Страница:
Тут же его держава будто взорвалась изнутри. После царя от разных жен и наложниц остались 70 детей. Далеко не все они могли претендовать на престол, но все равно - для смуты хватило. Народы, входившие в империю, поддержали разных царевичей: одним хотелось законной преемственности и сохранения прежнего положения, а другие выдвигали собственных марионеток. Единая коалиция раскололась на две. Одну возглавил король гепидов Ардарих, к которому присоединились остготы, языги, герулы, другую - сын и наследник Аттилы Эллак с гуннами, уграми, ругами. Битва произошла на р. Недава (приток Савы), и победил Ардарих. Эллак погиб, пали 30 тыс. гуннов и их союзников.
В 454 г., едва лишь гуннская держава распалась, римский император Валентиниан собственноручно убил Аэция, сочтя, что надобность в нем отпала. И просчитался, как и его предшественник Гонорий. Поддерживать его престол оказалось некому (Галла Плацидия умерла еще раньше), и в 455 г. Валентиниан сам был убит. Императором стал его враг Петроний Максим, но процарствовал всего три месяца - в устье Тибра вошла эскадра короля. вандалов Гензериха. В Риме началась паника. Петроннй Максим решил тайно бежать, но был узнан и убит своими же подданными, возмущенными его попыткой скрыться и бросить их на произвол судьбы. А Гензерих беспрепятственно занял Рим и отдал его на двухнедельное разграбление. Впрочем, хотя имя вандаловстало нарицательным, здесь стоит отметить, что Гензерих запретил поджигать город, разрушать здания и истреблять население. Как, кстати, и Аларих - его предшественник в разорении Рима. Св. Августин с удивлением писал; "...Но что было необычным, так это то, что варварская дикость чудесным образом обернулась такой мягкостью, что в самых больших базиликах (т. е. церквях), выбранных и назначенных для спасения народа, никто не был избит и никого не тронули, никто оттуда не был уведен в рабство жестокими врагами, а многих сочувствующие враги сами препровождали туда, чтобы сохранить им свободу". А вот "цивилизованные" византийцы в ходе последующих войн Рим сожгли и жителей перебили. Точно так же под властью вандалов, хоть и вовсю пиратствовавших по Средиземноморью, Сев. Африка оставалась цветущим краем, а в результате ее "освобождения" Византией превратилась в выжженную пустыню с руинами городов.
После гибели Эллака осколки гуннской империи раздробились окончательно. Паннонию заняли остготы. Руги ушли в Норик (Австрия). Гуннское племя садагов тоже осело в Паннонии, а три других гунно-угорских племени и примкнувших к ним германцев-ангискиров сыновья Аттилы Денгезих и Ирник увели обратно в низовья Днестра и Днепра. Отсюда опять видно, что анты являлись их надежными союзниками, если после поражения гунны предпочли обосноваться с ними по соседству. В 460 г. они еще совершили набег на Азербайджан, некоторое время боролись с готами. Денгизих даже совершал против них рейды в Паннонию и предлагал Византии установить союз. Но это оказалось невозможным: с тех пор как греки пригласили на службу остготов, те превратились в фактических хозяев империи и вытворяли что хотели. Готская гвардия диктовала императорам свои требования и даже заставила их выплачивать ежегодную стипендию и себе, и своим сородичам в Паннонии. То есть и здесь отношения с гуннами определяли их враги готы. В 463 г. при неизвестных обстоятельствах на Дунае произошло столкновение между ними, гунны были разгромлены и Денгизих погиб.
Одновременно гунны получили неожиданный удар с востока. В степях произошла очередная передвижка народов. Памирские горцы-эфталиты начали создание своей державы в Средней Азии. Они потеснили с мест проживания абаров, абары разбили и прогнали савиров, а савиры ударили по угорским племенам, предкам болгар сарагурам, оногурам и урогам. Из Приуралья болгары переселились на запад, где победили и покорили гуннское племя акациров, после чего направили посольство в Константинополь и предложили Византии свой союз.
И на этом царство гуннов прекратило свое существование. Садаги так и исчезли где-то в Паннонии. Какая-то часть гуннов, теснимая новыми пришельцами, в 471 г. попросилась в подданство Византии и была поселена в Добрудже. Как уже отмечалось, другая часть осела в Поволжье, став предками чувашей. Кто-то, видимо, ушел на Алтай - китайские хроники упоминают о некой связи западных гуннов с возникшим там впоследствии тюркским народом. А от уцелевшего сына Аттилы Ирника производил свой род хан Аспарух, основатель Болгарии. Видимо, племя Ирника смешалось с болгарами.
Победителей в первой общеевропейской войне не оказалось. Другие ее участники тоже плохо кончили. Рим от нашествия вандалов так и не оправился. Точно так же как остготы служили Византии, так другие германские вожди перешли на службу к Западной империи. И в качестве высших военачальников распоясались еще похлеще, чем в Константинополе. Рицимер, а после его смерти Гундебальд и Орест смещали неугодных императоров и сами назначали новых. А затем на первое место выдвинулся вождь герулов Одоакр. Герулы к этому времени значительно усилились, покорив часть ругов, турклингов и скиров, но совершенно разорили при этом Норик и области по Среднему Дунаю. Там начался голод, и Одоакр счел за лучшее со всем своим воинством, в состав которого вошли и побежденные, перебраться в Италию, нанявшись на службу Риму. А в империи присмотрелся, что к чему, и пришел к выводу, что проще и выгоднее Италию захватить, чем служить ей за жалование. В 476 г. он убил своего конкурента Ореста, низложил последнего императора Ромула Августула и присвоил себе власть. Слабые марионетки-императоры уже настолько себя дискредитировали, что Одоакр на этот титул не позарился, да и преемника назначать не стал, отослав знаки императорского достоинства в Константинополь. Своим воинам он отдал треть италийских земель, и герулы, вон как далеко забравшиеся от родного Приазовья, расселились по римским виллам, выгнав их хозяев, блаженствуя в дармовом богатстве и быстро разлагаясь.
