Страница:
Они снова начали просматривать план, и второй список оказался уже намного короче – всего одиннадцать пунктов, включая четыре перекрестка, одну стройку, один действительно узкий участок дороги и еще пять более-менее достоверных вариантов.
– Вот это уже дело! – засмеялся Коробейник, а отец Василий озабоченно смотрел в список и думал, что это пока лишь половина дела и придется еще решить, как схватить Потапа с поличным, да так, чтобы ни закрыть, ни замазать. Это, учитывая, что все менты, даже самые хорошие, под Ковалевым ходят, было не просто.
– Ладно! До субботы время есть. А теперь спать! – по-хозяйски распорядился Коробейник, когда список был завершен, и сладко потянулся.
– Мне на службу пора, – развел руками отец Василий. – Так что, давай как-нибудь без меня в доме управляйся.
Организационная сторона задуманной ими «контртеррористической операции» оказалась необычайно сложной. И Коробейник, и Шатун превосходно управлялись в свое время с преступниками, но только уже по факту совершения преступления. А, так сказать, профилактикой ни тот, ни другой не занимались никогда. Удобнее всего им казалось придавить священника угнанной со стоянки машиной – дешево и сердито. Но, даже предполагая это, они понятия не имели, как и предотвратить наезд, и доказать его умышленность, причем одновременно.
– Ты просто берешь его за шкварник и учиняешь допрос! – горячился Коробейник.
– Ага, так он мне все и сказал! – чувствуя, как и в нем закипает кровь, возражал священник.
– Ну так по хайлу ему пару разиков! – ярился Санька. – Или ласточку!
Отец Василий представил, как он в своей рясе, с пышной, расчесанной, благообразной бородой на глазах у изумленной толпы прихожан лупит «по хайлу» перепуганного Потапа, приговаривая «Колись, падла!», и тихо, истерично засмеялся.
– Чего ты ржешь?! – не мог понять Санька. – Нет, ну чего ты ржешь? Я дело говорю! Все реально!
– Извини, продолжай, – заводясь еще сильнее, обессиленно отмахивался рукой отец Василий и заливался совсем уж неудержимым хохотом.
Но были и явные удачи. Так, отец Василий договорился с Толяном на всю субботу, и Санька большую часть маршрута мог сопровождать священника в грузовике, не рискуя засветиться и попасть в лапы к разыскивающему Бухгалтера Лосю.
Кроме того, они выяснили, что два перекрестка, вызывавших наибольшую тревогу, в настоящий момент перекрыты асфальтировщиками. Так всегда бывало в Усть-Кудеяре поздней осенью, к дождям. И это означало, что перекрестки неопасны, разве что Потап угонит каток и на скорости полтора километра в час кинется в погоню.
Самым неприятным местом была и оставалась стройка. Коробейник выбрал время, лично обследовал каждый этаж заложенной еще в восемьдесят шестом году школы и пришел в ужас. Стройка была буквально нашпигована потенциальными орудиями для имитации «несчастного случая»! Между тем отец Василий, сокращая путь, привычно проходил под ее стенами дважды в неделю.
– Я, конечно, там буду, – качал головой Санька, – но, знаешь, там столько подходов. Можно просто не успеть – сбросят тебе, батюшка, на голову стопку кирпичей, и окажешься в раю до срока.
– Не богохульствуй! – одернул его отец Василий. – Ты и сам понимаешь, что я не могу просто так миновать это место – если они не сделают это сейчас, перенесут все на потом. А будет ли у меня потом шанс что-то узнать или нет, еще неизвестно. Потапа нужно брать и раскалывать в эту же субботу!
Коробейник лишь беспомощно развел руками – мол, надо так надо.
Ночь перед субботой отец Василий не спал. Дабы не вызвать подозрений, да и просто чтобы поуспокоить бренчащие нервишки, он честно сплавал в пятницу вечером на остров Песчаный и даже залез в ледяную воду. Но напряжения это не сняло. Он вспомнил какие-то дыхательные упражнения, которые как-то показывал им ротный. Но и это не помогло, всю ночь, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил, он лупал глазами в стенку напротив.
В четыре утра он проводил Коробейника до дверей черного хода, а потом еще час просидел на кухне, бессмысленно напрягая и расслабляя мускулы. Тело просило немедленного действия, а он даже не мог позволить себе выйти во двор. И только строго по расписанию выйдя и занявшись обыденными делами, он почувствовал, что дело пошло! Отец Василий сотворил энергичную разминку, принял душ, позавтракал и, погладив Стрелку по холке, тронулся в путь.
Толянов «зилок» стоял там, где положено, и отец Василий, мельком глянув в кабину и отметив, что и Толян, и Санька на месте, обогнул машину и пошел вдоль длинного ряда огромных, пышущих жаром радиаторов. День закрутился в сумасшедшем ритме.
Отец Василий притормаживал в заранее оговоренных местах и ускорял ход там, где это было необходимо, и каждый раз с удовлетворением отмечал, что все движется по графику, а Санька с Толяном успевают подстраховать его и вполне готовы, случись такая необходимость, даже протаранить потенциального противника. Иногда, там, где требовалось его личное присутствие, Санька покидал машину, и Толян оставался в своем грузовике, готовый сделать все, чтобы защитить батюшку. Но отец Василий, как и было оговорено, проходил мимо, не замечая ни того ни другого.
Священник отстоял службу, сходил в спортсекцию для местных подростков, заглянул, как всегда, в продуктовый магазин, чтобы купить пачку чая и немного печенья, съездил в изолятор, четыре с половиной часа утолял духовный голод потерянных, заблудших людей и только к пяти вечера прошел мимо треклятой стройки.
Но на этот раз он Коробейника нигде не видел. Отец Василий воровато оглянулся по сторонам, набрал в грудь воздуха и пошел по тропе вдоль длинной стены силикатного кирпича. Останавливаться он не имел права – любая задержка могла быть истолкована Потапом как проявление утечки информации и использована как повод перенести покушение на другой день.
Стоял тихий, теплый осенний день. Отец Василий шел и молился, молился и шел с обреченностью приговоренного к смертной казни. Сверху послышался шорох, и отец Василий на секунду оцепенел. «Началось! – подумал он. – Где Коробейник?!»
Сверху, прямо перед ним, посыпалась вниз цементная пыль и песок, и отец Василий еле удержался, чтобы не сигануть в сторону. Только он прошел опасное место, что-то сзади звучно шмякнулось об утоптанную землю.
