Страница:
– Не надо! – резко остановил ее Пьер. – Без конца звонят газетчики. Я боюсь, что они разбудят Клео.
Пьер опустился в кожаное кресло с высокой спинкой, глядя на Арманда и Катю, как будто собрался вершить суд.
– Так, вы все-таки вычислили его, – пробормотал он. – Знаете, я все видел по телевизору. Арманд, ты всегда отличался умом. Но вам не удастся поймать его.
– Поймаем, если вы нам поможете, – вмешалась Катя.
Пьер долго хранил молчание, уставившись в пространство. Изредка вздрагивали его ресницы, или краешек губ нервно подергивался.
– Все началось с вашего отца, – наконец произнес он. – Если бы не это, то вполне возможно, что вообще ничего бы не случилось.
Катя закрыла глаза.
– Мой отец…
– А может быть, из-за любви, – продолжал Пьер, как бы не слыша ее. – Да, думаю, любовь. Что-то такое, что ваш отец не мог до конца осознать. Видите ли, никто на всем свете не мог по-настоящему понять, что значила для меня Клео. Люди смотрели на меня и думали: «Вот, самые отпетые дураки – это старые глупцы». Но я делал все, что было в моих силах, чтобы обеспечить Клео счастье. Если бы нас оставили в покое, то все бы у нас сложилось прекрасно.
Голос Пьера смолк, и несколько минут он сидел, склонив набок голову, как это делают птицы, оставаясь недвижимыми. Потом неожиданно задал вопрос:
– Понимаете ли вы, Катя, что у меня не было иного выбора? Александр грозил отнять у меня все. Я не мог позволить ему сделать это. Поэтому я обратился к Джасмин, которая пообещала все уладить. Она связалась с виноторговцем и все устроила.
Катя вспомнила, что Арманд сказал ей об убийце, застрелившем Дэвида и чуть не прикончившем его самого. Аббат назвал его «Бахус». Виноторговец!
– Пьер, – обратилась к нему Катя, подбирая слова с такой же осторожностью, с какой она обходила бы плывун. – Не обращались ли вы к Бахусу за помощью против Арманда?
– О, нет! – запротестовал Пьер. – Это придумала Джасмин. Видите ли, у нее были далеко идущие амбиции…
Сердце Кати готово было вырваться из груди, когда она продолжила говорить:
– Не знаете ли вы, где находится укромное место, где Джасмин могла бы спрятаться с Майклом, чтобы никто в мире их не нашел?
Пьер мечтательно улыбнулся.
– Мне особенно нравится пословица: «Существует поколение с мечами вместо зубов…» Но они не относят себя к такому поколению. Они считают, что являются воплощением благородства кедрового дерева, королей и королев Тира, к которым Соломон направлял своих порученцев закупать кедр для собора в Иерусалиме.
Безнадежное дело, думала Катя. Пьер продолжает скользить между фантазией и реальностью подобно цирковому клоуну на канате. Она почувствовала, как Арманд потянул ее за рукав, увидела его предостерегающий взгляд и поняла, что он уловил что-то такое, чего она не заметила.
– Я должен взглянуть на Клео, – извинился Пьер. – Я должен позаботиться о ней. Вы знаете, что я и раньше ухаживал за ней.
Его озадачила тишина, и даже когда он оглянулся, то не сразу сообразил, что сидит в комнате один.
Пьер пошел в спальню и сел возле кровати Клео. Она все еще спала, и он стал напевать с закрытым ртом, как это делает отец, убаюкивая ребенка. Кончиками пальцев он провел по рубцам на ее лице; нервные окончания остро отреагировали на прикосновение к жесткой, затвердевшей коже.
Не отрывая глаз от Клео, Пьер дотянулся до телефона и позвонил оператору международной связи. Через несколько минут он уже разговаривал с Гибралтаром и заказал очень редкое и очень дорогое шампанское.
Выйдя на улицу, Катя сразу же заметила, что с Армандом творится что-то неладное. Он схватился за правый бок и крякнул от боли. Катя положила его руку себе на шею и помогла ему дойти до машины. Салим выскочил со своего сиденья и поддержал Арманда, когда тот садился на заднее сиденье. Катя сдернула с Арманда пиджак и отпрянула при виде пропитавшейся кровью рубашки.
– Открылась рана, – безумно волнуясь, выпалила она. – Надо срочно отвезти его в больницу.
Салим бросился за руль, а Катя старалась остановить кровотечение и устроить Арманда как можно удобнее.
– Все будет в порядке, дорогой мой, – снова и снова повторяла она.
Арманд скрежетал зубами, когда тяжелая машина заворачивала на поворотах.
– Ты должна сообщить в полицию, – с усилием выговорил он. – Майкл… Майкл скрывается в «Мучтаре».
Катя смотрела на него с недоумением:
– Но как?..
И тогда она поняла. Пьер упомянул кедры. И Арманд тут же понял этот намек.
Катя положила голову Арманда себе на колени, стараясь облегчить его боль. Одновременно пыталась разобраться в рое мыслей, которые кружились в ее голове. Полиция? Ну нет, у них была возможность что-то сделать, но они не воспользовались ею как надо. Она не может доверить им поимку Майкла. Он слишком хитрый тип. Но если ничего не предпринять, то он окончательно скроется и когда-нибудь опять вернется, чтобы убивать и крушить все подряд!
Катя поклялась самой себе, что этого не случится.
Подъехав к больнице, Салим побежал в здание, чтобы вызвать группу экстренной помощи. Через короткое время машину окружили доктора, медсестры, которые уложили Арманда на носилки.
– Он потерял много крови, у него шок, – сообщил один из врачей.
– Но он поправится?
Доктор через плечо взглянул на Катю.
– Вы доставили его сюда вовремя, – успокоил он ее.
Катя пошла в больницу вместе с процессией, но остановилась. «Ты же поклялась, что не позволишь Майклу окончательно скрыться!» Моля Бога, чтобы Арманд простил ее, она поспешно вернулась к машине.
