Страница:
"Донские части, хотя и большого состава, но совсем не желают и не могут выдерживать самого легкого нажима противника... Кубанских и терских частей совершенно нет... Артиллерии почти нет, пулеметов тоже..."
23 декабря красные форсировали Северский Донец. Медлить больше было нельзя. Вооруженным силам Юга России грозило расчленение. И частям Добровольческой армии, все еще сражавшимся на Украине, был отдан приказ отходить на Ростов. Ставка из Таганрога переводилась в Батайск, правительственные учреждения эвакуировались в Екатеринодар и Новороссийск. Чтобы задержать продвижение врага, Улагай сумел дать Буденному еще одно сражение - у станции Попасная. Заставил Конармию попятиться, но затем красная кавдивизия Городовикова прорвалась на стыке казаков и поддерживающих их пехотных частей, что решило исход боя. Дальше наступление буденновцев сдерживали только добровольческие войска, совершавшие фланговый марш в неимоверно трудных условиях: 1-я Конармия и дивизии 8-й атаковали с севера, а белые отступали с запада на восток, причем коридор их выхода постоянно суживался и смещался к югу. Иногда творились чудеса героизма - так, 1-й Марковский полк (или его остатки) был окружен шестью большевистскими полками, но нанес им поражение, раскидал и пробился, взяв много пленных и трофеи.
Тем временем 8-я и 9-я красные армии расширяли буденновский прорыв от его основания и хлынули в донскую область, 2-й кавкорпус Думенко форсировал Дон и повернул на юг - удобно пристроился к прорыву сбоку, как бы дополнительным клином, вбиваемым в обозначившуюся трещину. 22.12 он вышел к Миллерово. Здесь его встретила конница ген. Коновалова. Во встречном бою схлестнулись красная и белая кавалерия. Никто не хотел уступать, и ожесточенная рубка закончилась "вничью". Коновалов отошел в город, перейдя к обороне. Но и Думенко был остановлен. Лишь через 5 дней, дождавшись подхода двух пехотных дивизий, он решился на штурм и занял Миллерово.
Под влиянием поражений, добровольческих и своих, Донская армия падала духом. Отступление, потери, тиф, усталость от бесконечной войны, очередное крушение всех надежд... В отличие от прошлого года, красной агитации казаки больше не верили и желания "замириться с большевиками" у них не возникало. Зато появилось чувство безысходности, подрывающее и гасящее всякий боевой порыв. И они отступали - опустошенно, тупо и безнадежно, не задумываясь, куда и зачем. Куда ноги несут или начальство приказало... Вскоре Дон на всем верхнем и среднем течении был перейден красными. Возникла опасность отрыва от основных сил Кавказской армии. 28.12 Деникин приказал ей оставить Царицын и отойти западнее, заняв оборону по рубежу р. Сал для прикрытия с этой стороны Кубани и Ставрополья. Войска Покровского оставили город, а 3 января его "взяли штурмом" красные - 50-я дивизия 11-й армии по льду через Волгу, а части 10-й армии - с севера. Кавказская армия отступала вдоль железной дороги на Тихорецкую, осаживая боями пять красных дивизий, двинувшихся ее преследовать. 11 -я советская армия, освободившись от осады Царицына, пошла вдоль Каспийского побережья на Дагестан, Грозный, Владикавказ, обороняемые войсками ген. Эрдели (около 5 тыс.).
Группировка Буденного к 1 января прошла весь Донбасс и разделилась. Приданная ему 9-я стрелковая дивизия продолжила марш на Таганрог, а основные силы развернулись на Ростов. 6.1 красные вышли к Азовскому морю. Но одной из главных целей операции - расчленить Вооруженные силы Юга России, отсечь и уничтожить Добровольческую армию большевикам достичь не удалось - добровольцы вырвались и сосредоточились у Ростова. Поредевшая армия была сведена в Добровольческий корпус, переданный в оперативное подчинение донскому командованию. Возглавил корпус ген. Кутепов. Врангель спешно выехал на Кубань, надеясь сформировать там новую, конную армию.
На плацдарм между Ростовом и Новочеркасском были стянуты последние резервы Деникина - полторы конных дивизии, пластунская бригада и две офицерских школы под общим командованием ген. Топоркова. На правом фланге располагались остатки донских корпусов, прикрывая Новочеркасск, в центре - корпуса Топоркова и Мамонтова (после возвращения в состав Донской армии он снова возглавил свой 4-й корпус и быстро собрал значительное число казаков), на левом фланге, перед Ростовом - добровольцы.
7.12 подошли главные силы противника, и на 80-километровом участке фронта закипела ожесточенная битва. На Новочеркасск наступал корпус Думенко при поддержке двух стрелковых дивизий. Сидорин нанес ему встречный удар. Сначала донцам удалось остановить красных и погнать назад, но когда большевистская артиллерия подбила несколько танков, участвовавших в атаке, казаки смешались. Воспользовавшись этим, Думенко повернул свою конницу и снова двинул на противника, заставив донцов отступать в город. Выйдя к окраинам Новочеркасска, красные пошли на приступ. Первый штурм был отбит. Ночью последовал второй. Казаки не выдержали и оставили город, отступая к Дону.
На центральном участке конница Мамонтова и Топоркова атаковала, наголову разгромила 15-ю и 16-ю дивизии красных. Но успеха не использовала, опасаясь фланговых ударов, и отошла на исходные позиции. На следующий день армия Буденного, навалившись всей массой, почти полностью уничтожила терскую пластунскую бригаду, опрокинула корпус Топоркова. Офицерские школы, выстроившись в каре в открытом поле, залповым огнем отбивали атаки вражеской конницы. Лишь подтянув артиллерию, красные смогли рассеять их, расстреливая прямой наводкой. В это время Мамонтов, не выполнив приказа об атаке, начал отходить через Аксай и далее, за Дон. Начиналась оттепель, и он опасался, что переправы станут невозможными. Порушил фронт, хотя своих подчиненных действительно вывел из-под удара и спас. Это дело стало последним в его жизни. Уже больной тифом, через три дня он скончался.