Отец Василий похолодел и – не выдержал – оглянулся. Прямо на тропинке лежала половинка красного кирпича! «Где этот хренов Коробейник?! – чуть не закричал священник. – Что он телится?!» Но вокруг расстилалась такая мирная, такая безмятежная тишина, что он понял – надежды напрасны, а покушение превратилось в фарс, в поллюцию, в выстрел в никуда. Он сплюнул и пошел дальше, но не успел отойти от здания даже на метр, как из-за угла вылетел Санька.
– С тобой все в порядке?! – испуганно тараща глаза, выдохнул он.
– А с тобой? – подозрительно уставился на него отец Василий.
– Я там… это… кирпич с подоконника нечаянно уронил. Ты извини.
Друзья посмотрели в глаза друг другу и рассмеялись. Таких идиотов, как они, да еще и собранных вместе, даже за деньги не показывают!
Впрочем, во всем, что успело с ними произойти, был весьма прозрачный смысл. С каждым пройденным и оказавшимся на поверку безопасным этапом вероятность того, что покушение состоится на остальных участках маршрута, резко повышалась. В конце концов осталось только одно потенциальное место покушения – узкий участок дороги, бегущей вдоль целого ряда маленьких одноэтажных домов. Здесь тротуаров не было вовсе и высоченные глухие заборы подступали прямо к асфальту, а проулков, где могла схорониться машина, – напротив, целых три.
Отец Василий вышел из храма и направился, как всегда это делал в субботу, в сторону районной больницы, там лежали три пожилые прихожанки.
Он нормально миновал первый проулок и, с некоторым напряжением, прошел второй. Священнику вдруг подумалось, что он все-таки слаб в своей вере, если не может довериться воле господа настолько, чтобы не беспокоиться ни о чем. Сказано же, что и волос не упадет без воли его. И в тот же миг все изменилось!
За углом взревел двигатель, и прямо на священника вывернул старый обшарпанный «УАЗ». Из другого проулка – с противоположной стороны, чуть-чуть отставая, вырвался Толянов «ЗИЛ».
Отец Василий на долю секунды замер, но тут же сообразил, что следует делать, и метнулся в сторону! «Уазик» свернул за ним. Отец Василий большим черным зайцем прыгнул в другую сторону и понял, что удалось! Раздался грохот, и «УАЗ» встал, намертво сцепившись с подрезавшим его «ЗИЛом».
Отец Василий остановился и посмотрел на склещившуюся парочку. Полная победа! Теперь наступил следующий этап.
Священник воровато оглянулся по сторонам, кинулся к «УАЗу» и, распахнув дверь, мигом оказался на пассажирском месте.
Потап оказался именно таким, каким его описывали братья Колесниковы – мелким лысоватым мужичком с угристым лицом и беспрерывно бегающими от безысходности маленькими глазками.
– Ну что, – усмехнулся священник. – Ты попал, мужик! И конкретно, я тебе скажу, попал!
Потап испуганно осел вниз.
– Говори! – рявкнул на него священник. – Быстро все выкладывай!
– Я… я… – промямлил Потап.
Большая черная тень мелькнула где-то сбоку. Отец Василий на долю секунды отвлекся и обомлел: место аварии блокировали два черных «Мерседеса»! «Кажется, я чего-то не учел!» – подумал он.
Из машин быстро вышли крепкие, молодые, стильно одетые парни.
«Мама родная! – подумал священник. – Это что же делается?» – он ничего не понимал.
Парни кинулись к «зилку», выволокли и стремительно потащили в машину кого-то из двоих; кого – священник разглядеть не мог. И только когда человека столь же стремительно швырнули на заднее сиденье машины, а парни сели следом, отец Василий понял – это был Коробейник!
– Санька?! – удивленно сказал он. – Я не понял…
«Мерседесы» дали задний ход и начали стремительно удаляться.
– За ними! – рявкнул отец Василий. – Быстро!
Потап испуганно дернул рычаг скоростей, дал задний ход, со скрежетом отцепился от «зилка» и тронулся вперед.
– Еще быстрее! – рыкнул священник.
Черные машины уже разворачивались в проулке. Потап прибавил газу, но иномарки ходко отрывались.
Отец Василий вдруг остро пожалел, что просто не выбросил Потапа на дорогу и не сел за руль сам. Вся их схема как бы нечаянной поимки рушилась быстро и неотвратимо. Все вообще поменялось в один миг: планы, желания, приоритеты… и теперь он знал только одно – Саньку нужно выручать.
Они проследовали за «Мерседесами» до самой трассы, где сокращая путь и пыля по недоступным для дорогих, низкопосаженных машин ухабистым усть-кудеярским проулкам, а где просто подчиняясь интуиции. Иначе было не поспеть. Но даже когда они вышли на трассу и, еле выдерживая скорость, нагло приткнулись сзади, «Мерседесы» не обратили на них ровно никакого внимания. Они чувствовали себя здесь хозяевами.
Отец Василий распоряжался, подгонял, приостанавливал, но с «хвоста» слезать Потапу не разрешал и вскоре понял, куда везут его лучшего друга. Впереди сверкала импортными алюминиевыми рамами и германскими крышами самая крутая часть Усть-Кудеяра – микрорайон Вишенки. Он приказал Потапу встать на пригорке и, уже никого не преследуя, просто смотрел, в какой из коттеджей зарулят машины. А через пять-семь минут священник точно знал, где именно следует искать Саньку.
Он повернулся к Потапу и осмотрел его с ног до головы. Мужик был весь мокрый от пота, он совершенно не понимал, что происходит.
– Скажи им: хватит хренотенью маяться, – зло и устало проронил священник. – А тебя если еще раз увижу… В общем, ты понял.
Потап дернул кадыком.
– Езжай! – приказал отец Василий. – И машину назад вернуть не забудь. Где угнал, там и поставишь! Понял?
– Понял, – закивал Потап. – Я все понял.
Позже отец Василий пожалеет, что не довел дело до конца и отпустил мужика. В конце концов, Потап знал, на что подписывается, да и вообще из этой ситуации кое-что выжать было можно. Но с захватом Саньки все изменилось вмиг и навсегда.
«Это Лось, – думал отец Василий. – Это точно Лось. Больше за Санькой охотиться некому. И что теперь делать?» Обращаться к Ковалеву было бессмысленно. Он, конечно, участкового пошлет, и вот на этом все и закончится. Потому что участковый в Вишенках, как неоднократно слышал от Кости священник, поставлен там как элемент обслуги – не закон защищать, а обитателей элитного микрорайона. Впрочем, по-другому в Усть-Кудеяре и быть не могло.
Священник огляделся по сторонам и осознал, что так и стоит на возвышающемся над Вишенками пригорке. Потапа он отпустил, а собственный дом – на другой стороне поселка. Ему было крайне стыдно, что, вместо того чтобы обеспечить Саньке убежище, он втянул его в свои дела. И себе до конца не помог, и Саньку подставил.
