Страница:
Впрочем, наверняка способствовали покорению и внутриславянские междоусобицы, когда воины одного племени могли использоваться против другого. Тиверцы и уличи, наиболее пострадавшие от венгров, стали вообще союзниками Хазарин. А среди русов каганат набирал наемников. Да они и по собственной инициативе совершали набеги на соседей. Как свидетельствуют Ибн-Русте, Мукадасси, Гардизи и Мадвари, русы "нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают". Об этом же говорят и многочисленные археологические находки арабских монет IX века на территории северян. То есть, как видим, "иные русичи", которые остались "под хазарами", тоже научились неплохо подрабатывать в новой системе. Именно к этому времени относится и известие почтмейстера халифата Ибн-Хордабега, что купцы "руосов (племя из славян)" плывут по Дону до сближения с Волгой, затем следуют Волгой, Каспийским морем и сухопутным путем, добираясь до Багдада.
Но в целом под властью каганата приходилось несладко. Дань накладывалась "по шелягу с плуга". "Шеляг", по различным версиям, был золотой (византийский солид) или серебряной (франкский шиллинг) монетой, но в любом случае для IX века с весьма ограниченным объемом денежной массы такая сумма была довольно крупной. А за неуплату дани продавали в рабство. В крупных центрах покоренных народов расположились резиденции наместников - "тудунов". Известно, что сын "царя сакалиба", т. е. славянского князя,- вероятно, киевского - и сын эльтебера волжских булгар должны были пребывать заложниками в Хазарии, а их дочери направлялись в гарем царя. Естественно, кто-то пытался сопротивляться, поднимались восстания. В IX в. хазарам не раз пришлось усмирять Аланию и черкесов, а Булгария даже приняла ислам в качестве государственной религии - в надежде на помощь единоверцев-арабов. Но арабы были слишком далеко, они быстро слабели от внутренних раздоров, а их купцы уже вкусили баснословные выгоды торговли с Хазарией. А каганат был под боком и находился на вершине своего могущества.
За счет работорговли и Шелкового пути он невиданно разбогател. Город Итиль, раскинувшийся в низовьях Волги на Ахтубе, поражал современников своей роскошью и величиной. Он протянулся на 8-10 км, в нем строились красивые дома знати, резиденции купцов, многочисленные базары, бани, караван-сараи, а на острове, отделенном протоками, делающими его неприступным в случае народных волнений, расположились огромные дворцовые комплексы кагана и царя, представлявшие собой, по сути, еще один "город в городе", куда могли попадать лишь избранные. Приемы царя обставлялись пышно и красочно, а свита его состояла из 4 тысяч "мужей".
Реальную угрозу каганату все еще представляли мадьяры, и Хазария в 822 г. начала против них войну, наняв для этого племена печенегов. В результате венгры потерпели поражение и к 826 г. были оттеснены за Днепр.
О событиях последующих лет, касающихся восточных славян, сохранилось довольно много упоминаний. Например, хроника "Венгерские деяния" короля Белы сообщает, что мадьярский воевода Олом или Алмус разбил киевлян, которые признали его господство. Событие это не очень определенно датируется 820-840 гг. В 839 г. в "Вертинских анналах" германских императоров отмечено, что вместе с посольством константинопольского патриарха Феофила в Ингелыейм прибыли послы "кагана Руси", которые побывали в Византии, но поскольку обратная дорога в их страну оказалась перекрыта какими-то "дикими и жестокими племенами", Феофил просил Людовика Благочестивого позволить им вернуться через владения франков. Причем послы "кагана Руси", согласно летописи, оказались шведами, Людовику они показались подозрительными, и он велел их арестовать для более тщательного расследования (хотя потом их, похоже, все-таки отпустили). Упоминания о "кагане Руси" в этот период встречаются и у восточных авторов. Так, персидский аноним IX века писал: "Народ страны русов воинственный. Они воюют со всеми неверными, окружающими их, и выходят победителями. Царя их зовух каган русов. Среди них есть группа из моровват" (под этим неясным словом автор понимает какую-то дружину из высокопрофессиональных воинов).
А в 840 г, вдруг случилось массированное нашествие русов на черноморское побережье Малой Азии. Они взяли и разграбили г. Амастриду и два года опустошали земли от Синопа до Босфора, совершив рейд и на о. Эгина. Как сообщают византийские источники, "все лежащее на берегах Эвксина и его побережье разорял и опустошал в набегах флот россов. Народ же рос - скифский, живущий у Северного Тавра,- грубый и дикий". Правда, в 842 г. русы заключили с Византией договор, вернув часть добычи и пленных...
Как видим, фактов хватает, но все они разрозненные, не совсем четкие, и у историков существуют самые различные варианты их толкования: как говорится, сколько людей - столько мнений. Поэтому нам остается лишь изложить свою версию событий, позволяющую увязать эти факты воедино.
В 834 г. хазары при помощи наемных византийских инженеров строят на Дону мощную крепость Саркел. Видимо, в это время усилилась опасность, грозящая им с запада. Она могла быть связана как раз с победами Алмуса, захватившего земли хазарских подданных. В связи с этим обращает на-.себя внимание фрагмент "Велесовой Книги", рассказывающий о нападении на Русь некого Алдореха, который был "за двадцать лет до Дира", т. е. в 830-840 гг. Если учесть, что приставка "рех" означает "король", то этот "король Алдо" вполне может оказаться Алмусом. "Книга" сообщает, что "его призвал жрец, так как не имели радения о богах... и слова не держали, и красавиц наших брали нагло, и похищали их, и увозили дев" (I, 8а). Призвание неким жрецом позволяет предположить наличие промадьярской партии, вероятно, надеявшейся таким путем выйти из-под хазарской власти, но лишь сменившей одного хищника на другого.
Об изгнании Алдореха никаких подробностей не сообщается, однако в том же фрагменте текста прославляется князь Бравлин - внук или правнук того Бравлина, который ходил на Крым (этот поход состоялся в 790-х годах, и через 40-50 лет внук или правнук вполне мог быть как раз в зрелом возрасте). Видимо, он и возглавил борьбу. Ее успеху должна была способствовать война 836-837 гг., которую мадьяры вели на другом фронте. В это время болгарский царь Маламир начал очередное наступление на Византию, но грекам через свою агентуру и дипломатов удалось подорвать его тылы. Они организовали восстание депортированных македонцев, поселенных во времена Крума по Днестру, прислали им корабли и вывезли в Византию, а одновременно договорились с мадьярами об ударе по оголившемуся рубежу. В результате границы Болгарии были прорваны, венгры захватили всю северную часть ее владений и вышли к Дунаю.
