– Прошу, господа, его величество ждет вас!
   Арчи затрепетал и пошел последним, вслед за де Вегой и Максом, намеренно приотстав немного.
   Королевская столовая, или Утренний зал, предназначенный исключительно для завтраков, поражал своими масштабами. Арчи показалось, что он попал на какой-то луг или большую поляну, к тому же Утренний зал был окрашен в светло-зеленый цвет, что только усиливало сходство. Посредине зала стоял громадный стол, весь заставленный самыми изысканными яствами. Во главе стола восседал Валонт XI, который, обратив свой взгляд на вошедших, дружески им кивнул. Все трое склонились в почтительном глубоком поклоне. Король был очень стар, но держался бодро. Несмотря на седые волосы и изборожденное морщинами лицо, взгляд короля поражал своей цепкостью и силой. Говорили, что король сильно болен, однако Валонт всем своим видом опровергал подобные домыслы.
   – Заходите, господа, прошу, – пригласил король.
   Рядом с королем сидела, как мгновенно догадался Арчи, принцесса Анриетта. Она с интересом рассматривала троих приятелей, переводя взор с одного на другого и возвращая его обратно. Это занятие ей определенно нравилось. Принцесса была прекрасна. Арчи осознал это, как только встретился взглядом с ее изумрудными огромными глазами. Тогда, в подвале, он не успел не то что рассмотреть, а даже посмотреть на нее и сейчас горько жалел об этом своем упущении.
   Какой удивительно идеальный овал лица, подумал Арчи, какие губы, а глаза… Он понимал, что это неприлично, но не мог оторвать от нее взгляда. Он даже не слышал, что говорит король. Не замечая более ничего вокруг, он подошел вместе с остальными ближе и, остановившись, совсем потерял нить происходящего. Он видел только ее. Принцесса заметила его полубезумный взгляд и слегка зарделась.
   – Вы достойны благодарности, господа, – сказал король. – Король благодарен вам и моя дочь тоже!
   – Благодарю вас от всего сердца! – порывисто воскликнула Анриетта. – Это было так благородно, прийти на помощь нуждающимся!
   Троица поклонилась.
   – Чем Корона может отблагодарить вас за ту услугу, что вы оказали нам?
   – Что вы, ваше величество, – ответил де Вега, повторно склонившись в поклоне. – Все, что мы имели счастье сделать, не заслуживает никакой награды. Мы счастливы служить вам и Короне и надеемся еще принести пользу.
   – Право, де Вега, – отмахнулся Валонт. – Сколько я вас знаю, вы никогда не просили чего-нибудь для себя. Ну так попросите для этих молодых людей, сами они, кажется, проглотили языки и не смогут сделать это лично.
   Король радостно рассмеялся своей шутке, а принцесса, слегка улыбнувшись, бросила быстрый взгляд на Арчи. Он взгляд заметил, потому что так и не смог ни на миг отвести от нее глаз, а заметив, задрожал от радости.
   – Что может быть нужно молодым людям, кроме возможности приносить пользу своей стране и денег? Возможность у них имеется: де Ла Рон успешно поступил в Академию, а Д'Ориньи, как вы видели, – в Гвардию. Что же по поводу денег, то…
   – Знаю, знаю, – весело перебил Валонт. – Денег нет. Но мы это сейчас немного поправим. Эй, Матье, принеси-ка мне тот небольшой кошелек, что я просил тебя приготовить.
   Матье был человек, впустивший их. Он поклонился, отошел куда-то и вернулся, держа в руках довольно увесистый кошель, больше напоминавший небольшой мешок.
   – Да, да, – поторопил его король, – тот самый. Вручи-ка этим господам. Так, отлично! Здесь около трехсот золотых вам на двоих. Думаю, этой суммы будет достаточно. Или вы считаете, нужно добавить?
   – Что вы, ваше величество. – Де Вега поклонился и сделал знак друзьям проделать то же самое. – Этого слишком много. Вы, как всегда, великодушны и добры.
   – Ну что вы, де Вега. Я думаю, спасение моей любимой дочери из рук злодеев стоит побольше этакой мелочи. К тому же я изрядно сэкономил на призе в турнире. Тот страшный аркас за призом по понятным причинам не явился, так что… Вы, господа, всегда можете рассчитывать на мою признательность. А сейчас идите, я бы не хотел, чтобы придворные начали разносить всяческие нелепые слухи о вашем визите.