– Отвезите меня в аэропорт!
Салим внимательно посмотрел на Катю.
– Вы делаете это ради него? – наконец поинтересовался он.
– Ради всех нас.
Салим кивнул и завел мотор. Как только они выехали за ворота больницы, Катя взяла радиотелефон и связалась с пилотом Арманда, попросив его подготовить вертолет к вылету.
Она откинулась на спинку сиденья, перехватила взгляд Салима в зеркале заднего обзора, который испытующе смотрел на нее. Когда они въехали на территорию аэропорта и подъехали прямо к вертолету, Салим опять повернулся к ней:
– Вам понадобится вот это.
Он достал свой револьвер и сунул его в сумочку Кате. «Мучтара»… Избранное место.
Вертолет уже поднялся высоко в вечернее небо, жужжа винтами, устремился к городу Тиру.
Катю трясло как от окружившей ее тишины на подходе к «Мучтаре», так и от холодного ветра, дувшего с гор Шуф. Она делала все возможное, чтобы побороть в себе страх, но жестокий факт заключался в том, что она прилетела сюда одна…
Ни полоски света не пробивалось ни из окон, ни из дверей. Место производило впечатление полной заброшенности, когда Катя подошла ближе. На центральном дворе фонтаны заросли сорняками, веселая цветная мозаика потрескалась, обветшала до неузнаваемости. Статуи львов и коней, потрескавшиеся и поломанные, валялись рядом с постаментами. Лозы дикого и садового винограда укрыли все стены, впились в штукатурку, создав во всех направлениях трещины.
Катя подошла к тяжелой парадной двери и толчком открыла ее. Лестница в виде конской подковы все еще не изменилась, но мраморные ступеньки расшатались, а некоторых плит совсем не было. Каменный пол покрывали пыль, листья, мусор, кое-где пробивались сорняки. Катя взглянула вверх и увидела огромную сову, которая взирала на нее с полнейшим безразличием.
Она поняла теперь, почему ее отец почти никогда не говорил о «Мучтаре». Это поместье относилось совсем к другому периоду, ко времени, которое закончилось. Мысленно она могла представить себе, как тут все выглядело раньше. Но некоторые вещи не переживают различные эпохи. К их числу относилась и «Мучтара».
Катя медленно пошла по комнатам. В них остались следы присутствия кого-то. Пустые банки из-под консервов, бутылки, клочки бумаги были разбросаны повсюду. И одежда… Катя наклонилась, подняла изношенный свитер, который мог подойти десятилетнему ребенку.
Когда она вышла в огороженный стенами сад, совершенно заросший диким виноградом, ее окликнул какой-то тихий голос:
– Значит, вы меня нашли все-таки, умная Катя. Катя живо повернулась и увидела Майкла, который был одет в тот же самый костюм, в котором он выступал на пресс-конференции. Единственное отличие состояло в том, что в руке он держал пистолет.
– Нет, этим я обязан не вам, Катя, – задумчиво произнес Майкл. – Вычислил меня Арманд, не правда ли? Кстати, что с ним случилось? Я не заметил, чтобы он вышел из вертолета.
У Кати пересохло во рту, но она заставила себя говорить.
– Арманд в больнице. Его раны открылись.
– Значит, вы приехали сюда в полном одиночестве.
– Я одна, Майкл.
– В таком случае вы либо очень храбрая, либо очень глупая. Даже имея пистолет в своей сумочке. – Майкл рассмеялся. – Ничего, ничего. Пусть он там и лежит. Вы все равно не успеете достаточно быстро выхватить его оттуда.
Майкл подошел ближе, но остановился несколько дальше расстояния вытянутой руки.
– Катя, мы могли бы великолепно устроиться вместе, – мягко вымолвил он. – Вы никогда не думали об этом?
– Нет, не думала.
– Тогда скажите, зачем вы приехали сюда? Катя пристально смотрела на него.
– Мне захотелось взглянуть на вас в последний раз. Хотела спросить вас: почему вы принесли так много вреда людям, которые не затрагивали вас?
– Потому что так устроен мир, Катя, – ответил Майкл. – Мы все либо хищники, либо добыча. Я не был рожден на свет для того, чтобы стать добычей. Скажите мне, приехав сюда одна, вы надеетесь заставить меня сдаться?
– Нет. Об этом я не думала. Я сказала вам, почему я здесь. Хочу взглянуть на все.
– А пистолет?
– Для защиты, если придется защищаться.
Майкл снова посмотрел на нее, затем стал ходить взад и вперед.
– Нет, если бы вы приехали, чтобы убить меня, то вы не держали бы себя так открыто. А если вы ждете подмоги, то должны понять, что я улизну задолго до ее прибытия. – Майкл ослепительно улыбнулся. – Вас, наверное, разбирает любопытство, что же я здесь делаю. – Он указал на пару чемоданов, которые стояли возле разбитых окон до потолка. – Это мои средства «энзе», неприкосновенный запас. В течение многих лет я прятал в этом месте целое состояние. Уверен, что ваш отец нашел бы это забавным, если оказался сейчас с нами. Состояние из золотых монет, Катя. Самая надежная в мире валюта. Это не только позволит мне хорошо жить, но и сохранит все, что мне удалось создать. Вы думаете, ваш небольшой спектакль в пресс-клубе погубил меня? Как бы не так, Катя. Для меня это лишь небольшая неудача. Наркотики, дети, а теперь – оружие – все будет продолжать проходить через мои руки. Майкл опять улыбнулся.
– Но даже если бы вам удалось задержать меня, что вы сможете сказать против меня? Прюденс Темплтон мертва. Она могла быть единственным свидетелем, но даже и в таком случае большая часть ее показаний представляла бы собой сплетни и догадки. Что же касается суда в Бейруте, то он меня не посмеет и тронуть. Нет абсолютно никакой незаконной деятельности с моей стороны, за что меня можно было бы привлечь к ответственности.