А сражение продолжалось. Добровольцам удалось выправить положение. Буденновские части, прорвавшиеся после разгрома терцев, были все-таки остановлены и отброшены назад. Отражались атаки и на других участках. На левом фланге дроздовцы и конница Барбовича (сведенные в бригаду остатки 5-го конного корпуса Юзефовича), разбив врага, преследовали его 7 км. Однако сплошного фронта уже не было. Враг выходил в тылы со стороны Новочеркасска. А 4-я кавдивизия Буденного, совершив глубокий обход, ворвалась в Ростов. 9.01, когда корниловцы и дроздовцы, все еще отбивавшие фронтальные атаки, получили приказ отступать, им пришлось прокладывать себе путь через Ростов штыками. После тяжелых уличных боев они прорвались на левый берег Дона. Красные сделали несколько попыток форсировать реку на плечах отступающих - их отразили, нанеся большие потери...
Сражение, длившееся три месяца, закончилось, фронт стабилизировался. Красные войска, одержав победу, тоже выдохлись в результате непрерывных боев, наступления от Орла и Воронежа до Ростова. Внезапная оттепель сделала донской лед ненадежным. К тому же Красная армия, отправив победные реляции об "осиновых колах, вбитых в сердце контрреволюции", ознаменовала взятие вражеских "столиц" погромами и гульбой. Об этом узнали даже в Москве. Ленин телеграфировал: "Крайне обеспокоен состоянием наших войск на Кавказском фронте, полным разложение у Буденного", а командующий фронтом Шорин писал, что бойцы 1-й Конной утопили свою боевую славу в винных подвалах Ростова. Буденный всячески оправдывался, наивно и косноязычно выкручивался. Например, в приказе по армии No3 от 10.01.20 он утверждал, что кутежи устроили... переодетые агенты, оставленные Деникиным. Ну а в Новочеркасске то же самое учинил корпус Думенко, разграбивший город и дорвавшийся до погребов с цимлянским. Изрядный разнос Ильича за то, что "пьянствовали и гуляли с бабами неделю", получили и Орджоникидзе с Уборевичем. То есть погудели красные действительно капитально.
76. Трагедия Северо-Западной Армии
Белогвардейцы Северо-Западной армии были совсем рядом с окраинами Петрограда, но так и не добрались до них. Самую малость не добрались. Остановив бегущие части 7-й армии, Троцкий спешно подтягивал резервы. Сюда перебрасывалось все, что можно. Два полка с севера, из состава 6-й армии, полк латышей, курсантские школы. Правому флангу белых не удалось вовремя перерезать Николаевскую железную дорогу, и в районе Тосно большевиками была наспех собрана ударная группа под командованием Харламова, перешедшая в контрнаступление.
Для спасения "колыбели революции" коммунисты предприняли еще одну, специфическую меру - массовую мобилизацию рабочих. Необученные, только-только собранные отряды бросались против Юденича из Москвы, Витебска, Смоленска, Тулы, Костромы, Вятки, Котласа, Шлиссельбурга. Троцкий, естественно, объявил и массовые мобилизации в Петрограде. 22.10.19 Ленин писал ему:
"Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича? Если есть5-10 тысяч хороших наступающих войск (а они у Вас есть), то наверняка такой город, как Питер, может дать за ними подмоги тысяч 30".
Нет, к осени 19-го питерские "массы" давно уже не сохранили никакого революционного энтузиазма. И не добровольцев здесь набирали коммунисты против Юденича - смертников. Причем уже без разбора, и рабочих, и "буржуев" - какая разница, кого гнать под пулеметами для "массового напора"? Их даже вооружить было нечем, да почти и не вооружали. Винтовку давали одну на несколько человек, а остальным - кому полицейскую шашку, кому казачью пику, а кому и ничего с предложением взять у тех, кого убьют раньше. И гнали на смерть, под пули и снаряды. Юденича решили задавить человеческим мясом. Этот план Ленина и Троцкого был блестяще выполнен. На Пулковских высотах с красной стороны полегло около 10 тыс. человек - уж сколько из них действительно красных, а сколько подневольных жертв... У Юденича вся армия была немногим больше! Разве могли белые выдержать такую войну? Гораздо меньшие потери были для них невосполнимыми.
Продвижение Северо-Западной армии захлебнулось в нескольких шагах от прежней столицы. Начались и перебои в снабжении: запасы боепитания в ближних тылах были израсходованы, а мост через р. Лугу возле Ямбурга, взорванный во время августовского отступления, исправить так и не удалось. Особенно тяжелые бои шли на правом фланге, в районе Царского Села, где одна за другой вводились в сражение свежие красные части, прибывающие по железной дороге. Но основная угроза таилась не здесь. Левый фланг армии Юденича, со стороны моря, должны были прикрывать эстонские войска и английский флот. В задачу эстонцев входили и переговоры с гарнизоном восстановленного красными форта Красная Горка. По данным разведки, настроение частей там было опять неустойчивым, многие склонялись к переходу на сторону белых. В случае неудачи переговоров англичане должны были подтолкнуть форт к сдаче обстрелом с моря.
Эстонцы никаких переговоров так и не начали, в результате чего большевики сохранили этот стратегический плацдарм на побережье Финского залива. А английский флот на поддержку Юденича не пришел. По официальной версии, он был отозван в Ригу для операций против захватившего ее Бермонда. Но не исключено, что это был лишь предлог, подвернувшийся очень кстати, чтобы не рисковать дорогостоящими крейсерами в возможных столкновениях с советским Балтфлотом и перестрелках с мощными береговыми батареями. И Балтфлот остался безраздельным хозяином Финского залива. Что же касается эстонских войск, то в критический момент их на приморском фланге белогвардейцев просто... не оказалось. Красные беспрепятственно пошли здесь в обход. Без всякого противодействия смогли высадить с моря сильные десанты. Положение Северо-Западной армии стало катастрофическим. Ей грозило полное окружение, и она покатилась назад.
Разгадку более чем странного поведения эстонцев можно найти в Меморандуме эстонского правительства державам Атланты от 16.12.19
"... Два месяца тому назад Советское правительство сделало эстонскому правительству мирное предложение, открыто заявляя, что готово признать самостоятельность и автономию Эстонии и отказаться от всяческих наступательных действий против нее".
Таким образом, закулисные переговоры с большевиками шли уже в октябре, в разгар боев за Петроград. И армию Юденича попросту продали. Ценой ее гибели Эстония купила себе право на суверенитет, еще не признанный ни одним государством.