Ему очень хотелось верить в то, что Санька выкрутится и через пару часов появится у него в доме, сверкая беззаботной белозубой улыбкой. Но он понимал, что так не бывает. Всему есть пределы, и Санька, спасая священника и его жену, эти пределы переступил. Бандиты таких вещей не прощают. Да и кто бы простил пять трупов?
Отец Василий возвращался домой на автобусе. Денег он с собой не взял, и пришлось ехать зайцем, а это было стыдно. Контролерша-то к нему подошла и даже немного покрутилась на задней площадке, громко выкрикивая приглашение оплатить проезд, поскольку на линии работает контроль, но раз уж священник денег не дал, она, видимо, решила, что у батюшки проездной, и даже подходить не стала.
Отец Василий вышел в центре и почти бегом бросился в храм, сел в свою машину и покатил по городу в поисках Толяна. На стоянке его не оказалось, и даже знавший всех водителей Усть-Кудеяра и чуть ли не половину постоянных транзитников капитан ГИБДД Белов Толяна с самого утра не видел. И только тогда отец Василий вспомнил, где останавливается Толян, чтобы подшаманить свой старенький грузовичок, и рванул в район местной нефтебазы.
Толян действительно оказался в шиноремонтной мастерской на нефтебазе. Он завидел «жигуленок» отца Василия издали и, махнув рукой, пошел навстречу знакомой машине.
– Что там у вас стряслось? – наклонился он к окошку.
– Неприятности, Толя, – честно признал священник и заглушил двигатель. – Братки Саньку забрали.
– Что братки, это я видел, а за что?
– Будут выяснять, не много ли он на себя взял. – Истинную правду сказал священник. Больше рассказывать он, пожалуй, не имел права, да и не следовало.
– И чего теперь? – неуверенно спросил Толян. – Может, ментам сказать? У меня, конечно, знакомых там нет…
– Верно мыслишь, – кивнул отец Василий. – У меня и то вроде и есть знакомые, да такие, что лучше бы не было. А у тебя как, все в порядке?
– Так, пустяки, – махнул водитель рукой. – Бампер погнули, ну и ступенька… За пару часов управлюсь. Главное, что вы живы остались. Ну как, вы этого гада прищучили?
– Нет, – покачал головой священник. – Я с ним по-другому поговорил.
– Вот и правильно! – непонятно чему обрадовался Толян. – Это по-мужски! Не дело человека в ментовку сдавать! – он явно понял слова отца Василия как-то по-своему и, увидев, что священник заводит машину, стукнул ее плотной, пропитанной мазутом ладонью по капоту. – Ну, если что надо, обращайтесь.
– Спасибо, Толик, – благодарно кивнул отец Василий. – Ты вечером на стоянке будешь?
– Да, – странным взглядом посмотрел на него шофер. – Мы с ребятами собирались у Анзора за пивом посидеть.
– Ну и лады, – отпустил ручник отец Василий. Он понял, что Толик, несмотря на всю свою мужскую удаль, боится. Да и кто бы не боялся? Он и сам боялся.
Убедившись, что с Толяном все в порядке, отец Василий приехал домой и первым делом кинулся к Санькиному чемоданчику. Кода он не знал, и потому замки пришлось открывать монтировкой.
– Ничего, Санек, мы еще повоюем, – речитативом приговаривал он. – Мы с ними еще побарахтаемся.
Когда замки отлетели, он распахнул Санькин чемодан и принялся разбирать содержимое. Портативный переносной компьютер – он напрочь не помнил, как его называют, бинокль, двадцать тысяч баксов сотенными купюрами в банковской упаковке, пистолет, еще пистолет, глушитель, шесть пачек патронов, ножи, две рации, прибор ночного видения – Санька упаковался на все случаи жизни, он вообще любил все эти новомодные технические изыски. Но отцу Василию столько всего было не нужно.
Он еще раз внимательно просмотрел Санькины сокровища, но отложил в сторону только оптику и рации. Ничто остальное помочь ему не могло… разве что немного удачи? Говорят, она отважных любит. В последнее время батюшка себя к таковым не относил.
Отец Василий посмотрел на часы: 20.00, вздохнул и начал стягивать с себя рясу. Он еще не знал точно, что будет делать, но одно было очевидно – время значит очень много. Теперь он жалел, что не решился предпринять что-то сразу, немедленно. Он снял подрясник, сходил в прихожку и вытащил из шкафчика подменную одежку бригадира Петровича – старенькую, выцветшую, но чистую курточку, такие же бывалые, но тоже достаточно чистые брюки, опять-таки выцветший на солнце, но чистый подшлемник. И ничего, что курточка немного жала в плечах – в ней он должен выглядеть нормальным мужиком с поселковой окраины, одним из множества местных работяг. Правда, борода – но ее мы можем малость укоротить. Вот так.
Время было дорого, и через пять минут он уже подходил к шашлычной. Толян стоял здесь, в компании веселой, дерзкой шоферни.
– Анатолий! – позвал он.
Толян оглянулся, но никого знакомого не увидел.
– Анатолий! – уже громче повторил священник.
Толян удивленно заморгал – он не узнавал этого крепкого, широкоплечего мужика.
– Ну-ка иди сюда, – поманил его рукой отец Василий.
Толян еще раз, на всякий случай, огляделся, понял, что зовут все-таки его, и нерешительно подошел.
– Поехали, – кивнул священник в сторону Толянова «зилка», и тут до шофера дошло.
– Батюшка?!
– Не теряй времени, Толик, у нас его и так мало, – кивнул отец Василий. – Рацией когда-нибудь пользовался? – едва они отошли в сторону, спросил священник.
– Не-а, – замотал головой шофер.
– Тогда подожди, – отец Василий вытащил из рюкзачка одну рацию и быстро показал принцип действия. – Извини, я не спрашиваю, можешь ли помочь, но уверяю, для тебя опасности не будет.
– Да ла-адно, что я – совсем?! – возмутился Толян.
– Значит, еще раз извини. Твоя задача – смотреть в этот бинокль на коттедж, который я покажу, и сообщать все, что видишь.
– Где коттедж-то?
– В Вишенках. Машину поставишь возле заправки – оттуда неплохой обзор. Если охрана на въезде спросит, скажи, заказали вывоз строительного мусора с новых участков. Там две-три бригады строителей сейчас работают. Я – подсобник. Лады?
– Заметано.
Спустя четверть часа они уже подъезжали к сторожевому посту.
– Ты куда? – спросил Толяна плотный, мордатый охранник.
– Вывоз мусора заказали, – высунулся в окно Толян. – Там, на новых участках.