Но уход основной части их войск ослабил позиции в других местах и вызвал удар северян и полян по их собственным тылам. Освободившись от этих захватчиков, под власть хазар они, естественно, возвращаться не спешили. Тогда-то и был провозглашен независимый Руский Каганат, во главе которого встал Бравлин-младший. Отметим, что титул кагана восточные авторы применяют к князьям русов, а киевских князей именуют "царями". И хотя впоследствии многие владыки Киева из династии Рюриковичей называли себя "каганами", но "Слово о полку Игореве" сохраняет все то же разделение - каганом там назван черниговский князь Олег Святославович, а киевский - царем. Поэтому поляне, скорее всего, опять оказались в положении подчиненных, на этот раз северянами.
Устоять между двух огнен, хазар и мадьяр, русичам было нелегко. И логично, если они попытались заключить союз с Византией, направив туда посольство. Может быть, в борьбе с венграми они наняли одну из бродячих варяжских дружин, искавших в эти времена добычи и выгодной службы по всей Европе,- в связи с этим можно вспомнить о непонятной "группе моровват". Как людей, опытных в странствиях и повидавших многие земли, их-то и направили в посольство. (Правда, Л. Н. Гумилев предполагал, что послы были вообще не шведами, а обычными русами, которых из-за уже упоминавшихся германизмов в языке приняли в Ингельгейме за скандинавов.) Однако посольство в Константинополь было заведомо обречено на неудачу. Ведь мадьяры, враги русичей, были в этот период союзниками Византии, да и с Хазарией она старалась не ссориться. Поэтому, может статься, что кружным путем, через Германию, послов направили преднамеренно, и Людовик бросил их в темницу не по собственной инициативе, а по тайной просьбе византийцев. На что русичи ответили войной, обрушившись на Малую Азию - Бравлину-младшему "Велесова Книга" также приписывает призывы о походах "на юг, на Грецколань" (I, 8а).
Что было дальше, понять несложно. Ведь известно, что к приходу варягов и поляне, и северяне снова были хазарскими данниками. Известно также, что как раз где-то с середины VIII в. хазары начали интенсивно заселять земли по Дону, ранее принадлежавшие северянам. Для Хазарин было бы вполне естественно воспользоваться уходом значительных сил русичей на византийские берега, чтобы нанести им решающий удар и вновь привести к покорности. Не исключено, что они же и подтолкнули славян к этому походу, например, если после неудачи переговоров с Константинополем пообещали свой союз против мадьяр и дали гарантии о ненападении (в противном случае могло ли славянское войско отправиться за море, оставив под угрозой свои тылы?). Да и информировать русичей о судьбе их посольства могли только хазары - их купцы действовали и в Византии, и в империи франков. А поспешный мир с византийцами в 842 г. с возвратом пленных и добычи логически увязывается с тем, что в это время пришли вести с родины о нарушении Хазарией своих обещании и вероломном нападении.
В 853 г., когда закавказские князья обратились за помощью в борьбе с арабами ко всем близлежащим странам, они направили свои призывы в Византию, Хазарию и "сахибу-ас-сакалиба", т. е. "владыке славян". "Русский каганат" в этом перечне уже не фигурирует. То есть просуществовал он совсем недолго. Его разгрому, наверное, способствовало и то, что русы, немало успевшие насолить полянам, воспринимались ими не в качестве освободителей, а в качестве очередных завоевателей и поддержки не получили. Красноречивая деталь: клады, зарытые в этот период, обнаружены в землях северян, радимичей, вятичей. Следовательно, эти народы покорялись в результате вооруженных вторжений, когда люди вынуждены были прятать свои богатства, и многие впоследствии уже не вернулись за ними. В землях полян кладов данного времени почти нет. То есть сюда войско хазар не вторгалось, а власть перешла к ним либо в результате верхушечного переворота, либо автоматически, после разгрома северян.
Повторяю, что изложенная последовательность и хронология событий - лишь одна из версий, поскольку каждый из фактов может иметь и другие объяснения. Например, Саркел, возможно, возводился не от венгерской опасности, а против усилившихся и отложившихся русов. А захват Киева Алмусом произошел в ходе мадьярско-хазарских войн, и выбили его не славяне, а хазары. "Алдорех" может оказаться и каким-то другим персонажем, совершившим в данный период набег на Русь. Послы-шведы "кагана Руси", возможно, были просто авантюристами-викингами, разведывающими чужие края и пути через них. Хорошо известно, что в ходе таких разведок они кем только не представлялись. Например, исследуя внутренние водные пути Галлии балтийские пираты частенько выступали то в роли бродячих наемников, то купцов, называли себя арабами, евреями, британцами. Хотя подобные авантюристы действительно могли обманом заручиться "посольскими полномочиями" от кого-то из славянских князей. А сам титул "кагана Руси" вовсе не обязательно принял князь северян - не исключено, что его присвоил себе тот же Алмус после захвата Киева, или предводитель варягов, захватывавших в IX в. Новгород, или так попытался представиться на международной арене сам новгородский князь. Набег русичей на Амастриду вполне мог быть обычным пиратским рейдом, организованным либо по собственной инициативе, либо по инициативе хазар.
Однозначно можно сказать лишь одно: в Южной Руси в середине IX века был период смут и ожесточенных войн чуть ли не "всех против всех", какие-то славянские племена пытались играть самостоятельную роль, но в итоге большая их часть снова оказалась под хазарским игом. Былое могущество северян после нескольких разгромов и потери значительной части территории оказалось утраченным, и лидирующая роль стала переходить к полянам. Русичи еще пробовали вести какую-то собственную политику и даже совершали военные походы, но не против хазар, а все туда же-в грабительские набеги "на Сурож". Об одном из таких походов, совершенном где-то в середине IX в. князем Белояром Криворогом, то ли полянским, то ли северским, рассказывает "Веле-сова Книга". Кончился он плачевно. Князь победил было греков, и они согласились дать ему "золото, шерсть и конские сбруи", но, притупив его бдительность, напустили "воинов в железах и побили его. Много было пролито крови русской на землю, и не было числа стенаниям русским" (II, 4в).
