они в самом деле осознают, что именно средства, обеспечившие их выживание во
время изгнания, -- внешние атрибуты, которые они считают важными, -- и
являются преградой к их взаимопониманию.
Человек как-то спросил верблюда, предпочитает ли тот идти в гору или
под гору.
Верблюд ответил:
-- Для меня неважно вверх или вниз -- важно, каков груз!
Суфий подобен чужестранцу, гостю в доме. И тот, и другой должны
считаться с местным образом мышления.
Истинный суфий -- это абдал ("Преображенный" человек).
Преображение является существенным элементом суфизма. Обычный человек
не преображен, отсюда необходимость таиться.
Человек приходит в страну, где почитается нагота, а ношение одежды
считается позором. Чтобы остаться в этой стране, человек должен снять всю
свою одежду. Если он просто скажет: "Носить одежду гораздо лучше, ходить
нагим -- стыдно", -- он поставит себя вне круга людей этой страны.
Таким образом, ему остается или покинуть эту страну, или же -- если он
должен выполнить здесь какую-то работу -- согласиться с обычаями или
приспособиться. Если обсуждается вопрос о превосходстве или других аспектах
ношения одежды, ему, вероятно, придется скрывать свое подлинное мнение.
Здесь имеет место расхождение в привычках.
Еще большее расхождение существует между привычной и непривычной
мыслью. Суфий, испытав помимо обычного столь многое, знает о сфере жизни,
доказать существование которой с помощью словесных аргументов он не в
состоянии -- хотя бы лишь потому, что все доводы кем-то в то или иное время
уже давно испробованы, и из них некоторым отдано предпочтение, и они
признаны как "здравый смысл".
Его деятельность, так же как и деятельность артиста, сводится к
изображению, иллюстрации.
Им известно, что мы слушаем музыку и постигаем при этом некоторые
тайны.
Поэтому они исполняют музыку и погружаются в "состояние".
Так знай же, что любое обучение нуждается во всех компонентах, а не
просто в музыке, мышлении, сосредоточении.
Запомни:
Бесполезно чудесное молоко
От коровы, которая опрокидывает ведро.
Хадрат Муин ад-дин Чишти
Есть две вещи: благо и то, что должно стать благом, -- реальность и
псевдореальность. Есть Бог и есть человек.
Если человек стремится к истине, он должен иметь соответствующие
качества для ее восприятия. Он не знает этого. Следовательно, веря в
существование Истины, он заключает, что этого достаточно, чтобы быть в
состоянии воспринять ее. Это не согласуется с жизненным опытом, но в это
продолжают верить.
К примеру, когда я уйду, люди начнут пользоваться состав-ными
элементами того, что было тщательно настроено в качестве средства для
достижения истины, используя это в качестве, так сказать, заклинания или
талисмана с целью открыть врата. Они будут исполнять и слушать музыку,
рассматривать рисованные узоры, будут собираться вместе -- просто потому,
что они видели, как все это делалось.
Но искусство заключается в правильном сочетании элементов, которые
помогают сделать человека достойным прикоснове-ния к подлинной Истине, а не
в их бледном копировании.
Помни всегда, что наука илм о построении моста между внешним и
внутренним крайне редка и передается лишь несколь-ким избранным. Неизбежно
будет много таких, кто предпочтет убедить себя в реальности второстепенного
опыта, а не искать передатчика сущности.
Хадрат Муин ад-дин Чишти
Эта песня на урду известна среди последователей Сейида Мир Абдулла
Шаха, святого чишта XIX века, храм которого находится в Дели. Цель ее --
показать, что суфиев можно узнать по чему-то такому, что присуще всем им, но
что выразить бессильны все наименования, ритуалы или регалии -- хотя все это
имеет некоторое отношение к таинственному внутреннему единству бытия.
Я вижу свободного человека, сидящего на земле.
Играет он на дудочке, вся одежда в заплатах, руки
почернели от труда.
Неужели это один из Великих Избранных?
Да, о мой Друг, это Он!
Три волны одного моря. Три царя в платье нищего.
Неужели это Высшие Избранные?
Да, о мой Друг, все это Он!
Все ОН, все ОН, все ОН!
Мусульманин, индус, христианин, иудей и сикх.
Братья в сокрытом смысле -- однако кто знает это
внутренне?..
О Товарищи Пещеры!
Почему топор, чаша для подаяния?
Почему овечья шкура, рог и шапка?
Почему камень на поясе? Пойми: когда в твоей крови
течет вино.
Все -- Он, мой Друг, все Он!
Ты держишь путь к вершинам гор?
Ты сидишь в храме?
Ищи его, когда приходит Учитель,
Ищи драгоценный камень в копях.
Все -- Он, мои друзья, товарищи, ВСЕ -- ОН!
Шейх Саади Баба,
султан Ариф Хан,
шах Валиуллах аль-Амир
Этот "Путь" был сформулирован и претворен в жизнь последо-вателями
Абдул Кадира из Гилана, родившегося в Нифе в области Гилани, к югу от
Каспийского моря. Терминология, которой он пользовался, весьма напоминает
терминологию розенкрейцеров в Европе.
Хадрат ("Присутствие") Абдул Кадир разработал систему вызывания
духовных состояний, названную Наукой Состояний. Под пером последователей его
деяния приобрели настолько преувеличенный характер, что описание его
личности имеет мало общего с его собственным определением облика суфийского
Учителя.
Излишне пылкое увлечение экстазопорождающими приемами, несомненно,
является причиной вырождения организаций ордена Кадирийа. Это общий удел
многих энтузиастов, когда достижение измененного состояния сознания
становится целью, а не средством, находящимся под должным контролем
специалиста.
Приводимые выдержки содержат учебный материал ордена Кадирийа, а также
несколько острых замечаний самого Абдул Кадира.
Подобно Джалалуддину Руми, Абдул Кадир уже в раннем детстве проявлял
ярко выраженные сверхъестественные способ-ности, и его жизнеописания
изобилуют упоминаниями подобных случаев.
Все дервиши используют розу ("ward") в качестве эмблемы и символа
рифмующегося с этим словом слова "wird" ("упражнения на сосредоточение").
С Абдул Кадиром, основателем ордена Кадирийа, произошел следующий
случай, принесший ему титул Розы Багдада.