А между тем Византию готская гвардия совершенно довела до ручки, и полководец Зенон, собрав новую гвардию из исаврпнцев, в 471 г. перебил всех готов в Константинополе. В пограничных войсках они еще оставались, а их сородичи, живущие на Дунае, периодически совершали набеги на Балканы. Но византийская дипломатия сумела нацелить против них гепидов и болгар - своих новых причерноморских союзников. Выбитые в 480-х годах из Паннонии, остготы снова было вздумали двинуться "на поселение" в Византию. Понятное дело, такой расклад империю совсем не устраивал, и их где силой, где посулами выпихнули по накатанной дорожке все в ту же Италию. Благо, и предлог имелся. Их королю Теодориху присвоили высокий византийский чин и послали освобождать Рим от узурпатора Одоакра, В трех сражениях герулы и их союзники были разбиты. Одоакр укрылся в Равенне, но Теодорих взял крепость штурмом и прикончил его, Правда, выслуживаться перед Византией он тоже не стал, а основал собственное королевство, безуспешно пытаясь создать некий готско-рпмский симбиоз и привлечь на свою сторону симпатии старой римской аристократии. Это королевство просуществовало всего около полувека и было уничтожено византийцами, причем в ходе затяжной и изнурительной войны мало кто из остготов уцелел.
Глава 26 СКЛАВИНЫ, АНТЫ, СЕВЕРЯНЕ...
Отметим, что далеко не все события общеевропейской войны, вызванной Великим Переселением, нашли отражение в исторических хрониках. В поле их зрения попало лишь то, что прямо или косвенно затонуло территории Рима и Византии или касалось их интересов, поскольку происходило вблизи границ. Но в глубинах европейских земель в этот период шли свои переселения и своя борьба за жизненное пространство. Осколки побежденных племен искали новые места для поселения. Места народов, ушедших в римские пределы и влившихся в потоки основных противоборствующих коалиций, занимали соседи, сталкиваясь за их раздел. И в результате изменилась вся карта Европы - одно из самых значительных мест в ней заняли славянские народы, существенно расширившие территорию своего расселения и на большом протяжении вышедшие вплотную к границам Византии и западных королевств.
И все же, хотя в последующие века о них начинает писать целый ряд авторов - Иордан, Прокопий Кесарийский, Маврикий, Менандр Протиктор,- информации о их жизни и истории просачивается не слишком много. Восточных славян вообще как бы заслоняют собой другие народы, заселившие восточноевропейские степи, а византийцы рассказывают о них лишь в связи с вторжениями через собственные границы. Очень немного подсказывает нам в данном случае и "Велесова Книга". Во-первых, как уже говорилось, это политический трактат, направленный против власти варягов и греческого христианства. Поэтому в нем тщательно припоминаются войны с готами, потомками которых автор считает варягов, и все конфликты с греками, начиная еще со скифских времен. Остальные же народы болгары, авары, хазары - упоминаются как бы вскользь и обычно в другом контексте, например в качестве "поучений о вреде внутренней разобщенности. Но и те события, описания которых удается разобрать, без сопоставления с другими источниками далеко не всегда удается идентифицировать.
Скажем, назван боярин Гордыня, который бил готов Триедора (II, 6д). Когда это было? Еще'в период готских войн? Или позже, в составе византийских войск громил королевство Теодориха? Или воевал с готами, оставшимися в Крыму?... Упоминается о "берендеях", которые "имели князя Саху", князь этот "был премудр" и жил "в ладах с Русью" (II, 66). Кто это? Вероятно, угры. Но какие? Рассказывается, например, про князя Белояра, которому "берендеи" пожаловались на притеснения от "ягов", пришедших "по следу гуннов", после чего князь с пятитысячным конным войском разгромил "ягов", забрал скот, а всех захваченных "дочерей, юношей и старцев" перебил. Но кто такие "яги"? Да и с самими гуннами не все ясно: где подразумевается действительно этот парод, а где их преемники в европейских степях? Известно, скажем, что уже в VI в. византийцы -продолжали причислять к "гуннам" все кочевые племена, да и сами угры, в том числе ранние болгары, гордо причисляли себя к "гуннам". Не исключено, что на некоторые вопросы можно будет ответить, когда появятся более точные и профессиональные переводы "Велесовой Книги", а пока прибегнем к информации из других источников.
Иордан, рассказывая о "венедах" (славянах), подчеркивал, что "теперь (в VI в.) они свирепствуют повсеместно". Он разделял их на три части. "Они (венеды), происходя из одного племени, имеют теперь три имени, венеды, анты и склавины", уточняя, что каждая из этих ветвей имеет множество племенных названий в зависимости от мест поселения. Под венедами он понимал теперь лишь западную ветвь славян, занимавшую в это время обширные земли от Чехии до южных берегов Балтики. Край антов Иордан располагал от Днестра до Днепра, а склавины, как он указывал, жили от оз. Балатон до Днестра и Вислы. Склавинов он представлял наиболее отсталыми, сообщая, что "вместо городов у них болота и леса", а антов считал "сильнейшими". Византийские авторы уделяли внимание лишь двум из этих ветвей - тем, с которыми им пришлось непосредственно сталкиваться, склавинам и антам.
Правда, "бесчисленные антские народы" они помещают уже не только до Днепра, но и за Днепром, до Дона, что соответствует и данным археологии, показывающим, что в VI-VII вв. славяне заселили всю лесостепную полосу Восточной Европы и во многих местах глубоко проникали вглубь степей. Видимо, за время существования гуннской империи и после ее распада анты и русичи снова сумели успешно освоить эти плодородные области, утраченные в борьбе с готами. А склавины, похоже, были новопоселенцами, на хлынувшими к границам Византии после крушения царства Аттилы и осваивавшими придунайские земли, освободившиеся после потоков Великого Переселения, унесших с собой здешние народы.