– За исключением показаний Джасмин, – напомнила ему Катя.
Майкл фыркнул и на мгновение отвернулся.
– Смешно и думать об этом! Джасмин не осмелится сказать и слова против меня. Она сама по уши в дерьме…
Майкл мгновенно повернулся, когда Катя начала вынимать из сумочки пистолет.
– Ах, Катя, Катя, – с упреком произнес он. – Вы думали, я подставил вам свою спину. Очень печально. Я просто вас испытывал, и вы не выдержали этого испытания. А теперь положите пистолет обратно в сумочку, а сумочку опустите на пол.
Катя дерзко посмотрела ему в глаза.
– Нет, Майкл. На этом надо ставить точку. Может быть, я не успею нажать на курок прежде вас. Но с другой стороны…
Взгляд Майкла перебегал с лица Кати на пистолет в ее руке, который она держала дулом вниз.
– Выстрелы прогремят даже не друг за другом, – прошептал он и взвел курок.
Тишину нарушил грохот пистолетного выстрела. Катя почувствовала, что падает, от того ли, что в нее попала пуля, или она инстинктивно бросилась наземь. Когда она приподняла голову, то увидела, что возле нее лежит Майкл, а его грудь – кровавое месиво.
– Ни он, ни я не смогли бы оправдать ваше убийство. Учитывая то, что произошло на пресс-конференции, нас бы к тому же заподозрили в первую очередь. Я просто не могла этого допустить.
Катя, пошатываясь, поднялась на ноги.
– Как вы сюда попали? – спросила она Джасмин. Джасмин опустила дуло пистолета и засмеялась.
– Было несколько мест, куда мог податься Майкл. Он не осмелился бы залечь ни в одну из своих бейрутских дыр. Не мог он и покинуть страну без цента. Оставалась «Мучтара», хотя, признаюсь, не представляла себе, что он запрятал здесь так много. – Джасмин помолчала. – Я догадалась также, что если бы вы или Арманд сообразили, где скрылся Майкл, то сюда отправились либо вы оба, либо один из вас. И если бы Майкл увидел вас, он бы вас пристрелил… – Джасмин задумчиво посмотрела на Катю. – Вы взяли с собой пистолет. Смогли бы вы воспользоваться им?
Катя ответила без колебания:
– Если бы мне представилась такая возможность. Джасмин пожала плечами:
– Все кончено, Катя. И для вас, и для Арманда. Я слышала о продаже казино Удаю. Похоже, что я получу справедливую долю средств от продажи своих акций. Надеюсь, что Арманд поведет себя в этом деле по-джентльменски. Вы оба должны продолжить свою жизнь. Будьте счастливы вместе. Вам выпадет гораздо лучшая доля, чем многим из нас, кто остается здесь.
Джасмин махнула пистолетом, Катя отступила назад, случайно коснувшись тела Майкла. Она вздрогнула, повернулась и посмотрела вниз. Когда она опять подняла голову, то ни Джасмин, ни сокровищ Майкла не осталось и в помине.
ЭПИЛОГ
Пьер опустился в кожаное кресло с высокой спинкой, глядя на Арманда и Катю, как будто собрался вершить суд.
– Так, вы все-таки вычислили его, – пробормотал он. – Знаете, я все видел по телевизору. Арманд, ты всегда отличался умом. Но вам не удастся поймать его.
– Поймаем, если вы нам поможете, – вмешалась Катя.
Пьер долго хранил молчание, уставившись в пространство. Изредка вздрагивали его ресницы, или краешек губ нервно подергивался.
– Все началось с вашего отца, – наконец произнес он. – Если бы не это, то вполне возможно, что вообще ничего бы не случилось.
Катя закрыла глаза.
– Мой отец…
– А может быть, из-за любви, – продолжал Пьер, как бы не слыша ее. – Да, думаю, любовь. Что-то такое, что ваш отец не мог до конца осознать. Видите ли, никто на всем свете не мог по-настоящему понять, что значила для меня Клео. Люди смотрели на меня и думали: «Вот, самые отпетые дураки – это старые глупцы». Но я делал все, что было в моих силах, чтобы обеспечить Клео счастье. Если бы нас оставили в покое, то все бы у нас сложилось прекрасно.
Голос Пьера смолк, и несколько минут он сидел, склонив набок голову, как это делают птицы, оставаясь недвижимыми. Потом неожиданно задал вопрос:
– Понимаете ли вы, Катя, что у меня не было иного выбора? Александр грозил отнять у меня все. Я не мог позволить ему сделать это. Поэтому я обратился к Джасмин, которая пообещала все уладить. Она связалась с виноторговцем и все устроила.
Катя вспомнила, что Арманд сказал ей об убийце, застрелившем Дэвида и чуть не прикончившем его самого. Аббат назвал его «Бахус». Виноторговец!
– Пьер, – обратилась к нему Катя, подбирая слова с такой же осторожностью, с какой она обходила бы плывун. – Не обращались ли вы к Бахусу за помощью против Арманда?
– О, нет! – запротестовал Пьер. – Это придумала Джасмин. Видите ли, у нее были далеко идущие амбиции…
Сердце Кати готово было вырваться из груди, когда она продолжила говорить:
– Не знаете ли вы, где находится укромное место, где Джасмин могла бы спрятаться с Майклом, чтобы никто в мире их не нашел?
Пьер мечтательно улыбнулся.
– Мне особенно нравится пословица: «Существует поколение с мечами вместо зубов…» Но они не относят себя к такому поколению. Они считают, что являются воплощением благородства кедрового дерева, королей и королев Тира, к которым Соломон направлял своих порученцев закупать кедр для собора в Иерусалиме.