Рассказывают, что Багдад настолько изобиловал мистикамиучителями, что
когда Абдул Кадир прибыл в этот город, они решили направить ему послание. На
окраине города от имени мистиков ему была преподнесена чаша, доверху
наполненная водой. Дар недвусмысленный: "Чаша Багдада полна до краев".
Была зима, но несмотря на это Абдул Кадир сотворил великолепную
цветущую розу, которую положил на поверхность воды, как знак своих
феноменальных способностей и того, что место для него здесь найдется.
Когда чаша с розой была принесена обратно к мистикам, они воскликнули:
"Абдул Кадир -- наша Роза", -- и поспешили, чтобы сопровождать его при
вступлении в город.
Человек посадил виноград, но такого сорта, который начинает плодоносить
лишь по прошествии тридцати лет.
Случилось так, что когда человек сажал его, мимо проходил повелитель
правоверных, остановился и сказал:
-- Ты большой оптимист, если надеешься дожить до того дня, когда этот
виноград начнет плодоносить.
-- Я, быть может, и не доживу, -- ответил человек, -- но по крайней
мере потомки мои насладятся плодами моего труда, как мы наслаждаемся трудами
наших предшественников.
-- В любом случае, -- сказал правитель, -- если когда-нибудь появится
спелый виноград, принеси немного и мне. Конечно, если нас обоих минует меч
смерти, висящий над нами каждое мгновение.
И повелитель продолжил свой путь.
Через несколько лет виноград начал приносить прекрасные плоды. Человек
наполнил большую корзину самыми сочными гроздьями и отправился во дворец.
Повелитель правоверных встретил его и щедро вознаградил золотом.
Пошли слухи: "Простому крестьянину выдали уйму золота за корзину
винограда".
Услышав это, одна невежественная женщина тотчас же нарвала корзину
своего винограда и явилась перед дворцовой стражей, говоря: "Я требую такого
же вознаграждения, какое было дано тому человеку сегодня утром. Вот мой
виноград. Если султан дает деньги за виноград -- вот виноград".
Ее слова были переданы повелителю правоверных, и ответ его был таков:
"Те, чьи действия продиктованы подражательством и высокомерием, происходящим
от непонимания обстоятельств, которым они пытаются подражать, -- такие люди
да будут изгнаны". Женщину прогнали, но она была так раздосадована, что даже
не попыталась выяснить у виноградаря, что же в действительности произошло.
Учитель-суфий шел по дороге со своим учеником, как вдруг на них напала
свирепая собака.
Ученик пришел в ярость и закричал:
-- Как смеешь ты так вести себя по отношению к моему Учителю?
-- Она более последовательна, чем ты, -- заметил мудрец, -- ибо она
лает на каждого, в соответствии со своими привычками и наклонностями; в то
время как ты поклоняешься мне как своему Учителю, но совершенно не замечаешь
достоинств многих просвещенных, которые нам встречались сегодня по пути, и
не обращаешь на них никакого внимания.
Шакал считает, что попировал на славу, на самом же деле он просто
набрел на львиные объедки.
Я передаю науку создания "состояний". Оторванное от целого, это
принесет вред. Занимающийся одной только этой наукой может стать знаменитым,
даже могущественным. На его примере люди начнут почитать "состояния", покуда
почти совсем не утеряют способность вернуться на Путь суфиев.
Абдул Кадир
из Гилана
Жил-был один мошенник, и его поймали жители деревни. Они привязали его
к дереву, чтобы он поразмыслил над ожидавшим его наказанием, а сами ушли,
решив бросить его вечером в море, после того как закончат свою дневную
работу.
Мимо проходил пастух, не отличавшийся особой рассудитель-ностью, и
спросил сообразительного мошенника, зачем его привязали к дереву.
-- Видишь ли, -- ответил мошенник, -- это люди привязали меня тут
потому, что я не захотел принять их деньги.
-- Зачем же они давали их тебе, и почему ты не захотел брать их? --
спросил изумленный пастух.
-- Потому что я созерцатель, а они хотят совратить меня, -- сказал
мошенник. -- Они безбожники.
Пастух предложил мошеннику поменяться местами и как можно скорее
скрыться от безбожников.
И они поменялись местами.
К ночи вернулись крестьяне, накинули на голову пастуху мешок, связали
его и бросили в море.
На следующее утро они были поражены, увидев мошенника, входившего в
деревню со стадом овец.
-- Где же ты был, и где ты взял этих животных? -- спросили они.
-- О, в море полно добрых духов, которые вознаграждают каждого, кто
бросается в него и "тонет", таким стадом овец, -- сказал мошенник.
И не успел он окончить, как крестьяне помчались к морю и попрыгали в
пучину.
Вот так мошенник захватил целую деревню.
Однажды ночью вор, намереваясь ограбить старуху, подкрался к открытому
окну ее дома и прислушался. Она лежала в кровати, вор услышал ее голос,
исполненный волнения, и весьма странную речь.
-- О-о-о... Этот диб-диб, ужасный диб-диб! Этот страшный диб-диб сведет
меня в могилу.
Вор подумал: "Несчастная женщина страдает от какой-то ужасной болезни
-- зловредного диб-диба, о котором я никогда раньше не слышал!"
Стоны тем временем становились все сильней и тяжелей, и наконец вор
начал бормотать про себя:
-- Уж не заразился ли я? Ведь ее дыхание почти коснулось меня, когда я
наклонялся через окно...
Чем больше он думал об этом, тем сильнее становился его страх перед
тем, что он на самом деле подхватил этот губительный диб-диб. Несколько
минут спустя он уже трясся, как осиновый лист. Ему едва хватило сил
добраться домой к жене, стеная и тяжело вздыхая:
-- Зловредный диб-диб, какие тут могут быть сомнения, это проклятый
диб-диб взял меня за горло...
Жена, в большом испуге, уложила его в кровать. "Что за чудовище напало
на моего супруга?" Сначала она подумала, что диб-диб -- это какой-то дикий
зверь. Но поскольку речь вора становилась все менее и менее связной, и
никаких следов нападения зверя обнаружить не удалось, она начала опасаться,
что тут замешаны сверхъестественные силы.
Она знала, что в таких случаях следует обращаться к местному святому.
Тот был чем-то вроде священника, сведущего в Законе, по имени мудрец Факих.
Женщина тотчас же поспешила к дому мудреца и молила его навестить ее
мужа. Факих, решив, что случай действительно требует проявления его особой
святости, поспешил к больному вору.