Охранник вздохнул и молча повернул рычаг. Шлагбаум начал медленно подниматься.
– Долго там будешь? – спросил он вслед.
– Не знаю. Час – это точно, – недовольно проворчал Толян. – В прошлый раз четыре часа пришлось под погрузкой стоять.
– Назад через эти же ворота, – спохватился охранник. – Больше нигде не выедешь.
– Да, я уж знаю, – махнул рукой Толян. – Бывал.
Он ехали демонстративно неторопливо, пока не убедились, что скрылись из зоны видимости поста, и только тогда, сделав крюк, повернули к нужной улице.
– Ну, давай, – выпрыгнул из машины отец Василий. – Наш коттедж вон он… видишь? Весь стеклянный. Поедешь вот здесь и окажешься с той стороны, у заправки.
– Понял.
Отец Василий не стал дожидаться, когда Толян разберется, а сразу пошел в сторону коттеджа. Но не прошло и десяти минут, как рация тревожно пикнула. Он нажал прием.
– Але, – растерянно вопрошал Толян. – Это я, Толян. Вы где? Прием.
– Я слушаю, – откликнулся священник. – Что видишь, Толян? Прием.
– Здесь бугай стоял на охране. Ага… Но, кажется, его зовут внутрь. Ага, точно. Вот они вдвоем повернули за угол. Прием.
– Внутри что-нибудь видать?
– Шевеление какое-то. Не пойму – тюль мешает. Но, по-моему, бьют кого-то. Прием?
«Слава богу! – перекрестился священник. – Значит, жив!»
– Подожди пока, – сказал он в рацию. – Без нужды не вызывай. Прием.
– Ага.
Вокруг уже простиралась ночь. Здесь, в Вишенках, уличное освещение с самого начала было на уровне, и поэтому сказать, что навалилась темнота, было бы большой натяжкой, но все-таки ночь брала свое и от кустарников уже протянулись длинные черные тени. Отец Василий шел и внимательно смотрел по сторонам – где-то здесь он видел щиток, где-то совсем недалеко… Есть! На углу Т-образного перекрестка стоял окрашенный в серебристый цвет распределительный щит. Он был закрыт.
Священник сорвал с плеча рюкзак и достал Санькину монтировку из жесткого металла с заточенным, острым как бритва, краем. Снял с инструмента кожаный чехол, просунул монтировку в щель между корпусом и дверцей и навалился плечом. Тонкий листовой металл разошелся в разные стороны, как бумага из-под ножниц. Он повторил операцию, но уже ниже замка, дверца ойкнула и открылась, обнажив ровные ряды фарфоровых вставок. Отец Василий усмехнулся и начал выдергивать их все, одну за одной.
Свет так и начал гаснуть, от коттеджа к коттеджу, но отец Василий не отвлекался – следовало поторопиться, и лишь когда последняя вставка лежала в куче внизу щита, он закрыл щит и направился к примеченному еще на дороге коттеджу.
Здесь, как и везде, было темно. Вот только на улицу – проверить, что стряслось, выскочил не хозяин в мягкой вечерней куртке и не хозяйка в легком корейском халатике. У парадного входа стоял, неуверенно озираясь по сторонам, рослый парень в хорошем костюме. Отец Василий быстро обошел коттедж с обратной стороны и только здесь снова вызвал Толяна.
– Толян? Прием.
– Батюшка! Здесь к забору мужик какой-то подошел. Только темно совсем стало! Свет, что ли, отключили?! Я не вижу почти ни хрена! Прием!
– Это я, Толик, не боись. Прием.
– А-а… Я, блин, и не узнал!
– Ты где стоишь, Толик? Только точно скажи. А то мне тебя не видать.
– У заправки, как вы и сказали. Справа тут, возле ларька, на стоянке. Прием.
– Подождешь с полчаса и уезжай. Сам на связь не выходи. Все. Конец связи. Как понял? Прием.
– Нормально понял. Через полчаса уеду. А как вы?
Этот последний вопрос шофера так и остался без ответа. Отец Василий сунул рацию во внутренний карман, вытащил инфракрасные очки и, расправив под тугими лямками длинные волосы, аккуратно приладил прибор на голове.
В очках все выглядело иначе. Ярко-зеленым светом сияли стены и асфальтовая отмостка у самого дома, а окна, напротив, смотрелись сплошными черными пятнами. Отец Василий попробовал подрегулировать яркость, но это почти ничего не дало. Автоматика упорно ориентировалась на общий уровень инфракрасной освещенности, и окна так и остались темными пятнами с небольшими яркими всполохами внутри. Он несколько раз вдохнул и выдохнул и, разбежавшись, одним махом перевалил через забор.
Газонная трава была мокрой – видно, не так давно поливали. «Интересно, чей это коттедж?» – мелькнула посторонняя мысль, и священник ее сразу отогнал – сосредоточиться нужно было целиком. Где-то в соседних коттеджах негромко хлопали двери и возбужденно переговаривались соседи. В этом районе отключение света – серьезное ЧП. Отец Василий стремительно прокрался к огромному, на всю стену, окну и притаился. Внутри негромко разговаривали: -…не знаю, Лось. -…ни хрена… суки… ответишь.
Тройная, наверное, рама надежно отгораживала обитателей коттеджа от случайного подслушивания. Отец Василий скользнул вдоль стены, но все окна были надежно закрыты, войти без шума было нечего и думать. Еще раз обойдя дом по периметру, он вышел к парадному входу и затаился за округлым вечнозеленым игольчатым кустом.
Охранник стоял к нему боком. Трудно было сказать, насколько он молод и крепок – в инфракрасном освещении все выглядело иначе. Вот он глянул в одну сторону, другую, полез ярко-зеленой кистью в черный карман, что-то вытащил, поднес к лицу, и тут же лицо осветилось мертвым салатным светом. Он прикуривал. «Пора!» – понял священник и, мягко ступая по мокрой земле, скользнул к нему.
Охранник даже не успел понять, что произошло, как, обездвиженный точным ударом в шею, повалился в объятия бородатого мужика в странных очках. Отец Василий стремительно оттащил его за куст и через две секунды уже входил в дверь. Подкрутил регулятор и с облегчением вздохнул – теперь все было видно превосходно. Светлые пятна лиц и рук там, за стеклом второй двери, мягкие, светлые полосы по контуру мебели и рам. Отец Василий прошел через вторые двери и огляделся. Он попал в просторный холл с высоченными потолками.
– Ты чего здесь крутишься?! – услышал он рассерженный голос. – Я тебе где сказал стоять?! Ну и иди, куда поставили!
Священник даже не сразу сообразил, что это обращаются к нему.