Безнадежное дело, думала Катя. Пьер продолжает скользить между фантазией и реальностью подобно цирковому клоуну на канате. Она почувствовала, как Арманд потянул ее за рукав, увидела его предостерегающий взгляд и поняла, что он уловил что-то такое, чего она не заметила.
– Я должен взглянуть на Клео, – извинился Пьер. – Я должен позаботиться о ней. Вы знаете, что я и раньше ухаживал за ней.
Его озадачила тишина, и даже когда он оглянулся, то не сразу сообразил, что сидит в комнате один.
Пьер пошел в спальню и сел возле кровати Клео. Она все еще спала, и он стал напевать с закрытым ртом, как это делает отец, убаюкивая ребенка. Кончиками пальцев он провел по рубцам на ее лице; нервные окончания остро отреагировали на прикосновение к жесткой, затвердевшей коже.
Не отрывая глаз от Клео, Пьер дотянулся до телефона и позвонил оператору международной связи. Через несколько минут он уже разговаривал с Гибралтаром и заказал очень редкое и очень дорогое шампанское.
Выйдя на улицу, Катя сразу же заметила, что с Армандом творится что-то неладное. Он схватился за правый бок и крякнул от боли. Катя положила его руку себе на шею и помогла ему дойти до машины. Салим выскочил со своего сиденья и поддержал Арманда, когда тот садился на заднее сиденье. Катя сдернула с Арманда пиджак и отпрянула при виде пропитавшейся кровью рубашки.
– Открылась рана, – безумно волнуясь, выпалила она. – Надо срочно отвезти его в больницу.
Салим бросился за руль, а Катя старалась остановить кровотечение и устроить Арманда как можно удобнее.
– Все будет в порядке, дорогой мой, – снова и снова повторяла она.
Арманд скрежетал зубами, когда тяжелая машина заворачивала на поворотах.
– Ты должна сообщить в полицию, – с усилием выговорил он. – Майкл… Майкл скрывается в «Мучтаре».
Катя смотрела на него с недоумением:
– Но как?..
И тогда она поняла. Пьер упомянул кедры. И Арманд тут же понял этот намек.
Катя положила голову Арманда себе на колени, стараясь облегчить его боль. Одновременно пыталась разобраться в рое мыслей, которые кружились в ее голове. Полиция? Ну нет, у них была возможность что-то сделать, но они не воспользовались ею как надо. Она не может доверить им поимку Майкла. Он слишком хитрый тип. Но если ничего не предпринять, то он окончательно скроется и когда-нибудь опять вернется, чтобы убивать и крушить все подряд!
Катя поклялась самой себе, что этого не случится.
Подъехав к больнице, Салим побежал в здание, чтобы вызвать группу экстренной помощи. Через короткое время машину окружили доктора, медсестры, которые уложили Арманда на носилки.
– Он потерял много крови, у него шок, – сообщил один из врачей.
– Но он поправится?
Доктор через плечо взглянул на Катю.
– Вы доставили его сюда вовремя, – успокоил он ее.
Катя пошла в больницу вместе с процессией, но остановилась. «Ты же поклялась, что не позволишь Майклу окончательно скрыться!» Моля Бога, чтобы Арманд простил ее, она поспешно вернулась к машине.
– Отвезите меня в аэропорт!
Салим внимательно посмотрел на Катю.
– Вы делаете это ради него? – наконец поинтересовался он.
– Ради всех нас.
Салим кивнул и завел мотор. Как только они выехали за ворота больницы, Катя взяла радиотелефон и связалась с пилотом Арманда, попросив его подготовить вертолет к вылету.
Она откинулась на спинку сиденья, перехватила взгляд Салима в зеркале заднего обзора, который испытующе смотрел на нее. Когда они въехали на территорию аэропорта и подъехали прямо к вертолету, Салим опять повернулся к ней:
– Вам понадобится вот это.
Он достал свой револьвер и сунул его в сумочку Кате. «Мучтара»… Избранное место.
Вертолет уже поднялся высоко в вечернее небо, жужжа винтами, устремился к городу Тиру.
Катю трясло как от окружившей ее тишины на подходе к «Мучтаре», так и от холодного ветра, дувшего с гор Шуф. Она делала все возможное, чтобы побороть в себе страх, но жестокий факт заключался в том, что она прилетела сюда одна…
Ни полоски света не пробивалось ни из окон, ни из дверей. Место производило впечатление полной заброшенности, когда Катя подошла ближе. На центральном дворе фонтаны заросли сорняками, веселая цветная мозаика потрескалась, обветшала до неузнаваемости. Статуи львов и коней, потрескавшиеся и поломанные, валялись рядом с постаментами. Лозы дикого и садового винограда укрыли все стены, впились в штукатурку, создав во всех направлениях трещины.
Катя подошла к тяжелой парадной двери и толчком открыла ее. Лестница в виде конской подковы все еще не изменилась, но мраморные ступеньки расшатались, а некоторых плит совсем не было. Каменный пол покрывали пыль, листья, мусор, кое-где пробивались сорняки. Катя взглянула вверх и увидела огромную сову, которая взирала на нее с полнейшим безразличием.
Она поняла теперь, почему ее отец почти никогда не говорил о «Мучтаре». Это поместье относилось совсем к другому периоду, ко времени, которое закончилось. Мысленно она могла представить себе, как тут все выглядело раньше. Но некоторые вещи не переживают различные эпохи. К их числу относилась и «Мучтара».
Катя медленно пошла по комнатам. В них остались следы присутствия кого-то. Пустые банки из-под консервов, бутылки, клочки бумаги были разбросаны повсюду. И одежда… Катя наклонилась, подняла изношенный свитер, который мог подойти десятилетнему ребенку.
Когда она вышла в огороженный стенами сад, совершенно заросший диким виноградом, ее окликнул какой-то тихий голос:
– Значит, вы меня нашли все-таки, умная Катя. Катя живо повернулась и увидела Майкла, который был одет в тот же самый костюм, в котором он выступал на пресс-конференции. Единственное отличие состояло в том, что в руке он держал пистолет.