Вор, увидев подле себя святого отца, решил, что дело, по-видимому, еще
хуже, чем он предполагал. Собрав последние силы, он промолвил:
-- Старая женщина в конце дороги, у нее проклятый диб-диб, и от нее он
передался мне. Помоги, если можешь, препо-добный Факих!
-- Сын мой, -- сказал Факих, сам немало удивленный, -- покайся и молись
о милосердии, ибо жить тебе, возможно, осталось недолго.
Он покинул вора и поспешил к дому старой женщины. Просунувшись в окно,
он отчетливо услышал ее хныканье, в то время как сама она корчилась и
вздрагивала:
-- О вредный диб-диб, ты убьешь меня. Прекрати, отстань злой диб-диб,
ты, иссушающий мою кровь...
Так продолжалось несколько минут; старуха то всхлипывала, то на время
умолкала. Сам Факих вдруг ощутил жуткий холод, охватывающий постепенно все
его тело. Он начал дрожать, и оконная рама, за которую он держался, стала
издавать звуки, похожие на щелканье зубов.
От такого звука старуха вскочила с кровати и вцепилась в объятого
страхом Факиха.
-- О муж почтенный и ученый, что вы тут делаете глубокой ночью,
заглядывая в окна добропорядочных граждан?
-- Добрая, но несчастная женщина, -- пролепетал священник, -- я
услышал, как ты говорила о страшном диб-дибе, и теперь я чую, как он когтями
своими впился в мое сердце, и я погиб физически и духовно...
-- Какой же ты неслыханный болван! -- взвизгнула старуха. -- Подумать
только, что все эти годы я считала тебя человеком начитанным и мудрым! Ты
услышал, как кто-то говорит "диб-диб", и думаешь, что он собирается убить
тебя! Иди, посмотри вон в том углу, что же такое этот ужасный диб-диб на
самом деле!
И она указала на протекавший кран, из которого, как до Факиха внезапно
дошло, капала вода: диб, диб, диб...
Священники быстро оправляются от таких ударов. В следующий же миг он
почувствовал облегчение и прилив сил и поспешил к дому вора, чтобы исполнить
свой долг.
-- Прочь отсюда, -- простонал вор. -- Ты бросил меня в беде, а
выражение твоего лица оставляет мне мало надежд на будущее...
Старейшина прервал его:
-- Неблагодарная тварь! И ты мог подумать, что человек с моим
благочестием и знаниями оставит подобное дело неразрешен-ным? Внемли моим
словам и делам, и ты поймешь, как неустанно трудился я, чтобы спасти тебя и
вернуть тебе здоровье, как и подобает моему божественному предназначению.
Слово "здоровье" тут же заставило и вора, и его жену вспомнить о
высоком сане этого священника, слывшего мудрецом.
Он взял немного воды и произнес над ней несколько слов. Затем он
потребовал от вора дать клятву никогда более не красть. Наконец, он окропил
водой вора, сопровождая это действо многими замысловатыми словами и жестами,
и в завершение произнес:
-- Сгинь, нечистый, дьявольский диб-диб, уйди, откуда пришел, и никогда
впредь не приближайся к этому несчастному человеку!
И вор сел -- исцеленный.
С того дня и поныне вор ни разу не посягнул на чужое добро. Но и о
своем чудесном выздоровлении он никому не рассказывал, ибо, несмотря ни на
что, он питал мало симпатий к мудрецу и его идеям. Что касается старухи,
обыкновенной сплетницы, она и словом не обмолвилась о глупости Факиха. Она
приберегает это для выгодного случая, и, возможно, со временем ей удастся
обратить этот инцидент себе на пользу.
Конечно, остается еще Факих... но он-то отнюдь не мечтает о том, чтобы
подробности выплыли наружу, так что и он будет держать язык за зубами.
Однако, как водится у людей, каждый из них доверил свою версию
случившегося -- разумеется, под большим секретом -- одному из своих
знакомых. Вот потому-то вам и посчастливилось узнать целиком историю о
женщине, воре, священнике и ужасном диб-дибе.
Вор забрался в лавку. Пока он был там, острое шило, оставленное
лавочником на полке, попало ему в глаз, и глаза не стало.
Вор подал в суд, заявляя: "За воровство по закону полагается тюрьма, но
за неосмотрительность, повлекшую за собой потерю глаза, предусмотрена
выплата значительной компенсации".
-- Он забрался ко мне, чтобы обокрасть меня, -- выступил лавочник в
свою защиту.
-- Этот вопрос будет разбираться на другом заседании, -- сказал судья,
-- к нашему же делу он не может иметь отношения.
-- Если вы заберете все мое имущество, моя семья умрет с голоду, пока я
буду в тюрьме, -- сказал вор. -- Это явная несправедливость по отношению к
ним.
-- В таком случае суд постановляет в качестве компенсации изъять глаз у
лавочника.
-- Но если вы это сделаете, -- сказал лавочник, -- я потеряю еще
больше, чем вор, и это не будет справедливо. Я ювелир, и потеря глаза лишит
меня возможности заниматься этой работой.
-- Хорошо, -- постановил судья. -- Поскольку закон беспристрастен и
никто не должен страдать больше, чем ему положено, и поскольку все общество
обретает и теряет вместе со своими членами, приведите человека, нуждающегося
только в одном глазе, -- скажем, лучника, и удалите ему второй глаз.
И приговор был приведен в исполнение.
Помогай Его друзьям, независимо от их обличия! Иначе придет день и ты
услышишь: "Я был в нужде, и ты не помог Мне. Тот, кто помогает Моим друзьям,
помогает Мне".
Ибн аль-Ариф аль-Кадири
(цитируя традицию Пророка Мухаммада)
Как-то лошадь повстречала лягушку.
Лошадь сказала:
-- Отнеси вместо меня это послание змее, и я отдам тебе всех мух,
вьющихся вокруг меня.
Лягушка ответила:
-- Плата мне нравится, но не могу сказать, что эта работа мне по силам.
У входа в дом Абдул Кадира Гилани однажды был выставлен горшок с
цветком. Тут же была надпись: "Понюхай и скажи, что это".
Каждому вошедшему предлагались письменные принадлежности с просьбой
написать ответ на эту задачу, если он пожелает.
В конце дня Абдул Кадир подал коробку с ответами одному из учеников. Он
сказал: "Ответившие "роза" могут остаться, если пожелают, чтобы продолжить
обучение. Те же, кто не написал ничего или что-либо еще, кроме "роза", могут
быть свободны".