– Объясни ему, Барон, – устало произнес тот же человек.
– Вот это уже дело! – засмеялся Коробейник, а отец Василий озабоченно смотрел в список и думал, что это пока лишь половина дела и придется еще решить, как схватить Потапа с поличным, да так, чтобы ни закрыть, ни замазать. Это, учитывая, что все менты, даже самые хорошие, под Ковалевым ходят, было не просто.
– Ладно! До субботы время есть. А теперь спать! – по-хозяйски распорядился Коробейник, когда список был завершен, и сладко потянулся.
– Мне на службу пора, – развел руками отец Василий. – Так что, давай как-нибудь без меня в доме управляйся.
* * *
Организационная сторона задуманной ими «контртеррористической операции» оказалась необычайно сложной. И Коробейник, и Шатун превосходно управлялись в свое время с преступниками, но только уже по факту совершения преступления. А, так сказать, профилактикой ни тот, ни другой не занимались никогда. Удобнее всего им казалось придавить священника угнанной со стоянки машиной – дешево и сердито. Но, даже предполагая это, они понятия не имели, как и предотвратить наезд, и доказать его умышленность, причем одновременно.
– Ты просто берешь его за шкварник и учиняешь допрос! – горячился Коробейник.
– Ага, так он мне все и сказал! – чувствуя, как и в нем закипает кровь, возражал священник.
– Ну так по хайлу ему пару разиков! – ярился Санька. – Или ласточку!
Отец Василий представил, как он в своей рясе, с пышной, расчесанной, благообразной бородой на глазах у изумленной толпы прихожан лупит «по хайлу» перепуганного Потапа, приговаривая «Колись, падла!», и тихо, истерично засмеялся.
– Чего ты ржешь?! – не мог понять Санька. – Нет, ну чего ты ржешь? Я дело говорю! Все реально!
– Извини, продолжай, – заводясь еще сильнее, обессиленно отмахивался рукой отец Василий и заливался совсем уж неудержимым хохотом.
Но были и явные удачи. Так, отец Василий договорился с Толяном на всю субботу, и Санька большую часть маршрута мог сопровождать священника в грузовике, не рискуя засветиться и попасть в лапы к разыскивающему Бухгалтера Лосю.
Кроме того, они выяснили, что два перекрестка, вызывавших наибольшую тревогу, в настоящий момент перекрыты асфальтировщиками. Так всегда бывало в Усть-Кудеяре поздней осенью, к дождям. И это означало, что перекрестки неопасны, разве что Потап угонит каток и на скорости полтора километра в час кинется в погоню.
Самым неприятным местом была и оставалась стройка. Коробейник выбрал время, лично обследовал каждый этаж заложенной еще в восемьдесят шестом году школы и пришел в ужас. Стройка была буквально нашпигована потенциальными орудиями для имитации «несчастного случая»! Между тем отец Василий, сокращая путь, привычно проходил под ее стенами дважды в неделю.
– Я, конечно, там буду, – качал головой Санька, – но, знаешь, там столько подходов. Можно просто не успеть – сбросят тебе, батюшка, на голову стопку кирпичей, и окажешься в раю до срока.
– Не богохульствуй! – одернул его отец Василий. – Ты и сам понимаешь, что я не могу просто так миновать это место – если они не сделают это сейчас, перенесут все на потом. А будет ли у меня потом шанс что-то узнать или нет, еще неизвестно. Потапа нужно брать и раскалывать в эту же субботу!
Коробейник лишь беспомощно развел руками – мол, надо так надо.
* * *
Ночь перед субботой отец Василий не спал. Дабы не вызвать подозрений, да и просто чтобы поуспокоить бренчащие нервишки, он честно сплавал в пятницу вечером на остров Песчаный и даже залез в ледяную воду. Но напряжения это не сняло. Он вспомнил какие-то дыхательные упражнения, которые как-то показывал им ротный. Но и это не помогло, всю ночь, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил, он лупал глазами в стенку напротив.
В четыре утра он проводил Коробейника до дверей черного хода, а потом еще час просидел на кухне, бессмысленно напрягая и расслабляя мускулы. Тело просило немедленного действия, а он даже не мог позволить себе выйти во двор. И только строго по расписанию выйдя и занявшись обыденными делами, он почувствовал, что дело пошло! Отец Василий сотворил энергичную разминку, принял душ, позавтракал и, погладив Стрелку по холке, тронулся в путь.
Толянов «зилок» стоял там, где положено, и отец Василий, мельком глянув в кабину и отметив, что и Толян, и Санька на месте, обогнул машину и пошел вдоль длинного ряда огромных, пышущих жаром радиаторов. День закрутился в сумасшедшем ритме.
Отец Василий притормаживал в заранее оговоренных местах и ускорял ход там, где это было необходимо, и каждый раз с удовлетворением отмечал, что все движется по графику, а Санька с Толяном успевают подстраховать его и вполне готовы, случись такая необходимость, даже протаранить потенциального противника. Иногда, там, где требовалось его личное присутствие, Санька покидал машину, и Толян оставался в своем грузовике, готовый сделать все, чтобы защитить батюшку. Но отец Василий, как и было оговорено, проходил мимо, не замечая ни того ни другого.
Священник отстоял службу, сходил в спортсекцию для местных подростков, заглянул, как всегда, в продуктовый магазин, чтобы купить пачку чая и немного печенья, съездил в изолятор, четыре с половиной часа утолял духовный голод потерянных, заблудших людей и только к пяти вечера прошел мимо треклятой стройки.
Но на этот раз он Коробейника нигде не видел. Отец Василий воровато оглянулся по сторонам, набрал в грудь воздуха и пошел по тропе вдоль длинной стены силикатного кирпича. Останавливаться он не имел права – любая задержка могла быть истолкована Потапом как проявление утечки информации и использована как повод перенести покушение на другой день.
Стоял тихий, теплый осенний день. Отец Василий шел и молился, молился и шел с обреченностью приговоренного к смертной казни. Сверху послышался шорох, и отец Василий на секунду оцепенел. «Началось! – подумал он. – Где Коробейник?!»
Сверху, прямо перед ним, посыпалась вниз цементная пыль и песок, и отец Василий еле удержался, чтобы не сигануть в сторону. Только он прошел опасное место, что-то сзади звучно шмякнулось об утоптанную землю.
Отец Василий похолодел и – не выдержал – оглянулся. Прямо на тропинке лежала половинка красного кирпича! «Где этот хренов Коробейник?! – чуть не закричал священник. – Что он телится?!» Но вокруг расстилалась такая мирная, такая безмятежная тишина, что он понял – надежды напрасны, а покушение превратилось в фарс, в поллюцию, в выстрел в никуда. Он сплюнул и пошел дальше, но не успел отойти от здания даже на метр, как из-за угла вылетел Санька.