Как нетрудно понять, даже при удачном раскладе выигрывала от подобных предприятий только Хазария, поскольку удары наносились по ее главным конкурентам в причерноморской торговле, причем чужими руками, не прерывая официальных отношений и торговых связей с Византией, а пленных и добычу в итоге скупали все те же хазарские купцы. Поэтому можно уверенно предположить, что если славянские рейды и не инициировались хазарами, то негласно поощрялись ими. К тому же в этих бесцельных набегах находила выход буйная славянская силушка и растрачивались остатки накопленного в мирные времена могущества русичей, что существенно облегчало господство над ними. Как писал арабский автор Масуди: "Русы и славяне составляют прислугу хазарского царя".
Независимость сохранила северо-западная часть Руси, где начала складываться коалиция из новгородских словен, кривичей, чуди и веси, с которыми у славян, судя по всему, сложились хорошие, добрососедские отношения. Но у них в IX веке возникли свои проблемы...
Глава 33 ВАРЯЖСКОЕ МОРЕ
В IX в. Новгород с северо-западными областями Руси, которых не коснулась хазарская экспансия, имел все шансы вообще выпасть из прежней орбиты восточнославянского мира и перейти в систему связей Запада. К этому все шло. Новгород установил прочные контакты не только с соседними финскими и балтскими народами, но и с княжествами прибалтийских славян-вендов. Известно, что между ними заключались даже династические браки. С Южной Русью новгородцев теперь связывала, пожалуй, только торговля, начавшая расцветать здесь в это время. Традиционный путь из Причерноморья на запад по Припяти оказался перекрыт полянско-древлянской враждой, поэтому новые дороги в Прибалтику пролегли через земли кривичей и словен. Через Новгород потекли в богатые города вендов товары из Хазарни и Византии. Как уже отмечалось, во времена Карла Великого в Германии у славянских купцов существовали свои подворья. Правда, скорее всего, здесь имеются в виду прибалтийские славяне, но новгородцы поддерживали с ними регулярные связи, посещали Волин, Аркону, Демин, Коданьск (Гданьск) и другие крупные центры международ-, ной торговли.
Однако вскоре такое положение нарушилось: в конце VIII - начале IX вв. Балтику охватило движение викингов. Впрочем, назывались они по-разному. Викингами именовали себя скандинавы, уходившие в моря искать удачц и противопоставлявшие себя хевдингам - своим соотечественникам, предпочитавшим трудиться на родной земле ("вик" - военное поселение, где они собирались и жили). В Византии те же выходцы с Балтики, служившие наемниками у императоров, назывались "вэрннгами" или "ворннгами" - "принесшими клятву", то бишь дружинниками, связанными присягой со своим предводителем. Отсюда и слово "варяги", получившее распространение на Руси (хотя иногда его производят и от "варангов" - славянского племени из союза бодрнчей). В Англии их без различия национальности именовали "датчанами". Ну а в других странах Запада и Средиземноморья их, тоже без различия национальности, называли "норманнами" людьми севера (на Руси то же слово обозначало не всех варягов, а лишь норвежцев).
Фактически терминами "варяги", "викинги", "норманны" выражалась не этническая принадлежность, а род занятий - свободные воины, в зависимости от обстоятельств становившиеся пиратами или наемниками. В Западной Европе, где раздел и передел земель завершился позже, чем на севере, к концу IX - началу Х вв., подобное явление тоже потом наблюдалось. Наследником землевладельца становился старший сын, а младшие получали коней, оружие и превращались в странствующих рыцарей, искавших выгодной службы или разбойничавших на большой дороге. И очистить от них европейские страны удалось только в XI в., спровадив большую часть этого необузданного воинства в крестовые походы, На скудных землях севера такой же кризис начался гораздо раньше. И та же категория населения здесь становилась "варягами". Впрочем, далеко не всегда подобный выбор занятий был вынужденным. На поиски богатства и приключений часто устремлялись и целенаправленно, по индивидуальной склонности к пиратскому образу жизни. Например, король Дании Хальдван даже уступил добровольно трон брату Харальду, чтобы целиком отдаться любимому делу. Пиратским промыслом отнюдь не гнушались и многие коронованные властители Прибалтики - короли, герцоги, принцы, князья. Наоборот, у них было больше возможностей для организации сильных эскадр, а значит и для более грандиозных предприятий.
Та часть местных жителей, которая предпочитала сомнительным поискам удачи мирный труд, тоже оказывалась в выигрыше от ухода своих соплеменников в варяги. Это помогало избавляться от избытков населения, которому трудно было бы прокормиться на не слишком плодородных берегах Балтики. Кроме того, в море сливалась самая буйная вольница, что обеспечивало родным странам викингов более-менее спокойное существование. И наоборот, в родные страны текла от них добыча, поэтому многие властители прибрежных городов и местностей охотно предоставляли пиратам убежище под их "вики" и береговые базы, заодно обеспечивая себе таким образом защиту от других морских хищников. В результате Балтика, изобилующая фиордами, бухтами и островами, удобными для укрытия, стала натуральным пиратским гнездом, похлеще чем Карибское море в XVII веке.
Отсюда эскадры варягов выплескивались набегами на Англию, Ирландию, Францию, Испанию, страны Средиземноморья. О их нравах красноречиво свидетельствуют прозвища предводителей, целый список которых приводит А. Б. Снисаренко в своей книге "Рыцари удачи" (С.-Пб., 1991): "Раскалыватель Черепов, Гадюка, Коварный, Кровавая Секира, Брюхотряс, Грабитель, Свинья, Живодер, Вшивая Борода, Поджигатель". А разгул их дошел до того, что в первой половине IX в. путешествие из Германии в Данию стало считаться чрезвычайно опасным предприятием.
Хотя традиционно викингов принято отождествлять с жителями Скандинавии, на самом деле это было далеко не так. Их ряды пополняли все без исключения прибалтийские народы. Кроме норвежцев, шведов и датчан, вовсю пиратствовали балты и финны, Так, будущий король Норвегии Олав Трюгвассон был в детстве вместе с матерью захвачен эстонскими пиратами ц случайно выкуплен своим дядей на рынке в Эстонии. Да и славяне не оставались в стороне от общей "моды". Например, описанные в прошлых главах набеги русичей на Крым и Малую Азию проводились в "лучших традициях" викингов и по той же тактике.
