грязи, ехать невозможно!
– А ты и рад, – улыбнулся Тирк. Он тоже внимательно и быстро оглядел зал. Гри, точно прочитав мысли норлока, добавил:
– Агрхи сюда не зайдут, вы же знаете. Только вчера здесь были солдаты городской стражи Рунона: проверяли торговый тракт.
– Кроме агрхов много и других желающих подзаработать на нас, – пробормотал Сульг и нетерпеливо взглянул на дверь – дожидался, когда в трактире появятся Азах и Кейси: они ставили в конюшню лошадей.
– Наша комната свободна?
Гри с сожалением развел руками.
– Та, что вы обычно занимали, занята, – извиняющимся тоном произнес он. – Утром приехала старая дама с внуками... с челядью... просила поселить их всех в одной комнате, так выходит гораздо дешевле... пришлось уступить. Могу устроить вас в левом крыле: две комнаты, чистые и теплые, в конце коридора. Очень хорошие, тихие и...
– А клопы там тоже спокойные и тихие? – поинтересовался Илам, вытирая мокрое лицо. Дождевая вода стекала с его плаща, собираясь в лужу возле сапог. – Или такие же бешеные, как в прошлый раз?
– Не часто встретишь таких прожорливых, это точно, – подтвердил Тиларм, улыбаясь Гри. Тот тоже расцвел улыбкой: в прошлый приезд Тиларм привез от сарамитских монахов порошки, облегчающие головную боль, которой вот уже несколько лет страдала жена трактирщика.
– Клопы накормлены, – понизив голос, заговорщицки сообщил хозяин, перегибаясь через стойку, поближе к норлокам. – Вчера в этих комнатах ночевали господа... довольно упитанные путешественники, направлялись в Лутаку, так что...
Дверь снова хлопнула, впуская очередных посетителей. Сульг оглянулся – два человек в форме курьеров почтовой связи. Они отряхнулись, сняли высокие шапки с серебряными кокардами, равнодушным взглядом скользнули по тем, кто стоял у стойки: признать в грязных, усталых путниках норлоков было нелегко.
Гри многозначительно повел кустистыми бровями, и к гостям тут же кинулся его помощник, расторопный малый, с улыбкой от уха до уха.
– Запасные лошади? – донесся до норлоков его голос. – Как же! Нам это хорошо известно, господин. Конечно, ведь закон предписывает держать в почтовом трактире не менее десяти свежих лошадей на подмену. К сожалению, восемь из них вчера у нас забрала служба срочной доставки... Комнату? Конечно!
Сульг усмехнулся и снова повернулся к стойке. Гри торопливо отвел взгляд и потер руки.
– Ладно, – произнес Сульг. Мокрая одежда неприятно липла к телу, от этого даже в теплом помещении казалось зябко. – Так где наши комнаты, Гри?
– Наверху. – Хозяин ткнул пальцами-култышками в сторону деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. – Налево, в конце коридора. Сейчас этот лодырь вам покажет дорогу.
Сульг еще раз незаметно обвел глазами трактирный зал: показалось на мгновение, что к запахам из кухни и чаду ламп добавился еще один – запах страха.
– Сами найдем, – обронил Тирк. Он стоял, небрежно облокотившись на стойку, и, прищурившись, с видом знатока изучал коллекцию винных бутылок на полках. – Комнаты теплые?
– Огонь уже разведен. Из-за такой погоды приходится топить камины с утра до вечера – просто разорение... Но иначе отсыреют постели, и господа будут очень недовольны.
Он без нужды передвинул по широкой стойке блюдо с чесночными хлебцами, прикрытыми чистой салфеткой.
– Перекусите, обсушитесь с дороги... тут уже вторые сутки сидит компания, все никак не может уехать из-за погоды. Хорошая погода! – многозначительно добавил он, понизив голос. – Никто не хочет ехать в дождь, кроме почтовой службы. Они, конечно, тоже не горят желанием месить грязь, но...
Сульг засмеялся.
– Это не дождь, это падают с неба золотые монеты, – многозначительно добавил трактирщик, потер руки, подмигнул и скрылся в кухне.
Глаза Тирка сразу сделались серьезными.
– Первым пусть дежурит Тиларм, – сказал он. – Его сменит Азах.
Сульг согласно кивнул, чувствуя, как в тепле трактира на него наваливается многодневная усталость и глаза начинают слипаться. Он тряхнул головой и потер ладонями лицо.
– И, знаешь, я бы не стал расседлывать лошадей.
– Это еще почему?
– Сдается мне, надо уносить ноги отсюда, – проговорил вполголоса Тирк. – И поскорее.
Сульг насторожился, пытливо глядя в глаза друга.
– Мы тут были много раз, – заметил он. – Что не так?
– Не знаю! – с досадой сказал Тирк. – Вроде бы все спокойно... Только почему этот пройдоха, когда разговаривал с тобой, ни разу не взглянул на тебя прямо? Видел, как у него бегали глаза?
Сульг устало вздохнул.