А красные наращивали силу своих ударов, поскольку под Петроград подтягивались новые и новые войска. Пользуясь перемирием с Польшей и петлюровцами, сюда даже с Украины перебросили 45-ю и 46-ю дивизии Якира. С Юденичем решили покончить раз и навсегда. 7-я армия наступала на Гатчину Волосово - Ямбург. Пользуясь тем, что основные силы белогвардейцев собрались на петроградском направлении, с юга, где оборону тоже занимали эстонцы, ударила 15-я армия. Пала Луга, а за ней и Гдов. Создавалась угроза глубокому тылу. Северо-Западная армия лишилась своей "русской" территории. Отчаянными усилиями, самоотверженными схватками арьергардов ей еще удалось вырваться из намечавшегося кольца. Но судьба армии была уже предрешена. Обескровленные в боях, деморализованные отступлением, белые части прижимались подавляющими силами красных к эстонской границе. Вынужденные отступать на чужую территорию, они нашли здесь не друзей и союзников, а врагов. Русских стали разоружать и интернировать, загоняя в лагеря. Дошло до ареста самого Юденича. Лишь благодаря вмешательству французов его все же освободили, однако к войскам не пустили. На короткое время остатки белогвардейцев возглавил представитель Деникина ген. Глазенап, а уже в ноябре Северо-Западная армия как военная сила перестала существовать.
В упоминавшемся выше Меморандуме, подписанном премьер-министром Теннисоном и министром иностранных дел Бирком, эстонцы оправдывались перед Западом за свои действия. После многочисленных выпадов в адрес "панрусских правительств", "реакционеров, дружественно расположенных к немцам", "враждебного отношения русского империализма к независимости Эстонии как государства", там говорилось:
"Теперь, когда русская Северо-Западная армия, деморализованная и дезорганизованная, отступила в панике до границ Эстонской Республики, после своей последней экспедиции против Петрограда, положение вещей сильно изменилось. Было бы безумным самоубийством, по мнению раздраженного общества и эстонской армии, разрешить таким дезорганизованным и враждебным массам перейти границу Эстонской Республики, а тем более собраться в тылу эстонской армии, которой нужны все ее силы для отражения бешеных атак военных сил русских советов... Для предупреждения всего этого эстонское правительство издало приказ, по которому все воинские части русской Северо-Западной армии, дезертирующие с противобольшевистского фронта и спасающиеся на эстонскую территорию, были обезоружены. Личный состав разоруженных войск рассматривался как иностранцы, подчиненные распоряжениям министра внутренних дел. Разоруженные отряды русской Северо-Западной армии были сосредоточены в Вируском уезде в окрестностях Нарвского фронта и размещены в деревнях и имениях, где они могут устроиться в гигиенических условиях".
Кормить их Эстония отказывалась за дефицитом собственного продовольствия.
"Эстонские военные и гражданские власти делают все, что они считают возможным и нужным делать. Им совершенно невозможно снабжать русские части... одеждой, так как эстонское правительство не имеет ее в достаточном количестве. Сверх того, Северо-Западная армия была богато снабжена продовольствием и обмундированием... Эстонское правительство отнюдь не намерено распустить в данный момент личный состав воинских частей Северо-Западной армии... Не исключена возможность того, что для предоставления им возможностей заработка эстонское правительство окажется принужденным распределить их по другим округам, так как, принимая во внимание свой малый запас продовольствия, эстонское правительство не может допустить, чтобы столь большие массы кормились, не давая в обмен своей работы..."
Меморандум сплошь и рядом полон лжи. Не в "гигиенических условиях" разместили вчерашних союзников, еще недавно освобождавших Эстонию, а загнали в концлагеря под открытым небом, в лучшем случае - с неотапливаемыми бараками. В лохмотьях, что на ком уцелело в боях, обовшивевших, держали впроголодь, без всякого медицинского обеспечения. Под конвоем эстонских надсмотрщиков гоняли на тяжелые работы - лесоповал, ремонт шоссейных и железных дорог. Это при том, что кормились "интернированные" вовсе не за счет Эстонии, а за счет американской продовольственной миссии. Свирепствовал тиф. Люди замерзали. Надрывались от непосильного труда... Сколько солдат и офицеров Северо-Западной армии, уцелевших в войне, не пережило эту зиму?
Очевидец писал о кошмаре, творившемся в Эстонии:
"Русских начали убивать на улицах, запирать в тюрьмы и в концлагеря, вообще притеснять всеми способами. С беженцами из Петроградской губернии, число коих было более 10 тысяч, обращались хуже, чем со скотом. Их заставляли сутками лежать при трескучем морозе на шпалах железной дороги. Масса детей и женщин умерли. Все переболели сыпным тифом. Средств дезинфекции не было. Врачи и сестры при таких условиях также заражались и умирали. Вообще картина бедствия такова, что если бы это случилось с армянами, а не с русскими, то вся Европа содрогнулась бы от ужаса. Американский и датский Красные Кресты делали, что могли, но помочь в крупных размерах никто не мог. Кто был крепок выдержал, остальные померли".
Отражение Эстонией "бешеных атак русских советов" - тоже наглейшая ложь. Меморандум подписан 16.12, а задолго до этого эстонцы сели с большевиками за стол переговоров и 5.12 в Тарту заключили с ними перемирие, согласно которому обязались не содержать на своей территории белогвардейских формирований, а Москва признавала независимость Эстонии и обязалась не применять против нее силы. Тем более что эти силы срочно требовались Совдепии на других фронтах. Главное было сделано - армия Юденича вымирала в концлагерях. А с лагерями для эстонцев большевики могли и подождать до более благоприятного времени. Могли и лет 20 подождать...
77. Транссибирский исход
Ничто не дается даром, за все надо платить - и не уклоняться от уплаты.
А. В. Колчак
Напряженные бои между Ишимом и Тоболом продолжались весь октябрь. Но мало-помалу последнее наступление Колчака захлебывалось. Панику, вызванную неожиданным ударом белых, Тухачевскому удалось подавить, и обескровленные колчаковские части завязали во фронтальных боях, теряя последние силы.