Ну а пираты-русы из прибалтийских славян были знамениты ничуть не меньше своих скандинавских коллег. Крупные славянские торговые города становились фактически и пиратскими базами, где сбывалась добыча. Одной из главных баз был о. Руян - ныне Рюген, где даже храм Свентовита имел долю в пиратском промысле, освящал набеги религиозными ритуалами и направлял в них часть собственной, храмовой дружины. И если европейцы, затерроризированные набегами, часто не считали нужным уточнять в своих хрониках, какие именно "норманны" пожаловали очередной раз их грабить, то иногда такие уточнения все же встречаются. Арабы, например, очень четко выделяли викингов-ярусов" и не жалели в их адрес самых увесистых эпитетов. Их хроники сообщают о набегах русов на Андалусию в 844 и 971 гг., а в Х в. пираты-русы вторглись в Галисию, где бесчинствовали три года, пока герцогу Гонсало Санчесу не удалось собрать достаточно сил, чтобы выбить их. Славянские варяги вовсю разбойничали и на Балтике. Они захватывали и грабили шведскую столицу Сигтуну, разорили г. Хайтхабу и продолжали пиратствовать даже в XII в., когда в Скандинавии движение викингов уже сошло на нет. Так, в 1136 г. славянская эскадра под руководством князя Ратибора и воеводы Унибора взяла и разграбила г. Конунгхаллу.
Именно с "варягами-русью" оказалось напрямую связано имя основателя восточнославянской великокняжеской династии. Конечно, известно о Рюрике не слишком много, но не так уж и мало, если собрать и систематизировать все отрывочные сведения о нем, встречающиеся в разных источниках, и добавить косвенную информацию из сопоставления исторических данных. Наверное, если бы кто-то из писателей вздумал создать биографический роман о Рюрике действительно объективный, без подгонок к лубочным штампам славянской старины (но и без подгонок к теориям норманнистов о высокой цивилизаторской миссии иноземцев),- то такая книга очень мало напоминала бы привычные нам фундаментальные исторические произведения. Скорее, она смахивала бы на авантюрно-приключенческий роман, наполненный схватками неистовых воителей в рогатых шлемах, звоном двуручных мечей и боевых топоров, пожарами разграбленных городов, суровыми богами и морским ветром, наполняющим паруса пиратских драккаров. Потому что жизнь Рюрика складывалась очень непросто, и большую ее часть он провел совсем не по-княжески.
Согласно легендам и преданиям европейского Севера, приводимых западными исследователями Б. Латомом, Ф, Хемницесом, Д. Франком, Ф. Штадемуном и К. Мармье (см. Чивилихин В. "Память". М., 1994), Рюрик был сыном Годолюба (в германской транскрипции Годлава), князя прибалтийских славян-рарогов. А матерью его, как сообщает Иоакимовская летопись, дошедшая до нас в переложении Татищева, была Умила, дочь новгородского князя Гостомысла. Попытки некоторых историков, до сих пор имеющие место на Западе, считать "русов" скандинавами Л. Н. Гумилев назвал "устарелым и неверным отождествлением". Как мы видели, на юге Руси этот этноним непрерывно прослеживается с незапамятных времен. Но в Прибалтике с эпохи Великого переселения народов осталась другая их ветвь. Германские хронисты хорошо знали Рюрика, и характерно, что его и его династию они причисляли не к немцам или скандинавам, а к потомкам древних ругов (которые действительно были предками рарогов). Имя Рюрика, как и этноним его племени, входившего в союз бодрнчей, происходит от священного сокола Рарога, воплощения Огнебога-Семаргла. Отметим, что на Руси геральдическим символом князей Рюриковичей был именно сокол. В стилизованном виде пикирующий сокол "тризуб" сохранился и сейчас в украинской символике.
Датский король Готфрид, пытавшийся объединить Данию, Норвегию и Швецию в одно мощное государство в противовес империи франков и боровшийся с ее экспансией, в 808 г. предпринял поход против славян, захватил г. Рерик (Рарог) и повесил Годолюба. Рюрик в это время был, по-видимому, малолетним ребенком. Преемником князя стал некий Дражко, который еще два года боролся с датчанами, а потом оказался вынужденным бежать к соседям, где и был убит. Значит, и Рюрику, может быть вместе с матерью, пришлось спасаться на чужбине. И вряд ли он нашел там теплый прием - отношения между прибалтийскими славянскими княжествами, точно так же как и между восточнославянскими, оставляли желать много лучшего. Между собой они периодически повоевывали, вероятно и Дражко стал жертвой межплеменной вражды, а в XII веке, когда ободриты были побеждены и окончательно завоеваны Генрихом Львом и началось их массовое бегство к соседям, те отнюдь не распахнули им "братских объятий", а стали попросту продавать беженцев в рабство. Причем опять же "братьям-славянам" - полякам и чехам.
Очередной след будущего князя обнаруживается в 826 г., когда, согласно "Вертинским анналам", братья Харальд и Рюрик объявились в Ингельгейме, резиденции франкского императора. Они приняли крещение от Людовика Благочестивого и получили в лен земли "по ту сторону Эльбы". По другой версии, Людовик пожаловал им "Рустринген во Фрисланде". Информация, на первый взгляд, не совсем понятная, но при сопоставлении с другими данными разобраться в ней довольно просто. Согласно хроникам Карла Великого, при походах на саксов он подчинил себе и соседние славянские племена, признавшие его верховную власть и вступившие с ним в союз. Но ведь и княжество Годолюба находилось по соседству с границей империи, то есть отец Рюрика был вассалом Карла. Именно из-за этого на него и обрушился Готфрид Датский, враждовавший с Каролингами.