Кто-то спросил: "Разве необходимо прибегать к поверхностным приемам,
чтобы оценить пригодность к ученичеству?"
Великий Учитель ответил: "Мне известны ответы, но я хочу показать всем
остальным, что поверхностные проявления обнаруживают внутреннюю природу". И
он передал собравшимся список. В нем содержались имена всех, кто написал
"роза", хотя он и не видел их ответов.
Это иллюстрирует одно из значений фразы: "Очевидное есть нить к
достоверному". То, что Абдул Кадир видел внутренне, могло быть явлено также
и внешне. В этом смысле и на этом основании от учеников ожидается
определенного рода поведение.
Абдул Кадир созвал в Багдаде всех своих приверженцев и сказал им:
"Я прошу вас никогда не забывать то, что я вам сейчас скажу, иначе вы
станете источником большого заблуждения. Я обращаюсь к тем из вас, кто не
достигнет достаточно высокой степени знания, ибо Познавшие и Достигшие не
подвержены ошибке, о которой я сейчас скажу.
На ступени Долга и Повторения определенных упражнений многие люди
приобретают способность поражать других странными переживаниями. Это
вызывает трепет, возбуждение и многие другие чувства и знаменует собой
ступень самосозна-ния. При этом могут происходить видения Великих Учителей
или божественных проявлений.
При воздействии на неподготовленное "сердце" такие опыты должны быть
немедленно прекращены, ибо они не могут способствовать подлинному контакту с
божественным, пока в ученике не развиты некоторые другие качества.
Раскрытие подобной способности, подхваченное людьми невежественными или
примитивными, особенно быстро распро-страняется среди крестьян и других
простолюдинов, пока не превратится в регулярную практику, рассматриваемую
как истинное состояние. На самом же деле это всего лишь знак, признак
чего-то. Когда такое случается, об этом следует сообщить, и тем, кто
испытывает такие переживания, следует пройти соответствующее
подготовительное обучение.
Упорствование в этой практике в прошлом истощило способности
последователей святых и пророков, возомнивших себя получателями бараки. Те,
кто Достигает, не смеют вызывать такое состояние повторно. Те, кто
потворствует ему, рискуют никогда не достичь.
Следуйте лишь за тем Учителем, который знает причину подобных явлений и
должен построить обучение соответст-вующим образом".
Основателем этого ордена в двенадцатом веке по христианскому календарю
считается шейх Зийа ад-дин Джахим Сухраварди, последователь школы суфийского
старца Джунайда. Как и почти у всех орденов, учителя-сухравардины признаются
орденом Накшбандийа и другими.
Хотя их можно причислить к наиболее раздробленным суфийским группам, их
методы и сами члены ордена оказали большое влияние на деятельность мистиков
Индии, Персии, Африки.
Их практика очень разнообразна: от вызывания мистического экстаза до
абсолютно статического опыта по "восприятию Реальности".
Учебные тексты ордена на первый взгляд напоминают соб-рание легенд или
даже беллетристику. Однако последователи ордена находят в них все
необходимое для предварительной подготовки к опытам, ожидающим в будущем
учеников. Считается, что без этих текстов остается вероятность того, что
ученик просто разовьет видоизмененные состояния сознания, которые сделают
его непригодным к обычной жизни.
Жил некогда плотник по имени Назар бен Юсуф. Многие годы он все свое
свободное время проводил за чтением старинных рукописей, содержавших многие
полузабытые обрывки знаний.
У него был верный слуга, и однажды плотник сказал ему:
-- Я достиг возраста, когда необходимо обратиться к древним наукам,
чтобы обеспечить долгую дальнейшую жизнь. Поэтому я хочу, чтобы ты помог мне
использовать один способ, который омолодит меня и сделает бессмертным.
Когда он объяснил суть дела, слуга сначала отказался в нем участвовать.
Он должен был убить Назара, расчленить его и сложить части в огромную бочку,
наполненную определенными жидкостями.
-- Я не могу вас убить, -- сказал слуга.
-- Но, ты должен, ибо я так или иначе умру, и ты потеряешь меня. Возьми
этот меч и неотступно охраняй бочку, никому не говоря, что все это значит.
Через двадцать восемь дней открой бочку и выпусти меня. Ты увидишь, что я
вновь стану юношей.
Наконец слуга согласился, и процедура омоложения началась.
Прошло несколько дней, и слуга в своем одиночестве стал испытывать
сильнейшую тревогу. Всевозможные сомнения охватили его. Но затем постепенно
он стал привыкать к своей роли. Люди приходили и спрашивали его хозяина, но
он мог отвечать лишь: "Он вышел".
В конце концов в дом пришли представители властей, подозревавшие, что
слуга прикончил своего пропавшего хозяина. "Обыщем дом, -- заявили они. -- И
если ничего не найдем, возьмем тебя под стражу как подозреваемого; очень
может быть, что тебя не выпустят, пока твой хозяин не объявится".
Слуга не знал, что делать, ибо шел всего лишь двадцать второй день. Но
все же он принял решение и сказал: "Оставьте меня одного в той комнате на
несколько минут, а затем я буду готов следовать за вами".
Он вошел в комнату, где стояла бочка, и снял крышку.
В следующее мгновение из бочки выпрыгнул крошечный человечек -- точная
копия его хозяина, только ростом с руку -- и стал бегать вокруг бочки,
повторяя:
-- Слишком рано, слишком рано...
И затем, на глазах перепуганного до смерти слуги, это существо
рассеялось как дым.
Слуга вышел из комнаты и был арестован.
Его хозяина больше не видели, хотя о Назаре бен Юсуфе, плотнике, ходит
много легенд, но мы их прибережем для другого раза.
В давние времена жила-была прекрасная девушка, дочь благородного
человека, само воплощение женственности, поражавшая всех своей красотой и
утонченностью.
Когда настало время выбирать жениха, трое юношей, исключительно
одаренных и подающих большие надежды, предложи-ли ей руку и сердце.
Решив, что все они одинаково достойны, отец оставил решающее слово за
самой девушкой.
Но проходили месяцы, а девушка не спешила с ответом.
Однажды она внезапно заболела и через несколько часов ее не стало.
Трое юношей, объединенные горем, отнесли ее тело на кладбище и в
глубочайшем безмолвном отчаянии похоронили.