Казачий корпус Иванова-Ринова, разгромив кавбригаду Каширина, должен был идти на Курган, перерезав коммуникации 5-й армии. Несмотря на то что казаки вырвались на оперативный простор, красные тылы были открыты, а ровная степь представляла собой идеальные условия для действия конницы, свою задачу корпус не выполнил. Иванов-Ринов просто побоялся захватывать крупный железнодорожный узел, через который шла вся связь с Уралом и снабжение большевиков. Вместо этого казаки ушли в сторону, преследуя разбитую ими бригаду, захватывая отдельные обозы и другую легкую добычу. Шести повторных приказов (четырех Дитерихса и двух - Колчака) немедленно повернуть на Курган Иванов-Ринов не исполнил. Дитерихс отстранил его от командования, но момент для удара был уже упущен. Мало того, Иванов-Ринов немедленно примчался в Омск и, козыряя званием выборного атамана, поднял бузу среди казачества. Казачья конференция возмутилась и предъявила командованию ультимативное требование - Дитерихсу пришлось отменить приказ об отстранении, и Иванов-Ринов с триумфом вернулся к своему корпусу.
А красные в это время вели усиленную мобилизацию в уральских городах. Пользуясь тем, что Курган с переправами через Тобол и железнодорожной линией остался в их руках, на фронт непрерывно шли маршевые пополнения, подтягивались резервы. У белых же резервов больше не было - последние поглотило наступление. Правда, там и тут нарождались различные "добровольческие формирования", но численность каждого из них была ничтожной, а часто это были просто махинации различных авантюристов, рассчитанные на то, чтобы получить деньги и имущество. Доходило, например, до того, что в Томске был создан "Ижевский отряд", оказавшийся... большевистским. И намеревавшийся при проезде на фронт захватить Омск. Контрразведка раскрыла заговор буквально перед посадкой в эшелоны, но никаких мер по ликвидации принять не успели. Отряд с выданными ему винтовками пулеметами, продовольствием, несколькими миллионами рублей ушел в тайгу.
Положение на фронте быстро ухудшалось. Колчаковцы выдохлись, уже не способные на длительное напряжение своих истощенных сил. Армия Тухачевского, усиливаясь и приводя в порядок потрепанные части, то там, то здесь переходила в контратаки. А с севера разворачивалась для удара 3-я армия Меженинова. Перешла в наступление на юг сильная 51-я дивизия Блюхера, а 30-я от Тюмени нацелилась прямо на г. Ишим и Омск. И армии Колчака покатились назад. Сначала отступление было еще медленным, цепляясь за те или иные рубежи. После взятия красными Петропавловска его контратаковали 14 раз. Однако белые части таяли повыбитые, деморализованные, выкашиваемые тифом. Дух войск был подорван, армия разваливалась. Солдаты дезертировали, перебегали к красным. Казаки, не вступая в бой, расходились по станицам. И фронт, затрещавший "по всем швам", стал быстро приближаться к Омску. Уже не видя возможности спасти столицу, главнокомандующий М. К. Дитерихс подал в отставку. На его место был назначен ген. Сахаров.
Для спасения Омска делались последние отчаянные усилия. Колчак запросил командующего союзными войсками ген. Жанена о помощи на фронте чехословаков. Жанен отказал, ответив, что
"приказ такого рода, будь он даже из Праги, неминуемо повлечет беспорядки, последствия которых сейчас не поддаются учету".
Безбедно околачивающийся на Транссибирской железной дороге чешский корпус, достигший 60 тысяч, совершенно разложился и стал неуправляемым. В Иркутске прошел чешский съезд солдатских депутатов. Единственное, что удерживало легионеров в некотором повиновении, - корысть. Им хорошо платили, освобождение русских городов в 18-м и охранная служба дали чехам возможность скопить многочисленные эшелоны трофейного и бесхозного барахла. Как впоследствии выяснилось, существовала и скрытая бухгалтерия между корпусом и верховным командованием Антанты. Например, "за спасение для русского народа Каспийского завода" чехи выставили счет в 9 млн. франков. Русских в эти дела даже не посвящали.
Началась запоздалая эвакуация Омска. Стоявший там чешский полк покинул город одним из первых, уже 5.11. Дипломатический корпус предложил Колчаку взять под международную охрану золотой запас. Верховный Правитель ответил отказом, заявив, что золото принадлежит России и другим державам передано быть никак не может. Столица переносилась в Иркутск, 10-го туда выехал совет министров. Его председатель Вологодский также подал в отставку. Этот пост занял В. Н. Пепеляев, бывший член Государственной Думы, видный деятель кадетской партии. После Февральской революции он был комиссаром Временного правительства в Кронштадте, где арестовывался матросами, потом пошел добровольцем на фронт. В 1918 г. - председатель восточного отдела ЦК кадетской партии, стал одним из главных организаторов переворота в пользу Колчака. Служил директором департамента милиции, затем принял портфель министра внутренних дел.
В 6 км от Омска строилась линия обороны. Командование ею было поручено ген. Войцеховскому. Позиция здесь была очень выгодной: излучены Иртыша суживали фронт, прикрытый с флангов рекой и болотами. Но сражения под Омском не произошло. Занимать позиции было некому. Отступление приняло необратимый характер. Последнее двухмесячное сражение и поражение в нем окончательно лишили остатки войск боеспособности. Положение усугубили природные условия. Из-за осенних дождей разлился Иртыш, в Омске началось наводнение. Нижнюю часть города залило, улицы стали реками. В отступающих частях, видящих пути отхода отрезанными, началась паника. А 12.11 внезапные сильные морозы сковали реку льдом. И началось повальное бегство за Иртыш. Одновременно позиция перед Омском стала уязвимой - теперь красным ничего не стоило обойти ее. Воссоздавшийся было фронт рухнул. Эвакуация все больше приобретала характер общего бегства. Стремились уехать не только служащие белых учреждений или "буржуи", но и мирные обыватели, рабочие.
Колчак был в Омске до последнего, 12-го он отправил эшелон с золотым запасом, а сам покинул город в ночь на 13.11. Днем через город потекли арьергарды белых войск, а 14.11 без боя вступили красные. После взятия Омска Восточный фронт был ликвидирован. Преследование Колчака возлагалось на одну 5-ю армию. Из состава 3-й ей передавались 30-я и 51-я дивизии (по 16 полков в каждой!), а остальные части и армейское управление перебрасывались против Деникина. Многие участники событий и мемуаристы впоследствии осуждали Колчака за то, что он до последнего тянул с эвакуацией Омска и заблаговременно не отвел армию на восток. Конечно, это могло бы иметь определенные выгоды, но при этом забывается, что обстановка в Сибири была крайне сложной, и сдача столицы по своим последствиям представлялась (и явилась в действительности) далеко не равнозначной потере очередного населенного пункта.