Если Рюрик родился незадолго до 808 г., то в 826 г. он как раз возмужал, и ему пришло самое время явиться ко двору сюзерена, чтобы бороться за отцовское наследство. А из факта крещения мы видим, что рос он не у франков, а где-то в славянских землях. Относительно брата Харальда не все ясно. Западные источники причисляют его к роду Скьелдунгов, т. е. датских королей. Но у славянских князей было по нескольку жен, и Харальд вполне мог быть сводным братом, рожденным от матери-датчанки, поэтому и носил германское имя. Хотя кто знает, по какой-то линии родства к Скьелдунгам мог принадлежать и сам Годолюб, жили-то ведь по соседству. Тогда ярость Готфрида против него стала бы еще более понятной - принятие вассалитета от Карла рассматривалось бы как измена родственным связям.
Но в целом под властью каганата приходилось несладко. Дань накладывалась "по шелягу с плуга". "Шеляг", по различным версиям, был золотой (византийский солид) или серебряной (франкский шиллинг) монетой, но в любом случае для IX века с весьма ограниченным объемом денежной массы такая сумма была довольно крупной. А за неуплату дани продавали в рабство. В крупных центрах покоренных народов расположились резиденции наместников - "тудунов". Известно, что сын "царя сакалиба", т. е. славянского князя,- вероятно, киевского - и сын эльтебера волжских булгар должны были пребывать заложниками в Хазарии, а их дочери направлялись в гарем царя. Естественно, кто-то пытался сопротивляться, поднимались восстания. В IX в. хазарам не раз пришлось усмирять Аланию и черкесов, а Булгария даже приняла ислам в качестве государственной религии - в надежде на помощь единоверцев-арабов. Но арабы были слишком далеко, они быстро слабели от внутренних раздоров, а их купцы уже вкусили баснословные выгоды торговли с Хазарией. А каганат был под боком и находился на вершине своего могущества.
За счет работорговли и Шелкового пути он невиданно разбогател. Город Итиль, раскинувшийся в низовьях Волги на Ахтубе, поражал современников своей роскошью и величиной. Он протянулся на 8-10 км, в нем строились красивые дома знати, резиденции купцов, многочисленные базары, бани, караван-сараи, а на острове, отделенном протоками, делающими его неприступным в случае народных волнений, расположились огромные дворцовые комплексы кагана и царя, представлявшие собой, по сути, еще один "город в городе", куда могли попадать лишь избранные. Приемы царя обставлялись пышно и красочно, а свита его состояла из 4 тысяч "мужей".
Реальную угрозу каганату все еще представляли мадьяры, и Хазария в 822 г. начала против них войну, наняв для этого племена печенегов. В результате венгры потерпели поражение и к 826 г. были оттеснены за Днепр.
О событиях последующих лет, касающихся восточных славян, сохранилось довольно много упоминаний. Например, хроника "Венгерские деяния" короля Белы сообщает, что мадьярский воевода Олом или Алмус разбил киевлян, которые признали его господство. Событие это не очень определенно датируется 820-840 гг. В 839 г. в "Вертинских анналах" германских императоров отмечено, что вместе с посольством константинопольского патриарха Феофила в Ингелыейм прибыли послы "кагана Руси", которые побывали в Византии, но поскольку обратная дорога в их страну оказалась перекрыта какими-то "дикими и жестокими племенами", Феофил просил Людовика Благочестивого позволить им вернуться через владения франков. Причем послы "кагана Руси", согласно летописи, оказались шведами, Людовику они показались подозрительными, и он велел их арестовать для более тщательного расследования (хотя потом их, похоже, все-таки отпустили). Упоминания о "кагане Руси" в этот период встречаются и у восточных авторов. Так, персидский аноним IX века писал: "Народ страны русов воинственный. Они воюют со всеми неверными, окружающими их, и выходят победителями. Царя их зовух каган русов. Среди них есть группа из моровват" (под этим неясным словом автор понимает какую-то дружину из высокопрофессиональных воинов).
А в 840 г, вдруг случилось массированное нашествие русов на черноморское побережье Малой Азии. Они взяли и разграбили г. Амастриду и два года опустошали земли от Синопа до Босфора, совершив рейд и на о. Эгина. Как сообщают византийские источники, "все лежащее на берегах Эвксина и его побережье разорял и опустошал в набегах флот россов. Народ же рос - скифский, живущий у Северного Тавра,- грубый и дикий". Правда, в 842 г. русы заключили с Византией договор, вернув часть добычи и пленных...
Как видим, фактов хватает, но все они разрозненные, не совсем четкие, и у историков существуют самые различные варианты их толкования: как говорится, сколько людей - столько мнений. Поэтому нам остается лишь изложить свою версию событий, позволяющую увязать эти факты воедино.
В 834 г. хазары при помощи наемных византийских инженеров строят на Дону мощную крепость Саркел. Видимо, в это время усилилась опасность, грозящая им с запада. Она могла быть связана как раз с победами Алмуса, захватившего земли хазарских подданных. В связи с этим обращает на-.себя внимание фрагмент "Велесовой Книги", рассказывающий о нападении на Русь некого Алдореха, который был "за двадцать лет до Дира", т. е. в 830-840 гг. Если учесть, что приставка "рех" означает "король", то этот "король Алдо" вполне может оказаться Алмусом. "Книга" сообщает, что "его призвал жрец, так как не имели радения о богах... и слова не держали, и красавиц наших брали нагло, и похищали их, и увозили дев" (I, 8а). Призвание неким жрецом позволяет предположить наличие промадьярской партии, вероятно, надеявшейся таким путем выйти из-под хазарской власти, но лишь сменившей одного хищника на другого.
Об изгнании Алдореха никаких подробностей не сообщается, однако в том же фрагменте текста прославляется князь Бравлин - внук или правнук того Бравлина, который ходил на Крым (этот поход состоялся в 790-х годах, и через 40-50 лет внук или правнук вполне мог быть как раз в зрелом возрасте). Видимо, он и возглавил борьбу. Ее успеху должна была способствовать война 836-837 гг., которую мадьяры вели на другом фронте. В это время болгарский царь Маламир начал очередное наступление на Византию, но грекам через свою агентуру и дипломатов удалось подорвать его тылы. Они организовали восстание депортированных македонцев, поселенных во времена Крума по Днестру, прислали им корабли и вывезли в Византию, а одновременно договорились с мадьярами об ударе по оголившемуся рубежу. В результате границы Болгарии были прорваны, венгры захватили всю северную часть ее владений и вышли к Дунаю.