   Все трое попятились к той же малой двери, в которую зашли, но Арчи вдруг остановился и дрожащим от волнения голосом сказал:
   – Ваше величество, позвольте мне высказать еще одну маленькую просьбу.
   Де Вега с ужасом посмотрел на Арчи, но было поздно. Гвардеец обезумел.
   – Что еще? – благожелательно спросил король.
   – Дозвольте мне дежурить во дворце, охраняя покой вашего величества и ее высочества. Это было бы для меня величайшей наградой!
   Король внимательно посмотрел на Арчи и слегка нахмурился. Потом что-то для себя решил и кивнул.
   – Вообще-то это право нужно заслужить. Но вы хорошо себя проявили. Матье, подготовь для господина Д'Ориньи разрешение на два дежурства в неделю в течение трех… нет, пяти месяцев и отправь его де Жевре. Это все или что-то еще?
   – Все, ваше величество. Я чрезмерно благодарен. – Арчи так низко поклонился, что чуть не упал.
   – Ну, идите, идите. И смотрите, молодой человек, оправдайте мое доверие!
   Они наконец покинули комнату. Де Вега уставился на Арчи и рассматривал его так, как будто увидел впервые.
   – Нет, друг мой, так дело не пойдет. Мало того, что король не переносит, когда его о чем-то просят малознакомые люди вроде вас. Вы могли вызвать такое недовольство, что… Так еще, помимо этого, вы вон что затеяли! С принцессой у вас нет никаких шансов, вы тут же просто-напросто лишитесь своей головы. А она вам идет. Знаете ли, довольно хорошо сидит на ваших плечах.
   – О чем это вы, дорогой граф? – Арчи постарался принять невинный вид. – Я вас решительно не понимаю.
   Де Вега покачал головой.
   – Смотрите, я вас предупредил. Вы можете загубить свою карьеру, а она у вас только-только пошла вверх.
   Макс их разговор не слушал. Он развлекался тем, что подбрасывал мешок с золотом, приговаривая время от времени:
   – Я богат, я богат!
   – Не забывайте, – напомнил де Вега, – что половина денег принадлежит Д'Ориньи.
   – Я помню. Мне вполне хватит и моей доли. Сто пятьдесят золотых – это же целое состояние!
   – Смотрите, не промотайте все сразу. Бывает, деньги ударяют в голову!
   Макс не обратил на де Вегу ни малейшего внимания.
   – Что-то сегодня мои советы не пользуются популярностью, – расстроился граф. – Смотрите, друзья мои, первые успехи – это всего лишь шанс, которым награждают вас небеса. Сами по себе они не стоят ничего. Нужно не радоваться, а продолжать работать, тогда, может быть, из вас что-то и выйдет…
   Домой возвращались в приподнятом состоянии духа. Настроение у Арчи было такое праздничное, что хотелось плясать прямо на улице, обнимать всех прохожих, за исключением самых мерзких. Еще хотелось завалиться в какой-нибудь трактир и угощать всех, не считаясь с затратами. Благо средства теперь были.
   – Граф, а почему король вас ничем не наградил? – вдруг вспомнил Арчи.
   – А меня не за что награждать, – улыбнулся де Вега. – Я просто выполнял свой долг, свою работу. А жалованье у меня и так достаточно приличное, так что в деньгах я не нуждаюсь. Да и вообще король прекрасно знает, что для кого подходит. Для меня главная награда – сам факт успешно выполненного дела. Большего я не прошу.
   – Ну, граф, право, вы альтруист!
   – К сожалению, мой друг, не такой уж я альтруист, как вам кажется. Если бы вы знали, сколько составляет мое жалованье…
   Друзья рассмеялись.
   – И все-таки, Арчи, не сочтите меня назойливым, но позвольте дать вам совет. Не влюбляйтесь в принцессу! Это плохо кончится. Поверьте опытному человеку. Найдите себе какую-нибудь хорошую девушку, их так много. А принцессы – не для простых смертных!
   Арчи отмахнулся от графа, о возможных проблемах не хотелось и думать. Он не допускал и мысли, что принцесса когда-нибудь обратит на него свой взор. Он прекрасно понимал разницу в их положении и не строил никаких иллюзий. Просто с того момента, когда он увидел ее вблизи, все изменилось. Мир окрасился такими яркими тонами, каких он никогда не замечал и даже не подозревал, что они существуют, а мир так прекрасен. Птицы щебетали особенно весело и, казалось, рассказывали друг другу о том чувстве, которое испытывал Арчи. Он понимал то, что сказал ему граф, но ничего не мог с собой поделать. Просто он был безумно счастлив! А еще ведь теперь у нее будет возможность хотя бы иногда видеть принцессу, просто любоваться ею, и ничего более.