23 декабря красные форсировали Северский Донец. Медлить больше было нельзя. Вооруженным силам Юга России грозило расчленение. И частям Добровольческой армии, все еще сражавшимся на Украине, был отдан приказ отходить на Ростов. Ставка из Таганрога переводилась в Батайск, правительственные учреждения эвакуировались в Екатеринодар и Новороссийск. Чтобы задержать продвижение врага, Улагай сумел дать Буденному еще одно сражение - у станции Попасная. Заставил Конармию попятиться, но затем красная кавдивизия Городовикова прорвалась на стыке казаков и поддерживающих их пехотных частей, что решило исход боя. Дальше наступление буденновцев сдерживали только добровольческие войска, совершавшие фланговый марш в неимоверно трудных условиях: 1-я Конармия и дивизии 8-й атаковали с севера, а белые отступали с запада на восток, причем коридор их выхода постоянно суживался и смещался к югу. Иногда творились чудеса героизма - так, 1-й Марковский полк (или его остатки) был окружен шестью большевистскими полками, но нанес им поражение, раскидал и пробился, взяв много пленных и трофеи.
Тем временем 8-я и 9-я красные армии расширяли буденновский прорыв от его основания и хлынули в донскую область, 2-й кавкорпус Думенко форсировал Дон и повернул на юг - удобно пристроился к прорыву сбоку, как бы дополнительным клином, вбиваемым в обозначившуюся трещину. 22.12 он вышел к Миллерово. Здесь его встретила конница ген. Коновалова. Во встречном бою схлестнулись красная и белая кавалерия. Никто не хотел уступать, и ожесточенная рубка закончилась "вничью". Коновалов отошел в город, перейдя к обороне. Но и Думенко был остановлен. Лишь через 5 дней, дождавшись подхода двух пехотных дивизий, он решился на штурм и занял Миллерово.
Под влиянием поражений, добровольческих и своих, Донская армия падала духом. Отступление, потери, тиф, усталость от бесконечной войны, очередное крушение всех надежд... В отличие от прошлого года, красной агитации казаки больше не верили и желания "замириться с большевиками" у них не возникало. Зато появилось чувство безысходности, подрывающее и гасящее всякий боевой порыв. И они отступали - опустошенно, тупо и безнадежно, не задумываясь, куда и зачем. Куда ноги несут или начальство приказало... Вскоре Дон на всем верхнем и среднем течении был перейден красными. Возникла опасность отрыва от основных сил Кавказской армии. 28.12 Деникин приказал ей оставить Царицын и отойти западнее, заняв оборону по рубежу р. Сал для прикрытия с этой стороны Кубани и Ставрополья. Войска Покровского оставили город, а 3 января его "взяли штурмом" красные - 50-я дивизия 11-й армии по льду через Волгу, а части 10-й армии - с севера. Кавказская армия отступала вдоль железной дороги на Тихорецкую, осаживая боями пять красных дивизий, двинувшихся ее преследовать. 11 -я советская армия, освободившись от осады Царицына, пошла вдоль Каспийского побережья на Дагестан, Грозный, Владикавказ, обороняемые войсками ген. Эрдели (около 5 тыс.).
Группировка Буденного к 1 января прошла весь Донбасс и разделилась. Приданная ему 9-я стрелковая дивизия продолжила марш на Таганрог, а основные силы развернулись на Ростов. 6.1 красные вышли к Азовскому морю. Но одной из главных целей операции - расчленить Вооруженные силы Юга России, отсечь и уничтожить Добровольческую армию большевикам достичь не удалось - добровольцы вырвались и сосредоточились у Ростова. Поредевшая армия была сведена в Добровольческий корпус, переданный в оперативное подчинение донскому командованию. Возглавил корпус ген. Кутепов. Врангель спешно выехал на Кубань, надеясь сформировать там новую, конную армию.
На плацдарм между Ростовом и Новочеркасском были стянуты последние резервы Деникина - полторы конных дивизии, пластунская бригада и две офицерских школы под общим командованием ген. Топоркова. На правом фланге располагались остатки донских корпусов, прикрывая Новочеркасск, в центре - корпуса Топоркова и Мамонтова (после возвращения в состав Донской армии он снова возглавил свой 4-й корпус и быстро собрал значительное число казаков), на левом фланге, перед Ростовом - добровольцы.
7.12 подошли главные силы противника, и на 80-километровом участке фронта закипела ожесточенная битва. На Новочеркасск наступал корпус Думенко при поддержке двух стрелковых дивизий. Сидорин нанес ему встречный удар. Сначала донцам удалось остановить красных и погнать назад, но когда большевистская артиллерия подбила несколько танков, участвовавших в атаке, казаки смешались. Воспользовавшись этим, Думенко повернул свою конницу и снова двинул на противника, заставив донцов отступать в город. Выйдя к окраинам Новочеркасска, красные пошли на приступ. Первый штурм был отбит. Ночью последовал второй. Казаки не выдержали и оставили город, отступая к Дону.
На центральном участке конница Мамонтова и Топоркова атаковала, наголову разгромила 15-ю и 16-ю дивизии красных. Но успеха не использовала, опасаясь фланговых ударов, и отошла на исходные позиции. На следующий день армия Буденного, навалившись всей массой, почти полностью уничтожила терскую пластунскую бригаду, опрокинула корпус Топоркова. Офицерские школы, выстроившись в каре в открытом поле, залповым огнем отбивали атаки вражеской конницы. Лишь подтянув артиллерию, красные смогли рассеять их, расстреливая прямой наводкой. В это время Мамонтов, не выполнив приказа об атаке, начал отходить через Аксай и далее, за Дон. Начиналась оттепель, и он опасался, что переправы станут невозможными. Порушил фронт, хотя своих подчиненных действительно вывел из-под удара и спас. Это дело стало последним в его жизни. Уже больной тифом, через три дня он скончался.