Но уход основной части их войск ослабил позиции в других местах и вызвал удар северян и полян по их собственным тылам. Освободившись от этих захватчиков, под власть хазар они, естественно, возвращаться не спешили. Тогда-то и был провозглашен независимый Руский Каганат, во главе которого встал Бравлин-младший. Отметим, что титул кагана восточные авторы применяют к князьям русов, а киевских князей именуют "царями". И хотя впоследствии многие владыки Киева из династии Рюриковичей называли себя "каганами", но "Слово о полку Игореве" сохраняет все то же разделение - каганом там назван черниговский князь Олег Святославович, а киевский - царем. Поэтому поляне, скорее всего, опять оказались в положении подчиненных, на этот раз северянами.
Устоять между двух огнен, хазар и мадьяр, русичам было нелегко. И логично, если они попытались заключить союз с Византией, направив туда посольство. Может быть, в борьбе с венграми они наняли одну из бродячих варяжских дружин, искавших в эти времена добычи и выгодной службы по всей Европе,- в связи с этим можно вспомнить о непонятной "группе моровват". Как людей, опытных в странствиях и повидавших многие земли, их-то и направили в посольство. (Правда, Л. Н. Гумилев предполагал, что послы были вообще не шведами, а обычными русами, которых из-за уже упоминавшихся германизмов в языке приняли в Ингельгейме за скандинавов.) Однако посольство в Константинополь было заведомо обречено на неудачу. Ведь мадьяры, враги русичей, были в этот период союзниками Византии, да и с Хазарией она старалась не ссориться. Поэтому, может статься, что кружным путем, через Германию, послов направили преднамеренно, и Людовик бросил их в темницу не по собственной инициативе, а по тайной просьбе византийцев. На что русичи ответили войной, обрушившись на Малую Азию - Бравлину-младшему "Велесова Книга" также приписывает призывы о походах "на юг, на Грецколань" (I, 8а).
Что было дальше, понять несложно. Ведь известно, что к приходу варягов и поляне, и северяне снова были хазарскими данниками. Известно также, что как раз где-то с середины VIII в. хазары начали интенсивно заселять земли по Дону, ранее принадлежавшие северянам. Для Хазарин было бы вполне естественно воспользоваться уходом значительных сил русичей на византийские берега, чтобы нанести им решающий удар и вновь привести к покорности. Не исключено, что они же и подтолкнули славян к этому походу, например, если после неудачи переговоров с Константинополем пообещали свой союз против мадьяр и дали гарантии о ненападении (в противном случае могло ли славянское войско отправиться за море, оставив под угрозой свои тылы?). Да и информировать русичей о судьбе их посольства могли только хазары - их купцы действовали и в Византии, и в империи франков. А поспешный мир с византийцами в 842 г. с возвратом пленных и добычи логически увязывается с тем, что в это время пришли вести с родины о нарушении Хазарией своих обещании и вероломном нападении.
В 853 г., когда закавказские князья обратились за помощью в борьбе с арабами ко всем близлежащим странам, они направили свои призывы в Византию, Хазарию и "сахибу-ас-сакалиба", т. е. "владыке славян". "Русский каганат" в этом перечне уже не фигурирует. То есть просуществовал он совсем недолго. Его разгрому, наверное, способствовало и то, что русы, немало успевшие насолить полянам, воспринимались ими не в качестве освободителей, а в качестве очередных завоевателей и поддержки не получили. Красноречивая деталь: клады, зарытые в этот период, обнаружены в землях северян, радимичей, вятичей. Следовательно, эти народы покорялись в результате вооруженных вторжений, когда люди вынуждены были прятать свои богатства, и многие впоследствии уже не вернулись за ними. В землях полян кладов данного времени почти нет. То есть сюда войско хазар не вторгалось, а власть перешла к ним либо в результате верхушечного переворота, либо автоматически, после разгрома северян.
Повторяю, что изложенная последовательность и хронология событий - лишь одна из версий, поскольку каждый из фактов может иметь и другие объяснения. Например, Саркел, возможно, возводился не от венгерской опасности, а против усилившихся и отложившихся русов. А захват Киева Алмусом произошел в ходе мадьярско-хазарских войн, и выбили его не славяне, а хазары. "Алдорех" может оказаться и каким-то другим персонажем, совершившим в данный период набег на Русь. Послы-шведы "кагана Руси", возможно, были просто авантюристами-викингами, разведывающими чужие края и пути через них. Хорошо известно, что в ходе таких разведок они кем только не представлялись. Например, исследуя внутренние водные пути Галлии балтийские пираты частенько выступали то в роли бродячих наемников, то купцов, называли себя арабами, евреями, британцами. Хотя подобные авантюристы действительно могли обманом заручиться "посольскими полномочиями" от кого-то из славянских князей. А сам титул "кагана Руси" вовсе не обязательно принял князь северян - не исключено, что его присвоил себе тот же Алмус после захвата Киева, или предводитель варягов, захватывавших в IX в. Новгород, или так попытался представиться на международной арене сам новгородский князь. Набег русичей на Амастриду вполне мог быть обычным пиратским рейдом, организованным либо по собственной инициативе, либо по инициативе хазар.
Однозначно можно сказать лишь одно: в Южной Руси в середине IX века был период смут и ожесточенных войн чуть ли не "всех против всех", какие-то славянские племена пытались играть самостоятельную роль, но в итоге большая их часть снова оказалась под хазарским игом. Былое могущество северян после нескольких разгромов и потери значительной части территории оказалось утраченным, и лидирующая роль стала переходить к полянам. Русичи еще пробовали вести какую-то собственную политику и даже совершали военные походы, но не против хазар, а все туда же-в грабительские набеги "на Сурож". Об одном из таких походов, совершенном где-то в середине IX в. князем Белояром Криворогом, то ли полянским, то ли северским, рассказывает "Веле-сова Книга". Кончился он плачевно. Князь победил было греков, и они согласились дать ему "золото, шерсть и конские сбруи", но, притупив его бдительность, напустили "воинов в железах и побили его. Много было пролито крови русской на землю, и не было числа стенаниям русским" (II, 4в).