Прокопий, непосредственно участвовавший в войнах со славянами в свите полководца Велизария, и император Маврикий в своем "Стратегиконе" оставили нам довольно подробное описание славян, их жизни и нравов, хотя многие их сведения проверки не выдерживают и выдают либо тенденциозность авторов, либо недостаточную компетентность их информаторов. Например, согласно Прокопию, славяне жили "в жалких хижинах, разбросанных на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют место жительства", а Маврикий пишет, что "они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов, вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую". Он же пишет, что "...не имея над собой главы, они не признают военного строя, неспособны сражаться в правильной битве". "Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но трудно переносимые. Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом, сильно действующим".
У любого, прочитавшего эти строки, возникает естественное впечатление, что речь идет о совершенных дикарях. Хотя подобное представление опровергается и археологическими данными, и многочисленными противоречиями в трудах тех же самых авторов. Так, у читателя, узнавшего о "жалких хижинах" и "жилищах со многими выходами", естественно, встает перед глазами шалаш или какая-то нора, наподобие звериной берлоги. Но раскопки показывают, что имеются в виду городища, т. е. крепости, которые на самом деле имели по несколько выходов,вполне нормальный прием в фортификации. Эти городища строились в форме круга, укрепляясь валами и рвами, центральная площадь оставалась свободной, а по периметру располагались жилища. Они представляли собой землянки размером примерно 5 х 5 м, в центре размещалась глиняная плита, а по стенам - скамьи в виде земляных насыпей, на которых делалось деревянное покрытие. Проживали в таких городищах по 200-400 человек, хотя имелись и гораздо более крупные поселения - крепости, обнаруженные и в краю антов, и на землях западных венедов. Впрочем, и в описаниях военных действий против придунайских славян встречаются упоминания о "лагерях" - очевидно, тех же городищах, в которых проживали по нескольку тысяч человек.
Действительно, в IV-V вв., в период готско-гуннских войн и вызванных ими интенсивных переселений, в культуре славян отмечается значительный упадок. Исчезают красивая керамика, прежние фигурные сосуды с художественными изображениями зверей и птиц, заменяясь массивными простыми горшками без украшений, вылепленными вручную, без гончарного круга, то есть в походных или полукочевых условиях, когда людям нецелесообразно было обременять себя переноской громоздкого оборудования мастерских. Уменьшилось количество и ухудшилось качество других ремесленных изделий, весьма грубыми стали украшения. Развитые большие города с планировкой улиц, деревянными мостовыми, жилыми зданиями, многочисленными мастерскими и сложными системами крепостных сооружений, вроде Бискупин-ского городища под Познанью или Бероуна вблизи Праги, сменяются городищами временного типа, а вместо "прочных домов", о которых писал еще Тацит, появились упомянутые выше землянки. Впрочем, это объясняется не только общим упадком культуры или "бродячей жизнью" - в результате частых перемен места жительства и освоения новых пространств славяне перешли от прежней переложной системы земледелия на подсечную, когда участок леса выжигался, в течение 2-3 лет давал высокий урожай, а потом его забрасывали и осваивали новый. При такой системе, действительно, строить капитальные дома и города было нецелесообразно, поскольку удобнее было время от времени переносить селение поближе к обрабатываемым полям.
Но Прокопий и Маврикий писали о славянах уже не в IV-V, а в VI веке, когда многое в их жизни успело измениться. Правда, ви зантийцы чаще всего встречались с ними лишь в ходе боевых действий, поэтому возможно, что на всех славян распространялись сведения о склавинах, которые только-только осваивали долину Дуная, попутно испытывая прочность границ империи. Но даже в этом случае данные выглядят весьма однобокими и искаженными, тем более что у столь высокопоставленных авторов была полная возможность получить более точную информацию от пленных, возвращающихся из славянских земель,- согласно тому же Маврикию, срок неволи для них по славянским обычаям был ограниченным, после чего пленным предлагали или вернуться на родину за небольшой выкуп, или остаться уже на положении свободного и равноправного общинника. Об этом обычае сообщает и "Велесова Книга", упоминающая о римских воинах, которые трудились "на нас десять лет, а потом были отпущены нами" (III, 29).
К VI в., когда ситуация в Европе наконец-то стабилизировалась и расселения, в основном, завершились, в культуре славян уже обозначился быстрый прогресс. Поселения приобретают более постоянный характер, землянки начинают постепенно сменяться избами. Возникают крупные города-крепости, объединяющие вокруг себя более мелкие села. Хотя этот процесс более интенсивно шел вдали от византийских границ - на западе, на Руси и у антов. Значительно развиваются ремесла, у славян в это время уже были искусные кузнецы, ювелиры, гончары, возобновляется разработка рудных месторождений и выплавка металла. Керамика VI века становятся весьма совершенной, появляются красивые бронзовые и серебряные украшения с эмалью, изящно выполненные застежки, кольца, пряжки, гребни с затейливыми орнаментами, отличное оружие.
Очень развито было у славян земледелие и скотоводство. Тот же Маврикий сообщает, что "у них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы". По археологическим данным его "кучи" оказываются ямами, специально оборудованными под зернохранилища. Впрочем, тут любому здравомыслящему человеку придет вопрос: какой же земледелец станет хранить добытый собственным потом урожай "в кучах", где он начнет гнить после первого же дождя? О развитии земледелия говорит и такой красноречивый факт: авары впоследствии смогли сломить сопротивление антов именно тем, что в первую очередь разоряли и выжигали их поля. Уже с конца V начала VI в. славяне применяли не только легкие, но и тяжелые плуги, а различные источники - и византийские, и сирийские - неоднократно упоминают о богатых полях антов, о складах зерна и овощей в их селениях, о больших стадах скота и табунах, принадлежащих им. Иоанн Эфесский писал: "Они стали богаты, имеют много золота, серебра, табуны лошадей и оружие, и научились вести войны лучше самих римлян".