– С тобой все в порядке?! – испуганно тараща глаза, выдохнул он.
– А с тобой? – подозрительно уставился на него отец Василий.
– Я там… это… кирпич с подоконника нечаянно уронил. Ты извини.
Друзья посмотрели в глаза друг другу и рассмеялись. Таких идиотов, как они, да еще и собранных вместе, даже за деньги не показывают!
* * *
Впрочем, во всем, что успело с ними произойти, был весьма прозрачный смысл. С каждым пройденным и оказавшимся на поверку безопасным этапом вероятность того, что покушение состоится на остальных участках маршрута, резко повышалась. В конце концов осталось только одно потенциальное место покушения – узкий участок дороги, бегущей вдоль целого ряда маленьких одноэтажных домов. Здесь тротуаров не было вовсе и высоченные глухие заборы подступали прямо к асфальту, а проулков, где могла схорониться машина, – напротив, целых три.
Отец Василий вышел из храма и направился, как всегда это делал в субботу, в сторону районной больницы, там лежали три пожилые прихожанки.
Он нормально миновал первый проулок и, с некоторым напряжением, прошел второй. Священнику вдруг подумалось, что он все-таки слаб в своей вере, если не может довериться воле господа настолько, чтобы не беспокоиться ни о чем. Сказано же, что и волос не упадет без воли его. И в тот же миг все изменилось!
За углом взревел двигатель, и прямо на священника вывернул старый обшарпанный «УАЗ». Из другого проулка – с противоположной стороны, чуть-чуть отставая, вырвался Толянов «ЗИЛ».
Отец Василий на долю секунды замер, но тут же сообразил, что следует делать, и метнулся в сторону! «Уазик» свернул за ним. Отец Василий большим черным зайцем прыгнул в другую сторону и понял, что удалось! Раздался грохот, и «УАЗ» встал, намертво сцепившись с подрезавшим его «ЗИЛом».
Отец Василий остановился и посмотрел на склещившуюся парочку. Полная победа! Теперь наступил следующий этап.
Священник воровато оглянулся по сторонам, кинулся к «УАЗу» и, распахнув дверь, мигом оказался на пассажирском месте.
Потап оказался именно таким, каким его описывали братья Колесниковы – мелким лысоватым мужичком с угристым лицом и беспрерывно бегающими от безысходности маленькими глазками.
– Ну что, – усмехнулся священник. – Ты попал, мужик! И конкретно, я тебе скажу, попал!
Потап испуганно осел вниз.
– Говори! – рявкнул на него священник. – Быстро все выкладывай!
– Я… я… – промямлил Потап.
Большая черная тень мелькнула где-то сбоку. Отец Василий на долю секунды отвлекся и обомлел: место аварии блокировали два черных «Мерседеса»! «Кажется, я чего-то не учел!» – подумал он.
Из машин быстро вышли крепкие, молодые, стильно одетые парни.
«Мама родная! – подумал священник. – Это что же делается?» – он ничего не понимал.
Парни кинулись к «зилку», выволокли и стремительно потащили в машину кого-то из двоих; кого – священник разглядеть не мог. И только когда человека столь же стремительно швырнули на заднее сиденье машины, а парни сели следом, отец Василий понял – это был Коробейник!
– Санька?! – удивленно сказал он. – Я не понял…
«Мерседесы» дали задний ход и начали стремительно удаляться.
– За ними! – рявкнул отец Василий. – Быстро!
Потап испуганно дернул рычаг скоростей, дал задний ход, со скрежетом отцепился от «зилка» и тронулся вперед.
– Еще быстрее! – рыкнул священник.
Черные машины уже разворачивались в проулке. Потап прибавил газу, но иномарки ходко отрывались.
Отец Василий вдруг остро пожалел, что просто не выбросил Потапа на дорогу и не сел за руль сам. Вся их схема как бы нечаянной поимки рушилась быстро и неотвратимо. Все вообще поменялось в один миг: планы, желания, приоритеты… и теперь он знал только одно – Саньку нужно выручать.
* * *
Они проследовали за «Мерседесами» до самой трассы, где сокращая путь и пыля по недоступным для дорогих, низкопосаженных машин ухабистым усть-кудеярским проулкам, а где просто подчиняясь интуиции. Иначе было не поспеть. Но даже когда они вышли на трассу и, еле выдерживая скорость, нагло приткнулись сзади, «Мерседесы» не обратили на них ровно никакого внимания. Они чувствовали себя здесь хозяевами.
Отец Василий распоряжался, подгонял, приостанавливал, но с «хвоста» слезать Потапу не разрешал и вскоре понял, куда везут его лучшего друга. Впереди сверкала импортными алюминиевыми рамами и германскими крышами самая крутая часть Усть-Кудеяра – микрорайон Вишенки. Он приказал Потапу встать на пригорке и, уже никого не преследуя, просто смотрел, в какой из коттеджей зарулят машины. А через пять-семь минут священник точно знал, где именно следует искать Саньку.
Он повернулся к Потапу и осмотрел его с ног до головы. Мужик был весь мокрый от пота, он совершенно не понимал, что происходит.
– Скажи им: хватит хренотенью маяться, – зло и устало проронил священник. – А тебя если еще раз увижу… В общем, ты понял.
Потап дернул кадыком.
– Езжай! – приказал отец Василий. – И машину назад вернуть не забудь. Где угнал, там и поставишь! Понял?
– Понял, – закивал Потап. – Я все понял.
* * *
Позже отец Василий пожалеет, что не довел дело до конца и отпустил мужика. В конце концов, Потап знал, на что подписывается, да и вообще из этой ситуации кое-что выжать было можно. Но с захватом Саньки все изменилось вмиг и навсегда.
«Это Лось, – думал отец Василий. – Это точно Лось. Больше за Санькой охотиться некому. И что теперь делать?» Обращаться к Ковалеву было бессмысленно. Он, конечно, участкового пошлет, и вот на этом все и закончится. Потому что участковый в Вишенках, как неоднократно слышал от Кости священник, поставлен там как элемент обслуги – не закон защищать, а обитателей элитного микрорайона. Впрочем, по-другому в Усть-Кудеяре и быть не могло.
Священник огляделся по сторонам и осознал, что так и стоит на возвышающемся над Вишенками пригорке. Потапа он отпустил, а собственный дом – на другой стороне поселка. Ему было крайне стыдно, что, вместо того чтобы обеспечить Саньке убежище, он втянул его в свои дела. И себе до конца не помог, и Саньку подставил.