– Нет, этим я обязан не вам, Катя, – задумчиво произнес Майкл. – Вычислил меня Арманд, не правда ли? Кстати, что с ним случилось? Я не заметил, чтобы он вышел из вертолета.
У Кати пересохло во рту, но она заставила себя говорить.
– Арманд в больнице. Его раны открылись.
– Значит, вы приехали сюда в полном одиночестве.
– Я одна, Майкл.
– В таком случае вы либо очень храбрая, либо очень глупая. Даже имея пистолет в своей сумочке. – Майкл рассмеялся. – Ничего, ничего. Пусть он там и лежит. Вы все равно не успеете достаточно быстро выхватить его оттуда.
Майкл подошел ближе, но остановился несколько дальше расстояния вытянутой руки.
– Катя, мы могли бы великолепно устроиться вместе, – мягко вымолвил он. – Вы никогда не думали об этом?
– Нет, не думала.
– Тогда скажите, зачем вы приехали сюда? Катя пристально смотрела на него.
– Мне захотелось взглянуть на вас в последний раз. Хотела спросить вас: почему вы принесли так много вреда людям, которые не затрагивали вас?
– Потому что так устроен мир, Катя, – ответил Майкл. – Мы все либо хищники, либо добыча. Я не был рожден на свет для того, чтобы стать добычей. Скажите мне, приехав сюда одна, вы надеетесь заставить меня сдаться?
– Нет. Об этом я не думала. Я сказала вам, почему я здесь. Хочу взглянуть на все.
– А пистолет?
– Для защиты, если придется защищаться.
Майкл снова посмотрел на нее, затем стал ходить взад и вперед.
– Нет, если бы вы приехали, чтобы убить меня, то вы не держали бы себя так открыто. А если вы ждете подмоги, то должны понять, что я улизну задолго до ее прибытия. – Майкл ослепительно улыбнулся. – Вас, наверное, разбирает любопытство, что же я здесь делаю. – Он указал на пару чемоданов, которые стояли возле разбитых окон до потолка. – Это мои средства «энзе», неприкосновенный запас. В течение многих лет я прятал в этом месте целое состояние. Уверен, что ваш отец нашел бы это забавным, если оказался сейчас с нами. Состояние из золотых монет, Катя. Самая надежная в мире валюта. Это не только позволит мне хорошо жить, но и сохранит все, что мне удалось создать. Вы думаете, ваш небольшой спектакль в пресс-клубе погубил меня? Как бы не так, Катя. Для меня это лишь небольшая неудача. Наркотики, дети, а теперь – оружие – все будет продолжать проходить через мои руки. Майкл опять улыбнулся.
– Но даже если бы вам удалось задержать меня, что вы сможете сказать против меня? Прюденс Темплтон мертва. Она могла быть единственным свидетелем, но даже и в таком случае большая часть ее показаний представляла бы собой сплетни и догадки. Что же касается суда в Бейруте, то он меня не посмеет и тронуть. Нет абсолютно никакой незаконной деятельности с моей стороны, за что меня можно было бы привлечь к ответственности.
– За исключением показаний Джасмин, – напомнила ему Катя.
Майкл фыркнул и на мгновение отвернулся.
– Смешно и думать об этом! Джасмин не осмелится сказать и слова против меня. Она сама по уши в дерьме…
Майкл мгновенно повернулся, когда Катя начала вынимать из сумочки пистолет.
– Ах, Катя, Катя, – с упреком произнес он. – Вы думали, я подставил вам свою спину. Очень печально. Я просто вас испытывал, и вы не выдержали этого испытания. А теперь положите пистолет обратно в сумочку, а сумочку опустите на пол.
Катя дерзко посмотрела ему в глаза.
– Нет, Майкл. На этом надо ставить точку. Может быть, я не успею нажать на курок прежде вас. Но с другой стороны…
Взгляд Майкла перебегал с лица Кати на пистолет в ее руке, который она держала дулом вниз.
– Выстрелы прогремят даже не друг за другом, – прошептал он и взвел курок.
Тишину нарушил грохот пистолетного выстрела. Катя почувствовала, что падает, от того ли, что в нее попала пуля, или она инстинктивно бросилась наземь. Когда она приподняла голову, то увидела, что возле нее лежит Майкл, а его грудь – кровавое месиво.
– Ни он, ни я не смогли бы оправдать ваше убийство. Учитывая то, что произошло на пресс-конференции, нас бы к тому же заподозрили в первую очередь. Я просто не могла этого допустить.
Катя, пошатываясь, поднялась на ноги.
– Как вы сюда попали? – спросила она Джасмин. Джасмин опустила дуло пистолета и засмеялась.
– Было несколько мест, куда мог податься Майкл. Он не осмелился бы залечь ни в одну из своих бейрутских дыр. Не мог он и покинуть страну без цента. Оставалась «Мучтара», хотя, признаюсь, не представляла себе, что он запрятал здесь так много. – Джасмин помолчала. – Я догадалась также, что если бы вы или Арманд сообразили, где скрылся Майкл, то сюда отправились либо вы оба, либо один из вас. И если бы Майкл увидел вас, он бы вас пристрелил… – Джасмин задумчиво посмотрела на Катю. – Вы взяли с собой пистолет. Смогли бы вы воспользоваться им?
Катя ответила без колебания:
– Если бы мне представилась такая возможность. Джасмин пожала плечами:
– Все кончено, Катя. И для вас, и для Арманда. Я слышала о продаже казино Удаю. Похоже, что я получу справедливую долю средств от продажи своих акций. Надеюсь, что Арманд поведет себя в этом деле по-джентльменски. Вы оба должны продолжить свою жизнь. Будьте счастливы вместе. Вам выпадет гораздо лучшая доля, чем многим из нас, кто остается здесь.