В этом смысле опять же легко уличить византийских авторов в неточностях и недоговорках. Так, рассуждения Маврикия о том, что славяне сражаются без командиров, беспорядочными толпами, тут же опровергаются им самим, описывающим их излюбленные маневры. "С криком слегка продвигаются вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут/то они сильно наступают, в противном случае обращаются в бегство... Имея большую помощь в лесах, они направляются к ним", где сражаются "засадами, внезапными атаками, хитростями. Часто несомую добычу они бросают, как бы под влиянием замешательства, и бегут в леса, затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются в атаку и наносят неприятелю вред". В общем-то, маневры достаточно сложные и невозможные без единого командования и солидных тренировок. Попробуйте-ка неорганизованной толпой в несколько тысяч человек "все вместе" с криком продвинуться вперед, сориентироваться, как действовать дальше, выбрать место для засады и заманить туда преследователей, перейти внезапно из притворного бегства в контратаку... Кстати, и сама неспособность "сражаться в правильной битве" историческими фактами не подкрепляется. Возможно, славяне действительно предпочитали не лить понапрасну кровь в лобовых столкновениях, если была возможность победить противника иначе, но из византийских хроник, в том числе и информации Прокопия, известны и неоднократные примеры обратного свойства, когда они громили в боях регулярные ромейские части и брали крепости, считавшиеся неприступными. Легко понять, что и эти действия были бы невозможны без единого грамотного командования. Можно, конечно, предположить, что славяне, попадавшие в плен, просто предпочитали не называть своих вождей, но все в тех же византийских хрониках, описывающих боевые действия против славян, называются имена князей, предводительствовавших в нескольких битвах. Так что искаженные выводы, скорее всего, лежат целиком на совести авторов.
Неизвестно, к заблуждению или преднамеренной дезинформации отнести и сообщение Прокопия, которое потом почему-то прочно вошло в историческую литературу,- что "эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии)". Скорее всего, автора тут сбило с толку наличие у славян института веча, столь разительно отличающее их от византийской автократии. Или сыграли роль утопические мечты самого Прокопия об утерянной демократии древних греков? Но такая оценка полностью противоречит другим источникам. Иордан, как уже говорилось, при описании событий готско-гуннских войн, упоминает "короля" антов Буса. М. В. Ломоносов, доказывая существование государства у антов, обратил внимание на хронику Менандра, где в середине VI в. фигурирует князь Мезенмир, "сын Идара, брат Келагаста". Тут явно указано на преемственность власти и ее наследственный характер. А поскольку назван не только отец, но и брат, то подразумевается, что Мезенмир княжил либо после старшего брата, принявшего власть от отца, либо брат принял власть после гибели Мезенмира и княжил в момент написания хроники, то есть видны явные признаки династии. А Маврикий, хотя и говорит о ведении боевых действий "не имея над собой главы", но в той же работе пишет о славянских "царьках" - племенных князьях, разрабатывая тактику дипломатических игр с ними и привлечения некоторых из них на свою сторону "с помощью речей и даров". Отсюда опять же видно, что фигуры князей в своих племенах обладали весомым авторитетом и что в их руках находилась реальная власть, хотя и ограниченная вечем. В противном случае разве можно было бы влиять на политику племени путем воздействия на князя? Как уже упоминалось выше, в хрониках, описывающих войны со славянами, названы и имена некоторых князей, и мало того, называются "цари", в подчинении которых находились эти князья. То есть, существовала иерархия знати и административное деление с подчинением князю более крупного племенного объединения мелких единиц.
Нетрудно понять и другое - описание славянского вооружения тоже выглядит далеко не полным. На штурм сильной крепости и на строй тяжеловооруженных византийских солдат с одними лишь дротиками да луками, в посконной рубахе, не попрешь. Может быть, они и составляли массовое вооружение простых ополченцев, но данные археологии свидетельствуют, что имелось и другое оружие, тем более что кузнечное ремесло у них достигло очень высокого уровня развития. Были у славян доспехи. Правда, стальных шлемов и панцирей действительно обнаружено не так много, и часть из них трофейные, так что, скорее всего, они составляли снаряжение лишь знати и княжеских дружинников, но металлические доспехи дополнялись кожаными - скота у славян хватало. А из оружия известны также копья, боевые топоры и особенно длинные прямые мечи, изготовлявшиеся в больших количествах и высокого качества. Знаменитыми антскими мечами сражаются даже герои англосаксонского "Беовульфа", а в археологии они дали название целому классу - "мечи антского типа". Есть упоминания и о наличии у славян флота из речных ладей, действовавшего довольно крупными эскадрами.
Что касается соседей славян, то в эти времена рядом с ними обитали несколько народов. Какая-то часть готов в Причерноморье тоже осталась, они осели в Крыму и на Тамани, создав там свое небольшое государство со столицей в Дорасе (Яйла). На Кубани жили аланы - потомки тех, кто не ушел от гуннов на запад, а остался в своих горных крепостях. После крушения империи Ат-тилы они восстановили здесь независимое царство. На левобережье Нижнего Дона жили залы, о происхождении которых ничего не известно - то ли кавказский, то ли аланский, то ли болгарский народ, оставивший о себе память лишь в топонимике в виде реки Сал и Сальских степей. Армянские источники упоминают на Кавказе также "царей лезгин" и "дзурдзуков" - предков чеченцев и ингушей. Западная часть Кавказа населена была кашаками, предками черкесов. Арабский автор аль-Масуди обрисовал их весьма живописно: "За царством алан находится народ, именуемый кашак, живущий между горой Кабх (Казбек) и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедует веру магов. Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью. Аланы более сильны, чем кашаки. Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что. они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смог бы их покорить".