Ему очень хотелось верить в то, что Санька выкрутится и через пару часов появится у него в доме, сверкая беззаботной белозубой улыбкой. Но он понимал, что так не бывает. Всему есть пределы, и Санька, спасая священника и его жену, эти пределы переступил. Бандиты таких вещей не прощают. Да и кто бы простил пять трупов?
* * *
Отец Василий возвращался домой на автобусе. Денег он с собой не взял, и пришлось ехать зайцем, а это было стыдно. Контролерша-то к нему подошла и даже немного покрутилась на задней площадке, громко выкрикивая приглашение оплатить проезд, поскольку на линии работает контроль, но раз уж священник денег не дал, она, видимо, решила, что у батюшки проездной, и даже подходить не стала.
Отец Василий вышел в центре и почти бегом бросился в храм, сел в свою машину и покатил по городу в поисках Толяна. На стоянке его не оказалось, и даже знавший всех водителей Усть-Кудеяра и чуть ли не половину постоянных транзитников капитан ГИБДД Белов Толяна с самого утра не видел. И только тогда отец Василий вспомнил, где останавливается Толян, чтобы подшаманить свой старенький грузовичок, и рванул в район местной нефтебазы.
Толян действительно оказался в шиноремонтной мастерской на нефтебазе. Он завидел «жигуленок» отца Василия издали и, махнув рукой, пошел навстречу знакомой машине.
– Что там у вас стряслось? – наклонился он к окошку.
– Неприятности, Толя, – честно признал священник и заглушил двигатель. – Братки Саньку забрали.
– Что братки, это я видел, а за что?
– Будут выяснять, не много ли он на себя взял. – Истинную правду сказал священник. Больше рассказывать он, пожалуй, не имел права, да и не следовало.
– И чего теперь? – неуверенно спросил Толян. – Может, ментам сказать? У меня, конечно, знакомых там нет…
– Верно мыслишь, – кивнул отец Василий. – У меня и то вроде и есть знакомые, да такие, что лучше бы не было. А у тебя как, все в порядке?
– Так, пустяки, – махнул водитель рукой. – Бампер погнули, ну и ступенька… За пару часов управлюсь. Главное, что вы живы остались. Ну как, вы этого гада прищучили?
– Нет, – покачал головой священник. – Я с ним по-другому поговорил.
– Вот и правильно! – непонятно чему обрадовался Толян. – Это по-мужски! Не дело человека в ментовку сдавать! – он явно понял слова отца Василия как-то по-своему и, увидев, что священник заводит машину, стукнул ее плотной, пропитанной мазутом ладонью по капоту. – Ну, если что надо, обращайтесь.
– Спасибо, Толик, – благодарно кивнул отец Василий. – Ты вечером на стоянке будешь?
– Да, – странным взглядом посмотрел на него шофер. – Мы с ребятами собирались у Анзора за пивом посидеть.
– Ну и лады, – отпустил ручник отец Василий. Он понял, что Толик, несмотря на всю свою мужскую удаль, боится. Да и кто бы не боялся? Он и сам боялся.
* * *
Убедившись, что с Толяном все в порядке, отец Василий приехал домой и первым делом кинулся к Санькиному чемоданчику. Кода он не знал, и потому замки пришлось открывать монтировкой.
– Ничего, Санек, мы еще повоюем, – речитативом приговаривал он. – Мы с ними еще побарахтаемся.
Когда замки отлетели, он распахнул Санькин чемодан и принялся разбирать содержимое. Портативный переносной компьютер – он напрочь не помнил, как его называют, бинокль, двадцать тысяч баксов сотенными купюрами в банковской упаковке, пистолет, еще пистолет, глушитель, шесть пачек патронов, ножи, две рации, прибор ночного видения – Санька упаковался на все случаи жизни, он вообще любил все эти новомодные технические изыски. Но отцу Василию столько всего было не нужно.
Он еще раз внимательно просмотрел Санькины сокровища, но отложил в сторону только оптику и рации. Ничто остальное помочь ему не могло… разве что немного удачи? Говорят, она отважных любит. В последнее время батюшка себя к таковым не относил.
* * *
Отец Василий посмотрел на часы: 20.00, вздохнул и начал стягивать с себя рясу. Он еще не знал точно, что будет делать, но одно было очевидно – время значит очень много. Теперь он жалел, что не решился предпринять что-то сразу, немедленно. Он снял подрясник, сходил в прихожку и вытащил из шкафчика подменную одежку бригадира Петровича – старенькую, выцветшую, но чистую курточку, такие же бывалые, но тоже достаточно чистые брюки, опять-таки выцветший на солнце, но чистый подшлемник. И ничего, что курточка немного жала в плечах – в ней он должен выглядеть нормальным мужиком с поселковой окраины, одним из множества местных работяг. Правда, борода – но ее мы можем малость укоротить. Вот так.
Время было дорого, и через пять минут он уже подходил к шашлычной. Толян стоял здесь, в компании веселой, дерзкой шоферни.
– Анатолий! – позвал он.
Толян оглянулся, но никого знакомого не увидел.
– Анатолий! – уже громче повторил священник.
Толян удивленно заморгал – он не узнавал этого крепкого, широкоплечего мужика.
– Ну-ка иди сюда, – поманил его рукой отец Василий.
Толян еще раз, на всякий случай, огляделся, понял, что зовут все-таки его, и нерешительно подошел.
– Поехали, – кивнул священник в сторону Толянова «зилка», и тут до шофера дошло.
– Батюшка?!
– Не теряй времени, Толик, у нас его и так мало, – кивнул отец Василий. – Рацией когда-нибудь пользовался? – едва они отошли в сторону, спросил священник.
– Не-а, – замотал головой шофер.
– Тогда подожди, – отец Василий вытащил из рюкзачка одну рацию и быстро показал принцип действия. – Извини, я не спрашиваю, можешь ли помочь, но уверяю, для тебя опасности не будет.
– Да ла-адно, что я – совсем?! – возмутился Толян.
– Значит, еще раз извини. Твоя задача – смотреть в этот бинокль на коттедж, который я покажу, и сообщать все, что видишь.
– Где коттедж-то?
– В Вишенках. Машину поставишь возле заправки – оттуда неплохой обзор. Если охрана на въезде спросит, скажи, заказали вывоз строительного мусора с новых участков. Там две-три бригады строителей сейчас работают. Я – подсобник. Лады?
– Заметано.
* * *
Спустя четверть часа они уже подъезжали к сторожевому посту.
– Ты куда? – спросил Толяна плотный, мордатый охранник.
– Вывоз мусора заказали, – высунулся в окно Толян. – Там, на новых участках.
Охранник вздохнул и молча повернул рычаг. Шлагбаум начал медленно подниматься.