   Он первый раз в жизни влюбился, просто так, без всякой надежды на взаимность. И это чувство наполняло его таким неземным восторгом и блаженством, голова так кружилась, что Арчи на всякий случай схватился рукой за шляпу, боясь, что ее может сорвать и унести.
   – Один плюс в вашей просьбе все же есть, – заявил де Вега. – Теперь вы сможете присутствовать во дворце. Так что если вдруг что-то или кто-то вызовет у вас особое подозрение, то в любое время дня и ночи приходите посоветоваться ко мне без всякого стеснения. Я рад буду вас выслушать!
   – Вы же сказали, граф, – заволновался Арчи, – что в ближайшее время нам не стоит ждать повторных попыток похищения.
   – Ждать неприятное нужно всегда, тогда в тот момент, когда это произойдет, вы будете действовать быстро и решительно, не теряя времени на ненужные размышления. А от герцога Норландского можно всего ожидать. Да, в ближайшее время он будет немного занят, но это не значит, что он не сможет выкроить минутку своего времени и придумать какой-нибудь коварный ход. Кстати, он вполне может попытаться отомстить и нам, как главным виновникам постигшей его неудачи. Так что оба будьте начеку!
   – Откуда он знает про нас? Ведь мы – люди незначительные, конечно, кроме вас, граф.
   – На осведомителей герцог никогда не скупился, так что не обольщайтесь, о вас он наверняка уже осведомлен. А прощать своих врагов – не в духе нашего драгоценного герцога. Какую-нибудь пакость для нас, и в первую очередь для вас он точно постарается придумать. Так что, друзья мои, остерегайтесь всего!
   Когда они добрались до «Чести и доблести», разгоряченный Макс предложил немного отметить удачный день и тут же заказал несколько бутылок самого лучшего вина, которое только имелось у старого Гоша.
   Друзья уселись внизу, в общем зале, и принялись поглощать в неимоверном количестве всевозможные закуски, запивая их чудесным вином. Завтрак они пропустили, к тому же отсутствием аппетита не страдали. Поэтому бедный Гош даже немного утомился, таская им колбасы, сыры и прочую снедь.
   В застольной беседе день пролетел быстро. Арчи так сильно восторгался красотой принцессы, расхваливая ее гордую осанку, длинные ресницы, зеленые глаза, что Макс и де Вега уже и не знали, куда бы сбежать от новоиспеченного влюбленного. Поэтому, когда наступил вечер и Арчи вспомнил про свое обещание зайти к графине де Шале, все, кроме него самого, вздохнули с видимым облегчением.
   А Арчи засомневался. Теперь ему казались неким предательством по отношению к принцессе Анриетте его хождения к графине. Он так явно мучился, что де Вега пожалел его:
   – В конце концов, друг мой, с принцессой у вас все равно нет ни одного шанса. Любите ее сколько угодно, но на расстоянии, платонической любовью, если хотите. А бедной графине оставьте хотя бы вашу любовь земную. Надеюсь, я не слишком смущаю своим цинизмом ваш молодой, неокрепший ум. Кто вам сказал, что одно – помеха другому?
   Арчи вынужден был согласиться с графом. Определенная логика в его словах присутствовала. Он решил пойти к графине и честно рассказать ей все. Пусть она сама решает, хочет ли видеть его или нет. Конечно, это было проявлением слабости со стороны Арчи, но все же… К тому же, когда он вспоминал графиню, и особенно их последнюю ночь, на него накатывало такое желание, что противиться ему он был просто не в состоянии.
   По дороге к дому Анни Арчи приобрел у цветочницы огромный букет роз. Графиня приняла розы с видимым удовольствием, но, внимательно посмотрев на Арчи, что-то поняла.
   – Ты изменился, – утвердительным тоном произнесла она. – Что произошло?
   – Ничего.
   – Арчи, дорогой, от меня не так-то легко что-то скрыть, особенно в делах любовных. Поверь мне, у тебя все написано на лице.
   Арчи ей поверил.
   – Понимаешь, мне кажется, что я…
   – Влюбился! – обличила его Анни. – Это самое глупое, что ты только мог выдумать. Ведь всего лишь день назад мы с тобой говорили на эту тему! Неужели все мои слова пропали впустую?
   – Что я могу на это ответить? Только то, что каждый человек сам учится на своих ошибках. Но я происшедшее со мной ошибкой не считаю.