– Глаза у него всегда бегают. Он же боится всех на свете, особенно после того случая с сарамитами. Да уж... Иметь трактир на приграничных землях и процветать? Не знаю, как ему это удается. Хитрая лиса... – Он зевнул. – После того, как ему оттяпали пальцы, он стал немного суетливее, а?
– Думаю, было за что, – произнес Тирк уже спокойнее, но глаза его снова скользнули по залу, пронзая насквозь каждого. – Если у нас по его вине будут неприятности, я ему кое-что другое оттяпаю.
– Хорошая мысль. Но если у нас будут неприятности, он лишится тех денег, что мы платим ему за кров и информацию.
– Кто-нибудь мог ему заплатить больше, вот и все. Ты же знаешь, во сколько агрхи оценили твою голову?
Сульг хлопнул его по плечу:
– Прекрасно знаю. Надеюсь, эти деньги еще долго никому не достанутся. Скажи нашим, чтоб выметались из-за стола: поесть лучше в комнатах. Я пойду наверх.
– Буду через пару минут, – отозвался Тирк.
Сульг поднялся по лестнице и исчез в полутемном коридоре. Тирк вытер ладонью мокрые волосы и направился к Тиларму и Иламу: приятели сидели за столом и уже о чем-то яростно спорили приглушенными голосами. Тирк уселся напротив и сделал знак Тиларму, чтобы тот замолчал.
– Что ты опять разошелся? Дуй-ка лучше к Азаху, передай, чтоб он предупредил мальчишку на конюшне: наших лошадей расседлать, обтереть, накормить и сразу же заседлать снова.
– Что? – тихо спросил Илам, продолжая делать вид, будто он по-прежнему увлечен спором. – Я так понял, мы тут не задержимся?
– Не знаю еще, – так же тихо ответил Тирк. – Может, и ничего. Погоди, – остановил он Тиларма, уже поднявшегося из-за стола. – Скажи Азаху и Кейси, чтоб они шли сюда как можно быстрее.
Тирк снова окинул взглядом полупустой зал. Он не мог определить, что именно вызывало у него неосознанную тревогу, и эта неопределенность беспокоила его еще сильнее.
– И пусть Кейси, как только придет, сразу же...
Тирк не договорил. Из кухни, потирая руки, появился хозяин, и норлок краем глаза поймал быстрый взгляд, которым тот обменялся с сидевшими в углу людьми, еще мгновение назад казавшимися совершенно пьяными. Рука Тирка потянулась к мечу, Илам вскочил на ноги, в то же мгновение с грохотом перевернулся соседний стол, за которым сидела подвыпившая компания – норлоки оказались лицом к лицу с вооруженными людьми.
За несколько последних лет Гри два раза перестраивал гостиницу при своем трактире, с каждым разом делая ее все больше. Сульг помнил, что, когда норлоки завернули к нему в первый раз, при трактире было всего четыре комнаты для приезжих. Теперь же, чтобы попасть в крыло, где находились покои для гостей, требовалось подняться на второй этаж по деревянной скрипучей лестнице и пройти довольно длинным коридором. Стены его были увешаны дешевыми гобеленами с изображениями морских драконов: трактирщик, уроженец Побережья, утверждал, что морские драконы приносят удачу в торговле.
Сульг не знал, так ли это, но везение, определенно, сопутствовало хозяину «Цветущего шиповника» с того самого момента, как он непостижимым образом угадал, что старая, заброшенная дорога, которой почти не пользовались путники, превратится в оживленный торговый тракт, соединяющий Лутаку с Руноном.
Полутемный коридор слабо освещался масляными лампами, пламя которых колебалось от сквозняка, проникавшего из закрытых ставнями окон. Но норлоку не нужен был свет, чтобы отыскать нужную комнату. Он шел, машинально прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за плотно закрытых дверей: обрывкам разговоров, смеху ребенка, чьему-то недовольному бормотанию. В конце коридора хлопнула дверь – из комнаты выскочила горничная в коричневом форменном платье, с кувшином для умывания в руках.
– Горячей, поняла, Майзи? Горячей воды, а не просто теплой! – донесся вслед ей раздраженный голос: судя по голосу, дама была весьма преклонных лет. Девушка посторонилась, пропуская Сульга, – он учуял слабый запах лаванды от ее одежды – и каблучки ее застучали вдоль по коридору. Он подождал, пока шаги затихнут, и оглянулся, не идет ли следом Тирк, но приятеля все еще не было.
Комната, которую так нахваливал Гри, действительно оказалась неплохой: большой и теплой, с невысоким потолком и двумя окнами.