А сражение продолжалось. Добровольцам удалось выправить положение. Буденновские части, прорвавшиеся после разгрома терцев, были все-таки остановлены и отброшены назад. Отражались атаки и на других участках. На левом фланге дроздовцы и конница Барбовича (сведенные в бригаду остатки 5-го конного корпуса Юзефовича), разбив врага, преследовали его 7 км. Однако сплошного фронта уже не было. Враг выходил в тылы со стороны Новочеркасска. А 4-я кавдивизия Буденного, совершив глубокий обход, ворвалась в Ростов. 9.01, когда корниловцы и дроздовцы, все еще отбивавшие фронтальные атаки, получили приказ отступать, им пришлось прокладывать себе путь через Ростов штыками. После тяжелых уличных боев они прорвались на левый берег Дона. Красные сделали несколько попыток форсировать реку на плечах отступающих - их отразили, нанеся большие потери...
Сражение, длившееся три месяца, закончилось, фронт стабилизировался. Красные войска, одержав победу, тоже выдохлись в результате непрерывных боев, наступления от Орла и Воронежа до Ростова. Внезапная оттепель сделала донской лед ненадежным. К тому же Красная армия, отправив победные реляции об "осиновых колах, вбитых в сердце контрреволюции", ознаменовала взятие вражеских "столиц" погромами и гульбой. Об этом узнали даже в Москве. Ленин телеграфировал: "Крайне обеспокоен состоянием наших войск на Кавказском фронте, полным разложение у Буденного", а командующий фронтом Шорин писал, что бойцы 1-й Конной утопили свою боевую славу в винных подвалах Ростова. Буденный всячески оправдывался, наивно и косноязычно выкручивался. Например, в приказе по армии No3 от 10.01.20 он утверждал, что кутежи устроили... переодетые агенты, оставленные Деникиным. Ну а в Новочеркасске то же самое учинил корпус Думенко, разграбивший город и дорвавшийся до погребов с цимлянским. Изрядный разнос Ильича за то, что "пьянствовали и гуляли с бабами неделю", получили и Орджоникидзе с Уборевичем. То есть погудели красные действительно капитально.
76. Трагедия Северо-Западной Армии
Белогвардейцы Северо-Западной армии были совсем рядом с окраинами Петрограда, но так и не добрались до них. Самую малость не добрались. Остановив бегущие части 7-й армии, Троцкий спешно подтягивал резервы. Сюда перебрасывалось все, что можно. Два полка с севера, из состава 6-й армии, полк латышей, курсантские школы. Правому флангу белых не удалось вовремя перерезать Николаевскую железную дорогу, и в районе Тосно большевиками была наспех собрана ударная группа под командованием Харламова, перешедшая в контрнаступление.
Для спасения "колыбели революции" коммунисты предприняли еще одну, специфическую меру - массовую мобилизацию рабочих. Необученные, только-только собранные отряды бросались против Юденича из Москвы, Витебска, Смоленска, Тулы, Костромы, Вятки, Котласа, Шлиссельбурга. Троцкий, естественно, объявил и массовые мобилизации в Петрограде. 22.10.19 Ленин писал ему:
"Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича? Если есть5-10 тысяч хороших наступающих войск (а они у Вас есть), то наверняка такой город, как Питер, может дать за ними подмоги тысяч 30".
Нет, к осени 19-го питерские "массы" давно уже не сохранили никакого революционного энтузиазма. И не добровольцев здесь набирали коммунисты против Юденича - смертников. Причем уже без разбора, и рабочих, и "буржуев" - какая разница, кого гнать под пулеметами для "массового напора"? Их даже вооружить было нечем, да почти и не вооружали. Винтовку давали одну на несколько человек, а остальным - кому полицейскую шашку, кому казачью пику, а кому и ничего с предложением взять у тех, кого убьют раньше. И гнали на смерть, под пули и снаряды. Юденича решили задавить человеческим мясом. Этот план Ленина и Троцкого был блестяще выполнен. На Пулковских высотах с красной стороны полегло около 10 тыс. человек - уж сколько из них действительно красных, а сколько подневольных жертв... У Юденича вся армия была немногим больше! Разве могли белые выдержать такую войну? Гораздо меньшие потери были для них невосполнимыми.
Продвижение Северо-Западной армии захлебнулось в нескольких шагах от прежней столицы. Начались и перебои в снабжении: запасы боепитания в ближних тылах были израсходованы, а мост через р. Лугу возле Ямбурга, взорванный во время августовского отступления, исправить так и не удалось. Особенно тяжелые бои шли на правом фланге, в районе Царского Села, где одна за другой вводились в сражение свежие красные части, прибывающие по железной дороге. Но основная угроза таилась не здесь. Левый фланг армии Юденича, со стороны моря, должны были прикрывать эстонские войска и английский флот. В задачу эстонцев входили и переговоры с гарнизоном восстановленного красными форта Красная Горка. По данным разведки, настроение частей там было опять неустойчивым, многие склонялись к переходу на сторону белых. В случае неудачи переговоров англичане должны были подтолкнуть форт к сдаче обстрелом с моря.
Эстонцы никаких переговоров так и не начали, в результате чего большевики сохранили этот стратегический плацдарм на побережье Финского залива. А английский флот на поддержку Юденича не пришел. По официальной версии, он был отозван в Ригу для операций против захватившего ее Бермонда. Но не исключено, что это был лишь предлог, подвернувшийся очень кстати, чтобы не рисковать дорогостоящими крейсерами в возможных столкновениях с советским Балтфлотом и перестрелках с мощными береговыми батареями. И Балтфлот остался безраздельным хозяином Финского залива. Что же касается эстонских войск, то в критический момент их на приморском фланге белогвардейцев просто... не оказалось. Красные беспрепятственно пошли здесь в обход. Без всякого противодействия смогли высадить с моря сильные десанты. Положение Северо-Западной армии стало катастрофическим. Ей грозило полное окружение, и она покатилась назад.
Разгадку более чем странного поведения эстонцев можно найти в Меморандуме эстонского правительства державам Атланты от 16.12.19
"... Два месяца тому назад Советское правительство сделало эстонскому правительству мирное предложение, открыто заявляя, что готово признать самостоятельность и автономию Эстонии и отказаться от всяческих наступательных действий против нее".
Таким образом, закулисные переговоры с большевиками шли уже в октябре, в разгар боев за Петроград. И армию Юденича попросту продали. Ценой ее гибели Эстония купила себе право на суверенитет, еще не признанный ни одним государством.