   – Зато потом будешь каяться, – разозлилась графиня. – А на своих ошибках учатся только глупцы. Для умного человека достаточно посмотреть на ошибки других. И как давно это у тебя? Впрочем, что я спрашиваю. Ответь лучше, кто та девушка, которая умудрилась завладеть твоим сердцем? Как она в постели, неужели лучше меня?
   – Поверь мне, Анни, я вовсе не влюблен. Точнее, влюблен, но в самом высоком смысле этого слова. А лучше тебя никого быть не может. Я вообще не могу представить ее… в таких ситуациях.
   – О Господи! – всплеснула руками Анни. – Только этого не хватало. Пылкий мальчишка, влюбленный в собственную мечту. Так кто она?
   – Я не могу тебе этого открыть. Она для меня так же недосягаема, как звезда в далеком черном небе.
   – Так, – графиня задумалась. – Ты еще и высоким слогом пытаешься говорить. Дело, видимо, зашло далеко. Применим метод логики, знаешь такую науку? Впрочем, не важно. Итак, мы виделись с тобой только позавчера вечером, точнее, вчера утром. Остаются только два дня: вчера и сегодня. Вчерашний день скорее всего выпадает. Ты, как я думаю, сидел дома и строил некие честолюбивые планы. Остается день сегодняшний. Ты был во дворце, видел короля, принцессу… О Бог мой, неужели! Скажи мне, что это не так!
   – Принцесса – самая лучшая девушка на всем белом свете!
   – Арчи, ты дурак. Молодой, глупый, самовлюбленный осел. Ты это знаешь?
   – Спасибо за комплименты, любезная графиня. Боюсь, мне пора уходить.
   – Ты еще тупее, чем я думала, – вздохнула Анни. – Что ж, попробуем тебя излечить…
   Она подошла к Арчи, нежно обняла и впилась губами в его губы. Арчи почувствовал себя крестьянкой, которую соблазняет грубый солдат. Колени его подогнулись, сердце замерло. Он и сам не заметил, как оказался в постели графини. В эту ночь Анни превзошла себя. Арчи пребывал не то что на небе, а где-то несоизмеримо дальше, в каких-то неведомых пространствах, куда обычному человеку хода нет. О принцессе он и думать забыл, полностью отдавшись наслаждению. Потом он неожиданно разозлился. С ним так, как это делала графиня, себя еще никто не вел. Он вспомнил все, чему его учила Анни, и пришел уже ее черед стонать, закатывать глаза и падать в полуобморок.
   – А ты хороший ученик! – похвалила она Арчи, когда они наконец немного успокоились. – Далеко пойдешь! Если ты когда-нибудь умудришься добраться до тела своей ненаглядной принцессы, думаю, она будет в полном восторге. Смотри только, не переусердствуй сначала. Такие страсти не каждая может выдержать!
   «Ну почему вот так все устроено? – грустно подумал Арчи. – Неужели я такой плохой человек? Весь день только и делал, что думал об Анриетте, мечтал о ней, а вечером оказался в постели Анни. Что вообще есть любовь? Может, графиня права, и любви не существует. Она миф, мираж, легенда, воспеваемая только и исключительно безумными глупцами. А на самом деле ничего этого просто нет, а есть только некие процессы, заставляющие желать или не желать кого-то. И что остается от любви, когда она проходит?»
   – Только мысли, слезы и горечь… – тихо сказала графиня. Арчи понял, что последние свои раздумья он произнес вслух. – А потом тишина… и новое чувство! А если предыдущее было слишком жарким и у тебя в душе все сгорело, то не остается ничего… выжженная пустошь, населенная жалкими осколками прошлого…
   – Анни, это правильно, что я хочу еще к тебе приходить?
   – Конечно! Одно другому не мешает! А то, что ты в кого-то там влюблен, меня нисколько не задевает, даже наоборот, возбуждает некий охотничий азарт. Я, знаешь ли, уже давно придерживаюсь принципа, что вольному – воля. Нельзя заставить человека делать то, что ему не нравится, как нельзя и запретить что-то. А если все же это происходит, ничего хорошего все равно не получается. Так что как я могу запретить тебе ходить ко мне в гости? Это было бы неправильно. А то, что ты сомневаешься насчет себя, так это уже тебе решать. Сейчас твое чувство только зарождается, а выдержит ли оно испытание временем, будет видно. Проверь его! Но поверь мне, лучше тебе найти кого-то своего круга.