Возле окон стояли в ряд три деревянные кровати. Постели, скорее всего, были сомнительной чистоты, но Сульга это не смущало: за годы скитаний приходилось ночевать и в гораздо худших условиях. Зато на каждой кровати лежали шерстяные теплые одеяла и большие пышные подушки. В камине трещали дрова, наполняя воздух приятным смолистым запахом. В плетеной корзинке, что стояла рядом, виднелось несколько торфяных брикетов – значит, огонь можно будет поддерживать всю ночь. Возле камина стояло плетеное кресло, старое и неудобное даже на вид, с потертой кожаной подушкой, а на маленькой скамеечке – синий кувшин с водой и таз для умывания. Стены комнаты украшали три вышитых гобелена – они совсем выцвели от старости, но еще можно было разглядеть, что на них изображены устрашающего вида морские змеи. Определенно, Гри питал к этим тварям слабость.
Сульг на мгновение задержался на пороге, оглядывая комнату, потом вошел и осторожно притворил за собой дверь. Он сбросил мокрый плащ, собираясь чуть позже высушить его у камина, отстегнул и положил на кровать ножны с мечом – и внезапно ощутил, что в комнате, у него за спиной, что-то неуловимо изменилось. К запаху горящих дров примешался еще один, слабый и неотчетливый. Замерев возле кровати, Сульг бросил осторожный взгляд по сторонам, и рука его медленно и незаметно заскользила к оружию.
Взять его он не успел. Что-то блеснуло совсем рядом, и Сульг, прежде чем понять, в чем дело, бросился на пол. Рядом с его плечом, впившись в доски, покачивалось лезвие меча. Появившийся словно из ниоткуда человек рывком вырвал застрявший меч, и Сульг едва успел перекатиться, чтобы избежать удара в грудь. Второй появившийся оказался агрхом: он бросился к ним, отшвырнув попавшееся на дороге кресло, оно с треском ударилось об стену и отскочило. И еще один, тоже агрх, проскользнул в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.
Сульг вскочил на ноги. Он бросил быстрый взгляд на дверь: агрх поймал его взгляд, и глаза его сузились, загоревшись торжествующим огнем.
Человек и агрх одновременно бросились вперед, Сульг одним прыжком перелетел комнату и оказался у камина. Они мгновенно кинулись к нему, но еще быстрее он выхватил из подставки кочергу и обрушил на голову одного из них, потом ткнул ею в лицо другого. Агрх мгновенно отпрянул, и кочерга с размаху опустилась на его плечо. Вопль боли и ярости, который он испустил, от души порадовал норлока. Тут же ему самому пришлось упасть на пол: просвистевший над головой нож воткнулся в стену над камином. Сульг вскочил, но сильный удар сбил его с ног, и железные пальцы сомкнулись на горле. Задыхаясь, норлок одной рукой пытался отодрать от себя агрха, другой шарил у него на поясе, где воины почти всегда носят спрятанный под одеждой запасной кинжал. Сульг с силой надавил большим пальцем на глаз агрха, хватка на секунду ослабла. Он нащупал под курткой рукоять ножа, выхватил его и вогнал в горло. Хлынувшая кровь залила ему лицо, он рванулся в сторону, сталкивая с себя тяжелое тело убитого, но только успел подняться, как снова рухнул на пол от удара в лицо, и мир вспыхнул у него перед глазами огненными брызгами, а во рту появился привкус крови.
Падая, он задел рукой темное старое зеркало. Оно сорвалось со стены и ударилось об пол, разлетевшись на тысячи сверкающих осколков. Среди осколков стекла, в луже крови, где валялись два мертвых тела, Сульг из последних сил боролся за свою жизнь. Ему удалось выбить кинжал из рук противника, и теперь, катаясь по полу, одной рукой он пытался удерживать агрха подальше от своего горла, помня о привычке кочевников впиваться зубами в противника, другой же крепко стискивал запястье его правой руки, лишая возможности выхватить спрятанный на теле нож. В какой-то момент Сульгу удалось оттолкнуть агрха и вскочить на ноги, но тот мгновенно вцепился в него, словно клещ, рванул, и норлок упал. Сульг чувствовал, что его силы убывают, в то время как агрх, чье тело, казалось, состояло из одних лишь стальных мускулов, не выказывал и признаков усталости. Норлоку все еще удавалось удерживать агрха, но Сульг отчетливо понимал, что долго продержаться не сможет. От запаха чужого дыхания его мутило. Он уперся правой рукой в подбородок агрха и бросил отчаянный взгляд в сторону: камин был совсем рядом. Неимоверным усилием, продолжая сдерживать агрха, норлок перекатился ближе к очагу, собрал все силы, оттолкнул противника и сунул руку в пламя. Страшная боль пронзила его, и Сульг не смог сдержать крик, но произошло главное: в одно мгновение сработал зачарованный браслет Тисса на запястье норлока. Эльфийские заклятия активизировались от огня, из очага полыхнула белая вспышка. Сила заклинаний ударила в комнату, раскидала тела агрхов и отшвырнула Сульга. Он отлетел на другой конец комнаты, ударился о стену, явственно услышав треск собственных, ребер. Дверь с грохотом сорвалась с петель и рухнула. Сульг попытался было приподняться, но боль в руке сделалась невыносимой, перед глазами метнулось что-то черное, ярко вспыхнули ослепительные оранжевые искры, и свет померк.