Первый юноша остался при могиле, сделав это место своим домом, и
время изгнания, -- внешние атрибуты, которые они считают важными, -- и
являются преградой к их взаимопониманию.
Человек как-то спросил верблюда, предпочитает ли тот идти в гору или
под гору.
Верблюд ответил:
-- Для меня неважно вверх или вниз -- важно, каков груз!
Суфий подобен чужестранцу, гостю в доме. И тот, и другой должны
считаться с местным образом мышления.
Истинный суфий -- это абдал ("Преображенный" человек).
Преображение является существенным элементом суфизма. Обычный человек
не преображен, отсюда необходимость таиться.
Человек приходит в страну, где почитается нагота, а ношение одежды
считается позором. Чтобы остаться в этой стране, человек должен снять всю
свою одежду. Если он просто скажет: "Носить одежду гораздо лучше, ходить
нагим -- стыдно", -- он поставит себя вне круга людей этой страны.
Таким образом, ему остается или покинуть эту страну, или же -- если он
должен выполнить здесь какую-то работу -- согласиться с обычаями или
приспособиться. Если обсуждается вопрос о превосходстве или других аспектах
ношения одежды, ему, вероятно, придется скрывать свое подлинное мнение.
Здесь имеет место расхождение в привычках.
Еще большее расхождение существует между привычной и непривычной
мыслью. Суфий, испытав помимо обычного столь многое, знает о сфере жизни,
доказать существование которой с помощью словесных аргументов он не в
состоянии -- хотя бы лишь потому, что все доводы кем-то в то или иное время
уже давно испробованы, и из них некоторым отдано предпочтение, и они
признаны как "здравый смысл".
Его деятельность, так же как и деятельность артиста, сводится к
изображению, иллюстрации.
Им известно, что мы слушаем музыку и постигаем при этом некоторые
тайны.
Поэтому они исполняют музыку и погружаются в "состояние".
Так знай же, что любое обучение нуждается во всех компонентах, а не
просто в музыке, мышлении, сосредоточении.
Запомни:
Бесполезно чудесное молоко
От коровы, которая опрокидывает ведро.
Хадрат Муин ад-дин Чишти
Есть две вещи: благо и то, что должно стать благом, -- реальность и
псевдореальность. Есть Бог и есть человек.
Если человек стремится к истине, он должен иметь соответствующие
качества для ее восприятия. Он не знает этого. Следовательно, веря в
существование Истины, он заключает, что этого достаточно, чтобы быть в
состоянии воспринять ее. Это не согласуется с жизненным опытом, но в это
продолжают верить.
К примеру, когда я уйду, люди начнут пользоваться состав-ными
элементами того, что было тщательно настроено в качестве средства для
достижения истины, используя это в качестве, так сказать, заклинания или
талисмана с целью открыть врата. Они будут исполнять и слушать музыку,
рассматривать рисованные узоры, будут собираться вместе -- просто потому,
что они видели, как все это делалось.
Но искусство заключается в правильном сочетании элементов, которые
помогают сделать человека достойным прикоснове-ния к подлинной Истине, а не
в их бледном копировании.
Помни всегда, что наука илм о построении моста между внешним и
внутренним крайне редка и передается лишь несколь-ким избранным. Неизбежно
будет много таких, кто предпочтет убедить себя в реальности второстепенного
опыта, а не искать передатчика сущности.
Хадрат Муин ад-дин Чишти
Эта песня на урду известна среди последователей Сейида Мир Абдулла
Шаха, святого чишта XIX века, храм которого находится в Дели. Цель ее --
показать, что суфиев можно узнать по чему-то такому, что присуще всем им, но
что выразить бессильны все наименования, ритуалы или регалии -- хотя все это
имеет некоторое отношение к таинственному внутреннему единству бытия.
Я вижу свободного человека, сидящего на земле.
Играет он на дудочке, вся одежда в заплатах, руки
почернели от труда.
Неужели это один из Великих Избранных?
Да, о мой Друг, это Он!
Три волны одного моря. Три царя в платье нищего.
Неужели это Высшие Избранные?
Да, о мой Друг, все это Он!
Все ОН, все ОН, все ОН!
Мусульманин, индус, христианин, иудей и сикх.
Братья в сокрытом смысле -- однако кто знает это
внутренне?..
О Товарищи Пещеры!
Почему топор, чаша для подаяния?
Почему овечья шкура, рог и шапка?
Почему камень на поясе? Пойми: когда в твоей крови
течет вино.
Все -- Он, мой Друг, все Он!
Ты держишь путь к вершинам гор?
Ты сидишь в храме?
Ищи его, когда приходит Учитель,
Ищи драгоценный камень в копях.
Все -- Он, мои друзья, товарищи, ВСЕ -- ОН!
Шейх Саади Баба,
султан Ариф Хан,
шах Валиуллах аль-Амир
Этот "Путь" был сформулирован и претворен в жизнь последо-вателями
Абдул Кадира из Гилана, родившегося в Нифе в области Гилани, к югу от
Каспийского моря. Терминология, которой он пользовался, весьма напоминает
терминологию розенкрейцеров в Европе.
Хадрат ("Присутствие") Абдул Кадир разработал систему вызывания
духовных состояний, названную Наукой Состояний. Под пером последователей его
деяния приобрели настолько преувеличенный характер, что описание его
личности имеет мало общего с его собственным определением облика суфийского
Учителя.
Излишне пылкое увлечение экстазопорождающими приемами, несомненно,
является причиной вырождения организаций ордена Кадирийа. Это общий удел
многих энтузиастов, когда достижение измененного состояния сознания
становится целью, а не средством, находящимся под должным контролем
специалиста.
Приводимые выдержки содержат учебный материал ордена Кадирийа, а также
несколько острых замечаний самого Абдул Кадира.
Подобно Джалалуддину Руми, Абдул Кадир уже в раннем детстве проявлял
ярко выраженные сверхъестественные способ-ности, и его жизнеописания
изобилуют упоминаниями подобных случаев.
Все дервиши используют розу ("ward") в качестве эмблемы и символа
рифмующегося с этим словом слова "wird" ("упражнения на сосредоточение").
С Абдул Кадиром, основателем ордена Кадирийа, произошел следующий
случай, принесший ему титул Розы Багдада.
Рассказывают, что Багдад настолько изобиловал мистикамиучителями, что
когда Абдул Кадир прибыл в этот город, они решили направить ему послание. На
окраине города от имени мистиков ему была преподнесена чаша, доверху
наполненная водой. Дар недвусмысленный: "Чаша Багдада полна до краев".