Джасмин махнула пистолетом, Катя отступила назад, случайно коснувшись тела Майкла. Она вздрогнула, повернулась и посмотрела вниз. Когда она опять подняла голову, то ни Джасмин, ни сокровищ Майкла не осталось и в помине.
ЭПИЛОГ
В отличие от обаятельных кузенов в Монте-Карло и Сен-Тропез, жители Вильфранша на французском берегу Средиземного моря ревниво цеплялись за старые обычаи и не позволяли посторонним совать нос в свои дела. Деревушка сохранилась точно в таком же виде, в котором она просуществовала столетия с одной мощенной булыжником дорогой, протянувшейся вдоль доков и старых строений, все этажи которых были переделаны под современные квартиры. На первых этажах разместились мясные лавки, пекарни и газетные киоски, где Катя каждое утро покупала свежую прессу. Это было точно в двухстах сорока шагах от арендованной виллы на взгорье, откуда открывался прекрасный вид на море.
Катя разложила газеты на столике во дворе, где они завтракали вместе с Армандом. Иностранные издания и газеты с других континентов опаздывали на день, но это не имело значения. То, что их интересовало, за день не очень менялось.
Катя пошла в спальню, где на помятых простынях лежал Арманд. Она резко остановилась, когда увидела шрамы на его теле. Их вид все еще вызывал у нее гнев. Порой она внушала себе, что они – лишь небольшая плата за то, что он остался в живых. Но шрамы напоминали ей о многом другом, о том, что она ненавидела и что до сих пор вызывало у нее кошмары. Она знала, что шрамы не пройдут и кошмары не отступят, пока Арманд окончательно не забудет про Бейрут.
Катя пригладила волосы Арманда, зажмурила глаза, когда его тепло согрело ее. Иногда она пугалась своей любви к нему, потому что она была такой всеохватывающей, без которой Катя не представляла себе жизни. Но, возможно, любовь создавала у нее впечатление богатства, когда каждая минута, проведенная вместе, представлялась и мигом и вечностью.
Катя погладила его грудь, провела пальчиками по его бедру к паху. Арманд издал стон и перевернулся, его руки метнулись к ней еще до того, как он раскрыл глаза.
– Нет, – прошептала Катя, садясь на него сверху. – Разреши мне все сделать самой…
В то утро они завтракали поздно, не желали портить удовольствия, поэтому обратились к газетам значительно позже.
– Боевые действия принимают все более ожесточенный характер, – сказала Катя, потом прочитала вслух: – «Правительственные войска отрезали «Пояс нищеты», но палестинцы переносят бои в другие части города. Джабал еле-еле удерживает контроль».
– Ненадолго, – прокомментировал Арманд.
После загадочного убийства Майкла Саиди и исчезновения Джасмин Фремонт президентом Ливана стал Амиль Барук, сын погибшего христианского зуама. Но непрочная коалиция семейств и «организаторов», которая сошлась на нем как на лидере, раскололась и рассыпалась под напором подозрений, реальных или надуманных третирований и неизменного стяжательства. Вскоре Бейрут и весь Ливан потрясли сектантские столкновения, которые натравляли маронитских христиан на суннитов, а тех на шиитов и наоборот.
За неделю до вступления Барука в должность Катя и Арманд без всякого шума уехали из Бейрута.
Инспектор Хамзе был убежден, что Кате что-то известно о смерти Майкла Саиди, но оружие убийства так и не было найдено, и у него не было ничего, что могло бы подтвердить его подозрения.
Арманд тоже использовал это время для того, чтобы пригласить в Бейрут Чарльза Свита и ввести его в курс дела относительно использования «Мучтары» в качестве перевалочного пункта по перевозке человеческого товара. Это, а также информация монахов ордена Третьего Креста обеспечили «Интерармко» необходимыми сведениями о работорговческой организации. Свит пообещал покончить с ней в ближайшее время.
Когда им пришло время уезжать, Катя обратилась к Арманду со словами:
– Ты знаешь, что мог бы вернуть себе все обратно? Казино, дом, все, что тебе дорого.
– Казино могло функционировать, только когда существовал оазис, – возразил ей на это Арманд. – Теперь же подули ветры из пустыни, начались песчаные заносы, и скоро оазис превратится в мираж. Больше не существует Бейрут, который знал я. Многие не видят этого, не хотят в это верить, но это так. Ни я, ни ты ничего не могли сделать, чтобы предотвратить это. – Арманд обнял ее и прижал к груди. – К тому же мне уже принадлежит то, что мне всего дороже. На полученные от продажи деньги вы с Бартоли можете привести в порядок «Мэритайм континентал». Деятельность «Интерармко» продолжится. А после этого кто знает…
Воспоминания заставили Катю улыбнуться. Она потянулась через стол и взяла руку Арманда.
– Думаю, что нам надо сохранить традицию, – заметила она.
– Какую? – озадаченно спросил он.
– Казино.
Арманд поднял брови.
– Не так часто они продаются, – произнес он с сомнением.
Катя ухмыльнулась:
– Кто сказал, что мы не можем построить свой собственный? Я слышала, что восточный берег Австралии в районе Брисбена настоящий земной рай. И тамошнее правительство неизменно приветствует инвестиции.
В глазах Арманда отразилось возбуждение, они продолжили обсуждать эту идею. Когда они собрались прогуляться в Вильфранш, Катя в последний раз пробежала глазами газеты.
– До сих пор не понимаю поведение Джасмин, – рассудительно произнесла она. – Зачем она приехала в «Мучтару»? Она не могла знать, что я или кто-либо другой приезжает туда.
Арманд покачал головой:
– Проблема в этом и не заключалась. У Джасмин был свой собственный план действий. После того как Майкл провалился на пресс-конференции, она поняла, что он превратился в очередную обузу и препятствие – подобно Луису, Набилу Туфайли и всем остальным. Она не верила, что он будет молчать, если дела пойдут плохо. Поэтому…
Некоторое время они шли молча, потом Катя спросила:
– Но не странно ли то, что о Джасмин не появилось ни слова? Как будто она провалилась сквозь землю.