   «Да что они, сговорились, что ли, с де Вегой, – подумал Арчи. – Плевать! Буду делать, как говорит графиня: то, что желаю! Кому может помешать моя любовь, если я о ней не буду говорить вслух? Пусть она растет в моей душе, наполняет ее, приносит радость. Все равно, и тут мои друзья правы, я слишком ничтожное существо для принцессы, так что и печалиться не о чем. Раз любить ее как женщину я все равно не в состоянии, буду любить ее как мечту. А для плотской любви у меня есть самый превосходный вариант на этом свете!»
   Поладив таким образом со своей совестью, Арчи отдался новой порции страстей со всем энтузиазмом, на какой только был способен. В словах графини был некий смысл, не уловить который Арчи не мог.
   И вообще, кто сказал, что у настоящего мужчины может быть только одна любовь? Мужчина для того и создан, чтобы приносить радость многим!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой жизнь Арчи постоянно подвергается опасности

   Со следующей недели у Арчи и Макса все вошло в свою колею. Макс целыми днями пропадал в Академии. Занятия у него наконец-то начались, и теперь он с неослабевающим энтузиазмом изучал основы магии и волшебства, наверстывая то, что, по его мнению, давно полагалось знать. С момента той истории с бочкой, так вовремя опущенной на голову де Нора, Макс поверил в свои силы. Конечно, тогда ситуация была критической, и Макс активизировал все свои внутренние ресурсы, но все равно результат был налицо. А значит, многое из того, что до этого казалось Максу невыполнимым, вдруг обрело реальные перспективы на воплощение в самом ближайшем будущем. Так что Макс старался изо всех сил, иногда не спал ночами, но тренировался и тренировался, попутно пополняя теоретический багаж знаний. Он и Арчи пытался научить самым простейшим фокусам, но тот не имел совсем никаких талантов к магии и просто физически не мог понять, как можно силой мысли заставить загореться свечу или поднять хотя бы самую легчайшую пушинку. Он честно пытался, но, видя катастрофические результаты, вскоре прекратил заниматься этим совершенно бесполезным для него занятием. Да и Макс от него отстал, увлекшись многими новыми для себя вещами. Особенно его заинтересовал раздел магии, посвященный всевозможным ритуальным жертвам и силам, которые эти жертвы могли вызвать. Он искренне недоумевал, когда узнал, что специальным указом все подобные жертвоприношения были запрещены. Впрочем, вскоре он переключился на иные вопросы, в том числе на попытку проникновения в сновидения. Чем-то это его увлекло, а чем, он и сам толком не знал.
   Арчи наконец приступил к своим прямым гвардейским обязанностям. Он получил форменную одежду: черную, расшитую серебром – цвета, о которых он давно уже мечтал, – и с того времени не снимал ее. Максу со стороны казалось, что он даже спит в ней. Впрочем, на чистоте одежды это никак не сказывалось. Арчи следил за ней лучше, чем за Громом, которого тоже старался не обделять вниманием. Плащ – непременный атрибут гардероба любого гвардейца – был изготовлен в форме равностороннего четырехугольного платка. Он был украшен богатой эмблемой, изображавшей герб Короны, – единорог и инициалы Валонта. Таких гербов на плаще было четыре: спереди, сзади и по бокам. Вдобавок Арчи получил пистолетные сумки и попону для Грома, украшенные подобным же образом. Под гербовой накидкой-плащом Арчи отныне носил защитную куртку-безрукавку из грубо выделанной кожи, которую всегда надевал поверх камзола из темной ткани с кружевными жабо, обшлагами и манжетами.
   У Арчи и Макса появилось множество новых знакомств. Вечерами очень часто гостиницу «Честь и доблесть», которую они решили не менять, несмотря на возможность перебраться в более престижное место, сотрясали взрывы хохота, звон бутылок и веселые разговоры. Арчи сдружился со многими гвардейцами, и старыми, и попавшими, как и сам Арчи, в Гвардию только в этом году, и всех приводил на вечеринки. Макс, со своей стороны, старался привлечь как можно больше студентов, членов Академии, которые привносили во все пирушки свежую струю.
   Как-то было принято, что члены Академии и Гвардии держались всегда своими компаниями, а сейчас, сойдясь вместе, искренне удивлялись этому факту. Вражды между этими двумя организациями никогда не было, так что сближению их ничто не препятствовало.
   Арчи раз в неделю, как и обещал король, назначали на дежурства во дворце. Принцессу он видел часто, но за все это время не смог перемолвиться с ней ни единым словом. Она не делала вид, что не знает Арчи, часто улыбалась ему, здоровалась. Но он не мог себя заставить заговорить. Он не стеснялся, просто ему было как-то неловко, он тушевался и чувствовал себя преглупо.