– Долго там будешь? – спросил он вслед.
– Не знаю. Час – это точно, – недовольно проворчал Толян. – В прошлый раз четыре часа пришлось под погрузкой стоять.
– Назад через эти же ворота, – спохватился охранник. – Больше нигде не выедешь.
– Да, я уж знаю, – махнул рукой Толян. – Бывал.
Он ехали демонстративно неторопливо, пока не убедились, что скрылись из зоны видимости поста, и только тогда, сделав крюк, повернули к нужной улице.
– Ну, давай, – выпрыгнул из машины отец Василий. – Наш коттедж вон он… видишь? Весь стеклянный. Поедешь вот здесь и окажешься с той стороны, у заправки.
– Понял.
* * *
Отец Василий не стал дожидаться, когда Толян разберется, а сразу пошел в сторону коттеджа. Но не прошло и десяти минут, как рация тревожно пикнула. Он нажал прием.
– Але, – растерянно вопрошал Толян. – Это я, Толян. Вы где? Прием.
– Я слушаю, – откликнулся священник. – Что видишь, Толян? Прием.
– Здесь бугай стоял на охране. Ага… Но, кажется, его зовут внутрь. Ага, точно. Вот они вдвоем повернули за угол. Прием.
– Внутри что-нибудь видать?
– Шевеление какое-то. Не пойму – тюль мешает. Но, по-моему, бьют кого-то. Прием?
«Слава богу! – перекрестился священник. – Значит, жив!»
– Подожди пока, – сказал он в рацию. – Без нужды не вызывай. Прием.
– Ага.
Вокруг уже простиралась ночь. Здесь, в Вишенках, уличное освещение с самого начала было на уровне, и поэтому сказать, что навалилась темнота, было бы большой натяжкой, но все-таки ночь брала свое и от кустарников уже протянулись длинные черные тени. Отец Василий шел и внимательно смотрел по сторонам – где-то здесь он видел щиток, где-то совсем недалеко… Есть! На углу Т-образного перекрестка стоял окрашенный в серебристый цвет распределительный щит. Он был закрыт.
Священник сорвал с плеча рюкзак и достал Санькину монтировку из жесткого металла с заточенным, острым как бритва, краем. Снял с инструмента кожаный чехол, просунул монтировку в щель между корпусом и дверцей и навалился плечом. Тонкий листовой металл разошелся в разные стороны, как бумага из-под ножниц. Он повторил операцию, но уже ниже замка, дверца ойкнула и открылась, обнажив ровные ряды фарфоровых вставок. Отец Василий усмехнулся и начал выдергивать их все, одну за одной.
Свет так и начал гаснуть, от коттеджа к коттеджу, но отец Василий не отвлекался – следовало поторопиться, и лишь когда последняя вставка лежала в куче внизу щита, он закрыл щит и направился к примеченному еще на дороге коттеджу.
Здесь, как и везде, было темно. Вот только на улицу – проверить, что стряслось, выскочил не хозяин в мягкой вечерней куртке и не хозяйка в легком корейском халатике. У парадного входа стоял, неуверенно озираясь по сторонам, рослый парень в хорошем костюме. Отец Василий быстро обошел коттедж с обратной стороны и только здесь снова вызвал Толяна.
– Толян? Прием.
– Батюшка! Здесь к забору мужик какой-то подошел. Только темно совсем стало! Свет, что ли, отключили?! Я не вижу почти ни хрена! Прием!
– Это я, Толик, не боись. Прием.
– А-а… Я, блин, и не узнал!
– Ты где стоишь, Толик? Только точно скажи. А то мне тебя не видать.
– У заправки, как вы и сказали. Справа тут, возле ларька, на стоянке. Прием.
– Подождешь с полчаса и уезжай. Сам на связь не выходи. Все. Конец связи. Как понял? Прием.
– Нормально понял. Через полчаса уеду. А как вы?
Этот последний вопрос шофера так и остался без ответа. Отец Василий сунул рацию во внутренний карман, вытащил инфракрасные очки и, расправив под тугими лямками длинные волосы, аккуратно приладил прибор на голове.
В очках все выглядело иначе. Ярко-зеленым светом сияли стены и асфальтовая отмостка у самого дома, а окна, напротив, смотрелись сплошными черными пятнами. Отец Василий попробовал подрегулировать яркость, но это почти ничего не дало. Автоматика упорно ориентировалась на общий уровень инфракрасной освещенности, и окна так и остались темными пятнами с небольшими яркими всполохами внутри. Он несколько раз вдохнул и выдохнул и, разбежавшись, одним махом перевалил через забор.
Газонная трава была мокрой – видно, не так давно поливали. «Интересно, чей это коттедж?» – мелькнула посторонняя мысль, и священник ее сразу отогнал – сосредоточиться нужно было целиком. Где-то в соседних коттеджах негромко хлопали двери и возбужденно переговаривались соседи. В этом районе отключение света – серьезное ЧП. Отец Василий стремительно прокрался к огромному, на всю стену, окну и притаился. Внутри негромко разговаривали: -…не знаю, Лось. -…ни хрена… суки… ответишь.
Тройная, наверное, рама надежно отгораживала обитателей коттеджа от случайного подслушивания. Отец Василий скользнул вдоль стены, но все окна были надежно закрыты, войти без шума было нечего и думать. Еще раз обойдя дом по периметру, он вышел к парадному входу и затаился за округлым вечнозеленым игольчатым кустом.
Охранник стоял к нему боком. Трудно было сказать, насколько он молод и крепок – в инфракрасном освещении все выглядело иначе. Вот он глянул в одну сторону, другую, полез ярко-зеленой кистью в черный карман, что-то вытащил, поднес к лицу, и тут же лицо осветилось мертвым салатным светом. Он прикуривал. «Пора!» – понял священник и, мягко ступая по мокрой земле, скользнул к нему.
Охранник даже не успел понять, что произошло, как, обездвиженный точным ударом в шею, повалился в объятия бородатого мужика в странных очках. Отец Василий стремительно оттащил его за куст и через две секунды уже входил в дверь. Подкрутил регулятор и с облегчением вздохнул – теперь все было видно превосходно. Светлые пятна лиц и рук там, за стеклом второй двери, мягкие, светлые полосы по контуру мебели и рам. Отец Василий прошел через вторые двери и огляделся. Он попал в просторный холл с высоченными потолками.
– Ты чего здесь крутишься?! – услышал он рассерженный голос. – Я тебе где сказал стоять?! Ну и иди, куда поставили!
Священник даже не сразу сообразил, что это обращаются к нему.
– Объясни ему, Барон, – устало произнес тот же человек.