В 454 г., едва лишь гуннская держава распалась, римский император Валентиниан собственноручно убил Аэция, сочтя, что надобность в нем отпала. И просчитался, как и его предшественник Гонорий. Поддерживать его престол оказалось некому (Галла Плацидия умерла еще раньше), и в 455 г. Валентиниан сам был убит. Императором стал его враг Петроний Максим, но процарствовал всего три месяца - в устье Тибра вошла эскадра короля. вандалов Гензериха. В Риме началась паника. Петроннй Максим решил тайно бежать, но был узнан и убит своими же подданными, возмущенными его попыткой скрыться и бросить их на произвол судьбы. А Гензерих беспрепятственно занял Рим и отдал его на двухнедельное разграбление. Впрочем, хотя имя вандаловстало нарицательным, здесь стоит отметить, что Гензерих запретил поджигать город, разрушать здания и истреблять население. Как, кстати, и Аларих - его предшественник в разорении Рима. Св. Августин с удивлением писал; "...Но что было необычным, так это то, что варварская дикость чудесным образом обернулась такой мягкостью, что в самых больших базиликах (т. е. церквях), выбранных и назначенных для спасения народа, никто не был избит и никого не тронули, никто оттуда не был уведен в рабство жестокими врагами, а многих сочувствующие враги сами препровождали туда, чтобы сохранить им свободу". А вот "цивилизованные" византийцы в ходе последующих войн Рим сожгли и жителей перебили. Точно так же под властью вандалов, хоть и вовсю пиратствовавших по Средиземноморью, Сев. Африка оставалась цветущим краем, а в результате ее "освобождения" Византией превратилась в выжженную пустыню с руинами городов.
После гибели Эллака осколки гуннской империи раздробились окончательно. Паннонию заняли остготы. Руги ушли в Норик (Австрия). Гуннское племя садагов тоже осело в Паннонии, а три других гунно-угорских племени и примкнувших к ним германцев-ангискиров сыновья Аттилы Денгезих и Ирник увели обратно в низовья Днестра и Днепра. Отсюда опять видно, что анты являлись их надежными союзниками, если после поражения гунны предпочли обосноваться с ними по соседству. В 460 г. они еще совершили набег на Азербайджан, некоторое время боролись с готами. Денгизих даже совершал против них рейды в Паннонию и предлагал Византии установить союз. Но это оказалось невозможным: с тех пор как греки пригласили на службу остготов, те превратились в фактических хозяев империи и вытворяли что хотели. Готская гвардия диктовала императорам свои требования и даже заставила их выплачивать ежегодную стипендию и себе, и своим сородичам в Паннонии. То есть и здесь отношения с гуннами определяли их враги готы. В 463 г. при неизвестных обстоятельствах на Дунае произошло столкновение между ними, гунны были разгромлены и Денгизих погиб.
Одновременно гунны получили неожиданный удар с востока. В степях произошла очередная передвижка народов. Памирские горцы-эфталиты начали создание своей державы в Средней Азии. Они потеснили с мест проживания абаров, абары разбили и прогнали савиров, а савиры ударили по угорским племенам, предкам болгар сарагурам, оногурам и урогам. Из Приуралья болгары переселились на запад, где победили и покорили гуннское племя акациров, после чего направили посольство в Константинополь и предложили Византии свой союз.
И на этом царство гуннов прекратило свое существование. Садаги так и исчезли где-то в Паннонии. Какая-то часть гуннов, теснимая новыми пришельцами, в 471 г. попросилась в подданство Византии и была поселена в Добрудже. Как уже отмечалось, другая часть осела в Поволжье, став предками чувашей. Кто-то, видимо, ушел на Алтай - китайские хроники упоминают о некой связи западных гуннов с возникшим там впоследствии тюркским народом. А от уцелевшего сына Аттилы Ирника производил свой род хан Аспарух, основатель Болгарии. Видимо, племя Ирника смешалось с болгарами.
Победителей в первой общеевропейской войне не оказалось. Другие ее участники тоже плохо кончили. Рим от нашествия вандалов так и не оправился. Точно так же как остготы служили Византии, так другие германские вожди перешли на службу к Западной империи. И в качестве высших военачальников распоясались еще похлеще, чем в Константинополе. Рицимер, а после его смерти Гундебальд и Орест смещали неугодных императоров и сами назначали новых. А затем на первое место выдвинулся вождь герулов Одоакр. Герулы к этому времени значительно усилились, покорив часть ругов, турклингов и скиров, но совершенно разорили при этом Норик и области по Среднему Дунаю. Там начался голод, и Одоакр счел за лучшее со всем своим воинством, в состав которого вошли и побежденные, перебраться в Италию, нанявшись на службу Риму. А в империи присмотрелся, что к чему, и пришел к выводу, что проще и выгоднее Италию захватить, чем служить ей за жалование. В 476 г. он убил своего конкурента Ореста, низложил последнего императора Ромула Августула и присвоил себе власть. Слабые марионетки-императоры уже настолько себя дискредитировали, что Одоакр на этот титул не позарился, да и преемника назначать не стал, отослав знаки императорского достоинства в Константинополь. Своим воинам он отдал треть италийских земель, и герулы, вон как далеко забравшиеся от родного Приазовья, расселились по римским виллам, выгнав их хозяев, блаженствуя в дармовом богатстве и быстро разлагаясь.