Была зима, но несмотря на это Абдул Кадир сотворил великолепную
цветущую розу, которую положил на поверхность воды, как знак своих
феноменальных способностей и того, что место для него здесь найдется.
Когда чаша с розой была принесена обратно к мистикам, они воскликнули:
"Абдул Кадир -- наша Роза", -- и поспешили, чтобы сопровождать его при
вступлении в город.
Человек посадил виноград, но такого сорта, который начинает плодоносить
лишь по прошествии тридцати лет.
Случилось так, что когда человек сажал его, мимо проходил повелитель
правоверных, остановился и сказал:
-- Ты большой оптимист, если надеешься дожить до того дня, когда этот
виноград начнет плодоносить.
-- Я, быть может, и не доживу, -- ответил человек, -- но по крайней
мере потомки мои насладятся плодами моего труда, как мы наслаждаемся трудами
наших предшественников.
-- В любом случае, -- сказал правитель, -- если когда-нибудь появится
спелый виноград, принеси немного и мне. Конечно, если нас обоих минует меч
смерти, висящий над нами каждое мгновение.
И повелитель продолжил свой путь.
Через несколько лет виноград начал приносить прекрасные плоды. Человек
наполнил большую корзину самыми сочными гроздьями и отправился во дворец.
Повелитель правоверных встретил его и щедро вознаградил золотом.
Пошли слухи: "Простому крестьянину выдали уйму золота за корзину
винограда".
Услышав это, одна невежественная женщина тотчас же нарвала корзину
своего винограда и явилась перед дворцовой стражей, говоря: "Я требую такого
же вознаграждения, какое было дано тому человеку сегодня утром. Вот мой
виноград. Если султан дает деньги за виноград -- вот виноград".
Ее слова были переданы повелителю правоверных, и ответ его был таков:
"Те, чьи действия продиктованы подражательством и высокомерием, происходящим
от непонимания обстоятельств, которым они пытаются подражать, -- такие люди
да будут изгнаны". Женщину прогнали, но она была так раздосадована, что даже
не попыталась выяснить у виноградаря, что же в действительности произошло.
Учитель-суфий шел по дороге со своим учеником, как вдруг на них напала
свирепая собака.
Ученик пришел в ярость и закричал:
-- Как смеешь ты так вести себя по отношению к моему Учителю?
-- Она более последовательна, чем ты, -- заметил мудрец, -- ибо она
лает на каждого, в соответствии со своими привычками и наклонностями; в то
время как ты поклоняешься мне как своему Учителю, но совершенно не замечаешь
достоинств многих просвещенных, которые нам встречались сегодня по пути, и
не обращаешь на них никакого внимания.
Шакал считает, что попировал на славу, на самом же деле он просто
набрел на львиные объедки.
Я передаю науку создания "состояний". Оторванное от целого, это
принесет вред. Занимающийся одной только этой наукой может стать знаменитым,
даже могущественным. На его примере люди начнут почитать "состояния", покуда
почти совсем не утеряют способность вернуться на Путь суфиев.
Абдул Кадир
из Гилана
Жил-был один мошенник, и его поймали жители деревни. Они привязали его
к дереву, чтобы он поразмыслил над ожидавшим его наказанием, а сами ушли,
решив бросить его вечером в море, после того как закончат свою дневную
работу.
Мимо проходил пастух, не отличавшийся особой рассудитель-ностью, и
спросил сообразительного мошенника, зачем его привязали к дереву.
-- Видишь ли, -- ответил мошенник, -- это люди привязали меня тут
потому, что я не захотел принять их деньги.
-- Зачем же они давали их тебе, и почему ты не захотел брать их? --
спросил изумленный пастух.
-- Потому что я созерцатель, а они хотят совратить меня, -- сказал
мошенник. -- Они безбожники.
Пастух предложил мошеннику поменяться местами и как можно скорее
скрыться от безбожников.
И они поменялись местами.
К ночи вернулись крестьяне, накинули на голову пастуху мешок, связали
его и бросили в море.
На следующее утро они были поражены, увидев мошенника, входившего в
деревню со стадом овец.
-- Где же ты был, и где ты взял этих животных? -- спросили они.
-- О, в море полно добрых духов, которые вознаграждают каждого, кто
бросается в него и "тонет", таким стадом овец, -- сказал мошенник.
И не успел он окончить, как крестьяне помчались к морю и попрыгали в
пучину.
Вот так мошенник захватил целую деревню.
Однажды ночью вор, намереваясь ограбить старуху, подкрался к открытому
окну ее дома и прислушался. Она лежала в кровати, вор услышал ее голос,
исполненный волнения, и весьма странную речь.
-- О-о-о... Этот диб-диб, ужасный диб-диб! Этот страшный диб-диб сведет
меня в могилу.
Вор подумал: "Несчастная женщина страдает от какой-то ужасной болезни
-- зловредного диб-диба, о котором я никогда раньше не слышал!"
Стоны тем временем становились все сильней и тяжелей, и наконец вор
начал бормотать про себя:
-- Уж не заразился ли я? Ведь ее дыхание почти коснулось меня, когда я
наклонялся через окно...
Чем больше он думал об этом, тем сильнее становился его страх перед
тем, что он на самом деле подхватил этот губительный диб-диб. Несколько
минут спустя он уже трясся, как осиновый лист. Ему едва хватило сил
добраться домой к жене, стеная и тяжело вздыхая:
-- Зловредный диб-диб, какие тут могут быть сомнения, это проклятый
диб-диб взял меня за горло...
Жена, в большом испуге, уложила его в кровать. "Что за чудовище напало
на моего супруга?" Сначала она подумала, что диб-диб -- это какой-то дикий
зверь. Но поскольку речь вора становилась все менее и менее связной, и
никаких следов нападения зверя обнаружить не удалось, она начала опасаться,
что тут замешаны сверхъестественные силы.
Она знала, что в таких случаях следует обращаться к местному святому.
Тот был чем-то вроде священника, сведущего в Законе, по имени мудрец Факих.
Женщина тотчас же поспешила к дому мудреца и молила его навестить ее
мужа. Факих, решив, что случай действительно требует проявления его особой
святости, поспешил к больному вору.