– Джасмин не провалится, – ответил Арманд. – Она двужильная. В один прекрасный день, прогуливаясь по улицам Афин или Сингапура, можно неожиданно наткнуться на нее.
В бухте бейрутского яхт-клуба все еще находилось немало судов, но опытный глаз мог легко определить, что наиболее солидные суда покинули гавань. И впервые за последние десятилетия появились свободные причалы, которые выставлялись на продажу или сдавались в аренду.
Джасмин лежала в шезлонге на верхней палубе и от нечего делать размышляла, не вложить ли ей деньги в покупку нескольких причалов. Стоявший на якоре в центре гавани девяностофутовый круизный пароход принадлежал бразильцу, участвовавшему в гонках скоростных моторных лодок. Судно покачивалось на отходящих от берега волнах, что навевало на Джасмин дремоту.
Совсем скоро, решила она, придет время начинать все сначала, как только этот президент-новичок поймет, как на самом деле делаются дела в Бейруте. Майкла уже нет, но сохранилась ее сеть деловых и иных связей. Президентом может быть и Барук, но если он намерен удержаться на своем посту, то в предстоящие дни ему придется основательно поторговаться за это.
Джасмин зевнула, перевернулась на другой бок и подала знак своему массажисту. Когда его натренированные пальцы начали разминать мускулы ее спины, краем глаза она заметила трехмачтовую шхуну, выходившую в открытое море. Она пыталась припомнить, чье это судно, но не смогла. Она все еще думала об этом и некоторое время спустя…
На расстоянии ста ярдов нанятый штурман вел эту шхуну мимо буйков углубленного фарватера. Хотя он был настоящим экспертом кое в чем другом, Бахус слыл также за неплохого моряка и мог занять место настоящего штурмана, который без сознания лежал в кузове крытого грузовика, запаркованного у причалов.
Он провел судно мимо последнего буя и передал штурвальное колесо шкиперу. Через несколько минут подойдет катер, чтобы забрать его. Бахус вышел на корму яхты и стал смотреть на мужчину и женщину, которые сидели на палубе и смотрели назад, на удаляющуюся гавань. Он нарушил основное правило: никогда не подходить близко к клиенту, но при сложившихся обстоятельствах любопытство взяло верх.
Взглянув на часы, он вынул из кармана небольшой передатчик. Отсчитал восемь секунд и нажал на красную кнопку.
– С Богом!
Бело-голубое круизное судно грохнуло от взрыва, показалась стена пламени. Мужчина на палубе встал и напряженно всматривался в место аварии, как будто хотел лично убедиться, что взорванное судно пошло на дно. Женщина, находившаяся рядом с ним, вздрогнула, но не сошла с места. Она заинтриговала Бахуса. За все время, что он провел на яхте, он ни разу не услышал от нее ни слова. Не смог он увидеть и ее лица, скрытого за белой вуалью, прикрепленной к широкополой шляпе. Но вот дунул ветер и приподнял вуаль. Бахус ахнул, увидев лицо женщины, испещренное шрамами. Она, должно быть, почувствовала его взгляд, повернулась в его сторону, их взгляды встретились. Слабая улыбка заиграла на ее губах, осветив экзотическое, таинственное, полностью изуродованное лицо, похожее на город, уплывавший вдаль.
Катя разложила газеты на столике во дворе, где они завтракали вместе с Армандом. Иностранные издания и газеты с других континентов опаздывали на день, но это не имело значения. То, что их интересовало, за день не очень менялось.
Катя пошла в спальню, где на помятых простынях лежал Арманд. Она резко остановилась, когда увидела шрамы на его теле. Их вид все еще вызывал у нее гнев. Порой она внушала себе, что они – лишь небольшая плата за то, что он остался в живых. Но шрамы напоминали ей о многом другом, о том, что она ненавидела и что до сих пор вызывало у нее кошмары. Она знала, что шрамы не пройдут и кошмары не отступят, пока Арманд окончательно не забудет про Бейрут.
Катя пригладила волосы Арманда, зажмурила глаза, когда его тепло согрело ее. Иногда она пугалась своей любви к нему, потому что она была такой всеохватывающей, без которой Катя не представляла себе жизни. Но, возможно, любовь создавала у нее впечатление богатства, когда каждая минута, проведенная вместе, представлялась и мигом и вечностью.
Катя погладила его грудь, провела пальчиками по его бедру к паху. Арманд издал стон и перевернулся, его руки метнулись к ней еще до того, как он раскрыл глаза.
– Нет, – прошептала Катя, садясь на него сверху. – Разреши мне все сделать самой…
В то утро они завтракали поздно, не желали портить удовольствия, поэтому обратились к газетам значительно позже.
– Боевые действия принимают все более ожесточенный характер, – сказала Катя, потом прочитала вслух: – «Правительственные войска отрезали «Пояс нищеты», но палестинцы переносят бои в другие части города. Джабал еле-еле удерживает контроль».
– Ненадолго, – прокомментировал Арманд.
После загадочного убийства Майкла Саиди и исчезновения Джасмин Фремонт президентом Ливана стал Амиль Барук, сын погибшего христианского зуама. Но непрочная коалиция семейств и «организаторов», которая сошлась на нем как на лидере, раскололась и рассыпалась под напором подозрений, реальных или надуманных третирований и неизменного стяжательства. Вскоре Бейрут и весь Ливан потрясли сектантские столкновения, которые натравляли маронитских христиан на суннитов, а тех на шиитов и наоборот.
За неделю до вступления Барука в должность Катя и Арманд без всякого шума уехали из Бейрута.
Инспектор Хамзе был убежден, что Кате что-то известно о смерти Майкла Саиди, но оружие убийства так и не было найдено, и у него не было ничего, что могло бы подтвердить его подозрения.