Как нетрудно понять, даже при удачном раскладе выигрывала от подобных предприятий только Хазария, поскольку удары наносились по ее главным конкурентам в причерноморской торговле, причем чужими руками, не прерывая официальных отношений и торговых связей с Византией, а пленных и добычу в итоге скупали все те же хазарские купцы. Поэтому можно уверенно предположить, что если славянские рейды и не инициировались хазарами, то негласно поощрялись ими. К тому же в этих бесцельных набегах находила выход буйная славянская силушка и растрачивались остатки накопленного в мирные времена могущества русичей, что существенно облегчало господство над ними. Как писал арабский автор Масуди: "Русы и славяне составляют прислугу хазарского царя".
Независимость сохранила северо-западная часть Руси, где начала складываться коалиция из новгородских словен, кривичей, чуди и веси, с которыми у славян, судя по всему, сложились хорошие, добрососедские отношения. Но у них в IX веке возникли свои проблемы...
Глава 33 ВАРЯЖСКОЕ МОРЕ
В IX в. Новгород с северо-западными областями Руси, которых не коснулась хазарская экспансия, имел все шансы вообще выпасть из прежней орбиты восточнославянского мира и перейти в систему связей Запада. К этому все шло. Новгород установил прочные контакты не только с соседними финскими и балтскими народами, но и с княжествами прибалтийских славян-вендов. Известно, что между ними заключались даже династические браки. С Южной Русью новгородцев теперь связывала, пожалуй, только торговля, начавшая расцветать здесь в это время. Традиционный путь из Причерноморья на запад по Припяти оказался перекрыт полянско-древлянской враждой, поэтому новые дороги в Прибалтику пролегли через земли кривичей и словен. Через Новгород потекли в богатые города вендов товары из Хазарни и Византии. Как уже отмечалось, во времена Карла Великого в Германии у славянских купцов существовали свои подворья. Правда, скорее всего, здесь имеются в виду прибалтийские славяне, но новгородцы поддерживали с ними регулярные связи, посещали Волин, Аркону, Демин, Коданьск (Гданьск) и другие крупные центры международ-, ной торговли.
Однако вскоре такое положение нарушилось: в конце VIII - начале IX вв. Балтику охватило движение викингов. Впрочем, назывались они по-разному. Викингами именовали себя скандинавы, уходившие в моря искать удачц и противопоставлявшие себя хевдингам - своим соотечественникам, предпочитавшим трудиться на родной земле ("вик" - военное поселение, где они собирались и жили). В Византии те же выходцы с Балтики, служившие наемниками у императоров, назывались "вэрннгами" или "ворннгами" - "принесшими клятву", то бишь дружинниками, связанными присягой со своим предводителем. Отсюда и слово "варяги", получившее распространение на Руси (хотя иногда его производят и от "варангов" - славянского племени из союза бодрнчей). В Англии их без различия национальности именовали "датчанами". Ну а в других странах Запада и Средиземноморья их, тоже без различия национальности, называли "норманнами" людьми севера (на Руси то же слово обозначало не всех варягов, а лишь норвежцев).
Фактически терминами "варяги", "викинги", "норманны" выражалась не этническая принадлежность, а род занятий - свободные воины, в зависимости от обстоятельств становившиеся пиратами или наемниками. В Западной Европе, где раздел и передел земель завершился позже, чем на севере, к концу IX - началу Х вв., подобное явление тоже потом наблюдалось. Наследником землевладельца становился старший сын, а младшие получали коней, оружие и превращались в странствующих рыцарей, искавших выгодной службы или разбойничавших на большой дороге. И очистить от них европейские страны удалось только в XI в., спровадив большую часть этого необузданного воинства в крестовые походы, На скудных землях севера такой же кризис начался гораздо раньше. И та же категория населения здесь становилась "варягами". Впрочем, далеко не всегда подобный выбор занятий был вынужденным. На поиски богатства и приключений часто устремлялись и целенаправленно, по индивидуальной склонности к пиратскому образу жизни. Например, король Дании Хальдван даже уступил добровольно трон брату Харальду, чтобы целиком отдаться любимому делу. Пиратским промыслом отнюдь не гнушались и многие коронованные властители Прибалтики - короли, герцоги, принцы, князья. Наоборот, у них было больше возможностей для организации сильных эскадр, а значит и для более грандиозных предприятий.
Та часть местных жителей, которая предпочитала сомнительным поискам удачи мирный труд, тоже оказывалась в выигрыше от ухода своих соплеменников в варяги. Это помогало избавляться от избытков населения, которому трудно было бы прокормиться на не слишком плодородных берегах Балтики. Кроме того, в море сливалась самая буйная вольница, что обеспечивало родным странам викингов более-менее спокойное существование. И наоборот, в родные страны текла от них добыча, поэтому многие властители прибрежных городов и местностей охотно предоставляли пиратам убежище под их "вики" и береговые базы, заодно обеспечивая себе таким образом защиту от других морских хищников. В результате Балтика, изобилующая фиордами, бухтами и островами, удобными для укрытия, стала натуральным пиратским гнездом, похлеще чем Карибское море в XVII веке.
Отсюда эскадры варягов выплескивались набегами на Англию, Ирландию, Францию, Испанию, страны Средиземноморья. О их нравах красноречиво свидетельствуют прозвища предводителей, целый список которых приводит А. Б. Снисаренко в своей книге "Рыцари удачи" (С.-Пб., 1991): "Раскалыватель Черепов, Гадюка, Коварный, Кровавая Секира, Брюхотряс, Грабитель, Свинья, Живодер, Вшивая Борода, Поджигатель". А разгул их дошел до того, что в первой половине IX в. путешествие из Германии в Данию стало считаться чрезвычайно опасным предприятием.
Хотя традиционно викингов принято отождествлять с жителями Скандинавии, на самом деле это было далеко не так. Их ряды пополняли все без исключения прибалтийские народы. Кроме норвежцев, шведов и датчан, вовсю пиратствовали балты и финны, Так, будущий король Норвегии Олав Трюгвассон был в детстве вместе с матерью захвачен эстонскими пиратами ц случайно выкуплен своим дядей на рынке в Эстонии. Да и славяне не оставались в стороне от общей "моды". Например, описанные в прошлых главах набеги русичей на Крым и Малую Азию проводились в "лучших традициях" викингов и по той же тактике.