А красные наращивали силу своих ударов, поскольку под Петроград подтягивались новые и новые войска. Пользуясь перемирием с Польшей и петлюровцами, сюда даже с Украины перебросили 45-ю и 46-ю дивизии Якира. С Юденичем решили покончить раз и навсегда. 7-я армия наступала на Гатчину Волосово - Ямбург. Пользуясь тем, что основные силы белогвардейцев собрались на петроградском направлении, с юга, где оборону тоже занимали эстонцы, ударила 15-я армия. Пала Луга, а за ней и Гдов. Создавалась угроза глубокому тылу. Северо-Западная армия лишилась своей "русской" территории. Отчаянными усилиями, самоотверженными схватками арьергардов ей еще удалось вырваться из намечавшегося кольца. Но судьба армии была уже предрешена. Обескровленные в боях, деморализованные отступлением, белые части прижимались подавляющими силами красных к эстонской границе. Вынужденные отступать на чужую территорию, они нашли здесь не друзей и союзников, а врагов. Русских стали разоружать и интернировать, загоняя в лагеря. Дошло до ареста самого Юденича. Лишь благодаря вмешательству французов его все же освободили, однако к войскам не пустили. На короткое время остатки белогвардейцев возглавил представитель Деникина ген. Глазенап, а уже в ноябре Северо-Западная армия как военная сила перестала существовать.
В упоминавшемся выше Меморандуме, подписанном премьер-министром Теннисоном и министром иностранных дел Бирком, эстонцы оправдывались перед Западом за свои действия. После многочисленных выпадов в адрес "панрусских правительств", "реакционеров, дружественно расположенных к немцам", "враждебного отношения русского империализма к независимости Эстонии как государства", там говорилось:
"Теперь, когда русская Северо-Западная армия, деморализованная и дезорганизованная, отступила в панике до границ Эстонской Республики, после своей последней экспедиции против Петрограда, положение вещей сильно изменилось. Было бы безумным самоубийством, по мнению раздраженного общества и эстонской армии, разрешить таким дезорганизованным и враждебным массам перейти границу Эстонской Республики, а тем более собраться в тылу эстонской армии, которой нужны все ее силы для отражения бешеных атак военных сил русских советов... Для предупреждения всего этого эстонское правительство издало приказ, по которому все воинские части русской Северо-Западной армии, дезертирующие с противобольшевистского фронта и спасающиеся на эстонскую территорию, были обезоружены. Личный состав разоруженных войск рассматривался как иностранцы, подчиненные распоряжениям министра внутренних дел. Разоруженные отряды русской Северо-Западной армии были сосредоточены в Вируском уезде в окрестностях Нарвского фронта и размещены в деревнях и имениях, где они могут устроиться в гигиенических условиях".
Кормить их Эстония отказывалась за дефицитом собственного продовольствия.
"Эстонские военные и гражданские власти делают все, что они считают возможным и нужным делать. Им совершенно невозможно снабжать русские части... одеждой, так как эстонское правительство не имеет ее в достаточном количестве. Сверх того, Северо-Западная армия была богато снабжена продовольствием и обмундированием... Эстонское правительство отнюдь не намерено распустить в данный момент личный состав воинских частей Северо-Западной армии... Не исключена возможность того, что для предоставления им возможностей заработка эстонское правительство окажется принужденным распределить их по другим округам, так как, принимая во внимание свой малый запас продовольствия, эстонское правительство не может допустить, чтобы столь большие массы кормились, не давая в обмен своей работы..."
Меморандум сплошь и рядом полон лжи. Не в "гигиенических условиях" разместили вчерашних союзников, еще недавно освобождавших Эстонию, а загнали в концлагеря под открытым небом, в лучшем случае - с неотапливаемыми бараками. В лохмотьях, что на ком уцелело в боях, обовшивевших, держали впроголодь, без всякого медицинского обеспечения. Под конвоем эстонских надсмотрщиков гоняли на тяжелые работы - лесоповал, ремонт шоссейных и железных дорог. Это при том, что кормились "интернированные" вовсе не за счет Эстонии, а за счет американской продовольственной миссии. Свирепствовал тиф. Люди замерзали. Надрывались от непосильного труда... Сколько солдат и офицеров Северо-Западной армии, уцелевших в войне, не пережило эту зиму?
Очевидец писал о кошмаре, творившемся в Эстонии:
"Русских начали убивать на улицах, запирать в тюрьмы и в концлагеря, вообще притеснять всеми способами. С беженцами из Петроградской губернии, число коих было более 10 тысяч, обращались хуже, чем со скотом. Их заставляли сутками лежать при трескучем морозе на шпалах железной дороги. Масса детей и женщин умерли. Все переболели сыпным тифом. Средств дезинфекции не было. Врачи и сестры при таких условиях также заражались и умирали. Вообще картина бедствия такова, что если бы это случилось с армянами, а не с русскими, то вся Европа содрогнулась бы от ужаса. Американский и датский Красные Кресты делали, что могли, но помочь в крупных размерах никто не мог. Кто был крепок выдержал, остальные померли".
Отражение Эстонией "бешеных атак русских советов" - тоже наглейшая ложь. Меморандум подписан 16.12, а задолго до этого эстонцы сели с большевиками за стол переговоров и 5.12 в Тарту заключили с ними перемирие, согласно которому обязались не содержать на своей территории белогвардейских формирований, а Москва признавала независимость Эстонии и обязалась не применять против нее силы. Тем более что эти силы срочно требовались Совдепии на других фронтах. Главное было сделано - армия Юденича вымирала в концлагерях. А с лагерями для эстонцев большевики могли и подождать до более благоприятного времени. Могли и лет 20 подождать...
77. Транссибирский исход
Ничто не дается даром, за все надо платить - и не уклоняться от уплаты.
А. В. Колчак
Напряженные бои между Ишимом и Тоболом продолжались весь октябрь. Но мало-помалу последнее наступление Колчака захлебывалось. Панику, вызванную неожиданным ударом белых, Тухачевскому удалось подавить, и обескровленные колчаковские части завязали во фронтальных боях, теряя последние силы.