А между тем Византию готская гвардия совершенно довела до ручки, и полководец Зенон, собрав новую гвардию из исаврпнцев, в 471 г. перебил всех готов в Константинополе. В пограничных войсках они еще оставались, а их сородичи, живущие на Дунае, периодически совершали набеги на Балканы. Но византийская дипломатия сумела нацелить против них гепидов и болгар - своих новых причерноморских союзников. Выбитые в 480-х годах из Паннонии, остготы снова было вздумали двинуться "на поселение" в Византию. Понятное дело, такой расклад империю совсем не устраивал, и их где силой, где посулами выпихнули по накатанной дорожке все в ту же Италию. Благо, и предлог имелся. Их королю Теодориху присвоили высокий византийский чин и послали освобождать Рим от узурпатора Одоакра, В трех сражениях герулы и их союзники были разбиты. Одоакр укрылся в Равенне, но Теодорих взял крепость штурмом и прикончил его, Правда, выслуживаться перед Византией он тоже не стал, а основал собственное королевство, безуспешно пытаясь создать некий готско-рпмский симбиоз и привлечь на свою сторону симпатии старой римской аристократии. Это королевство просуществовало всего около полувека и было уничтожено византийцами, причем в ходе затяжной и изнурительной войны мало кто из остготов уцелел.
Глава 26 СКЛАВИНЫ, АНТЫ, СЕВЕРЯНЕ...
Отметим, что далеко не все события общеевропейской войны, вызванной Великим Переселением, нашли отражение в исторических хрониках. В поле их зрения попало лишь то, что прямо или косвенно затонуло территории Рима и Византии или касалось их интересов, поскольку происходило вблизи границ. Но в глубинах европейских земель в этот период шли свои переселения и своя борьба за жизненное пространство. Осколки побежденных племен искали новые места для поселения. Места народов, ушедших в римские пределы и влившихся в потоки основных противоборствующих коалиций, занимали соседи, сталкиваясь за их раздел. И в результате изменилась вся карта Европы - одно из самых значительных мест в ней заняли славянские народы, существенно расширившие территорию своего расселения и на большом протяжении вышедшие вплотную к границам Византии и западных королевств.
И все же, хотя в последующие века о них начинает писать целый ряд авторов - Иордан, Прокопий Кесарийский, Маврикий, Менандр Протиктор,- информации о их жизни и истории просачивается не слишком много. Восточных славян вообще как бы заслоняют собой другие народы, заселившие восточноевропейские степи, а византийцы рассказывают о них лишь в связи с вторжениями через собственные границы. Очень немного подсказывает нам в данном случае и "Велесова Книга". Во-первых, как уже говорилось, это политический трактат, направленный против власти варягов и греческого христианства. Поэтому в нем тщательно припоминаются войны с готами, потомками которых автор считает варягов, и все конфликты с греками, начиная еще со скифских времен. Остальные же народы болгары, авары, хазары - упоминаются как бы вскользь и обычно в другом контексте, например в качестве "поучений о вреде внутренней разобщенности. Но и те события, описания которых удается разобрать, без сопоставления с другими источниками далеко не всегда удается идентифицировать.
Скажем, назван боярин Гордыня, который бил готов Триедора (II, 6д). Когда это было? Еще'в период готских войн? Или позже, в составе византийских войск громил королевство Теодориха? Или воевал с готами, оставшимися в Крыму?... Упоминается о "берендеях", которые "имели князя Саху", князь этот "был премудр" и жил "в ладах с Русью" (II, 66). Кто это? Вероятно, угры. Но какие? Рассказывается, например, про князя Белояра, которому "берендеи" пожаловались на притеснения от "ягов", пришедших "по следу гуннов", после чего князь с пятитысячным конным войском разгромил "ягов", забрал скот, а всех захваченных "дочерей, юношей и старцев" перебил. Но кто такие "яги"? Да и с самими гуннами не все ясно: где подразумевается действительно этот парод, а где их преемники в европейских степях? Известно, скажем, что уже в VI в. византийцы -продолжали причислять к "гуннам" все кочевые племена, да и сами угры, в том числе ранние болгары, гордо причисляли себя к "гуннам". Не исключено, что на некоторые вопросы можно будет ответить, когда появятся более точные и профессиональные переводы "Велесовой Книги", а пока прибегнем к информации из других источников.
Иордан, рассказывая о "венедах" (славянах), подчеркивал, что "теперь (в VI в.) они свирепствуют повсеместно". Он разделял их на три части. "Они (венеды), происходя из одного племени, имеют теперь три имени, венеды, анты и склавины", уточняя, что каждая из этих ветвей имеет множество племенных названий в зависимости от мест поселения. Под венедами он понимал теперь лишь западную ветвь славян, занимавшую в это время обширные земли от Чехии до южных берегов Балтики. Край антов Иордан располагал от Днестра до Днепра, а склавины, как он указывал, жили от оз. Балатон до Днестра и Вислы. Склавинов он представлял наиболее отсталыми, сообщая, что "вместо городов у них болота и леса", а антов считал "сильнейшими". Византийские авторы уделяли внимание лишь двум из этих ветвей - тем, с которыми им пришлось непосредственно сталкиваться, склавинам и антам.
Правда, "бесчисленные антские народы" они помещают уже не только до Днепра, но и за Днепром, до Дона, что соответствует и данным археологии, показывающим, что в VI-VII вв. славяне заселили всю лесостепную полосу Восточной Европы и во многих местах глубоко проникали вглубь степей. Видимо, за время существования гуннской империи и после ее распада анты и русичи снова сумели успешно освоить эти плодородные области, утраченные в борьбе с готами. А склавины, похоже, были новопоселенцами, на хлынувшими к границам Византии после крушения царства Аттилы и осваивавшими придунайские земли, освободившиеся после потоков Великого Переселения, унесших с собой здешние народы.