Ну а пираты-русы из прибалтийских славян были знамениты ничуть не меньше своих скандинавских коллег. Крупные славянские торговые города становились фактически и пиратскими базами, где сбывалась добыча. Одной из главных баз был о. Руян - ныне Рюген, где даже храм Свентовита имел долю в пиратском промысле, освящал набеги религиозными ритуалами и направлял в них часть собственной, храмовой дружины. И если европейцы, затерроризированные набегами, часто не считали нужным уточнять в своих хрониках, какие именно "норманны" пожаловали очередной раз их грабить, то иногда такие уточнения все же встречаются. Арабы, например, очень четко выделяли викингов-ярусов" и не жалели в их адрес самых увесистых эпитетов. Их хроники сообщают о набегах русов на Андалусию в 844 и 971 гг., а в Х в. пираты-русы вторглись в Галисию, где бесчинствовали три года, пока герцогу Гонсало Санчесу не удалось собрать достаточно сил, чтобы выбить их. Славянские варяги вовсю разбойничали и на Балтике. Они захватывали и грабили шведскую столицу Сигтуну, разорили г. Хайтхабу и продолжали пиратствовать даже в XII в., когда в Скандинавии движение викингов уже сошло на нет. Так, в 1136 г. славянская эскадра под руководством князя Ратибора и воеводы Унибора взяла и разграбила г. Конунгхаллу.
Именно с "варягами-русью" оказалось напрямую связано имя основателя восточнославянской великокняжеской династии. Конечно, известно о Рюрике не слишком много, но не так уж и мало, если собрать и систематизировать все отрывочные сведения о нем, встречающиеся в разных источниках, и добавить косвенную информацию из сопоставления исторических данных. Наверное, если бы кто-то из писателей вздумал создать биографический роман о Рюрике действительно объективный, без подгонок к лубочным штампам славянской старины (но и без подгонок к теориям норманнистов о высокой цивилизаторской миссии иноземцев),- то такая книга очень мало напоминала бы привычные нам фундаментальные исторические произведения. Скорее, она смахивала бы на авантюрно-приключенческий роман, наполненный схватками неистовых воителей в рогатых шлемах, звоном двуручных мечей и боевых топоров, пожарами разграбленных городов, суровыми богами и морским ветром, наполняющим паруса пиратских драккаров. Потому что жизнь Рюрика складывалась очень непросто, и большую ее часть он провел совсем не по-княжески.
Согласно легендам и преданиям европейского Севера, приводимых западными исследователями Б. Латомом, Ф, Хемницесом, Д. Франком, Ф. Штадемуном и К. Мармье (см. Чивилихин В. "Память". М., 1994), Рюрик был сыном Годолюба (в германской транскрипции Годлава), князя прибалтийских славян-рарогов. А матерью его, как сообщает Иоакимовская летопись, дошедшая до нас в переложении Татищева, была Умила, дочь новгородского князя Гостомысла. Попытки некоторых историков, до сих пор имеющие место на Западе, считать "русов" скандинавами Л. Н. Гумилев назвал "устарелым и неверным отождествлением". Как мы видели, на юге Руси этот этноним непрерывно прослеживается с незапамятных времен. Но в Прибалтике с эпохи Великого переселения народов осталась другая их ветвь. Германские хронисты хорошо знали Рюрика, и характерно, что его и его династию они причисляли не к немцам или скандинавам, а к потомкам древних ругов (которые действительно были предками рарогов). Имя Рюрика, как и этноним его племени, входившего в союз бодрнчей, происходит от священного сокола Рарога, воплощения Огнебога-Семаргла. Отметим, что на Руси геральдическим символом князей Рюриковичей был именно сокол. В стилизованном виде пикирующий сокол "тризуб" сохранился и сейчас в украинской символике.
Датский король Готфрид, пытавшийся объединить Данию, Норвегию и Швецию в одно мощное государство в противовес империи франков и боровшийся с ее экспансией, в 808 г. предпринял поход против славян, захватил г. Рерик (Рарог) и повесил Годолюба. Рюрик в это время был, по-видимому, малолетним ребенком. Преемником князя стал некий Дражко, который еще два года боролся с датчанами, а потом оказался вынужденным бежать к соседям, где и был убит. Значит, и Рюрику, может быть вместе с матерью, пришлось спасаться на чужбине. И вряд ли он нашел там теплый прием - отношения между прибалтийскими славянскими княжествами, точно так же как и между восточнославянскими, оставляли желать много лучшего. Между собой они периодически повоевывали, вероятно и Дражко стал жертвой межплеменной вражды, а в XII веке, когда ободриты были побеждены и окончательно завоеваны Генрихом Львом и началось их массовое бегство к соседям, те отнюдь не распахнули им "братских объятий", а стали попросту продавать беженцев в рабство. Причем опять же "братьям-славянам" - полякам и чехам.
Очередной след будущего князя обнаруживается в 826 г., когда, согласно "Вертинским анналам", братья Харальд и Рюрик объявились в Ингельгейме, резиденции франкского императора. Они приняли крещение от Людовика Благочестивого и получили в лен земли "по ту сторону Эльбы". По другой версии, Людовик пожаловал им "Рустринген во Фрисланде". Информация, на первый взгляд, не совсем понятная, но при сопоставлении с другими данными разобраться в ней довольно просто. Согласно хроникам Карла Великого, при походах на саксов он подчинил себе и соседние славянские племена, признавшие его верховную власть и вступившие с ним в союз. Но ведь и княжество Годолюба находилось по соседству с границей империи, то есть отец Рюрика был вассалом Карла. Именно из-за этого на него и обрушился Готфрид Датский, враждовавший с Каролингами.
Если Рюрик родился незадолго до 808 г., то в 826 г. он как раз возмужал, и ему пришло самое время явиться ко двору сюзерена, чтобы бороться за отцовское наследство. А из факта крещения мы видим, что рос он не у франков, а где-то в славянских землях. Относительно брата Харальда не все ясно. Западные источники причисляют его к роду Скьелдунгов, т. е. датских королей. Но у славянских князей было по нескольку жен, и Харальд вполне мог быть сводным братом, рожденным от матери-датчанки, поэтому и носил германское имя. Хотя кто знает, по какой-то линии родства к Скьелдунгам мог принадлежать и сам Годолюб, жили-то ведь по соседству. Тогда ярость Готфрида против него стала бы еще более понятной - принятие вассалитета от Карла рассматривалось бы как измена родственным связям.