Вор, увидев подле себя святого отца, решил, что дело, по-видимому, еще
хуже, чем он предполагал. Собрав последние силы, он промолвил:
-- Старая женщина в конце дороги, у нее проклятый диб-диб, и от нее он
передался мне. Помоги, если можешь, препо-добный Факих!
-- Сын мой, -- сказал Факих, сам немало удивленный, -- покайся и молись
о милосердии, ибо жить тебе, возможно, осталось недолго.
Он покинул вора и поспешил к дому старой женщины. Просунувшись в окно,
он отчетливо услышал ее хныканье, в то время как сама она корчилась и
вздрагивала:
-- О вредный диб-диб, ты убьешь меня. Прекрати, отстань злой диб-диб,
ты, иссушающий мою кровь...
Так продолжалось несколько минут; старуха то всхлипывала, то на время
умолкала. Сам Факих вдруг ощутил жуткий холод, охватывающий постепенно все
его тело. Он начал дрожать, и оконная рама, за которую он держался, стала
издавать звуки, похожие на щелканье зубов.
От такого звука старуха вскочила с кровати и вцепилась в объятого
страхом Факиха.
-- О муж почтенный и ученый, что вы тут делаете глубокой ночью,
заглядывая в окна добропорядочных граждан?
-- Добрая, но несчастная женщина, -- пролепетал священник, -- я
услышал, как ты говорила о страшном диб-дибе, и теперь я чую, как он когтями
своими впился в мое сердце, и я погиб физически и духовно...
-- Какой же ты неслыханный болван! -- взвизгнула старуха. -- Подумать
только, что все эти годы я считала тебя человеком начитанным и мудрым! Ты
услышал, как кто-то говорит "диб-диб", и думаешь, что он собирается убить
тебя! Иди, посмотри вон в том углу, что же такое этот ужасный диб-диб на
самом деле!
И она указала на протекавший кран, из которого, как до Факиха внезапно
дошло, капала вода: диб, диб, диб...
Священники быстро оправляются от таких ударов. В следующий же миг он
почувствовал облегчение и прилив сил и поспешил к дому вора, чтобы исполнить
свой долг.
-- Прочь отсюда, -- простонал вор. -- Ты бросил меня в беде, а
выражение твоего лица оставляет мне мало надежд на будущее...
Старейшина прервал его:
-- Неблагодарная тварь! И ты мог подумать, что человек с моим
благочестием и знаниями оставит подобное дело неразрешен-ным? Внемли моим
словам и делам, и ты поймешь, как неустанно трудился я, чтобы спасти тебя и
вернуть тебе здоровье, как и подобает моему божественному предназначению.
Слово "здоровье" тут же заставило и вора, и его жену вспомнить о
высоком сане этого священника, слывшего мудрецом.
Он взял немного воды и произнес над ней несколько слов. Затем он
потребовал от вора дать клятву никогда более не красть. Наконец, он окропил
водой вора, сопровождая это действо многими замысловатыми словами и жестами,
и в завершение произнес:
-- Сгинь, нечистый, дьявольский диб-диб, уйди, откуда пришел, и никогда
впредь не приближайся к этому несчастному человеку!
И вор сел -- исцеленный.
С того дня и поныне вор ни разу не посягнул на чужое добро. Но и о
своем чудесном выздоровлении он никому не рассказывал, ибо, несмотря ни на
что, он питал мало симпатий к мудрецу и его идеям. Что касается старухи,
обыкновенной сплетницы, она и словом не обмолвилась о глупости Факиха. Она
приберегает это для выгодного случая, и, возможно, со временем ей удастся
обратить этот инцидент себе на пользу.
Конечно, остается еще Факих... но он-то отнюдь не мечтает о том, чтобы
подробности выплыли наружу, так что и он будет держать язык за зубами.
Однако, как водится у людей, каждый из них доверил свою версию
случившегося -- разумеется, под большим секретом -- одному из своих
знакомых. Вот потому-то вам и посчастливилось узнать целиком историю о
женщине, воре, священнике и ужасном диб-дибе.
Вор забрался в лавку. Пока он был там, острое шило, оставленное
лавочником на полке, попало ему в глаз, и глаза не стало.
Вор подал в суд, заявляя: "За воровство по закону полагается тюрьма, но
за неосмотрительность, повлекшую за собой потерю глаза, предусмотрена
выплата значительной компенсации".
-- Он забрался ко мне, чтобы обокрасть меня, -- выступил лавочник в
свою защиту.
-- Этот вопрос будет разбираться на другом заседании, -- сказал судья,
-- к нашему же делу он не может иметь отношения.
-- Если вы заберете все мое имущество, моя семья умрет с голоду, пока я
буду в тюрьме, -- сказал вор. -- Это явная несправедливость по отношению к
ним.
-- В таком случае суд постановляет в качестве компенсации изъять глаз у
лавочника.
-- Но если вы это сделаете, -- сказал лавочник, -- я потеряю еще
больше, чем вор, и это не будет справедливо. Я ювелир, и потеря глаза лишит
меня возможности заниматься этой работой.
-- Хорошо, -- постановил судья. -- Поскольку закон беспристрастен и
никто не должен страдать больше, чем ему положено, и поскольку все общество
обретает и теряет вместе со своими членами, приведите человека, нуждающегося
только в одном глазе, -- скажем, лучника, и удалите ему второй глаз.
И приговор был приведен в исполнение.
Помогай Его друзьям, независимо от их обличия! Иначе придет день и ты
услышишь: "Я был в нужде, и ты не помог Мне. Тот, кто помогает Моим друзьям,
помогает Мне".
Ибн аль-Ариф аль-Кадири
(цитируя традицию Пророка Мухаммада)
Как-то лошадь повстречала лягушку.
Лошадь сказала:
-- Отнеси вместо меня это послание змее, и я отдам тебе всех мух,
вьющихся вокруг меня.
Лягушка ответила:
-- Плата мне нравится, но не могу сказать, что эта работа мне по силам.
У входа в дом Абдул Кадира Гилани однажды был выставлен горшок с
цветком. Тут же была надпись: "Понюхай и скажи, что это".
Каждому вошедшему предлагались письменные принадлежности с просьбой
написать ответ на эту задачу, если он пожелает.
В конце дня Абдул Кадир подал коробку с ответами одному из учеников. Он
сказал: "Ответившие "роза" могут остаться, если пожелают, чтобы продолжить
обучение. Те же, кто не написал ничего или что-либо еще, кроме "роза", могут
быть свободны".