Прокопий, непосредственно участвовавший в войнах со славянами в свите полководца Велизария, и император Маврикий в своем "Стратегиконе" оставили нам довольно подробное описание славян, их жизни и нравов, хотя многие их сведения проверки не выдерживают и выдают либо тенденциозность авторов, либо недостаточную компетентность их информаторов. Например, согласно Прокопию, славяне жили "в жалких хижинах, разбросанных на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют место жительства", а Маврикий пишет, что "они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов, вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую". Он же пишет, что "...не имея над собой главы, они не признают военного строя, неспособны сражаться в правильной битве". "Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но трудно переносимые. Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом, сильно действующим".
У любого, прочитавшего эти строки, возникает естественное впечатление, что речь идет о совершенных дикарях. Хотя подобное представление опровергается и археологическими данными, и многочисленными противоречиями в трудах тех же самых авторов. Так, у читателя, узнавшего о "жалких хижинах" и "жилищах со многими выходами", естественно, встает перед глазами шалаш или какая-то нора, наподобие звериной берлоги. Но раскопки показывают, что имеются в виду городища, т. е. крепости, которые на самом деле имели по несколько выходов,вполне нормальный прием в фортификации. Эти городища строились в форме круга, укрепляясь валами и рвами, центральная площадь оставалась свободной, а по периметру располагались жилища. Они представляли собой землянки размером примерно 5 х 5 м, в центре размещалась глиняная плита, а по стенам - скамьи в виде земляных насыпей, на которых делалось деревянное покрытие. Проживали в таких городищах по 200-400 человек, хотя имелись и гораздо более крупные поселения - крепости, обнаруженные и в краю антов, и на землях западных венедов. Впрочем, и в описаниях военных действий против придунайских славян встречаются упоминания о "лагерях" - очевидно, тех же городищах, в которых проживали по нескольку тысяч человек.
Действительно, в IV-V вв., в период готско-гуннских войн и вызванных ими интенсивных переселений, в культуре славян отмечается значительный упадок. Исчезают красивая керамика, прежние фигурные сосуды с художественными изображениями зверей и птиц, заменяясь массивными простыми горшками без украшений, вылепленными вручную, без гончарного круга, то есть в походных или полукочевых условиях, когда людям нецелесообразно было обременять себя переноской громоздкого оборудования мастерских. Уменьшилось количество и ухудшилось качество других ремесленных изделий, весьма грубыми стали украшения. Развитые большие города с планировкой улиц, деревянными мостовыми, жилыми зданиями, многочисленными мастерскими и сложными системами крепостных сооружений, вроде Бискупин-ского городища под Познанью или Бероуна вблизи Праги, сменяются городищами временного типа, а вместо "прочных домов", о которых писал еще Тацит, появились упомянутые выше землянки. Впрочем, это объясняется не только общим упадком культуры или "бродячей жизнью" - в результате частых перемен места жительства и освоения новых пространств славяне перешли от прежней переложной системы земледелия на подсечную, когда участок леса выжигался, в течение 2-3 лет давал высокий урожай, а потом его забрасывали и осваивали новый. При такой системе, действительно, строить капитальные дома и города было нецелесообразно, поскольку удобнее было время от времени переносить селение поближе к обрабатываемым полям.
Но Прокопий и Маврикий писали о славянах уже не в IV-V, а в VI веке, когда многое в их жизни успело измениться. Правда, ви зантийцы чаще всего встречались с ними лишь в ходе боевых действий, поэтому возможно, что на всех славян распространялись сведения о склавинах, которые только-только осваивали долину Дуная, попутно испытывая прочность границ империи. Но даже в этом случае данные выглядят весьма однобокими и искаженными, тем более что у столь высокопоставленных авторов была полная возможность получить более точную информацию от пленных, возвращающихся из славянских земель,- согласно тому же Маврикию, срок неволи для них по славянским обычаям был ограниченным, после чего пленным предлагали или вернуться на родину за небольшой выкуп, или остаться уже на положении свободного и равноправного общинника. Об этом обычае сообщает и "Велесова Книга", упоминающая о римских воинах, которые трудились "на нас десять лет, а потом были отпущены нами" (III, 29).
К VI в., когда ситуация в Европе наконец-то стабилизировалась и расселения, в основном, завершились, в культуре славян уже обозначился быстрый прогресс. Поселения приобретают более постоянный характер, землянки начинают постепенно сменяться избами. Возникают крупные города-крепости, объединяющие вокруг себя более мелкие села. Хотя этот процесс более интенсивно шел вдали от византийских границ - на западе, на Руси и у антов. Значительно развиваются ремесла, у славян в это время уже были искусные кузнецы, ювелиры, гончары, возобновляется разработка рудных месторождений и выплавка металла. Керамика VI века становятся весьма совершенной, появляются красивые бронзовые и серебряные украшения с эмалью, изящно выполненные застежки, кольца, пряжки, гребни с затейливыми орнаментами, отличное оружие.
Очень развито было у славян земледелие и скотоводство. Тот же Маврикий сообщает, что "у них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы". По археологическим данным его "кучи" оказываются ямами, специально оборудованными под зернохранилища. Впрочем, тут любому здравомыслящему человеку придет вопрос: какой же земледелец станет хранить добытый собственным потом урожай "в кучах", где он начнет гнить после первого же дождя? О развитии земледелия говорит и такой красноречивый факт: авары впоследствии смогли сломить сопротивление антов именно тем, что в первую очередь разоряли и выжигали их поля. Уже с конца V начала VI в. славяне применяли не только легкие, но и тяжелые плуги, а различные источники - и византийские, и сирийские - неоднократно упоминают о богатых полях антов, о складах зерна и овощей в их селениях, о больших стадах скота и табунах, принадлежащих им. Иоанн Эфесский писал: "Они стали богаты, имеют много золота, серебра, табуны лошадей и оружие, и научились вести войны лучше самих римлян".