   Зато он хорошо изучил город, все его самые темные и дальние закутки, узнал нравы местных жителей, их привычки, обычаи. Теперь он свободно ориентировался во всех, даже самых страшных и мрачных подворотнях, спокойно находя общий язык с их обитателями.
   Время постепенно шло, минул уже второй месяц со дня тех событий, в которых такое значимое участие приняли Арчи и Макс.
   О герцоге было не слышно. Говорили, что у него какие-то неприятности. Вроде бы кто-то ловкий проник в его замок, несмотря на всю охрану, и похитил что-то очень для герцога важное: то ли какие-то документы, то ли особо ценный предмет, но что именно, этого точно никто не знал. К тому же в Норландии стали твориться странные вещи. Непонятные племена безобразничали на дорогах, грабя богатые караваны. Так что купцы из Шанаханского королевства стали опасаться, и торговля временно прекратилась, что не могло не сказаться на финансовых делах герцога. Арчи сразу вспомнил обещание де Веги доставить герцогу неприятности и как-то даже спросил его об этом, но граф только улыбнулся и промолчал, ничего не поясняя. Оставалось только строить домыслы, чем Арчи и занимался за отсутствием лучшего.
   Наступила осень, грустная и тяжелая пора, напоминавшая о предстоящей зиме, со всеми ее морозами и длинными, томительными вечерами.
   В жизни Арчи наступила черная полоса застоя, когда ничего не хочется делать, точнее, хочется, но что именно – непонятно. Хочется всего сразу: веселья, радости, новых впечатлений, а приходит только одно – грусть. Еще тоска. И вроде бы пытаешься с ней бороться, ищешь чего-то, ждешь, но все бесполезно. Когда попадаешь в такую полосу, лучшее средство – завести новый роман или уехать куда-нибудь далеко на месяц-другой. В его случае оба варианта были практически невыполнимы, уезжать было некуда, да и не к кому, а обычные путешествия не то что прискучили, но и особо не манили, да и компании подходящей не найти. А роман завести тоже было не просто. Тут, конечно, вариантов было куда больше, но не хотелось даже шевелиться, не то что предпринимать какие-либо активные действия. К тому же роман у него уже имелся и хоть совсем и не развивался, но…
   – Арчи, не грусти, жизнь прекрасна! – Макс, как вихрь, залетевший в скромную обитель, которую решили не менять на две отдельные комнаты, и с разбегу запрыгнувший на стул, был, как всегда, бодр и весел. Такое ощущение, что осеннее настроение присутствовало во всем огромном мире только у одного Арчи. Это вгоняло его в еще большую депрессию.
   – Чего приперся? – недовольно буркнул он. – Не мешай размышлять!
   Макс хмыкнул.
   – О чем размышляешь-то? – с гнусноватой полуулыбкой поинтересовался он. – Поди, опять о бабах?
   – Во-первых, – поправил Арчи, – не о бабах, а о прекраснейшей половине человечества, всю прелесть которой твоя рыжая голова оценить просто не в состоянии; а во-вторых, мои размышления касаются неких иных аспектов нашего бренного существования.
   – Каких это иных аспектов? – и не подумал обижаться на его тон Макс.
   Арчи всегда подозревал, что, кроме женщин и новых волшебных фокусов, его не интересует в этом мире ничто, но убедиться в этом было особо неприятно. Арчи выразительно посмотрел на Макса, потом подумал некоторое время и все же решил снизойти до ответа.
   – Понимаешь, друг мой, в мире существует столько всего непонятного и захватывающего, что становится особо стыдно сознавать тот печальный факт, что мы никак не причастны ко всем этим вещам, что мы просиживаем свои задницы на слишком уж безопасной службе, пытаясь этим фактом доказать, что и наша жизнь – не есть случайная бессмысленность, а есть нужная закономерность. Что рождены мы вовсе не просто так, не по какой-то глупой ошибке богов! Мы рождены для подвигов и великих свершений, для радостей и побед, для любви королев и красивой смерти во имя спасения человечества! Да, мы рождены для смерти – в этом предназначение человека: жить, чтобы умереть!
   Макс с серьезным видом выслушал этот патетически-возвышенный монолог, время от времени кивая в знак согласия.
   – О, как ты прав, друг мой. Я тоже думал об этом, но так и не смог оформить все в слова.