Арманд тоже использовал это время для того, чтобы пригласить в Бейрут Чарльза Свита и ввести его в курс дела относительно использования «Мучтары» в качестве перевалочного пункта по перевозке человеческого товара. Это, а также информация монахов ордена Третьего Креста обеспечили «Интерармко» необходимыми сведениями о работорговческой организации. Свит пообещал покончить с ней в ближайшее время.
Когда им пришло время уезжать, Катя обратилась к Арманду со словами:
– Ты знаешь, что мог бы вернуть себе все обратно? Казино, дом, все, что тебе дорого.
– Казино могло функционировать, только когда существовал оазис, – возразил ей на это Арманд. – Теперь же подули ветры из пустыни, начались песчаные заносы, и скоро оазис превратится в мираж. Больше не существует Бейрут, который знал я. Многие не видят этого, не хотят в это верить, но это так. Ни я, ни ты ничего не могли сделать, чтобы предотвратить это. – Арманд обнял ее и прижал к груди. – К тому же мне уже принадлежит то, что мне всего дороже. На полученные от продажи деньги вы с Бартоли можете привести в порядок «Мэритайм континентал». Деятельность «Интерармко» продолжится. А после этого кто знает…
Воспоминания заставили Катю улыбнуться. Она потянулась через стол и взяла руку Арманда.
– Думаю, что нам надо сохранить традицию, – заметила она.
– Какую? – озадаченно спросил он.
– Казино.
Арманд поднял брови.
– Не так часто они продаются, – произнес он с сомнением.
Катя ухмыльнулась:
– Кто сказал, что мы не можем построить свой собственный? Я слышала, что восточный берег Австралии в районе Брисбена настоящий земной рай. И тамошнее правительство неизменно приветствует инвестиции.
В глазах Арманда отразилось возбуждение, они продолжили обсуждать эту идею. Когда они собрались прогуляться в Вильфранш, Катя в последний раз пробежала глазами газеты.
– До сих пор не понимаю поведение Джасмин, – рассудительно произнесла она. – Зачем она приехала в «Мучтару»? Она не могла знать, что я или кто-либо другой приезжает туда.
Арманд покачал головой:
– Проблема в этом и не заключалась. У Джасмин был свой собственный план действий. После того как Майкл провалился на пресс-конференции, она поняла, что он превратился в очередную обузу и препятствие – подобно Луису, Набилу Туфайли и всем остальным. Она не верила, что он будет молчать, если дела пойдут плохо. Поэтому…
Некоторое время они шли молча, потом Катя спросила:
– Но не странно ли то, что о Джасмин не появилось ни слова? Как будто она провалилась сквозь землю.
– Джасмин не провалится, – ответил Арманд. – Она двужильная. В один прекрасный день, прогуливаясь по улицам Афин или Сингапура, можно неожиданно наткнуться на нее.
В бухте бейрутского яхт-клуба все еще находилось немало судов, но опытный глаз мог легко определить, что наиболее солидные суда покинули гавань. И впервые за последние десятилетия появились свободные причалы, которые выставлялись на продажу или сдавались в аренду.
Джасмин лежала в шезлонге на верхней палубе и от нечего делать размышляла, не вложить ли ей деньги в покупку нескольких причалов. Стоявший на якоре в центре гавани девяностофутовый круизный пароход принадлежал бразильцу, участвовавшему в гонках скоростных моторных лодок. Судно покачивалось на отходящих от берега волнах, что навевало на Джасмин дремоту.
Совсем скоро, решила она, придет время начинать все сначала, как только этот президент-новичок поймет, как на самом деле делаются дела в Бейруте. Майкла уже нет, но сохранилась ее сеть деловых и иных связей. Президентом может быть и Барук, но если он намерен удержаться на своем посту, то в предстоящие дни ему придется основательно поторговаться за это.
Джасмин зевнула, перевернулась на другой бок и подала знак своему массажисту. Когда его натренированные пальцы начали разминать мускулы ее спины, краем глаза она заметила трехмачтовую шхуну, выходившую в открытое море. Она пыталась припомнить, чье это судно, но не смогла. Она все еще думала об этом и некоторое время спустя…
На расстоянии ста ярдов нанятый штурман вел эту шхуну мимо буйков углубленного фарватера. Хотя он был настоящим экспертом кое в чем другом, Бахус слыл также за неплохого моряка и мог занять место настоящего штурмана, который без сознания лежал в кузове крытого грузовика, запаркованного у причалов.
Он провел судно мимо последнего буя и передал штурвальное колесо шкиперу. Через несколько минут подойдет катер, чтобы забрать его. Бахус вышел на корму яхты и стал смотреть на мужчину и женщину, которые сидели на палубе и смотрели назад, на удаляющуюся гавань. Он нарушил основное правило: никогда не подходить близко к клиенту, но при сложившихся обстоятельствах любопытство взяло верх.
Взглянув на часы, он вынул из кармана небольшой передатчик. Отсчитал восемь секунд и нажал на красную кнопку.
– С Богом!
Бело-голубое круизное судно грохнуло от взрыва, показалась стена пламени. Мужчина на палубе встал и напряженно всматривался в место аварии, как будто хотел лично убедиться, что взорванное судно пошло на дно. Женщина, находившаяся рядом с ним, вздрогнула, но не сошла с места. Она заинтриговала Бахуса. За все время, что он провел на яхте, он ни разу не услышал от нее ни слова. Не смог он увидеть и ее лица, скрытого за белой вуалью, прикрепленной к широкополой шляпе. Но вот дунул ветер и приподнял вуаль. Бахус ахнул, увидев лицо женщины, испещренное шрамами. Она, должно быть, почувствовала его взгляд, повернулась в его сторону, их взгляды встретились. Слабая улыбка заиграла на ее губах, осветив экзотическое, таинственное, полностью изуродованное лицо, похожее на город, уплывавший вдаль.