В этом смысле опять же легко уличить византийских авторов в неточностях и недоговорках. Так, рассуждения Маврикия о том, что славяне сражаются без командиров, беспорядочными толпами, тут же опровергаются им самим, описывающим их излюбленные маневры. "С криком слегка продвигаются вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут/то они сильно наступают, в противном случае обращаются в бегство... Имея большую помощь в лесах, они направляются к ним", где сражаются "засадами, внезапными атаками, хитростями. Часто несомую добычу они бросают, как бы под влиянием замешательства, и бегут в леса, затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются в атаку и наносят неприятелю вред". В общем-то, маневры достаточно сложные и невозможные без единого командования и солидных тренировок. Попробуйте-ка неорганизованной толпой в несколько тысяч человек "все вместе" с криком продвинуться вперед, сориентироваться, как действовать дальше, выбрать место для засады и заманить туда преследователей, перейти внезапно из притворного бегства в контратаку... Кстати, и сама неспособность "сражаться в правильной битве" историческими фактами не подкрепляется. Возможно, славяне действительно предпочитали не лить понапрасну кровь в лобовых столкновениях, если была возможность победить противника иначе, но из византийских хроник, в том числе и информации Прокопия, известны и неоднократные примеры обратного свойства, когда они громили в боях регулярные ромейские части и брали крепости, считавшиеся неприступными. Легко понять, что и эти действия были бы невозможны без единого грамотного командования. Можно, конечно, предположить, что славяне, попадавшие в плен, просто предпочитали не называть своих вождей, но все в тех же византийских хрониках, описывающих боевые действия против славян, называются имена князей, предводительствовавших в нескольких битвах. Так что искаженные выводы, скорее всего, лежат целиком на совести авторов.
Неизвестно, к заблуждению или преднамеренной дезинформации отнести и сообщение Прокопия, которое потом почему-то прочно вошло в историческую литературу,- что "эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии)". Скорее всего, автора тут сбило с толку наличие у славян института веча, столь разительно отличающее их от византийской автократии. Или сыграли роль утопические мечты самого Прокопия об утерянной демократии древних греков? Но такая оценка полностью противоречит другим источникам. Иордан, как уже говорилось, при описании событий готско-гуннских войн, упоминает "короля" антов Буса. М. В. Ломоносов, доказывая существование государства у антов, обратил внимание на хронику Менандра, где в середине VI в. фигурирует князь Мезенмир, "сын Идара, брат Келагаста". Тут явно указано на преемственность власти и ее наследственный характер. А поскольку назван не только отец, но и брат, то подразумевается, что Мезенмир княжил либо после старшего брата, принявшего власть от отца, либо брат принял власть после гибели Мезенмира и княжил в момент написания хроники, то есть видны явные признаки династии. А Маврикий, хотя и говорит о ведении боевых действий "не имея над собой главы", но в той же работе пишет о славянских "царьках" - племенных князьях, разрабатывая тактику дипломатических игр с ними и привлечения некоторых из них на свою сторону "с помощью речей и даров". Отсюда опять же видно, что фигуры князей в своих племенах обладали весомым авторитетом и что в их руках находилась реальная власть, хотя и ограниченная вечем. В противном случае разве можно было бы влиять на политику племени путем воздействия на князя? Как уже упоминалось выше, в хрониках, описывающих войны со славянами, названы и имена некоторых князей, и мало того, называются "цари", в подчинении которых находились эти князья. То есть, существовала иерархия знати и административное деление с подчинением князю более крупного племенного объединения мелких единиц.
Нетрудно понять и другое - описание славянского вооружения тоже выглядит далеко не полным. На штурм сильной крепости и на строй тяжеловооруженных византийских солдат с одними лишь дротиками да луками, в посконной рубахе, не попрешь. Может быть, они и составляли массовое вооружение простых ополченцев, но данные археологии свидетельствуют, что имелось и другое оружие, тем более что кузнечное ремесло у них достигло очень высокого уровня развития. Были у славян доспехи. Правда, стальных шлемов и панцирей действительно обнаружено не так много, и часть из них трофейные, так что, скорее всего, они составляли снаряжение лишь знати и княжеских дружинников, но металлические доспехи дополнялись кожаными - скота у славян хватало. А из оружия известны также копья, боевые топоры и особенно длинные прямые мечи, изготовлявшиеся в больших количествах и высокого качества. Знаменитыми антскими мечами сражаются даже герои англосаксонского "Беовульфа", а в археологии они дали название целому классу - "мечи антского типа". Есть упоминания и о наличии у славян флота из речных ладей, действовавшего довольно крупными эскадрами.
Что касается соседей славян, то в эти времена рядом с ними обитали несколько народов. Какая-то часть готов в Причерноморье тоже осталась, они осели в Крыму и на Тамани, создав там свое небольшое государство со столицей в Дорасе (Яйла). На Кубани жили аланы - потомки тех, кто не ушел от гуннов на запад, а остался в своих горных крепостях. После крушения империи Ат-тилы они восстановили здесь независимое царство. На левобережье Нижнего Дона жили залы, о происхождении которых ничего не известно - то ли кавказский, то ли аланский, то ли болгарский народ, оставивший о себе память лишь в топонимике в виде реки Сал и Сальских степей. Армянские источники упоминают на Кавказе также "царей лезгин" и "дзурдзуков" - предков чеченцев и ингушей. Западная часть Кавказа населена была кашаками, предками черкесов. Арабский автор аль-Масуди обрисовал их весьма живописно: "За царством алан находится народ, именуемый кашак, живущий между горой Кабх (Казбек) и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедует веру магов. Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью. Аланы более сильны, чем кашаки. Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что. они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смог бы их покорить".