Кто-то спросил: "Разве необходимо прибегать к поверхностным приемам,
чтобы оценить пригодность к ученичеству?"
Великий Учитель ответил: "Мне известны ответы, но я хочу показать всем
остальным, что поверхностные проявления обнаруживают внутреннюю природу". И
он передал собравшимся список. В нем содержались имена всех, кто написал
"роза", хотя он и не видел их ответов.
Это иллюстрирует одно из значений фразы: "Очевидное есть нить к
достоверному". То, что Абдул Кадир видел внутренне, могло быть явлено также
и внешне. В этом смысле и на этом основании от учеников ожидается
определенного рода поведение.
Абдул Кадир созвал в Багдаде всех своих приверженцев и сказал им:
"Я прошу вас никогда не забывать то, что я вам сейчас скажу, иначе вы
станете источником большого заблуждения. Я обращаюсь к тем из вас, кто не
достигнет достаточно высокой степени знания, ибо Познавшие и Достигшие не
подвержены ошибке, о которой я сейчас скажу.
На ступени Долга и Повторения определенных упражнений многие люди
приобретают способность поражать других странными переживаниями. Это
вызывает трепет, возбуждение и многие другие чувства и знаменует собой
ступень самосозна-ния. При этом могут происходить видения Великих Учителей
или божественных проявлений.
При воздействии на неподготовленное "сердце" такие опыты должны быть
немедленно прекращены, ибо они не могут способствовать подлинному контакту с
божественным, пока в ученике не развиты некоторые другие качества.
Раскрытие подобной способности, подхваченное людьми невежественными или
примитивными, особенно быстро распро-страняется среди крестьян и других
простолюдинов, пока не превратится в регулярную практику, рассматриваемую
как истинное состояние. На самом же деле это всего лишь знак, признак
чего-то. Когда такое случается, об этом следует сообщить, и тем, кто
испытывает такие переживания, следует пройти соответствующее
подготовительное обучение.
Упорствование в этой практике в прошлом истощило способности
последователей святых и пророков, возомнивших себя получателями бараки. Те,
кто Достигает, не смеют вызывать такое состояние повторно. Те, кто
потворствует ему, рискуют никогда не достичь.
Следуйте лишь за тем Учителем, который знает причину подобных явлений и
должен построить обучение соответст-вующим образом".
Основателем этого ордена в двенадцатом веке по христианскому календарю
считается шейх Зийа ад-дин Джахим Сухраварди, последователь школы суфийского
старца Джунайда. Как и почти у всех орденов, учителя-сухравардины признаются
орденом Накшбандийа и другими.
Хотя их можно причислить к наиболее раздробленным суфийским группам, их
методы и сами члены ордена оказали большое влияние на деятельность мистиков
Индии, Персии, Африки.
Их практика очень разнообразна: от вызывания мистического экстаза до
абсолютно статического опыта по "восприятию Реальности".
Учебные тексты ордена на первый взгляд напоминают соб-рание легенд или
даже беллетристику. Однако последователи ордена находят в них все
необходимое для предварительной подготовки к опытам, ожидающим в будущем
учеников. Считается, что без этих текстов остается вероятность того, что
ученик просто разовьет видоизмененные состояния сознания, которые сделают
его непригодным к обычной жизни.
Жил некогда плотник по имени Назар бен Юсуф. Многие годы он все свое
свободное время проводил за чтением старинных рукописей, содержавших многие
полузабытые обрывки знаний.
У него был верный слуга, и однажды плотник сказал ему:
-- Я достиг возраста, когда необходимо обратиться к древним наукам,
чтобы обеспечить долгую дальнейшую жизнь. Поэтому я хочу, чтобы ты помог мне
использовать один способ, который омолодит меня и сделает бессмертным.
Когда он объяснил суть дела, слуга сначала отказался в нем участвовать.
Он должен был убить Назара, расчленить его и сложить части в огромную бочку,
наполненную определенными жидкостями.
-- Я не могу вас убить, -- сказал слуга.
-- Но, ты должен, ибо я так или иначе умру, и ты потеряешь меня. Возьми
этот меч и неотступно охраняй бочку, никому не говоря, что все это значит.
Через двадцать восемь дней открой бочку и выпусти меня. Ты увидишь, что я
вновь стану юношей.
Наконец слуга согласился, и процедура омоложения началась.
Прошло несколько дней, и слуга в своем одиночестве стал испытывать
сильнейшую тревогу. Всевозможные сомнения охватили его. Но затем постепенно
он стал привыкать к своей роли. Люди приходили и спрашивали его хозяина, но
он мог отвечать лишь: "Он вышел".
В конце концов в дом пришли представители властей, подозревавшие, что
слуга прикончил своего пропавшего хозяина. "Обыщем дом, -- заявили они. -- И
если ничего не найдем, возьмем тебя под стражу как подозреваемого; очень
может быть, что тебя не выпустят, пока твой хозяин не объявится".
Слуга не знал, что делать, ибо шел всего лишь двадцать второй день. Но
все же он принял решение и сказал: "Оставьте меня одного в той комнате на
несколько минут, а затем я буду готов следовать за вами".
Он вошел в комнату, где стояла бочка, и снял крышку.
В следующее мгновение из бочки выпрыгнул крошечный человечек -- точная
копия его хозяина, только ростом с руку -- и стал бегать вокруг бочки,
повторяя:
-- Слишком рано, слишком рано...
И затем, на глазах перепуганного до смерти слуги, это существо
рассеялось как дым.
Слуга вышел из комнаты и был арестован.
Его хозяина больше не видели, хотя о Назаре бен Юсуфе, плотнике, ходит
много легенд, но мы их прибережем для другого раза.
В давние времена жила-была прекрасная девушка, дочь благородного
человека, само воплощение женственности, поражавшая всех своей красотой и
утонченностью.
Когда настало время выбирать жениха, трое юношей, исключительно
одаренных и подающих большие надежды, предложи-ли ей руку и сердце.
Решив, что все они одинаково достойны, отец оставил решающее слово за
самой девушкой.
Но проходили месяцы, а девушка не спешила с ответом.
Однажды она внезапно заболела и через несколько часов ее не стало.
Трое юношей, объединенные горем, отнесли ее тело на кладбище и в
глубочайшем безмолвном отчаянии похоронили.
Первый юноша остался при могиле, сделав это место своим домом, и