Казачий корпус Иванова-Ринова, разгромив кавбригаду Каширина, должен был идти на Курган, перерезав коммуникации 5-й армии. Несмотря на то что казаки вырвались на оперативный простор, красные тылы были открыты, а ровная степь представляла собой идеальные условия для действия конницы, свою задачу корпус не выполнил. Иванов-Ринов просто побоялся захватывать крупный железнодорожный узел, через который шла вся связь с Уралом и снабжение большевиков. Вместо этого казаки ушли в сторону, преследуя разбитую ими бригаду, захватывая отдельные обозы и другую легкую добычу. Шести повторных приказов (четырех Дитерихса и двух - Колчака) немедленно повернуть на Курган Иванов-Ринов не исполнил. Дитерихс отстранил его от командования, но момент для удара был уже упущен. Мало того, Иванов-Ринов немедленно примчался в Омск и, козыряя званием выборного атамана, поднял бузу среди казачества. Казачья конференция возмутилась и предъявила командованию ультимативное требование - Дитерихсу пришлось отменить приказ об отстранении, и Иванов-Ринов с триумфом вернулся к своему корпусу.
А красные в это время вели усиленную мобилизацию в уральских городах. Пользуясь тем, что Курган с переправами через Тобол и железнодорожной линией остался в их руках, на фронт непрерывно шли маршевые пополнения, подтягивались резервы. У белых же резервов больше не было - последние поглотило наступление. Правда, там и тут нарождались различные "добровольческие формирования", но численность каждого из них была ничтожной, а часто это были просто махинации различных авантюристов, рассчитанные на то, чтобы получить деньги и имущество. Доходило, например, до того, что в Томске был создан "Ижевский отряд", оказавшийся... большевистским. И намеревавшийся при проезде на фронт захватить Омск. Контрразведка раскрыла заговор буквально перед посадкой в эшелоны, но никаких мер по ликвидации принять не успели. Отряд с выданными ему винтовками пулеметами, продовольствием, несколькими миллионами рублей ушел в тайгу.
Положение на фронте быстро ухудшалось. Колчаковцы выдохлись, уже не способные на длительное напряжение своих истощенных сил. Армия Тухачевского, усиливаясь и приводя в порядок потрепанные части, то там, то здесь переходила в контратаки. А с севера разворачивалась для удара 3-я армия Меженинова. Перешла в наступление на юг сильная 51-я дивизия Блюхера, а 30-я от Тюмени нацелилась прямо на г. Ишим и Омск. И армии Колчака покатились назад. Сначала отступление было еще медленным, цепляясь за те или иные рубежи. После взятия красными Петропавловска его контратаковали 14 раз. Однако белые части таяли повыбитые, деморализованные, выкашиваемые тифом. Дух войск был подорван, армия разваливалась. Солдаты дезертировали, перебегали к красным. Казаки, не вступая в бой, расходились по станицам. И фронт, затрещавший "по всем швам", стал быстро приближаться к Омску. Уже не видя возможности спасти столицу, главнокомандующий М. К. Дитерихс подал в отставку. На его место был назначен ген. Сахаров.
Для спасения Омска делались последние отчаянные усилия. Колчак запросил командующего союзными войсками ген. Жанена о помощи на фронте чехословаков. Жанен отказал, ответив, что
"приказ такого рода, будь он даже из Праги, неминуемо повлечет беспорядки, последствия которых сейчас не поддаются учету".
Безбедно околачивающийся на Транссибирской железной дороге чешский корпус, достигший 60 тысяч, совершенно разложился и стал неуправляемым. В Иркутске прошел чешский съезд солдатских депутатов. Единственное, что удерживало легионеров в некотором повиновении, - корысть. Им хорошо платили, освобождение русских городов в 18-м и охранная служба дали чехам возможность скопить многочисленные эшелоны трофейного и бесхозного барахла. Как впоследствии выяснилось, существовала и скрытая бухгалтерия между корпусом и верховным командованием Антанты. Например, "за спасение для русского народа Каспийского завода" чехи выставили счет в 9 млн. франков. Русских в эти дела даже не посвящали.
Началась запоздалая эвакуация Омска. Стоявший там чешский полк покинул город одним из первых, уже 5.11. Дипломатический корпус предложил Колчаку взять под международную охрану золотой запас. Верховный Правитель ответил отказом, заявив, что золото принадлежит России и другим державам передано быть никак не может. Столица переносилась в Иркутск, 10-го туда выехал совет министров. Его председатель Вологодский также подал в отставку. Этот пост занял В. Н. Пепеляев, бывший член Государственной Думы, видный деятель кадетской партии. После Февральской революции он был комиссаром Временного правительства в Кронштадте, где арестовывался матросами, потом пошел добровольцем на фронт. В 1918 г. - председатель восточного отдела ЦК кадетской партии, стал одним из главных организаторов переворота в пользу Колчака. Служил директором департамента милиции, затем принял портфель министра внутренних дел.
В 6 км от Омска строилась линия обороны. Командование ею было поручено ген. Войцеховскому. Позиция здесь была очень выгодной: излучены Иртыша суживали фронт, прикрытый с флангов рекой и болотами. Но сражения под Омском не произошло. Занимать позиции было некому. Отступление приняло необратимый характер. Последнее двухмесячное сражение и поражение в нем окончательно лишили остатки войск боеспособности. Положение усугубили природные условия. Из-за осенних дождей разлился Иртыш, в Омске началось наводнение. Нижнюю часть города залило, улицы стали реками. В отступающих частях, видящих пути отхода отрезанными, началась паника. А 12.11 внезапные сильные морозы сковали реку льдом. И началось повальное бегство за Иртыш. Одновременно позиция перед Омском стала уязвимой - теперь красным ничего не стоило обойти ее. Воссоздавшийся было фронт рухнул. Эвакуация все больше приобретала характер общего бегства. Стремились уехать не только служащие белых учреждений или "буржуи", но и мирные обыватели, рабочие.
Колчак был в Омске до последнего, 12-го он отправил эшелон с золотым запасом, а сам покинул город в ночь на 13.11. Днем через город потекли арьергарды белых войск, а 14.11 без боя вступили красные. После взятия Омска Восточный фронт был ликвидирован. Преследование Колчака возлагалось на одну 5-ю армию. Из состава 3-й ей передавались 30-я и 51-я дивизии (по 16 полков в каждой!), а остальные части и армейское управление перебрасывались против Деникина. Многие участники событий и мемуаристы впоследствии осуждали Колчака за то, что он до последнего тянул с эвакуацией Омска и заблаговременно не отвел армию на восток. Конечно, это могло бы иметь определенные выгоды, но при этом забывается, что обстановка в Сибири была крайне сложной, и сдача столицы по своим последствиям представлялась (и явилась в действительности) далеко не равнозначной потере очередного населенного пункта.